Четыреста капель крови

Часть Вторая. Глава 3

Взгляд призрака скользнул рядом с местом, где пряталась Блондинка. Высокая трава почти полностью ее скрывала, но дракоша затаила дыхание, боясь выдать себя. Легкие начинало пощипывать, грудь распирало и жгло. В глазах стало темнеть, но она с поистине драконьим упрямством продолжала держаться.

«Ах, как бы сейчас помогли крылья», – с тоской подумала она, пытаясь отвлечься от мучительной боли, которая все сильнее сковывала грудь.

Однако обошлось. Взгляд призрака устремился дальше. Тот, кого звали Кузьмой, ее не заметил. Во всяком случае, ни словами, ни мыслями не выказал этого. Да и не мудрено. Ведь над сине-фиолетовым морем бурно растущей травы и кустарников, колыхавшихся под порывами степного ветра, торчали лишь две оранжевые искорки – те самые кисточки на ушках, которыми Блондинка гордилась. Разве мог чужак, пусть он даже мифический призрак, особенно издалека, понять, что это вовсе не дикие цветочки из мириадов пестрых пятен, а украшение юной очаровательной самочки дракона, которым обладают лишь двое во всем ее племени. Она и Большая Ма.

Радоваться, правда, получилось недолго. Стоило Блондинке судорожно вздохнуть, наполняя легкие долгожданным воздухом, как пришлось снова замереть. Призрак нахмурился, сощурил глаза и даже слегка кивнул, словно утвердился в своей догадке. Взгляд его перестал блуждать, он уставился в одну точку. Плечи напряглись, губы сжались, и дракоша почти наяву увидела, насколько чаще застучало его сердце.

Призрак смотрел ей за спину, и его эмоции не были напрямую связаны с дракошей. А значит…

– Ой, – она едва не подпрыгнула от ужаса.

Она тоже ощутила угрозу, исходящую из-за спины. Неприятный холодок, словно маленький, но въедливый ледяной вихрь, прошелся вдоль спинного гребня, уже выступившего над лопатками ее средней пары ног. Стало жутковато и боязно, а потом и вовсе тоскливо, словно на равнину спустился сам Дух Ночи – главный злодей из сказок, которые рассказывала Большая Ма.

В этих страшилках злой Дух забирал тех, кому суждено было отправиться в мир неживых. Навсегда. Он приходил из мрака и всегда вставал за спиной. И пока не начинал пожирать своих жертв, никто увидеть его не мог. Единственным предупреждением был как раз такой ледяной вихрь – страшное дыхание, которого с детства боялись драконы. Особенно молодые и впечатлительные.

Вот теперь Блондинка испугалась по-настоящему. Хвост вильнул вправо-влево, предательски выдавая место ее лежки всей поляне. По шкуре побежали мурашки, крылья чуть не раскрылись сами, а лапы стали настолько тяжелыми, что пару мгновений она не могла оторвать ни одну из них от земли.

– Только не бойся. Только не бойся, – стала шепотом внушать она самой себе. – Большая Ма учила, как побороть страх. Нужно часто и глубоко дышать. А лучше – ущипнуть себя за ляжку.

Она стала выпускать и прятать когти на передних лапах, и оцепенение ослабло, а потом и вовсе пропало. Вернулась возможность рассуждать, чем она тут же воспользовалась:

– Стоп, а чего я, собственно, испугалась? Сейчас же день! Днем Дух Ночи появиться не может! Он боится Старшего Солнца! Они же враги!

Страх окончательно лопнул, словно эфемерный пузырь, который весною выпускает растение кры, развеивая свои микроскопические споры в виде облачков серого дыма. Однако бдительность Блондинка не потеряла: чей-то недобрый взгляд все равно продолжал буравить спину. Зачесались лопатки, и в эфире она уловила недобрую мысль. Будто кто-то решал: сойдет ли маленький птенец за легкий перекус перед завтраком или такой мелюзгой не стоит перебивать аппетит. Ведь на поле стояла гораздо более сытная добыча.

Блондинка скрежетнула зубами и решила-таки обернуться. То, что она увидела, привело ее в ярость. Она даже вскопала когтями небольшую борозку, выдрав над ней траву.

