Цикл аномалии

ГЛАВА 5

Я не знала, сколько времени шла через руины. К тому времени, когда я добралась до внешнего края упавшего здания, я полностью вымоталась.

Не было ни одной кости или кровеносного сосуда, которые бы не кричали. Каждый удар сердца бил с такой силой, что мое тело качалось. Я прислонилась спиной к куску разрушенной стены и опустила подбородок на грудь. Я не знала, достаточно ли сил во мне осталось.

Я не знала, могла ли я сделать еще один шаг.

Прямо передо мной виднелась зияющая пасть кирпичных руин. Я смотрела в центр черноты, и за глазом что-то жалобно пульсировало. Будто мой глаз умолял меня сделать последние несколько шагов и просто покончить с этим. Покончить с болью.

Я пыталась, но не могла двигаться к черной пасти развалин.

И она стала двигаться ко мне.

Я позволила ей раздуться, заполнить мое поле зрения, позволила влажному воздуху окутать мои плечи и позволила разлагающимся стенам заглушить холод. Я закрыла глаза и представила, каково было в этих руинах. Как там пахло. Каким был вкус у воздуха. Через минуту это стало настолько реалистичным, что я начала паниковать. Я вздрогнула, будто проснулась ото сна, и не могла поверить в то, что увидела.

Боль за моим глазом ушла. Там было пусто, будто боль оставила вмятину на белом шаре. И мое тело… как-то сдвинулось. Я полностью ушла от обломков и теперь стояла среди сгоревших развалин, имея лишь смутное воспоминание о том, как я туда попала. Я сделала шаг назад, пытаясь сориентироваться, и врезалась почкой в какой-то неподвижный предмет позади меня.

— Ой!

Это была столешница — часть старой деревянной барной стойки, которая обгорела так же, как и остальная часть здания. Большая часть угла осыпалась на спину моего комбинезона. Я смахнула крошку, пытаясь понять, где я находилась.

Я стояла за прилавком, лицом к комнате, полной обугленной мебели. Здесь были столы и стулья, а вдоль стен стояли скелеты скамеек с высокими спинками. Декоративные картины с покоробившимися и треснувшими по углам рамами до сих пор упрямо свисали с ржавых гвоздей. Стекло устилало пол так густо, что казалось, будто я с хрустом пробиралась по куче листьев, пытаясь проверить потолок.

Всегда было полезно проверить: иногда стены выглядели нормально, но потолок еле держался. И я не хотела, чтобы меня раздавило. По всему потолку были прибиты маленькие металлические обеденные тарелки — я не знала, зачем. Похоже, они не служили никакой цели. Может, они были еще одна загадкой До.

Я нырнула за прилавок и нашла под полками ряды разбитых бутылок. Жара их давно погубила. Но даже сквозь пепел и запах дыма я уловила привкус несвежего виски.

— Мы приближаемся, — услышала я Блейза, но не обернулась, чтобы посмотреть на него. — Это где-то здесь… где-то рядом…

Я оставила его мелькать среди руин, а сама пыталась понять, что вызвало пожар. Напротив меня была огромная дыра в стене. Похоже, ее что-то пробило, может, что-то туда отбросило. Больше всего углей находилось вокруг этой дыры. Снаружи я видела большой участок пустого бетона, окруженный забором из расплавленного кованого железа. Затем тянулся короткий участок почерневшего булыжника. И, наконец, я увидела то, что осталось от огромного, возвышающегося сооружения.

Держу пари, огонь начался там и перекинулся в этот бар.

Я не понимала, зачем Миру До нужны были такие огромные здания. Они заполняли улицы и собирались в удушающий навес из стали — навес, который сохранялся, несмотря на то, что под ним больше некому было стоять. Город уцелел, а люди, которые его строили, — нет. Это было похоже на то, когда птицы улетали на юг на зимовку и покидали свои гнезда, а они загромождали деревья.

