Чистый огонь

Глава 11

В таверну они попали только к вечеру. Расставшись с портовым комендантом, Дарт захотел пройтись по набережной и посмотреть на большие корабли дальнего плавания. Затем, не удовлетворившись рассказами о продающихся в Колдовском тупике амулетах, он затащил своего друга на прогулку по лавкам колдунов, и они повторили позавчерашний путь Эрвина, подробно рассматривая каждый необычный амулет и обсуждая его достоинства и недостатки.

Они зашли и в лавку Ламана, где Эрвин остановился поговорить со стариком.

– Ну как прошло то дело? – поинтересовался у него Ламан.

– Пока отпустили, – коротко ответил Эрвин. Ему не хотелось вспоминать эту историю, доставившую ему столько неприятностей. – Нет ли у вас каких-нибудь дел поспокойнее?

– Пока нет, – покачал головой старик.

"Зеленая корова” была заполнена посетителями. Оставались свободными только два стола по обе стороны от входа, и Эрвин с Дартом сели за один из них. Крепко спавшая за пазухой Эрвина Дика мгновенно проснулась и вылезла оттуда, усевшись на стол между ними.

Эрвин еще не бывал в “Зеленой корове” вечером. Ему бросилось в глаза отличие этой таверны от остальных, в которые он заходил, когда подыскивал жилье. Здесь не было ни пьяного гомона и духоты, ни танцев под дешевую музыку, ни полуодетых девок, снующих между завсегдатаями. Середина зала по-прежнему пустовала, за столами сидели по одному-два человека, либо переговаривавшихся вполголоса, либо молча пивших свой настой. Только за одним столом сидели четверо, казавшиеся одной компанией, но и они вели себя тихо, обсуждая что-то между собой. Казалось, сюда приходили не поговорить, а помолчать.

Посетители таверны выглядели очень разными, но все они, видимо, имели отношение к магии. Эрвину было известно, какими различными бывают способности колдунов. Каналы, например, мог чувствовать от силы каждый двадцатый. Большинство сидящих здесь наверняка знали о канале у ковра только понаслышке, хотя, конечно, всем было известно, что в центре зала лучше не стоять. Боевая магия тоже была редкостью, так как требовала выдающейся врожденной магической силы. Обычно в колдуны шли те, у кого не хватало таланта стать магами, в лучшем случае они становились целителями и предсказателями, а в худшем – злодеями и шарлатанами. Среди них изредка встречались и люди незаурядных способностей, но без обучения в академии магов они все равно уступали ее выпускникам.

Эрвин вспомнил, что тот некромант ездил на улдаре, – значит, он не уступал по силе лучшим из академиков. Возможно даже, когда-то он был академиком.

К их столу подошел хозяин, чтобы принять заказ.

– Как там крыса? – спросил он Дарта.

– Нет больше крысы, – ответил тот. – Что-нибудь еще слышно? – Он снова подкрепил вопрос серебряной монетой.

– Ничего. – Хозяин, однако, взял монету со стола. – Я буду иметь вас в виду, если вдруг что появится. Заходите почаще.

Они дождались заказа и не спеша принялись за ужин. Дел на сегодня у них не было, а сидеть здесь было так приятно…

Вдруг у входа показался новый посетитель. Это был тощий, костлявый человек в черном плаще с откинутым на спину капюшоном. Седые и тонкие, бывшие когда-то черными волосы спускались ему на плечи. Его бледное лицо с неприятным черноватым оттенком казалось лицом высохшего в пустыне трупа. Эрвин заметил, как резко изменилась атмосфера “Зеленой коровы” при его появлении, как мгновенно все в ней насторожились и замолчали.

Человек в черном плаще подошел к хозяину таверны и сказал ему несколько слов, затем повернулся и пошел к выходу.

– Это он! – вдруг прорезал тишину зала писклявый голосок Дики.

Человек в черном замедлил шаги. Поравнявшись со столиком, где сидели Эрвин с Дартом, он остановился. Его лицо повернулось к ним, взгляд упал на молодых людей и кикимору, сидящую на столе между ними. Его глаза на мгновение встретились с глазами Эрвина.

