Деревянный хлеб. Части 1-4

Эту фразу я придумала очень давно, во время изнурительного бдения среди пыльных папок спецхрана и таскала в памяти, как боевую гранату с выдернутой чекой, минимум три последних месяца. Но, случай пустить «домашнюю заготовку» в ход так, чтобы не сгореть мотыльком в жуткой вспышке руководящего гнева, к сожалению, не подвернулся. И вот — наконец! Звезды совпали, фортуна улыбнулась, «мохнатая рука Москвы» цепко держит меня за шкирку, на недоступной для мести бывшего начальства высоте. Ах, краток сладкий миг не замутненного счастья…

Думаете, у меня «крыша съехала налево» от бесконтрольного чтения марксистско-ленинского наследия? А вот и нет… В смысле, бородатых классиков я почитывала (умеренно, в рамках институтской программы), но вот документы о ликвидациях и обстоятельствах всевозможных ЧП, хранящиеся «под грифом», для партийно-хозяйственной номенклатуры исчезнувшего СССР, это доложу вам, вещь. Из казенных формулировок, скупых подробностей, жестких оргвыводов и наивных оговорок до сих пор, через многие десятилетия, искрит и плещет наружу «Настоящая Жизнь». Именно так, с большой буквы. Хотя и идеологический заряд в этих бумажках — будь здоров. Попутно могла нахвататься… Как бы популярно объяснить? Там чужой опыт… Тех людей давно нет… Но, по сравнению с «выдвиженцами» сталинских и особенно военных лет, моё руководство «эпохи демократии» выглядит убогим, мерзким и жалким. Не говоря о публичных политиках. И поневоле приходят на ум зубодробительные фразы…

Экспромт удался… Президент академии давно знал, что его заочная кличка — «Толстопузик». Созвучно «телепузику», верно? Вальяжное, мягонькое и ленивое с виду, плюшевое существо… Сейчас он стал похож на китайского медведя панду, который решил завязать с вегетарианством и для разнообразия кого-нибудь съесть. Например, меня. Обведенные темными кругами глаза ввалились, хищно распахнулась златозубая (пожлобился на полный набор керамики?) пасть, пятна на лице стали желто-зелеными, как тактический грим спецназовца.

— Да?! — седой, неуловимым жестом фокусника вытаскивает из воздуха «мобильник», — Нет, начинайте без меня. Да, я задержусь. Всё отменяется, — досадливо поморщился, — Я сказал — сегодня отменяется! Здесь стало интересно, — из-за спин сплотившихся вокруг ощеренного начальства «бандерлогов» мне беззвучно аплодирует Володя…

— Скажите, — дама в очках изобразила презрительную гримаску, — вам было трудно подобрать более академично звучащий термин?

— Ни академичного, ни общеупотребительного обозначения у феномена пока нет. В ходу эвфемизмы…

— Тогда, — она величественно поправляет на носу оптический прибор, — объясните нам своё понимание.

— Если коротко, то «телепузик» — это стадия деградации, угрожающая появлением новой разновидности Хомо Сапиенса. Внешне антропоморфное существо, с частично утраченными видовыми признаками разумного человека.

— По возможности, не уклоняясь от темы, сформулируйте ту же мысль одним-двумя словами… — да легко!

— Говорящая обезьяна.

— Прямо так, сразу? — кажется, я начинаю эту даму по взрослому уважать. Понимает намеки с полуслова.

— А разве бывает иначе? — для археолога, утверждение на грани грубости. Но, мне уже море по колено…

— Вы правы… — оптический прибор на носу у собеседницы, словно прицел винтовки, разворачивается к Президенту «академии». Реакция на сказанное моего начальства явно интересует её сильнее, чем всё прочее, — На самом деле, необходимая вам терминология общеизвестна, как минимум, пару тысячелетий, — змеиная усмешка растягивает губы, — Вы ругайтесь, не стесняйтесь… — хочет подколоть?

— Тогда — «идиот». Не бестолковый средневековый монах, а в понимании античных греков. По латыни, оно же, звучит как «люмпен-пролетарий».

— То есть, «как бы человек», органически не способный к сознательному выполнению гражданских обязанностей.

— Если ещё точнее — «как бы человек», не способный самостоятельно прокормиться, случайно оказавшись вне общества. Антипод понятия «робинзон».

— Между прочим, надежда и опора любого мало-мальски развитого государства… — тихо бурчит себе под нос седой, — Идеальный подданый. С начала времен, голубая мечта политиков — вырастить и воспитать таких людей, которые бы не могли без государства жить…

— Наверное, — раздумчиво жует губами дама, — Ваш термин «телепузик» — имеет свои достоинства. Если учесть, что охмурением населения в основном занимаются СМИ и телевидение. Тоже получается информационно емко.

— Галина Олеговна! — шеф окончательно утерял нить разговора и взывает ко мне напрямую, — Вы о чем?!

Если бы, согласно представлениям античных греков, человеческие глаза испускали световые лучи, то собравшиеся прожгли бы во мне два десятка дырок. Бр-р-р! Я тут, как самолет в лучах зенитных прожекторов. Нет, насколько же лучше быть лектором, чем соискателем… Прямо гора с плеч… Наверное, лучше встать, для удобства пользования световой указкой. Кто тут академических формулировок хотел? Есть у меня формулировки!

— Предлагаю вспомнить базовые понятия. «Человек» — это общественное животное, способное создавать орудия труда и сознательно преобразовывать окружающую среду. «Культура» — это совокупность знаний, дающих ему такую возможность. «Общество» — это добровольно сложившаяся разновозрастная группа людей, способных указанную культуру сохранять, развивать и передавать потомству. Все остальные варианты — производны от базовых или, наоборот, при внешней схожести, являются их профанацией. Пояснить сказанное на примерах?

— Желательно, — седой — несомненно, доволен. А снова усевшийся в углу Володя скрестил на груди руки.

— Неграмотный папуас, умеющий ловить рыбу, строить хижины и делать детей — уже «носитель культуры». А самый рафинированный столичный интеллигент, протирающий штаны в конторе и стулья в театрах — не более чем её «потребитель». Он полностью утратил навыки самостоятельного существования и вне города погибнет.

— Но, не ставить же, на таком шатком основании, между современным горожанином и дикой обезьяной знак равенства?

— А что, собственно, этому мешает? — надо же, дама меня защищает… Не стоит, сама справлюсь.

— Я не социолог, а биохимик-пищевик. С профессиональной точки зрения, между горожанами, селянами и дикими обезьянами — принципиальной разницы нет. Все они, при оседлом образе жизни, быстро уничтожают кормящий ландшафт. После чего — сбегают или дохнут. Смотрим на последнюю строку таблицы… Человек, в отличие от обезьян и прочих, преобразует среду обитания, создает её искусственно. Поэтому человек — самое живучее существо на планете. Остальные земные формы человекообразных — регулярно косит тотальный мор. Что бы они о себе не воображали. Не случайно, на месте особенно густо населенных стран, вроде «плодородного треугольника» — теперь голая пустыня.

— Это мне что-то напоминает… — раздумчиво начинает дама.

— «Бутылочное горлышко катастроф», — подсказывают ей сбоку, — Идет жесткий эволюционный отбор…

— Соединенные Штаты Америки, в их современном виде, через «бутылочное горлышко» не пролезут? — Соображаете… Как они все разом загалдели! Дошло… Похоже, мне снова не надо ничего говорить. Достаточно направлять беседу…

— За всю писанную и неписанную историю, ни одно государство через это «горлышко» не протиснулось, — жестко констатирует седой, — Хм, у вас крайне оригинальная трактовка принципа развития цивилизации. И что нам теперь предлагают?

— Быть готовыми к тому, что современной формы организации индустриального общества (вопреки пропаганде) так же уязвимы, как и все им предшествующие. Однако, масштаб возможной беды, впервые в истории — охватывает Землю целиком. А глубина кризиса — беспрецедентна.

— Это понятно, — с некоторой досадой отмахнулся седой, не повторяйте общие места, — в чем опасность?

— Впервые, во всех развитых странах мира, а так же в большинстве развивающихся стран, государство напрямую занялось воспитанием и образованием населения, фактически уничтожив традиционные институты семьи, — постепенно стало тихо, — В отличие от предыдущих эпох, государство целенаправленно занялось уничтожением традиционных «носителей культуры». Идет быстрое сознательное замещение «естественного» самодеятельного населения «искусственным народом» (трудовыми мигрантами, государственными служащими и работниками сферы услуг, вовлеченными в процесс «глубокого разделения труда»). Сознательно и жестко блокируются альтернативные варианты развития общества. На графике…

— Ещё конкретней, — седой посмотрел на часы.

— Государство, с точки зрения эволюции, выполняет в человеческом обществе роль социального паразита. Направление развития, которое оно задает человечеству, ближе всего к росту эхинококка или раковой опухоли, точнее, злокачественному перерождению здоровых клеток организма, — осторожный взгляд в сторону окон. Володя не реагирует, — Паразит (хоть живой, хоть «социальный») принципиально не заинтересован в сохранении жизни своего «носителя» (тем более, в сохранении экологии). В этом проявляется так называемый «идиотизм государства», отмечаемый самыми древними авторами, — дама благожелательно кивает, — Причем, аппарат управления государства пресекает любые возможности населения выйти из-под своей власти (как в форме физического бегства, так и в смысле самообеспечения своими силами). Особенно это касается продовольствия. Каждый кусок еды человек должен получать исключительно из рук государства, даже если «процесс кормления» сопровождается массовой смертностью. Ради сохранения себя государство готово убить любое количество граждан. В чем, кстати, заключается принципиальное отличие человеческой политики от уклада общественных насекомых. Там самоценными является жизнь большинства особей, как минимум — жизнь общего потомства.

— Ясненько… — седой нахмурился, — Иерархическая пирамида, состоящая из людей, по вашему, всегда ведет себя, как раковая опухоль или огромная стая тупых и злобных обезьян? Вопли ужаса погибающих и мольбы о помощи, раздающие с низовых ярусов, руководство интересуют крайне мало.

— Не всегда, — световой зайчик обегает зеленые столбцы таблицы, — такое начинается только когда численность компактно проживающего социума переваливает за несколько десятков тысяч. Предлагаю, для удобства, называть указанный интервал, между «обезьяньим стадом» и «государственным стойлом» — «коридором человечности».

Некоторое время седой задумчиво покачивает головой, ничего не отвечая. Шобла «бандерлогов» тоже помалкивает. Нехороший человек, втравивший меня в эту нервотрепку, довольно ухмыляется из своего угла…

— Скажите, — тон стал заметно мягче, — а есть у воспеваемой вами «человечности» четкие маркеры? Ну, хотя бы грубые, на уровне «лицевых углов», которые измеряли нацисты, отделяя от всяких там недочеловеков высшую расу?

— Вам желательно «качественные» параметры или численные данные?

— А как удобнее… — глаза у седого сверкают живым интересом, — Чем нагляднее параметры, тем лучше.

— Тогда, — рука тверда, световой зайчик резво скачет по таблице, — начнем с «качественных» признаков. Извините за примитивное сравнение, но надежно выяснить, кто из заполонивших планету двуногих, является человеком — проще всего по методу «нерадивого огородника», — нулевая реакция. Ох, придется вас учить с азов, — Ну, это старый анекдот. Есть ли способ быстро и наверняка отличить, какие растения на грядке — «культурные», а какие — «сорняки»? Есть! Надо прополоть всю растительность, с корнями. То, что вылезет из земли снова — «сорняки». С человеком точно так же. Те человекообразные, которые остаются жить на месте после сколь угодно ужасной катастрофы (наводнения, оледенения, взрыва вулкана, засухи или войны), на 100 % — люди. По иронии судьбы — живущие при военном или первобытнообщинном коммунизме. «Телепузики» и идиоты так не умеют, отчего быстро помирают. Хотя считаются «культурными». Шутка черного юмора…

— Что-то апокалипсическая картинка вырисовывается… Знаете более мягкий метод?

— Извините, — была бы на мне юбка — сделала бы реверанс, а в деловом брючном костюме, оно смешно, — Я уже говорила, что главным «видообразующим признаком» человека является умение сознательно изменять под себя любую среду обитания, создавая всё необходимое на месте, а не приспосабливаться к этой среде. Последний миллион лет главными элементами такого умения являются пользование огнем, изготовление и применение оружия или орудий труда, а заодно — способность к самообразованию. Точнее — ненасытное любопытство. Примерно так…

— Вы совсем забыли про способность людей к членораздельной речи! — кто это там, такой умный, выискался? Выкрики с места буду давить.

— Не забыла. Вопрос изучался давно и пристально. Способность к членораздельной речи — очень недавнее приобретение. Если огнем человек овладел более миллиона лет назад, то членораздельной речью — в сто раз позже, перед последним оледенением, — а будете знать, как при мне умничать. Таких «домашних заготовок», не поместившихся в тексте диссертации, у меня припасено мно-о-го… — По мнению филологов, новый «видообразующий признак», по важности сравнимый с владением огнем, у человека — скорее письменность. А пресловутая «членораздельная речь» — это вынужденное приспособление к условиям скученного существования. Если он и «видовой» — то гораздо нужнее паразиту (хорошо подвешенный язык позволяет «косить за своего» в любой компании). Точно так же не является «видообразующим признаком» человека цвет его кожи. Любые расы при скрещивании дают жизнеспособное потомство… Не случайно все ранние системы письменности — иероглифические, а не фонетические. Иероглифы — способ «оторвать» смысл передаваемого знаками текста от произносимого устно звукового ряда. «Человек думает глазами!»

— Но позвольте! Язык — важнейшее средство социализации в человеческом обществе.

— Правильно… Я же и говорю — вынужденное приспособление. Сначала возникло общество, а уже потом в нем стало выгодно уметь подменять реальные дела умело подобранными словами. Когда нечего есть и негде жить — умение складно болтать совершенно бесполезно. Примерно так же бесполезно, как клянчить и воровать.

— Другими словами, вы настаиваете… — смешные люди.

— Я отвечаю на вопрос и обращаю внимание, что, согласно формального академического определения «человечности», современный житель мегаполиса, который безуспешно пытается развести костер в мокром лесу, гораздо ближе к диким обезьянам, чем волосатый доисторический питекантроп, уверенно владеющий этим важнейшим для выживания навыком. Тот, кто разучился пользоваться огнем, при всем внешнем лоске, человеком, в полном смысле этого слова — более не является. Обычно, он не способен ни выжить «на природе», ни защитить себя, ни прокормиться, ни вырастить потомство…

— Странно, — подал голос благополучного вида дяденька без особых примет, — Мне казалось, что именно спасение людей от тягот и лишений первобытного образа жизни — главная задача науки и культуры. Радоваться надо! Отпала нужда держать всегда наготове остро наточенный топор и поминутно озираться от страха пасть жертвой людоедов или саблезубого тигра. Хорошие условия жизни сформировали нового человека. Прогресс!

Господи… Как надоело! Кажется, будто всё растолковано подробнейшим образом — ан, нет… Всё равно отыщется тугодум. На провокатора мужичок не похож. Этакий хозяйственный руководитель среднего звена… Придется растолковывать, как для дебилов — по складам. Одна радость, седого ситуация безусловно забавляет. А мне он (пусть через Володю), как бы не будущий «главный босс». Ну, порадуем потенциальное начальство…

— Я бы остереглась называть происходящее прогрессом. Самый чудовищный процесс, происходящий с человечеством в настоящий момент — оно тупеет. Причем, в массе, на биологическом уровне. Говорю не со зла — ведущие антропологи, и наши, и западные, утверждают — современные люди, как правило, выбраковывают из процесса размножения нетривиально мыслящих личностей. И наоборот — чем более шаблонно мыслит особь, тем легче она вписывается в общество, тем благосклоннее отношение к ней особей противоположного пола…

— Ваша версия? — оп-па, а дядечка не так прост. Хотя, все тут собравшиеся — «лица с двойным дном».

— Одна из самых популярных гипотез — эволюция отказывает человеку в праве развивать собственную личность, предпочитая формировать коллективный разум, по типу пчел, муравьев, и возможно, вирусов…

— Что-то мне подсказывает, лично вам такая гипотеза не нравится… — седой слегка подался вперед.

— Правильнее сказать, она не нравится людям, достаточно глубоко изучавшим тему, с мнением которых приходится считаться. Например, большинству практикующих медиков. Скажем, покойный академик Амосов, на основании многолетних исследований и собственных экспериментов, пришел к выводу, что человеческий организм рассчитан природой на невероятные, экстремальные условия существования. Мы способны питаться гнилым мясом и древесной корой, неделями голодать, мокнуть и мерзнуть под открытым небом, таскать грузы больше собственного веса, проходить пешком по 60–80 километров за сутки. А бегом, по холодку — до 100–150 километров в день… — приятно видеть, как у слушателей от удивления раскрываются рты, — Причем, это не как рекорд, а обыденно. Бегун средней тренированности способен преодолевать порядка ста километров день за днем, без вреда для здоровья. Француз Доменик Эш, за шесть дней, пересек собственную страну, пробежав больше тысячи километров, мексиканец Хуан Масейра преодолел 256 километров за неполные сутки. Это нормально!

— Если вас, девушка, послушать, то получается — в каждом человеке дремлет «Терминатор», — проняло…

— То же самое касается интеллектуальных способностей. Как минимум последний миллион лет человек формировался как биологический вид в условиях непрерывной катастрофы, которую он сам себе устраивал…

— Истреблением мегафауны, перевыпасом скота, перенаселением, бесконечными взаимными войнами, — дама в очках снова мне поддакнула, а седой изволил чуть кивнуть, — Сущий тоннель из сплошных «бутылочных горлышек».

— В результате жесточайшего отбора получилось существо, отлично приспособленное именно к вечной борьбе с самыми невероятными трудностями и лишениями. Способное выжить даже там, где всё рухнуло, где грабить некого, помощи ждать — не от кого, а с неба только что не льется огненная сера. Разум даром не дается. Опыт цивилизованной жизни так же показал обратное — в отсутствии бытовых трудностей все перечисленные человеческие качества или атрофируются, или перестают быть существенным фактором брачного отбора, — тут я позволила себе усмешку, — Ничего не поделать, Хомо Сапиенс, по меркам биологии — вид-эфемер. Наподобие призового рысака или породистой собаки. Ни один «видообразующий признак» толком в генах не закрепился. Генетическую устойчивость «полезных признаков» у людей заменяет беспощадный «естественный отбор».

— Так оно и нормально! — мужичок не унимается, — Минули времена «одиночного выживания», настала эпоха больших коллективов. Государство, всей своей мощью, отражает удары внешней среды, а дело граждан — это государство укреплять. Симбиоз, так сказать… Осталось придумать способ сделать государство неуязвимым… — не, он достал своей простотой. Не иначе, тоже лояльность власти демонстрирует.

Седой и Володя откровенно между собой переглянулись. Володя резко поднялся, по школьному поднял руку, прося слова. У кого? У меня? Гм… Как говорила Алиса из мультфильма — «Всё страньше и страньше…»

— Вношу уточнение. Согласно заданию головной организации, цель данной работы: «Разработка метода выживания научного коллектива в условиях предельно ограниченного материально-технического снабжения». Вплоть до полной изоляции от государства. Например, на необитаемом острове… Или — при военной блокаде… Государство, как элемент композиции, напрочь исключается. А выполнять поставленную задачу всё равно надо. Ясно?

Некоторое время собрание пытается осознать услышанное. Уж не знаю место Володи в местной табели о рангах, но молчаливое одобрение его выпада седым наводит на определенные размышления. Точнее, обязано наводить… Энергичный дяденька-государственник, тем не менее, всё же поспешил «сунуть свои пять копеек».

— Вы не путаете? В полном отрыве от своего государства, при этом — в полной блокаде, то есть, в остром конфликте с другим государством не может выстоять даже армия. В диссертации — речь о научной экспедиции. О мирных людях, занятых исследованиями. По-вашему, они попутно должны себя и кормить, и защищать. Как такое прикажете понимать?

— Буквально! — командно лязгнул седой, — Способы самостоятельно пропитаться соискатель описала.

— Так ведь невозможно… — в поисках поддержки дяденька завертелся на месте, пафосно разводя руками, — Я социолог. По первой профессии, психолог. Человек — животное социальное. Вне общества, которое сегодня олицетворяет государство, одиночке не прожить. Тем более, ученому одиночке. Тем более — продолжая работу.

— Мы обсуждаем выживание небольшого научного коллектива… — миролюбиво начинает седой.

— Да что там ваш коллектив… — пренебрежительно отмахивается социолог, — У любых цивилизованных организмов способность к выживанию прямо зависит от числа особей в популяционной группе. Термитники, например — это единственная форма фауны, которая выживает даже после пожара в джунглях. Термиты сами обеспечивают себя пищей, водой, ресурсами и защитой от врагов. Нет, — жестом оратора выставляет ладони к седому, — дайте закончить! Девушка собрала блистательный фактический материал. Очень, знаете ли, глубокие ассоциации просматриваются, с теми же общественными насекомыми. Одно только предложение выращивать грибы на древесных отходах, позволяющее людям избавиться от капризов погоды, дорогого стоит. Но, не надо считать себя умнее природы! Муравьи, термиты, пчелы, осы — это маяк. Шутка ли, их миллионы и миллиарды. Как и людей… Напрашивается очевидный вывод. Чем умнее и многочисленнее общество, тем оно устойчивее к проискам врагов, внутренним неурядицам и природным катаклизмам. Наше дело — учиться и подражать…

Саркастической усмешки у седого не получилось. Просто характерно дернулся угол рта. Владеет собой. А вот любопытно, о чем он сейчас подумал? Понятно — нечто злое и язвительное. Оптимистичному энтузиасту государственного гнета его мысль бы не понравилась. Поэтому, седой не скажет… По крайней мере — добровольно. А если рискнуть его спровоцировать? Нет, не так. Грубые провокации с работниками спецслужб не канают. Надо действовать тоньше и коварнее. Например, польстить вопросом. Аккуратно, с двойным смыслом… Женщина я или нет? Однако, где наша не пропадала! Маленькая интрига, чисто ради развлечения. Для верности, начнем издалека…

— Боюсь показаться невежливой, но — «любая толпа глупее, чем самый глупый её элемент». Вертикально организованная толпа, частным случаем которой является семья общественных насекомых или государство, не является исключением. Малейший сбой, и внешне сплоченная организация на глазах начинает гибнуть, — мой собеседник пока благосклонно улыбается. Считает себя умнее. Ну, погоди…

— У общественных насекомых за спиной сотни миллионов лет эволюции. Они давно ко всему приспособились… Думаю, что термиты переживут даже ядерную войну.

— А вот я читала, что термитник, буквально на пустом месте, может сойти с ума, — попридержи челюсть дяденька, — Личинка жужелицы-шауми выделяет пахучие вещества, похожие на запах царицы. Она свободно проникает мимо охраны в камеру, где живет хозяйка термитника и съедает её. После чего нагло занимает чужое место. Термиты, как и прежде, выполняют свои обязанности, чистят и кормят живущее в святая-святых совершенно постороннее существо, причем личинка жужелицы, время от времени, лопает их самих. Разнообразит рацион. Одной растительной пищи ей мало… Никаких яиц она, естественно, не несет и, по мере исчерпания оставшихся от прежней царицы кладок, огромный, сложно устроенный и идеально организованный термитник — вымирает… Хотя, все рядовые члены сообщества, до самого конца, продолжают безупречно выполнять свои маленькие обязанности. Охранять входы, кормить личинок, строить, рыть, носить, ухаживать за молодняком… Никаких способов противостоять описанной напасти термиты, за указанные миллионы лет, так и не изобрели… Видимо, за недосугом…

— Намекаете, что против забравшегося на вершину власти паразита, транслирующего самоубийственные управляющие команды, любое пирамидально устроенное общество бессильно? — слушаю дяденьку, а сама — кошусь на зал. Седой и Володя — слушают, мне хорошо, а на прочих — тьфу!

— Муравьи и термиты принципиально не способны к творческой самоорганизации. Они инициативные исполнители.

— Соглашусь. И что, по-вашему, из этого факта следует? — рот седого снова кривит усмешка. Догадался!

— Общественные насекомые приспосабливались к существованию в форме корпоративного сверхорганизма — долгие миллионы лет. Однако, никаких методов спасения от паразитизма «пирамиды власти» не выработали. Вера всех нижестоящих в непогрешимость поступающих «по команде» химических сигналов управления — абсолютна. Идиотизм, не?

— Вы хотите сказать, что человек… тоже… — вслух повторить за мною тезис об «идиотизме государства» не решился…

— Хочу! Человек — не муравей. Хотя и он тоже общественное животное. Человек, даже в одиночестве — сам способен ставить себе задачи. Так распорядилась эволюция. Установлено, что пик моральных, деловых и интеллектуальных качеств у людей проявляется исключительно в малых группах… Чем больше скапливается на одном месте людей — тем глупее и бессмысленнее становится человеческая жизнь. Тем меньше у собравшихся шансов защититься от паразитирующей на них власти. А с определенного момента, — световая указка перечеркивает таблицу вертикально, по столбцу «город», — идиотизм государства проявляется во всей красе, рост населения почти прекращается, а благополучные на вид мегаполисы превращаются в демографические дыры, буквально пожирающие толпы стекающихся туда мигрантов. Про развязываемые государством войны я уже молчу… Так понятно?

— Но, — социологу неуютно, окружающие благоразумно примолкли, Володя сверкает из угла зубами, — У человека нет никаких шансов противостоять мощи государства, его информационному и силовому диктату…

— Насчет информационного диктата — в корне не верно! — ха, социолог дико на меня покосился, стараясь не упустить реакции седого, мало ли что, — Давно замечено, что государство стремится собрать и засекретить всю важную для его существования информацию, сделав её максимально недоступной. Однако, анализирует её и принимает решения — всегда конкретный человек. Вот обратный процесс — дико затруднен. Прежде чем идею, возникшую в голове гения, сумеют понять или хотя бы запомнить миллионы — часто проходят века и тысячелетия. Таким образом, любой способный одиночка (удачно дорвавшийся до тайных архивов) или крошечная группа энтузиастов-единомышленников, легко могут воспользоваться «коллективным знанием» остального человечества. И периодически пользуются… Насекомым такое не дано. В результате в обществе поддерживается крайне зыбкое равновесие сил…

Страшненькая улыбочка, озарившая (а если совсем честно — исказившая) лицо седого — сигнал, что словесная подготовка проведена правильно. Самое время спрашивать. Даже если потом будет скандал (Володя двусмысленных споров с руководством принципиально не одобряет)… А, ладно! Рискну.

— Скажите мне, пожалуйста, как профессионал, — седой уже догадался и благосклонно повернулся в мою сторону, — Сколько человек, оптимально, требуется для уничтожения любого современного государства? Необходимо, так сказать, и достаточно? — вместо словесного ответа, седой резко выбрасывает из сжатого кулака сначала три, а затем — пять пальцев. Он явно доволен, даже глаза светятся. Однако, расшифровывать свою «знаковую азбуку» предоставил мне.

— От трех до пяти человек? Всего? — когда такое заявляет работник ФСБ высокого ранга, надо верить. Психологу-социологу верить в превосходство людей над муравьями не хочется…

— Если тупо уничтожить, — седой все же снизошел до ответа, — то да… Разумеется, понадобятся опытные специалисты… А вот если заказан государственный переворот или революция…

— Товарищ Троцкий, — вклинилась дама-археолог, — утверждал, что для революции ему не нужен народ, хватит трехсот хорошо подготовленных боевиков.

— Тоже правильно, — седой изобразил вежливый полупоклон, — Хотя, Фиделю Кастро, в своё время, оказалось достаточно двух-трех десятков. Так сказать, дело мастера боится…

— Понимаю, — вопреки моим ожиданиям, социолог не стал попусту лезть на рожон, а шеф и вовсе сник, — «Воюют не числом, а уменьем». Тогда, не сочтите за труд уточнить максимальную численность способной слаженно действовать человеческой группы. Её крайний верхний предел. То есть, я конечно и сам догадываюсь… Аристотель писал, что «в идеальном городе не должно быть более десяти тысяч полноправных граждан…»

— Там индивидуально, — седой снова стал строг и подтянут, — Точнее, зависит от кадрового состава компании и задатков лидера. Численность слаженно действующей команды ограничена исключительно взаимным доверием, связью каждого с каждым и способностью узнавать друг друга… — снова растянул губы в страшной усмешке, — Я даже открою небольшую государственную тайну, — вежливый полупоклон в мою сторону. Блин, уши горят… Кажется, меня в краску вогнал, — В самом крайнем пределе, эта численность ограничена авторитетом и способностями лидера группы, которому безоговорочно доверяют все участники. Его умением держать в голове имена и деловые качества всех подчиненных. Примерно так Александр Македонский — поголовно знал всех своих солдат, а товарищ Сталин — руководителей среднего и высшего звена Советского Союза. Приблизительно — 30–40 тысяч человек. На этом — равноправие кончается, — хмыкнул под нос, — Учтите, что оба они были гениями… Теоретически же, любая «идейная» группировка утрачивает эффективность ровно в тот момент, когда для поименного учета её состава начинают требоваться членские билеты. Некогда сплоченный коллектив энтузиастов моментально становится косной бюрократической конторой. Эффект одинаково касается как военной дружины или банды, так и подпольной организации или политической партии «нового типа»…

— А как же мафия? — черт меня дергает за язык, но удержаться невозможно, — А как же «воры в законе»? — социолога ощутимо шатает. Видимо, эта тема из категории «неупоминаемых», — У организованных преступных группировок никогда не было членских билетов, а всё отлично работает…

— Это урки думают, что у них нет членских билетов, — седой сладко щурится, — Если размеры организации превысили способность лидера помнить её участников поименно, а она до сих пор не развалилась, то это всегда означает только одно — мафию уже «взял на карандаш» кто-то другой. Завел картотеку или просто перехватил «работу с кадрами», замкнув связи на себя. А следовательно, реальная власть давно ушла из рук основателей движения… к кому положено. Китайские спецлужбы, вон, даже «триады» под себя подмяли…

— Вы намекаете, — социолог, в свою очередь, пытается понимающе усмехнулся, — что от силы 30-ти тысячная ленинская партия «большевиков» умерла, как идейно организованная сила, в промежуток с октября-ноября 1917 года по лето 1918 года, захлебнувшись от бешеного наплыва новых желающих срочно в неё вступить?

— Вопрос дискуссионный, — социологу седой знаков внимания оказывать не стал, стоит прямо, будто на плацу, — Доля истины в сказанном есть… Но, правильнее будет констатировать, что «большевики» переродились, того не замечая… Ленин обратил на это внимание только под конец политической карьеры, когда целиком потерял рычаги влияния на партию… о чем лично признался в знаменитом «Письме к съезду»… А в академии нам давали, что наиболее близкую к идеалу систему работы с подчиненными наладил Чингис-хан. У Потрясателя Вселенной любых желающих «приобщиться» к власти и почестям немедленно посылали в бой, отчего организационный костяк монгольского социума, в первые десятилетия его существования, практически не рос количественно, оставаясь в пределах пары десятков тысяч, но при этом — воспроизводился качественно… за счет зверского отсева «кандидатов в начальники». К сожалению, для подобной работы с «кадровым резервом» обязательна вечная война.

Глава 30

Пользуясь очередной передышкой и краем уха прислушиваясь к дискуссии, я успела навести порядок в разбросанных на столе бумагах, допила минералку из ближайшей бутылки, даже успела перекинуться взглядами с Володей. Вроде бы процедура идет к концу… Сейчас, пусть мужики закончат обожаемые статусные игры… И можно будет сделать отсюда ноги

— Хорошо! — социолог, по каким-то своим соображениям ввязавшийся в спор о политике, решил сменить тему, — Если государство настолько беззащитно против любезных вам политических бандитов и так противно человеческой природе, как вы мне тут хором доказали, то чем можно объяснить его регулярное «возрождение из пепла»? Предлагаю соблюдать объективность. После каждого грандиозного краха иерархических режимов следует их не менее грандиозный новый взлет.

— Помилуйте! — я могу и обидеться, — Вам намекнули на возможность небольшого научного коллектива противостоять государственному натиску. Как выяснилось, в современных условиях — это реально. И всё…

— Он имел в виду другое, — снова подала голос дама в очках, — Между «солидарным» и «иерархическим» обществом, в силу двойственности людской натуры, за последние 10–12 тысяч лет сложилось неустойчивое равновесие, — задумчиво пожевала губами, словно пробуя слова на вкус, — Я бы сказала колебательный процесс, с периодом чередования порядка пятнадцати столетий. Расцвет культуры — Темные Века — новый расцвет культуры — и опять…

— Это просто, — седой уютно устроился в кресле, неторопливо отхлебнул из стакана (ишь, как минералка лихо пошла, а вроде не жарко), — Соискатель нам практически всё объяснила, осталось уточнить несколько деталей. Ранговый голод у человека сильнее страха смерти. Поэтому, ни один успешный политический лидер, сколько их известно в истории цивилизации, не сумел остановиться на пике своей карьеры, совпадающем с созданием предельной по эффективности «солидарной группы». Все вожди старались распространить своё политическое влияние как можно шире. Пламенные «борцы с государством», раз за разом, в боевом азарте проскакивали мимо поставленной цели и увязали, как мухи в меду, в безотказной исторической ловушке — вместо «борьбы с начальниками» начинали биться за право «самим стать начальниками». Что неизменно означало более или менее стыдливый отказ от первоначально провозглашенного равноправия и переход к строго пирамидальной социальной структуре.

— А если не они сами, то наверняка — их дети и внуки, — согласилась дама, — «Что бы убить дракона надо самому стать драконом…»

— Независимо от моральных качеств и первоначальных намерений… — эхом отозвался социолог, — Даже, до смерти сохраняя личный аскетизм, в расчете подать пример подчиненным…

— Точно так, — продолжил седой, — Тот же Сталин искренне собирался превратить Советский Союз в рай на земле. На пределе интеллектуальных сил, своими руками, выпестовал для страны кадровый инструмент — советскую номенклатуру, имея в виду создать высоконравственный «орден меченосцев». А получил — «проклятую касту»… Природа оказалась сильнее. Допускаю, он «хотел как лучше». Но только переход к ручному режиму управления «пирамидой власти» всегда необратим. И после смерти гениального отца-основателя каждое очередное «супергосударство» неизменно, со страшным треском, рушится. Дискредитируя замысел. В форме «войн диадохов»… или в форме распада империи… Чингис-хан, например, строго завещал своим потомкам избегать жизни в городах и продолжать вести кочевой образ жизни. Он точно знал, что у кочевников не бывает государства… И кто его послушал?

— Между прочим, девушка, — мечтательно улыбнулась дама, — Тут упоминали про социальную эволюцию насекомых. Простите дилетанта, но я давно хотела поинтересоваться, нет ли у биохимиков гуманных способов гашения общественных конфликтов? Сколько же можно враждовать? Какие-нибудь феромоны или пищевые добавки, как у Станислава Лема в «Футурологическом конгрессе», могли бы привнести в политику хоть каплю человечности.

Ого! «Скажи мне — о чем ты мечтаешь, и я скажу тебе — кто ты…» До сих пор тетка казалась мне самой адекватной из присутствующих. А у неё, оказывается — свои тараканы в голове бродят. Хотя, кто у нас без греха? Вопросительно поглядела на седого, потом перевела взгляд на часы. Дождалась благосклонного кивка. Давай! Хорошо устроились некоторые… В рабочее время организуют себе бесплатные цирковые представления. Э-э-эх…

— Если кто-то ожидает вариант в духе «Парфюмера» Зюскинда, то разочарую. Ничего лучше «Прозака» и аналогичных транквилизаторов, ждать не приходится. Причем, химическое подавление стресса — резко снижает интеллектуальные способности. При регулярном потреблении — необратимо. Но, вы правы, идея действительно соблазнительная… С первой четверти ХХ века проблема толерантности обывателей к государственной власти сделалась крайне злободневной. Я не случайно упомянула термин «телепузики». Таков ответ «иерархической пирамиды» на вызов времени. Если нельзя принудить к лояльности нормальных людей, то можно попробовать вывести удовлетворяющую власть замену…

— Мне, в общем контексте, — шеф решился, на прощание, попарить мне мозги? — не нравится, выражение «принудить к лояльности». Это, кажется, уже пахнет вивисекцией и медицинскими экспериментами на людях.

— Все претензии к сеньору Макиавелли. Отец европейской политологии учил, что в пирамидальной иерархии есть только три способа добиться полной власти над подчиненными — влюбить в себя, купить или запугать до смерти. Первые два варианта — самые хлопотные и дорогие. Последний — наиболее простой, дешевый и надежный… был… Пока в ХХ веке не появились «общество потребления», сельскохозяйственная индустрия, поголовная грамотность и массовые призывные армии. После революции 1917 года ни один режим, включая самые кровожадные, больше не решается демонстративно морить своих граждан голодом…

На лощеной физиономии социолога появилось и пропало выражение сдержанного торжества. Поймал! Пусть наш импровизированный спор уже не повлияет на результаты защиты и послужит для успокоения себя любимого. Наблюдающая за прениями кодла (простите, иначе назвать трудно) явно разбилась на две неравные части. За меня дама в очках, авторитетный седой мужик и Володя… Все остальные, или против, или настороже. Странно. Не сам факт, а характер возражений. Спорят с тем, что только что услышали… Большинство вообще текст моей диссертации не читали? Или только заголовки разделов пролистали, да ещё картинки посмотрели?

— Вы ещё расскажите про «коммунистические» способы борьбы с недоеданием во время Гладомора или блокады Ленинграда, — мне жаль этого выскочку… Шеф, при всех его недостатках, так бы не подставился, — У вас есть логичное объяснение этих событий, — расплылся в гадкой улыбке, — с сельскохозяйственной позиции?

— У нас есть! — на экране снова график номер семь, показывающий динамику изменения численности занятых в различных областях хозяйства на протяжении ХХ века, — Вы не в претензии к достоверности фактов?

— Они общеизвестны…

— Ага, значит, вам знакомы эти зависимости? — маленькая ловушка, которой социолог пока не осознал, хотя сам же, на указанные данные, недавно ссылался, — Посмотрите ещё раз, внимательно. Что они означают?

— Разумеется — лавинообразный рост производительности труда, позволяющий силами 1–2 фермеров прокормить несколько сотен человек. Возможность высвободить огромные массы людей от тяжелой работы…

— Уточните, каким образом? — клиент проглотил крючок с наживкой, подсекаем, — Что из этого следует?

— Ну, естественно, на первых порах, неизбежно резкое обострение конкуренции на рынке труда, — давай, продолжай, — И рост социального напряжения. Массовая миграция в города, появление толп «лишних людей»…

— Мировые войны… — от моего продолжения господин дергается, словно после удара током, — Согласно Мальтусу, война — наилучший способ быстро избавиться от избыточного населения. Ничего личного, бизнес…

— Допустим, — осторожно соглашается апологет «конкурентного общества», — Война — это «продолжение» политики. Самая острая форма соревнования режимов и систем. Иногда — единственный остающийся выход.

— С точки зрения государства… — продолжаю вкрадчиво подсказывать я, — Как «социального паразита»…

— По-вашему, — взвился оппонент, — устраивать в ХХ веке массовые голодовки было предпочтительнее?

— А не было в ХХ веке «массовых голодовок», — крючок сидит крепко, — Именно в ХХ веке, все державы, дружно принялись отрицать факты «гладоморов» среди своих подданных, хотя раньше их вовсе не стеснялись. Даже Англия, с пеной у рта, отстаивала версию, будто население Индии вымирает по естественным причинам. Последний массовый голод, признанный всеми странами официально — неурожай 1921 года в России. И всё…

Ага! Господину социологу такая уверенность не понравилась. Он украдкой покосился на моего шефа, не найдя поддержки, перевел взгляд на седого служаку. Уставился на экран с графиками. Думай, дядя, думай…

— С интересом выслушаю вашу версию… — молодец, выкрутился, шеф бы спорил до хрипоты, — борьбы Мальтуса с Макиавелли, — он ещё и пытается шутить? Я сейчас сама как пошучу… Володя, от окна, предостерегающе грозит мне пальцем.

— Коммунистический метод лечения социальных болячек известен со времен Бабефа с его «бешеными». Libertе, Egalitе, Fraternitе. Если рост производительности труда позволяет 1 работнику кормить и обеспечивать всем необходимым сотню других — это значит, что каждый человек, потратив 1–2% своего времени, способен обеспечить пищей и всем необходимым для жизни самого себя… Без всякой конкуренции, разделения труда и громоздких иерархических надстроек. А, учитывая революцию в военном деле — и защитить свою безопасность

— Браво! — дама археолог несколько раз хлопает в ладоши, — «Свобода — лишь пустой призрак, если одна часть людей может безнаказанно морить голодом другую. Равенство — лишь пустой призрак, если, благодаря монополии, богатые имеют возможность распоряжаться жизнями своих ближних. Братством такую подлость называть глупо», — выждала паузу и уточнила, — так сказал Жак Ру, на заседании Конвента, 25 июня 1793 года.

— Французы попытались вылечить «красную заразу» националистической пропагандой, — поддержал её седой, — Сплотив, таким образом, население и развязав завоевательную войну против всего остального мира…

— Однако, в 1914 году проверенный метод «маленькой победоносной войны», впервые за тысячелетие не сработал, — дама в очках обменялась с седым понимающими взглядами, — Простите за медицинский анекдот, но больше всего это напоминает попытку лечения простуды пургеном, — перехватила недоумевающий взгляд, — В итоге — пациент столбом застрял в дверях аптеки, боясь чихнуть, — кто-то, не сдержавшись, фыркнул от смеха.

— Вместо громких побед, сначала получилась жуткая кровавая мясорубка, а потом — череда революций, — социолог рад сменить провальную для себя тему, а только мы не позволим… — Тут я не стану с вами спорить.

— «Война будет продолжаться ровно до тех пор, пока вопрос о ней решается не теми, кто умирает на полях сражений», — дама продолжает сыпать сочными цитатами, — так в своё время выразился Анри Барбюс.

— Напоминаю, что 90 % солдат Первой мировой войны — это как раз крестьяне. Те самые «лишние люди», от которых собирались избавиться, в связи с перестройкой сельскохозяйственных технологических цепочек.

— На что вы тут намекаете? — наконец-то этот хлыщ встревожился по настоящему, — а где пролетариат?

— Миллионы вооруженных мужиков, вопреки планам «элиты» и вопреки её ожиданиям, живыми вернулись с фронта… прихватив с собой винтовки и… отменили государство. Боевая ничья между слабой, как пар над горшком, центральной властью послереволюционной России и 90 % населения, живущими натуральным хозяйством, длилась 10 лет! Эти «десять лет коммунизма» — самый благополучный этап существования русской деревни за всю её историю. Одна беда, так называемые «коммунисты», после смерти Ленина моментально между собой передравшиеся, с ужасом и отвращением обнаружили, что свободные от угнетения крестьяне ограничивают их ненасытное властолюбие самим фактом своего существования… Карл Маркс трагически ошибся. И его «передовой пролетариат», и его «Мировая революция» оказались и даром не нужны самым обыкновенным мужикам. Сроду не избалованным, а за Гражданскую войну уже привыкшим полностью обходиться собственными силами. Базис «иерархической пирамиды», впервые, со времен Неолитической революции (!), не просто серьезно пошатнулся, как в Темные Века. В 1918-20-х годах он чуть было не выскользнул у мировой цивилизации из-под ног, как кухонный половичок из-под незадачливого Доцента, в фильме «Джентльмены удачи».

— Позвольте не согласиться! Радикальные перевороты в хозяйственном укладе случались и раньше…

— Раньше власть лишь переходила от одних привилегированных сословий к другим, не менее привилегированным. Только в первой четверти ХХ века военная сила, энергия природных явлений и знания стали доступны буквально каждому человеку… независимо от его положения и достатка. Миф о вечной незыблемости «конкурентного общества», основанного на идее централизованного управления и разделении труда, с грохотом лопнул.

А вот за эту снисходительную усмешечку, лично ты, будешь у меня иметь дополнительных «полчаса осмеяния». Хм, наверное, надо следить за лицом. Володя в своем углу демонстративно скрестил руки на груди и заложил ногу за ногу… собрался получать удовольствие. Седой — откинулся на спинку кресла. И этот тоже…

— У вас есть доказательства? — интересно, почему почти все социологи думают, что в их дисциплине не соображают посторонние? Вычурная терминология ещё не значит большой учености. Я и простыми словами…

— Чего?

— Утраты «базиса иерархической пирамиды», естественно… На мой взгляд, он стоит, как был, нерушимо.

— Что, люди, как повелось от времен неолита, до Первой Мировой войны, горбатятся за кусок хлеба?

— Нет, разумеется… У них, за последние годы, появилось множество разносторонних потребностей.

— И какая из них, по вашему мнению, является базовой? — ну, раскрой рот, раз такой умник, скажи заветное словечко…

— Вы хотите знать, что является главным ресурсом современной экономики? Ответы тут самые разные — энергия, деньги, знания… — саркастически хмыкнул, — В рамках вашей гипотезы, незаменимый ресурс современной экономики — вообще дураки. Как это утверждает, на своих скандальных лекциях, широко известный в узких кругах профессор Катасонов… Без дураков — мир современной индустрии погибнет. Только им можно впарить всё!

— Поясните… — вот же скользкий тип попался, всё ещё с успехом выкручивается. Ладно, послушаем…

— Я понимаю, что вы хотите возразить. Да, в прошлом столетии случилось страшное. Базовые бытовые потребности подавляющего большинства обывателей Запада (или условного «золотого миллиарда») оказались удовлетворенными. Причем, не собственным напряженным трудом, а доброй волей государства. «Маленький человек» вдруг получил «гарантированный процент с прибыли» от доходов власти и моментально потерял всю приписываемую ему классиками марксизма революционность. Я согласен, прежде ничего подобного не было никогда в истории и нигде в мире! До самой середины ХХ века нормой жизни всех простолюдинов была лютая бедность и повседневная напряжённая борьба за кусок хлеба, — ухмыляется, — Так было во всех, я подчёркиваю: всех! — странах мира. Рекомендую «реалистическую литературу» последних 150–200 лет, от Гюго с Диккенсом, до Ремарка и Драйзера. Почитайте «Римские рассказы» 50-х годов итальянского писателя Альберто Моравиа… Однако, всё перечисленное — плод городской культуры. Сельское население к этому процессу — никаким боком.

— Правильнее будет сказать, сельское население к этому моменту потеряло всякое влияние на события…

— Вы что, серьезно полагаете, что сразу после Октября расклад сил выглядел принципиально иначе?

— Не только я… — «реалистической литературой» мне в нос тычешь? После прочитанного в «спецхране»? Ох, дяденька… Ты наивен. Там лежит такое, что страсти, высосанные из пальца маститыми писателями, выглядят весьма бледно. Нет, если «мнение о голоде» этих шелкоперов для социологии важнее, чем размышления живых людей, то попробуем угодить, — Вам ничего не говорит имя Станислава Густавовича Струмилина? — должен помнить, если действительно социолог, — А великого нашего пролетарского писателя и «буревестника революции» Максима Горького? — вот, теперь дошло…

— Кажется, современники… Только, какая связь между одним из основателей Госплана и профессиональным литератором? — держитесь за воздух, дамы и господа, сейчас я вам это объясню.

— Как свидетели новейшей истории страны, они оба, в начале 20-х годов, заглянули в гулкую бездну наступающего на мир Средневековья… А как профессионалы — оставили по этому поводу свои соображения… Товарищ Струмилин, например, в августе 1921 года, доложил президиуму Госплана, что главным и единственным «базовым продуктом», от которого зависит судьба режима — является еда. Именно от наличия и величины запасов продовольствия можно отталкиваться, развивая все остальные виды хозяйственного планирования. Как бы не был противен данный факт сторонником «передовой роли пролетариата»… А кумир отечественной интеллигенции и «пролетарский классик» Горький, в начале 1922 года, жалобно прокудахтал, по аналогичному поводу, в берлинском издательстве Ладыжникова, ибо напечатать его откровенную до провокационности статью «О русском крестьянстве», среди родных осин, даже тогда (!), не представлялось возможным.

— Интересно, а где вы её прочли? — ого! Похоже, господин социолог в курсе, что упомянутое творение Горького никогда не публиковалось в родном отечестве… Ни до войны, ни после войны, ни даже в Перестройку. Хм… Перехватила внимательный (на грани приличия) взгляд седого…

— С весны 2007 года она свободно выложена в Интернете, — ну, слава богу, тот меня поддержал. Я то знакомилась с обиженным словоизвержением «буревестника» по закрытым материалам «с грифом». Между прочим, не снятым даже через 85 лет после написания, — Любопытная точка зрения…

— Чем?

— Наглядной демонстрацией реакции «культурной публики» России на прямую реализацию конституционной нормы образца 1918 года: «Кто не работает — тот не ест!» Статья хорошо объясняет, почему «самые передовые и организованные», по уверениям классиков марксизма, городской пролетариат и разночинная общественность в раннем СССР настолько резко отшатнулась от первоначального плана немедленно приступить к строительству коммунизма.

Вот так всегда… Даже в споре. Готовишься, подбираешь аргументы, заманиваешь оппонента в ловушку логических противоречий, а результаты пожинает кто-то другой. Проклятая мужская «конкуренция» испортила весь настрой. Перебегать дорогу седому службисту опрометчиво. Он сейчас, как сторожевой пес, ухвативший, за шкирку холеного соседского пуделя, во время рутинной прогулки по двору и наслаждением его треплющий. Ждал удобного момента вмешаться. Наконец, дождался. Посидим, послушаем, может, что-то важное всплывет.

— Собственно говоря, я обсуждал содержание диссертации с соискателем… — почуяв неладное, «пудель» отчаянно дернулся в страшных челюстях служебного волкодава, наивно надеясь удрать без схватки (и трепки).

— Мы дадим ей возможность высказаться, — не то пообещал, не то пригрозил седой, — Кажется, лично вас интересуют базовые причины «Гладомора» 30-х и продовольственной катастрофы в блокадном Ленинграде?

— Например! — социолог, не чая найти спасения, всё-таки принял вызов, — Как это безобразие объяснить с точки зрения коммунистической морали и идеологии?

— Никак, — ласково оскалился седой, — Коммунизм к упомянутым преступлениям никакого отношения не имеет, — довольно оглядев опешившего собеседника и уточнил, — При Союзе это была государственная тайна…

— А голод 1921 года?! — ого, в бой пошли тяжелые аргументы.

— Правильно заданный вопрос — половина ответа, — седой приглашающее кивает, — Галина Олеговна вам сейчас всё популярно объяснит, — снова оскалился (наслаждается ситуацией!), — вплоть до мелких деталей.

Вот тебе и посидела. Вот тебе и перевела дух… Или это такая форма психологической поддержки? Хм…

— Если верить официальной «Истории коммунистической партии СССР», — в голове вихрем проносятся обрывки мыслей, — единственная связь голода 1921 года с коммунизмом заключается в том, что его устроили не одни так называемые «коммунисты», ещё буквально вчера «левые социал-демократы». С технической точки зрения, политику безграмотной «продразверстки» начало проводить ещё царское правительство в 1916 году. — Позвольте… — социолог пытается перехватить инициативу, — «Продразверстка» — непременный элемент режима военного коммунизма! — вот же, блин, «поколение Пепси». Он совершенно не изучал первоисточники?

— Ошибка, путать метод распределения, — тут я сделала нажим на последнем слове, — и метод добывания продовольствия. Коммунистическим является «уравнительный паек», вне зависимости от социального статуса. А хлеб из крестьян, и большевики, и царские заготовители, и «белые», и все остальные участники Гражданской войны… включая немцев с интервентами, выколачивали одними методами. Коммунизмом там даже не пахло…

— Вы ещё скажите, что большевики грабили деревню наравне с прочими! — мужик, ты зря трепыхаешься.

— После войны исследователи подсчитали, что разница была… Большевикам, давшим мужикам землю, в процессе хлебозаготовок сопротивлялись примерно в 5 раз слабее, чем всем остальным претендентам. Однако, принципиально грабительский характер продразверстки не отрицал никто. Даже Ленин, на Х съезде партии, призывал заменить это позорное наследие буржуазного строя «коммунистическим продуктообменом». Не надо путать «этикетку» с содержанием. Учтите, что «белые» снабжением населения пищей не занимались вовсе…

— То есть, как военный, так и послевоенный голод, в первые годы Советской власти, коммунистическим не считаем? — до чего упорный оппонент попался. Ни в грош меня не ставит. Покосилась на седого, тот кивнул.

— Он был «социалистический». Социализм, как общественный строй, сохраняющий государственный гнет, без террора населения угрозой голодной смерти или физической расправы — не жизнеспособен. Базовый признак!

Вовремя же меня подменили. Тема — не моя. Про продукты (пищевую химию), я готова болтать часами, а от чистой политики — увольте. Век бы её не видеть. Особенно, в тяжелые времена. Грязь, кровь и дерьмо…

— Мне кажется, — обиженно тянет социолог, потеряв прежний напор, — тут грубо жонглируют терминами.

— Вопрос сложный, — седой снова обманчиво мягок, — давайте не будем торопиться и разберем значение одних и тех же маркирующих слов на протяжении первых послереволюционных лет. Начнем с того, что после февраля 1917 года монархистов (как организованной силы) в России не осталось. Даже члены царской семьи, в момент свержения Николая Второго, публично разгуливали, нацепив красные банты. Гражданскую войну вели между собой представители «социалистических» партий! Насмерть бились большевики с меньшевиками, правые эсеры с левыми эсерами и так далее… Керенский вполне обоснованно считал и публично называл себя социалистом! Государственный гимн Российской Республики, рожденной в феврале 1917 года — революционный гимн «Марсельеза»! Монархистская фракция (вопреки красной пропаганде) у «белых» прозябала на положении преследуемого подполья. Свержение Николая Второго — «белые» совершенно заслуженно считали своей важнейшей победой «на пути к свободе и демократии». «Красные», напротив, к уничтожению русской монархии — совершенно не причастны!

— То есть, настоящая Революция победила в феврале, а в октябре — случился какой-то странный и незаконный переворот…

— Именно! — подхватил седой, — Горстка оголделых политических экстремистов (в лице микроскопической «партии большевиков» с аналогичными «союзниками») к началу 1918 года не имела в глазах населения ни авторитета «законно избранной власти», как разогнанное Учредительное Собрание, ни реальной силы, ни репутации… Одно название — «немецкие шпионы». Падения этого подозрительного режима — с минуты на минуту ожидали не только за границей, но и внутри бывшей Российской империи. Однако, случилось чудо… Великое и страшное.

— Если называть это своим именем, — поморщился социолог, — грандиозная хозяйственная катастрофа.

— Она, родимая. К февралю 1918 года транспорт окончательно встал. Подвоз горючего, продовольствия и товаров первой необходимости в города прекратился. Империя мгновенно развалилась на самостийные «республики», «края» и регионы…

— Начался массовый голод. Население побежало из городов в деревни, из центральных областей страны — на более сытый Юг (в том числе — на оккупированную немцами Украину). Фронт — развалился. Начался повсеместный крах…

— Ответственность за который, — язвительно продолжил седой, — почему-то возлагают не на «социалистов» всех мастей, заполонивших «демократические органы власти», а персонально на большевиков, во главе с Ленином.

— Потому, что большевики приняли на себя эту ответственность, заявив претензии на верховную власть.

— И этого хватило? — ехидно прищурился седой.

— С юридической точки зрения — достаточно. Всех остальных претендентов они вскоре перестреляли. Разве нет?

— Вы забыли добавить дежурное обвинение, что именно большевики развязали Гражданскую войну…

— Прошу не передергивать! — социолог нахмурился, — Бойня вспыхнула по всей стране одновременно…

— Ага! Тогда, надо уточнить, что именно большевики прекратили Гражданскую войну. В отличие от…

— Ещё вспомните сакраментальное — «восстановили государство».

— Мне как-то неудобно об этом напоминать, — седой ёрнически шаркнул ножкой, — Но коммунизм, по определению, не совместим с государством. Остается признать, что или «большевики» вдруг перестали быть «коммунистами», или что-то здесь не так.

После короткой яростной пикировки — в воздухе зала словно бы повис клуб ядовитого дыма. Правда! Ну, такое у меня возникло ощущение. Интересно, к какому выводу подталкивает обсуждение начальник Володи?

— Название «коммунисты» левые социал-демократы «большевики» присвоили себе в марте 1918 года. Злые языки утверждают — из популистских соображений.

— Согласен! — кротко отозвался седой, — Почти… А почему, кстати?

— Мало ли, — меланхолично пожал плечами социолог, — скорее всего, возникла срочная необходимость «как-то выделиться из толпы». «Социалистов» в России, к тому моменту, было — не протолкаться. А «коммунистических» партий — ни одной. Запоминающийся «бренд» — дорогого стоит.

— Галина Олеговна! — седой упорно ведет свою, только ему видимую линию, — Ваша версия?

— Мне кажется, — отсюда мне виден шеф и сейчас его капитально перекорежит, — что вводить режим «военного коммунизма» и отменять свободную торговлю продовольствием подобает только коммунистической партии. С принятием этих мер, угроза смертельного голода в основных промышленных центрах страны сразу отступила.

— Таким образом, и отмена «продразверстки» и введение «новой экономической политики», в 1921 году — выглядят логическим продолжением «коммунистической линии»… и способом быстро снять острое социальное напряжение. Тогда, откуда, в начале 20-х, взялась упомянутая вами массовая ненависть к коммунизму? — уел…

— Я думаю, — перед глазами мелькают ломкие страницы слепого машинописного шрифта бумажек из «спецхрана», — так отразился динамический баланс интересов различных социальных групп. Академической формулировки «коммунизма» основоположники нам не оставили. Каждый понимал, под этим, своё личное видение «светлого завтра». Чаще всего — это были крайне мутные «хотелки»…

— А ещё конкретнее? — ох, придется резать правду-матку своими словами.

— В процессе Гражданской войны, и особенно — сразу после неё, по ходу физического истребления членов «привилегированных классов», сложилось, как минимум, 3 версии «коммунистического проекта». Я бы назвала их «производительной», «потребительской» и «политической». Извините, всё — с точки зрения продовольствия.

— Очень интересно, — социолог выжидает. Седой — развлекается. Шеф — опять налился дурной кровью…

— «Производительная» версия коммунизма — это обобщенный комплекс идей и планов, циркулировавших в среде левых революционных партий до захвата ими политической власти. Хорошим образцом можно считать Конституцию РСФСР 1918 года. Как правильно замечено, — легкий реверанс в сторону седого и Володи, — в ней записаны совершенно фантастические идеи. Лозунг «Кто не работает, тот да не ест!» — ещё не самый зубодробительный. Как и обязательство «отменить государство»… Профессиональные революционеры утвердили программу «новой жизни», ушли за неё воевать, победили… и почти поголовно погибли… Судя по всему, они действительно думали, что человеку достаточно для счастья «свободы, знаний, земли и оружия». Или, если угодно, классических «земли и воли»…

— Продолжайте! — седой напряженно вслушивается, как будто я не развиваю его же собственные тезисы.

— Однако, к окончанию Гражданской смуты в стране реально сложилось многовластие. В городах — «диктатура РКП(б)», именующая себя «пролетарской». В деревне — Советы и типа ополчение, а фактически — «зеленые», не желающие признавать над собой никакой власти… Плюс — новая «партия ястребов». Привычная воевать и мечтающая о Мировой Революции военная клика, из сделавших командную карьеру ветеранов Гражданской войны и примкнувших к ним международных авантюристов из Коминтерна.

— Так за чем же дело стало? — чувствуется, что седому тематика небезразлична, но одновременно болезненна, — Что помешало красным полкам совершить последний победный рывок в Европу и к «Республике Земшарии»?

— Голод 1921 года, естественно… — ну, что он, будто маленький, — и полный развал народного хозяйства. К концу 1920 года промышленное производство советской России упало до 3–5% от довоенного уровня. Куда там воевать… РККА — встретила победу обутой в лапти и одетой в стеганные из лоскутов «клифты»… Во всей стране кое-как удавалось поддерживать только производство оружия, боеприпасов и паровозов… Наличные запасы угля, например, вплотную подошли к нулевой отметке…

Кстати, как производственник, я с трудом представляю меру нахальства Ленина, и кто там ещё были «центровыми» в их гоп-компании к началу 1921 года… Просто немыслимая раскованность мышления! Чтобы в голодной и дотла разоренной стране, спокойно прихлебывая морковный чай, серьезно планировать через 20 лет «полную победу коммунизма» — это надо было обладать либо нечеловеческой фантазией, либо пророческим даром библейского уровня. Следует отдать предкам должное, ими рулили не простые «вожди Мировой Революции», даже не «кремлевские мечтатели», а натуральные «Великие Комбинаторы». Если сравнивать указанных «монстров политики» с нашими мелкими проходимцами «из телевизора»… или моим непосредственным начальством (вон оно, грустит напротив) — хоть плюйся…

— Не вышла у «телепузиков» Мировая Революция? — дама-археолог опасно шутит, шеф вскочил на ноги.

— Стыдно! Массовый голод, кто бы от него не страдал — это ещё не повод состязаться в остроумии!

— К слову пришлось… — очки величественно сверкнули в луче закатного солнца, — Я имела в виду, что, к началу 1921 года настал «момент истины», последний раз честно отраженный в прессе и массовом сознании.

— Это вы о чем? — шеф заворожено уставился на тетку, словно на огромную ядовитую змею, — О церкви?

— О Новом Средневековье, образца 1921-го года, в пугающую пропасть которого заглянули «большевики».

— Галина Олеговна, поясните, — седой вежлив, словно метрдотель в дорогом ресторане.

— Жизнь показала, что марксизм, с его пропагандой «передовой роли» рабочего класса и «прогрессивной диктатуры пролетариата», мягко говоря — угодил пальцем в небо. Как жизнь прижала — сразу выяснилось, что данное учение — типичная «городская ересь» манихейского толка, — шеф тупо моргнул, — Философия разрухи. С претензией на мессианство. Гражданин Горький, в своей статье четко описал претензию «культурных слоев городского населения» — вечно паразитировать за счет деревни, как бы плохо она не жила и как бы мало не получала пользы от подобного «культурного обмена». Село по гроб обязано «пролетариату» за своё освобождение от власти помещиков и должно содержать город.

— «Весь мир насилья мы разрушим, до основанья, а затем — мы наш, мы новый мир построим… Кто был ничем — тот станет всем!» — вполголоса, но с чувством пропела археолог…

— Примерно так. Практика показала, что классический марксизм лишен «позитивной» составляющей. В нем априори отсутствует сколько-нибудь внятное описание «коммунистического общества». А «передовой пролетариат», в реальных условиях гегемонии, оказался претендентом на роль нового «класса-эксплуататора». Увы… Вооруженная «борьба за права», не подкрепленная взаимными обязанностями — суть обыкновенный бандитизм… В начале 20-х — бандитам показали мужицкий кукиш…

— С бандитами, да во время Гражданской войны, обычно не церемонятся? — спросил-подсказал седой.

— Это ещё большой вопрос, кого в 1921 году следует считать бандитом… — обиженно надул губы шеф.

— Напоминаю! Конституционная норма жизни в РСФСР 1921 года гласит однозначно: «Кто не работает — тот не ест!»

— Согласна! Только получившие землю и волю мужики — восприняли новый «закон жизни» буквально. В результате, сразу после разгрома «белых» в свободной России не на жизнь, а на смерть, столкнулись вооруженные сторонники уже не «социалистических» (как оно было в 1918 году), а уже чисто «коммунистических» проектов. Не менее чем трех одновременно…

— Вы про это уже говорили… Может быть, попытаетесь их кратно описать? — социолог пошел пятнами.

— Легко! К концу Гражданской Войны сформировались следующие вполне антагонистичные друг другу версии «главной цели Революции»:

— Форменные «лебедь, рак и щука», да… Продовольственный кризис конца 1920-го — начала 1921 года до предела обнажил глубокий внутренний антагонизм между всеми перечисленными течениями. На Тамбовшине, в 1920 году, хлеба собрали всего 12 млн. пудов, но продразверстку назначили в 11,5 млн. пудов… В Тюменской губернии, «с целью укрепления советской власти», приказали изъять на общественные склады даже семенное зерно… В январе 1921 года закрылись заводы Петрограда и хлебных пайков лишились десятки тысяч рабочих.

— Намекаете на Тамбовское, Сибирское и Кронштадтское восстания? — социолог с трудом сдерживается.

— Нет, констатирую факт, что «военный коммунизм» к 21-му году перешел в качественно новую стадию. Из «временной меры» сделался мировоззрением десятков миллионов людей. Как бы они сами не называли свои политические взгляды. Ульянов-Ленин гениально уловил дух времени и ухитрился почти мгновенно (прямо на Х съезде РКП(б), ещё до подавления Кронштадского мятежа) оседлать новую волну общественных настроений и утвердить НЭП. Фактически — капитулировать перед «превосходящей силой» сельских трудящихся масс, уже готовых физически уничтожить новую генерацию «городских эксплуататоров»… Чем нажил себе массу врагов.

— Прямо таки и уничтожить… — язвительно потянул социолог, — «Дай бог нашему теляти волка съесть…»

— Безграмотная деревня против регулярной армии… — в тон ему откликнулся шеф, — Это же не серьезно.

— Правила устанавливает тот, кто сильнее. Вы согласны? — синхронный кивок, — С позиции диалектики, любой значимый материальный фактор одновременно является оружием и орудием, — новый кивок, — Может ли таким материальным фактором служить хлеб? — по инерции снова кивают, — Тогда, о чем вопрос?

— Господам противна идея, что в одних руках могут сосредоточиться не подконтрольная государству военная сила, независимое производство продовольствия, и научно-технический потенциал, — опять археолог.

— Помилуйте, — шеф облегченно откинулся на спинку кресла, — Культурная революция в Китае доказала несостоятельность подобных фантазий. Сами по себе, без руководства, крестьяне ничего совершить не могут. Да и рабочие, если смотреть в корень… Власть — первична! Анархия — губительна! — седой откровенно лыбится.

— Не приходилось читать сочинение Даниэля Дефо «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо»? Роман — именно про это. И диссертация, кстати, про то же самое. Научный коллектив, вынужденный заняться выживанием в условиях полного отрыва, как от источников снабжения, так и от законной власти, по объективной необходимости будет вынужден перейти в режим «производительного коммунизма». А наш опыт Гражданской войны и НЭПа показал, насколько агрессивно реагирует общество, занятое самообеспечением, на попытки экономической эксплуатации, а тем более — силового давления, — теперь седой убийственно серьезен.

— Вы действительно полагаете, что телепуз… тьфу, обыватели и производительные силы — разные вещи?

— «Синдром телепузика» — склонность человеческой «массы» полагать, что важные жизненные проблемы всегда можно успешно свалить на «специалистов» или же доверить их разрешение начальству (государству).

— В то время как на самом деле… — седой выразительно смотрит на часы, подталкивает закругляться.

— На самом деле, масса обывателей всегда является объектом манипуляции властей и рассматривается политической элитой исключительно как «расходный ресурс» или «пушечное мясо».

— Какая же в этом опасность?

— Обыватель искренне верит, что весь окружающий мир, а, следовательно, и государственная власть (!), существуют на свете исключительно для блага его, любимого. В психологическом смысле он близнец «элиты», ибо воспитан на светской хронике, пропаганде, кино и художественной литературе «по образу её и подобию».

— Вы хотите доказать, что, добиваясь полной зависимости населения от государственной власти, элита, попутно, получила полную зависимость власти от настроя толпы? — социолог выбирает слова очень осторожно.

— В реальности зависимость сложнее. Люди, даже тупые, как «телепузики», всё же не муравьи, готовые помереть за родную кучу по первому же химическому «звонку». К ним нужен подходец… Теоретики называют это «негласным общественным договором». Циники — «верой в доброго царя». Есть перечень действий, которые по отношению к «массовому обществу», или «обывателям», нельзя допускать ни в коем случае. Если, конечно, не планируется заранее социальная катастрофа… Грубо говоря — «телепузика» категорически нельзя пугать. От перепуга он может взбеситься. И тогда, на спинах взбесившихся обывателей, к власти прорвутся популисты.

— Социалисты… Националисты… Национал-социалисты… Просто фашисты… — седой размышляет вслух.

— Или политические авантюристы, перехватившие у замешкавшихся политических соперников наиболее популярные лозунги. Так российские коммунисты в 1918 году попятили у левых эсеров аграрную программу…

— Интересно, — у седого на миг вспыхнули глаза (или заходящее солнце в них отразилось), — По-вашему, феномен успеха Октябрьской Революции заключается в несопоставимом сочетании лозунгов дорвавшейся до власти группы? Будь позиция РКП(б) строго «крестьянской», или строго «рабочей», или чисто «солдатской» — у большевиков ничего существенного бы не вышло? Образно выражаясь, победил бы «февральский» вариант?

— Не-а… Ленин все же был гением. В отличие от Керенского… и пропихнувших его в премьеры буржуев, «вождь мирового пролетариата» умел мыслить глобально. И, будучи аскетом, не боялся «потери положения».

— Поясните…

— Самые болезненные мотивы, на которые человек реагирует сразу — угроза жизни и угроза социальному статусу. «Февралисты», в ходе свержения монархии, рискнули «зайти с козырей» — устроили перебои поставок продуктов питания в Петрограде. Тактически расчет оправдался. Авторитет царской власти, за несколько дней, упал ниже плинтуса. Власть сама свалилась в руки путчистов. Перепуганные обыватели снесли старый режим, не вникая в детали… Пустые полки в хлебных лавках — приговор любой политической системе. Через полвека, примерно тем же манером (нагнетанием недовольства масс через пустые полки продмагов) свергали Хрущева, а ещё через тридцать лет — Горбачева. В позапрошлом году, братья наши хохлы, аналогично устроили Майдан. Обыватель свято уверен, что ему обязаны «создавать условия». А кто обманул ожидания — политический труп…

— Позвольте! — социолог буквально на месте подскочил, — разве Ленин & Ко выполнили свои обещания?

— Повторяю, Ленин был гением, — с удовольствием разглядела, кислую, как прошлогодний лимон, мину шефа, — Он пообещал и честно дал (на бумаге, но как власть) то, о чем мечтало население. Землю, мир, Libertе, Egalite, Fraternitе… Смело пожертвовав интересами имущих классов и привилегированных социальных слоев.

— Незаконно узурпировав права избранного народом Учредительного собрания…

— Справедливости ради, — влезла археолог, — «большевики» только разогнали Учредительное собрание, а вот перестреляли его делегатов уже «белые», по личному приказу Колчака. И хоть бы кто слезинку пролил…

— Все взрослые люди в России 1918 года прекрасно понимали, что больше Ленина никто им ничего не даст. Да, ярым радикализмом «красные» спровоцировали Гражданскую войну. Но, развязали-то бойню «белые»! Вот на них и легла, в общественном сознании, ответственность за кровавый бардак последующих лет. И вся накопившаяся за века социальная ярость… Согласитесь, что РСДРП(б) — РКП(б) организовала мастерскую многоходовую комбинацию!

Глава 31

Кажется, последняя фраза была лишней. Не тот электорат меня окружает. «Социально далекие» особи…

— Оригинально! — не выдержал седой, — По вашему, «большевики» всех одолели, умело заварив новую кашу, не дожидаясь, когда соперники расхлебают предыдущий котелок… — Володя в углу аплодирует мне стоя.

— Ага… Конфликт между разными видами «коммунизмов» развился не сразу. Вскоре после революции между срочно полинявшими в «коммунистов» разношерстными радикалами возник полный консенсус и даже недолго длился своеобразный «медовый месяц». Пока профессиональные революционеры довоенной закалки геройски гибли на фронтах, у них в тылу происходил лихорадочный дележ власти. Самозваные начальники обрастали подчиненными, кабинетами, служебными автомобилями, секретаршами и личной охраной. Рядовым членам партии, поначалу, тоже нехило перепадало с барского стола… Заводские рабочие — получили гарантированный паек… Крестьяне — увлеченно делили бывшую барскую землю… Нацменьшинства — бросились заниматься «возрождением традиций», то есть — резней неверных.

— Передергиваете, — возмутился социолог, — Главным фактором, объединяющим новоявленный социум, стала ненависть к врагам… Враг найдется! Капиталисты, богачи, инородцы, иностранцы, евреи, а так же всякие прочие «недочеловеки». Социализм, на самом деле, это очень агрессивный общественный строй. Без «ужасного врага» за границей и его агентов, прячущихся под каждой кроватью, «идейная мобилизация» населения, вокруг руководящей партии и её курса — невозможна. Идеи солидарного общества от нормального обывателя отскакивают, как горох от стенки.

— Согласна! Примерно так, после окончания Гражданской войны, оно и получилось… — подозрительно верно гражданин вещает, не допустила ли я какой-то оплошности? — «Военный коммунизм» в понимании широких масс достаточно быстро начал ассоциироваться с «потребительским коммунизмом», основанном на реквизициях излишков у имущих классов.

— Вот-вот… Именно этот вариант «военного коммунизма» насмерть поразил в 1918 году своей простотой и доступностью сердца сотен тысяч свежеиспеченных «партийцев». Достаточно получить заветный билет РКП(б) — и ты уже живешь «как при коммунизме». Мечта потребителя!

— Но, война вдруг закончилась, а с нею — моральное оправдание «продразверстки» —. Среди «реквизиторов» резко возрос падеж. В голодающих городах пожива стала совсем плохая, а в относительно сытых деревнях, за одну попытку грабежа… ах, простите, «изъятия излишков именем республики», стали без затей выпускать кишки… или хоронить живьем. Особенно обидным оказалось, что занимались этим зверством не какие-то «враги Мировой Революции», а свои, точно такие же революционеры-фронтовики, но только деревенские. Нахватавшиеся боевого опыта в окопах «империалистической». Сами, не хуже заезжих агитаторов, поднаторевшие драть глотки на митингах и потому — иммунные к хлесткой революционной фразе.

— «Паразит — не профессия и даже не партийная принадлежность, а состояние души», — веско уронила археолог, — Столкновение с жесткой реальностью «вооруженного равенства» стало для городского населения послереволюционной России (и особенно интеллигенции) очень болезненным…

— Злоба, с которой пролетарский писатель Максим Горький, в 1922-м окрысился на крестьянство, точно выдает его социальную страту — профессиональный босяк… пусть и пробившийся в кумиры салонной публики. В законное право труженика решать, кормить ли ему городских паразитов или погодить, гражданин просто отказывался верить! Ну, никак не умещалось у «буревестника» в голове, что «продразверстка», которую село, скрепя сердце, отмеривало для пропитания «красным» и в которой оно фактически отказало «белым» — это помощь, скорее милостыня, но никак не «святая обязанность».

— Тут вы, пожалуй, хватили через край, — поморщился седой, — Тяготы должны быть взаимными. Если «город» защищает село и снабжает его промышленными товарами, то и «село» обязано поставлять городу еду…

— Скажите, вам знаком термин «колясочник»? — лет 15 назад из-за них страшно было в метро спускаться.

— Конечно! Они, как выражаются некоторые публицисты, «маркер ревущих девяностых», — меня вроде бы поняли, но крайне поверхностно. Усугубим аналогию…

— Тогда вспоминаем, что в начале 20-х годов был в ходу другой термин — «мешочник». Те же самые мелкие торгаши всё таскали на горбу. Можете посмотреть хоть фотографии тех лет, хоть рисунки, хоть кинохронику… Не видать ни одной колесной тележки! Никогда не задумывались — почему?

— Подождите, — лицо седого застыло, выдавая работу мысли, — Вы хотите сказать… Колесная тележка, даже примитивная, в деревенской России начала 20-х годов — являлась не доступным большинству деревенского населения «предметом роскоши»?

— Если верить советской статистике, то уже к 1920 году, поступление промышленных товаров на село полностью прекратилось. Включая такие простейшие металлоизделия, как топоры, косы и железные палицы для сохи. Село перешло в автономный режим существования, при этом, продолжая совершенно бесплатно обеспечивать Советскую власть важнейшими продуктами натурального хозяйства. Хлебом, мясом, фуражом, шерстью, кожей, тягловой силой… Включая готовые изделия ручного труда. По причине нехватки сырья для производства обуви, в том же 1920 году, руками деревенских мастеров, Главкустцентр поставил Красной армии 5 млн. лаптей… На следующий 1921 год последовал заказ для Красной армии уже на 16 млн. лаптей. И так — почти по всем позициям. Обратный товаропоток — ёк! В обмен на продукты голодающие горожане вынуждены были отдавать свои носильные вещи и предметы быта.

— А как, в это же время, выполнял свои трудовые обязанности солидарный городской пролетариат? — опять археолог. Тонко язвит… Как будто сама не знает.

— К началу 1921 года, помимо воюющей армии, продовольственными и вещевыми пайками обеспечивались приблизительно 2,5 млн. советских служащих и порядка 4 млн. промышленных работников. Снабжение было «бронированным», то есть — оно выдавалось независимо от выработки и соблюдения трудовой дисциплины. В результате, и заводы, и конторы превратились в разновидность «собесов». Среднее количество прогулов на важнейших оборонных предприятиях (!) составляло 38 % от рабочего времени, а выработка не превышала 52 % от довоенного уровня… Пользуясь положением «гегемона» рабочий класс откровенно халявил.

— «Потребительский коммунизм», во всей его неприглядности. Начальство — жило само и «давало жить» подчиненным, — точно, она сама в курсе.

— С легкой руки Ленина, после введения НЭПа — «революционная халява» закончилась. Численность лиц, получающих пайки, была сокращена вдвое, а вместо «бронированного» снабжения ввели так называемое «коллективное», жестко увязанное с выполнением производственного задания. Если завод выдавал только 85 % от установленного объема продукции, то получал 85 % своего продовольственного фонда. За перевыполнение плана, наоборот — полагалась премия. В результате, уже к лету 1921 года, прогулы сократились до 13 %, выработка возросла до 80 % от довоенного уровня. Задания стали выполняться в среднем на 120 % от установленного плана. Естественно, что новые порядки «производственного коммунизма» породили массу недовольных «контрреволюцией», как среди самих обленившихся «гегемонов», так и в широких массах внезапно отлученных от привычной служебной кормушки «ответственных товарищей».

Перевожу дух. В горле от долгой говорильни, понемногу начинает саднить. Газировкой такое не лечится. Сгущенное молоко с кипятком — наше всё. Только бы поскорее до дома добраться. А в зале — явное оживление. Оно случается в театре… перед окончанием последнего акта. Герой — ещё поет предсмертную арию, действие — в самом разгаре, а только зрители уже шушукаются, пихают ногами под соседние кресла программки, бутылки и мятые упаковки от чипсов со «Сникерсами» и заказывают по мобильным телефонам такси. Сущее безобразие… Зачем я эти данные запоминала? Не любят люди сухой статистики… Однако, седой на меня глядит ожидающе. И Володя… Пора отрабатывать свой номер до конца. Расслабились? Ну, ничего, сейчас вы у меня взбодритесь!

— Тут некоторые спрашивали — чем голод в блокадном Ленинграде отличался от голода в 1921 году? Тем же самым, чем отличается коммунист от «большевика», а телепу… пардон, обыватель, от советского человека.

— Мечтать о коммунизме, строить коммунизм и жить при коммунизме, как выяснилось — это три большие разницы, — археолог просекла фишку… — Прослойка людей, от природы неспособных жить в солидарном обществе (так называемых «вертикально социализированных» особей), в естественных условиях зашкаливает за 90–95 % процентов. Они — основной «кадровый материал» с которым большевикам в реальности пришлось работать. Признаемся честно — это обыватели, которые хотели бы «жить при коммунизме», но которые не способны его создать. От коммунистических порядков и коммунистической морали, у них — с души воротит. А в светлом будущем их привлекает исключительно «коммунистическое потребление». Вообразите разочарование революционеров, когда оказалось, что вместо «освобожденного народа» их окружает жадная толпа моральных уродов, свято уверенная, что — «Или все должны жить при коммунизме, или никто!»… Как будто Советская Власть — это некая благотворительная организация.

— Когда, в 1921 году, вдруг оказалось, что реальный коммунизм, в исполнении живых людей, свободных от государственного гнета — совершенно не благостная идиллия, а вечно «тлеющая» Гражданская война… у многих «городских идеалистов» (включая Горького) случился форменный нервный шок… «Обмен излишками» своего труда — это совершенно не работа «на рынок», ради денег или «за палочки», по приказу начальника. Помните, Ленин считал деньги и государственную власть отмирающими анахронизмами?

— Вы что же, — сделал большие глаза социолог, — действительно считаете НЭП вариантом коммунизма?

— Так сам Ленин говорил! Более того, он утверждал, что «НЭП — это всерьез и надолго». Будете спорить с классиком? — кажется, моё мелкое коварство оценили, во всяком случае, седой ухмыльнулся своим жутким оскалом.

— Вождь мирового пролетариата, русским языком, принародно объявил, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». Жесткость принципа «Кто не работает — тот не ест», его вовсе не смущала. В отличие от Максима Горького и компании, руководство Советской России 1921 года состояло из ползучих прагматиков, само трезво смотрело в глаза реальности и не позволяло дезориентации населения подленькими иллюзиями…

— Короче, натолкнувшись на массовое вооруженное сопротивление села, оно сумело вовремя сделать страшный, но правильный вывод… — подхватила археолог

— Что, — как позднее констатировал товарищ Сталин — «По мере приближения к коммунизму, классовая борьба обостряется…» Точнее сказать, начинает работать некий «моральный сепаратор», объективно делящий население на действительно трудящихся и имитирующих общественно полезный труд «социальных паразитов». Что бы последняя категория, сами о себе, не говорили и не воображали… — мне показалось, или седой выдал эту фразу с плохо скрываемым удовольствием в голосе?

— Читал я упомянутую статью Горького, — вдруг встрял доселе молчавший дяденька в элегантном дорогом костюме, тесно обтягивающем солидный животик, — Только сомневаюсь, что тупая и неблагодарная деревенщина, сидя на мешках с хлебом, имела право единолично решать, кому на Руси жить, а кому — умирать голодной смертью…

— А кто, по-вашему, имеет такое право? — радостно подался вперед седой.

— Уполномоченные государственные органы, естественно… Согласно установленного законом порядка.

— И вы, разумеется, знаете такой закон? — седой неумолим, — Что бы всё «по правде и по справедливости»?

— «Каждый называет справедливостью собственную выгоду» — археолог споро озвучила очередную цитату.

— Парадокс? — констатирует седой, — Галина Олеговна, ознакомьте собрание с решением этой проблемы.

— Оно тоже парадоксальное, — седой мягко намекает, что большинство присутствующих не читали даже заключительных выводов моего труда. А сколько сил стоило над ним корпеть… Ладно, потерпим ради науки, — Опыт военного коммунизма и НЭПа показал, что массы искаженно воспринимают окружающий мир. Люди не готовы принять ответственность даже за свою собственную жизнь, но ещё меньше согласны терпеть прямой диктат производителя продуктов. В результате, все «социалисты» ХХ века (включая самого Рузвельта!) были вынуждены разом жестко взять за горло «вольных пахарей» и одновременно прибегнуть к манипуляции массовым сознанием. Очень кстати оказались кино и развитие электронных средств массовой информации…

— Если власти не в силах изменить или скрыть объективную реальность — они пытаются изменить к ней отношение. Массовый голодный мор в осажденном Ленинграде, легким движением пера — стал «героическим подвигом»… Людоедский беспредел коллективизации — «головокружением от успехов»… — опять археолог, — А категорический запрет выращивать морковку на собственной грядке — «заботой о качестве продуктов питания и здоровье населения».

