Модо. Нельзя иначе

Спустя 16 лет 3 месяца лет после победы над Плутарком.

— Смир-р-р-р-но! На-а-а-а кара-ул! — рявкнул Скаббард и отдал честь. Сигналист-барабанщик отстучал ритм, и оркестр затянул похоронный марш. Целый полк элитных бойцов был назначен министром обороны для отдания воинских почестей на церемонии прощания. Стокер, осунувшийся, бледный, с синяками под глазами, произнес речь над телами боевых товарищей и укрыл их государственными флагами в знак почтения к ветеранам Плутаркийской войны.

Модо, как и все присутствовавшие офицеры, по сигналу Скаббарда отдал честь погребальному костру и часто заморгал, сдерживая слезы. В горло врезался тугой ворот парадного мундира, не давая дышать.

«Они бы предпочли рок!» — мелькнула идиотская мысль.

От мысли о том, что там, на этом идеально сложенном для пафосной церемонии кострище, — самые близкие, дышать стало совсем нечем, но он продолжил держать идеальную выправку, провожая в последний путь Троттла, Карабину и младшего из их сыновей.

Сквозь застилающую глаза пелену слез, которые ему так и не удалось сдержать, он заметил, как метнулась к родителям Нагината, но была поймана в сильные объятия мужа, который теперь качал ее, гладил по голове, словно ребенка, и что-то шептал на ухо. Огонек попросил отстранить его от официальной части мероприятия, чтоб поддержать Наги, которая сейчас рыдала у него на груди. Кажется, за три дня, прошедших со дня убийства, они ни разу не видели девушку с сухими глазами.

Молодой рыжий мужчина, стоявший навытяжку справа от Модо — там, где почти три десятка лет становился его отец, — дернулся было к сестре. Увидев, что ее есть кому поддержать, Харлей закусил губу и сглотнул, но остался в строю среди элитных офицеров, не теряя выправки, хотя кончики его плотно сомкнутых идеально прямых пальцев дрожали, когда он отдавал честь погребальному костру собственных родителей. Он провожал их в последний путь так, как велела ему традиция сына касты воинов.

«Не уберег!» — эта мысль в сотый раз резанула Модо, словно ножом.

По официальной версии в дом Троттла и Карабины проникли грабители и, не ожидая застать хозяев, запаниковали и убили. Точным, снайперским выстрелом в голову. Тех, кого не смогла достать пуля плутаркийских асов в течение многолетней войны. Семье говорили, что кого-то даже арестовали, но никто из близких не следил за расследованием. И так было понятно: друзей просто заставили замолчать. Видимо, слишком сильно стали мешать эфиры радио «Свобода», и его лишили голоса.

Модо с ненавистью посмотрел на Скаббарда. Не он ли, предатель, отдал этот приказ?! Информация, которую удалось за последние несколько месяцев найти Огоньку, сходилась к тому, что министр лично руководил операцией по поимке организаторов эфиров и мог опознать каким-то образом Карабину. С учетом прочих скользких дел, в которых он был замечен, Модо вполне готов был представить, как тот, вместо того чтобы искать доказательства и арестовать подозреваемых, посылает убийц. Вариант с арестом кого-то из них друзья просчитывали и надеялись в этом случае на шумиху в прессе и социальных сетях, которая также сыграла бы на руку общему делу. Но никто и подумать не мог, что замолчать голос «Свободы» заставят вот так, еще и не пожалев ребенка! В груди воина поднялся гнев: если бы не политика правительства, неужели они, Борцы за свободу, положившие полжизни на благо Марса, стали бы поднимать мышей на мятеж?! Все, чего они хотели — это мир и спокойствие на родной планете.

По сигналу Скаббарда государственный флаг приспустили. Модо сглотнул и приготовился увидеть, как тела его друзей, его родных поглотит огонь.

Стокер запалил факел и вложил его в руки Нагинаты как старшей из рода Троттла. Руки девушки дрожали, и муж накрыл ее кисти своими, поддерживая в эту страшную минуту. В полной тишине они двинулись к костру. Слева ухо уловило задушенный хрип — Винни, как и он сам, из последних сил держал выправку, провожая в последний путь брата и его семью.

Модо не видел, как факел коснулся пропитанного маслом настила, как тот запылал, как огонь заревел и поглотил тела, — взгляд снова замутился от слез, и влажная дорожка поползла вниз по серой щеке. Его накрыло осознанием, что это все, это конец! Друга, брата, которого он знал полжизни, больше нет! И даже в смерти Троттл остался верен той, с которой делил одну на двоих дорогу… И до воя было жаль их младшего — последнего из «их» ребятишек.

