Цветы Эльби

ГОРА ВАЙДАРМИНА

учи, кто такой Вайдармин? Ты как-то называл это имя.

По правде сказать, я не надеялся на скорый ответ.

Мы сидели на завалинке возле конюшни, сухие дедовы пальцы нервно постукивали по коленям. Ендимер, не отрываясь, смотрел на дорогу. Из соседнего колхоза вот-вот должны вернуться подпаски и рассказать, кто выиграл в соревновании коневодов.

Дед имел к этому самое прямое отношение. Выращенные Ендимером лошади всегда были лучшими в районе. Как-то будет на этот раз?

— Говоришь, Вайдармин? — переспросил дед спустя некоторое время. — Это имя богатыря. Чай, слыхал о нем?

— Нет, мучи, не слышал.

— Ну-у, не может быть, — он явно тянул, поглядывая в сторону околицы, — любого школьника спроси… легенда известная.

— Да нет же, правду говорю — не слышал.

— Ладно, слушай.

И он стал рассказывать — вначале рассеянно, а потом увлекся.

…Давным-давно был на земле уголок, где жили самые счастливые люди. Это были певцы, и жили они на высокой горе. А гора была не простая: воздух вокруг необыкновенный, прямо скажем, волшебный, любую хворь выгонял. Уставший вдохнет — сил наберется, хмурый — подобреет, размечтается.

Тогда еще это место не имело названия. Одни называли его Горой певцов, а другие — Страной поющих. Певцы слагали там свои песни и спускались к людям, чтобы спеть им о верной любви, что побеждает зло, о цветах, похожих на радугу, о жизни, о правде, о мечте.

Ходили они с песнями по земле, и повсюду их встречали как самых дорогих гостей.

Так проходили годы.

А беда между тем притаилась рядом и только ждала своего часа.

Была зима.

В том году гору завалило снегом.

Певцы зазимовали в своих домах, в их сердцах рождались новые песни о прекрасных днях, что придут на смену жестоким морозам.

Все воспевали весну, но каждый видел и описывал ее по-своему — получилось у сотни певцов сто разных песен.

Неожиданно на гору напало чудовище по имени Асьтаха.

Дракон Асьтаха имел три головы — три пасти, и каждая изрыгала пламя. Он был так страшен, что одним своим видом мог испугать богатыря. Среди певцов не оказалось такого, кто встал бы против Асьтахи с саблей в руках. Да и сабли-то в Стране певцов не сыскать, их оружием всегда были гусли, шыбыр[19] и кубыс.

Асьтаха напал так внезапно, что певцы не успели опомниться. Многих чудовище проглотило. Иных сожгло, а оставшиеся в живых были заперты в пещере.

Асьтаха выводил их по одному и заставлял служить себе.

— Верных слуг одену в парчу и золото, — сулил дракон, — кто мне будет служить, тот и над людьми будет властвовать.

— А если кому такая служба в тягость? — спросил его один из пленных.

— Спалю огнем!

Никто из певцов не соглашался служить Асьтахе.

«Неужто ни один не покорится, — думал дракон. — Неправда, в голоде и холоде долго не продержатся!»

Уж очень нужны ему были верные певцы, которые прославляли бы его власть и силу.

Нашлись-таки слабые духом, немного их было, но и тем был рад коварный Асьтаха.

— Наконец-то прославится в веках мое имя! — закричал дракон.

Позвал Асьтаха жалких певцов и сказал:

— Хочу, чтобы весь мир знал о моем величии и могуществе. Вы должны мне в этом помочь.

— А как? — спросили певцы.

— Очень просто! — ответил Асьтаха. — Будете слагать обо мне песни. Народ полюбит песни, полюбит и меня. А теперь ступайте по домам. Как сложите песню, пошлю вас к людям.

