Четыреста капель крови

Часть Вторая. Глава 5

Такое начало сна Блондинка увидела впервые. Она стояла в незнакомой пещере, дальние стенки которой терялись в темной мути. Из темноты появилась тонкая белая ладонь и потянулась к ней. Такая бледная, словно эту руку соткали из перьев утренних молочных туманов. Она легла на плечо, совсем рядом с горлом, и неприятная ледяная волна тут же прокатилась по телу, парализовав последовательно все мышцы от плеча до хвоста. Грудь сжало, словно ее обвил дикий питон из Срединной пустоши. Дышать она могла едва-едва и совсем неглубоко.

«Кто это?» – ужаснулась Блондинка. Не получилось даже присесть: ноги стояли, словно соляные столбы. Неужели Дух ночи все-таки подкрался к ней?

В сказках Большой Ма он мог принимать самые разные формы. А уж характер был и вовсе непредсказуем. Он был то злым, то мудрым, то страшным, а то и вовсе будто казался милашкой, который помогал старикам и больным. Сейчас она лицезрела только кисть правой руки, и та принадлежала, скорее, призраку, а не дракону. Но призраку очень странному. Большие и маленькие жилки, которые она наблюдала в кисти Ремы, тут почему-то не работали! Блондинка попробовала применить особое зрение, но оно не помогало! Кисть искрилась холодным голубоватым сиянием.

Через мгновение слегка отпустило. Оцепенение пропало, по лапам побежали мириады мелких уколов, говоривших о возвращении ее тела к жизни. Робко подняв голову, Блондинка облегченно выдохнула. Рука, так фамильярно коснувшаяся ее плеча, действительно принадлежала призраку. Правда, незнакомому. Высокой темноволосой самке, почти все тело которой было закрыто материалом синего цвета. Лишь кисти рук и лицо с небольшими участками груди и шеи оставались обнаженными. Бледная кожа в сочетании с одеждой смотрелась одновременно красиво и отталкивающе. Как отталкивает всех, кто желает с ним пообщаться, Ледяной дракон, племя которого живет на дальнем Севере. Живыми казались только глаза, которые смотрели то на нее, то куда-то вдаль за спину.

Блондинка вспомнила, что сами призраки свое племя называют людьми. Впрочем, для нее это мало что меняет. Для себя она еще не решила, кто же они на самом деле: то ли дальние потомки тех самых, сказочных и смертельно опасных призраков из древних сказок, то ли какая-то боковая ветвь этого вида, которая жила на планете в в незапамятные времена.

Конкретно эта самка живым человеком не выглядела. Скорее походила на лишенный жизни дух, плоть которого не разрушается только благодаря черной магии.

Воспоминания продолжали прорываться в сон. Она вспомнила не только мальчика, с которым недавно познакомилась. И то, что представилась ему Изилией – в честь своего любимого цветка. Так же как и многие дети, новый приятель тут же сократил ее имя для удобства общения. Она с братьями тоже любила так развлекаться, придумывая забавные прозвища тем взрослым, которым их представляли Большая Ма и Большой Па. Рема назвал ее Зиной, и это имя не вызвало отторжения. Для драконьего уха оно звучало вполне прилично. Да, оно было до невозможности древним, но все ж легендарным. Так в незапамятные времена называли воительницу, которая разрушила многие царства и стала героиней легенд и сказаний.

Рука, державшая ее за плечо, сжалась сильнее, выводя из размышлений. Появилось ощущение, что Блондинке хотят сказать что-то более важное. Глаза почему-то перестали слушаться, а потом, против ее воли, изображение сдвинулось в сторону и стало поворачиваться. Создавалось впечатление, что она всего лишь зритель. Блондинке стали показывать, что происходит вокруг – хотя она этого и не просила. Видимо, ее проводник в этом сне теперь захотел обратить внимание на что-то другое.

Блондинка поняла, что очутилась посередине небольшой – во всяком случае, для взрослых драконов – и странной пещеры. В стенах не было ни выпуклых камней, о которые утром можно было бы почесать спинку, ни острых граней прозрачных кристаллов, таинственно освещающих путь в гористых катакомбах. Пол тоже был необычным: ни привычного бархата мелкой травы, ни песка, ни земли. Даже того блеклого и очень прочного пола клетки, которую она видела буквально минуты назад, пока ее не заснула, здесь тоже не оказалось. Все пространство было выложено странными квадратными плитами, плотно подогнанными друг к другу. Их цвет для Блондинки, каждое утро из-за деревьев наблюдавшей за пестрой равниной, был непривычно скучным –белым с легким пепельным оттенком.

