Что приносит тьма

ГЛАВА 44

Несколькими часами позже, после взвинченного и малоприятного общения с местными констеблями, Себастьян вошел в гримерку Кэт Болейн в театре Ковент-Гарден. Представление только что окончилось. Виконт по-прежнему был заляпан кровью и пребывал не в лучшем расположении духа.

– Девлин! – воскликнула Кэт, вскакивая из-за туалетного столика. – Ты ранен!

Актриса еще не сняла сценический костюм – бархатное платье с богато расшитым корсажем, и Себастьян остановил ее, прежде чем она успела приблизиться.

– Осторожно, а то испортишь свой наряд. Со мной все хорошо. Это не моя кровь.

Кэт отпрянула, всматриваясь ему в лицо:

– А чья?

– Одного парижского вора по имени Жак Колло. Он входил в шайку, которая выкрала сокровища французской короны из Гард-Мёбль. Колло разузнал, что Даниэль Эйслер взялся продать бриллиант Хоупа, и попытался воспользоваться этим, чтобы выудить из торговца деньги.

– Каким образом?

– Угрожая известить наполеоновских агентов, где следует искать «Голубого француза». Эйслер допустил ошибку, посмеявшись над угрозами.

– Колло пошел к французам?

– Да.

Кэт отвернулась, перебирая разбросанные на столике гребни и шпильки, и тяжелые каштановые волосы заслонили ее лицо. С небрежностью, показавшейся Себастьяну нарочитой, актриса поинтересовалась:

– И он сообщил тебе имя человека, которому Бонапарт поручил вернуть камень?

Девлин задержал взгляд на ее полуотвернутом профиле.

– Нет. Прежде чем я успел вытянуть из него это имя, Колло был убит. Вероятно, тем же самым стрелком, который в понедельник вечером уложил юного воришку в проулке за домом Эйслера.

Себастьян подождал ответной реплики, а когда актриса промолчала, негромко спросил:

– Это ты, Кэт? Ты работаешь в этом деле на французов?

Ирландка клялась, что прекратила сотрудничество с французами более года назад. Но это было прежде. До того, как их жизни и общее будущее рухнули в трясину давних тайн и эгоистичной лжи Гендона. До того, как Кэт вышла замуж за Рассела Йейтса, а Себастьян женился на дочери лорда Джарвиса, того самого человека, который обещал вражеской шпионке страшную, мучительную смерть.

Кэт вскинула голову. Глаза распахнулись, приоткрытые губы округлились в стремительном от удивления и обиды вдохе.

– Не могу поверить, что ты задаешь мне такой вопрос.

Себастьян глянул в ее прекрасное, любимое лицо и увидел в нем боль, от которой напряглись изящные черты и затуманился взгляд.

– Прости.

Актриса мотнула головой и быстро заморгала, словно сдерживая слезы.

– Наверное, мне должно льстить, что ты по-прежнему доверяешь мне достаточно, чтобы счесть мой ответ правдивым.

– Кэт… – потянулся к ней Девлин, но она отодвинулась.

– Нет. Позволь мне договорить. Моя любовь к Ирландии неизменна. Я готова сделать все, чтобы увидеть свою родину свободной от жестоких захватчиков – все, кроме как нарушить данное тебе обещание.

Он чувствовал себя так, словно только что рассек собственную грудь и вырвал из нее сердце.

– Я не должен был сомневаться в тебе.

– Нет. – К удивлению Себастьяна, Кэт протянула руку и приложила кончики пальцев к его губам. – Гибнут люди. Я понимаю, почему ты счел себя обязанным спросить. Я скрывала от тебя правду о своих связях с французами, хотя мне не следовало умалчивать, и это всегда будет стоять между нами. Нет ничего хорошего, когда мужчина и женщина таятся друг от друга. Секреты уничтожают доверие. А без искренности и доверия любовь всего лишь… зыбкий мираж.

Девлин взял ее за руку, прижался губами к ладони, охватил ее пальцы своими.

– Моя любовь к тебе никогда не была миражом.