И сложили бедняги-певцы песню об Асьтахе, в которой говорилось, что дракон хоть и чудовище, но сердцем добр, душой отважен и совершил такие подвиги, о которых даже не мечтали богатыри. В этой песне три головы-пасти, изрыгавшие пламя, сравнивались с солнцем, дающим людям тепло, с луною, льющей серебряный блеск в ночном небе, со звездами, сверкающими в необозримой вышине.

Выслушал дракон певцов, кивнул им ласково:

— Вот теперь отправляйтесь к людям и пойте только эту песню. Вернетесь, отблагодарю. Но горе тому, кто изменит мне и запоет другую песню или станет болтать лишнее. Поняли?

Закивали покорно певцы.

— Через семь недель и семь дней вы вернетесь обратно. Если кто не вернется, пусть пеняет на себя. Я разыщу его и на краю земли. Ступайте!

И ушли певцы в долину.

Наступила весна.

Шумели вешние воды. Земля полной грудью вдыхала тепло, зеленела трава.

— Друзья пришли! Песенники! — закричали люди, увидев певцов. — Как долго вас не было!

Тут люди заметили, что певцов мало. Они спросили:

— Где же остальные? И почему вы такие грустные? Почему не улыбаетесь весне?

Ничего не ответили пришельцы.

— Спойте нам, — попросили люди.

И запели тогда певцы песню о добром драке не. О чудовище, которое принесет всем радость и счастье.

Дивились люди, слушая их.

— Что случилось с певцами? — говорили они. — Ведь они поют о драконе, уничтожившем целые селения, не жалеющем ни детей, ни стариков.

— И голоса-то у них фальшивые! С чего бы это?

Но никто им не мог ответить.

Тогда люди обратились к певцам:

— Добрые наши друзья! Почему так слабы ваши голоса? Зачем вы славите злого, беспощадного Асьтаху?

— Может, с вами случилась беда?

— Скажите, мы вам поможем!

Но промолчали певцы и на этот раз. И снова затянули все ту же песню.

Люди, слушая ее, только головой качали.

А гости, кончив песню, двинулись дальше, в соседние селенья. Хмуро слушали их люди, молча провожали в путь.

Был среди певцов один — самый молодой. Звали его Тигеш.

Был у Тигеша в одном селении мудрый друг шурсухал.

Он-то и надумал помочь парню, но прежде хотел узнать, что же приключилось с певцами.

И сказал старик Тигешу:

— Было вас много, и все, как один, веселы. А теперь вас мало, ваши лица хмуры, ваши песни обманчивы. Скажи мне, друг мой Тигеш, что вас мучит, какое горе?

Взглянул Тигеш на шурсухала и, вздохнув, промолвил:

— Должен молчать, иначе погибну, как и все остальные. А я ведь молод и хочу жить.

— Разве подобает соколу жить подобно вороне? — спросил шурсухал. — Помню, однажды поймал охотник горного сокола, и чтоб тот не улетел, обрезал ему крылья и пустил гордую птицу во двор — приручить хотел. Дал ему много пищи, много воды. А крыльев-то нет. Взмахнул сокол обрубками раз, другой, и хлоп обратно наземь. Уставился на охотника соколиным своим взглядом, а в глазах тоска смертная… Разве не похож ты сейчас на того сокола? Чего ты ждешь, на что надеешься? Обманом и страхом продлить свои дни? Ты — человек и певец!

Задумался, услышав это, Тигеш.

Полдня думал, потом сказал:

— Ты прав, шурсухал. Не подобает гордому соколу жить, как вороне. Пусть я погибну, но спасу людей. Пусть люди знают, какая грозит им беда и каков он на самом деле, добрый дракон.

Рассказал Тигеш шурсухалу о страшной беде, постигшей певцов, и о страхе, который сделал оставшихся в живых предателями.

— О коварное отродье, проклятый Асьтаха! — воскликнул шурсухал. — Стало быть, вашими песнями хочет он обмануть доверчивых людей.

Сверкнули глаза Тигеша.

— Пусть я умру, — сказал он, — но больше никто не услышит от меня эту песню.

— Нет, — прервал его шурсухал, — ты пой. Обязательно пой. Но не эту, а другую песню, которая помогла бы победить дракона.

