Четверо: Дикая Охота

Глава четвёртая

Пятно света из окна медленно ползло по каменной стене вверх, и Менсис просто наблюдал за ним, слушая совсем тихие звуки жизни в Орэдне. Так что не удивительно, что он услышал приближающиеся шаги и встал с койки, чтобы поприветствовать неожиданного гостя. Им был Герренс. Ведьмак выглядел несколько расстроенным, но пытался это скрыть за маской дружелюбия.

— Ауррис тебя звал. Хотел что-то показать, — сказал беловолосый ведьмак.

— Идём, — кивнул Менсис и отправился следом за ним.

Они прошли уже знакомый ему маршрут, но свернули на первом этаже и прошли до другой двери, выйдя таким образом во внутренний двор крепости. Здесь Менсис увидел нескольких самодельных чучел для тренировок, мишеней и стойки для оружия. По краям, образовывая незамкнутый круг, стояло девятеро ведьмаков. Аурриса молодой ведьмак заметил лишь когда поднял голову. Старик вышел на небольшой балкончик и оттуда наблюдал за происходящим внизу.

— Я ещё не видел, как ты сражаешься, Феррунес, — заговорил мастер-ведьмак. — И хочу увидеть это сейчас, чтобы понять, чему тебя следует обучить.

— Но я не взял меч, — воспротивился Менсис. Он услышал, как глухо закрылась дверь, через которую он пришёл сюда. А после все ведьмаки во дворе обнажили свои мечи.

— Тебе он не нужен. Дерись, как ведьмак! — крикнул Ауррис.

Молодой ведьмак услышал, как за его спиной Герренс также вынул меч. Ему невероятно повезло увернуться от удара, но теперь он был один против десяти. Менсис сразу же кинулся к стойке с оружием, но двое ведьмаков преградили ему путь, яркая вспышка на мгновение ослепила его, и мужчина почувствовал очень близко жар пламени. Благодаря какому-то неизвестному ему чуду он не обжёгся и сразу же отпрыгнул назад от атаковавших.

— Сражайся! — рявкнул мастер-ведьмак. Менсис был растерян, но времени думать у него совсем не было. Ведьмак слева тут же кинулся в атаку, и от первого его выпада мужчина уклонился, но в следующее мгновение лезвие всё же поранило его руку. Он отшатнулся, едва удержавшись на ногах, но и справа на него уже готовилась очередная атака. Двое ведьмаков спереди решили внезапно атаковать его, но Менсису удалось в этот раз увернуться, и мечи других двух противников столкнулись с их мечами.

Он ушёл в сторону, всё же смог обежать противников стороной и схватил первый попавшийся под руку меч. Но с ужасом осознал, что всё это оружие было тренировочным, а от того — деревянным. Лишь эфес и рукоять были выполнены из какого-то тяжёлого металла. Но искать что-то более подходящее времени уже не было.

Менсис заблокировал удар одного соперника, резко ушёл в сторону и выставил подножку другому, после чего ударил по бедру третьего и едва смог пригнуться от удара четвёртого, тут же поскользнувшись на льду и упав. Откуда здесь лёд?!

Он неудачно выставил меч перед собой и тот с хрустом разломился пополам. Менсис перекатился по земле, резко подрываясь на ноги, его правое плечо снова опалил жар пламени. Он успел потушить загоравшуюся на себе рубаху, но отвлёкся и пропустил сильный толчок в грудь. При этом его словно ударил сам воздух — никого рядом не было.

— Сражайся как ведьмак! — хрипло закричал Ауррис, всё это время наблюдавший за тем, как тщетно пытается Менсис хоть как-то защититься от других. — Или подохни как пёс!

Менсис понял, что это уже не какая-то проверка, а настоящая битва. Ведьмаки кинулись на него сразу все, и мужчина едва смог парировать несколько ударов обломком тренировочного меча. Чей-то клинок прошёлся опасно близко к его лицу, всё же вспоров ему бровь. Кровь заливала один глаз, но мужчина смог увернуться от следующего удара и развернуться лицом к другим атакующим. Ему вспомнилось что-то очень старое. Такое, что уже начало забываться…

Он предугадал следующий удар и схватил за руку противника, резко ударил его по запястью и подхватил выпавший из ослабевшей руки меч, чтобы отбить следующий удар. Но сделать выпад вперёд не смог, а чуть не упал, едва сохранив равновесие. Что-то сковало его ногу. Мужчина опустил взгляд, и увидел, что его нога была заморожена в куске льда, и ни достать её оттуда, ни оторвать сам кусок льда было невозможно.