По команде Скаббарда почетный караул дал залп, который через мгновение перерос в артиллерийский салют. Он заглушил рев пламени, сжирающего тела, и рыдания Нагинаты. Военный оркестр снова заиграл похоронный марш, торжественный и протяжный. Земля завибрировала, воздух сгустился, и из-за горизонта вынырнул ровный строй боевых марсианских истребителей. Гремя двигателями на самой низкой из возможных для полета высот, корабли держали курс четко на место погребения, следуя идеальной связкой из трех. За левым тянулся шлейф белого дыма, за правым — серого. За истребителем, что шел посередине, тянулся огненно-рыжий хвост. Достигнув координат погребального костра, средний истребитель резко ушел вверх, практически по прямой устремившись в небеса, а белый и серый, не меняя курса, полетели дальше.

Душа Модо взвыла.

На могиле друзей он поклялся, что найдет виновного в их смерти и отомстит!


— Что ж, сынок, жаль, что ты не можешь остаться. Доброго пути! — Модо по-отечески обнял Харлея. Парень, прижавшись к тому, кого считал дядькой, всхлипнул и кивнул ему в плечо, но всего лишь мгновение спустя отстранился. Он весь день держался, выстояв в почетном карауле на похоронах собственных родителей, только покрасневшими белками глаз и бледным лицом выдавая свои чувства. Великану очень хотелось дать ему возможность выговориться, выплеснуть боль, но молодой мужчина предпочел скрыть свои чувства даже от него. Хотя Модо подозревал, что именно к самым близким — своей команде — и рвется сын друга. Он надеялся, что трое его старших детей помогут своему рыжему лидеру справиться с утратой. За годы, проведенные вместе, мальчишки их семей стали так же близки, как и их боевая тройка когда-то.

— Спасибо, дядя Модо! — Статный лейтенант в парадной форме марсианских военно-космических сил уверенно и внимательно посмотрел на великана — совсем так же, как смотрел его отец. Тот же рост, тот же взгляд цвета марсианского песка, — он был совсем не похож на Карабину. Ему бы очки — и запросто можно было перепутать с Троттлом!

Не говоря больше ни слова, Харлей подошел к черному мотоциклу, с которым делил имя.

— Ну что ж, дружок, здравствуй…

Устроившись в седле, молодой мужчина кончиками пальцев провел по бензобаку, погладил руль, ладони опустились на ручки, идеально в них легшие. Харлей вставил в зажигание электронный ключ, только что перепрограммированный под его личные коды. Двигатель взревел, ИИ запищал, выдал долгую трель, считывая с чипа данные и будто пытаясь их перепроверить, засвистел, замигали тревожно лампочки на приборной панели… и мотоцикл покорно принял нового седока. Сердце Модо сжалось, в глазах защипало: вот и все! Верный байк навсегда попрощался с прежним хозяином.

Харлей тряхнул головой, откидывая с глаз челку тем же движением, каким делал это Троттл, осторожно обхватил шлем отца ладонями и надел его на голову. Спустя несколько секунд выкрутил газ и сорвался с места.

Серый проводил его взглядом. Очень хотелось хоть на минутку представить, что это старый друг спешит домой к Карабине и Стокеру, но обман великан ненавидел. Их лидера больше нет, как и его семьи. И теперь это — страшная реальность, с которой предстояло как-то ужиться.

Он постоял, подождав, пока высохнут слезы, и вернулся в свой дом, где собрались почти все, кто у него остался.

На кухне сидел Винни, обхватив руками голову и пустым взглядом глядя на стол. Перед ним стояла чашка чая, которую Терри поставила, когда ее муж только пошел провожать Харлея. Поза альбиноса не изменилась, чай был не тронут, только пар перестал клубиться над напитком.

— Винни, не знаешь, где Терри? — тихо, чтоб не напугать друга, ушедшего в свои мысли, спросил Модо. Белый все равно вздрогнул и едва не опрокинул посуду.

— А? Что?.. Терри повела укладывать девочек и сказала, что после сама ляжет.

— Хорошо. Нам всем тяжело дался этот день. — Он опустился на соседний стул.

— Проводил Харлея?

— Да. Байк Троттла принял его.