И еще спросил старый шурсухал:

— Скажи-ка, мой юный друг, когда он велел вам вернуться?

— Через семь недель и семь дней с того дня, как мы покинули горы.

— Ни ты, ни твои друзья не должны возвращаться назад. Зачем лезть в пасть чудовищу?

— Но ведь Асьтаха нас уничтожит!

— Смелым угрозы не страшны! Надо звать людей на бой! Или вы забыли старые песни?

Устыдился Тигеш, опустил глаза и пошел к своим товарищам. Поведал он им о беседе со старым шурсухалом. А под конец сказал:

— Я не боюсь больше смерти, не боюсь чудовища. Лживых песен тоже не буду петь. А пойду я по земле-матушке искать богатырей, которые сразятся с драконом. И вас зову с собой.

Но певцы не согласились идти с Тигешем.

— Листок, упавший с дерева, — сказали они, — уже не прирастет к родной ветке. Наши дни сочтены.

На это ответил им юный Тигеш:

— Если лев пятится перед огромным слоном, это еще не значит, что он трус.

— Но мы не львы, — ответили певцы. — Львы те, что погибли.

— И заяц иногда становится храбрым.

Промолчали певцы и дальше двинулись по долине в те селения, где еще не были. А по селам уже разнеслись слухи о странных певцах, подчинившихся злому Асьтахе.

Тигеш тем временем ушел в другую сторону. Он сочинил новую песню и пел ее людям.

Слушая Тигеша, собирались к нему богатыри. Певец рассказал им, как напал на Страну певцов Асьтаха и уничтожил лучших — самых умных, смелых, а оставшиеся в живых согласились стать его рабами, и как мудрый шурсухал научил его найти правильный путь.

И воскликнули богатыри:

— Пойдем на Асьтаху! Убьем чудовище!

Повел Тигеш богатырей к мудрому шурсухалу. Тот принял их ласково и сказал:

— Вам одним не победить дракона.

— А как же тогда освободить Страну певцов? — спросили богатыри.

— А вы слушайте, не перебивайте. В древних книгах сказано о могучем Вайдармине. Только он сумеет одолеть Асьтаху.

— Но ведь его нет среди нас.

— Надо найти Вайдармина-батора. Ступайте и ищите!

И пошли богатыри искать Вайдармина, пошел с ними и Тигеш.

Тем временем остальные певцы вернулись в горы к Асьтахе. Тот, видя, что пришли не все, разгневался и с ревом бросился на несчастных.

— Мы не виноваты! Мы верно служили тебе! — только и смогли пролепетать бедняги. Всех до одного проглотил Асьтаха.

Ендимер на минуту умолк, задумчиво глядя на дорогу.

— Ну, и как, — заторопил я деда, — нашли они Вайдармина?

— Нашли, — кивнул Ендимер, — опять ты торопишься. Всему свой черед. Всему. И словам тоже.

— Батор Вайдармин, — продолжал дед, — жил со своей старой матерью на берегу большой реки. Когда явился к нему Тигеш с богатырями, тот корчевал лесную делянку для посева. Брал дерево за ветви и с корнем вытаскивал его.

Тигеш даже струсил вначале: как с таким богатырем разговаривать?

— Тебя Вайдармином зовут? — наконец спросил он. Тот расправил спину и улыбнулся.

Тигеш запел о богатыре, живущем между рекою Кэтне и Карлы.

— Это песня о тебе, Вайдармин-батор?

— Я не богатырь. Я землепашец, — промолвил Вандармин, утирая вспотевший лоб.

— Старый шурсухал говорит, что только ты можешь победить Асьтаху, — сказали ему богатыри.

— Ему видней, — усмехнулся батор.

Попрощался Вайдармин с матерью и пошел вместе с богатырями к старому шурсухалу.

Мудрец долго, изучающе смотрел на Вайдармина и наконец сказал, обращаясь ко всем:

— Вот мое слово. Надобно испытать батора, и тогда увидим, прав ли я?

