Дерево красной птицы

Глава 19. Кымлан

Шло время, и посреди зимнего холода все чаще звучал мелодичный голосок весны. По улицам Куннэ потекли ручьи, а на главном тракте в весенней распутице стали застревать повозки. Солнце радовало жителей столицы, и люди оживились в предвкушении тепла, цветущих садов и долгожданной посевной.

Война против Пэкче в прошлом году опустошила склады и амбары, и когурёсцы тяжело пережили зиму. Кымлан нередко слышала о воровстве, кровавых драках за зерно и голодных смертях. Отец рассказывал, что в городе сейчас неспокойно, и лучше бы девушкам не выходить из дома без надобности.

Почувствовав приближающееся тепло, подруги тоже воспряли духом и с усиленным рвением продолжили тренировки. Кымлан наблюдала за их успехами, испытывая гордость и за них, и за себя саму. Кто бы мог подумать, что из тощих измученных рабынь могут получиться весьма неплохие бойцы?

Сольдан была предметом особой гордости. Не только потому, что была ближе всех к Кымлан, но и потому что она видела большой потенциал в этой девчонке. Она двигалась быстро и совершенно бесшумно, ловко отражала атаки и выдумывала нестандартные виды нападений.

Особенно успешно Сольдан действовала во время тренировочных боев против Акин, у которой получалось не так хорошо, как у остальных. Проиграв очередную схватку, та расстраивалась и надолго замыкалась в себе. Кымлан старалась сама вставать против нее, потому что потерпеть поражение от учителя не так стыдно, как от других учеников. Подбадривала ее за малейший успех, опасаясь, что та совсем опустит руки.

Кымлан до сих пор не знала ее историю, потому что Акин никогда ничего не рассказывала о себе. Но, судя по ее потухшим глазам и замкнутости даже с близкими людьми, она пережила какую-то трагедию, боль от которой не стерло даже время.

В один из погожих дней отец вернулся домой задумчивый и весь ужин бросал на Кымлан странные взгляды. В конце концов ей надоели загадки, и она напрямую спросила, в чем дело.

– Принцесса Ансоль сегодня отправилась в храм на скале Чанхо, – наконец сказал он, пристально разглядывая свои большие ладони.

Кымлан отложила ложку, аппетит пропал. Она почувствовала, что прошлое, которое, казалось, навсегда осталось за спиной, снова с мольбой протягивает к ней руки.

– И что? – немного грубо спросила она.

Отец поднял на нее виноватый взгляд. Он понимал, что не стоит бередить старые раны, но все равно сказал:

– Ты можешь встретиться с ней, если захочешь. Это хорошая возможность, как раз утаишь свое возвращение от других.

– Почему ты опять настаиваешь на нашей встрече? – Кымлан чувствовала растущее возмущение. Она только-только свыклась с тем, что нужно оборвать все связи, нашла новый смысл своего существования, и мысль о возврате к прошлому поднимала со дна души глухую тоску.

– Я не настаиваю, дитя мое, – мягко отозвался отец, погладив ее по щеке. Его глаза лучились теплом и сочувствием. – Просто я думаю, что ты не сможешь вечно скрываться и убегать от себя. Нужно наконец-то проститься с прошлым и жить дальше. Да, ваши отношения с принцем закончились, но принцесса Ансоль в этом не виновата. Она – твоя подруга и всегда искренне тебя любила. Нечестно скрывать от нее твое возвращение, она этого не заслужила. Понимаю, ты решила забыть свою любовь, но глупо прятаться от всего, что ее напоминает. А если через какое-то время ты увидишься с Науном? Что будешь делать? Прежде всего надо поставить точку внутри себя. Прячась от прошлого, ты продолжаешь тащить его за собой.

– Я знаю, отец, но пока мне тяжело даже думать о нем. Да и Ансоль наверняка сильно изменилась за это время, и…

– И тебе страшно узнать, что она тоже забыла тебя, я прав?

– Да, – глухо обронила Кымлан, опустив голову.

– Тогда тем более нужно увидеться с ней. Так ты развеешь все сомнения и вздохнешь свободно. Хватит убегать. Ты же у меня такая храбрая, почему боишься встретиться со старым другом?

– Проще схлестнуться в поединке с врагом, – проворчала Кымлан. – Видимо, не такая уж я и смелая.

Отец улыбнулся и, потрепав ее по голове, вышел из комнаты.

После него пришла Сольдан.