— Не сомневался, что так будет. ИИ парня знает, передача внутри рода соблюдена — у мотоцикла не было причин самоуничтожаться! Да и… их с пары метров вообще не грех перепутать. — Винни улыбнулся впервые за день, но как-то вымученно.

— Да. Я смотрел на него, когда Харлей уезжал, и твердил себе, что это его сын, а не Троттл. — Модо тяжело вздохнул.

— Я не могу поверить во все это! Кажется, что последние полгода — просто какой-то ужасный сон! Когда же я проснусь уже?! — альбинос растер лицо ладонями и снова уставился на стол.

— Мне тоже хотелось бы проснуться и понять, что это просто кошмар, — хриплый голос от двери заставил мужчин резко обернуться. Огонек вошел в кухню и закрыл за собой дверь.

— Дядя Модо, можно тут покурю? — он кивнул на окно. Получив утвердительный кивок, младший открыл створку, поджог сигарету, привычным жестом прикусив фильтр, и жадно затянулся. Потом посмотрел на тлеющую палочку в своих пальцах и сглотнул комок в горле.

— Мы с Троттлом эту пачку вместе начинали несколько дней назад, — ни к кому не обращаясь, проговорил он. Повисло молчание, прерывающееся лишь звуком вдыхаемого и выдыхаемого дыма да шуршанием извлекаемых сигарет. Вторая, третья…

— Как Нагината? — спросил Винни.

— Уснула. Вколол ей успокоительное. Она почти не спала с того момента, как я сказал про родителей.

— Ты сам сказал?

— Да, сообщение о стрельбе в доме Троттла пришло в мотополк, и кто-то сообразительный додумался сразу известить меня. Я приехал на место и успел все сам увидеть до того, как следы пришли заметать «эксперты». Отключил связь на случай, если кто-то решит позвонить вам или ей. Когда понял, что к чему, рванул домой.

— Расскажи, что видел? Все эти дни не до подробностей было, — попросил Модо. Огонек вытащил пятую сигарету подряд, снова прикуривая.

— Убийство там было, дядя Модо, — он выпустил дым, сделал несколько глубоких затяжек и, добив сигарету, плотно закрыл окно. Мышь порылся в кухонном столе, вытащил початую бутылку и три стакана, разлил алкоголь. — Я приехал одним из первых, на месте было несколько полицейских. Их явно еще не предупредили, что конкретно меня в дом пускать не стоит, и я, пользуясь званием, успел осмотреть реальную картину. В отчетах пишут, что это грабители. Когда я пришел, не заметил, чтоб что-то ценное пропало, хотя они ничего не прятали никогда. Запомнил строчку в отчете: украдены драгоценности и компьютерная техника. Но я точно видел шкатулку Карабины в спальне, а ноут Троттла лежал около него на тумбочке. Их убили в постели, у Троттла и… (воин сглотнул) Стокера — по одному точному выстрелу в голову. Карабину сначала ранили в спину, а потом подло добили в затылок. Вы много знаете грабителей, которые смогли бы успеть выстрелить в профессиональных военных с уровнем их реакции так, чтоб они даже не вскочили?! Троттл… едва успел обернуться, — Огонек сделал большой глоток из своего стакана. — Карабина, судя по всему, приподнялась и попыталась прикрыть собой Стокера, — Огонек потер лоб, пытаясь справиться с эмоциями от жутких воспоминаний. — Замок в их комнату открыли профессиональной цифровой отмычкой: если бы его грубо взломали, он бы перестал реагировать на мою ладонь, но, когда я был там, двери слушались команд. Значит, нападавший использовал высококлассное оборудование. Причем это совсем новая модель, у нас в группах захвата такое используют, мне буквально недавно принесли посмотреть образец.

— Моя серая пушистая мамочка, зачем ребенка?.. — Модо озвучил вопрос, грызший ему душу особенно сильно. Он мог заставить себя понять, как можно убить того, кто нарушает твои планы, кто делает что-то против интересов… Но девятилетнего пацана?! Ему очень хотелось найти того, кто это сделал, и вспомнить весь арсенал методов ведения допросов, который использовался во время Плутаркийской войны.