Дальше началось совсем непонятное. Она подняла лапу, но, к своему удивлению, вместо острых когтей, выскакивающих из мягких подушек, увидела тонкие пальцы, которые могли быть только у юного призрака. Внизу тоже были не лапы. Она, так же как и ее знакомец Рема, упиралась в пол всего двумя ногами, на которых были черные … Она даже не знала, как люди называют свои дополнительные лапы. Почему-то у них всего по двое. По две головы, по две лапы. Возможно, внешняя – для защиты внутренней, – предположила она. Зина знала, что некоторые ящерицы могут сбросить хвост и отрастить новый. Но чтобы вот так – лапы и даже голову… Странные они все же, эти призраки.

– Это что же, – пробормотала она, – меня уже начали превращать в зомби? Но почему в зомби-призрака, я ведь дракон? Или они перенесли мою душу в другое, чужое тело? Противоречивые мысли были в ее голове.

«Нет, – прозвучал в голове ответ. – Не торопись, ты все поймешь».

Голос был знакомым. Точно! Она вспомнила, что так ведь говорил Рема, когда передавал свои мысли вслух.

– Ну, хорошо, – Зина решила, что паниковать еще рано. Кивнула и продолжила просмотр.

Вспыхнул свет, словно кто-то включил совсем рядом тысячу солнц. Он залил все помещение и заставил зажмуриться. Правда, долго оставаться с закрытыми веками ей не позволили – глаза проводника открылись. Освещение оставалось ярким, хоть уже и не слепило взгляд. В неестественно холодном свете преобладали незнакомые оттенки. Таких не распространяло ни Старшее, самое яркое солнце, ни Младшее, убегающее за горизонт сразу после второго завтрака. И тем более две луны, которые смотрели на Блондинку по ночам, освещая ее долгие и спокойные сны. Взгляд сфокусировался, и она поняла, что свет идет от странных приборов, висевших на потолке и по стенам. Они так старались, что даже слегка зудели. Снова в голове всплыла подсказка: «Это лампы, они электрические».

«За пояснения спасибо, конечно, – подумала она. – Но понятнее не стало. Я не знаю, что такое «электрические»?

«А что такое лампы, будто знаешь? Как бы тебе попроще сказать, – ответил голос. – Они работают на маленьких молниях. Так понятнее, Блондинка?»

Она лишь хмыкнула в ответ:

«На молниях, так на молниях. У вас, призраков, все по-другому», – думала Блондинка.

Голос невежливо промолчал, не удостоив ее ответа.

Изображение моргнуло и снова стало слегка размытым, будто она протерла глаза. Из ламп начали выходить то красные, то синие круги, на миг застывая причудливыми ореолами.

Ледяная рука оставила ее плечо и приглашающе раскрыла ладонь. Пять тонких длинных пальцев с совсем микроскопическими когтями, выкрашенными в красный цвет, не показались опасными. Ладонь чуть приподнялась и опустилась: проводника в ее сне пригласили куда-то пойти. Тот почему-то медлил. Решив, что он ведет себя некультурно, Зина вежливо протянула лапу, которая… имела форму руки маленького призрака! Однако отдернуть ее она не успела. Пальцы с красными когтями сжались, и в голове взорвался вопль:

«Зачем! Что ты наделала!»

Вырваться из хватки уже не получилось. Маленькие пальчики сжались так сильно, что их хозяйке позавидовали бы даже взрослые драконы. Тот, чьими глазами она смотрела, обернулся, вероятно, еще на что-то надеясь. Там, за странной аркой, имевшей неестественно прямые углы, стоял еще один призрак, который глядел одновременно и строго, и словно подбадривающе. Судя по чертам лица, он был гораздо старше всех людей, которых она до сих пор видела. Ее проводник, очевидно, испытывал к этому пожилому призраку смешанные чувства – и любви, и страха одновременно. В его сознании возникли какие-то смутные мысли и надежды.

Однако старый призрак лишь поощрительно улыбнулся. Точнее, улыбнулась, ведь она тоже была самкой. Впрочем, глаза удивительного цвета – такой Блондинка видела разве что в самом начале сумерек, когда в темнеющее голубое небо проникают первые фиолетовые нити – остались абсолютно равнодушными. Кажется, проводник начинал понимать это, хотя все еще не хотел верить. И Зине вместе с ним стало как-то пронзительно тоскливо – почти так же больно, как когда она потеряла своего любимого Де.