— Это — вершина айсберга. Правда, ещё неприятнее… — дама недоуменно сдвинула очки на кончик носа.

— Вы никогда не задумывались, в чем причина «хронической убыточности» сельского хозяйства в СССР и такая же хроническая его дотационность, в развитых капиталистических странах? Тысячи лет (!) производство продуктов питания служило основой жизни человеческого общества, а в ХХ веке — всё вдруг радикально изменилось.

— Рискну предположить, — археолог вернула очки на место, — наблюдается грандиозное надувательство…

— Имеющее главную цель — загнать любых производителей еды под полный контроль государственной машины. А ещё — всемерно замаскировать факт, что хотя благодаря механизации и химизации трудоемкость труда агрария сократилась на два порядка — розничные цены на пищу остались такими же высокими, как в доиндустриальные времена… Причем, статистика умышленно запутана.

— Если честно просчитать все прямые и косвенные затраты на пути от современного производителя сельскохозяйственной продукции к потребителю, — голос у археолога буквально звенит, — то полная норма прибыли составляет более 10000 %… Не забываем, что согласно Марксу, уже за 300 % прибыли, капиталист продаст родную маму в публичный дом. А при социализме?

— По указанной причине, выращивать на огороде картошку с помощью мускульной силы и лопаты или ковыряться на дачных шести сотках трудящемуся населению в позднем СССР снисходительно дозволялось. Но, любая попытка механизации собственного труда (угрожающая снижением трудоемкости), от постройки самодельных тракторов до теплиц с автоматикой — властями пресекалась моментально. Под угрозой уголовного преследования, в рамках лицемерной «борьбы с нетрудовыми доходами»…

Повисшее в зале недоброжелательное молчание сгустилось до физической ощутимости. Хоть руками его разгребай… Если прислушаться, то кажется, что у товарищей из «старшего поколения» слышно скрипение ржавых шестеренок в головах. На самом деле, разумеется, это создает звуковой фон далекий трамвай, однако, ассоциация симптоматична. По лицам собравшихся заметно, что думать головой многие давно отвыкли. Ну-с?

— По-вашему, — социолог адекватнее прочих. Очнулся первым, — и «Гладомор» начала 30-х годов не имеет к строительству в СССР коммунизма никакого отношения?

— В реале то, что сегодня называют «Гладомором», одновременно происходило во всех промышленно развитых странах Северного полушария, от США до Советского Союза. Полной правды уже не скажет никто, но, складывается впечатление прекрасно согласованных действий всех (!) официальных идеологических противников ХХ века. И «Новый курс» Рузвельта, и сталинский «Великий перелом», и массовый приход к власти во всех основных аграрных государствах Европы разнообразных тоталитарных режимов, на самом деле, жесткая реакция мировых элит на угрозу коммунизма. Социализм, там и тогда, был признан «меньшей из зол» и восторжествовал (прямо, под псевдонимом «национал», или под маской фашизма) в большинстве стран самостоятельно производящих продовольствие для внутреннего рынка.

— Есть мнение, что Вторая Мировая война — вообще велась между «социалистическими» режимами, так сказать, за наиболее правильную версию «государственного монополистического капитализма», — встрял седой, — который, согласно Ленину, принято называть просто «социализмом». Причем, Германия оказалась зараженной более опасной его формой, чем даже СССР. Со Сталиным мировые буржуи как-то договорились, а вот договориться с Гитлером — не смогли. Пришлось его долго и упорно убивать физически. Считается, что за 12 лет правления фюрер пережил более сорока попыток покушения.

— Какие доказательства?! — сдавленно прохрипело из кресла моё непосредственное руководство, — Как можно сравнивать советский социализм и американский государственный капитализм? А тем более, приравнивать к ним немецкий фашизм? — согласна, на первый взгляд это всё выглядит, как ересь… Но, только если не пробовать думать головой. А если попытаться… через 70 лет таки сложить в голове два и два… Да почитать «первоисточники» (закрытые партийные дискуссии и особо — протоколы допросов и тексты доносов)… КНБ-ФСБ наверняка «работало с материалом» побольше моего…

— Цитатка — «Социализм — есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, только обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией». Владимир Ленин, октябрь 1917 года (Полное собрание сочинений, 4 издание, том 25, стр. 332), — тетенька археолог сегодня буквально жжет напалмом. Опередила… Кто тут вообще защищается?

— Галина Олеговна! — седой таки предоставляет мне слово? Джентльмен, блин… И Володя — тоже хорош. Ух! Из огня, да в полымя. Ладно… Плеснем в пожар дискуссии ещё керосинчика.

— Третий Рейх, в конце 30-х начале 40-х годов, оказался единственным государством планеты, не устроившим «раскулачивания» мелких производителей продовольствия. Притом, что уровень научной организации труда, селекционной работы, механизации и химизации и без того передового сельского хозяйства Германии, в тот момент, был высочайшим даже по современным меркам.

— В результате, полностью блокированные с моря и суши, одни сражаясь против всего остального мира, немцы оказались и единственными, кто до самого конца войны вообще не испытывал серьезных продовольственных трудностей, — снова подала голос археолог… — Такое не прощают. Такое помнят и за такое ненавидят веками. Ненависть полуголодных победителей Третьего Рейха к совершенно возмутительному бытовому благополучию немцев ярко сквозит в большинстве мемуаров участников Второй Мировой войны…

— Галина Олеговна, — седой настойчив, — Вы не стесняйтесь, тут все свои. Говорите прямо. Сами видите, люди действительно не понимают.

Никогда не любила политику… Не хожу на выборы, не смотрю политические программы, оптом, не глядя в телевизор, презираю всех госслужащих, депутатов и членов правительства. Раньше — инстинктивно. После знакомства с Володей — осознанно. Куда меня толкают? Зачем? В смысле, зачем, я понимаю… Перед переходом «в систему» надо спалить за собой все мосты.

— Допустим, на одну минутку, что на самом деле Гитлер был идеалистом, искренне защищал и, как умел, выражал интересы немецкого народа, — теперь я знаю, что такое — «мертвая тишина». У народа перехватило дух, — Вспоминаем, что Германия первой трети ХХ века — это наиболее образованная и технически грамотная страна мира. Там не просто поголовная грамотность (чего США не достигли, кстати, по сей день) — там поголовное среднее образование. Учтите, что немецкие школьные учебники математики, физики и химии середины 30-х годов, по объему изложения и качеству подачи материала, превосходят наши современные… университетские… Совершенно обычное явление, когда в семье простого немецкого инженера или научного работника 30-х годов высшее образование имели 3–4 поколения подряд… Высочайший (по мировым меркам) интеллектуальный уровень населения напрочь исключал попытки прямого «оболванивания» или «топорной» пропаганды. С образованными людьми тупые агитационные трюки не проходят. В Третьем Рейхе всю войну не глушили вражеских «голосов» и не отключали телефонную сеть даже во время штурма Берлина. Немцы доверяли своему фюреру сознательно. Они полностью понимали за что воюют… отчего, даже в мае 1945 года, бились как проклятые.

— Оригинальное вступление! — с трудом сумел выдавить социолог, — Что именно вы хотите этим сказать?

— Например, напомнить, что участник революции 1918 года и бывший «красногвардеец» Адольф Гитлер, выражал своей политикой настроения подавляющего большинства немецкого населения, а не пытался, за чужой счет, удовлетворить собственные мутные «хотелки», как наши московские «вожди Мировой Революции». Он действительно честно строил в Германии «национальный социализм».

— И чего же хотело это немецкое население? — красиво заломил бровь господин в дорогом костюме.

— Того же самого, что и русское. О чем, кстати, написал в своей статье Горький — земли, свободы и справедливости…

— Хотя нам на лекциях давали, что немецкий фашизм — это «идеология лавочников», — археолог не дремлет, — Думаю, правильнее следовало бы говорить о «мелких собственниках»… или даже «фермерах». Лавочникам-перекупщикам «земли на Востоке» не нужны… Они работать не собирались.

— Германия, уже в XIX веке — развитая индустриальная держава, — скривился господин, — Зачем образованному городскому пролетариату возвращаться «к земле», в дикую деревню?

— А вы полагаете, что «пролетарии всех стран» были довольны состоянием, когда не имеют ничего, кроме своих цепей? — ну, седой и дает… Из элегантного словно воздух выпустили.

— Позвольте цитату, — поспешила на помощь седому археолог, — Из выступления одного партийного деятеля на Х съезде РКП(б) — «…Полупролетарские и даже пролетарские элементы городов ныне оседают в деревне и заводят свои частные хозяйства. Промышленность, в итоге, теряет рабочую силу, а всё земледелие — эволюционирует в сторону увеличения числа самодовлеющих продовольственных хозяйств. Этим подрывается самая основа продовольственной политики Мировой Революции, построенная на извлечении излишков…» Каково? И знаете, кто этот оратор? Лев Давидович Троцкий… Люди везде одинаковые, а вот цели у их руководителей — разные. Многие в РКП(б) 1921 года мечтали выпихнуть мужиков из деревни — в города. К станкам, под ружье, в свою полную власть. Не обещая будущим пролетариям ничего, кроме морального удовлетворения. А фюрер поступил наоборот — пообещал немцам землю, шанс завести собственное независимое хозяйство… на освобожденных от «недочеловеков» территориях и «честную оплату за честный труд», жестко гарантированные «фашистским государством». И гарантировал, что личный участок земли размером менее 125 гектаров у немецкого хозяина никто не может ни отнять за долги, ни разделить на более мелкие, ни конфисковать по суду. Это сработало…

— Ирония судьбы, — поспешила я перехватить чужую инициативу, — состояла в том, что на самом деле ни «земли на Востоке», ни истребление «недочеловеков», для достижения поставленных целей, в 40-х годах уже не требовались. Вторая Мировая война продемонстрировала миру чудо — за счет взрывного роста производительности сельского труда Германия не испытывала нехватки продуктов питания даже когда на фронт ушли почти все боеспособные мужчины, а работа полностью легла на плечи их жен, детей и малоквалифицированных «восточных рабочих». Ещё одно усилие — и Третий Рейх мог оказаться первой, в новейшей истории Земли, продовольственно избыточной страной почти независимых частных хозяйств, а не полуголодным царством крупных сельскохозяйственных корпораций или, как у нас, заповедником государственной собственности… Забыть подобный опыт трудно. В итоге, после войны, под предлогом «денацификации», немцам пришлось устраивать форменное промывание мозгов. В США и России аналогичную «операцию резьбы по живому» удалось провести превентивно, через Великую Депрессию и «раскулачивание».

— Разве это такой большой секрет? — лениво протянул холеный господин.

— Естественно! — седой даже не сделал паузу, — Главная тайна всех индустриально развитых государств планеты, начиная с первой трети ХХ века, заключается в том, что индустрия продовольствия далеко превзошла по прибыльности торговлю наркотиками… Наркоманов в мире мало, зато едоков — миллиарды. Причем, каждому человеку надо есть каждый день… А если позволить людям кормить себя самим — современный мировой порядок рухнет.

— Боюсь вас разочаровать, — холеный, с демонстративно презрительной миной медленно осмотрел всех собравшихся. Ухитрился и по мне скользнуть липким взглядом, — Но, мнится мне — этот секрет слегка устарел…

— Этот «устаревший секрет», — не менее презрительно парировал выпад седой, — до сих пор относится к категории государственных тайн, с грифом «Хранить вечно». Применительно к теме данной диссертации — мало найдется злободневнее.

— Коли так, — в тон ему продолжил холеный, — то позвольте мне, господа, с вами попрощаться… Если верить нашей молодой коллеге, — легкая заминка прозвучала «щелчком» треснувшей музейной грампластинки на 78 оборотов, — то всех нас, причастных, к информации подобного рода, по окончании запланированной акции, — новый «щелчок», — придется «зачищать в ноль».

— Вот именно, — мрачно подытожил седой, — Галина Олеговна, сможете нам объяснить — за что и почему?

— Ну, — что за манера вести беседу? — применительно к собравшимся, эти сведения носят теоретический характер, пока представляя скорее академический интерес. Реально опасными они станут, когда с их помощью научная экспедиция действительно выживет «на подножном корму», в окружении врагов и без помощи извне…

— Говорите — «если»! — немедленно одернул меня холеный дядя, — Лелею скромную надежду пожить ещё.

— А что, уже были успешные примеры подобных чудес? — и это существо называет себя социологом… — В чем состоит опасность?

— На качественно новом уровне, пускай и в малом масштабе, повторится успешный опыт «блокадного выживания» Советской России, в 20-х годах… и, что важнее, «тотальной войны против всех» Третьего Рейха, в первой половине 40-х… — хотела добавить «от подробностей которых, все понимающие специалисты, до сих пор срут кирпичами», но передумала.

— Интересные у вас сравнения… — ха, ты ещё добавь подобным тоном — «пожалуй, донести придется…»

— Я имею в виду, что участники такой экспедиции, — попробую сделать значительную паузу, — по итогу длительного автономного существования, без всякой поддержки государства, приобретут крайне необычный жизненный опыт. Отчего, вполне возможно, окажутся социально опасны. В лучшем случае, по прибытии, их ожидает судьба сходная с судьбой «возвращенцев» в СССР после плена или пребывания на вражеской территории. Ну, и «вечная подписка о неразглашении». А в худшем — смерть… Причины — чисто идеологические. «Дурной пример».

— Шило в мешке не утаить! — пропустила, кто именно выкрикнул с места. А и пускай, значит — зацепило.

— Вы недооцениваете силу современной пропагандистской машины, — самое время широко улыбнуться, — Все только что убедились, насколько надежно уничтожается «вредная историческая память». Про феноменально сытую жизнь в Позднем Средневековье и минимум 100 килограммов душевого потребления мяса в год на каждого европейского простолюдина — сегодня прочно забыли.

— Так это когда было! За полтысячи лет всё мохом-быльем поросло… Сейчас — другие времена. XXI век!

— Времена — всегда одинаковые! — археолог поспешила вступиться, — Извините, пожалуйста, я замолкаю…

— Совершенно верно. Продолжу сравнения. Ленинский курс развития СССР, после смерти вождя длился недолго. Его фактически свернули уже в 1929 году. Однако, простой факт, что в эти 10 лет подавляющее большинство (!) населения России жило лучше, чем тысячу лет до того — глубоко врезался в народное сознание. Просто убить основателя «коммунистического проекта» оказалось мало. Преемникам пришлось много десятилетий изображать, что «дело продолжается». На чем, кстати, погорел Троцкий, считавший себя «не менее великим». Стоило заикнуться о смене курса — и его смели. Грубым принуждением уже ощутившую свою силу деревню в 20-х было не взять. Возвращать государственный гнет обратно пришлось очень осторожно, по шажку, играя на внутренних противоречиях самих аграриев.

— «Революции задумывают гении, совершают фанатики и используют в своих целях подонки», — археолог тонко усмехнулась, — Адольф Алозиевич оказался удачливее Владимира Ильича? Впрочем, не нами замечено, что «…если бы фюрер умер в 1938 году — его бы помнили как крупнейшего политика современности, за пять лет поднявшего страну из пепла, а в Берлине — построили бы ещё один мавзолей, уже для великого сына германского народа».

— Да, Гитлера так же аккуратно, как Ленина, при всех стараниях, устранить не удалось. Третий Рейх убивали целиком. Грубо раскатали танками и разбомбили авиацией… Тем не менее, эти 12 лет «возрождения нации» уцелевшие немцы до сих пор вспоминают, как «самое счастливое время жизни»! И, наверное, будут помнить тысячу лет… Свежий анонимный опрос 2005 года — факт подтвердил. Вопреки десятилетиям «денацификации»… Понятно, что таких очевидцев сегодня осталось мало…

— Как писал Ширер: «Приходилось слышать, как рабочие после хорошего обеда шутили, что Гитлер отменил право на голод». Мало кто сегодня помнит что оптовые цены, с 1939 по 1945 год, в Третьем Рейхе возросли всего лишь на 9 %, в то время как средний уровень жизни немцев, за это время, поднялся на 12 %, а уровень заработной платы — на 11 %. Напомню — в условиях войны почти со всем миром, на нескольких фронтах… Когда сегодня Гитлера обвиняют, что при нем «возрождались средневековые порядки» — это правда. Средневековье — период нулевой инфляции. Адольф Алозиевич нахально зачеркнул верных 500 лет европейской истории, включая торгашеское Новое Время с великим ужасным «Ссудным Процентом» и повторно «окончательно решил еврейский вопрос», — археолог не может жить без экскурсов в седую древность…

— Ерунда всё это… — брезгливо поморщился элегантный, — Когда в 90-х быдло загоняли обратно в стойло — многие опасались волны народного гнева. Ан, никто даже не пикнул… Причем, КПРФ мирно заседает в Думе и думать забыла о «социальных потрясениях»…

— Согласна. Именно в конце 80-х годов окончательно отошло от дел поколение, рожденное в 20-х годах. Его место заняли те, кто с детства привык получать жизненные блага не своим трудом, а из рук государства. Кто не помнит, как обращается с гражданами непуганная власть.

— Это принципиально важно? — социолог что-то сообразил и теперь высовывается лишь периодически.

— Полная уверенность в своих силах и своей правоте — самое страшное преступление, которое только способен совершить человек, встретив «родное государство» на узкой дорожке. Потому, что ставит под сомнение принцип «государство право всегда». Особенно, когда этот человек грамотен, образован, уже приобрел личный боевой опыт и более-менее разбирается в жизни… Видел её черную и белую сторону… Многие вспоминают отмеряемые метрами «керенки» и возмущаются гиперинфляцией при Ельцине, когда мы все разом стали миллионерами. А знаете, какой мировой рекорд поставила Германия в ноябре 1923 года? Один доллар США там стоил 4,2 триллиона (!) марок… Тут поневоле согласишься не только с «двадцатью пятью пунктами Гитлера», а с чем угодно, если только это обещает облегчение.

— Есть мнение, — перехватил мою инициативу седой, — что подозрительное ожесточение Второй Мировой войны в Европе объясняется необходимостью, с точки зрения мировых элит, поголовного истребления самого образованного в истории человечества поколения европейцев, пошедшего в школу до 1930 года… Германию и СССР, как страны обладающие, на тот момент, наилучшими системами массового обучения, приговорили к взаимной аннигиляции, — сверкнул жуткой ухмылкой, — «Инфекцию» сочли такой опасной, что поспешили забить всё стадо. Всех, кто сам видел людей на ходу умирающих от голода… Всех, кто был свидетелем наглой лжи государственной власти. Всех, кто знал и помнил свободный труд на собственной земле… Всех, кто был готов бороться за лучшую жизнь с оружием в руках, в 40-х годах — оптом приговорили к смерти… Тех, кто наивно поверил слухам, что «после победы отменят колхозы» — закатали в лагеря потом… А право родить и воспитать потомство — даровали только самым глупым и лояльным… по обе стороны фронта.

Должна признаться, с такой позиции, я вопрос не разбирала. Чтобы получить кучу проблем (вплоть до срыва защиты), мне хватило бы уже одной ссылки на хозяйственные успехи Третьего Рейха… (Самокритично добавлю, что вдумчиво проанализировать аргументацию, которую тогда обрушили друг на друга оппоненты, мне банально мозгов не хватало. Это здесь, на свежем воздухе… и посреди дикой природы — начало доходить… Впрочем, может, так оно и к лучшему. Из своей головы, я бы подобное никогда не выдала. Впрочем, даже то, что я тогда наболтала, мне лично — хватило. Даже сегодня страшно вспоминать собственную сверхнаглость.)

— Позвольте мне закончить, — раз пихнул в этот омут, вот теперь и не перебивай. А элегантного, я сейчас потопчу интеллектуально сама, — Видите ли, какое дело… В разное время население реагирует на одни и те же действия властей по-разному. Традиционно, по ходу «активной работы» с народом, используются «социальные решения». Даже самые забитые и бесправные подданные могут возмутиться, если их так сразу начать убивать палками или расстреливать из пулеметов. Мягкое насилие, в сочетании с пропагандой — действуют тоньше. А если задача требует абсолютно людоедских мер, то их организуют так, что бы виноватыми в трагедии оказался кто угодно, кроме властей. Тогда, в случае эскалации конфликта, отвечать за содеянное зло — «как бы некому»…

— Поясните, — кажется, мой вступительный спич произвел на господинчика впечатление, — На мой взгляд, люди, везде и всегда — одинаковые… Подавляющее большинство — тупая и трусливая масса, пардон, электорат…

— Сколько угодно! Коллективизация начала 30-х годов проводилась силами самих крестьян. Одну часть мужиков удалось натравить на другую, так, что всё беззаконие «раскулачивания» легло на сельские сходы. Ни суды с прокуратурой, ни официальные правоохранительные органы, ни партия, в разразившихся затем голоде и хозяйственном крахе — «не виноваты». Блестящее «социальное решение»! Оно вышло настолько юридически безупречным, что поддержано на государственном уровне. Современная Российская Федерация не принимает иски о возврате имущества раскулаченных (в отличие от постсоветских стран, признающих «реституцию»). Во всех «перегибах» начала 30-х годов, беззаконных расправах и грабежах — виноваты местные Советы! И точка… Голодный мор в блокадном Ленинграде, ясное дело — целиком на совести немцев… Раз они напали, значит, это они во всем виноваты. Если ленинградское начальство и не оказалось на должной высоте — война всё списала… Вечный советский дефицит еды и товаров повседневного спроса, за исключением предельно убогого списка, да и те достаются по талонам или после стояния в злых многочасовых очередях — происки злых капиталистов. «Ядерный щит» требует жертв… Государство — вынуждено тратить на оборону огромные средства… Весь мир — против нас! Потерпим, перебьемся, справимся… «Лишь бы не было войны!» Ну, и так далее, и тому подобное…

— Вы хотите сказать, что Третий Рейх, на указанном фоне, выглядит раздражающим глаз исключением?

— Это очень мягко сказано! Складывается впечатление, что немцы 40-х годов были даже не «сверхчеловеками», а натуральными инопланетянами.

— В силу чего, — поспешно вмешалась археолог, — мы сейчас обсуждаем не рядовую научную работу, а своеобразную «политико-социальную бомбу». Открыто хвалить достижения нацистов нельзя, а использовать их — хочется.

— Примерно так… А в итоге — приходится учитывать возможность, что вместо посланной «за край земли» группы ученых и военных, по возвращении, мы получим хорошо сплоченную банду «красных» отморозков… И тогда придется вспомнить, что память о Третьем Рейхе свирепо искореняли вовсе не за те грехи, которые ему инкриминировали. Что настоящую причину этой ненависти даже сегодня стараются не упоминать всуе. Немцы первыми в мире, с горя и пойдя на принцип, почти создали самодостаточную постиндустриальную экономику, или, если угодно — материально-техническую базу коммунизма, во всей её красе, могуществе и кошмарной беспощадности.

— Вот! — торжествующе поднял палец к потолку седой, — Подумать только… Какие люди… и ходят без конвоя!

— Помнится, — словно жуя лимон, поморщился элегантный, — похожую версию истории ХХ века пропагандирует в своих книжонках некий Максим Калашников.

— Грешен, — саркастически отозвался седой, — Как считал Максимку Калашникова дураком, собирающим сенсации по курилкам, так и продолжаю считать. Журналист! Не видит за деревьями леса. Мечтает о золотых яблочках, но не хочет ничего знать о яблоне, которая их породила. Одно слово — интеллигент! Это неизлечимо…

— Вы что, действительно видите в его бреднях здравый смысл?! — элегантный не стал скрывать раздражения.

— Беда Калашникова исключительно в том, что он «повторяет зады». То есть — не имеет собственного опыта научного творчества, а слепо судит с чужих слов, — похоже, седой обрел благодарного слушателя, — Главный признак его «мозгового блока» — затертая до дыр идейка про то, что «Гитлер только в 1943 году, то есть, уже слишком поздно, начал мобилизацию экономики Германии. В этом, дескать — «главная ошибка фюрера». А вот если бы тот вовремя подсуетился…»

— А что не так? Всё правильно… Сталинский СССР начал мобилизацию экономики задолго до боев, благодаря чему, вполне закономерно, одержал победу над сильнейшим в своей истории врагом…

— Это даже не глупость, — снисходительно разъяснил седой, — а скорее, признак девственного непонимания, чем Третий Рейх 40-х отличался от любой «нормальной страны». Вам девушка очень правильно описала признаки… Мобилизация экономики — это типичное «социальное решение», а фюрер и его команда упорно отдавали предпочтение «техническим». Шпеер с подручными, в разгар войны спешно строили «постиндустриал», которому не нужна мобилизация! Который, по определению, избыточно производителен, — выдержал драматическую паузу и вытянул в мою сторону руку, — Или вы продолжите?

— Грубо говоря, если в Рейхе вдруг не хватало сливочного масла, то его сразу (!) заменяли маргарином, причем так, что калорийность суточной пайки немецкого обывателя вообще (!) не снижалась. В отличие от традиционных приемов «урезания потребления» масла, его «нормированного распределения», спекуляции маслом, всяких «спецпайков», многочасовых людских очередей «за маслом», истеричных призывов «всем затянуть пояса» и тому подобных дешевых трюков, к которым прибегали в аналогичных случаях государства противники Рейха. В отчаянно воюющей Германии, до самого её конца, не было очередей за продуктами. Вообще… Почувствуйте разницу!

— Понимаете? — довольно ощерился седой, — а до щелкопера Калашникова не доходит даже такая сугубая элементарщина. И эти люди берутся прогнозировать будущее России?! Даже Эдичка Лимонов — кажется умнее.

— Все мы очень умные задним числом… — вполголоса, но явственно, пробурчал кто-то из собравшихся.

— Обычно так, — согласился седой, — Но, есть отличный способ оперативно выявить болтливого идиота. Все они страшно любят рассуждать про «ошибки великих людей»… То у них Сталин чего-то не понимал… то Гитлер… то Наполеон… Допустить мысль, что если у Сталина или Гитлера «не получилось», то анализ «ляпа» надо вести на их уровне интеллекта, а не на уровне бабок сидящих у подъезда, для интеллигента — выше сил. Яркий тому пример — рассуждения Максимки о «мобилизационной экономике», якобы могущей спасти Третий Рейх… Да для немцев из 40-х годов его «мобилизационная экономика» — это давно пройденный этап! Они всласть ею наигрались ещё в Первую Мировую, при Кайзере, кое-чего добились, но «побочные эффекты» им сильно не понравились. А вот каково воевать с державой строящей «постиндустриал» — наши отцы и деды испытали на собственной шкуре…

— Оригинальная версия, — признал элегантный, — Только, для верности, хотелось бы подтверждения «из первых рук»

— Я, в своё время, — уточнил седой, — прочитал почти всё написанное самим Шпеером и личностями из его окружения. Сложилось впечатление, что мужикам поставили цензурные ограничения и откровенно высказаться не дали. Доказательством, что Шпеер знал гораздо больше, чем написал, является сам факт его беспрецедентно долгой отсидки… И ещё то, что восстанавливать экономику послевоенной Германии победители решили без него…

— Можно без конспирологии, — похоже, я вконец обнаглела, — даже в русском (т. е. изуверски кастрированном) переводе книги Шпеера «Erinnerungen» («Воспоминания»), прямо указано, что Гитлер категорически запретил предпринимать какие-либо действия, способные заметно понизить жизненный уровень населения Германии… Виновные — жестоко карались, а рационализаторы и новаторы, предлагавшие суррогатные замены привычных продуктов и бытовых товаров — щедро поощрялись. Даже на пороге своей гибели Рейх буквально фонтанировал изобретениями… Напоминаю, впервые в истории человечества, удалось добиться невозможного. По ряду позиций, даже весной 1945 года (!) уровень жизни населения без пяти минут проигравшей тотальную войну страны, продолжал расти! Что резко повышало доверие к режиму, на контрасте с воспоминаниями немцев о бытовых лишениях Первой Мировой. И что по сей день, до пены изо рта, бесит жителей стран Антигитлеровской Коалиции… А казалось бы — сколько десятилетий прошло.

— Эти мелкие подробности сегодня настолько важны? — брюзгливо осведомился у зала элегантный господин.

— Да! — коротко припечатал седой, — Народ не столько верит ушам — сколько доверяет желудку. Это, кстати, и есть «самый главный секрет» феноменального успеха нацистской пропаганды.

— Тогда как прикажете относиться к выступлению Шпеера на Нюрнбергском процессе? — «…Диктатура Гитлера была первой диктатурой индустриального государства в век современной технологии, и она довела до совершенства технологический инструментарий, чтобы повелевать собственным народом… С помощью таких технических средств, как радио и громкоговорители, у восьмидесяти миллионов людей было отнято самостоятельное мышление» — дама археолог буквально сыплет цитатами, — Так он сам высказался, в своем последнем слове…

— Я бы посмотрел, что каждый из нас сказал бы тогда… на его месте и в его положении… — буркнул кто-то в зале.

— А я бы послушал, что на месте Шпеера выдал бы Геббельс… — иронично хмыкнул седой, — У Гитлера, в закадычных единомышленниках, была только эта парочка. Однако, и фюрер, и его министр рейхспропаганды, покончили с собой. Шпееру — пришлось отдуваться за всех. Дураком он не был — отбарабанил «по методичке» именно так, как от него требовали.

— Кстати, давно подозревал, — подключился социолог, — что выставление после войны доктора Геббельса этаким «демоническим оратором», чудовищем «Ктулху», магически проникающим через динамик радиоприемника в голову каждого радиослушателя и выедающим его мозг — явное преувеличение. А оно — вот как оказалось…

— Будем справедливы, — седой явно наслаждается дискуссией, — Что ещё оставалось утверждать штатным пропагандистам стран-победительниц, потерпевших в «гонках демагогов» полное поражение? Как ещё можно было объяснить работодателям вопиющее равнодушие немецких обывателя к потугам лучших краснобаев планеты объяснить, насколько плохой политический режим ими правит, и как безнадежны их дела? В гитлеровской Германии принципиально не глушили вражеские «голоса» и не изымали у населения радиоприемники. Немцы были великолепно информированы о трудностях с продуктами в Великобритании и натуральном голоде в России… Достоверность — идеальный козырь государственной пропаганды. Причина образцовой лояльности немцев к национал-социализму — не в «происках» жуткого доктора Геббельса, она — в их революции производства бытовых товаров, продуктов и других жизненных благ, по своей эффективности на 20–30 лет опередившей мир… Однако, признать этот факт публично, для политиков — смерти подобно. Даже, через 70 лет после Победы… Даже, после краха СССР…

— Особенно, если вспомнить, что Союз развалили на пике его могущества, без всякой войны, просто дразня народ «дефицитом», вечными очередями за всем подряд и одновременно, показывая ему, красивые картинки из заграничной жизни, — мрачно подытожила археолог, — Как оказалось, именно быт для обывателя — самое главное.

— Вот слушаю я вас, господа, и не понимаю — в чем же особенном, по-вашему, тогда провинился Гитлер? — элегантный господин изволит хамить, — Ну, если не считать развязывания его режимом агрессивной завоевательной войны против всего остального мира… — ответить?

— Гитлер не был профессиональным политиком, считал коллег по «мировой шахматной доске» жадными плутократами и отказывался понимать, что война — весьма сложный инструмент. Власть регулярно использует войну, как «аварийный способ» оправдания крупных неудач внутренней политики, позволяющий разом заткнуть рты всем недовольным. Какие такие «права человека»?! Тут отечество в опасности! Враг у ворот! Каждый недовольный — его пособник! Не будем особенно далеко ходить, вся внутренняя политика правительства России, до сих пор (!), держится на «Образе Великой Победы», которая де «оправдывает любые народные жертвы и просчеты руководства». И прошлые, и последовавшие. А тут — оскорбительная альтернатива! Оказывается, можно вести тотальную войну вообще без снижения жизненного уровня населения…

— Реальная политика — это не образ жизни или способ потешить амбиции, а ещё и «Большая Игра». Тот, кто грубо нарушил её тысячелетние правила — не жилец… — вновь подключился седой, — Альберту Шпееру ещё крупно повезло. Есть мнение, что именно поддержание вопиюще высокого уровня жизни в проигрывающей тотальную войну Германии, «мировая элита» сочла «особенно наглым оскорблением основ» и вопиющим нарушением извечного порядка вещей. Почти шулерством…

— «Программа «Третий Рейх» выполнила недопустимую операцию и должна была быть закрыта…»

Последнюю фразу, совершенно неожиданно для всех, произнес ни одного слова до того не проронивший помятый лысый тип, того специфически «питерского» вида, что водятся только у нас, на окутанных туманами берегах Невы и более нигде… Артефакт исчезнувшего мира, упорно зовущий хлебный магазин «булочной», а каменное ограждение мостовой «поребриком». Один раз я с подобным кадром пересеклась. Тот был помоложе и лучше одет, но понты — те же… Помню, как это посмешище, с бессмысленной гордостью, мне представилось — «Я — системный программист…» Откуда подобное чудо природы взялось на защите «секретной» диссертации — надо будет позже спросить у Володи. Пока оно сидело молча и не отсвечивало, вопросов не было, но теперь… И оно — приближается ко мне, радостно лыбясь дешевыми металлическими челюстями из «титанового золота». Слава богу — не дошло пары шагов. Вблизи — вид ещё запущеннее, чем казался издали. Даже сорочка не свежая.

Чучело приосанилось и, не смущаясь воцарившимся в зале оглушительным молчанием (теперь я знаю, что это такое), запустило пятерню в карман давно вышедшего из моды пиджака… Потянув за тускло блеснувшую цепочку, добыло оттуда видавшую виды серебряную луковицу карманных часов. Откинуло крышку, нажало. В тишине отчетливо прозвучала звонкая мелодическая гамма… Карманный «Брегет», однако… с музыкой… Впервые слышу. Да и на вид, этому будильнику пушкинских времен — лет двести… И если прикинуть, сколько сегодня стоит подобный антиквариат. Мне, кстати, прикидывать не надо. Я, когда наводила справки про Володин подарок, попутно получила некоторое представление о ценах на эту категорию «товаров длительного пользования». Скажем мягко, гражданин носит в кармане небольшое состояние. Хотя сам, судя по пыльным туфлям, притопал пешком. Оригинал! Покосилась на Володю. Ноль эмоций! На седого… Тоже сидит, как будто, так и надо. Ладно, потерпим и мы ради науки…

— Дорогие товарищи! — жизнерадостно провозгласил странный субьект, приведя в ступор добрую половину собрания. Подозреваю, подобным образом ко многим тут не обращались уже лет пятнадцать-двадцать… — Я крайне признателен за любезное приглашение сюда уважаемому…

— Без чинов! — мгновенно пресек седой попытку панибратства, — Официально, меня здесь нет! — вон оно, как…

— Мадмуазель! — теперь ходячий артефакт обратился ко мне лично, — Мы ещё не знакомы… — блеклые глаза, от мощных контактных линз кажущиеся чуть выпученными, сверкнули озорной сумасшедшинкой. Подобные типы, часто изображают в культовых западных боевиках «духовных лидеров» террористического подполья, — Позвольте представиться! Вениамин Александрович…

— Я же предупреждал, без чинов! — в голосе седого отчетливо лязгнул металл, — И без фамилий. Тут все свои.

— Гена, — владелец серебряного «Брегета» обернулся к седому (хм, оказывается, есть на свете люди, которые запросто зовут это жуткое как крокодил олицетворение тайной государственной мощи Геной, причем тот — отзывается!) с видом обиженного ребенка, — Я так понимаю, что пригласить это обворожительное создание ко мне на семинар — никак нельзя?

— Правильно понимаешь, — седой самую малость замешкался, но договорил, — Веня… Что мог, я уже сделал…

— А здесь? — таким тоном капризный мальчик клянчит у строгой маменьки конфету, — Или, уже нет времени?

— Господа! — мне кажется, седой с трудом подавил тяжелый вздох, — Все процедурные формальности выполнены, желающие — могут быть свободны… — кое-кто действительно потянулся к выходу. Володя, естественно, остался… Активные участники обсуждения — тоже. Обозрев диспозицию, седой всё же тихо вздохнул… и решительно выключил мобильник.

— Премного благодарен! — интересно, он играет в рафинированного интеллигента или действительно таков?

— Общайтесь… — обреченно дернул лицом седой, — Я тоже послушаю. Но, только по делу, а то я тебя знаю…

— Благодарю, — ну вот, только пожилого психа, повернутого на науке, мне для полного счастья и не хватало.

Глава 32

Новоявленный собеседничек дернул из-под столешницы свободный стул и уселся задом-наперед, скрестив перед собой ноги и облокотившись на спинку. Добрую минуту разглядывал меня, будто редкостное насекомое. Не, он точно псих… Обычно, от персонажей с таким взглядом, если они пытаются заговорить, люди на улице шарахаются

— Я нахожу, — многообещающе, — предложенный ученый труд небесталанной… и потому, опасной попыткой сконструировать «социальный вирус» нового типа… Да, вас не смущает используемая терминология? Нет? Отлично… А буквальное сравнение между собой деятельности Гитлера и Ленина не напрягает? «Совковые» идеологические «мемы», мне кажется, у нас до сих пор, ещё с начальной школы, намертво заколачивают детям в головы…

— Вы, собственно, о чем? — страсть как не люблю этих старорежимных «заходов издалека»… и политики не люблю…

— Было сказано, что нацизм Гитлера и коммунизм Ленина на Западе полагают гранями одного и того же явления, в перспективе — значительно более опасного для человечества, чем даже социализм в исполнении Сталина.

— Правильно делают, — достали уже меня сегодня досужие умники, пора как следует похулиганить, — Оба, как вы выразились, «совершили недопустимую операцию» — организационно убили представительскую демократию. Предметно доказали, что на свете существуют гораздо более простые и эффективные методы управления многомиллионным обществом. Годные даже в условиях страшных кризисов.

— То есть, вы согласны с выводами фон Хайека, — ишь, вперед подался, — считающим, что нацизм — суть высшая стадия развития социализма, поскольку аналогично коммунизму он полностью отнимает у людей свободу? Ведь идеально управляемое общество, по определению, не может состоять из хоть немного свободных людей?

— Гм… — пощупаем, с кем имею дело. На дурака дяденька не похож, следовательно — провокатор. А с ними у меня разговор короткий, — Я думаю, что основателю общества «Мон Пелерин» было до слез обидно видеть, как реальная жизнь опровергает его либеральные идеалы. Фон Хайек был современником чуда, наблюдал его собственными глазами, но, из принципа, не захотел разбираться в механизме явления… Отказался верить, что существуют методы использования «рассеянных знаний» и получше, чем его любимые «прямая демократия» и «свободный рынок»… Простите, я по образованию — «естественник», биохимик…

— Вот как? — сумасшедшинка играет в глазах, — Тогда, сформулируйте вашу мысль привычными словами…

— Ну, если совсем просто, то Ленин — первым публично продемонстрировал возможность преодолеть «барьер Данбара», а Гитлер — многолетней практикой, эту возможность подтвердил, — что, пучеглазый, не ждал такого? — фон Хайек, судя по его работам, о вероятности подобных вещей никогда не задумывался, отчего понять методы Ленина и Гитлера — не смог. «Большое видится на расстоянии».

— Замечательно! — псих оторвал от меня гипнотизирующий взгляд и обернулся к седому — Гена, а ты понял?

— Ни фига, — машинально и как-то буднично откликнулся седой, — Для таких случаев у меня имеются специально обученные люди. Давай, Веня, переводи!

Странный тип, не отрывая зада от стула, произвел ногами замысловатый пируэт и ловко развернулся лицом к залу. Как будто под ним офисное вращающееся кресло, а не обыкновенные четыре ножки… Циркач какой-то.

— Гена, вот так, сходу — не буду! — он нервно провел по воздуху руками, — Здесь у вас затхлая атмосфера… А я терпеть не могу эти твои «конторские штучки»… Устроил себе «Театр одного зрителя» (молодого человека в углу — посторонним не считаем) и доволен, — снова виртуозно, без единого скрипа, развернулся на стуле ко мне и манерно пожаловался, — Что за мода, нагнать на всех страху и радоваться, что у людей язык заплетается? Вот сознавайтесь — почему, за весь спор, пока я не вмешался, вы даже не заикнулись о «барьере Данбара»? — взгляд выпуклых глаз, казавшихся почти стеклянными, смягчился. Псих расплылся доброй улыбкой старого клоуна…

— Это кто? — голос сорвался, писк вырвался совершенно на рефлексе. Ненавижу психиатров и гипнотизеров!

— Э-э-э… — от явных внутренних колебаний металлический имидж седого слегка поблек, — Скажем, эксперт…

— Врет! — псих, не разворачиваясь, укоризненно погрозил указательным пальцем и неожиданно подмигнул, — Профессиональная деформация «гэбэшника». Чуть что — сразу врет. Родной матери точного времени не скажет. Гена, сознавайся! Сам же только что заявил — «здесь все свои»… Считаю до пяти, другой бы — считал до трех!

— Веня… э-э-э… мой старый товарищ… — тщательно подбирая слова начал седой… — Точнее, одноклассник…

— Шесть лет за одной партой! — радостно подхватил псих, — Вот видишь, говорить правду легко и не больно.

— Ближе к делу! — преодолев минутную слабость, седой снова буквально излучает жесткую уверенность.

— Могем, начальник! — да, кое в чем этот шут прав, после его вмешательства атмосфера в зале разрядилась, — Гена, сделай лицо попроще. У нас не заседание военного трибунала, а «пиршество духа». И я тебе не командир. Меня бы сюда вообще не пустили, но ты пообещал показать «умную девочку, не испорченную бытом»… — это что, он меня имеет в виду? — Я до глубины души польщен знакомством… Мадмуазель, вы сделали мой вечер!

Надо же… Кому-то защита диссертации — переломный момент всей жизни. А кому-то — так, без пяти минут цирковое представление, на которое приглашают весьма странных школьных друзей… и чуть ли не прохожих с улицы. Впрочем, мужественному имиджу седого личное знакомство с сумасшедшим профессором — не вредит. Штирлиц, помнится, тоже поддерживал самые разнообразные знакомства. От шефа гестапо, до пастора Шлага.

— Расслабились? — псих точно оценил моё настроение, — Тогда, начинаем работать. Последнюю таблицу — на экран! Дамы, господа и случайно примкнувшие к ним товарищи, — опять съязвил, — Прошу немного внимания!

— Далась вам эта таблица, — напряжение отпустило не только меня, но и приумолкнувших было оппонентов.

— Не скажите, — личный приятель седого, легко, словно молодой, вскочил, одновременно сверкнув лазерной указкой, — Табличка замечательная. Как верно заметил Гена, не зря при Сталине за неё, сразу давали десять лет.

— Давай про «барьер Данбара» — направил седой словоизлияние приятеля, — И поменьше выпендривайся…

— Если бы Хайек был действительно честным ученым, а не просто ярым сторонником «свободного рынка», — воодушевленно зачастил псих, — то обязательно учел бы теорему Коуза, которая говорит, что «рынок» способен «всё расставить по местам» и оптимально распределить любые общественные ресурсы только при соблюдении двух условий: Во-первых, должны быть равны нулю транзакционные издержки. Во-вторых, в социуме должен быть полностью исключен «эффект дохода». Другими словами, «идеальный рынок» требует справедливости, в конкурентном обществе принципиально недостижимой. А если общество солидарное — получается коммунизм.

— Таблица дает грубое представление, при каких условиях человек способен оставаться человеком…

— Однако, она основана на эмпирических данных, полученных в результате социологических исследований, — псих обвел пурпурной точкой лазера «зеленый сектор». Именно такие пределы отвела коммунизму эволюция.

— Это понятно, — седой нетерпеливо побарабанил пальцами по колену, — Именно поэтому в больших группах коммунизм невозможен, а все кто утверждал обратное — либо заблуждались (как утописты позапрошлого века), либо расчетливо лгали (как наши «профессиональные коммунисты», включая Зюганова)… Стоило исчезнуть СССР — все они моментально обернулись социалистами, либералами, демократами и националистами. Даже Северная Корея официально отказалась от программы строительства коммунизма. Какой смысл продолжать врать, если за это публичное враньё больше не платят из бюджета КПК или КПСС?

— Примерно так… — согласился псих, — Собственно говоря, именно Робин Данбар, в 90-х годах ХХ века, как бы подвел итог всем этим теоретическим метаниям, с точки зрения антропологии. Он убедительно доказал фактами, что количество «социальных связей», которые способна поддерживать одиночная личность, в зависимости от степени взаимного доверия — есть численный ряд, приблизительно равный квадратному корню из десяти — 5, 15, 50, 150, 500, 1500. На этом его ряд и заканчивается, ибо 1500 — приблизительное число соплеменников, которое средний человек просто способен «узнавать в лицо». Оптимальный предел «солидарной группы людей» — от 100 до 230 особей. Максимум — 500. И не больше.

— За пределами «ряда Данбара», способность социума контролировать свою внутреннюю честность — стремится к нулю и в качестве «регулятора порядка» обязательно требуется вмешательство иерархической структуры государства. Таким образом, численность коммунистического общества — резко ограничена буквально несколькими сотнями «полноправных» и одновременно «равноправных», — влезла со своими «пятью копейками» археолог, — Одна из главных причин использования «цензовой демократии».

— На мой взгляд, это — «секрет Полишинеля», — седой не счел нужным скрывать раздражения, — В чем суть?

— Точно так же полагали, в начале ХХ века, «профессиональные политики», наблюдая за безобразиями в России. По всей их науке — власть «большевиков» могла продержаться, ну, от силы несколько недель… — псих выдержал драматическую паузу, — А она продержалась — больше семидесяти лет! — а дяденька совсем не смешной… — Да и срок правления «наци», которых в 33-м году считали обычными агрессивными популистами — тоже отводили не больше… Кто были, с точки зрения мировых элит, какие-то там Ленин или Гитлер? Выскочки! Самоучки! Политические дилетанты!

— То есть? — впервые седой заинтересованно подался вперед, — Я бы так не сказал…

— Это все теперь стали такие умные, — сарказм на грани фола, — что, обжегшись в ХХ веке на молоке — в XXI приучились дуть на воду…

— И что же такого необыкновенного придумал Ленин? — недовольно поморщился оставшийся социолог.

— Ленин доказал, что можно эффективно управлять десятками и сотнями миллионов людей «напрямую», совсем не прибегая к услугам «иерархической пирамиды» или традиционной системе власти. Фактически, изобретая тот конструкт, что теперь называют Советской Властью, он перевернул эту «пирамиду» вверх основанием, сделав «диктатуру масс», из красивой фигуры речи — объективной реальностью. А уже Гитлер, с помощью технических средств середины ХХ века, довел данную «механику» до совершенства. «Справедливость» у них, из абстрактной идеи стала материальной силой и позволила на практике применить фантастические эффекты. Вплоть до уничтожения старой системы государственной власти… при сохранении управляемости общества… в условиях ведения тотальной победоносной войны.

— А причем тут «справедливость»? — уже трудно понять, подыгрывает седой приятелю, или его направляет.

— Вопрос, конечно, интересный! — псих на пару секунд перевел дух, — Если бы фон Хайек меньше заботился о своем научном престиже и не игнорировал факты, то он мог бы и сам догадаться, что современное общество давно стоит на информационном обмене… В то время как классическая «рыночная экономика» базируется на взаимном обмане сторон, позволяющем получать выгоду из чужого незнания… Чувствуешь тонкую разницу?

— Продолжай…

— «Барьер Данбара» — довольно объективная зависимость, говорящая, что за пределом некоторого количества членов популяции «справедливость», в отношениях между ними, становится почти невозможной. Точнее, «справедливость» из внутренне осознаваемого баланса дружеских отношений, превращается в тупую и грубую «волю начальства»… На чем держится человеческий мир? Как повелось с первых земледельческих цивилизаций — «на трех китах»:

1. Власть всегда права, хотя численно составляет меньшинство.

2. Власть права, потому, что ей вынужденно подчиняется большинство населения.

3. Большинство подчиняется власти, потому, что она способна лишить его средств существования.

— Так ведь это естественное состояние общества!

— Гена, — псих опять грозит седому пальцем, — у нас серьезное обсуждение, а ты превращаешь его в балаган! «Справедливость», как моральная норма, базируется на правилах общежития, которые в тысячу раз древнее, чем любое государство. Задолго до дедушки Ленина, ещё апостолами, было сказано — «Кто не работает, тот не ест».

— И что?

— И всё! Это — волшебные слова. С точки зрения обыкновенного труженика, «справедливость», есть его право на жизнь, свободу и самоуважение. А любая иерархия — несправедлива, по определению. Любая власть — враждебна. Врагам — не доверяют. Врагам, если не хватает сил и смелости на борьбу — врут или, как минимум, не говорят всей правды. Вот и…

— Для таких случаев существуют специальные органы, помогающие, — седой замялся, — подданным государства прозреть… и осознать своё истинное место в табели о рангах… Собирающие и анализирующие объективную информацию…

— Без использования «органов» — никак? — похоже, приятели давненько не сталкивались нос к носу. Мне встревать не стоит, — Про «испорченный телефон» и «синдром холуя» не слышал? Зря-зря… Твои любимые органы, во все времена, быстро научаются дозировать информацию, а то и вовсе её фальсифицировать. И конец всей «объективности».

— Ну, время от времени попадается гений, способный помнить в лицо и по характерам несколько десятков тысяч человек. Если такой уникум как-то прорывается к власти, мир наблюдает феномен «сверхэффективной банды». Сталин, Гитлер, Наполеон, Чингисхан и Александр Македонский — тому примеры. Обычные человечки — так не могут. После смерти очередного гения общественная система, «заточенная под вождя», сразу рушится.

— Можно подумать, когда Ленин умер — Советский Союз сразу развалился… А вот когда Сталин начал свою программу по отказу от опоры на «библейскую справедливость» — система моментально зашаталась, — псих пренебрежительно скривил подвижный рот, — А когда всерьез запахло жареным… Вспоминай, как товарищ Сталин, летом 1941 года, был вынужден лично (!) обзванивать колхозы в районе боевых действий, так как его собственные генералы «типа не владели информацией» о текущем положении линии фронта? Или — делали вид, что «не владеют»… Отвечать за несоответствие занимаемой должности — каждому из них казалось «не справедливым»…

— Сталин считал что «справедливость — это когда меньшинство подчиняется большинству». Разве плохо?

— Подлог, «справедливость», как и «смерть» — абсолютная моральная категория. Она не может быть «больше» или «меньше».

— Поясни…

— Всё просто. В коммунистической партии состоял? Полезно хоть изредка вспоминать слова «Интернационала». Человек — достоин справедливости. Паразиты — нет. Поэтому требование смерти паразитам — морально. Они сами исключили себя из числа людей. Зато «большинство» — штука относительная. С точки зрения жителей блокадного Ленинграда — их много, а значит, они — достойны жить. А вот с точки зрения Верховного Главнокомандующего — 2–3 миллиона иждивенцев-обывателей, по сравнению с населением Союза — «меньшинство». Вполне достойное занесения в «допустимые потери»…

— Ленин, когда объявлял «военный коммунизм», с паразитирующей массой тоже не особо церемонился, — проворчал седой, — «Мы оставим им корки, и мы оденем их в лапти!» Было?

— Молодец, вызубрил… не зря конспекты писал… — псих потер руки, — Осталось это высказывание понять. Буржуи, в 1918 году, работать на себя не хотели. А ленинградцам, в 1941 году, работать на себя не дали. Более того — им превентивно заткнули рты, сразу отключив в городе всю гражданскую телефонную связь.

Когда-то мне попадалась книжка, где старательно разоблачались всякого рода заблуждения о жизни, мире и психологии людей. Помню, что особенно зацепило утверждение автора, что в «реальной политике», когда все важнейшие решения должны приниматься коллегиально, на самом деле — они принимаются кулуарно. Обычно — во время совместных походов в туалет главарей конкурирующих фракций. Грубо говоря — самые судьбоносные бумаги эпохи «мировые лидеры» подписывают, положив их на крышку унитаза. В правительственных зданиях действительно нет других мест, где политики высшего уровня, могут быстро спрятаться от лишних свидетелей и поговорить начистоту, кроме сортира… Наверное, именно потому от большой политики так воняет дерьмом.

Странно было тогда понимать, что всем нам, как участникам фантасмагории, наверное, крупно повезло лично наблюдать «в рабочей обстановке» тех, кто готовит эти самые «судьбоносные документы». Зрелище редкое и не особенно гламурное, но поучительное. Та самая «кабинетная игра ума», от которой у многих потом трещат кости…

— Веня, — седой слегка добавил в голос металла, — особо не зарывайся. Пожалей свой длинный язык и чужие нервы.

— Да ладно тебе, — психу таки надоело скакать «на своих двоих» и он, без церемоний, уселся на край стола, — Фокус-то совсем простой. Многие тысячи лет люди прекрасно знают, что размеры «солидарного общества» никогда не превышают приблизительно 500 человек. Таков предел «реального коммунизма»… Который ни один «революционер», и ни один гениальный руководитель (уровня Сталина или Чингисхана), преодолеть не смог. А, следовательно, пытаясь увлечь за собой тысячи и миллионы, все они вынуждены были, рано или поздно, опереться на административный аппарат. Даже заранее догадываясь, что, следуя уже своей собственной внутренней логике и их самих, и дело всей их жизни, указанный аппарат сожрет.

— «Справедливость» возможна исключительно там, где все знают друг друга в лицо, — удовлетворенно констатировал седой, — За пределами весьма тесного круга знакомых «нижестоящий» человек вынужден тупо доверять воле и инициативам начальства. А начальник — доверять подчиненным.

— Не так! — псих опять воодушевился, — Даже доисторические деспоты были вынуждены изобретать способы оперативно держать руку на пульсе общественных настроений. Или, как Гарун-аль-Рашид, ходили переодетыми в народ. Потому, что доверять собственному административному аппарату безоглядно нельзя — он ведь моментально начинает гнать наверх «дезу».

— Фон Хайек полагал, что заменить изначально ненадежный административный аппарат и сделать доступными «рассеянные знания» способна только «невидимая рука рынка». Он тоже ошибся… Современные же исследователи утверждают, что сохранить «коммунистический дух», с его «экономикой дарения», взаимным доверием, самоорганизацией и самоуправлением, в коллективах достаточно крупных для осуществления «больших проектов» (десятки и сотни миллионов людей) — принципиально невозможно.

— Попробуйте вслушаться в слова: Communism — Common — это значит, «общий». Socialism — Social — значит, «общественный», — псих изобразил учителя пения. Даже приложил к уху открытую ладонь, — «Общее» можно иметь только с тем, кому доверяешь. «Общественным» всегда распоряжается кто-то посторонний. Хотя и свой.

— Намекаешь? — седой, впервые за долгое время, понимающе ухмыльнулся.

— Перевожу… с «человеческого» языка на «командно-административный»… Базой солидарного общества, во все времена, является полное взаимное доверие. Если лидер как-то сумеет неограниченно расширить круг тех, кому он лично можно доверять, то «барьер Данбара» — отодвигается в бесконечность. Ленин — смог. Гитлер — тоже смог. А вот товарищ Сталин, не смотря на совершенно титанические усилия по созданию и поддержанию «культа личности» — не справился.

— Докажи! — похоже, седого зацепило. Чересчур резко отозвался, — Без рассуждений, двумя-тремя словами!

— Geuerzte Eiserne Portion! — что-то знакомое, ага — в ход пошел немецкий военный жаргон, — Eiserne Portion!

— В буквальном переводе — сокращенная «железная порция», — в глазах седого мелькнуло понимание, — Или просто — «железная порция», — заметив перешептывание в зале, он счел нужным пояснить, — На фронте, каждый солдат Вермахта, всегда имел и постоянно носил при себе двухсотграммовую банку мясных консервов и пакет твердых сухарей. Их разрешалось использовать без приказа, если подвоз продуктов не производился в течение суток…

— Гена, чего замолчал? Раз меня понял (а ведь понял!) — до конца договаривай… Всё познается в сравнении.

— Красноармейцы, — неохотно продолжил седой, — на позициях снабжались только горячей пищей. Два раза в сутки — до рассвета и после заката. А в случае любых перебоев с доставкой питания (достаточно обычных в боевой обстановке) — оставались совершенно голодными. На заключительном этапе войны, по мере улучшения снабжения войск консервами, за счет ленд-лиза и трофеев, многократно предпринимались попытки заставить бойцов носить с собой «неприкосновенный запас», по образцу немцев. Это ни к чему не привело… Любые продукты, попавшие к ним в руки, советские солдаты немедленно съедали.

— Вывод? — ехидно бросил псих, — Только не заливай, что под конец войны наши мужики были плохо дисциплинированы…

— По большому счету, они вечно голодными воевали, — пожал плечами седой, — Не вижу в этом большого криминала.

— А товарищи красные командиры? — псих не отстает, прицепился как банный лист, — Они в окопах тоже хронически недоедали? Из чувства «пролетарской солидарности» с подчиненными?

— У них был дополнительный «офицерский паек»… — каждое следующее слово дается седому всё тяжелее.

— Очень любопытно! А как столовались на фронте господа немецкие офицеры? — ого, глубоко копнул.

— В отличие от Красной Армии, в Вермахте — никакой разницы в нормах питания для рядовых, офицеров и генералов не существовало. Все получали одинаковый паек или питались в одном помещении, из общего котла, — седой поморщился, но закончил, — Возможно поэтому, немцы, в целом, ели лучше лучше, вкуснее и регулярно.

— Констатируем — в нацистской Германии, при Гитлере, местами наблюдалось больше коммунизма, чем в советской «непобедимой и легендарной», уже посреди развитого социализма? Когда служил «срочную», — псих мечтательно потянулся, — я любил обсудить данную тему на политзанятиях. Замполиты аж из сапог выпрыгивали. А при Ленине для членов РКП(б) действовал ещё и «партмаксимум».

М-м-мда… После всего сказанного, увиденного и услышанного (в том числе моим начальством и лично от меня) в данное богоспасаемое учреждение — дорога навсегда заказана. Не забудут и не простят… Будут искать случая «отомстить» через десятки лет (если верить архивным документам, человеческая природа не меняется). И плевать… Может быть, когда-нибудь, не называя имен, я перескажу эту историю своим внукам. Детям — явно не получится. Подписка! Лет на 25–30 молчания, я этим сеансом вольного общения себя приговорила. Жалею? Да ни чуточки! Слишком драгоценно удовольствие искренне поболтать, не опасаясь сразу загреметь по этапу… По-человечески, даже сочувствую привязанности седого к этому старому клоуну. Узнать бы ещё, кто он такой.

— А теперь, Гена — псих демонстративно игнорирует нормы общения в «приличном обществе», — вопрос на засыпку. Раз любая армия — точное отражение породившего её общества, то, где солдаты 40-х годов наблюдали больше справедливости? Те, что служили в Вермахте или — те, что в РККА? И как это влияло на «боевой дух»?

— «Каждый называет справедливостью свою собственную выгоду», — опять влезла в обсуждение археолог…

— Ветераны рассказывали, — словно для себя, негромко проговорил седой, — что самым жутким впечатлением первых месяцев войны были даже не дикие людские потери или жизнь натощак, а необходимость лично наблюдать, как возмутительно сытые и уверенные в себе немцы, без особенного напряжения, весело, за 8-ми часовой рабочий день, с перерывом на обед (!), неумолимо гонят и гонят их на восток… Словно и в самом деле — «сверхчеловеки»… В то время, как наши командиры и сводки радио — врут, и врут, и врут…

— Нам осталось выяснить, — подхватил псих, — где, в данном случае, поддерживалась более доверительная атмосфера? И не в этом ли причина, что Вермахт «первых военных лет» оказался таким наглым и так удачно импровизировал?

Седой, вопреки моему ожиданию, не стал спешить с ответом. Он некоторое время задумчиво разглядывал нелепую фигуру школьного приятеля, периодически бросая быстрые взгляды на поредевшие ряды слушателей.

— «Барьер Данбара», говоришь… — наконец медленно протянул он, словно вслушиваясь в каждое слово, — Ты его именно так себе представляешь? — снова немного помолчал, ухмыльнулся и добавил, — А вот по документам — как раз наоборот выходит. Советская армия питалась заметно лучше немецкой… Я лично видел уймищу фотографий, как немцы дристали всю войну, от своей эрзац-еды… и прочего… Чуть не отдельные части из жертв дизентерии собирали. Они, на Восточном фронте, маялись расстройством желудка, считай поголовно… Или — одно другому не мешает? Побочный эффект «млеко, курка, яйко», конфискованных у местного населения? Хороша метода…

— Совместное сидение на «очке» — тоже сплачивает коллектив, — не моргнув глазом, поддержал шутку псих, — Я думаю, что Галина Олеговна сейчас нам это дело разъяснит…

— Части Вермахта, что воевали в Европе, от желудочных расстройств и педикулеза особо не страдали. Зато в дикой России… Вполне нормальное явление! Даже сегодня… Кто хоть немного общался с самодеятельными интуристами — проблему знает. Эффект, кстати, иногда так и называют — «дети в лесу»… Привыкли есть руками готовую пищу.

— Вы хотите сказать… — с полуслова догадался псих.

— Именно! «Мойте руки перед едой!» В советской армии воевали сельские парни, а немцы, в большинстве — были «городские» и безопасно столоваться на природе, в антисанитарных условиях — не умели… Хотя вроде бы и невелика та наука… Грубо говоря, русские 40-х годов, «ан масс», знали как правильно, в чистом поле (!), надергать морковки или накопать картошки, что бы тут же их съесть, возможно, даже сырыми. А «культурные европейцы» аналогичные навыки питания «подножным кормом», к тому времени — почти поголовно утратили…

— Оно как раз понятно, — седой шутку не поддержал, — Но я имел в виду не эксцессы, а явление в комплексе.

— Честно говоря, с точки зрения медицины — нездоровыми были как «советская», так и «немецкая» системы. Немцы военных лет лопали «по науке». Как спортсмены, на ночь плотно не нажирались, но и не голодали. Зато — часто, и подолгу, жили «в сухомятку», что для желудка не есть хорошо. А наши солдаты, теоретически, на передовой были постоянно обеспечены горячим питанием. Но зато, если уж голодали, то долгими сутками, причем, без малейшей возможности перекусить. Изредка — наоборот — ели до отвала… Короче, расстройствами желудка страдали обе стороны… Война — вредное для здоровья занятие. Даже, если и наблюдался некий «побочный эффект» от довольно смелых экспериментов немцев со всей системой военной организации. Что-то им удалось, что-то — нет. Примерно так…

— Замечательно! — почему-то воодушевился псих, — Вы нам очень помогли… Как ты думаешь, Гена, — линзы на выпученных глазах сверкнули зайчиками, — Отсутствие фото военных лет, где военнослужащие РККА поголовно маются поносом — доказательство, что у наших не было поноса? Или — чего-то ещё? В сравнении с немцами?

— Это доказательство, что у наших солдат, поголовно, на фронте не было фотоаппаратов… — мрачно отозвался седой, — Доволен?

— Может быть, теперь ты сам догадаешься, в чем заключалась принципиальная разница между вермахтом и РККА? Я помогу… С конца 30-х годов, в РККА осторожно, по шажку, возвращали «элементы сословности». А композиция «сытый командир и злые полуголодные солдаты», даже после Победы, десятки лет — самая обыденная реальность армейского плаца. Поговорка «солдат должен быть всегда голодным», в отечественной офицерской среде, почиталась житейской мудростью. Средством повышения «управляемости» личного состава. О каком взаимном доверии, при такой постановке службы, можно вообще говорить? Если помнишь, я сам — отслужил рядовым. Новгородская ШМАС — это нечто…

— Угу… — седой даже чуть ссутулился, — Зато немцы вломились к нам чуть не поголовно обвешанные фото и кинокамерами… У них отсутствовала военная цензура на почте… Офицеры и солдаты свободно вели дневники. Рядовые регулярно ездили в отпуска домой… Слушали по радиоприемникам весь мир… Беспрепятственно пользовались множительной техникой… И болтали, о чем хотели… Если вдуматься — море доступной информации, в совершенно готовой для использования форме… Это что, они и есть, те самые, «рассеянные знания»?

Терпеть не могу, когда мужики начинают «вспоминать армию». Во-первых, тема бесконечна… Во-вторых, для окружающих — не интересна… А им, нормально. «Кто срочную служил — тот в цирке не смеется» Герои они, понимаешь… Чем хвалятся и гордятся? Тем, что 2–3 года над ними нагло глумились, как хотели? Когда к папе приходят друзья детства… после третьей-четвертой бутылки, на свет иногда появляется «дембельский альбом». Последняя фотография перед армией… Первая фотография в армии… Обычно — церемония принятия присяги… Первое увольнение (после призыва) и, разумеется — первая «карточка родным». Если вглядеться — жуть… За две недели «курса молодого бойца» и от силы месячишко казарменной жизни — от здорового «гражданского» парня остается призрак. Новобранцы теряют по 10–15 килограммов веса. Дистрофики из концлагеря, а не «защитники Родины». Муштра, дедовщина, для букета — гм… диета. Ну, и разумеется, годами — никаких баб. Бабы — это для господ курсантов и офицеров. Терпите, граждане заключ… пардон, товарищи комсомольцы… и помните — в советской армии вешаются и стреляются только слабаки.

Может быть по этой причине, вторая мужская тема «под водочку» — женщины. Как обычно — «на работе они — о женщинах, с женщинами — о работе»… Короче, если псих не вспомнит про баб — он меня сильно разочарует. Если уж взялся хвалить немецких фашистов и порядки при них, то надо развивать тему до логического конца.

— Гена, а про доступную множительную технику — тебе точно известно? — про другое, неужели я ошиблась в ожиданиях?

— Сам подумай, Веня, — рассудительно хмыкнул седой, — Мы же вместе с тобой их блиндажи копали. Будь иначе, откуда у немецких солдат на передовой взялась такая прорва черно-белых порнографических открыток? Для себя копировали! Порнуха типографского производства в Европе уже тогда была цветная. Как и полагается для развлечения белым людям.

— Ты забыл сказать про бордели… — псих укоризненно погрозил седому пальцем, — Фюрер немецкого народа был твердым сторонником равноправия. В отличие от… Прямо, как дедушка Ленин. В «революционной армии» — женщины доступны либо всем, либо никому. Это тоже сплачивает коллектив. А всякие там «походно-полевые жены», в персональном пользовании товарищей красных командиров — в точности наоборот… — ага, угадала!

— Не забыл, а воспитание не позволило, — самую малость смущенно буркнул седой, — Здесь как бы присутствуют дамы… Им тема фронтовых борделей может показаться неприятна.

— Из песни слова не выкинешь! — псих торжествующе покосился на меня (вот же сволочь, просчитал), — Есть жизненно важная потребность — обеспечь. Или — не зли изголодавшийся без женской ласки народ «престижным потреблением»… Справедливость требует жертв! — развернулся ко мне — Галина Олеговна, по-вашему, я ошибаюсь? — ну достал…

— Гитлер (сам солдат-окопник) действительно железной рукой внедрял в Вермахте махровый «военный коммунизм». Впрочем, скромно именуя это «укреплением духа боевого товарищества». Подтверждаю, всё правильно…

— Слышал? — псих гордо подбоченился, — Ни один строй или политический режим не обладает монополией на удачные «социальные решения»… Именно их, в отличие от «технических изобретений», копируют и передирают у идеологических противников в первую очередь. Как буржуи переняли у нас бесплатные медицину и массовое образование… Ещё вспомним беспрецедентную реформу средней школы, на которую пошли в США, под впечатлением от запуска СССР первого спутника… Прошляпили вы, товарищи коммунисты, свой исторический фарт…

— Если тебя послушать, — скептически откликнулся седой, — то получится, что вершина военной мысли — это «милиционное» народное ополчение, регулярная армия — так, сборище бесполезных дармоедов, а фюрер — вообще изобрел их невообразимый гибрид…

— Наконец-то правильно мыслишь! — хлопнул себя по коленям псих, — Есть мнение, что именно эта половинчатость и погубила Рейх. Нельзя, в подобных вопросах останавливаться на полпути. Раз взялся создавать «революционную армию», так иди до логического конца.

— Переведи на общечеловеческий…

— Средний возраст солдат-победителей Великой Отечественной — 43 года. Берлин брало то же поколение, которое выиграло Гражданскую войну. Кадровая советская армия в 1941 году, почти в полном составе — погибла или дружно сдалась в плен… Сломали хребет Вермахту и спасли страну — не молодежь призывного возраста, а мобилизованные взрослые мужики, «ровесники века»… плюс сопливые мальчишки… Простые ополченцы, нахватавшиеся боевого опыта, под руководством таких же ополченцев, но после «трехмесячных офицерских курсов». Ты же любишь смотреть фотографии? Вот и прикинь по ним средний возраст наших в 45-м. Почитай биографические справки. От довоенной РККА, к середине 40-х годов, остались разве генералы с тыловиками. Действующая армия на 99 % — мобилизованные гражданские.

— Тогда зачем Сталин, в конце 30-х, так спешно проводил свою военную реформу?

— У «милиционной» армии, с точки зрения государственной власти, есть фатальный недостаток — она не пригодна для ведения агрессивной войны. Хотя, не имеет себе равных в обороне. Зато «революционная армия» — хороша во всех случаях. Люди, с детства привычные к голоду, смерти и военному психозу — идеальные для неё кадры… Советский народ, образца первой трети ХХ века — это форменная «нация боевых чебураторов», — псих пожевал губами, — Помнишь, в школьном турпоходе по Белоруссии, мы видели памятник окончанию Советско-Польской войны? Какая там стояла дата? — седой задумчиво постучал пальцами.

— Я знаю несколько… На том где мы с тобой фотографировались — 1929 год. Но, имеются и более поздние…

— Молодец! Со стороны Запада, почти десять лет нашу границу атаковали как польские регулярные части, так и отряды международных наемников, ну, если по-современному, «частные военные компании». А держали оборону и давали им отпор — местные ополченцы. Ибо Красная Армия, после 1921 года, практически расформирована… Зато польская армия 20-х годов, наоборот — щедро оснащена со складов Антанты, насыщена техникой и заслуженно считалась одной из лучших в Европе. Как минимум — равной по силе Вермахту! Однако, никаких успехов, за десять лет (!) приграничных боев против наших босяков со старыми винтовками — не достигла… Если хватит смелости, можешь провести аналогию, что ожидало бы Вермахт при сохранении у СССР милиционной системы вооруженных сил до начала 40-х годов.

— А разве есть прецеденты? Именно на таком уровне — гражданские ополченцы, один на один, против наступающей регулярной армии первоклассной мировой державы? — кажется, седой поспешил.

— Подсказать или догадаешься? — псих гадко осклабился и даже всезнайка археолог призадумалась.

— Китайско-вьетнамский конфликт 1979 года… — надо же, а я такого и не припомню…

— Точно! Пограничники и ополченцы, без поддержки, долго и вдумчиво, растирали в кровавую грязь многократно превосходящий китайский корпус вторжения, а вся остальная вьетнамская армия тем временем стояла у них за спиной и спокойно ждала, чем кончится дело… Казалось бы — что такое тот Вьетнам и кто он против Китая? Несопоставимые силы и ресурсы! А вот и нет… Выяснилось, что поколение ополченцев, выросшее в условиях гражданской смуты, против «регулярной армии мирного времени» — это страшно. «Маленькая победоносная война» превратилась для китайцев в кошмарную бойню, а противник — в сущих исчадий ада. Примерно так же, с точки зрения думающих европейцев, выглядел в 20-х годах Советский Союз. Именно эту структуру «революционной народной армии», в меру сил, поспешили скопировать финны (что аукнулось нам в Зимней войне). Именно её, с поправками на любимые принципы «национал социализма», попытался воспроизвести Адольф Алозиевич. Оружие и боевая техника — тоже важно, но, без правильно мотивированных людей, железки — мертвый хлам…

— Кончай трындеть, — оборвал седой, — Время не резиновое. Давай про свои «рассеянные знания»…

— А я, Гена, как раз про них, — чуть глумливо ухмыльнулся псих, — Девушка тебе уже намекнула? Коллектив, сплоченный совместными лишениями, вдохновленный общей идеей или наоборот, общей опасностью, полностью уверенный в своем единстве и справедливости руководства, переходит в новое качество. Превращается в разумную (без почти) самообучающуюся информационно-технологическую машину… и беспощадно сносит на своем пути любые препятствия. «Революционная армия» — наиболее типичный случай такого коллектива. Хотя встречаются более мирные варианты. Понятие «государство» к описанному челвеческому объединению не применимо, правильнее было бы говорить о рое или орде, — он потеребил длинными пальцами кончик носа, — или «нейросети», вроде «Непобедимого» у Станислава Лема.

— Там перестает действовать «барьер Данбара»? — тихонько выдохнул кто-то в зале…

— Там начинает работать «эффект Гальтона». Общество обретает «коллективный разум». И начинаются чудеса, в стиле победы жалкой кучки «большевиков» против совместной интервенции 14-ти держав, рывка никому не известного племени монголов к последнему морю или немецкого «блицкрига»…

— Ты про того англичанина Гальтона, который изобрел дактилоскопию? — седой резко выпрямился в своем кресле и до белых костяшек сжал кулаки.

— Естественно, — псих снисходительно улыбнулся, — Двоюродный брат Чарльза Дарвина, географ, психолог, антрополог и прочая… — это уже что-то новенькое, — в конце XIX века открыл и научно описал так называемый «феномен мудрости толпы». А дедушка Ленин эту идею у него гениально скоммуниздил. На страх врагам и на горе своим политическим конкурентам. В чем и заключалась тайна великих свершений «партии нового типа». Товарищ Сталин, большую часть жизни с упомянутым чудовищем боролся, пытаясь его приручить и поставить себе на службу… А Гитлер — просто стал его частью…

Когда-то я читала, что восприятие исторических фактов чрезвычайно зависит от жизненного опыта. Если, к примеру, историк жил в относительно спокойное время — про периоды «бурь и натиска» ему лучше не писать — выйдет неадекватно. Не зря самые лучшие исторические исследования сочиняли «жертвы революций». У них нужный опыт имелся в достатке. Эта парочка, прожившая половину жизни в Союзе, а половину — при «новом режиме» — определенно высмотрели в моей писанине огромные пласты скрытых смыслов. И теперь — довольны. А я — едва удерживаю нить разговора. Про начальство же — говорить нечего. Оно пребывает в священном ужасе.

— Галина Олеговна! — седой решил разнообразить интеллектуальное меню… мною… — Он это что, серьезно?

— Более чем, — пора начинать фильтровать базар, иначе — точно брякну лишнего. Пусть лучше псих болтает…

— Я как-то не особенно слежу за иностранной научной периодикой, — так я и поверила, — Если вам не трудно, в двух словах, уточните для присутствующих суть обсуждаемого феномена. Почему он именно «технический»?

— Техническим «эффект Гальтона» считается по той причине, что он объективен. Не зависит от психологии, возраста, политических убеждений или образования используемых для сетевой обработки информации людей. Всё очень просто и грубо. Классический пример «мудрости толпы» — опыт, проведенный лично Гальтоном, на английской сельской ярмарке в конце XIX века. Там устроили лотерею. Уплатив всего 6 пенсов, все желающие имели право, попытаться угадать вес быка. Автор самого точного ответа получал всю сумму выручки. За день в ящике устроителя скопилось более 800 бумажек с вариантами… Гальтон не поленился и подсчитал «среднее арифметическое» от догадок. Результат отличался от полученного взвешиванием (~1200 фунтов) всего на один фунт. То есть, толпа «в целом» ответила на поставленный вопрос феноменально точно, как настоящий «живой компьютер», хотя каждый участник лотереи по отдельности достаточно сильно ошибся… Это — не социальный опрос. Толпу действительно можно использовать как «механический решатель» для задач любой сложности…

— Другими словами, вы утверждаете, что Ленин и Гитлер… — начал седой…

— Каждый по-своему, воспользовались «эффектом Гальтона» в качестве эффективной замены государства и его аппарата для сбора и анализа социальной информации, — псих от возбуждения даже руками замахал, — Гена! Советская Власть — грандиозная авантюра! Но дело выгорело. Если люди высказывают свои мнения честно и открыто, их простейшая обработка мгновенно дает точный и достоверный результат, годный для руководства.

— Угу… — скептически поморщился седой, — А доказательство этого — святочная картинка «Ленин и ходоки».

— Умному достаточно! А то ваш Андропов, шестьдесят лет спустя — плакался, что «не знает страны, в которой живет». Попробуй кто ему сказать, что хитрый Ильич, ещё в 1918 году, юзал самую настоящую «нейро-сеть». Да-да… Наши опереточные наказы депутатам, над которыми весь ХХ век хохотали в буржуазных демократиях… Распивание высшими руководителями страны, за одним столом с нищими голодранцами, морковного чая в прикуску, публичное таскание бревен на субботниках и выступления на митингах «в живую», успешно решали важнейшую на тот момент задачу — создать в обществе «обстановку морального комфорта». «Эффект Гальтона» требует двух условий — взаимного доверия сторон и взаимной честности. Гитлер — ленинский метод понял и перенял, а Сталин — не смог.

— Но, почему? — вопрос прозвучал почти беспомощно.

— По той же причине, по которой его не осилили ни монархисты, ни капиталисты, — псих устало плюхнулся на стол, — По той же причине, по которой отцов-основателей советской социологии поголовно перестреляли в 30-х… По той же причине, которая собрала нас здесь… Сам догадаешься… или подсказать?

— Секретность? — не то спросил, не то отозвался седой…

— Она, родимая… Главная тайна триумфального шествия Советской Власти 20-х годов в том, что она выражала настроения трудящегося населения. Ленин не заморачивался «концепциями», а просто делал «то, что людям надо», непосредственно опираясь на их мнение. В отличие от ближайших соратничков, желающих загнать человечество к счастью «железной рукой»… Он оперировал информацией из первых рук и прекрасно понимал, что вековая мечта и «национальная идея» русского народа — это однажды наконец-то увидеть всё своё начальство в гробу…

— И государство… они тоже видели в гробу… — негромко буркнул седой себе под нос, — Причем, любое…

— Дошло? — псих так резко заткнулся, словно его выключили. У гражданина отменный слух. Позавидуешь…

— Ты давай договаривай, раз взялся, — настроение у седого явно испортилось, — Нашелся анархист-теоретик…

— Твоё счастье, что Махно был анархистом-практиком и не получил систематического образования, — псих не остался в долгу, моментально вернув словесную подачу, — Если бы, в 1918 году, он не погнался за быстрым успехом, а занялся доведением своего весьма колхозного «проекта» до ума, то ещё неизвестно, кто бы сегодня лежал в Мавзолее… А кто — повис бы на московских фонарях, за подлое предательство союзника, после взятия Перекопа… Интуитивно, в своем Гуляй Поле, батька вел приблизительно ту же политику, что и Ленин. Кстати, заметно успешнее. Голода в его «республике» не было. А вооруженная поддержка народа — более чем имелась.

— Знаем мы эту «народную поддержку», — раздраженно буркнул седой, — Ленин и так хорошо устроился… за спиной жидовских агитаторов и латышских стрелков. Мог себе позволить играться с быдлом в «равноправие».

— Не веришь, — псих озабоченно склонился вперед, — Про жидов вспомнил. Какие, там и тогда, на фиг евреи?

— А какой там и тогда, на фиг, народ? — передразнил его седой, — Народ, это общая культура, язык, история и моральные ценности. Благодаря жидо-большевикам, от русского народа, в 18-м клочки по заулочкам полетели.

— Ну, полетели, в первую очередь, всякие там любители «хруста французской булки». А Ленин и его группа стали новым центром кристаллизации общества. О чем и речь. Чем «советский народ» отличается от русского?

— «Советский народ» — эфемеризм… — подключилась археолог, — В первоисточниках 1918 года — упоминается «трудовой народ». Согласно первой советской Конституции — так именуется союз солдат, крестьян и рабочих…

— И что с того? — седой даже не соизволил повернуть к собеседнице головы, — Народы складываются веками.

— А вот и нет! — псих развеселился, — Народы всегда создаются, как результат целенаправленной политики центральной власти. Основы социологии… Как правило — сначала возникает государство и только потом народ.

— Русское государство в 18-м году накрылось медным тазом… Народ — частью разбежался, частью кинулся резать сам себя, — седой перестал скрывать раздражение, — Ты хоть чуть представляешь, что тогда началось?

— Скоростная пересборка общества… Плюс — использование «эффекта Гальтона» в качестве «катализатора»…

— Евреи обожают сравнивать себя с дрожжами, активизирующими общественные процессы. Гальтон еврей?

— Дались тебе эти евреи… После революции — они только одна из социальных групп, примазавшаяся к волне общественного протеста в столицах и крупных городах. Забудь, наконец, исторические мифы «руководящей и направляющей». Большевики тоже, всего лишь «вишенка» на кровавом торте русской смуты. И если бы они не справились, то история моментально заменила бы их первой попавшейся «черешенкой». Менее красным торт бы от этого не стал. Добавлю, что если бы «черешенка» не справилась, то история равнодушно заменила бы ее «клубничкой», «смородинкой» или «клюквой»… Политические и националистические экстремисты — так, политическая пена. А кто после революции реально «зажигал» на местах, в сельской глубинке, где жило 90 % населения России?

— Разбежавшиеся с винтовками по деревням ветераны Первой Мировой… преимущественно из крестьян…

— Во-о-т! «Триумфальное шествие Советской Власти» произошло бы независимо от того, которая из партий подобрала власть. Подозреваю, что и если бы её не взял никто (например, уцелело «Учредительное собрание») — той зимой крестьянство все равно разнесло бы вдребезги напополам любых противников Советов.

— И ты такой подход одобряешь?

— Мне, за давностью лет, оно уже безразлично. Я пытаюсь напомнить, какую стихию сумел оседлать Ленин.

— Тогда и про Гитлера не забывай…

— В порядке живой очереди… Кто движущая сила русской революции за пределами Москвы и Петрограда? Какая её главная цель? Отмена собственности на землю, передел земли и возможность сбыта зерна по более-менее справедливым ценам (при царе его скупали за гроши, плюс давили налогами). Никакие жиды подобную бурю бы поднять не смогли. Всю катастрофу русская политическая элита заботливо организовала себе сама…

— Согласен! Как выражалась в те годы русская интеллигенция — «горилла поднялась за правду…» А дальше?

— Всё. Землю и свободу крестьяне получили в 1917-м, справедливую цену на зерно в 1921-м. Как результат — так хорошо, как русская деревня жила с 1921-го по 1929-й год, она не жила больше никогда в своей истории. Заметим, что ни одна дореволюционная политическая партия, включая самые радикальные, ничего такого не обещала.

— Откуда им было знать? Информации-то — ноль. Ленин вон, даже революции не ждал, дожить не надеялся…

— Кстати, — псих вскочил, — А почему это они «не знали»? Ладно — когда праздные болтуны, но правительство?

