Дареному дракону в зубы не смотрят

Глава 19

– Вот здесь фреска частично обвалилась, а остальное подкоптилось, но главное я рассмотрела! – заговорщицки понизила голос я, давая Себу возможность полюбоваться изображением.

– И что же?

– Ну вот, не видишь, что ли? Доказательство того, что Безликий – мужчина! – Я потянулась пальцем, указывая на важную деталь, и многозначительно покивала: – Все же длина решает.

– Кхм… Триш. Это хвост, а не то, о чем ты подумала, – подозрительно покраснел дракон, осторожно опуская мою руку.

– Ну да, там хвост, – кивнула я, недоуменно уставившись на парня, сбившись с мысли. – Постой, а о чем я, по-твоему, подумала, пошляк несчастный?!

– О хвосте, – быстро признал Себ, не желая вдаваться в подробности, лишь краснея еще больше. И поспешил сменить тему: – Так что там за доказательство?

– А. Вот, смотри – голые ноги! В шортах! Я сколько по городам ни бродила, нигде не видела, чтобы девушки так одевались. Зато мужики за милую душу рассекают в семейных труселях. Следовательно…

– Следовательно, это демиург, который путешествует по мирам других демиургов, а где-то и живет. Он и не обязан одеваться так, как принято у нас, – пожал плечами Себ. – Это просто один из его обликов. Последний раз он, точнее, на тот момент она посещала земли эльфов именно в таком обличье.

Какое-то время я стояла, переваривая эту информацию. Я как-то думала вообще, что Безликий – это просто символ веры в высшие силы. А тут дракон так спокойно рассуждает о том, что существуют другие миры, по которым их божество спокойненько путешествует, после чего наведывается сюда существом из плоти и крови… Впрочем, что другие миры существуют, я и так знаю, сама не так давно вывалилась из одного такого, почему бы не существовать и материальным богам?

– Ладно, допустим. Тогда посмотри вон в тот угол. Видишь, изображен котел? В нем Безликий варил грешников…

– Вынужден тебя расстроить. В полной версии этой фрески там даже Безликого нет. Это фрагмент из жития святых, их быт. В котле всего лишь бульон из курицы, – снова вклинился Себастьян.

И так каждый раз, что бы я ему ни показала! Все фрески изображали не то, что я себе нафантазировала. Алтарь для кровавых жертвоприношений оказался каменным постаментом, на который священнослужители водружают свои псалтыри, или что у них там с молитвами. Джакузи оказалось остатками фонтана…

– Слушай, если такой умный, то сам экскурсию и проводи, – возмутилась я.

– Ну извини, просто эти фрески в каждой церкви плюс-минус одинаковые. Хочешь, расскажу, какая фреска была на той части потолка, который обвалился? – миролюбиво предложил Себастьян.

– Не хочу. Сама потом наведаюсь в какой-нибудь храм и посмотрю, – насупилась я.

– Постой, ты что, никогда раньше не была в храме?

– В этих – нет. Да и зачем мне? Куча народу, никакого тебе уединения. Если этот Безликий существует и настолько могущественен, чтобы создать мир и всех населяющих его существ, неужели он не услышит мои молитвы за пределами здания? Но даже если так, то в любом случае всем страждущим он помочь не в силах, может, отвлекшись на мое прошение, он пропустит мольбы того, кто в самом деле в нем нуждается? А я и так справлюсь, – пожала плечами я.

– Тем не менее конкретно в этом храме ты провела не один день. Почему?

– Сказала же – люблю уединение, – дернула плечом я, не желая делиться собственными переживаниями и эмоциями, которые я испытывала в этом месте. – Ладно, опустим фрески. Давай лучше покажу тебе ложе, на котором занимались прелюбодейством старые развратники, местные служители церкви! – с воодушевлением заявила я, вспомнив об обнаруженной кровати исполинских размеров в одной из прогоревших комнатушек церкви. Как они назывались-то? Кельи? Или это уже что-то из монастырского?

Заинтригованный Себ не сумел устоять и проследовал за мной. Кроватью это, конечно, можно назвать с натяжкой, но ложе и есть ложе. И потом, другая мебель после пожара и вовсе не уцелела, а тут все же какие-то остатки деревянного остова были, да сверху накинуты одеяла, подушки… Уцелевшие после пожара, ага! Гадство! И чего я сразу не обратила на это внимания?