Взгляд вернулся к тому, кто держал ее за лапу-руку.

– Ее зовут Виктория, – подсказал голос из подсознания.

Выглядела та хотя и моложе, но не такой ухоженной, как старая самка-призрак. Дракоша, как всякая девочка, обратила на это внимание. Виктория тоже поощрительно улыбнулась, но так холодно и отстраненно, что в ее радушие не верилось ни капельки. Растерянная Блондинка на ходу постигала вслед за своим проводником отражение эмоций на лицах призраков. Тут изображение резко помутнело, будто ее вожатый погрузился в свои размышления. Судя по изображению, он просто послушно брел туда, куда его повели, смотря лишь вперед и чуть вниз.

Пещера призраков продолжала удивлять. Стоило сделать пару десятков шагов, как стены сами разъехались в стороны. Блондинка заставила проводника повернуть голову и оглядеться вокруг. Никакого волшебника рядом она не увидела. Кто сделал для них такой странный портал в стене, Зина не поняла.

Как только они переступили границу новой пещеры, вспыхнул такой же искусственный свет, а сзади стало темно.

Новая пещера была значительно больше. Посередине неподвижно стояли еще четыре призрака со скрещенными на груди руками и внимательно смотрели на вошедших. Они были одеты в белые ткани, лица закрывали такого же цвета повязки.

«Болеют, что ли? – удивилась Дракоша. – Или их наказали, заставив все время молчать?»

Ответа голос Ремы ее не удостоил. Однако призраки ожили и повернулись друг к другу. За спиной одного из них в дальнем углу она разглядела… самый настоящий трон. Блондинка покопалась в своей памяти, и вспомнила, что в одной из сказок Большая Ма говорила, что раньше на таком троне сидел главный, верховный призрак. Этот главный злодей неизменно обращал в бегство даже Духа ночи. В сказках он был бессмертным и похожим на скелет – ну, каким мог бы быть скелет у призрака?

Блондинка видела, что дракону, даже такому маленькому, каким была она сама, будет на троне неудобно. Сидушка слишком узкая, а спинка вообще вертикальная. Да и куда девать выступивший уже гребень, было совершенно непонятно. Однако Виктория повела ее именно туда.

Из трона в разные стороны торчали черные и белые лианы. Как только Блондинку подвели, первые зашипели, словно недовольные змеи, а белые стали часто пульсировать. По ним побежали яркие звездочки и раздался чмокающий звук.

Тот, чьими глазами она смотрела этот странный сон, очевидно, начал задавать вопросы Виктории: изображение затряслось, а из подсознания на Блондинку посыпались смутные страхи. Потом оно закачалось то вправо, то влево, будто проводник отказывался садиться на этот трон.

«Странно, – подумала Блондинка. – Его хотят сделать самым главным, а он отказывается?»

И тут свет в комнате погас: стало так же темно, как в первые минуты, когда она пришла в сознание в трюме Красного дракона.

«Его что? Оглушили?» – удивилась Блондинка.

Ответ появился секунд через двадцать. За ее спиной будто вспыхнуло миниатюрное солнце. Она даже увидела свою тень на дальней стене. Контуры повторяли тело молодого призрака.

Проводник обернулся, и Блондинка увидела новое чудо. Судя по калейдоскопу восхищений и других эмоций, которые рухнули на нее из подсознания проводника, чудом это было и для него. Прямо в воздухе мерцал и переливался параллельно полу квадрат величиной в две сложенные вместе передние лапы. Стоявшие рядом призраки вытянули правые руки и коснулись углов. Из их пальцев ударили молнии, и фигура замерцала чаще и сильнее. Когда свечение стало уже нестерпимым, призраки снова ударили молниями, и из каждого угла вверх потянулись прямые. Через пару секунд квадрат стал кубом.

Мерцание слегка утихло, но потом снова стало активным, ускорясь и усиливаясь с каждой секундой. Куб продолжал «дышать», словно набираясь воздуха для рывка. От каждой грани и плоскости в стороны потянулись лучи, куб сглотнул и увеличился сразу втрое. Внешние грани стали более спокойными, а вот внутри зародилось мутное облачко, которое быстро превратилось в микроскопический кубик. Тот тоже начал увеличиваться, будто ребенок, прорастая в чреве матери, – внутри огромного куба.