— В законах Российской империи полностью отсутствовало так называемое «петиционное право», — подала голос археолог, — Подача всяческих прошений и тем более проектов «об общей пользе» была строго запрещена и считалась преступлением. Особенно этот запрет был оговорен при учреждении Государственной Думы. В параграфе 61 положения о ней было сказано: «В Государственную думу воспрещается являться депутациям, а также представлять словесные и письменные заявления и просьбы». Царизм не просто игнорировал мнения людей… Он запрещал их иметь! Власти непрерывно слали на места циркуляры с требованием пресекать обсуждение политических вопросов и составление петиций на собраниях и сельских сходах. Полицейских и жандармов, которые не сумели предотвратить описанных действий (даже если отправляли безобидные приветственные телеграммы), строго наказывали. Любые письменные «наказы» или захватывали прямо на месте, или изымали на почте. Известен случай, когда «приговор» составленный 18 июня 1906 года сходом Муравьевской волости Мышкинского уезда Ярославской губернии, «полиция ловила для уничтожения с момента оглашения, почему и решено послать его немедленно с нарочным, который, то пешком, то на лошадях, то водою, окольными путями попал на железную дорогу…», — и охота тетке было это запоминать? Хотя, картина Репина «Мы не хотим знать правду» яркая. Будни прогнившего режима, во всей красе. Действительно, сами себе злобные Буратины.

— Слышал? — псих замер в патетичной позе, — И как, по-твоему, Гена, наблюдается разница между «новой ленинской политикой» и привычной «русской элите» дореволюционной практикой?

— Куда это ты клонишь, Веня? — легко представилось, как седой произносит это в комнате для допросов, направляя в лицо собеседника лампу…

— Если власть не желает знать (!), чего на самом деле хочет народ, то население начинает воспринимать такую власть, как антинародную. Логично, не? Девушка, может и забыла, по молодости, но Съезд Народных Депутатов в 1989 году — яркий тому пример. После многих десятилетий казенного официоза и затыкания ртов — он же буквально взорвал общество! Когда недовольные бурчат на кухнях и в курилках — это одно… А публичное оглашение того же самого с трибуны — шок!

— Те «народные депутаты», — последние слова седой произнес с отвращением, — сами не знали, чего им надо. Что говорить о населении? Даже на Референдуме «О сохранении Союза ССР» все голосовали — не пойми за что. Как можно было в Перестройку мирно совместить интересы персонажей, которые друг другу глотки рвать готовы?

— А как дедушка Ленин совместил? — хм, а псих-то седого поймал, — К октябрю 17-го года — глотки на святой Руси уже рвали вовсю…

Так-с, разговор пошел суровый и принципиальный, как морское сражение дредноутов. Некоторое время все благоразумно слушали звяканье трамвая за окнами… И ждали ответного залпа. Сейчас — громыхнет главный калибр.

— Если поверить твоей логике — то дедушка Ленин срочно высосал из пальца «трудовой народ», как суррогат русского и всем заморочил головы этим эрзацем… А до кучи, нафантазировал «светлое будущее» — Коммунизм… Семьдесят лет, к этому миражу бежали, как глупый ишак, за морковкой на палке… Какую державу просрали…

— Смеяться уже можно? — впервые за вечер в голосе психа звякнул металл, — Гениально просрали в 1991 году великую державу — как раз вы. А Ленин страну, после 1917 года, заново собрал из праха. Опираясь на бывших фронтовиков и вооруженных работяг… Вшивую, голодную, но готовую воевать до конца и работать до упада аристократию новой страны. Ее и обозвали позже «советским народом». Мнения интеллигентов, типа Горького и обывателей его не интересовало…

— Так просто? — седой обвел взглядом притихшее собрание, — Ещё заяви, что Гитлер взял с него пример…

— Ты сам это сказал… Гитлер, по образцу, сначала изучил и внятно сформулировал общее мнение тех, кого сам считал «немецким народом», а затем — пообещал его выполнить, причем, не абы кому, а поколению ветеранов Первой Мировой войны… Выразил, так сказать, «коллективную мечту» униженной нации. И триумфально въехал в Рейхстаг на плечах «союза штурмовиков». Плюнув на всех прочих обитателей Германии… Причем, ухитрился оформить перехват власти относительно законно и почти бескровно. Культура — она рулит. Сам знаешь, насколько усердно фюрер заботился о свободном выражении немцами своих мнений и взглядов… Фактически — с самого начала он принял на себя роль выразителя «коллективного бессознательного» всего германского народа.

— Тогда, почему у нас, в Перестройку, всё получилось через задницу? — непонятно к кому обратился седой.

— Как делали, так и получилось, — язвительно проскрипел псих, — Меньше надо было на Запад смотреть. Там фашизм и коммунизм рассматривают строго как «революции регресса», поскольку их методология опирается на архаичные формы общественной организации, (первобытно-общинный строй, средневековые городские ереси и пр.). А вам — хотелось ощущать себя «прогрессорами». Не спрашивать народ о его мечтах, а насильно и торжественно (если не выходит, тайно) гнать электорат «куда надо».

— Кому это «вам»? — огрызнулся седой, — В демократических партиях — я сроду не состоял. Союз валили они.

— «Вам», — в тон откликнулся псих, — это предателям интересов советского народа, дружно перебежавшим на сторону расхитителей социалистической собственности. Тем, кто свои интересы поставил выше народных… А когда в декабре 1991-го встал ребром вопрос о защите народа, мигом про свой «священный долг» позабывшим.

— Лично я — служу России! — седой дернулся, словно от удара, — Русскому национальному государству.

— Гена, слова «русский» и «советский» — не существительные, а прилагательные, — псих, в который уже раз, погрозил пальцем, — Они обозначают не убогую национальность, а «состояние души». Комплекс морально-нравственных установок. Фазу «национального государства» мы, к ХХ веку, давным-давно переросли… Нравится это кому-то или нет… Не зря на гербе Союза сразу нарисовали глобус. Деды замахивались на «царство справедливости от полюса до полюса и далее везде». А внуки… Вот уже скоро двадцать лет, как вы, профессиональные «пропагандоны» и прочие «государевы люди», днем с огнем судорожно ищите «русскую национальную идею»… И как, есть успехи?

— Предлагаешь воспользоваться «методом Гальтона»? — господи, сколько яда, — Так соцопросы ничего не дают. Закончилась эпоха мечтателей и героев. Сейчас в стране не народец, а так — «каша-размазня». Вперемешку с уродами…

— Обман зрения! Вы не тех спрашиваете, — псих неожиданно расплылся в улыбке, — Девушка вас правильно предупреждает. Советский народ никуда не делся. Просто его осталось мало. В реальном секторе экономики развитых стран занято 10–15 % от трудоспособного населения. Остальные — или фактические государственные служащие (работники сравнимых с государством корпораций), или — сфера услуг. Во всех смыслах… Уверяю тебя, что если опять, как в грозном 1918 году, набраться храбрости и честно обобщить мнения о «светлом будущем» настоящих вояк, реальных работяг и ученых-практиков — выйдет чрезвычайно интересно. А если подобную «социальную выборку» собрать вместе и для сплочения коллектива заставить бороться за выживание… О! Старый мир в ужасе содрогнется…

— Что конкретно? — разом насторожился седой, — Говори!

— Не знаю! — театрально развел руками псих, — Тут, ты обидно прав. Ваш последний шанс использовать для долгосрочного социального прогнозирования будущего СССР «метод Гальтона» был сознательно заблокирован КГБ в середине 80-х годов. Аккурат накануне Перестройки… Случай упущен.

— Прекращай говорить загадками! Тогда всё только начиналось… «Гласность», новое мышление и так далее.

— Врешь… — псих ссутулился, — Или не понимаешь… Тогда всё почти закончилось. У нас плановое хозяйство. За несколько месяцев до пленума, на котором выбрали Горбачева, в 1984 году по всему СССР госбезопасность разогнала самодеятельные клубы любителей фантастики. И только потом — нам объявили «Гласность», сохранив в руках КПСС контроль цензуры за издательствами и средствами массовой информации. И — погнали «чернуху»… Ликвидация «Красного Проекта» вступала в завершающую фазу. Мечты о «светлом будущем», в форме народного творчества, партию и правительство совершенно не интересовали. Компартия, с 30-х годов, объявила «будущее» своей монополией. За последние 60 лет существования СССР там не было создано ни одного литературного произведения, внятно описывающего общество победившего коммунизма, не было снято на эту тему ни одного фантастического фильма, а тем более сериала… А под самый занавес «комедии абсурда», ради успеха горбачевской Перестройки, всем самодеятельным отечественным фантазерам в 80-х одновременно заткнули рты. Точно, как при царе… Такие дела… Результат, как легко догадаться по опыту 1917 года, оказался до боли предсказуем…

— «Другой альтернативы нет!» — кого-то передразнила археолог, — Проект «светлого будущего», пригодный для реализации, в отличие от кризисных 20-х годов, поздняя КПСС предпочла так и оставить государственной тайной. За всю Перестройку на поверхность выплыли только вороха старого компромата, да грязная борьба за власть и собственность… Обидно…

— Скорее обычно, — согласился псих, — Вместо собственных проектов нам подсунули чужие мутные «хотелки». Примерно так, после смерти Ленина и победы в Гражданской войне, конфликт большевиков с меньшевиками возродился в форме грызни партийных группировок «национал-большевиков» (собравшихся вокруг Сталина) с «большевиками-космополитами» (которых представлял Троцкий). Тем и другим нужна была власть, вся власть и ничего кроме власти. Как только одна из них победила — право свободно мечтать о будущем у народа отняли… На всякий случай… Что бы, не дай бог, кто-то вдруг не вспомнил, что по мере приближения коммунизма, государство — не крепнет, а наоборот — умирает…

— Если возникнут подходящие условия, — подытожил седой, — Мысль понятна. Всем — спасибо за внимание.

Глава 33

Если кто-то думает, что упомянутую выше стенограмму я «набивала», затворившись в «башне из слоновой кости» — он ни фига не понимает. На бегу, всё делалось… Урывками… Благо, работа в лаборатории — сидячая, а анализы — долгие. Прямо по Маяковскому. «Землю попашешь — попишешь стихи» Предваряя вопрос, про «отдых в форме перемены вида деятельности», отвечаю превентивно — врут-с… Лучший отдых — в кроватке под одеялом. Особенно, если в «модуле» тепло… Перевожу на русский язык — температура выше плюс 15 по Цельсию. Потому, что когда снаружи за минус 30, отопление тупо не тянет. Видимо, южане китайцы не способны представить такой мороз. Знаете, как печатается на клавиатуре при 10–12 градусах тепла? Хорошо, если двумя пальцами. Тюк… Тюк… А всей кистью — не получается. Зато, на её тыльной стороне, после нажатия, остается белое пятно. Дубняк… То и дело ловлю себя на непроизвольном желании погреть руки возле лампочки накаливания

А в Южном Полушарии, во Французской Полинезии — сейчас лето. Ласковые океанские волны накатывают на ослепительно чистый коралловый песок… С высоченных пальм, как в рекламе шоколадок «Баунти», падают спелые кокосы. И все негры — в белых штанах… Стоп, это уже из другой оперы… про «великого комбинатора». Его мечты, помнится, трагически обломались при встрече с пограничниками на румынской границе. Мои — кто его знает… Впрочем, в Полинезии XVII века старо-французский язык мне не пригодится. Она ещё не открыта… Остается тихо надеяться, что если всё пойдет хорошо, то, лет через двадцать, папуасы там заговорят по-русски… Есть к тому некоторые признаки. Одна из «примет» — лежит на столе. Стопкой… Весь тираж. Для автографов… Тридцать восемь экземпляров сорокадвухстраничных брошюр (аж целый «авторский лист»), в глянцевой обложке… Оформление, правда, просто черно-белое. Зато с картинкой… Всё по-взрослому, моё имя — сверху, название — ниже. Глянец, обрез, стиль… Безупречно качественная работа. Что особенно бесит.

Когда я увидела эти картинку и название — руки сами зашарили в поисках что-нибудь потяжелее… Кое-кого стукнуть… Сами вообразите: мой литературный дар — заведомо ниже плинтуса. Начальство сказало изложить материал популярно. Родить, так сказать, «исторический обзор пищевой проблемы для чайников»… А не дано. Долго мучилась, но доступно «развить заданную тему» — не моё! Вспомнила предложение Ленки помочь с литературной обработкой и оформлением. Где была моя голова?! Та сразу согласилась. Да легко! И, уже через два дня — притащила остро пахнущие работающей лесопилкой «типографские» экземпляры… Оказывается, как раз позавчера, наши химики сварганили суррогатный «тонер» для самого большого офисного ксерокса. Бедные наивные буржуи, оставшиеся в XXI веке! Они рассчитывали, что продажа «фирменных расходников» — монопольное право производителя множительной техники. Только не в России… Ха! 5 % ламповой сажи и не менее 3–5% канифоли (в пересчете на сухой вес «продукта») разбалтывают в жидком спиртовом (или ацетоновом) растворе клея БФ-6. Выливают в горячую воду. И — вуаля! Спирт растворяется в воде, а несмачиваемая черная смола — превращается в мельчайшие капли водной дисперсии. Те, что до 10 микрон — для грубой светокопии, менее 0,1 микрона — для полутонов. Размеры микрошариков тонко регулируются температурой воды и концентрацией «композиции». А сушили «тонер» элементарно. В теплом помещении, контачащим с 20–30 градусным морозом. Проще говоря — на складе лесоматериалов, где хранятся доски и окоренные стволы, для распускания на шпон… Если подопытный ксерокс не навернется от адской смеси в ближайшие дни — попробуют приготовить аналогичный «сажевый» реактив для лазерных принтеров.

Ни к цвету (черному, как совесть тирана), ни к прочности краски — претензий не имею. Страницы — тоже не слипаются. «Фирма» гарантирует… Говорят, ещё недавно, с помощью данного рецепта, мужики ухитрялись сводить концы с концами посреди лютого безденежья. В стольный Питер свой самопальный «тонер» возили. На «фирменные» пункты заправки картриджей… Совсем другое дело — содержание «издания». Не зря своё имя Ленка спрятала внутри. Типа, «под редакцией такой-то…»

Вообразите — дизайн обложки в стиле издательства Сытина, начала ХХ века. «Народная энциклопедия», мать её… Поучительная картинка — «Рог изобилия», из которого сыплются плюшки, завивается «спиралью развития исторических формаций». Свирепые людоеды, охотники-собиратели и первые земледельцы, злые работорговцы, завоеватели и разные угнетатели — сменяют друга. Поверх помпезной виньетки — имя. Галина Ибрагимова (здравствуй, Володя). Ниже название книжки — «Еда и Режимъ». Дореволюционным шрифтом и орфографией, с твердым знаком на конце… У обреза обложки, посвящение — «Рекомендовано издателем в качестве базового курса политической грамоты для матросов, солдат, крестьян, сочувствующих прогрессу научных работников и начинающих императоров». Тем же самым шрифтом с «ятями». Хотя внутри почти нормальный русский язык… Точнее — фельетонный стеб. Лихая пародия на «Диалоги» Платона, изложенные разухабистым интернетовским сленгом, с изрядной примесью «падонкафского»…

— Лена… — ласково, чтобы не вспугнуть, пусть подойдет поближе. Нет, опасается, умная… — Ты специально решила поиздеваться?

— Галя, только это… — а сама-то жмется к входной двери… — сильно не ругайся… Честное слово — так было надо!

— Кому?! — могла хотя бы предупредить, что захотела пошутить в своем «масковском» стиле. Может быть — я бы поняла…

— Галя, — убедилась, что, стоя к двери спиной, защелку не открыть, а металлическая кружка уже в моей руке, — Эту твою «записку», простым людям — читать невозможно. Считай, что я её перевела… на «общечеловеческий». Сохраняя основной смысл!

— А иностранные фильмы, вместо Гоблина, ты озвучивать не пробовала? — доля правды в её словах, однако, есть… Стенограммы всегда читаются трудно. Письменный и устный языки разные.

— Хуже, — нахалка смекнула, что сейчас её не убьют, и осмелела, хамски устроилась на откидной сидушке, — Изучаю и перевожу на современный язык аутентичные русские документы конца XVI и начала XVII века… Тренируюсь читать-писать их «уставом», «полууставом» и «скорописью», — высунув язык, вращая глазами и крутанув пальцами возле ушей изобразила, как у неё в голове шарики заходят за ролики, — Оно сходу машинально получилось. Потом глянула — да вроде и ничего. Отражает дух эпохи… Не?

— Кто-нибудь ещё «это» уже видел?! — может быть, ещё не поздно растопить похабной макулатурой ближайшую печку?

— Ахинеев — в восторге… Соколов — взял почитать сигнальный экземпляр, — значит, всего брошюр отпечатано сорок. Поздно…

— И что мне народ скажет? Я готовила серьезный материал, а у тебя получилась — помесь комикса с фельетоном.

— Спасибо скажет… Всё путем! Сама прикинь, твою книжку, уже с первого взгляда — хочется взять в руки… С первой фразы — дочитать до конца страницы, а потом — просто до конца. Поверь выпускнице журфака! А ржачь — он для снятия нервного напряжения. Ну, бывают вещи настолько серьезные, что говорить о них можно только шутя… И вообще — «информация из вторых-третьих рук всегда кажется полнее и достовернее фактического материала». Так работает «естественный смысловой фильтр».

— И что мне теперь делать? — ощущение, как в детстве, когда во время новогоднего представления пьяный клоун за руку выдернул меня из первого ряда на арену цирка…

— Подписать экземпляры и наслаждаться заслуженным успехом… — интересно, а наглость — это заразно?

Я спокойна… я совершенно спокойна… Если понадобиться стрелять — рук не дрогнет… Последняя попытка понять — а не дура ли я сама? Отстраненно (словно вижу эту гадость в первый раз), опять раскрываю брошюру. Через силу, с болью вспоминая отточенные формулировки «исходника», читаю пасквиль на него… Против воли хихикаю… Потом — ещё… и ещё… Ленка права! Базовый смысл она сохранила. Даже термины. Просто действие переместилось, из аудитории вуза — в элитную баню для «VIP-посетителей». Степенные разговоры «про жизнь» там ведут «за рюмкой чаю» умело прорисованные Чекист, Директор, Старая Шлюха, Купец, Холуй и Клоун… Зажигает легко узнаваемая Блондинка (впервые допущенная на столь ответственное мероприятие и, со страху, до отчаяния храбрая, креатура Чекиста). То есть — я. Причем, Чекист говорит на чистой блатной «фене»… А все упоминаемые графические материалы, по воле дизайнера-авангардиста, суть «элементы оформления» зала для «симпозиумов» (в исходном латинском значении). Так как — место удобное, у нас и из Правительства бывают…

— Забористо… — отдадим должное чужому таланту, — Только, всему должен быть предел, — сама не заметила, как промахнула глазами добрую четверть изувеченного текста, — Речь-то о жизни и смерти миллионов людей…

— Ты готова провести разъяснительную беседу с каждым? — непередаваемый словами жест, обозначающий российское общество в целом, от последнего бомжа, до президента, — Так, что бы они поняли с первого раза?

— Если понадобится — вполне! Ленин, например, когда ему было надо, мог часами тачать лясы с ходоками…

— Героиня! Ты хоть раз возьми и попробуй. После первых 10 собеседников — язык сам начнет заплетаться…

— А если по радио трансляции, в записи? — Ленка смешно морщится, как будто я брякнула непристойность.

— Долго! Глазами, даже не очень грамотный человек, читает на порядок быстрее, чем воспринимает ушами.

— Всё равно, в таком виде — коробит… Можешь обижаться, — «акула пера» понимающе ухмыляется.

— У нас почти треть личного состава — зеленый «молодняк». Едва после школы. С людьми надо говорить на понятном им языке. Иначе — они сами найдут того, кто по-простому перетолкует темные места. Оно нам надо?

— Раз мне попался в Интернете анализ знаменитой песни Высоцкого «О слухах»… — интересно, она её знает? Птичка высокого полета…

— Слышала… Словно мухи, тут и там. Ходят слухи по домам. А беззубые старухи — Их разносят по умам!

— Смотри! Песня — написана в 1969 году. Следовательно, «беззубые старухи» — это примерно ровесницы века. Нищее, голодное детство… Юность, погубленная в Революцию, разруху, Империалистической и Гражданской войнах. Мужья, потерянные в Большой Террор… Дети, убитые на Великой Отечественной войне… Но, бабки выжили и накрепко запомнили — «государство врёт всегда». Нет ничего невозможного. Любой, самый безумный слух может оказаться жизненно важной информацией, которую следует учесть, использовать и передать дальше… А ты — нахально лезешь, к настороженным вооруженным людям, почти во фронтовых условиях, с шуточками. Подделываясь «под свою»… Не опасно?

— Поспорим, что всё проскочит, как по маслу?

«Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется…» Аж до воскресенья, я ждала громкого отклика. Однако, состряпанная Ленкой информационная бомба с концами булькнула в бездонное человеческое болото так и не вызвав никакой видимой реакции. Ну, за исключением мимолетного визита знакомого морпеха… Казалось бы, всё строго по делу. Оприходовала очередные образцы, перекинулась парой слов… а потом, он робко поинтересовался — «нельзя ли почитать вашу книжку». Словно у какой-нибудь всемирно прославленной Джоан Роулинг. Вежливо! Хотя парень — ещё тот, наглый до дерзости… Пришлось отдать собственный «авторский экземпляр». Если подумать, зачем он мне нужен? Подержалась и хватит. Понадобится — на «винте» есть «электронная» версия. А бумажная копия нужнее тем, у кого компьютера нет, и уже не будет никогда. Не глядя, протянула руку, сняла с полки и вручила… Без малейших сомнений. Как сказал бы Ахинеев, поделилась по-братски. А у того — в руках кулечек. Взятка! Впервые в жизни… Видно, визитер не надеялся на столь быстрый успех и приготовил весомый аргумент. Ничего себе…

— Что там? — надо же что-то сказать…

— Подарок! — а смысл? Я бы и так книжку отдала, — Спасибо! — что тут вообще происходит? Он ведь даже покраснел! С чего бы вдруг?

— Хоть намекни, — подношение старательно упаковано в многослойный пакет, так сразу и не развернуть.

— Товарищ Ахинеев сказал — вам должно понравится, — обветренными руками бережно спрятал брошюру за пазуху, развернулся и ушел. Дела…

Внутри свертка обнаружилась щедрая горсть округлых подсохших комочков, размером с крупную сливу, состоящих из зерен густой темно-коричневой массы, остро пахнущей смесью аптеки и элитного парфюмерного магазина. Что-то очень знакомое… Почти забытое и совершенно невозможное, в окружающем меня спартанском быте. Не доверяя памяти — сунулась в справочники… На подкосившихся ногах шагнула к диванчику… Села, глядя на содержимое кулька издали. Наконец, собралась с духом, пинцетом аккуратно переложила комочки на чашку весов. Больше 150 граммов самого дорогого в истории продукта животного происхождения — натуральной кабарожьей струи. Рыночная цена «сырого мускуса» в XXI веке — на вес золота. В XVI–XVII веках, особенно на Ближнем Востоке, если верить тому же справочнику — как минимум, в 3–5 раз дороже золота. Ничего себе «подарок». Если вот «это» продать по рыночному курсу европейскому парфюмеру — хватит на несколько лет довольно приличной жизни. А если, по правильному, приготовить готовый к употреблению стимулирующий препарат — стоимость удесятерится… Обычная дозировка 20–25 граммов «струи» на пол-литра спирта. Правда, из Прибайкалья до Европы — три года пешком… Лучше аккуратно высушить под вакуумом и хранить в герметичной таре. А может быть — это намек? Почувствовала, как заливаюсь краской… Да нет, маловероятно. Ахинеев — дядька грубоватый, но не пошлый, а молодежи ещё рано знать, как действуют на людей мощные половые стимуляторы. Я и сама, до этого момента не знала. Точнее, читала, как волшебную сказку… А теперь — верю! Когда, ещё за пару месяцев до начала гона, у взрослых самцов кабарги начинает вырабатываться мускусный секрет — их самочки приходят в необычайное возбуждение. Они буквально преследуют сильный пол, не дают прохода, сами лезут к ним на спину… Кабарга — это единственный вид оленей, у которых самцы в брачный период не столько сражаются за благосклонность самок (хотя кровавые поединки, до смерти одного из соперников — не редкость), сколько затравленно прячутся (!) от их назойливого внимания. На людей запах натурального мускуса — действует так же… Женщины буквально теряют голову. Особенно, с непривычки… Стыдобища, если подумать… Даже уши горят… Интересно, а Ленке они что-нибудь подарили? Очевидно, нет. И это правильно! Нечего поощрять разврат. Для настолько сильнодействующего препарата, самое разумное место хранения — сейф аптекаря… Или фармацевта… Ибо не фиг! В банку с притертой пробкой и под замок. Придет время — эта штука пригодится. Не вечно же нам сидеть в изоляции…

Не знаю, кто консультировал охотников. Даже «на глаз» (хотя я сознаюсь, что вижу подобное впервые) продукт отвечает самым строгим «мировым стандартам». В тепле мерзлые комочки рассыпались на гладкие блестящие зерна. Это хороший признак, он означает, что мускусная железа взята у здорового и ещё теплого животного. В нашем мире добыча натурального мускуса ограничена с 1979 года, когда кабарга была признана вымирающим видом. Для получения каждого килограмма надо убить примерно 160 самцов оленей. Зверушек безумно жаль. Вполне возможно извлечь секрет (мускус) из железы, не убивая животное, но, к сожалению, это чрезвычайно хлопотная процедура и практикуется она только в Саудовской Аравии. Там кабаргу разводят на специальных фермах и периодически, под наркозом, с помощью специального серебряного инструмента, «чистят» олешек от драгоценного секрета. Весь остальной натуральный мускус, на 80–90 % — результат браконьерского промысла и международной контрабанды. А здесь, в XVII веке, его основные потребители — страны Ближнего и Дальнего Востока. Западная Европа, в качестве «основы для ароматов», пока перебивается амброй. В Московии — мускус неизвестен вообще… Точнее, находится под строгим церковным запретом, как страшное «приворотное зелье»…

И не зря! Ощущения — как у блудливой кошки, нанюхавшейся валерьянки. Хочется мурлыкать и ласкаться. Бр-р-р! Специфический аромат уже забил все остальные запахи. Дело дрянь! Надо скорее упаковать это добро во что-то герметичное… Ещё несколько минут — и я за себя не ручаюсь. Голова буквально идет кругом… Черт! Христианские церковники не зря так люто ненавидели этот афродизиак, как и всё, что связано с сексом. А если вспомнить, что в закрытом помещении дух от мускуса может, практически не ослабевая, держаться неделями…

Телефон задребезжал, в самый неподходящий момент. Я едва успела тепло одеться и настежь распахнуть дверь. При включенной на всю мощность вентиляции, между прочим… Зимой…

— Галочка, это таки оно самое, о чем я подозревал? — голос завхоза не сразу доходит до сознания… Первая реакция — невербальная. До отвращения животная и первобытная. На том конце провода — мужчина! Мур-р-р!

— Оно самое… — проклятье! Никогда не ожидала, от самой себя, такой зазывной интонации… Кхым! Кхым!

— Галочка, вы себя хорошо чувствуете? — да, просто чудесно… Вообще нет слов… Цензурных… Одуревшую от либидо мартовскую кошку — пинком выкинули на трескучий сибирский мороз… Жесть! Мечта мазохистов…

— Позвоните мне позже, хорошо? — проклятая рука сама не хочет класть трубку. А душа — желает общения…

— Галочка, — если, этот самый Лев Абрамович, хоть разок хихикнет (он то, как химик, должен понимать, что со мною происходит), когда приду в себя — ни за что не ручаюсь. Хотя, именно сейчас — я на всё согласная. Аж противно, — Вы сдавали экзамен по технике безопасности? С летучими сильнодействующими веществами надо работать или в вытяжном шкафу, или надев защитную маску… — вот же зануда! Пытаюсь поймать ускользающую мысль…

— Кто-нибудь ещё в курсе, как это действует? — гм, не хватало мне ещё внезапного визита незваных гостей. Стыда не оберешься.

— Только товарищ Ахинеев, — запомним на будущее, — Ничего, сейчас он в своей затее глубоко раскается…

В телефоне слышен стук брошеной на твердую поверхность трубки, отдаленная возня… голоса… А ну, подставляй лоб! Я сказал, лысый — подставляй лоб, раз проспорил! Звонкие удары щелбанов… Шорох, треск, шаги и опять голос…

— Пошлый негодяй осознал ошибку, примерно наказан и приносит вам свои глубочайшие извинения… — нет сил сердиться. И смеяться невозможно. Кто-то сказал «смех убивает желание». Оказывается, верно и обратное.

— Я не обиделась… — в моем состоянии, обижаться невозможно. Даже, почти замерзая… Ничего себе кумар!

— Простите, а поделиться выводами, по существу, вы сейчас в состоянии? — да что они себе позволяют?! Ох, вроде бы, совсем чуть-чуть, но отпустило. Как полезен свежий воздух… Попробую собрать мысли в кучку.

— Можете передать ясновельможному пану-атаману Вячеславу Прибайкальскому, что его «золотой запас» потяжелел примерно на полкило драгметалла… — пожалуй, следует добавить, — Это, по спекулятивным ценам китайского рынка.

— Сами ему сообщить в состоянии? — заботятся… о собственном здоровье. После щелбана «от Соколова» — можно и амнезию с инвалидностью заработать. Если до каудильо дойдет вся двусмысленная суть интриги…

— Хорошо, я ему позвоню… — только не в данный момент… В ухе отдается щелчок положенной трубки.

Вольно психологам учить своих пациентов «не думать о белой обезьяне»… Попробуйте не думать о сексе, сдуру нанюхавшись самого мощного из известных афродизиаков… Думаете, что ребеночек не способствует? Я тоже так думала… Ошибалась. Есть заметная доля женщин, у которых во время беременности либидо наоборот нарастает. Они эту пору потом всю жизнь вспоминают с загадочной улыбкой. Сейчас, общаться с Соколовым, воплощающем в себе все достоинства былинных «добрых молодцев», мне не уместно. Тьфу! Подсознание «про своё»… У каждого психа есть своя «белая обезьяна»… Надо потерпеть, пока мороз и ветер не выдуют из головы мускусный дурман… Не зря на востоке, это благовоние, считают «абсолютным оружием любви», позволяющим обаять практически любую даму. Шахи с султанами (по-настоящему состоятельные люди) — никого никогда не насилуют… Тупые феминистки, по сей день не подозревают, что гаремные бабы прыгали и прыгают к ним в постель сами.

Как, без приборов и тестов, жертва атаки психотропным ОВ может проконтролировать своё состояние? У Станислава Лемма в «Футурологическом конгрессе» главный герой угодил в аналогичную переделку. В чужом городе, охваченном антиправительственным мятежом, тот отхлебнул водопроводной водички с «химикатами», подавляющими агрессивность… Помнится, он сам себе отвешивал затрещины и пытался анализировать реакцию… Метод — не хуже прочих. Завернусь-ка я в одеяло, закрою глаза, что бы не видеть табло свихнувшихся от холода китайских электронных часов и попробую сочинять про мужиков гадости. Когда (если) начнет получаться — можно звонить Соколову.

Взять, например, преподнесшего мне эту дрянь морского пехотинца. Допустим, он это сделал за нехваткой цветов или приличных духов. Но! Духи с афродизиаком — неприличные. Если такое не знал сам пацан, то знал хитрый, как три еврея, Ахинеев… Кстати, он его сюда и послал… Или, интригу замутил Лев Абрамович? Тоже ещё, жидовская морда… Да нет… Они оба — отцы семейств. Должны бы понимать, что «заехали женщине между ног» и вот сидит она, пылая ланитами, в полном обалдении и вынуждена проветривать лабораторию, невзирая на декабрьский мороз, чтобы закрылся так некстати «распустившийся цветок»… И служивый — хорош… Это же предрассудок, что в «интересном положении»— низ-зя… Ещё как льзя! А он, значит, шарахнул феромончиком и по-джентльменски ушёл. И пусть одинокая дама хоть на стенку лезет. Логично? Не, ни фига не складывается… Парень — солдат-срочник. Следовательно — не видел голой женщины, как минимум год… Даже просто посидеть со мною рядом и поболтать о пустяках — для него праздник. Знаю! Бывало! А этот, вдруг — сразу распрощался… Хотя, обладая таким средством, как натуральный мускус, мог бы мне тут устроить «сексуальную революцию». По внешности и поведению, вполне себе брутальный парнишка… Да таких, при жизни — в святые записывают! Выводы? Во-первых, в голове, хоть и медленно, но понемногу проясняется… Во-вторых, я чего-то важного не знаю… Всё происходящее выглядит типичнейшей «оперативной провокацией»… или «проверкой на вшивость».

Устроить, в порядке упреждающего удара и ради разнообразия, хороший скандал? Дамы меня поддержат… Стоп! Вот здесь — логическая ошибка. При современном соотношении «одна тетка на шесть мужиков», наш экспедиционный «слабый пол», причем давненько, ведет себя очень-очень тихо… Кроме меня, Ленки и Дарьи Витальевны — никого не видно и не слышно. Что вполне естественно. «Вертикаль власти» давно развалилась и никакой надежды стать «подружкой начальника», пусть даже в составе гарема — больше не существует… Зато — велика вероятность стать «общей женой», в духе вульгарного марксизма или банального матросского кубрика. Кто сомневается — усиленно рекомендую классическую коллективную робинзонаду «Мальвиль» Робера Мерля. Француз описал полиандрию в борющейся за выживание маленькой коммуне достаточно галантно, но, увы… И не надо думать, что в реальной жизни — оно по-другому. Сплошь и рядом, даже вопреки суевериям о «женщине на корабле…» Цитата из папиной книжки — «До революции, во время любых ревизий, на кораблях российского морского флота неизменно находили баб…» На флотах других морских держав — творилось то же самое. Грубо, некрасиво, но документально точно. Неведомыми путями, нижние чины повсеместно протаскивали на борт «подружек»… и потом любили их «в очередь»… Не обращая внимание на своих собственных офицеров, вынужденных «монашествовать». Между прочим, в отношении несчастной Голдан, аналогичные предложения уже подавались… Что характерно — офицерами. Ленка сильно ругалась…

Отдадим должное вождям. От указанной печальной перспективы экспедиционных барышень (включая и меня лично), спасает лишь зыбкая надежда, что «аномалия», рано или поздно, в обозримом будущем откроется… Ну, и высокие моральные принципы, если не… Как бы не дико такое звучало для одуревшей от мускуса бабы. Вот противно Ахинееву принуждать другого человека к чему угодно… И уж тем более — к сексу. Принципы у него… А матросики и солдатики — на него смотрят… и мотают на ус… Настоящий вожак, в экстремальной обстановке — ведет себя вот так. За женщинами — не гоняет, себе — цену знает, на плотские «хотелки» — плюет. Хотя, мог бы злоупотребить… Реальная власть — она афродизиак, похлеще «химии»… Это про него поговорка — «Любовь зла, полюбишь и козла»…

Что в сухом остатке? Голые факты. Сейчас — самый разгар гона у кабарги. Если вояки с геологами ходят в походы — она привычный объект промысла. Кабарги тут по скалам скачет больше, чем зайцев. При почти полном отсутствии естественных врагов (уж очень шустрая и прыгучая зверушка). Воленс-ноленс копятся «трофеи». В том числе — железы с мускусным секретом. Что с этим добром делать? Можно — тупо сдать к завхозу на склад… или даже выкинуть, как «вонючую дрянь»… Можно — в приказном порядке вручить специалисту (мне) на обработку… А можно — сделать красивый жест и подарить тому, кто оценит. Сущий пустяк… Верных полкило червонного золота и взрыв эмоций, в качестве бесплатного довеска. Гуманнее — огреть из-за угла доской по голове… А можно — сделать вид, что даритель истинной цены «продукту» не знает. И отследить «реакцию получателя»… Эге, судя по трезвости мыслей — основной кумар прошел… Двери — закрыть! Вентиляцию — вырубить! Где телефон?

— Алло, коммутатор? Дайте — «Склад боеприпасов»… Алло, Лена?! У меня — неожиданный вопрос. Тебе, в последнее время, ничего ценного не дарили? Золотой самородок? Утром?! Да что сегодня за день такой. Ага, и мне тоже… А не скажу! Хорошо, только потом. Сейчас, у меня срочный разговор с Соколовым, — ну, затейники!

— Соколов слушает! — вот так, один щелчок — и соединение установлено. Никогда не забывайте, что ручной коммутатор — не АТС. Он обладает собственным разумом и «свободой воли». Короче, оператор нас подслушивал.

— Вячеслав Андреевич, у меня новости… — гм, судя по оперативности установления связи — начальство полностью в курсе.

— У меня — тоже… Вы сейчас свободны? Я подойду? — не хочет устраивать обсуждения по телефону? Или…

— Опять втроем? — это не вопрос, это констатация факта…

— Опять! — по полевому телефону «отбой связи» при ручном соединении воспринимается совсем иначе, чем в городских условиях. Ни тебе «коротких гудков», ни механического голоса «телефонного робота»… Тишина и помехи на линии. Трески, шорохи, низкое гудение, неразборчивые голоса на пределе слышимости…

А ладно, засекаем время… Китайские часы, стоило закрыть дверь лабораторного «модуля» и нормально заработать отоплению, снова пошли «как надо». Только раздеваться — рано. По углам — снег. На стеклах — иней. Одна радость, посторонних запахов не чувствую. Совсем… К моему счастью, синтетическая облицовка ничего не впитала… А вообще — нос работает. Для пробы открыла пузырек с настойкой валерьянки и убедилась… Ух!

— Кто там?! — забавно, я уже забыла, когда последний раз стучали в дверь… Постоянные посетители обычно барабанят в окошко. Во-первых, так получается заметно громче. Во-вторых, даже ночью — гостя хорошо видно.

— А пачиму ви спг'ашиваете? — если кого сегодня не ждала, так это завхоза. Неужели, Ахинеев застеснялся?

— Открывай, Сова — Медведь пришел! — появление его в компании Ленки — сюрприз «за гранью вероятного».

— Галина Олеговна?! — вот и гражданин-товарищ «самый главный начальник» прибыли… Команда в сборе.

— Можете не раздеваться! — и иней на стойках, и снежные заносы на полу — прозрачно намекают, но вдруг…

— Что-то с отоплением? — Соколов, как всегда, по-мужски прямолинеен — «сломалось — будем чинить!»

— Что-то со мной… Не бойтесь, оно почти прошло, — наверное, закутанная во всё разом, я народ шокирую.

Взгляды Ленки и Соколова скрещиваются на завхозе. Тот, с великолепной безмятежностью, закатывает к потолку блудливые семитские гляделки (умеет, когда хочет, прикинуться сущим ближневосточным жуликом) и выполняет всем телом замысловатое движение, по идее — призванное изобразить неискреннее раскаяние…

— Галочка, я повторно дико извиняюсь! Так было надо… — и безжалостно добавляет, — Ведь вам полегчало?

— Что они тебе подсунули? — жадный профессиональный интерес Ленки примирил меня с неизбежностью.

— Натуральный мускус… В товарном количестве…

— А в чем проблема? — видя моё замешательство, не отступает, — Это, который для духов? Дай понюхать!

— Девушки, мы таки собрались по серьезному делу, или вы собиг'аетесь устроить здесь оргию? — Нет, Лев Абрамович — неподражаем. Кто бы другой постеснялся… Из солидарности — «химик химику глаз не выклюет»…

— Время! — руководство перехватило контроль над ситуацией, — Все садитесь! Будем решать по быстрому…

— Есть! — завхоз дисциплинированно плюхается на диванчик, тут же, сдавленно крякнув, распахивает свой как бы тулуп и выдергивает из-за пояса на стол огромный черный пистолет. Кажется, системы Стечкина. Дела…

Прошлый раз, на ночной сходке, заседая без верхней одежды, мы поместились свободно… Сегодня — места отчаянно мало. Пришлось уступить Соколову своё кресло. Втиснулась у стенки рядом с завхозом. Ленка — примостилась с другой стороны. Ну?

— Поздравляю! — на стол шлепается уже капитально зачитанный, с загнувшимися углами переплета, экземпляр книжки «Еда и Режимъ», — Вы хоть подумали, насколько «взрывной материал» запускаете в массы? Сегодня у нас — вторая, за месяц, попытка мятежа!

— «Нам не дано предугадать, чем слово наше отзовется…» — безмятежно цитирует древнего классика Ленка. Стоически выдержав грозный взгляд Соколова, с нажимом добавляет, — «Золото — проверяется огнем, женщина — золотом, мужчина — женщиной… А начальство — правдой», — выдерживает паузу, разводит руками и чеканит, — Я сразу вас предупреждала… Лев Абрамович — свидетель. А вы — до последнего, не хотели верить. Убедились?

— Убедили… — мощные пальцы мнут многострадальную брошюру, — Кого проверяли золотом — я догадался, — эге, так получается, я не единственная дурочка в сегодняшнем цирке, — Интересно, кого вы проверяли женщиной?

— Профессора Радека, естественно…

— А кого выбрали женщиной? — завхоз хмыкает. Ленка скидывает капюшон. Она причесана и подкрашена…

— Меня! — логично, самая яркая девица в экспедиции… А Радек, по слухам, «на той стороне» питал слабость к симпатичным студенткам.

— Не стыдно? — эх, гражданин-начальник, плохо вы знаете современную молодежь. Если уж она чего решила…

— Вячеслав, — завхоз примиряющее выставил вперед открытые ладони, — Я лично всё санкционировал. Так было надо! Риск, в пределах допуска…

— И что мне теперь делать? — у Соколова озадаченный вид.

— Втык! — подвижная еврейская физиономия завхоза принимает выражение ханжеского смирения, — Пускай Галочка послушает, к чему приводит даже легкая неполнота предоставляемой руководству информации. Я то — служил во взводе разведки. Нас на эту тему дрючили жестоко. Любая деликатность в «добывании» — неуместна.

— Я всё точно и подробно написала! — если дошло до того, что к тебе негласно применяют «проверочные мероприятия» — запираться глупо, — Люди, во все времена одинаковые. Пока у нас, причем довольно точно, воспроизводится динамика общественных процессов первого года Блокады. В «Приложении» имеется понедельный анализ событий Блокады и развернутый выбор альтернатив.

— За одним исключением, — скрипнул зубами начинающий каудильо, — Где там, хоть одним словом, упомянут «заговор ученых»?

— Э-э-э… — попробуйте объяснить, что когда научная работа ведется под контролем ФСБ, ругать в ней отечественные спецслужбы несколько затруднительно… Даже, при описании событий середины прошлого века, — Я думала, из контекста можно догадаться…

— Ясненько, — от тяжелого вздоха Соколова качнулась лампа, — Давайте, я сделаю вам краткий обзор последних событий, а потом — вы меня просветите «как мы докатились до жизни такой».

Как обычно, когда по горло загружена собственной работой, глазеть по сторонам некогда. А мельтешение окружающей жизни — идет фоном, вспыхивая отдельными яркими событиями, только если они касаются лично тебя. Надо отдать должное руководству (и Ленке) — основной «груз плохих новостей» отражается на стенде, но громогласно объявляют — только хорошие, а самые заметные (это предложил Ахинеев) — не афишируют вовсе. Как будто, так и надо. Ленка мне объясняла, что по сходному принципу работала «в ту войну» британская пропаганда. Позже, «по праву победителя» — признанная самой успешной среди стран участников Второй Мировой. Резон в этом есть. Трудно описать радость, когда, например, всем снова позволили пользоваться электрическими чайниками. Разрешили, и всё… Не вдаваясь в объяснения, почему наконец-то сделалось стабильным сетевое напряжение 220 В. Лампы в «лабораторном модуле» и осветительные фонари снаружи теперь горят полным накалом. Правда, на вилках сетевых шнуров и розетках грубо обозначили «плюс» и «минус». Если вставить «наоборот», на чайнике перестает светиться сигнальный огонек. Зато, как говорят, стала меньше вероятность, что постоянным током кого-то убьет. Наверное, я действительно «насквозь городская», если воспринимаю подобные вещи, как само собою разумеющееся… Являясь жительницей единственного на всю планету (!) электрифицированного поселка. Но, себя не переделать. Привыкла! Света нет — непорядок, свет есть — норма. Починили и забыли…

Разумеется, краем уха я слышала о спешном возведении на ближайшей сопке (откуда осенью мне таскали на экспертизу шишки кедрового стланика и ягель) атмосферной электростанции. Как и остальные, краем глаза видела, тянущийся в гору, по специально вбитым вдоль узенькой просеки столбикам, толстый электрический кабель (когда-то припасенный для снабжения экспедиции энергией через «аномалию», с «Большой Земли»). Я даже немного поучаствовала (как консультант) в споре между «инженерами» и группой Радека, по поводу возможности гнать через этот кабель не переменное, а постоянное напряжение. В материалах, оставшихся после Володи, отыскалась историческая справка, о преимуществах и недостатках обоих вариантов. Если грубо, то на переменном токе легче работать, а постоянный ток — экономически выгоднее. Когда, в 1944 году, немцам надоели американские налеты на воздушные ЛЭП (практически беззащитные, сравнительно с окруженными зенитками заводами), они начали программу их замены на подземные высоковольтные кабели… Первая же линия постоянного тока Мисбург-Лерте, напряжением 100 кВ, блестяще подтвердила теоретические расчеты. Используя обычный кабель на номинальное переменное напряжение 10 кВ (!), немцы ухитрились передать по нему на порядок больше электричества. Просто потому, что «постоянное» напряжение пробоя, для любой изоляции, многократно выше, чем «переменное» и нет емкостных потерь. Обидно, что наши, прокладывая в 1942-м году «кабель жизни», для блокадного Ленинграда по дну Ладожского озера и пользуясь примерно таким же, как и немцы, кабелем, официально рассчитанным на 10 кВ переменного напряжения, эксплуатировали его «по старинке»… Хотя тот самый знаменитый кабель специально изготовили в расчете на «нестандартную эксплуатацию», с особо толстой изоляцией, применив вместо стандартной изоляционной бумаги — особую, «денежную», с водяными знаками, изъятую по такому случаю с «Монетного двора». Никто из высшего руководства не захотел «взять на себя ответственность», а нужных специалистов по высоковольтной технике в городе уже не оказалось. Тех из них, что не погибли на фронте, арестовали, замучили на следствии или расстреляли по «делу 555» и делу «Союза старой русской интеллигенции»… В результате, даже после частичного восстановления городского электроснабжения в январе 1943 года, «лимит потребления», на семью из трех человек, составлял всего 2 часа работы лампочки мощностью 40 Вт в день, а город в целом получал в 10–12 раз меньше энергии, чем мог, при использовании на подводном участке «вставки постоянного тока». Если каудильо недоволен моей тогдашней консультацией — так спросил бы сразу. Я бы дала подробности…

И вообще, если даже Соколов и прав, то почему не слышала стрельбы и какая зараза укусила мятежников среди зимы? Вроде бы поводов — ноль. Наоборот — жизнь налаживается. Только на днях, впервые с момента изоляции, мы культурно отметили праздник… День рождения морской пехоты России. Именно 16 ноября (27, если по «новому стилю») 1705 года, указом Петра I, был сформирован первый отечественный морской полк. Больших торжеств не устраивали, но вышел милый совместный ужин (кроме лиц, заступивших в караул, даже дневальных и кухонный наряд пригласили)… После, на «капустнике» (оказывается, так раньше называли КВН), выступили всякие самодеятельные артисты. Особенно запомнилась «Песня жидо-монгольского ига», в исполнении единственного у нас еврея дяди Левы и не менее единственного татарина Рината Саляева (один — бывший разведчик, второй — сержант взвода разведки морской пехоты). Они явились на импровизированную сцену, изображая российского двуглавого орла, то есть — затянутые в обшитый перьями балахон и, на два голоса (под фонограмму), с чувством исполнили до слез уморительные куплеты о службе «единому отечеству». Многих армейских намеков, правда, не поняла. Чем так сближает любые нации «борщ из небритой свинины», например? Про «Яхве с Аллахом — смотрят на нас!» — значительно после дошло. Но, народ вокруг — ржал в лежку.

Оказывается, помимо видимого прогресса, в экспедиции кипели невидимые страсти и бурлили подводные течения. О чем Соколов, в своей немного рубленой манере, довел до внимания почтеннейшей публики. Меня… Цитируя древних мудрецов, Ленка забыла добавить «поэты проверяются завистью». Можно ли считать ученых поэтами? В какой-то мере — наверняка… Творцы! Профессор Радек, при всех «карьерных» закидонах и робости перед начальством, в годину бедствий, однозначно показал себя настоящим ученым. Катастрофически потеряв в статусе (из одного из руководителей Проекта мгновенно превратившись в «нахлебника», а злые языки дошли до «виновника наших бед») — не пал духом. Аки легендарный Самсон, сражаясь с Львом (в миру Абрамовичем) он добился возможности продолжать исследования почти сошедшей на нет «аномалии». Хоть в одиночку! Для порядка (и на всякий пожарный), совсем без присмотра его не бросили. В нетопленном деревянном «мавзолее», где профессор теперь буквально дневал и ночевал, учредили вооруженный пост из «выздоравливающих». Мало ли… Жизнь полна чудес. Вдруг, «аномалия» откроется, да «не совсем туда»? Не хватало ещё, что бы профессора съела какая-нибудь потусторонняя «хока». А так — лепота… Закутанный в тулуп охранник читает книжечку, серый от недосыпа «естествоиспытатель» бдит над приборами, ловя исчезающие проблески активности «феномена», или занимается чем-то ещё, не менее научным. С паршивой овцы — хоть шерсти клок… И никто не скажет, что труд, потраченный на возведение громадной, никому не нужной совершенно пустой избы, высотой в 2 человеческих роста, потрачен зря… Исследования продолжаются! Мы, по-прежнему — на переднем крае науки… Менталитет! Лично я полагаю, что Радеку, кровь из носу, хотелось доказать общественности свою полезность… И он таки её доказал.

Сначала, в одиночестве, при тусклом свете ручного фонаря, с шагом в полметра, методично замеряя сопротивление грунта на укрытой «мавзолеем» площади, он составил «электрическую карту» площадки вокруг «аномалии». Затем — наложил на неё план «остаточной активности». Определил самую «посещаемую» точку, попутно установив практически точное её совпадение с зоной «наименьшего электрического потенциала» земляного пола. Вот хоть убейте, не объясню, что это такое значит… И, размахивая бумажками — явился к завхозу, чтобы потребовать «строго фондируемый материал»… Толстую медную трубу. Завхоз настолько ошалел от самого факта (а может быть наглости запроса), что трубу без звука выдал. Целых два с половиной метра. Окисленную, местами, пробитую и помятую, но всё же медную и трубу. Радек, с помощью ручного бура и единственного охранника, вогнал обретенное сокровище в заветное место, почти заподлицо с грунтом, наполнил внутренний канал трубы солью… щедро залил соль кипятком и… едва успел откатиться в сторону… «Аномалия», совсем крошечная, размером с детский кулачок, появилась точно над торцом получившегося заземления, а исчезла — с явной неохотой. И в дальнейшем — повадилась возникать исключительно там… С практической точки зрения — результат ничтожный. Однако, с научной, на мой взгляд — Радек продвинулся весьма далеко…

Рекламировать сомнительный «триумф» руководство экспедиции не спешило. Однако, поневоле, стало относиться к затеям Радека с гораздо большим пониманием. Причина понятна — «а вдруг?» Маленькая надежда — много лучше, чем полное её отсутствие. Тем более, что следующий шаг профессора оказался по иезуитски дальновидным… Локализовав «аномалию» в точно определенном месте, он предложил использовать свободное пространство «мавзолея» под буферную аккумуляторную батарею электрической сети поселка. А заодно — протянуть туда же высоковольтный кабель от только строящейся атмосферной электростанции. Благо, места для установки «преобразующей части» хватало, а сам «мавзолей» располагался в отдалении от всех жилых помещений… Это расширение полезной площади сразу же примирило Льва Абрамовича с существованием «помпезной избушки». А заодно — обеспечило естествоиспытателя «приходящей рабочей силой». Как выяснилось, все перечисленные «уступки» — являлось частями далеко идущего замысла…

Дело в том, что если базовая физическая природа «аномалии» продолжает оставаться тайной, то многие её «локальные проявления» оказались до удивления вещественными. И в первую очередь — огромная чувствительность к «электрическим свойствам» окружающей среды. Про любовь к штырю заземления, я уже написала… Ставились опыты по «электрическому управлению» феноменом. В частности, неожиданно выяснилось, что подача в зону «аномалии» импульса электрического тока высокого напряжения, обычно сопровождается колебанием её размеров. Судя по расположению стоек с аккумуляторами (обычные батареи от грузовых автомобилей) кольцом вокруг трубы «заземления», Радек планировал, в удобный момент, разрядить всю доступную мощь поселковой электросети… Или, чем черт не шутит — устроить замыкание высоковольтного кабеля атмосферной электростанции… Видели американский фильм «Назад в будущее»? Там герои тоже питали свою «машину времени» от разряда молнии… «Момент» подвернулся вчера вечером… Монтажные работы по прокладке кабеля и сборке схемы как раз завершили, но полную проверку и настройку оборудования — отложили до понедельника. Оказывается, пуск новой техники в воскресенье — «плохая примета». Станция на сопке, тем не менее, уже начала работу в «холостом режиме» (я и другие любопытные видели «лисий хвост» ледяной взвеси, потянувшийся от неё в темном небе). Произвести несколько заключительных переключений — Радеку с командой не мешали… Более того, глянуть на эксперимент — собрался народ. Те, кому особенно интересно… И вышло натурально круто, пускай, совсем в неожиданном смысле. Зато я — всё проспала.

До сих пор жалею, что, с началом нашего маленького собрания, я сразу не включила запись. После — вышло бы не совсем этично. Каюсь, очень руки замерзли. Теперь, своими словами, пересказывать тяжело. Это у Соколова — дар. Несколькими фразами он способен выпукло описать целую картину. К счастью, кому надо — могут своими глазами посмотреть документальный фильм Ленкиного производства «База — на связи». Про это самое…

Конечно, чутьё (а скорее — знакомства) профессиональной журналистки — Ленку не подвели. Едва заслышав первые разговоры о «пробном эксперименте» — она немедленно нашла способ затесаться в группу «наблюдателей». А в итоге — принимала самое активное участие в событиях. Талант, что уж там. «Цифровой» кинокамерой — снимала сама, а «пленочную» — пристроила на штативе. Мера не лишняя. Про влияние «аномалии» на тонкую электронику известно маловато. В случае отказа цифровой аппаратуры — старомодная «пленка» сохранила бы изображение в любом случае. На химические реакции в фотоэмульсии (как точно известно) — действие потусторонних сил не распространяется.

Особую прелесть придает фильму режиссерский замысел самого профессора (страстное увлечение театром — даром не проходит). Вообразите обстановку «сурового паропанка», в стиле экранизаций романов Жюль Верна. Барак из могучих бревен… Стены, уходящие во мрак, слегка рассеиваемый скипидарными светильниками… Угрюмые люди в поношенной теплой одежде, окружившие немногим лучше освещенный пятачок земляного пола, заставленный приборами… Змеятся под ногами кабели, на заднем фоне — громоздятся стеллажи с аккумуляторами, в центре — лист ватмана, подсвеченный единственной электрической фарой. Перед ним — вбитая в грунт медная труба, на торец которой надето черное пластиковое кольцо с проводами (как объяснили мне знающие люди — «импульсный трансформатор). В полуметре над трубой, гладкий металлический шар на конце диэлектрической штанги, висящей в растяжке между землей и крышей. Второй конец гладкого коричневого стержня, похожего на огромный ключ от ручного телеграфа (как выяснилось, именно таким ключом и являющийся) — крепко держит пожилой моряк. Из темноты над головами, по цепочке изоляторов, к шару тянется снежно-белый высоковольтный провод. Если качать штангу, то при сближении шара и торца медного «заземления» — вокруг них расходятся голубые сполохи тлеющего электрического разряда. Но, главное не это! В тот момент, когда расстояние между шаром и обрубком трубы сокращается до минимального, вместо удара оглушительного грома и ослепительной вспышки могучей искры (как полагается в нормальном случае, по законам физики) — луч света от фары перекрывает клочок сероватого «мрака», создающий на бумаге четкую тень. Вся электрическая мощь атмосферной электростанции, «напрямую» подведенная к шару (как показали замеры — под 15 МВт пиковой мощности, ночью на вершине сопки ветрено) — разом ухает в прорву маленькой рукотворной «аномалии»… Шар поднимается — «клякса» исчезает… Шар опускается — она возникает снова… Чаще, реже, чаще… Идет передача азбукой Морзе! Профессор Радек, в художественно распахнутом полушубке, растрепанный, без шапки (словно герой героико-фантастического боевика), диктует по измятому листу (явно припасенному заранее) «последнее сообщение на Большую Землю»… Ну, прямо, как командир затонувшей подводной лодки… «Знайте, мы живы! Мы боремся! Наши потери… В строю осталось… Повторяю — мы ещё живы!» Умом-то понимаю, что старый хитрец загодя распланировал сценарий, расписал роли и специально «играл на публику», но всё равно — зрелище на экране получилось грозное, красивое и романтичное. Аж мороз по коже…

Ещё признаю, Радек — настоящий ученый. Это не моё мнение, даже не Соколова. В кино народ потихоньку делился впечатлениями, а я слушала и запоминала. Пригодится или нет, а понимать, чего стоит каждый человек в экспедиции — надо… Жизнь, как выяснилось — штука непредсказуемая. Надо расти над собой.

— Глянь, Вась, там внизу — надет на трубу токовый трансформатор. Он что, для оценки «нагрузочной способности» уникального природного явления?

— Естественно. Настоящая наука начинается там и тогда, где и когда начинают что-то измерять.

— Так толку с него? Это ж не лаборатория… Смотри, а разряд гаснет, как в вате…

— Между прочим, мало кто знает, что хороший токовый трансформатор, просто надетый на самый обыкновенный громоотвод, стоящий на самой обыкновенной крыше, дает довольно таки много интересной информации даже в каг-бэ ясную и безоблачную погоду… Народ ленив и нелюбопытен…

Впрочем, я немного отвлеклась. Самое-самое главное — началось потом. Когда в избу, перескакивая через выбитые двери и слепо шаря по сторонам лучами фонарей, ворвались вооруженные автоматчики, во главе с размахивающим пистолетом полковником Смирновым… Во-первых — Радек не испугался. Вообще… Словно именно такой выходки, именно в этот момент от Смирнова и ожидал. Во-вторых, даже оказавшись в перекрестии доброго десятка слепящих световых лучей — он спокойненько продолжил диктовать своё сообщение. Я бы так не смогла… В третьих, когда экран, крупным планом, заполнило лицо самого полковника (перекошенное от злобы, с налитыми кровью глазами бешеного кролика) и всем стало ясно, что шутки кончились — голос профессора за кадром даже не дрогнул.

— Добрый вечер, Андрей Валентинович! — две работающие камеры позволили Ленке задним числом соорудить из добытой «хроники» практически голливудскую «нарезку кадров», когда лица собеседников появляются на экране поочередно, — Неужели, так замерзли, что двери с петель срываем? — на моей памяти, спрашивать подобное у дула наставленного на себя пистолета рисковали только до предела развязные герои Бельмондо. Видно же, насколько полковника распирает ярость.

— Кто… вам… разрешил?! — руки у оператора дрожат. Но, кажется, что, от лютой злобы, на экране дергается лицо говорящего, — Кто вам позволил вести передачу, без санкции руководства?! — от праведного негодования у Смирнова срывается голос…

— Правильнее сказать, кто бы нам это запретил? — с моей точки зрения, профессор нагло нарывался… Однако, мужики за его спиной как-то дружно сдвинули плечи и сжали кулаки… Обидно теперь вспоминать, как много я тогда не понимала…

— Точно в дырочку, гражданин начальник! — незнакомый голос, — Информирую! Ни одно из положений «Закона о связи», «Правил», Приказов или «Наставления по связи» не препятствует тому, чтобы судовые или наземные радиостанции, в случаях бедствия, использовали любые (!) средства для привлечения внимания, получения помощи и сообщения о своем местоположении… — этого дяденьку, в драной флотской «техничке», я несколько раз наблюдала среди работающих связистов. В отличие от небрежно гламурного профессора, явно никогда в жизни толком не дравшегося, у «спеца» перебитый нос боксера и манеры бандита, — За отсутствием радио — сойдет и пульсация «аномалии». На той стороне поймут… Вопросы?

— Это демагогия и несанкционированное нарушение режима секретности! — ох, почему-то мне кажется, что полковник произнес это совершенно зря…

— Незачет… Как военный человек, вы обязаны знать, что в вахтенных журналах радиостанций, помимо записей о времени связи с корреспондентами, частоте, слышимости, условиях связи и её перерывах, обязательно вносятся записи — «О проверке капитаном судна (начальником экспедиции) знаний и умений пользоваться передающим оборудованием у членов экипажа, ответственных за объявление сигналов тревоги и ведение информационного обмена, связанного с бедствием»… Вот он — ответственный! — от панибратского хлопка по спине Радека ощутимо пошатнуло… — Вот — это барахло — аппаратура связи! — объектив камеры лениво скользит по притихшим автоматчикам, робко разглядывающим курящийся голубоватыми язычками кистевых разрядов шар высоковольтной установки и трубу «заземления» под ним, — Соколов — в курсе… Протокол и видеозапись — ведутся… Претензии по существу — есть? Если нет, требую — посторонним очистить помещение узла связи! — ого, даже так?

— Дайте сюда эту гадость! — свободной от оружия рукой Смирнов потянулся выхватить у профессора мятую бумажку с текстом сообщения. Увы… Волшебным образом появившийся сбоку черенок пожарной лопаты совсем легонько хлопает полковника по локтевому суставу. Так оно так выглядит со стороны… На деле же — рука мгновенно повисает плетью… Кажется, за оскорбление действием своего непосредственного начальника в армии полагается до десяти лет общего режима… «Спец» смело шагает вперед, выталкивая Радека с линии огня и на ходу продолжая сыпать казенными словами..

— Руки! Подлинники радиотелеграмм всегда сохраняются в архиве радиостанции. И кому попало — не выдаются. Вам надо? Выдача копий с подлинника, переданной официальной радиотелеграммы, разрешается по запросу лица, подписавшего радиотелеграмму, его начальника или — по разрешению начальника связи, — похоже, бывший боксер чеканит наизусть какой-то руководящий документ….

— Я имею право! — ха… Володя меня учил, что «имеющий право — о нем не кричит, а спокойно пользуется»… Если до сих пор не началась пальба — с «правами» у незваных гостей большой напряг… Думаю, в отсутствии свидетелей, они бы без проблем профессора утихомирили… А вот так, стрелять прямо в объектив работающей телекамеры — трудно… Особенно, на глазах у посторонних… Впечатление, от увиденного — как от заранее организованной жестокой провокации, — Я… я — вам приказываю! — игнорируя отчаянный вопль Смирнова, профессор, нарочито медленно, складывает свой листок и прячет его в карман… Не любит Радек военных, ох не любит…

— Всем стоять спокойно! Изъятие или осмотр подлинников радиотелеграмм допускается только органами дознания и следствия, а также судебными органами в установленном порядке… — вынырнувший неизвестно откуда на передний план «серый» тип, так мне и не представившийся во время памятных «посиделок с психостимуляторами», как нельзя кстати, — Эй! Стволы в землю! Сдать оружие!

— Почему? — крупный план безжалостен. Ещё совсем недавно жесткое до непреклонности лицо Смирнова разом покрывается бисеринками внезапно выступившего пота. Это в холодной-то избе без отопления… — Что здесь, собственно, происходит?

— Мятеж… — тихо констатирует «серый», — Попытка силой прервать передачу сигнала бедствия, по всем законам приравнивается к вооруженной узурпации власти лицами, не имеющими на это официальных полномочий… С заведомо корыстными… или враждебными целями… В угрожающей жизни людей обстановке — карается смертью. Эй, кому сказано? Мне что, сто раз повторять? — под всё ещё наведенными на него (правда, уже весьма неуверенно) стволами солдатских автоматов, «серый» ловко выдергивает пистолет из ослабевшей руки Смирнова… Берет того под локоток, — Андрей Валентинович, представление окончено, пройдемте… Поговорим по душам, как вы дошли до жизни такой… — и, чуть повернувшись, сквозь зубы, задушевно цедит автоматчикам, — Я сказал, все свободны! Марш отсюда!

— Почему? — громко раздается в паузе голос из задних рядов. Никто не двигается с места. Народ заинтригованно ждет подробностей. Очевидно, «серый» это понимает, поскольку снисходит до разъяснения.

— Связь — это резервная система управления обществом. Иногда, она главнее любого местного руководства. Сейчас у нас — именно такой случай. Командир — имеет право разрешить радисту передачу сигнала бедствия в случае катастрофы. Но, он не имеет права ему это запретить.

Вольно мне было задним числом обмирать со страху, наблюдая «в записи» прошелестевшие мимо ужасы… А в устном изложении Соколова — события прошедшей ночи, меня тогда и вовсе не испугали. То ли сам имидж рассказчика (невозмутимого могучего мужика) автоматически нивелировал отрицательные эмоции, то ли остатки мускуса ещё не выветрились из головы… Но, если всерьез задуматься — каудильо имел веский повод гневаться.

Шутка сказать — ЧП районного масштаба… Стоило в вечернем небе над «мавзолеем» замигать сигнальной лампе, сериями вспышек отмечающей искусственные открытия «аномалии», как офицерский корпус Проекта и заместитель его начальника лично — впали в коллективное буйство. Подняли по тревоге кого могли, с оружием в руках осадили избу с аппаратурой Радека и бог знает, что ещё могли натворить, не окажись там свидетелей… Главное, ведь никто не делал из затеи особенной тайны. Наоборот, с самого момента, как профессор укротил и привязал «блуждающую дыру» к определенному месту — настало странное успокоение… Бывало — по несколько раз за ночь та лампа мигала… Бывало — и днем… Приятно, когда поддерживается хоть довольно зыбкая, но всё же надежда на возвращение. Пусть — не завтра, пусть — через год или три… Организованный Радеком «сеанс межпространственной связи» органично эту надежду подкреплял. Послать о себе весточку на «Большую Землю», тоже отличная идея! Даже, если связь односторонняя. В конце концов, «там» — наверняка всё более-менее в порядке, это нам — худо… И ладно — если бы ничего не получилось… Но Соколов-то требует объяснения факта буйного помешательства командного состава нашего маленького войска, вызванного как раз успехом (!) скромного научного эксперимента. Для мгновенного доведения обычно выдержанного Смирнова до состояния «боевого бешенства» — требуется крайне веская причина. И если он действительно, по примеру руководства блокадного Ленинграда, собирался «давить заговор ученых» — наше дело дрянь. Похоже, в едва сформированном коллективе — вызревает огромный гнойный нарыв…

— Андрей Валентинович мне крайне нужен, — тем временем не то жалуется, не то констатирует факт, явно замученный творящимся вокруг бардаком каудильо… — Он теперь что, навсегда спятил? — нашел, у кого спрашивать.

— Он не спятил, — иногда Ленка неподражаема, — У него профзаболевание, «острый приступ патриотизма». Само пройдет.

— Все такие умные собрались… — похоже, при мне продолжается нелегкий разговор, начатый гораздо ранее.

— Я вам уже объясняла! «Терминальная стадия», по Салтыкову-Щедрину — «купируется чтением служебных циркуляров». Мужики сразу же догадались. Угомонить потерявшего берега русского карьериста можно только грозной цитатой из правильно подобранной руководящей бумажки. Человеческого языка они не понимают.

— А это вообще лечится? — редко можно увидеть непробиваемо уверенного в себе Соколова растерянным.

— Я ему — доктор? — у Льва Абрамовича своеобразное отношение к господам офицерам, — Подключай свою пассию. Дарья Витальевна — дама решительная и не брезгливая. Бравому солдату Швейку, в аналогичной ситуации, помню, помогли аспирин, усиленный клистир и заворачивание в мокрую холодную простыню… Полковники, по слухам — тоже люди. Вдруг, и на господина Смирнова с единомышленниками, подействует рекомендуемый классиком метод?

— Галина Олеговна, — высокое начальство смотрит на меня глазами маленького замученного котенка, — Они издеваются? Сегодня, первый раз с подобным казусом столкнулся… Что там, по-вашему, вышло в блокадном Ленинграде? Причем тут «заговор ученых»? Только, чур, самыми простыми словами. И без того — голова кругом.

— Извольте. Но, сначала — ответ на мой вопрос! — Грех не использовать ситуацию для скромного ответного выпада…

— Хорошо, — напрасно страдаете, ваше высокопревосходительство, у меня, по плану, «сеанс антисемитизма».

— Лев Абрамович, у нас сегодня что, тотальная «проверка на вшивость» по гарнизону? У вас лично — вообще совесть есть? Я вам женщина или «подопытный объект»?

— Между прочим, солдатик, который принес вам мускус, думает, что мы проверяли «на вшивость» его… — зря говорят, что на вопрос евреи отвечают вопросом, — А золотой самородок Елене — вообще случайность. Успокойтесь… Мы теперь «просто так живем». Событийно и эмоционально насыщенно.

— ???

— Аврал постепенно заканчивается. Жестких поведенческих ограничений — больше нет. У людей появилось толика досуга. А служебные инструкции «для робинзонов» — не писаны. Пока всё устаканится — неизбежно взаимное притирание. И? Как видите, полная свобода от власти государства — очень суровое испытание. Некоторые не выдерживают… И ведь это теперь — навсегда. Радек-то прав — «аномалия» больше не откроется. Налицо её постепенное затухание… Отсюда спешка с передачей.

— Тогда почему Смирнов…

— Именно поэтому. Свободный человек имеет ужасающее и одновременно чудесное право — сам ошибаться и сам отвечать за результаты своих ошибок. Отчего, кстати, он обычно довольно терпим к чужим ошибкам… У штатских оно получается легче, у профессиональных военных — с большим трудом… Их ведь специально подбирают по критерию «готовности выполнять любые приказы», а потом — специально дрессируют на то же самое… и бракуют «негодных». Что получилось — то получилось. На вид, пока всё хорошо, «продукт дрессировки» ещё выглядит, как «человек разумный», а внутри у него — голые «исполнительные функции». Если некому командовать — едет крыша. Нормальным людям не понять.

— Почему? — подала голос Ленка, — Дедушка много про такое рассказывал… Конфликт моральных установок, в процессе пересборки социальных приоритетов — штука тяжелая. Хуже — только драка между «блатными», «хозяйственниками» и «политическими» в пересыльном бараке «на зоне»…

— У нас тут не «зона», а скорее «шарага», — каудильо чуть оживился, — Хрен редьки не слаще… Намекаете на неспособность административных работников договориваться с научными? В Ленинграде, осенью 1941 года, остро столкнулись интересы партийных и академических «авторитетов»?

— Причем, выяснилось, что при споре с «естественниками», профессионально иммунными к любым формам социальной демагогии, «начальники-вертикалы» сходу впадают в агрессивное безумие. В обстановке блокадной катастрофы, не подлежащие мобилизации пожилые ленинградские ученые, просто по причине своего существования на свете, сделались для партийно-хозяйственной номенклатуры даже не конкурентами — «смертельными врагами». Жданов, по отзывам, в быту был милейшим человеком. Однако, он отличается от не менее симпатичного Смирнова только тем, что расправился с оппонентами заранее, так и не допустив «критиков» к каналам правительственной связи, — Соколов понимающе моргнул, — А у Смирнова — вышло наоборот. Радек успел «просигналить» свою версию событий первым… Я ответила?

Глава 34

Переделанная «на генераторный газ» система отопления моего «лабораторного модуля» имеет два взаимодополняющих друг друга недостатка. Первый — всё это хозяйство расположено снаружи, по причине лютой ядовитости окиси углерода. Хочешь включить-выключить? Надевай шубу и марш на мороз. Второй — отсутствие дистанционной регулировки. Жарко или холодно? Опять же, марш на мороз. Изнутри никак. Несколько дней назад в «модуле» стоял приличный дубняк. Сегодня ощутимо потеплело. А набившиеся в помещение гости — ещё надышали. По внутренней поверхности оконных стекол ручейками потек бывший иней. Сугробы на полу захлюпали лужами. В теплом влажном воздухе отчетливо запахло рабочим общежитием или казармой. Кажется, пора раздеваться

— Вешалка возле входа… — м-да, давно стоило намекнуть. Без верхней одежды сразу стало почти просторно.

— А теперь, молодые люди, прошу минуту внимания, — я снова завладела своим креслом, но Лев Абрамович уступил своё место Соколову, подтолкнул к окошку Ленку, а сам остался на ногах, — Знаете, в чем ваша беда?

— Мало слушаемся взрослых, — каудильо давно не мальчишка, но раз уж завхоз захотел поиграть в «старого одесского ребе», он благоразумно воздержался от оправданий.

— Норовите мерить людей по себе, — самозваный лектор не принял шутливого тона, — А они очень разные… Вот вы, Вячеслав, пошли работать в МЧС сознательно или оказались там случайно?

— Нас, в девяностом году, не спрашивали… Как ушел служить в армию из «аварийной службы», так туда же и вернулся. А что мы стали «военизированной организацией» — узнал во время путча, когда объявили казарменное положение. Сначала-то почти ничего не поменялось. Это сейчас, в руководстве МЧС, случайно уцелевшие со старых времен штатские — «белые вороны». На моё место, когда сюда переводили, как говорили, аж целого полковника назначили. Смех… Я, по службе, выше сержанта — сроду не поднимался.

— Вот! — во взгляде завхоза сверкнул библейский огонь, — Для вас — нет никакой разницы. Что полковник на место сержанта… что сержант на место полковника… Главное — честно делать дело. Я правильно выразился?

— Примерно… А какая проблема?

— Проблема в том, что, с точки зрения полковника Смирнова — разница таки есть… Причем, очень большая…

— В смысле — полковник на побегушках у сержанта? — каудильо хмыкнул, — Да ерунда! Он же умный мужик… — с трудом подавила язвительное хмыканье. Пусть каудильо — реальный пофигист. Но Смирнову — от этого не легче.

— Перейдем к Леночке, — извилистый палец завхоза обличительно уперся в угол дивана, — Каким местом, вы, извините, думали, сочиняя свою боевую пропаганду? — поднятая за угол переплета многострадальная книжица повисла в воздухе, — Не скажу, что это плохо. Смело назову ваш памфлет гениальным… Но, что должен решить Смирнов?

— Я писала честный ликбез «для нижних чинов», — Ленка обижено надула губы, — А у полковника — обязана быть своя голова на плечах. Галина совершенно не умеет выражаться популярно. Пришлось помогать. Ведь получилось?

— Несомненно! — тон завхоза наполнился сарказмом, — Цитирую навскидку! Мы здесь — единственные «красные» и поэтому всех порвем на хрен! Да здравствует военный коммунизм! И так далее. Попробуйте, на досуге, своими словами переписать «Скотный двор» Оруэлла, в стиле «Вредных советов» Григория Остера… Получится не менее изумительно… Я в вас верю!

— Напрасно передергиваете, — филологиню явно зацепило, — Пацанов, ещё со школы накручивали, что «красный проект» — это обязательно Гулаг. Угрюмый концлагерь, подавление прав и свобод… крошечная пайка баланды и самая большая совковая лопата для уборки снега на Крайнем Севере… С детства ненавижу любые «мозговые блоки»!

— А, по-вашему, правда жизни — точно посередине?

— А на самом деле, правда зависит от точки зрения. Англичане, например, совершенно откровенно признают, что «Рассказы южных морей» («South Sea Tales») Джека Лондона (написаны в 1908–1909 годах, впервые изданы в 1911 году) и «Колымские рассказы» Варлама Шаламова (написаны в 1954-60 годах, изданы «Посевом» в 1972 году) — про одно и то же. Только у Шаламова — «вид из барака для зеков», а у Лондона — «панорама с высоты пулеметной вышки». Лично я убеждена, что западло держать солдат «срочников» в положении осужденных. Равноправие — рулез!

— Другими словами, всему офицерскому корпусу экспедиции намекнули, что рядовые перестали отдавать им честь — навсегда? И общая столовая, где отсутствует разделение по чинам и званиям — теперь тоже навсегда?

— Не вижу особой трагедии.

— Теперь вопрос к Галочке… — указующий перст развернулся в мою сторону, — Чисто для просвещения здесь собравшихся… и ради демонстрации научного типа мышления… Мускус, что вам преподнесли, очень дорогой?

— Я уже докладывала… — к чему он клонит? — По рыночным ценам XVII века, в Юго-Восточной Азии — 150 граммов кабарожьей струи потянут, не менее чем, на полкило золотого эквивалента. Более чем приличная сумма.

— Предположим, поставлена задача радикально увеличить наши золотовалютные резервы. Ведь мускус — это разновидность валюты, а чай с перцем у китайцев нам таки покупать придется. Ваши действия? — химик спрашивает у химика, ха…

— Ну, если до производства симметричного тринитротолуола (он же тротил) тоннами — дело дойдет не скоро (хотя, судя по событиям, мы и не такое сумеем отчебучить… наверное…), то сколько-то «толуольного» или там «ксилольного» искусственного мускуса — сварить гораздо проще. Технология-то практически одинаковая — нитрование ароматических углеводородов… Знатоки, конечно, разберут разницу, но для сельской местности — прокатит…

— Вячеслав, вы догадываетесь, на что я намекаю?

— Даже односторонняя связь с «Большой Землей» — важный символ и «статусная цацка». Как минимум, на уровне «кремлевской вертушки» в СССР. А профессор Радек, когда всерьез приперло, смастерил свой «межпространственный передатчик» буквально «из мусора на коленках»… — Соколов, как всегда, мыслит крайне логично… — Кстати, хорошо понимаю Смирнова. Внезапно узнав о попытке сигналить «через мою голову и без моего ведома» — я бы тоже взбеленился. Но именно меня — Радек предупредил…

— Когда старые «символы власти и общественного положения» теряют цену — вместе с ними, для некоторых, пропадает смысл самой жизни. Такие люди становятся опасны для окружающих, — похоже на цитату. Ленка, цедит слова сквозь зубы, а сама — напряжена, как пружина… Не понимаю…

Когда на тебя, молча и не сговариваясь, разом пялятся в упор сразу трое не совсем посторонних людей — это капитально сбивает мысли. Да, я знаю, что не умею владеть лицом… Да, некоторые соображения именно на этот случай у меня имеются… Только, зачем сразу давить морально? Спросите по-человечески, я сама отвечу…

— Галочка ещё не готова к чистосердечному признанию… — Лев Абрамович ханжески вздыхает, — Тогда, я пока продолжу… Как вы думаете, Вячеслав, какую цель преследовала команда Ельцина, когда, в декабре 1990 года, на базе разрозненных аварийных служб, был поспешно сколочен Российский Корпус Спасателей?

— Катастрофы тогда шли одна за другой… ну, и ждали всяких событий, конечно… — мне кажется, или затронутая тема ему неприятна?

— Для участия, в которых, заранее, тишком создавалось абсолютно независимое от руководства СССР, мобильное и оснащенное по последнему слову техники военизированное формирование? Причем, в отличие от армии — поголовно укомплектованное не подловатыми карьеристами, а храбрыми и мотивированными энтузиастами своего дела?

— И это — тоже было… — каудильо слегка пригорюнился, — А кто же тогда знал? Сказано «спасать и разгребать» — мы тут как тут. Армейцы — частенько отмазывались, а РКС гоняли — только в путь… Считай, каждую дырку нами затыкали…

— И когда «бардаком» объявили последнюю попытку сохранить Советскую власть — ваш Шойгу поддержал вооруженный мятеж Ельцина… Причем, вы все — безоговорочно подчинились алкашу-заговорщику…

— Не совсем так! Вот представьте — возникло опасное безобразие. Кто его развел — не моего ума дело. Я просто привык по работе — любой бардак давить.

— Хорошо, а представьте, что на стороне Верховного Совета РСФСР, в октябре 1993 года, выступила армия…

— Слушайте… — Соколов непроизвольно сжал кулаки, — Я вас уважаю, но не надо пустопорожних фантазий! Никуда бы они не выступили… Они, в августе 91-го — сидели и дрожали. И в декабре 91-го — сидели и дрожали. И в октябре 93-го, точно так же — сидели и дрожали… За свои звания… за свою карьеру… за свою жирную пенсию в 45 лет… Пока мы пахали как проклятые. Ясно?

— Прекрасно сказано! — воодушевился завхоз, — Я придерживаюсь того же мнения… Общался, знаете ли, «по служебной линии». Во время ГКЧП мы все московские телефоны оборвали… Что там у вас? Как в столице? А нам в ответ — «сидим и ждем приказа…» На всех уровнях подчинения, до которых сумели дозвониться… Ощущаете разницу?

— Да чего уж там… Пока таскаем каштаны из огня — молодцы… Как начинаем, задавать вопросы — молчать!

— Причем, стоит только огню погаснуть и каштанам остыть, сразу следует «наказание невиновных и награждение непричастных», — вместо ответа каудильо тяжело вздыхает, — А теми, кто тащил воз — подтирают очередную задницу.

— Зато, у меня жизнь интересная, — Соколов с мрачной гордостью обозрел завхоза, — И вы со мною — тоже не соскучитесь…

— Констатируем, лично вы — полезли сюда за «интересной жизнью»… Галочка — за диссертацией… Леночка — «за новыми впечатлениями»… Осталось выяснить, что забыл по эту сторону «аномалии» некий полковник Смирнов?

— Генеральское звание, естественно, — отец-командир пожимает могучими плечами, — Никто и не скрывал… В случае возвращения обратно — оно ему, так и так, обеспечено. «За спасение людей в условиях чрезвычайной ситуации», за «умелое руководство вверенным подразделением» и прочее «бла-бла-бла»… А вот меня — под суд…» Уже за превышение полномочий…» Не в первый раз. Переживу…

— И вы… считаете это справедливым? — для поддержания имиджа «мудрого еврея» Лев Абрамович излишне эмоционален.

— Ну, — Соколов снова пожимает плечами, — На свете есть много ужасных вещей и одна из самых страшных — это «справедливость в генеральском понимании»… Послать людей на смерть и получить за это повышение по службе — повседневная обыденность армейской жизни. Главное, правильно отчитаться, — кажется, надо закрыть рот руками, челюсти не слушаются, — Галина, успокойтесь. Вы переоцениваете опасность. Проблема только в том, что всё произошло спонтанно и чуть не дошло до стрельбы. Подобной прыти я от Смирнова не ждал… Говорят, что вы изучали неофициальную историю Блокады и могли бы нас о подобных «эксцессах» заранее предупредить… А то, у товарища полковника, под полушубком — внезапно «уставной» мундир обнаружился. С не споротым «триколором» на шевроне…

— Он что, реально поверил, что «аномалия» снова открылась? — у Ленки тоже отвисла челюсть, но она с собою справилась, — Ведь заранее было объявлено, что такое даже теоретически невозможно. Я сама объявление писала!

— Он был заранее готов к любому повороту событий, — каудильо грустно усмехнулся, — Учитесь, как делают в армии карьеру. Но, учтите, пока «аномалия» остается закрытой — лояльность ко мне Смирнова абсолютна. И наоборот… Во всей этой истории непонятно одно — почему полковник кинулся к «дыре» с взведенным пистолетом в руках? Кому он собирался угрожать? В кого стрелять? Складывается впечатление, что Радек уцелел буквально чудом…

— Галина Олеговна, — завхоз вернул себе значительный вид, — Мы достаточно заинтригованы. Объяснитесь… — начинаю загибать пальцы.