Строение через улицу находилось в худшем состоянии, чем заброшенное гнездо. Ничего не осталось, кроме стальных костей и проводов-кишок. За ним лениво висел бледный рассвет, подмигивая мне сквозь тонкую пелену облаков. Его свет делал старую башню черной, еще более мертвой, чем она была — как тогда, когда Уолтер находил полусъеденное тело, лежащее в траве, и бормотал:

— Ну, от этого уже не вернуться.

Боже, я скучала по нему. Мои глаза жгло от воспоминаний о его голосе. Нам нужно было найти Учреждение Двенадцать и быстро убраться отсюда. Я прижала два пальца к шишке на черепе.

— Это оно.

Блейз появился рядом со мной. Он шагнул за прилавок, его призрачная рука замерла над стеной сломанных рычагов. Некоторые рычаги были простыми, а на других были вырезаны фигурки. В какой-то момент они были ярко окрашены, но дым расплавил их вершины, а солнце выбелило поверхность.

За барной стойкой была стена из зеркал. Я видела себя в синяках и крови в обесцвеченном стеклянном тумане. Но у Блейза не было отражения.

— Этот, — сказал он через мгновение.

Я отвела взгляд от своего искаженного лица и увидела, что его рука остановилась. Она замерла над единственным не расплавленным рычагом. Краска стерлась, поверхность была покрыта копотью, но форма уцелела. Я узнала символ, вырезанный на его вершине: одинокая звезда, висящая над пушкой.

— Мэрия, — прошептала я.

— Это больше. Раньше под этим символом работало множество агентств. Мэрия — это всего лишь одна маленькая ветвь. Сейчас их нет, — добавил он через мгновение. — Ну… в основном.

Блейзу было интересно узнать о прошлом, но меня это не волновало. Я соглашалась с этим столько времени, сколько потребуется, чтобы вернуться к Уолтеру. Тогда я захочу забыть, что это когда-либо было. Я поймала себя на мысли об относительной простоте выживания в Ничто: еда, жилье, боеприпасы — все проблемы с быстрыми и легкими ответами.

В Блейзе не было ничего быстрого или легкого. Он злился, и от него у меня было кисло внутри. Он был загадкой, которую я была бы счастлива забыть.

Я подошла к рычагу и большим пальцем счистила сажу со звезды и символа пушки. Металл под грязью был отполирован и блестел — будто огонь, дым и даже проклятое солнце не могли его коснуться.

— Он не разрушен, потому что сделан из самого прочного металла на земле, — нетерпеливо сказал Блейз. — У него температура плавления более трех тысяч градусов.

— Что это значит?

— Это значит, что он никуда не денется. Этот рычаг невозможно разрушить — в отличие от твоего тела… — Блейз повернулся, чтобы посмотреть в зияющую дыру в стене. Что-то вызвало складку на коже между его глазами. Что-то выводило его из себя. — Черт… тебе лучше поторопиться. Там военный бот, и он заражен.

— Что это значит?

— Это означает, что он может не распознать наш допуск. Тебе повезло, Шарли. Мы не запнемся здесь, в конце, — резко сказал Блейз. Его рука скользила по рычагу, он пытался схватить его. — Тебе придется все сделать.

— Хорошо, — я схватилась за рычаг и наблюдала, как он вел меня через движения: толкнуть, потянуть и повернуть на девяносто градусов вправо. Я вздрогнула, когда стена содрогнулась с низким лязгом.

— Она тебя не укусит, — нетерпеливо сказал Блейз.

— Ну, я не ожидала, что будет так громко, — буркнула я. — Что теперь?

— Просто отпусти и отойди.

Я сделала, как он сказал, и с изумлением наблюдала, как часть зеркальной стены скользнула, открывая узкую металлическую дверь.

— Хорошо, а теперь что?

— А ты как думаешь? — рявкнул Блейз, проходя через отверстие. — Боже, просто чудо, как ты трусишь, хотя никто не выбрал тебя пока мишенью…

— Ну, я никогда не делала этого раньше! — возмутилась я.