Его сильно ограничили в действиях. Менсис пытался ещё отбиться, но смог продержаться совсем недолго. Вторую его ногу точно также заморозили. Он наконец догадался, что ведьмаки использовали руны, которые сам он ставить не умел. Тут же его толкнули сильным потоком воздуха, и мужчина упал на землю, выронив меч, а обе руки попали в оковы льда.

— Щенок! — гневно крикнул Ауррис. — Где твоё мастерство?! Ты позор своего отца! Ты даже не представляешь, как позоришь свой род. Ты хоть что-то умеешь, кроме как палкой махать!? Даже твоё владение мечом ужасно!

Менсис чувствовал, как обида в нём становилась всё больше. Он даже не мог подумать раньше, что его незнание рунной магии так скажется на нём самом. До сих пор ему везло и он обходился без рун, а теперь… Да он даже постоять за себя на самом деле не мог! Его выученные приёмы почему-то сильно отличались от тех, какими пользовались другие ведьмаки. Неужели ему предстоит изучать так много? И вообще захотят ли его учить после этого?!

Как он посмотрит в глаза своим родителям? А если Ауррис всё им скажет? Какого чёрта он стал такой тряпкой?!

— Я возьмусь за твоё обучение только когда ты сможешь показать мне, что достоин, — наконец более спокойным голосом сказал мастер-ведьмак. — В следующий раз, я надеюсь, ты сможешь продержаться гораздо дольше. И покажешь, на что ты по-настоящему способен. Тот случай с кикиморами — не более, чем воля Удачи.

Менсис не видел, как Ауррис ушёл, и как расходились другие ведьмаки. Не видел и то, какими взглядами они смотрели на него. Герренс спрятал меч в ножны и разбил весь лёд, сковывавший ведьмака. Мужчина сел на земле, не решаясь поднять взгляд, но увидел, как беловолосый ведьмак протянул ему руку, и лишь тогда поднял голову.

— Вставай, — мягко сказал ему Герренс. — Нужно обработать твои раны. Я попробую научить тебя основам…

— Спасибо, — кивнул Менсис, приняв его помощь и встав на ноги. — Я… действительно был настолько плох?

— Старик сегодня не в настроении, не обращай внимания, — отмахнулся старший. — Но… тебе есть чему поучиться у нас. Начнём тренировки завтра, если ты не против. А сейчас я могу дать тебе какой-нибудь справочник и ты изучишь основы теории.

Мужчина кивнул. Он не хотел ударить в грязь лицом перед родителями.

Райдо не знал, правильно ли он поступает. С другой стороны, Элера когда-то давно заменила ему мать. Она никогда не желала ему зла — внезапно вспомнилось ему. Он крайне плохо помнил своё детство, но то, что суккуб никогда не была против него — запомнил прекрасно. В самом деле, она вряд ли являлась шпионкой или пыталась сделать что-то, что помешает им убить Господина.

Когда Райдо дошёл до комнаты Элеры и только собирался постучать, дверь открылась и он чуть не столкнулся с Хагалазом. Повелитель Душ удивлённо посмотрел на него, но тут же принял прежнее спокойное выражение лица.

— Я могу пройти? — поинтересовался он, намекая на то, что вампир заслонил собой проход. Райдо растерянно кивнул и посторонился, пропуская товарища. После чего сам вошёл в комнату. Элера стояла у стола, где лежал старинный фолиант и листы с какими-то записями, и что-то выискивала в них.

— Я не мешаю? — поинтересовался он. Суккуб обернулась лицом к мужчине.

— Нет, — кивнула она. — Ты что-то хотел?

— Я… наверное, я должен извиниться за то, что напал на вас в лесу, — Райдо не знал, нужны ли вообще извинения. Он же не мог контролировать своё тело, а был словно сторонним наблюдателем. — Просто… со мной что-то творится в последнее время, и…

Он замолчал, почувствовав ласковое прикосновение тёплой нежной ладони к своей щеке. Только тогда мужчина наконец посмотрел в глаза Элере. Она была абсолютно спокойна, и в её глазах не читалось ненависти к нему. Женщина тепло улыбнулась ему:

— Я всё понимаю, Райдо. Я постараюсь что-нибудь придумать. Ты же не принимал Кровавые Кристаллы?