— Заметали следы, наверное. Время было позднее, возможно, убийца ожидал, что все спят, не рассчитывал, что они будут перед сном читать книжку все вместе. Не стал оставлять свидетеля, даже такого маленького. Ублюдок, блядь! — тихо, но с ненавистью, проговорил Огонек, снова разливая крепкий алкоголь по стаканам. — Никаких следов проникновения, когда я приехал, не было. Я успел посмотреть входной замок: очень чисто вскрыто, бесшумно и профессионально. Плюс тот, кто это сделал, точно знал расположение помещений. Я успел подключиться к компьютерной системе дома, отмычкой взломаны только две двери: входная и спальня. Нападавший легко определил, куда ему нужно. От момента вскрытия входной двери до момента, когда открылась спальня меньше пяти минут. Сейчас данные, конечно, совсем иные, я проверял! В документах все эти ляпы устранили, типа, убийцы шарились по дому. Хотя я, если честно, не очень понимаю, зачем в официальных отчетах разрабатывается версия с грабителями — это же еще большая поебень, чем недавнее нападение ВВС Венеры! Следователь даже арестовал парочку каких-то парней и теперь шьет им дело…

— Кстати… откуда на Марсе грабители? — внезапно сообразил Модо. — Я не слышал о нападениях и кражах года два! В нынешней ситуации много всякой дряни, депортации эти чертовы, отсутствие свободы слова, но вот безопасность на планете и правда на очень высоком уровне. Впервые в истории, мне кажется, девушка может пройтись ночью в самом откровенном наряде и единственные, кто к ней, может быть, пристанут — это полицейские, и то, чтобы проводить домой.

— Тоже об этом думал. В последние дни было не до этого, но мне показалось, что я видел про это в новостях. Правительство как-то решило раскрутить ситуацию с убийством себе на пользу, чтоб запугать население и немного откатить эффект последнего эфира.

— Братья, а вы не думали, — задумчиво протянул Винни, крутя в пальцах стакан. — Что такое откровенное фуфло — это предупреждение нам с вами? — остальные уставились на альбиноса, пораженные его словами. — Тот, кто за всем этим стоит (а я ведь никого не удивлю, если прямо скажу, что подозреваю Скаббарда?), рассчитывал на то, что Огонек осмотрит место убийства и поймет, как было дело на самом деле? Оттого и сообщение о стрельбе так удачно передали. Этот гад так в себе уверен, что не потрудился даже нормально сфабриковать улики! Что-то сделали для прессы для отвода глаз — и только. Все будет куплено: суд, свидетели, обвиняемые… Этот уебок устранил угрозу, а нам дал понять, что может и повторить.

Все трое сделали по глотку, слишком шокированные этой идеей, чтобы что-то сказать. Молчание прервал Модо:

— Значит, мы должны это доказать. И тут вопрос не только справедливости, но и безопасности наших близких!


Спустя 16 лет 8 месяцев после победы над Плутарком.

Молоденькая репортерша в пиджаке модного покроя «под военный китель» весело щебетала, с энтузиазмом рассказывая, какое для нее счастье наблюдать пуск последних кораблей, что накроют Марс щитом, который погрузит планету в пятилетнюю изоляцию от внешнего мира. Вооруженные мощнейшим оружием крейсеры заблокируют все пути входа в атмосферу для любого судна, отгородив мышей от опасности извне и прервав все связи с внешним миром. Даже представитель Марса в галактическом совете уполномочен связываться с Лидером только через текстовые сообщения и не пробовать вернуться домой, пока не получит на то дозволения. За хорошую службу на благо отечества его наградят воссоединением с семьей.

Гибель Троттла, Карабины и юного Стокера оказалась напрасной. Референдум состоялся, и на нем подавляющим большинством голосов было принято решение о пятилетней изоляции. Через четыре года должен состояться повторный референдум, на котором поднимется вопрос о ее продлении. И вот сегодня последние корабли, образующие внешний щит, поднялись в воздух. Производство топлива для летательных аппаратов остановили, припася только норму, необходимую для снабжения щита и военной авиации. В ближайшие пять лет ни одно гражданское судно не поднимется выше стратосферы, а военное — не продвинется дальше щита: сразу же после утверждения итогов референдума вышел указ, согласно которому все нарушители будут сбиты после первого же предупреждения.

