Чистый огонь

Глава 24

– Они отчаялись поймать нас и уходят, – сообщил он леди Аринтии, вернувшись в лес.

Она благодарно взглянула на смелого парня, без которого давно уже погибла бы.

– Халу редко выпускают свою добычу, – напомнила она. – Нам еще предстоит идти через их земли, которые лежат южнее моих земель.

– Это близко?

– Нет еще. Я скажу, когда мы доберемся туда.

– А это чьи земли?

– Они пусты, хотя считаются землями Тогу. Здесь мы никого не встретим.

И они двинулись на север сквозь земли Тогу. Больше не нужно было прятаться, холод им тоже не грозил, потому что установилась ясная погода. Однако им нужно было есть и пить. Пока они ели ровно столько, чтобы не мучил голод, но долго так продолжаться не могло. Эрвин пошел медленнее, оглядываясь в поисках пищи.

Вскоре им встретился ягодный куст, и они обобрали его дочиста. Затем Эрвин заметил на стволе старого дерева выводок древесных грибов и собрал их в полу рубашки. Около полудня они сделали стоянку у попавшегося на пути ручья и напились свежей воды. Эрвин набрал сухих ветвей и сложил их пирамидкой для костра. Пока леди Аринтия гадала, где он возьмет огонь, он присел на корточки и повел руками над растопкой. Сухие ветки мгновенно занялись огнем.

Когда костер разгорелся, Эрвин нанизал грибы на прутик и поджарил над пламенем, затем протянул леди Аринтии. Прокопченные и подгоревшие по краям, они все же были съедобнее сырых и хорошо утоляли голод. Впервые после кораблекрушения она почувствовала себя сытой. Накормив свою спутницу, Эрвин поджарил грибов и себе. После короткого отдыха они двинулись дальше.

Леди Аринтии хватило одного урока, чтобы усвоить, что она не может обращаться со своим спутником как со слугой или с рабом. До сих пор ей были известны только две категории людей, если не считать Гримальдуса, – торговцы и рабы, которых они иногда привозили на своих судах для продажи, но этот человек был другим. Ему был безразличен ее высокий титул, он был равнодушен к предлагаемому вознаграждению, он не нуждался в ней, чтобы выжить в этих диких местах, но она нуждалась в нем. Она была достаточно умна, чтобы понять, что он просто пожалел ее, что только поэтому он согласился рискнуть ради нее собственной жизнью.

Теперь, когда страх перед погоней перестал занимать все ее мысли, ее внимание обратилось на этого парня. Он шагал перед ней по лесу – не рослый и не мускулистый, отнюдь не выглядевший силачом, но в нем чувствовались уверенность и спокойствие, невольно передававшиеся ей. Рядом с ним возникало ощущение надежности, защищенности – похожее чувство у нее вызывало только присутствие лорда Дантоса Дану. И волосы у этого парня были белокурыми, почти того же оттенка, как у лорда Дантоса, но его лицо не было архонтским – худощавое, с серыми глазами и чуть выступающими скулами, оно выглядело для нее слишком широким. Это лицо казалось ей знакомым, словно она где-то уже видела его. Перебрав в памяти лица рабов и известных ей торговцев, она не нашла подходящего и решила, что ее случайный спутник просто напомнил ей кого-то, увиденного мельком прежде.

Эрвин, напротив, почти не обращал на нее внимания. Ему не нравилась эта заносчивая архонтка, которая теперь присмирела и послушно подчинялась всем его указаниям. Ему были безразличны все эти Халу, Иру, Тогу, невесть что не поделившие между собой и ведущие из-за этого бесконечную вражду. Возможно, он отнесся бы к ней иначе, если бы знал, что у нее работает Гримальдус, но ему было неизвестно, в какой из архонтских родов нанят выдающийся маг. Сейчас ему было не до Гримальдуса, но, если бы и вспомнилось, он не стал бы расспрашивать о маге у этой архонтки. Он обещал спасти ее и собирался выполнить обещание, но для этого не требовалось заводить с ней дружбу.

Леди Аринтия вспомнила, что он загадочным образом появился рядом с ней в воде во время кораблекрушения, и спросила, как он оказался там.

– Случайно, – обронил он, и она поняла, что он не скажет больше ни слова. Вероятно, он был рабом у Халу и сбежал под шумок с их судна. Это было неплохо – значит, он заинтересован в том, чтобы к ним не попасть.