— Делала! — закричал Блейз в ответ, его глаза снова ярко вспыхнули. — Ты делала это раньше, просто не помнишь. Но я знаю, ясно? И делаю сейчас, когда мы почти готовы, — сказал он, сжимая пальцы. — Мы почти там. Это почти закончилось, — он обернулся и бросил через плечо. — Лучше шевелись. С этого момента ты предоставлена сама себе.

И прежде чем я успела спросить его, о чем он говорил, он исчез.

— Эй! Подожди секунду, — крикнула я в пустую комнату, грубо давя на шишку на затылке. — Нельзя сказать что-то подобное, а потом просто уйти. Что, если мне нужно…?

— Обнаружена неопознанная форма жизни. Начинаю приближение.

Я замерла, услышав этот голос. Даже если бы Блейз ничего не сказал о том, что он заражен, я думаю, что какая-то часть меня все равно знала бы, что бот — это проблема. Он звучал неправильно.

Высокая тень прошла мимо дыры в дальней стене. Я уловила свист и щелканье механических конечностей, они двигались к входной двери. Красный свет сиял сквозь щель в нижней части стены, пока бот искал меня.

На ручке узкой металлической двери был небольшой сканер отпечатка — такой же, как тот, который мы с Ашей нашли в будке проходной. Я была потрясена, когда мой отпечаток открыл дверь в тот день. Теперь я удивилась слабее, но только потому, что Блейз думал, что у меня не будет проблем с входом. Все еще было странно, что во всех старых местах была запись о моем отпечатке… и что у меня был достаточно высокий допуск.

В ту минуту, когда я открыла дверь, вспыхнули солнечные лучи, открывая узкий лестничный пролет. Ступени выглядели так же, как металлические лестницы внутри будки контрольно-пропускного пункта, но эти были отполированными и чистыми. Даже воздух пах чище. Почти слишком чисто.

Это напоминало мне Лабораторию.

— Начинаю приближение, — чирикнул военный бот. — Пожалуйста, отойдите.

Наступила короткая пауза. Щелчок. А потом стена взорвалась градом кирпичей и осколков. Я не успела решить, хотела я войти или нет: подземные толчки сотрясали здание, и я упала с первого лестничного пролета.

В ушах звенело, я слепо ухватилась за перила. Я чуть не вывернула плечо из-за усилия, которое требовалось, чтобы нижняя часть тела не скользила дальше вниз.

Металлическая дверь закрылась с резким шипением. Едва она захлопнулась, как я услышала грохот чего-то очень большого, ударяющегося о металл. Я не знала, что за бот только что пробил стену бара, но, похоже, он бросил на дверь вес мусоровоза.

Я не собиралась возвращаться тем путем, которым пришла. На лестнице было слишком холодно, светло и чисто, но у меня нет выбора. Я могла идти только вниз.

Пять пролетов.

Я насчитала пять лестничных пролетов. Я пересчитывала их, потому что мне нужно было что-то делать — я не могла просто думать о том, как тесно, тихо и пусто было на лестнице. В какой-то момент я сделала слишком глубокий вдох и получила обонятельное воспоминание о том времени, когда Говард привязал меня к холодному металлическому столу и угрожал разрезать меня.

Я должна была что-то сделать, чтобы не потерять сознание.

Так что я считала.

Теперь я стояла на дне последнего пролета, гадая, как долго я смогу выжить без еды и воды, если не сделаю еще шаг вперед. Передо мной была арка. Не дверь, не ворота безопасности, а просто арка, ведущая в недра чего-то. И я не хотела проходить туда.

Канат красных огней тянулся над входом в арку. Они так ярко пылали в светильниках, что их общий свет образовывал что-то похожее на тонкое стекло внутри арки. Я подозревала, что смогу ощутить это физически, проходя под светом. Смогу почувствовать этот свет, царапающий мою кожу — точно так же, как я чувствовала, когда меня сканировали экзокостюмы.