Выцветшие, бледно-голубые глаза с булавочными уколами зрачков, из которых глядело холодное, неумолимое зло. Эрвин почувствовал мгновенный озноб.

Бледный взгляд отпустил его и соприкоснулся с глазами Дарта.

– Да, это я, – искривились в усмешке серые губы. Человек в черном отвернулся от них и вышел в дверь.

Долгое мгновение вся таверна смотрела ему вслед. Внезапно Дарт сорвался с места и побежал к двери.

– Подожди меня здесь, – бросил он на бегу Эрвину.

Таверна загудела, зажужжала, словно по ней пронесся ветерок тревоги.

– Что это значит, Дика? – спросил кикимору Эрвин.

– Я узнала его, – пропищала та.

– Тише… – предостерегающе сказал он, поняв наконец, что она имеет в виду. Ночью на кладбище он не разглядел лица человека на улдаре, но кикимора прекрасно видела в темноте. Не хватало еще, чтобы она брякнула на всю таверну, где они встречались с ним, так как возникал неизбежный вопрос – а что они сами делали на кладбище в полночь?

Немного спустя в дверях таверны появился Дарт.

– Он ушел через канал в конце этой улицы, – вполголоса сказал он Эрвину, усаживаясь обратно за стол. – К сожалению, меня он заметил – перед самым уходом оглянулся в мою сторону.

– Зачем он тебе понадобился? – так же приглушенно спросил Эрвин.

– Мало ли зачем… – ответил Дарт. – Иметь дело с такими, как он, – моя основная специальность… если ты, конечно, помнишь, чему нас учили в академии. Ты обратил внимание, какие у него глаза?

– Да, – кивнул Эрвин. – Очень маленькие зрачки. Он наверняка ежедневно пьет снадобья, чтобы видеть в темноте.

– Это тот самый, о котором ты мне рассказывал? – Дарт кивнул на Дику. – Она узнала его?

– Да.

– По крайней мере, их не двое, – оптимистично заявил Дарт. – Кажется, здесь его глубоко уважают. – Он скользнул взглядом по таверне.

– А что они с ним могут сделать?

– Действительно, что? – Дарт поднялся со стула и подошел к хозяину. Они перекинулись несколькими фразами, а затем он вернулся на место.

– Что он сказал? – спросил Эрвин, догадавшийся, о чем его друг говорил с хозяином.

– Это Скарпенцо, местный некромант, которого боится весь Кейтангур, – ответил тот. – Я спросил хозяина, большой ли секрет сообщил ему этот Скарпенцо, а он сказал, что, напротив, никакого секрета нет. Некромант велел ему передать остальным колдунам, чтобы они не совались помогать некоему Куго, потому что это не в их интересах.

– Кто такой Куго?

– Какой-то местный богач, кажется. Интересно, что у этого Куго случилось?

– Ты пойдешь к нему? – встревожился Эрвин, – Надеюсь, не один?

Темные глаза Дарта задумчиво прищурились.

– Не будем опережать события, – сказал наконец он. – Раз такое предупреждение было, значит, этому Куго еще можно помочь.

Про Куго, однако, в последующие дни ничего не было слышно. Двое друзей обживались в Кейтангуре – ходили по городу, узнавали местные слухи, просиживали вечера в “Зеленой корове”. Брали мелкие работы вроде лечения или наложения полезных заклинаний, расспрашивали о городских колдунах. Несколько сильных лекарей жили здесь, в Колдовском тупике. Кроме них, в городе было двое академиков. Одним из них был Юстас, придворный маг самого императора, который сейчас надолго уехал в Тиборию, где правил младший брат императора. Другой служил у лорда Симаха, императорского тайного советника, и, по слухам, занимался преимущественно шпионажем.

Не так давно их было трое. Третий служил у лорда Меласа – советника императора, выполнявшего обязанности градоначальника Кейтангура, – но пару месяцев назад его нашли мертвым у себя в комнате. Никто не сомневался, что маг был убит, все сходились на том, что это дело рук Скарпенцо, бывшего в натянутых отношениях с лордом Меласом, но доказательств не было. Если Скарпенцо и прежде опасались, то после этого случая опасение перешло в откровенный страх.