— Полковник бежал к «аномалии», во-первых — за надеждой вернуться, если сказанное про шеврон на мундире, правда и, во-вторых — за инструментом захвата власти (если считал, что Радек сумел установить двустороннюю связь). Блокадный Ленинград, в указанном смысле — лишь частный случай… Вам когда-нибудь приходилось читать знаменитый Приказ N 270, от 16 августа 1941 года?

Хмыканье, кривая ухмылка, Соколов некоторое время ковыряется во внутреннем кармане куртки. Наконец на свет появляется свернутый вдвое, капитально измятый и захватанный грязными пальцами лист формата А4.

— Это? — на повернутой ко мне половинке бумаги видна только заключительная часть документа. От слова «Приказываю» и далее… Бегло пробегаю глазами несколько верхних строчек.

— Оно самое… — интересно живет наш каудильо. Или, он сам вдохновляется примерами из жизни «великих», или, кто-то исключительно квалифицированный (не мне чета) — его оперативно консультирует…

— О чем там? — любопытная Ленка моментально потянулась через стол, — Покажи!

— «Об ответственности военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагам оружия», — завхоз цитирует на память. Уж не он ли тут главный организатор-подстрекатель? — Вячеслав, не томите… А Смирнов его уже читал?

— Я сам ему вслух читал. Позавчера… — тэк-с, обстановочка проясняется. Пока посвященные лица переглядываются, Ленка уволокла со стола заветную бумагу. Всмотрелась, свободной рукой крутанула несуществующие усы и врубила на полную мощность характерный грузинский акцент.

— «Приказываю: Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров… Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава… Попавшим в окружение врага частям и подразделениям самоотверженно сражаться до последней возможности, беречь материальную часть как зеницу ока, пробиваться к своим по тылам вражеских войск, нанося поражение фашистским собакам… Обязать каждого военнослужащего, независимо от его служебного положения, потребовать от вышестоящего начальника, если часть его находится в окружении, драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим, и если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться ему в плен, уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишить государственного пособия и помощи… Обязать командиров и комиссаров дивизий немедля смещать с постов командиров батальонов и полков, прячущихся в щелях во время боя и боящихся руководить ходом боя на поле сражения, снижать их по должности, как самозванцев, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать их на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из младшего начсостава или из рядов отличившихся красноармейцев…»

Закончив чтение исторического приказа «вождя и учителя», Ленка разом утрачивает серьезное выражение лица и, закусив кулак, принимается тихо и самозабвенно хохотать… Соколов с завхозом удивленно переглядываются.

— Ы-ы-ы-ы… — стонет Ленка, выпуская из собственных зубов конечность, — Так вот оно как было! А что на это ответил Смирнов?

— Страшно ругался матом, — виновато отзывается самый главный начальник, — Заявил, что я «дискредитирую саму идею государственной власти»… Люди, я не понял — у нас чрезвычайная обстановка или что? Если Сталину, в военное время, было можно, то почему мне нельзя? Не почетные же грамоты им было давать?

— Ы-ы-ы-ы! — Ленка повторно вцепляется в кулак, — Я сейчас помру! Лев Абрамович, ну, объясните же им!

Оказывается, я пропустила новостей ещё больше, чем думала. По результату успешного завершения работ монтажа и запуска вышки для сбора атмосферной энергии, в штатном расписании экспедиции образовались «вакансии»… Практически на пустом месте — возникли должность начальника новой электростанции и должность «начальника транспортного цеха». Система канатных переправ давно переросла себя, превратившись в полноценную «дорожную сеть» и Соколов, вопреки чаяниям отдельных господ офицеров, сделал «ход конем» — личной властью присвоил двум организовавшим работы рядовым (монтажнику высоковольтной аппаратуры и такелажнику) звания лейтенантов. Без всякой помпы, «в рабочем порядке». Типа, для упрощения организационных вопросов… Выходка в его стиле. «Нам, кровь из носу, каждый день нужен, хоть маленький, но реальный успех», ага… М-да! С формальной-то точки зрения — он был прав. Среднее и высшее образование у ребят есть, пусть без военной кафедры. Навык руководить коллективом в экстремальной ситуации — оба продемонстрировали. Какие проблемы? Короче говоря, каудильо, привыкнув на прежней работе то и дело подтирать задницу жидко обделавшемуся государству, упустил из виду то обстоятельство, что для некоторых государство «свято, лучезарно и непогрешимо». Вот и доигрался…

Новость расколола офицерский корпус Проекта почти пополам. Многие её высокомерно проигнорировали. Однако, нашлись и «ренегаты», оперативно организовавшие ребятам «вынос тела». Есть, оказывается, в армии священная традиция, когда получившие новое звание «обмывают звездочки». Буквально… Каждая звездочка опускается в полный до краев стакан водки, а виновник торжества его публично выпивает до дна. Словно звездочку целует… Две лейтенантских звездочки — два полных «с верхом» стакана натощак. Пить надо так, что бы не пролить ни капли. Для полноты торжества — выпитый стакан полагается разбить. В данной части жадность «традицию» победила… Звезд много, а стаканов мало. Во всем остальном — положенные условности соблюли. Включая даже ритуальную фразу самого старшего по званию — «Нашего полку прибыло!» Отыскались в коллективе и другие полковники, кроме Смирнова… Из тех, кто появляется на людях в мундире лишь однажды в жизни, на собственных похоронах… Что особенно интересно, как раз указанные скромные товарищи почин каудильо полностью поддержали. Потрясающе много значат для мужиков абстрактные знаки власти над окружающими…

— Корчить из себя «имперца» (надрачивая вприсядку на портретик товарища Сталина), жить по сталинским законам и выполнять сталинские приказы — три большие разницы! — поделился с Ленкиной телекамерой (как же что без неё обойдется) один из них… Намек более чем прозрачен. Не удивительно, что полковник Смирнов внезапно ощутил себя «лишним человеком»… В мирное время, присвоение офицерского звания — это привилегия, как минимум, командующего рода войск. При потере связи или в окружении — просто самого главного. В конкретном случае — Соколова, гы… Офигеть!

— Леночка, если вам не трудно, повторите последнюю фразу ещё раз, — оживился Лев Абрамович, — Только медленно и внятно… А вы, Вячеслав — послушайте внимательно… Высказана чрезвычайно глубокая мысль!

Ленка с удовольствием повторила. Соколов — замер и, похоже проникся. Завхоз удовлетворенно потер руки, будто провернул удачную сделку. Выждал пару томительных секунд и, наконец, вспомнил про меня.

— Я вижу, что Галочка созрела для дачи показаний… Просим! — старый греховодник явно читает по лицам, — А вы, Леночка, пока разверните свою бумажку и прочтите преамбулу приказа 270… Смеяться там совершенно нечему… Мне кажется — Вячеслав до сих пор не догадывается, что только что нажил себе смертельного врага.

— Вы серьезно? — у Соколова сел голос… Ленка читает быстро, но от последнего чтения, прямо на глазах, наша красотка — постарела лет на десять. Страшное дело, между прочим, наблюдать такие вещи…

— «…Можно ли терпеть в рядах Красной Армии трусов, дезертирующих к врагу и сдающихся в плен, или таких малодушных начальников, которые при заминке на фронте срывают с себя знаки различия и дезертируют в тыл? Нет, нельзя! Если дать волю этим трусам и дезертирам, они в короткий срок разложат нашу армию и загубят нашу Родину. Трусов и дезертиров надо уничтожать… Можно ли считать командирами батальонов или полков таких командиров, которые прячутся в щелях во время боя, не видят поля боя, не наблюдают хода боя на поле и все же воображают себя командирами полков и батальонов? Нет, нельзя! Это не командиры, а самозванцы… Если дать волю таким самозванцам, они в короткий срок превратят армию в сплошную канцелярию. Таких самозванцев нужно немедленно смещать с постов, снижать по должности, переводить в рядовые, а при необходимости — расстреливать на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из рядов младшего начсостава или из красноармейцев…» — уже без дурашливого акцента, глухим замогильным голосом, Ленка озвучила наиболее смачный кусок «исторического документа». Её тоже проняло…

— Вячеслав Андреевич! — легче всего встряхнуть начальство, обратившись к нему по имени отчеству, — Это — чистая правда. Поверьте жене офицера… — Ленка, непонятно отчего, вдруг покраснела, — Есть на свете вещи и понятия, за которые «служилые люди» — убивают не поморщившись.

— Например? — скептически поднял бровь каудильо.

— «Нет такого преступления, на которое бы не решился карьерист ради продвижения в чине…» Вы вот сейчас думаете, что пошутили, а дело-то крайне серьезное… Профессор Радек, одним своим самодеятельным «сеансом связи», поставил на служебной карьере Смирнова жирный крест… Информация «ушла с концами»… Если «аномалия» откроется — ему не светит вообще остаться офицером, а не то что стать генералом. Вылетит из армии, без мундира и пенсии… С точки зрения командования на «большой земле» — он теперь «предатель», бездарно заваливший порученное дело и не справившийся с руководством. Соответствующие оргвыводы, в отношении семьи «отщепенца» — прилагаются. Не забудем «политический» аспект. Даже шуточная реставрация Советской власти, в России «образца 2008 года» — есть уголовщина и «подрыв основ конституционного строя», увенчанного флагом, под которым в ту войну против СССР воевали «власовцы». С точки зрения местных военных, по нашу сторону «дыры» — авторитет Смирнова тоже упал ниже плинтуса. А по их внутренним понятиям, простите за уголовную терминологию, он — сейчас «опущенный». При царе, уважающие себя офицеры — в подобных случаях стрелялись…

— Причем, виноват в случившемся — главным образом я… — не то спросил, не то сам себе ответил Соколов.

— Не, скорее — «дотянулся проклятый Сталин», — ухмыльнулся завхоз, — «Прецедентное право» — на вашей стороне… Заметили?

— Галочка, поясните… — завхоз, широким жестом, опять предоставляет мне слово.

— «Честный человек — может довериться вору, но вор честному человеку — никогда!»

— Это вы к чему?

— В критических случаях доверие к командиру — главный фактор, от которого зависит жизнь подчиненных… А это — засада. Любая катастрофа, в которых задействованы «начальники мирного времени», во все века и эпохи, демонстрирует их полную неспособности эффективно выполнять свои должностные обязанности «в пожарном режиме» и «под личную ответственность»… Такова человеческая природа… Деятелей вроде вас, с талантами кризисных управленцев, в спокойное время — на высокие посты не выдвигают… А после успешного выполнения «грязной работы» — поскорее задвигают «куда подальше», как «неблагонадежных».

— «Мавр — сделал своё дело, мавр — идет на хрен…»

— Сами видите, даже на краю гибели карьеристы продолжают цепляться за ускользающую власть, беспощадно топча и подставляя доверившихся им людей. «Приказ номер 270», в августе 1941 года, буквально спас погибающую Красную Армию, легализовав самовольно начавшуюся ротацию командных кадров по реальным (!) морально-деловым качествам. Товарищ Сталин придумал отличную шутку — «выдал нужду за добродетель». Вот только в среде советской номенклатуры эту его «хохмочку» — не оценили. Упомянутый «Приказ» наши элитарии сих пор считают одним из «ужасных преступлений сталинизма»…

Одно из главных достоинств нашего каудильо — способность быстро принимать решения. А его главный недостаток — житейская наивность. Привык работать с природной стихией. Наводнение с ураганом — способны разрушать и убивать, но не могут обмануть или подставить. С людьми — хуже… Поэтому, сейчас на Соколова жалко смотреть. Целые пласты иллюзий рушатся у него в голове, погребая под обломками пасторальную картину мироздания… Куем железо, пока горячо. Прости, Володя, но сейчас нам позарез нужен «железный вождь», а не потенциальный «объект манипуляций».

— Почему я использую, как аргументацию, фронтовой опыт начала 40-х годов — вам понятно? — собрание дружно кивает.

— Догадываюсь, — каудильо копирует кривую усмешку завхоза, — После окончания Второй Мировой войны, ситуации подобные нашей — на Земле прекратились. Оказаться «вообще без связи» в напичканном системами слежения и беспроводной телефонией современном мире довольно трудно.

— Галочка безнаказанно накопала свой уникальный материал, — вставил свои «пять копеек» завхоз, — отчасти потому, что в «верхах», за последние полвека, успело сложиться «мнение», о его полной бесполезности… Ан, лишних знаний не бывает! Никогда не угадаешь, что и когда пригодится… Организационные наработки времен «сталинизма», для тех кто в курсе — это нечто!

— Тогда, с вашего позволения, я ещё чуть-чуть поясню мотивацию полковника Смирнова… Вячеслав Андреевич, вот вы готовы, прямо сейчас, причем добровольно, в полном объеме передать ему власть над экспедицией?

— Отыграть назад? После всего вами сказанного… и всего случившегося за последние месяцы?!

— Именно так. Добавлю — вопреки мнению подавляющего большинства и уже сложившемуся новому порядку субординации…

— Затрудняюсь даже представить причину такого поступка. Ну, разве что — очень сильно ушибусь головой…

— Тогда — подскажу. В отличие от вас, полковник Смирнов уже придумал способ заново согнуть всех недовольных в бараний рог. Достаточно снова начать отдавать приказы от имени «большой земли» — и вы привычно подчинитесь. Не раздумывая, на рефлексе… Так? Просто ему не повезло…

— Он реально надеялся установить двустороннюю связь с «большой землей»? — хм-м, начальство растет над собой… — А как же Радек? Его теория «аномалии» подобный эффект запрещает…

— А как же секретность? — удивительные люди наши мужики, им любой желающий может в пять минут заморочить голову до полной потери связи с реальностью.

— Если бы профессор сразу не озаботился «публичностью» — у Смирнова имелся хороший шанс сохранить факт «односторонней проходимости» сообщений в тайне. Например — Радека пристрелить. Попробуйте представить последствия…

— Я имел о полковнике лучшее мнение… — от нашей интерпретации новостей беднягу натурально перекосило, — Отказываюсь в такое верить…

— «На всякий случай — думай о людях плохо. Ошибешься, будешь приятно удивлен! «— ай да Ленка…

— Между прочим, — вклинился завхоз, — Радек начал экспериментировать со связью на два часа раньше, чем указал в объявлении. Совершенно неожиданно. Многие из желающие взглянуть — опоздали. Включая Смирнова…

— Даже так… — огромные кулаки Соколова сжались до белых костяшек пальцев, — Получается, нам очередной раз повезло…

— Профессор прочитал наш опус одним из первых, — Ленка на удивление спокойна, — «Лучший экспромт — тот, который подготовлен заранее!» А вы только ругаетесь…

— Рассказывайте дальше, — кулаки разжались, зато сам Соколов сгорбился над столом, в тоскливом ожидании новой порции знаний о бездонных глубинах человеческой подлости. Попробую его не разочаровать…

Глава 35

Очень кстати загудел надетым на носик свистком электрический чайник. Сервировка стола разнообразием не блещет. Изрядно осточертевшие «комплексные хлебцы» (смесь грибной муки с ореховым жомом), отвар из листьев дикой смородины в качестве заварки (жаль, не удалось отработать их ферментацию, «чаек» бледноват) и самая экологически чистая на планете кипяченая вода из свежего местного снега. Угощайтесь, дорогие гости. Для начала — небольшой сюрприз. Лев Абрамович собирался приурочить его к какому-нибудь торжественному случаю, но, увы — придется раскрыть карты раньше срока… А если Ленка проболтается до особого сигнала — пусть пеняет на себя

— Вячеслав Андреевич, — каудильо не успел поднять заполненный бледно-коричневым настоем химический стакан, — У нас сегодня сладкое! — ответственный момент… В центре стола, щедро залитого желтоватым светом от потолочной лампы, завхоз со стуком примостил взятый из моих рук нержавеющий стерилизатор. Более подходящего для хранения сыпучих пищевых продуктов сосуда в лаборатории нет. Раздаю столовые приборы. Поднимаю крышку…

— Откуда? — к «химии» у современных горожан отношение настороженное. И не зря. Подаю пример. Щедро вываливаю в собственную кружку три полных «с верхом» ложки мелкого белого порошка. Размешиваю. Пью…

— Тут не сахар! — Ленка осторожно подцепила щепотку угощения двумя пальцами и коснулась её кончиком розового языка, — Совершенно другой вкус. Хотя похоже.

— Кристаллическая глюкоза, идентичная натуральной… — завхоз степенно пересыпает в отвар свою порцию. Гости вынуждены ему подражать. Довольно занятное зрелище. В металлической коробке больше килограмма лакомства.

— Почем брали? — Соколов явно сбит с толку внезапной переменой темы беседы, отчего пытается шутить.

— А как ви сами думаете? — нашел, у кого спросить, у представителя нации отвечающий вопросом на вопрос.

— По себестоимости, — шикануть не вышло. За последние месяцы организм успел отвыкнуть от сладостей и напиток кажется приторным. Буду отхлебывать маленькими глотками, — Три киловатт-часа за один килограмм.

— Я имел в виду деньги… — товарищ не желает понимать намеков. Хорошо, тогда я тоже пошучу… Жестко…

— При коммунизме — денег нет… По ценам ленинградского «черного рынка», в декабре 41-го года — четыре месячных зарплаты.

Переборщила. Соколов — поперхнулся на вдохе. Ну, у мужика и выдержка. Он медленно (!) поставил перед собой стакан… медленно заслонил лицо рукавом и только после этого издал несколько сдавленных звуков. На его месте, я бы обдала завхоза брызгами с ног до головы. А тут весь инцидент исчерпался матерной мимикой…

— Когда успели?

— На днях… Пока отсутствовало дешевое электричество — затея не имела смысла.

— Почему не доложили мне в рабочем порядке? — кто-то рассказывал, что работники аварийных служб крайне не любят сюрпризов. Любых… Видно, так оно и есть. Соколов, скрывая огорчение, долго и мучительно откашливается в рукав, — Я жду!

— Имелись некоторые опасения… — Лев Абрамович героически принял ответственность на себя, хотя идея — моя, — что некоторые люди из руководства будут этой новости не рады. Теперь — можно. Мы уже знаем, и кто эти люди, и чего они хотят. Просьба на Галочку не обижаться — «в жизни обычно всё не так, как на самом деле…»

— «Злые вы, уйду я от вас…» — весьма к месту процитировал каудильо короля из «Обыкновенного чуда».

— Профессиональная деформация не пустит, — моментально парирует завхоз, — Ты ж спасатель, а не офицер.

— Что ещё важного я не знаю? — неудача, сюрприз вышел кривой. Затравленно цедящего чай гражданина начальника становится реально жалко. Натуральный сказочный богатырь, кто захочет — тот и обведет вокруг пальца…

— Вячеслав Андреевич, вы когда-нибудь стояли в очереди за сахаром? — сама я эту мерзость помню смутно.

— Бывало… При Брежневе, при Андропове, при Черненко и при Горбачеве… Почитай всё детство — очереди.

— А талоны «на сахар» вам по месту жительства выдавали? — он провинциал, в Питере снабжение получше…

— Тоже бывало… А под конец Перестройки — особенно.

— И ваши родители, дедушки и бабушки, в очередях за сахаром стояли? И до вашего рождения — тоже?

— Разумеется…

— Как вы думаете, ситуация, когда граждане ракетно-ядерной сверхдержавы, и через пять, и через десять, и через двадцать, и через сорок лет после Победы (ради которой, якобы, были необходимы все довоенные тяготы и лишения), из поколения в поколение продолжали (!) часами торчать в длинющих очередях за банальным сахаром — это нормально?

— Так у нас в стране с сельским хозяйством — вечный затык… — стакан, на всякий случай, Соколов отставил.

— Азохен вей, молодой человек! — завхоз врубил «режим еврея», — Где ви здесь нашли сельское хозяйство?!

— Но… — за окном лаборатории — дикая сибирская тайга, в обрамлении обледенелых скальных выступов, — Откуда?

— Перед вами дешевый продукт гидролиза растительной целлюлозы… Цену в энергии — уже назвали. Сырье бесплатное. Первые опыты по осахариванию соломы и отходов переработки древесины ставили в начале ХХ века. Ещё дедушку Ленина в 1918 году угощали. Самая простая и дешевая в мире промышленная технология получения пищевой глюкозы из произвольных материалов растительного происхождения, от палой листвы, прошлогодней травы и свежего торфа до бумажной макулатуры — была разработана в СССР. У нас… В Ленинграде… Накануне войны…

— Подождите! — каудильо попытался привстать, но не рассчитал и стукнулся головой о потолочный выступ.

— Отвечаю на не заданные вопросы… — завхоз грузно оперся о столешницу, — Да! Вот уже почти семьдесят лет, как можно наладить выпуск гидролизного сахара в любом месте, на любом сырье, быстро, минимальными средствами и в неограниченном количестве… Да! Это реально могли сделать блокадной зимой 1941 года… Да! Всех умерших от голода ленинградцев, при желании, можно было без особого труда спасти, включая дистрофиков «на последней стадии»… Глюкоза всасывается в кровь даже при почти отказавшей системе пищеварения. Да! Причина голодного мора в Блокаду — чисто политико-административная… Да! Руководство Союза ССР совершенно сознательно ограничивало потребление населением продуктов питания и всячески препятствовало его самообеспечению… Как накануне войны, так во время войны и десятки лет после войны… Да! Полковник Смирнов, как мог, пытался поддержать «линию партии» и предотвратить прохождение экспедицией «точки невозвращения»… Вовсе не его вина, что замысел сорвался.

— Не понимаю мотивации…

— Главной целью любой власти является власть. Современные технологии давным-давно обеспечивают продовольственное изобилие. Для всей планеты. Но, его наступление, больше или меньше в разных местах, сдерживается по политическим соображениям… Хлеб, фактически, может быть почти дармовым, но ему назначена хорошая цена, чтобы «мыши» сначала поплясали, а только потом получили свою пайку. Не потому, что труд «мышей» необходим, а чтобы не бесились от безделья и приобретали дрессуру. Это основа управляемости огромных масс никому не нужных «условно разумных существ».

— Тогда… зачем и кому нужна такая власть?

— Галочка, клиент созрел…

«Во многое знания — много печали» История — великая наука и она же — самая бесполезная наука, поскольку не повторяется. Сходные проблемы у астрономии. Что толку в на 100 % достоверной информации о падении на Землю двигающегося по крайне вытянутой орбите астероида-убийцы из «пояса Койпера», если дата события отстоит от текущего времени на 50-100 веков? Между прочим, особо крупные метеориты, способные длительно изменить климат, прекратить или вызвать оледенение, действительно шлепаются на нашу планету довольно регулярно, каждые 12–13 тысяч лет. Судя по тому, что род человеческий уже пережил множество таких космических бомбардировок, потомки, для которых эти сведения актуальны, тоже как-то выкрутятся. А и не выкрутятся, что за беда? Изменить сроки или предотвратить грядущую катастрофу мы не способны. Даже предупредить о ней — практически бессильны. Кто поверит мудреной записи в рассыпающейся от ветхости книге на мертвом языке? Даже довольно быстропротекающие процессы, с постоянной времени десятки и сотни лет, например «циклы Кондратьева» или долговременные периоды солнечной активности (вроде известного ещё греческим стоикам «Великого Года»), провоцирующие длительные засухи или малые ледниковые периоды, почти никого не интересуют.

Удачливых предсказателей, кстати, власти, задним числом — регулярно казнят (за то, что «пророки были недостаточно убедительны»). Хроники — регулярно «чистят» (Оруэлл в «1984» ничего не придумал). И всё же, всё же… К счастью или нет, «комплексные методы добывания» (а Володя вколачивал их в мою голову безжалостно, как сам, так и с помощью «привлеченных специалистов») — позволяют кое-что выяснить. Особенно запомнились мне уроки одного старичка, частным образом, за малую денежку, натаскавшего «девочку-Халочку» искусству читать карты и попутно развивавшего у неё оперативное мышление. Не знаю, чем ушлый дедуля зарабатывал в прежней допенсионной жизни, вот только его «задачки-летучки» буквально перевернули мои представления об окружающем мире. Историк Гумилев тоже писал о связи экономики с географией, но он так глубоко не копал.

Над моими попытками апеллировать к школьно-институтским учебникам истории — старый хрыч откровенно насмехался. Ссылки на официальные документы — вообще игнорировал. Бумажки, де — это пустое. Их то подделают, то потеряют, то превратно переведут. С объективностью «свидетельских показаний» или «воспоминаний старожилов» — дела совсем плохи. Зато карта — «отражает реальность, которую никто никогда не видит». Слишком она большая. «Девочка-Халочка» получала карты разных лет выпуска и степени сохранности, очередную «вводную» к ним и пыхтела… Справедливости ради замечу — каждый раз, попутно, узнавая что-нибудь для себя интересненькое…

Взять, например, Крепостное Право… Кто бы в России конца ХIХ века поверил, что Подмосковье (безлесное, густонаселенное, отчаянно малоземельное и распаханное до последнего холмика), к концу ХХ столетия опять (!) зарастет густыми лесами, словно 1000 лет назад, пусть эти леса и прорезаны дорогами? Разбежался из Нечерноземья народ, при первой же возможности. Не зря его цари веками «в крепости» держали. А кто сегодня помнит, что ровная, как по линейке, граница между США и Канадой «от озера Лесное до Тихого океана», строго вдоль 49 параллели — это, на самом деле, рубеж «зоны гарантированного земледелия на гужевой тяге»? Земли севернее — американцев-янки не интересовали, вплоть до появления тракторов, только в ХХ веке позволивших канадцам освоить пашню, неподъемную для быков и лошадей. До сего дня это самая протяженная неохраняемая граница в мире. Экономика там заменила армию.

И вот теперь — сидит передо мною взрослый опытный дядька, здоровенный, как полярный медведь, а надо в нескольких словах преподать ему суть взаимосвязей между географическим, экономическим и, чего уж там — политическим раскладами. Основы принципиально нового жизненного уклада, который только формируется… А не то он, по мужской прямоте и житейской наивности, либо наломает дров, либо угодит в хитрую западню…

— Вопрос первый: «Что на самом деле произошло в блокадном Ленинграде?» Вопрос второй: «Что такое заговор ученых?» Только начинать, по-моему, надо с вопроса номер ноль: «Почему спятил майор Логинов, взбесился полковник Смирнов и кто теперь там ещё следующие по очереди?» Как говорится, «дурдом зажигает огни»… — слушает.

— Галочка, — мягкий украинский выговор у Льва Абрамовича не получается, даром, что коренной одессит, — Если не можете ясно объяснить своими словами — приводите примеры из жизни. А мы поймем, по ассоциации.

— Вячеслав Андреевич, как вы считаете — кому служат офицеры регулярной армии Российской Федерации?

— Государству! Ну, в смысле — стране и отечеству. Или родине? Блин, не помню текст новой присяги, я при Союзе служил… А что, разве здесь и сейчас это, имеет какой-то смысл? — завхоз с Ленкой синхронно хмыкают.

— То есть, в определенных случаях, вы сами громко гаркали — «Служу Советскому Союзу»? А современные вояки орут — «Служу России!» Так или иначе — демонстрация преданности официальному правящему режиму.

— Так ведь Устав требует…

— До декабря 1937 года Устав требовал отвечать — «Служу трудовому народу!» Оцените дату изменения и смысл разницы…

— Вы хотите намекнуть, что, начиная с января 1938 года, кадровая РККА служила уже не народу, а власти?

— Я хочу сказать, что когда в июне 1941 года резко встал выбор, спасать народ или режим — кадровая РККА принялась спасать себя… В лице своих «лучших представителей»… А вы — капризничаете. Да, они все такие…

— Мне и надо понять, — бурчит под нос, пойманный на горячем каудильо, — «Какие» они, и до какой степени. Не к новой же Присяге мне теперь вояк приводить… Сколько можно присягать? И ведь не поможет.

— «Достоверно судить о мыслях и чувствах конкретных людей можно только по их конкретным делам», — бурчит из своего угла Ленка, — Ясен пень, не поможет. Присяга 1939 года у большинства советских командиров была второй, у многих — третьей, а у некоторых — аж четвертой… Ни один из советских офицеров, отказавшихся присягать заново, после 1991 года — до полковника не дослужился. Так что, и у Смирнова ваша присяга будет по счету третья, — поморщилась, — Галина права, тенденция, однако… А где тут связь с проблемой продовольствия?

— Любая социальная катастрофа создает «революционную ситуацию», — отозвался завхоз, — Классическое её определение: «Верхи — не могут, низы — не хотят, а нужда и бедствия — нарастают». В итоге — изменяется строй.

— Чуть иначе. Революционная ситуация запускает «этнический архетип». Набор моральных норм и правил поведения, при зарождении социума закрепившийся в коллективной памяти, как «культурный код» народа, на века и тысячелетия вперед. Такой «код» жестко действует, пока сохраняются климат и кормящий ландшафт…

— Тоже проявление «эффекта Гальтона»? — пока мы трепали языками, сладкоежка Ленка уже выдула пару стаканов отвара и щедро бодяжит глюкозой очередной стакан, — Жесть! А какой «культурный код» у русских?

— Такой же, как и у монголов. Мы с ними — единственные крупные народы, приспособившиеся жить в резко континентальном климате Центральной Евразии севернее 45 параллели. Только русские — оседлые, а эти басурмане — кочевые.

— Что-то подобное Паршев писал, — Соколов решил допить остывший чай, — «Почему Россия — не Америка». Из-за жесткого климата и малой продуктивности сельского хозяйства зоны рискованного земледелия, русские обречены, жить в обществе «недостаточного прибавочного продукта», отчего системам хозяйства и управления в России нет мировых аналогов. Там где приспособились жить мы — никто кроме русских на Земле жить не может. Он там ещё утверждает, — Соколов усмехнулся, — что русская «элита», всегда и любой ценой, мечтала жить «как в Европах». Вопреки физическим возможностям страны и обычному здравому смыслу. Откуда, если вдуматься, большинство наших бед…

— Это — только часть правды. Вторая её часть — наша базовая необходимость в очень дешевой и эффективной власти, которая, для всех народов «северного типа развития», наиболее ярко выражена в навыках самоуправления. Грубо говоря, в условиях смертельной опасности — русские всегда организуются быстрее и жестче любого народа мира. Русская и советская армии — абсолютно уникальны в том смысле, что сохраняют боеспособность, даже потеряв 100 % офицеров… Для сравнения — обычная европейская армия, лишившись более 50 % офицеров — становится стадом… Согласитесь, что народ этим свойством отечественного войска может гордиться, а вот сами господа офицеры, скажем так, в печали.

— …Хотят поддерживать впечатление своей уникальности и незаменимости. В мирное время — с грехом пополам удается. В сложившихся обстоятельствах — увы… — опустевший стакан вернулся на стол, — Разве это повод потерять совесть?

— А она была? — чем дольше идет разговор, тем мрачнее завхоз, — «Элита», как вы выражаетесь, считает население России свой собственностью и «бессмысленным быдлом», а саму себя — не менее чем «русским народом». Хотя настоящий «русский народ», согласно «этническому архетипу», великолепно знает, что можно прожить вообще без «элиты». Не считая за труд, каждые 50-100 лет, указанный факт «элите» предметно доказывать, пересобирая государство на новых принципах. То, что в Европе и Азии — испокон веков принято за аксиому, в России, тысячу лет и по сей день — теорема. Поневоле взбесишься… — м-да, не зря про обрусевших евреев рассказывают патриотические анекдоты.

— Как-то витиевато…

— Можно проще, — Лев Абрамович действительно «растекся мыслью по древу», — Изобилие свободной земли и низкая плотность населения, позволяющая свободную миграцию — основное препятствие для возникновения классического государства. У кочевников — государства не бывает! Для организации сколько-нибудь высокой «пирамиды власти» требуется оседлое население, которому некуда бежать. В европейской истории Нового Времени есть единственный пример совершенно вольной жизни — несколько десятилетий освоения Дикого Запада в США середины XIX века. Этот случай до сих пор рвет шаблоны, и сторонникам, и врагам классического либерализма. А русские, как уже было сказано, живут в сходном режиме больше 1000 лет.

— Смелое заявление!

— Констатация факта. Наша государственность «эфемерна». Власть в России, максимум — «аварийная служба», а не «центр организации общества». В спокойное время государственность для русских — скорее вредна. А в военное, один черт — отбиваться приходится всем миром, поскольку на нормальное регулярное войско нет достаточных ресурсов. Поэтому, «штатное состояние» правительства и генералитета России — хроническая истерика на публику по поводу «ужасной внешней угрозы», от которой родное правительство якобы защищает бедный русский народ. На самом деле, таким образом отечественные паразиты пытаются отпугнуть конкурентов от с большим трудом освоенной «кормовой базы». Каждая большая война неизменно вскрывает их наглую брехню, вызывая бунт, смуту или революцию… Короче — беспощадную зачистку прежней «элиты» в ноль. «Правда — тонет в говне и всплывает в крови!» Но, «пока не горит» — населению можно врать безнаказанно. Отсюда любимый мем отечественных начальников: «Только б не было войны».

— Вы сейчас опрокинули на меня такую бочку дерьма… — самый главный начальник вдохновился примером Ленки… Аккуратно работая ложкой, высыпал поверх наиболее плоского хлебца горку глюкозы и разровнял её к краям, — Категорически требую хоть немного подсластить пилюлю! — не моргнув глазом, отхватил добрую треть от весьма черствого куска грибного печева, — Логинов — раз… Смирнов — два… Полагаете, скоро надо ждать третьего ЧП?

— Всенепременно! — завхоз виртуозно изобразил лживо-угодливую гримасу, типичную для «менеджеров по продаже» из дорогих магазинов самообслуживания, — Вполне довольных жизнью людей не бывает! Зато наоборот — часто…

— Слушайте, какого ещё рожна им надо? — раз, и от хлебца осталась последняя треть. Ну и зубы… — Хоть намекните… Наиболее «пламенных» элитариев, если верить вашим же теориям, мы «зачистили» ещё осенью. А теперь получается, что они — лезут и лезут… человеческих слов по прежнему не понимая. Доколе?

— Побочный эффект «северного типа развития», — ханжески развел руками Лев Абрамович, — По статистике, прослойка «потенциальных лидеров» в любом человеческом обществе — около 15 %. Грызня, за «место на верху» — между ними жуткая. Чем скуднее «кормовая база» — тем многолюднее «скамейка запасных». Это, как зубы у акулы — из первого ряда выпали, а следующий ряд — уже готов на смену. В России, каждый бунт и каждая кровавая смена власти — счастливый шанс «урвать своё» для новых миллионов точно таких же моральных уродов, давно стоящих в готовности «на низком старте»… Они рады любому поводу для «броска вверх»… по чужим головам.

— Прорвемся! — Ленка булькнула в стакан кипятка и размешивает сладкий осадок… Вот же, народ добрался до вкусненького, — Если судить по данным прослушки — неадекватные, остались в следовых количествах. Особенно радует, что «потенциальные уроды» больше не могут сговориться.

— Почему? — кажется, пора и мне вставить словечко.

— Ну, так систематическая «руководящая ложь на публику» имеет недостаток. В самый критический момент, когда от правильного выбора зависит жизнь — «флюгерам» перестают верить. Даже такие, как они сами, «флюгеры»… У нас слишком тесный коллектив. Все друг друга знают. Отношения и группы сложились… Нет простора для маневра. Тоже — специфически русская особенность. В стране с «недостаточным прибавочным продуктом» не просто ничтожно мала плотность населения. Люди вдобавок жмутся друг к другу, очень бдительно присматриваясь к окружающим. Вот вам, как начальнику «со стороны» — солдаты (!) поверили охотнее, чем своим законным командирам. Их-то они давно изучили, как облупленных. Не зря полковник Смирнов так рвался к хоть какому-то подобию связи с властями из XXI века. Его собственные приказы давно выполняют с разбором. Начальникам «старого призыва» сейчас позарез требуется ярлык Москвы на «священное право врать». Свой собственный моральный авторитет — исчерпан до донышка. А вы, в такой момент — начали жаловать офицерскими званиями «простолюдинов»…

Привыкнуть к жестяному дребезжанию полевого телефона, отчего-то раздражающего меня своим грубым механическим анахронизмом (неужели трудно было туда вставить что-то мелодичнее?) — не могу. Всякий раз, как «оно» затарахтит — буквально гусиной кожей покрываюсь. К счастью, мерзкий звук осквернял воздух недолго, да к тому же хитро — «два коротких звонка, один длинный». Не меня. Сложные сигналы — привилегия высшего руководства. Когда на единственном проводе «висит» до дюжины параллельно включенных аппаратов — вызов одного из них получается только «кодом». А та «гамма», которую мы услышали только что — «персональный вызов» Соколова. Если расшифровать азбуку Морзе — русская литера «У» (что значит — «управление»). Приходится теперь запоминать и такое…

В расположении лагеря, ради чистоты эфира, без острой нужды рекомендовано общаться только так. Раз кто-то вызванивает Вячеслава Андреевича просто по телефону — значимого шухера не наблюдается… Хотя, для кого как… Он сам, бедолага, после первых же слов в трубке, намертво отключился от раздражающей реальности. «Дарьюшка» его настигла… Беспокоится… И сердится… Вести личные разговоры на людях — каудильо, как правило, стесняется. Пытается отделаться короткими междометиями — «да», «нет», «не сегодня»… С женщинами так разговаривать опасно. Они воспринимают подобную манеру, как попытку от них отделаться. И требуют «подробностей», для которых бинарных «да-нет» маловато. Ну, вот и прорвалось жалобное — «они меня воспитывают!» Впрочем, общение со своей пассией всегда действует на Соколова благотворно. Любит её… Честно и верно. Аж завидно…

Положил трубку… Видно, что краткий «сеанс психотерапии» пошел на пользу… Но, зато, с какой тоскою он обозрел моё скромное жилище & рабочее место… А с какой неприязнью глянул на вечернюю зарю, окрасившую розовым светом верхушки заснеженных сосен за окном… Да-с, тяжела ты, шапка Мономаха!

— Господи, о какой ерунде мы сейчас болтаем! — вырвалось таки, на контрасте, — Пир во время чумы какой-то. Исторические справки… Развлекательно-познавательные книжки… Смакуем исторические анекдоты… Тут черт его знает, в какую сторону бежать-спасаться!

— А ведь не побежали? — Лев Абрамович хозяйственно прикрыл сахарницу-стерилизатор крышкой, — Ну, вот нет для нас места, куда можно взять и смыться. Придется остаться. И налаживать нормальную жизнь. Здесь и сейчас.

— На войне, как на войне… — не менее рассудительно поддакнула Ленка, — Типа — мобилизационный режим! Именно на фронтах, если верить классикам, процветает «окопный Гайд-парк»…

— Бредом оно отдает… Как можно сочинять «веселые истории», вроде вашей книжонки, посреди сущей задницы, — кажется, Соколов снова начал погружаться в пессимизм… И он не воевал…

— Послушай, начальниг-г… — завхоз вернулся в роль «мудрого еврея», — Ты детские рассказы Носова читал? — Не мог не читать, пацаном-то… Или — своим детям их читал… «Мишкина каша»… «Огородники»… Это в 42-м году написано. Когда все висело на волоске. Есть там хоть слово, про войну… или о смерти? Нету… Потому, что если не получалось дать детям хлеба, то надо было дать им хотя бы надежду. Норма, для «мобилизационного режима», между прочим. «Всё для фронта, всё для победы» — это ещё и прочный тыл, и вменяемое население в том тылу. Не нами оно придумано. Самую свою веселую оперетту «Сильва», великий Имре Кальман сочинил аккурат в разгар Первой Империалистической, когда австрийцам уже нечего было жрать, а Двуединая Империя трещала по всем швам… И как? Между прочим, ту самую «Сильву», мгновенно поставили по другую сторону фронта, в частности — в России (правда, изменив место действия и имена героев). Её же до сих пор, по всему миру ставят. Великая сила искусства!

— Отвлекающая анестезия, — каудильо очередной раз выглянул наружу и всё же чуток полюбовался сказочно красивым вечерним пейзажем, — Хуже неё только откровенная «ура-патриотическая пропаганда». Целенаправленно морочить людям головы — вредно.

— У меня не пропаганда, а «ликбез»… — оскорбилась Ленка, — Горькое лекарство в сладкой оболочке. Для лучшего усвоения… Вячеслав Андреевич! Кто я и кто вы? Но, чем можем — тем поможем… «На сухую» шокирующая информация не усваивается. Надо разбавлять шутками-прибаутками.

— Допустим… Но, почему тогда в МЧС, на курсах повышения квалификации, подобных вещей ни хрена не преподают? — резонное замечание…

— Скажем так — «проклятое наследие социализма»… — скрипнул завхоз, — Руководство всегда склонно абсолютизировать удачный опыт. А отечественных вождей, после последней войны, очень крепко заклинило на «пропагандистском» варианте «правды о Победе». Дошло до того, что экспозицию официального «Музея Обороны Брестской крепости» (!) создавали по художественной книжке Сергея Смирнова «Брестская крепость», написанной через 15 лет, совершенно посторонним человеком, а не по показаниям участников боев и реальным историческим документам. Выдумка оказалась выше истины. Грустно…

— О чем и говорю — «пир во время чумы»… Читал я пописушки Смирнова, но сроду не поверю, что взрослые адекватные люди, оборонявшие Брестскую крепость, реально вели себя настолько бестолково. Ещё тогда думал — вот я бы на их месте… Э-э-эх! — Соколов безнадежно вздохнул.

— «Здесь Родос, здесь прыгай!» — замшелая античная шуточка, в устах сына древнего семитского народа, удивительно уместна, — Мы, изо всех сил, помогаем осуществлению вашей мечты.

— Просто снимать «мозговые блоки» — всегда больно, — Ленка подперла голову руками и тоже загляделась в окно, — Понимаю, о чем вы… Нам в универе эту тему давали факультативно. Нет в отечественной литературе традиции «объективности». Она у нас, от самых времен Владимира Святого, или «назидательная» или «отвлекающая». В любом случае, рисующая вымышленную картину мира. В книгах для русских обычно пишут не «как было на самом деле», а «как должно было быть»… Культурный код!

— Бери выше — религиозный канон! — Лев Абрамович оживился, — Как в Древнем Египте. Вон, спросите Галину, почему на всех картинках советского периода и даже на каменном памятнике (!) у мемориального «шалаша в Разливе» — Ленин с бородой. Хотя даже в святочных рассказиках для детей прямо указано, что как раз в тот момент Ильич прятался от полиции и специально изменил внешность.

— Это нам тоже давали, — Ленка обиженно надула губы, — Для всех ранних цивилизаций характерный признак — подмена исторической правды священным мифом. В культурологии — это рубеж, за которым кончается родо-племенной строй и начинается государство. Государству правда не нужна. Ему нужны «идейно выверенные предания» для управления и закошмаривания быдла. Россия — самая молодая цивилизация планеты. Сходство её культурного кода с самыми ранними «гидравлическими цивилизациями» неизбежно… А там канонический образ «вождя» — важный элемент монументальной пропаганды и должен узнаваться в ста случаях из ста. При Союзе, на право изображать Ленина или Сталина, скульпторы с художниками получали особое разрешение. Причем, не запросто, а через строгий экзамен без блата…

— Ну, Елена, ты и загнула, — Соколов невесело улыбнулся, — Древний Египет, во всех античных источниках, описан воплощением рая на земле. А Россия — «обледенелая жопа мира»…

— Э-э-э! — как говориться, не могу молчать, — Пять-шесть тысяч лет назад, никакого райского Египта, воспетого Геродотом, не было и в помине. Раем там и тогда была Сахара. Собственно Дельта (откуда есть пошло царство фараонов) считалась воплощенным ужасом и тогдашней «жопой мира». Постоянно затапливаемая разливами Нила малярийная топь, на сотни километров во все стороны, где на крошечных островках, посреди непролазных зарослей камыша, закрывают небо тучи голодных москитов и резвятся десятиметровые крокодилы… Будущая величайшая цивилизация планеты начиналась как «страна недобитых». Далеких предков египтян с благословенных равнин Северной Африки гнали на верную смерть в болота, как бунтовщиков… Или — они сами прятались в гиблых местах, считавшихся страшнее ада…

— Галочка права, — подключился завхоз, — «Преисподняя» — штука относительная. В Древней Римской империи (вплоть до ранней Византии), например, — «главной жопой ойкумены» полагали Крым. Туда их цезари и базилевсы врагов правящего режима ссылали… Считалась, что ещё севернее — нормальным людям жить невозможно вообще… Хотя климат был теплее современного. А мы привыкли, что Крым — это райский уголок, житница и курорт.

— В принципе, римлян можно понять… — Ленка отвлеклась от созерцания пейзажей, — Европейцы уверены, что глупо по своей воле селиться там, где добрую половину года невозможно даже пережить зимнюю ночь, оставшись на природе без крыши над головой. Хотя, на мой взгляд, некорректно сравнивать холодную Россию с каким-то Египтом. Подумаешь, провести ночь в субтропическом болоте…

— Спасибо, я понял, — посерьезнел Соколов, — А вот про это — как раз давали нам. В феврале 1945 года сводный полк отступающих японцев попытался «просто пересидеть одну ночь» в мангровом болоте, на побережье острова Рамри. На следующее утро, прочесывая местность, англичане нашли и взяли в плен жалкую пару десятков случайно уцелевших и наполовину спятивших солдат. Всех остальных, не менее 1000 человек (!), с современным боевым оружием и военным опытом — ночью съели крокодилы…

Жуткий смысл последней реплики каудильо, не смотря на будничный тон, оборвал разговор на полуслове. Ленка судорожно сглотнула, со смешным (для посторонних зрителей) облегчением покосилась на темнеющее окно, где уютно сереют в сумерках родные сибирские сугробы… Первая её мысль прочитались, как открытая книга — «Вот только крокодилов нам здесь и не хватало!» Вторая следом — «А хорошо, что медведи зимой спят!» Не знаю, что отразилось на моей физиономии, только Лев Абрамович проникся и не замедлил проскрипеть:

— Правильно соображаете, девушки. В Древнем Египте, отношение к священному зверю «Себек» приблизительно такое же, как в России — к сакральному зверю «Медведь», чьё настоящее имя «Бер» (Зверь) строго табуировано. Тысячи лет «зверя-крокодила» в Египте одновременно боятся, уважают и почитают, как покровителя охотников и рыболовов, как могучего защитника страны (это у них военный символ), как бога плодородия и разливов Нила… А наш медведь — это грозный защитник, хозяин и покровитель лесной чащи. Аналогия, как видите, прозрачная…

— Непролазные леса Евразии породили Россию, а непроходимая дельта Нила — Египет, — перед глазами, под впечатлением сказанного, возникла апокалипсическая картина по мотивам сказочных скоморохов — огромный ученый крокодил, пляшущий под звуки дудок и барабана на древнеегипетской ярмарочной площади, — Имеется даже версия, что каждый очередной проход через «бутылочное горлышко человеческой эволюции» — принимает форму бунта… И чем яростнее люди противятся враждебному внешнему давлению — тем быстрее движется прогресс.

— Паршев писал о «северном типе развития» России, — Соколов сделал для себя какой-то вывод, — А Египет — на юге. Впрочем, кажется, я догадываюсь. Дело не в географической широте, а в особом сочетании факторов…

— Существуют на Земле места, где для самого скромного существования, исходно — нужен довольно высокий уровень благосостояния, за которым жизнь не просто становится «относительно плохой» или «очень плохой», а сразу наступает смерть… Шесть-семь тысячелетий назад, по сравнению с изобильной дичью и пастбищами Северной Африкой, долина Нила была местом, во всех смыслах — невыносимым. Колебания уровня реки — превышали 60 метров. Разлив, в нижнем течении, достигал ширины 50–70 километров. Про крокодилов, остававшихся бичом Египта вплоть до появления в ХХ веке паровых катеров — сказано довольно… Добавьте ядовитых змей, лихорадку и почти полное отсутствие металлических руд, позволяющих изготовление орудий труда и оружия. Если охотнику-скотоводу, в любом месте африканской равнины, под любым деревом, был всегда готов и стол, и дом, то обитателю Дельты — обязательно требовались обувь, одежда, лекарства, всегда сухие склады продовольствия, дома, защитные изгороди, насыпи и каналы…

— Точно так же, как в Центральной России с Сибирью — невозможно жить без теплой одежды и обуви, дома с печным отоплением, запасов продуктов на долгую холодную зиму, металлических инструментов и тяглового скота, — подхватила Ленка, — Местный абориген, для пришлого завоевателя, выглядит богатеем, а на самом деле — он владеет лишь самым необходимым прожиточным минимумом! И допустимая для самозванного экспроприатора норма изъятия «прибавочного продукта», без риска быть немедленно поднятым на вилы — оскорбительно мала.

— А что самое отвратительное, для любой «элиты», — нехорошо усмехнулся завхоз, — подобный «смертельно опасный быт» создает «информационно насыщенную среду обитания», где дураки — просто не выживают. Классическая «иерархическая пирамида», типа древнекитайской, где на 10 000 забитых крестьян приходятся 100 полуграмотных надсмотрщиков, 5 чиновников и 1 университетский профессор — ну никак не складывается. Всё население обязано быть хорошо обученным, инициативным, дисциплинированным, а в идеале — поголовно грамотным… И — никаких «знаний скрытых во дворце»…

— Вывод — для удержания подобного народа «в узде», требуются экстраординарные меры, — Соколов крепко сжал кулаки, — Обожествление власти… Многослойное «закрытие» актуальной информации «правдоподобной дезой». Отвлекающие ритуалы и церемонии… Художественная пропаганда…

— Причем, именно в странах «опасного быта» это почти не помогает. Вся официальная летопись Древнего Египта — непрерывная серия восстаний и дворцовых переворотов. За три тысячи лет самостоятельной истории, с учетом пропуска нескольких случаев местных Темных Веков, там сменилось 32 династии. В среднем, каждая из них правила не более 70 лет, то есть — 2–3 поколения. На фоне неизменно стабильного положения жрецов — фараонов свергали, душили, топили и резали как цыплят…

— Между прочим, — хихикнула Ленка, — если верить фольклору, правящие слои Древнего Египта, больше всего на свете, ненавидели три вещи — собственный народ, жрецов и крокодилов… Как вы думаете, почему?

— Элементарно, — хмыкнул каудильо, — Подсознательно чувствовали себя лишними. Ведь указанная «триада» — и есть Египет… На месте фараон, или нет фараона, или появился новый фараон — функционально там ничего не менялось. Вообще! Жизнь шла своим чередом. Работяги — растили урожай, жрецы — умничали, крокодилы — стерегли страну… Я читал, что когда случилось нашествие гиксосов — египтяне в первую очередь страшно удивились. За всю их уже тогда многотысячелетнюю историю, врагам со стороны никогда не удавалось прорваться в долину Нила, а тем более — надолго её захватить.

— Боги наконец-то разгневались и наказали товарищей за все прегрешения разом?

— Загадка. Оценка указанного периода, с момента основания Нового Царства и по сей день — предмет ожесточенных споров, даже среди непосредственных участников обытий. Одни считали его «временем революционных преобразований», другие — «вражеским завоеванием», третьи — «бунтом.» Но, все сходятся, что усобица вышла знатной — одно число фараонов в описываемый период исчисляется сотнями.

— Что-то это мне напоминает… — подключился завхоз, — Из отечественной истории… Галочка, подскажите!

— Монгольское нашествие… В разгар внутренних усобиц одна из проигрывающих сторон призвала себе на помощь «варваров побеспощаднее»… Сегодня мало кто помнит, что после феерически проигранной битвы на Калке, в 1223 году, русские целых 14 лет выгодно торговали с уже захваченными монголами странами Востока и никакой особой «неожиданности» в походе Батыя не было. Кто надо — тот знал! Неожиданным для очевидцев (как и в случае египетского нашествия гиксосов) оказался только его феноменальный успех. За всю предыдущую и последующую историю России — никем из её завоевателей никогда не повторенный… — слегка насладившись напряженным вниманием, я эффектно закончила, — Ну, если не считать большевиков и «триумфального шествия Советской Власти» в 1918-20 годах…

Глава 36

Длительная работа с архивными документами имеет свои положительные стороны. Кроме нечеловеческой усталости от вглядывания в выцветшие от времени тексты (и это ещё хорошо, что я ковыряла материалы ХХ века — большинство отчетов напечатаны на машинке), аллергии на бумажную пыль и отсиженной на жестких казенных стульях попы — она позволяет сформулировать то, что немцы называют ученым словом «Gestalt» (целостный «образ» понятия или явления). К сожалению, передать этот самый «образ» окружающим, выразив его словесно, дьявольски трудно. Ленке-то хорошо — она ловко рисует и способна любым пачкающим предметом быстренько изобразить если не аллегорическую картинку, то хотя бы схему связей обсуждаемых вещей или их символическую комбинацию. У меня, кроме собственного языка, никакого инструмента для выражения мыслей нет. Впрочем, бывало хуже…

— Вячеслав Андреевич, пожалуйста, продолжайте! — Соколов настороженно осекся… Жаль, я так надеялась.

— Да я, собственно, уже всё…

— Вы сейчас описали «конечный пункт прибытия» египетской цивилизации. А попробуйте представить самое её начало. Вот как у нас, здесь… Раз в первых болотных поселениях её изгоев-прародителей, решившихся бросить вызов судьбе и назло властям с крокодилами «удрать в тростники», завелись свои собственные фараоны, это зачем-то им было нужно? В чем общественная польза «фараона»?

— После последних выкладок — боюсь даже трогать эту тему, — «кандидат в фараоны» покосился на завхоза, — Как я понял, вы собирались «вырастить Бабу-Ягу в своем коллективе»… Сразу предупреждаю — не дамся!

— А придется… — многообещающе протянула Ленка, — «Атаман» — категорически не звучит, «Император» — военный титул… В отличие от России или Рима, где власти всегда добивались силовым путем, Древний Египет — мирная аграрная страна. Согласно греческим авторам, название её правителя «per-on» (современное искажение «фараон») — означало только лишь «Большой Дом». Если чуть покопаться в исходных смыслах многократного перевода, скорее — «Хлебный Склад» или «Начальник амбара», — сморщилась от неблагозвучия и поправилась, — Если по-русски и более-менее точно выражая основную идею, примерно получится — «Великий Хлеборез». Только гораздо торжественнее.

— Галина, заступитесь! — каудильо передернуло, — Такое «почетное звание» — малость того… По лагерям этим титулом заглазно величали Сталина.

— А против фактов не попрешь. Тысячи лет, во время религиозных праздников, фараоны были обязаны в течение 24 часов (ровно сутки напролет, как в наряде по кухне), лично, разламывать руками на части специальные круглые хлебы с рельефным изображением «ключей жизни». Приближенные — делили эти части на более мелкие. Так, что бы их общее количество соответствовало числу жителей Египта по последней переписи… Потом, по воде и по суше, до самых дальних окраин, кусочки хлеба, освященные прикосновением фараона — развозили его подданным… Каждый житель страны (!) имел право на «священную пайку», а если кто-либо случайно оказывался обойденным — виновные в недостаче могли поплатиться жизнью…

— Ого! Канонизированный ритуал, характерный для «культуры голода»? — уважительно осведомился завхоз.

— Рудимент неолитического военного коммунизма.

— Всю жизнь я считал, — нахмурился Соколов, — что Древний Египет был обществом идеально организованной «вертикали власти». Фараон — земное божество, а все население слепо ему повинуется. Ритуалы и рутина… Учет и контроль… Или?

— Или! — правильные слова наконец-то сказаны, можно развивать тему, — Чем принципиально отличаются революционная и государственная власть? Где проходит граница между «бунтом» и «порядком»? Кто скажет?

— Интересные вопросы задаете, пожалуй, донести придется… — с ходу процитировал завхоз бессмертного «Властелина колец», — «Бунт» — это когда озверевшая чернь поднялась «за правду и справедливость»… «Порядок» — это писаные законы… Шесть-семь тысяч лет, как на излете неолита зародились первые аграрные государства, где навязанный силой «закон» стал выше любой «правды» и главнее «справедливости». Исключение — кочевые народы, у которых государственности нет совсем, — он, наконец, уселся, удобно скрестив руки на животе, — Кое-где, конечно, пытались спасти «древние порядки». Неолитический коммунизм в Чатал-Гююке очень интересный пример. Однако, пресловутый Чатал-Гююк — довольно изолированное от мира поселение потомков бунтовщиков. В то время как Египет времен фараонов — многомиллионное организованное государство, десятки веков тесно вовлеченное в политику и международную торговлю с такими же свирепыми ветхозаветными деспотиями, — заметил мою реакцию, — Что-то не так?

— Вы очень правильно сказали — «вовлеченное». Рядом — не значит «такой же»… Подскажу. Египет — пережил абсолютно всех своих врагов. А все нормальные государства «раннего типа» — выжирают кормящий ландшафт за считанные поколения… Там, где они впервые возникли 5–6 тысяч лет назад — теперь голая пустыня.

— Если намекаете на табличку «Коридор человечности», из вашей с Еленой брошюры — обоснуйте внятно…

— «Страна фараонов» — уникальный пример мира, где несколько тысяч лет искусственно поддерживался «режим хронической революции». Её сходство с «ровесниками эпохи», давно сгинувшими доисторическими тираниями Северной Африки и Ближнего Востока — кажущееся. Сейчас эта особенность феноменально живучей цивилизации Древнего Египта ярко заметна только нам — коренным жителям почти такой же «вечно погибающей России».

— Так не бывает! — возмутился Соколов, — Вопиющую разницу наверняка бы заметили.

— А что, многие замечают принципиальную разницу между Швейцарским Союзом и прочими странами Западной Европы? — осведомилась Ленка, — Этому союзу средневековых коммун, между прочим, больше семи веков! Швейцарская демократия — древнее любой монархической династии мира. И что? Привыкли…

— Принято…

— В сходных обстоятельствах возникают до удивления похожие общественные формации. Русский «цивилизационный код», по множеству признаков — аналогичен древнеегипетскому образцу.

— Ага… — Ленка, как примерная школьница, подняла руку, выпрашивая слово, — Давай!

— Я ещё вспомнила, — она потешно наморщила лоб, — «Священная должность» фараона, в аутентичном переводе на русский язык, звучит примерно так — «Угодный Ма-ат (это египетская богиня правды), Тот, кто делит еду по справедливости». Только не путать с пятичленным «священным именем» фараона! Соотношение тут, примерно, как между должностью и «Великим титулом» русских царей. Титул-то длинный, а должность совсем простая — «Святой Защитник». В случае уклонения от выполнения прямых «должностных обязанностей» — русский царь по умолчанию теряет божественное право на власть.

— Все слышали? Учтите, египтяне всё организовали гораздо круче — у них не было государственной монополии на магические ритуалы. Примерно, как описывала Урсула Ле Гуин в «Правиле имен». Настоящее имя — это настоящая вещь. И наоборот… Первобытная «справедливость» — когда еда раздается всем поровну. Делят иначе? Кто-то остается голодным? Значит — «царь не настоящий»!

— И нашкодивший «Великий Хлеборез», вместе с друзьями, детьми и прихлебателями, «в рабочем порядке» — идет на хрен… В смысле — к Анубису… С полагающимися в таком случае близким родственникам упомянутых лиц «оргвыводами». Знакомо?

— Угу, — каудильо задумался, — Получается, что и Лжедмитрию I, и Николаю II — грех жаловаться на судьбу. Сами обязаны были понимать, куда лезли…

— Жаль, что в России, условно говоря — ещё длится «додинастический период», отчего регламент — не отработан. Для замены монарха нам требуется смута или революция. А древние египтяне решали назревший «кадровый вопрос» просто, быстро и без малейших сантиментов. Что невероятно возмущало самодержцев из сопредельных стран, искренне считавших, что «Государство — это я».

— «Поучение Птахотепа» (XXVIII век до новой эры), в оригинальном изложении… — вяло пару раз хлопнула в ладоши Ленка, — Формально верно, хотя и крайне примитивно. Добавлю, что, как и Россия, Древний Египет — это общество не знающее каст. В исходном тексте сказано буквально — «не бывает рожденных мудрыми». Все люди, любого происхождения, равны перед богами и оцениваются только по своему поведению. Причем, это никакой не закон (!), а сложившаяся практика.

— Принцип ясен… Жизнь и благосостояние народа — превыше любых «хотелок» любого правительства… Сомневаюсь, что самим фараонам нравились подобные порядки, — подал голос завхоз.

— Категорически не нравились! Люди во все времена одинаковые. Но, поделать они ничего не могли. Кто не верит — посмотрите на Смирнова. «Проблемы негров шерифа не колышат» У потерявших берега древнеегипетских начальников всегда имелось три врага — народ, жрецы и крокодилы. У нас под рукой — работяги, ученые и морская пехота… По сравнению с последней — нильские крокодилы заметно добрее и отзывчивее… — у Ленки на полковника имеется ядовитый зуб. Запомним…

— Устойчивое динамическое равновесие? — отчего мужиков постоянно тянет в физику…

— Можно сказать и так. Важно, что пока современный нам мир мучительно пытается нащупать подобный «механизм» опытным путем, в местах, подобных Древнему Египту или России — он существует с самого начала. «Канонический государственный миф», о котором тут упоминали — попытка словесно сформулировать эти «правила игры» в понятном (и равно неприятном) для всех сторон виде.

— Девушки, — поднялся завхоз, — Давайте, я сейчас это покажу на простом примере.

До чего деликатный человек… Другой бы, как минимум, выматерил за внезапную потерю способности внятно излагать свои мысли без припасенной шпаргалки. Ну, есть за мной такой грех, иногда находит ступор. Поддерживать разговор с грехом пополам могу, а сама его направлять — никак. Задним числом подозреваю, что это проявил себя «мускусный отходняк». Дико захотелось, что бы всем распоряжался и говорил мужчина. Вот. А этому — просто надоело ждать толку от слегка ошалевшей беременной бабы… Разговор сразу стал конкретен.

— Леночка, диктофон работает? — эге, получается, что наш бред уже сохранен для истории, — Доставай свою шпионскую камеру… Галочка, сдвинь куда-нибудь это всё (пустую посуду), а продукты — оставь! — гм, зачем? — Света достаточно?

— У меня вспышка… — Ленка действительно добыла крошечный фотоаппаратик «Sony» и прицелилась в мою сторону, — Порядок, экспозиция в кадре помещается нормально… — надо думать, так назвали шкаф с образцами.

— Галочка, я вас умоляю — немного в сторону! — ага, это называется — «хозяйка, брысь в угол, гости пришли», — Леночка, а что вы таки скажете за эти дацзыбао? Их хорошо видно? Если нет — сделайте мельче общий план… А вот этот плакатик — крупно. И книжечка — пригодится… — на кой черт ему понадобился сборник «Уставов»? В военизированной организации (которой является экспедиция) иметь его под рукой было полезно. Но, теперь…

Володя, по каким-то своим соображениям, включил в разыгрываемый «образ образованного национала» страсть к древним китайским изречениям. А может быть, просто забавлялся видом китайского «лабораторного модуля». Как не хотели узкоглазые братья создать «стиль белого человека», печать «азиатчины» лежит на всем внутреннем убранстве. Пара табличек с иероглифами, под потолком, выгодно её оттенили. На левом, вроде бы, начертано — «Кто кормит народ — у того власть», а на правом — «Во время голода — справедливость становится религией». Очередная шуточка, в фирменном стиле, на грани фола. Наш завхоз разбирает китайскую грамоту?

— Вячеслав, вам удобно? Тогда — смотрите и отвечайте. Вот это, — его палец уперся в книжку «Уставов», — И вот это, — палец переехал на с сентября закатанную в пластик армейскую суточную «норму N 1», — действующие законы! Вот это, — указующий перст нацелился в настенный фото календарь, — объективная реальность! А вот это всё, — широким жестом завхоз обвел стол с остатками угощения, полки с пробами продуктов, вешалку с верхней одеждой и ярко горящую лампу, — оскорбление канона и состав преступления! Особенно — вот, вот и вот! — в центр стола оказались сдвинутыми банка маринованного дикого лука, упаковка грибных хлебцев, для понта завернутый в пергаментную бумажку брусок самодельного 85 % кальциевого мыла и стальной стерилизатор с глюкозой, — Вы что-то можете сказать?

— У нас не было другого выбора… Или — использовать всё, что сумели добыть. Или — всем дружно помереть.

— Браво! А теперь — озвучьте точку зрения на происходящее самых больших московских начальников. Подсказка! Она будет точно такая же, как и мнение любых древних сатрапов… Или любых государственных чинов вообще… — пыхнула вспышка фотоаппарата. Хоть и мимо глаз, а с непривычки ослепительно, — Как можно короче! В идеале — попробуйте одним словом, — Соколов закусил губу… Ленка извернулась и щелкнула его сбоку…

— Ясное дело — бунт! Сиречь — возмутительное самоуправство и «дискредитация действием» всей пирамиды официальной власти.

— Обоснуйте…

— Закон, — осторожно подбирая слова, начал каудильо, — и особенно «святые каноны», государство требует исполнять буквально. Особенно — в ситуациях опасных для жизни, — опять чему-то грустно усмехнулся, — Вы же намекаете на глухо канонизированную историю Великой Отечественной войны? «По канону», оставшись без командиров и средств ведения боя — солдат сам должен броситься в самоубийственную атаку и устрашить врага собственной смертью…

— Поскольку сдаваться в плен — нашим военным прямо запрещает «Устав», — поддакнула Ленка, — Вот, тупо нельзя — и всё… На этом выборе «дозволенные варианты» считаются исчерпанными.

— Гражданское население, оказавшись без кормежки «из рук» и животворящих указаний власти — обязано броситься на её поиски, или — немедленно вымереть от голода и тоски, как пчелы, оставшиеся без матки. Ещё вариант — героически самоубиться, при попытке любимую власть защитить. В священном порыве, так сказать, и «выполняя её последнюю волю». Как в Блокаду… А мы, на четвертом месяце «100 % робинзонады» — сидим в тепле и при свете, до отвращения сытые и непуганные. Да ещё и болтаем всякий вздор…

— Для гражданских лиц — допускается третий случай…

— Ну, да. Удрать от всех опасностей в ближайшие дебри и там, тихонько затаившись, ждать, когда же, наконец, вся в победном сиянии — любимая власть вернется обратно… Тьфу, в нашем случае — когда откроется «аномалия».

— Прямо таки сидеть и ждать? В окружении врагов? А что диктует «канон»? Например, про историю написания Фадеевым романа «Молодая гвардия» вам в школе рассказывали?

— А… — протянула Ленка, — Это — даже нам рассказывали… Первая редакция романа имела в народе оглушительный успех, но была жестко раскритикована за «недостаточное отображение руководящей роли коммунистической партии». Если верить Фадееву, в личной беседе, Сталин высказался о книге так — «Мало того, что вы написали беспомощную книгу, вы написали ещё идеологически вредную книгу. Вы изобразили молодогвардейцев чуть ли не «махновцами»… Но, разве могла существовать и эффективно бороться с врагом на оккупированной территории организация без партийного руководства? Судя по вашей книге — могла… «Бедняга всё переписал в «правильном ключе», срочно выдумав «из головы» несуществующих в реальности персонажей-коммунистов…

— Грустно, конечно — вырвалось у Соколова, — Какое там ещё «руководство»… У них — даже связи не было. И в осажденной Брестской крепости — связи не было… Люди воевали на свой собственный страх и риск. Без всякого руководительства…

— Это с вашей точки зрения… Зато «профессиональные начальники» — убеждены, что связь с руководством должна быть всегда! Жить и успешно действовать без ценных указаний «сверху» (как того требует священный канон) — невозможно! Вся власть — сверху. Не от царя, так от бога!

— По поводу маниакальных состояний и приступов «богоискательства» на этой почве — обращайтесь к Дарье…

— Полковник Смирнов считает себя полностью здоровым патриотом России, — ехидно напомнила Ленка, — И профессор Радек — тоже думает, что находится в своем уме.

— У нас здесь, в конце концов, не Древний Египет… — рассердился Соколов, — Они оба — взрослые современные люди.

— Что не мешает профессору утверждать, что им установлена «связь с потусторонним миром». А полковнику — уперто стремиться, любой ценой монополизировать эту «связь». Не гнушаясь применять оружие. Представьте, как про это будут читать в летописях всего через несколько веков…

— Вы ещё мне скажите, что мы сейчас присутствуем при зарождении оригинального религиозного культа…

— К сожалению, — завхоз тяжело вздохнул, — скорее всего, мы лично участвуем в возникновении принципиально нового типа цивилизации.

— Что не помешало Радеку, уже фактически занять в ней пост «первосвященника», а Смирнову — пост «главнокомандующего»…

В способности буквально несколькими словами выразить суть вещей — Ленке не откажешь. Сказано точно. Всё действительно познается в сравнении… Честно скажу, радости от грядущей перспективы — никакой. Мрак!

— Галочка, не молчите! — теперь и указующий палец завхоза, и объектив фотоаппарата — нацелены на меня.

— Всгда полагал, — Соколов ни к кому конкретно не обратился, — что бунт — явление мгновенное, а зарождение цивилизации — дело гораздо более продолжительное… То есть, я согласен, тема всплыла довольно неожиданная…

— Есть мнение, что революционное появление нового типа общества — редко занимает более 3–4 месяцев… — услышаля я собственный голос, — Во всех случаях — это бунт и смена формы правления. Однако, ключевой фактор — принципиально новый хозяйственный уклад. Если таковой успеет сложиться в указанные сроки — человеческая история получает очередной импульс. Если нет — «ну, не получилось»… Все померли… Никакой мистики, кстати, голая физиология. Человек способен активно действовать, оставшись совсем без еды, примерно 10–15 дней. Если он рационально расходует силы и внутренние запасы организма — один месяц. При возможности перебиваться случайными видами плохой пищи, не дающими достаточно калорий — 3–4 месяца. По истечении указанного срока — перенесенные тяготы и лишения либо — окупаются победой, либо — завершаются смертью участников.

— Галочка, у вас найдутся тому доказательные примеры? — вкрадчиво осведомился завхоз.

— Да полно! — мозаика в голове сложилась окончательно, — Взять будущих изначальных египтян. Им круто повезло. Срок вегетации полудикой «красной египетской пшеницы» (она же «полба», та самая, которой знаменитый поп кормил своего работника Балду) — три месяца. Предположим, нищие фаюмские беженцы (это самая старая культура «додинастического периода») — укрылись в тростниковых зарослях Дельты, и как-то там поладили с крокодилами… Им было достаточно очистить площадку и втоптать зерна в ил. Без всякой обработки! «Полба» — такая культура, которая не требует удобрений, не боится ни сорняков, ни болезней и не поедается вредителями. Всего через три месяца — урожай «сам-30», а то и «сам-50» готов… Кстати, время начала сева особенного значения не имеет. В климате Египта — можно спокойно получать по три урожая в год…

— А чем его убирать? Я слышал, что на островах Дельты нет ни руд металлов, ни поделочного камня, — завхоз догадлив, — Там доступны только простейшие «подножные материалы» — глина и тростник. А «полба» — славится трудностью своего обмолота…

— С горя, фаюмцы первыми в регионе освоили керамику… Тарелки, горшки, серпы и ножи — они приспособились мастерить из обожженой глины… В то время, как окружающие их племена, с замашками «номадов», упорно продолжали цепляться за «классический неолит», используя для поделок только камень… Пробавляясь преимущественно охотой, скотоводством и (это святое) «крышеванием» подвернувшихся под руку аграриев. На общем фоне — приключился революционный переворот и потрясение основ мироздания.

— Не меньший, чем промышленная переработка никому здесь не нужных грибов на муку и получение гидролизного сахара прямо из древесины, в условиях зимней Сибири… — так же вкрадчиво подсказал завхоз и подмигнул Соколову, указывая на календарь, — Феноменальный прогресс, за каких-то три месяца? Жить захочешь — ещё не так раскорячишься!

Хороший вождь должен уметь думать о куче вещей одновременно. Соколов, при всем моем куцем опыте — наиболее яркий тому пример. Вот и сейчас… Пока мы изощрялись в эрудированности — он пришел к какому-то одному ему ведомому умозаключению и немедленно ошарашил собрание.

— Елена, извините за неожиданный вопрос, китайские иероглифы вы тоже разбираете?

— Мал-мала, большая белая господина! — надо знать Ленку, что бы понять подтекст… Знакомый любителям Джека Лондона «язык аборигенов Океании», знаменитый «пиджин-инглиш» — это искусственный диалект, где корни английских слов комбинируются по правилам китайской грамматики. Ну, а в переводе — соответственно русской. Ни приставок, ни предлогов, ни суффиксов… Звучит по-дурацки, однако, понять друг друга можно.

— Правда, что по-китайски, понятия «равноправие» и «справедливость» — пишутся одинаковым иероглифом?

— Ага… Вот так! — Ленка легко перегибается через стол и тычет пальцем в правое дацзыбао, — Это один из самых старых значков в китайской письменности. Смотрите, какой простой. Стилизованная буква «Х», с наклоненной влево «запятой-ударением» сверху.

— Понятно… — каудильо опять тяжело вздыхает.

— Что? — похоже, завхоз потерял нить разговора.

— Всё… У китайцев — тоже «гидравлическая цивилизация». А ещё они — последняя уцелевшая до наших дней цивилизация Бронзового Века. Приходилось, для развития, кое-что читать… про каноны китайской культуры…

— И что там? — мне, кстати, тоже интересно. Даже Ленка — навострила уши.

— Только не смейтесь — то же самое, что в Египте… Власть, потерявшая «Мандат Неба» — должна исчезнуть.

— Респект! А теперь, Галочка — расскажите нам, хоть немного, про особую роль египетских крокодилов…

Можно подумать, я специально изучала эту тему. Так, обрывочно сопоставила несколько фактов. Эх…

— Нормальная «иерархическая пирамида» всегда строится на вооруженном насилии. Так сказать — «винтовка рождает власть». Уникальность доисторического Древнего Египта — в отсутствии последнего компонента. Бежавшие в тростники Дельты фаюмцы оказались полностью беззащитны перед крокодилами… С тем оружием, которым они располагали, с хищными рептилиями можно было только осторожно сожительствовать, не конфликтуя… Если честно — это по сей день неоцененный потомками великий подвиг, давший начало великому народу. Привычка без особых сантиментов, почти ежедневно, крутить хвосты крокодилам — плохо сочетается с чинопочитанием и лояльностью властям.

— А как они смогли… вообще? — видно, что тема крокодилов Ленку живо интересует.

— Можно, я отвечу? — хитро усмехнулся завхоз, — Есть у меня дальний родственник… в тех краях. И разводит эту живность… Крокодил — довольно развитое животное. Не глупее вороны… Пускай у него и мозг размером с грецкий орех. Конкретно нильский крокодил — «социальное» животное. Очень общительное, коммуникабельное, нежно заботящееся о потомстве… У него отличный слух, острое обоняние и полное отсутствие естественных врагов. Проще говоря — взрослый крокодил вообще никого не боится. Умеючи — с ним довольно легко договориться.

— Как?!

— Не шуметь… Не мусорить при обработке дичи… Не оставлять рядом с жильем ни кусочка гнилого мяса (включая тела покойников). И — хоть ходи к крокодилам в гости. Для верности, намазавшись секретом из специальной железы. Так называемым «крокодильим мускусом»… Примут «за своего». А ещё — крокодилы очень ленивые. От них можно отгородиться самым обычным плетнем. Лазить через заборы по своей воле они ни за что не станут…

— Всё равно… — Ленку передернуло, — Это получается, словно жить на минном поле.

— Так ведь мы живем? — это Лев Абрамович ловко ввернул, — Опасно, но не смертельно.

— Живущим посреди крокодилового болота — армия не нужна? — до Соколова тоже дошло.

— Практически… Более того, зная повадки крокодилов — их можно использовать, как оружие. Например, забросить во вражеский лагерь пахучую приманку. Или кого-то там ранить. На стоны и запах свежей крови — крокодилы сбегаются за несколько километров… Именно сбегаются! Голодный крокодил умеет бегать на выпрямленных ногах, причем — развивает скорость до 30–40 км/час. Воевать с атакующими крокодилами холодным оружием — невозможно. Даже огнестрельное — часто не помогает…

— Древнеегипетские жрецы все эти вещи досконально изучили и умело ими пользовались?

— Естественно…

— В результате, — Соколов небрежно обозначил рукой совокупность расставленных по столу предметов, — приблизительно пять с половиной тысяч лет назад, в Дельте Нила — возникла самобытная коммунистическая цивилизация… — устало на меня взглянул и добавил, — А в блокадном Ленинграде, семьдесят лет назад — она же, при довольно таки сходных обстоятельствах — не возникла. К сожалению, Галина до сих пор стесняется внятно предложить, что следует предпринимать конкретно нам, ради спасения своего собственного «очага культуры». Извините за высокий слог. Только я хотел бы услышать рекомендацию именно от неё. Простите, такую блажь.

Ужасно не люблю, когда мужики, с манерами и телосложением нашего каудильо, пялятся прямо в глаза… Я в таких случаях теряюсь. И взор опускаю… Из-под ресниц наблюдаю, как между хлебцами и луком Соколов втыкает сложенную вдвое картонку. «Памятка взрывотехника», ага… Стремное сочинение для первоначального обучения штатских «чайников» (вроде меня) основным навыкам саперного дела. Куда вставлять, как поджечь, какими знаками обозначаются заминированные участки местности и проходы в них. Теперь — полная икебана…

— Давайте, я отвечу… — Ленка похрипывает, простыла что ли? — Это питерский глюк — «сама знаю, но вам не скажу». Из-за таких вот глюков, дедушка Ленин заслуженно обзывал русскую интеллигенцию «говном нации».

— Стыдно, Галочка, — видимо из педагогических соображений Лев Абрамович «выключил акцент», — бывают в жизни моменты, когда следует, не чинясь, называть гадости своим настоящим именем… — что бы он понимал!

— В отличие от некоторых, — Ленка выразительно измерила взглядом обоих присутствующих мужиков, — те додинастические жрецы, что стояли у истоков первоначальной египетской цивилизации, соплей не жевали. Это были настоящие прошаренные отморозки! Навсегда «уходя в камыши» они не поленились поголовно зачистить местную «элиту». И оказались правы! В блокадном Ленинграде — получилось в точности наоборот. А мы — трусливо дрожим где-то посередине, изображая чистоплюев, — теперь глаза опустил Соколов, ну, Ленка дает! — Хотя, здесь и сейчас, промедление — смерти подобно!

— Собственно, она о чем? — не въехал в тему завхоз… Зато у начальника — лицо окаменело. Но, ответил…

— Добрая девушка предлагает мне не останавливаться на достигнутом и своей властью перестрелять всех старших офицеров экспедиции. Пользуясь случаем. Чисто профилактически. Оставить в живых ученых, инженеров, «солдат-срочников» и тех военных, кто по должности — не выше командира взвода… Остальных — того… — каудильо убийственно конкретен… Володя бы его прямоту одобрил. Как там, у Марио Пьюзо? «Деловая мера, ничего личного» А самое противное сознавать, что он сам — такое бы уже давным-давно проделал.

— М-м-да… — оценил идею завхоз, — А вы знаете, в этом что-то есть! Революция отличается от бунта тем, что не останавливается на полумерах и потому успешна. Но, я бы предпочел эмоциям факты, или хотя бы анализ…

— Бунт, — уже значительно разборчивее вякает Ленка, — это всегда акт цивилизованного вандализма. Протест против системного жлобства. Включая и русский бунт, который типа «бессмысленный и беспощадный». В нем, на самом деле — важнейший манифест. Смотрите — мы не присваиваем, мы рушим или жжем, а если убиваем, то не скрываясь. Потому, что не «проворачиваем» шкурные делишки, а проводим в жизнь осмысленный террор.

— Леночка… — завхоз вытер засаленным платком внезапный пот, — Софья Перовская — вам случайно не родня?

— Нет, — сбавила тон филологиня, — Она из «Народной воли», а мой прадед, так — боевик… из «левых эсеров». Но, дедушка меня воспитывал «в духе». В общем — извиняйте, — т-э-эк, не зря они с Кротовым нашли друг друга.

— Вы не закончили мысль.

— Почему иногда следует безжалостно уничтожать теоретически могущих оказаться полезными людей или материальные ценности? Потому именно, что если исповедовать принцип, что хороший дом ни в коем случае нельзя рушить, в крайнем случае — отобрать «под детский садик», то тебя начнут ставить перед фактом. Успели построить дом, значит, по любому — будет стоять. А если, хоть иногда, заявлять — «Я сказала, что здесь будет лужайка!» и сносить все на хрен бульдозером — сразу пропадает гадкая предопределенность, в которую тебя подталкивали…

— В Администрации города Москвы у вас тоже родственники? — Ленка, не вдаваясь в подробности, кивает…

— Не надо путать революцию с бунтом, хотя, иногда, они происходят разом по соседству. Революция — это новая идеология. Бунт — это чистый протест. Люди не ждут, что система изменится, они грубо дают понять, что она их уже достала. Слов «наверху» — никогда не слушают, а так — обычно доходит… И долго помнится… Вот.

— Она права? — меня снова сверлят «командирским взглядом».

— Угу… — язвительные комментарии застряли в горле.

В открытую часть своих выкладок я эту информацию не включила. Во-первых, шугливо. Во-вторых — не специалист. Больше ковыряла «вторичные» и им подобные источники. Однако, даже при моем уровне допуска, в «спецхранах» отыскалось масса любопытного, эдак прозрачно намекающего…

— Сразу предупреждаю, что в «классической» истории Древнего Египта, того, что я сейчас расскажу — нет. Это очень свежие данные… Результаты обработки материалов по климатическим циклам Северной Африки. Я уже говорила, что при благоприятных условиях новая цивилизация всегда рождается почти моментально. Уточню! На самом деле, такими «благоприятными условиями» становится гуманитарная катастрофа регионального или глобального уровня. Страшное бедствие, прогоняющее через «бутылочное горлышко» эволюции миллионы людей. Количество выживающих, при таких катастрофах — проценты. Чаще, десятые доли процента.

— Не увлекайтесь… — да, трудно настроиться.

— Академическая наука до сих пор считает, что египетская цивилизация формировалась постепенно. Однако, современные материалы, особенно расчеты последних лет и свежие геологические данные — говорят обратное. Сахара стала такой, как мы её знаем (океаном безжизненного песка и каменных россыпей) — почти мгновенно. Максимум — в течение 5-10 лет. Скорее всего — ещё быстрее… Два-три засушливых года, усугубленных перевыпасом скота и милой привычкой аборигенов устраивать загонные охоты, поджигая сухую траву, будто переключили рубильник. Приблизительно 5440 лет назад (плюс-минус четверть века) из края зеленых равнин и полноводных озер, Северная Африка превратилась в бескрайнюю выжженную пустыню… Сотни тысяч голодных аборигенов, уничтожая на пути все живое, устремились к редким оазисам и, разумеется — к неизменно полноводному Нилу. На доброй трети континента пошла прахом вся привычная система ведения хозяйства, от охоты и скотоводства до любых форм первобытного земледелия. Как выживать в тростниковых зарослях Дельты — не знал никто. Волна за волной, попутно истребляя друг друга в кровавых стычках, массы беженцев докатывались до окружающих древний полноводный Нил крокодиловых болот и бесследно в них исчезали.