– Тоже будешь читать нравоучения? – буркнула Кымлан. Она и сама не понимала, почему так боится встретиться с Ансоль. Может быть, потому, что где-то в глубине души она надеялась, что и принц, и принцесса все еще любят ее? Ей было страшно увидеть в глазах некогда лучшей подруги равнодушие.

– Хочешь, мы пойдем с тобой? – спросила Сольдан, присев напротив. – Господин Чильсук прав: ты должна узнать все наверняка. Если с принцессой вас больше ничего не связывает, тогда можно будет со спокойной совестью вычеркнуть ее из жизни. Но если она по-прежнему ждет тебя, то нельзя терять такого человека. В конце концов, ты не одна, мы всегда тебя поддержим! Положись на нас, как мы полагались на тебя все это время.

Кымлан посмотрела в чистые глаза подруги, и ей стало немного легче.

– Спасибо.

На следующий день, с первыми лучами солнце, Кымлан собралась с духом и вместе с подругами отправилась к храму. В перерывах между тренировками они успели перешить весь ее женский гардероб, и теперь без труда взбирались на гору, лишь изредка цепляясь длинным подолом за ветки и торчащие из земли корни.

Кымлан смотрела на спины Акин и Юнлэ, заметив, как ловко они спрятали в волосах, на поясе и в высоких черных сапожках оружие. Со стороны никто бы не догадался, что три изысканно одетые девушки могут дать отпор любому, кто попытается на них напасть.

Поговаривали, что в этих краях участились грабежи, и поэтому Кымлан на всякий случай взяла с собой меч, колчан со стрелами и два лука: для себя и Юнлэ, которая стреляла лучше всех из ее учениц.

Буддизм в Когурё был распространен слабо, и принцесса Ансоль являлась одной из немногих его последовательниц. Специально для нее Владыка возвел на скале Чанхо красивейший храм.

Они медленно поднимались по склону, время от времени выныривая из густо поросшего леса на небольшие возвышенности. Солнце припекало, и выпавший за зиму снег почти растаял, из-за чего дорога превратилась в кашу. Комья грязи налипали на сапоги, мешая двигаться. Привал они сделали всего несколько раз, когда очень устали. Но сливовая настойка Сольдан и рисовые лепешки значительно подняли угасающий дух путешественниц.

Наконец, преодолев большую часть расстояния, девушки услышали напевы сутр[10] и звон колокольчика. Мохэски, которые ни разу в жизни такого не слышали и не знали о буддизме, испуганно замерли. Только когда Кымлан объяснила, что это просто вид молитвы, они двинулись дальше.

Через некоторое время они разглядели на краю отвесной скалы храм, который будто парил в облаках, а изогнутые края крыши устремлялись в небо. Подруги восторженно ахнули, увидев, как маленькое здание храма красиво вплетается в скалистый пейзаж, будто зависая над пропастью. С такой высоты Куннэ открывался как на ладони, и при виде такой крошечной столицы Кымлан почувствовала охвативший ее восторг.

– Я в жизни не видела такой красоты! – прошептала Акин, не решаясь идти дальше.

Кымлан улыбнулась и приобняла ее за плечи, подталкивая ко входу в храм, где утренние молитвы уже подходили к концу. На деревьях возле входа покачивались белые и красные ленты с уже стершимися надписями. Вероятно, это были надежды, чаяния и мечты тех, кто приходил сюда. Кымлан сразу вспомнила ленты на ветвях Дерева рода и задумалась, сколько людей делилось здесь своими сокровенными желаниями. Исполнились ли они?

Им навстречу вышел монах в повязанном через плечо оранжевом одеянии. Не выказывая удивления, он поклонился незнакомкам, сложив ладони на уровне груди.

Кымлан неумело повторила его жест и сказала:

– Мы пришли увидеться с принцессой Ансоль.

– Ее Высочество еще не прибыла в храм. – Лицо монаха не выражало никаких эмоций. Он равнодушно смотрел на девушек и уже собирался уйти, но Кымлан остановила его.

– Но она должна была прибыть еще вчера, – удивленно произнесла она, прикидывая в уме, сколько времени могло понадобиться принцессе на дорогу, раз ее до сих пор нет.

– Мы тоже ждали ее вчера к вечеру.

Кымлан встревоженно переглянулась с подругами.

Это было странно. Да, путь до храма не близкий, но они даже пешком добрались всего за несколько часов. В душу закралось нехорошее предчувствие.

