Огонек. Демон

Спустя 16 лет 8 месяцев после победы над Плутарком.

Боль вломилась в сознание, сначала выбросив его из черного забытья, а потом едва не ввергнув туда снова. Все тело полыхало огнем, пульсировало и сотрясалось от дрожи. Застонав, мужчина почувствовал, как подкатывает к горлу тошнота, и резко дернулся, чтобы не захлебнуться содержимым собственного желудка. От движения ноги будто разорвало миллионом осколков, и они непослушными бесполезными отростками мотнулись вслед за рывком тела. Хвост неподвижно лежал рядом, будто кусок растоптанной веревки. Марсианина вырвало: то, что он испытал за короткий миг после пробуждения, затмило все испытанное раньше, но почему-то сознание не скользнуло снова в спасительную тьму, будто что-то его удерживало. От резкого движения хрустнула челюсть: видимо, полученная ранее травма привела к подвывиху. Но это ощущение просто растворилось на фоне тех, которые он уже испытывал.

— Очухался… — хрипловатый знакомый голос резанул слух, и одновременно в ноздри ворвался запах сигарет.

«Какого хуя происходит?!» — хотелось выкрикнуть ему, но сил не хватило, да и при движении челюстью та заныла. Не так, как горели будто лавой облитые ноги, но все же достаточно, чтобы шевелить ею особо не хотелось. Пришлось несколько раз осторожно открыть и закрыть рот, чтобы сустав встал на место, вернув способность говорить.

Капитан Дрэгстер с трудом разлепил заплывшие веки с засохшей на них коркой крови и попытался оглядеться.

Он только сейчас сообразил, что полусидит-полувисит, вздернутый за руки и скованный наручниками, перекинутыми через кусок арматуры, которую кто-то согнул и глубоко вбил в покрытую черной копотью стену ровно на такой высоте, чтобы его зад едва касался ледяного пола и плечи были вынуждены принимать на себя весь немалый вес. Пропитанная потом шерсть слиплась, и теперь Дрэг отчаянно мерз, ощущая спиной и ногами холодный камень. От щиколотки и почти до половины бедер его фиксировала странная конструкция, состоящая из толстых металлических пластин и веревок, больно впившихся в мышцы. Некий неизвестный ему вариант фиксации при переломах? Но судя по боли в бедрах, шины требовались выше… От неудобной позы плечи затекли и болели — видимо, он уже успел потянуть связки, пока висел без сознания. Интересно, тот, кто его здесь устраивал, так и задумал, или просто переоценил рост?.. Он попытался подтянуться, как-то сесть и снять с рук нагрузку, но снова едва не заорал от боли в бедрах: те будто облизывало пламенем при малейшей попытке пошевелиться. Команду хозяина ноги не исполнили и безвольно лежали бесполезными непослушными частями когда-то идеально натренированного тела.

— Не дергался бы ты лишний раз, — спокойный голос снова раздался откуда-то справа, и Дрэг, стиснув зубы, медленно повернул голову в сторону говорившего.

Огонек стоял, привалившись к седлу своего мотоцикла, курил и очень внимательно следил за ним взглядом, на дне которого полыхало пламя. Судя по тому, сколько окурков было накидано вокруг, находились они здесь уже долго.

— Какого… хуя?.. — черный марсианин собрал все силы, чтобы задать интересующий его вопрос. От этого движения на распухших от ударов губах треснула затянувшаяся было корочкой ранка, по подбородку зазмеилась струйка крови.

— Такого, что нам с тобой есть, о чем поговорить. А чтобы ты не попытался слинять, а затем укрыться под хвостом у своего покровителя, я решил, что разумно будет лишить тебя возможности не только бегать, но и ходить, — генерал, сжав в зубах сигарету, хищно оскалился. Дрэгу показалось, что в глазах его плеснулось безумие и какое-то садистское удовольствие.

Так вот почему так болели ноги! Пока он был без сознания, их сломали в районе бедер. О Фобос, неужели как тогда, с локтем, придется поваляться на больничной койке, а потом проходить долгую реабилитацию?! Капитан было ужаснулся от понимания, что его искалечили, но в следующий миг сознание вцепилось в более значимую для него часть фразы: «твоего покровителя». Как он узнал?! Где Дрэг облажался, подставив того, за кого готов был отдать жизнь?!