Команда Стокера даже убийство Троттла и его семьи смогла обернуть себе на пользу: громкое расследование доказало, что схваченные грабители невиновны, и за убийством героев Плутаркийской войны стоит их давний противник — опасный межгалактический преступник Чумазоид. Винни истерично ржал минут двадцать, услышав такую версию. Следователи же, если верить новостям, узнали, что убийца пробрался через трофейный портал, переместившись с Земли. В последний момент во время попытки тем же путем покинуть планету он был схвачен. Обвиняемому, связанному по рукам и ногам, больше молчавшему и только растерянно смотревшему на судей, вынесли смертный приговор и жестоко казнили под вой обезумевшей от страха внешней угрозы толпы. Портал под прицелом камер взорвали, чтобы никакой враг больше не смог проникнуть на Марс. В этот день Винни безобразно напился, отправив девочек на ночь к Модо: он почти договорился с хорошим знакомым, что тот позволит ему и дочкам покинуть планету этим путем. Знакомый, кстати, бесследно исчез.

Когда не стало Карабины, радио «Свобода» умерло вместе с ней. Она считала слишком опасным делиться своими контактами, боясь, что если о недовольных будет знать много народу, это поставит под угрозу их безопасность. Поэтому с ее уходом Модо, Огонек и Винни остались в изоляции. Несколько раз появлялись сайты, которые пытались обличать власть, кто-то даже строил версии исчезновения «Свободы», но очень скоро PR-команда правительства заставила мышей переключить внимание на другие вопросы. Соцсети со временем подчистили, те, кто особенно рьяно пытались разобраться в происходящем, исчезли. Зато заводы, которые построили на месте уничтоженных гор, работали все эффективнее. Иногда оттуда возвращались мыши: сломленные, молчаливые, с потухшим взором. Там, в трудовых дисциплинарных коммунах, им очень убедительно объясняли, что единственно верный для Марса путь — тот, который указал Лидер.

В это раннее утро Винни, Модо и Огонек должны были встретиться на одном из горных пиков, недалеко от того места, откуда они не так давно вели передачи радио «Свобода». Хмурый альбинос сидел, облокотившись о стекло мотоцикла, и разглядывал долину Маринер, что простиралась внизу. Солнце недавно начало вставать, и он зевал, прихлебывая кофе из термоса. Модо искал взглядом силуэт приближающегося «Дрэгстера» на горизонте, периодически поглядывая на экран на панели мотоцикла, который крутил запись эфира с репортажем об отлете последних тяжелых крейсеров для щита.

— Как мы докатились до этого, бро? — задумчиво пробормотал Винни. — Ведь всего пятнадцать лет назад все, чего нам хотелось, — выкинуть с планеты плутаркийцев. Мы были свободны, вольны лететь в любую точку вселенной, быть с тем, кого любим…

— Я и сам часто думаю, как же так вышло.

— И что надумал?

— Ммм… я снова и снова прихожу к мысли, что, может быть, не стоило уходить на гражданку. Стокер же предлагал остаться. Но все мы жаждали мирной жизни. Карабина вот дольше всех продержалась. Но и она захотела быть с семьей.

— Она пыталась же вернуться!

— Мне кажется, Стокер на нее был слишком обижен. Да что там! Мне кажется, он на всех на нас был обижен, потому и не подпускал потом в кризисы! Хотел показать, что справится и сам.

— И вот к чему это привело, — вздохнул Винни и отпил кофе. — Ты знал, что все частоты после истории с нашим радио глушат?

— Что? Нет, не знал!

— Ага. Они решили не ловить возможных возмутителей спокойствия, а просто заблокировать радиосвязь. Все волны теперь выделяются строго по разрешению, и вещать можно только на те темы, которые ты заранее сообщаешь. Станции под контролем министерства культуры, остальные — для военных. Как только появляется кто-то несанкционированный на линии, его вычисляют за пять минут, и к месту фиксации источника сигнала приезжает группа захвата.

— Ты это знаешь, потому что…

— Да, потому что в последний раз, когда я связывался с Чарли, мою дверь выломали, девочек перепугали. Благо, Хоуп сообразила устроить концерт с визгом. У командира спецназа оказались дочки — ровесницы моих, и он решил поговорить с девочками, а не валить их лицом в пол. Я успел за пару минут раскрутить рацию, сломать палевные элементы и распихать куски по углам. У меня, как у механика, дома такое барахло вполне объяснимо. Кое-как отбрехался.

— Но связи с Чарли больше нет…

— Больше нет. Даже ее голос слышать мы больше не можем, — альбинос вздохнул. — Ненавижу этот мир! — Винни в сердцах швырнул полупустой термос о скалу. Тот с металлическим звоном отскочил, запрыгал по камням и скрылся где-то ниже по склону.