– Не волнуйся, она скоро приедет, – попыталась успокоить ее Сольдан. – Принцесса наверняка поехала в паланкине, а по горе, да еще и в распутицу, это занимает много времени, сама знаешь.

– Подождем немного, а потом отправимся на поиски. – Кымлан напряженно вглядывалась вниз, в безлюдную дорогу, ведущую к горе. Вероятно, девочки правы, и не стоит сразу паниковать.

Прошло еще несколько часов, солнце начало клониться к закату, а принцесса так и не появилась в храме. Не на шутку встревожившись, Кымлан собралась идти на поиски. Она нутром чувствовала, что что-то случилось.

– Оставайтесь здесь, – велела она подругам, на что получила бурные возражения.

– Одна ты никуда не пойдешь! – категорично заявила Юнлэ.

– Мы не такие уж и хорошие бойцы, но четверо всяко лучше, чем один, – кивнула Акин.

– Хорошо, только пусть кто-то один останется в храме на случай, если принцесса приедет, и мы разминемся, – согласилась Кымлан.

После долгих протестов было решено оставить Сольдан, а другие девушки отправились в путь. Они кинулись вниз по склону, ища следы королевской процессии. Им нужно было торопиться, пока не стемнело.

Через какое-то время Кымлан заметила поломанные ветки деревьев и кусты, а еще через несколько шагов они, к своему ужасу, обнаружили перебитых королевских стражников, поломанный паланкин и несколько трупов простолюдинов с черными повязками на лицах. Сердце Кымлан на миг остановилось. Она чувствовала, что что-то не так. Нужно было бежать на поиски раньше, а не ждать! У нее кровь стыла в жилах от одной мысли, что принцесса могла погибнуть.

Акин и Юнлэ испуганно переглядывались между собой и молчали.

Повсюду была кровь и мертвые люди.

Кымлан без особой надежды заглянула в брошенный паланкин, но никого там не обнаружила. Она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь подавить панику, и еще раз внимательно осмотрелась. Судя по следам борьбы и разбросанным телам, разбойники ушли на запад. А если учесть, что среди убитых нет ни одной придворной дамы, женщин решили оставить в живых и увели с собой. Одни Небеса ведают, что негодяи сделают с невинной принцессой и ее служанками!

Кымлан подала подругам знак и двинулась по следу, то и дело останавливаясь или возвращаясь на пару шагов назад, чтобы удостовериться, что они идут в правильном направлении. Опустившиеся на лес сумерки окутывали их со всех сторон, сбивали с толку и мешали идти вперед. Акин и Юнлэ выглядели испуганными и держались за спиной Кымлан. Но даже то, что они решились пойти на такое опасное дело, говорило о том, как сильно они изменились.

Вскоре они услышали приглушенные голоса, и далеко за деревьями замелькали огни факелов. Кымлан остановилась и обернулась к подругам. Их глаза были полны ужаса, а руки дрожали.

– Останьтесь здесь, я схожу на разведку, – прошептала она одними губами.

Кымлан подобралась поближе к противнику и притаилась за деревом. Разбойников было не больше десятка, четверо из них серьезно ранены и лежали на земле, едва подавая признаки жизни. Один из негодяев, – видимо, их командир, – грязно ругался и злился, что из-за раненых они не могут идти быстрее.

Немного поодаль, прислонившись к дереву, сидела связанная принцесса с кляпом во рту. Ее глаза были закрыты, платье порвано, а гладкие смоляные волосы, когда-то уложенные в красивую прическу, растрепаны. Ансоль выглядела измученной, но самое главное – живой. Рядом с ней, обреченно опустив головы, сидели две служанки и выглядели не лучше своей госпожи. Видимо, шайка расположилась на ночлег, даже не подумав, что за ними может отправиться погоня.

Кымлан вернулась к подругам.

– Бегите к моему отцу и попросите помощи, я прослежу за принцессой. Буду оставлять на деревьях метки, так вы меня и найдете, – скороговоркой проговорила она.

– Но на это уйдет много времени, неизвестно, что они успеют сделать с принцессой, прежде чем придет подмога… – несмело возразила Юнлэ.

– Она права, мы должны вызволить ее, иначе может случиться непоправимое, – согласно закивала Акин.

– Я не могу подвергать вас опасности! – отрезала Кымлан.

– Ты в нас не веришь, – обиженно произнесла Юнлэ. – Мы усердно тренировались не для того, чтобы сбежать при первой же опасности!

