Дебютантка поневоле, или Как (не) выйти замуж за дракона

Глава 4

Комнаты – одну большую, вторую поменьше, смежную, – нам с нянюшкой выделили, конечно же, в нежилой части особняка, чему я нисколько не удивилась.

Родственники совершенно не собирались со мной церемониться. Как, впрочем, и я с ними.

Скомкано попрощавшись с семьей дяди до утра, мы с нянюшкой долго плутали, следуя за Конни по длинным и темным коридорам особняка Декларов. Наши комнаты располагались на втором этаже, как раз возле черной лестницы, и служанка показывала нам дорогу, неся в руках две свечи.

Я бы могла зажечь магические светлячки, но не стала этого делать. Шагала в полумраке, вспоминая то, что я увидела и почувствовала в гостиной.

Ну что же, у дяди имелась вторая ипостась, но вибрации драконьей магии от него шли слабые, неуверенные. Тетя Ижени, без сомнения, была человеком без какого-либо дара, а вот с Арманом все оказалось значительно интереснее.

От него фонило магией – довольно слабой человеческой, а еще немного драконьей, но в этих вибрациях было что-то неправильное, даже фальшивое.

Слишком уж неестественное.

Возможно, у него имелся артефакт или даже два, издававшие эти самые вибрации, но я ни в чем не была уверена.

Тут Конни толкнула плечом дверь, та со скрипом отворилась, и мы с нянюшкой проследовали за служанкой в холодную и влажную комнату. Конни уверенно зашагала куда-то в темноту, пока, наконец, не поставила одну из свечей на комод.

Сказала, что эту она оставит нам, но больше дать не может, потому что в доме экономят на всем.

Затем добавила, что сходит и посмотрит, осталось ли что-нибудь из еды на кухне. Соберет для нас ужин, а заодно скажет нашему кучеру, что тот может заносить вещи. Естественно, через черный ход, потому что парадный только для хозяев и их гостей, но она покажет ему путь.

Стоило Конни уйти, как я тотчас же запустила под потолок несколько магических светлячков, после чего огляделась.

Ну что же, нашим с нянюшкой глазам предстала унылая и запущенная комната. В углу находилась громоздкая кровать с грязным балдахином, а из мебели имелся комод, на котором горела оставленная Конни свеча. Еще в комнате был потрескавшийся от старости письменный стол, один стул и мрачный шкаф.

Также я обнаружила камин, полный отсырелой золы, которую никто не собирался вычищать. Зато возле него лежала целая охапка дров, так что разжечь огонь с помощью моей магии не было никаких проблем.

Но сперва не мешало бы навести здесь порядок – как в этой комнате, так и во второй, смежной, которая досталась нянюшке, где с мебелью было так же натужно.

- Похоже, мы задержимся здесь на какое-то время. Приказ императора! – сказала я ей, на что она кивнула, заявив, что обо всем позаботится.

И даже еда от моих странных родственничков нам не пригодится – у нас достаточно своей, так что уж как-нибудь прокормимся. А то мало ли, начнут еще травить, с них и не такое станется!

Затем она вскинула обе руки, и я в который раз почувствовала…

У няни имелся особенный магический дар, о котором людям из Далмарка известно было довольно мало. Зато в Диких Землях, где преимущественно и обитал гномий народ, нянюшка своей магией вряд ли бы могла кого-нибудь удивить.

Зато вернувшаяся через полчаса с подносом Конни вытаращила глаза и едва не уронила тарелки, потому что наши комнаты больше было не узнать.

Я приложила к этому довольно мало усилий – разве что развесила под потолком несколько магических огоньков, прикинув, как их расположить, чтобы лился приятный свет. Заодно и растопила камин, обогревавший стены сразу двух наших комнат.

Но уже после того, как няня приказала золе вместе с пылью собраться в кучу, которую я мстительно сожгла.

Влага тоже исчезла – испарилась без следа, – и теперь комнаты окутывало приятное тепло. Отклеивающиеся обои вернулись на свои места, как и прогрызенные мышами плинтуса, а балдахин над моей кроватью внезапно стал чистым и белым, и даже дыры в нем исчезли.

Заодно нянюшка позаботилась и о постельном белье, которое меняли последний раз, подозреваю, еще в прошлом веке.

- М-э-э, – растерянно произнесла Конни, поставив поднос на сверкающую чистотой столешницу. Трещины – те, что поменьше, – тоже затянулись. – Это что, магия такая?!

- Магия, – кивнула я. – Высшая Бытовая.

И пусть нянюшка ни в каких академиях не училась, но она была настоящим самородком.

- Хозяин тоже такое немного могет, – вскоре поделилась со мной Конни, потому что в смежной комнате обнаружились два поломанных стула, которые под заклинанием нянюшки обрели вполне достойный вид.

Я предложила служанке перевести дух и посидеть вместе с нами, а заодно и перекусить.

- Да, я почувствовала его вторую ипостась, – кивнув, сказала ей.

Навострила ушки, дожидаясь рассказа Конни – мне было интересно узнать побольше об этой семье, раз уж по воле императора нас с нянюшкой заперли с ними в одном доме до конца Брачного Сезона.

- Я слышала, как лорд Деклар жаловался, что ему тяжко управляться со своей магией, потому что его дракон постоянно спит. Зато молодой хозяин всем врет, что у него якобы тоже есть дракон, хотя с лордом Декларом никакого родства у него нет. Он – сын леди Ижени от ее первого мужа. Она, кстати, вдова, но драконьей крови ни у нее, ни у ее прошлого мужа не было.

- Я уже поняла, что мы с Арманом сводные. Получается, у него есть людская магия, а драконью он изображает с помощью артефакта? Или же он изображает обе?

Но Конни ничего об этом не знала.

- О, я же принесла вам поесть! Что вы сидите голодными?! – спохватилась она, подвигая ко мне поднос. – Вот, здесь хлеб, немного сыра и два стакана молока, а ничего другого в доме нет. У хозяев везде долги – и у мясника, и у молочника, и у бакалейщика, только сегодня вечером они немного со всеми рассчитались. Послали меня, чтобы я сбегала, но продукты привезут нам только завтра с утра.

- Конни, если хочешь, поужинай с нами, – предложила я. – Мы привезли много всего из Скалла. Сейчас придет Роберт с нашими вещами, и нянюшка что-нибудь сообразит.

Она посмотрела на меня, раздумывая над моими словами. Затем с сожалением произнесла, что не сможет задержаться. Ей нужно отнести успокаивающий чай хозяйке, а потом приготовить ту к ночи.

