Цикл аномалии

ГЛАВА 24

ВНИМАНИЕ: НАРУШЕНИЕ

ВНИМАНИЕ: НАРУШЕНИЕ

Я смотрела на эти ярко-красные буквы, мелькающие на моей лицевой панели. Я увидела, как передо мной упал нож, который держал в руках рычащий Медноголовый. Я почувствовала удар, когда зазубренный наконечник проткнул макушку моего шлема; оглушительный треск пластика, когда он раскололся, до сих пор звенел в моих ушах.

Этот Медноголовый, должно быть, выпрыгнул из окна и повис вниз головой, чтобы увидеть меня. Теперь я слышала, когда отключилась сигнализация внутри моего шлема, только его маниакальный смех.

— Я застрял в одной из них! Проткнул голову!

Мой нос и уши болезненно потянули назад, когда Медноголовый вытащил свой нож, срывая мой шлем. Ветер и песок обрушились на мое лицо. Я пригнулась и прикрыла голову сгибом руки. Мои пальцы тряслись у скальпа, нащупывая колотую рану или даже болезненный участок кожи. Я помнила, что Анна говорила об отравленном оружии Медноголовых, и знала, что даже один небольшой порез мог меня убить.

Я ничего не ощутила. Но прежде чем я успела вздохнуть с облегчением, я услышала, как Медноголовые закричали ​​из машины надо мной:

— Это не голова!

— Где, черт возьми, все остальное?

— Ха! Ты промазал!

— Черт возьми, да!

Медноголовый снова свесился. Я полностью увидела его обветренное лицо: у него были дикие глаза, а зубы казались неестественно острыми в слое черной слизи. Вены вздулись на его тонкой руке, когда он направил ко мне нож.

— Иди сюда, ты, маленький кусок де…

Солнечный свет вспыхнул белым и ослепил наши глаза. Медноголовый завопил и ударил себя ладонью по лицу. Я закрыла глаза и сжала ближайший кусок перил. Я приковала себя, готовясь к силе уклонения Воробья. Но ничто не могло подготовить меня к резкому рывку фургона.

Она повернула его полукругом, быстрее, чем такое тяжелое транспортное средство должно было вращаться. Машина отлетела и врезалась кабиной в край туннеля. Последнее, что я увидела в Медноголовом, — это выражение его лица, когда машина полетела, а край перил оторвал ему нижнюю челюсть.

Кровь залила мое лицо горячей красной струей. Страх был единственным, что держало меня у перил: мои руки обвивали металл с нечеловеческой силой и оставались прижатыми, даже когда моя нижняя часть тела раскачивалась в открытом пространстве.

Воробей не останавливалась достаточно долго, чтобы я смогла подняться. Она вырвалась из туннеля со скоростью, которая настраивала против меня всю силу земли. Я ни черта не видела — я чувствовала, как мои ноги брыкались на открытом воздухе, пытаясь создать достаточный импульс, чтобы подняться на крышу фургона. Но ветер был слишком сильным.

Мои руки немели. Потом стали трястись. Я знала, что у меня была лишь пара шансов зацепиться за крышу, прежде чем иссякнут силы. И если я упаду с такой высоты, на такой скорости, с меня заживо сдерут кожу. Я снова подняла ноги в последнем приступе отчаяния — и ощутила, как кто-то схватил меня за лодыжки.

— Ах! — на полсекунды мне показалось, что это мог быть еще один Медноголовый. Я пяткой вслепую ударила его по лицу.

— Перестань, перестань пытаться меня пнуть, чудачка!

Я перестала вертеться и повернула голову.

— Анна?

Она выскочила из люка, вся ее верхняя часть тела вытянулась, чтобы дотянуться до меня. Ее кудри летели по ветру. Красная бандана закрывала нижнюю половину ее лица, но я видела, как между ее нахмуренными бровями появлялись морщинки, пока она изо всех сил пыталась удержать меня.

— Отпусти! — кричала она.

— Что? Нет!

— Я не могу втянуть тебя, если ты держишься!

Она была права. И хотя каждая кость в моем теле искренне противилась этому, я отпустила перила.

Моя грудь ударилась о крышу фургона, когда Анна грубо потащила меня назад. Она была слишком груба. Она тянула слишком быстро. Мне удалось вскинуть руки вовремя, чтобы не удариться подбородком о край люка. Секунду спустя я рухнула животом, весь воздух вылетел из меня. По крайней мере, я упала на Анну, а не на твердый пол фургона.