– Вот именно! Самое время посмотреть, на что мы годимся. Позволь нам пойти с тобой и вызволить принцессу. – В переполненных страхом глазах Акин сверкала решимость.

– Там десять взрослых мужчин, а у вас еще недостаточно…

– Кымлан, ты для чего учила нас? – прервала ее Юнлэ. – Мы знаем, что это рискованно, но если мы всю жизнь будем избегать опасности и сидеть дома, то не стоило даже начинать тренировки. Мы идем с тобой!

Кымлан тяжело вздохнула. Она уже беспокоилась за Ансоль, а теперь ей придется волноваться еще и за упрямиц, которых взяла с собой. Но она прекрасно понимала их и поэтому нехотя кивнула. На двоих с Юнлэ взятых из дома стрел было недостаточно, и девушки вернулись к месту боя, чтобы собрать уцелевшие стрелы противника.

Стараясь двигаться бесшумно, они вновь подобрались к разбойникам и оценили обстановку. Большинство похитителей спали, а в карауле стояли только двое мужчин. На поляне раздавались стоны раненых и тихие всхлипы пленниц. У Кымлан оборвалось сердце при виде Ансоль, по щекам которой безмолвно катились слезы. – Сначала снимаем караульных, потом остальных, – прошептала Кымлан. – На раненых стрелы не тратим, мы их и так добьем.

Юнлэ кивнула. Акин притаилась рядом, вытащив длинный кинжал из ножен на ноге. Они были перепуганы до смерти, но сквозь страх в их глазах прорывалось упрямое желание доказать, что они тоже чего-то стоят.

Кымлан покачала головой, молясь всем богам, чтобы подруги уцелели. Вряд ли разбойники были первоклассными бойцами, но в бою может случится что угодно, а девочки еще ни разу по-настоящему не сражались. Она боялась, что они запаникуют и забудут все, чему она их учила. А это – верная смерть.

– Если не сможем избежать прямого столкновения, не атакуйте. Обороняйтесь и тяните время. Помните: ваша сила в ловкости и выносливости, не лезьте на рожон и ждите меня. Я расправлюсь со своим противником и помогу, – наставляла Кымлан. Она посмотрела подругам в глаза, а затем обняла их за плечи. Они дрожали, но мужественно молчали. – Сегодня никто из нас не умрет, я обещаю. Не бойтесь, мы вместе, и мы победим.

Кымлан кивнула Юнлэ, и они одновременно натянули тетиву.

– Давай! – скомандовала она, и стрелы одновременно вылетели, поражая бодрствовавших разбойников.

На поляне воцарилась суматоха, проснувшиеся бандиты обнажили мечи, озираясь по сторонам и пытаясь понять, откуда прилетели стрелы. Кымлан и Юнлэ выстрелили снова и тут же натянули тетиву. Наконец, негодяи сообразили, где находится неприятель, и кинулись в сторону девушек.

– Еще! – выкрикнула Кымлан, вновь пуская стрелу.

Осталось три противника, но поразить их из лука они уже не успевали.

– Проклятие! – выругалась Кымлан и обнажила меч. Подруги крупно дрожали, а в глазах зарождалась паника. – Соберитесь, слышите! Представьте, что это одна из тренировок. Вспомните, чему я вас учила! Сегодня никто не умрет, кроме этих негодяев!

Она коротко пожала руки подруг и устремилась навстречу врагам. Прямо перед ней с диким криком возник главарь. Кымлан увернулась от удара, оказавшись у него за спиной, но не успела поразить противника. Он резко обернулся и отразил атаку. Разбойник был сильным воином, но сражался слишком грубо, к тому же бешеная ярость мешала ему действовать. Кымлан раз за разом отбивала его замахи и задавала темп, видя, как тяжело ему маневрировать на крошечном пространстве поляны.

После нескольких неявных атак Кымлан выбила меч у него из руки и перерезала горло. На лицо брызнула теплая кровь, и она едва успела зажмуриться. Вытерев рукавом глаза, она бросилась к подругам, которые от страха действовали хаотично, и если бы на месте их противников были обученные бойцы, то им пришлось бы туго.

Кымлан, не медля, вонзила меч в спину соперника Юнлэ, и он рухнул. Акин же дралась как в последний раз, а боевые крики пугали не хуже кинжала в ее руках. Разбойник, казалось, растерялся от такого напора и агрессии и медленно отступал назад. Кымлан бросилась на помощь, но не успела – с воинственным кличем Акин ловко развернулась и полоснула противника по шее. Она замерла, уставившись на пораженного врага, и осела на землю. Юнлэ кинулась к подруге, а Кымлан поспешила к сжавшейся от страха Ансоль, вытащила кляп и развязала ей руки.