Сказав это, Конни отравилась к двери, но остановилась и негромко произнесла:

- Вы поосторожнее с молодым хозяином, мисс Лирри! Он пытался ко мне приставать, пока я не соврала ему, что меня трогать нельзя. Потому что у меня особая болезнь, которую можно подхватить только в борделях. Убирать по дому и прислуживать я могу, а все что ниже – никак нет! Только тогда он перестал задирать мне юбки. Хотя никакой болезни у меня нет, и хозяйке об этом прекрасно известно.

- А о том, что ее сын пытался к тебе приставать, надеюсь, она тоже знает? – спросила я резко.

Конни пожала плечами.

- Я ей сказала, но она меня еще и отругала. Заявила, что я сама во всем виновата и ее бедный мальчик тут ни при чем.

- Но ты же рассказала об этом лорду Деклару?! – с нажимом спросила я.

Конни усмехнулась, и мне все стало предельно ясно.

- Тогда почему ты не ушла из этого дома?!

- А куда я пойду? – пожала она плечами. – Дом-то неплохой, аж в самом Ковентри, и мне здесь даже иногда платят. Заодно кормят и есть крыша над головой, а молодой хозяин перестал ко мне приставать. Хорошее место, обычное! Зачем мне отсюда уходить?!

После чего все-таки ушла, но снова вернулась через полчаса, заодно принеся мне два платья.

Оказалось, их передала мне хозяйка на завтрашний выезд.

Бальное и амазонку.

То, которое было задумано на вечер, – синее, с узким корсажем и пышной юбкой – сразу же мне понравилось, только вот…

Нянюшка и Конни тотчас же заставили меня его примерить, и Конни принялась восторженно расхваливать платье, заявив, что все джентльмены на завтрашнем балу обязательно попадают в обморок.

- Угу, как раз мне в декольте, – хмуро произнесла я, стоя перед зеркалом и пытаясь подтянуть вырез лифа повыше. – И потеряются там навсегда, потому что не смогут найти дорогу обратно!

Платье было мне впору, чудесно облегало фигуру, чему способствовала шнуровка по бокам. Заодно оно подходило под цвет моих глаз, подчеркивая еще и загорелую, оливкового оттенка кожу.

Но этот вырез…

Мне вовсе не хотелось выходить замуж за утонувшего в моем декольте – мне и одного раза на карнавале хватило! Или же, как Конни, врать всем, что у меня «бордельная болезнь» и на Брачном Сезоне по приказу императора присутствовать я могу, а все остальное – никак нельзя!

- Я это исправлю, – пообещала нянюшка. – Да и подол не помешает немного отпустить. – После чего полезла в свою корзину с рукодельем, а Конни, к удивлению, принялась ей помогать.

Я же примерила темно-зеленую амазонку, присланную тетей для утренней охоты, и пришла к выводу, что это платье мне тоже по душе и впору.

Решила, что именно в нем я отправлюсь на представление к императрице – всяко лучше, чем в одном из коричневых из Скалла или же в синем бальном, в котором все мои округлости очень даже округлые и на виду, и это уже не исправить ни бытовой магией, ни с помощью заветной нянюшкиной корзинки с рукодельем.

Заодно столь красивые платья означали, что дядина семья собиралась выполнять приказ императора. На людях дядей с тетей станут держаться со мной приветливо, делая вид, что между нами мир и полнейшее согласие.

Зато дома…

Впрочем, меня тоже все вполне устраивало, а их ненависть я уж как-нибудь переживу, прячась от родни в дальней комнате на втором этаже.

Тут явился еще и Роберт, которого мы сперва покормили, затем Конни попросила принести нам воды, потому что водопровод в этой части дома не работал. Я подогрела ее с помощью магии, решив вымыть волосы в смежной с нянюшкиной комнатушке, где располагались ванная и удобства.

Примерно через час мы отправились по своим кроватям – уставшие и совершенно без сил. Я пожелала нянюшке спокойной ночи, затем погасила светлячок, потому что дополнительных свечей, конечно же, нам не полагалось.

Закрыв дверь в ее комнату, я улеглась в кровать. Еще немного посмотрела на чистую, без брачных татуировок руку, которые все равно продолжали зудеть, но наружу так и не пробились, после чего погасила светлячки еще и в своей комнате.

Уставилась в темный потолок, собиралась хорошенько обо всем поразмыслить, но очень быстро заснула.

И приснилось мне, что приглушенно скрипнула дверь, потому что кто-то снял мое простенькое магическое заклинание. Замок, конечно же, не работал, потому что ключи от него потеряли еще в прошлом веке, а засова не было.

В моем сне к кровати подошел мужчина.

Было темно, потому что свечи он с собой не принес, а магией не пользовался, поэтому его лица мне было не разглядеть. Мужчина стоял и смотрел на меня, и я подумала, что, наверное, это тот самый пират, с которым оказалось так сладко и приятно целоваться на Карнавале Четырех Стихий...

На этом все приятности закончились.

Причем вместе со сном, потому что мужчина навалился сверху, придавил меня своим телом, а заодно и закрыл мне рот рукой, мешая дышать и не давая позвать на помощь.

К тому же у него был, подозреваю, какой-то артефакт, блокировавший магию. Нет, не из мегелита, так как тот действовал только на драконью магию, а у меня была человеческая.

Раньше была, зато сейчас уже больше нет.

Я не могла ею воспользоваться, хотя отчаянно нуждалась, потому что мужчина полез под одеяло, задирая его вместе с моей сорочкой.

Я вырывалась изо всех сил. Пыталась его оттолкнуть, безостановочно призывая магию, которой у меня больше не было. Ни крупинки, ни грамма, на что я совсем не к месту подумала, насколько же это ужасно – родиться без дара!

Но еще более ужасно быть изнасилованной собственным сводным братом под крышей дядиного дома, в котором мне якобы дали приют!..

Потому что это был именно он – под покровом ночи в мою комнату явился Арман Деклар, который не трогал бедную Конни из-за ее надуманной болезни, зато решил, что можно безнаказанно тронуть меня.

Потому что он хозяин в этом доме, и ему все дозволено.

- Ну что же ты, сводная сестренка, сопротивляешься?!.. – возбужденно прохрипел он мне в лицо, обдав запахом алкоголя. Держал две мои руки одной, тогда как второй шарил под одеялом, задирая его и касаясь моих ног. – Говорят, твоя мать была из неразборчивых, и ей было все равно с кем спать – с драконом или человеком. Посмотрим, насколько далеко ушла от нее ее дочь!