У нашего каудильо довольно мало вредных привычек. Но они есть. Эта ужасная манера привлекать к себе внимание, поднимать руку с раскрытой ладонью (широченной и мозолистой) и одновременно стучать по столу локтем. Бедный стол! Он совсем тоненький и пластмассовый. Рассчитан не на наших громобоев, а на тщедушных китайцев.

— Стоп! Как же будущие египтяне там вообще выжили?! — спасатель, блин… Уже вообразил картинку.

— Действуя согласно инструкции, — бурчит из своего угла Ленка, — Древние египтяне — удивительный народ. На любые случаи жизни их жрецы, черт знает когда, сочинили так называемые «Поучения». «Как надо торговаться», «Как надо искать воду в пустыне», «Как принимать роды»… Короткие, но исключительно дельные. Длинно там и не получалось — иероглифы, это мрак! Самые старые и оспариваемые тексты, восходящие аж к «додинастическим временам» — похожи на обычную египетскую заумь, как «Законы двенадцати таблиц» на «Кодекс Юстиниана»…

— Первый раз слышу… — я, между прочим, тоже. Вот так филологиня, из семейки террористов. Послушаем…

— В основном — там обрывки, похожие на школьные шпаргалки или «памятку командира». Самые занятные: «Как советоваться, когда беда» и «Как менять власть»… Есть мнение, что с них когда-то начинался их «канон».

— Хоть процитируйте… — завхоз тоже навострил уши.

— Да вы их сами знаете… Ну, что в Совете должны участвовать все, кто способен что-то сказать… Включая женщин и детей старше «руки пальцев». Что первыми на Совете должны говорить самые младшие. Всё дельно.

— Я спрашивал про власть… — Соколов опять, сам того не замечая, исподволь давит на собеседников.

— Вы только не смейтесь, — Ленка, не видя смотрит в пространство, что-то себе воображая, — Там сплошной «Приказ номер 270». А если по-простому — «…прежде чем созывать Совет — надо убить всех, кто правил раньше, за то, что обманули людей… И всех их родственников, что бы не мстили тем, кто оказался лучше…». Зацените! Что бы дать власть ученым (жрецам) — обязательно сначала истребить администраторов (вождей). Иначе — всем хана.

— Галина, прокомментируете… — отрывисто требует каудильо… Да легко!

— Оригинально, в смысле формулировки и довольно близко к сути… — мертвый взгляд уперся в меня, — Есть современная статистика кризисного выживания… Есть обширный этнографический материал… Метод верный.

— Тогда, продолжайте.

— Главный «мозговой блок», который государство вколачивает в головы подданных — «Коней на переправе не меняют». В смысле — «Если стало трудно, то надо крепче сплотиться вокруг существующего руководства и верить…» Не знаю, что там написано в древних папирусах, но додинастические египтяне поступали в точности наоборот. При существенных затруднениях — вырезали правящую верхушку и родовую знать на хрен. В самых экстренных случаях — не гнушаясь приглашать на царство «варягов» со стороны… Например, тех же гиксосов, — Лев Абрамович открыл рот, собираясь возразить. Рано! — Русские, что бы вы знали, действовали точно так же. Знаете, как археологи «на глаз», определяют, возник населенный пункт до или после Монгольского нашествия?

— По геодезическому месту расположения… На ровном месте он построен, или на неприступной круче, — умеет каудильо удивить неожиданными познаниями. Хотя, им это как раз могли давать в рамках профобразования…

— Правильно! Главный признак «феодальной раздробленности», как изящно принято именовать беспредел Темных веков, так называемые «пиковые поселения». Люди осмеливаются ставить постоянные жилища только в самых труднодоступных местах, на горных кручах или водоразделах. Кругом разбой! Всё что расположено в относительно удобных для жизни местах — немедленно грабят и разоряют… Так строили городища в Древней Руси… или в период Железной Революции 3000 лет назад. Так сейчас ставят свои стойбища местные тунгусы.

— А когда пришли монголы — Россия покрылась деревнями сплошняком, а из деревянной — стала каменной… Самое очевидное следствие прекращения княжеских междуусобиц и тотального разбоя.

— Понимаете! — приятно, когда люди в курсе, можно сэкономить на подробностях, — Тот же самый «вечный» конфликт. «Начальство против народа, жрецов и крокодилов». В роли «крокодилов» выступали монголы. Князь с ними договориться не мог, а попы — вполне. Князь драл с народа три шкуры, а монголы — не более 10 %. Меньше нашей современной налоговой ставки! Основной экспортный товар «домонгольской» Руси — рабы. Каждый крупный русский город — центр работорговли. А дяденька Чингиз-хан лично хлебнул рабской доли и, по по старой памяти, работорговли категорически не одобрял… Отчего вторжение хана Батыя основная масса населения (!) приняла с восторгом. Легко сообразить, что никакого другого консенсуса там и тогда возникнуть не могло. Всего через несколько лет после «нашествия», идущее на Запад монгольское войско — почти поголовно говорило по русски.

— Не отвлекайтесь…

— Короче, оказавшись на краю гибели, люди обычно начинают строить коммунизм. Общество «равенства и справедливости». Или гибнут. Первый шаг к коммунизму — физическое уничтожение прежней «элиты». Второй шаг к коммунизму — рациональная переборка общества в «жесткую конструкцию», где нету ни одной лишней детали… Эту работу выполняет «советская система». «Каждый человек с неизбежностью приносит пользу, если он оказался в своё время на своем месте…» Возраст, пол, происхождение и знатность — теряют всякое значение.

— Это вы намекаете на Голдан? — вдруг рычит Соколов. Странный вопрос, начальник… Причем тут Голдан?

— Про Голдан — намекала я, — влезает в разговор Ленка, — Она — единственная, кто соображает, как тут жить…

— А мы? — натурально удивляется каудильо.

— К счастью, нам — абсолютно по фиг, где жить, — непререкаемым тоном продолжает филологиня, — Видели? — её рука с покрытыми лаком (!) ногтями, поднимает для всеобщего обозрения упаковку кальциевого мыла. Питаясь вот этой дрянью — мы выживем где угодно. Однако, Голдан знает о местных делах несравнимо больше полковника Смирнова. А полковник Смирнов — вообще не воспринимает Голдан в качестве собеседника. Пробуйте сделать вывод сами…

— Вы таки настаиваете? — завхоз поворачивает сжатую в кулак руку оттопыренным большим пальцем вниз.

— Это диктует исторический опыт! — Соколов с вопросительным выражением оборачивается в мою сторону.

— Товарищ Сталин — как бы рекомендует… Но, у товарища Жданова, в Блокаду — не хватило на это мероприятие духу.

Бух! Бух! Посуда — подпрыгнула, столешница — задрожала (крест на пузо, я лично видела, как по тонкому китайскому пластику прошла волна деформации). Соколов постучал по столу пальцем… Одним! Типа, добрый. Пожалел «инвентарь». Явно, в целях пресечения бесполезной свары. И народ-то приткнулся… А уже раскрывал рты… Каждый, в надежде выдать своё мнение первым. Развели новгородское вече периода упадка, блин. Что за страна? Стоит в смешанной компании, к слову или случайно, вспомнить Сталина — сразу начинается срач. Вот вам всем хрен, господа бывшие товарищи, у каудильо — не забалуешь. Он тут сам теперь — «вождь и учитель».

— Говорит — Галина. Все остальные — дополняют. В паузах и с её разрешения. Не перебивая. Договорились?

— Поддерживаю! — Лев Абрамович подозрительно покладист. Ленка — судорожно кивнула, подавившись репликой.

— Считается, что есть три основных сценария развития ситуации «мегаполис в блокаде». «Парижский», когда севшую в лужу власть, не способную обеспечить выживание людей — свергают, а население — создает коммуну. «Сингапурский», когда жидко обделавшееся начальство само сдается врагам, не дожидаясь внутреннего бунта. «Ленинградский» — когда власть успешно давит внутренний бунт, превентивно истребляя «лишний электорат». На самом деле их больше, но исторически сложилось, что обычно реализуется один из перечисленных. То, что случилось в египетской Дельте пять с половиной тысяч лет назад — сюжетно напоминает «парижский» вариант, но, по ряду признаков — гораздо ближе к «ленинградскому», а следовательно — нашему с вами варианту. Отчего важен.

— Острый политический кризис совпал с научно-технической революцией? — завхоз таки не удержался…

— Именно! Зерновое земледелие, для неолита — самая настоящая «закрывающая технология»… Крах старой жизни. Но, это потенциально. А реально — любая новая технология идет в ход, когда применяется в качестве инструмента захвата-удержания власти или в военном деле… Что, в принципе, одно и тоже. Для старой элиты — это всегда гроб с музыкой… Люди, привыкшие «точно исполнять приказы» или «хранить каноны», для условий революционной ситуации — разом балласт и смертельная угроза. Что бы они сами про себя не воображали…

— Даже профессиональные революционеры? — сам Соколов не удержался.

— Ещё ни один политический деятель в истории не сумел совершить две успешных революции подряд. Но, многие из них — устраивали контрреволюции, ради «фиксации личной победы». Наполеон и Сталин — примеры. Жданов, на личном опыте знал, что такое «смена общественно-экономической формации» и чем она кончается для тех, кто возглавлял предыдущую… Переживать революционный катаклизм повторно, в зрелом возрасте и на высокой должности — он в 1941 году не собирался. А, следовательно, население Ленинграда было обречено.

— Даже так? — я уже заметила, что каудильо терпеть не может безвыходных ситуаций. Они для него — вызов.

— Можно, я доскажу про Древний Египет? — общество не возражает. Ленка настолько любезна, что молчит.

— Переход к оседлому земледелию, это возможность накапливать зерно. А зерно — самый первый «продукт долгого хранения». Достаточно дешевая, компактная, калорийная и практически не подверженная порче пища, всегда и во все времена — производит революцию в военном деле. Она позволяет армии совершать дальние пешие марши с носимым на себе запасом провизии.

— А зачем они нужны? — увы, Лев Абрамович, при всей внешней воинственности, глубоко штатский человек.

— Если древним людям повезло отыскать себе райское место, значит ли это, что их существование отныне беззаботно?

— Конечно, нет! Довольно скоро им понадобится отбиваться от других желающих, — нет, завхоз соображает.

— Отгадайте, какая военная тактика в подобном случае наиболее эффективна?

— С учетом сказанного вами про зерно — дальние рейды. С целью создать вокруг поселения «мертвую» зону. Настолько чистую от растительности и дичи, чтобы кочевые охотники-собиратели не могли там прокормиться.

— Дополнительный бонус для властей оазиса от появления вокруг него описанной «рукотворной пустыни»?

— Рядовым жителям, получающими паек из общественных складов (не обладающим личным запасом еды), в таком случае — некуда бежать. Галочка, это самое… Вы что, имеете в виду нашу знаменитую «границу на замке»?

— Не спешите… Что происходит в социуме, разделенном на группу вооруженных бойцов и мирный народ?

— Известно что, — крякает завхоз, — возникает «вертикаль власти». Довольная собой и перемен не желающая.

— Причем, социальное неравенство обязательно отражается в культуре питания. Вплоть до демонстративного отказа элиты от «не престижной» растительной пищи. Прямо как в «старой доброй Англии»… Знать — ест мясо и дичь, а народ — хлеб да кашу… Вооруженные «воины-охотники» — при каждом удобном случае гнобят и унижают «земледельцев», — поддакнула Ленка.

— Теперь — представьте, что дело происходит не где-нибудь, а в Фаюмском оазисе, пять с половиной тысяч лет назад. Когда вокруг искусственно созданной «мертвой зоны» внезапно начала формироваться настоящая пустыня Сахара. То есть, привычное мирное существование кончилось. Увлекательные рейды знати по окрестностям для охоты (в том числе на людей) — тоже. Зато из глубин огромного материка, в сторону самого оазиса, волна за волной, бесконечным потоком поперли через пустыню голодные орды «переселенцев». Вы знаете, как отличить более-менее мирных беженцев (с которыми можно договориться) от опасных бандитов?

— В романе «Мальвиль», у Робера Мерля, есть про это сцена… — Ленку озадачить трудно, — Когда в группе «беженцев» сплошь одни мужики — это явные жлобы, которых безопаснее сразу перестрелять. Нормальные-то люди женщин, детей и стариков — не бросают.

— Поправка! Нормальные люди, отягощенные женщинами, стариками и детьми, обычно и не убегают… Им некуда бежать. Они принимают бой и дерутся за землю и родню насмерть. А убегают — элита и начальство. Тем, в любом месте, любое оседлое население — «электорат». Есть мнение, что в Фаюмском оазисе примерно так всё и получилось. «Вертикаль власти» — первой почуяла беду и смылась, бросив население на произвол судьбы. Привычная «наука побеждать» — перестала работать. Зато жрецы — остались.

— Чистая «революционная ситуация», — понимающе подытожил завхоз, — «Верхи — не могут, низы — не хотят»…

— Это, глядя из безопасного отдаления, через тысячи верст и тьму веков. А как оно смотрелось там и тогда?

— Как «заговор ученых»! — Ленка сверкнула в лицо Соколову фирменной «голливудской» улыбкой во все 32 белоснежных зуба.

— Почему? — то ли утомился наш каудильо, то ли мешает думать вбитая установка «командир всегда прав»…

— Нормальная реакция любого политического руководства на научное чудо — «А нет ли тут угрозы власти?»

— Можно подумать, что натиск неисчислимых полчищ смертельно голодных дикарей — не считался угрозой.

— Э-э! — протянул завхоз, — Слава, перестань путать теплое с мягким. Людоеды, дело понятное и привычное. Большие начальники всегда сами людоеды. «Свои» со «своими» всегда могут договориться полюбовно… А тут — вдруг подняли голову какие-то «яйцеголовые». Крушение основ и публичное оскорбление! Гала, поддержите.

— В чем?

— Перефразируя дедушку Ленина — «Каждая научно-техническая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться!» В руках государства продовольственная независимость — опасное наступательное оружие. Средства закабаления людей и геноцида врагов. Жрецы придумали, как сделать его оборонительным…

— Интересно рассуждаете, — хмыкнуло начальство, — Намекаете на вечную «борьбу брони со снарядом»?

— Хуже! — пора самой вмешаться, пока не ускользнула мысль, — Кто тут слышал про «парадокс 50 метров»?

Маленькой, мне ужасно нравился американский мультик «Chip 'n Dale Rescue Rangers» (по-нашему «Чип и Дейл спешат на помощь»). Забавные рисованные зверушки, хорошо проработанные характеры, добрый юмор… Был в этой потешной команде «грызунов-спасателей» персонаж по имени Monterey Jack или Monty (в русской версии — Рокфор). Австралийская мышь, испытывающая непреодолимую страсть к одноименному сыру… Видя или обоняя предмет своей страсти — Рокфор впадал в транс. Сознание отключалось, усы — завивались штопором и так далее… На экране телевизора это всё выглядело крайне весело. Но, когда встали дыбом усы у Соколова…

— Галина, — севшим голосом отозвался каудильо, — Или ты сама по себе — не по возрасту умная… Или, кого-то чрезмерно умного наслушалась… Хоть немного понимаешь, что только что вслух при посторонних сказала?

— Ага! — и нечего на меня глазами сверкать, пуганная, — Другой вопрос, откуда про этот парадокс знаете вы?

— Доводили по службе… — исчерпывающе, вот и славно, а я боялась, что придется долго и нудно объяснять.

— Галочка, умоляю — подробнее! — а ведь завхоз имеет «первую форму»… Впрочем, для технаря-химика, «инфа не по профилю».

Соколов, не дожидаясь просьбы вслух — кивает. И в самом деле. Смешно прятать тут друг от друга древние «секреты». Все «сидим в одной лодке»… или в луже… Единственный способ спасения — полная откровенность.

— Если в двух словах — то, официально принято считать, что охотники-собиратели и кочевники от оседлых земледельцев отличаются принципиально. У первых — государства не бывает никогда, у вторых — оно возникает почти мгновенно и неизбежно. Потому, что они не могут убежать от своих посевов, беззащитны перед поработителями и вынуждены безропотно принимать свою судьбу. Кто их первым «нагнул», тот и пользуется… Ну, пока не появится ещё более крутой «нагибатор». Причем, самим селянам, от перемены власти — разницы никакой… Молчи и терпи…

— А что тут не так? — всё-таки два года тесного общения с Владимиром не прошли даром. Думать своей головой он меня научил…

— На самом деле — это очень старый, буквально многотысячелетний, «мозговой блок». Реальность значительно интереснее.

— Не представляю, чем…

— Цивилизация и государство — не синонимы! Государство, это «паразит цивилизации». Плата за скученность. Но! Во-первых, попадаются ландшафты, где человеку, для спасения от безумной власти, достаточно пешком отойти в сторону буквально на 50 метров. Что посильно любому… Хоть старому, хоть больному. Дельта Нила, пять с половиной тысяч лет назад, жуткие болота Месопотамии и Юго-Восточной Азии — наиболее яркие примеры. А ещё — джунгли Центральной Америки, Перуанские Анды, горы Тибета… Цивилизация способна зародиться и окрепнуть только там, где есть возможность дать пинка хищному и глупому государству… Во-вторых, подобные места на Земле существуют до сих пор. И там по сей день (!) кипят те же самые древние страсти… А в-третьих, упомянутый «непреодолимый барьер», шириной не более 50 метров — довольно легко создать искусственно… Наша «аномалия» — не чудо-дивное, а скорее особо зрелищный и высокотехнологичный «частный случай». Что бы, не сходя с места (!), сравнительно мирно послать всесильное государство на хрен, открывать порталы в иной мир или улетать в космос — совершенно не обязательно.

— Выражаясь грубо, реплика Бориса Абрамовича про «зарождение новой цивилизации» — совсем не шутка?

— Это один из «плановых вариантов»… — извини Володя, но я имею право поделиться твоей главной тайной.

— Ибрагимов про подобную возможность развития событий знал, заранее понимая масштаб последствий? — ха, наивные…

— Помню, он выразился иначе: «Если основной замысел не выгорит — я хлопну дверью так, что содрогнется мир».

Помолчали. Возможно, не следовало так обострять? А сформулировать мысль иначе — в голову не пришло.

— Мне непонятно… Если, как утверждает Галина, мы участвуем в реализации некого «планового варианта», то, что случилось после 8 сентября? — каудильо конкретен, — На мой взгляд — так начался форменный дурдом…

— Азохен вей! Скажите все, что ви сами думаете за этих шлемазлов? — завхоз опять «включил режим еврея».

— «Ежик — птица гордая. Пока не пнешь — не полетит… Без живительного пенделя — русский мужик с печи не слезет!» — по наглому играться с каудильо «в гляделки», я не рискую. Зато, можно смотреть ему в переносицу…

— То есть — налицо экспромт и оперативная провокация, — буркнул себе под нос Соколов, — Кто побежал от опасности — тот политически умер. Галина, завязывайте с вашими питерскими штучками — выражайтесь прямо.

— Она хотела сказать, что следовало не просто пугнуть паразитов, заставив их открыть своё гнилое нутро… — поспешила на помощь Ленка, — Требовалось пробудить массы! Придать факту смены власти необратимость.

— Елена права? — грозно распушило усы начальство.

— Почти, — страшно неохота говорить о вещах, которые до сих пор отзываются в памяти смертной тоской…

— Слава, — чистым русским языком начал завхоз, — Я знаю эту породу… Ибрагимов балдел от возможности крутить людьми, как живыми игрушками. Мы все — жертвы сложной и хорошо просчитанной «многоходовки».

— Не жертвы! — кроме меня, за Володю заступиться некому, — Вариант «Омега» задумывался как аварийный. Обратите внимание — из «основного контингента» экспедиции, все, до последнего человека, до сих пор живы…

— Даже так? — каудильо поиграл желваками… — «Стратегия непрямых действий», значит… Серый кардинал…

— Прием-то известный, — хмыкнула Ленка, — «Если у еврея — отнять веру в бога, а у русского — веру в доброго царя, то они становятся способными, черт знает на что!» Подозреваю, что в Древнем Египте тоже такое умели.

— Что умели?

— Легко и просто отменять действие «священного канона», разумеется, — пожала плечами филологиня, — Вы же сами заметили, что происходящее с нами уже давно не лезет в привычные рамки. И это ещё только начало!

Вот так, буквально несколькими словами Ленка смогла переломить ход беседы… А я — почувствовала себя «гордым ежиком в свободном полете». Ладно, продолжаем…

— На самом деле — «священный канон» отменить нельзя. У каждого народа есть то, что называется «базовой культурой». В исходном смысле, «культура» — это объем знаний и навыков позволяющих выжить там, где без них сразу смерть. Тот, кто мешает людям пользоваться указанными знаниями, как минимум — враг. А если кто-то пытается сократить «круг посвященных», ради власти или социального статуса — это паразит. И тоже враг…

— Уточню! — влезла Ленка, — Под «культурой» следует понимать сумму моральных норм и хозяйственных навыков, содержащихся в языке и устойчивых архетипах самобытной цивилизации. Культура — пропуск через «бутылочное горлышко» эволюции, её сформировавшее. Кто «не соответствовал» — туда не пролез. И вымер… Тойнби назвал процедуру естественного отбора на жизнеспособность — «ответом на цивилизационный вызов».

— По-моему, ваш Тойнби — специально сочинял фигню, — поморщился Соколов, — Читал я его «Постижение истории»… Концы с концами — категорически не сходятся.

— Случалось… — легко согласилась Ленка, — Сэр учитывал «политический заказ». Однако, «основы» он описал исключительно верно. Например, про ведущую роль «творческого меньшинства», без которого — сразу каюк…

— Сомневаюсь… Про «парадокс 50 метров», например, Арнольд Джозефович молчал, аки рыба — болтать было не велено.

— Британский ученый! — судя по мимике, мнение о «британских ученых» у нашего завхоза самое отвратное.

— Стоп! — Ленка звонко щелкнула пальцами, — Такого в «универе» не давали. Как это, Тойнби и «не велено»?

— А зря думаешь, что он был «неприкасаемым авторитетом», — Володя, про данного «интеллектуала», кое-что мне разок объяснил, теперь и я могу рисануться, — На самом деле — дяденька всю жизнь «ходил по шнурку».

— Гм… а кем, по-вашему, являлся Тойнби? — неожиданно обратился к Ленке каудильо, — Если в двух словах?

— Ученым… Историком, — одной рукой завхоз дал начальству знак молчания, а пальцем другой ткнул прямо в меня, — Галочка, ну-ка — удивите начальника. И ведь умеет рассуждать логически, когда надо… но, ленится…

— Если по диплому, да, историком… А на самом деле, он — правозащитник и боец идеологического фронта.

— Вроде Сергея Ковалева? — у каудильо стало такое выражение, словно в рот неожиданно попал таракан…

— Угу… — когда Ленка усиленно думает, это хорошо заметно — у неё, на миг, делается выражение лица тупой американской блондинки с рекламного плаката. Пустые глаза, приоткрытые губы. «Прелесть, что за дурочка…»

— Лен, обрати внимание. С тобою говорят технари. И оба уже почуяли, что «Постижение истории» — битком набито брехней… С самого начала — специально сочинялось, как «стратегическая дезинформация»! А ты — нет…

— Да не может быть! — взвилась филологиня, — Не, ну, работал Тойнби на Форин-офис… в 1914 году собирал сведения о германских военных преступлениях в Бельгии… с 1915 года, ещё с каким-то типом — составлял так называемую «Синюю книгу» о турецком геноциде армян и ассирийцев… Ну и что? В конце концов, именно его взяли первым оплачиваемым сотрудником, а после назначили директором в «The Royal Institute of International Affairs» (это Королевский институт международных отношений). С 1929-го аж по 1955 год Тойнби там рулил.

— Это тот, который «Chatham House»? — Соколова натурально перекосило от злобы, — Помню! И Буденновск 1995 года помню, и орлов Басаева, и как Сергей Адамович их отмазывал. Лично присутствовал! Только у нас в МЧС оказался единственный на всю тусовку работающий спутниковый телефон. Наслушался и насмотрелся…

— Кого? — сделала круглые глаза Ленка.

— Эксперты из «Chatham House» с его «корочками» и прочие «врачи без лекарств» — вились вокруг Ковалева, словно осы вокруг меда… Они ужасно беспокоились «нарушением прав чеченцев «. Весьма мутное заведение.

— И я тоже помню, — поддакнул завхоз, — В 2005 году хрустальный приз «Chatham House» с приветственным письмом от английской королевы — с помпой вручили на Украине Виктору Ющенко… За победу на Майдане…

— Вы хотите сказать, что автор основополагающей социологической теории ХХ века, всемирно известный сочинитель «культового» в США 12-ти томного труда по сравнительной истории цивилизаций…

— Не совсем тот, за кого себя выдавал… Тойнби возглавлял упомянутую зловонную контору в самый разгар Второй Мировой и Холодной войны. Сражался, так сказать, на передовом рубеже обороны «западного мира» от варваров… «Приравняв к штыку перо…» Один из последних «стойких оловянных солдатиков» загибающейся Британской Империи. Я к нему со всем уважением… но вражина был матерый… И верить ему нельзя. Вообще!

— Галь, ты сейчас всё с ног на голову перевернула… — редкий случай, моё мнение Ленка часто игнорирует.

— А меня, в ФСБ, натаскивали работать с информационными «источниками» специально обученные люди…

— Девушки, не заводитесь! — Соколов устало потер руками виски, — В чем здесь заключается угроза для нас?

— В конце 80-х годов, когда население Союза потеряло привычные ориентиры, против самой образованной его части «наши заклятые друзья» организовали и провели серию «информационных диверсий». Сбили прицел.

— Вы хотели сказать — разрушили всякие представления о законах истории, — флегматично поправил завхоз.

— Сразу, без развала общественного сознания, выпускать в бывшем СССР на арену шарлатанов Фоменко и Носовского, с их «Новой хронологией», значило провалить дело. Диалектику с материализмом у нас вбивали в головы беспощадно. Требовалось логически непротиворечиво «развенчать» его историческую часть. Поэтому, для разгона, в тогда ещё «самой читающей стране мира» — миллионными тиражами (!) издали книжки Тойнби.

— Всемирно признанного специалиста по уничтожению в зародыше чужих «цивилизационных проектов»…

— Требовалось, как можно более академично, отвлечь внимание от «коммунистического способа» лечения вполне естественной «детской болезни роста» молодой русской цивилизации. Подсунуть гнилой «рецептик»…

Соколов шумно набрал в грудь воздух, собираясь ответить, но только махнул рукой… Выдохнул и потянул к себе кружку с остывшим отваром. Лев Абрамович принялся тереть глаз, будто в него попала соринка. Мы с Ленкой переглянулись. Она непринужденно пожала плечами. Типа «ну, бывает, лопухнулась». Опять говорю я.

— Тойнби исключительно умело перемешал и подменил общепринятые на протяжении веков понятия. Ввел в обиход звучные, но ничего не значащие термины, вроде «универсального государства», «исторических монад», «внутреннего» и «внешнего пролетариата». В результате — у него получился самый настоящий «новояз». Искусственный язык, не дающий описать объективные закономерности однозначными по смыслу словами…

— «Тот, кто контролирует прошлое — контролирует будущее. А, кто контролирует настоящее — контролирует прошлое», — среагировала Ленка, — Джордж Оруэлл был младше Тойнби на четырнадцать лет и родился в семье сотрудника «Опиумного департамента» британской колониальной администрации Индии. Особой спецслужбы, занимавшейся контролем производства и хранения опиума перед вывозом в Китай. В отличие от сэра Тойнби — Оруэлл не имел мотива лгать… Вынес этот сор из «британской избы» на всеобщее обозрение. Но его не поняли.

— Ещё проще… — не то приказал, не то попросил каудильо.

— Я уже сказала, что вопреки традиционным взглядам, новая цивилизация рождается быстро. За считанные недели и месяцы. В кризисной обстановке новый опыт накапливается моментально… Но, и погибнуть молодая цивилизация может обидно быстро. Достаточно обеспечить населению сносные условия существования, как у многих появляется желание «почить на лаврах»… А то и «приватизировать успех»… Новое раздражает, пугает и возмущает… даже отъявленных революционеров. Вожди успешных восстаний спешат привычно объявить себя королями и императорами. Народ одобрительно приветствует возвращение к «солидной дореволюционности».

— Отсюда происходит странная двойственность дошедших до нас «священных канонов», — кивнул завхоз.

— Хуже! В процессе формирования очередной «священный канон» должен выдержать многократную проверку на прочность. Однократно полученный успех — «не считается». Даже два раза подряд, «не считается». Даже три… Согласно «теории Тойнби», все невероятные успехи Советского Проекта — являются не более чем «случайностями»… Без священного и непременного участия в них «универсального государства» — сомнительными, бесполезными… и даже вредными…

— Это вы про выволочку, устроенную Сталиным Фадееву за отсутствие в его романе партийного руководства «Молодой гвардией»? Через год после Победы, память о способах, которыми выиграли войну, уже раздражала?

— Это я про то, что если чужие успехи не получается отрицать — их можно оболгать. Изменить к ним отношение… Представить смешными… Глупыми… Красивыми, но бессмысленными… Война государства с цивилизацией — всегда ведется без правил, обычно — самыми подлыми методами.

Кажется — я начала понимать и Ленку и мужиков одновременно. Редкий случай… Обычно, хитросплетения человеческих взаимоотношений мне малоинтересны, скучны или отвратительны. А сейчас — увлеклась… Одно из двух, или — наш гидролизный сахар из рук вон плохо очищен, отчего нас всех «долбит по мозгам» токсичной хлорированной органикой. Или — у меня наконец-то начались беременные глюки. Там (если верить литературе) чуть-чуть сложнее, чем просто «гормональный взрыв мозга». Организм стремится обеспечить себе и будущему ребенку условия выживания. По-своему — вставляет будущей маме ума. Интересная мысль, обдумаю её завтра.

— Я таки настаиваю на прекращении затянувшегося банкета, — Лев Абрамович опять включил «режим еврея», — Ночь давно на дворе! Спать когда?

— Хорошо! — отозвался каудильо, — Сейчас я буду задавать вопросы. Ответы, желательно, уложить максимум в 5–7 слов… Договорились? Право сказать имеет каждый. Но первой, говорит Галина. Остальные — по необходимости. Ясно?

Глава 38

Когда мужчина начинает общаться с дамами подобным тоном, то самое разумное — это подчиниться грубой силе… Собрание дружно кивнуло. Переглянулись. Пожали плечами… Вроде бы современные люди, а как дети

— Чего круглосуточно и иррационально боится полковник Смирнов? — и, не моргая, глядит на меня, — Галина, я вас спрашиваю!

— Леса! Ну, окружающей тайги… У него, с детства — острая гилофобия.

— «Боязнь леса», — автоматически перевела Ленка заковыристый медицинский термин, — А с чего ты взяла?

— Было, кому её просветить, — скрипнул завхоз, — Стоп, это же, для военного, значит «профнепригодность»?

— Почему? — жизнь с Володей не прошла даром, кое-что я научилась понимать между строк, — Его личное дело — вы смотрели? — принимая дела, Соколов был просто обязан сунуть нос в «закрытые материалы Проекта».

— Там сказано — «психически здоров и морально устойчив»… — растерянно отозвался гражданин начальник.

— Для службы в морской пехоте, наверное — так оно и есть. Раз уж кадр дослужился до больших звезд… — поддакнула филологиня.

— А вас, Елена, пока не спрашивают! — и смотрит пронзительно, прямо лезет в душу, — Галина, продолжайте!

— Я что знала — сказала! — блин, умом-то я осознаю — надо договаривать. Но рефлексы, вбитые «секреткой» — требуют заткнуться… Ибо — «информация не моего уровня», — Скажем так, скрытая гилофобия «главного командира», с самого начала — существенный элемент «Проекта».

— Ибрагимов специально протолкнул на должность руководителя «экспедиции в прошлое» человека, панически боящегося девственного леса? Он что, заранее рассчитал, что полковник Смирнов отдать приказ начать тысячекилометровый марш-броcок по тайге — физически не способен? Ни сам не решится, ни другим не позволит? — чего они все на меня уставились?

— Ну, прорабатывался и такой вариант… А вы ждали чего-то другого? — риторический вопрос, ха… — Манипуляция людьми — своеобразная, но точная наука. На каждого надо иметь «крючок».

— Бред! — это слово каудильо буквально выплюнул, — Я читал личное дело Смирнова. Родился в 1967 году. Олонец — райцентр Карельской АССР. Край лесов, натуральный «медвежий угол». Откуда, к чертям собачьим, у аборигена подобных мест возмется гилофобия?

— Она уже есть! — не будем затягивать интригу, — Подсказка… Смирнов — офицер в третьем поколении. Армейская элита. Своя квартира в Москве. Папа у него, сегодня, большой чин в Министерстве Обороны. До того, вместе с мамой — в вечных разъездах по дальним гарнизонам. Сына с собою они не таскали. Спросим, кто и где воспитывал маленького Андрюшу Смирнова?

— Дедушка… — смотри-ка, знает. Уточним…

— И кто же у него дедушка? — скучные бумажки про чужих родственников люди редко читают до конца… Для этого занятия требуется редкая у мужчин привычка вникать о все подробности.

— Бывший полковник МГБ… — хе, тоже знает… Тогда, думайте, гражданин начальник, складывайте известные факты, — По какой-то причине, после отставки в середине 50-х годов — так и не перебравшийся поближе к столице. Остался доживать век рядом с последним местом службы, в краю северных лагерей… Учитывая, что в середине века Олонец известен, как центр массовых расстрелов и при этом — приграничный «режимный город»… Гм… Галина, вы считаете, что у дедушки Смирнова имелись веские основания «не отсвечивая» осесть именно там?

— Без понятия, — чистая правда, кстати, — Я знаю, что в лесу с внуком он, за все эти годы — не гулял ни разу, «по грибы-ягоды» — не ходил принципиально, а по городу — передвигался только днем… Словно вечно опасался чего-то… Хотя, со времен разоблачения «культа личности» — к концу 60-х годов, прошло уже много лет, — информацию «не для разглашения», о деталях биографии и мелких слабостях руководства Проекта — мне Володя «сообщил по секрету». «Во избежание проколов…» Пригодилось…

— И будущему полковнику Смирнову, свою паническую осторожность — таки передал… — продолжил мою мысль Соколов, — Хотя в его личном деле — ничего сказанного нет. Спасибо, буду знать.

Помолчали… То ли признавая тщетность человеческого разума охватить всё многообразие мира, то ли — от необходимости переварить новую информацию. От продолжения скользкой темы воздержались.

— Второй вопрос Галине! Почему полковник Смирнов усиленно сторонится и, как мне последнее время кажется — практически боится Голдан?

— Кстати, да! — встряла Ленка, — Она сама мне говорила… Чего ему от неё надо? Адаптация идет штатно… Скоро получится нормальная современная девчонка.

— Если бы — «нормальная»! — общество явно заинтриговано, — Вспомните, что я вам говорила про «мозговые блоки» у старших офицеров Российской Федерации, которые им ставят в академии, согласно методичкам от «Chatham House».

— Для москвича «за МКАД разумной жизни нет!» — подключился к разговору завхоз, — А тут, нате — «чудо из леса». Простите за откровенность, ваша Голдан, для Смирнова, с самого начала — «существо из Зазеркалья». Оборотень, «нелюдь», говорящее животное… Кто угодно, но только не человек. Со стороны — оно о-о-очень хорошо заметно… И он здесь такой не один.

— Я жду ответа… — чуть надавил каудильо, — Вы способны его кратко сформулировать?

— Самый обыкновенный «футурошок», — сколько он хотел слов? — Только «с обратным знаком»…

— Гм, «боязнь предков»? — не понял Соколов, — А какой смысл её-то бояться? Ну, дикарка… Ну, по молодости и на любителя — симпатичная… Ну, умненькая…

— Тут — другая беда. Широко распространенная и прямо связанная с «парадоксом 50 метров». Межвидовая ксенофобия. Даже не расизм. Фильмы ужасов, про пришельцев-оборотней, смотрели? Учтите, что обыкновенная тайга, окружающая лагерь, для Смирнова, эмоционально — почти что «дальний космос». Вот и представьте…

— С виду — обычный ребеночек, а по умственным способностям — уже превосходит нас на две-три головы… Потому, что — дитеныш «сверхсущества», — напомнила голливудские сюжеты Ленка.

— Да перестаньте… — возмутился главный начальник, — Подумаешь, барышня за один месяц в совершенстве освоила разговорную речь. Мало ли на свете вундеркиндов с отличной памятью?

— Потом, за одну неделю — научилась читать… Ещё через одну неделю — печатать на компьютере и работать с сетью… И теперь глотает по две-три книжки в день. Вот такие, — показала Ленка пальцами «эквивалентную толщину» бумажного тома, — Учебники разные. Детскую энциклопедию. А вчера — «Живую планету» Аттенборо сама на «винте» компа нашла… и смотрит. С английской озвучкой.

— Смирнов, принимая дела Проекта, был внутренне готов согласиться, что рядом живут отсталые первобытные люди. Однако, признать, что тунгусы, де-факто — многократно умнее и способнее нас — он не может… Очевидные перспективы дальнейшего «тесного контакта» — его глубоко шокируют.

— Есть у Лукьяненко поучительный рассказик, — крякнул Соколов, — «Вечерняя беседа с господином особым послом»… Вы про это?

— Именно! — приятно иметь дело с начитанным руководством, — Прошлый раз, в «нашей собственной истории», тунгусам их вопиющего интеллектуального развития — не простили. «Французов Сибири», в Российской империи — гнобили и истребляли без особой спешки, но систематически. Причем, не успокоились, пока не «отгеноцидили» этнос начисто… Всякие там «эвенки», случайно дожившие до революции — жалкие остатки.

— В моих справочниках и «источниках» по истории освоения Сибири — такого нет! — возмутилась Ленка.

— Есть… В моих… Старых, ещё дореволюционных… Православным попам, триста лет подряд, было приказано — «тунгусов не крестить и за людей не считать…», — не верит, — Могу дать относительно свежую статью Ермоловой «К вопросу о христианизации эвенков в XVII веке». Это была государственная политика! «По понятиям», в царской России, убийство «нехристей» — вообще не грех…

— Угу… Везде и всегда — одно и то же, — пригорюнилась филологиня, — Уроды…

— Это вы о чем? — заинтересовался Соколов.

— Да тоже самое, прямо сейчас, — на последних словах Ленка ощутимо запнулась, — творится в Новой Англии! Вопреки первоначальным планам по христианизации Америки, массачусетсские пуритане и плимутские «пилигримы» — заниматься миссионерской деятельностью среди дикарей не хотят категорически. За что подвергаются бешеной критике со стороны своих же английских «братьев по вере», крайне заинтересованных в успехах религиозной составляющей «Великого Исхода»… В ответ на страстные призывы из метрополии «нести туземцам Слово Божие» переселенцы огрызаются — «вам из погреба виднее»… И при любой возможности — геноцидят аборигенов «по-черному», как диких зверей.

— А какой смысл? Ведь тунгусы являлись главными плательщиками пушного ясака? — эх, дорогой Лев Абрамович, не всё в этой жизни определяется понятиями «выгодно» или «не выгодно»…

— Борьбу с ересями РПЦ считала важнее материальной выгоды, — а вот Соколов в курсе.

— Тогда, верю! У нас в России — «ересью» считается всё, что противоречит хотелкам начальства, — горько усмехнулся завхоз, — Я тоже читал, что «неграмотная тунгусня» — дьяков и воевод не видела в упор, а с церковниками — нагло спорила «на равных». Частенько загоняя их под плинтус голой логикой. Короче, оказалась слишком продвинутой для принятия «веры Христовой». Как североамериканские индейцы и прочие папуасы… Показать себя заметно умнее других — страшное дело. Это карается! Такого — никому не прощают! Я кстати давно подозреваю, что в среднем, не испорченные цивилизацией «лесовики» — отличаются от нас с вами, по уровню развития мозгов, как другой биологический вид. Обоснованно вызывая ненависть у других автохтонов (например, китайцев) одним фактом своего существования, — Ленка согласно кивнула… Следовало ожидать…

— И вдобавок, как недавно выяснилось, «лесные» тунгусы — не признают над собой никакой центральной власти, — пробурчал в усы каудильо, — Ну, спасибочки, озадачили…

— Проблема значительно глубже! — безобразие, требовали ответа от меня, а теперь — болтают сами.

— Куда ещё?

— В отношении к Голдан, — наконец-то я нашла правильные слова, — отражается вся, как вы выразились, «иррациональность» вчерашнего психоза полковника Смирнова. Тут голая биология!

— ??? — молчите, граждане, и правильно делаете. Я сейчас одну умную вещь скажу…

— Полковник — хороший офицер? — вопрос провокационный. Плохого бы сюда не послали.

— Послужной список — безупречен. Участник боевых действий в Чечне и так далее…

— Следовательно, — спасибо Володе за лекции по прикладной психологии, — его страх обоснован. Не рассудочно, а инстинктивно. Он нутром чует в нашей Голдан «Нелюдь». С большой буквы, ага…

— Подозреваю, для Смирнова — мы все «нелюдь», — бурчит завхоз, — ну, кроме тех, кто его непосредственные подчиненные. И «научники», и «инженеры», и даже рядовая морская пехота…

— Правильно рассуждаете! А почему?

— Если брать «научников», так оно взаимно, — оживился каудильо, — Профессор Радек — тому пример. Впрочем, этот — на всех военных смотрит с брезгливым презрением. Интеллигенция-с…

— «Чужое интеллектуальное превосходство ощущает, но не понимает. И оно его бесит!», — с выражением процитировала Ленка непонятно кого, — Так ваш любимый Тойнби это явление сформулировал, — снизошла к недоучкам…

— Про кого?

— В широком смысле, про инстинктивную неприязнь, почти мгновенно возникающую между людьми с резко отличающимся культурным уровнем. Так называемый «интеллектуальный расизм»… Давно известно, вечно лезет наружу, но на словах не признается. Поскольку «равноправие»… — Ленка сонно потянулась, — А хотите, я про морпехов-срочников объясню? Знаете, отчего Смирнов их так не любит?

— Галина начинает — вы дополняете, — подмигнул Соколов, — Это тоже запланировано заранее?

— Разумеется… «Оленегорский горняк», по итогам 2007 года — лучший десантный корабль Северного флота. А как в армии «делают» лучшую часть? Тщательно подбирают личный состав. Остальным — достается что поплоше. Служба в морской пехоте, для срочников — самая «собачья». Это отбор на готовность неделями «жить в железной банке», сохраняя дисциплину, бодрость духа и высокую боеспособность. Тесты — оно само собой, но есть и простые «признаки годности». Особенно удобный — любовь к чтению. Для нынешних детей пролетариев — оно не особенно характерно, правда? Вот такие-то интеллигентные солдатики, считай поголовно, достались в подчинение господину Смирнову… Сюрприз!

— Они все ко мне в библиотеку за книжками бегают… Хотя, по статистике, любят читать книги не более 5 % граждан РФ призывного возраста… — эхом прошелестела Ленка, — Не хило! Получается, сюда попал «спецнабор» из тех, кому после школы не хватило денег для поступление в ВУЗ.

— Теперь, перейдем к так называемым «инженерам»… — тема щекотливая, я бы сейчас предпочла видеть напротив себя хамоватого Ахинеева, а не благовоспитанного коллегу-химика, — Лев Абрамович, вы в курсе, как вас, в широком смысле, «за глаза» называют военные?

— Если уважительно, то «космонавтами», а когда в сердцах — «лунатиками»… Считают блаженными идиотами, фантазерами-романтиками не от мира сего. Знаю, конечно. Плевать…

— Речь о неофициальных принципах «кадрового отбора» рядовых участников Проекта..

— Тот же самый хрен, только вид сбоку, — подвижная физиономия завхоза изобразила ханжеское отчаяние, — Я — «позор семьи»! Это же надо было родиться таким уродом — «одесский еврей, не вписавшийся в рынок». И настолько развесистым лохом, что бы подписать контракт на работу здесь.

— То есть, вы согласны, что контингент местного «пролетариата» достаточно уникален?

— Нет слов! — завхоз внезапно посерьезнел, — Сплошь бывшие «ботаники-отличники». В каждом классе — такой максимум один. Обычно — парень… Сверстники его травят и шпыняют, а он себе учится… Ему интересно. Он думает, что личным трудом и талантом окружающим можно что-то доказать. Ошибается, конечно… Потом, его точно так же начинают гнобить и затирать на работе. Причем, почти независимо от её результатов! Большинство, утратив иллюзии, прекращают «пытаться пробить головой невидимую стенку» и годам к сорока — спиваются. А кто не спился и ещё надеялся — те попали сюда…

— Самокритично… — Ленка тоже посерьезнела, — Дедушка очень похоже объяснял…

— А что именно? — насторожился каудильо.

— Статистику… После катастрофического начала войны, в июле 1942 года, Сталин запустил секретный проект поиска гениев среди выпускников институтов и просто демобилизованных из армии солдат. Даже сегодня очень немногие знают о «совершенно секретном» постановлении ГКО N 2005 о подготовке трудовых резервов. А оно только «вершина айсберга». Нынче на слуху Михаил Калашников, да академик Сахаров, а таких же точно — было множество. Именно они (!), не признающие авторитетов беспредельно наглые мальчишки, сначала — переломили ход войны, «с нуля» организовав в тылу новое оборонное производство и научную базу, взамен утраченных, а потом, опередили весь мир в экономике, космосе и гонке вооружений. В то время как североамериканцы, для своих «суперпроектов» — вынуждены были собирать маститых ученых по всей планете.

— Так оно же давно известно! Ещё — зеков из лагерей освобождали, «шараги» для них создавали…

— Нет! — кажется, у меня получилось слишком резко, народ вздрогнул, — Подробности той акции, до сих пор — строго охраняемая государственная тайна. Особенно — методы отбора кадров и их предварительная сортировка. Ни одна страна мира, по сей день, в полной мере данной технологией не владеет. Все пытаются «выращивать гениев», что долго и ненадежно… А товарищу Сталину, в 42-м году — гении понадобились сразу, причем — в товарном количестве и «с гарантией качества»…

— Прямо, как гражданину Ибрагимову, 60 лет спустя, — забавно, произнести «фамилию прикрытия» Володи — отчаянно трудно и явочным порядком в неё превратилось отчество, — Мы обсуждаем конечный результат такого отбора? И в чем же тайна? — Соколов смотрит выжидающе.

— В семь слов не уложиться…

— Да ладно!

— После введения поголовного среднего образования «государственного» образца, во всех развитых государствах мира — поток «фундаментальных» научно-технических открытий, обычный для конца XIX и начала ХХ веков, уже к 70-м годам прошлого столетия практически сошел на нет. Внезапно оказалось, что «массовая школа» подготовить гениев уровня Эдиссона, Вуда и Нобеля (читавших книжки на дому и вообще не посещавших общеобразовательных учреждений) — принципиально не способна. Она их уничтожает! «Ботаников» — затюкивают одноклассники и искренне считают дебилами учителя… Если при поступлении, детей со сверхспособностями — 4–5%, то к выпускному классу — их остается меньше сотой доли процента. Да и те «2–3 сорт». Таковы итоги «принудительной социализации». Яркие таланты, «без комплексов», по статистике, все до одного — или «самоучки», или получали образование не посещая школы и не подвергаясь глумлению со стороны «обычных» детей. Будущий академик Сахаров, например, пошел учиться в школу только с седьмого класса. Ему исключительно крупно повезло…

— И ви таки помните, как реагировали люди, когда он высунул нос из «закрытых мест» и стал публичным человеком, — подключился к теме завхоз, — Всему Союзу по телевизору показывали…

— На Первом Съезде народных депутатов СССР, — помрачнел каудильо, — Весь зал, за ничтожным исключением, задыхаясь от ненависти — стоял и орал, пытаясь заткнуть Сахарову рот… В едином, так сказать, душевном порыве… Мерзкий эпизод. Только, мне кажется, он там сказал «что-то не совсем то»?

— Что он там говорил, молодой человек — не имело вообще никакого значения. Галочка права! «Народные избранники» реагировали на Сахарова совершенно инстинктивно. Они чуяли «нелюдь»! Понимаете?

Черта с два Соколов понимает… Иначе бы не задавал подобных вопросов. Вон, какой громила вымахал… На такого, иной раз, косо взглянуть страшно. Придется доводить этот «ликбез» до логического конца. Мне, в своё время, его преподал Володя, «с целью развеять иллюзии о сущности и назначении представительской демократии».

— Вячеслав Андреевич, вы тот эпизод видели или знаете про него в пересказе? — важный момент, кстати…

— Своими глазами! По первому каналу — шла прямая трансляция. Делать на дежурстве было нечего, сидели да смотрели…

— Это хорошо! В смысле — меньше придется объяснять… Скажите, что вас тогда особенно зацепило?

— Честно? Удивился. Ведь какой только хрени с трибуны съезда не молотили, а так люто травили — только одного Сахарова. Словно все спятили… А вы вроде бы совсем молодая, откуда нахватались? — ответить правду?

— Этот самый «эпизод», вот уже почти 20 лет, «разбирают»… на закрытых лекциях по прикладной психологии. Лабораторно чистый случай «межвидовой ксенофобии». Стадо человекообразных обезьян в галстуках, первый раз увидело живого взрослого (!) представителя Homo Sapiens Sapiens… и взбесилось, от злобы и отвращения. Они-то, ещё в школе, привыкли кошмарить «ботаников» насмерть. Ну, до потери чувства собственного достоинства… А этот — мерзость какая! Академик, трижды герой соцтруда, лауреат Сталинской, Ленинской и Нобелевской премий одновременно. Такие вещи надо знать…

— Дедушка выразился проще, — подала голос Ленка, — «Шаблон у бандерлогов треснул до самой сраки…» Он мне этот эпизод специально прокручивал, в записи…

— Барышни, помолчите минутку! — жестяным голосом каркнул завхоз, — А вы, молодой человек — напрягите мыслительный аппарат. Вроде уже не мальчик, пора научиться разбираться в людях.

— Я, между прочим, до сих пор не понимаю, как Сахаров вообще туда попал… — тихо пробурчал Соколов, — Просто в голове не укладывается…

— А! — развеселилась Ленка, — Это очень интересная тема. Советская система, в ряде вопросов, была маниакально упертой. Прямо, как сейчас американская… По «идейным» соображениям — полагалось обеспечивать на Съездах и в Верховном Совете СССР «пропорциональное представительство» всех категорий населения. Раз в стране водятся ученые — должны быть «делегаты-академики». Логично? Примерно так же «западники» сегодня бьются за пропорциональное представление в органах власти геев и лесбиянок. Ясно, что простых обывателей за академиков или пидоров — добровольно голосовать не заставить. Поэтому, для лиц «непроходных категорий», изобрели всякие «квоты». Демократии там — кот наплакал, но зато — достигается «статистически точное соответствие» выборки народных избранников остальному советскому народу. Ну, как государственная бюрократическая машина его представляла…

— Похоже, — констатировал завхоз, — что кто-то счел необходимым добавить в общую тусовку хоть одного «универсального гения». Для букета. Или лучшего соответствия статистике…

— Вполне! — продолжила хохмить Ленка, — Вы бы видели эти «квоты»! Один депутат — от «Всесоюзного общества борьбы за трезвость»… Один депутат — от «Всесоюзного добровольного общества любителей книги»… Один депутат — от «Всесоюзного общества филателистов»… Сахаров — прошел народным депутатом от Академии наук СССР. «Яйцеголовым» выделили целых двадцать мест…

— Вячеслав Андреевич! — пора прекращать этот полуночный Гайд-парк, — Я знаю, у вас профессиональная зрительная память. Попробуйте вспомнить и сейчас описать свои впечатления словами… Удобный прием для анализа непонятного, — Соколов тяжело вздохнул, — Как препирались Смирнов и Радек — вы видели. А Сахаров?

— Хотите правду? — каудильо поднял на меня усталый взгляд, — На мой вкус, академик вел себя как полный псих. Подозреваю, и Радек, к старости, таким станет. Хотя у нашего профессора — труба пониже и дым пожиже… Он ведь, на трибуне Съезда, выступал с таким видом, как будто вокруг него никого нет. И никого не боялся. Ни Горбачева в президиуме, ни двух с гаком тысяч делегатов в зале… Абсолютное неуважение к мнению руководства и настроениям большинства! Даже не знаю, с чем подобную наглость сравнить. Одно скажу, сразу видно, что ваш академик — «кабинетный теоретик» и ни пороха, ни дерьма реальной жизни — сроду не нюхал. На каком-нибудь производстве — его бы убили давно, — завхоз подозрительно хрюкнул, а Ленка судорожно закусила зубами кулак… — Извините, если грубо.

— Вы продолжайте… продолжайте… — да-а-с, случай весьма запущенный, но — не безнадежный. Будем лечить…

— Как говорил один мой знакомый, — оратор на секунду смолк, что-то заподозрив, но продолжил, — Цукерман — типичный «боец ашхабадского фронта». Или, куда там его, в начале войны, из Москвы эвакуировали, что бы закончил образование. Его ровесники — под танки с гранатами прыгают, а он — «постигает теоретические дисциплины» в глубоком тылу. Тьфу! — новая пауза, — А что не так? Я признаю, что потом от него вышла определенная польза для страны, но в войну-то, все нормальные парни — на передовой!

— Э-э, молодой человек… — нарочито картаво проворковал завхоз, — Я таки стгашно интегесуюсь, ваш знакомый — он случайно не евгэ-эй?

— Случайно, он самый. Довольно вменяемый дедок. Правда, не воевал. Это существенно?

— Таки да, — зябко ссутулился Лев Абрамович, — Ветераны «ташкентского фронта» — всех окружающих меряют по себе…

— А можно я?! — юлой завертелась на месте Ленка, — А вот дедушка…

— Цыц! — грубо осадил её завхоз, — Вопрос принципиальный! Галочка была права — тут многослойный «мозговой блок». Начнем с того, что обсуждаемый кадр — русский…

— А разве остальное — не правда? — каудильо попытался распрямиться, но стукнулся затылком о дверку встроенного шкафчика и притих…

— Представьте себе, что кто-то умеет очень быстро анализировать огромные объемы данных и мгновенно выдавать логически безупречный результат… А до других — его правота доходит через годы. Или, не доходит вообще. Например, фраза «Хватит спасать партию, пора спасать страну!», в мае 1989 года — это довольно смело? Учтите, что в зале заседаний Первого Съезда — почти 90 % делегатов «партийные»… Они ещё не подозревают, что через два года побегут из КПСС, словно крысы с тонущего корабля. Они не способны такое даже вообразить! А Сахаров им свой прогноз прямо в лицо.

— Так я ж не оспариваю его умственные способности! — чуть сдал назад Соколов, — Я про «манеру подачи информации» впечатления излагаю. Как Галина просила… Если у выступающего — ни малейшего такта к собеседникам… Ну, для наглого мальчишки — ещё простительно. Сам такой был… Но, для лауреата и академика — крайне несолидно. Оскорбительно! В чем-то я депутатов понимаю…

— Сразу видно кабинетного теоретика, никогда не нюхавшего дерьма? — очень похоже передразнил завхоз.

— Ну, можно я?! — снова взвилась Ленка… — Да, Сахаров не воевал, его сразу после института на завод послали.

— На какой? — понятно, что вопрос был адресован Соколову, но Ленка снова опередила.

— На жутко секретный военный завод, в Ульяновске, вот! Инженером-изобретателем…

— Так я и говорю… — попытался продолжить каудильо и осекся, поскольку завхоз — вдруг ощерился злобным Бармалеем…

— В сентябре 1942 года Сахаров был целевым назначением (!) направлен на патронный завод номер три (в обиходе — Завод имени Володарского), где проработал до 1945 года, сделав и внедрив ряд важных предложений.

Ух! Камень с души и гора с плеч… Есть, есть кому, без моего участия, просветить начальство о материях, право разглашать которые я за собой не чувствую. То есть, может быть, оно всё — давным-давно не «совершенно секретное», только мне об этом ничего не известно. Пусть лучше блеснет эрудицией профессиональный химик с оборонного предприятия. Иногда, молчание — золото.

— Могу предположить, что вы, молодой человек, никогда не интересовались, — сколько яда в ласковом голосе Льва Абрамовича, — почему именно туда и именно в тот момент, послали именно Сахарова? И какую роль сыграл упомянутый патронный завод номер три в истории Великой Отечественной войны?

— Мне кажется, разговор крайне уклонился от интересующей меня, — сделал ударение на предпоследнем слове Соколов, — темы. Мы вроде бы обсуждали психологическую несовместимость и способы её преодоления.

— Ага… Ещё мы обсуждаем — как происходят «системные катастрофы» и как люди выкручиваются, угодив в полную жопу, даже если начальство против, — мрачно осадила его Ленка, — А пресловутая «несовместимость» — уже следствие. Начальство — не любит перехвата управления. Широкие народные массы — вообще не любят перемен. Те и другие — подсознательно считают виновником любой катастрофы того, кто катастрофу предсказал. И ненавидят… тем сильнее, чем более пророк оказался прав…

— Мысль, что из любой жопы всегда есть множество выходов, просто «надо знать, кого спросить» — далеко не очевидна!

От последних моих слов — каудильо затравленно поморщился. Тоскливо окинул взглядом остатки ужина и обреченно втянул голову в плечи… Забавно, поучения Льва Абрамовича — ему в тягость, а мои — готов терпеть. Нет ли тут скрытого антисемитизма? Или влияет разница в базовом образовании? Чего вздыхать, завхоз говорит дело.

— Я таки признаю, что любая «история» — лженаука. А «школьная история» — лженаука в квадрате, — тут он прав, — Вот нашу Галочку запугали секретностью. Она до сих пор боится каждого лишнего слова. Ну, а я — довольно старый еврей… Мне — уже можно! — укусил, точно просчитав мою молчаливость, — А вам, молодой человек — нужно. Раз уж вы тут за вождя… — перевел дух, хлебнул давно остывшего «чая», — берите пример с великих. А мы — поможем…

— Я слушаю-слушаю… — от усталости каудильо явно перешел к тактике «ешьте меня мухи с комарами».

— Короче, в советских школах — такого не преподавали, в современных — тем более, но я — случайно знаю… «Системная катастрофа», во Второй Мировой войне — для Советского Союза наблюдалась в 1941 году. Опасно, но не смертельно. В конце концов, Наполеон уже брал Москву, свет клином на ней не сошелся. «Полная жопа» закрыла небо в середине 1942 года. Вообразите! Красная Армия — в панике бежит… Немцы — неудержимо прут к Волге… Если им удастся перекрыть доступ к нефтепромыслам Баку и Кавказа — это конец… А тем временем, в стране остался последний (!) работающий патронный завод (он самый, «номер три», имени Володарского), да и тот — круглые сутки гонит сплошной брак, — предваряя возражения, завхоз вытянул через стол растопыренную пятерню, — Я сказал — последний работающий! Все остальные — или достались немцам на оккупированной территории, или, как Тульский — «зависли» в состоянии эвакуации.

Соколов молча встретился со мною глазами. В них вопрос… Что делать? Только молча кивнуть. Да, завхоз кругом прав.

— Почему брак? — кривой палец пафосно уперся в потолок, — Во-первых, руководство завода, ещё в 1941-м, от большого ума, отправило большую часть квалифицированных специалистов на фронт. Им по партийной линии «разнарядка» пришла… Они эту «разнарядку» выполнили. Отчитались! Потом — хоть трава не расти. Во-вторых, взамен взрослых мужиков — на завод спешно нагнали женщин и подростков… Недавние учащиеся ФЗУ, по разным оценкам, составляли до 50–70 % кадрового состава… Работа — без выходных, отпусков и праздников… Казарменное положение! 11-12-ти часовой рабочий день… За самовольный выход с территории предприятия — военный трибунал… Как для дезертиров… Голод, холод, отсутствие энергии, расходников и качественного сырья… Бешеный производственный травматизм… И так далее…

— При этом именно на 1942 год, завод получил исключительно напряженный план по выпуску военной продукции, превышающий план 1941 года в пятнадцать раз! — встряла Ленка, — Мне дедушка рассказывал…

— Без патронов — воевать нельзя… — не то согласился, не то спросил Соколов, — И как удалось выкрутиться?

— До конца войны завод имени Володарского выпустил более пяти миллиардов патронов. Что составило приблизительно 80 % всего советского производства боеприпасов к стрелковому оружию. Фактически — на нем одном, буквально чудом, вытянули основную тяжесть Победы… От битвы за Сталинград, до битвы за Берлин и войны с Японией..

— ???

— В 1943 году, за создание первых в мире образцов роторных автоматов для производства патронов, главному конструктору патронного завода номер три Льву Николаевичу Кошкину с сотрудниками — была присуждена Сталинская премия второй степени…

— А причем тут Сахаров?

— Кошкин занимался своими роторными линиями с 1938 года. Но, дело шло ни шатко, ни валко… Когда в 1942 году стало ясно, что другого шанса как-то обеспечить армию боеприпасами нет, а сам Кошкин — очевидно не справляется, на завод номер три — командировали «универсального гения», двадцатилетнего мальчишку, Андрея Сахарова. Как «последний резерв» Главного Командования, или… — поправился завхоз, — как драгоценную крупинку «катализатора», вызывающего цепную реакцию. Будущий академик — сходу вник в суть проблематики и начал фонтанировать рацпредложениями. Не взирая на личности, звания и авторитеты… ругань, доносы и угрозы… Сам Кошкин (признаный талант в своей области) затаил на незваного, навязанного сверху «помощника», страшную обиду, которую больше никогда не забывал… По слухам, он не терпел никаких упоминаний о Сахарове до конца своих дней… Если верить рассказам очевидцев, в технических спорах, не стесняясь присутствия подчиненных — тот его «интеллектуально забивал». Короче, Горбачев, в длинном ряду «морально униженных академиком Сахаровым» — далеко-о-о не первый…

— Кстати, — заинтересовался каудильо, — А в чем причина? С Горбачевым-то всё ясно.

— Кошкин, в начале 40-х годов — уже Главный Конструктор, а присланный «на помощь» вчерашний студент — абсолютно никто. Пустое место «с правом совещательного голоса». Однако, когда эта «видимость человека» осмеливается публично возражать уважаемым людям, спорит, предлагает идеи без малейшего учета местной субординации… Вопиющее нарущение принципа «я начальник — ты дурак»?

— Так ведь пресловутые «предложения», судя по конечным результатам, были дельные!

— Ну и что? Получалось ещё более оскорбительно! Знаете, чем до революции «тайный советник» отличался от «статского»?

— «Тайный» считался выше «статского» на два-три класса. Это, при царях, был вообще самый высший чин для гражданского чиновника. «Тайный советник первого класса» — приравнивался к генерал-фельдмаршалу. А почему?

— Потому, что идеи предлагаемые «тайным советником», государь не гнушался выдавать за свои собственные. А в ранне-советское время, на любых технических совещаниях обязательно велась стенограмма… И скрыть авторство высказываний — никак не получалось. При самом горячем желании…

— Поскольку всё-всё-всё записывал в особой тетради (с пронумерованными листами и прошнурованной гербовой печатью) специально обученный человек, — эхом отозвалась Ленка, — Часто — негласно, по памяти, — кстати, подтверждаю. Подобных «материалов», в наших «спецхранах» — по сей день необозримые залежи… Магнитофонов ещё толком не было, а записей разговоров — сколько угодно.

— Вот-вот, — в свою очередь поддакнул завхоз, — Для государства — описанный метод непрерывной фиксации «текущей информации» о работе руководства — оказался исключительно полезным. Так сказать, «учет и контроль»… Но для самих руководителей, особенно среднего и высшего звена — он превратился в форменный «собачий ошейник». Кто бы, что бы и кому бы ни сказал — для «системы» тайной более не является. Какой-то сплошной непрерывный «Дом-2»… И хоть застрелись!

— С какой стати?

— При описанном порядке — «персональная ответственность» перестает быть пустым звуком и фигурой речи. В случае «косяка» или ЧП — любое «служебное расследование» из тягомотного опроса свидетелей превращается в заурядную техническую процедуру. Открываем тетрадочки и читаем… Кто высказал мысль, в чьем присутствии она прозвучала, кому её поручили исполнять и почему не…

— Кучеряво люди жили! — Соколов не стал скрывать восхищения, — Зато мы… сейчас…

— Зря завидуете, — грустно улыбнулся завхоз, — В реале — такой порядок всегда вел и по сей день приводит к жутким межличностным конфликтам. Смертельные враги — возникают просто «на счет раз»… Примерно так, — он изобразил уморительно трагическую физиономию, — А-а-а-а! Все эти ваши «гениальные изобретатели» — те ещё сволочи! Они — кидают идеи, а нам — доводить их до ума. И хорошо, если одну! Ненавижу! Кто вообще разрешил всяким безбашенным соплякам первыми открывать рот в присутствии уважаемых людей?! У нас же — «каждое слово под запись»! Поломать систему тотального стенографирования производственных и хозяйственных обсуждений уровня выше директорской «планерки», Хрущев смог только в середине 50-х годов. После «опускания» органов государственной безопасности с уровня «министерства» до «комитета»…

Увидеть на лице Соколова улыбку последнее время удается редко. Не та обстановка. Наверное, главной врачице нашей Базы везет на это дело чаще, но вот и я сподобилась… А хорошо он улыбается. Заразительно…

— У меня вопрос! — ораторы молчать, начальство думать изволит, — Про «производственный опыт» — вроде понял. Объясните, каким образом Сахарову удавалось заставить подчиняться других людей? У него «харизма» никакая! Ведь человек совершенно не умел «подать себя» или понравиться окружающим. На вид и по поведению — «полное чмо». Причем, обнаглевшее… Или, там — какой-то страшный секрет?

— Данный «секрет» вы и сами знаете… — чуть-чуть погреюсь в лучах чужого хорошего настроения. Своё, ни к черту, — Были простые солдаты-срочники, потом — бригадиры, потом — вдруг (!) стали офицеры… Формальность, но на многих действует. На «рангово озабоченных» — как выстрел. Называется — «делегирование особых полномочий».

— Каких? — выдохнул каудильо, — У нас — понятно. За спиной этих солдатиков — стою я… Даже не Смирнов, он — был категорически против присвоения рядовым офицерских званий. За профессора Радека — дружно подписались «научники» с «инженерами»… А кто ворожил Сахарову?

— Кто надо! — поймав грозный взгляд завхоза, Ленка опять вцепилась зубами в многострадальный кулак…

— Как бы это описать? — Лев Абрамович возвел глаза к низкому потолку «модуля», — Когда, в 1953 году, в возрасте 32 лет, Сахарова избирали сразу действительным членом Академии наук, (перепрыгивая через звание члена-корреспондента) — представлявший его академик Курчатов заявил: «Этот человек сделал для обороны нашей Родины больше, чем мы все, здесь присутствующие». В результате — Сахаров стал самым молодым ученым, когда-либо избиранным в Академию наук СССР. Тогда это — только видимая вершина айсберга. Однако, академикам рекомендации Курчатова хватило.

— Ы-ы-ы! — страстно застонала от желания подключиться к просвещению начальства Ленка… — Можно я?!

— Что-то происходило не так? — удивился завхоз.

— Всё было не так! — Ленка по мальчишески вытерла мокрый кулак о штаны, — Помните, в 1980 году Сахарова выслали в Горький, лишив всех наград и званий? Всё провели строго по закону! От звания трижды Героя Социалистического Труда и орденов — его освободили указом Президиума Верховного Совета СССР. Званий лауреата Сталинской и Ленинской премий — лишили постановлением Совета Министров СССР. Не подкопаться. Хорошо, что ещё не додумались высчитать сумму из пенсии…

— Это даже я помню, — удивился каудильо, — Говорят, что хотели лишить и звания академика, но вроде бы уперлась рогом Академия Наук и не вышло. Инцидент потом преподносили, как яркое доказательство «моральной честности» и гражданского мужества советских ученых.

— Вот! — почти простонала Ленка, — В чем и главная фишка! На самом деле, АН СССР — сущий гадюшник. Дед разное про них рассказывал… Короче, эти самые «ученые» заранее были согласны абсолютно на всё! Хоть Политбюро анус вылизать. И очень хотели лишить Сахарова звания академика… Даже пытались… Но, не смогли!

— К-х-м-м… — оказывается, при всей хваленой «еврейской мудрости», Лев Абрамович — тоже не в курсе.

— Я вам уже говорила, что поздний Советский Союз — это сверхмощная бюрократическая машина? Правила прохождения приказов о «снятии», «присвоении» и «назначении» — святы и нерушимы. Как в армии… Кто имеет право лишить человека звания? Только тот, кто его присвоил… Ну, или равный по званию и должности начальник. Никак иначе! Хоть в узел завяжись… Понимаете?!

— Не особенно…

— Звание академика было присвоено Сахарову в 1947 году, личным приказом Сталина, когда тот был ещё простым аспирантом. Стоило поднять бумажки, как оказалось, что в 1980-м отменить давний сталинский приказ, во всем Союзе СССР имеет право только один человек. Персонально «дорогой товарищ Леонид Ильич Брежнев». И — никто кроме него… В итоге — вопрос замяли. А теперь — врут…

— А разве так можно? — кажется, Ленке удалось нашего каудильо сильно озадачить, — То есть, я понимаю, что официальное звание академика, для вчерашнего студента своеобразный «личный мандат вождя», как в Гражданскую. Наверное, тогда нехилый способ поднять авторитет, Но, закон…

— «Это — Советская власть, бэби!» — ожил завхоз, — Сиречь — высшая форма развития самодержавия. Она имеет право на всё.

Соколов что-то понял. Во всяком случае — сам так решил. Прямо в воздухе повеяло… А вот так смотреть на меня — не надо. Я — женщина «в положении», у меня может выкидыш случиться…

— Мои поспешные выборы в председатели Совета — тоже «существенная часть Проекта»?

— Нет! — блин, сроду не терплю когда со мною разговаривают казенно-ледяным тоном, приберегите эту хохмочку для Смирнова. Ему должно понравится, — Это был уже просто «Хитрый План».

— Зачем? — прямо всё сразу вам и расскажи… Ох! Володя, прости…

— После отплытия «мобильной группы» по Ангаре, полковник «отработанный материал». Его последняя «незадокументированная функция» — личным примером удержать большинство старших офицеров экспедиции в окрестностях «дыры». Послужить самоликвидатором Проекта. Странно, что он ещё жив…

— Я же говорила! — вскинулась Ленка, — Этот… — осеклась, глядя на меня, — короче Ибрагимов, ничего не делал просто так. Его надо мочить! Вы сами её спросите!

— Галина? — тоже мне, прокурора нашли…

— Фиг его знает, — справедливости ради, догадываюсь и догадка мне не нравится, — Но точно скажу, что доброго от Смирнова ждать напрасно. Он с приятелями — теперь ваши враги на всю оставшуюся жизнь. «Имитационные таланты» — своего разоблачения не прощают. Биология! Думайте…

— Кх-х-хм! — в злой звенящей тишине, от любого звука подпрыгнешь, а от хриплой рулады которую выдал завхоз — выскочишь через окошко, — Гражданин-начальник, не бери в голову… Сказано же — всё зло от баб!

— Мне информация нужна… — проворчал каудильо, — Поэтому, часто приходится выслушивать фигню.

— Галочка, вы таки поняли последний намек? Потрудитесь соответствовать ожиданиям руководства…

Знаем мы эти ожидания… Спасибо Володя за твою науку. Как сейчас помню — «И ещё! Никогда не говори и не пиши то, что тебе хочется сказать. Пиши то, что от тебя хотят узнать! И не более. Пусть лучше обратятся, ещё раз…» Кто бы вам объяснил, как изменяется мир, когда шевелиться внутри чужая маленькая жизнь…

— Тогда, не обижайтесь. Вас ведь намеки на «биологию» смущают? Трудно совместить целого полковника морской пехоты и… фактически «рулящего» внутри него красножопого павиана-доминанта? Ну, или бабуина… Привычнее считать его за человека?

— Есть маленько… Отчего хотелось бы строгой доказательности и конкретики.

— Хорошо! Информирую, как биохимик… Вы в курсе, чем настоящий Homo Sapiens Sapiens, — выделила последнее слово голосом, — объективно (!) отличается от всех остальных «двуногих человекообразных», составляющих так называемое «человечество»?

— Уровнем интеллекта? — хе, завхоз зря ляпнул эту банальность… Неспортивно. Сам — говорит общие слова, а от меня — хочет «сокровенного знания».

— Интеллект нельзя определить «на глаз», за одну короткую встречу… Вы же сами про Сахарова рассказывали! Сколько прошло времени от момента его появления на трибуне Съезда до начала травли? Считанные минуты! — Вот Соколов — соображает!

— Проще излагайте, Галочка, проще… Так обезьяна полковник Смирнов или человек? Убивать нам его, или пусть живет? — иногда, Лев Абрамович безобразно бестактен. Надо собраться…

— Если грубо, то «признаков человечности» — всего два. Во-первых, это способность создавать принципиально новое знание, на основании рассудочной деятельности (а не комбинирования заученного, на что способны даже куры). Во-вторых, это способность сознательно поступить вопреки личной выгоде и общественному мнению. Например, голодая, поделиться пищей с чужаком. Или — закрыть собственным телом пулеметную амбразуру. Или — выполнять присягу, которую окружающие уже предали…

— Короче то, что в обычных условиях называется — «хочет быть умнее всех» и «нагло идет на принцип», — не то подсказал, не то дополнил каудильо.

— С ма-а-аленькой поправкой. Даже нарушая «канон», Homo Sapiens Sapiens добивается поставленной цели. Он походя создает вместо него новый. А вот «обезьяны» так не могут. Они ведь не думают головой, а слепо подражают. Одна из причин, почему «умники» исключительно редко выбиваются в «вожаки». За ними бессмысленно «слепо следовать»! А бездумно им подражать — смертельно опасно!

— «Вот за это нас и не любят…», — процитировал Соколов бородатый анекдот про рэбе и евреев, попытавшихся «в складчину» наполнить водкой «общий котел» для выпивки, — В воде не горим и в воде не тонем… Завидно, что ли?

— Ага… Трагедия в том, что подавляющее большинство людей «человеческим разумом» не обладают. Они его более или менее талантливо имитируют! А государство поощряет конформизм, так что шанс «пробиться» или сделать карьеру у имитаторов выше, чем у проявляющих признаки разума. Но, в случае опасности — «маскировка слетает». Отчего, периодически, настает форменный конец света… Кадровая Красная Армия — дружно разбегается, едва увидев немецкие танки. Могучая КПСС — безропотно сдает партбилеты… Второе горе в том, что память и подражательные способности у приматов развиты колоссально (обучение — суть та же дрессировка). В итоге — отсутствие «признака разумности» — надежно выявляется только поведением подопытного в экстренной ситуации. Внешность, слова и документы — тьфу. А мы — судим по внешности.

— Стоп! — вскинулся Соколов, — Я сейчас вспомнил… Большинство делегатов Первого Съезда опознало в Сахарове «чужака» мгновенно! Злая выдумка «прямая трансляция»… Это как?

— Приматы — крайне придирчивы к соблюдению окружающими правила «будь как все». Звериный оскал конформизма!

— А если что-то вдруг не так — на него реагирует обезьяний подражательный инстинкт?

— Не-а… Обычно — автоматически включается защитный рефлекс — «бей чужака!». Что мы повседневно и наблюдаем…

— Так отчего взбесился Смирнов?

— У него возник «конфликт поведенческих программ». В современном «цивилизованном обществе» представителей Homo Sapiens Sapiens — абсолютное меньшинство. Сотые доли процента… Но государство, воспитанием, законами и насилием — заставляет неисчислимые толпы обывателей вести себя «по-человечески». В сытое спокойное время — оно работает. Все притворяются, все видят, что и другие тоже притворяются, но тотальный спектакль притворства воспринимается участниками как норма. Притворяться «быть как все», для обезьяны — хорошо и верно… Умение вписаться в коллектив — инстинктивное.

— Тем не менее, ситуация сразу взрывается, если рядом с «притворщиками» случайно окажется тот, кто действительно «настоящий человек»… Тот, кого высокая мораль не напрягает…

— Школьники, не сговариваясь, начинают травить «сильно правильного» одноклассника. Трудовой коллектив — «много о себе понимающего выскочку», — продолжила Ленка, — Всё логично! Полковнику — не повезло. Он оказался в меньшинстве. Вокруг «неправильное большинство». Ближайшая аналогия — обезьяну из зоопарка сунули в тюремную камеру к людям. Вроде бы, очень похоже (неволя, решетки, пайка), ан — совсем не то. За первое же неверное слово — свернут шею. А шансов занять место «пахана» — никаких. Ну и как? Будем ждать, когда Смирнов «слетит с нарезки» окончательно? Пример майора Логинова — не убеждает? — зря она так сказала… Люди типа каудильо на попытки манипуляции отвечают ослиным упрямством.

— Полковник Смирнов пока мне нужен! — что я говорила? Как припечатал…

Ленка с шумом выдохнула и беспомощно покосилась в мою сторону… Завхоз — нахохлился, как пожилой гриф из родного питерского зоопарка, разве что не сунул голову под крыло. Захотелось угостить его кусочком вкусненького… Когда бываю в зоопарке — всегда беру собой сумку харча (лучше всего идет обычный хлеб). Но именно «обычного хлеба» — на столе и нет. Причем, скорее всего, белой булки «точно такой, как дома» — я тут больше не увижу и не попробую… Засада!

— Вячеслав Андреевич, вы спрашивали про «заговор ученых»? — Ленка та ещё фифа, но ведь говорит дело! — Хотели знать, почему руководство блокадного Ленинграда в 1941-м реагировало на все «предложения снизу», гм… достаточно странно?

— И?

— Разве сами ещё не чувствуете? Вам предлагают информацию, а от неё — тошнит… Можете обижаться!

— На мой взгляд, вся ваша «так называемая информация»… — сердито распушил усы каудильо… — Ну, вы поняли…

— Что? Какая есть… Как предупреждали великие — «Правда стоит очень дорого, но при этом — невкусная…»

— Можно подумать, полковник Смирнов уже завтра-послезавтра примется плести против меня заговор…

— Завтра — вряд ли. Но, не забудет и не простит — никогда. Хрущев — ждал удобного случая двадцать лет… Между прочим, свой «путь на верх» он начал с доносов на «подозрительных».

— Слушайте, вы тут мне специально голову морочите? Он — нормальный, адекватный человек! — уперся… — В конце концов — каждый имеет право быть патриотом! — вот и проговорился…

— Хотите отгадаю? Полковник в «момент Х» не только одел мундир с «триколором», но и припас готовый письменный донос на профессора Радека? Чтобы на другой стороне «аномалии» — ни минуты времени даром не терять…

— Жалко, что наша «дыра» схлопывается «в точку», а не прозрачная, как «порталы» в кино, — пожаловалась Ленка, — Мог получиться классный кадр — Смирнов всем телом бьется о невидимый барьер с криком: «Не виноватая я! Вып-п-пустите меня отсюда!»

— Ладно, признаю — донос на меня у него тоже был, — сквозь зубы процедил каудильо, — И что? Я который раз повторяю — да, Смирнов мне нужен. Такой, какой есть… Кадры — на вес золота! — чуть помялся и добавил, — Он и «объяснительную записку» припас. «Я, такой-то такой-то, признаю свою вину за вынужденное участие в деятельности, направленной на подрыв существующего в РФ государственного строя, выразившееся в выполнении преступных приказов…»

— Анекдот! — прохрипел завхоз, — Крестьяне поймали Пугачева и требуют возглавить восстание, а тот отнекивается и хнычет — «Говорили мне, дураку: Филиппок, не бери фамилию жены…»

— И такого человека… — зловещим шепотом начала Ленка…

— Кого карать и миловать — здесь решаю я! Выдвигайте конструктивные предложения…

— Гражданин начальник! — ожил завхоз, — Вы тут решили, на ночь, глядя, поиграть в Горбачева и Съезд Народных Депутатов? Галочка, напомните-ка товарищу, отчего главным образом, при виде академика бесновался зал.

— Сахаров призывал, пока не поздно, брать в СССР всю полноту власти. А народишко — собирался «красиво потусоваться» за казенный счет. Пока Горбачев жевал сопли — скинули его самого.

— Сахаров «выделился из толпы», — мрачно подбила итог Ленка, — Этого — достаточно! Во все времена — вполне достаточно… И обязательно находятся доброхоты, которые просигнализируют о «подозрительном»… После чего — руководство начинает пропускать слова «выскочки» мимо ушей.

— Только и всего? — скептически поморщился каудильо.

— Публично выделиться умом из толпы, для обывателя — преступление, — поправилась филологиня, — Нельзя демонстративно противопоставлять себя обществу и начальству. Бандерлоги — задохнулись от ужаса и отвращения! Беда в том, что начальство (в лице Горбачева) поддержало именно бандерогов… Знаете, что «человек — единственное животное, которое много раз спотыкается об один и тот же камень»? Сталин знал, что Хрущев троцкист и дурак, но держал «за своего»… Берете пример?

— Галина, — Соколов сделал над собою усилие, — В блокадном Ленинграде получилось примерно оно же? Ученых, выступавших с неожиданными предложениями, обвиняли в «заговоре» просто потому, что не хотели слушать? А кто из них пытался что-то делать сам — объявили «вредителями»?

— Наверное… — сами понимаете, протоколы давних совещаний давно уничтожены, — Я же говорю, биология! Но, официальным поводом к репрессиям — послужили доносы «бдительных граждан».

— «…Толпа категорически лишена чувства ранга, одержима уравнительной болезнью, руководствуется американской поговоркой «выделяться неприлично» и требует от политиков быть, как все…» Это определение Хосе Ортеги-и-Гассета. Моральный императив толпы весьма точно описал Клайв Льюис (Clive Staples Lewis — автор недавно экранизированных «Хроник Нарнии») — «А я не хуже тебя!» Само собой разумеется, что подобный императив всегда ложь, потому что умный человек не скажет дураку, а качок не скажет задохлику — «А я не хуже тебя!» Это боевой клич тех, кто «хуже», но не желает себе в этом признаться. Идею ведь всегда можно и в другую сторону развернуть — «А чем он меня лучше?» «Чо, самый умный, штоль?» «Мочи яго робяты!» — Ленка сегодня зла и блещет эрудицией.

— Я и пытаюсь объяснить, — продолжил завхоз, — Для наглядности, холерно неудобными примерами. Когда некоторые делано удивляются — «Как же ухитрились всё просрать в Блокаду?», можно им напомнить, как «ухитрились всё просрать» в последние годы дореволюционной России и потом Союза. Разница исключительно в том, что руководство обороной Ленинграда скручивало своим «умникам» головы потихоньку, а министры Керенского и болтливые народные депутаты — «просирали» страну публично, «в прямом эфире», злобно брызгая слюнями и руками-ногами отбиваясь от специалистов, которые реально знали дело и не боялись говорить правду тупорылому электорату. Срать хотел электорат на знающих дело «умников». Во все времена… Но, признаваться в дурости и желании «любой ценой покрасоваться на трибуне перед телекамерами» (когда всё уже трещало по швам) — «народным избранникам» не охота даже сейчас… Зря надеются, кстати. Архивы всё их «ужимки с прыжками» сохранили!

— Между прочим, Сахаров предлагал реформировать Союз во что-то странное, — заметил каудильо, — С трудом представляю, что именно он замышлял. «Конвергенция» и прочее — это тогда как?