Увидев, кто перед ней, принцесса потрясенно вскрикнула, а затем зашлась громким отчаянным плачем.

– Кымлан! Святые Небеса, Кымлан! – прорыдала она, уткнувшись ей в плечо.

– Ты в безопасности, Ансоль, все хорошо, – повторяла Кымлан, обнимая подругу. Тонкие пальчики принцессы судорожно вцепились в ее одежду. Ансоль все никак не могла успокоиться, дрожа от пережитого ужаса и захлестнувших эмоций от встречи с подругой, которую столько месяцев считала погибшей.

– Нам нужно вернуться в храм, а завтра отправим тебя во дворец. – Кымлан успокаивающе гладила принцессу по спине.

– Спасибо… Спасибо вам… – выдавила она и посмотрела на Юнлэ и Акин, которые тяжело опустились на землю, пытаясь прийти в себя.

– Вы как? – спросила у них Кымлан, все еще обнимая рыдающую Ансоль.

Девушки неопределенно пожали плечами.

– Сольдан убьет нас за то, что мы сражались без нее, – ответила Акин, едва шевеля губами, а затем отползла к кустам, где ее вырвало.

Юнлэ тоже выглядела так, будто ее вот-вот стошнит, но она стойко держалась. Кымлан понимала, каким потрясением становится первый убитый враг. Он никогда не забывается. Ей было жаль, что подругам пришлось пролить кровь, ведь они хотели научиться сражаться не для того, чтобы участвовать в бойнях.

Кымлан помогла Ансоль подняться на ноги, и они отправились к храму.

– Почему они напали на тебя? – спросила она, крепко держа принцессу за руку.

– Не знаю, – растерянно ответила Ансоль, вздрогнув всем телом от воспоминаний. – Я слышала их разговор, похоже, они не знали, кто я такая. Хотели ограбить. Говорили что-то про голод и богачей, которые не открывают свои склады с зерном. Может, они решили, что я дочь какого-то министра, и тем самым хотели вынудить его раскошелиться?

– Их найдут, я уверена. Я специально не стала добивать раненых на поляне. Они и приведут королевскую стражу к их главарю. Главное, тебе сейчас отдохнуть и прийти в себя.

– Я совершу молитву из трехсот поклонов в благодарность за спасение. – Ансоль слабо улыбнулась и посмотрела на Кымлан. – Не могу поверить, что ты жива! Я каждую ночь думала о тебе, верила, что тебе удастся спастись! Но это настоящее чудо! Мне так тебя не хватало!

Глаза Ансоль наполнились слезами, и она порывисто обняла ее. Кымлан гладила подругу по волосам, принимая ее искренние чувства, которые растопили в ее душе все сомнения. Ансоль ждала ее, не забыла и надеялась, что Избранная вернется.

– Расскажи, как тебе удалось спастись? И кто эти храбрые девушки? – немного успокоившись, спросила принцесса и вытерла заплаканное лицо.

Всю дорогу до храма Кымлан рассказывала свою историю, умолчав об огненных способностях, об уговоре с Мунно и о сгоревшем лагере киданей. Получилось так, как будто им просто повезло сбежать. – Сколько всего ты пережила… – прошептала Ансоль, сильнее сжимая ладонь подруги. – Мне так жаль…

– Все уже позади, – ответила Кымлан со слабой улыбкой. – Я рада, что мы подоспели вовремя и спасли тебя. Как доберемся до храма, сразу отправим весточку отцу, чтобы он прислал стражу для твоей охраны. Тех, кто на тебя напал, мы перебили, но в округе могут быть и другие разбойники.

Ансоль кивнула и подняла на нее несмелый взгляд.

– Ты прости, что спрашиваю, но… ты ведь знаешь о Науне?

– Знаю.

Принцесса некоторое время молчала, а затем произнесла:

– Не сердись на него. Он долго страдал, мучился, не мог тебя забыть. Он и сейчас не забыл, я уверена!

– Какой в этом смысл? Он женат, – горько обронила Кымлан. Ей был неприятен этот разговор и то, что Ансоль пыталась оправдать брата. Словно хотела восстановить их отношения.