— Кстати, я вколол тебе один из составов, который мы разработали еще во время войны с Плутарком и который мне посчастливилось достать. Его использовали для допроса пленных: он не позволял потерять сознание даже тогда, когда собеседник переходил предел болевого порога. Так что… я ожидаю, что наш разговор окажется весьма занятным и… долгим.

Слушая его вполуха, черный сообразил, где они: та самая пещера, откуда выходило в эфир радио «Свобода»! Он был тут после взрыва вместе со Стокером, когда тот лично захотел осмотреть место. Интересно, генерал приехал сюда, потому что читал о нем в отчетах, или подозрения капитана о том, что любимец Лидера не может быть непричастным к предательству родителей его жены были верными?..

К горлу Дрэгстера снова подкатила тошнота: внезапно он понял, о чем с ним будет говорить старший. Но как он его вычислил? А, главное, что, кроме его роли в этой истории, тому известно?..

— Сообразил, где находишься? — Огонек выбросил окурок под ноги и прикурил новую сигарету. — И как тебе быть там, где она рассказывала народу правду?

— Это не правда! — Дрэг рванулся всем телом, на мгновение забыв о боли и слабости, но те снова бросили его на ледяной пол, отомстив новой вспышкой в плечевых суставах. Мужчина покрылся холодным потом, тяжело задышав.

Огонек, даже не вздрогнув от этого выпада, ухмыльнулся:

— Не особо-то дергайся. Твоим ногам это пользы не принесет. Пока ты валялся в отключке, мне стало скучно. Я нашел способ развлечься и заодно позаботился о том, чтоб ты больше не смог прокрадываться ночью в дома и убивать женщин и детей в постелях.

— Они… были… предателями! — Черный стиснул зубы, пытаясь не стонать.

— Особенно их сын, да? Кого предал Стокер-младший, а, парень?..

Дрэгстер зажмурился: за смерть мальчика он ежедневно себя винил и ненавидел. Призрак ребенка дышал в затылок, стоило остаться одному, но что Дрэг мог сделать? Он не ожидал, что тот окажется рядом с родителями, был уверен, что мышонок спит! И просто не разглядел нежданного свидетеля за матерью! А когда понял, что в комнате их не трое, а четверо, заряд уже вырвался из бластера. Отчаянного желания капитана остановить смертоносную пулю и попытаться скрыться оказалось ничтожно мало. У него была лишь пара мгновений, чтобы принять решение, сделает ли он смерть Троттла напрасной, но сохранит жизнь невинному, или исполнит приказ несмотря ни на что… Он каждый день видел невысказанное осуждение в глазах того, кто дал ему задание избавить Марс от угрозы в лице родителей мальчика, но вслух тот не говорил ничего.

Однако генералу про это знать совершенно не нужно. Да и… какие у него доказательства, что убийства совершил именно Дрэг?

— Молчишь, сука? Вспоминаешь, как он тебе в глаза смотрел после того, как ты стрелял в его отца и мать?

Этот взгляд снился ему в кошмарах почти каждую ночь. У мальчика были те же глаза, что и у генеральской жены, вот почему после смерти ее брата Дрэг старался с ней не встречаться даже мельком.

— Не… докажешь… — прохрипел черный марсианин, закашлялся и харкнул кровью вбок от себя.

Оскал Огонька стал совершенно звериным, обнажив острые резцы, в глазах вспыхнуло пламя. Дрэг понял, что слова не имеют значения: его участь уже решена. О том, на что был способен любимец Стокера во время плутаркийской войны, ходили легенды, которые хоть ежедневно был готов слушать новобранец мотовойск. Что ж… кажется, сейчас он сможет убедиться: все эти рассказы — не выдумки. Он поклялся лишь в одном: о той роли, которую сыграл в истории с предательницей его шеф, он не скажет ни слова. Пусть хоть на куски режет!