Они стояли лицом к лицу, соприкасаясь только руками. Себастьян чувствовал, как по телу Кэт пробегает мелкая дрожь. Он вдохнул знакомые театральные запахи грима и апельсинов, заглянул в глубокие голубые глаза, такие же, как у ее отца, и спросил:

– Ты когда-нибудь думала, что сталось бы с нами, если бы годы назад ты не послушалась Гендона? Если бы послушалась своего сердца и вышла за меня?

– Я постоянно думаю об этом.

Девлин приклонился лбом к ее лбу и глубоко втянул воздух.

– Я поступила правильно, Себастьян. Ради твоего и своего блага.

– И ты по-прежнему утверждаешь это? Несмотря на все, что с тех пор произошло?

– Да. Поженившись, мы бы уничтожили друг друга. В качестве леди Девлин я не смогла бы продолжать выступать на сцене, но и в обществе меня никогда бы не приняли. И чем бы я тогда занималась? Сидела в четырех стенах и вышивала диванные подушечки? Я стала бы несчастной и в итоге сделала бы несчастным тебя.

– Мы бы справились, – упорствовал Себастьян.

Хотя впервые услышал в глубине души шепоток сомнения.

Едва заметный, но все же…

Ночью с севера налетела новая буря. Ураганный ветер стучал ветвями вязов в саду и гнал по улице опавшие листья. Геро видела, как вспарывают небо зигзаги молний, слышала, как бьется в окно порывистый дождь. Она лежала одна в своей постели, вперив глаза в голубой шелк балдахина над головой, положив ладони на выпуклость живота, где рос ребенок от мужчины, которого она едва знала, но который теперь был ее мужем.

В самый разгар грозы Геро услышала, что Девлин вернулся домой, но как ни старалась, не уловила, чтобы он поднимался по лестнице наверх. Поэтому через какое-то время накинула пеньюар и отправилась его искать.

Виконтесса нашла мужа в столовой, перед высокими окнами, выходившими в разлохмаченный ветром сад. Он стоял спиной к двери и не повернулся, когда Геро остановилась на пороге. Себастьян уже стащил с себя мокрый сюртук и жилет, и под тонкой тканью рубашки проступала напряженная линия плеч. В сыром воздухе висел запах дождя, острый дух крови и еще какой-то неуловимый аромат. «Очищенных апельсинов», – вдруг поняла Геро, испытывая муки женщины, которая отдала сердце мужчине, давным-давно подарившему свое сердце другой.

Но сказала только:

– Надеюсь, это пахнет не твоей кровью.

Повернув голову, Себастьян посмотрел через плечо на жену.

– Не моей. Жак Колло погиб. Только он признался мне, откуда узнал о голубом бриллианте у Эйслера, как выстрел из ружья пробил ему грудь.

– Ты не разглядел, кто это сделал?

– Я был слишком занят тем, как бы самому не угодить под пулю.

Геро направилась через комнату к столику у гаснущего огня, налила бренди и подошла к мужу:

– Вот, возьми.

Девлин принял бокал из ее руки, на мгновение накрыв ее пальцы своими.

– Я должен кое-что тебе рассказать.

– Расскажешь позже. Тебе следует лечь в постель. Ты промок и замерз.

– Нет. – Себастьян поставил бренди и привлек жену в объятья. – Я и так слишком долго откладывал.

Геро ощутила, как ладони мужа скользнули по ее спине, легли на бедра, удерживая ее – но не слишком близко.

– Я влюбился в Кэт Болейн, – начал Девлин, – когда ей было шестнадцать, а я только-только закончил Оксфорд. Гендон ворчал, хотя, по большому счету, думаю, ожидал чего-то подобного. Для молодого аристократа вполне обыденно иметь на содержании танцовщицу или актрису. Чего граф не ожидал, так это того, что я захочу прожить с ней всю оставшуюся жизнь.

– Ты не обязан рассказывать мне…

– Нет, пожалуйста, выслушай. Когда я известил Гендона о своем намерении жениться на Кэт, граф пришел в бешенство и пригрозил, что я больше не увижу ни пенни из его денег, пока он жив. Я заявил, что мне плевать. – На губах рассказчика промелькнула печальная улыбка. – Целый мир за любовь и все такое…

Вспышка молнии озарила комнату пульсирующим синим сиянием, следом пророкотал гром. Геро ждала.