— А, твою мать! Мне же его Чарли подарила! — белый мышь, сорвавшись из седла, полез по едва различимой, уходящей резко вниз, тропе. Модо сдержался и не стал занудствовать, прося не употреблять при нем унижающее матерей ругательство. Некоторое время снизу доносились только звуки хрустящих под сапогами камней и неразборчивая брань сквозь зубы, а потом из-за валуна показался перепачканный землей, но довольно прижимающий к себе термочашку, Винсент.

— Ты не знаешь, чего нас Огонек вытащил в такую рань? И не едет никак, — проворчал он, убирая термос в багажник, а потом смачно потянулся.

— Нет, но знаю, что он на дежурстве и просто так в четыре утра сообщения не пишет. Возможно, раскопал что-то важное… Вон он, кстати, едет! — Модо указал на горизонт.

И действительно: на фоне огромного солнца показался крупный, ревущий мотором, не знающим ограничителя скорости, «Дрэгстер». Командир мотопехоты, петляя, добрался до условленного места и заглушил двигатель. Огонек, не снимая шлем, просканировал местность во всех режимах видения и температур, убеждаясь, что кроме пары ящериц никто не находится поблизости, и только после этого обнажил голову. Дав знак молчать, активировал глушилку, растягивая щит, за который не будет выходить ни один звук, на себя и друзей:

— Вот теперь можем говорить.

— Ничего себе! Что за секретность? — у Винни даже глаза округлились. — Нашел что-то серьезное?

— Да. Бро, я нашел того, кто отдал приказ об убийстве Троттла и Карабины.

Модо смотрел на Огонька и хмурил брови: его прошедший не одну войну племянник, опытный воин с трудом сдерживал эмоции. Он был бледен, с покрасневшими белками глаз и морщинами, которые образовывали глубокие складки у губ. Казалось, что найденная информация забрала что-то очень значимое и сокровенное из его души — то, что было частью ее несгибаемого стержня.

— Что? Кто же это? Нашел сам приказ? — когда до них дошел смысл сказанного, старшие начали засыпать его вопросами. Огонек кивнул и тяжело вздохнул, с силой растерев лицо. Байкеры притихли, в груди у каждого шевельнулся холодный и склизкий комок. Оба знали — им не понравится то, что они сейчас услышат.

— Недавно я получил информацию, с помощью которой нашел убийцу Карабины и Троттла. — Огонек вскинул руку, прося дать ему договорить, когда друзья дернулись в явном желании броситься рвать виновного. — Я… нашел его и… поговорил…

Модо нахмурил брови и все же перебил племянника:

— Поговорил?

— Дядь… давай сойдемся на том, что поговорил? У меня есть нужная информация, остальное ты знать не хочешь. А эта тварь больше никому ничего не сделает.

Модо не смог не поморщиться, но спорить не стал: то, на что был периодически способен его родственник, по молчаливой договоренности не обсуждали.

— Благодаря этой беседе я получил нужные коды и смог поднять документы по расследованию дела радио «Свобода», а также нашел скрытую папку с шифровками, которые не упоминались в общедоступных докладах. Там был очень подробный анализ последней записи Карабины, помните, когда она отступила от текста, чтобы успеть сказать как можно больше? Тогда ее и вычислили. По характерным фразам и интонациям. Даже изменение модуляции, высоты и наложение помех не помогло.

— Но кто мог настолько хорошо знать ее, чтобы догадаться? — воскликнул Винни.

— Стокер.

Повисла пауза. Старшие ошарашенно смотрели на него, пытаясь осознать услышанное. Стокер?! Их друг и боевой товарищ? Тот, кто бок о бок прошел с ними войну, тот, кто ценил Карабину больше остальных? Иногда Троттл даже ревновал супругу к командиру, когда та, расслабившись в кругу друзей, обнимала их наставника за плечи или клала голову ему на плечо. Они с ней спали рядом, делили остатки армейского рациона… Она сына в его честь назвала! Как мог Стокер сдать Карабину, даже если узнал?!

— И он выдал ее Скаббарду?

— Нет. Стокер сначала распорядился установить за ними слежку, а потом, когда понял, что они с Троттлом являются сердцем зарождающего сопротивления, лично подписал приказ об их ликвидации.

— Что?! Огонек, ты в своем уме? — Модо, отказываясь верить услышанному, схватил его за плечи, заглядывая в глаза. Он думал, что после смерти друзей хуже быть не может. Как он ошибся!