И я была права.

— Ах! — на этот раз небольшой удар. Будто кто-то ущипнул меня за глаз вместо того, чтобы проткнуть зрачок ножом.

— Добро пожаловать, юнит X1-37. Пожалуйста, пройдите к плитке с пометкой А, — чирикнул голос робота откуда-то из-под потолка.

Весь пол был покрыт плиткой. Вызывающий головную боль оттенок белого на фоне обширной пещеры с белыми бетонными стенами и абсолютно белым потолком. Плитки с черными буквами четко выделялись на белом фоне. В этом, наверное, и была суть.

Этот слишком чистый запах здесь был таким густым, что меня чуть не тошнило. Еще одно воспоминание — я была голой и вздрагивала от струй кипящей воды — мелькнуло у меня перед глазами. Похоже, я знала, что будет дальше.

Я собиралась пройти санитарную обработку.

— Отлично, — прошипела я, подходя к плитке А.

Едва я опустила оба ботинка, плитка справа от A открылась, стало видно металлический желоб.

— Пожалуйста, снимите все предметы одежды и поместите их в контейнер для чистки.

Я знала, чем была чистка, и я знала, что нельзя было отпускать что-то важное. Я сняла ботинки и старую потрепанную куртку, которую Уолтер натянул на меня, и бросила их в желоб. Они упали, пропали из виду. Оранжевая вспышка света и всплеск тепла, их очистили.

— Пожалуйста, снимите все предметы одежды и поместите их в контейнер для чистки.

В стене перед комнатой были датчики: группа крошечных черных линз, которые фиксировали мое изображение и отображали его в проекции. Какая бы машина ни была подключена к этим линзам, она видела мое тело со всех сторон и знала, была ли я одета. Я ничего не могла сделать с большей частью своей одежды. Но я могла сохранить шляпу Уолтера.

Мой полосатый комбинезон следующим уйдет в мусоропровод. Он был испачкан кровью и жиром от бекона, а сзади налипли кусочки самодельного клея Уолтера — он забыл сказать мне, что починил один из сломанных стульев в Логове. Снимать этот костюм было больнее, чем спускаться по лестнице. Волокна цеплялись за все едва зажившие царапины, а сгибание тела для раздевания задействовало мышцы, о боли в которых я даже не знала.

Я испытала облегчение, когда эта штука, наконец, сорвалась с последней засохшей царапины и упала к моим лодыжкам. Мне было слишком больно, чтобы снова нагнуться, поэтому я толкнула его ногой в желоб. Удивительная боль пронзила меня в сердце, когда я увидела, как оранжевое пламя вспыхнуло на дне.

Этот комбинезон мог быть зудящим и неудобным, злил меня. Но я носила его так долго, что он начал ощущаться как часть меня. И мне было удивительно грустно видеть его уничтоженным.

Я совсем не печалилась, что избавилась от нижнего белья — после моего последнего припадка оно было слишком отвратительным, чтобы смотреть на него прямо. Я не знала, что у меня на спине были царапины, пока не попыталась расстегнуть нагрудный пояс. Я боролась с застежками секунду, прежде чем мне это надоело, и я потянула с силой.

Он расстегнулся, но от применения силы мои сломанные ребра заныли.

Я ощутила плитку под коленями, но не видела ее, что в глазах потемнело от боли. Мое тело сотрясалось, я терпела волну за волной колющей агонии. Желчь подступила к горлу и угрожала извергнуться повсюду, если я не смогу остановить кружение головы.

— Пожалуйста, снимите все предметы одежды и поместите их в контейнер для чистки… пожалуйста, снимите все предметы одежды и поместите их в контейнер для чистки…

Я слышала, как голос щебетал, но старалась не обращать на него внимания. Говард не управлял этой санитарной комнатой: наказания за то, что я отнимала время, не будет. Вода в душе в санитарной комнате лаборатории была спроектирована так, что чем дольше я возилась, тем горячее она становилась в геометрической прогрессии. К тому времени, как я покинула Гранит, я могла полностью раздеться и оказаться под душем за тридцать секунд.