Мы лежали на полу в переплетении конечностей. Наши легкие задевали друг друга, пока мы обе изо всех сил пытались отдышаться. Я видела только золотисто-карие глаза Анны, и они смотрели на меня со смесью разочарования и тревоги.

— Ой, — прошипела я через мгновение.

— Ага, — согласилась она, быстро кивая. — Черт возьми, это больно.

— Шарли? — крикнула Воробей спереди.

— Я в порядке, — ответила я. Я сползла с Анны и схватила ее за запястья, помогая ей присесть. — На секунду мне стало страшно, но я в порядке…

— У нас проблема, — коротко сказала Воробей.

Я была готова пробиваться вперед, но фургон уже не подпрыгивал, как раньше. Мы тормозили почему-то. Когда я забралась на пассажирское сиденье, Воробей указала на сообщение, мигающее посреди экрана приборной панели:

Низкий заряд

— Что это значит? — буркнула я.

— Это значит, что в фургоне закончился заряд…

— Я знаю, что это значит! Я имела в виду, почему у нас нет заряда? Солнце встало!

Воробей некоторое время молчала. Я не могла понять, о чем она думала под своей красной лицевой пластиной. Наконец, она сказала:

— Где твой шлем?

— Забудь о моем проклятом шлеме! Что происходит с фургоном?

— Думаю, пушка на крыше использовала гораздо больше заряда, чем ожидалось. И мы ехали очень быстро — кристалл слишком сильно разряжается, Шарли, — фыркнула Воробей, в ее голосе слышалось раздражение. — Мы перестарались. Точно так же, как ты поступила с Фрэнком.

— Эй, это не моя вина…

— Почему мы тормозим? — выдохнула Анна мне в ухо. Она застряла между нашими сиденьями, ее пистолет был направлен в заднее стекло фургона. — Эта штука все еще позади нас!

Я посмотрела туда, куда она указывала, и впервые увидела то, что преследовало нас.

Вероятно, когда-то это был мусоровоз. Но Медноголовые приварили к его бокам и спереди пластину из огромных шипов. Передний набор шипов выступал примерно на пять ярдов за конец его решетки — более чем достаточно длины и веса, чтобы уничтожить практически любое другое транспортное средство, с которым он столкнется.

В том числе и наш фургон.

— Нельзя тормозить! Нужно продолжать двигаться! — сказала Анна.

Воробей тяжело вздохнула.

— Я двигаюсь. И дело не в том, что я намеренно замедляюсь: у фургона низкий заряд.

— Что, черт возьми, это значит?

— Замолчите! — перебила я их. Я наклонилась, чтобы посмотреть в пыльное ветровое стекло. Мои глаза сканировали каждый дюйм бесплодного ландшафта в поисках чего-нибудь, что мы могли бы использовать, чтобы соскоблить медноголовых с нашего хвоста. — Заткнись и продолжай ехать. Просто дай мне подумать…

Мы не могли обогнать мусоровоз. Мы не разлетелись на куски только потому, что он двигался чертовски медленнее нас — мы купили себе примерно пять минут. Я точно знала, что даже пустой мусоровоз так быстро не ехал, а этот вез с полной загрузкой. Вся задняя часть была завалена камнями. Медноголовые, вероятно, нагрузили его, чтобы сбалансировать вес шипов. Но груда камней также служила насестом для двадцати разгневанных вооруженных мужчин.

Они притаились среди камней, их черные лица уставились на наше окно. Я не могла точно сказать, какое у них было оружие. Не мачете, и я была почти уверена, что это не были пистолеты. Они были похожи на букву Т: длинные хвосты с двумя дугообразными ветвями, вставленными в их вершины. Некоторые из них держали свои Т так, будто держали винтовку. Но большинство использовали только одну руку.

И все они были направлены на нас.

— Арбалеты, — сказала Анна, будто она могла прочитать вопрос в моей голове. — Хорошая новость в том, что им придется подобраться довольно близко, чтобы поразить нас.

— Какие плохие новости? — выдавила я.

Анна неловко поерзала.

— Ну… у них металлические наконечники, так что ваша броня будет бесполезна…

— Отлично.