На дракошу пристально смотрел еще один хищный цветок, стоявший всего в десяти прыжках от нее. И прыжках не взрослого дракона, а юного, примерно ее возраста. Так что Дух Ночи был совсем ни при чем.

Пока она наблюдала за призраками и драконом, медлительные шакалы от местной флоры, оказывается, успели развернуть самую настоящую охотничью сеть. Кажется, Большая Ма тоже о такой угрозе предупреждала. И недооценивать ее было нельзя – бывали случаи, что в таких сетях погибали даже взрослые драконы.

Главный злодей, от смертельных объятий которого она сумела увернуться еще на опушке леса, довел сюда не только свою молодую поросль. Хотя и их было предостаточно: два десятка побегов, легко узнаваемых по фамильной тонкой красной прожилке на листьях. На зов хищника откликнулись еще две цветочные семьи. Первая – ее членов отличали синие контуры на слегка расширяющихся к середине лепестках – заходила как раз с той стороны, куда пыталась уползти Блондинка. Именно вождь этой ватаги внимательно изучал Блондинку, пока она к нему не повернулась.

Осмотревшись, дракоша поняла, что прорваться в эту сторону теперь у нее не получится. Мелькнувшие над травой листья отростков ощетинились длинными шипами, сочившимися неприятной фиолетовой слизью. Зацепит хвост – и все, считай сожрали.

Вторая группа заходила со стороны Старшего Солнца. Разглядеть всех ее участников было нельзя: яркие лучи дневного бога ослепляли. О количестве можно было судить лишь по легким колебаниям травы. С той стороны надвигалось не меньше десяти свирепых и опытных охотников. Та поросль, которую ей удалось разглядеть, уже сравнялась по росту с главой своей семьи. Совсем скоро многие побеги, вероятно, отделятся и смогут создать свои банды. И эта охота может придать им сил, чтобы сделать такой важный шаг в своей жизни.

Лидер всей этой цветочной ватаги уже почти не маскировался. Издалека он, может, все еще выглядел невинным цветком, но, если приглядеться повнимательнее, любые иллюзии на этот счет пропадали. В сердцевине вместо умилительного младенческого лика появилась неприятная морда взрослого примата. Такие гиганты, как рассказывала Большая Ма, еще иногда встречались в экваториальных джунглях. Хотя все реже и реже. Они совершенно не умели себя вести, изъяснялись на примитивном языке, который драконы уже практически не понимали, и постоянно лезли в драку.

Сейчас этот лик был особенно неприятен. Мало того, что голова была абсолютно лысой – а приматы обычно имели густую черную шерсть – на «лице» сформировалось наглое и хамоватое выражение, словно этот «примат» всю последнюю неделю утолял жажду исключительно перебродившим соком. Глаза были заплывшими и какими-то блуждающими, а уши оттопыривались в стороны, будто мозг остро нуждался в проветривании.

– Ничего себе, – подумала Блондинка. – Если цветок может сложить такой лик, значит, он его видел! И мало того – съел! Насколько же этот хищник древний и живучий, что прополз сюда аж от самих джунглей.

В голове мелькнула идея, которая заставила Блондинку повнимательнее присмотреться к призракам.

– Точно! Большая Ма говорила, что эти приматы – какие-то дальние родственники предков призраков – того народа, который боги сожгли в уничтожающем пламени! Так призраки и приматы – тоже, получается, родственники? Очень дальние? Как мы и красные драконы?

Цветок тем временем готовился к атаке. Шипы на лепестках прямо на глазах превращались в острые искривленные когти, с кончиков которых уже сочился яд. На землю падали густые, слегка дымившиеся капли.

– Только у призрака была шерсть – на макушке и на подбородке, как у реальных приматов. А этот – лысый и какой-то изможденный, – отметила Блондинка.

Призрак Кузьма, впрочем, был настроен вполне дружелюбно. Во всяком случае, никакой агрессии к цветку не демонстрировал. Напротив, увидев рожу примата… расхохотался. Указал на нее пальцем и, зачем-то присев, хлопнул себя по ляжкам. Слегка успокоившись, он окликнул Стеллу и вновь вытянул руку в сторону растения, явно стараясь привлечь внимание подруги.