— Дядя Модо, я своими глазами видел приказы. И подпись. Я не рискнул фотографировать, сам поверить не мог! Но это правда: Стокер лично распорядился убить Карабину и Троттла, — Огонек смотрел на старшего больным, потерянным взглядом — тем самым, который Модо в последний раз видел у племянника лет в восемь. Создавалось ощущение, что сами основы его мира рухнули после того, что он узнал.

— А младшего Стокера? — впервые за долгое время голос подал Винни. Он сидел на байке, пустыми глазами глядя за горизонт.

— Не знаю. Про него в приказе ни слова, а отчет этого уебка я не стал искать.

Модо отпустил Огонька и зажмурил глаза. Он думал, что знает своих близких. Он доверял им, не задумываясь подставлял спину. Он мог поверить в ошибки, в просчеты, в глупости. Но в предательство?! В хладнокровное убийство того, кто тебе дорог? Сердце великана рвалось на части. И ведь если задуматься, все было очевидно: кто, как не Лидер знал их, кто обладал ресурсами, у кого была мотивация? Но никто из них ни на секунду не предположил, что тот, кого они столько лет считали другом, может желать им зла!

Огонек закурил, прочистил горло и сказал:

— Есть еще кое-что, что я нашел. Когда стало понятно, что нужно искать скрытые папки, я обнаружил другие приказы. Уверен, их гораздо больше, но суть того, что мне удалось узнать, — за всем происходящим на Марсе тоже стоит Стокер.

Модо осел прямо на землю и привалился спиной к мотоциклу, схватившись за голову. Столько времени они думали на Скаббарда, а оказывается, что тот всего лишь исполнял волю истинного злого гения.

— Зачем? — только и смог прошептать серый.

— Если я правильно понял, дядя Модо, все это он делает ради общего блага. Он искренне считает, что меняя Марс так, как он изменил его, создает идеальный для всех мышей мир. Безопасный. Честный. С равными возможностями…

— И с полным отсутствием свободы и умения пользоваться мозгами, — хмуро подал голос Винни.

Они молчали. Каждый на свой лад обдумывал внезапно свалившееся откровение. В глазах Винни светилась решительность и ненависть. В душе Модо боролись верность другу и понимание, что с фактами не поспоришь. Вот почему Стокер не вмешался, когда депортировали Чарли, вот почему не выходил с ними на связь! Он давно отказался от своих боевых товарищей, затаив на них обиду. Ведь мог бы вместо этого прийти к любому и просто сказать, что нужна помощь. Неужели хоть кто-то отказался бы? Но он просто отпустил каждого, с укором глядя в след. И вот к чему это привело: вместо друга и брата Марсом правит безумный диктатор, сформировавший в голове ему одному понятное определение всеобщего блага и требующий, чтобы все покорно следовали указанным путем.

Модо зажмурился, принимая решение. Единственное возможное. Без вариантов выбора.

— Раз так, друзья, — он проверил исправность бластера в бионической руке; его единственный глаз загорелся ненавистью. — Нам остается одно: убить его!


Спустя 18 лет после победы над Плутарком.

Ему заломили руки и заставили упасть на колени. Выворачивая суставы почти до треска, Модо пробовал вырваться, но охрана Лидера прекрасно выполняла свою работу, лишая возможности освободиться. Винни получил удар сзади, споткнулся, и в следующее мгновение его тоже обездвижили, а потом, применив болевой, швырнули на колени.

Племянник перехватил обратным хватом армейский нож и вскинул руку в защитную позицию. Взгляд Огонька забегал со Стокера, державшегося на безопасном расстоянии от драки, на своих плененных союзников, и загорелся алым пламенем гнева. Мужчина не даст так легко победить себя, он опытный и тренированный воин в лучшей из своих форм!

«Отбивайся и беги!» — мысленно молил его дядя. — «Забирай Нагинату и прячься! Попытайтесь выжить! Он… позволит вам исчезнуть!»

Модо слышал тяжелое дыхание альбиноса рядом с собой. Короткий бой измотал их, следовало признать: возраст брал свое. Они по-прежнему могли дать фору многим, но против элитных солдат, входящих в охрану Лидера, выстоять были уже не в состоянии. Огонек же был моложе и не прекращал постоянных тренировок. Трое охранников в черном обходили его, пытаясь взять в клещи, но не решаясь нападать после того, как воин только что расправился с их непобедимым, как они считали, командиром. Мощное тело, ярость в бою и боевые навыки генерала марсианских мотоподразделений были широко известны, и вот теперь он убил лучшего из них.