— Доказывать твою причастность и не надо: есть запись, на которой видно, как ты входишь и выходишь из дома в момент убийства. Если бы меня интересовала гнида вроде тебя, я инфочип давно бы положил на стол Стоку. Уверен, батя расстрелял бы на месте! Он, знаешь ли, был скор на расправу со всякими уёбками во время войны. Решительный мужик, никогда не тянул пса за яйца!.. Но меня интересует приказ на устранение Карабины. — Его глаза опасно сузились.

— Не было… никакого… приказа. — Дрэг поднял на него взгляд и вложил в тот всю твердость, на которую был способен с учетом своего положения.

— То есть ты пошел и застрелил героя войны, генерала армии и бывшего министра обороны просто потому, что один ублюдок попросил тебя это сделать? — Огонек скептически вскинул бровь, а потом расхохотался. — Хорошая попытка! Мог бы кому-то другому эту хуйню попытаться впарить, вот только я прекрасно знаю, что такие вещи без документа с резолюцией командующего не делаются. Просто информацию эту очень-очень хорошо прячут… Так где он, этот приказ?.. — Огонек докурил очередную сигарету, выбросил окурок и отлепился от байка, сделав шаг к пленнику.

— Глухой? Не было… приказа… я сам… — Дрэг не разрывал контакта их глаз, прекрасно понимая, что старший ему не верит.

— Сам, значит? — воин навис над капитаном, и тот до предела откинул голову, не желая смиряться с ролью того, кто смотрит Огоньку в колени. Черные ладони непроизвольно обхватили цепи наручников — и только это выдало, что он напуган.

— Давай-ка освежим твою память. — С этими словами генерал что есть силы пнул подкованным железом носком мотоботинка точно в одно из тех мест, где раздробил пленнику ногу.

Дрэг, даже не пытаясь сдержаться, заорал, из глаз брызнули слезы. Сдерживаться ради какой-то показушной крутости? Киношная фигня для подростков: невозможно не выть от такой боли. Тяжело дыша, он сжался в комок, сосредоточившись на пульсации горящего бедра.

— Ну как? Припомнил, где приказ?

— Пошел нахуй!

— Неправильный ответ! Но… признаюсь, я очень надеялся, что он будет именно таким… — С этими словами Огонек отошел к мотоциклу, а потом вернулся, неся с собой толстые бруски из дерева и кулачный топорик. Дрэг, инстинктивно прижав уши, следил за его действиями, стараясь даже не моргать. По спине градом катился пот. Что этот маньяк, мать вашу, задумал?..

— Ты слышал, что в период плутаркийской войны нам пришлось вспомнить все, что знали марсиане об искусстве проведения допросов? Выбора не было: требовалась информация, и быстро — от скорости ее получения зависели жизни, — голос Огонька был так спокоен и размерен, будто он читал лекцию в академии. Он взял один из брусков и начал аккуратно состругивать топориком часть дерева, превращая тот в клин. — Каждый из нас знал, как наиболее эффективно пытать врага. У каждого были свои излюбленные методы. Мой дядя и Сток, например, предпочитали воду. Знаешь, когда пленника макают в нее головой и держат, не давая дышать?.. Они всегда «топили» за этот вариант: мол, не так грязно. Карабина любила простоту: постоянно носила при себе веревку с узлами на ней. Обвязываешь такую вокруг головы, вставляешь палочку в специальную петлю — и крути себе! Даже особенная физическая сила не нужна: череп сжимается и в итоге трескается! А оборудование для такого метода поместится даже в изящную сумочку… Эхх, всегда восхищался этой женщиной!.. — Тем временем Огонек закончил вытачивать клин и, прищурившись, проверил, насколько симметрично смог на глаз свести стороны. Удовлетворенно кивнув самому себе, он едва заметно улыбнулся. — Мне же по душе вот такое интересное приспособление, как на тебе сейчас. Тоже элементарно собирается: всего-то и нужно, что веревка да несколько крепких досок или пластин…

Дрэг едва сдержался, чтобы не заорать: до него наконец дошло, что за штука фиксировала его ноги! Тиски для дробления костей{?}[Имеется ввиду простейшая форма испанского сапога — орудия пыток, использовавшегося в средневековье. Огонек использует примитивный его вариант, изображен на второй картинке по ссылке https://www.syl.ru/article/390625/ispanskiy-sapog-istoriya-opisanie-i-interesnyie-faktyi.], между которыми вбивались клинья! Один из них и выстругивал сейчас ненормальный генерал так старательно! Великий Марс, он же это не серьезно?!..