И поведал шурсухал, что в лесу под старым-престарым дубом спрятана волшебная сабля. Кто сможет поднять ее, тот и победит Асьтаху.

Пришли к старому дубу, стали копать. Вскоре показалась ржавая, будто почерневшая сабля. Нагнулся Тигеш, хотел поднять, но даже оторвать от земли не смог.

…Не смогли поднять волшебную саблю и другие богатыри.

— Теперь твой черед, Вайдармин-батор, — сказал мудрец.

Тот подошел к сабле, взял за рукоять, — поддалась, Потянул еще разок, и засверкала она в руке Вайдармина, озарив лесной сумрак и лица людей. Будто и не было на ней ржавчины.

Подивились баторы силе Вайдармина. А шурсухал погладил седую бороду.

— А теперь, — сказал мудрец Вайдармину, — взмахни саблей три раза.

Тот взмахнул трижды.

В лесу послышался стук копыт: «Табартак! Табартак! Табартак!» Выскочил на поляну конь. Масти сизой, а на лбу белая звездочка.

Подбежал конь к Вайдармину, заржал призывно.

— Вот тебе и боевой друг, — сказал шурсухал. — Мигом домчит в Страну певцов, к самому Асьтахе.

Сел Вайдармин на коня и поскакал в горы. Но не успел он подняться, как увидел Асьтаху. Тот спускался в долину, чтобы покорить людей, а заодно расправиться и с Тигешем.

Встретились Асьтаха и Вайдармин-батор у самого подножья, и разгорелась между ними битва.

Первым кинулся в бой Асьтаха. Замахнулся огромным хвостом. Еще миг — и конец батору. Но успел Вайдармин подставить саблю и срезал начисто хвост дракона.

Три дня и три ночи бились они. Вконец обессилело чудовище. Черная кровь хлестала из его ран. На четвертый день сдался Асьтаха.

— Не убивай меня, батор. Буду твоим рабом. Вместе нам никто не страшен, вместе мы всю землю покорим.

— Э, — ответил батор, — хватит мне того куска, что я в лесу выкорчевал!

— Пощади! — взмолился Асьтаха.

— А ты пощадил безоружных певцов? — Взмахнул Вайдармин саблей — и покатились все три драконовы головы.

Так батор освободил гору от чудовища. Вскоре на место боя явился Тигеш, а вслед за ним богатыри со старым шурсухалом.

И сказал Вайдармин Тигешу:

— Один ты остался из певцов. Но страна твоя свободна! Обучи новых певцов. И пусть они радуют людей хорошими песнями.

Прошло время. Выросли новые певцы, ученики Тигеша. Они ходили из селения в селение и пели о весне, правде и справедливости. А когда уставали, то возвращались к себе на вершину горы и там слагали новые песни.

А гору эту люди назвали горою Вайдармина в честь батора-освободителя.

Молчит дед и уже не смотрит на дорогу. А я думаю об услышанном.

— Может, оставили их угощаться? — донесся вдруг глуховатый голос Ендимера, и я не сразу понял, что он говорит о своих, видно, загулявших на празднике подпасках. — А с чего бы их потчевать стали? Не иначе мы в проигрыше! — Дед махнул рукой. В его годы всякая неудача как бы напоминает о возрасте: «Пора, мол, на покой». Мне понятна горечь старика. Уж так он пестовал своих жеребчиков, — на лучших выпасах! По два раза в день под неусыпным дедовым глазом Петюшка с Васькой купали их, чистили…

— Где же она, эта гора Вайдармина? — спросил я, стараясь отвлечь старика.

— Гора?

Дед не успел ответить, послышался топот копыт, два всадника ворвались на подворье, и тут же разнеслись звонкие мальчишечьи голоса:

— Мучи, Ендимер-мучи! Наша взяла!

Дед поднялся, но даже в сумерках было заметно, как растроганно блеснули его глаза.

Ах, как я рад был за него в эти минуты!..