Courgot

_{* * *}

Когда-нибудь я все-таки здесь заблужусь. Найду повод. В этих несчастных пятиэтажках. Гады все еще шумят. Ну какого черта они ездят? Шел я себе потихоньку и думал: как достали, зачем ездить, сидели бы дома; почему нужно ездить по своим дурацким любовницам, быть дома — кайф, ведь вас ждут любящие жены. Иначе никак? Ты садишься на ночь глядя в свой черно-лаковый джип, переключаешь с «нейтрали» на «вперед» и куда-то едешь. Автомат что-то за тебя решает. Ты механически ставишь «нейтраль» на перекрестке, озаренном йодной блевотиной света, а потом несешься куда-то; тебе кажется, что это как раз то, что тебе нужно на данный момент; приехав, ты понимаешь, что опоздал лет эдак на десять. Лицо даже не накрашено — в лучшем случае оно разрисовано вареной морковкой, или пребывает в огуречной маске, на волосах бигуди. «Зачем?» Ты бегом срываешься с седьмого этажа, впрыгиваешь в машину и снова мчишься (слава богу, ехать обратно недалеко), с визгом тормозишь, вспоминая или воображая «Смертельное оружие № 5» у бара на том самом проспекте, по которому ты катил пятнадцать минут назад. Выпиваешь полташку, не думая. Потом еще одну. На третьей ты слегка заморачиваешься, но думаешь так: плевать, до дома недалеко. Плевать, и еще раз плевать. Ладно. Я поехал. Ты снова вваливаешься в автомобиль (о счастье, гаишников нет, да и ехать мне — всего ничего). Конечно, на газ ты нажимаешь почти до упора. Пустынный проспект к этому располагает. Перед нужным перекрестком ты благоразумно снимаешь ногу с педали газа и мягко, но решительно нажимаешь на тормоз. Индикации торможения на панели приборов нет, но ты знаешь, что сзади сработали мощные стоп-сигналы; если те, слава богу, исправны (а они исправны, в этом ты уверен, точнее, просто не думаешь об этом), просто поворачиваешь руль на нужный угол — потом отпускаешь — потом поворачиваешь еще — и вот он, твой двор. Стоп. Глушишь мотор, поднимаешься на свой третий и серьезно звякаешь ключами. Жена в полной уверенности, что ты ездил куда-то по делам. Ты раздеваешься, механически принимаешь душ, чистишь зубы и валишься на широкую постель. День (ночь? сутки?) окончен. Завтра будет тоже самое.

А вот поиметь бы Лару все-таки. Но что-то меня останавливает. Что? То, что она похожа на непонятное морское существо? Что-то рыбье в ней есть. Нет, не ноги — ноги-то в самый раз, очень стройные, хорошие ноги. Такие бы только целовать и возносить им гимн своей радости. Грудь? Хорошая грудь. О-о, эти бы титьки да помять хорошенько. Я хороший маньяк. Добрый. И руки ничего. И бедра. А вот лицо… Лицом она похожа на рыбку (дружелюбную, кстати, и похожую на ту, которая была — чуть не сказал, снималась — в анимационной короткометражке — на музыку Пола Винтера. Кто он такой, Пол Винтер? Понятия не имею). Но рыбка-то сдохла. А Лариса жива. Может, трахнуть? Для налаживания профессиональных отношений. Ну, гадко завернул. На. Ла. Жи. Ва. Ни. Е. Пакость какая.

Где-то здесь, совсем недалеко, живет Нина. Как-то раз я ее проводил. Какого, спрашивается? Чуть дальше живет и Иванов — почему я вспомнил его после Нины? Рельсы сняты — теперь автомобилям раздолье. Я перехожу улицу и думаю, не зная, о чем же теперь думать: то ли об американских грузовиках, то ли о том, что Сильверберг будто бы побывал на этой улице, когда писал «Пассажиров». Насчет библиотеки вечно я выдумываю хрень. Мечты, мечты. Библиотека — феерически помпезное здание с дурацкими псевдоантичными скульптурами перед фасадом. Разбираясь в греческой мифологии не более, чем тракторист в балете, как-то я узрел в ряду каменных фигур какой-то чудовищный ляп. Шел мокрый снег (я брел за мокрушными загранами), не было у меня другого выхода, разве что выйти на Московский, завернуть в цветочный магазин и потрещать с продавщицей — она мне не нравилась. Более тесное знакомство так и не состоялось — по моей инициативе. Да что это я? Я так привык ходить мимо этой библиотеки, что даже тогда, когда ходить явно не надо было, как-то прокручивал ее, библиотеку, в голове. Был еще по пути ларек с жутко солеными сосисками — один раз я купил полкило. Вот меня клинит, сегодня ведь я иду обычным путем.

И какой же бессвязный вздор крутится в моей голове!..

В каком-то полусне я ехал. Традиционный попутчик заставлял зыркать на него и время от времени вставлять реплики типа «Ну и что». У него в руках была бутылка пива, и у меня, кажется, тоже. То ли в Ульянке, то ли в Лигово он вышел. Я напрягся и понял, что мне тоже скоро выходить. Дура, продающая галогеновые фонарики на светодиодах (она так и сказала: галогеновые фонарики на светодиодах — исчезла). Завернуть к Курго? Но у нее мама, и мама свирепая. То ли дело моя мама. К ней можно прийти с любой мандой, и мама будет обращаться с ней, как с леди. Но леди не двигается. Пойду-ка я домой. Отключу телефон. Нет. Курго дожна прозвониться. А в общем-то, похрен. Лягу спать. А прозвонится — не прозвонится, ее проблемы.