Лик в сердцевине постарался повторить мимику призрака, вероятно, надеясь таким образом приманить наивную жертву поближе. Тем более, что та не бросилась сразу наутек, а махала руками и что-то вещала, будто голодного хищника могли заинтересовать простые слова его пищи. Искусственно созданная рожа примата тоже растянула губы и прокряхтела – копировать звуки старый цветок явно не умел. Да и ухмылка вышла не дружелюбная, а, скорее, омерзительная. Вместо пусть маленьких, но ровных зубов, какие были у Кузьмы, Блондинка увидела кривоватый пожелтевший частокол клыков разной высоты, ширины и цвета. Инстинкты явно брали верх над артистизмом.

Блондинка оглянулась вокруг. Цветы распределили роли. Их разговоров между собой она не понимала: все-таки растения, не животные. В понятном ей диапазоне они издавали лишь щелчки и противный скрежет. Но намерения она считывала и без слов. Ближняя группа явно постарается отсечь Блондинку, то ли удостоившись малой добычей, то ли просто решила поработать на подхвате. Старые драконьи сказки об ужасах, которые могут сотворить призраки – а те вряд ли будут стоять в стороне – диким ромашкам явно были неведомы.

«Может, попробовать этим воспользоваться?» – лихорадочные прыжки мысли, наконец, зародили первую здравую идею. Взгляд перестал метаться между цветками, призраками и высокомерно бездвижным Красным драконом. И она, не торопясь, двинулась к застывшему на поляне космическому гостю.

– Убежать уже не получится, – стала рассуждать она вслух, уже не боясь проявить себя. – В такой драке лучше на стороне тех, кто сильнее. Ну или хотя бы поймет то, что я им внушу. Да и попробовать разбудить гиганта необходимо. Зомби он или нет, но если его пробудить, наверняка сумеет за себя постоять. А я за него спрячусь.

Она двигалась по траве быстрее цветков и сумела незаметно для призраков пройти к самому животу стального дракона.

«Интересно, если ему вонзить коготок к ступню, он очнется?» – Блондинка склонила голову, пытаясь выбрать место, где укол будет особенно болезненным.

Тем временем второй призрак, наконец, отвлекся от своих размышлений и, увидев жест Кузьмы, сердито спросил:

– Чего ржешь, как заклинивший клоун?

Блондинка уловила в вопросе странные нотки. Будто голос принадлежал неживому организму. В звуках были слышны посторонние скрипы и легкое гудение – так вдалеке жужжит майский шмель.

Если бы сейчас у дракоши было побольше времени, она бы наверняка снова плюхнулась на попу, решив не торопить события. Уж больно по-разному считывались мысли этих двух призраков. Если у самца они шли легко, буквально сразу выскакивали изо рта, нигде не задерживаясь, то вот у самки… Они возникали как-то по-особенному – неожиданно, вдруг. А сами звуки будто складывались из многих песчинок в одну большую гору. Некоторые тона и вовсе задваивались, вибрировали и повторялись, словно лесное эхо.

– Ничего смешного я не вижу, – продолжила меж тем Стелла. – И вообще, Кузя, сколько нам придется проторчать на этой планете, пока мы соберем новые панели? Вне анабиоза мы стареем гораздо быстрее!

– А…, – махнул рукой все еще смотрящий вдаль Кузьма, – не волнуйся за свою красоту. Пару месяцев. От силы три. Сама посчитай. Две недели, чтобы перевезти и расконсервировать завод и андроидов. Пару дней на программирование. Потом, собственно, производство и монтаж. Воду сольем сразу в космосе – сама рассеется в атмосфере планеты. В самом конце наберем новую, и снова – в полет.

– А что, если заводик не заработает?

Призрака словно отвлекли от просмотра потрясающей картины. Он встряхнул головой, поморщился, немного помедлил, а потом, хитро улыбнувшись, ответил:

– Тогда нам с тобой придется остаться тут. Как Робинзону и Пятнице, например. Или, скорее, как Адаму и Еве. – Блондинка по голосу почувствовала, как тот плотоядно улыбнулся.

Неужели призраки жрут друг друга? Как те же дикие приматы? Но Кузьма снова ее удивил:

– Воссоздадим, так сказать, человеческую цивилизацию на отдельно взятой планете.

– Смешно, – мрачно ответила Стелла. Слова у нее снова вышли быстрее, чем сформировались в голове. И Блондинка отметила, что на самом деле этот призрак соврал: ей было совсем не смешно. – А если серьезно? Ты же не думаешь, что нас тут бросят?