А иногда и этого не хватало.

— Пожалуйста, снимите все предметы одежды и поместите их в контейнер для чистки.

Я сбросила нагрудный пояс в желоб и заставила себя встать. Я была полностью голой. У меня осталась только зеленая шляпа Уолтера, которую я не собиралась выбрасывать в мусоропровод.

Датчики были в двадцати ярдах впереди меня. Каждый из них был размером с пуговицу, но у них был удивительно широкий диапазон обзора. Я стояла неподвижно на плитке А и держала шляпу Уолтера рядом с собой, двигая ее дюйм за дюймом, пока она, наконец, не пропала из поля того, что могли уловить сенсоры.

Меня вознаградили громким звонком.

— Спасибо. Пожалуйста, перейдите к плитке Б для санитарии.

Я видела по огромному количеству стоков в полу вокруг плитки Б, что этот процесс санитарии будет неприятным. Это были квадратные дренажные трубы для тяжелых условий эксплуатации, предназначенные для всасывания кусков мусора. И куски не отрывались без хорошего давления воды.

Я сомневалась, что мои раны выдержат такое давление, и я была рада, что вокруг стоков не было стен. Я смогу выйти из потока, если станет слишком больно.

Как только я поставила обе ноги на плитку Б, появились стены. Они поднялись из пола с резким шипением — так быстро, что я не сразу заметила, что стены были. Это было настолько неожиданно, что я бы не удивилась, если бы они появились из ничего.

У меня была одна секунда, чтобы посмотреть на свое потрясенное лицо, отражающееся, как призрак, в сверкающем чистом стекле, прежде чем оно исчезло в облаке пара.

— Ах!

Я завопила, когда первые потоки воды ударили по моей израненной плоти. Душевые лейки выскочили из-под потолка надо мной и опустились. Каждая крутилась сама по себе, стреляя плотными потоками горячей воды везде, куда они могли достать. И они могли достать практически везде.

Ни один угол душа не был безопасен: лейки следовали за мной. Когда я попыталась прикрыть лицо шляпой Уолтера, одна из леек обогнула ее, чтобы облить меня водой. Сжиматься в клубок было бесполезно, потому что струи били по моим сломанным ребрам, пока мне не приходилось закричать и перевернуться.

Когда я это сделала, они использовали шанс, чтобы разорвать мои интимные места последним, обжигающим взрывом.

— Санитария, шаг первый, завершено. Пожалуйста, будьте готовы ко второму шагу.

— Второй? — взвыла я. Я не получила ответа, конечно. Эти боты не были запрограммированы слушать и отвечать. Но это не мешало мне пытаться. — Какой второй шаг? Что ты собираешься…?

Мыло потекло по моему лицу. Он стреляло отовсюду, будто стены разверзлись и изрыгнули по десять галлонов пены. В носу, во рту. Глаза обжигало. Весь мир купался в густом цветочном мыле. В моих ушах лопались миллионы крошечных пузырьков, и это оглушало. Я слышала только это.

Потом все начало гореть.

Я закричала, поняв, что мыло обжигает меня. Ощущение было как от виски в ране: везде, где моя кожа была прорвана, пульсировала острая, жалящая боль. Я чувствовала, как она двигалась, появляясь из пены. Я словно сгорала заживо. И я даже уйти не могла, потому что вся душевая под потолок была забита мылом.

Я была в ловушке внутри огня, который пах ромашками.

И я думала, что умру здесь.

Я испытала облегчение, когда вернулись лейки душа. Они выбросили струю воды, которая растворила пену и смыла ее в канализацию. Вода брызгала мне на голову, и я присела, пытаясь ловить струи менее ноющей спиной. Я слышала рев воды, щелчок, когда лейки отключились, а затем стоки стали ритмично лязгать, пытаясь высосать все мыло и воду.