– Я понимаю, понимаю, – поспешила заверить ее Ансоль. – Но Кымлан, это ведь не значит, что мы с тобой не будем общаться? Мы подруги с самого детства, и я безгранично счастлива видеть тебя живой! Я не хочу терять тебя только потому, что вы с Науном не можете быть вместе.

– Да, но как ты представляешь себе наши встречи?

– Вернись во дворец со мной. – Ансоль резко остановилась. Идущие позади Юнлэ, Акин и придворные служанки остались в стороне.

– Это невозможно, ты же понимаешь. Былого не вернуть. – Кымлан грустно улыбнулась, но принцесса приблизилась к ней и, с мольбой посмотрев в глаза, горячо зашептала:

– Кымлан, прошу тебя! Мне так одиноко! Все, кого я любила, покинули меня. Насэму никогда не было до меня дела, Наун занялся политикой, а ты пропала… Я так тосковала по тебе! Пожалуйста, обещай навещать меня хотя бы изредка! Обещай, что не бросишь меня!

Кымлан смотрела в полные отчаяния глаза Ансоль, и внутри нее бушевали чувства разочарования, жалости и раздражения одновременно. Она понимала ее, но эта просьба казалась эгоистичной и бессовестной по отношению к самой Кымлан, ведь Ансоль лучше кого бы то ни было знала, как она любила принца. И видеть его во дворце после того, как он выбрал другую женщину, было равносильно пытке. Но и отказать подруге, которая была ей как сестра, тоже оказалось непросто.

– Владыка никогда этого не позволит. Он наверняка вздохнул с облегчением, узнав, что я погибла, а теперь… – Кымлан попыталась отказаться, но Ансоль перебила ее:

– Я уговорю отца. Наун сильно изменился, он теперь думает только о политике. Все знают, что он оставил наивные мечты в прошлом, и отцу это по нраву. Так что, с точки зрения министров и Владыки, ты больше не представляешь для него опасности.

Кымлан знала, что ее всегда считали помехой для великого будущего принца, но слова принцессы жестко ударили по ней.

– Значит, я представляла угрозу для принца? – переспросила она.

Ансоль спохватилась, осознав свою ошибку, и поспешила сгладить впечатление:

– Ну что ты, дело не в этом! Просто… ты же знаешь Науна! Рядом с тобой его ничего не интересовало. А теперь он наконец-то занялся делом, и отец этому рад. Прости, я не хотела обидеть, просто мне тебя так не хватало, и я не знаю, как уговорить тебя остаться. Ты очень нужна мне.

– Я подумаю, – пообещала Кымлан и натянуто улыбнулась.

Когда они прибыли в храм, Ансоль расположилась на ночь в специально отведенных для нее покоях, а подруги – в пустующей монашеской келье. Сольдан сердито сопела и все никак не могла устроиться на своем матрасе.

– Ты будешь спать или нет? – шепотом спросила Юнлэ. – Из-за тебя я уснуть не могу.

– Нет, я в бешенстве! – Сольдан рывком села на постели и скинула одеяло. Девушки удивленно посмотрели на нее. – Ты уж прости меня, Кымлан, но твоя принцесса повела себя просто бессовестно! Как она могла просить тебя вернуться во дворец, зная, как сильно ты любила ее брата?

– Тише, успокойся. – Кымлан перешла на мохэский, чтобы никто не понял их разговора, даже если решится подслушать.

– Ты не права, – возразила Акин. – Кымлан присягнула королевской семье, и она обязана выполнять приказы.

– Да что ты говоришь! – съязвила Сольдан. – После того как они бросили ее в плену, она свободна ото всех обязательств и клятв!

– А ты что скажешь? – обратилась Кымлан к молчавшей Юнлэ.

– Сложный вопрос, – задумчиво ответила она. – Вы обе правы. Но решать тебе, Кымлан. В любом случае близость к королевской семье открывает больше возможностей.

– Я тоже склоняюсь к такому варианту. – Кымлан медленно кивнула. – Но я вернусь при условии, что вы пойдете со мной.

– А нам что там делать? – буркнула Сольдан, опять укладываясь и сердито расправляя одеяло.

– Во-первых, вы мне нужны. Без вашего присутствия я боюсь… боюсь вернуться в прошлое. Во-вторых, будет здорово, если вам позволят там тренироваться. Во дворце хорошо оборудованные стрельбища, да и, учась бок о бок с дворцовыми стражниками, больше возможностей улучшить навыки.

Девушки притихли, вероятно, представляя открывшиеся перспективы.

– Но согласится ли на это Владыка? – осторожно спросила Юнлэ.