Дарт продолжал интересоваться некромантом, расспрашивая о нем всех, с кем случалось вступить в беседу. Как оказалось, Скарпенцо жил в большом загородном особняке под Кейтангуром, но имел обыкновение вмешиваться в жизнь города и его обитателей. Похоже, ему хотелось власти и влияния, хотя не исключалась возможность, что он занимался этим просто для развлечения. Лавочники Колдовского тупика при его появлении снимали с прилавков лучшие амулеты и уносили подальше, потому что у некроманта была скверная привычка покупать их за чисто символическую сумму или вообще забирать бесплатно. Богачи откупались от него деньгами или ценностями, люди победнее старались не попадаться ему на глаза.

Он поселился в Кейтангуре с полсотни лет назад, но вскоре надолго исчез. Его исчезновение связывали с именем Неукротимого Зербинаса, который появлялся тогда в этих местах. Пару лет назад некромант вернулся в город и, используя дурную магию, принудил кое-кого из кейтангурских богачей отстроить себе загородный особняк с башней. Теперь он жил там, ни в чем не нуждаясь и продолжая заниматься черной магией.

Нет, как говорится, худа без добра, потому что он мало-помалу вытеснил из города злодеев помельче. Кто-то из его конкурентов погиб при странных обстоятельствах, кто-то из них благоразумно покинул город. Однако в Кейтангуре было немало проблем и с одним Скарпенцо. Добывая себе мертвецов для колдовских дел, некромант регулярно осквернял городское кладбище, но это было бы еще полбеды, если бы он не создавал из них зомби, помогавших ему в дурных делах. Кроме зомби, по слухам, в его безлюдном особняке жили существа и пострашнее. Он притеснял и знать, и торговцев, и судовладельцев, из-за чего находился в постоянных раздорах с лордом Меласом, обязанностью которого было следить за порядком в городе.

Благодаря магу лорда Меласа в их противостоянии сохранялось равновесие, но после гибели мага Скарпенцо осмелел и стал выставлять градоначальнику свои требования. Однако это никак не касалось кейтангурских колдунов, от которых требовалось только не путаться под ногами у некроманта. Так они и поступали.

Эти сведения Эрвин с Дартом узнали не от них. Колдуны – народ замкнутый и ревнивый к чужим успехам, а оба друга быстро завоевали известность в Колдовском тупике. Кое-что им рассказали лавочники, многое они узнали от хозяина “Зеленой коровы” и от старого Ламана. Несколько дней спустя старик передал Эрвину кошелек с золотом от Рико и рассказал, что главарь банды уже поправился и мечтает сквитаться с Гукасом. Напоследок он добавил, что бандиты прониклись огромным уважением к искусству Эрвина и зовут его к себе в банду, колдуном и лекарем.

Эрвин попросил Ламана передать им как можно вежливее и убедительнее, что он очень тронут, но пока не чувствует себя достойным подобной чести. Старик успокоил его, сказав, что уже объяснил бандитам нечто в этом роде и те приняли объяснение.

Пару раз они с Дартом видели в Колдовском тупике и магов из других миров. Одного они заметили в лавке, когда тот продавал хозяину когти, зубы и железы бунга. Он был голубокожим и красноглазым – Эрвин даже принял его за Хирро, но затем понял, что обознался. Еще они видели женщину, сидевшую в “Зеленой корове” за кружкой настоя. Она была похожа на местных женщин, но в то же время в ней с первого взгляда чувствовалось что-то чужое. Когда она случайно повернула голову к столику, где сели Эрвин с Дартом, оказалось, что ее глазные яблоки не белые, а темно-коричневые, с ярко-желтой радужкой посередине.