– Бросить, конечно, не бросят, – Кузьма, наконец, перешел на серьезный тон. – Но понимаешь, какая штука. Пока наше сообщение дойдет до адресата – пройдет лет пятнадцать-двадцать. У почты ведь нет таких двигателей, как у нас. Да и сама знаешь – вспышки звезд, космические вихри, гравитация разных космических тел могут серьезно повлиять на время доставки. Даже если на Земле найдется полностью заправленный, готовый к отлету космический корабль, то спасатели будут тут примерно лет через тридцать пять-сорок. Но дело даже не в этом.

– А в чем?

– Мы вынуждены будем раскрыть координаты этой системы епископам из Патриархии. После этого путь в дальний космос нам будет закрыт и придется остаться тут. Иначе, когда вернемся на Землю, а тем более – на Хадар, придется отвечать за свою болтовню перед гильдией контрабандистов. Поверь мне, болтунов они ой как не любят.

Он тяжело выдохнул и мрачновато продолжил:

– Тайный схрон со свинцом перестанет быть тайным. Капитанам придется снова рисковать своим здоровьем. Ну, или сокращать прибыли, оставляя часть трюма для запаса свинцовых панелей, которые придется везде таскать с собой. А ведь отсюда не только на Хадар удобно прыгать.

Он махнул рукой.

– Так что дедушку Кузю и бабушку Стеллу в обоих раскладах не ждет ничего хорошего. Если, конечно, вообще сможем выжить. Планетка-то не самая миролюбивая.

Кузьма снова замолчал и продолжил осматривать равнину. Взгляд становился все более серьезным.

– Ты о чем? – не дождавшись продолжения, поторопила Стелла. Хотя вопрос был коротким, Блондинка почувствовала, что той хотелось сказать гораздо больше. Но ее мозг как-то странно загудел, словно получил команду на отмену давно лелеемого пожелания.

– Да все о том же, – продолжил призрак, – если мы не сможем развернуть завод, то придется организовать стоянку здесь, на поверхности. А она небезопасна.

Стелла огляделась вокруг. И, видимо, ничего опасного не заметив, спросила:

– Почему же? Миленькая планета. Опять же, воду я видела, когда садились. Тут что, какие-то опасные вирусы? Тогда зачем шлем снял? Да и мы всегда можем вернуться на корабль и лечь в капсулы гиперсна. Встретим спасателей из Епархии еще достаточно молодыми.

– Проблема в том, моя дорогая, что резерв безопасного нахождения на корабле тоже заканчивается. На орбите бомбардировка радиацией нашей защиты, конечно, меньше, чем во время полета. Да и магнитное поле планеты тоже кое-как защищает. Но мы подошли к пределу, иначе сюда было не допрыгнуть в один заход. Еще один земной год, максимум – два, и сама защита начнет фонить, как ядерный реактор. Мы столько нахватались, пока летели, что подошли к пределу.

– И что тебя напрягает? У тебя ж, считай, в трюме небольшой поселок роботов. Высадимся здесь, а лучше где-нибудь на живописном берегу моря – построим уютный домик. Роботы будут пахать, а мы попивать нектар с амброзией и есть шашлык. В чем проблема?

– Поселок, говоришь… – Кузьма помолчал, словно что-то вспоминая. – Это хорошо, что ты про поселок вспомнила. Про эффект Булычева знаешь? А мы тут столкнемся с ним в полный рост.

– Что за эффект? Не слышала про такой, – сказала Стелла, но Блондинка опять услышала фальшь.

– Жил в XX веке такой писатель. У него в одном то ли романе, то ли повести – сейчас уже не вспомню – инопланетные флора и фауна сожрали почти весь экипаж звездолета, потерпевшего крушение на неизвестной планете1. Кстати, там люди были вынуждены покинуть корабль, в том числе – из-за радиации, хотя у нас другой случай. В конце двадцать второго века, когда начали изучение дальнего космоса, в честь писателя назвали процесс освоения недружелюбных планет, где изнеженным цивилизацией людям приходилось опускаться до натурального хозяйства. Самим сажать зерна, добывать огонь и ходить на охоту. И, конечно, отбиваться от хищников с помощью примитивных орудий – палок, дубинок и прочего хлама. Пока им не приходила помощь с Земли или они не погибали. Если не запустим завод, нам тоже придется научиться тут выживать. Вот, кстати, прямо сейчас на нас идет самая настоящая охота.