– Это уже не наша забота. Принцесса обещала уговорить его, ну а я вернусь только на таких условиях. Если нет, то мне же спокойнее. Все, давайте спать. – Кымлан укрылась до подбородка одеялом и закрыла глаза.

После встречи с принцессой ее одолевали смешанные чувства. С одной стороны, она была искренне рада узнать, что Ансоль по-прежнему дорожит ею и, в отличие от своего брата, хочет, чтобы она оставалась в ее жизни. Но с другой, возврат к прошлому – это шаг назад после того, как она едва нашла в себе силы двигаться вперед. И, наконец, она нашла в себе очевидный корыстный интерес, который заключался в желании предоставить подругам лучшие условия для тренировок.

На следующий день Ансоль вернулась во дворец. Ее сопровождал сам командир Чильсук во главе большого отряда.

Новость о нападении на принцессу мгновенно разлетелась по Куннэ. Кымлан бродила по улицам, прислушиваясь к разговорам жителей столицы. Некоторые искренне сочувствовали ни в чем не повинной принцессе, а другие откровенно злорадствовали.

– Так ей и надо! Живет в роскоши, проблем не знает, а на улицах валяются трупы умерших голодной смертью людей! – все чаще слышала Кымлан.

Первым порывом было заткнуть негодяям рты, но потом ее мнение изменилось. Каждый день она видела просивших милостыню бедняков, худых детей в оборванных одеждах, слонявшихся по городу с пустой миской в надежде на чью-то доброту и сострадание. После продолжительной войны Когурё стенало от нищеты, в то время как знать отказывалась открыть свои склады с запасами и продолжала пировать на костях истощенного народа. Пройдут годы, прежде чем страна восстановится, и люди перестанут умирать от голода. Все это пробуждало в душе Кымлан жгучий протест против несправедливости. Она помогала тем, кому могла, но ее усилия были ничтожны по сравнению с масштабом бедствия.

От Ансоль несколько дней не было вестей, и Кымлан уже почти успокоилась, решив, что принцессе так и не удалось уговорить Владыку. Или она поняла, как эгоистично было ее желание держать подругу при себе и игнорировать ее чувства. Кымлан убеждала себя, что все к лучшему, и гнала фантазии о том, как встречает во дворце Науна и гордо бросает ему в лицо упреки. Это было глупо и по-детски, но встревоженная рана требовала хоть какого-то возмездия, пусть и мысленно.

Кымлан уже почти забыла об этом, когда две недели спустя отец вернулся домой с письмом от принцессы и официальным пропуском во дворец для нее и девочек. Кымлан могла приходить в любое время и использовать тренировочные площадки по своему усмотрению. Это была неслыханная щедрость, и только Небеса ведали, как Ансоль удалось уговорить Владыку на эти условия.

На следующий день Кымлан вместе с подругами стояла перед воротами дворца, показывая угрюмым стражникам пропуск и письмо. Смерив девушек недоверчивыми взглядами, караульные пропустили их и закрыли ворота.

Кымлан находилась посреди большой площади, прямо перед павильоном зала Совета. Все здесь было пропитано воспоминаниями. Она прошла вперед и открыла потайную калитку, где они с Ансоль в детстве прятались от Науна. Насэм уже тогда не хотел играть с ними, изображая из себя взрослого, и они почти всегда были только втроем. Чуть дальше располагался чудесный сад с маленьким прудом, где Кымлан подолгу беседовала с Науном, еще не до конца осознав свои чувства к нему. Она помнила его смущенные взгляды, а несмелые прикосновения будто до сих пор обжигали руки. Дворец стал местом, где она похоронила свои детские мечты и надежды.

– Кымлан? – тихо позвала Сольдан, тронув ее за плечо.

Она очнулась и, отогнав призраков прошлого, решительно направилась к покоям Ансоль. Придворные дамы впустили их внутрь, где принцесса уже накрыла стол с угощениями.

– Кымлан! Как я рада, что ты здесь! Словно и не было этих ужасных месяцев! – Ансоль была взволнована и нервно теребила подвеску на поясе. – Проходите, присаживайтесь, – обратилась она к смущенным Юнлэ и Акин.

Сольдан недоверчиво смотрела на принцессу, все еще злясь из-за ее эгоистичного желания оставить Кымлан у себя под боком.

Кымлан кивнула подругам, давая понять, что можно расслабиться, и только после этого они расселись вокруг стола.