— … и я готова поспорить на большой палец левой руки, что все наконечники покрыты ядом. Когда они нас догонят, — хрипло рассмеялась Анна, — мы все будем похожи на лес. Даже Чокнутые Глаза раздувается и почернеет вместе с остальными… если только у тебя нет в коже какого-нибудь щита от гремучей змеи?

— Ммм, я не знаю, — ответила Воробей. Ее перчатки скрипели, когда руки сжали руль. — Меня и раньше убивали стрелами. Это не так плохо.

— Она говорит о симуляции ZOOT — это длинная история, — нетерпеливо пробормотала я, когда Анна приподняла брови.

Я повернулась и села на колени, глядя в заднее окно, пока мусоровоз медленно сокращал расстояние между нами. У нас было пять минут, прежде чем шипастая решетка проделает дыру в боку нашего фургона. Может, меньше. Я видела, что к шипам прилипли части грузовика. Они казались знакомыми: я узнала угольную краску на проколотой двери, и мой желудок сжался. Красные брызги украшали кончики шипов, и я была почти уверена, что это была не ржавчина.

Анна видела детали грузовика — и я знала, что она их тоже узнала. Она знала, что дверь была всем, что осталось от пикапа рейнджеров. Она знала, что, по крайней мере, половина ее стаи погибла.

Я смотрела, как сердитая волна красного цвета залила кожу на ее затылке, и я знала, что мы не могли просто свернуться калачиком и умереть.

Мы должны были взять с собой Медноголовых.

— Есть ли шанс, что поблизости есть еще один мост? — крикнула я, протискиваясь мимо Анны. Она заняла мое место, и я стала рыться в оружии в задней части фургона. Я собиралась использовать гранаты — я умирала от желания использовать их с того момента, как впервые увидела этот маленький черный ящик. Единственное, в чем я не была уверена, так это в том, смогу ли я найти способ использовать их все сразу.

Если это будет последний взрыв, который я когда-либо увижу, я хотела, чтобы он был большим.

— Да… похоже, через полмили будет мост, — крикнула Воробей.

Анна посмотрела на экран приборной панели.

— Это не мост — это Арка. Это один из наших маркеров мили. Отсюда до Старого города двадцать миль.

— В какой-то момент это был мост, — настаивала Воробей.

— Что бы это ни было, он никуда не денется. Он просто изгибается очень высоко.

— Ему и не нужно никуда деваться. Мне просто нужно втиснуть мусоровоз в щель, — сказала я.

Я прошла у стойки с оружием, моя рука скользила по стволу каждого пистолета, мимо которого я проходила. У меня был револьвер, но мне нужно было кое-что еще. Что-то с немного большим радиусом действия. Я была почти уверена, что у меня не хватало сил, чтобы нести большую пушку — и даже если бы я смогла поднять ее на плечи, толчок этой штуки отправил бы меня в Эль-Пасо.

После еще одного быстрого сканирования я выбрала винтовку. Это было довольно простое ружье: толстый приклад, длинный ствол и стандартные металлические прицелы. Винтовка действовала от рычага, что должно было дать мне шанс подстрелить несколько Медноголовых на выходе.

— Да, но в этом нет смысла! — сказала Анна, проводя рукой по лобовому стеклу. — Он просто движется по дуге и падает обратно.

— Шарли сказала, что ей нужен мост, — коротко ответила Воробей, — и это единственный мост в пределах нашей досягаемости. Хотя я признаю, что нам повезет, если у нас будет достаточно заряда, чтобы добраться до вершины.

Анна недоверчиво поморщилась.

— Но это никуда не…!

— Это прекрасно, — сказала я, пригибаясь к ним.

Это было прекрасно. Я не могла бы и мечтать о лучшем месте: эта арка выглядела так, будто когда-то была частью огромной, запутанной массы бетонных мостов. Я не могла себе представить, сколько машин здесь было раньше. Я не могла представить себе мир, в котором людям понадобилось бы столько огромных мостов в одном месте. Ежедневно здесь проезжали тысячи автомобилей.

Остальные сломались пополам или рассыпались у столбов. Но этот мост стоял до сих пор. Он изгибался в виде наклонной буквы C от одного конца земли к другому. Его середина нависала над крутым скалистым холмом. Земля опускалась опасным склоном, поросшим кедрами и мескитовыми деревьями. Если мусоровоз упадет с вершины этого моста, он будет катиться до тех пор, пока каждый медноголовый не превратится в кашу.