Я зашипела от ненависти, но тут мою грудь словно обожгло огнем – как раз в том месте, где висел подаренный родителями медальон.

И пусть это, к сожалению, не вернуло мне магию, зато привело меня в чувство. Изловчившись, я вывернула правую руку из чужой хватки, после чего впилась насильнику ногтями в шею.

Хотела расцарапать ему лицо, но не дотянулось. Заодно и лягнула его коленом в бок.

Арман взвыл, и из его рта вырвалось грязное ругательство. Но уже в следующую секунду с ним произошло нечто страшное. На этот раз я была уверена – это трехголовое, похожее на трех призрачных псов из самых ужасных кошмаров, вырвалось на волю из моего медальона.

За долю секунды оно обрело не только форму, но еще и плотность, потому что прыгнуло на Армана сверху, повалив его рядом со мной на кровать.

Вцепилось с него одной из пастей, наступив на меня несколькими лапами – на это я охнула и вытаращила глаза. Затем попыталась отползти, чтобы меня случайно не растоптали, но запуталась в одеяле.

Тем времени страшное, рыча тремя пастями, потащило сводного брата прочь. Сперва с глухим стуком уронило его с кровати на пол, затем поволокло вывшего и хрипевшего от ужаса Армана куда-то в дальний темный угол.

Наверное, хотело его там прикончить. Ну, чтобы не у меня на глазах.

Тут взвыла уже я.

Потому что окончательно пришла в себя, а заодно ко мне вернулась моя магия – раз уж Арман со своим артефактом меня покинул. Трясущимися руками я запустила под потолок пару магических светлячков, после чего приглушенным голосом попросила у всех…

У всех, кто собрался в этой комнате, не шуметь, чтобы не разбудить нянюшку!..

У нее давление, и ей ни в коем случае нельзя волноваться, а она уж точно встревожится, если увидит все это своими глазами!

На это один из псов понимающе вцепился Арману в горло, заставив того перестать вопить. Вот так, раскрыл пасть и стал медленно ее сжимать, на что сводный брат захрипел.

- Фу! – в ужасе воскликнула я. – Нельзя! Брось каку! Я не это имела в виду!

Призрачный пес замер. Взвизгнул недоуменно, а два его собрата повернули ко мне головы. Смотрели с удивлением, словно не понимали, что же тогда я от них хотела.

- Вы не должны его убивать! Вы же хорошие собачки, и вам нельзя же перегрызать Арману горло!.. Даже несмотря на то, что он… Он… – я все же запнулась, пытаясь подобрать нужное слово.

Демонический пес вновь засобирался прикончить моего сводного брата, но тут я собралась с мыслями.

- Так, оставьте его в покое! Все, сейчас же по домам! – приказала ожившему кошмару и распахнула медальон. – Я сказала, сейчас же!.. Дальше я разберусь с ним сама!

Потому что с вернувшейся магией я обрела уверенность в своих силах.

Относительную.

До сих пор не понимала, что это такое – трехголовое, двенадцатилапое и страшное – и как оно могло все эти годы уживаться в медальоне на моей шее рядом с портретами моих родителей.

Но собаки не убирались. Одна из них вильнула хвостом. Вторая тоже. Третья выплюнула горло Армана и уставилась на меня выжидающе.

Так и есть, они чего-то от меня ждали. И я, похоже, догадалась чего именно.

- Хорошие собачки, – сказала им. – Вы меня спасли, ну какие же вы молодцы! Я так вам благодарна!

Теперь уже виляли хвостами все трое. А потом они кинулись ко мне, и на миг я подумала…

То ли сейчас они меня сожрут, то ли повалят с ног и оближут от счастья своими призрачными языками. Но вместо этого собаки прыгнули и... скрылись в моем распахнутом медальоне.

Я закрыла крышку, сжав его в руке. Медальон приятно грел кожу, а больше никаких изменений я не почувствовала.

Только понимала, что собак в комнате больше не было.

- Ведьма! – прохрипел, держать за горло, Арман. – Ну ты и ведьма!..

- А ты – падаль, сводный братик! – любезным голосом сообщила ему. – Поэтому пошел вон из моей комнаты! И вот еще, запомни: с этого момента все в доме под защитой моих собак – и моя нянюшка, и Роберт, и я, и даже Конни! Вздумаешь хоть кого-то тронуть пальцем – и они отгрызут тебе голову, а я не стану их больше останавливать.

Ничего не сказав, бочком-бочком Арман добрался до двери, вывалился наружу и, громко топая, припустил по коридору.

Я же поднялась с кровати и закрыла за ним дверь, ругая себя за беспечность. Поставила на нее более серьезную защиту, после чего заглянула еще к няне. Но она спокойно спала, утомленная долгим днем и магическими активностями, и даже шум из моей комнаты ее не разбудил.

Вернувшись, я снова залезла в кровать и, немного поколебавшись, все же открыла медальон.

Внутри были привычные портреты родителей. Хотя… Если немного прищуриться…

- Нет-нет-нет! – быстро сказала я трем попытавшимися вылезти наружу призрачным стражам. – Я просто хотела попрощаться! – С родителями и с ними. – Спокойной ночи! Вот так, а теперь ложитесь и спите! Я тоже буду спать, а завтра поговорю обо всем с дядей. Думаю, ему будет интересно узнать, чем промышляет его пасынок.

Или же не интересно.

Но я собиралась это выяснить.

***

Проснулась я довольно поздно, так как ночью еще долго не могла успокоиться. Ворочалась в кровати, таращась в темный потолок, пока, наконец, не выдержала. Поднявшись, отправилась в ванную комнату, где смыла с себя слюни и похотливые взгляды сводного братца.

После чего залезла под одеяло, закрыла глаза и... проспала все на свете.

Но вовсе не свой первый прием в качестве дебютантки – выезжать мы планировали сразу после полудня, так как загородная императорская резиденция находилась примерно в часе езды от столицы, а прибыть туда мне нужно было к двум.

Нянюшку с собой я решила не брать, подумала, что ей стоит отдохнуть после стольких дней в пути. К тому же в письме из дворца ясно говорилось, что ни компаньонок, ни горничных в загородную резиденцию привозить не нужно и что обо всем позаботятся устроители Брачного Сезона.

Зато Роберт вчера категорически отказался отпускать меня одну.

И я решила: пусть едет! Уж как-нибудь найду ему место!

Стоило мне потянуться и откинуть одеяло, как в комнату вошла преобразившаяся Конни. Без сомнения, нянюшка давно покинула нашу обитель, сняв мое заклинание с двери – такое ей было вполне под силу. Заодно и похозяйничала вволю, потому что на Конни этим утром был чистенький чепец и белоснежный фартук. В руках – натертый до блеска серебряный поднос, на котором она принесла мне завтрак.