– Сейчас? Где? – наконец-то гудение, которая продолжала слышать Блондинка, в голове у Стеллы прекратилось. Та вышла из-за спины Кузьмы и тоже внимательно посмотрела на сине-фиолетовое поле. – Показывай.

Главный цветок, похоже, понял, что его заметили все участники предстоящей драки, и посчитал правильным перестать отвлекать внимание Кузьмы, пока его подельники завершали развертку охотничьей сети. Он резко вытянулся, став почти втрое выше. Стебель тоже расширился почти до размеров дерева, за которым пряталась Блондинка, прежде чем выйти в поле. А легкомысленная ромашка, венчавшая цветок, сложилась в огромный шар, который стал черно-фиолетовым. Через секунду оттуда полезли острейшие, словно когти дракона, шипы. Только были в разы шире.

Уже через пару минут призраки увидели перед собой истинный облик главного местного хищника.

– В Средневековье его бы сравнили с травяным кистенем или с булавой, – сказал Стелле Кузьма. – Опасное оружие. И то, и другое. Особенно в умелых руках.

Обросший шипами шар, словно приглашая соперника к поединку, неспешно поклонился. Потом оторвал корни от земли, разъединившись со своими отростками, и сделал два размашистых шага вперед. Два самых больших листа указали на старшего призрака, потом поднялись вверх и опустились, указывая на пространство перед собой и как будто приглашая на поединок.

Члены его банды, как по команде, тоже стали менять форму. Через минуту вокруг Красного дракона, двух призраков и спрятавшейся дракоши они образовали импровизированный ринг, огороженный живыми палицами. Выйти из него было уже нельзя: растения встали достаточно плотно. И замерли, посматривая в сторону лидера, то ли ожидая его команды, то ли подбадривая его на своем, понятном только ромашкам языке.

Блондинка рванула вперед – поближе к ноге космического дракона. Ближайшие к ней цветки возмущенно зашелестели, но призраки даже не шелохнулись. Молча наблюдавший за всем этим Кузьма потер руки и хлопнул себя по довольно массивному бедру. Там открылись две створки, и в правой руке призрак зажал небольшой темный предмет с короткой трубкой.

– Вот, о чем я и говорил, – обратился к Стелле Кузьма. – Только посмотри на этот ходячий шар. У этой пакости обманчиво невинный вид, а прямо сейчас он буквально сочится нейротоксинами.

– Интере-е-е-сная трансформация, – протянула Стелла. Она подняла свой планшет, сфотографировала цветок и начала что-то изучать.

– Второй виток эволюции тут пошел по весьма оригинальному пути, не находишь? – продолжил Кузьма. – Появились два доминирующих вида, и каждый сражается за право быть первым. Одна ветвь эволюционировала в больших летающих ящеров по типу земных драконов из старинных легенд. Мы их еще не видели, но мои предшественники с ними встречались и даже общались. А другая – в вот такие хищные растения. Эдакие мухоловки-переростки.

– Ромашки, – поправила Кузьму Стелла.

– Пусть ромашки. Вот так тут странно мутировала природа после ядерной катастрофы. И растения теперь питаются не водой и солнышком, а перерабатывают белок. Поэтому, возможно, есть их нельзя. Для людей они могут быть ядовитыми. Если останемся, придется охотиться на местных коров. А это уже не понравится драконам.

Цветок, похоже, начинал терять терпение. Он бросил вызов, но призрак не торопился на него отвечать. Цветок потряс шипастой башкой и выпустил немного фиолетовой слизи. В воздухе разнесся противный запах. Один из листков весьма заметно согнулся, будто приглашая Кузьму подойти поближе.

Кузьма галантно поклонился, отсалютовал предметом, который достал из бедра. Но подходить к месту, на которое указал цветок, не стал. Он начал медленно поднимать руку и целиться в середину шипастого шара.