Он рос и рос, а потом, словно взбаламученный мыльный пузырь, вышел за грани родителя и лопнул. В тот же миг в самом центре образовался новый микроскопический кубик, и история повторилась. Потом еще и еще.

– Энергии маловато. Чего вы стоите? – рявкнула на призраков та, которую звали Викторией.

Те снова протянули пальцы, на этот раз обеих рук сразу. Все вместе они зажали куб, будто желая предотвратить рождение нового. Недовольный куб задрожал, засверкал, издал противный и злой рев: так кричит крокан, когда его хватает дракон. Вспыхнула шаровая молния, и изображение пропало.

Когда оно восстановилось, на месте куба стояло огромное вертикальное зеркало, переливавшееся матово-белым туманом. По краям сверкали фиолетовые искры, и вся эта конструкция стала похожа на дверь в таинственный замок. Правда, дверь висела в воздухе, в паре ладоней над полом и ровно посередине прежней пещеры. Все четыре призрака лежали навзничь, будто обозначая четыре стороны света.

Рука молодого призрака потянулась вперед и коснулась зеркальной поверхности. Проводник был в восторге, и Зина почувствовала то же самое. Ладонь, явно не встретив сопротивления, начала погружаться в зеркало. Сначала исчезли пальцы, потом кисть целиком. А дальше и вовсе произошло чудо. Точно такая же рука стала выходить ей навстречу, будто с той стороны зеркала стоял точно такой же мальчик.

Проводник отдернул руку. Гостья из зеркала тоже исчезла. Блондинка была уверена, что кто-то спрятался по ту сторону поверхности. Однако, когда тот, чьими глазами она видела весь этот странный сон, заглянул за туманную плоскость, там никого не оказалось.

Маленький призрак снова потянул руку. Чем глубже она погружалась, тем больше выходила рука навстречу. Любопытство явно обуяло призрака. Он стал медленно приближать к этому зеркальному мареву свое лицо. Вот погрузился кончик носа, вот весь он полностью. Вокруг засверкал белесый туман. По телу разлилось блаженство. Пространство вокруг начало светиться и переливаться, словно гирлянда новогодних светлячков.

– Рема, будь аккуратнее! – Виктория, наконец, увидела то, что творил мальчик, и выдернула его обратно. Новый приятель Блондинки – теперь она точно убедилась в том, что смотрит именно его сон, отпрянул назад. В глаза снова ударил яркий свет большой пещеры. Он был настолько искусственным и противным, настолько сильно диссонировал со сказочным видом, который был внутри зеркала, что Блондинка невольно поморщилась.

– Что это? – услышала она восхищенный голос Ремы.

– Как что? Бабушка тебе не рассказывала? – переспросила Виктория и хмыкнула. – Это тессеракт, самый обыкновенный.

– А он опасный?

– Нет, конечно, – Виктория усмехнулась. И, задумавшись, решила продолжить. – Как бы тебе объяснить попроще? Это еще один вид транспорта. Очень продвинутый.

– Это что, волшебный портал? Куда он может перекинуть? В Изумрудный город? В Тридевятое царство? Мне мама читала! – затараторил восхищенный мальчик.

– Нет, – прервала поиск ответов Виктория. – Он переносит в другое измерение.

– Другое?.. Это как?

– Ты же учишься в школе?

– Ну да, – мальчик ответил не слишком уверенно, как показалось Блондинке. Он явно почувствовал какой-то подвох.

– Как бы тебе объяснить попроще. Мы живем в мире, где у любого предмета всего три измерения: длина, ширина, высота. Твоя бабушка – одна из тех, кто сумела открыть дверь в другой мир через четвертое измерение.

– Погодите, но я где-то слышал, что четвертое измерение – это время. Разве не так?

– А еще гравитация и другие факторы. Измерений на самом деле больше – их десять. Но все они бесплодны, как ледяная пустыня. Их польза состоит лишь в том, что эти измерения открывают проходы в параллельные миры. Такие же галактики, только с другими обитателями.

– Это с какими?

– С разными. В том числе с похожими на людей. Там может быть точно такой же Рема, только у него вместо двух рук, будет, например, четыре. Или шесть глаз – по два спереди, по бокам и на затылке. Ну это я так, образно, чтобы ты понял. Все, конечно, гораздо сложнее.