– Я укрою тебя от Халу, когда мы придем в мое поместье, – пообещала она. Эрвин недоуменно взглянул на нее. – Разве ты не беглый раб?

– Нет.

– Кто же ты?

– Маг.

Он больше ничего не ответил, оставив ее размышлять над своими словами. День подходил к концу, и вскоре она так устала, что не могла больше размышлять ни над чем, кроме ломоты в ногах.

Им встретилась заболоченная низинка, и Эрвин остановился здесь на ночлег, хотя до темноты было еще далеко, – по пути было мало пресной воды. Он набрал топлива для костра и полез в болото выкапывать съедобные корневища, а леди Аринтия осталась отдыхать на берегу. Вернувшись, он развел костер, обмазал глиной свою добычу и положил на угли. Пока они ждали ужина, с болота появилась Дика и приволокла за хвост загрызенного, похожего на крысу зверька.

– Что это? – с отвращением спросила леди Аринтия, отодвигаясь подальше от окровавленного трупика.

– Еда.

Она недоверчиво взглянула на Эрвина:

– Но это же… крыса?

– Это водяная крыса, их мясо съедобно, – пояснил маг, забирая у Дики тушку.

Кикимора снова скрылась в болоте, а он обмазал тушку глиной, как прежде коренья, и положил в огонь рядом с ними. Дика вскоре притащила еще одну водяную крысу, и та последовала в огонь за первой. Когда костер прогорел, Эрвин подобрал палку и выкатил ею из углей черные комки обожженной глины, затем отыскал на земле камень и разбил их.

Леди Аринтия была уверена, что не притронется к крысе, но из расколотого комка пошел такой вкусный запах, что она не выдержала и заглянула через плечо Эрвину, разделывавшему белое дымящееся мясо и сочные разопревшие коренья. Когда он наконец положил лучшие куски на лист болотного растения и подал ей, она взяла их без колебаний и во время еды пожалела только о том, что еды мало. Оставшимся он поделился с Дикой, а отходы бросил в костер.

С этого дня они больше не голодали. Эрвин умел добывать еду буквально из ничего, почти не тратя драгоценного времени на ее поиски. Он заботился о леди Аринтии, но без малейшего подобострастия, к которому она привыкла у себя в поместье. Он относился к ней не как к знатной архонтке, правительнице рода, а просто как к более слабому существу, попавшему под его опеку.

Как ни странно, ей понравилось такое обращение – ей было приятно чувствовать себя обыкновенной женщиной, о которой заботятся. У себя в поместье она привыкла сама отвечать за все, этого требовало ее положение, но с этим странным парнем можно было позволить себе роскошь довериться чужой опеке. Он не был архонтом, в нем текла чуждая ей человеческая кровь, и ее мысли невольно обращались с него на лорда Дантоса Дану.

Скоро истекал год с тех пор, как лорд Дантос уехал по ее поручению. Почти год его не было рядом с ней. Леди Аринтия знала о его чувствах к ней, ей хватало на это проницательности, но она не ценила подобные чувства, считая их постыдной слабостью для знатного архонта. Сама она старалась подавлять приязнь, невольно возникавшую в ней в ответ на чувства Дантоса, и предпочитала использовать его слабость для своей выгоды.

Но теперь, бредя по лесу вслед за этим человеком, с обрывками собственного платья на ступнях и растрепанными волосами, подвязанными голубой тряпицей от того же платья, она вспоминала не роскошь и угодливость, которые окружали ее в поместье. Она вспоминала лорда Дантоса.

Она жалела, что отправила его искать преемника Гримальдуса. Если бы она не сделала этого, Дантос давно вернулся бы и снова был бы рядом с ней. Тогда Халу не посмели бы охотиться на нее, и она не попала бы в это ужасное положение. Но дело было даже не в Халу. Она глядела на человека, напоминавшего ей о бескорыстной преданности Дантоса, и думала, что теперь не была бы так холодна и расчетлива с лордом Дантосом. Только бы он вернулся, пусть без преемника – ей не нужен этот преемник, ей хотелось иметь такого могущественного мага только в угоду родовой гордости. Только бы он вернулся…

Через несколько дней лес поредел и сменился плоской каменистой равниной. Солнце высушило землю, и попадавшиеся в лесу ручейки с каждым днем оказывались все мельче. Здесь, на равнине, воды не было совсем. Эрвин и леди Аринтия вторые сутки шли вдоль берега, не встретив ни единой лужицы, а рядом поблескивал целый океан воды, которую нельзя было пить. В жидкой, побуревшей от зноя траве водилось множество ядовитых змей и пауков, едва заметных на рассеченной трещинами почве. Эрвин обшаривал взглядом каждую пядь земли, прежде чем поставить туда ногу, леди Аринтия ступала за ним след в след.