Затем стало тихо.

Было только рассеянное звяканье капель воды, скользящих по моему носу и падающих в лужи на полу.

Если бы моя кожа могла издавать звук, она, вероятно, звучала бы так, как когда механические руки на заводе по переработке перемалывали груды мусора в тюки: серия глубоких ударов, которые гремели снова и снова. Моя кожа пульсировала так сильно, что меня буквально качало взад-вперед.

Шляпа Уолтера застряла у меня в пальцах. Как мне удалось ее удержать, я могла только догадываться. Я поднесла ее ко рту дрожащими руками и сильно прикусила край. Я должна была это сделать, потому что мне казалось, что если я этого не сделаю, то прокушу себе язык.

— Дезинфекция завершена. Пожалуйста, перейдите к плитке В.

Нет. Я больше не хотела этого делать. Может, я зашла достаточно далеко. Может, когда я проходила через арку, красные огни убили все, что со мной сделали экзокостюмы. Меня не волновало, если придется уйти отсюда мокрой и голой; не волновал какой-то гигантский бот, ждущий по другую сторону бара, чтобы убить меня.

Я просто хотела выйти.

Я хотела выйти.

— Нет… — простонала я, обернулась и увидела, что арка позади меня была закрыта.

Конечно, было закрыто. Было бы безответственно заманить кого-то в Учреждение, а затем просто отпустить посреди пыток.

— Пожалуйста, перейдите к плитке В.

— Я не хочу.

Голос робота в потолке не слушал.

— Пожалуйста, перейдите к плитке В.

В конце концов, я убедила себя, что худшее было уже позади. Меня уже продезинфицировали, обожгли и избили до полусмерти. Учреждение больше ничего не могло мне сделать. Худшее было позади.

Я опустила ногу на плитку В — помедлила, сделала глубокий вдох — затем опустила другую. Раздался второй радостный звон, когда датчики уловили меня.

— Спасибо за ваше сотрудничество. Пожалуйста, подождите… код ошибки: ФРЭНК.

— Что? — сказала я, но голос робота больше не говорил.

Коды ошибок представляли собой набор цифр. Ральф сказал мне, что самый быстрый способ заставить бота что-то понять — это использовать числа — слова требовали много программирования и манипуляций. Поэтому, если была ошибка, бот обычно не мог ее обработать дальше своих номеров. Но голос явно сказал Фрэнк.

Я отошла от плитки В и снова вошла, задаваясь вопросом, не заставит ли это робота заговорить снова.

Не вышло.

— Ау? — крикнула я в белой комнате, мой голос отражался дрожью от кафеля. — Эй, думаю, машина сломалась… эй!

Ноги выбили из-под меня. Мои руки в шоке разжались. Шляпа Уолтера выпала из рук, и я услышала, как она шлепнулась на пол. Но я не успела наклониться, чтобы схватить ее, что-то щелкнуло по моим плечам. Оно прижало меня спиной к чему-то холодному, плоскому, поднявшемуся из кафельного пола. На моих лодыжках и запястьях щелкало все больше вещей — ремни, которые на ощупь напоминали металл, но немного поддавались, когда я размахивала конечностями.

Но недостаточно.

— Подожди, подожди! Моя шляпа!

Что бы ни схватило меня, оно игнорировало мой крик. Я поняла, что была привязана к какому-то больничному столу. Это был не лабораторный стол, потому что у меня за головой была подушка.

Она давила на мою шишку, и я мельком увидела Блейза. Он стоял у сенсорных линз, небрежно прислонившись к стене. Он сжал губы, когда я закричала, чтобы он сделал что-нибудь. Он покачал головой.

— Прости, Шарли. Я знаю, что это больно, но это единственный способ.

— Единственный …? Единственный способ чего? Ой!