— Очень многим, после двадцати лет «катастрофических перемен», ужасно хочется, что бы в развале Союза оказался виноватым тот, кто Союз и советскую власть спасал до самого последнего вздоха. А не они, любимые, — отрезал завхоз, — Напомнить, чем академик Сахаров отличался от большинства делегатов того Съезда?

— Он был там одним из самых старых… — немедленно влезла Ленка.

— Во-о-от! — кривой палец поучающе уперся в потолок, — Сахаров долго жил и помнил Советский Союз о-очень разным. На его глазах, с 20-х годов, тот изменялся почти непрерывно. В очередной «трансформации» и новом территориальном расширении страны он не видел ничего особенного. Проект-то Союза изначально всемирный. Ученый! Зато молодое поколение, выросшее после войны — такой подход шокировал… Им — существовавшие в позднем СССР порядки казались «вечными и незыблемыми».

— «Нет пророка в своем отечестве…» — пробурчал в усы Соколов, — Интересно, а он сам сложившееся вокруг него «общественное мнение» понимал? Галина, что скажете?

— Он рос в другой «социальной атмосфере».. Сделали Революцию 1917 года, победили в Гражданской войне, дошли до Берлина и первые запустили в космос человека «люди не от мира сего», — по крайней мере, я этот вопрос понимаю так, — Сахаров типичный «строитель новой цивилизации». А их отличительним маркером обязательно является лютая «чуждость» для окружающих. Будущие знаменитости — начинают, как «изгои общества». Хоть самые древние египтяне, хоть ранние христиане, хоть «люди длинной воли» Чингис-хана, хоть члены партии «большевиков» с дореволюционным стажем. Они — всегда таланты… Они — герои и умницы… Но, одновременно, битые-перебитые жизнью и властью «отморозки». Точнее, «недобитые»… В процессе взросления — выживает один из двадцати… если не один из ста…

— Ага! «Русская» и позднее «советская» цивилизация — совершенно типичные «проекты недобитых», — Ленка никак не угомонится, — Оно не моя формулировка, это сам сэр Тойнби выразился. Который Арнольд… А дедушка говорил так — «Мои товарисчи — книжек не пишут. Им некогда! Помирают на бегу… А когда нет — их книжки сразу прячут в «спецхраны», как воспоминания разведчиков. Мысли мудрецов всегда доходят до потомков поздно. Обычным людям — они противны и оскорбительны…» Вот!

— Это я и за собой замечал… — протянул каудильо, — Тебя слушают, даже принимают к сведению, но впечатление, будто говорят с приговоренным к смерти. Типа — с «загробным голосом»…

— Точно! — не к месту развеселилась Ленка, — Когда Сахарова, в декабре 1986 года, вернули в Москву из ссылки, дед со старшим Альтшулером заявились к нему в гости. Ну, поздравить с победой… и вообще. Он потом родителям рассказывал. Левка, говорит, ударился в пафос — «Вы теперь находитесь на верхнем этаже власти!» Ха-ха… А Андрюшка, ему в тон отвечает — «Я — не на верхнем этаже. Я — рядом с верхним этажом… по ту сторону окна…»

— Всё как у людей — «на покойников не обижаются»… — буркнул каудильо.

— Такое в истории — часто и густо, — поддержала Ленка, — Какое время ни возьми. Сократа, в древних Афинах — народное собрание приговорило к смерти. Официально — «за развращение юношества»… А фактически — от ненависти и подозрений к человеку, которого никому не удалось переспорить. И плевать они хотели на все его заслуги и славу. В типа просвещенной Франции, начала ХХ века, самую знаменитую женщину мира, физика Марию Склодовскую-Кюри, дважды лауреата Нобелевской премии — травили буквально всем городом… Перед её парижским домом много лет (!), каждый день, как на работу, собиралась выкрикивающая грязные ругательства толпа, а полиция — делала вид, что ничего особенного не происходит… В современной Калуге, памятники Циолковскому — на каждом углу. А при жизни — он ездил на своем велосипедике по улицам, как изгой, осыпаемый грязью и объедками… Бедняге повезло — умер в своей постели. Дожил бы до конца 30-х годов — обязательно бы посадили…

Глава 39

Рацион дебилов

Соколов дернулся так ощутимо, что вздрогнул весь мой хилый пенопластовый домик…

Ленка замерла, а Лев Абрамович принял «подбородочно-локтевую» боевую стойку, бестрепетно скрестив с каудильо взгляд.

— Наконец-то дошло? — странно, обычно завхоз вежлив, а тут — сорвался, — Сколько времени потеряли, а он — ни тпру, ни ну… Читать мысли — здесь некому. Мы же не телепаты!

— Да я тут прикинул… — «модуль» опять зашатался. Вроде бы взрослый мужик, а крутится, как нашкодивший школьник…

— Но пока не подсказали — признаваться не хотелось, — бесцеремонно влезла Ленка.

— Оно дико неудобно…

— Ладно, я сам озвучу! — завхоз уселся прямо, — Неужели не приходилось раньше читать доносы на самого себя? Там, иногда, тако-о-е пишут…

— Тако-о-е… — передразнил его Соколов, — мне попалось в первый раз. Почему и спросил… Ну, сам догадался…

— Там бессвязные горячечные фантазии? — сочувственно осведомилась Ленка, — Как в доносах эпохи «Большого Террора»? Обвинения в работе на разведку Уругвая и замыслах продать Аляску японцам?

— Хуже! Когда примерно такое же лет десять назад читали по телевизору, рассказывая про сталинские репрессии, я смеялся. А когда сам столкнулся, ой! Дарья диагностирует, как типичный параноидальный бред. При абсолютно нормальном бытовом поведении… Разве такое бывает?

— Так ведь с медицинской точки зрения — полковник более «нормальный», чем мы, — пора подключаться, — У него самый обыкновенный «ситуационный психоз». Ближайший сходный пример — убийства и дикие обвинения во всех мыслимых грехах врачей, присланных на подавление эпидемии чумы.

— Достали мудреными словечками! — наконец-то взорвался каудильо, — Скажите просто, можно ли ему теперь доверять?!

— Слишком заумно? Перевожу простым словами. В спокойном состоянии дрессированная обезьяна может быть о-очень прошаренной и всё-всё понимать. Но, как заведётся — разум отключается. Стресс! В голове — бурлят гормоны и исходят на говно инстинкты. А от той чуши, которую при этом несёт поциент — волосы встают дыбом. Чуйства-то — распирают… Это — не её вина, это — её беда. Издержки цивилизации. Писать-читать — обезьянку научили, а думать головой — даже не собирались.

— Вы не ответили!

— Я ответила… Могу повторить. Пока «дыра» полностью закрыта — Смирнов безопасен. И даже абсолютно лоялен. А вот что произойдет, если она очередной раз откроется — не знает даже он сам.

— Я знаю! — каркнул завхоз, — Опять примется «действовать по обстановке»… Приспосабливаться к ней по-своему. Выдрессировали же бабуина, на свою голову, навыкам тактики…

— Вы хотите сказать…

— Повторяю, полковник — абсолютно нормален. Ну, по стандартам «для государственных служащих среднего звена». Это мы — банда психов! — от последних моих слов Ленка сдавленно хихикнула, снова закусив зубами кулак.

— Что ещё? — повернулся к ней Соколов.

— Это… Ик-ик! — попыталась она совладать с эмоциями, — Ой, не могу! Их с Радеком борьба за «аномалию» — натуральное «утро в дурдоме». Кто первым надел белый халат — тот и доктор…

— Обезьянка способна сосредоточиться только на двух вариантах поведения — «спасать себя» и «пробиваться в вожаки». Другие варианты — просто отсутствуют. Что и наблюдаем. Полковник был готов к любому из них. Если нельзя удрать через «аномалию» к своим — то надо попытаться взять её под контроль, в качестве «источника власти». Бинарная логика! И хоть кол на голове теши…

— Радек утверждает, что «аномалия» перешла в стабильную фазу… — пробурчал себе под нос Соколов, — Мы наблюдали последние всплески «остаточной активности». Смирнов это переживет?

— Обязательно, — в свою очередь хмыкнула Ленка, — О! А хотите точно знать, когда у него закончится «ломка»? Ну, отследить момент окончательной потери надежды вернуться в XXI век?

— Конечно! — подался вперед каудильо, — А как?

— Если начнет отращивать усы — считайте вопрос закрытым.

— ???

— Обезьянья логика, — подтвердил завхоз, — Когда у бабуина-карьериста нет надежды быстро занять место вожака — начинается неистовое подражание вожаку. Вплоть до смешных мелочей…

— Как при Сталине… — припечатала Ленка, — Всё начальство ходило в полувоенном…

— Интересно, а случится, если я в этот момент вдруг возьму и свои усы сбрею? Просто шутки ради?

— Смертельная обида! — это у нас вырвалось нестройным хором…

— Спелись, голубчики? Тогда — всем вопрос на засыпку! Чем полковника Смирнов так бесит наш, весьма символический «советский антураж»? Причем, мечта насчет возвращения «раздельного питания» руководящего состава и рядовых — у него настоящая «идея-фикс». Даже сейчас! Даже — в его современном положении!

Завхоз хитро покосился на нас с Ленкой, многозначительно помял кончик носа и выдал.

— «Самое хорошее дело никуда не годится, если во главе его нет меня!»

— Как понять? — как обычно, Ленка меня опередила.

— Полковник о-о-очень хороший офицер. Волевой, целеустремленный, короче — оптимист.

— Галина?

— Не знаю, что Смирнову преподавали в военной академии, но в 40-х годах этот прием именовали «методом восстановления управляемости подразделением». Стандартный способ отстранения от власти неформального лидера, как только в нем отпала острая необходимость. Пока болотами и лесами пробивались из окружения — «официальный» командир помалкивал и подчинялся талантливому выдвиженцу. Стоило выйти к своим — выскочку надо ставить на место. Аккуратно, что бы не застрелили в спину…

— Например?

— Ой… Вообще, методов много. Самый быстрый — «повязать парвеню бабой», — Соколов дернулся, как от пощечины, — завхоз понимающе улыбнулся, — Зря обижаетесь… Не вы первый и не вы последний герой, кому, «для лучшей управляемости», подкладывают женщину находящуюся в служебной зависимости от официального начальства. Простенько, в чем-то даже приятно, но эффективно-о-о-о…

— Галина, ваше мнение? — судя по выражению лица, каудильо решил резко сменить тему.

— Это потом… — тема женщин — в экспедиции больная. Прямого хука правой в голову — тщедушный завхоз может и не пережить. При всей глубокомысленности предположения. Покосилась на Ленку. Та отрицательно мотнула головой. Значит, не актуально… «Прослушка» не подтверждает… или женская интуиция притупилась.

— А сейчас? — Соколов упрям.

— Сейчас, для полковника важнее всего остановить «социальный лифт» и заблокировать появление новых «выдвиженцев из народа» на руководящие должности. Раздельное питание — стандартный инструмент поддержания прочности кастовой системы. Не забывайте, чему учат современных офицеров — «господа и рабы будут всегда». Наша пищевая демократия — названный принцип в корне подрывает.

— Даже при абсолютно одинаковом рационе?

— Изменить рационы можно одним росчерком. Главное, иметь возможность это сделать…

— А какой смысл? Мы ведь уже не голодаем! — товарищ опять не понимает намеков…

— Вы когда-нибудь задумывались, почему в кадровой РККА 30-х годов заново возродили радикально разные «пайки» для рядовых бойцов и командного состава? Не сразу же после Гражданской войны? Не в разгар боев с басмачами и прочими бандами на границах? А только в мирное время, вполне убедившись в полной победе режима?

— Тоже, «с целью повышения управляемости»?

— Именно! А ещё — с целью укрепления заново формирующихся «сословных барьеров»…

Соколов недовольно завозился на своем месте. То ли ноги затекли, то ли спина… Тесноват «модуль» для его габаритов. Явно подражая завхозу, невоспитанно выставил в мою сторону указательный палец.

— Конкретнее! Короче! Простыми и однозначными словами… — ох, ладно, попробую телеграфным стилем.

— Залог «кризисного выживания» — солидарная мораль. Поэтому, коммунизм и советская власть, объективно, синонимы. Коммунизм — строй, где личная власть не дает материальных привилегий и люди — не бьются за место в иерархии, а вместе решают проблемы. Что убивает привычный «канон». Например, отменяется принцип «всякая власть от бога»… «Вождя» легко выбирают и так же легко смещают по ходу решения каждой конкретной задачи. Сложные вопросы обсуждают по правилу военных советов — «первыми говорят младшие, любое обсуждение ведется открыто под запись». Как на совещаниях времен «культа личности» или в архаичном Древнем Египте… В результате, активно и успешно работают «социальные лифты».

— Ну и нормально… Дела-то — делаются. Волокиты — минимум. Все — загружены. Чем недоволен Смирнов?

— Он, при такой системе — не нужен как «начальник»! Отмирает «вертикаль власти»! Социальные «роли» — меняются автоматически. Сегодня «главный» — один специалист, завтра — другой, а послезавтра — все дружно тягают бревна или роют канаву. Причем, целесообразность происходящего — не вызывает сомнений, — каудильо тяжко вздохнул, видимо что-то вспомнив, — Даже, если выходит за «пределы привычного», вроде волевого присвоения рядовым офицерских воинских званий по приказу сержанта запаса. Вот если бы вы, для солидности, назначили самого себя хотя бы генералом…

— Что да, то да, — поддакнул завхоз, — Сами видите — в коллективе, внезапно, настали тишина и благодать. Ни пьянок, ни драк, ни разборок из-за баб. Первый раз в своей жизни наблюдаю такое чинное благолепие. Разве что кромешный мат-перемат… Чем рулить и кем руководить?!

— Неужели, простое возвращение «раздельного питания» может подорвать описанное состояние?

— Легко! Главный принцип управления людьми «разделяй и властвуй»… Раз у Смирнова не выходит роль «верховного арбитра»… — опять влез завхоз, — Кто тут заметил, как подозрительно легко он согласился на свободную выдачу питьевого спирта? А ну-ка вдумайтесь! Военные моряки… морская пехота… гражданские… суровая нехватка женщин… и свободная выдача спирта… Он ведь собирался «пресекать безобразия», самовластно карать и миловать. А безобразий — нету… Кышмар!

— Кстати, самому странно… — подтвердил Соколов, — То есть, для МЧС — оно обычно, но вот для армии… Даже — если это морская пехота…

— Напрасно иронизируете, молодой человек, — Лев Абрамович заговорил профессорским тоном, — Круче морпехов — разве спецназ. А там — «штучные люди». Для «массовки» — нам достались предельно интеллигентные ребятишки. Вы замечали, например, что воздушный десант в свой «день ВДВ» — массово купается в фонтанах, а морская пехота, в аналогичном случае — никогда? Кое-кто надеется, что свободным доступом к выпивке это можно исправить…

— «Непуганый матрос — расположен к безобразиям, это — потенциальный преступник, будущий убийца и насильник…» — с чувством процитировала Ленка, — Отгадайте — кто это сказал и по какому поводу?

— Я догадываюсь, но вы ошибаетесь, — деликатно отозвался каудильо, — Цитата известна задолго до войны.

— «Подчиненных надо кошмарить непрерывно, чтобы они не считали себя самыми умными…» — а эта?

— Эту слышал. Понятно. Принято. Только зачем?

— Способов быстро сделать умного человека дураком — изобретено предостаточно. «Фон террора» — один из самых эффективных. Увы, обезьянки умеют действовать и тоньше… Чужой ум нельзя присвоить. Зато — можно подсунуть «объекту» выпивку… или наркотики… или знойную бабу… Или — каждый день, «типа в шутку» (но регулярно!) бить «слишком умного» по голове, как нынче принято делать в средних школах. Чтобы «выскочка» не отрывался от коллектива… Пара-тройка месяцев подобных «шуточек» — и изначально высокому интеллекту хана… Хроническое сотрясение мозга…

— Эта мода — старая, — жестко оскалился Соколов, — И со мною — номер не прошел! Хотя признаю, бывает всяко…

— Очень многие думают, что смелость и физическая сила — защитят от чужой подлости. Они ошибаются…

— Неужели разница между «солдатским» и «офицерским» рационами настолько критично влияет на мышление?

— Мозг — очень капризный орган. Для интенсивной работы ему нужен сбалансированный ассортимент животных белков, достаточно жиров, избыток глюкозы и полный набор витаминов. Простого обилия богатой углеводами еды — мало. На одном хлебе с кашей — человек быстро тупеет… «Небольшая разница» отечественных армейских «норм питания» для рядовых и для командиров — результат долгих экспериментов на людях. С виду — мелочь, но обычно, для «достижения эффекта» — её хватает… А при нужде — любую «норму» легко подкорректировать дополнительно.

— «Мясной голод сводит с ума…» — в пустоту пробормотала Ленка, — Голдан очень жалуется…

— Причем, до сих пор не сбежала… — негромко прибавил мудрый, как подколодная змея, завхоз. Как обычно, он зрит в корень, — А почему?

Ради подобных моментов стоит жить! Собственно, с Львом Абрамовичем можно обсуждать любые темы. Химик! А вот стремительную смену выражений на физиономии Ленки и Соколова — стоило бы запечатлеть для потомков. Полное недоумение, переходящее в возмущение — у Соколова… А-ля «тупая блондинка» — у Ленки…

— Голдан, с научной точки зрения — очень удобная «контрольная группа». До встречи с нами — барышня вообще не пробовала хлеба. Про существование «эрзац-суррогатов», вроде вот этих, — сейчас можно себе позволить презрительный взгляд на жалкий натюрморт посреди столешницы, — даже не подозревала… Росла на здоровой пище — мясе, рыбе и диких плодах-ягодах… Результат — налицо!

— Ей, как «кормящей матери», специально назначили особое питание, — запоздало среагировал каудильо.

— Смеяться уже можно? — Ленка врубилась и было закусила кулак, но справилась, — Нормальная «суточная диета» молодой здоровой тунгуски — это 2–3 кило жирного парного мяса. Когда голодная — она их уминает в один присест… Мы проверяли!

— Но, ведь она сама заявила, что «будет кушать, как все»… — продолжил тормозить главный начальник, — И тем не менее, получала «специальный паек». Наравне с лицами занятыми на тяжелых работах, заступающими в караулы и ходящими в дальние рейды… Только недавно удалось распространить «усиленную порцию» на рядовой контингент. Что мы сделали не так?

— Всё — так! — завхоз было хотел открыть рот, промолчал, но довольно ухмыльнулся, предоставляя мне полную инициативу, — Думаю, именно последнее беспокоит Смирнова. Уже примерно две недели, как мы вытянули основной рацион на «полноценную биохимическую норму». По жирам, по белкам, по углеводам, витаминам и микроэлементам. Анализы — этот удивительный факт подтверждают. Тесты и статистика — тоже, — ну, я и загнула! Завхоз покраснел и закашлялся от нахального хвастовства…

— Вы особо не радуйтесь, — огорошил он каудильо, — Трюки, что сейчас вытворяют по части кулинарии Галина с поварами — суть цыганский цирк. «Смертельный номер» и «черная магия» в одном флаконе. А по факту — уголовщина… Потянет даже на «преступление против человечности»… Эксперименты на людях… Не спрашивая согласия, не ставя подопытных в известность и в особо циничной форме!

— Так ведь работает?

— Вы у неё самой спростите — как…

— Варварский, но от безвыходности — единственно возможный выход. Из всех «условно съедобных» ингридиентов, по результатам оперативных химических анализов, нахальным «купажом», на грани «научного тыка» — мы каждый день бодяжим сравнительно полноценный рацион. Поминутно ожидая, что выскочит какая-нибудь гадость…

— Так ведь вроде пока всё получается?

— Истерика господина полковника — тому порука! — не упустил случая запустить шпильку Лев Абрамович, — Он угрозу личной власти нутром чует!

— От Голдан? Две-три книжки в день, для вчерашней дикарки — безусловно, рекорд, — засомневался каудильо, — А с чем сравнивать? Может быть — просто уникальный случай. Опять же — это ваше личное мнение. Где объективность?

— Мнение самой Голдан не убеждает? — подобралась Ленка, — Девчонка — терпит! До сих пор не ушла…

— В каком, интересно, смысле — «до сих пор не ушла»? — не понимает, — Да куда она теперь от нас денется?

— Если бы захотела — ушла бы ещё месяц назад, — отрубила филологиня, — Для местных 100–200 верст — не крюк.

— Совсем без спроса? — гм, несмотря на весь экстремальный опыт, каудильо — глубоко городской человек.

— Сами же сказали, что власти над собой тунгусы не признают… Просто, ей тут — хорошо… и интересно…

— Ладно! Ваше суждение — принято к сведению. Тем не менее — оно субъективно. А мне надо знать точно.

— Вячеслав Андреевич, нагнитесь! — пора пускать в ход «тяжелую артиллерию», — Я кое-что сейчас покажу. У вас за спиной — сейф.

Правильнее сказать — «несгораемый ящик» с кодовым замком. Наверное, единственный массивный металлический элемент в окружающем нас китайском «походно-полевом зодчестве». Причем, упрятан запредельно хитро. Не зная — никогда не догадаешься. А при нужде, его можно вытащить прямо через наружную стенку… Представляя, где расковырять оболочку и пенопластовый утеплитель. Володя меня выдрессировал, как хранить важные бумажки. Первые листики в красную папочку — легли ещё при нем. Последние — буквально вчера. Как предчувствовала…

— Это ещё что? — «в научных целях» мне любезно оставили цветной лазерный принтер. Программа «Эксель» создает изумительную графику… Самой приятно похвастаться, — И откуда здесь везде гриф «совершенно секретно»?

— Потому, что в архивах, аналогичные «материалы» — хранятся под ним. А «открытых источников» на данную тему — нет вообще…

— Но, тут же сплошной «новодел», — ага, таки рассмотрел даты создания документов на сопроводительных подписях.

— Правильно. Я собираю информацию сама… И сама её засекретила. Вы содержание посмотрите! Как? Наглядно?

Каудильо, под недовольное сопение присутствующих, бережно перебирает огромными ручищами листы. Пожалуй, кое-что надо прокомментировать вслух. Иначе, коллектив провертит в вожде глазами дырки…

— Первая диаграмма — «Процентное содержание в суточном пайке биологически значимых компонентов, относительно медицинской нормы».

— Записи ведутся с самого первого дня? Без перерыва? — для себя признаю, что один перерыв был. В день, когда я собиралась уплывать в Париж — соответствующие графы остались пустыми. Но, потом наверстала. Подобрала мелкие крошки и проанализировала. Порядок должен быть! А позднее — да. Каждый день, четко и подробно, без пропусков. Как оно и положено…

— Естественно!

— Так, это понятно… — взгляд Соколова быстро сканирует цветные кривые, — Стоп! А почему армейская «Суточная норма N 1» не соответствует вашему критерию «100 % биологической полноценности»? Это же — обычный солдатский паек!

— Потому, что даже общевойсковая «офицерская норма» — ему не соответствует. Разве что, с большой натяжкой, авиационная «летно-реактивная»… Зато «таежно-тунгусская» — вполне. Для человека, она — та самая, «100 % полноценная». Свежая зелень, орехи и 2–3 кг жирного мяса в день…

— Считаете, только тогда человеческие мозги работают нормально? В полную силу, при максимальной нагрузке?

— Так точно…

— А на чем-то более весомом ваши доводы основаны? Как можно, в полевых условиях, достоверно оценивать работу чужих мозгов? Тем более, у вас «статистика» разом по всем участникам экспедиции?

— Можно всё! Существуют хотя и косвенные, но очень простые и надежные методы.

Рассуждая про «уголовщину» — Лев Абрамович угадал… Правда, трагически ошибается статьей УК. Преступление «под номером 237», именуемое «Сокрытие информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни и здоровья людей» (наверное, сталкивался по работе) тут, безусловно, имеет место быть, но карается смешным штрафом до несколько сотен месячных окладов или двумя годами тюрьмы… Ха-ха и тьфу! То, чем я сейчас ежедневно занимаюсь — в УК РФ значится под номерами 275 и 283, а называется — «Разглашение государственной тайны» в тяжкой форме «Государственной измены»… Потому, что обнародование сведений, популярно изложенных на попавших в руки Соколова бумажках, квалифицируется просто и страшно — «дискредитация власти»… Срок заключения — «от 12 до 20 лет, с конфискацией имущества». Родное и любимое государство — не переносит, когда его «ловят на горячем»… Да никакое государство такого не переносит. Даже, когда уличено в действиях, которые само объявляет преступными. Ибо — «подрыв основ существующего строя»…

Эх, где наша не пропадала! Бывают обстоятельства, когда «каждое ваше слово может быть использовано против вас», однако — молчать ещё хуже, чем говорить… Начнем, как полагается — согласно порядковым номерам.

— Обратите внимание! На всех графиках, снизу, изображена «диаграмма номер один». Между графиками прямая связь. Взять, например, динамику кожных заболеваний и всяких мелких царапин с порезами… Видите?

— Вижу… — трудно не увидеть, — Впечатляет!

Ещё бы! Горожанам «на природе» — трудно сохранить свою шкурку невредимой. Грязь, пот и неизбежная «в полевых условиях» антисанитария — делают своё черное дело. Опрелости, прыщи, нагноения и ссадины — почти неизбежны. Потом — их обрабатывают в санчасти. Потом — они заживают… Или — гниют неделями… Все посещения — учитываются. По скорости восстановления кожных покровов можно достоверно судить об иммунитете и состоянии организма в целом. Особенно, в условиях аврала, ограничивающего доступность горячей воды, чистого белья и средств гигиены…

— Обратите внимание! Пока длился ранний период и внутри «аномалии» личный состав питался по армейским нормативам, как на «большой земле» — средний уровень заболеваний кожи среди военнослужащих «срочной» службы — оставался стабильно высоким… Это — при ежедневном душе с мылом и регулярной смене белья! Во время первого закрытия «дыры» — народ частично перешел на снабжение свежим «подножным кормом»… и заболеваемость резко упала… В период «полуголодного» ограничения рациона грибными хлебцами — ожидаемо подскочила. А сейчас — снова снизилась до уровня значительно ниже «среднецивилизованного». Среди «космонавтов» — динамика аналогичная солдатской. У руководства экспедиции и офицеров — та же зависимость выражена многократно слабее. Зато Голдан, на общем фоне — абсолютно здорова.

— Причем, с самого начала! — удивленно подтвердила Ленка, — Помню, какая она была. Грязная… Оборванная… Голодная… Вши — кишмя-кишат… А вот опрелостей или там болячек — ни одной. И вообще, я читала, что у всех первобытных народов Сибири «цивилизованные» — кожные болезни крайне редки. Даже у «грудничков», неделями спящих завернутыми в сыромятные шкуры «мехом внутрь». Или — у лежащих на «подстилке» из полусгнившей березовой трухи. Зато детишки «русских» (в широком смысле), вымытые, стерильно чистые, культурно завернутые в идеально выстиранные фабричные пеленки или одетые в современную одежду — как правило покрыты язвами или прыщами. Типа — «тяжелый климат».

— Стесняюсь напоминать анекдот про чукчу, у которого, в процессе посещения бани отмылась давным-давно потерянная кухлянка… — встрял завхоз, — Таки да! Живут в грязи и не пищат. Иммунитет, у аборигенов Крайнего Севера — просто бешеный… Оно что, напрямую связано с рационом?

— Разумеется! Альтернатива простая. Или — биологически полноценное мясное питание, как у первобытных дикарей… Или — свирепые «европейские» гигиена с санитарией, позволяющие хотя бы искусственно поддерживать человеческий организм «в здоровом виде». При «европейской» кухне…

— Во внешне здоровом… — понятливо продолжил каудильо, — А что внутри?

— А внутри квашиоркор (kwachiorcor). По простому — комбинация хронической алиментарной дистрофии и вялотекущего маразма. Считается, что квашиоркор — «социальная болезнь» в странах Африки среди особо угнетенных групп населения. В буквальном переводе слово значит «отнятый (от груди) ребенок». Им массово страдают дети, лишенные материнского молока, внезапно переведенные на взрослое «углеводистое питание», критически бедное животным белком. Реально — это недуг «низших классов», заключенных, военнослужащих и рабов во всем цивилизованном мире. От возраста совершенно не зависящий…

— Хотите сказать, что с незапамятных премен и по сей день определенные категории населения искусственно держат в состоянии «хронического белкового голодания». А смысл?

— Сплошная выгода! Во-первых, «европейский» тип питания (заведомо бедный белком и обильный крахмалистыми продуктами) — многократно «экономнее». Даже, с учетом повышенных расходов на санитарию. Ведь на моющие средства, дезинфекцию, всяческую гигиену и стирку одежды с бельем — тратится второсортное химическое сырье, которое дешевле хорошего свежего мяса, необходимого для поддержания у людей «первобытного» иммунитета. Во-вторых, страдающий квашиоркором — сыт (!), в исходном смысле слова («калорийность» его рациона как раз нормальная). Он упитан и сохраняет трудоспособность. В-третьих, наступление квашиоркора легко контролировать визуально. Как пошли у призывника в армию по морде прыщи — это оно! Ну, а наиболее «козырный» эффект для любой власти — психологический. Больной, незаметно для самого себя, слабеет умом. Делается послушным, доверчивым, легко внушаемым и лояльным к руководству. А заодно — забывчивым, беспечным, туповатым и ленивым… При малейшей возможности — он спит. Если служили «срочную» — такое состояние «молодого» солдата вам знакомо по личному опыту.

Каудильо с завхозом — обиженно засопели. Видимо, каждый вспоминает свою «юность в сапогах». Нам, в этом вопросе, мужиков не понять…

— Подчиненным, перед лицом начальствующим — вид иметь лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать оного! — к месту процитировал Лев Абрамович один из фальшивых «указов» Петра Первого, — То есть, армейские байки, про специально добавляемый в солдатский компот «бром» — «разводка лохов»? А на самом деле — всё гораздо тоньше и надежнее? Парни просто впадают в детство.

— В маразм! — отрезала филологиня, — Так, в медицинском смысле, звучит гораздо точнее…

— При этом, юридически, продолжают считаться «здоровыми и полноправными» членами общества. Хотя, без регулярных осмотров, проверок свежести подворотничков и чистоты обуви — фактически не способны сами за собою следить… — в каудильо явно проснулся бывший сержант, — И за это каждого, в любой момент — есть за что наказать… Оригинально!

— Хохмочка — давным-давно «с бородой», — не поддержал шутливого тона завхоз.

— Извините, никого не хотела обидеть…

— Я не обижаюсь, — взгляд у Льва Абрамовича, тем не менее, сверкнул мрачным библейским огнем, — А физиология явления?

— Белки, главная составляющая живых органов и тканей. На аминокислоты завязана вся физиология — обмен веществ, сократимость мышц, работа нервов. Но основное их назначение — участие в построении новых тканей и регенерация отживших клеток. Из белков съеденной пищи — синтезируются белки организма, ферменты, гормоны, антитела. Организм человека лишен своих запасов аминокислот. Они относится к «незаменимым» компонентам рациона. Причем, у людей есть уникальный орган — мозг. В активном состоянии он потребляет четверть (!) всех жизненных ресурсов. Обычно, самую деликатесную их часть. Глюкозу, витамины, дефицитные аминокислоты… Сбой регенерации тканей (язвочки и прыщи) при квашиоркоре — это как раз симптом, что мозг принялся конкурировать за «главные вкусняшки» с остальным телом. В ущерб последнему… Потому, что запросы мозга имеют высший приоритет.

— Даже, если тело от этого начинает умирать… — не то спросил, не то сам себе ответил Соколов.

— Даже! Собственно, так начинается острая «алиментарная дистрофия», от которой гибли в Блокаду.

— Поподробнее можно?

— Процентное содержание питательных веществ в обычном рационе человека не вполне соответствует потребностям его организма. Чего-то всегда больше. Чего-то заметно меньше. Например, общая суточная потребность в белке, для женщин — составляет 58–87 г, для мужчин — 65-117 г. Вроде бы совсем немного их и надо. Но, содержание в пище аминокислот ещё и должно отвечать определенным соотношениям, быть «сбалансированным». Недостаток даже одной — ухудшает состояние всего организма. А если аминокислота из так называемых «незаменимых» — критически сильно. И в этом главная засада. Лишенный внешнего источника «незаменимого ресурса» — мозг начинает пожирать собственное тело…

— В любой еде (даже если это чистое мясо) «баланс» состава аминокислот обычно не идеален. Поэтому, вместо «теоретически достаточных» 100 граммов белка — Голдан требуется два-три килограмма деликатесной вырезки, — каудильо меня понял правильно, — А как с аналогичной проблемой обстоит дело у «цивилизованных» людей?

— Человек — удивительно выносливая тварь. Ко всему привыкает… — за меня выразил общую мысль завхоз.

— Точнее, он до последнего пытается «приспособиться». Хотя привыкнуть к отсутствию в питании «незаменимых» аминокислот — по силам разве покойнику. От него — реально умирают! Долго и мучительно… Слепнут, глохнут, сходят с ума, буквально гниют заживо. Часто — не худея… Хлебом мясо не заменишь!

— Тогда какой смысл полковнику затевать эту интригу?

Хороший вопрос! Словами на него отвечать долго. Вытягиваю из пачки и раскладываю перед Соколовым следующие по порядковым номерам графики. Первыми двумя уже завладел Лев Абрамович.

— Обратите внимание, как степень «сбалансированности» питания по аминокислотам и микроэлементам изменяет поведение людей. Вот здесь — «График производственного травматизма». Так сказать, усредненный результат колебаний внимательности, скорости реакции и координации движений.

— Понятно… — ещё бы, резкие пики и спады говорят сами за себя.

— Вот здесь — «График читательской активности», — «культурное обеспечение» Проекта у нас прилично поставлено изначально. С легкой руки высокого руководства в «аномалию» отправилась куча дешевых электронных «читалок». Несколько сотен бумажных книжек умеренной потрепанности из корабельной библиотеки — преподнесены в дар от щедрот командира «Оленегорского горняка». Кое-какой «научно-популярной макулатуры», в глянцевых обложках, с дивными цветными фотографиями, напоследок подкинула администрация Президента. В основном — там альбомы типа «Виды, природа и животный мир Байкала», — Смотрите, какая интересная наблюдается динамика.

— Чем? — придвинулись завхоз с Ленкой (последняя, как раз и поделилась со мною своими записями о активности и запросах читателей, «культурное обеспечение» Проекта — ненавязчиво свалили на носительницу профильного образования).

— С конца августа «срочная служба» — внезапно (!) полюбила читать. А до того — всё свободное время больше спала… как максимум — смотрела кино… Хотя, летом — физическая нагрузка у них была гораздо меньше, а свободного времени — наоборот, больше.

— По вашим словам — наши морпехи любили читать с самого начала… Ещё до армии, — сразу прицепился Соколов, — Нескладуха…

А вот Ленка поняла меня без слов. Давным-давно (господи, четыре месяца назад), когда на неё навесили «литературное окормление» общественности, она взвалила этот воз на плечи абсолютно безропотно. И тащит… Судя по искоркам в глазах — у неё уже есть что сказать. Ну-ка, послушаем…

— Вячеслав Андреевич, вы же у меня одним из первых книжки «на почитать» брали? — наш самопальный «храм культуры», по здравому размышлению, поселили в самом защищенном от грызунов месте расположения — на складе боеприпасов. Теперь туда не зарастает народная тропа…

— Помню… «Таинственный остров», «Робинзона Крузо» и «Янки при дворе короля Артура»… Тряхнул, так сказать, стариной. Освежил в памяти отдельные моменты. И что?

— Их больше нет… В смысле — уже «зачитали насмерть». Хотя, все издания крепкие, ещё «советских времен». В твердых переплетах. Представляете? Пришлось делать распечатки заново… — что-то такое я слышала. Причем, недавно. Значит, не зря понадобилось разворачивать издательский комплекс.

— Так-так… — когда надо, каудильо соображает быстро, — Помню! После двадцати лет хранения в корабельной библиотеке — томики были почти новыми. А теперь что, буквально за десяток недель — в труху? Быть не может! Люди — те же самые…

— Угу! Что как бы намекает… — с загадочным видом подыграла мне филологиня.

— Вы вот сюда гляньте, — следующий лист как раз детализирует «График читательской активности» по категориям участников «робинзонады». Точнее, по «административной принадлежности». Солдаты «срочники», «космонавты», «научники» и примкнувшие к ним офицеры с администраторами…

— Бл…! — полностью согласна, точнее и не скажешь.

Логично было ожидать, что если работа человеческого мозга выражается в «сенсорном голоде» (любопытстве и жажде впечатлений), то каждый человек будет его удовлетворять наиболее удобным для себя способом. Выбор «способов», кстати, достаточно точно характеризует людей. Одним — подавай футбол-хоккей. Другим — фильмы «с кровью и любовью» (ещё лучше — «порнуху»). Третьим — вполне достаточно «экстремального туризма» или банального мордобоя. Читать книжки в эпоху DVD — любят немногие. Ведь чтение литературы приличного качества, вопреки мнению обывателей — тоже труд. А заставить «любить читать книжки» (особенно «информационно насыщенные») — физически невозможно. Такое занятие — суть внутренняя потребность личности, её особенность. Внешнее отражение уровня её интеллекта.

— Оригинально! — завхоз бочком притиснулся к плечу Соколова.

Разница действительно вопиющая. Если, до перехода на мою «сбалансированную диету», молодняк в военной форме — почти ничего не читал вообще (близкая к идеальной сохранность книг из библиотеки «Оленегорского горняка» — доказательство), то теперь — многие из них, читают по книжке в день. Прямо как я… Расколдовались! А вот господа русские офицеры, среди любителей печатного слова — почти не замечены. У этой категории «электората» зависимость между экспериментами с диетой и желанием узнавать новое — отсутствует. Исключения — единичны. «Инженеры» — читали и читают очень много (последнее время — даже больше «научников»), но там — специфический набор литературы. «Роют» справочники, обмениваются ссылками на файлы с графикой. Для статистики оно не показательно. Всё же они в большинстве «специалисты широкого профиля», оказавшиеся в своей стихии. Затем и брали…

— Итак, — благодаря мне Ленке тоже выпал случай порисоваться, — Что мы наблюдаем? А нечто странное. Морпехи и солдаты — глотают книжки со скоростью от пяти до сорока томов в месяц. Причем, они действительно читают, — Ленка довольно щурится, — Я специально проверяла… Видно, как изголодались! У технарей — запросы безразмерные, но по художественной литературе — потребность тоже стабильная. Примерно 10–20 книжек в месяц на нос. О монстрах типа Ахинеева — пока разговора нет. Гражданин — настоящий «читающий комбайн». Причем, всё прочитанное запоминает почти дословно. Это я тоже проверяла. Зато всякие там начальники…

— Начальникам — некогда! — отрезал Соколов, — Мне — тоже! Разве что вечером, сидя на горшке, что-то легонькое на сон грядущий полистаешь… Обсуждаемое — вообще не показатель!

— Статистика опровергает… — Ленка продолжает рисоваться, — Вот лично вы, сидя на горшке — уже одолели всего наличного Ремарка и десяток сборников фантастики. А полковник Смирнов, за тот же срок — прочел аж пять книжек. Четыре из них сочинения Дюма. «Три мушкетера» и так далее. Пятая — «Остров сокровищ» Стивенсона. Вкус и запросы — на уровне последнего рядового.

— Может быть, человек таким образом отдыхает душой… — предположил каудильо.

— Смирнов у нас — самый читающий старший офицер… из открыто носящих погоны, — завершила Ленка начатую мысль, — Большинство — даже двух книжек не осилило. Только кино смотрят…

— Натянуто и неубедительно! — похоже, руководство нам не верит… ну и ладно.

— Обратите внимание на другое, — пора переходить к серьезным вещам, — Если график кожных заболеваний прямо повторяет динамику поступления в организм белковой пищи, то для динамики читательского интереса такой зависимости — нет. С конца лета читательский спрос стабилизировался.

— Уровень интеллекта у «нижних чинов» восстановился до исходного, «гражданского», состояния, — помог с формулировкой завхоз, — А у «отцов-командиров» — он остался прежним.

— Спасибо!

— Не за что, — Лев Абрамович неприятно посерьезнел, — Галочка, вы мне напомнили ужасную вещь. Я ведь — «книжный ребенок». Но, когда служил «срочную», за два года — прочел четыре книжки! И даже не тянуло… Примерно месяц после дембеля возвращался к прежнему состоянию… Все подшивки журналов, пришедших в моё отсутствие, перечитал. Вот, наконец-то узнал — почему оно так.

Завхоз и каудильо — встретились взглядами… Немного помолчали. Взаимно пришли к неизвестному миру соглашению и разом повернулись ко мне. А что я? Я — уже почти всё сказала. Остался последний график.

— На вкусное — обещанная «достоверная оценка» работы чужих мозгов. Нате! Кривые изобретательской активности по всей экспедиции. С ранней осени. Для отдельных «категорий лиц» и сводная. Оцените разницу! — на этот раз Соколов только шумно выдохнул воздух. Как и следовало ожидать — слов у него не нашлось. Ибо, цензурные слова в таких случаях излишни, — Высшая форма самовыражения интеллекта человека — «создание нового знания». Верьте или не верьте — факты штука упрямая.

— Жесть! — сразу отреагировала Ленка… и добавила короткую непечатную фразу по-английски…

Собственно говоря, она права. Бумажка вышла на редкость «не толерантная»… Жизнь у нас последнее время суровая. А нужда, как справедливо заметил Дефо, поощряет изобретательность. Количество идей, предложений и всевозможных «рацух», по техническим и хозяйственным вопросам — плавно растет вот уже который месяц… У солдат «срочников» — растет. У «технарей» и «научников» — растет… Даже у младшего офицерского состава — растет (хотя и не совсем репрезентативно, всю «положительную динамику» — создают буквально 2–3 человека)… И только среди старшего офицерского состава Проекта (включая лично полковника Смирнова) — царит полная безблагодатность. Строгая горизонталь графика — характеризует абсолютное нежелание (или неспособность) господ военачальников творить, выдумывать и пробовать. М-дя…

— А здесь случайно не подтасовка? — каудильо подозрительно уставился на мои кривые, — Неужели, за всё время, ни одного дельного рацпредложения?

— Ну, почему же? — ехидно проскрипел завхоз, — Одно, от Смирнова — таки есть… Срочно урезать «нижним чинам» белковый паек, дабы, хоть таким образом, насильно вернуть их в лоно первоначального идиотизма. Ради спасения субординации… и остатков авторитета…

— Хорошо, предположим, тут не намеренная подтасовка, а какая-то методическая ошибка…

— Тут система! — Ленка сжала кулаки так, что побелели костяшки пальцев, — Моё чудо — рассказывало про совершенно аналогичный пример. В самом главном институте инженерных войск России, с 1992 по 2005 год — не было подано ни одной (!) заявки на изобретение. Он там, как раз зимой 2005 года, в командировке побывал и видел на стенке соответствующий график. Прикиньте, ни од-но-го! Стоило-то, после краха СССР, сделать их регистрацию «платной», перестать премировать за изобретательство и пинать за безинициативность… По собственной инициативе и зову души — господа полковники и майоры шевелить мозгами не способны.

— «Это — офицеры мирного времени, сэр!» — дурашливо прохрипел завхоз, пародируя американский фильм.

— Галина? — вот не надо на меня смотреть так умоляюще, я ничего не придумала.

— Чистая правда… Закон природы! Умные и честные люди — не идут служить в армию мирного времени. Смирнов, в указанном смысле — ещё «лучший из худших».

Неожиданная информация в больших дозах — усваивается плохо. К сожалению… Придется добивать тему до логического финала «в ручном режиме».

— Вы всё время забываете, что если для вас любая катастрофа — привычная «рабочая обстановка», то для Смирнова, она же — «ужас за гранью вероятного»… Тотальная война, природный катаклизм или внезапная «робинзонада» — не его «профильные специальности». Человека выбрали и назначили на суперпрестижную должность за родственные связи и «по признаку лояльности». Как хорошо себя зарекомендовавшего «выполняльшика приказов».

— Договаривайте…

— Как справедливо сказано, мы все — участвуем в рождении новой цивилизации. Кадры для «Проекта», — гм, ведь это — ведь тоже секрет «по первой форме», плевать, — подбирали в расчете на подобный случай. Собственно говоря, сейчас наш коллектив только-только выходит на «нормальный кризисный режим». Однако, для руководителей «старой формации» — в нем больше места нет. Полковник — всё понял правильно… и сейчас пытается «остановить историю»…

— Галочка, — завхоз опять заговорил с акцентом, на сей раз — кавказским, — Ви нам — давайте факты, а виводы — мы сдэлаем сами…

— Согласен. С чего, например, вы взяли, что полковнику угрожает что-то смертельно опасное?

— Это не я, это он сам отлично знает… Говорите, нецензурно бранился по поводу Приказа номер 270? И так же поносил советскую власть?

— Не описать словами, — сам-то каудильо старается выражаться вежливо, зато вояки — матом разговаривают.

— Жаль, что ругань не содержит информации, — влезла Ленка.

— Ничего, объясняю простым языком. Примерно, как этому учат военных в Академии… — точнее, как этому там учили лет 15–20 назад, данных свежее мне не попадалось, — Вопрос Вячеславу Андреевичу! Что происходит, когда оболваненный человек, внезапно и болезненно для себя, быстро начинает умнеть? Трезво осознавать происходящее и своё положение в реальности?

— С чего бы вдруг? — осведомился завхоз, — Если поц дурак, то это надолго…

— Иногда жизнь заставляет! — вдруг окрысилась Ленка, — Голдан тому подтверждение. Думаете, с жиру бесится? Думаете, любопытная без меры? Ха! Туземный «опасный быт» — вечно грозящая смертью «информационно насыщенная среда». Мозг ведь, сам по себе — жутко ленивый… Думать — его приходится заставлять. Болью, страхом, холодом. Плюс полноценное питание. И всё. Просто и сердито.

— Начинает задавать вечные русские вопросы «Кто виноват, и что делать?», — твердо ответил мне Соколов, демонстративно проигнорировав вспыхнувшую перепалку, — Причем, у полковника на эти вопросы внятных ответов нет. Так?

Утомился гражданин главный начальник. Придется расжевывать каждый тезис отдельно…

— Начнем с того, что ситуация типична. Правители страны «недостаточного прибавочного продукта» — просто обязаны были разработать надежную «технологии управления» вечно голодным и оттого склонным к бунту и побегу населением. Возьмем наиболее показательный случай. Про хроническое недоедание (каждые 3–5 лет переходящее в натуральный Гладомор губернского масштаба), обычное для царской России — помните? Про «малоземелье», про систематическое питание миллионов крестьян одним «хлебом пополам с лебедой», про целые деревни «кусочничающих» нищих, про 44 размер (!) одежды среднего взрослого мужика?

— Наслышан…

— Как считаете, всё это безобразие десятки и сотни лет лет (!) поддерживалось властями из чистого садизма или — «ничего личного, деловая мера»?

— После ваших лекций — боюсь, что последнее… Слишком уж продуманная организация.

— Дополнительная вводная! По понятиям русской элиты начала ХХ века (последних лет империи) — считалось абсолютно нормальным, когда сорок процентов призывников из крестьян, первый раз в жизни, пробовали мясо в армии. Указанный «феномен» спокойно описывали сами генералы! Птицы, рыбы, сыров и яиц, кстати, в русской деревне тоже почти не видели. Курицу — тоже надо кормить, да не травой, а зерном! И вдруг — Первая Мировая война. Массовая мобилизация… А царский «солдатский паек» того времени по калорийности, равен современному и включал не менее одного фунта мяса. После десятилетий жизни впроголодь — фунт мяса каждый день! В первые годы войны — даже полтора фунта. По постным дням — фунт рыбы… Русский фунт — это 410 граммов! На фоне привычной крестьянам с детства лютой белковой голодухи… Причем, вокруг — сущий кошмар. Кровь, смерть, штыковые атаки, взрывы, пулеметы, самолеты, удушливые газы… Плюс, для букета — абсолютно невероятное (с точки зрения забитой и неграмотной вчерашней деревенщины) по разнообразию людское общество. Свобода слова… неизбежные «окопные университеты»… и революционные агитаторы…

— «Полноценное» по белку, жирам и витаминам питание в условиях «опасного быта»… — напомнила Ленка, — Результат немного предсказуем.

— Трах-бабах — и Революция! — довольно констатировал завхоз, — Галочка, а у вас преподавательский талант…

— Ещё вчера голодные и забитые лапотники, получив оружие и нахватавшись фронтового опыта — организуют Советы, поднимают на штыки и бьют прикладами по головам «ихних благородий»… — завершил мысль каудильо, — Да, спасибо, емкий образ.

— А в чем причина? — грех приставать к усталому человеку, но положение обязывает.

— Что значит, «причина»? — поднял на меня красные от недосыпа глаза каудильо.

— Галочка правильно ставит вопрос, — влез завхоз, — В мемуарах белых эмигрантов — ответа на него нет. Ну, если не считать дежурных стенаний, что «марксисты сглазили богобоязненный и почтительный русский народ, черной магией оборотив его в диких зверей». Простите, Вячеслав — это действительно важно.

Соколов досадливо поморщился. Совершенно по детски — протер кулачищами глаза… Тяжело вздохнул, покосился сначала в непроглядную темень за окном, а потом — на наручные часы.

 — Галина, дореволюционный «фунт мяса в день», по медицинской норме, для человека — много или мало? Тут, в качестве «полноценной тунгусской диеты», упоминались аж два-три килограмма свежей вырезки.

— Это слегка щедрее современной медицинской нормы. Просто «военные пайки» рассчитывают на долгое хранение и минимальный вес, при максимальной питательности. А тунгусы пробавляются в основном мясом… С современной точки зрения, мясо — «тяжелая пища». Жиры и крахмалистые углеводы — легче, питательнее и удобнее в обращении. Благодаря чему солдат способен нести на себе больше продуктов. На войне — оно важно.

— А как эту самую «медицинскую норму» можно проверить? — наконец-то каудильо научился сомневаться.

— Вам подробный сравнительный анализ или хватит приблизительной оценки?

— Сейчас — мне достаточно вашего мнения. Но так, что бы я понял, откуда оно взялось! — логично, чо…

— Если совсем грубо, то чистое от костей мясо содержит приблизительно 20–25 % белка. Всё остальное — уже не совсем то. Вода, жиры…

— Попробуйте чуть конкретнее.

— Ой! — надо собраться с мыслями… — Могу дать прикидку по основным «незаменимым» аминокислотам. Например, суточная норма поступления с пищей глутаминовой кислоты — 130–170 мг на килограмм массы тела. Она — самая важная! Не только «вкусовая добавка», но и источник нейромедиатора ГАМК. Любые «заменимые» аминокислоты — синтезируются из нее или из аспарагиновой кислоты. Для среднего человека её надо примерно 13,5 граммов в день. Содержание глутаминовой кислоты в свежей говядине — 2,84 %, в лосятине — 2,9 %. Как раз и выходит «суточная порция» в русском фунте мясной мякоти. Где-то 400–450 граммов — вынь да положи.

— Ясно… И сколько, её же, содержится в «дарах дикой природы»?

— В порошке шампиньонов — 3 %. В обезжиренной кедровой муке — 3 %. В красной рыбе (типа лосося) — 3 %. В мясе птицы (типа утки) — 3,5 %… Выходит — «так на так»…

— Спасибо! А вы можете, для верности, привести аналогичные соотношения по другим аминокислотам?

— Вполне… Вот, например, «незаменимой» аминокислоты триптофана (из которой получается серотонин) в говядине — 0,22 %. В порошке шампиньонов — 0,4 %. В кедровой муке — 0,42 %. В красной рыбе — 0,22 %. В мясе птицы — 0,3 %.

— Вы говорили, что каждый день — рецепт «порошковой смеси» для хлебцов получается разным… Почему?

— Обычно измеряем средний биохимический состав наличных продуктов и добавляем-убавляем «по факту». Например, триптофан — ореховой мукой скомпенсировать получается, а глутаминовую кислоту — совсем никак.

— Следовательно, особой разницы между вашим «грибным силосом» и царской «мясной пайкой» — нет?

— Практически… Для верности — закладываем «расход с запасом», Приблизительно — по полкило на едока. Очень надеемся на желатин. По аминокислотному составу он неполноценен, зато очень легко переваривается, без напряжения желудка. Для медицинского питания, при ранениях, переломах или кровотечениях — самое оно.

— А как наверняка обеспечивали «белковую полноценность» армейского пайка раньше, до открытия значения отдельных аминокислот?

— Очень просто. Дополнительно включали в рацион яйца и разные молочные продукты. Главным образом — сыр и творог. Там — состав белков «сбалансирован» естественным образом. Сыр, как искусственный продукт долгого хранения, по белкам — лучше мяса. В некоторых сортах — их более 30 %. Кстати, «офицерская» норма отличается от «солдатской» примерно на 100 граммов «ежедневной белковой добавки». Что те, что другие, для государства — «дешевый расходник»…

— И хватает? — отчего-то подался вперед завхоз.

— Для поддержания «иерархии» стандартного типа «я начальник — ты дурак» — вполне. А в чем дело? Хотите взять метод «разумной экономии» на вооружение?

— Да тут старая история… Ахинеева знаете? Он служил в армии «срочную» рядовым на офицерских должностях. После призыва — начальником ВСКП на аэродроме, потом — ИО командира взвода связи, потом — ВРИО начальника узла связи авиаполка. По «раскладке» — ему полагалось питаться с офицерами. В расположении части его, разумеется, к офицерам за стол не пускали. Но в «стартовой столовой», во время полетов, правило «все питаются по норме» — выполняют жестко. Они регулярно цапались с покойным майором Логиновым на эту тему. Я особо не вникал, только сейчас вспомнилось.

— Насколько заметна разница? — заинтересовался каудильо.

— Угу… Ахинеев рассказывал, что ему приходилось работать на монтаже телефонного оборудования с бригадой «срочников». Будущий ЗКП (закрытый командный пункт), в чистом поле, за 50 километров от ближайшего магазина. Жили на чисто «котловом довольствии»… Так там он с удивлением стал обнаруживать у себя объективные признаки «снижения уровня интеллекта». По хронометражу времени работы со схемами и так далее… Предположив нехватку в пище жизненно важных элементов, они начали закупаться так называемой «красной рыбой» (дешевенькой «Тюлькой в томатном соусе» по цене 32 копейки за 160 граммовую банку) и употреблять её, как «витаминку», при каждой возможности. Примерно, по одной-две банки на едока в сутки. Скоро проявился первый результат изменения рациона — буквально в разы упало количество ошибок при монтаже и число случаев производственного травматизма среди срочной службы. Тогда это воспринималось как шутка. «В рыбе — много фосфора!»

— Хороша шуточка…

— Я и говорю, что армейская «Норма номер 1» научно расчитана на поддержание у личного состава в армии «порогового состояния вменяемости».

— Наука, блин! — не выдержала Ленка.

— Короче, — приосанился завхоз, — Если «господя ахвицера» опять на меня погонят, что «офицерский» паек отличается от солдатского «на ничтожную малость» (добавку молочных продуктов и мясных-рыбных консервов) — я буду соглашаться. Только всем публично объясняю, почему и зачем…

Мне, от недосыпа и усталости, кажется, или Соколов, внутри себя, облегченно перевел дух? Хорошо бы… Ленка, под наши разговоры, внимательно изучает висящую на вертикальной панели «модуля» армейскую «Норму N 1». Построчно… Словно увидела в первый раз… А что Соколов?

— Тогда — всё очевидно. В тесном окопном общении, среди бардака Империалистической войны, солдатики внезапно прозрели, что их всю жизнь «держали в черном теле»… Прямое начальство — злобные бестолочи… Попы — обманщики… Бога — нет… Царь — «не настоящий»… И далее — по списку. Что мы сегодня и наблюдаем… Вы считаете, что Смирнов — в курсе?

— Судя по его поведению — полностью.

— И на что же он рассчитывает в случае успеха?

— Откуда мне знать? — хочется съязвить — кто здесь начальник? — Прогноз мыслей и мотивации советского офицера в третьем поколении, выдрессированного в русской Академии Генштаба, по английским методичкам, американскими инструкторами с израильскими паспортами — тема для докторской диссертации по «психологии пограничных состояний»… Есть желающие отхватить «нобеля»?

— А трезво и без эмоций? — каудильо непробиваем.

— В предвоенном СССР уже был произведен успешный опыт по постепенному превращению исходно «революционной армии» (образца ранних 20-х годов) в самую обычную «государственную армию призывного типа». Правда, тогда «процедура» растянулась приблизительно на двадцать лет… Как раз успели к 1941 году.

Глава 40

Краем глаза отметила резкое движение. Иссиня-бледная от бешенства Ленка, словно дисциплинированная пионерка из ветхозаветного советского фильма, подняла над столом правую руку. Тоже просит слова… Ню-ню…

— Гражданин начальник, разрешите обратиться! — если бы не совместно проведенное время, я решила бы, что наша филологиня в дребадан пьяна… или старательно придуривается, — Замутить психологический анализ?

Если бы я таким тоном заговорила с посторонним человеком… или с родителями. Не, один раз такое несчастье случилось. После веселой вечеринки на чужой даче, плавно переходящей в оргию… С папой — мы потом не разговаривали неделю. А стыдно — до сих пор. Но, то я. А вот эта холеная «столичная штучка», с немыслимого уровня «блатом», университетским дипломом и знакомствами в «высшем свете» — берегов определенно не знает. Просто не желает знать. Сейчас ка-а-ак отмочит…

— Давай! — каудильо подпер ладонью подбородок и старательно изобразил внимательное лицо. Стоик, блин! Или мазохист…

— Вы от неё, — снисходительный взмах накрашенными ресницами в мою сторону, — по принципиальным вопросам, толку не добьетесь. Гражданка — «по жизни ушиблена системой», — а в глаз?

— Почему?

— Она точных слов боится. А «когда слова неправильные, то и мысли не повинуются…» — хе, Конфуций…

— Причем тут слова?

— Щас всё объясню… — заученно полезла рукой в правый карман куртки, вытянула оттуда потертый наган и, крутанув за предохранительную скобу вокруг пальца, рукояткой вперед — протянула его каудильо, — Как мне старые опытные люди объясняли. Только сначала — наградную табличку прочитайте.

— Ну-ка… — в лапах каудильо любой предмет выглядит детской игрушкой, — Ого! «…за храбрость, проявленную в борьбе с врагами Мировой Революции… товарищ Фрунзе» Леволюционный левольверт!

— Дед подарил! На совершеннолетие. Сказал — «Пока оружие в правильных руках — борьба продолжается!»

— Слушаю вас… — вот же черт, никогда бы не подумала о таком повороте сюжета… На «вы» к размалеванной фифе обратился!

— Начнем с того, что само словосочетание «потомственный советский офицер» — суть оксюморон, мерзость и контрреволюция!

— Что такое «оксюморон»? — угу, Соколов «включил дурочку». И правильно, не фиг здесь «образованность показывать»…

— Если по-древнегречески — «острая глупость». Внутренне противоречивый набор слов… Вроде «сантехника-гинеколога»… или — «врача-убийцы».

— Короче!

— Не получается! Например, очень заметно как все давно забыли, что первые четверть века существования СССР, само слово «офицер» — это грязное ругательство. Примерно, как сегодня — «фашист»… Представляете себе «потомственного фашиста»? Или — «потомственного начальника»? В официально бессословном советском обществе?

— С трудом…

— Верно и обратное. Красная Армия первых послереволюционных лет — очень интересная организация. Как и любая «революционная армия». Это сила, это безупречный коллективный разум, это сплоченная банда энтузиастов-отморозков, которая в клочья рвет любых врагов, способна атаковать не считаясь с потерями и бежать на пулеметы по собственным трупам… Но, с точки зрения «командного состава» — есть у такого народа-войска один огро-о-омный недостаток. Там собрались люди, которые сами понимают, за что воюют… «Я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать…» В «революционной армии» — постоянно и беспощадно работают «социальные лифты». Господ офицеров, а особенно майоров и полковников «в третьем поколении» — там без разговоров, немедленно по поимке, топят в сортирах… Поэтому, «революционные армии» — недолговечны. Их губят собственные громкие победы…

— Это к чему?

— После перехода Гражданской войны в «финальную стадию» — служить в Красную Армию кинулись «бывшие». Десятки тысяч трусливых засранцев, изначально носивших погоны царских офицеров — пожелали примкнуть к новым хозяевам страны.

— Нормально! — почему Соколов так внимательно слушает это отвлеченную трепотню?

— От настоящих героев-подвижников, храбрых и буйных, эти самые «бывшие» отличались одним очень удобным качеством. Они, не рассуждая, выполняли приказы начальства… Любые приказы! И когда, после окончания боев, Красная Армия прошла радикальное сокращение, именно эти «удобные» (вот же сюрприз!) внезапно стали там «костяком командного состава». А упомянутых героев — пинками отправили «в запас»… Аналогично, почти естественным путем, во всех ключевых структурах молодой Республики Советов — образовалось сущие «дворянские гнезда». Факт, отмеченный современниками, включая бежавших за границу «белых» генералов. Краснов и Деникин, по крайней мере, его оценили одинаково — резко отрицательно. Деникин очень язвительно вспоминал, как на битком набитом оружием и военными казачьем Юге — он не смог себе набрать даже горсти добровольцев, но зато, сразу после оставления «белыми» Ростова-на-Дону — в «красные» комендатуры толпами потянулись «уклонисты» за «справочками», что не воевали против Советской власти.

— Дальше! — интересно, отчего этот диалог «на равных» так меня раздражает?

— А потом (тоже сюрприз!) начались «чистки рядов»… Уже в середине 20-х годов! А потом — «случайные расстрелы» и крайне подозрительные несчастные случаи с настоящими участниками и героями Гражданской войны. Весьма скоро оказалось, что теперь «герои» — совершенно не добровольцы-красногвардейцы голодного 1918 года, а вовсе наоборот — перебежавшие в самый последний момент на сторону «красных», но от этого, не менее героические бывшие «золотопогонники» (!), которые всю Гражданскую войну или провоевали за «белых»… или, пока не стихла стрельба, прятались по подвалам от мобилизации.

— Стоп! — каудильо выставил в сторону Ленки громадную пятерню, — Мне кажется, там было далеко не так «мерзко и однозначно». Вон, к примеру, даже в песнях времен Гражданской войны, «красные» сами про себя пели — «Ведь с нами Ворошилов, первый красный офицер…»

— Вячеслав Андреевич, вы когда-нибудь слыхали про «Окна Овертона»?

— Угу… Это — когда «совершенно недопустимую» по моральным соображениям идею или понятие «мягко внедряют» в общественное сознание? Сначала — обсуждают… Потом — как бы осторожно пробуют… Потом — делают нормой…

— Замечательно! Вспоминаем, что собирается сделать сам (и на что подбивает вас) полковник Смирнов?

— Он хочет заново ввести раздельные нормы питания… Блин! По факту — узаконить сословность…

— Про «нормы питания» тут есть, кому рассказать, — очередной взмах ресницами, — Я же пытаюсь объяснить, что конечная цель Смирнова — «Россия, которую мы потеряли». С поправкой на текущую обстановку. И привожу примеры, как оно уже было. Хотите, например, маленькое пророчество? Все эти вот «авралы», штурмовщину, мороз и голодуху — мы сами потом будем вспоминать, как лучшие годы жизни. За ХХ век — эффект проверен дважды! В Гражданскую и Отечественную…

— С чего бы так? — словно проснулся Соколов, сразу став похожим на почуявшего «свежатинку» медведя (видела, как их кормят в зоопарках, стилизованных под «дикую природу», без решеток, только со скрытыми в грунте электрическими заграждениями), — Вы не думайте! Такую мысль уже мне не первый раз высказывают…

— Закон природы! — хрипло каркнул завхоз, — Психология. Люди не чувствуют свободы, но мгновенно ощущают, когда её потеряли… Леночка, умоляю, продолжайте! Кроме вас это озвучить некому, — ха… какие мы все тут «незаменимые».

— Хорошо, — я ждала, что филологиня спрячет наган обратно, но она небрежно бросила его перед собою на стол (сразу видно, что навыки обращения с личным оружием на нуле), — Вы когда-нибудь «Марш Буденного» пели?

— Я и поэму Маяковского «Хорошо!» в школе наизусть декламировал, — каудильо сильно старше меня, но не думала, что настолько, — Хотя, вроде бы при «совке» — Владимира Владимировича считали классиком и культовым поэтом, — Странно оно… Хорошие стихи. Я за них почетную грамоту получил…

— Блеск! — отрезала Ленка, — «Умение засирать народу мозги — партия считает важнейшим из искусств!» — по нарочито картавому акценту — логично предположить издевательское переложение цитаты Ленина о кино и цирке, — То есть — помните? Прочтите!

— «В духовках солнца горы жаркое.

— Чудесно! — было бы чему радоваться, — Отличный пример откровенной «манипуляции сознанием». Хрестоматийный! В 20-х годах, без церемоний, «по живому резали», у людей «с мясом» вырывали куски из биографии…

— Вы вообще о чем? — слегка растерялся каудильо.

— О нахальной фальсификации исторической памяти. Прямо на глазах у участников и очевидцев событий, — не моргнув глазом выдала Ленка, — Лопухнемся — с нами то же самое проделают. Вы даже знаете кто. Не успеем крякнуть…

— Да где фальсификация? — слегка (что бы щуплую филологиню не сдуло) повысил голос Соколов, — Я ведь до сих пор «Марш Буденного» наизусть помню. Из хрестоматии. Его — в 1920 году сочинили. Нате — полный куплет:

— Кто здесь только что ругался на попытки «боевой пропаганды»? Учитесь, как надо делать «боевую пропаганду»! Через восемьдесят лет — «как новенькая». И так же безотказно отшибает мозги…

— ???

— «Марш Буденного» действительно написан в 1920 году. Только куплета про СССР — там не было и быть не могло… СССР образован в декабре 1922 года, — убедившись в произведенном на Соколова эффекте, уверенно кивнула каким-то своим мыслям, — А «товарища Ворошилова» — назначили наркомом по военным и морским делам в ноябре 1925-го…

— Черт знает что… — выдохнул каудильо, — Никогда о подобных вещах не задумывался…

— Поэма Маяковского «Хорошо!» — писалась на заказ, аккурат к 10-ти летнему юбилею Октябрьской Революции и открыто преподносилась пропагандой, как не менее чем «новейшая история» страны, «в стихах», — Ленка сделала многозначительную паузу, — Представляете — в стихах! Главы поэмы — сразу были инсценированы для спектакля, поставленного на октябрьские праздники 1927 года в Малом оперном театре Ленинграда. «Хорошо!» — там и тогда, это замах на «живой учебник истории» для масс.

— Зачем? Имелись же настоящие учебники истории…

— Нет! — последнее слово Ленка почти выкрикнула, — На 1927 год, никакой «истории» у СССР — нет! Идут чистки! Из библиотек — изымают книжки. Настоящий организатор Красной Армии, настоящий нарком по военным и морским делам во времена Гражданской войны — Троцкий. С 1927 года — он «не лицо». По Оруэллу… А Маяковский, своим фальсификатом, выполняет «заказ сверху».

— Так ведь вокруг ещё полно люди помнивших, как было на самом деле… — до каудильо начало доходить.

— Что именно помнящих? Откуда им знать? В Гражданской войне активно и сознательно участвовала ничтожная часть населения России. А большинство пассивных свидетелей и пострадавших — вообще неграмотные. На середину 20-х годов, «программа ликвидации безграмотности» — едва начинает разворачивается. Введение всеобщего начального образования — вообще 1930 год… Исключительно удобный момент, что бы «забить» в головы людей, с детства привыкших воспринимать новости только «с голоса и на слух», самую свежую «правильную версию» реальных событий.

— Хотите сказать, что на самом деле, Володя Маяковский — талантливый сукин сын? — привстал завхоз…

— Не больше, чем Владимир Высоцкий… — криво усмехнулась Ленка, — или Ольга Берггольц… — тут челюсть отпала уже у меня (откуда она знает?!), — Это же сплошные «имитаторы»! Мастера подражать, «давить на чувства» и подстраиваться под чужие настроения. Вот почему, между прочим, в христианской традиции — артистов считали «лишенными души» и хоронили за оградой кладбища.

— Следовательно, умело вставленное словечко «офицер» в песне и её переложении для поэмы «Хорошо!» — тоже «спецзаказ»? — судя по голосу, будь Соколов медведем — шерсть на загривке у него бы уже стояла дыбом.

— Думаю — нет! — выдержала красивую паузу Ленка, — Скорее, там удачная отсебятина. Маяковский почуял настроение заказчика… и ловко угадал. А на мнение «толпы»… или «массы» — он плевал всегда. Что бы сам ни утверждал.

— Куплет песни — правильный… — жалобно протянул каудильо, — Я же сам её пел! — забавно наблюдать, как он реагирует на превращение знакомой «идеологической конфетки» в неприлично гадкую «смысловую какашку».

— Правильный! — великодушно согласилась филологиня, — Но, из другого времени и из принципиально другой «социальной страты». Учтите, Маяковский — на Гражданской не воевал ни дня… Летом 1917 года, располагая богатырским здоровьем — выхлопотал себе справочку «о непригодности к службе в армии»… Что действительно пели настоящие красноармейцы, бравшие Крым — лично знать не мог. Это надо спрашивать у Махно… тоже ведь был нехилый поэт… Зато пение «поддельных красных» — наверняка слыхал.

— ???

— Все популярные военные песни в СССР имели несколько «вариантов». Тот, который использовал Маяковский — «господский». В 1927 году, голимую ересь, про «офицерство» Ворошилова — могли горланить, разве что не нюхавшие пороха молодые курсанты… или — фрондирующие командиры Красной Армии «из бывших»… или — преподающие у тех и других царские офицеры, тоже из «бывших». Причем, строго среди «своих». А рядовым красноармейцам «офицерский» вариант «Марша Буденного» стал известен не раньше середины тридцатых годов. После начала массовых репрессий и в разгар «больших процессов». Когда открыто возмущаться «наглой реставрацией элементов старого режима» стало особо и некому. «Окно Овертона» — захлопнулось. «Романтический период» Революции — закончился…

— Однако, осенью 1927 года, на премьере спектакля по поэме «Хорошо!» — помидорами и гнилыми яйцами в сочинителя тоже не швыряли, — дополнил мысль Лев Абрамович, — Элите страны его «хохмочка» понравилась… Там, на самом деле, куча «пасхалок» заложена… Начиная со «штурма Зимнего» и Керенского в женском платье… Поэты — они такие поэты. Хотя, полное отсутствие реакции населения на «публичную бредятину» — всё же выглядит странно. Времена были строгие, к каждой запятой придирались!

Вместо ответа Ленка молча уставилась на меня, словно передавая эстафету. Начинай — твой выход. Ну-ка…

— Осенью 27-го года, основная масса населения в СССР по театрам не шастала. Людям снова жрать нечего… Про «кризис хлебозаготовок 1927 года» — слышали? Впервые (!), после введения НЭПа, государство принялось баловаться «твердыми ценами» на хлеб. В результате, с сентября того же 27-го года, во многих районах СССР вернулись к принудительной заготовке по деревням продовольствия методами «военной продразверстки»… А с 1928 года — в городах и на транспорте ввели карточки… Но виноватыми во всем объявили «кулаков» и прочие «враждебные элементы». Как будто именно «кулаки» сидели в Госплане СССР и устанавливали ценовую политику государства, противоречащую законам рынка.

— Перед тем как громко озвучить и закрепить в мозгах «новую историческую память», — деловито подвела итоги Ленка, — у людей следовало стереть «неправильную старую». Как уже тут было описано — голодом в деревне и квашиоркором в городах. «Бывшие», осевшие в советских учреждениях, почуяли силу… и с энтузиазмом взялись «за старое»… С какого времени в Красную Армию вернули раздельное питание командиров и рядовых бойцов? — это она мне?

— С 1934 года…

— А поэму «Хорошо!» сделали обязательной частью школьной программы в 1935 году. Стало «можно»! Как заметил Пастернак — «Маяковского … стали вводить принудительно, как картофель при Екатерине». Понятно?

— Следовательно? — уперся в меня взглядом каудильо.

— Что бы спокойно декламировать в театрах, печатать в прессе и гнать в эфир, как образец «государственной пропаганды», очевидные глупости — надо правильно «подготовить электорат». Урезать пайку… Северная Корея — тут недосягаемый эталон. Но «технология» — наша… По методикам последователей академика Павлова. Не одних солдат в СССР голодом морили. Там — всех морили… Это коммунизм — общество свободных личностей. А вот при социализме, государство требует к себе слепого доверия. И добивается его всеми возможными способами. А там и до «старого режима» — рукой подать.

Каудильо очередной раз заворочался на своем месте так, что «модуль» заходил ходуном.

— Я в детстве нормально питался… — не верит.

— Причем здесь вы? Советский пласт «исторической дезы» — достался нам всем типа в наследство. Ваш детский восторг от декламации с горящими глазами удачно зарифмованных глупостей — адресуйте по назначению, — вышло грубовато.

— Я — о другом… Хотите сказать, что «пищевое переформатирование мозгов» — давно «точная наука»?

— Конечно! Только ею надо уметь пользоваться. Например, в мае 1962 года, правительство СССР — разом повысило розничные цены на мясо и мясные продукты в среднем на 30 %, а на масло — на 25 %. Планировался резкий перелом политического курса страны. Но его пропагандистское обеспечение — оказалось беспомощным. В таких случаях, по уму — полагается не цены поднимать, а тихо устроить «дефицит». Тогда — «никто не виноват»… А за цены, при социализме — всегда отвечает государство. С него и спрос. Помните, «порог чувствительности» людей к резкому падению уровня жизни?

— В вашей книжке написано, — Соколов поморщился, — что со времен Древнего Вавилона и азиатских деспотий «порог болевой чувствительности» — 25–30 %… — запомнил, мелочь, а приятно.

— Ага… Меньше — терпят. Стоит перешагнуть… Р-р-раз! И население — выбегает поднимать власть на вилы… С криками «Долой царя!» Как в Санкт-Петербурге февраля 1917 года… или — «Хрущева на мясо!» Как в Новочеркасске… Никаких агитаторов и провокаторов — уже не надо… Каша заваривается «как бы сама собой».

— Непонятно…

— Всё сравнительно просто. После Гражданской войны — три поколения руководителей России побаивались давить народ откровенно, как привыкли цари. Благо — подоспели косвенные методы. Квашиоркор — позволяет обратимо снижать уровень интеллекта и увеличивает доверчивость. Манипуляции обычным питанием, особенно содержанием жиров и витаминов — ключ к управлению настроением людей. Не обязательно явно поднимать или опускать цены. Достаточно возможности регулировать состав пайка. И всё! Человек, испытывающий нехватку жизненно важных веществ — становится раздражительным. Злым и подозрительным. Его можно на кого-нибудь натравить. А что творят с помощью постов и «разговений» церковники с сектантами — вообще мрак. Из прихожан, таким манером, буквально веревки вьют…

Пока мы препирались — Ленка уже что-то успела прикинуть. С наполеоновским видом скрестила на груди руки. Запихнула обратно наган. И немедленно взяла быка за рога.

— Вячеслав Андреевич, вижу — у вас на лице буквально написан вопрос — «А куда Смирнов так спешит?»

— Возможно, — теперь я понимаю, отчего потенциальное «ваше высокоблагородие» (или как там правильно титуловали при царе полковников?) собиралось Ленку пристрелить. Достойная внучка советского академика… Правильно говорят — внешность обманчива. Жаль, её нельзя, для вдохновения, показать Астрид Линдгрен… Пусть бы старушка полюбовалась, как выглядит «красная зараза».

— Умный, па-та-муч-та… — веско дополнил завхоз, — Галочка, не томите!

— И человеческий организм, и человеческая психика — имеют определенные «постоянные запаздывания». На полное отсутствие пищи желудок реагирует резко. А вот аккуратные манипуляции с содержанием рациона — могут не осознаваться вообще. Но, природу-то не обмануть! Среднее время адаптации сознания к реальности — 10–15 дней. Обычно его принимают равным двум неделям. Поэтому, кстати, «отпуск» для рядового состава в армии — 10 дней. Чтобы солдатик не успевал привыкнуть к дому. Чуток понюхал воли и марш назад в казарму. В противном случае, от «домашнего» питания — отключенные квашиоркором мозги могут встать на место… И служивый — подастся в бега. Лови его потом… Суди… Сажай, «за преступное уклонение от священного долга защиты Родины».

— Две недели «биологически полноценного питания» — критический срок? — каудильо всё хватает на лету.

— Яволь, экселенц! — не одной же Ленке тут выпендриваться… — Годился любой повод «закрутить гайки»…

— Ладно, — жестко усмехнулся Соколов, — Верю! Ну, а дальше что? При отсутствии острой нужды урезали пайки, болтунов — дисциплинарно прижали, кого-то — посадили в «холодную». Смысл? Мир останется прежним.

— Не так! Появится мощный «рычаг управления» общественным настроением. Вновь возникнет иерархия.

— Вячеслав Андреевич, вы, сидя перед сном на горшке — насовсем голову отключаете? — однажды Ленка довякается…

— Что там ещё?

— Книжку «Мальвиль» Робера Мерля — помните? Там один единственный религиозный фанатик Фюльбер, с парой добровольцев-подручных — разоружил и полностью подчинил своей власти население целого городка… И как? Элементарно! Сначала — втерся в доверие к деморализованным и отчаявшимся жителям, потом — присвоил монополию на хранение и выдачу запасов продовольствия, а дальше — тупо регулировал размер выдаваемой «пайки». В зависимости от поведения и послушания… Верно? — это уже мне… — И никаких бунтов. Сначала — не было «повода» (всё происходило постепенно и мирно). А когда спохватились — энергии осталось только на «кухонное бурчание».

— Угу… — приходится согласиться, — Смирнову (раз он хочет остаться начальником), именно сейчас, ни в коем случае нельзя допустить возникновения и укрепления настроений типа — «мы — никому не обязаны, так как сами всего добились или сделали своими руками». Допустимо только одно — «строгая, но справедливая власть, за труды и лояльность, каждый день дает нам немножко покушать».

— «Полковник наш рожден был хватом…» — к месту процитировал «Бородино» завхоз.

— «Слава Карабасу-Барабасу!» — угрюмо отозвалась филологиня…

— Думаю, француз очень сильно переборщил, — каудильо отступил на последнюю линию обороны, — Не верю, что нормальные современные люди, даже натощак, способны так себя вести…

— Правильно делаете, — как говорится, куй железо, пока горячо, — Только они были уже не вполне «нормальные», — Через пару-тройку недель на «сокращенном пайке» интеллект снижается катастрофически. Мерль описал события с точки зрения «западного» культурного кода. Там, «усмирение голодом» — нормальная (рекомендуемая) психотерапевтическая практика. Для «советского» культурного пространства — это дикость. Ну, скорее «табу». Хотя на практике — применяется постоянно. Вы бы с работниками тюрем и ИТК, для расширения кругозора, пообщались. Или поинтересовались, как «склоняют к сотрудничеству» сидящих в «сизо».

— Если вы напоминаете, что дедушка Смирнова полковник МГБ — то зря стараетесь… — каудильо перешел к новой тактике, — С внуком он практически не общался. В конце концов, каждый имеет право на недостатки! Что с того, если все наши вояки, по убеждениям — «государственники»? Их так подобрали и так воспитали…

— Галина, ты «Сто полей», Латыниной, уже дочитала? — от удивления мне хватило силы только отрицательно крутануть головой, — А понравилось? — продолжаю крутить головой, сочинение — сильно на любителя, хотя авторша умна не по годам, — Давай её сюда. И учитесь, пока я жива! Сейчас будем «давить начальника букварем», как таракана…

— Фамилию барышни слышал, читать не доводилось, — скромно признался каудильо, — Говорят, что ей благоволил сам Березовский…

— Правильно говорят… Латынина — редкий случай экономиста божьей милостью, с хорошим историческим образованием, от неустроенности жизни двинувшей в журналистику. Сейчас — она скурвилась. Но ранние книжки шедевральны! Вот — для обязательного чтения перед сном, — томик слетел с моей полки в руки Соколова, — Может, пронесет…

— А не засну? — он ещё шутит…

— Маловероятно! — филологиня чиркнула наманикюренным ногтем первую страницу, — Но потом, во сне — будете кричать. Начинать — отсюда. Там «ликбез по государственному строительству». Во всех смыслах. Читайте вслух!

— «Одна из самых страшных вещей, которые замечаешь в истории, это то, что я бы назвала конвергенцией государств. Государство, как газ, заполняет любой выделенный ему объем, и генезис этого государства при этом совершенно не важен. Афины были демократическим полисом, но система добровольных пожертвований (литургий), заставлявшая богатых граждан, за свой счет, строить корабли и снаряжать посольства, то есть — инвестировать в любовь народную, а не в бизнес, совершенно останавливала экономику и по разорительности порой не уступала худшим социалистическим образцам. Римское Право дало понятие частной собственности, но к IV веку Римская Империя уже занималась изъятиями зерна в масштабах, сравнимых с продразверсткой, а император Диоклетиан принял «декрет о справедливых ценах». Венеция, начинавшая как торговая республика, один за другим принимала законы, которые превратили бывших торговцев в знать и жестоко препятствовали появлению торговцев новых. «Во Флоренции богатый человек не может не заниматься политикой», — вздохнул когда-то Козимо Медичи, — «Кто бы ни занимался политикой, богатый человек, бедный человек или чиновник, он всегда понимает политику, как право перераспределить в свою пользу…»

Так вот: если избавиться от «евроцентричности» и попытаться вычленить «главную последовательность» жизни (подобную «главной последовательности», на которой светит 80 % видимых звезд), то мы увидим, что многие тысячи лет гигантские объемы пространства и времени — колеблются между «сильным государством», в котором власть, возникшая самыми разными путями, пытается регулировать абсолютно все (в том числе и частную собственность) и «распавшимся государством», в котором частной собственностью тут же становятся самые лакомые его куски, а именно — армия, правосудие и право сбора налогов.

Единственное, что останавливает этот маятник навсегда — это прогресс науки и техники. История государства начинается в Шумере, а не Древней Греции. Где она заканчивается — не знает никто…»

Не дочитав до конца, каудильо захлопнул книжку и швырнул её на жалобно скрипнувшую столешницу…

— Зачем мне всё это надо?

— Говорите, полковник сильно матерился? — подозрительно спокойно поинтересовался завхоз, — Полагаю, вы — тоже не молчали… Убивать его — не хотите. Ну, и как собирались договариваться? Взаимопонимания — нет!

— Вот именно про это — Латынина и написала, — сквозь зубы процедила Ленка, — С наглядными примерами.

— Галина, — всем корпусом повернулся ко мне Соколов, — Что скажете? — я им всем ещё и литературовед?

— Книжка местами нудная, но полезная… — кое в чем Ленка права, — Если в двух словах — там показано, как трудно понять друг друга людям, которые называют одними словами принципиально разные понятия. Даже не со зла… Просто потому, что живут в разных «исторических эпохах»… Вот вы недавно заявили, что Смирнов — «государственник». Понимая — яростный сторонник «государственной власти»… Не «защитник»… Иначе, его бы ещё в 1991 году убили… Максимум — в октябре 1993-го. А что понятие значит для него самого — задумывались?