– Ух ты! А почему мне нельзя туда?

– Если погрузишься в тессеракт слишком глубоко, может затянуть. И потеряешься. Это ведь не только переход в другое измерение, но и прыжок во времени.

– В будущее? И намного?

– В будущее, – подтвердила Виктория, но потом замялась, будто подбирая слова. Впрочем, ее размышления были недолгими. – Я не уверена, что тебе там понравится. Там все не так, как здесь, понимаешь.

Тут взгляд мальчика упал на лежавших рядом с тессерактом людей.

– А эти что, погибли?

Виктория хохотнула.

– Нет, малыш, что ты. Они просто очень сильно устали. Формирование тессеракта требует колоссальной концентрации и очень много энергии.

– Насколько много? Электростанция не справится?

– Нет, конечно. Примерно столько, сколько выделяется при ядерном взрыве, – сказала она.

Блондинка понятия не имела, о чем идет речь. Но, судя по тону Виктории, ядерный взрыв – это очень много. Во всяком случае, больше, чем выделяет не менее загадочная «электростанция».

По картинке Блондинка поняла, что мальчик кивнул и задумался. Это странное зеркало уже не казалось ему загадочным и опасным, как раньше. И у Ремы явно появилась какая-то мысль. Он будто погрузился в себя, в воспоминаниях мелькнули яркие помещения, а неизвестные Блондинке аппараты почему-то носились туда-сюда и визжали, словно пойманный драконом кабанчик.

Раздался стук, и за спиной Ремы прозвучал голос:

– Куда прикажете разгрузить?

В пещере появился новый призрак – высокий широкий самец в сине-зеленых тканях. За спиной у него был огромный мешок.

– Я же говорила, аккуратнее! – почти взвизгнула Виктория.

– Да я его как родного нес! – рыкнул на нее грузчик.

– Вы уверены, что обращались с образцом надлежащим образом? – чуть сбавила тон Виктория.

– Разумеется.

– Тогда почему вы так тяжело дышите? У вас участился пульс и выросло давление.

– Вечно с вами, роботами, так. Вы хоть представляете, сколько эта вещь весит? Послали бы одного из своих. Зачем мучить человека?

– Значит, вы подвергли образец вибрации. Это недопустимо! Даже для человека!

– Вибрации? Да я его двумя руками держал. Нежно!

– И у вас грязные руки. Вы могли занести на образец бактерии. Нам там, – она кивнула на тессеракт, – ваши примитивные организмы не нужны!

– Да откуда у меня грязь? Я же в перчатках!

– Эти перчатки предназначены для защиты от вибраций?

– Нет, они от холода.

– Вы что, замораживали образец?

– Да я его десять минут нес всего. По теплым коридорам. Как он мог замерзнуть?

– Даже пяти минут достаточно, чтобы температура образца понизилась на десять градусов. А вы еще не учли встречный ветер!

– Что вы, роботы, усложняете? Такой ветер мог быть при движении человека?

– Тот, что охладил ваши перчатки.

Грузчик зарычал что-то неразборчивое, и эти двое стали ругаться друг на друга с новой силой.

Пока они препирались – Зине даже стало интересно, столько новых слов для себя она услышала – Рема решил подойти к тессеракту, который снова сжался до пенящегося куба. Провел по одной из граней рукой, и тот снова расправился в зеркало, будто ждал команды.

Мальчик задумался на секунду, и резко погрузил в зеркало голову. Сначала ничего не происходило: вокруг был один сплошной туман, – а потом все изменилось. Вспыхнул красный свет, раздалось противное ритмичное крякание, и в воздухе появилась надпись на языке призраков.

Подсознание Ремы, не дожидаясь вопросов от Блондинки, перевело:

«Вы хотите совершить переход? Да или нет?»

Рука мальчика потянулась и нажала «да».

«У вас есть знакомые в этой реальности? Да или нет?»

Мальчик нажал «нет».

«В доступе отказано. Вы лжете».

– Как это? – удивился Рема, а с ним заодно и Блондинка.

«Вам показать ваших знакомых? Да или нет?»

Рема нажал «да».

Изображение разделилось на две части. В обеих появилась та странная скорлупа призраков, которую Зина видела в брюхе Красного дракона. В каждой лежало по человеку. У них были закрыты глаза, и они были подключены всевозможными шлангами, похожими на черные лианы, к различным датчикам. Камера приблизилась к их лицам: одно было совсем молодым, почти таким же, как и у Ремы. А другое…

Зина поняла, что его уже видела. Но где же?