– Сдаюсь. Что это на самом деле? Местные бомжи притащили с ближайшей помойки спальные комплекты? – вздохнула я, глядя, как Себ поднимает одну из небольших атласных подушек, искусно расшитых золотыми нитями.

– Ну почему же. Основа – сложно сказать, что это было, а вот подушечки местные, заговоренные от тлена. Вполне могли пережить пожар, – заметил дракон, погладив пальцами вышивку.

– Так это все же ложе для страстолюбцев? – воодушевилась я.

– Нет. Это место – обычная кладовка. А на таких подушечках младенцев представляют божественной силе.

Я тут же вспомнила о ритуале, аналогичном крестинам. Точно. Слышала же о нем не раз…

– Но после пожара кто-то все это собрал в одно лежбище и действительно на нем спал, – попытался подбодрить меня Себ, но я лишь отмахнулась от него.

– Скучно с тобой. Хочешь, покажу место, где местные алкаши устраивали свои попойки? – предложила я тоскливо.

– Пожалуй, воздержусь.

– Хм… пошли в склеп тогда, что ли? Туда огонь не добрался, так что там вполне чистенько, почти уютненько. Одну из гранитных плит можем использовать как обеденный стол, кстати, и перекусить. – Я уже смирилась с тем, что мои способности экскурсовода значительно преувеличены. Повезло, что я не этим зарабатываю на жизнь.

– А тела где?

– Да там и лежат, что им станется? – отмахнулась я. – Может, кого и перезахоронили родственники, но большинство, полагаю, попросту забили на них.

– И ты так спокойно предлагаешь поужинать среди трупов?

– Ну не совсем «среди». Они же лежат кто в земле, кто в каменных ящиках. Даже накрытые крышками. А нам теперь голодать, что ли? – возмутилась я.

– Обычно девушки боятся мертвецов, – заметил Себастьян, рассматривая меня с веселым изумлением.

– Вот еще! Во-первых, я и не обычная девушка. А во-вторых… Вот если кто-то из них шевельнется – то и я бояться буду, а пока мое чувство голода сильнее страха перед гипотетическим восстанием мертвецов. И вообще, пирожки сами себя не съедят, пошли устраивать пикник, – фыркнула я.

– Весьма соблазнительное предложение, но я предпочел бы перекусить на ходу, учитывая, что с чистотой здесь напряг, а хрустеть песком на зубах не является пределом моих мечтаний, – тактично заметил Себастьян, решивший вдруг поиграть в чистоплюя. – К тому же вечереет уже. Может, есть смысл пойти обследовать выступ, с которого нам предстоит сегодня ночью рисковать жизнью? И перекусить либо там, либо на ходу?

Я не стала спорить. Да и в самом деле стоило перенести туда свои нехитрые пожитки.

– Пойдем, – согласилась я.

На крышу вела чудом уцелевшая каменная лестница, на ней даже сохранились такие же каменные перила. Держаться за них я не видела смысла, но зато смотрелось красиво. В общем-то, тот выступ, на который я вела Себа, когда-то был небольшим балкончиком. Возможно, их было даже несколько в рядок. Или же был один большой. Зачем-то же лестница была проложена сюда? Сейчас уже сложно сказать, каких размеров выступ был изначально. Его неровные, словно обгрызенные края давали простор для фантазии. Это могла быть одна большая площадка, почти полностью рухнувшая вниз во время пожара. Или же маленький балкончик, от которого просто отвалилась декоративная оградка…

– Здесь раньше была колокольня, странно, что почти ничего не осталось. Хотя, если присмотреться, вон там среди травы видно фундамент.

– Полагаю, ушлые горожане растащили на кирпичи. А может, с нее и начался пожар. Так что, этот выступ – обвалившийся мост к колокольне? – сообразила я.

– Вероятнее всего.

– Не быть мне экскурсоводом, – констатировала я без особых сожалений и под протестующий возглас Себастьяна села на край выступа, свесив ноги. – И на этой ноте предлагаю наконец-то поесть.