— Хм… — слегка замешкался каудильо, — Судя по всему, он не представляет себе жизни вне иерархии. Наша «военная демократия» — ему поперек горла. И «свобода» — тоже…

— Раб, прорвавшийся в рабовладельцы, — припечатала Ленка, — имеет о свободе и демократии своё мнение.

— Вы о чем? — ща-а-ас она его загрузит, по глазам вижу… — Причем тут рабы?

— Говоря «демократия», обычно имеют в виду или «прямую демократию» наподобие древнегреческой, или «представительную», типа американской. Хотя США, по куче признаков, похожи на древнюю Персию больше, чем на любую демократию. А можно, например, вспомнить признаки, по которым Фукидид и Геродот дружно доказывают, что персидские варвары — «по природе своей рабы»… Во-первых — рабы обязаны носить одежду, а не ходят голые. Во-вторых — рабы или служат (за еду или жалование), или платят налоги, чего не делают свободные граждане. В-третьих — только в жесточайших деспотиях достижима единая для всей страны система мер и весов. В-четвертых — исключительно рабам запрещено без прямого приказа хозяина появляться на людях вооруженными…

— Досужая игра слов!

— «Сто полей» — хороший самоучитель на данную тему. Извините, я лучше процитирую, — она раскрыла книгу.

— «Баршарг усмехнулся… Чужеземец все-таки не выучился говорить по-вейски. Законодательство — не может быть «международным»… Государство — не может быть «национальным»… Там, где есть «право государства» — нет никаких «прав человека»: есть лишь долг подданных и обязанности чиновников. Что же касается «свободы»… Слово «свобода», вообще-то, имеет два противоположных значения. В отрицательном значении — оно употребляется бунтовщиками, как лозунг против любой власти, которую те намереваются свергнуть… Положительное значение — состоит в том, что «свободный человек» — это не раб, не вольноотпущенник, не крепостной, не наемный работник. Он не зависит никоим образом от частного лица, а зависит только непосредственно от государства. В данном смысле, в государстве, которому служил чужеземец, несомненно — не было рабов у частных лиц. Как и в империи Великого Света…»

— Короче говоря, полковник, совершенно искренне считает нас всех бандитами. Просто потому, что мы не собираемся ему безоговорочно подчиняться. В своем праве на власть — он убежден абсолютно. Примерно настолько же, насколько муравьиная матка убеждена в своем праве диктовать волю рабочим особям. Не гнушаясь теми же самыми методами. Для него люди — это такие двуногие насекомые.

— И как мне с описанным «умонастроением» бороться? — хе… первый конструктивный вопрос за весь день…

— Никак! — вылезла Ленка, — Супротив «четверти века командирской практики» (и английских «методичек») — у вас кишка тонка. Смирнов почитает себя «частью государства» (буквально «Государство — это я»), ради этого он прожил жизнь и, скорее всего, умрет… Можете считать полковничьи «глюки» разновидностью «убеждений».

— Так нет вокруг государства! — раздражение каудильо наконец-то прорвалось наружу, — Горы, реки и тайга!

— Подумаешь! — народ воззрился на меня с недоумением, — Вполне «штатная» ситуация. Как на войне… Там тоже, «своё» государство — только с одной стороны… И, следовательно — надо железной рукой, всеми средствами, подавлять у подчиненных иллюзии о «возможности выбора».

— Молодой человек! — я уже было раскрыла рот, но Лев Абрамович подал мне знак замолкнуть, — Вы в Чечне бывали? Не при Союзе, не относительно недавно, а в середине 90-х годов?

— Ну… — заметно, что поднятая тема для Соколова неприятна до отвращения.

— А Смирнов — там воевал… Первая Чеченская — это его личный опыт «жизни на фронтире». Представляете?

— Как вспомню, так вздрогну… Холод, дурь, воровство, «договорняки» и поголовно голодные, полубольные солдаты… Добавьте, что бодяга тянется второй десяток лет. Причем, по сей день неясно, кто и кого побеждает.

— Никакого сравнения с мгновенной и победной операцией советских войск «Чечевица»? За две недели (с 23 февраля по 9 марта 1944 года), в несопоставимо худших условиях, пресловутую и многовековую «чеченскую проблему» — решили на пятьдесят лет вперед. Замечаете разницу между хорошо мотивированными, обстрелянными фронтовиками-резервистами и деидеологизированной «призывной армией мирного времени»? Как вы считаете, Смирнов и его начальники — были в 90-х годах полными ослами? Не знали, как приняться такое за дело? Не сообразили поднять в архивах планы «мохнатых» 40-х годов?

Вместо ответа — каудильо опять вопросительно уставился на меня. Нашел себе палочку выручалочку. Ух…

— Основные задачи государства — это сохранение его «иерархической пирамиды» и поддержание «управляемости» большинства активного населения. Все остальные проблемы, априори — незначительны, вторичны и побочны…

— Даже, если война?

— Пока война не угрожает существованию государства — да… Самый наглядный пример — Первая Мировая. Ни одна страна-участница не потерпела явного военного поражения. «Победителям» не хватило сил даже на полноценную оккупацию «побежденных». Чеченская война — существованию России тоже не угрожает. Прошлый раз — она тянулась две трети XIX века… Зато быстрая и полная победа над современными чеченцами — опасный сигнал, что в боях заново возродилась «революционная армия». Последнее, для режима воров — категорически недопустимо.

— Нечеловеческая логика! — каудильо протер кулачищами покрасневшие глаза, — А если страна натурально гибнет? Как в Великую Отечественную?

— Тогда, для солдат на передовой — начинается самое ужасное. Им приходится воевать сразу на два фронта — против внешних врагов и своих собственных начальников.

— ???

— На протяжении ХХ века дважды столкнулись между собой принципиально разные концепты управления многомиллионными массовыми армиями «призывного типа» в условиях тотальной войны «на истощение». Проблема! Аналогичного опыта человечество не имело никогда. Методом проб и ошибок — оформились три основные «модели». Старая добрая победоносная «революционная армия» (РККА 20-х годов и немецкий вермахт), призывная армия «кайзеровско-северокорейского типа» (полуголодная, но отлично выдрессированная и идеологически накачанная), а в качестве альтернативы — призывная армия «американского типа» (сытая, богато оснащенная, плохо обученная и не отягощенная идеологией).

— И какая из них лучше? — после упоминания о Чечне, Соколов словно бы проснулся, видимо — тяжелый опыт.

— С точки зрения государственного аппарата, все три «модели» — в одинаковой степени отвратительны, так как являются формами народного ополчения, объективно угрожающими самим основам существования современного сословно-иерархического общества. Не случайно наши СМИ последнее время, днем и ночью — на все лады воспевают «профессиональную контрактную армию». Не угрожает антинародной власти — только 100 % наемное войско.

— Пока стоит мир… — едко заметил завхоз, — На большой войне все «профессионалы» разбегаются первыми… «Трупам деньги не нужны!» А у нас тут — противоестественный гибрид всех возможных вариантов. И разруха в головах.

— Кстати, о разрухе, — взбодрился каудильо, — За глаза, наши офицеры то и дело обвиняют меня в потакании фашизму. Однако и на сталинские методы (типа «Приказа номер 270») смотрят очень косо. Это как-то связано?

Пока набирала в грудь воздуха — неугомонная Ленка, в который уж раз, вылезла со своим особым мнением.

— «На западном фронте без перемен» Ремарка — читали? А «Огонь» Барбюса? Помните, как дружно авторы там ругают свою артиллерию, нахваливая вражескую? Тот же самый случай… «В чужом саду — яблоки слаще!»

— Галина? — кажется, мне удалось завоевать у руководства определенный авторитет… — Консультируются…

— Разница принципиальная. Отцы-основатели III Рейха — намеревались создать «нацию природных господ». А в СССР — как умели, воспитывали «нацию аристократов». Людей, не принимающих в расчет «общественное положение». Способных на дружбу с человеком любой расы, нации или сословия.

— Не один ли черт, как кого называть… — проворчал каудильо, однако Ленка лишь изящно пожала плечами.

— Пока мы говорим словами, а не читаем мысли друг у друга — приходится следить за точностью терминов.

— Конкретнее! Я, например мотивации Смирнова — практически не понимаю…

— У наших новоявленных барей, — окрысилась Ленка, — «коллективная родовая травма». В ходе аборта 1991 года, мертворожденный российский капитализм уронили головкой на бетонный пол. С тех пор — мысли у зомби путаются. Но, опасность для себя, эти господа нюхом чуют. Разум для такого дела не нужен. Голый инстинкт!

— Я пока чай поставлю, — скрипнул завхоз, — Вы, Галочка, никого не бойтесь. Самое тут страшное — это мы сами…

Легко ему говорить… Когда я сформировала информационный блок, относящийся к «системам питания» на фронте и в тылу у стран-участниц Второй Мировой войны — стало ясно, что тема крайне «недиссертабельная». Володя, помню, проглядев мои выкладки, только присвистнул и порекомендовал не борзеть. Вот, пригодилось.

 — Хм… Выражение «коллективная родовая травма» наиболее полно отвечает парадоксу ситуации. Офицерский корпус СССР — точно такие же «жертвы политического аборта», как и современные отечественные капиталисты… Панический «испуг 1918 года», полагаю, у них теперь — прошит в генах на века. Как столетиями, больно отзывалась память о «Битве при Куртре» («Битва золотых шпор») у наследственной французской знати.

— Напомните… — и если нахальная филологиня, опять, посмеет влезть в разговор уважаемых людей… Влезла!

— На самой заре XIV века, — замогильным голосом начала Ленка, — а точнее — летом 1302 году от Рождества Христова, прирожденные господа всего сущего, благородные французский король Филипп IV Красивый и его верные рыцари, решили лично показать много возомнившим о себе фламандским бюргерам, где зимуют раки…

— Проблема заключалась в том, что на дворе стояло Высокое Средневековье, шла «Городская Революция» и впервые, за последние три тысячи лет, многие европейские города — объявили себя врагами рабства. Прожив в городе «год и один день» — любой беглец становился лично свободным, что бы там не воображал его господин, — добавил Лев Абрамович, — Пословицу «Городской воздух делает свободным» — в описываемые времена понимали буквально…

— Бронированная конница, к тому моменту — бесчинствовала на полях сражений уже вторую тысячу лет. Никаких признаков, что это состояние пошатнется, не было. Военное господство рыцарей считалось абсолютным. Даже один всадник мог разогнать и перебить толпу пехотинцев. Любые выступления против них — топились в крови. Из крепостных крестьян выжимали последнее. Примерно то же самое — планировалось сделать и с горожанами Фландрии. Все современники невероятно удивлялись — как те вообще отважились на сопротивление? А секрет — в изменении рациона горожан. На битву при Куртре — вышло поколение людей привыкших есть мясо каждый день. Среднедушевое потребление мяса в городах-коммунах XII–XIII веков — минимум 100 килограммов в год. Не уследили…

Вопреки ожиданиям, после последних слов в маленьком «модуле» воцарилась тишина, нарушаемая только заполошным бухтением греющегося чайника. Лампочка под потолком — дважды мигнула. Почти привычный ночной «сигнал точного времени»… Чего они молчат? Самое важное — я сказала. В учебниках истории — эту взаимосвязь старательно замалчивают.

— Ага… — словно очнулась Ленка, нарушив чинную торжественность момента, — Короче, граждане Брюгге реально «потеряли берега» и поддались энтузиазму… Главы цеха ткачей и цеха мясников — устроили карателям знаменитую «Брюггскую заутреню». Когда спохватились, оказалось, что «заднего хода» — уже нет. Город тогда населяло от силы 25–30 тысяч человек (включая детей и стариков), а французы — двинули на него более чем десятитысячную армию, где одних тяжеловооруженных рыцарей насчитывалось около 2,5–3 тысяч, всадников — более 7 тысяч, плюс — 3–5 тысячи пеших наемников. Иллюзий по поводу целей нашествия никто не строил. Пришли даже не враги, а каратели. Ожидалось показательное стирание подлых бунтовщиков с лица земли…

— Это вы про вечное противостояние «профессиональных военных» и не обученных воевать гражданских?

— А… Ну, да! — и Соколов удостоился улыбки профессиональной манекенщицы, — В городское ополчение подняли всех способных носить оружие… Каждый понимал — впереди или победа, или смерть. Щадить «быдло» никто не станет… Огласили знаменитый приказ из четырех пунктов «1. Сначала убивать лошадей, а рыцарей — потом. 2. Пленных — не брать. 3. Во время боя — добычу не брать. 4. Стоять насмерть…» Командиры восставших надели простые самодельные доспехи и, как рядовые — стали с копьями в первый ряд… Позиция не допускала отступления. В случае поражения — горожане были бы сброшены в реку, находившуюся в тылу.

— Галина, а вы — почему молчите и улыбаетесь? — хоть кто-то вспомнил и заметил. Ладно, могу добавить…

— Научная ценность «Битвы при Куртре» состоит в лабораторно чистом «остром опыте» — честном сравнении боевых качеств «жестоко мотивированной» толпы ополченцев и сословия «военных профессионалов». Никогда ранее, за всю богатую войнами историю средневековой Европы — столкновений такого масштаба между «благородными» и «быдлом» не бывало. Результат эксперимента — современников и участников буквально потряс. Лучшее на континенте рыцарское войско, неожиданно для всех (включая победителей) в первом же бою — оказалось разгромленным наголову, а Франция, в течение пары часов — потеряла убитыми добрую половину глав семейств своей «благородной элиты». Считается, что, собирая трофеи, ополченцы подобрали более 700 комплектов золотых шпор. Знаков высшего аристократического достоинства того времени… Отсюда — название сражения.

— «Со времен этого поражения, — потусторонним голосом с не нашим акцентом провыла Ленка очередную цитату, — честь и слава древнего дворянства и французской храбрости упали. Цвет тогдашнего рыцарства был перебит и унижен своими слугами, самым низким народом в мире — суконщиками, валяльщиками и другими ремесленниками, которые ничего не понимали в военном деле, и которых все благородные люди презирали за их невежество, называя не иначе, как грязными зайцами…» — наверно я оскалилась слишком радостно и широко, — Разве не так?

— Это — поздняя версия. В самых ранних хрониках восставших бюргеров звали не иначе как «природными рабами». Они — сами себя такими считали! Стояли в своем кривом строю, с самодельными пиками и топорами, и дрожали, умирая от страха… «Установку на раба», огнем и мечом, вколачивали в них самих и в головы их предков — тысячи лет…

— То есть, вы специально использовали такой древний пример? — каудильо прямо таки блещет интуицией.

— Это не я, мне на эту тему лекцию читали, — признаемся, в состоянии сильного раздражения, там вышел скорее жесткий разнос, — Говорю же, при Куртре — произошел «лабораторно чистый опыт» мгновенного снятия тысячелетнего «мозгового блока». Все ополченцы — были привычно сыты, сносно вооружены и перепуганы до потери инстинкта самосохранения. Если бы рыцари прорвали строй — они бы побежали назад. И наверняка все погибли. Как многими веками гибли их предшественники. Но, строй устоял… И тогда, обезумевшее от ужаса ополчение Брюгге само побежало вперед! Никогда не воевавшие горожане гнались за рыцарями и наемниками несколько километров. Для смертельно голодных людей, вроде восставших крестьян — подвиг непосильный…

— Я не ослышался, вы сказали «мозговой блок»? — приятно видеть, как всезнайка Ленка разинула рот…

— Я говорю — что знаю. Это — как раз и есть самое существенное! Между «Брюггской заутреней» (в ночь с 17 на 18 мая 1302 года) и пресловутой «Битвой при Куртре» (11 июля 1302 года) — успело пройти несколько недель. И ранее несвойственный мирным обывателям «агрессивный тип» бытового поведения — успел довольно прочно закрепиться в сознании. Примерно то же самое — произошло к 1917 году с рядовыми бывшей русской императорской армии. Особенно, после издания Временным правительством «Приказа номер 1». В острой стрессовой ситуации — сытый человеческий мозг обучается новым навыкам крайне быстро и эффективно.

Прости, Володя… Теперь я понимаю, что ты сам стал жертвой этого эффекта. Но, кто мог предполагать? А вот твою выволочку, по поводу битвы при Куртре — я не забуду никогда… Обидно же! Считаешь себя знающим дело специалистом, а тут приходит гм… совсем посторонний гражданин (в вопросах биохимии, я имею в виду) и начинает учить жизни. Жестко, остроумно, аргументировано. Превращая обрывки древних хроник в «живой детектив». Показывая, кто из нас начальник и кто, извините за самокритику, «набитая дура с претензиями». Но есть в жизни справедливость, теперь я получила возможность слегка сбить спесь с нашей ученой филологини…

— В старинных хрониках написана чистая правда. Ополченцы были полными дилетантами в военном деле. Просто случилось незапланированное чудо. В подходящих условиях включилась древняя, как мир, «поведенческая программа»… И трусливые мирные бюргеры разом превратились в кровожадных зверей. Каковыми с самого начала и были. Но, не знали… Человек, от природы — не раб и не слуга, а самый страшный хищник планеты Земля. Загонный охотник людоед.

— А вот с этого момента — подробнее! — если бы Соколов был медведем… и вот так на меня зарычал — я бы уже давно сидела высоко на дереве.

— На краю гибели с человека мигом слетает вся наносная шелуха и обнажается «нутро». Правильнее сказать — включаются «спящие» отделы мозга, хранящие жизненно важную информацию. Гениальность у нормальных людей встречается сравнительно редко, а вот «боевые качества» — имеются у всех. Просто потому, что все наши предки, много раз подряд, проходили «бутылочное горлышко эволюции» именно по этому признаку. Грубо говоря, в каждом дремлет (как аварийный вариант) гибрид Чикатилы с Терминатором. И если его разбудить…

— Тоже прикладная биохимия? — не так часто Ленка откровенно смотрит на меня снизу вверх… проняло!

— Естественно! Всё предельно просто. Люди — такие же стайные хищники, как волки… или крысы… В момент смертельной опасности — человеческий мозг выбирает «оптимальную программу поведения» автоматически! На свой манер, трезво оценивая состояние организма. Если ты слаб, болен, голоден и не уверен в победе — спасайся, замри или беги. Если сыт и здоров — атакуй! Одинаково жестокий испуг — включает у сытых и у голодных людей принципиально разную поведенческую реакцию. И рациональное сознание ничего с этим «блиц-эффектом» поделать не может.

— Загнанная в угол крыса — атакует свирепо и часто успешно… — подтвердил завхоз, — А если она голодная?

— Ослабевшая крыса — в драке ограничивается пассивной обороной… или прячется… Сильная и бодрая — храбро бросается вперед и преследует врага до смерти…

— Люди не крысы! — возмутился каудильо, — У них какой-никакой ум есть. Они могут вовремя остановиться.

— Могут! — как удобно, если люди сами поддерживают тему, — На этом феномене и построена идея рабства.

— ???

— Слабый (или безоружный) человек способен броситься в драку против сильного (вооруженного), но только от абсолютного отчаяния. Когда вполне вероятная смерть предпочтительнее унижения… И даже сильный человек — не бросается в драку при каждом подходящем случае. Он старается сдерживаться… Явление лежит в основе любой «принудительной социализации». Если долго и последовательно (годами), регулярно подводить зверя (или человека) к грани «ответной агрессии», но не перегибать палку, эта дрессировка, в конечном итоге — дает на выходе раба. Особь, реагирующую на откровенную чужую агрессию — исключительно «пассивной защитой» или бегством в иллюзию «отыскать управу на обидчика когда-нибудь потом, а пока перетерпеть». Так обычно и терпим, до самой смерти. Рабы, они терпеливые. На их терпении — построена и стоит вся человеческая цивилизация.

На последний мой спич — собравшиеся граждане отреагировали аномально. Этак многозначительно между собой переглянулись, будто быстро обменялись мнениями по неизвестной мне, но жизненно важной проблеме. По фиг мне их перемаргивания… Хотели знать «всю правду» — нате! И хавайте, без соли. Как я… в своё время…

Почему-то считают, что деление на «технарей» и «гуманитариев» исчерпывает набор психотипов. Которых, на самом деле — море. Гиппократ описал четыре вида человеческих темпераментов, китайцы — десяток. Сколько их на самом деле — психологи спорят, по сей день. Володя был «администратор божьей милостью». Непонятно? Если выражаться совсем грубо — «укротитель интеллектуалов»… Кое-чему я у него научилась. Пора применять.

— Вячеслав Андреевич, вы знаете, что любое природное явление можно изобразить в графической форме?

— В институте учился…

— Вы знаете, что любой график в избранном диапазоне и с заданной точностью, можно выразить таблицей?

— Естественно…

— Как называется метод превращения такой таблицы в формулу, отражающую основные свойства графика?

— Интерполяция, — поморщился, но ответил, — В результате получается степенной многочлен или полином…

— Одна из основных задач физики — выведение формул, наиболее адекватно описывающих естественные явления мироздания. Даже, если их природа совершенно непонятна. По мере изучения этих явлений — вместо абстрактных коэффициентов в теоретическую формулу вставляют измеряемые физические величины. До тех пор, пока она не станет «полностью понятной». Прикладная психология — точно такая же «точная» наука… И эмпирику постепенно вытесняют экспериментальные данные. До «формулы любви» — пока ещё далеко. Зато формулы «идеального солдата» и «идеального раба» — давным-давно вывели.

— Не верю! — скептически отозвался завхоз, — Почему же в любом государстве и любой армии столько дури и «косяков»?

— А кто вам сказал, что это — именно «косяки»? Обычные элементы «тонкой настройки поведения»… Про квашиоркор я понятно объяснила? — кивают, — Биохимическое состояние мозга задает не только пища, но и привычный уровень стресса подопытной особи. Так же достоверно измеряемый.

— Это она на «фон террора» намекает, — подключилась Ленка, — Присоединюсь! «Прослушка» подтверждает!

— Если бы только «прослушка»… — буркнул в усы каудильо. Народ опять странно переглянулся. Что там у них случилось?

Что бы выдержать паузу — сама посмотрела на часы и поняла, что на сон осталось не особенно много (хотя работы завтра — полно). А раз так, пора самой как-то закругляться, да гнать запоздавших гостей куда подальше. Тем более — что от меня явно чего-то ждут, собираясь воспользоваться полученными сведениями непонятным образом. Или (вероятно) хотят через меня получить «независимую оценку». И специально тянут кота за хвост…

— По настоящему плотно исследовать «базовую мораль» человека (врожденные поведенческие реакции на сложные внешние раздражители) — начали совсем недавно. В последней трети XIX века. А особенно активно — в межвоенный период первой половины ХХ века… Собственно говоря, даже знаменитое «Я освобождаю вас от химеры, именуемой совестью» — не более, чем отголосок этих работ. Германская наука — всегда была на высоте.

— В каком смысле «базовую»? — подался вперед Соколов.

— В том самом, первоначальном. Накануне последнего решительного боя за мировое господство (как тогда все представляли Вторую Мировую войну) политики и военные хотели знать, на что в реале способен человек, доведенный до последней крайности? Чересчур уж неоднозначно закончилась Первая Империалистическая…

— Я поясню, — севшим голосом вмешалась Ленка, — Вплоть до начала ХХ века — любое «человековедение» считалось областью «сугубо гуманитарной». Тема воспитания и идеологической накачки описывалась довольно стройными эмпирическими теориями. От церковного — «Человек создан по образу и подобию божьему, как раб божий», до античного «Человек — есть мера всех вещей». Однако, все господа ученые теоретики дружно считали самого человека так называемым «чистым листом». Этаким идеальным объектом воспитания. Не имея представления о его природном «базовом моральном коде».

— Она права? — каудильо пронзил меня тяжелым взглядом.

— Практически… Облом случился там, где не ждали. Идеализирующие «человеческую природу» марксисты, сразу после Революции, развернули широчайшие исследования в области прикладной психологии, имея в виду разработку «научно обоснованной» методики воспитания «идеальных граждан». И — быстро наткнулись на жуткое: Во-первых, как любое другое «социальное» животное, человек имеет генетически «прошитый» набор моральных норм (все религии отрицают этот факт с пеной у рта). А во-вторых (и это было самое страшное) — у всех людей указанные «базовые нормы морали» оказались разными. Даже у однояйцевых близнецов! Homo Sapiens Sapiens — натуральный «вид эфемер». Мы способны скрещиваться и давать плодовитое потомство во всем диапазоне рас и национальностей, но строение мозга и «биохимические регуляторы поведения» — у людей разные. Разброс физиологии больше, чем, например, у ворон и чаек, которые скрещиваться между собой вообще не способны. Правильнее — считать человечество не единым видом, а уникальным «конгломератом» из множества отдельных видов…

— «Нет братьев по разуму, есть только братья по морали», — загадочно прошептала Ленка, — А как отличить?

— По поведению «испытуемого» в экстремальной ситуации, естественно. «Господином» — способен (и страстно желает) стать только природный холуй («раб по состоянию души»). Особь, жестко ориентированная на «вертикальную социализацию». Грубо выражаясь, таким нравится «проявлять власть» и мучить людей… Настолько, что они сами согласны «помучиться», ради надежды «отыграться потом». Зато для носителя «аристократической морали» — все люди равны. Для «аристократа», факт обнаружения среди себе подобных особо мерзкого экземпляра — вовсе не повод систематически гнобить «брата по разуму». Кто-то тебя конкретно заколебал безобразным поведением? Не переживай и не терпи! Убей и забудь…

— Конкретизируйте на примерах…

— Ой! Ну, если совсем примитивно — то «первая сигнальная система» человека (врожденная поведенческая программа) постоянно сканирует окружающую обстановку и сортирует встречные объекты на «категории». От «дерево» или «камень», до «свой», «чужой», «враг». В отношении «врага» — автоматически включается стереотип «защиты» (если не уверен в своих силах) или «агрессии». Квашиоркор и обычный голод — «агрессию» подавляют. Но, когда среднестатистический человек сыт и здоров — ко всему «чужому» и непонятному он относится агрессивно-враждебно. Учитывая его природный боевой потенциал — это смерть любому живому существу, не опознаваемому как «свой»…

— Вы описали то, что у всех людей работает совершенно одинаково. А где тут мораль?

— «Мораль» — неравномерно размазана между «хвостиками» кривой нормального распределения в диапазоне от «все живое имеет равные со мною права», до «всё живое должно меня бояться, служить и подчиняться». Плюс — могучий подражательный инстинкт, требующий копировать поведение у «своих»… или считающихся «лучшими»… Эти свойства поддаются формированию и воспитанию, примерно до 4–5 лет… А потом — вся «биохимия личности» только шлифуется, принципиально не меняясь. Грубо говоря, кто скотина в пять лет — останется ею и в пятьдесят, и в девяносто пять.

— Отсюда следует… — понятливо протянул каудильо…

— Страшный, но правильный вывод, что после пяти лет — перевоспитывать человека уже поздно. Личность «начерно» сформирована! Карл Маркс, кстати, об этом знал и прямо писал, что «с шести лет каждый каждый ребенок уже должен являться производительным работником», поскольку вполне осознает себя, как личность, способен себя контролировать и отвечать за своё поведение.

— Тогда, в чем ошибка марксистов?

— Там же, где ошибались все «гуманисты» и «просветители». Рассчитывая «исправить мир к лучшему» одним только воспитанием, можно опереться лишь на тех, кому в таком мире уже уютно. Рассчитывая покорить мир силой — можно надеяться на людей готовых подчиняться, ради надежды самим пробиться в начальники. Большинство человечества — «ни рыба, ни мясо». Глобальные цели и высокие идеалы — «массе» принципиально чужды. Как она поступает, при первой возможности, с любыми носителями «чужеродного» — вы и сами знаете. Высмеивает, травит, преследует и убивает насмерть.

— Так это же банальность!

— Вовсе нет! До начала ХХ века — существовали только многовековые наблюдения и эмпирические рецепты управления «массами». Лучшие, на текущий момент, описания положения — дали Густав Ле Бон с Хосе-Ортега-и-Гассетом. Однако, настоящая наука начинается там, где измеряют, экспериментируют, вычисляют, а полученная в ходе расчетов теория — имеет предсказательную силу. Большевикам, в 20-х годах — нестерпимо хотелось изменить человеческую природу и увидеть «Новый Мир» ещё при своей жизни. Ни средств, ни «подопытного материала» на острые научные эксперименты (граничащие с садизмом) — они не жалели… Достаточно вспомнить обхаживание Советской властью академика Павлова и особенно — бурную послереволюционную деятельность академика Бехтерева…

— Которого, в 1927 году — отравили, по приказу Сталина, за диагноз «сухорукий параноик»? — встрял завхоз…

— Который, уже в мае 1918 года (!), «пробил» в Совнаркоме организацию Института Мозга и сразу получил почти неограниченные финансирование и карт-бланш опытов на людях. Таких, что доктор Менгеле — нервно трясется в углу… Чем с удовольствием занялся… Вскоре после разгрома на XV съезде ВКП(б), в начале декабря 1927 года, «левой оппозиции», академик был вызван к Сталину для участия в закрытом собеседовании «высшего уровня» по научным методам (о «возможностях» вопрос уже давно не стоял) «скоростного перевоспитания» всего взрослого населения Советского Союза, в рамках проекта «Идеального Общества». А точнее, по насильному принуждению означенного населения следовать требованиям «новой социалистической морали». Доклад прошел блестяще, вот только самого Бехтерева — сочли «носителем информации высшей степени секретности». Буквально на следующий день — он странно отравился насмерть пирожным в театральном буфете… Сам Институт Мозга — «закрыли»… Как у нас умеют… А все институтские разработки, с 1926 по 1930 год включительно — изъяли из свободного доступа «навечно». С концами…

— Так не бывает! — хе… и эти люди учат нас жить?

— Бывает! Сама запросы писала… В Государственном Архиве научно-технической документации Санкт-Петербурга официально значится, что архивы Института Мозга, с 1928 по 1930 год — «не сохранились»… А что сохранилось, в подавляющем большинстве — до сих пор «под грифом». Хотя все «сроки рассекречивания» давным-давно истекли.

— Убрали отработанный материал… — буркнула Ленка, — Книгу «Внушение и его роль в общественной жизни» — я читала… Если вдуматься, жуть! Кстати, самые последние актуальные статьи академика Бехтерева — впервые издали сборником только в 1997 году.

— Бехтерев умер, а дело живет! — ернически продекламировал завхоз, — Лучше бы было наоборот… Так?

— Примерно… Результаты исследований его Института Мозга — полностью перечеркнули естественный ход истории человечества. С них началась эпоха «массовой манипуляции сознанием».

— То есть? — чем-то я завхоза серьезно уязвила…

— Буквально. Уже в монографии 1921 года «Коллективная рефлексология» — Бехтерев предметно доказал, что общество подчиняется точно тем же законам, что и отдельные личности. Что любую реакцию общества можно предсказать, спровоцировать или направить… Психологию он трактовал как «науку об управлении поведением людей». А само человеческое поведение, как и академик Павлов, считал простой совокупностью врожденных и приобретенных «сочетательных рефлексов». Между прочим «психологию», они с Павловым — дружно считали «лженаукой», на смену которой уже идет чисто экспериментальная «рефлексология» (примерно, как наука химия заменила алхимию, унаследовав от неё часть понятий и терминологии). Вся разница, что Павлов — экспериментировал на собаках, а Бехтерев — на человеках. Если читали «Контроль» Виктора Суворова, то имейте в виду, что личность профессора Перзеева (как человеческий типаж и научно-номенклатурная фигура) — писана с академика Бехтерева.

— Как-то очень сурово вы характеризуете одного из отцов-основателей советской психологии… — хе, наивный…

— Да плевать он хотел и на Советскую власть, и на «коммунистическую идею». В 1917 году — кадру стукнуло 60 лет! У дедушки — элементарно чесались руки «проверить кое-какие мыслишки» на практике. Но при кровавом царском режиме, «мучить людей в научных целях» было низ-зя. Зато при большевиках — стало позволено практически всё… Типичный «ученый отморозок». В раннем СССР — они буквально кишмя кишели… Изо всех заграниц — толпами к нам сбегались…

— А как насчет морали? — это мне говорит бывший военный химик? На себя в зеркало посмотри, отравитель…

— Сам Бехтерев на данную тему выражался так — «Морально все, что соответствует интересам наибольших масс населения и, по возможности, не вредит меньшинству последнего…»

Слишком поздно заметила, что каудильо в перепалку демонстративно не вмешивается. За что поплатилась. Похоже, он беседует исключительно со мной. Остальных прихватил «для толпы» и создания смыслового фона.

— Галина, а вы как считаете — почему Сталин приказал немедленно отравить Бехтерева? — мама, ну и тон…

— От неожиданности. И маловероятно, что приказ отдавал персонально Сталин. Думаю, там произошло внезапное и жестокое столкновение «высшей партийной верхушки» с не менее выдающимся представителем «другого типа морали». Сытые, умные, успешные и крайне жесткие политики (команда Сталина в декабре 1927 года именно такова) в подобных случаях действуют автоматически. Убить! Всё равно, — я настаиваю, — исключительно редкий случай. Даже на публично нанесенные ему оскорбления — Иосиф Виссарионович реагировал крайне сдержанно. Часто — выжидал много лет… И своих подручных — крепко держал в узде… Что бы про него, после смерти не болтали… Так вот, внезапно, испугаться почтенного пожилого ученого, чтобы приказать немедленно его ликвидировать? Это Сталин-то? Не верю!

— Но, ведь отравили?

— Наверное, я недостаточно точно сформулировала свою мысль. Там был не испуг, а скорее — иррациональная вспышка лютой ненависти, смешанной с отвращением. Умело спровоцированная.

— ???

— Бехтерев — врач. Психиатр мирового уровня, с десятилетиями успешной практики. Гениальный манипулятор. Непревзойденный знаток методов внушения и гипноза. Зато Сталин — типичный носитель «аристократической морали» с исключительно высоким интеллектом и интуицией… На любые попытки «психологического давления» (включая гипноз!) такие люди отвечают смертельной атакой. По всей видимости Бехтерев, в силу медицинской привычки, рассматривал всех окружающих как «пациентов» и никак не ожидал нарваться в руководстве большевиков на человека, который насквозь видит уже его самого…

— Кх-х-х! — прочистил горло Лев Абрамович, — раз Галочка такая умная — и я вставлю свои пять копеек. Да! Есть мнение, что не надо натягивать сову на глобус и все валить на Сталина. Как правильно сказано — «вождь и учитель» был мужчина выдержанный, терпеливый, хозяйственный и ценными кадрами не разбрасывался. Тем более, в критической обстановке, когда дорог каждый человек. Подозреваю — всё было значительно проще и одновременно изощреннее…

— Куда ещё проще?

— Как вы думаете, Галочка, по каким характеристикам Сталин подбирал своё окружение?

— По «личной преданности» и психологической устойчивости, естественно…

— Во-о-от! У товарища Молотова, например, была кличка «Каменная Жопа». Убедить или переспорить его считалось совершенно невозможным. Остальные — ему под стать. Бехтерев — был кто угодно, но не не самоубийца. Пытаться самоуправно (ну, или ради развлечения) гипнотизировать подобных личностей — наверняка бы не стал. Однако, у Сталина имелся свой «пунктик». Он чрезвычайно любил публичные демонстрации — лично оценивал все новые фильмы, книги, танки, пушки, автомобили и самолеты… А Бехтерев — обожал «рисоваться». Скорее всего, ученому предложили продемонстрировать приемы «управления людьми» на первой подвернувшейся под руку группе начальничков высокого ранга — тех самых членах ЦК ВКП(б), которые и собрались на совещание… По соображениям секретности. Насколько я знаю врачей, подобные вещи они проделывают с изощренным медицинским цинизмом. А большевиков Бехтерев не любил и взглядов своих — никогда не скрывал. Очень похоже на остроумную провокацию. Помнится, за считанные часы до смерти, Бехтерев по поводу последнего визита к вождям Советского Союза желчно высказался, что «консультировал одного сухорукого параноика». Так вот, это не оскорбление, даже не диагноз, а почти комплимент! Рядовых «пламенных революционеров» Бехтерев привычно именовал «дегенератами», а примкнувших к ним «социал-демократов» — «красными попугаями». Видимо, в присутствии Сталина (и по его подстрекательству), академик произвел над презираемыми им главарями партии какой-то обидный психологический эксперимент, ярко показавший вождю их «подверженность манипуляции» (неспособность к управлению страной). И кто-то — этого «испытания» не выдержал…

— А потом не стерпел, — подвел итог Соколов, — На организацию «акции устранения» — власти у каждого из собравшихся (раз они отирались среди высших руководителей страны) — вполне хватало. Благо, что никакой охраны Бехтереву не полагалось, а жизнь тот вел активную и публичную. Театры, вон, посещал… Ничего и никого не боялся…

— Вы считаете, там вышел «эффект» вроде «Битве при Куртре»? — я дожила… Ленка (!) назвала меня на вы…

— Именно так! Нельзя пугать или смертельно унижать сытого и здорового вооруженного человека. В такой ситуации слетают любые «мозговые блоки»… и автоматически врубается «режим Чикатилы-Терминатора». Для «кадровой» или «мобилизационной» армии — оно недопустимо. Зато в «революционной» — является «штатным»… Отчего хорошо мотивированная «революционная армия» — с трудом управляема, но и практически непобедима.

— Все военные историки отмечают, что действия «вермахта» — большей частью импровизация, — раздумчиво произнес Соколов, — Получается, Гитлер знал? Он специально поддерживал именно такой «стиль управления»?

— В известном смысле — да. Первые два года Великой Отечественной немцы в плен почти не сдавались. Но, я не закончила… В конце Первой Мировой войны указанный «эффект» однозначно считали вредным. И давили, как могли… Революция в России всем наглядно показала, что бывает, если пустить этот вопрос на самотек. Вся субординация — сразу летит в задницу. Интуитивно понимаемые «правда» и «справедливость» — её упраздняют…

— Поясните!

— Ой! Ну, в дореволюционной русской армии солдатика, разумеется — кормили. Но и мордовали… долго и старательно. «Управляемость» такого войска вполне соответствовала требованиям мирного времени. Господин офицер мог скомандовать «смирно» и безнаказанно врезать стоящему перед ним «на вытяжку» вооруженному нижнему чину «раз-два по морде»… И даже не офицер — унтер! Тоже, кстати, отличный способ «объективного контроля» морального состояния подчиненных. У любых рабов — чувство собственного достоинства надежно атрофировано. Традиционная в крепостной России поголовная порка крепостных «по субботам» — тому доказательство.

— Как и в немецком концлагере, описанном в рассказе Шолохова «Судьба человека»? — встряла Ленка, — Там эсэсовец называл эту процедуру «профилактикой от гриппа»… И голодом морили, и действенность усмирения проверяли.

— Примерно… Но, как только довоенная царская армия растаяла в боях — «метод» стал давать сбои. То есть, привычке лупить «серую скотинку» по мордам господа русские офицеры не изменяли. Однако всё чаще стали за эти фокусы получать… то прикладом по голове… то штыком в брюхо. Причем, совершенно спонтанно, на голом рефлексе. А примерно к середине 1917 года в штаб германского командования начали приходить странные сообщения с Восточного Фронта… Фактически лишенные «Приказом N 1» командования — русские части сами (!) пытались наступать. Солдаты «ударники» без приказа ползли в атаку, периодически проводя под пулеметно-артиллерийским огнем голосования — продолжать её или нет? До возникновения «революционной армии» — оставался буквально шаг… Не хватало только «идеи», — мелькнуло смутное предчувствие, — Между прочим, что-то я давненько не замечала, как отцы-командиры «пробивают фанеру» нашим морпехам…

Собравшиеся несколько затравленно переглянулись… А что я такое сказала? Обычная в армии практика…

— Накрылась лавочка, — странно севшим голосом ответствовал каудильо, — Вчера… Я не думал, что эти вещи настолько взаимосвязаны. Шума поднимать не стали, но… Одним словом — ЧП.

— А что случилось? — мгновенно сделала стойку на потенциальную сенсацию Ленка.

— Инцидент, — неохотно отозвался Соколов, — Старший лейтенант Вячеслав Шиманович, пребывая в дурном расположении духа и, как он сам выразился «желая слегка развеяться», скомандовал матросу Киму (знаете снайпера корейца?) — смирно! После чего — «пробил фанеру»… И получил ответку — «с ноги»… Сломано два ребра, обширные гематомы по всему телу… и легкое сотрясение мозга… Это оно самое? — осталось только кивнуть…

Глава 41

Дела… С наступлением зимы — жизнь в расположении сделалась довольно «тесной». Однако с пресловутым корейцем мы пересекались очень редко. Мне общаться с убийцей Володи было физически неприятно, а сам он — не навязывался. Тем не менее, встречались. Даже здоровались… Ничего особенного. Худощавый, пропорционально сложенный азиат, ниже среднего роста. Зато второй фигурант — личность видная. Белобрысый крепыш, ростом за 180 сантиметров. Этакий квадратный неандерталец, под 120 килограммов живого веса. Помнится, несколько национально-расово озабоченный. Поклонник «Расологии» Авдеева (тот ещё бред), однажды хвалившийся в столовой, что жену — он себе выбирал блондинку… с непременно первой группой крови… Вполне достаточный повод для конфликта

— Видеозапись объективного контроля показала самое начало, — продолжил каудильо, — Но очевидцы хором утверждают, что Ким не просто дал сдачи, а потом гнался за фигурантом больше ста метров, пока тот по сугробам не удрал в лес. А при каждой попытке остановиться-развернуться — бил насмерть. Дурака спасли от тяжких увечий только поспешное бегство, толстая одежда и легковесность противника…

— Почему же, дурака? — влезла Ленка, — При его-то физических статях…

— Потому, что у Кима, по всем признакам, случился «приступ боевого бешенства». Скорость реакции — минимум, втрое… На месте старлея — никому бы не светило. Даже мне…

— Это, вы сами так считаете? — жадно подалась вперед Ленка с таким видом, будто у неё интервью со знаменитостью, а не ночные посиделки в заиндевелой избушке посреди «жопы мира»…

— Тут меня опытные люди просветили. После просмотра в замедленном темпе. Говорят — классический «боевой транс». Ну, или «бешенство викингов». В таком состоянии они грызут края своих щитов, отрывают хобот слону и ударом голого кулака проминают до позвоночника кирасу доспехов…

— Офигеть! Ким — такой культурный и начитанный… Хорошо, что не Варнаков попался. Он бы, этого Шимановича, да под настроение — голыми руками порвал пополам… или завязал узлом…

— А что сказал Ким? — завхоза сообщение о ЧП совершенно не удивило. Запомним…

— Сам себе поразился… Но, не расстроен совершенно. Утверждает, что всё осознавал и отлично запомнил эпизод, но «как будто я в кино». Словно оказался не участником, а посторонним наблюдателем. Этакий «эффект присутствия»…

— «Марсианин в боевом треножнике, включивший автопилот и наблюдающий за событиями через иллюминаторы…» — услышала я свой собственный голос, — или «телезритель, смотрящий в кресле за приключениями главного героя боевика…»

— Вы с ним разговаривали?! — сделал стойку каудильо.

— Я, с Кимом… вообще старалась не встречаться! — прозвучало хамски, мог бы и сам догадаться, — Данное состояние изучено и научно описано больше ста лет назад. Оно вполне типичное.

— «Питерских» — надо спрашивать не так! — брезгливо процедила Ленка, — «Марсианин в треножнике» — их собственное повседневное состояние, — она скорчила брезгливую гримасу, словно светская дама посреди помойки, продолжив искусственно-манерным тоном, — «Вокруг одно быдло, только я — вся в белом!» Лучше её спросите, как это дело обозвал полковник Смирнов. Должно совпасть!

— Спрашиваю! — весь подался вперед Соколов, а «модуль» отозвался жалобным скрипом.

— «Полярное бешенство», естественно…

— Откуда вы знаете?

— Они со Смирновым одни и те же методички читали, — за меня ответила Ленка, — Так?

Вот же змея… Ни грамма уважения к чужой интеллектуальной собственности. Осталось утвердительно кивнуть.

— А хотите — скажу, как этот же эпизод воспринял Шиманович? Он начал хныкать, что ничего «такого» не делал и на него, среди бела, дня набросился «внезапно взбесившийся узкоглазый».

— Откуда дровишки? — по-моему, подобная осведомленность каудильо не понравилась.

— «Прослушка», вестимо! Сейчас — одновременно пишется несколько сотен «точек»… Жаль, что так мало носимых видеорегистраторов «в свободном обращении». Я бы — раздала их личному составу поголовно. До полного «устаканивания» обстановки… Для «постоянного ношения»… и ради пресечения любых кривотолков…

— В смысле? — кстати, мысль про ношение видеорегистраторов обескураживающе дельная.

— В буквальном! Лучше месяц-другой пожить в филиале «Дома-2», чем потерять большую часть контингента по причине «статусных разборок» и прочих «дуэлей»… Кардинал Ришелье, за такую возможность «объективного контроля» поведения подданных — с чистой совестью продал бы душу.

— Вы полагаете, что нашим людям теперь принципиально нельзя верить на слово?

— Галочка, — завхоз изобразил умильное внимание, — что-то знает! По глазам вижу…

— «Полярное бешенство» неприятно тем, что проявляется иррационально. Логическое объяснение своим поступкам (часто крайне диким) — участники придумывают потом. И поголовно врут…

— Интересно, а про это вы откуда знаете? — по звериному насторожился каудильо, — Миелофон на стол!

— Телепатией — не владею! Но, как пополняется экспедиционная «база данных» — в курсе. Вам понравилось?

— Нет слов… — хоть кто-то оценил одну из ключевых задумок Володи по достоинству.

Со времен памятного ночного разговора в гостинице Северодвинска я, время от времени, примечала малозаметные, но удивительные для знающего человека отличия Проекта «Остров» от всех аналогичных мероприятий «советского» или «царского» времени. Про демонстративно «поспешный и случайный» (ха-ха) набор, в качестве «сезонных рабочих», полутора сотен высококлассных технических специалистов с «высокой формой допуска по секретности» — уже упоминалось. Про запредельно высокую насыщенность небольшого коллектива фото и видеотехникой — тоже… Подозреваю, что пример чуть ли не поголовно обвешанных фотоаппаратами и кинокамерами немцев военного времени — кое-кому показался достойным подражания… С самого начала, в каждом карауле и на каждом посту (!) — всегда наготове как минимум один «мобильник», с исправной камерой. Про видеорегистраторы — разговор отдельный…

Абсолютную неотвратимость громкого ЧП и последующего «служебного» расследования всех обстоятельств Проекта, плавно переходящего в «уголовное» — Володя предусматривал с самого первого дня. Он продавил на высшем уровне принцип — «всё, что можно записать или снять на видео — обязательно записывать и снимать». А емкости «накопителей» — хватит! Типа, в разведке «инфы много не бывает!» Профессора Радека, я подозреваю, он на этот же принцип настраивал с самого начала. Даже скандал от заснятого «для дембельских альбомов» бегства на «Новую Землю» главных военных начальников — ничего не изменил. По слухам, один из высоких покровителей «Острова» даже изволил тонко пошутить, что если бы внезапно закрывшаяся «аномалия» что-нибудь проделала хоть с одним из беглецов — потеря невелика. Офицеров в России — как собак нерезаных, а «дыра» — одна. Можно хоть кого-нибудь «принести в жертву науке»… Раз уж нельзя публично расстрелять «за трусость» перед строем… А полковника Смирнова, первоначально — «развел в темную». Продолжение было естественным.

Чутко уловив настроения в «руководящих сферах», Смирнов поспешил самостоятельно проявить «разумную инициативу». Всем лицам, самостоятельно перемещающимся по лагерю или в одиночку покидающим расположение — он приказал носить при себе включенный видеорегистратор. Благо, что на фирменных «президентских» одежках — был заранее предусмотрен для него особый карманчик с окошком. Раз в сутки (для ремонтников, линейных связистов, разводящих караулов и тому подобных категорий военнослужащих) или по возвращении (для разведчиков и заготовителей) их содержимое «сливалось» на отдельный «накопитель». Удобно! Зачем напрягать подчиненных доносами на товарищей, когда можно самому ознакомиться с «оперативной информацией» прямо по факту. Ким, как товарищ ответственный и дисциплинированный — упомянутый видеорегистратор таскал почти постоянно. Результат — налицо… С видеоматериалами из служебного компьютера полковника каудильо, судя по всему, успел ознакомиться.

— Попробуйте жестами, — зря Ленка это сказала… Оказывается — не один завхоз талантливо корчит рожи.

— Офигеть! — трудно как-то иначе характеризовать серию моментальных перевоплощений каудильо, прямо на месте в «мимических персонажей» из пьес Салтыкова-Щедрина. Чуть-чуть гротескно, но легко узнаваемо…

— Классно обезьянку изображаете, только включите звук! — субординация у Ленки отсутствует напрочь.

— Не могу, — поддержал шутку Соколов, — Основная масса записей без «озвучки». Впрочем, оно и так видно.

— Натуральный зоопарк… — вынес своё резюме завхоз, — О люди, вы не люди, а звери! Галина, что скажете?

Добавить мне нечего. Наблюдение за поведением приматов в отсутствии «человеческого» звукового фона (речи, музыки, шума механизмов или гудения инструментов) чудно демонстрирует, как недалеко мы ушли от своих мохнатых и хвостатых предков. Позы, жестикуляция и мимика — иногда убедительнее слов. Однако, что-то мне раньше такие ужимки в глаза не бросались. Да точно же — не было у нас такого… Оторвалась от народа?

— Звереем помаленьку? — данный вопрос адресован мне. Нашли «ответственную» за воспитание ближних…

— Я бы сказала — начинаем вести себя естественно. Без поминутной оглядки на мнение и реакцию общества.

— Этак, недолго и на четвереньках забегать, — бурчит себе в усы каудильо, — Я и сам себя, на разных мыслях, начал ловить… Смотришь, бывает, на кое-кого, а в голове всплывает — «А что, если его по башке трахнуть?»

— Раньше такое с вами случалось? — всем телом подалась вперед филологиня, — Я имею в виду, так же ярко?

— Очень давно, в детстве… Но, я не думал, что оно со всеми разом. Галина, «эффект» тоже по вашей части?

— Частично. Когда человек сыт, здоров и обеспечен полноценным (в биохимическом смысле) питанием — он начинает вести себя свободно. Понимать буквально — точно в соответствии со своей «внутренней моралью».

— Вы хотели сказать — «по совести»? — оказывается, даже у циничного Льва Абрамовича есть свои иллюзии.

— Как бы объяснить в двух словах? — рискну использовать нежданно открывшийся у Соколова талант мима, — Вячеслав Андреевич, вы ведь тоже просматривали последние записи видеорегистратора Кима? Что там было?

— Шиманович не вдруг на него наехал. Он почти два дня вокруг нашего корейца увивался… Ловил момент. Я насчитал минимум двенадцать «эпизодов». Но, каждый раз — что-то мешало. А он явно хотел — чтоб наедине…

— А можете нам показать? — удивленный взгляд, — Как себя вел старший лейтенант, думая, что его не видят? — каудильо чуть помедлил и послушно преобразился в выслеживающего Зайца хулиганистого Волка из сериала «Ну, погоди!» Талант, чо… Жуть! Словно наяву видишь хищную лохматую громадину… Мороз по коже.

— При этом, — встряла Ленка, — он искренне убежден, что Ким напал на него внезапно и не спровоцировано?

— Ну, да, — развел руками гражданин главный начальник, — Похоже, человек реально не врубается, как оно всё выглядело со стороны. И самое интересное, что полковника Смирнова — этот факт совершенно не удивляет.

— Далеко не все приматы узнают себя в зеркале… — услыхала я собственный голос, — Опыты показали, что на подобный «интеллектуальный подвиг» способны только самые умные человекообразные обезьяны — шимпанзе, гориллы, бонобо, орангутаны. И даже им, для понимания ситуации, требуется от нескольких минут до нескольких дней. А прочая хвостатая мелочевка — обычно видит в отражении своего сородича. Но — не себя. Человек — произошел именно от такой «мелочи».

Кажется, я несколько перегнула палку… Общественность, во всяком случае, от последних слов «зависла» в легком шоке. Однако ждет продолжения. Ладно, начинаем резать правду матку. Щас-с вы у меня вздрогнете… Некоторые думают, что «свободный поиск» — это типа про полеты в космос. Хотя наши архивы — та ещё бездна.

— Люди, вам кто-нибудь когда-нибудь объяснял (например, в школе), что человек произошел от обезьяны?

— Таки — да! А шо вы имеете по этому поводу нам сказать? — завхоз думает, что я тут шуточки шучу… Зря!

— Тогда, у меня для вас плохие новости. Он от неё — пока не произошел… Человек — не просто «вид-эфемер». Он — единственное на Земле высшее животное с «дублированной системой управления». И «обезьяна» — сидит в каждом из нас. Можно любому сказать — «в тебе зверь»… И это окажется не оскорбление, а констатация факта. Каждое новое построение цивилизации начинается не с «перехода к прогрессивному общественному укладу» (как нас обманывают историки), а с усмирения древних как мир животных страстей, рвущихся у людей наружу под видом «чувств» и «эмоций»…

— А поконкретней? — тэк-с, этого «материала» каудильо не давали. Плохо! Придется объяснять с самых азов.

— Вячеслав Андреевич, вы только что описали поведение старшего лейтенанта Шимановича, как человека, не осознающего самого себя и действующего «под внешним управлением». Ранее упомянутый Ким — признался в аналогичном факте сам… Исторических примеров, когда обыкновенные люди, вдруг (!), начинают вести себя как дикие звери — полно. Беспощадные «воины-берсеркеры», скандальная «битва при Куртре» и наше «полярное бешенство» — частные примеры одного и того же явления. «Зверь» перехватывает у личности управление телом.

— Хотелось бы, по возможности, впредь таких случаев избежать… — каудильо убийственно серьезен. Вник…

— Могу обрадовать, полковник Смирнов искренне хочет того же самого. И у него горит под жопой сильнее!

— А почему — именно «зверь»? — у Ленки, от предвкушения сенсации, реально светятся глаза. Журналистка…

— В научной терминологии второй половины ХХ века эти сущности принято именовать «первой» и «второй сигнальной системой». Более ранняя — «звериная», по повадкам и уровню интеллекта — соответствует обезьяне… Новая — «рациональный разум» или «социальная личность», формируется в процессе человеческого воспитания. У всяких «маугли» (воспитанных животными в дикой природе) и «педагогически запущенных» детей — «второй сигнальной системы» — нет (или она находится в зачаточном состоянии). Но слово «зверь» — короче и понятней.

— Вы сказали — «со второй половины ХХ века», — подтянулся завхоз, — А раньше? Не знали, или звали иначе?

— А раньше — про это дело знали, но или яростно отрицали (как классики гуманизма, от Руссо и далее), или стремились эту неотъемлемую ипостась человеческой природы замолчать, уничтожить, подавить. Во всех «авраамических» религиях, например, внутренняя «звериная» система управления — именуется «бесом». К сожалению для всех нас (и «Советского Проекта» 30-х годов в частности), разработку программы воспитания «нового человека» в СССР поручили представителям старой школы психиатрии, воспитанным в «христианской традиции». А после Сталина — публично обсуждать эту тематику стало «неприличным». Вот и «досекретились».

— Смирнов полностью в курсе? — подобрался Соколов, — Это ведь напрямую связано с рационом питания?

— Он — проинформирован. «В объеме необходимом для выполнения служебных обязанностей…» Биохимия явления — продолжает изучаться. А во времена Бехтерева, про гормональную регуляцию высшей нервной деятельности и механику «переключения» двух основных «сигнальных систем» — не знали почти ничего.

Между нами, девочками… Нет ничего хуже, когда на твоем жизненном пути встанет упертый «службист» и примется с видом полного превосходства совать носом в убогую «инструкцию», которую сочинили для полных дураков «при исполнении» гораздо более образованные люди (имен которым человечество никогда не узнает).

— Вы намекаете, что полковник сам толком не понимает, каким образом рацион питания «по норме» меняет поведение людей? Тупо действует строго в рамках служебных методических рекомендаций «под грифом»?

— Если бы… В позднем СССР — «методику усмирения квашиоркором» возвели в ранг «священного канона».

— Сомневаюсь, что он хотя бы раз слышал это ваше страшное слово, — задумчиво прокомментировал завхоз.

— Слова — дело десятое, — подтвердила Ленка, — Главное, дела. Повседневная привычка унижать людей, иногда играет с властью злые шутки. До сих пор спорят — говорила ли Мария-Антуанетта, жена Людовика XVI, фразу «Раз у них нет хлеба — пусть едят пирожные». Однако, историческая правда заключается в том, что она жила и думала именно так. Циничная шуточка — органично «дополняла образ» и современники в авторство поверили…

— Смирнов — мужик по жизни умный, — раздумчиво произнес каудильо, — Должен бы сам сообразить, что после такого фортеля — ему мигом устроят «последний танец петуха»… Старшина Варнаков, вон, уже и руку набил…

— «История учит только тому, что никого ничему не учит», — парировала филологиня, — Хохма про Марию-Антуанетту общеизвестна. Детям в школе — её рассказывают лет двести… А на деле — она всё повторяется. Тут про Новочеркасский бунт 1962 года вспоминали… Знаете её отечественный вариант? Так совпало, что рабочие местного электровозостроительного завода узнали о повышении цен на мясо и о снижении на треть расценок — в один и тот же день. Это, конечно, совпадение… Но его хватило, чтобы поставить завод на грань забастовки. А детонатором взрыва — послужила аналогичная фраза. Люди собрались на стихийный митинг, требуя от начальства объяснений — «На что нам жить дальше?». Ответ не замедлил. Едва появившись, директор завода Курочкин указал собранию на торговку пирожками и, оборвав очередного выступающего, заявил — «Не хватает денег на мясо — жрите пирожки с ливером!». И понеслось…

Слава тебе господи — основная мысль до аудитории дошла. Срочно закрепляем успех…

— Спасибо! Последние примеры, ну, про пирожные и пирожки, без балды — гениальны…

— ???

— Они показывают, как критически сильно зависит «адекватность» поведения в стрессовой обстановке от «типа социализации» конкретного человека. «Зверь» — понятие растяжимое… Волк и собака, с «биологической» точки зрения — в равной степени звери, а насколько велика между ними разница.

— Угу… — грустно поддакнул каудильо, — По Киму с Шимановичем — видно. У одного, в состоянии аффекта — вынырнул наружу хладнокровный и расчетливый убийца, а у другого — глупый, спесивый и трусливый бабуин.

— Подождите! — жалобно взмолилась Ленка, — Это что, получается всё так примитивно? Достаточно как следует пугнуть кого угодно — и наружу полезет «звериная начинка»? Кадр примется тупить, начнет нести бредятину или бестолково метаться, совершая фатальные глупости? Например, как Керенский — бросится бежать из Зимнего дворца в женском платье, а не вызовет верные правительству войска? Или, как Курочкин, сдуру брякнет на людях вслух про «пирожки с ливером».

— Ну, да… — и не надо на меня так смотреть, — Самые азы «оперативной психологии». Подозреваю, что-то из этого арсенала Бехтерев членам сталинского ЦК в 1927 году и продемонстрировал. Скорее всего, знаменитые «сталинские методики», по скоростному тестированию перспективных кандидатов на «годных» и «негодных» — тоже предложил вождю именно он… Зверство, разумеется, но насколько быстро и эффективно! Задаем «кандидату» 3–5 вопросов наедине и принимаем решение о его утверждении на важную должность… Всё ясно, никаких «анкет» не надо…

— Привести пару-тройку примеров вас не затруднит? — опередил уже раскрывшую рот Ленку завхоз, — Сомневаюсь я в подобной простоте…

— Да хоть десять! Как определить, чего стоит человек, который с виду подходит для ответственного поста? Лепим ему обвинение в государственной измене, сажаем в одиночку… начинаем гонять на ночные допросы… и смотрим на реакцию… Или — устраиваем «фиктивный расстрел»… Или — забиваем «испытуемого» в гроб и хороним живьем… Потом — выкапываем… Или — загоняем в колымский лагерь, на «общие работы», как Сергея Королева… Вариантов — множество…

— И как, в подобной «острой ситуации», должен вести себя «годный» кандидат? — заинтересовался Соколов.

— Прежде всего — сохранять самообладание и чувство собственного достоинства… Держать «зверя» в узде… Судя по мемуарам, некоторые кандидаты — выходили после «собеседования» у товарища Сталина с полными штанами…

— Интересно, а каким боком это всё относится к вашей основной специальности? — насторожился завхоз.

— Кстати, да, — присоединилась к нему уязвленная филологиня, — Тут скорее какая-то экстремальная психология…

— Не-а-а… Обыкновенная прикладная биохимия! Психолухи — идут лесом… Обосновать?

Скользкий момент… Всё новое и интересное, как известно — зарождается на «стыках» научных дисциплин. Но там же, частенько и остается, десятилетиями пинаемое и осмеиваемое. Вспомнить, к примеру, физическую химию… Или коллоидную химию… Или электрохимию… Биохимикам, работающим с пищей или лекарствами — многократно легче, чем тем, кто хоть раз сунул нос в тему «химического управления» поведением людей. Ох!

— Простите за натянутую аналогию, мне самой так объясняли… Представим, что человеческое сознание во всей его полноте — это исполняемая программа природного компьютера. На самом деле — и там, и там работают несколько уровней «софта». На самом верху в живой иерархии — «вторая сигнальная система». Сознающая себя личность. Грубо говоря — «Windows XP». Она сама считает себя — «главной и единственной». Хотя, на самом деле — там одновременно молотит гораздо более древняя DOS и куча других программ. Аналог DOS у человека — «первая сигнальная система». В критических случаях — она способна «взять управление на себя». И берет… Но, и это не предел. Ещё более простым и «приоритетным» для компьютера является так называемый «ассемблер». Он — основа всех без исключения программ «высокого уровня». В случае особо серьезных «системных сбоев» — приходится напрямую обращаться к нему.

— Ясно, — отозвался Лев Абрамович, — На каждом «уровне» тусят особые специалисты. Компьютеры пользуют «сисадмины», наладчики, программисты… Людям — парят мозги психологи… психиатры… невропатологи… Кстати, какую роль выполняют в организме «биохимические» регуляторы поведения?

— Это — «машинный код»… Гормоны — отдают нервной системе всех уровней приказы, «обязательные к исполнению». Нормальный среднестатистический человек — подобным «командам нулевого уровня» противиться не способен.

— Почему?

— Биохимия — напрямую управляет эмоциями. Собственно говоря, она и есть «чувства». Которые, для человека — «превыше всего на свете». Ну, машинный код!

— А как же разум?

— Никак! Биохимия — «нулевой уровень» управления нервной системой. Она — вещь в себе. И разум — сам по себе… Сознание («вторая сигнальная система») у человека «высший орган управления». Только обслуживает оно «хотелки» (которыми обычно заправляет «первая сигнальная система», она же «зверь»). А чего хочется «зверю» — диктует гормональный баланс организма, тесно связанный с оценкой ситуации, производимой и сознанием, и «зверем» совместно. Рассудок — сидит в этой конструкции на «птичьих правах и приставном стульчике». С высокой «типа наукой» психологией — данная суровая реальность соприкасается крайне мало.

— В смысле?

— Психология — обращается преимушественно к «разуму», хотя в действительности — живого человека тащат по жизни «чувства».

— Но, встречаются же и исключения…

— А как же!

— И что тогда?

— Как называется, когда компьютер перестает реагировать на «аппаратные прерывания»?

— «Зависание»… — Лев Абрамович ловит мои мысли на лету, — Надо давить «Reset» и перезагружаться… Мало ли, что он там, внутри себя, удумает… А вдруг — вирус активизировался?

— И где у живого человека находится кнопка «Reset»? — молчат… даже Ленка молчит.

— Ну и лексикончик у вас, Галина… — меланхолично прокомментировал каудильо, — Сколько высших образований?

— Четыре! — очнулась Ленка, — У дедушки, у мамы с папой и, как бесплатное приложение, своё собственное! По себе знаю, что это за жуткая штука, расти в семье потомственных инженеров… — и закатила глаза, изобразив жутко замордованную бытом и семью гномами Белоснежку, — А насколько тяжелое детство выпадает внучкам академиков — просто не передать словами… «За бугром» — меня постоянно принимали за «русскую шпионку»… Твои родаки — спецы по электронике? — осталось молча кивнуть, — Сочувствую! Оттого в кулинарию подалась?

Раз, два, три… восемь, десять… девятнадцать, двадцать… На граничащие с хамством выпады — я не отвечаю принципиально… Но, злопамятность у меня «питерская». Отомщу, забуду и ещё раз отомщу… Зря она меня так. Звонок телефона грянул удивительно кстати. Четвертый час утра… Интересно, кому не спится в ночь глухую?

— Але-е-е… Кого надо? Что?! — сам по себе голос Ахинеева в трубке, не чудо. Он частенько дежурит на узле связи и вполне способен позвонить одинокой женщине в разгар «тихого часа», — Не поняла… Повторите. Даю! — так бы и сказал, что ему завхоз нужен. А то удумал — «Можно мне к вам присоединиться?» Остряк самоучка…

— Галочка, вы разрешаете? — и завхоз туда же… Наверное, сумасшествие нашего главного оратора заразно.

— Куда? Здесь и нам самим шевельнуться негде!

— Он не лично, а виртуально, по «громкой связи»…

— ???

— Куда вы засунули «матюгальник»?

— ???

— К вам солдатик сегодня… — помялся, осознав произнесенную глупость, — пардон, уже вчера… приходил?

— Ну… Я не помню… — у меня, в тот момент, мысли оказались заняты совершенно другими проблемами.

— Гляньте у входа… Белая картонная коробка, — действительно, стоит. Получается, не заметила. Или забыла.

— Подайте её сюда! Я быстренько… — на свет появился никелированный мультитул, — Ага, тут и так можно…

Привычный рыжий ТА-57, прощально щелкнув крышкой, исчез в упаковочной таре. Его место занял… гм, пластмассовый ящик с решеткой громкоговорителя, внешне похожий на дешевый приемник проводного радио.

— Где у вас розетки на 220 вольт? Нашел… — ящик засветился сигнальной лампочкой и тут же — переливчато засверистел. Завхоз нажал клавишу, — Да… Прием нормальный… Слышно… Теперь, проверь вызов… — что это?

— Селектор! Раскопали в завалах целую транспортную упаковку. Теперь всем, у кого на объекте есть электрическая сеть — ставим их вместо телефонов. Батареек осталось предельно мало, пока не придумаем замену — надо беречь химические источники питания. А у вас, в «модуле» — целый исправный «бесперебойник».

— И как мне теперь этим агрегатом (во внутреннем словаре нет подходящего термина) пользоваться?

— На крышке — всё написано. Селектор — тот же самый телефон, только без трубки и громкоговорящий. Жмите во-о-от сюда… — моим пальцем утапливают мягкую клавишу, — Всё, готово, общайтесь!

Вопросов — больше чем ответов. Ладно… Если сам Ахинеев рвется принять участие в наших полуночных посиделках — пусть попробует принести пользу. Его первого и спрошу. В голове не укладывается…

— Был же нормальный телефон! Зачем?

— А это что? — немедленно прохрипел ящик голосом Ахинеева, — Чем хуже? Даже удобнее. Трубку к уху не надо прижимать. Обе руки свободные. Многим — нравится…

— Ваша фигня с динамиком — вообще не телефон! Разве допускается подключать к телефонной линии что-то кроме телефона?

— Хотите сейчас об этом поговорить? — теперь ящик вкрадчиво шепчет, словно дорогой психотерапевт, — Когда вы рассуждали о сходстве между мозгом и компьютером — я молчал… Но, есть предел даже ангельскому терпению!

— Что не так? — теперь, по крайней мере, ясно, что наше толковище, с самого начала подслушивал… и наверняка «писал»… один лысый и толстый «борец за права и свободы».

— В первом приближении, — снова захрипел ящик, в котором завхоз что-то начал крутить на задней стенке, — ваша, Галина, аналогия — правильная, — голос говорящего стал более естественным, — Но выводы — ни в дугу… О какой «перезагрузке» можно говорить, если обсуждается живой организм? Что для биологии нервная система? Функционально?

— Это связь…

— Замечательно! — ящик перестал хрипеть, чистый нормальный звук, — По какому главному параметру надо оценивать качество работы связи? В широком смысле, для всей номенклатуры случаев? Пример — перед вами.

— Главный параметр работы связи — бесперебойность… — чужие, когда-то услышанные слова, — И что с того?

— Возникает совершенно иной «концепт» формирования живой нервной системы. Никакой кнопки «Reset»!

— А почему? — немедленно отозвалась Ленка, — В кино показывают…

— «Прерывание» исполнения «основной программы», в критически важный момент, для живого существа — это верная смерть!

— Тогда как?

— Я же и объясняю, — удалось вернуть себе внимание аудитории, — Все «программы» у человека работают в «параллельном режиме». При сбоях одной — немедленно перехватывает управление другая. И жизнь продолжается.

— Многократное резервирование… — подтверждает ящик, — как в системе управления баллистической ракетой. Если «прерывание» шокирующей силы — работает аварийная схема. Так рефлекс отдергивает руку, коснувшуюся горячего чайника, много раньше, чем успевает отреагировать мозг…

— Короче, в чем моя ошибка? — если уж Ахинеев к чему-то прицепился — надо стиснуть зубы и перетерпеть.

— «Компьютерная» аналогия — скороспелая… Она скверно отражает внутреннюю логику «главной системы жизнеобеспечения» человеческого организма, — затяжная пауза намекает, что удаленный участник дискуссии ждал возражений, — Раз молчите, объясню. Во-первых, прогресс не такой быстрый, как многим мерещится… На «доведение до ума» любой прорывной технологии — надо порядка 150 лет… Только на понимание, куда должна двигаться технология, тратятся жизни 3–4 поколений. Во-вторых, прогресс идет не в космической пустоте, а в соперничестве-противоборстве с конкурирующими «системами жизнеобеспечения», которые были раньше.

— Так нет у нервной системы других аналогов!

— Галина, вас обманули… — это поклеп на моего родного отца или что? — Вычислительная техника породила устройства сравнимые с живым организмом по сложности. Но функционально, она только-только оформилась. Имеются системы гораздо более древние, органично встроенные в человеческую цивилизацию тысячи лет. На них — обсуждаемые сейчас явления моделируются нагляднее. Ближайший пример — связь, — ох, я так и знала…

— Ну, с некоторыми оговорками…

— Никаких оговорок! — рявкнул и, кажется, чуть подпрыгнул говорящий ящик, — Сами же сейчас умничали, что любое государство — своеобразный «квазиорганизм»? В вашем возрасте пора учиться додумывать мысли до конца, — интересно, а Ленка-то чего покраснела? — Нервная система государства — это его сети связи… Назовите мне хоть одну из них, сегодня, в век электроники, «отмершую по старости»… или «за полной ненадобностью»…

— Нет таких! — вполголоса подтвердила филологиня, — Даже древняя «голубиная почта» — до сих пор в ходу.

— Причем, все эти «сети» — друг дружку дублируют, дополняют и подстраховывают «в реальном времени»?

— Нечеловеческая логика… — приходится с ним согласиться, — Но, они же совершенно не унифицированы!

— То есть?! — почти по человечески удивился ящик, — С чего вы взяли? — блин, совсем забыла, что Ахинеев бывший связист.

— В любых точках «взаимных стыков», — открыл рот, отмалчивавшийся каудильо, — все современные сети связи унифицированы идеально. Телеграф — с почтой. Почта — с телефонной связью. Телефон — с Интернетом…

— Потому, что связь — это жизнь. А прекращение работы связи — это смертный приговор. Что организму, что обществу. Хотя каждая (!) из разновозрастных сетей — действует так, словно она самая главная и единственная.

— Не складывается — полная ерунда, получается! — кажется, удалось подобрать веский аргумент, — От разной биохимии — организму никуда не деться. Она первична… А в технике — любые стандарты устаревают на глазах, — тут меня не обдурят, вся эволюция «компьютерной эры» прошла перед глазами. Насмотрелась, наслушалась…

— Кхе-е-е… — подавился ящик, — Эрудиция у вас… Это, молодые люди, вы от безграмотности несете. Видели, как полевой телефон с внутренней «сухой батарейкой», только что, одним щелчком, заменили селектором? Что принципиально изменилось? Ведь абсолютно же, в рамках логики, разные приборы. И — нормально работают…

— Так они оба современные… — подала голос Ленка.

— Ответственно заявляю, — провозгласил ящик, — что если сюда подключить музейный телефон времен Александра Белла — он будет работать ничуть не хуже… Полная преемственность по сигналам — сохраняется третье столетие.

— А если взять телефон с номеронабирателями? — продолжила Ленка безнадежный спор.

— Такие, в полевых условиях не применяются. Им нужна станция с центральной батареей. И тем не менее…

— «Полная преемственность по сигналам…» — дернул меня за язык черт, — В условиях лавинообразной смены элементной базы каждые 10–15 лет и полной смены принципов организации связи?

— Так точно! — отозвался ящик, — Возьмите «кремлевскую ветрушку», образца 1922 года, из мемориальной квартиры Ленина в Москве. Подключите к современной городской АТС… Всё заработает. Это же связь! Стандарту — почти 120 лет, но он продолжает действовать…

— А наоборот?

— В смысле?

— Если современный телефонный аппарат, с кнопочным номеронабирателем, процессором и радио-трубкой попадет в восьмидесятые годы XIX века… или когда там появились первые АТС? Там же — тональный набор!

— Вы хотели сказать — «в том числе», — Снисходительно прокомментировал ящик мой отчаянный выпад, — на нижней крышке корпуса самого суперсовременного телефона — есть рычажок переключатель «pulse-tone». Или, аппарат при подключении определяет тип АТС самостоятельно, делая правильную настройку автоматически… У вычислительной техники, в данном смысле — ещё всё впереди. Голимый новодел, страдающий от «детских болячек»!

— Зачем вы это нам рассказываете?

— Сейчас сами догадаетесь. Всё познается в сравнении. Компьютер живым существом не является. А наше расположение (как совокупность людей и техники) — вполне. Сколько независимых систем связи одновременно задействовано, прямо здесь и сейчас?

Это он хватил… По уму — для пересчета и пальцев не хватит… Телефон, носимые радиостанции, сигнальные ракеты, сирена, громкоговорители на столбах, выстрелы в воздух, на крайняк — крики о помощи, туда же… Кстати, относительно сравнения — у Ахинеева железная логика. По телефону или радио — передается связная информация, требующая осмысления. А вот если я сейчас высунусь и заору (типа меня живьем едят) — лагерь встанет на уши мгновенно. Аналогия прозрачная…

— Я врубилась… — хриплым тоном буркнула Ленка, — Крепко закручено!

— Тогда, копаем глубже, — бодро отозвался ящик, — Имеются ли способы аккуратно, не повредив организм, его сигнальные системы «чуточку придушить»? С современным обществом — так уже не получится. Его сети связи работают на принципиально разных физических принципах. В телефонии, например, «запас прочности» — примерно восьмидесятикратный.

— Как такое можно определить? — внезапно заинтересовался Соколов… Спасатель…

— По диапазону условий, в котором сохраняют полную работоспособность периферийные устройства. Самые обыкновенные телефонные аппараты, с механическим номеронабирателем, нормально действуют при перепадах напряжения в линии от полутора (!) до 120 вольт. То есть, при разнице уровней питания — в 80 раз! А как у нас, в том же смысле, обстоит дело с человеческой биохимией?

— С биохимией — всё печально, — а действительно, мысли в голове сложились — Крайне узок «тепловой диапазон» разумной жизни! Рабочая температура нервной системы (включая мозг) +36,6 градуса Цельсия. Точка «минимальной теплоемкости» воды, если кто не знал… Так организм пытается экономить энергию. Человек теряет сознание — когда мозг нагрет выше +41 градуса и бредит — при +40 градусах… Если температура упала ниже +32–34 градусов — мозг обычно впадает в ступор, при +29–30 градусах — наступает кома, а при +26–27 градусах — смерть (от остановки дыхания). Это при том, что все остальные органы сохраняют жизнеспособность при охлаждении до 10–15 градусов и гораздо ниже… Не менее «убойно» на нервную систему людей действуют простое падение уровня сахара в крови, легкий избыток или нехватка кислорода… и тому подобные «небольшие проблемы»… Например, отсутствие в пище смешного количества важных веществ и микроэлементов (триптофана или йода)… Или — скромный дефицит «незаменимых» аминокислот (белковое голодание)… Ой!

— Кажется, дошло, — удовлетворенно прокомментировал ящик мой ответ в неподражаемой ахинеевской манере, — Просим продолжать лекцию! Я тоже послушаю…

— Короче, аналога кнопки «Reset» у человека нет. Зато имеется как минимум «тройное резервирование», — говорящий ящик сразу иронически хмыкнул и это он совершенно зря, — Если угодно — у человека — три «души» (как учат великие и ужасные древние египтяне). Любое наше телодвижение возможно, только когда его одобрят все три «сигнальные системы» мозга одновременно. И «человек», и «зверь», и «рефлекторная моторная память», доставшаяся нам в наследство от рептилий… Представляете?

— Прямо, как у боеголовки ядерной ракеты, падающей из космоса на конечном участке траектории, — поддакнула Ленка.

— Но! В момент смертельно опасности, требующей немедленных действий — развивается конфликт между «сигнальными системами»… и человек — «впадает в ступор». Ещё говорят «его хватил столбняк». Крайне интересный момент, кстати. Дело в том, что «реакция» должна непременно ощущаться как «правильная». А у каждой из «сигнальных систем» понятие о «правильном» — своё собственное. И уж тут — кто быстрее… Логический ум, чутьё зверя или вбитые тренировками рефлексы… Но! Образно выражаясь, полная уверенность в себе одной «сигнальной системы» вынуждает «согласиться» остальные. У каждого человека — оно выходит по-своему. Так сказать, «вылезает наружу самое нутро». Что и наблюдаем… Кто-то первым встает под огнем из окопа… А кто-то — брякает про пирожки с ливером…

— Круто! — согласился ящик, — Приятно пообщаться с интеллигентными людьми… А в чем проявляется упомянутая «рефлекторная память»? Я чисто ради уточнения терминологии…

— Трудно описать в двух словах… Ну, например, известны случаи полной утраты человеком личности. После травмы или болезни. Так вот — почерк и походка, у выживших после тяжелой контузии — остаются прежними. Даже, если они потеряли память и абсолютно забыли себя, впадали в младенчество, заново выучились ходить и говорить… Грубо говоря, это — «записывается в детстве на всю оставшуюся жизнь».

— Ясненько… А чем недоволен Смирнов? Матрос Ким — показал отменную выучку и владение вбитыми на тренировках навыками рукопашного боя. Это же и есть «рефлекторная память», да?

— Сытый и здоровый человек, в острой ситуации (независимо от того, прав или ошибся, склонен поступать решительно и чужого мнения не спрашивать. Некогда! Поэтому любая власть подобных ситуаций панически боится. А к людям, успешно преодолевшим свой страх — относится очень настороженно. Как к опасным смутьянам… Будь то «профессиональные революционеры» или «робинзоны».

— Проще сказать, вашими стараниями — мы «малость перекормили служивых», — съязвил ящик, — «Ожил я, волю почуяв…» С точки зрения начальства — пора бы нижним чинам паек и урезать?

— Вот же прицепились вы к человеку… — поморщился каудильо, — Ну, да… Есть эта слабость у многих. Хочется повелевать и руководить, карать и миловать… И причем тут «английские методички»?

— Вячеслав Андреевич, — посерьезнела Ленка, — Ведь вы сам эти «методички» читали. В популярном изложении… «для недочеловеков»… George Orwell, «1984», помните?

— Что именно? Книжка толстая…

«— Уинстон, как человек утверждает свою власть над другими? — Уинстон подумал.

— Заставляя его страдать, — сказал он.

— Совершенно верно. Заставляя его страдать! Послушания недостаточно. Если человек не страдает, как вы можете быть уверены, что он исполняет вашу волю, а не свою собственную? Суть власти состоит в том, чтобы причинять боль и унижать… И всегда — запомните, Уинстон, всегда будет опьянение властью, чем дальше, тем сильнее, тем острее… Всегда, каждый миг — будет пронзительная радость победы и наслаждение оттого, что ты мучишь беспомощного врага. Хотите образ будущего? Вообразите сапог, топчущий лицо человека — вечно!»

— Не хочется верить…

— Посмотрите на проблему с «обезьяньей» точки зрения. Знаете, как выражался лично Бехтерев? — она наморщила лоб, — Вся эта ваша «борьба за свободу и справедливость», когда-нибудь будет изучаться студентами, как «история болезни» толпы буйнопомешанных, нахватавшихся миазмов психических микробов… Вот!

Соколов попытался встать… Очередной раз стукнулся головой… Шумно осел на своё место и ограничился тем, постучал по болтливому ящику пальцем. Динамик противно заквакал, эхом отозвавшись на эти действия.

— Что там у вас? — осведомился Ахинеев с другой стороны линии.

— Из гражданина начальника — бибизьяна наружу рвется, — едко прокомментировала филологиня, — Задело?

— Почувствовал, — невпопад буркнул каудильо, — Ваша правда… И как мне теперь с этим жить?

— Привыкнете, — невозмутимо отозвался ящик, — Все мужики с «этим» живут. У женщин — оно слегка иначе. Галина, не отмалчивайтесь — скажите веское слово утешения. Вы ведь знаете, почему он наверняка справится?

— Знаешь? — сделала большие глаза Ленка (никогда не поймешь, играет она или по настоящему удивляется).

— Современное человечество делится на подавляющее большинство (90–95 %) так называемых социализированных» людей, которым всю жизненную стратегию диктует «первая сигнальная система» и маргиналов, у которых «интеллект задавил физиологию». Эти, так сказать, «живут умом». Основной контингент Проекта — состоит из маргиналов, типа Кима… Их не интересует возможность поглумиться над врагом, им надо — что бы врага вообще не было в живых. Такие кадры, даже в детстве, если бьют, то — как убивают. Есть у вас и другие характерные признаки…

— Галочка, я не ослышался? — оживился завхоз, — У нас? — ладно, поясню…

— Например, вы, все трое. Люди разного возраста и судьбы. И, тем не менее, имеете одинаковые антипатии.

— Футбол-хоккей они не любят… — хихикнула филологиня, осеклась, и уже по настоящему дико уставилась на меня, — Ким, кстати — тоже… И вообще… А Смирнов с Шимановичем — наоборот… Они, ещё летом, пытались организовать несколько футбольных команд из «основного» контингента, «инженеров» и «срочников»… Глухо!

— Помню, — поддакнул говорящий ящик, — С хоккеем, у них тоже не вышло. «Трус не играет в хоккей!» Хе…

— Забава для дебилов… — так же невпопад буркнул Соколов, продолжая прислушиваться к себе, — И танцы…

— А обезьянкам — нравится… А обезьянки считают тех, кто не играет в футбол-хоккей — «недочеловеками»…

— Нормально… Ранговый голод — требует обязательного выхода в форме соревнования за доминирование…

— Иначе — война «всех против всех»? — поднял на меня глаза каудильо, — Ну, ваше «полярное бешенство»?