— Нет, — он помотал головой, отстраняясь. — Я почти забыл их вкус.

— Они безвкусные, — зачем-то произнесла суккуб под его удивлённый взгляд. — Если ты и чувствовал вкус, то это была кислота, в которой растворяли их.

— Нет, он был… — рот отчего-то наполнился слюной, и вампиру потребовалось немного времени, чтобы собраться с мыслями и всё же проглотить слюну. — Словно кровь, — прохрипел он.

Элера понимающе кивнула. Она сама единожды пробовала эти Кристаллы, но их вкус был кислым, словно… Она не могла вспомнить подобный вкус, ничего более кислого ей никогда не попадалось. Хотя если напрячь память — всплывал какой-то мутный образ, где был подобный вкус.

— В любом случае, — суккуб пришла в себя, услышав голос Райдо. — Мне, правда, жаль. Я постараюсь себя контролировать, но… — он запустил одну руку в свои волосы, и у Элеры заныло сердце от этого жеста. Он был таким знакомым, слишком… домашним? А был ли это вообще её дом? — Иногда мне тяжело. Я… пожалуй, я пойду.

Он поднял на неё нерешительный взгляд, и получив в ответ кивок, развернулся и ушёл.

Райдо вернулся в выделенную ему комнату, сел на колени, скрестив руки на груди и зашептал молитву. Ему стало немного лучше, но что-то тёмное неумолимо приближалось к ним всем. Он чувствовал это, прекрасно осознавал это — ведь иначе та тварь внутри него не появилась бы снова? Ведь иначе он бы сдержал себя в руках, а не кинулся на тех, кто не желал ему зла?

Вика всегда ценила одиночество как возможность обдумать всё случившееся и найти ответы на появившиеся вопросы. За столь долгое время путешествия в одиночестве, она привыкла, что ей не на кого положиться, никто не прикроет ей спину и не подаст руку помощи в час нужды. Это… Это походило на путь Клинка Справедливости.

Дорога — это и есть жизнь для Дар’солга. Им никогда не желают коротких, быстрых дорог — ведь для них это звучит также, как если бы им пожелали скорой смерти. Единственное, что им можно было пожелать — длинной дороги. То есть долгой жизни. Неважно, будет ли она трудной или лёгкой — главное, прожить как можно дольше, ведь каждый день для Клинка был испытанием. Они должны были защищать родную Школу, Храм Духов, окружающих. Реагировать на малейшие признаки опасности. Они никогда не знали, когда и откуда нападут недоброжелатели: будь то враждующие с ними Школы, разбойники, дикое зверьё или вовсе стихия.

Уже тогда Вика привыкла выслеживать опасность и при этом не подавать признаков того, что она осматривается и уже заметила то, что может причинить ей вред. Это был залог успеха в любой драке — сразу подметить пути отступления, слабые точки противника, его подкрепление. Тогда можно было точно понять, выдержит ли она битву или придётся бежать, спасая свою жизнь. Отступать она никогда не любила. Лучше спрятаться заранее, выждать момента и устранить опасность, чем вступить в неравный бой и быть поверженным.

Этот поиск Меча Хитреца — лишь одна из великого множества частей жизненной дороги Виктории. И она надеялась, что за этим отрезком пути будут ещё и ещё новые отрезки. Неважно, насколько сложно ей придётся: она выдержит. Главное, чтобы она застала момент, когда исполнит своё предназначение, как Лисицы.

Мертвецкий лес находился не так далеко от Орэдны. Ведьмаки защищали свою землю магией, не позволявшей перейти мертвякам невидимую границу. Вика почувствовала, что пересекла её, когда воздух стал холоднее, и в нём засквозило опасностью.

«Я могу дойти до Валгор за два дня, — девушка двинулась по едва припорошенной снегом тропинке — вокруг Орэдны зима словно… отступала. И её снега едва-едва добрались до окрестных земель. — Главное не отвлекаться по пустякам, быстро пересечь Мертвецкий лес, а там будет легче».

Вскоре массив крепких деревьев, на которых кое-где ещё сохранились листья, и лишь некоторые ветви укутались в пушистые одеяла снега, сменился чахлыми, скрючившимися словно от боли, чёрными деревьями.

Осторожно ступая по тропе, Вика надеялась, что ни одна из хрупких ветвей или замёрзших листьев не захрустят у неё под сапогами. Мертвецкий лес словно обволакивал серый густой туман, в котором любой чёрный силуэт можно было принять одновременно за дерево, и одновременно — за существо. Где-то вдалеке ворчали и стенали мертвяки.