Стелла нервно выкинула травинку, которую до этого держала в пальцах. На всякий случай включила защиту – ее тело окутало голубое сияние. Блондинка, к тому моменту добежавшая до ноги Красного дракона, обернулась и восхищенно уставилась на начало возможной драки. Еще бы, она сейчас увидит самое настоящее воплощение древних легенд, которые ей рассказывала Большая Ма. И когда придет ее время, сможет рассказать своим детям и внукам, что она видела. Дракоша ни на секунду не сомневалась, что магия призраков непобедима, и глупые цветки сейчас поплатятся за свою дерзость. Вряд ли в их непростом детстве кто-то рассказывал сказки на ночь.

«Они и говорить-то толком не умеют», – усмехнулась про себя Блондинка.

Однако с магией у призрака что-то пошло не так. Кузьма не успел закончить движение руки, как цветок раскрылся. Только вместо красивой ромашки все увидели кроваво-красные ткани его утробы. Призрак вздрогнул, будто испугался. А потом, словно подрубленное дерево, рухнул на землю. Из его горла раздался хрип, а черный предмет, стиснутый парализованными пальцами, выпустил в небо тонкий красный луч. Блондинка удивилась, а потом пригляделась. Все лицо Кузьмы было утыкано костяными иглами, которые выпустил хищный цветок.

– Они убили призрака! – ахнула дракоша и прижалась к лапе Красного. – Цветы смогли это сделать! Что же теперь будет? И этот чурбан меня тоже не защитит?

Она выпустила свой самый большой коготь и воткнула в лапу Красного. Точнее, попыталась. Коготь уперся в жесткую поверхность, издал громкий мерзкий звук, выдавая ее позицию. Какого-либо эффекта, кроме риска привлечь внимание к своей скромной персоне, она не добилась: на лапе Красного не осталось даже царапины.

– Вот это да, – пробормотала она. – Цветку явно не понравилось, что призрак отказался от честного поединка на близкой дистанции и решил сжухлить. А они не такие уж и тупые, эти цветки. Во всяком случае, по сравнению с призраками.

Второй призрак, к удивлению дракоши, решил повторить ошибку первого. Стелла хлопнула себя по бедру, выхватила пистолет: Дракоша не знала, как на их языке называется этот предмет, но вдруг сумела прочитать мысли самки призрака – и вытянула его вперед. Вероятно, надеясь оказаться более шустрой.

С хищным цветком они выстрелили одновременно. В Стеллу полетел пучок белых игл, а в цветок – длинный красный луч. Тело второго призрака мелко затряслось, и дракоша поняла, что все иглы попали в цель. Однако, в отличие от Кузьмы, Стелла не упала. Она разозлилась!

– Гад, новый комбинезон испортил, – выругалась она и выпустила еще один луч в сторону цветка.

Первым она разрезала часть ромашки. На землю съехал огромный шмат красного мяса, которое почти мгновенно сменило цвет на фиолетовый, и завоняло. Вторым лучом Стелла перерубила толстый стебель. Растение рухнуло на землю, затрещало что-то нервное на своем языке и вспыхнуло сизым пламенем, наполнив ближайшую ямку дымящейся фиолетовой слизью.

Остальным участникам цветочной банды такой исход боя явно не понравился. Круг шипастых булав пришел в движение, и через секунды в Стеллу полетел целый ливень разноцветных костяных шипов, будто ее атаковало целое войско лучников. И все они, что характерно, попали в цель.

Блондинка в панике ткнула в лапу дракона всеми четырьмя когтями на двух передних лапах.

– Просыпайся же, просыпайся, гад! Нас тут сейчас всех перебьют! –прокричала она.

Истыканная, словно дикообраз, шипами Стелла обернулась на ее голос, который для ее ушей прозвучал, вероятно, как испуганный рев. Она снова подняла оружие, Блондинка зажмурилась, но выстрела не последовало. Наоборот, выживший каким-то чудом призрак – яда, капавшего из торчавших в ее теле шипов хватило бы на большое драконье племя – улыбнулся. А потом спокойно убрал оружие в чехол на бедре и взял в руки черную пластину, уже знакомую дракоше. Ткнула в нее, поводила пальцем и что-то нажала.