Через минуту муж продолжил:

– А чего не знал я, так это того, что Гендон втайне от меня отправился к Кэт. Убеждал ее, что такой неравный брак разрушит мою жизнь, и предлагал двадцать тысяч фунтов отступного. Кэт вышвырнула графа прочь, однако его слова возымели действие. Моя избранница рассудила, что Гендон прав: если она по-настоящему любит меня, то отпустит ради моего же блага. Поэтому заявила мне, будто не намерена выходить замуж за нищего, а поскольку мой отец твердо решил исполнить свою угрозу и лишить меня наследства, она больше не желает иметь со мной дела.

– О, Себастьян, – прошептала Геро. – Как невероятно… благородно с ее стороны.

Он глубоко втянул воздух, раздувая ноздри.

– Вот тогда я купил офицерский патент и покинул Англию. Не то чтобы я искал смерти, однако был вовсе не прочь оказаться убитым. А когда шесть лет спустя вернулся в Лондон, то думал, что сумел оставить прошлое позади.

– Пока не встретил мисс Болейн снова, – мягко продолжила Геро, хотя на самом деле ей хотелось воскликнуть: «Зачем? Зачем ты рассказываешь мне это сейчас?»

Девлин кивнул.

– Со временем я выяснил правду – о том, как Кэт солгала, чтобы отдалить меня. Я снова сделал ей предложение, но она снова его отвергла. Сказала, что ничего не изменилось, что она любит меня слишком сильно, чтобы позволить погубить себя женитьбой на актрисе. В своей самонадеянности я был убежден, будто со временем смогу ее уговорить. И тут…

– Тут тебе стало известно, что она – дочь Гендона.

Геро смотрела, как Себастьян потянулся за своим бренди и одним длинным глотком опустошил полбокала. В воздухе гудела странная напряженность, не имевшая ничего общего с грозой за окнами.

– Я понимал, что, по совести говоря, нельзя винить Гендона за их родство – в конце концов, он все эти годы старался разлучить нас с Кэт. Но мне понадобилось немало времени, чтобы простить то нескрываемое удовлетворение, которое выказал граф, когда все же добился желанной цели.

Геро хотелось спросить: «Если ты простил отца, почему же вы с ним до сих пор в размолвке?» Однако что-то в лице мужа вынудило ее промолчать.

Девлин осушил бокал до дна и пошел налить себе еще бренди, как если бы ощутил необходимость немного отстраниться.

– А потом, в минувшем мае, я узнал, что в декабре 1781 года Гендон по поручению короля отправился в Америку с тайной миссией.

Геро изумленно глянула на мужа. Ее отец тоже участвовал в той миссии. Она попыталась припомнить, известна ли ей дата отплытия, знает ли она, когда…

– В следующем месяце мне исполнится тридцать, – обронил Себастьян. – Вот и посчитай.

Наблюдая, как Девлин ставит графин с бренди, как аккуратно возвращает на место пробку, Геро наконец сообразила, что он пытается ей втолковать.

– Ты уверен, что Гендон не…

– Уверен. Поначалу он пытался отрицать, но в конце концов был вынужден признать правду.

– Тебе известно, кто…

– Нет. Мать никогда даже не намекала. – Себастьян через комнату пристально посмотрел на жену.

Леди София пропала без вести в море много лет назад, когда Девлин был еще мальчишкой.

Неожиданно Геро ощутила всю ярость бури, услышала ветер, громыхающий оконными стеклами, и дождь, барабанящий по плитам террасы.

– При других обстоятельствах я бы открылся тебе до того, как мы поженились. Но так уж сложилось…

– Мой отец знал, – выдохнула Геро. – Он ведь плыл на одном судне с Гендоном. Выходит, он все это время знал.

– Да.

Но дочери не сказал. «Почему?» – задалась вопросом она. А вслух произнесла:

– А тот владелец таверны в Бишопсгейте? Джейми Нокс? Как он вписывается во все это?

– Не представляю, честно. Допускаю, он приходится мне сводным братом. А может, двоюродным. Сложно поверить, будто разительное сходство между нами – всего лишь совпадение. К сожалению, происхождение Нокса по отцу… туманно.