Жара стояла такая, что даже леди Аринтия с трудом переносила ее, но вокруг не имелось ни малейшего укрытия, в тени которого можно было бы пересидеть полуденное время, и она покорно брела за своим провожатым, едва шевеля ногами, тряпицы на которых давно превратились из голубых в грязно-бурые. Наконец она остановилась и попыталась облизать пересохшие губы.

Эрвин почувствовал, что она отстала. Он тоже остановился и вопросительно взглянул на нее.

– Сейчас, – кивнула она. – Только отдышусь. Там, впереди, должен быть лес, но до него еще далеко, не меньше двух дней пути. С него начинаются земли Халу. – Она устало оглядела однообразно-синее небо с белым палящим солнцем посередине, отыскивая хоть малейшее облачко. – Хоть бы дождь пошел, что ли.

– Дождь? – Эрвин тоже взглянул на безоблачное небо. Как же он не вспомнил, что может менять погоду! Конечно, он не мог изменить климат местности или сезон года, но вызвать один-единственный дождь, тем более так близко от океанской воды, ему было вполне по силам. – Сейчас будет дождь.

Он повернулся лицом к океану, поднял над головой широко разведенные руки – и в небо полетело заклинание вызова дождя. Эрвин говорил его громко, чтобы слышал весь мир, – чтобы колдовство совершилось, нужно было ощутить себя вровень с миром, стать большим, как это небо и этот океан.

Это чувство пришло к нему легко, словно всегда было рядом с ним. Он был повелителем ветра и туч, он врастал ногами в землю и держал на руках небо. Он твердо знал, что стихии не посмеют не откликнуться на его призыв.

Несколько мгновений спустя с океана явился ветер, поднял сухую мелкую пыль, рванул поникшую траву, возмущая бессильную тишь накаленной солнцем равнины. Вслед за ветром из-за океана поднялась грозовая туча, черная и лохматая, какие редко встречаются в природе, и понеслась на берег. Леди Аринтия отвернулась от ветра, мешавшего дышать, рвавшего с нее платье, и завороженно уставилась на своего спутника, который в мгновение ока из невзрачного парнишки превратился в могущественного мага.

Туча с ураганной скоростью летела прямо на Эрвина. Когда она приблизилась, он сделал ладонями плавный жест, и из нее водопадом хлынул ливень. Эрвин и леди Аринтия подставили ливню лица, ловя губами капли, вода хлестала на них с неба, смывая пыль и пот. В считанные секунды они промокли до нитки. Дождь свирепствовал на равнине, превращая потрескавшуюся глиняную корку в мокрую грязь.

Эрвин сделал руками резкий крестообразный взмах – и в туче проскочила молния. Вслед за ней раздался оглушительный сухой треск, словно полотно мироздания рвалось на части. Без этого можно было обойтись, но его захватило собственное могущество, ему вдруг захотелось испытать свою власть над стихиями. Он сжал руку в кулак, ударил ею вниз – и молния грянула в землю, оставив в воздухе щекочущий ноздри запах.

Леди Аринтия взвизгнула от ужаса, и Эрвин опомнился. Говорили же им в академии, что маг не должен упиваться собственной властью, что он всегда должен оставаться хладнокровным! Сейчас кровь кипела в нем, словно от вина, но это чувство было несравнимо глубже любого опьянения. Он задышал глубоко и редко, как учили в академии, чтобы вернуть утраченное равновесие. Наконец он справился с собой, становясь прежним, обычным Эрвином.

Стихии остались без принуждения и их мощь начала иссякать. Ветер стих, ливень перешел в мелкий дождик. Туча вылилась на землю, превратившись из черной в белесую, а затем в прозрачное облачко, быстро растаявшее в воздухе. Жаркое солнце просушило небо, и вскоре только мокрая, раскисшая земля напоминала о прошедшем ливне.

Эрвин отыскал лужу почище, и они с леди Аринтией напились оттуда, пока вода не впиталась в почву.

– Ты так могуществен. – Леди Аринтия пристально глянула на Эрвина. Она ценила и уважала силу, как свою, так и чужую.

– Это было несложно. – Ей показалось, что он не только не гордится совершенным, но, напротив, недоволен собой. – Воздух податлив к магии.