И тут Блондинка услышала над собой уже знакомый лязг. Красный дракон, наконец, соизволил пробудиться, в очередной раз подтвердив, что подчиняется он исключительно призракам. Раздался трубный звук, и в поле вытянулся широкий красный луч. Он начал двигаться по кругу, постоянно расширяя охват. В конце концов, дотянулся и до членов банды. Один за другим хищные цветки вспыхивали, быстро превращаясь в бесформенные кучки черного пепла. Лишь один цветок избежал печальной участи – самый трусливый и, вероятно, самый сметливый. Он первым понял опасность, разорвал круг и стал улепетывать подальше от места битвы.

Блондинка радостно оскалилась и даже нежно погладила лапу Красного дракона. Гигант был силен и обладал разрушительной магией.

– Вот бы такому научиться… – мечтательно произнесла Блондинка.

Однако поздравление с победой, которое она попыталась передать с помощью телепатии Красному дракону, снова осталось без реакции с его стороны. Дракоша подергала его за лапу, прокричала в полный голос, и даже попыталась его укусить. Красный оставался глухим к ее словам и мольбам.

Очередная попытка растормошить дальнего родственника и вовсе завершилась печально. В его огромном и плоском брюхе открылась дыра. Из нее выпала белая паутина, накрыла Блондинку, стянулась, и уже через секунду дракоша не могла не то что кого-то бить, а пошевелить даже лапой.

Она заревела, напрягла мышцы, но сетка не поддалась. Попыталась разрезать ветви своим самым острым когтем – снова неудача.

– Что же делать?

Блондинка перестала дергаться и застонала. Она ошиблась! Она попалась! И теперь станет рабой призрака!

«С другой стороны, ты сможешь летать среди звезд», – вдруг в голове возник чужой голос. И принадлежал он почему-то Стелле.

Блондинка недоверчиво посмотрела на второго призрака. Но та лишь смотрела на нее внимательно, и рта не раскрывала.

– Призраки превратят меня в зомби, – почему-то решила ответить внутреннему голосу Блондинка. – Я не хочу!

И в голове ее возник смех.

– Что за чушь? – теперь голос звучал не в голове. Вопрос задала Стелла.

Она подошла к связанной Дракоше. Призрак по-прежнему напоминал иглобрюха – иголки торчали со всех сторон. Но почему-то выглядел вполне живым, а не умирал в конвульсиях от чудовищной дозы яда, который те содержали.

За этим разговором Блондинка не сразу заметила новый звук, появившийся на поле. Он доносился откуда-то сверху, а тело Красного дракона закрывало небо. Но когда прислушалась, ее радость стала очевидна даже для призрака. Блондинка оскалилась, и снова дернула сеть.

Поднялся сильный ветер, который прижал остатки травы к земле. Прямо перед мордой стального дракона, широко расправив передние перепончатые крылья, медленно и величественно опустился огромный дракон. Надежда в сердце Блондинки вспыхнула яркой и теплой искрой. Ведь это был ее любимый Яростный Де, и дракоша была его любимой внучкой.

Дед мельком взглянул на нее, потом на стального дракона и расправил крылья. Так он делал, когда хотел поставить наглеца на место, не прибегая к ударам когтями или укусам. Стеллу он игнорировал, обращая свой повелевающий взор на главного, как он считал, соперника.

Дед был величественен. Когда его задние лапы мягко коснулись земли, он встал на дыбы, показав противнику всю свою мощь, призывая либо покориться, либо отступить.

Стелла хмыкнула, зачем-то попросила Блондинку «минуточку подождать», и снова достала свою странную черную пластину.

Первый луч не пробил броню деда! Убийственный красный свет лишь опалил старый мох, который нарос на шкуре старика от частого засыпания на болотах. Дед нахмурился, набрал в легкие воздуха и выдул огромную струю раскаленной плазмы. Сок из желудка деда, который убивал любого соперника практически мгновенно, не причинил Красному никакого вреда.

Сколько лет старику, Блондинка не знала. Он руководил родом еще в те времена, когда Большой Па был таким же маленьким дракончиком, как она сама. В роду было много смелых и дерзких самцов, но уже двести лет никто не решался бросить вызов деду.

– Надо же, какая древняя магия, – хмыкнула Стелла. – Прям ожившая легенда.

Сказано это было с пренебрежением. Никакого почтения Блондинка в ее голосе не уловила. Словно на поляну пожаловал не местный князь, а вообще не пойми кто. Просто слишком большое насекомое. Навроде хозяйственных триклов – орды которых шастали по планете, не замечая никого вокруг и делая только одно им известное дело. Таскали всякую всячину, из которой строили свои домики в корнях могучих деревьев леса.