На одной тарелке лежал с золотистой корочкой и зеленью омлет, который, уверена, был делом рук моей нянюшки. На второй тарелке – свернутая несколько раз пышная булочка под названием круассан. Я читала о таких и нисколько не сомневалась в том, что его испекла заново нанятая кухарка Декларов.

Ну что же, это означало лишь то, что нянюшка не выдержала ужасного запустения, царившего в доме, и применила свою магию. Заодно добралась и до кухни, где поладила с прислугой.

- Доброе утро, мисс Лирри! Вот ваш завтрак, – улыбаясь, произнесла Конни. – И еще я принесла теплое молоко, как вы любите. Позавтракайте поскорее, и нужно будет начинать собираться. Я сделаю вам прическу. У меня хорошо получается, честное слово!

Оказалось, до этого Конни работала в доме попроще, не в квартале Ковентри, а на другой стороне канала. Они с хозяйкой выдали замуж трех ее дочерей, так что Конни отлично разбиралась в тонкостях столичной моды.

И все в ее жизни было хорошо до тех пор, пока хозяева не продали опустевший без детей дом и не перебрались в другой город, где она оказалась им больше не нужна.

- Мне жаль, Конни, что так вышло, – расстроенно отозвалась я.

- Все хорошо, мисс Лирри! Я рада, что теперь вы будете здесь жить – вы и тетушка Ада, – так звали мою нянюшку.

Кивнув, я быстро оделась и позавтракала, но затем решительно отказалась делать прическу до тех пор, пока не поговорю с дядей. Поэтому Конни вызвалась меня проводить в его кабинет, сказав, что Шарль Деклар уже успел встать и позавтракать.

Шагая за служанкой, я размышляла о том, что Деклары не заслужили такого чуда, как моя нянюшка. Потому что с утра она отлично постаралась – пусть дом и выглядел пустым, но уже больше не был настолько запущенным и захламленным.

Но оценила ли ее старания родня, я понятия не имела.

Скорее всего, нет.

Наконец постучала в дверь дядиного кабинета, располагавшегося на первом этаже, а затем, услышав позволение, вошла.

Ну что же, в это место нянюшка еще не добралась, да и Конни, наверное, с уборкой в «святая святых» хозяина тоже не допускали, потому что в комнате царил ужасный беспорядок.

Стол, подоконник, книжные полки были завалены бумагами, повсюду лежал толстый слой пыли и стояли грязные стаканы.

Интересно, подумала я, что же дядя так старательно оберегал от посторонних глаз?

С любопытством скосила глаза на первые попавшиеся бумаги. Кажется, почти все из них были счетами, но поверх лежало то, что меня заинтересовало.

Акции.

Уверена, это были они!

Шарль Деклар, увидев, куда я смотрю, с недовольным видом сгреб бумаги в кучу, затем выдвинул верхний ящик и сунул пачку внутрь.

- Что тебе нужно, Лирьен? – холодно спросил у меня. – До выезда осталось чуть больше часа, так что самое время начинать собираться. Но если ты пришла, чтобы попросить у меня деньги, то знай, я ничего тебе не дам! В этом доме есть все необходимое, в чем нуждается молодая незамужняя леди!

- Даже насильник? – вежливо спросила у него, продолжая размышлять.

Мне вспомнилась вчерашняя бойкая торговля в деловом квартале и очередь в контору из тех, кто решил разбогатеть на воздухе.

То есть на акциях. Вложить деньги в ничего, после чего получить баснословную прибыть – в два, а то и в три раза больше номинала.

Подобное совершенно не вязалось со здравым смыслом. По крайней мере, с моим. За годы, которые я провела в Диких Землях, меня учили думать головой и не верить в сказки, которые на каждом углу рассказывали доверчивым горожанам ушлые пройдохи.

…После гибели моих родителей по Скаллу поползли нехорошие слухи. Говорили, что убийцы на этом не остановятся и скоро придут и за мной.

Но мы были настолько раздавлены горем, что не обращали ни на что внимания.

Затем в окрестностях Скалла заметили незнакомых магов, которые в одну ужасную ночь попытались проникнуть в наш дом. Явились по мою душу, уверена!

Трое из них встретились с топором Роберта, и холмов на безымянном кладбище на дальней опушке леса прибавилось. Еще двое попытались зайти в дом с другой стороны, но столкнулись уже с моими заклинаниями.

Сперва защитными, а потом я принялась огрызаться и боевыми.

Тут подоспел Роберт, и нападавшие спешно ретировались.

Пусть Роберта серьезно ранили, но это не помешало ему оседлать трех лошадей, пока нянюшка трясущимися руками складывала наши вещи, а я растерянно смотрела на свои собственные руки, с которых недавно одно за другим слетали заклинания...

Мы покинули дом через час и отправились в Дикие Земли, потому что Роберт был уверен, что маги обязательно вернутся. Будут приходить снова и снова, чтобы довершить начатое, и не факт, что он сумеет меня защитить.

Поэтому они с нянюшкой выбрали бежать и спрятать меня подальше от врагов. И сделали они это хорошо.

Шесть лет мы прожили у старшего брата нянюшки, обитавшего затворником в доме неподалеку от столицы Диких Земель.

Как и у нянюшки, с личной жизнью у дяди Генри не сложилось, но он с радостью нас принял и уже скоро стал относиться ко мне чуть ли не как к своей дочери.

Генри Леваль был известным не только в Диких Землях, но далеко за переделами ученым. Из-под его пера вышло с дюжину книг и несколько десятков научных трактатов. Его интересовали всевозможные процессы – как магические, так и физические, – и в своих работах он делился размышлениями и наблюдениями о природе вещей.

Иногда дядя Генри неохотно отправлялся в столичную академию, куда его приглашали читать курсы по Высшей Магии и Теории Мироздания. Но куда охотнее он проводил время в своей лаборатории или же за письменным столом, а заодно обучал меня всему, что знал сам.

В школу я не ходила, так как все решили, что это слишком опасно, поэтому я тоже жила затворницей. Но домашнее обучение у меня было отменным; подозреваю, лучшим в Диких Землях.

К тому же у дяди Генри имелась великолепная библиотека. Из нее я прочла много всего и даже пару книг по экономике.

В них говорилось о том, что как в магии, так и в экономике невозможно из ничего получить нечто стоящее, причем в огромных количествах.

