Дело о жнеце (ЛП)

Глава семнадцатая Поиск пределов

Клэр закашлялся и прижал нож к предплечью. Его перебил звук не его творения, и он быстро заморгал, глядя, как неглубокий порез медленно заживает. Чем больше он тренировался, тем быстрее заживали поверхностные раны.

Это потрясало. Но что перебило его?

Она сделала шаг в комнату, хотя дверь была закрыта — но это был ее дом, она могла получить доступ в любую его часть, так что Клэр не возмущался -

темные глаза Эммы опасно расширились. Конечно, кровь была на каменных стенах, хаос творился на деревянных столах, а на полу было разбитое стекло — он сбил со стола несколько сосудов в раздражении — и вид не был мирным.

— Что ты делаешь? — осведомилась Эмма Бэннон, ее большие серебряные серьги из тонких нитей дрожали, она остановилась у порога.

Она снова была в черном, выглядела ужасно. С большими глазами и потрясенным лицом она еще больше напоминала ребенка.

Клэр быстро заморгал среди едкого дыма, пялился на нее пару мгновений, а потом обрел дар речи.

— Эксперименты! Должен найти пределы. Это довольно интересно, — он рассеянно помахал ножом. — Я могу нанести неглубокие порезы, но даже не смог отрезать кончик пальца. Взрывы просто подбрасывают меня. Это очень…

— Вы сошли с ума! С-кхи! — ее звуки сотрясли стены, но не удержались в памяти Клэра дольше, чем на миг. Эхо утихло, он не мог двигаться. Нож звякнул, выпав из онемевших пальцев, и Эмма резким движением собрала весь дым в пепельную сферу, которая пролетела над ее головой в поисках дымохода. — Ох, только посмотрите на это.

Микал появился за ней, его бровь была приподнята.

— Это… что?

— Динамит, — она подняла тяжелые юбки, переступила осколки и мусор. — Нитроглицерин и опилки, как некрасиво. Осторожнее, Клэр. Что на тебя нашло?

Он мог дышать, но конечности не двигались. Невидимые оковы удерживали его крепко, и он вдруг понял, что она нежничала с ним.

— Эксперимент, — прохрипел он. — Помешал… как неудобно.

— Вполне, — она разглядывала стены, морща носик. — Что вы надеялись открыть, сэр?

— Какие… пределы… — он забыл слова, смотрел на ее горло. Ее пульс был быстрым. — А вы взволнованы. И ваше платье слишком нарядное для траура, значит, вы не отказали выбору Изобель. Она думает, вам нужно быть наряднее, вы были сама не своя в последнее время. И мадам Нойон стареет и становится забывчивой…

— Клэр, — она покачала головой, кудри над ее ушами были в старом стиле, но она могла быть просто воспитанной юной леди с опекуном, выбравшим ей наряд. Так решил бы тот, кто не знал о ее магии. — Вы прекратите.

«Но я не хочу».

— Я должен знать пределы. Какая логика, что я могу…

— Нельзя просто спросить?

Его ответ вылетел раньше, чем он обдумал и взвесил слова:

— А вы бы ответили честно?

Она цокнула языком, что не очень-то подобало леди. Но не ответила, и Клэр не мог ее винить. Он боролся с невидимыми веревками, понимал, что женщина с ее способностями не зря была осторожной.

Было неестественно для женщины обладать такой силой.

Мисс Бэннон еще раз осмотрела мастерскую, повернувшись по кругу, чтобы заметить все.

— Вы совсем не спали, — отметила она.

— Да, — у него было слишком много дел.

— И вы продолжите так делать, пока не навредите себе.

— Моя дорогая леди, я не могу… — он боролся все сильнее, повысил голос. — Я требую отпустить меня, Эмма.

— Я выразилась непонятно? Я не хочу, чтобы ты себе навредил, Арчибальд. И я помешаю этому.

— Ты мне не сиделка! — почему он кричал? Ментат не срывался. Это было неслыханно. Это было неправильно.

Но и оковы были такими, и она с любопытством смотрела, как он извивался на месте. Она ощущала это? По ее лицу не было видно. Его злило, как девушка стояла, склонив голову, глядя на взрослого мужчину, как ребенок на образец на доске.

— Нет, я тебе не сиделка, — она кивнула, кудри покачнулись. — Но тебе нужна сиделка. А пока лучше поспать, дорогой Клэр.

Он хотел пылко возразить, но ощутил дрожь. Она снова произнесла слова, что не запоминались, нечеловеческие звуки, и тьма проглотила его.