Цок!

Мы с Анной подпрыгнули, когда что-то сильно стукнуло в заднее стекло. Воробей нахмурилась, глядя в зеркало.

— Они стреляют в нас стрелами.

— Да, мы знаем, — огрызнулась Анна. Она оттолкнула меня локтем и направилась к задней части фургона. — Здесь должно быть что-то, что мы можем использовать, чтобы снять их с наших… ах, гранаты!

— Нет, не бросай гранаты, — крикнула я в ответ.

— Почему нет?

— Потому что я собираюсь их использовать.

— Все? — Анна усмехнулась. — Ни за что, в горящем аду, ты не собираешься использовать все эти гранаты.

— О, есть способ, — ​​спокойно сказала я, хотя мое сердце бешено колотилось, будто пыталось понять, как летать. — И я не хочу, чтобы ты их бросала, потому что я не хочу, чтобы Медноголовые знали, что у нас есть. Я хочу, чтобы они были удивлены.

Цок!

Щелк, щелк, щелк!

— У нас нет времени на сюрпризы! — взвыла Анна, когда новые стрелы ударили в окно. — Боже, они почти достаточно близко, чтобы проделать дыру в стекле.

Воробей усмехнулась.

— Они не могут проделать дыру в этом стекле. Оно бронировано. Им нужно что-то покрепче.

— Как насчет тонны металлических шипов? — сказала я.

Голова Воробья в шлеме наклонилась в сторону.

— Вероятно, это сработает. Ага.

К тому времени, когда мы достигли основания Арки, Медноголовые были уже достаточно близко, чтобы я могла увидеть ненормальные выражения на их бородатых лицах. Они, похоже, сообразили, что не могли прострелить наш фургон, так что теперь просто размахивали своими арбалетами и ругали нас сквозь оскалы.

— Черт возьми, эта черная слизь у них во рту? — сказала я, втиснувшись рядом с Анной.

— Это змеиная кровь, — она взяла с полки длинноствольную винтовку и прижала приклад к плечу. Голубой свет трещал по золотым полоскам в ее глазах, когда она отодвинула затвор, и внутри камеры вспыхнул кристалл. — Они превращают кровь в таблетки, а затем рассасывают их, когда у них мало воды.

— Грубо, — пробормотала я.

Анна пожала плечами.

— Полагаю, чтобы они не умерли от жажды.

Она бросилась на пассажирское сиденье, пока я была занята открытием всех ящиков с патронами. Внутри ящиков лежали десятки кристаллов — каждый был упакован и запечатан внутри корпуса из ультраотражающей фольги. Они, вероятно, взорвутся даже через ящики, но я хотела убедиться, что гранаты нанесут как можно больше урона. Я хотела, чтобы они взорвали все.

У меня остался один ящик с боеприпасами, который я передала Анне.

— Я не могу это нести, — сказала она, когда я поставила ящик ей на колени.

— Я могу, — буркнула Воробей. Фургон жалобно скулил, когда она въехала в основание моста. Ее ботинок скрежетал на газу, и она толкала машину вверх по склону. — Где ты хочешь, чтобы я остановилась, Шарли?

— Если сможешь провезти нас немного дальше вершины Арки, это будет лучше всего.

Я выглянула в заднее окно и ощутила ледяную корку внизу живота, когда заметила, как близко подобрались Медноголовые. Я надеялась, что камни утяжеляли их. Я надеялась, что они боролись с этим восхождением так же сильно, как и мы. Но на случай, если это было не так, нам нужен был другой план.

— Как ты думаешь, с какой высоты ты можешь упасть, не сломав ногу, Воробей?

— Ммм… не знаю. Шестьдесят футов, наверное, — сказала она.

Рот Анны раскрылся.

— Ни в коем случае — никто не может так упасть, не сломав свою спину пополам!

Я игнорировала Анну.

— Как далеко ты сможешь упасть, если несешь ящик с боеприпасами и около ста тридцати пудов?

Шлем Воробья откинулся на пассажирское сиденье. Ее взгляд бегал по фигуре Анны.

— Это больше похоже на сто сорок пудов…

— Как далеко? — рявкнула я.