Я ощутила, как что-то укололо мою левую руку, и успела увидеть механический шприц, скрывшийся под столом. Ярко-красное пятно появилось там, где меня уколола игла. Я ощутила слабость.

— Что это было? — я дернула руку, пытаясь стряхнуть ужасное онемение. — Что было в этом шприце?

— Все скоро кончится. Просто постарайся расслабиться, — ответил Блейз.

Он смотрел на меня, небрежно скрестив руки на груди, и вдруг до меня дошло:

— Лжец, — прошипела я. — Ты знал все это время, да? Ты точно знал, что со мной произойдет, если я приду сюда.

Он вздохнул, и его взгляд медленно скользнул по мне.

— Извини, — сказал он. — Но здесь на карту поставлены более важные вещи. Есть вещи, которые я хочу сделать, которые мне нужно сделать. Я дал обещание, которое намерен сдержать. Ты не можешь понять всю глубину того, что я чувствовал с тех пор, как меня ударили, — его губы скривились в отвращении, когда он добавил. — Ты слишком глупа, чтобы понять это.

Я не могла в это поверить. Я должна была знать, но я до сих пор не могла в это поверить. Даже человек, который жил у меня в голове, считал меня никчемной. Я не знала, эта мысль или лекарство заставили меня чувствовать, что я должна была сдаться. Тело стало тяжелым, и я просто безвольно обмякла на кровати.

Где-то открылась дверь. Я слышала ее, но не могла держать глаза открытыми достаточно долго, чтобы найти ее. Мое зрение затуманилось. Мир вращался так сильно, что я не знала, в какую сторону была обращена кровать. У меня остались только мои уши.

Шаги приблизились к моей кровати. Они были тяжелыми, неустойчивыми и резко щелкали по плитке. Это не было похоже на ботинки… может, каблуки туфель? Или что-то металлическое?

Прежде чем я успела сообразить, я уловила, как Блейз кричал со своего места у стены:

— Что это? Что происходит, Фрэнк? Просто позволь машине доставить ее в медицинский отсек, — он не получил ответа, и Блейз начал кричать. — Эй, тебе нельзя здесь находиться! Это не по протоколу… так не бывает!

Но тот, кто шел ко мне, не слышал его: Блейз был плодом моего воображения. Мой личный демон. И когда я начала терять сознание, его голос становился тише с каждой секундой.

— Это не… ты не можешь… Шарли, послушай меня, — выдохнул он почти шепотом. — Слушай, эгоистка… брось свой цикл… дай мне закончить то, что я…!

Потом пуф — и он ушел.

Я улыбнулась про себя, когда его голос исчез. Я понятия не имела, что происходило, но я была в восторге от того, что Блейз был в бешенстве. Я была рада, что все получилось не так, как он хотел. Затем я ощутила, как что-то холодное и механическое сжало мое лицо.

Что-то в хроме.

— Нет! Не убивайте меня! Пожалуйста, не убивайте меня! — мои крики оставили туман на нижней части хрома. Конденсат образовался достаточно густо, чтобы я смогла вырваться из хватки. Я повернула голову и услышала, как мои крики падали на бетонные стены. — Вы не можете меня убить — я еще жива!

— Я не собираюсь убивать тебя, юнит X1-37, - ответил роботизированный голос.

Я замерла. Это был не тот голос, к которому я привыкла. Он не следовал той же нарушенной ритмичности предварительно запрограммированных ботов в Далласе или ботов, с которыми я сталкивалась в пустоте. Этот голос звучал интеллигентно. Почти успокаивающе.

— Ты тяжело ранен, — продолжил голос. Я не понимала, держали ли меня еще, потому что все мое тело онемело. — Я применю простую Перезагрузку, а затем…

— Нет! Я аллергик!

Я не знала, кричала ли я это на самом деле, или мне просто показалось, что я это сделала. Бот меня не слышал. А потом мир стал черным.