Цикл аномалии

ГЛАВА 6

ИЮНЬ 2213

Что-то произошло несколько месяцев назад — и, видимо, это было что-то очень важное, потому что Учреждение отправило беспилотник почти на шестьсот миль к западу, чтобы предупредить полицию.

Блейз увидел знакомую тень в форме диска, плывущую по земле почти за минуту до того, как дрон появился в поле зрения. Ему показалось странным — нет, беспрецедентным — то, что беспилотник приземлится в Далласе. Даже если он приземлится на Выходе, все равно оставался шанс, что кто-то из Сапфира или Гранита его увидит. И это вызвало бы массу вопросов. Вопросы, из-за которых кого-то могли отправить в больницу для досрочного выхода на пенсию.

Но он предположил, что этого никто не видел, потому что дрон без проблем приземлился и снова взлетел. Он оставался столько, чтобы подключиться к его Кубу и передать безумное сообщение. Сообщение имело уровень допуска: совершенно секретно, поэтому Блейзу не разрешалось делиться им с кем-либо еще. Ни с его сослуживцами, ни с его заместителем. Даже с мэром. Блейзу пришлось прочитать сообщение, а затем приступить к своим обязанностям, будто ничего не произошло, взяв на себя все заботы:

Сообщается о катастрофическом сбое. Маршрут небезопасный. Карантин введен для колоний с восьмой по семнадцатую. Пожалуйста, отмените все запланированные поездки и оставайтесь в штаб-квартире до дальнейшего уведомления.

Полковник Адам Вайс, АБР, «GeneTech Security».

Вскоре признаки катастрофической неудачи обрушились на Даллас. В течение суток у выхода появились первые нерезиденты, требующие входа.

— Да, это конгрессвумен Уолтерс. Я здесь со своими сотрудниками — мы проводили кампанию в Эль-Пасо, когда АВА сломалась.

Один из младших офицеров вызвал Блейза к переговорному устройству Выхода во время обеденного перерыва. Его заместитель, Чанс О'Брайен, почти пятнадцать минут безуспешно читал женщине протокол. Она все еще требовала поговорить с тем, кто был главным. Поэтому Блейз оставил недоеденный «SuperMeal» на столе и пошел разбираться.

— Простите, что беспокою вас, шериф, — тихо сказал О'Брайен. — Я пытался объяснить…

— Простите? Есть тут кто?

Глаза О'Брайена, казалось, вспыхнули еще более резкой смесью желтого и зеленого, пока женщина продолжала визжать в интерком. Но его лицо оставалось гладким, как камень.

— Я буду здесь, если понадоблюсь, шериф.

Блейз в одиночку подошел к передатчику.

— Здравствуйте, мэм. Меня зовут Блейз Торн, и я…

— Вы здесь главный?

— Во всех вопросах, касающихся входа и выхода, да, мэм.

— Ну, как я уже сказала, я конгрессвумен Уолтерс, и я официально подаю заявку на въезд.

— Хорошо. Если вы оставите отпечаток, я…

— Ваш сканер не работает, — яростно сказала женщина. — Я провела пальцем с полдюжины раз, и он пишет, что у меня нет надлежащего допуска. Как у меня нет допуска? Ради бога, я могла бы войти в Белый дом!

Даже если бы это не было нарушением протокола, потребовалось бы слишком много времени, чтобы объяснить мисс Уолтерс, что существовало, по крайней мере, двадцать агентств с уровнем допуска выше, чем у президента. Секретные агентства, которых официально не существовало, потому что, если бы Мировое Правительство когда-либо узнало о них, оно, несомненно, проголосовало бы за уничтожение Соединенных Штатов.

АБР было одним из этих агентств. Даллас, или Колония Двенадцать, был проектом, санкционированным АБР, и меры безопасности в нем были далеко за пределами того, что было официально изобретено. Тот факт, что солнечный барьер мог удерживать достаточно заряда, чтобы оставаться в рабочем состоянии всю ночь, был огромным скачком в инновациях, когда обычное огнестрельное оружие не могло разрядиться без постоянного воздействия солнца.