Следовательно, если в одном месте прибывало, то в другом обязательно убудет, и меня не оставляло ощущение, что убудет оно как раз в карманах купивших те самые акции.

Все это смахивало на гигантскую аферу, в которой было интересно разобраться. Но не сейчас.

Сперва меня ждали более приземленные дела.

- Какой еще насильник?! – выдавил из себя дядя, но по его побледневшему лицу стало ясно, что он прекрасно догадывался, о ком идет речь. – О чем ты говоришь, Лирьен? Сейчас же отправляйся в свою комнату и не морочь мне голову!

Но я не собиралась уходить, как и щадить его или же Армана Деклара, раз тот не думал щадить меня.

- Этой ночью ваш приемный сын заявился в мою комнату и попытался меня изнасиловать. Скорее всего, у него на шее был некий артефакт, с помощью которого Арман лишил меня магии, после чего он накинулся...

Тут дверь за спиной у дяди распахнулась, и в кабинет влетела тетя с перекошенным лицом. Выглядела она бледной, даже с синеватым оттенком, ее губы и руки тряслись.

- Ты!.. – воскликнула она, ткнув в мою сторону пальцем. – Негодяйка, что ты сделала с моим сыном?! Как посмела?! Шарль, это просто невозможно! – повернулась к своему мужу. – Твоя племянница… Эта мерзкая девка накинулась на Армана, когда тот пришел пожелать ей спокойной ночи, и разодрала ему ногтями все горло!

- Гм… – растерянно произнес дядя, явно не ожидавший такого поворота.

- Как Арман поедет на прием к императрице, если он не может произнести ни слова?! Это катастрофа, Шарль!.. Я уже посылала за доктором, но тот ничего не смог сделать!

Я сдавленно усмехнулась.

- О да, ваш сын отлично пожелал мне спокойной ночи! Так же, как и я ему. Хотя Арману еще мало досталось за то, что он собирался со мной сделать!

- Закрой рот, мерзкая лгунья! – набросилась на меня тетя. – Шарль, ты должен немедленно ее наказать. Я не потерплю подобного обращения в нашем же доме!

Я уставилась на дядю с интересом, размышляя, как он это провернет.

- Гм… – вновь отозвался тот. – Как ты посмела наброситься на моего пасын…

- Твоего сына, Шарль! – поправила тетя.

- На моего сына, Лирьен?! Такое поведение неприемлемо!

- Все ясно, – сказала им. – То есть это я на него накинулась?! А он, значит, пробрался под покровом ночи в комнату к незамужней девице, чтобы пожелать ей, то есть мне, спокойной ночи? Навалился на меня сверху, задрал мой подол, наверное, чтобы пожелать спокойной ночи мне еще и… там. Именно так вы решили все это обставить?!

Дядя Шарль молчал и жевал губы. Ижени Деклар смотрела на меня с ненавистью. Оба знали, что я была права и что Арман Деклар заслужил самого строгого наказания за мерзкое поведение, но вместо этого… наказали именно меня.

- Неделю! – заявила мне тетя Ижени. – Целую неделю тебе запрещено показываться нам на глаза. Будешь сидеть в комнате и размышлять о своем поведении! И вот еще, тебе стоит поменьше есть – только вода и хлеб, Лирьен! Заодно моли у Богов о прощении и не забудь извиниться перед моим сыном. Из-за тебя он пропустит сегодняшний прием.

Я усмехнулась на слова тети о молитве и прощении, и лицо Ижени Деклар исказила гримаса.

- Но это не отменяет того факта, что мы выезжаем через час, – хмуро заявил дядя. – Приказ императора! Лирьен, немедленно отправляйся в свою комнату, а по дороге заодно и подумай о своем безобразном поведении.

Повернувшись, я гордо вскинула голову и направилась к двери.

Мы выехали из дома Декларов ровно через час.

***

Шарль и Ижени Деклар. Прошлым вечером

- Нам все-таки надо было с ней помягче! Если император прознает, как мы ее приняли в нашем доме… А ведь у нас прямой приказ!

Произнеся это, Шарль Деклар принялся расхаживать по спальне, тогда как его жена, сидя возле туалетного столика, с равнодушным видом дожидалась, когда муж наконец-таки успокоится.

Но не дождалась.

- Шарль, дорогой, поверь, императору нет никакого дела до твоей племянницы, – произнесла Ижени. – Мы много раз с тобой это обсуждали, да ты и сам видел, что на письме из дворца стоит чья-то подпись из канцелярии, а вовсе не самого Грегори Соэвы.

- Но ведь письмо-то из дворца! – возразил он.

- Этому есть разумное объяснение. В твоей племяннице, как и в тебе, течет драконья кровь, – в голосе Ижени послышались завистливые нотки, – и о Лирьен вспомнили именно по этой причине. Ну что же, тем самым она станет пятьдесят первой или же сто двадцатой пятой ничего не значащей дебютанткой, затерявшейся в толпе себе подобных. Единственное, девчонка нам попалась с характером, но она все равно ничего не докажет.

Но Шарль Деклар переживал.

- Ты ведь сама этого хотела, Ижени! Именно ты настаивала на том, чтобы я объявил ее мертвой!

- Я лишь искренне желаю благополучия для нашей семьи, – мило улыбнулась она, – и всегда иду к цели любыми доступными мне способами. Мы с тобой прождали почти весь отведенный законом срок, Шарль, а это почти шесть лет. Но раз уж твоя племянница вздумала воскреснуть, то те деньги из дворца мы будем считать своей компенсацией за ожидание.

Потому что помимо письма им привезли еще и шкатулку, полную ассигнаций.

Правда, от той пачки уже почти ничего не осталось, хотя династия Соэва выделила эти деньги на то, чтобы, как гласило письмо, «юная леди Деклар ни в чем не нуждалась и провела Брачный Сезон вплоть до замужества наравне с остальными приглашенными дебютантками».

Но у Декларов скопилось слишком много долгов, и эти деньги оказались как нельзя кстати. Они задолжали всем вокруг – у них буквально заканчивалась еда, потому что больше никто не хотел давать им взаймы.

И все потому, что последний свой выигрыш в карточной игре, в которой Шарль облапошил приезжего бедолагу, а заодно и то, что приходило от арендаторов давно заложенного поместья Ижени, они вложили в акции.

Выбрали самое щедрое из предложений и принялись терпеливо ожидать выплаты трехсот процентов годовых, прикинув, что это позволит им без каких-либо усилий поправить свои дела. Рассчитаться с многими долгами, заново нанять слуг, вернуть дому жилой вид, а заодно и помочь Арману окрутить богатую невесту.