Ансоль обвела их заинтересованным взглядом.

– Непривычно, что кто-то подчиняется не мне, а тебе, – ухмыльнулась она.

– Извини, для них в новинку оказаться во дворце, да еще и в комнате принцессы. Они пока не привыкли к нашим нравам.

Кымлан должна была привыкнуть к тому, что находится в знакомом и некогда любимом месте, хотя внутри нее все поменялась до неузнаваемости. Ансоль же осталась прежней, но замечала, как изменилось ее окружение.

Некоторое время они молча пили поданный чай. В воздухе витала неловкость.

– Тех негодяев нашли и арестовали, – Ансоль ухватилась за тему, которая была знакома всем присутствующим. – Страшно представить, что со мной было бы, если бы не вы.

Она ободряюще улыбнулась оробевшим девушкам.

– Тогда мы заслужили награду, как считаешь? – пошутила Кымлан, но Ансоль восприняла ее слова всерьез.

– Конечно! Поэтому отец разрешил вам тренироваться во дворце в любое время!

– А я все гадала, как ты его уговорила, – рассмеялась Кымлан. – Мы искренне благодарны Владыке.

Она склонила голову, и подруги поспешно повторили ее жест.

– Знаете… – задумчиво проронила Ансоль, – я все думала о том происшествии. Когда разбойников допросили, выяснилось, что они уже давно промышляют разбоем и грабежами аристократов. Но украденное имущество они раздавали беднякам и спасали чьи-то жизни. Я никогда не задумывалась, как живут простые люди, а благодаря случившемуся узнала, насколько тяжело нашему народу. В то время как я живу в роскоши, ем что хочу, и ничего не ведаю о людских страданиях.

Сольдан подняла голову и удивленно посмотрела на принцессу, будто даже не подозревала, что она способна на сострадание.

– Я хочу раздать часть зерна из королевских хранилищ беднякам. – Ансоль вскинула голову, гордясь своим благородным решением.

– Это очень милосердно с твоей стороны, – закивала Кымлан, обрадовавшись тому, что не ошиблась в подруге. Ансоль всегда была доброй и отзывчивой.

– Я поговорила с матушкой, и она поддержала мое решение. К тому же это успокоит народ и улучшит репутацию королевской семьи, которая пострадала из-за голода. – Ансоль была чрезвычайно довольна собой. – Через два дня я отправлюсь на рыночную площадь и хочу, чтобы вы сопровождали меня в этой поездке, как моя личная стража. Что скажете?

Подруги пораженно переглянулись между собой.

– Ансоль, но ведь… – Кымлан неловко откашлялась. – Разве Владыка согласится на это? Кто мы такие? Простолюдинки, к тому же женщины. Наверняка он будет настаивать, чтобы тебя охраняли королевские стражники.

– Да, видела я этих стражников, – фыркнула принцесса, сложив руки на груди. – Много от них было толку? Они полегли на горе Чанхо, а меня спасли именно вы!

– Ваше Высочество, – несмело подала голос Юнлэ, – я не очень хорошо знакома с когурёскими обычаями, но мне кажется, что это против правил. Вряд ли министры и знать согласятся, чтобы бывшие мохэские рабыни охраняли принцессу в поездке.

Юнлэ четко озвучила все, о чем думала сама Кымлан. Это было немыслимо! То, что Владыка впустил во дворец чужеземок, уже могло вызвать негодование и бурные протесты среди аристократов.

– Послушайте, раздать зерно нуждающимся было моей идеей, и только мне решать, кого брать с собой. Если чиновники захотят последовать моему примеру, я буду только рада. Но не им, не королевской страже, которая оказалась ни на что не годной, решать, кому я доверяю свою жизнь. А я ее доверяю только вам. И хочу, чтобы вы теперь были подле меня.

Ансоль широко улыбнулась и поднялась из-за стола. Подойдя к туалетному столику, она открыла шкатулку и достала четыре одинаковые шпильки, украшенные на одном конце искусно вырезанной птицей.

Она протянула каждой по украшению.

– Держите, это мой вам подарок.

Девушки, которые никогда в жизни не держали в руках такой красоты, восхищенно разглядывали шпильку, толкая друг друга в бок и тихо переговариваясь.

Кымлан поднесла к глазам заколку. Узор напоминал ей птицу на флаге Когурё: выдающийся клюв, длинный хвост и когтистые лапы.

– Это трехногий ворон? – спросила она у принцессы.

– Это феникс, Кымлан. Это ты.