Они стали узнавать в лицо и кое-кого из колдунов. Иногда в таверне появлялся Киклас – один из самых умелых лекарей Колдовского тупика. Он приходил сюда не искать работу – его хорошо знали в городе и приглашали к себе, заходя прямо к нему домой, – а освежиться кружкой ледяного эликсира, настоянного на пятнадцати травах. Здесь почти каждый вечер бывала Магда – мастерица любовных приворотов. Ей тоже не требовалась работа, но ворожея была общительной и любила посидеть в компании. Многие из завсегдатаев таверны были хорошо знакомы друг с другом. Они присматривались к новичкам, но пока не проявляли желания познакомиться с ними поближе. Эрвин с Дартом тоже не навязывались.

Горожане обычно приходили за помощью к знакомым колдунам, а в таверну магов обращались, только если не находили помощи в других местах. Чаще сюда обращались приезжие с окрестных ферм и деревень. У друзей пока не было своей клиентуры, поэтому они довольствовались подобной работой, которая создавала определенный престиж, хотя и бывала сложной. В этот день они пришли в “Зеленую корову” рано – уже четыре дня им не попадалось ничего подходящего, а сидеть без дела было скучно.

В таверну зашел пожилой лысоватый человек и направился прямо к хозяину. Было ясно, что он пришел сюда за каким-то делом, иначе бы сел за столик. Он заговорил с хозяином, тот что-то ответил, затем отрицательно покачал головой. Пришедший заметно расстроился и понуро пошел к выходу.

– Вам что-то нужно? – окликнул его из-за стола Эрвин, увидев его огорченное лицо.

– Да, – остановился тот. – Может быть, вам известно, где мне найти хорошего колдуна?

– Для чего? – спросил Эрвин.

– Это человек лорда Меласа, – предостерегающе сказал из-за стойки хозяин.

Человек оглянулся на него, затем снова взглянул на Эрвина.

– Да, я слуга лорда Меласа, – сказал он. – Его светлость послал меня, чтобы я нашел лекаря для больной. Он не очень-то надеется, но вдруг…

– Давайте я схожу к вашей больной, – предложил Эрвин.

– Но нам нужен очень хороший колдун, – повторил слуга.

– Хуже ведь не будет, если я посмотрю ее?

– Нет, конечно. – Слуга вздохнул. – Идемте. Эрвин оглянулся на Дарта:

– Ты побудешь здесь?

– Да, – кивнул тот. – Если мне подвернется работа, я попрошу хозяина, чтобы он передал тебе, куда и зачем я ушел.

– Договорились, – сказал Эрвин и отправился за слугой.

Лорд Дантос стоял на балконе своей комнаты, облокотившись на перила. Академия располагалась в живописном местечке, и с балкона открывался чудесный вид на овражистые, лесистые окрестности. Однако Дантос не замечал ни покрытых золотистыми деревьями склонов, ни бурых полян с красными пятнами кустарников, ни прозрачно-голубого осеннего неба. Перед его мысленным взором струились черные волосы леди Аринтии, улыбались ее темно-розовые губы, искрились ее черные глаза – раскосые, томно-изящные…

Ах, Аринтия, Аринтия… Род Дану всегда был в добрых отношениях с родом Иру. Отец Дантоса был другом отца Аринтии, и они вместе противостояли захватническим замыслам многочисленного и хищного рода Халу, зарившегося то на богатые поместья рода Иру, то на драгоценные пруды рода Дану – драгоценные в краю, где так мало воды.

Для него было бы естественным попросить руки леди Аринтии. Для нее было бы естественным отдать ему руку – это был бы разумный, взаимовыгодный брак. Но лорду Дантосу хотелось большего…

Ему хотелось сердца леди Аринтии. Он с радостью принял ее поручение привезти из академии нового мага – вдруг ее благодарность перерастет в нечто большее? Конечно, не его вина, что здесь не оказалось мага, которого с таким нетерпением ждала леди Аринтия. Но все-таки это он, Дантос, окажется невольной причиной ее огорчения, когда она не получит желаемого. Как же неудачно все сложилось!

В дверь постучали. Дантос отвлекся от невеселых размышлений и пошел открывать.

– Это вы, архимагистр? – узнал он вошедшего. – У вас для меня новости?

– Да, – подтвердил Зербинас. – Со мной только что связался Гримальдус и сообщил мне ответ леди Аринтии Иру.