«Бабушка! – всплыл в сознании голос Ремы, наполненный жутким страхом. – Они ее похитили!»

Изображение снова изменилось. На нем появился очень знакомый Блондинке пейзаж. Огромное поле, на котором шевелилась высокая сине-фиолетовая трава, которая была на ее родине. Через мгновение там появился хищный цветок. Тот самый, которого убили призраки. Цветок все еще был ромашкой. Та медленно поклонилась, словно приветствуя Блондинку на родной земле, а потом в сердцевине появилась детская физиономия. И она была похожа как две капли воды на ту, которую они видели в скорлупе.

«Коля! Он съел Колю!»

Рема дернулся, отскочил назад. Вокруг на мгновение заклубился туман, и во сне снова появилась пещера. Тессеракт мерцал неприятным фиолетовым цветом, снова схлопнувшись до куба.

– Я же предупреждала тебя, Рема, что не стоит туда соваться, – голос Виктории стал ледяным, словно она и была тем самым Духом ночи, про которого драконы рассказывают сказки.

Рему схватили сзади, подняли над землей и усадили на трон. Мгновенно его руки и ноги обернули манжетами, из-за чего стало невозможно пошевелить конечностями. За спиной что-то зашипело, и в боковом зеркале Рема, к своему ужасу, увидел, как к нему стала приближаться большая игла. Уже коснувшись волос, она остановилась, и мальчик услышал новый звук. И это был смех.

Он раздавался из мешка, который притащил грузчик. Самого мужчины уже не было. Рядом с этим большим кулем стояла Виктория. Она быстро развязала веревку, и на свет появился… новый Рема.

Блондинка не поняла, что это значит, но почувствовала, как сильно мальчик испугался. В изображении появилась какая-то влага, будто ребенок заплакал.

Новый Рема, в очень странной, пестрой одежде, сбросил остатки холщевой ткани, широко улыбнулся и произнес:

– Привет. Я знал, что мы снова встретимся. Мне все-таки нужны 400 капель крови.

Его рука поднялась, и в ней мальчик увидел огромный шприц. Будто все еще не желая признавать поражение, он воскликнул:

– Это невозможно. Я тебя отрубил. А папа должен быть надежно спрятать!

Виктория нахмурилась, явно делая в своей памяти какую-то пометку, а потом вежливо пояснила:

– Ты уничтожил лишь одного клона. А мы можем, если нужно, создать таких тысячи.

Она немного помолчала, то ли размышляя, то ли с кем-то связываясь. Зина не исключала, что эти странные призраки тоже могут общаться с помощью мыслей. Только она и Рема их почему-то не слышат.

– Так что придется тебе все-таки отправиться туда, – она показала пальцем на тессеракт. – А тут тебя заменит этот клон.

Изображение моргнуло, стало почему-то красным и отключилось.

***

Сон закончился неожиданно. Что-то рядом громыхнуло, звякнуло, и Блондинка открыла глаза. Проморгавшись, она увидела, что рядом с клеткой сидит тот же мальчик, который, вероятно, снова выбрался из своего гнезда. Тот заметил, что Изилия проснулась, но не спешил ничего говорить.

В конце концов она не выдержала и спросила:

– Так ты тоже пленник, а не птенец призраков?

Рема удивленно на нее посмотрел.

– Ты залезла в мои воспоминания?

– Не совсем уверена. Сначала я думала, что это мне снится. А теперь поняла, что это был не мой, а твой сон.

– Неважно. Теперь ты знаешь, как я тут оказался.

– Так ты из другого мира?

– Не совсем. Из параллельной Вселенной. Там у Земли только одно Солнце и одна Луна. Андроиды не уничтожали жителей, а просто их подчинили. Но хрен редьки не слаще. А тут, подавляя непокорных, они столкнули все свободные объекты вашей солнечной системы. Так ваша планета осталась единственной, и у нее появилось второе, младшее солнце, а у вашей Земли – еще одна Луна.

– Ты говоришь незнакомыми словами, но, кажется, общий смысл я понимаю. И что теперь?

– Я знаю, как нам убежать. А заодно – освободить мою бабушку. Настоящую, а не ту, которая мне готовила блинчики. Теперь я на них смотреть не смогу.

– И как?

– Мне потребуется твоя помощь. И много энергии. Придется взорвать звезду. Ты готова?