— Сорок футов — и это слишком, — напряженно ответила она.

— Хорошо. Сделай это. Уведи ее как можно дальше от места взрыва.

— Хорошо.

— Что? — сказала Анна. Ее лицо почти стало цвета облака, так что я знала, что у нее было некоторое представление о том, что мы запланировали. И у меня не было времени объяснять остальное.

— Что ты будешь делать, Шарли? — сказала Воробей.

Я старалась не думать об этом. Я сосредоточилась на том, чтобы подготовить заднюю часть фургона к взрыву, достаточно сильному, чтобы уничтожить Медноголовых. Я вытащила из кармана плаща две гранаты и держала их в руке. Бок о бок. Их вершины звякнули друг о друга…

— Ты могла бы использовать Фрэнка, — крикнула Воробей. Мы были у вершины моста. Двигатель фургона задыхался на остатках заряда. — Я знаю, что он тебе не особо нравится, но он определенно может принять падение.

Честно говоря, я забыла о Фрэнке. Я посмотрела на его бездействующий цилиндр, его хромированные стенки звенели о ремешок, и у меня появился кислый привкус во рту. Я не доверяла Фрэнку. Но у меня тоже особого выбора не было.

— Как мне его разбудить?

— У него на макушке есть кнопка, — сказала Воробей. — Нужно сильно надавить, а затем удерживать ее в течение трех секунд.

— Хорошо, — пробормотала я.

Я возилась с ремнями Фрэнка, когда громкий хлопок отдернул мои руки. Медноголовые пытались взобраться на мост. Их мусоровоз вздымался от напряжения, извергая хвосты синего пламени из задней трубы каждый раз, когда двигатель трещал и глох. Мужчины на вершине каменной кучи хлопали руками по железным бокам мусоровоза. Они шумели, когда водитель давил на газ, подстрекая его. Но вес камней мог быть слишком большим.

На полсекунды я боялась, что мусоровоз не сможет подняться, и что мы застрянем на гребне моста — в окружении медноголовых и в осаде, пока не кончатся наши припасы. И это был бы кошмарный способ умереть.

Хлоп!

Двигатель мусоровоза, наконец, переключился на более высокую передачу. Он сильно раскачивался и брыкался, как дикое животное. Камни летели по дуге с вершины его кучи — вместе с несколькими неудачливыми Медноголовыми. Их тела подпрыгивали на горячем бетоне. Некоторые из них получили валуны размером с череп себе в живот и середину груди, и их мучительные крики пронзили воздух.

Никто не остановился, чтобы помочь им. На самом деле Медноголовые, сумевшие остаться на мусоровозе, смеялись над своими павшими товарищами. Они запрокинули головы и хохотали, будто смерть была шуткой.

Я не хотела знать, что они будут делать, если поймают нас.

Я снова возилась с ремнями Фрэнка, когда фургон внезапно вздрогнул и замолк. Я услышала, как заскрипели тормоза, когда Воробей нажала на них, не давая нам скатиться с другого конца моста.

— Вот и все. У нас нет заряда, — крикнула она ровным и беззаботным голосом. — Как далеко ты хочешь зайти?

— Не знаю, — отозвалась я, вытаскивая Фрэнка из ремней. Боже, он был тяжелым. С гранатой в одной руке и цилиндром Фрэнка на сгибе руки мне повезет, если у меня хватит конечностей, чтобы ползти. — Может, двадцать ярдов?

— Ммм, я бы чувствовала себя в большей безопасности на тридцати.

— Хорошо, тогда тридцать! Делай, что хочешь, только быстро!

— Как насчет того, чтобы выкарабкаться из этой проклятой смертельной ловушки? — сказала Анна дрожащим голосом. Она смотрела в окно, и по тому, как широко были распахнуты ее глаза, я понимала, что ей было некомфортно на высоте.

Воробей сняла ногу с тормоза, и фургон начал катиться по мосту. Ее серебряные глаза были прикованы к зеркалу заднего вида. Она позволила нам катиться до тех пор, пока Медноголовые не исчезли за гребнем моста. Затем она припарковала фургон.

Наши колеса опасно стонали, фургон покачивался после медленного спуска по склону. Я не знала, начнем ли мы снова съезжать. Воробей сидела как камень на водительском сиденье; Анна крепко прижимала винтовку к груди. Прошла еще одна секунда, и фургон замер.