– Что она ответила?

– Что ей не нужен другой маг.

– Так я и думал. – Дантос удивился бы, если бы услышал другой ответ.

– Когда леди Аринтия узнала, что это произошло по ошибке и мага разыскивают, – продолжил ректор, – она попросила Гримальдуса передать вам просьбу – не сумеете ли вы разыскать его? Но она не настаивает на этом. Если это вам затруднительно, тогда возвращайтесь домой.

Как она могла подумать, что он найдет ее просьбу затруднительной?!

– Конечно, я отправлюсь искать его, – сказал Дантос. – Сегодня же. Может быть, вы скажете мне что-нибудь в помощь – хотя бы его имя?

– Как он выглядит – темноволосый или светловолосый?

– Светловолосый.

– Эрвин… – Вот, значит, кого из них Гримальдус назвал своим преемником.

– Эрвин… – повторил Дантос, запоминая это имя. – А куда, по-вашему, он мог отправиться? Я совсем не знаю эти земли.

– Понятия не имею, – с сожалением ответил Зербинас. – Известно только, что они с Дартом пошли от академии в разные стороны. Дарт отправился на запад, в сторону Клиссы, а Эрвин – на восток. Восточная дорога ветвится на три – в Сагарт, в Дангалор и в Ольтус. Он мог пойти по любой из них.

– Который из трех городов ближе к академии? – спросил Дантос.

– Ольтус.

– Хорошо, я поеду в Ольтус.

– Когда вы выезжаете?

– Прямо сейчас. Соберу вещи и поеду.

Дантос отвернулся от ректора, ища свои дорожные сумки. Озабоченный взгляд Зербинаса остановился на архонте.

– Лорд Дантос!

Узкое лицо архонта повернулось к нему.

– Я поеду с вами, – заявил ректор. – Все-таки это по моей вине оба парня ушли из академии, – начал он объяснять, хотя Дантос не требовал объяснений.

Уголки губ Дантоса приподнялись в одобрительной улыбке.

– Буду очень вам благодарен, – сказал он. – Уверен, что с вашей помощью мне будет значительно легче найти его.

– Сколько вам понадобится на сборы?

– Полчаса.

– Очень хорошо. Тогда через полчаса встречаемся на главном дворе.

Пятнадцать минут у Зербинаса ушло на то, чтобы сообщить наставникам о своем отъезде и назначить заместителя. Еще десять минут он потратил, чтобы собрать дорожную сумку. Еще пять минут он просидел на кровати у себя в комнате, размышляя о своем внезапном решении и о неожиданном повороте своей судьбы. Сегодняшней ночью он был уверен, что все для него кончено, что пора его приключений безвозвратно миновала. Но вот опять она – дорога.

На главном дворе академии его уже ждал Дантос с вещами. Рядом с архонтом стоял серый лар Гримальдуса.

– Ки-и-скаль! – выкрикнул Зербинас, останавливаясь рядом с ними. Конюшня была далеко, но ректор не сомневался, что Ки-и-скаль услышит его зов. Ведь ларов призывают не голосом, а сердцем.

– А где кобыла? – спросил Дантос.

Действительно, Ди-и-ниль здесь не было. Зербинас заговорил с Ги-и-рралем на и-илари, вынудив Дантоса некоторое время стоять и выслушивать, как они обмениваются странными звуковыми руладами.

– Она ушла, – повернулся он наконец к Дантосу. – Еще вчера днем.

– Надолго? – спросил тот.

– Насовсем. Видимо, она ушла назад к Гримальдусу.

– Но почему? – удивился Дантос.

– Не нашла здесь своего седока, а другого она на себе не повезет, – пояснил ректор. – Она не знала, что мы отправимся искать его.

– Как же мы повезем его, когда найдем? – забеспокоился Дантос.

– Главное – найти, а там что-нибудь придумаем.

Зербинас надел на плечи лямки дорожной сумки и вскочил на спину Ки-и-скаля.

– В Ольтус! – скомандовал он ларам, дождавшись, когда лорд Дантос усядется в седло.