Неудивительно, что отпечаток конгрессвумен был отклонен. Но протокол Блейза требовал, чтобы он оставался вежливым. Он подключил свой Куб к выходу сканера печати и провел быстрый тест.

— Похоже, все в полном порядке, мэм.

— Что, черт возьми, это значит?

— Это означает, что диагностический отчет вернулся в норму…

— Плевать мне на отчет! — завопила мисс Уолтерс. — Послушайте, я близкий друг полковника Вайса. Я знаю, что там происходит. Кто, черт возьми, дал ему разрешение на строительство этого места?

— Я понимаю. Как вы думаете, что это за место, мэм?

Небольшое колебание. На заднем фоне несколько голосов бормотали свои догадки.

— Я… ну, это военный объект!

— Военный объект?

— Да! Это один из его проклятых оружейных заводов. Я знаю это, потому что вижу дым, поднимающийся вон там!

Блейз не видел женщину, но знал, что она, вероятно, указывала в сторону Гранита, где завод по переработке отходов в Далласе выбрасывал дым в тонкие летние облака. Это не был оружейный завод, и в его протоколе не было ничего о том, что городу нужно было какое-либо разрешение на работу.

— Я не думаю, что вы правдивы со мной, мэм…

— Вы обвиняете меня во лжи? Хотите сказать, что я…?

— …но на всякий случай я буду рад подать прошение в мэрию об одноразовом исключении, — сказал Блейз, хотя он знал, что мэрия не предоставит ей исключения. — Процесс займет не менее двадцати четырех часов, и я настоятельно рекомендую вам отойти от периметра до тех пор.

— Нет. Я не позволю вам прогнать меня. Мы останемся здесь, и я буду занозой в заднице за каждую секунду, что проведу снаружи.

Блейз попытался объяснить, насколько опасно для чужака находиться так близко к периметру города. Он пытался сказать ей, что солнечный барьер было не единственным, что защищало Даллас. Но конгрессвумен отказалась уходить. Остаток дня она оставалась на связи. Младший офицер, назначенный следить за выходом на ночь, сказал, что она, наконец, остановилась где-то после трех часов утра.

Когда Блейз вернулся на следующий день с отказом мэрии в руках, коммуникатор молчал.

— Миссис Уолтерс? Мэм?

Ничего. Не было ответа.

О’Брайен подумал, что они могли сдаться и уйти, но Блейз знала лучше:

— Она проявляла признаки стресса. Когда люди в беде, они ищут убежища. И это единственное убежище на мили. Должно быть, с ними что-то случилось, — сказал Блейз, говоря достаточно тихо, чтобы намекнуть на конфиденциальность.

Новобранец полиции в будке контрольно-пропускного пункта на выходе все еще мог слышать его, но ему не разрешалось передавать что-либо, что он слышал, пока Блейз говорил тихо.

О'Брайен сдвинул плащ и вытащил револьвер.

— Должны ли мы провести расследование?

— Да, но я пойду один, — сказал Блейз, снимая с плеча дробовик. — Это не обязательное расследование: один из нас должен остаться на случай, если что-то пойдет не так.

О'Брайен сунул револьвер за пояс, и Блейз вспомнил, как его желто-зеленые глаза застыли, глядя на стену выхода.

— Будьте осторожны, шериф.

— Я не пойду на ненужный риск, — заверил его Блейз.

Открытие стены выхода — даже щели, достаточной для того, чтобы Блейз мог проскользнуть через нее — заняло десять минут. Небольшая армия офицеров собралась за его спиной и сформировала защитную арку в десяти ярдах от входа. Они вытащили винтовки и заняли огневую позицию. Если кто-то попытается проникнуть в Даллас, далеко он не уйдет.

По ту сторону стены ничего не было. Блейз прокрался через отверстие, прижимая дробовик к груди и уверенно держа палец на спусковом крючке.