– Значит, ты можешь создать любую погоду?

– Не всегда и не везде. Здесь это легко, потому что вода рядом, – он кивнул на океан, – нужно только собрать ее в тучу и заставить вылиться. Кроме того, маг не всегда способен к колдовству, для этого нужно иметь силу и вдохновение. Чаще всего мы бываем самыми обычными людьми. Сейчас, например, я уже не смог бы вызвать дождь – это прошло.

Но дождь сейчас и не был нужен – они оба уже напились и освежились. Солнце быстро сушило на них одежду, приятно влажную и промытую дождевой водой. Разбуженная ливнем кикимора вылезла на плечо Эрвина и уселась там сохнуть, выжимая ручонками крысиный балахончик. Они пошли дальше по вязкой глине, в которую превратилась равнинная почва. Вскоре эта грязь снова сменилась сушью – вызванный Эрвином ливень накрыл только небольшой участок земли.

Этим вечером, точно так же, как и прошлым, Эрвин при свете костра осмотрел выбранное место и отогнал обнаружившихся поблизости ядовитых пауков. Затем он взял камень и обвел стоянку чертой.

– Зачем ты это делаешь? – спросила леди Аринтия. Она помнила, что в лесу он этого не делал.

– Ставлю защиту от змей и пауков. Мне кажется, здесь их слишком много.

– Разве эта черта остановит их?

– Это магический круг. Он защищает от мелких существ.

– А от больших?

– У больших существ другое чувство опасности, такой пустяк на них не подействует. А мелкие существа ближе к призрачным, у них маленькая плоть, и они лучше чувствуют энергетические преграды. Поэтому они боятся магических барьеров, как и призраки.

– Ты знаешь защиту и от призраков?

– Знаю, но она бывает нужна очень редко. Энергетические существа очень редки на Лирне.

– И от хищников?

– Леди Аринтия, от каждого хищника – своя защита. Чем сильнее и хитрее хищник, тем труднее от него защититься. Разумные хищники – самые опасные.

– Да. – Леди Аринтия съежилась у костра, обхватив колени руками. – Ты имеешь в виду этих Халу?

– И их тоже.

– Мы прошли уже две трети пути, даже больше. – Мысли леди Аринтии обратились к ее несчастному положению. – Было тяжело, конечно, но пока все шло хорошо – ты очень помогал мне все это время.

– Похвалите и себя, леди Аринтия. Вы проявили удивительное терпение и выносливость.

– Мы, архонты, умеем терпеть. – Она вздохнула. – Никогда не знаешь, какие испытания готовит тебе судьба. До сих пор она щадила меня, и мне казалось, что так всегда и будет. Но я все равно помнила, что честь архонта – в его мужестве и стойкости. В каждом из нас бьется сердце бойца.

– Я слышал, что архонты – лучшие бойцы на всем Лирне, – заметил Эрвин.

– Да. Но и ты, человек, чем-то похож на нас, архонтов. – Ее черные, напоминающие листья дерева нури глаза неподвижно уставились на огонь. – Вроде бы совсем не похож, но в то же время очень похож.

В каждом из ее бездонных черных зрачков плясало по маленькому костерку. Ее высказывание не нуждалось в ответе, и Эрвин промолчал. Сейчас она казалась искреннее, но сохранится ли это в ней, когда она отмоется после дорожных странствий и наденет новое, дорогое платье вместо оборванного? Он задавал себе этот вопрос – и не находил ответа.

– Завтра к вечеру мы, наверное, доберемся до леса, – вернулась она к дорожным делам. – Там нам будет легче и безопаснее – змеи водятся только на равнине. Правда, это лес Халу, но с тобой я ничего не боюсь, – взгляд леди Аринтии доверчиво обратился к Эрвину и вновь устремился на огонь, – ты уже столько раз выручал меня. Еще несколько дней – и я буду дома.

Ее черные глаза потеплели, словно маленькие костерки в зрачках согрели их. Доверие архонтки заставило Эрвина почувствовать себя неловко. Ведь он не был ни всесильным, ни всемогущим – просто до сих пор им везло.

Поместье Халу размещалось на самом берегу, поэтому они заблаговременно ушли в глубь равнины, подальше от океана. Ближе к вечеру на горизонте появился лес, и леди Аринтия заторопилась туда, стремясь поскорее выбраться из этого змеюшника, но Эрвин остановил ее. Здравый смысл, к которому неукоснительно прислушиваются маги, услужливо подсказывал ему, что нет ничего глупее, чем открыто идти к такому удобному для засады месту, как лесная опушка.