Виктория тихо ступала по чёрной земле, внимательно вглядываясь в подступающие к ней силуэты. За одним из деревьев она увидела мертвяка. Тот рычал, остервенело сдирая кору с дерева когтистыми руками. Кажется, он даже не замечал, что среди немёртвых находился и кто-то живой.

Девушка даже старалась дышать через раз, переступая очередную корягу и пробираясь дальше. Она плохо помнила точное расположение тропы, но точно знала, что ей нужно найти дерево висельников, около которого и начиналась тропа.

Булькающие стенания раздались совсем близко, и она замерла, скосив взгляд в сторону звуков. Буквально в шаге от неё стоял мертвяк. Он чуть пошатывался, закинув голову назад и словно глядел в небо, которое скрывал плотный туман. Присмотревшись внимательнее, Вика увидела, что на лбу мертвяка была вмятина, по форме напоминавшая копыто лошади.

«Неужели, те мертвяки добрались и до сюда?» — девушка почувствовала, как сердце ухнуло в пятки. Сзади раздался неспешный цокот копыт. Виктория с опаской повернулась в сторону звука.

В нескольких метрах от неё между деревьев неспешно шла лошадь, низкой опустив изодранную голову. На её спине сидел всадник, его доспехи были погнуты, а головы на плечах не было. Она болталась привязанной к седлу.

Вика застыла, сама не зная, от ужаса или изумления. Лошадь приблизилась вплотную, но даже не заметила девушку, пройдя сквозь неё. Виктория лишь почувствовала пробирающий до костей холод, пока животное не прошло через неё целиком.

«Это место… сильно изменилось», — девушка двинулась дальше в поисках дерева висельников, стараясь также не издавать ни звука. Мертвяки слонялись вокруг без дела, и где-то вдалеке всё ещё был слышен цокот копыт той лошади с безглавым всадником на ней. Вика внимательнее вгляделась в туман, когда увидела нечто огромное, по сравнению со всем тем, что она видела в Мертвецком лесу до этого.

Дерево висельников. Могучий дуб, почерневший, и его ветви были скручены словно в агонии, и со всех ветвей вниз тянулись натянутые верёвки, на которых до сих пор болтались тела висельников. Вокруг, бесшумно махая крыльями и беззвучно открывая клювы, летали вороны, то и дело садясь на тела и возвращаясь к своей кровавой трапезе.

Вика остановилась, глядя на это. Всё это выглядело таким… сюрреалистическим. И девушке казалось, словно из жизни исчезли все краски и звуки. Она просто смотрела на дерево висельников, не в силах оторвать взгляда.

Словно издалека раздалось женское тихое пение. Вика повернула голову на звук и увидела тонкую женскую фигуру в длинном белоснежном платье с капюшоном, медленно выходящую ей на встречу из тумана.

Тихим шёпотом ответь мне,

Дуб, что видел сто несчастий.

Тихим шёпотом пропой мне,

Избегая хищных пастей.

Женщина приблизилась уже близко к Вике, и та могла разглядеть её белую, словно мрамор, кожу, тонкие кисти рук с длинными пальцами, в которых та держала обмотанный белой лентой серп. Из-под капюшона на её плечи и грудь рассыпались белоснежные волосы, словно излучавшие слабый свет. Она не поднимала головы, продолжая петь, и даже не посмотрела в сторону Вики.

Ты скажи мне, дуб, чьей же крови,

То дитя, рождённое не Тьмой.

Кто кровавого зверя затравил в оковы,

И сотням жизней даст покой.

Женщина остановилась в нескольких шагах от Виктории, и только теперь подняла голову, глядя куда-то перед собой.

Чья же жизненная нить не вверена

В власть мою, судьбу ту избегая?

И кому судьба миров доверена,

Кому не суждено дойти до края?

Она выронила серп из своих рук, и тот с тихим звоном упал в пепел под её ногами. А после женщина взмахнула руками, обращаясь в белую голубку и взмыла в воздух.

Вика осторожно подошла к оброненному серпу и подняла его, лентой убирая с него пепел и прилипший сор. Лезвие было острым и отполированным до блеска, что девушка видела своё отражение в нём. Она немного повернула серп, и застыла в ужасе.

За ней стоял неизвестный.