Он видел, где спали конгрессвумен и ее сотрудники: вокруг почерневших остатков костра лежало кольцо одеял, а также несколько пустых упаковок с пайками для выживания. В кольце была заметная дыра — место, где должно было находиться еще одно одеяло, но вместо него было только темное пятно.

В конце концов, Блейз нашел пропавшее одеяло. Его отбросило на несколько ярдов от лагеря, а его содержимое — человеческое тело — расплющило. Вокруг тела была выемка в земле. Кровь и масса органов скопились внутри, обнажая огромный шестиконечный след.

Только один тип бота был способен оставить отпечаток такого размера и формы. И Блейз ничуть не удивился, обнаружив, что автомобиль конгрессвумен скрючился в нескольких сотнях ярдов от Далласа, и с его мятой стальной обшивки все еще стекала кровь.

— Был задействован бот, отвечающий за соответствие АБР, — пробормотал Блейз, как только вернулся в стены.

О'Брайен стоял неподвижно, его глаза метались, словно он просматривал строчки протокола в воздухе.

— Но… мы не сделали ничего плохого.

— Я знаю.

— Зачем АБР развертывать бота для соблюдения требований?

— Я не знаю их рассуждения, — ответил Блейз. Протокол запрещал ему сообщать остальным, что они находились на карантине, а причина, по которой бот по соблюдению требований был развернут, заключалась в том, чтобы убедиться, что никто не покинул Даллас. Поэтому он настоял на том, чтобы полиция продолжала выполнять свои обязанности, и они больше не говорили о конгрессвумен.

Прошло три недели с тех пор, как Блейз выходил за стену. Было опасно выходить на улицу, когда патрулировал бот послушания.

Иногда он его слышал. Боты послушания были оснащены устройством, которое отражало окружающий ландшафт и затрудняло их обнаружение. Но его шаги звучали как раскаты грома. Обычно Блейз довольно легко слышал, как он шел по периметру Далласа. Но в такой день, как сегодня, когда облака рычали, собираясь в то, что обещало стать жестокой летней бурей, бот был неотличим от грома.

— Пятнадцать минут, — буркнул О’Брайен, его желто-зеленый взгляд был устремлен к облакам. Они тяжело висели, расплылись в черно-синих завихрениях. — Дождь начнется через пятнадцать минут.

Блейз ничего не говорил. Неважно, когда должен был начаться дождь: его смена на Выходе не закончится до наступления темноты. Максимум, что он мог сделать, это наклонить шляпу и позволить воде стекать с ее краев.

В конце концов, у О'Брайена закончились любезности, и ему пришлось вернуться в штаб-квартиру. Когда он ушел, Блейз смог без помех сосредоточиться на своей смене. Он шагал перед выходом. Часть зрения следила за пустым полем, раскинувшимся между Выходом и Большим Далласом, другая — за стеной.

Ее сине-белая плоть мягко потрескивала между хромированными проводниками. Порыв штормового ветра отбросил плащ Блейза в сторону и превратил треск стены в пронзительный вой. Порывы ветра стали более частыми по мере приближения бури. Вскоре он дул устойчиво на стену и поля, а также на широкий хвост плаща Блейза.

Тяжелый материал шлепал его по ногам, когда он повернулся. Это не было больно. Ощущение было не тревожнее, чем похлопывание по плечу. И уж точно не мешало Блейзу выполнять свои обязанности.

Гром грохотал по земле за стеной. Он начинался где-то глубоко внутри бури и расцветал, охватывая мили беззвучного воздуха…

Или это был не гром?

Блейз внезапно повернулся, не уверенный, что этот звук был близок к шуму патрулирующего робота. Он посмотрел на Выход, его ярко-голубые глаза были устремлены на часть стены, которая должна была открываться. Вскоре бот выдаст новый набор приказов. Более агрессивный набор.

Это будет грязный способ очистки Далласа, и на несколько коротких мгновений это будет очень болезненно — но гораздо более практично, чем попытка отправить на пенсию все население. Такой процесс займет месяцы и потребует больше ресурсов, чем мог предложить Фонд.