Белая лара бежала прочь от академии. Серебряные бокальчики ее копыт отталкивались от небесной тверди, мягкие крылья плавно взмахивали, помогая им. Далеко внизу проплывали тронутые осенью земли первого континента, где золотистые леса перемежались с бурыми лугами и пестрыми россыпями человеческих жилищ.

В академии не было обещанного Гримальдусом седока. Ди-и-ниль была так молода, что у нее еще не было седоков, и она плохо отличала их от других людей, хотя старый Ки-и-скаль сказал ей, что седоки отличаются от обычных людей не меньше, чем лары от обычных лошадей. Но для нее было несомненным, что никто из четверых магов, среди которых будет выбирать Дантос, не был седоком. Все они были слишком укоренены в этом мире, чтобы слиться воедино с ее огненной кровью и вырваться на звездные дороги ларов. Она даже не стала проверять, знают ли они и-илари, может ли кто-нибудь из них сказать “не стоит благодарности” в ответ на ее “спасибо”.

Белая лара спешила в Дангалор. Там был юноша, угостивший ее малиновыми углями. Тот самый, который знал толк в чистом огне. Он ни разу не садился на ее гибкую белую спину, поэтому между ними не было невидимой нити, связывающей лара и его седока. Тем не менее ей все равно казалось, что она слышит его зов.

Ей нужно было проверить – вдруг именно он станет ее седоком?

Добежав до Дангалора, она снизилась над городом и стала кружить над маленькой гостиницей, заставляя прохожих останавливаться и задирать головы к небу. Но в гостинице никого не было. Ди-и-ниль чувствовала, что его там нет. Кроме того, она была уверена, что если бы он там был, то сразу же выбежал бы ей навстречу. Она прислушалась – вдруг он где-то поблизости и зовет ее?

Но Эрвин был уже далеко от Дангалора. Он ехал на подводе, привалившись спиной к мешкам и заставляя себя не думать ни о каких белых ларах. Чуткие уши Ди-и-ниль не уловили ничего, кроме абсолютной, безнадежной тишины. Ничего – ей, наверное, просто показалось.

Белая лара снова набрала высоту. Снова запели серебряные бокальчики ее копыт, унося ее в жаркие земли архонтов, где не бывает зимы. Разочарованная, Ди-и-ниль понеслась назад к Гримальдусу.

Замелькали синие дни и черные звездные ночи. Она бежала от канала к каналу, сокращая свой путь, минуя бескрайние океанские пространства, спускаясь изредка на землю, чтобы перекусить углями из замеченного внизу костра.

Иногда ей казалось, что она слышит отдаленный зов, но она убеждала себя, что этот неясный, неверный отзвук просто почудился ей. И она бежала дальше.

Утреннее солнце осветило влажную Гретанскую долину и черно-белое облачко стада овец, пасшегося на ее склоне. Разбуженные его лучами, один за другим просыпались пастухи и подходили к кострищу, где один из них оставался с вечера дозорным. Они обнаружили его сидящим на пустом ведре и хмуро разглядывающим пузатый бочонок с брагой.

– Ты чего? – спросили они своего товарища.

– Да вот, смотрю на нее, проклятую, – неужто из-за нее? – Взгляд дозорного оторвался от бочонка и переместился на костер. – Вы не поверите, мужики, – ночью мне привиделось, что с неба слетела крылатая лошадь и сожрала все угли в костре. Думал – брага виновата, а потом смотрю – углей-то в костре нет! Нет, и все тут! Не знаю, что и думать.

Мужики обступили кострище, почесывая в затылках. Углей там не было.

– “Нет углей, нет углей!” – подал наконец голос один из них, передразнивая дозорного. – Да прогорели они все, пьяная ты морда!

– Чё?!

– Про-го-ре-ли! Все как есть.

– Да ну?

– Ну да!

– Вот и я думаю – померещилось. – Дозорный с ненавистью плюнул в сторону бочонка с брагой. – А все она, проклятая. Все, мужики, – с этого дня я к ней, проклятой, и не притронусь.

И правда, больше он до конца своих дней не брал в рот ни капли браги.