Но до выплат по акциям оставалось еще около шести месяцев, бедолаги с большими деньгами, желавшие потерять их в карточной игре, Шарлю не попадались, а старые трюки и аферы больше не работали.

Поэтому Деклары составили список оставшихся друзей, кого они планировали посетить, прикидывая, где они смогут задержаться на несколько дней, а то и недель.

Вместо этого им пришло письмо из дворца со шкатулкой на «достойное содержание леди Лирьен Деклар-Милтон», а к вечеру в доме появилась и сама племянница.

К этому времени Деклары решили, что станут держать девицу в ежовых рукавицах, чтобы та и пикнуть не посмела. Особенно если речь зайдет о денежных вопросах.

Ее нужно сразу же поставить на место!

Объяснить, что ее мать – позор семьи, в этом доме Лирьен – нищенка и приживалка, и вообще, приглашение на Брачный Сезон – страшная ошибка. Но раз уж в канцелярии императора ее допустили, то племянница должна быть искренне благодарна Декларам за то, что они принимают ее в своем доме.

А поскольку они все-таки родственники, то, так и быть, они вывезут ее в свет, а Ижени даст ей во временное пользование несколько своих платьев.

И пусть эта девица воспринимает все как подарок судьбы – простушку из деревни они быстро поставят на место!

Только вот Лирьен на место не ставилась и благодарность испытывать отказалась.

И вообще, взбесила их так, что Ижени еще долго гоняла Конни на кухню то за чаем от давления, то за молоком, то за водой. Раздумывала даже позвать доктора, но они задолжали ему так много, что Ижени решила: обойдется.

Вместо этого наказала утром рассчитаться с остальными поставщиками, чтобы в доме наконец-таки появилось побольше еды, а заодно заплатить на конюшне, чтобы им вернули карету, а кухарке сказать, что теперь та работает полный день.

- Шарль, дорогой, ты же видишь, все налаживается! – наконец, произнесла Ижени. – К тому же Армана пригласили на Брачный Сезон…

- Никто его не приглашал, – нахмурился тот. – Насчет него в том письме не было ни единого слова.

Она поморщилась.

- Никуда они не денутся! Мой сын будет участвовать, потому что Арман станет повсюду сопровождать свою кузину. Вот увидишь, он быстро окрутит кого-нибудь из богатых дракониц, и тогда, быть может, у их детей даже проявится вторая ипостась... Все, дорогой, ложись спать!

С этими словами Ижени тоже отправилась в кровать и уже скоро погрузилась в глубокий и спокойный сон, мечтая о завтрашней поездке в загородную императорскую резиденцию и еще о том, какое впечатление произведет на всех ее красавец-сын, а заодно как она прищучит противную девицу.

Та должна молчать и открыть рот только тогда, когда они ей это позволят.

***

Лорд Конрад Диксон герцог Кэнделл второй день подряд пребывал в самом отвратительном настроении. И дело было не в том, что из-за приглашения на прием в императорскую резиденцию ему пришлось отложить свои дела и отменить несколько встреч.

Дела были не слишком важными, могли и подождать. Так же, как и встречи.

Но император об этом не знал, поэтому Конрад в ответном письме попытался уклониться от приглашения, сославшись на ужасную занятость.

Только вот Грегори Соэва оказался непреклонен, и Конраду в ответ пришел прямой приказ явиться в загородную резиденцию на первое мероприятие Брачного Сезона, после чего посетить все подобного рода мероприятия – от первого до последнего.

Судя по всему, император крепко за него взялся, раздраженно размышлял Конрад, повязывая шейный платок.

Все давно уже было готово к выезду – вещи уложены, карета дожидалась у крыльца особняка, а верный Сильва скучал на козлах.

Выходило, наказания Брачным Сезоном ему не избежать, потому что помимо приказа обязательно являться на все мероприятия в конце письма шла приписка. Императорская чета надеялась, что «в самом скором времени он их порадует, представив свою невесту и будущую герцогиню Кэнделл».

Подобное настроение императора означало лишь то, что от женитьбы на одной из дебютанток Конрада могла спасти только… еще одна женитьба, которая уже состоялась, но о которой знали лишь немногие.

В курсе был лишь он, его пропавшая супруга, молчаливый дворецкий и еще доктор Коннели, видевший исчезновение брачной татуировки собственными глазами.

Ну и полубезумные жрецы Старых Богов, по чьей вине эта татуировка появилась.

После исчезновения брачной метки Конрад пребывал в подвешенном состоянии, так как не знал, что ему думать и ожидать. Вернется ли метка в самом скором времени или она пропала уже навсегда?

Иногда кожа на руке начинала противно зудеть, он задирал рукава, но татуировка больше не появлялась. Эту новость Конрад встречал как с затаенной радостью, так и с непонятным для себя раздражением.

Виной всему, конечно, была неопределенность – именно она не давала ему спокойно жить. Либо, что вполне возможно, причиной его плохого настроения стало то, что Лирри Милтон тоже исчезла без следа.

Еще вчера Конрад отыскал гостиницу, в которой останавливалась девушка, и даже нашел комнату, где она ночевала, а его маячок приказал долго жить. Затем следы Лирри Милтон терялись, а в гостинице ничего вразумительного сказать ему так и не смогли.

Да, была такая девица. Да, приехала в экипаже, и ее сопровождали двое слуг. Она сняла на ночь Элтейна две комнаты, нацарапав в регистрационной книге буквы Л. и М., после чего съехала уже на следующий день.

Расплатилась наличными, ни чеков, ни банковских расписок не оставляла. Нет, она не сказала, куда направляется, и ничего особенного в ее поведении прислуга тоже не заметила.

Гостиница до сих пор переполнена, как-никак вчера был Карнавал Четырех Стихий, так что ни у кого нет свободного времени вести пространные разговоры с постояльцами. И вообще, либо снимайте номер, милорд, либо пойдите прочь и не мешайте работать!

И Конрад пошел.

Раздраженно уселся в карету и приказал Сильве трогать. Затем еще долго катался по городу, пытаясь вычислить, куда мог вести след Лирри Милтон, и сделать это без магического маячка.

Добрался до делового квартала Хейвена, но на этом все для него закончилось – именно там он потерял след Лирри Милтон. К тому же Конрад не совсем понимал, был ли это реальный след, либо он выдавал желаемое за действительное.

Потому что он желал ее найти. Даже злился на то, что она пропала с концами!

Наконец, раздраженный сверх меры, он отправился в Храм Старых Богов, где хорошенько протряс длиннобородых священников.