Один из защитников Стокера все же атаковал, молниеносным движением выхватив из сапога короткий нож и метя в горло. Блок, сильный удар в пах, мощный хук в солнечное сплетение — и нападающий отлетел к противоположной стене, хрипло дыша и поскуливая. Остальные медлили.

«Вали их, оглушай и беги!» — молил Модо, хотя и понимал, что племянник не бросит своих — понятия о воинской чести и братстве не позволят. Понимал это и Стокер. Он прекрасно знал каждого из них, знал, как они думают, как они действуют. Спустя секунду после того, как его солдат атаковал, просчитал, как ответит мышь с пламенным росчерком, — он сам когда-то натаскал его на эту комбинацию. Терять бойцов без причины — признак плохого командира, и Стокер решил, что пора заканчивать сражение. Старик сделал несколько шагов, резкий разворот, свой особый захват. Тело реагировало медленнее, чем когда-то, но повиновалось и все еще четко выполняло команды. Хвост из плутаркийской стали охватил шею одноглазого марсианина, тихо зажужжали приводы, укорачивая сегменты и перекрывая кислород. Не сильно: лишь чтобы заставить захрипеть, но не убить.

Пока еще не убить.

Видит Фобос, Модо пытался не издать ни звука, чтобы не привлечь внимание Огонька! Хвост лидера чуть сильнее сжался, и великан все же шумно застонал. Винни задергался в руках державших его солдат.

— Убери от него эту хуету! — взвыл белый и заорал, когда его руки резко вздернули вверх, выкручивая суставы. Охране не нравилось, когда к Лидеру обращаются без должного уважения.

Огонек метнул быстрый взгляд, оценивая обстановку, и встретился взглядом со Стокером. Короткого мига было достаточно для этого безмолвного разговора: Лидер обещал дяде смерть, младший не успеет! Даже его реакция не столь быстра, как молниеносное движение изобретения доктора Карбункула: хвостом Стокер, если захочет, просто оторвет серому голову! Винни, кажется, вывихнули руки, и сейчас по его горлу скользил бритвенно острый клинок, намекая, что и у него шансов выбраться нет. Против Огонька двое бойцов, хороших, умелых, но помещение маленькое, им сложно нападать одновременно, а оставшиеся не станут стрелять, опасаясь рикошета. Прорваться к двери можно, а там всего сотня метров до люка вентиляции. Он отлично знал резиденцию Лидера и был уверен, что сможет спрятаться.

Взгляды Модо и Винни орали «Спасайся!». Взгляд Стокера пылал от ярости, но в тоже время присоединялся к мольбе дядек.

Сколько может пробыть в сознании мышь без кислорода? Модо напрягал мышцы могучей шеи, пытаясь разжать стальную петлю, но прекрасно понимал, что это бесполезно. Перед глазами поплыло, и в этот миг он перехватил еще один взгляд Огонька.

«Нет!» — хотелось заорать ему, но вместо крика вырвалось тихое сипение. Сквозь пелену перед глазами он видел, как Огонек откинул нож и поднял руки вверх, показывая, что сдается. Как сбили его с ног подсечкой под колени и защелкнули на запястьях наручники.

Удавка с шеи исчезла, и Модо, захрипев, начал хватать воздух судорожными глотками. Ему не дали упасть, вздернув за руки, и он приложил усилие, пытаясь не потерять сознание. Расфокусированное зрение выхватило, как Стокер, его друг, его брат, убийца его близких, подошел к племяннику и наотмашь ударил того по лицу. Кровь прилила к голове серого и запульсировала в висках и антеннах. Он не услышал звука пощечины, но точно знал, что тот разнесся по всей комнате. Из разбитой губы младшего змеилась красная струйка, Стокер что-то эмоционально заговорил, жестикулируя. Слух все еще не восстановился после удушения, великан слышал только обрывки слов. Но вот Огонек рванулся вперед, что-то крича Лидеру, и снова получил звонкую пощечину. Перстень с символом байкерского братства оставил еще один кровавый след на его лице. Стокер обернулся к одному из охранников и протянул руку, седые от возраста пальцы перехватили бластер, и бывалый воин проверил заряд: хватит на каждого, его реакция за эти годы не стала хуже.

В этот миг Модо отчетливо понял, кто из них станет первым.

Он хрипло закричал, надрывая поврежденное горло, и рванулся изо всех сил, наплевав на трещащие связки, не в силах смотреть на то, как его любимый племянник лишится жизни.

Загрузка...