Блейз знал, что это будет, и принимал это. Иногда, в случае сбоя, популяция должна быть уничтожена, чтобы GeneTech мог произвести обновления и ремонт. Это мало чем отличалось от того, как сосновые леса очищались огнем. Даллас всегда возвращался сильнее, чем раньше. Истребление шло на пользу циклу.

Тем не менее, Блейз должен был сохранять бдительность, пока не получит последний приказ. Гром прошел быстро, испаряясь где-то у края грозы. Значит, это был всего лишь гром. Не звук робота, пробирающегося мимо Далласа.

Белая вспышка осветила небо, а за ней кричали ​​облака. Блейз застыл, ожидая повторения вспышки. Молния не пугала, пока она оставалась внутри облаков. Но если она упадет…

— Предупреждение о сильной грозе — немедленно ищите укрытие… Предупреждение о сильной грозе — немедленно ищите укрытие.

Блейз нахмурился, когда голос бота наполнил воздух над Далласом. По городу были разбросаны десятки отводов для молний, ​​и когда ударяло по одной, тревога срабатывала на всех.

Дверь в будку контрольно-пропускного пункта Выхода распахнулась, и оттуда высунулась молодая новобранка. Ее фиолетовые волосы отлетели с лица, когда она крикнула:

— Шериф, вам лучше скрыться!

Блейз двигался быстро, поворачиваясь, чтобы посмотреть, как языки молний змеятся на небе в яростной вспышке цвета. Они были пурпурными по краям и чисто белыми посередине. Каждая неровная полоса оставляла светящийся черный след перед его глазами. Но он не мог отвести взгляд.

Дождь полился. Крупные капли дождя стучали по крыше со звуком града. Дождь хлестал по плечам Блейза, он нырнул в кабинку; поток стекал с передней части его шляпы на пол. Он подтолкнул лужу ботинком к двери.

— Как долго, по-вашему, это продлится, шериф? — сказала новобранка.

— О, около часа, я думаю, — ответил Блейз.

В будке было тесно, а стул был лишь один, который тут же предложила ему новобранка.

Блейз отказался.

— Держите уши на связи. Я посмотрю из окна, — тихо сказал он.

Они ждали в тишине почти двадцать минут. Буря вызвала такой сильный ветер, что бело-голубая энергетическая стена начала звенеть. Она так звенела только при скорости ветра свыше пятидесяти миль в час. Эти капли дождя, вероятно, ощущались на коже человека как стальные шарики. Было бы неприятно застрять снаружи в этой буре.

Едва эта мысль пришла ему в голову, как новобранка вдруг сказала:

— Шериф, у выхода кто-то есть.

Блейз подошел к своему столу, на котором ничего не было, если не считать небольшой вертикальной переговорной коробки.

— Это кто?

— Не знаю. Не представились.

Там было пятно в форме человека, стоящее за пределами энергетической стены. Ее искажал дождь, падающий на окно, рябь шла от ударов ветра по стене, но у пятна были все характеристики человеческого облика.

Странно то, что он не нажал на переговорник.

— Чего он ждет? — буркнула новобранка. Ее палец завис рядом с кнопкой ответа в ожидании.

— Не знаю, — Блейз ждал еще мгновение, но фигура не двигалась. Она стояла, свесив руки по бокам и не шатаясь на ветру. — Это не человек, — сказал он через мгновение.

— Разведчик?

Или кто-то из другой колонии, подумал Блейз. Он не произнес этого вслух, потому что жители Далласа не должны были знать о других. Говорить с этим человеком по интеркому нельзя было: новобранка услышит, и тогда ее придется убрать. И в его протоколе было предусмотрено предотвращение досрочного выхода на пенсию, когда это было необходимо.

— Открой выход.

— Сэр?

Блейз ощутил удивление новобранки, когда она пошла к двери, не оглядываясь.