— Что, понял?.. — Огонек, уловив в глазах цвета граната ужас, довольно оскалился. — Чем мне нравится именно такой вариант — после него не восстанавливаются. Можно быть уверенным, что прошедший через подобное не подстережет тебя или кого-то из близких в темном переулке. А я, знаешь ли, не хочу, чтобы ты еще раз проник в дом тех, кто мне дорог, — с этими словами он вставил клин между пластин, закрепленных с внутренней части ног Дрэга, разводя те немного в стороны и протискивая его на пару сантиметров внутрь. Голени неприятно сдавило.

— Блядь, ты, совсем ебнулся?! Тебе это с рук не сойдет! — Дрэг попробовал вырваться, но смог только дернуться в своих путах — ему было не сбежать. Этого просто не могло происходить с ним! Так просто не бывает!!!

— Не сойдет?.. — Огонек внимательно посмотрел ему в лицо и, кажется, задумался. — Может, и не сойдет, конечно. Но по идее должно: я, когда уеду, все тут нахер спалю, от тебя даже атома не останется. Будь уверен — умею… В паре минут езды отсюда есть озерцо. Мне нужно буквально несколько минут, чтобы в нем умыться и сменить после одежду. Потом еще минута-две, чтобы ее уничтожить вместе с остальными уликами: у меня есть отличное средство, которое растворяет то, на что попадает, почти мгновенно. Пригодилось наследие крысиных химиков… А дальше пусть кто хочет досматривает — ничего не найдет. Да и кто остановит-то? Мои же мотоподразделения? — Огонек ухмыльнулся. — А если вдруг что не учту, покажу Стоку запись с твоей мордой, покаюсь и сошлюсь на аффект — в первый раз, что ли? — он ухмыльнулся. — Но у тебя есть выбор — умирать быстро и безболезненно, или долго и очень мучительно. Так как, парень? Скажешь, где лежит приказ?

Дрэг зажмурился, уловив главное: это конец, и выбирать предстоит только способ смерти. В голове мелькнула трусливая мысль, а не сдать ли этот чертов документ? Ну не готов он к тому, что сейчас происходит! Одно дело — раны в бою, травмы в драке! Другое — когда ты висишь, как кусок мяса, и просто не можешь ничего сделать, чтобы помешать происходящему! Но… что же будет, если генерал найдет подписавшегося под приказом? Привезет сюда же и будет дробить ноги тому, кто спасает Марс?.. Как не хотелось избавить себя от мучений, но выдать информацию он просто не мог! На кону для него — только несколько часов пыток, а если сломается — угроза национальной безопасности. У него просто нет выхода!..

Дрэг, собрав все свое мужество, твердо посмотрел в горящие пламенем глаза:

— Нет… никакого приказа!

В следующее мгновение Огонек перевернул топор обухом вниз и что есть силы ударил им по клину, вгоняя тот между металличскими пластинами целиком всего одним ударом. Дрэг заорал. Заорал, как никогда в жизни. Рванулся всем телом, вцепился в скобу, к которой был прикован, заскреб пальцами по камню, сдирая ногти до мяса. А потом рухнул без сил, повиснув на руках. Суставы плеч прорезала острая боль, но она потонула в той, которая шла от ног и просто парализовала сознание. Он часто сглатывал, не замечая, как текут из глаз слезы, и тяжело дышал.

Огонек, отложив топор, вытащил сигарету и закурил, внимательно разглядывая лицо капитана, запоминая, как тот стискивает зубы, как желваки гуляют на скулах. Давая тому осознать боль и поверить в нее. По его телу прокатилась сладостная дрожь сродни той, которую он испытывал при оргазме. Его подсознание все это время знало, что Дрэг не расколется. Но как он мог отказать своим демонам, которые, капая ядовитой слюной, упивались страхом жертвы?