Но те тоже не внесли ясности в произошедшее.

Заявили ему, что проводившие обряды в квартале Итуваре жрецы прибыли из разных концов Далмарка, традиция у них такая. Но сегодня утром они уже отправились восвояси, так что увидеть того, кто обвенчал милорда герцога с некой девицей в угоду духам Священной Рощи нет никакой возможности.

Какие еще брачные татуировки драконьего рода?! Ах, они были, но пропали, и милорд герцог не может их показать?

Гм… Довольно неожиданно!

В этом случае они тоже ничего не могут ему сказать. Если только... вино у них отменное, все-таки Напиток Богов. Быть может, господину дракону это почудилось? Да-да, под воздействием винных паров!

Но если ему, почтившему своим присутствием Элтейн, что-то не понравилось, то он всегда может пожаловаться Великому Жрецу. Канцелярия внимательно рассмотрит его замечания и даст ответ в письменной форме в течение ближайших трех месяцев.

Конрад жаловаться никому не стал, хотя ему совершенно ничего не нравилось!

С подобными мыслями он принялся собираться в императорскую резиденцию, размышляя о том, что не стоит себя обманывать – Лирри Милтон исчезла из его жизни навсегда. Маячок погас, след оборвался, а брачная татуировка пропала без следа.

Эта история для него закончена, и ему следует о ней позабыть. Вместо этого в течение двух месяцев выбрать одну из пятидесяти дебютанток, которая впоследствии станет его женой.

Но эта мысль раздражала Конрада до невозможности, пока он не нашел в себе силы признать, что ему нужна именно Лирри Милтон. Потому что за две встречи она успела запасть ему в сердце, пробраться в душу и даже залезть под кожу.

Та самая Лирри Милтон, чье присутствие, близость, лучистые глаза, теплое дыхание и горячие поцелуи, ее смех и удивительная по силе магия вылились для него в брачные татуировки.

Но он ее потерял, а теперь чувствовал себя так, словно у него украли нечто невероятно ценное.

- Милорд, позвольте вам помочь! – подойдя, произнес Эдгар. – Иначе, боюсь, вы удавитесь собственным платком.

Конрад покосился на камердинера, не понимая, откуда у того взялись подобные проблески иронии. Все эти годы Эдгар был суров и неэмоционален, словно стена или же безликая кубическая живопись, которую так любила его мама.

Зато сейчас...

Тут Эдгар наконец-таки справился с шейным платком, добавив, что все готово к выезду, и милорд может отправляться в любую минуту.

Но Конрад все еще медлил. До сих пор раздумывал.

Быть может, вместо Брачного Сезона ему отправиться на войну? Сбежать в окопы или же встать на защиту Купола, и никто не сочтет его поступок трусостью.

Даже сам император.

Иначе в газете – в самом «Вестнике Далмарка», который каждое утро оказывался на его столе вместе с завтраком, – уже стали принимать на него ставки. Непостижимым образом прознали, что император вынуждает его жениться, и теперь делали предположения, как быстро будет объявлено о помолвке.

Называли то четыре, то шесть недель, но чаще всего ставили на последний день Брачного Сезона, словно догадывались, что мысль о женитьбе вызывала у Конрада полнейшее отторжение.

Быть может, через Сильву поставить на то, что ни помолвки, ни свадьбы не будет, после чего отправиться на войну?

- А что, отличное вложение! – пробормотал Конрад. – Главное, беспроигрышное!

Несмотря на приказ императора, жениться он не собирался. Одного раза с него вполне хватило.

- Я уезжаю, Эдгар! – кинул он камердинеру, после чего в раздражении сбежал по лестнице.

В карете, за окнами которой сперва мелькали привычные столичные виды, а потом потянулись поля и луга, сливаясь в яркую зеленую полосу, Конрад с мрачным неудовольствием продолжил изучать газету.

Сперва, конечно, он прочел все то, что относилось к экономике, в очередной раз подивившись расцвету торговли и производства в Далмарке, первопричиной которого, без сомнения, стали дешевые кредиты, что банки раздавали направо и налево.

Акции тех самых банков шли в невиданный рост, и иногда Конрада подмывало... Впрочем, отец всегда говорил, что они, Кэнделлы, не биржевые игроки, и лучше заниматься тем, что получается у них лучше всего.

Многочисленные арендаторы в восточной провинции, где находилось его герцогство... Несколько торговых компаний, а заодно и производство, которому в последнее время Конрад уделял пристальное внимание, решив прикупить еще пару мануфактур.

Наконец дочитав новости до конца, он снова открыл последнюю страницу, где и находилась колонка светских новостей.

Куда больший интерес, чем его будущая женитьба, вызывало прибытие в Далмарк двух молодых эскарских принцев. Вейн и Лоран Каурра прикатили в Хейвен как раз к началу Брачного Сезона, так что их намерения не вызывали ни у кого сомнений.

По крайней мере, у редакции светских сплетен, которые считали, что без невест венценосные братья из Далмарка уже не уедут.

Заодно у них не вызывало сомнения желание обзавестись супругой из Высшего Рода Далмарка, возникшее у императора Золотых Драконов.

Луиджи Эрнани также почтил Хейвен своим появлением.

Но ставки на заморских гостей не принимали – похоже, боялись их обидеть, или же поступило указание сверху, запретившее подобного рода развлечения. Зато в «Вестнике» вдоволь прошлись не только по Конраду, но и по генералу Габриэлю Каллисто герцогу Вальранты.

На него тоже делали ставки, полагая, что тот вряд ли продержится до конца Брачного Сезона. Вскоре его крепость падет, а сам он будет скован брачными узами.

Претенденток на роль его будущей жены называлось несколько, и Конрад безразлично мазнул глазами по их именам.

С генералом Каллисто ему уже доводилось пересекаться. И пусть они не были близко знакомы, но Конраду внезапно стало жаль своего собрата по несчастью. Он подозревал, что тому тоже пришло письмо из дворца с пожеланием как можно скорее «порадовать императорскую чету, представив им свою невесту».

Среди претенденток на удачное замужество, а также на титул будущей герцогини называлась графиня Долорес Мильерская, жеманная блондинка с голубыми глазами, участвовавшая уже в третьем Брачном Сезоне. Графиня до сих пор была свободна, хотя она, по слухам, отказала более пятидесяти претендентам, сделавшим ей предложение.

Все еще ждала наилучшую партию.

Всезнающие журналисты «Вестника» намекали, что не только родителям леди Долорес, но и императору подобная ситуация порядком надоела, так что той придется определиться с избранником уже в этом Брачном Сезоне.