— Как шериф Далласа, я прошу вас открыть выход, — он зарядил свой дробовик, и его патронник наполнился опасным бело-голубым зарядом. — Я возьму на себя полную ответственность за инциденты, которые могут произойти в результате моих приказов.

— Да, сэр, — ответила новобранка.

Блейз вышел в бурю. Ветер сердито трепал его плащ, шум забивал уши. Дождь лил из облаков так густо, что ему приходилось полагаться на молнию, чтобы найти путь к выходу. Вот она, на короткое время в сиянии дуги электрической вены стало видно черную брешь в энергетической стене.

— Ау? — Блейз выбрался в брешь, ствол его дробовика уже был нацелен на злоумышленника. — Поднимите руки и медленно повернитесь.

Это была женщина. Ее кожа была темной, а волосы были черными. Ее глаза были редкого серебристого цвета, резко выделялись на фоне почерневшего неба — даже сквозь почти слепящую завесу дождя они все еще будто сияли. Женщина медленно повернулась, пока эти глаза не встретились с Блейзом. Ее губы раскрылись в удивительном выражении боли, когда она попросила:

— Пожалуйста… пожалуйста, просто убей меня. Не возвращай меня туда.

Блейз знал, что эта женщина была юнитом, хотя она пыталась скрыть это, ведя себя как человек. Обман был сложной функцией, для которой требовался продвинутый микрочип и очень слабый сценарий протокола.

Может Х2?

Или… уж точно не X3.

— Из какой ты колонии? — крикнул Блейз.

Женщина не ответила. Она опустилась на колени, когда приблизился Блейз. Вся ее рваная одежда и темные пряди волос были покрыты грязью. Она вонзила пальцы в землю, царапая влажную поверхность, обнажая сухую плоть под ней.

— Пожалуйста, пожалуйста, — стонала она. Ее рука дрожала, когда она подняла ее с земли. Ладонь прижалась к одному из ее серебряных глаз, и грязные слезы покатились к ее подбородку. — Просто убей меня… не отправляй меня туда… пожалуйста, просто убей меня.

Блейз понимал, что случилось с этой женщиной. Он уже видел это раньше: должно быть, ее поймал бот АБР. Эта женщина была отмечена как аномалия и отправлена ​​в ближайшую колонию для перевозки. Обычно Блейз помещал таких внутрь броненосца и отвозил прямо в Учреждение. Но поскольку Даллас находился на карантине, ей придется остаться здесь.

Это означало, что ее голова будет продолжать болеть.

— Пойдем со мной, — твердо сказал он.

— Нет… нет, пожалуйста…

— Я должен запереть тебя. Это протокол.

— Но я не могу… я не могу снова…

Раскат грома скрыл ее голос. Блейз не слышал, что она сказала. И прежде чем он успел попросить ее повторить, в воздухе позади него разнёсся еще один звук: глубокий, рычащий раскат грома, который становился громче с пугающей скоростью. Когда земля начала трястись, Блейз точно знал, что это был не гром.

Бот послушания.

— Внутрь! — проревел он.

Женщина не двигалась. Она сгорбилась в болезненном оцепенении. Похоже, она не обращала внимания на то, что вся земля тряслась.

Протокол Блейза требовал, чтобы он попытался спасти ее жизнь.

Он пересек пространство между ними и схватил ее под руку. Женщина безвольно висела, он тащил ее к Выходу. Мокрая земля скользила вокруг его ботинок, а грязь замедляла шаги. Мир подпрыгивал перед его глазами, бот подбежал ближе, и его огромный вес давил на землю.

Брешь была перед ним. С каждой секундой она становилась шире. Новобранка с фиолетовыми волосами лихорадочно крутила рычаги, пытаясь открыть щель для двух человек. Но она не успевала. Промежуток был достаточно широкий только для одного. И Блейз, как он поклялся, когда принял должность шерифа, должен был ставить жизни других выше своей.

— Гах!

