ДайсМен или человек жребия

59

[Представляющая собой допрос доктора Люциуса Райнхарта инспектором Натаниэлем Паттом из полиции Нью-Йорка касательно злосчастного побега тридцати трех душевнобольных с мюзикла «Волосы». Шесть пациентов до сих пор на свободе.]

— Мистер Райнхарт, я…

— Это доктор Райнхарт — раздраженно перебил доктор Манн.

— Ах, прошу прощения, — сказал инспектор Патт, ненадолго прекратив расхаживать, чтобы глянуть на доктора Манна, который сидел рядом с доктором Райнхартом на низком древнем диване в кабинете инспектора. — Доктор Райнхарт, во-первых, я должен сообщить вам, что вы имеете право на присутствие адвоката, чтобы пред…

— От адвокатов я нервничаю.

— …ставлять вас. Понятно. Хорошо. Давайте приступим. Встречались вы или нет с Эриком Кенноном в кафетерии больницы Квинсборо между десятью тридцатью и одиннадцатью пятнадцатью 12 августа?

— Встречался.

— Встречались?

— Встречался.

— Понятно. С какой целью?

— Он попросил меня встретиться. Поскольку это мой знаменитый бывший пациент, я пошел.

— О чем вы говорили?

— Мы говорили о его желании посмотреть мюзикл «Волосы». Он сообщил мне, что многие пациенты хотели увидеть «Волосы».

— Что-нибудь еще?

— Я бросил Жребий и принял решение сделать все, что в моих силах, чтобы сводить Эрика и еще тридцать семь человек на мюзикл «Волосы».

— Но Люк, — перебил доктор Манн. — Ты, должно быть, осознавал неправдопо…

— Спокойно, доктор Манн, — сказал инспектор Патт. — Я с этим разберусь. — Он подошел и встал прямо перед доктором Райнхартом, его высокое стройное тело наклонилось вперед, острые серые глаза холодно впились в подозреваемого. — После того как вы решили помочь Кеннону и другим покинуть больницу, что вы делали?

— Я подделал подпись доктора Манна на письмах мне и нескольким другим сотрудникам и занялся временной выпиской пациентов.

— Вы признаете это?

— Конечно, я это признаю. Пациенты хотели увидеть «Волосы».

— Но, но… — сказал доктор Манн.

— Спокойно, сэр, — перебил инспектор. — Если теперь я правильно понимаю вашу позицию, доктор Райнхарт, сейчас вы признаетесь, что вы на самом деле подделали подпись доктора Манна и по своей собственной инициативе получили выписку для тридцати семи душевнобольных, чтобы они поехали на Манхэттен.

— Для тридцати восьми. Абсолютно верно. Посмотреть «Волосы».

— Почему вы лгали нам раньше?

— Мне велел Жребий.

— Жж… — Инспектор остановился и уставился на доктора Райнхарта. — Жребий… да. Пожалуйста, опишите, по каким мотивам вы повели пациентов на «Волосы».

— Мне велел Жребий.

— А почему вы заметали следы, подделав подписи доктора Манна, и притворялись, что пытались связаться с доктором Манном?

— Мне велел Жребий.

— Следующей вашей ложью было…

— Мне велел Жребий.

— А теперь вы говорите…

— Мне велел Жребий.

Наступило долгое молчание, во время которого инспектор равнодушно разглядывал стену над головой доктора Райнхарта.

— Доктор Манн, сэр, возможно, вы могли бы объяснить мне, что в точности имеет в виду доктор Райнхарт.

— Он имеет в виду, — сказал доктор Манн тихим, уставшим голосом, — что Жребий велел ему это сделать.

— Он бросил жребий?

— Жребий.

— Велел ему?

— Велел ему.

— И таким образом, — сказал доктор Райнхарт, — у меня не было намерения позволить сбежать кому бы то ни было из пациентов. Я признаю себя виновным в подделке подписи доктора Манна на незначительных письмах, что, по моему пониманию, является мелким правонарушением, и в проявлении недальновидности в обращении с душевнобольными, каковая, поскольку она широко практикуется всеми, кто имеет отношение к психиатрическим больницам, никем не считается преступлением какого-либо рода.

Инспектор Патт посмотрел на доктора Райнхарта с холодной улыбкой.

— Откуда нам знать, что вы не согласились помочь сбежать Кеннону, Джонсу и их последователям?

— У вас есть мои показания, а когда вы подберетесь к мистеру Кеннону достаточно близко, чтобы снова с ним поговорить, у вас будут его показания, только они будут неприемлемы в качестве свидетельства, что бы он ни сказал.

— Вот спасибо, — иронично сказал инспектор.

— Не приходит ли вам в голову, инспектор, что, говоря вам, что я подделал подпись доктора Манна, я могу лгать, потому что так велел мне Жребий?

— Что…

— Что на самом деле мои первоначальные заявления о невиновности могут быть правдивыми?

— Что? На что вы намекаете?

— Просто на то, что вчера, когда я узнал, что вы опять хотите меня допросить, я придумал для Жребия три варианта на выбор: я говорю вам, что не имел никакого отношения к распоряжению пойти на «Волосы», я говорю вам, что я инициировал культпоход и подделал распоряжения; и в-третьих, я говорю вам, что сговорился с Эриком Кенноном, чтобы помочь ему сбежать. Жребий выбрал второй вариант. Но вопрос, где истина, кажется мне по-прежнему открытым.

— Но, но…

— Спокойно, инспектор, — сказал доктор Манн.

— Но… Что вы хотите сказать?

— Жребий велел мне сказать вам, что Жребий велел мне повести пациентов в культпоход на «Волосы».

— Но эта история — правда? — спросил инспектор Патт, его лицо слегка покраснело.

Доктор Райнхарт бросил кубик на журнальный столик перед собой. Проверил результат.

— Да, — объявил он.

Лицо инспектора покраснело еще больше.

— Но откуда мне знать, что то, что вы только что сказали…

— Именно, — сказал доктор Райнхарт. Инспектор в изумлении попятился к своему столу и сел.

— Люк, ты освобожден от всех своих обязанностей в больнице Квинсборо начиная с сегодняшнего дня, — сказал доктор Манн.

— Спасибо, Тим.

— Полагаю, ты остаешься членом правления по простой причине, что у меня нет полномочий убрать тебя оттуда, но на нашем октябрьском заседании…

— Ты мог бы подделать подпись доктора Кобблстоуна, Тим.

Наступила тишина.

— Есть еще вопросы, инспектор? — спросил доктор Райнхарт.

— Вы хотите начать уголовное преследование доктора Райнхарта за подделку, сэр? — спросил инспектор доктора Манна.

Доктор Манн повернулся и долго смотрел в черные, искренние глаза доктора Райнхарта, который спокойно встретил его взгляд.

— Нет, инспектор, боюсь, я не могу, Для блага больницы, для блага всех я бы хотел, чтобы вы сохраняли конфиденциальность относительно этого разговора. Общественность думает, что побег был сговором хиппи и черных. Насколько нам известно, как столь любезно указывает доктор Райнхарт, он и может быть сговором хиппи и черных. Люди также не поймут, почему всё сделанное доктором Райнхартом представляет собой лишь мелкое правонарушение.

— Я теряю нить, сэр.

— Именно. Есть такие вещи, от знания которых мы обязаны защищать простого человека насколько это возможно.

— Думаю, вы правы.

— Могу я теперь идти, парни? — спросил доктор Райнхарт.