Докурив, он взял второй брусок и принялся его молча обтачивать. Дрэгстер с ужасом смотрел, как скользит острое лезвие, как уверенно сильные пальцы поворачивают инструмент, придавая нужную форму дереву. Очевидно, что генерал делал это не раз и не два. Хотелось скулить и трусливо поджать хвост, моля о пощаде, но он просто не мог предать!.. Да и чертов хвост не шевелился и только адски болел, как и все остальное искалеченное тело.

— Ну что, продолжаем разговор?.. — Закончив со вторым клином, Огонек обратился к пленнику. — Ну давай! Путь к папкам, пароль — и боль сразу кончится…

О, как же хотелось Дрэгу выпалить какую-то презрительную, ироничную тираду, послать своего мучителя так, чтоб у того загорелись уши! Но ему хватило сил только на то, чтобы, зажмурившись и сжавшись, прохрипеть:

— Нет… приказа…

Удара обухом топора по клину он не увидел, зато прекрасно услышал, а спустя мгновение потонул в агонии: сплющенные коленные суставы лопнули, и осколки впились в державшие их мышцы. Дрэгу показалось, что, несмотря на препарат, он все же потерял на пару мгновений сознание, но спасительная тьма почти сразу рассеялась, возвращая в ужасающую реальность. Его тела, которое он столько лет доводил до совершенства для того, чтобы защищать Марс, больше нет. Годы тренировок отправились псу под хвост одним движением безжалостной руки, превратив воина в кусок бесполезного мяса.

Боль была столь сильна, что сознание от нее будто отключилось. Нет, он не перестал чувствовать, но как будто смотрел со стороны. Его собственный демон, который бессильно рвался встать на защиту, но ничем не мог помочь, сделал то единственное, что мог: укрыл его сознание, приняв все мучения на себя. Он скулил и извивался, корчился, но готов был держаться до последнего вздоха своего воина.

Зрачки Дрэга расширились, сделав глаза почти черными. Он перестал слышать вопросы Огонька, перестал на них реагировать. Он по-прежнему вздрагивал всем телом от каждого удара топора, который загонял между пластин очередной клин, и орал, не сдерживаясь, но все эти ощущения будто стали чужими. Будто не его ломали и калечили. Взгляд гранатовых глаз замер на том, что всего несколько часов назад было тренированными ногами, а теперь стало бесполезным источником мучений: чем дальше распирали клинья пластины, тем сильнее окрашивались буро-красным брюки, а потом под ним по полу растеклась густая лужа крови, вид которой вызывал тошноту…

В затуманенном сознании крутилась только одна мысль — о том, как же жаль, что он больше не сможет служить на благо Марса.

Спустя некоторое время, поняв, что жертва уже не реагирует, хотя и остается в сознании, Огонек отложил инструменты и отошел, оставляя за собой следы окровавленными ботинками. Нашел новую пачку сигарет и, смяв фильтр зубами, прикурил. Он пытался унять клокочущую ярость. Потешился — и хватит! У капитана болевой шок, продолжать было бесполезно. Если его собеседник умрет, он не получит информации, которая необходима. А ему позарез нужен приказ, подписанный министром обороны, чтобы прийти с ним к Стокеру и потребовать возмездия! Нужно думать, как доставать документ, а не ублажать своих демонов. Но стоит отдать парню должное — его стойкость восхищает и вызывает уважение!

Демоны, приютившиеся у сердца, ликовали: сегодня у них был знатный пир! И особую радость им приносило то, что жертва оказалась весьма вынослива и упряма, а значит мучить ее можно будет долго, не боясь, что воин умрет раньше, чем они насытятся.

Огонек докурил третью сигарету, когда со стороны места пыток донеслись стоны, хриплое дыхание и фырканье носом.

— А ты крепче, чем я думал, — он развернулся к черному, в глазах мелькнуло уважение к стойкости воина. Не будь капитан такой гнидой, они могли бы отлично сработаться, но…

Пленник не ответил и лишь поднял на него полный муки и ненависти взгляд, который становился все осмысленнее — видимо, отключившееся сознание возвращалось к изуродованному телу.