– Леди Аринтия, будет лучше, если мы дождемся здесь темноты и войдем в лес ночью, – сказал он.

– Но ночью так легко наступить на змею! – возразила она. – Эти Халу давно оставили нас в покое.

То же самое Эрвин говорил и своему здравому смыслу, но тот оказался несговорчивым парнишкой.

– Нет, леди Аринтия, ночью будет лучше. Мы пойдем медленно, а Дика будет следить за змеями.

– Мне кажется, что это – излишняя предосторожность, – заупрямилась леди Аринтия. – В лесу нам будет гораздо безопаснее.

– Осторожность никогда не бывает лишней. Да, в лесу нам будет безопаснее, но до леса еще нужно добраться.

Наконец она согласилась с его доводами. Они легли на жесткую глинистую землю, пользуясь вынужденной остановкой, чтобы немного отдохнуть. Когда закат потух и небо стало темно-лиловым, Эрвин усадил Дику на плечо, чтобы она высматривала на пути змей, и они с леди Аринтией направились к лесу. Ночь была звездной, но темной – растущая луна почти не освещала землю.

Около полуночи они приблизились к черной стене леса. Вдруг Эрвин настороженно остановился. Ничего особенного – птичий свист, но в это время дня птицы не свистят. Да и голос этого свистуна был не похож на птичий.

– Что случилось? – спросила леди Аринтия. Откуда-то раздался еще один свист, откликаясь на первый.

– Свистят, – шепотом ответил Эрвин.

– Это птицы. – Она невольно тоже перешла на шепот.

– Не нравятся мне эти птицы. – Если его догадка была верна, у него оставались считанные мгновения на решение. – Отступаем в лес, леди Аринтия. Держитесь за моей спиной.

Он мысленно произнес заклинание щита и бросился к опушке, прислушиваясь на бегу, успевает ли за ним архонтка.

– Эрвин, большой! – пискнула ему в ухо Дика, Кикимора выучилась называть людей людьми, но представителей других рас по-прежнему звала большими.

Несколько шагов спустя он и сам увидел, что вдоль опушки наперерез ему бежит темная фигура с мечом. Он прибавил ходу, но тут же почувствовал, что леди Аринтия отстает от него. Тогда он побежал медленнее, осознавая неизбежность встречи с архонтским воином.

Они столкнулись в двух десятках шагов от лесной опушки – Эрвин и архонт. Воин начал заносить меч, а Эрвин вытянул руки для магического пасса. На бегу это было трудно, и он приостановился на мгновение. Молния ударила в архонта, тот взвыл и скорчился от боли, а Эрвин с леди Аринтией вбежали в лес. С обеих сторон доносился треск сучьев пол ногами бегущих к ним воинов, которые, видимо, были расставлены цепью по всей опушке.

Эрвин начал петлять между деревьями, чтобы запутать погоню. В ночном лесу их было невозможно найти, но за любой ночью рано или поздно приходит рассвет, а значит, нужно было уйти подальше, пока не наступило это неизбежное событие. Наконец он остановился, чтобы прислушаться и отдышаться.

– Ох, – леди Аринтия ухватилась за ствол ближайшего дерева, – я думала, у меня разорвется сердце!

– Теперь они знают, что мы здесь, – констатировал Эрвин очевидный факт. – За нами снова будет погоня.

– Вот, значит, почему они оставили нас тогда, – догадалась она. – Они ушли вперед, чтобы устроить здесь засаду, – конечно, ведь другого пути у меня не было. Страшно подумать, что было бы, если бы мы вышли сюда днем. Как ты догадался, что они будут ждать нас здесь?

– Я и не догадался, – проговорил Эрвин. – Если бы я догадался, мы могли бы обмануть их и незаметно проскочить мимо. Это была просто привычка к осторожности.

– Какая полезная привычка, – одобрительно заметила леди Аринтия. – Откуда она у тебя?

– Жизнь научила.

– И давно она у тебя появилась?

– Недавно. По моим наблюдениям, жить без нее очень непросто. – Эрвин прислушался к лесным звукам, затем перешел на магическое чутье. – Они отстали, но рассыпались по всему лесу. Нам нужно идти вперед, пока есть силы, а затем подыскать надежное убежище.

– У меня нет сил, но я постараюсь. – Леди Аринтия выпустила дерево из рук. – Ведь я уже недалеко от дома.