Имя графини связывали с принцами Эскара, но почему-то ставили еще и на Конрада.

Тут они прогадали, подумал он, потому что Долорес была белокурой и голубоглазой и совершенно не походила на Лирри Милтон. Так же как и обладательница роскошных форм леди Оливия Китон вместе с рыжеволосой Эммалиной Дарлинг и харАктерной некроманткой с фиолетовыми волосами и аметистовыми глазами леди Алексией Сейвен.

Конрада все это порядком раздражало – то, что никто из признанных красавиц Хейвена не был похож на Лирри Милтон.

Отложив газету в сторону, он принялся размышлять о двух ожидавших его месяцах скуки, наполненной придворными экивоками, кокетливым смехом, взмахами вееров и ничего не значащими разговорами о погоде с малознакомыми людьми.

Его брат Ричард чувствовал себя на подобных мероприятиях как рыба в воде, но Конрад быстро начинал тяготиться, после чего пытался улизнуть незамеченным.

Раньше у него получалось, но теперь, похоже, придется выбирать – либо война, либо женитьба.

Впрочем, у него все еще оставалось целых два месяца в запасе.

Тут карета начала снижать скорость. Оказалось, они как раз въезжали в ворота летней резиденции династии Соэва, после чего покатили по невероятной красоты саду, поражавшему роскошью даже привыкшего к подобным зрелищам Конрада.

Наконец карета остановились возле лестницы, ведущей к стоявшему на холме дворцу, в Восточном крыле которого у Конрада имелись собственные покои. Их пожаловали еще его отцу за заслуги перед отечеством, а потом навсегда закрепили за Кэнделлами.

Махнув Сильве, чтобы тот позаботился о лошадях, Конрад принялся подниматься по лестнице, размышляя о будущем выборе – то ли война, то ли женитьба, – пока внезапно не столкнулся с наследным принцем, сперва подкарауливавшим в кустах, а потом появившимся на лестнице.

Малолетний разбойник, вернее, будущий император Хайден Соэва, с поцарапанной щекой и в разорванной рубашке явно его поджидал, и Конрад, улыбнувшись, сделал тому знак приблизиться.

Принца он любил – Хайден Соэва чем-то напоминал его самого в детстве. Хотя, пожалуй, был еще большим сорвиголовой.

Вот и сейчас Конрад с удовольствием уставился на парнишку с непокорной темной челкой, спадавшей на упрямый лоб, и с такими же, как у отца, уверенными темными глазам.

- И что же ты делаешь в кустах? – спросил у него. – Да еще и далеко не один?

Потому что пышные заросли продолжали раскачиваться, и Конрад разглядел как минимум двоих подростков, кажется, детей любимых фрейлин императрицы.

- Доброго дня, дядя Конрад! – понизил тот голос. – Я сижу в кустах, потому что я решил…

- Что именно, Хайден?

- Я придумал продавать тайны Брачного Сезона. Вот мы и поджидаем тех, кто согласится их купить!

- Звучит интересно, – отозвался Конрад и не покривил душой.

Звучало и правда интересно. Но при этом, как заправский деловой человек, он сразу же решил разузнать все «аспекты» предложения.

- И сколько же стоят ваши тайны? – поинтересовался он у Хайдена.

- Одна тайна – сто вэллов, – таким же деловым тоном сообщил ему наследник престола.

- Недешево! – присвистнул Конрад. – Скажи мне честно, Хайден, зачем тебе понадобились деньги? Неужели ты в чем-то нуждаешься?

- Это тоже тайна, дядя Конрад!

- Но ведь мы с тобой друзья, не так ли? Уверяю, ты можешь смело мне обо всем рассказать!

Немного подумав, Хайден кивнул.

- Хорошо, я вам расскажу, – пообещал ему. – Так уж вышло, что пару дней назад я случайно услышал один разговор...

- Вернее, ты его подслушал?

Принц с независимым видом пожал плечами.

- Да, я его подслушал и многое узнал. Например, что отец собирается отправить меня в кадетский корпус. Но мне это не нравится, дядя Конрад, и я не хочу ни в какое военное училище! Поэтому собираю деньги, чтобы сбежать из дома.

- Это ты неплохо придумал, – похвалили его Конрад, про себя решив, что Хайден придумал как раз плохо, и ему обязательно стоит обсудить этот вопрос с императором, пока все не зашло слишком далеко.

- Да, неплохо, – с довольным видом согласился Хайден. – С вас сто вэллов, дядя Конрад, потому что это тоже была тайна Брачного Сезона!

Конрад, мысленно усмехнувшись, все же не согласился с формулировкой, после чего они с Хайденом еще немного поторговались, пока не сошлись на пятидесяти вэллах.

- И все-таки, какие тайны ты продаешь?

- Все! – отозвался Хайден с самым заговорщическим видом. – Две недели назад я нашел в папиной библиотеке планы. Всякие разные, а заодно там были планы и этой резиденции. А еще я хорошо учился... Да, старательно занимался магией со своим наставником, особенно разучивал заклинания, с помощью которых можно открывать двери.

- Все двери, не так ли? – спросил Конрад, начиная догадываться.

Хайден покивал.

- Дебютанток поселят в Западном крыле, куда вам, дядя Конрад, как и остальным мужчинам, вход запрещен. Зато я смогу с легкостью туда попасть…

- И что же ты сделаешь, попав в Западное крыло?

- Узнаю все тайны, которые могут вас заинтересовать. Ну, вас или кого-то другого... Вот, маркиз Алехандро де Браско заплатил мне целых двести вэллов. Он хочет выяснить, в каком платье будет на вечернем балу леди Аннариель, моя кузина, потому что собирается прийти с такой же бутоньеркой. Заодно ему нужно узнать ее размер груди.

- И как же ты это выяснишь? – заинтересовался Конрад.

- Я украду из ее вещей этот… Этот…

Хайден все же смутился, затем принялся показывать жестами, какую часть женского гардероба он планирует стащить у кузины Аннариель.

- И сколько ты набрал заказов? – полюбопытствовал Конрад.

- Уже на тысячу вэллов, – похвастался ему Хайден.

Конрад присвистнул.

- Неплохо ты устроился! – усмехнувшись, заявил он наследному принцу.

Но смешно ему было недолго.

- Кстати, с вас еще сто вэллов, дядя Конрад! – добавил наследник престола. – За то, что я рассказал вам еще одну тайну!

На это Конрад с обреченным видом полез за деньгами, подумав... Похоже, этот Брачный Сезон будет каким угодно, но только не скучным!