— Я уважаю умение не сдавать тех, кому предан. Пожалуй, тебя стоит наградить. Сигарета или вода? — голос Огонька был почти дружелюбным.

«Пуля!» — хотелось простонать Дрэгстеру, но остатки гордости не позволили молить о смерти. Он выдержал пытку, как-нибудь справится и теперь, когда больше нет внезапных, огненных вспышек после ударов по очередному клину.

— Сигарета. — После паузы ответил Дрэг. Огонек вернулся к нему, не брезгуя ступать по крови, присел на корточки около черного, вложил тому в разбитый рот сигарету и наклонился, давая прикурить от своей. Дрэг жадно затянулся и перекатил ту в уголок рта, чтобы удобнее было выдыхать дым. Крепкие! Мозг заволокло туманом, даже боль, кажется, немного отступила.

Они помолчали, думая каждый о своем.

— Зачем ты его покрываешь? Он же чудовище. — Огонек, не глядя на пленника, выпустил струйку дыма.

— Он защищает Марс от угроз.

— Отдавая преступные приказы и убирая несогласных. Кто будет следующим? — произнося это, генерал заглянул в глаза собеседнику. Он давно думал о том, как скоро Скаббард прикажет своему псу убить Стокера, чтобы занять его место и больше не быть скованным ограничениями, которые налагает на его идеи старик.

А Дрэг смотрел на Огонька и не понимал, как тот может не осознавать: все, что делает Стокер, направлено на благо и только на благо Марса! Он всегда был решительным и жестоким лидером, но разве можно иначе выиграть войну? Разве не благодаря тому, что старик пожертвовал всем, генерал живет сейчас счастливо со своей рыжей женушкой и пожинает плоды кровавых битв, которыми он так наслаждался в прошлом?..

— Он… делает только то, что нужно… на благо родной планеты.

— Ты искренне веришь в это? — В лицо уперся внимательный взгляд красных глаз. Огонек зажал сигарету между пальцами, выпустил дым и отвернулся, глядя в стену и о чем-то думая. — Ты искренне ему веришь, да? Считаешь героем? — Он будто говорил сам с собой. — Фанатик! Ненавижу таких! Вас хоть на куски режь — ничего не скажете, — горящий пламенем взор вновь вернулся к лицу черного, и по спине Дрэга скатилась капля холодного пота: в глазах Огонька читалось обещание ужасного конца.

— Я считаю, что генерал Карабина своими передачами предала Марс, снова едва не толкнув его на грань гражданской войны! — выплюнул пленник и тут же получил мощный удар в челюсть, от которого затылок врезался в стену.

— А ну повтори, сука! — прошипел Огонек, схватив его за горло.

— Карабина… предала… Марс! — Глядя в горящие бешенством глаза, прохрипел капитан и плюнул в старшего кровью. Того затрясло от ярости, Дрэг явственно ощутил, как задрожали пальцы на шее, готовые ее сломать. Оскалившись, Огонек сжал его челюсть у ушей и сдавил, что есть силы.

— Ты пожалеешь, уебок, о своих словах! — очень тихо прошептал генерал, а потом резко поднялся и, сделав шаг назад, нанес ногой мощный удар в челюсть, дробя ее. Дрэгстер замычал от новой вспышки резкой боли — орать, как и говорить, он больше не мог; кровь, смешанная с осколками зубов, хлынула в горло, он закашлялся и повис на руках, до мяса стертых там, где в кожу впивались наручники. — Карабина пыталась спасти этот мир, не дать ему скатиться к беспределу власти. Если тот, кто стоит у руля, не знает ограничений, не много времени пройдет прежде, чем нас снова продадут каким-нибудь инопланетянам! Она пожертвовала собой, чтобы рассказать правду, недоумок! А ты нажрался баек Скаббарда и убил единственную, кто также, как и Сток, пекся о нашем мире!