Когда жена промолчала, Девлин добавил:

– Я пойму, если это признание изменит твое мнение обо мне.

– Мое мнение не стало хуже, если ты это имеешь в виду. – Она глубоко вдохнула, вздрогнув всей грудью. – Но почему сейчас? Почему ты решил рассказать мне именно сейчас?

– Осознал, что больше не хочу, чтобы эта тайна стояла между нами.

Геро внезапно почувствовала и робость, и странную, радостную надежду.

– Я ведь тоже утаивала от тебя некоторые секреты, – тихо сказала она.

– Ты хранила секреты своего отца. Это другое.

И тут на нее обрушилось полное осознание сказанного Себастьяном.

– Значит, Кэт Болейн не приходится тебе единокровной сестрой?

– Нет. И Гендон знал это давным-давно, будь проклята его скрытность. Знал и молчал, поскольку понимал, что заполучил вернейший способ разлучить нас.

Именно это, догадалась Геро, и стало причиной недавнего непреодолимого отчуждения между мужчинами.

– Граф мог отказаться признать тебя годы назад, но он этого не сделал, – заметила она. – Единственная возможная причина: он печется о тебе – любит тебя – как отец. Он поступал так, как полагал лучшим для тебя.

– Он поступал так, как полагал лучшим для имени Сен-Сиров. Для Гендона нет ничего важнее, чем то, что он считает своим долгом перед собственным родом. Ничего.

– Но следующий в очереди на титул…

– Дальний родственник, который стал бы виконтом Девлином вместо меня, на самом деле незаконный сын какого-то викария, в то время как моя мать из Сен-Сиров – по бабушке. Так что кровь Сен-Сиров все же течет в моих жилах, хоть и не от Гендона.

– Думаю, ты несправедлив к графу. Кэт Болейн его дочь. Если бы вы поженились, то ваш ребенок – твой наследник – был бы ему родным внуком.

Девлин негромко, невесело хохотнул.

– Сын актриски – будущий граф Гендон? Алистер Сен-Сир не остановился бы ни перед чем, кроме разве что убийства, лишь бы избежать такого кощунства.

Геро отвернулась, устремляя взгляд за окно, на грозовой сад.

– Тем не менее, если Йейтса повесят за убийство ростовщика, ты мог бы жениться на Кэт… не будь ты женат на мне.

– Геро… – Себастьян подошел и встал у нее за спиной. Его ладони на миг нерешительно застыли над ее плечами, не касаясь их. Затем он развернул ее и привлек к себе. Она ощутила теплое дыхание мужа на своей щеке, биение его сердца напротив своего. – Я любил Кэт с той поры, как мне исполнился двадцать один год. Одно время я бы поклялся, что больше никогда никого не смогу полюбить. Но я… был неправ.

Геро приложила кончики пальцев к его губам.

– Ты не обязан говорить мне слова, которые, по твоему мнению, я желаю услышать.

Муж одарил ее странной кривоватой улыбкой.

– Надеюсь, тебе захочется послушать, ведь я расскажу тебе о своих чувствах.

– Да, это мне хочется послушать.

Себастьян взял ее за руку и прижался поцелуем к ладони:

– Встань, возлюбленная моя, – негромко продекламировал он с напряженным лицом и жарким взглядом полуприкрытых глаз, – прекрасная моя, выйди! Вот, зима уже прошла; дождь миновал, перестал…

Оглушительный громовой раскат сотряс комнату, и супруги одновременно прыснули смехом.

Геро взяла мужа за другую руку, переплетаясь с ним пальцами.

– Цветы показались на земле, – прошептала она, – время пения настало, и виноградные лозы, расцветая, издают благовоние. Встань, возлюбленный мой, прекрасный мой, выйди!

– Кажется, ты пропустила пару строк, – заметил Девлин, прижимая ее спиной к стене и дотягиваясь до завязок пеньюара.

Геро закинула обнаженную ногу ему на талию и медленно, дразняще провела ею вниз по мускулистому бедру.

– Я торопилась, – призналась она и закрыла смешок Себастьяна поцелуем.