Яростный Де расправил крылья, вскопал передними лапами землю и выпустил еще одну струю раскаленной плазмы прямо в плечо Красного. Кипящая слюна лизнула металл, но никакого ущерба опять не нанесла. Она тягуче стекла на траву, которая тут же вспыхнула и превратилась в пепел и дым. На плече металлического дракона не осталось ни царапины, ни даже ожога.

Яростный Де рассвирепел: Блондинка прямо почувствовала его ярость. Слова он думал страшные и совсем не культурные. Тяжело переступая лапами, Дед двинулся в сторону пришельцев.

– Аккумуляторов на вас не напасешься, – пробурчала Стелла непонятные слова, нажала на кнопку панели и… к деду вытянулись две красных нити.

Одна ткнула в левый глаз и вышла с другой стороны головы, срезав задний левый рог. Вторая – проткнула грудь где-то в районе драконьего сердца. Гигант вздрогнул всем телом и, выпустив из пасти клуб пара, рухнул на траву.

Стелла выпустила из рук планшет – тот повис у нее на плече, словно сумка – и двинулась к черной горе уже не дышавшей плоти. Вытащила снова свое оружие и срезала два красивых передних рога, каждый длиной в половину ее роста.

И тут Блондинка почувствовала, что сеть ее больше не держит. Нити как-то странно замерцали, будто были призрачными, а потом и вовсе растаяли в воздухе. Дракоша осторожно двинула одной лапой – та нормально работала. Потом – второй. Потом вскочила и бросилась наутек.

–Быстрее, скорее, в лес, прятаться! – сказала она сама себе.

На пути она увидела камень, прыгнула на него и… поняла, что летит! Как самый настоящий взрослый дракон. Причем даже махать крыльями не приходится. Ее подхватил порыв ветра, наполнил воздухом ее крылья и стал помогать взлетать все выше и выше.

– Как же чудесно! – проревела Блондинка, и этим, вероятно, себя и выдала.

Стелла обернулась, увидела беглянку, что-то подкрутила в оружии и выстрелила.

Блондинке стало очень больно. Неизвестная сила резко сжала ее крылья. Послышался неприятный хруст, в правом крыле вспыхнула чудовищная боль. Дракоша камнем полетела вниз и пребольно ударилась еще и хвостом. Сознание померкло, а когда она пришла в себя, то поняла, что на ее теле вновь появились призрачные путы. Их подпитали энергией, и разрезать их снова не было никакой возможности.

Первое, что увидела Блондинка, очнувшись – лицо Кузьмы. На нем было множество сочащихся ран, но действие яда, вероятно, прошло.

–Какой чудесный экземпляр, – сказал призрак. – Думаю, его надо взять с собой. В Пайгане наверняка за него отвалят приличные деньги.

– Ее, – поправила Кузьму Стелла. Ее лицо тоже появилось над Блондинкой. Холодные глаза блеснули странным цветом, будто местная сине-фиолетовая трава немного выгорела на солнце.

– Даже так? – ответил Кузьма. Раны заживали прямо на глазах, будто микроскопические дракончики стягивали кожу в местах проколов. – Неважно. Все равно возьмем с собой.

– Как мы ее повезем? Мы вернемся на Землю лет через двести. Эти твари растут слишком быстро. Ты же видел тушу взрослого дракона? Мы не сможем такого долго усыплять и везти. Да и нету для него места в трюме.

– А и ничего. Вколем гормончиков, и рост остановится, – беспечно откликнулся Кузьма.

– У нас есть драконьи гормоны? Откуда?

– Не драконьи, но продавали, как универсальные. Пока запускаем заводик, будет время посмотреть, как сработают.

– Вариант, – согласилась Стелла.

Дракоше стало нехорошо. Она икнула, кашлянула, а потом… выпустила свою первую струю плазмы. Правда, пока она была больше похожа не на яростный огонь, а на струю горячей липкой слизи. Несколько капель жидкости попали на сетку и сумели ее прожечь. Блондинка дернулась, но адская боль вспыхнула в левом большом крыле и мгновенно погасила сознание.

Уходя в небытие, она услышала фразу:

– Но сначала ее придется подлечить.