Дрэг поднял глаза на Огонька и внезапно дико, истерично заклокотал. Даже пульсирующая оглушающая боль в челюсти и ногах не смогла остановить истеричный смех, поднявшийся из груди капитана: этот придурок все это время считал, что Дрэгстер прикрывал Скаббарда?! О Фобос!.. Генерал и правда такой слепой идиот, что не смог понять, кто стоит за приказом на устранение Карабины?! Да если б Дрэг хотя бы на мгновение допустил, что тот идет по ложному следу, он бы сделал все, чтоб Огонек нашел доказательство вины министра! Ну почему Стокер был так благороден, что лично подписал приказ, а не отдал его на утверждение главе военного ведомства?!

Ну что ж… теперь он умрет спокойно. Генерал не сможет найти документы, а, значит, Лидеру не грозит вот такое же похищение и пытки. Огонек покопает, да и, поддавшись вспыльчивой натуре, также расправится со Скаббардом.

Дрэгстеру даже полегчало, когда он понял, что выполнил свой долг и защитил того, кому всей душой был предан и верен. А то, что перед смертью пришлось вот так корчиться от боли… это издержки профессии. Зато теперь он может рассчитывать на место у самого трона великого Марса за свою стойкость и верность.

— Веселишься?.. Ну, веселись, недолго осталось… — Огонек зло сверкнул на него глазами, закурил новую сигарету и глубоко затянулся. Внезапно его взгляд стал холодным и задумчивым: он явно просчитывал что-то. А потом его губы расплылись в хищной, но крайне довольной улыбке, от которой Дрэг снова похолодел.

— Такие, как ты, не колятся. Поэтому то, где лежит приказ и пароли от папок, ты мне не скажешь. Но ведь твои терминалы наверняка настроены на отпечаток руки, а? — он глубоко затянулся и выпустил вверх густую струйку дыма. — И дома у тебя ведь тоже стоит полноценная рабочая станция, да? Которая откроется по отпечатку ладони, и тогда я смогу переписать ключи. А потом у меня будет достаточно времени, чтобы изучить документы под твоими кодами доступа. — Он склонил голову набок, все также улыбаясь. Кровь застучала в висках Дрэга от взгляда на ту жуткую маску, которой стало знакомое лицо генерала. Сейчас перед ним стоял не воин из плоти и крови — перед ним был безумный, жаждущий боли и ужаса демон.

Сунув сигарету в уголок рта, генерал Римфайер снова подошел к своему пленнику, подобрал топорик и, удобно устроив в широкой ладони, прокрутил в руке. Хищно блеснуло лезвие. Дрэг замычал, не в силах поверить в происходящее. Если генерал сказал, что такие, как он не колятся, то что же задумал?!.. Стало очень, очень страшно. Глаза Огонька потеплели: демон снова получил то, чего так желал — ужас жертвы.

— Я не люблю этот метод, поверь! Но иначе никак! Уверен, сейчас ты хочешь рассказать мне путь к папкам и слить пароли, только уже не можешь. А вот сохранить твою руку в состоянии, пригодном для считывания, я способен. Приходилось подобным образом открывать двери вражеских баз во время войны с Плутарком. — Он вздохнул и нахмурился, вспоминая эпизоды из прошлого. — Так, еще ключи от твоей квартиры нужны. Зачем привлекать внимание, ломая хороший замок, когда его можно просто отпереть… В куртке, да? — Он поднялся, вернулся к «Дрэгстеру», порылся в карманах капитанского кителя, который все это время валялся у колеса мотоцикла, и выудил связку электронных ключей, вслед за которыми выпала пачка контрацептивных пластырей. — Ммм, а я тоже эту марку люблю, — Огонек по-приятельски подмигнул тяжело дышащему черному, который с нарастающим ужасом наблюдал за приготовлениями. Только сейчас Дрэг признался себе: все это время он верил, что все же каким-то чудом сможет выйти из этой истории живым. Пусть искалеченным, но, мать вашу, живым! Капитан напряг слух в отчаянной надежде услышать сирены приближающихся к пещере патрульных мотоциклов. Но было тихо, и лишь скрип плотной кожи тяжелых ботинок Огонька отражался от стен и многократно усиливался, пугая Дрэгстера так, что он не был уверен в своей способности сдержать позывы, которые скручивали живот, грозя окрасить штаны отвратительными пятнами.