— Хорошо. Вылезайте отсюда, — рявкнула я.

Обе женщины попытались распахнуть двери, но мост был слишком узок. Они ударились о бетон и отскочили.

— Нам нужно выйти сзади…

— Нет! Если выйдете через заднюю дверь, то застрянете между фургоном и этими Медноголовыми, — я остановила Анну локтем и пнула спинку сидения Воробья. — Выйди в окно.

— Окна не открываются, — сказала Воробей.

— Тогда пробей их!

— Они бронированы…

— Ты крепче любой проклятой брони, — огрызнулась я. — Сожми кулак и замахнись, как следует.

Воробей медлила секунду. Ее шлем повернулся к лобовому стеклу, и она подняла правую руку. Ее перчатка скрипела, когда пальцы сжались.

Я подпрыгнула, когда ее костяшки пальцев врезались в стекло. Она повернулась так быстро, что я даже не заметила, как она это сделала.

Анна взвизгнула и чуть не уронила винтовку.

— Твою…! Разве это не было больно? — недоверчиво сказала она, наблюдая, как Воробей отдирает большую панель из бронированного стекла на половицу. — Это…? Ты порезалась?

— Нет, — Воробей медленно согнула руку. — По крайней мере, я так не думаю.

— У нас будет время проверить себя на наличие порезов позже, — прорычала я, снова пиная сиденье. — Сейчас вам всем нужно бежать — вперед!

Воробей выскользнула через дыру в лобовом стекле, будто делала это уже сотни раз. Она терпеливо стояла, пока Анна пробиралась через стекло. Едва сапоги Анны коснулись земли, как Воробей взвалила ее себе на плечи.

Я ожидала, что она что-то скажет о том, что ее подняли, как мешок. Но Анна просто висела, цепляясь за свою винтовку, в то время как ее глаза оставались широко раскрытыми и испуганными. Выражение ее лица напоминало мне ночное существо, в глаза которому ударил свет: что, черт возьми, происходит?

Анна не была грызуном из сточной канавы, не знающим ничего, кроме дня и ночи. Она знала, что должно было произойти. Она знала, что Воробей спрыгнет с моста и упадет на землю с нечеловеческой высоты. И она так переживала из-за этого, что ее даже трясло.

Я выползла из окна и повернулась так, чтобы мои ботинки первыми коснулись земли. Я шла за Воробьем примерно десять ярдов вниз по задней части моста. Все дрожало. Я слышала, как стонали древние бетонные балки, пока мусоровоз с трудом поднимался к гребню. Возбужденные крики Медноголовых разносились сквозь сильный ветер, как демонический вой.

— Позаботься о ней, — крикнула я, пока Воробей продолжала убегать. — Помни — она человек. У нее только одна жизнь. Так что, несмотря ни на что, ты доставишь ее в безопасное место. Я найду тебя, когда все это закончится.

— Я буду осторожна, — крикнула Воробей. Она не останавливалась и не обернулась.

Анна вывернула шею, чтобы посмотреть на меня, и я старалась не отвлекаться на страх в ее глазах.

— А ты? Где ты…? Шарли! Шарли!

— Я буду в порядке! — уверила ее я. Хотя я прекрасно знала, что со мной, вероятно, не все будет в порядке. Весь вес моей жизни зависел от того, смогу ли я убедить Фрэнка сохранить ее. И я думала, что Фрэнк, наверное, немного злился на меня.

Я повернулась к фургону и поставила Фрэнка на раскаленный бетонный склон. Он мигнул зеленым, когда я нажала на его кнопку. И через пару секунд он выпрямился во весь рост.

— Ты не понимаешь, какое влияние твой усиленный коммуникационный рецептор может оказать на любое подразделение в пределах твоего диапазона, — Фрэнк ругал меня, будто не понимал, как долго бездействовал. — Если ты не научишься контролировать себя сейчас, очень вероятно, что ты… Шарли, мы находимся на очень опасной высоте, — динамики Фрэнка стали тише, а его руки были раскинуты, словно хромированная блокада, не давая мне подойти слишком близко к краю мостика. — Твое тело не останется целым, если ты упадешь отсюда.

— Да, я знаю, — сказала я, вытаскивая чеки из гранат. — Вот почему мне понадобится твоя помощь.