Он грубо швырнул женщину в щель, а затем повернулся. Ему удалось выстрелить из дробовика одним лучом — веером взрывной энергии, который поразил бота прямо в его экран. Но луч не нанес урона. На самом деле все он только сбил маскирующее устройство бота на полсекунды, уничтожая любую возможность того, что Блейз выживет.

Бот послушания был высотой более десяти футов. Он склонился над Блейзом в сокрушительной волне стали и огней. Его экран, разделенный на две части, чтобы имитировать глаза, был белым. Черные вены пульсировали в его глазах, искривляясь и мерцая, огонь луча испарился, а маскирующее устройство снова включилось. Кулак размером с мусоровоз Гранита с такой силой сжал Блейза, что его подбородок ударился о грудь.

На мгновение он растерялся. Затем, когда он открыл глаза, Блейз поднялся так высоко, что мог почувствовать вкус дождя сквозь облака. Давление окружало его со всех сторон. Он ощущал, как давление быстро нарастало, бот сжал кулак. Вскоре давлению некуда будет деваться, кроме как из макушки черепа. Бот собирался раздавить его до смерти.

Блейз не боялся. Это делали боты послушания. Ему было приказано оставаться внутри стен, но он вышел, чтобы проверить злоумышленника. Он не нарушал протокол. Он действовал согласно программе. И теперь бот послушания должен был сделать то же самое.

Следующий цикл будет лучше. Он будет лучше…

Странное чувство пронзило его внезапно. Оно началось в макушке, где его короткие черные волосы встали дыбом. Его кожа внезапно натянулась, и, когда он опустил взгляд, он увидел мелкие бугорки на всей покрытой шрамами тыльной стороне его рук. Он парил в чудовищной хватке бота, подвешенный, как лист, который каким-то образом поймал ветер. На мгновение Блейзу показалось, что он умер.

Затем в его глазах вспыхнул ослепляющий белый свет.

И боль… ужасная боль.

Блейз никогда раньше не чувствовал боли, но он знал, что это ощущение было невыносимым. Он кричал, корчился, его конечности болтались, а его кожа изо всех сил пыталась не разорваться от раскаленной добела волны, которая грозила вырваться из-под его пальцев.

Он больше не мог этого терпеть.

Он хотел, чтобы этот цикл закончился.

Он хотел отпустить…

— Шериф?

В нос Блейзу ударил едкий запах. Он дернулся и застонал, ощутив, как прядь волос превратилась в пепел между кончиками его пальцев.

Желто-зеленые глаза О'Брайена быстро вспыхнули, прежде чем он отвернулся.

— Он жив! Звоните в больницу!

— Да, сэр!

Шаги унеслись в сторону стены Выхода…

Шаги…

Стук…

Блейз вскочил с воплем:

— Уходи отсюда! Вернись за стену!

— Почему? — выдавил О’Брайен.

— Бот послушания тебя убьет!

— Он выведен из строя, — О'Брайен поднял Блейза в сидячее положение и указал на землю рядом с ним. — Нам потребуются месяцы, чтобы собрать эту штуку и отправить ее на переработку.

Огромная рука-коготь лежала перед Блейзом. Дым поднимался от ладони; дождь шипел, стуча по пальцам. Бот послушания вышел из строя.

— Но… как?

— Удар молнии, — хмыкнул О’Брайен.

— Хм, мне повезло, — сказал Блейз. Его губы раскрылись, и он ощутил ветер на своих зубах. Давление нарастало в его груди, и он уже не мог его сдержать: он разразился смехом. — Боже, мне повезло, да?

О’Брайен отклонился.

— С вами все в порядке, шериф?

— Лучше, чем в порядке, я жив! — Блейз запрокинул голову и завыл на ветер. Он никогда раньше не издавал таких звуков. Он никогда не издавал ни одного из этих звуков. Он не знал, что мог. Но его тело, кажется, действовало само по себе.

А Блейз был лишь пассажиром.

О’Брайен нахмурился, когда Блейз снова завопил. Он повернулся к ближайшему работнику и ​​буркнул:

— Лучше предупредите госпиталь. Скажите им, что шериф ведет себя… ненормально.