А серый, надежно спрятав ключи от его квартиры в карман, посмотрел на капитана долгим взглядом, облизнул губы, проверил пальцем остроту лезвия и двинулся к дрожащему от ужаса марсианину. Дрэг что есть сил замычал и попытался замотать головой, прося пощады. Может, этот демон сначала убьет его, а лишь потом начнет разрубать на куски?

— Боишься, да? — Огонек присел на корточки рядом и снова склонил голову вбок. Что-то страшное вырвалось из глубины его глаз и теперь заполняло их безумием цвета крови. — И правильно делаешь… Хочешь смерти? — Черный прикрыл глаза, показывая, что да, он сдался и просит милости. — Прости, бро, — резкий взмах руки, который Дрэгстер даже не успел уловить — и черный рухнул на пол, корчась в агонии и задыхаясь. Под его телом начала стремительно разрастаться лужа того же цвета, что и взгляд глаз мучителя. Не осознавая, что делает, огромным усилием воли Дрэг повернулся на бок и из последних сил зажал здоровой ладонью обрубок, из которого хлестала кровь. Он пытался хоть как-то остановить ее ток, дать себе хотя бы малейший шанс на спасение: даже сейчас, сходя с ума от боли, даже таким, лишенным ног и кисти, жить хотелось невероятно! Так же сильно, как отомстить. — Твоя рука нужна еще теплая, иначе не получится трюк с отпечатком. Я как-то пробовал по неопытности сначала убить, потом рубить с трупа — так замок не сработал, и меня самого едва не прикончили. Потом Сток научил, как правильно, — он отошел к мотоциклу, достал что-то из багажной сумки и аккуратно завернул окровавленную черную руку в наручнике, на котором покачивались несколько звеньев цепи, в тонкое покрывало, удерживающее тепло, надежно подоткнув со всех сторон, чтобы температура осталась неизменной. — Тут знаешь в чем фишка? Ведь сенсор реагирует не только на рисунок ладони, он знает и нюансы твоей терморегуляции и положения пальцев. Я по старой привычке вожу с собой то, что позволяет все это идеально сохранить без каких-либо искажений, — он распрямился, снова посмотрел на корчащееся на полу тело и выпустил струйку дыма почти докуренной сигареты. Только одна заканчивалась — он сразу же начинал новую. — Да и на пикниках такой пледик пригождается на землю подстелить… Вот теперь тебя можно и грохнуть, но… ты убил ребенка, помнишь? Карабина бы не стала требовать такой мести, да и Троттл никогда не был по-настоящему жесток. Жена моя пришла бы в ужас, узнай она о том, как я провел вечер… А вот душа пацана жаждет отмщения, поэтому, — он достал из-за мотоцикла канистру, которая была скрыта от пленника до этого момента за колесом, и открутил крышку, — я не могу дать тебе так просто умереть. Взорвать тут все было б надежнее, но… Ты должен помучиться, чтобы душа моего деверя обрела покой.

С этими словами он подошел к хрипящему пленнику, срезал с его ног орудие пыток, аккуратно упаковал в целлофан и прикрутил к мотоциклу. После этого быстро разлил топливо по пещере, но оставил вокруг черного чистый пол и проследил, чтобы на него самого горючее не попало — даже пнул безвольный хвост ближе к телу носком ботинка. Огонь должен подбираться к телу долго и медленно, сводя своим жаром с ума того, кто причинил столько боли его семье. Скорчившийся на полу марсианин никак не реагировал на происходящее и лишь скулил, а под ним все сильнее расплывалось буро-красное пятно.

— Что ж, капитан, — Огонек оседлал байк и завел мотор, — до встречи в чертогах великого Марса! — Он плюнул докуренную, но еще тлеющую сигарету в лужицу бензина и резко дал по газам, уносясь прочь из пропахшей ужасом и смертью пещеры.

А за его спиной поднялась стена пламени.

Загрузка...