— Или новый 37-год, — прошептала Ленка…

Вот кому бы, в данном контексте помолчать про 37-й год, так это внучке «секретного академика». Тема «Большого Террора» — настолько громадна и многослойна, что свести её к одной или нескольким примитивным схемам — детская наивность на грани клиники. Выгнать бы так и не выросшего ребенка из-за стола, где ведут взрослые разговоры, да насильно уложить спать и подоткнуть одеялко, что бы не ухватил за бок «серенький волчок» (пардон, «кгававый Стален»). Хотя, и упомянутый мотив — по документам эпохи прослеживается. Кстати, пока не забыла…

— Вячеслав Андреевич, пистолет Шимановича уже нашли? — каудильо диковато на меня покосился.

— Какой ещё пистолет?

— Обыкновенный, табельный… Он ведь вашего корейца убить собирался (снайпер мне — ни разу не друг, но представился отличный случай проявить великодушие). Покуражиться, довести до потери самоконтроля (под видеорегистратор) и безнаказанно пристрелить… Как старший по званию и гордый «представитель белой расы», подвергшийся неспровоцированному нападению… Оттого и бубнит, как заведенный, заранее придуманную «домашнюю заготовку» про «внезапно взбесившегося азиата». Случай-то — совершенно типичный.

— На видеорегистраторе ничего подобного нет…

— Есть! — точнее, должно быть, уж эти-то штучки я знаю, на курсах по стрелковой подготовке насчет «типовых подстав» просветили, — Он зачем-то пистолет наготове держал. Одной рукой — «пробил фанеру», а другой — готовился немедленно пристрелить «нападающего». Думаю, по механически заученным правилам ведения рукопашного боя — кореец должен был на рефлексе попытаться поставить «блок», что со стороны, при некоторой ловкости исполнения, на его же видеорегистраторе (!) смотрелось бы «попыткой покушения на офицера». Проверьте самые первые кадры.

— Непременно… Только зачем? Пошло-то не по вашему… Ким ему, без разговоров, сразу «с ноги» засветил… — раздумчиво проговорил Соколов, — Он что, получается, заранее знал? Догадывался? Черт знает, что у нас творится!

— Во-первых, не «он», а «зверь». Во-вторых, в отличие от деревенщины Шимановича, у Кима — хорошая интелигентная семья. Мальчик — «небитый». Поэтому, от неспровоцированного удара — его «зверь» проснулся мгновенно. А теперь, задним числом оценив ситуацию — он сам решил никому не говорить про улетевший в снег пистолет… Это же, согласно недавним прецедентам — старлею трибунал и верная смерть. Не?

— Угу… — каудильо задумался, — Вы что, предлагаете спустить дело «на тормозах»?

— Вам решать. Я информирую, как преломляется понятие «справедливости» у людей при обильном белковом питании… Убийство «врага» по малейшему поводу (и без оного) — важная часть упомянутого «понятия». Кто «враг» — у «социализированных особей» вида Homo Sapiens решает «зверь».

— Кх-х-х-ммм! — прокашлялся говорящий ящик, — Я вам нарешаю! Гуманисты тряпочные…

С замечательным умением товарища Ахинеева кратко и убедительно смешать любого человека с дерьмом, железной логикой отметая любые возражения — коллектив, совсем недавно, познакомился. А майор Логинов, через этот талант — пострадал летально… Надо понимать — некоторые сделали из факта далеко идущие выводы.

— Вячеслав! — снова заскрипел селектор, — Отгадай с трех раз, почему Ким ничего не сказал про пистолет?

— Галина, вроде бы предположила… — попытался увильнуть в сторону каудильо.

— У неё нет соответствующего жизненного опыта… — парировал говорящий ящик, — Незачет! Спрошу иначе. Почему наша «белокурая бестия», считающая себя пупом земли и местами «сверхчеловеком», от Кима удрала?

— Внезапность действует ошеломляюще! От неожиданной опасности нормальный «зверь» (живое существо в дикой природе) — драпает со всех ног. Кто своими руками хулиганов гонял — тот знает, — чему-то улыбнулся завхоз, — Если, первым же ударом, свалить хоть одного — все остальные сразу разбегаются. Ну, или выстрелить пару раз… поверх голов… Это неважно. Они ведь — покуражиться над беззащитным собираются, а не умирать…

— А ещё? — издалека заострил тему Ахинеев, — Чего Шиманович зассал до мокрых штанов? Не дурак же он.

— После выбитого из рук пистолета гражданин догадался, что парой сломанных ребер — уже не отделаться и вот прямо сейчас — Ким его начнет убивать. По-восточному — трудолюбиво, старательно, с изощренной выдумкой, — пробурчала Ленка, — Насколько я разбираюсь в корейцах…

— Да откуда у «зверя» — выдумка? — эх, ничего-то каудильо из моих объяснений не понял, только сделал вид…

— Вячеслав Андреевич, вы хоть раз — в цирке были? Укротителя тигров там видели? — попробуем так.

— А это к чему?

— Кто на арене сильнее и опаснее, стая кровожадных хищников или одинокий человек?

Соколов не стал отвечать сразу. Это радует… Видимо, хоть что-то из услышанного у него в голове отложилось.

— Почему цирковые тигры (которые большие и которых много) — боятся даже тронуть дрессировщика? — это принципиальный вопрос, между прочим… Прикладная зоопсихология.

— Можно я?! — опять встряла филологиня, — Во-первых, они человека не понимают. Во-вторых — он быстрее. Банально выше скорость реакции… Тигр ещё только задумал нехорошее, я ему уже стеком по носу — раз! И всё. Причем, бежать некуда. Или — сиди на тумбе, или — прыгай в горящий обруч. Дрессировщик — страшнее всех.

— Потому, что он — каждый день ест мясо, а тигров — специально кормят кашей? — логика в сказанном есть…

— И это тоже. Эффект комбинированный. Но, важнее непостижимость и убийственная быстрота противника.

— Щас — тоже скажу! — захрипел говорящий ящик, — Что знаю, по своему опыту… Галина правильно описала, что если интеллект задавил физиологию, то «зверь» живет в человеке тихо. Он там не просто живет — мы с ним ещё и общаемся. Правда, невербально. «Первая сигнальная система» говорить не умеет. Зато у нас с нею общая память! Причем, скотина ей ещё и пользуется, по своему разумению… А если не уследить — может наворотить дел. Например, я (как «вторая сигнальная система»), бить живого человека сапогами по коленным чашечкам не стану. Представляю характер травмы и тяжесть её последствий. Мне людей жалко. Зато «бабуину» — пох! Тоже проверено… А с другой стороны, может быть, он тогда был и прав? Трое качков на меня одного — это немного рискованно, для «честной драки» без оружия, не? Ничего, справился… Как тут уже говорили — «кино поглядел». Я считаю, что за драки, секс и всякие силовые упражнения (вроде как перепрыгнуть забор, убегая от бешеной собаки) — в моем организме отвечает именно «бабуин». И никуда от него не деться. Остается получать пользу…

— Непонятка, — скрипнул завхоз, — Если Ким собирался старлея убивать, так чего «макара» не подобрал? Или боевой транс — стрелять не позволяет, только руками-ногами драться? Взаимоисключающие умения? А может — «обезьянке» тупо нравится людей мучить? Опасный выходит симбиоз. Галочка, что скажете? — я открыла рот…

— Ни хрена! — снова захрипел ящик, — Это у тебя, Лева, по «конституции теловычитания» — не было случая сравнить. Прекрасно «бабуин» стреляет. Особенно из короткоствола, да на вскидку. У меня «вторая сигнальная система» снайпер-целевик. Аккуратно целимся, внимательно учитываем все поправки и плавненько тянем спусковой крючок… А вот подсознание, или ваша «первая сигнальная» — скорее «стендовик». Как ковбой, палит «от бедра»… Говорю же — память у нас общая. Всё, что отвечает за быструю и точную моторику — это его.

— Я уверена, что кореец действовал хладнокровно и сознательно. Хотел — прикончить непременно «своими руками», — пора мне хоть в этом вопросе поставить точку.

— В свою очередь — озверел от ненависти?

— Угу… — не знаю, как мужикам про такое «озверение» объяснять, слов не хватает.

— Тут, люди, дело хитрое… — пришла мне на помощь Ленка, — Я, в Москве, близко пересекалась с корейцами так сказать «первого сорта». Не рыночными торгашами, а нормальными, что и при Союзе в университетах преподавали, и сегодня… Ким — мыслит похоже. У этой категории азиатов, рукопашный бой — часть их «национальной культуры». Как они сами объясняли, в схватке, у мастера — фантастическое богатство выбора, буквально мысли разбегаются. Можно — стукнуть, можно — ущипнуть, можно — подцепить или дернуть. Например, двумя-тремя пальцами за переносицу, как за ручку чемодана и пофиг, что при жизни у противника по обе стороны носа были глаза. Так — очень удобно ломать шею. От приступа дикой боли в глазницах клиент теряет сознание, роняет оружие и сам дергается телом в лучшем виде, только голову надо правильно придержать… А по-быстрому — хорошо, без затей, ткнуть пальцем в глаз и убить на месте. «Утлый сосуд есмь человек…» Рукопашнику есть из чего выбрать…

— Я и говорил, — подхватил селектор, — Шимановича спасло только то, что Ким до его хитрой рожи в самом начале не дотянулся… Дуракам везет.

— Вы уверены? — каудильо наконец-то проснулся, — Я так понимаю, что это пока только «первые звоночки»?

— Угу… Точно так же, в 1918 году — начиналась Гражданская война… С взаимной ненависти вооруженных людей в форме, раздражавших друг друга одним фактом своего существования… аж до судорог и зубной боли.

— И какие варианты вы предлагаете? — ну, чего уставились? Нашли себе «надежду и опору»… Я не политик!

— Хорошие решения — отсутствуют вообще. Коллектив, с самого начала, не слажен… катастрофически…

— Однако, четыре месяца мы как-то вместе прожили и друг друга не перекусали? — что-то завхоз тупит…

— «Как только люди перестают бороться за жизнь — они сразу же начинают бороться друг с другом» — Ленка, со своей замшелой цитатой, на сей раз, попала в точку… — Или такая формулировка слишком поверхностна?

— Более точно — «Голодные и перепуганные — борются за жизнь, а сытые и смелые — за справедливость…» Не известно, что страшнее… У нас, в малом масштабе, сейчас — повторяется тот же самый «кризис идентичности», который привел в 1918 году сначала к «Триумфальному шествию Советской власти», а потом — к дикой бойне…

— Продолжавшейся до полного самоистребления запасов «социального динамита», самых активных, с обеих сторон.

— Галочка, вы хотите сказать, что НЭП и наставшее при нем относительное изобилие — стали только короткой отсрочкой?

— Хочу! — не-а, завхоз у нас всё же самый сообразительный, — Как раз по причине абсолютно непривычной отечественному населению и властям «поголовной сытости», — ну, знаю я, чо…

— Она права! — твердо заявила филологиня, — Я читала газеты и журналы 20-х годов. Там, с каждым днем, росла просто бешеная общественная активность. Примерно к концу 1927 года — всё уже натурально закипало, как в гнилом паровом котле! Демонстрации, «петиции», митинги, доносы в прессу и в «органы», партийные «чистки», открытые процессы… Короче, вот-вот должно было рвануть!

— «Дикой энергии» требовался срочный выход? Пока опять не полыхнула «война всех против всех»?

— Ага! Коллективизация, если верить воспоминаниям Молотова, опубликованным в 90-х годах — потенциально виделась руководству СССР предприятием многократно более опасным, чем недавно отгремевшая Гражданская, — достаточно малоизвестный исторический факт, между прочим…

— Но они таки выкрутились, — подбила итог Ленка, — Замутили «десятилетие террора». С конца 20-х по конец 30-х годов… Канализировали избыточную общественную энергию — в репрессии…

— А иначе, без репрессий и битком набитых лагерей — никак? — осведомился завхоз…

— Никак! Кто не верит — смотрим на современные США. При душевом потреблении мяса 130 килограммов в год (мировой рекорд) у них же — максимальное в мире число заключенных в тюрьмах. Хоть в относительном, хоть в абсолютном значениях. Зеков в Штатах сейчас больше, чем в СССР времен расцвета ГУЛАГа! С конца 40-х годов (времен «маккартизма» совпавших с наступлением для США «эры процветания») — американские граждане судятся, пишут доносы в ФБР и «стучат» друг на друга в полицию, как безумные… В свободное от шопинга, TV, спорта, местных выборов, участия в международной политике и других забав время, естественно…

— Народу всегда надо одного — «хлеба и зрелищ», — сделал вывод завхоз, — А если дать вдоволь только «хлеба», то «зрелища» он организует себе сам. Вашингтон учел наш грустный опыт?

— Так они даже и не скрывали… Благодаря гиперразвитой «индустрии развлечений» в США (и на Западе вообще) — научились выпускать пар «общественной активности» в свисток. Все люди — усердно за что-то борются, аж пыль столбом, но совершенно безопасно для властей…

— А в вашем Высоком Средневековье, с той же целью, устраивали «охоту на ведьм»?

— Наверное. Поиск и коллективная травля «не таких как я» — занятие увлекательное. Я же говорю, удачные «социальные технологии» во всем мире копируют мгновенно, только треск стоит.

— Ерунда! Из каждого безвыходного положения есть, как минимум, три выхода! — ожил говорящий ящик. Володя, кстати, то же самое утверждал, — Галочка, огласите весь список, пожалуйста!

— Ну, развить с нуля свою «индустрию развлечений» СССР 1927 года — объективно не мог, хотя и мощно «вкладывался» в разработку полностью отечественной системы «звукового кино»…

— Опережая по уровню американцев лет на десять, — поддакнул селектор, — Извините…

— Не за что. Я же говорю, хорошо зарекомендовавшие себя на практике «социальные технологии» — перенимаются мгновенно. Большевики, по части пропаганды, быстро заткнули за пояс весь мир… — Ленка чему-то довольно разулыбалась.

— А дед не хотел мне верить, что пиндосы в 30-х слизали свою «социальную систему» у нас! Хотя в культурологии — это общее место. Отчего, кстати, к 40-м годам возникло такое резкое неприятие. СССР и США — выглядели друг для друга «взаимными карикатурами». У нас — фантом «дружбы народов», у них — такой же точно фантом «национальной толерантности»…

— И на почве схожести они «подружились» против Третьего Рейха? — скептически осведомился завхоз, — Мне кажется, в «немецком наследии» янки после войны тоже крепко поживились. Взять то же радио…

— Обман зрения! — гаркнул говорящий ящик, — В нацистской Германии народ слушал что хотел, а в СССР и США — только «внутреннюю трансляцию». У нас — «проводное» вещание, в Штатах — на средних волнах. Массовые радиоприемники у американцев только средневолновые. Через океан вражеская пропаганда на средних волнах не достает. А за владение коротковолновым приемником — вздрючит ФБР…

— Но свой Голливуд с индустрией шоу-бизнеса — Советский Союз в 20-х не потянул, — продолжила Ленка, — Да и потом… Про «Малофильмие» слышали?

— Поэтому в СССР основной умиротворяющий эффект дали две меры — дополнение УК-1926 знаменитой 58-й статьей и срочное нагнетание военной истерии (не менее знаменитая «военная угроза 1927 года»)… До войны дело не дошло, но внутренний мир висел на волоске. Обращение ЦК ВКП(б) за помощью персонально к Бехтереву — задним числом это доказывает.

— Утопающий — хватается за соломинку! — рявкнул говорящий ящик, — Перепугались!

— Почему? — заинтересовался каудильо.

— В Гражданской войне активно участвовали несколько процентов населения страны. Гонялись друг за другом и дрались насмерть относительно сытые люди, получившие военную подготовку или реальный фронтовой опыт. Остальные — голодали и, как могли, выживали. Основные демографические потери послереволюционных лет — «не боевые». Умирали от болезней, от холода и от недоедания. Зато к середине 20-х годов — Красная Россия, впервые в своей истории (!), поголовно наелась досыта. А «военный всевобуч» — дал знание основ стрелкового дела большинству взрослого населения. Вдобавок люди начали свободно мечтать… Ведь, что есть «советская идея»? Можете смеяться, но если одним словом — то это «справедливость для всех без исключения». Во всех смыслах термина. То есть, если человека надо по справедливости грохнуть — его грохают и хоронят. Иногда — хоронят живьем. Без суда, в нашем современном понимании. Или — топят в сортире… Повторяю, исключительно по справедливости!

— Ох, и далековато вы, Галина, заглядываете. На годы и десятилетия вперед. А нам бы эту зиму пережить…

— Почему же «годы»? Период «скрытого озверения», на фоне обманчивого благополучия — исчисляют с разгона Учредительного собрания. Январь 1918 года… Активная фаза Гражданской войны — началась в мае 1918 года. Ровно через четыре месяца страна взбесилась… Почти «константа».

— Человеческая природа не меняется? — откровенно облизнулась Ленка, явно сочиняя в голове очередную «зубодробительную» статью.

— С какой стати ей меняться? Говорю же, любая новая цивилизация рождается за 3–4 месяца. Или — гибнет…

— Но-но-но! — завхоз гневно взмахнул руками (ухитрившись не сбить со стола ничего ценного), — Лично я собираюсь хоть немного пожить при коммунизме, между прочим… И если кто-то попробует мне помешать — пасть порву!

— Это — тоже оно? — обращенный ко всем вопрос Соколова застал кровожадного Льва Абрамовича врасплох.

— «Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов!» — захрипел голос Ахинеева в говорящем ящике, — Догадайтесь сами…

— Разумеется! Но, с ма-а-аленькой поправкой… «Острый опыт» 1918 года (да и 1991-го, кстати) — наглядно показал, что насильно освобожденные от «тяжкого гнета» народные массы (даже если их накормить, одеть, обуть и приняться учить грамоте с хорошими манерами) — в подавляющем большинстве — останутся такими же, какими они и были раньше. Злобными, завистливыми и потрясающе неблагодарными засранцами. Причем, первой их жертвой — станут наивные «герои-освободители». Просто потому, что «вековая мечта холопа» — самому стать господином. А идею свободы он тихо ненавидит…

— «Згинуть наші вороги, якъ роса на сонці… Запануемъ, браття й ми у своій сторонці!» — приторно-задушевным тоном «профессионального украинца» пропел завхоз, — Аутентично! Я своими глазами дважды наблюдал, как сбывалась эта «вековая мечта украинского народа». В начале 90-х годов и на Майдане. Чужая «вольность» — каклов (в широком смысле слова) раздражает до безумия… Поскольку больше всего им всегда хотелось «шановности». А их — пинками погнали строить коммунизм.

— Спасибо, — не знаю, как обращаться к селектору, — Теперь вспоминаем, какая мечта гнала и гонит 90–95 % «пролетарского «электората с «командирской жилкой» в военные училища и «армию мирного времени»? Та же самая, что погнала в Красную Армию «рангово голодных пролетариев» в 20-х годах… Нет, «старый режим» — они ненавидели люто. Но без всякого «классового» подтекста. Просто при царской власти — стать «господами» им не светило. А победившая Революция — дала жирный шанс…

— Надежду, после получения «командирских нашивок» (суррогата офицерских погон) — сразу начать наслаждаться реальной властью над живыми людьми и полагающимися командирам почестями.

— А применительно к Шимановичу — обрести возможность безнаказанно куражиться над младшим по званию «срочником», — поддакнул селектор, — Он ведь, именно за этим — в армию шел! Не воевать!

— Вообразите ужас, когда вместо вожделенного безропотного подчинения (максимум — жалобы «по команде» на злоупотребление служебным положением) — «их благородие» моментально начали бить ногами насмерть! Заодно учтите, что полковник Смирнов страх и возмущение Шимановича полностью разделяет… Тот же самый «психологический типаж», та же самая «командирская биография».

Вместо ответа — каудильо насупился. Ему можно только посочувствовать — Ахинеев спустить инцидент «на тормозах» не позволит. А покушение на убийство — не шуточки. Тем более — зафиксированное документально…

— Знаю, о чем вы думаете, — разорвал тишину селектор, — Фигня! Галина ошибается — убивать Кима старлей не собирался. Причем, «своё заслуженное» — уже получил. Служебного взыскания — ему на первый раз хватит…

— Откуда вам знать? — оживился Соколов.

— Видел я уже такие штучки! — в селекторе странно заскрипело, похоже, что Ахинеев на том конце линии усаживается поудобнее… — Вы ведь в обычной пехотной части «срочную» служили?

— Да… — кажется, неожиданное равнодушие председателя трибунала к судьбе потерявшего берега Шимановича, на каудильо подействовало оживляюще, — И что с того?

— А я — по специальности, связистом! Связь — крайне своеобразная организация… Единственная «служба» армии, в мирное время выполняющая «боевую» задачу. Контраст поразительный… Особенно с непривычки. Короче, пистолет, ради забавы упертый в живот подчиненному, для господ россиянских офицеров — нормальное явление! Они и при «совке» сходным манером развлекались.

— Как прикажете понимать? — меня равнодушие к безусловно «криминальному» инциденту тоже удивляет.

 — У вас не было случая сравнить! — жизнерадостно отозвался говорящий ящик, — Всё познается в сравнении. Я только что видеозапись смотрел. И вспомнил… Был у нас в батальоне связи лейтенант Гайворонский. Очень из себя «правильный» и «уставной». Его сразу «главным комсомольцем» назначили. Вечно собирал активистов, командиров и «исполняющих обязанности» взводных в Ленинской комнате, а потом часами пудрил мозги про умение «правильно организовать работу» с личным составом. Типа, даже пальцем солдата не тронь! Ибо — к самому отпетому хулигану следует найти индивидуальный подход и подобрать душевные слова… Перестройка, «новое мышление», то да сё… А «подводить под статью» — и думать не сметь! «Дисбат» де — калечит личность осужденного «за воинские преступления» необратимо, поэтому — с людьми надо работать мягче и уметь видеть человека в каждом двуногом скоте.

— Это и нам внушали, — растерянно отозвался каудильо, — Сержант особых прав не имеет, а отвечать должен за всёх.

— Так вот… Этот самый Гайворонский, власть, в любых формах — любил самозабвенно. Наслаждался каждой возможностью её проявить. Когда вел строй в столовую и обратно (от нашей казармы — метров семьсот) — отрывался по полной. Заставлял весь путь чеканить «строевым» и орать песни. И балдел. А при виде идущего шагом «бесхозного» солдатика — у него делалось сердцебиение… Непременно заставит бежать бегом… Или — найдет «нарушение формы одежды» и объявит взыскание. Или — придерется к небрежному отданию чести. Если не что-то похуже… Манеры «пробивать фанеру» — при Союзе ССР не поощряли. Но мерзкая повадка при каждой возможности «куражиться над младшими по званию» — цвела в полный рост.

— Наблюдали похожий случай? — догадался Соколов.

— Точно! Как я уже говорил — до казармы от столовой было далеко. А узел связи — в соседнем корпусе. Годами сложилась практика, когда на завтрак, обед и ужин с дежурства отправляют только одного связиста. А всем остальным — он приносит паек в судках. Подмены-то в аппаратных нет! Сокращенные смены! Каждый — пашет «круглые сутки за троих». В результате, солдатик с горячими бачками — сразу следует к месту несения службы, а от пения строевых песен и маршировки — преступно ускользает. Бравого лейтенанта, такая система — раздражала чрезвычайно. Все — должны быть «как один»! Сначала — марш в казарму, потом — на развод, потом — куда тебе положено. А что горячая еда в бачках, за время бессмысленной ходьбы туда-сюда, наверняка остынет (а если зимой — и замерзнет) — абсолютно не его забота.

— У офицера, отбывающего наряд «дежурного по части» — пистолет, — вставил Соколов.

— «Последний аргумент», да, — согласился говорящий ящик, — Или «статусная цацка». Возможность убить «за демонстративное неповиновение приказу». Что однажды и случилось. За харчами в столовую опрометчиво послали почти не говорящего по русски таджика. Уроженца рабочих предместий Душанбе. Службу, он как мог тащил, бензоэлектрические генераторы узла связи содержал в исправности (на «гражданке» работал трактористом), но грубого тона в свой адрес — не понимал совершенно. Сразу бил «обидчика», со всей дури… А потом — прыгал сверху ногами, в сапогах… и топтал, стараясь сломать ребра. Чудо, а не подчиненный, если кто понимает. Бандит в третьем поколении… Таких бы в зоопарке держать. Русского парня, за десятую долю аналогичных проделок — давно бы на зоне сгноили. Но «нацменам», при Союзе — везде была поблажка. Ибо — «меньшие братья» и типа «дружба народов»… Кстати, при всех упомянутых закидонах, гражданин по своему «понимал службу», от честных поручений, вроде похода за харчами — сроду не отлынивал. За что его, собственно, в коллективе и терпели…

— Начинаю догадываться, — ухмыльнулся Лев Абрамович.

— Короче, «рангово озабоченного» лейтенанта Гайворонского — рядовой Назаров в упор не видел и сами знаете, на чем вертел… Когда строй поравнялся с торцом здания узла связи — он из него вышел и, позвякивая котелками, по узенькой тропинке в сугробах, отправился «к месту несения службы». На крики «Стой!» и «Стой, я приказываю!» — даже не обернулся, — в динамике засопело, — Я всё ожидал, когда товарищ «комсомольский лидер» — покажет пример «выбора правильных слов» и «учета национальной психологии». Таки дождался… «Стой, стрелять буду!» Угум, так вот он какой — «мягкий подход» к подчиненным, со стороны советского офицера. Если бы не мороз и «ситуация» — заржал бы в голос… Как-никак мой подчиненный и я с ним общий язык ухитрялся находить без стрельбы. Но тут…

— Националы страшно не любят, когда на них грубо орут… — пробурчал завхоз.

— Во-во… Они и ответить могут. Назаров остановился, обернулся и удостоил «отца командира» нескольких коротких слов. «Сек тыр дым…», кажется… — Ленка моментально покраснела…

— Леночка, это очень неприлично? — встрял Лев Абрамович, филологиня лишь кивнула.

— Наверное, лейтенант тоже понял, — продолжил селектор, — Выдернул пистолет и пару раз пальнул в воздух. Но и сам Назаров — сообразил, что шутки кончились. Пожал плечами и вернулся в строй. Представляете, на какой тонкой волосинке в позднем СССР висела воинская дисциплина?

— Так в чем мораль? — теперь уже каудильо тупит…

— Галина объяснила про квашиоркор. От него мозги дуреют. А будь мой «агрегатчик» в полной силе, а не хитро стукнутый пыльным мешком по голове — он бы на пистолет прыгнул, не моргнув глазом… и лейтенанта бы в землю втоптал. Вот…

— Элексир храбрости?

— Скорее — «Озверин». А стрелять на поражение — лейтенант бы зассал. Подстреленный солдат «срочник» — это уже не понты, а верное «уголовное расследование» и крах карьеры… если не трибунал… Ему ведь тоже голову задурили.

Глава 42

Однако! При всей хамоватости собеседника — признаю. Ахинеев, прямо на дежурстве, со скуки, не отходя от пульта коммунтатора, разрулил нешуточную проблему. Аж на душе полегчало…

— Считаете, что Шиманович наедине угрожал матросу Киму пистолетом ради детского желания «безнаказанно сделать гадость»? — казенным тоном осведомился каудильо, — Не верю!

— Вам, Вячеслав, тонкую душу профессионального «боевого холопа» — не понять, — в тон откликнулся говорящий ящик, — Примите, как горькую реальность — среди нас завелись претенденты на титул «шевалье». Завтра, если мы с Леночкой сделаем выборку из записей «прослушки» — ахнете. Поциент, оказывается, горько страдал по поводу восторжествовавшей «диктатуры очкариков» и мечтал показать «зарвавшимся интелям», где зимуют раки… Подобный пыл — надо срочно остудить.

— И куда его теперь? «Холодной» — в расположении нет. А сразу вешать — вроде бы глупо…

— Во избежание, пока — сослать на «дальнюю точку»! Недостроенную. Две-три недели физического труда на свежем воздухе — помогут «благородному господину» слегка прийти в разум. А то, помнится, он ещё в «поход за бабами» собирался… На тот берег Байкала! По льду и морозу…

— Блин, ну вот зачем им это вообще было надо?! — страдальчески сморщился Соколов.

— Кому именно? — ехидно прищурилась филологиня, — Полковнику или старлею?

— Всем! — да-с, изрядно задолбали мы гражданина начальника своими выходками…

— Сейчас нам Галочка ответит… — ласково попросил завхоз, — Она знает. Её учили.

— Со времен возникновения первых государств и открытия бедного животным белком «рациона для дебилов», известна закономерность: стихийные бунты, восстания или революции, независимо от привлекательности лозунгов и таланта вождей — обречены на поражение, как только они начинают одерживать первые победы… Это — не парадокс, а железная логика и результат тысячелетних наблюдений. Управлять вдруг наевшимися досыта — невероятно трудно. Ещё совсем недавно спаянная железной дисциплиной голодная толпа, дорвавшись до трофейных еды и вина — за считанные дни теряла человеческий облик. Опускалась морально… Принималась грабить, убивать, насиловать… В каждом оживал личный «зверь», до того придавленный и безгласный. Высокие идеалы и благородные цели (ради которых эти же самые люди ещё вчера шли на смерть) — превращались в ничто.

— Если верить прессе, — тут же влезла Ленка, — то, примерно с 1925 года, едва-едва отъевшийся и начающий подниматься из разрухи СССР — захлестнул вал бытового беспредела. По улицам — толпами слонялись неизвестно откуда появившиеся (после кровавых революционных чисток!) хулиганы. Массовые драки на танцплощадках — приходилось разгонять войсками. А насиловали — прямо среди бела дня… Революционный пролетариат, крестьянство и трудовая интеллигенция — словно с цепи сорвались. «Как бы юмористические» рассказы Зощенко о типичных советских нравах времен НЭПа — это далеко не смешно. На самом деле — они сущий крик души. Освобожденное население Советской России, после удовлетворения базовых потребностей (согласно «Пирамиде Маслоу») — с энтузиазмом занялось обезьяньими «статусными разборками». Любые призывы к совести и «гражданской сознательности» — стали гласом вопиющего в пустыне…

— Очень скоро наступил момент, когда изможденное «бытовым террором», перепуганное уличным хулиганством и беспросветной дурью ими же самими выбранных начальников население — забыло про своё «освобождение от гнета». Начало мечтать о «твердой руке», способной «навести порядок», — подхватил мысль Лев Абрамович, — И оная «рука» — незамедлительно появилась, в лице советского государства (по размаху произвола — далеко переплюнувшего и буржуев, и царских жандармов)…

— Если вас послушать, то выходит, что не стерпев томительного ожидания, когда же начнется пьяное кровавое безобразие, удобное для «перехвата управления», — подначил каудильо, — бывшее начальство Проекта — потихоньку само «поехало крышей»… Причем — судит окружающих по себе. Так что ли?

— Всё повторяется, — невпопад отозвалась Ленка, — Всё давно известно, только никто не хочет знать… Взять, например, бешено популярный когда-то «рыцарский шансон» XII–XIII веков… То, что менестрели исполняли в замках, во время пиров, для благородных господ. На родном «окситанском» (это южный диалект «старофранцузского») — оно, наверное, звучит смачнее, но и русский перевод — доставляет… Зацените:

— Любовная лирика, если кто не в курсе… А вот — самая мякотка:

— «Сиривента»! Сочинитель и исполнитель — барон Bertran de Born (жил между 1140–1215 годами) из Прованса. Знаменитый рыцарь-трубадур Высокого Cредневековья и современник Ричарда Львиное Сердце…

— Это ещё что такое? — недовольно отреагировал каудильо, — Зачем оно мне сейчас?

— Вы же хотели знать содержание «секретной методички» Смирнова? — да-с-с… очень кстати филологиня припомнила старинный стих, ну — гениально попала в масть, — Нате! Это — примерно она самая и есть. Просто, морально устаревшая. Точнее, адаптированная «для носителей дописьменной культуры»… И перевод, конечно, отвратительный. Но «смысл» — сохранен. И ещё, на мой взгляд, для точной передачи «колорита эпохи», в конце, вместо богохульства — просится трехэтажный матюк…

— Ы-ы-ы! — хм, надо же, довелось своими глазами увидеть, как выглядит медицинский феномен «в зобу дыханье сперло». Не фотогенично, но живенько. Жаль, что главврачицы с нами нету…

— Леночка, что с вами? — всполошился завхоз, — выпейте водички!

— И ещё одна неточность, — будем вбивать в филологиню почтение к старшим, пока та не отдышалась, — Менестрелям — озвучивать информацию такого «уровня» было не почину… Разве что — трубадурам. Да и то… Этот ваш Бертран, похоже, привык где ни попадя «трепать помелом». С пьяных глаз, да под лютню — он прокукарекал на публике инструкцию «строго для внутреннего пользования». Они ведь, «рецепты» и «руководства» — тогда составлялись в стихах, ради облегчения запоминания. Подозреваю, что рыцарское звание его от кары не спасло и болтунишка плохо кончил…

— Вообхе-то, — с трудом прокашлялась Ленка, — Кхе-хе! Твоя правда! Это — одна из последних его песенок. А с 1195 года и до самой смерти (последующие двадцать лет!) ещё не дряхлый, обожавший бурную и полную приключений жизнь барон — провел в монастыре, полностью лишенный власти и имущества… — помолчала, переваривая сказанное и услышанное, — А ты — откуда знаешь? Неужели, даже такая невообразимо древняя хрень — в наших «спецхранах» лежит под «грифом»?

— Предпочитаю работать с «первоисточниками»… А «Сиривента» — не «хрень», а вовсе даже — «материал». Ценный памятник «технологии управления» эпохи европейской Городской Революции.

— Помню этого Бертрана, — подтвердил говорящий ящик, — Образец «рыцарской морали»! Во всех энциклопедиях и хрестоматиях по европейской культуре — он есть. Хотя его вирши посвящены всего трем вещам — дракам, бабам и «нагибаторству».

— Можно вопрос? — каудильо проснулся, чем-то сильно заинтересовавшись, — Как можно без войны и осады — вдруг лишить имущества и загнать в монастырь матерого средневекового барона?

— Он не «матерый», — развеселилась Ленка, — Не те времена! Обычный «боевой холоп». В условиях тотальной войны «всех против всех» — европейские сеньоры частенько возводили в военное сословие свою дворню из простолюдинов. Выгода состояла в том, даже став «министериалом» или полным рыцарем, а то и дослужившись до барона, такой «выдвиженец» оставался в полной власти господина и мог быть в любой момент им разжалован из «почетного бандита» обратно в оброчное состояние. Вместе с прямыми потомками. Прикиньте, каково барону — снова стать крепостным? Наверное, лопухнувшемуся Бертрану «сделали предложение от которого нельзя отказаться»… и он не особенно трепыхался.

— В сортах «благородий» — не разбираюсь! — поморщился каудильо, — Вы ещё скажете, что можно отличить «природного аристократа» от… — тут он буквально брезгливо выплюнул последние слова, — «боевого холопа»…

— «С высоты своего происхождения, я не вижу разницы между вами и королем…» — Ленка отбила его тираду цитатой из Стругацких, — Застенчивость — у вас скоро пройдет. Нормальный выйдет князь… Крест на пузо ложу!

— Оптимистка… — скептически прокомментировал завхоз, — А во мне, куда не еду — сразу узнают «русского».

— Я о другом… — филологиня воодушевилась, — Вячеслав Андреевич — действительно не понимает разницы! Это — отличный признак «аристократического типа мышления»! От национальности не зависит. За границей когда-нибудь были? Я имею в виду — «настоящей». Не в «ближнем зарубежье», Польше, Египте или скажем Турции…

— Собирался, — вздохнул каудильо, — Официально-то я готовился не сюда, а к участию в «специальной миротворческой операции»… Согласно «легенде».

— Куда обещали послать? — хе, не мне одной, получается, пудрили мозги Французской Полинезией.

— Обещали — в Судан, бывшую Британскую Африку… Как последний школяр — всё время, какое было свободным, зубрил разговорный английский…

— А жалко, что не побывали, — посочувствовала Ленка, — Там бы в вас, с первого взгляда, опознали «мистера» и даже «лорда». У местных «дервишей», после «педагогики пулеметов» — на любых «природных аристократов» — нюх. Оно поучительно. Даже в самой Англии — вас признали бы за благородного человека…

— «Педагогики» в спортивном смысле? — ухмыльнулся Соколов, — «Белые» — лучше стреляют, а «черные» — быстрее бегают?

— В сословном! Князь — это «природный повелитель», человек сделавший себя сам. Он — приказывает, остальные — инстинктивно повинуются… Как вы думаете, почему при таком изобилии вокруг злобной и «рангово озабоченной» военщины — лично вас, плебея-выскочку-сержанта, до сих пор не пристрелили? — вставил шпильку завхоз.

— Им — «приказа не было»! — язвительно добавил говорящий ящик, — Они «без приказа не могут…» Потому и «холопы». Кто-то — должен принять инициативу и ответственность. И вот тогда, положивши совесть в карман… Но, выборы вашей княжеской светлости Председателем Совета — спутали благородным господам офицерам все карты и изрядно заплели мозги. Радуйтесь убогости «феодального мышления»…

— Какой ещё, к чертям собачьим — «князь»? Объяснитесь! — ледяным тоном вдруг потребовал каудильо.

— Настоящий! — не испугался говорящий ящик, — Леночка, вы лучше в этом разбираетесь. Просветите нас… Галина — помогите барышне… — опять я.

— На самом деле всё просто. Если собрали вместе толпу численно превышающую «предел Данбара» (как у нас, кстати) и не связанную четкой внутренней иерархией, то обыкновенно начинается страшный бардак. Для его прекращения — нужны или «общая смертельная опасность», или «общая цель», или «признанный лидер». От «общей опасности» — мы отбились. Настало пора выбора «общей цели», которая и продиктует персону «лидера»… на годы и десятилетия вперед.

— А что, разве ещё не? — попытался отшутиться каудильо.

— Как видите… — не приняла тона Ленка, — Почему всплыла тема Высокого Средневековья? Исторически, краткий миг «полной свободы» всегда заканчивается разделением общества на «коммуны» и «иерархические пирамиды». Вы, пока, фантастически качественно ухитряетесь совмещать должности «народного вождя» и «царя-батюшки». Отчего у «вертикали власти» — трагические непонятки, переходящие в нервные метания… То ли — «мочить выскочку», то ли — «падать ниц»…

— Причем здесь какое-то Высокое Средневековье?

— Это ближайший к нам достоверно изученный период, когда население стабильно ело 100–120 килограммов мяса в год при полном отсутствии государственной власти. Как видите, в сходных условиях — всё опять повторяется. Вплоть до смыслового содержания «методичек» по приведению сытого электората к покорности. Не-е-е, если не принимать никаких мер — «полярное бешенство» рассосется само собой. Но, тогда обязательно будут беглецы, трупы и всяческие ужасы… Гляньте, стоило решить вопрос о выживании, как «звери» начали статусные игры… Зарождаются (пока в мечтах) «статусное потребление», «статусное поведение», строжайшая и подробная «табель о рангах»… Альтернатива — новая гражданская война.

— И надолго мне теперь эта бодяга? — жалобно обратился каудильо к потолку «модуля».

— Опыт Вольных Городов показывает, что «притирание» к коммуне — длится «год и один день». По традиции, «беглец», проживший за городскими стенами именно такой срок — уже «гражданин».

— А к «иерархии»?

— Две недели! В армии — это пресловутый «курс молодого бойца». Кстати, в тюрьме строгой «иерархии» практически нет. Там «первоходки» тоже притираются к сокамерникам примерно год.

Занятно наблюдать, как разные хищники смиряются с противной им неизбежностью. Наш домашний кот, предвкушая кару за очередную шкоду, помнится — урчал и шипел, как маленький паровоз. Соколов, мне кажется, с удовольствием зарычал бы в голос (медведь, прости господи). Справился… И тихо спросил:

— А почему обязательно Средневековье? Давайте поиграем в Древний Египет! Присвоим Льву Абрамовичу звание «Великого Хлебореза»… Склеим ему из фольги положенные фараону блескучие цацки… — говорящий ящик подозрительно хрюкнул. На том конце провода кто-то спешно зажал себе рот.

— Не дамся! — всерьез напрягся завхоз, — Знаю я, чем такие вещи кончаются… Через тысячи лет — археологи вскроют мавзолей из черного полированного гранита и распакуют золотой гроб с мумией обожествленного при жизни основателя династии. После чего судебно-медицинская экспертиза установит, что покойника, перед смертью, три дня били ногами. На хрен мне не нужен подобный «финал трудовой биографии» и заведомо фальшивые посмертные почести… Я и так уже лысый, старый и больной.

— Вячеслав Андреевич, у вас — выбора нет, — наградой мне был затравленный взгляд будущего «природного аристократа», — Живой бог фараон и иные фокусы «социальных манипуляций» — не годятся для малых групп, где все друг друга знают. Им вообще никакие «подделки» — не годятся. Тем и сильны. В тесном личном общении и совместной работе — «харизму» имитировать невозможно. Смирнов дорого бы дал за возможность править от своего собственного имени. Ан — не дано. «Боевой холоп»… Без общепризнанной «вертикали власти», отдающий более-менее законные приказы — он, как муравей без муравейника. Вы же видите, как рушится голубая мечта. Хочется в пэры, а не берут… и больно бьют ногами. Без князя, всенародно избранного вожака — на первом этапе формирования цивилизации никак.

— Проблемы начнутся когда размножимся и зажиреем? — понимающе хмыкнул каудильо.

— Проблемы — уже начались! Из-за того, что жирееть мы начали возмутительно быстро.

— Отчего, вместо подспудно ожидаемой «классической» феодальной иерархии — начал формироваться Вольный Город, — подтвердила Ленка, — А потенциальные «лорды», «сеньоры» и разные прочие «шевалье» — дружно идут лесом…

Соколов — медленно и глубоко вдохнул… Беззвучно пошевелил губами (наверное от души выматерился) и перешел на подчеркнуто деловой тон.

— М-да… Сроду не играл в статусные игры. Разве что в шахматы. Короче, объясняйте правила, «как ходят, как сдают»… Кто первый? Начинайте — с прав и обязанностей «князя» и чем он отличается от «лорда»… — браво, каудильо просек весьма размытую в бессословном обществе «разницу смыслов».

— Можно я?! — подняла руку Ленка, — У всех народов, шагнувших дальше охотников-собирателей, «князь» (он же — царь, фюрст или конунг) — глава полностью самостоятельного социума. Так сказать — «природный самозванец». Никому не подотчетный и абсолютно свободный в любых своих действиях. Если князь «выборный» — это военная демократия, если «наследный» — монархия.

— То есть, всё и всегда начинается с некой формы Советской Власти? — поднял бровь каудильо. Даже самодержавие?

  — Естественно! Например, в Московии, вот прям сейчас — правит выбранный «Земским собором», юридически продолжая дело «Совета всея земли» (между прочим, выступавшего под красным флагом) — царь. Некий Михаил Федорович… Первый, из новой на русском престоле династии Романовых. Кстати, наиболее вменяемый из…

— А дальше? — похоже, мой выход.

— Дальше — начинается «ветвление вариантов». Постоянный выбор из, так сказать — «левых» или «правых», — каудильо поморщился, — Ну, хорошо — «одноранговых» или «иерархических» по духу политических решений. Если угодно — баланс на лезвии бритвы, между эффективностью действий и статусом исполнителей.

— Для наглядности! — тут же заполнила паузу Ленка, — Свежевыбранный русский царь Мишка Первый сразу начал страдать «правым уклоном». Паршивые наследственность, воспитание и общая атмосфера… Возглавляли упомянутый Совет, как «спасители России» — князь Пожарский и купец Минин. Вместо последнего, подпись на грамотах ставил Пожарский — «В выборного человека всею землёю в Козмино место Минина, князь Дмитрей Пожарской руку приложил». Члены «Совета всея земли» — подписывали те грамоты поголовно… Но, как-то так сложилось («местничество» на Руси соблюдалось неукоснительно), что подпись Пожарского — стояла в этих документах уже на десятом месте… а безродного Минина — аж на пятнадцатом. Тенденция, однако. Ну и…

— Затерли товарищей? — подсказал каудильо, — Филологиня молча кивнула, — Рылом они не вышли… Я прав?

— Обратите внимание! — вмешался говорящий ящик, — И чиркните в «склерозник». Царь, обладая после избрания всей полнотой власти — приблизил к себе не «спасителей отечества», а высокородных и знатных, пусть и замаранных сотрудничеством с польскими оккупантами. Моральная гниль в «Доме Романовых» — была заложена с самого его основания… Отгадайте, почему?

— «Замаранными» — легче управлять. А храбрецы и герои — неизвестно чего удумают…

— А у нас, — мрачно ухмыльнулся в усы Соколов, — правят бал «леваки-экстремисты». Что многих напрягает.

— По-другому, все сдохнем! — мне надо было сказать это давно, но и сейчас ещё не поздно. Даже к месту…

— Обоснуйте! — перебили мы сон главному начальнику и заодно настроение испортили. По голосу слышно.

— «Иерархия» — характерна для аграрных обществ с патриархальным типом социальных связей. Крестьянских общин… Религиозных сект… Родоплеменных образований… Крупных семей… Они способны «выживать» только в более-менее знакомой обстановке (рабски сохраняя традиции), но не рассчитаны на «экстремально-инновационный» вариант развития в условиях хозяйственной катастрофы. А у нас «цивилизационный кризис». Затевать ещё и «статусные игры» — некогда… и смертельно опасно.

— Полковник Смирнов самого элементарного не понимает? — наверное, у меня на лице отразилось отчаяние, — Ну, не желает это понимать? — поправился каудильо… А другой, этот… как его… Шиманович?

— Они — не могут… — пришла на помощь Ленка, — Они оба ведь — не простые офицеры, а «лучшие и отборные». Вдоль и поперек проверенные на лояльность начальству «кирпичики властной вертикали». Безупречные, как рыцари Круглого Стола, времен короля Артура…

— Не понимаю я ваших намеков…

— Деревенщина! Дрессированные «селюки»! А у нас, более 90 % «контингента» Проекта — «потомственные горожане». Кроме того, добрых 70 % из них — единственные дети в семье. Совершенно другой тип личности.

— И всё равно…

— Опыт Средневековья показал, что более-менее годные «рыцари» или «лорды» — получаются только (!) из крестьян. А горожане из Вольных Городов — исходно «порченый материал»… Причем, взаимная ненависть между этими двумя психотипами — зоологическая. Феодализм — всегда чуть романтизированное рабство. Сравните — «Никогда, никогда, коммунары не будут рабами…»

От последнего намека каудильо досадливо поморщился… Ничего, пусть привыкает. И тренирует мимику…

— С фактом наличия в каждом человеке собственного «зверя», ви таки уже смирились? — кротко осведомился завхоз, — Сделаем ещё одно допущение — признаем, что это звери разной породы…

— Условно — «стайные» и «одиночные» хищники, — добавил говорящий ящик, — Например, тигры и шакалы… Или — коты и крысы… Чего ждать, когда стая крыс попытается «встроить» кота в свою крысиную иерархию? Наверное, сначала кот просто не поймет, чего они от него хотят. Коты — от природы не иерархичны.

— Неудачный пример… — постучал пальцами по столешнице завхоз, — Лучше уж «тигр и шакалы». Меньше ложных ассоциаций.

— Согласен! Итак, если тигр будет пытаться сдерживаться по отношению к окрестной швали — шакалы его быстро запишут в «омеги» своей «табели о рангах». И начнут чморить… Пытаться чморить, — поправился селектор, — Результат? Он передушит всю эту шоблу физически, потому как ему, с «тигриной» точки зрения, вообще непонятно — с чего эта шваль так выкаблучивается, как будто она бессмертная? Но вот доминировать над шакалами — тигр от природы не может. Даже в голову не придет.

— И кто возьмет верх? — устало осведомился каудильо, — Я людей имею в виду…

— Галочка нам уже подсказала. В человеческом обществе, образно выражаясь, «шакалы» подбирают интеллектуальные объедки за «тиграми»… Эксплуатируют созданные «творцами-одиночками» удачные технические и социальные решения… до исчерпания возможностей кормящего ландшафта. После чего — дружно дохнут… Человеческая цивилизация — это мир «тигров» а не «шакалов». Творчество — занятие индивидуальное. А стая — творить не может. Никакая. Хотя, часто пытаются из «тигров» некое подобие стаи создать. Например, загоняя «тигров» в «шарагу». В любом случае, это форма паразитизма.

— Короче, нам сейчас надо как можно больше «тигров», хороших и разных… Куда не плюнь, везде жопа. Но наличные «шакалы» — в недоумении. Особенно, когда на них начинают порыкивать маленькие «тигрята», которых надеялись перевоспитать на «шакалов», — каудильо вытер ладонью лоб, — Уф-ф-ф… Ну, у вас и аналогии!

— Самое интересное, что для общего спасения — не требуется умение «доминировать в стае», поскольку стаи нету. А чем грозит демонстрация «шакальей альфа-самцовости» — перед «тигром» показал инциент между Кимом и Шимановичем. «Тигр», попытку над ним «доминировать» — воспринимает как личный выпад. И рвет «доминанта» в клочья. Иногда — буквально… Как уже сказано — «зверь»…

— Столкнувшись в «посторонней сущностью», личность «тигриного» типа выбирает всего из трех вариантов — или дружить, или убить, или уйти. Для жизни в коммуне — вполне достаточно. Для жизни в условной «деревне» (густо переплетенной нитями взаимной «социализации») — невероятно мало.

— Если хотите, чтобы вас уважали на международной арене, — подала голос Ленка, — ведите себя как «тигр». Ибо, в качестве Председателя Совета и главы администрации в одном лице вы тут — «абсолютный монарх». У царя в Москве власти меньше. Он — «лицо подчиненное» и в бога верит. Именно как «автократора», кстати, вас скоро будут воспринимать окружающие автохтоны. Принцип «Вся власть Советам» (внезапно!) — дает абсолютную свободу и предусматривает три функции князя:

1. Военная — организация нападения и защиты племени. Традиционно высоко ценится личная храбрость князя.

2. Судебно-законодательная — князь может личным произволом судить любые споры, утверждать обязательные для всех законы и взимать судебный штраф (виру).

3. Религиозная — в языческое время князья организовывали службы, моления и жертвоприношения, что у западных славян (в чешском и польском языках) — до сих пор отражается в тождестве терминов «князь» и «ксёнзд» (первосвященник).

— Целый китайский император получается… — ханжески-подобострастно отреагировал завхоз, — Сын Неба!

— Не-а, — мгновенно огрызнулась Ленка, — Лишь обладатель Небесного Мандата на правление волей народа.

— И ещё… — с похабной интонацией загудел говорящий ящик, — Князь — в праве карать и миловать, жаловать подданство, титулы и должности, звания и награды, лишать живота и обращать в холопство… Да! И ещё — утверждать религию…

— А работать ему когда? — мрачно поинтересовался Соколов.

— В промежутках! — обрадовал его завхоз, — Между казнями, парадами, войнами, ночными оргиями и священными таинствами.

— Проще сразу застрелиться… На хрен это всё? До сих пор как-то обходились. Думаю, и дальше выживем…

— Ясненько, — тем же глумливым тоном откликнулся Ахинеев из селектора, — Вместо феодального владыки — мы протащили на трон сущее недоразумение. Вдобавок — упоротого атеиста. Начинаю понимать полковника Смирнова… Как дальше жить?! Царь — не настоящий! Никакого упоения властью — добровольно раскидал свои полномочия по специалистам и теперь тихо радуется, что «дела идут сами собой». Хоть бы раз «по бабам» пошел… — каудильо зябко поежился, — Великие узурпаторы прошлого, экселенц — смотрят на вас, как на говно…

— Галина, это важно? — если спрашивают персонально меня — надо отвечать честно.

— Мы тут сейчас, по своему хотению и произволу, задаем «стандарты», которые станут новым «священным каноном» на десятилетия вперед… и войдут в школьный «Букварь». Критически важна каждая мелочь! — зря филологиня меня перебила, да ещё перешла на пафосный тон. И про «Букварь» зря.

— Блин, ну где я настолько лопухнулся, что дважды за день — дело чуть не дошло до стрельбы?!

— Вячеслав Андреевич! — откровенно взмолилась Ленка, — Если не понимаете, то хоть на бумажке напишите… и носите с собой — «Для людей «патриархальной» морали, «равноправие» — это смертельное оскорбление!» За власть и за почести, во все времена, типы этого сорта — убивают… И умирают… Даже, если почести мизерные и смехотворные, вроде нашего «права ветеранов» купить товар без очереди. Знаете, сколько больших отставных начальников (для утешения которых это самое «право» специально и придумали) скопытилось от смертельного оскорбления «они меня не пустили первым!» в дурацких летних «хвостах» за квасом? Нам — оно тьфу, а для них — «символ уважения» (доставляющий окружающим реальное неудобство) — как воздух живительный. Без возможности до седых волос, публично и безнаказанно, устраивать другим маленькие гадости — начальники чахнут на глазах. Профдеформация!

На мой взгляд — филологиня, с многозначительным видом (умеет же!), огласила очевидную банальность. В любом крупном городе (даже в «столице с областной судьбой»), от разнокалиберных «ветеранов», в будни и в праздники до пупа увешанных юбилейными медалями и требующих к себе «уважения» — не протолкаться. Хоть в почтовом отделении (где плачу за квартиру), хоть на станции метро (у окошка кассы), хоть где… Однако, мои сотрапезники восприняли сказанное всерьез. Черт, никак не привыкну, что у каждого своё видение реальности.

— Кх-х-х… — прокашлялся говорящий ящик, — Леночка! Или ты сама очень умная, или кого-то очень умного наслушалась… Тебе, «по возрасту» — упомянутых вещей в принципе знать не полагается.

— Меня дедушка воспитывал… — скромница, — На примерах. К нему очень разные люди в гости приходили…

— И что в сухом остатке? — напомнил о себе каудильо.

— Непонятки! — обрадовала его Ленка, — Вроде бы — классическая революционная ситуация! «Верхи — не могут и низы — не хотят», а уровень жизни — вдруг, неожиданно для всех, резко подпрыгнул вверх. Я сама с текущей обстановки фигею…

— Тогда — спросим Галину, — такое состояние «боевой ничьи» тоже предполагалось?.

— Нет! — легко и приятно говорить правду в лицо начальству, — Предполагали, что Смирнов с прихвостнями — проявят глупость и упорство. Отчего, в ходе вооруженных разборок — их всех перестреляют. Для простоты…

— Недооценили? — чему радуетесь, ваша светлость? С таким «гибким» контингентом — мы ещё хлебнем лиха.

— Ну, если вспомнить исторические аналогии, то генерал Власов образца 1941-го, 1942-го и 1943-года — три принципиально разных генерала Власова. Найдись способ свести их вместе — они бы подрались. Причем, к 1945-м году — вылезла четвертая модификация. Сущие трансформеры!

— Самые обыкновенные «социки», — парировала Ленка, — Просто насмерть перепуганные. Наша беда, что мы не чувствуем их мотивацию. Отчего — удивляемся нелогичным «ужимкам и прыжкам». А своя логика там есть!

— Галина? — чуть что, так опять я…

— Там — не «логика», в человеческом смысле этого слова. Там, скорее всего, голые «социальные инстинкты». Каждое ваше действие, Вячеслав Андреевич, наши господа офицеры оценивают со своей колокольни. И видят — нарастающую страшную угрозу… Сильнее всего людей известного сорта пугает полная неопределенность.

— Она права, — отозвался говорящий ящик, — Осенью была понятная «вилка вариантов» — жить или умереть? А сейчас — выбираем между «коммунизмом» и «феодализмом». Склоняясь к первому… Годный «контингент» подобрался… Отчего у кадров с «крестьянской ментальностью» — происходит трагический разрыв шаблона. При феодализме (а современная армия — его заповедник) — каждый сверчок твердо знает свой шесток и жизненные перспективы… Смерд — пашет, как папа Карло и платит лордам подати… Герцоги, маркизы и бароны — на эти подати живут, а если не хватает — грабят… Ловкий и небрезгливый смерд, если будет стараться и повезет — может пробиться в прислугу или кнехты… А там, глядишь — заметят и продвинут, в латники и даже в рыцари. А не повезет, так он в любом случае уже властелин и деспот в своем маленьком «феоде» (семье). Или — когда-нибудь станет им… Стабильность!

— Понятно, что вкалывать лично и вымогать у других — это весьма разное, но данная разница, при феодализме, обеим сторонам — ясна, как божий день… в отличие от непостижимой мерзости самоуправления городской коммуны…

— Что теперь скажете? — угу, каудильо опять дал выговориться всем участникам, а отвечать поручает мне…

— Примерно так! Выходец из «патриархального» общества (обыкновенной деревенской семьи или из маленького городка) — уже идеальный член ранее сложившейся «иерархии». Таких, ещё при поступлении в училище, «по анкете» — отмечают и выделяют. В армии — они себя чувствуют, как рыба в воде… Феодализм, для этой категории людей — самый «уютный» в мире общественный строй. «Высшим» — он дает власть и почести. «Низшим» — покровительство и (это важно!) безнаказанность. Раб — никакой личной ответственности, за любые свои преступления (!), не несет. Раба (вассала при феодализме или подчиненого в армии) — имеет право наказать «своей властью» только и исключительно его хозяин (командир). Жизнь и смерть всех членов патриархальной семьи — находятся в полной власти её главы (патриарха-пахана)… а совершенно не государства. Старинная норма «Римского права», между прочим.

— Причем тут феодализм? — удивился каудильо.

— Притом, что феодализм — вырос из рабовладельческого строя, сохранив его главный юридический принцип — «вассал моего вассала — не мой вассал», — поддержала меня Ленка, — Это мир, где царят «святая субординация» и произвол. Без точного учета сложнейших переплетений внутренних взаимоотношений «авторитетов» — в армии или «феоде» ничего не решается… А бог (маршал, президент или царь-батюшка) — общий недосягаемый «супердоминант», до которого — или «высоко», или «далеко».

Интересный момент… Мы с Володей (господи, совсем недавно, в августе) полушутя, на уровне «страшных историй после отбоя», обсуждали самые разные варианты развития событий. Перспективу успешного построения на берегах Байкала «развитого феодализма» — он тогда отверг. С большим сожалением, но решительно… Как «абсолютно дохлый вариант». И только теперь, участвуя в импровизированном «мозговом штурме» — я стала понимать его логику. «Там нужны другие люди», да…

— А чем это плохо? — с нескрываемым сарказмом поинтересовался Соколов, — вы будете решать свои проблемы по мере их возникновения, а я — спокойно «царствовать, а не править»…

— Если судить по опыту Средневековья (да и раньше), феодализм — никогда не был и в принципе не может стать «социальной технологией прорыва». Он всегда примитивно (зато практически намертво) «фиксирует текущее положение». И потом воспроизводит его столетиями. Причем, «избыточное население» — утилизируется самыми зверскими методами. Равно хороши чума, голод, войны и Крестовые Походы, — за меня ответила Ленка, — Поскольку мы сейчас в глубокой заднице, при самой мягкой форме феодализма (власти «вертикалов») — есть риск в этой жопе поселиться навсегда. Лично я — протестую! Даешь прогресс!

— Это у феодализма такой баг или фича? — умеет их светлость подколоть, не отнять. Эх… Всем хорош наш князюшка, и смел, и силен, и умен… Одна беда — мужиковат…

— Это — фича! «Традиционное общество» стоит на трех китах — «патриархальной» семье (как «базовой» ячейке), авторитарной власти (пирамиде взаимного «уважения», подпертой «традицией») и диком страхе перед окружающим миром. Грубо говоря, Средневековьеь — оно потому и Средневековье, что готово умереть, но остаться неизменным. А уж «поиск нового» или чего доброго «реформы» — ужас!

— Со времен Реформации прошло уже 500 лет… у нас, — влезла Ленка, — и 200 лет… здесь. Однако, Мартина Лютера, с компанией продолжателей — продолжают ненавидеть так, что куда там Гитлеру… У Тойнби про это дело целые тома… Слышали когда-нибудь выражение — «западный страх»? А он — главный «цемент», на котором по сей день держится европейская цивилизация. Без «авторитета» недосягаемого уровня и панического страха перед ним — жизнь теряет сакральный смысл. «Если бога нет — то всё позволено», как выразился Достоевский…

— Меня интересует отечественный опыт, — сухо напомнил каудильо, — Мне надо, если не понять, то узнать.

— О! — оживилась Ленка, — Хотите, я вам кого-нибудь из «писателей-деревенщиков», для ликбеза подсуну? Только честно предупреждаю — готовьте тазик! Может сдурнить… По индукции… Как их самих — тошнило от советской реальности.

— Галина? — теперь я ещё и литературный эксперт.

— Совет дельный, — ещё бы не — мне, про этих самых «деревенщиков», в своё время, несколько исследований «под грифом» попадалось, — Но читать — долго. Могу изложить их «деревенский пафос» в нескольких словах: богом проклятые «горожане» разрушили наш Мир! С большой буквы. По хрен тем «деревенщикам» современные грамотность, сытость, медицина, электричество, одетость и обутость. Пропало главное — исконная «духовность»!

— А на самом деле? — понимающе прищурился Соколов.

— Там коллективный погребальный плач по отечественному «деревенскому феодализму». Пресловутым «общине» и «Миру» (земля им обоим стекловатой). В первой половине ХХ века — русскую деревню, всего за одно поколение, буквально пинками, штыками и прикладами, «большевики» выгнали из привычного (сверепого, голодного и замшелого, но «родного» и психологически уютного) Средневековья в светлый и рациональный мир Модерна. Навстречу знаниям, «правам человека» и личной свободе. К сожалению — указанная «деревня» почти ничего не поняла, но «обиду» — не забыла и не простила…

— А я читал, что русская деревенская «община» есть истинное царство взаимопомощи, равенства и справедливости. Сосредоточие «первозданной народной культуры», наконец.

— Только со слов самих «общинников», — прокаркал говорящий ящик, — Врут гады! Как столкнешься с их «духовностью» лично — волосья дыбом! У обеих сторон, у меня и у них, что особо занимательно… Вот вы — инженер-спасатель… Много где побывали, всякое-разное успели повидать. Приходилось же конфликтовать с «исконно деревенскими»?

Каудильо — ответил не сразу… Поморщил лоб, почесал кончик носа, несколько раз тяжело вздохнул, явно вспоминая не самые приятные или особо примечательные «моменты».

— «Деревенские» у нас в МЧС не держатся, — дипломатично начал он, как бы рассуждая вслух, — Пугаются и очень быстро увольняются. Почти сразу. Без объяснений. А если в бытовом плане — то таки да, водятся за ними гадкие странности. Запросто могут сунуть свою, едва вынутую изо рта ложку, в общую кастрюлю или в чужую тарелку. Непостижимо для меня — способны с аппетитом жрать из немытой посуды. «Вода холодная и жир не отстает — я и так…» Причем, ту же самую посуду, у них на глазах начисто вымытую стиральным порошком (которому жир и ледяная вода — тьфу), с отвращением отвергают — «Нет, не могу из такого есть! Там же химия! Яд!» Или…

— Это всё не то! — практически хором произнесли мы с филологиней и удивленно переглянулись — кто начнет?

— Вы с «деревенскими» — в очереди стояли? — первой решилась Ленка, — Настоящей, голов на двести-триста?

— Стоял. Мрак! — честно признался каудильо, — Толпятся, пихаются, галдят, пытаются как-то пролезть вперед… «поменяться со знакомыми»… вроде бы «занять» и потом — уйти по своим делам… В ходу куча трюков, только бы не отстоять положенное честно и самому! Задние орут — «Всем отпускать поровну!». Передние — нагло пытаются нахапать товара за себя, за соседа и за того парня. Кто-то — прется через служебный вход… Кто-то — через головы требует от продавца «отложить ему до вечера». Сущий паноптикум! А с виду, каждый по отдельности — адекватные современные люди.

— Угум… Короче, знайте — всё вами описанное, как раз и есть экстракт тех самых «взаимопомощи», «равенства» и «справедливости» по-деревенски. Заодно с их «духовностью»… Ощущаете высоту цивилизационного барьера?

— В смысле?

— Живая очередь — простейшая форма «горизонтальной самоорганизации». Ничем друг другу не обязанные люди, обычно молча (!), без скандала, насилия или ругани — определяют «порядок доступа» к дефицитному ресурсу. Замечу, очередь — древнее человечества. В самых страшных пустынях мира дикие звери (!), строго по очереди пьют воду из маленьких родничков… Хищники и травоядные, антилопы, гиены и шакалы… Никто никого не дерет когтями и не бьет копытами, пытаясь прорваться к воде первым. Все смирно ждут, когда утолит жажду стоящий впереди. Даже, если это — маленький ушастый ежик…

— Дайте сам догадаюсь, — каудильо поморщился, — «Вертикалы» в пустыне не выживают?

— Не только там. Смертельно опасные условия жизни формируют своеобразный психотип — самодостаточного «умника». Напротив, в обстановке «социальных гарантий», которые дает деревенская община, благоволят и потакают послушным и почтительным «дурачкам», а неудобных «умников» — травят. Обычно — всем «обчеством». Традиция «истребления выскочек» — древний и «священный» сельский обычай во всем мире.

— Хотите сказать — это связано с безобразным поведением «деревенских» в очередях?

— Напрямую! В армии — то же самое. Архетип поведения (усвоенный в раннем детстве) диктует, что блага распределяются «строго по старшинству» (статусу и рангу), но никак иначе. А в очереди (ужас!) — они достаются первому попавшемуся. И следом за ним — такому же. Несправедливо!

— Грубо нарушается интуитивно осознаваемая и нерушимая местная «табель о рангах»?

— Ага. У «вертикалов» — ништяками владеет «доминант». В идеале — он жалует их всем поровну. То есть — справедливо… Или — одаряет угодных, по своему произволу, который (внимание!) — тоже «справедливость». Прикиньте! Как что-то справедливо разделить вообще без учета «социальной» составляющей, без тайных и явных знаков «почтительности» и прочих ранговых переплясов? Равнодушная к социальному рангу стоящих «общая очередь», для «деревенского» мировоззрения — оскорбительна!

— Так… — каудильо нахмурился, — Из этого принципа — логично вытекает отрицание любого прогресса. «Доминантам» и так хорошо. Они уже «всегда и везде первые». Следовательно, какие угодно перемены, в любой области — им только во вред. А если — случился «полный караул» и край, как приперло? Тогда — всем погибать?

— Естественно! И гибнут. Дружно. Поскольку оперативно вправить «доминантам» мозги невозможно. Помогает только поголовное их истребление в критический момент, как в додинастическом Египте. Тогда, у их сменщиков — наблюдается временное просветление… Сравните оплаченные кровью древнеегипетские «поучения», когда «первым на Совете должен говорить самый младший» с привычным-традиционным для «патриархальной культуры» — «Не сметь перебивать старших! Яйца курицу не учат!». Русская цивилизация — молодая. Лаптем щи хлебаем…

— Странно, — уставился каудильо в голую дверку встроенного шкафа, — вроде бы XXI век на дворе, а у людей в головах, по сей день — творится черт знает что. Ну, и как это переломить?

— А никак! — злорадно отозвался говорящий ящик, — Галина не даст соврать. Пищевые поведенческие архетипы — самые долгоиграющие. Народ может сменить язык и веру, забыть свою родину и приспособиться к условиям далекой чужбины, но даже через тысячи лет — хранит характерные только для него «культурные глюки». Вроде «обычая» лезть своей немытой ложкой в чужую тарелку, при первой возможности — переть «без очереди» или «по головам», а разные «правила приличия» — демонстративно игнорировать. Лена и Галочка, вы обе такие умные — попробуйте объяснить взаимосвязь… Она простая.

Соколов дернулся, сел на диванчике прямо, до белых костяшек сдавил пальцами край многострадального стола и обвел окружающих ничего не видящим взглядом…

— Майор Логинов, руками, тягал мясо из общего котла… — почти прошептал он, четко выговаривая буквы, — Ему хотелось именно так…

— Немытыми… — дополнил селектор, — Можно подумать — не умел пользоваться ножом и вилкой. Именно так хотелось! Как иначе «делом выразить своё презрение» к штатским недочеловекам — гражданин бывший товарищ — не придумал…

— Логинов — москвич! — севшим голосом каудильо попытался опровергнуть ясный только ему с Ахинеевым факт.

— Коренной! — глумливо ответил динамик, — Раньше, когда ездил туда в командировки, вместо путеводителя пользовался местными старухами. Поднесешь бабульке сумку, порасспросишь «за жизнь» и попутно — получишь точную информацию о подходах к любому засекреченному объекту в данной местности, — тон голоса перешел в надтреснутый речитатив, — «Я ведь коренная москвичка — с 1949 года, приехала по комсомольскому набору…»

— Он наш, русский, — потерянно добавил гражданин начальник, — В советской школе учился… И родители…

— А возможно — и его дед с бабкой… — подвел итог, говорящий ящик, уже без ернического тона, — Вывод?

— Основные поведенческие стереотипы формируются у человека в возрасте до пяти лет, — очнулась Ленка.

— Дальше! — каудильо выпустил из захвата стол. Филологиня мотнула головой в мою сторону — продолжай. Легко!

— Основным «объектом для подражания» у детей в «патриархальной» семье — всегда является её глава. Самец-доминант! Самый авторитетный взрослый, навязывающий свою волю окружающим. Его светлый «образ» — запечатлевается в памяти на заре сознательной жизни и потом бессознательно копируется… Часто — из поколения в поколение… Советская школа — более семьдесяти лет, без преувеличения «силком», при неограниченной поддержке тоталитарного государства, свирепо вбивала в учащихся базовые правила бытовой гигиены, санитарии и защиты от микробов…

— Это — ничего не дало, — лязгнул селектор, — Поскольку к первому классу у деточек уже был прочный навык «как надо вести себя за столом». По образу и подобию «полновластного самца», на глазах у всей семьи жрущего лучшие куски, прямо из общего котла, руками… Обаяние его могучей харизмы — никакая школа, со старыми занудными училками, перебить не могла. Результаты — наблюдаем.

— Мне кажется, в реальности всё сложнее, — поморщился каудильо, — семьи-то разные.

— Конечно, сложнее! — покладисто согласился говорящий ящик, — Вспоминаем сельскую традиционную многодетность, когда «образцом для подражания» для малолеток — служат их собственные старшие братья и сестры, «авторитетные» знакомые во дворе и так далее… Можно добавить изрядный процент тех, кому вообще чужды любые авторитеты. В ком «внутренний бабуин» — рулит изначально… Мы сейчас обсуждаем совокупный итог — 90 % процентов современного населения, по типу социализации — являются «вертикалами». Более или менее дрессированными… «Деревенские» — дрессированы хуже. Но именно из них получаются лучшие «служаки», беспрекословно выполняющих любые приказы любой власти и почти неспособные к самоорганизации. Тому имеется масса примеров. От типичного поведения русских и советских офицеров «массовой армии образца ХХ века» в ситуации попадания во вражеское окружение (разбегаются), нравы в отечественных очередях (бестолково толпятся, хитрят или лезут по головам) и тому подобное. Лучше всего их ментальность описывает поговорка «В большой семье не щелкай клювом».

— Но, ведь должен быть хоть какой-то прогресс! — возмутился каудильо, — Полковник Смирнов, когда инспектирует кухню — руками из кастрюли куски не хватает… А за едой — пользуется столовыми приборами. Да что Смирнов… — даже старшина Варнаков, при всех его уголовных замашках — как бы не лучше меня вилку с ножом в руках держит!

От последних слов — Ленка переломилась пополам, скривилась, икнула, кашлянула, вцепилась зубами в кулак, легла грудью на стол и затряслась всем телом от беззвучного хохота…

— Что смешного я сказал? — озадачился Соколов.

— Безусловно, полковника Смирнов, — мягко начал Лев Абрамович, — выдрессировали в академии качественнее, чем совсем уже дикого майора Логинова. Потому, собственно, он и полковник. Вы — просто не в курсе этой истории… Помните, как мы открывали новую столовую в главном корпусе?

— Что-то там было… — задумался каудильо, — Что-то ему сильно не понравилось… То ли занавески из бывших пластиковых мешков на окнах, то ли похожее на «новогоднее» светодиодное освещение, то ли «музыкальное сопровождение»… А чем плоха музыка Гайдна? Стильно же вышло.

— «Стильно» — ещё слабо сказано! Грянул уже упомянутый «футурошок». У полковника, ага… Он ведь — явился в заведение «общепита», внутренне смирившись с волей руководства и готовый столоваться хоть «по-солдатски», хоть «по-крестьянски». С алюминиевой ложкой за голенищем! А там — у всех на столах салфетки, фарфор, хрусталь, мельхиоровые столовые приборы… как в дорогом ресторане… и Гайдн на закуску…

— И что такого? Готовились встречать президента… — не понял главный начальник, — Запасов посуды и салфеток хватит ещё на три таких экспедиции. Лучше бы нормальных бинтов запасли! Бумажки, вместо ваты или тканого перевязочного материала — сущая дрянь.

— Он не помнит… — прокомментировал говорящий ящик, — Узрев диссонанс великолепия обстановки и убогости рациона (грибные хлебцы, неясного происхождения мясо и квашенная черемша), Смирнов высказался афористично — «Гулять, так гулять! Одну на всех тарелку супа, салфетки и десять серебрянных ложек…»

— А что вы ему в ответ сказали, помните? — завхоз с удовольствием процитировал, — «Принимать пищу, любить женщин и умирать, при малейшей возможности — надо гордо и красиво!» Люди — услышали и запомнили…

— Стоило обращать внимание на подобную ерунду… Ну, оговорился человек, ради красного словца… Да и какие тут могут быть общие тарелки?

— Обыкновенные, — не принял шутливого тона завхоз, — Типа «общая лохань», как в свинарнике. В современной нам Московии, «ан масс» — примерно так и питаются. Надо лекции посещать. Смирнов, по поводу неизбежной «адаптации к местной культуре» уже не первый раз «оговаривается». У него пунктик… в любой обстановке — не цепляться за принципы, а «примыкать к большинству»… Вы не обратили внимание, а для Смирнова сама мысль, что наши «рядовые» и «работяги» будут каждый день лопать свои убогие пайки из «настоящих президентских сервизов» — потрясение основ мироздания…

— Повторяю, к сущей ерунде цепляетесь… — раздраженно перебил каудильо.

— Это — вовсе не ерунда! Где вас правилам застольного этикета учили? — наконец-то отсмеялась Ленка.

— На языковых курсах — был платный факультатив по хорошим манерам… Подумал — а вдруг, если взаправду загонят в Судан, мне придется неким образом вращаться в культурном обществе?

— Понятно! А старшину Варнакова — учила я. Здесь! После того как… Он — вам в рот глядит и если бы позволили — бегал бы за вами на четвереньках и в зубах поноску таскал… Ясно?

— Нет! — жестко рявкнул каудильо.

— На «гражданке» — Варнаков работал профессиональным убийцей, — ровно и буднично уточнила филологиня, — Как он сам выразился, «забойщиком бригады». Неудачно засветился… Попал «в разработку»… Решил «пару лет отсидеться в армии»… Вы с ним сами поговорите. Не пожалеете.

— В смысле… был килером? — слегка растерялся каудильо, — Вы серьезно?

— Если угодно — «мокрушником», — холодно улыбнулась Ленка, — Это старая феня. Вас, гражданин начальник, без малейшей задней мысли, поддерживают очень интересные люди. А поискать, у нас и другие полковники найдутся. С огромным боевым опытом… Если верить средневековым хроникам, нормальный Вольный Город — всегда начинается с того, что «сбежалось на пустое место толпа всякой сволочи»… Кому в феодальной «патриархальности» — дышать нечем… Примите, как данность.

— И причем здесь я? — попытался снизить градус пафоса Соколов, — Чем Смирнов хуже?

— Тем, что прекрасно владея ножом и вилкой — прется в общую столовую с ложкой за голенищем. Априори считая простых людей за быдло… но не сомневаясь в необходимости «затеряться в толпе» ради начальственных хотелок. Конформист. Деревня! Он и из общей миски хлебать согласится…

Каудильо почти привычно поймал взглядом мою скромную персону. М-м-да… Раз речь уж зашла о еде — мой выход.

— И чего вы все так прицепились к сельскому застольному этикету? Люди в деревне, ещё совсем недавно — были поголовно бедные, малокультурные… Как могли, так и питались.

— Удобно, па-та-му-чта! — пусть я повторяю чужие слова, но если граждане захотели знать горькую правду, — Достоверно судить о мыслях и морали конкретных людей имеет смысл только по их конкретным делам. Конечно, можно подвергнуть анализу неистребимую манеру «социков» всячески уклоняться от личной ответственности. «А что один я? Я — как все!» Можно вспомнить, что этот же признак — характерная черта мировоззрения «вертикалов», от лорда до раба. Хотя, там «отмазка» изящнее — «за преступления раба отвечает только его господин», как за собаку — отвечает хозяин. Очень неудобно. Социальные инстинкты, точнее «поведенческие архетипы» — вылезают в критических ситуациях. На войне, в драке, во время опасной работы. Вы наверняка сталкивались с мерзкой манерой деревенских нападать «толпой на одного» или их же «круговой порукой» при попытке потом отыскать виновника безобразия? Противно, опасно, а заранее угадать от кого чего ждать — не выходит вообще никак. На вид — люди как люди.

Соколов не ответил, его просто перекосило, как от зубной боли… Молча погонял желваки. Поднял взгляд…

— «Пищевые архетипы» в подобных случаях — идеальный маркер. Едят люди каждый день, а манера и культура еды — «зеркало характера». Не побоюсь сказать «коллективной морали» социума. Кто знаком с «пищевой этикой» уголовников?

— «На зоне» — правила простые, — откликнулся селектор, — Чисто мой руки и тарелки с ложками… Кипяти воду… Не ешь из чужой посуды… Общий «запрет по системе» совать в рот что-то упавшее на пол. Отличия от школьного курса гигиены — минимальные. «Зеки» — народ рациональный. Но таки да, за разные «колхозанские привычки» в отношении пищи — «на зоне» бьют! И больно бьют…

— Этика одиночек, — подтвердила Ленка, — В тюрьме и банде каждый 100 % отвечает за себя и вынужден считаться с тем, что у всех прочих тоже есть права, — она горько усмехнулась, на секунду-другую постарев вдвое, — Городская жизнь — тянет к себе изгоев и бродяг без рода-племени. Логично было ожидать, что манеры «горожан» (и бандитов) радикально отличаются от «патриархальных».

— Отчего, просто наблюдая как человек ведет себя за столом, — спрашивали всё же меня, — можно мно-о-ого узнать. Из едока, непроизвольно, лезет на свет «самая мякотка». Думаю, что Варнаков (и не только он один), внимательно присмотревшись, почуял в полковнике какую-то гниль…

— Даже скажу, какую! — тряхнула прической филологиня, — Пока начальство корчило из себя «культурных» в отрыве от коллектива — ему всё было по барабану… Помните эпопею с «барской столовой»? Когда мельхиор и хрусталь (вашими стараниями) оказались перед ним самим — парень не колебался ни минуты. Надо учиться жить красиво! И выучился…

— А питание всей семьей из одной общей миски — морально разлагает? — хмыкнул каудильо, — Чем? Если не заморачиваться насчет гигиены с санитарией — в чем-то даже умилительно…

— Жратва «из общего корыта» с самого нежного возраста, если вдуматься — важнейший элемент «вертикальной социализации». Калечит человека, делая его скотом, практически не способным к честным и равноправным отношениям. Не более и не менее. Она вбивает в голову детеныша рефлексы, делающие его «хорошо управляемым», но о самоорганизации — можно забыть. В равных себе кадр всегда будет видеть лишь конкурентов или «лохов», которых можно и обязательно надо как-то растолкать локтями, опередить, подставить, обмануть. Сам — никому на слово не поверит и ему — верить нельзя.

— Докажите!

— Вы только что сами сформулировали, — опять влезла Ленка, — «Если не заморачиваться антисанитарией — то «жизнь по-деревенски», в традициях патриархальной морали — просто умилительна!» Пару-тройку книжонок от Астафьева, Тендрякова и Распутина — я вам всё же подберу. Не глумления ради, а прочищения мозгов для. Моральные уроды, прости господи…

— Скорее лицемеры, — заступлюсь за отечественных прозаиков, — К началу ХХ века русская «община», это глубоко больной, на глазах гибнущий социум. Они прекрасно понимали — почему. Но, в рамках «сельской этики», называть вещи своими именами — нельзя. «Горькую правду в глаза» — говорить вообще нельзя. «Правды» (как и «истины») для носителей «патриархальной морали» вообще не существует! А если точнее — это то, «что знают всё». Причем, «все» — категория интересная. Не абы кто, а «уважаемые люди», которых все прочие — безоговорочно подчиняются, слушают и поддакивают…

— Потому, что «неуважительных с обчеством» — они сами (!) давным-давно выжили или убили… — буркнула филологиня, — У нормального члена «общины» — нет ни человеческих прав, ни чувства личного достоинства, ни собственного мнения. Каждый играет жестко заданную «роль». Словно куклы в музыкальной табакерке… Вам оно нравится?

— Трудно сказать, — уклонился от ответа Соколов.

— А людям выросшим в таком «жестком механическом мире», будь то средневековая деревня, армия, монастырь или замок феодала — нравится, — Ленка покосилась на меня, — Поскольку пациенты с детства уже «воспитаны общей миской».

— Причем, независимо от заслуг, все рассчитывают по прошествии лет гарантированно занять подобающее «уважаемым людям» место, — вот и я умудрилась вставить словечко, — Страдания наших «деревенщиков», как ни странно — полковнику Смирнову близки и понятны. Вам — нет. Попробуем аналогию. «Срочную» служили? Новобранец начинает жизнь в армии жалким «салагой» и заканчивает — почтенным «дембелем». Никакой демократии, никаких глупостей с правами человека. Механизм настроен жестко, а всех «несогласных» морально (и физически) уничтожает. Однако, отмучившись «своё», можно безнаказанно мучить других… Что почувствуют «дембеля», обнаружив, что ни безропотных «салаг», ни собственного увольнения в запас — больше нет?

— Вас послушать, индивидуальная тарелка — символ свободы и «знамя демократии», — устало съязвил каудильо, — В курной избе, у крепостного лапотника — допускаю. Но, среди лордов? Покажите фреску, где рыцари Круглого Стола «в круг» хлебают харчи из общей посуды. Есть же разница между быдлом и благородными людьми?

— Нету между ними разницы! — отфутболила реплику Ленка, — В этом и заключается главный соблазн рабства. Каждый раб, произволом владельца — может дослужиться до господина любого уровня. «Правила игры» — общие. «Доминант» — владелец всего сущего, живого и недвижимого. Своей властью — он распределяет любые ништяки. Главная его задача — как оформить «раздачу» так, что бы у подчиненных не возникло даже тени чувства собственного достоинства? Справитесь?

— Видел… В зоопарке… Служитель сует в обезьянью клетку тазик корма. Центровой бабуин — выбирает лучшие куски и отфутболивает тазик «электорату». Остальные обезьяны — мгновенно расхватывают содержимое… «Кто не успел — тот опоздал…» Как наперегонки работают ложками при питании из общей тарелки — что-то у классиков читал. Но рыцари?

— «Tarde venientibus ossa!» В переводе с латыни: «Опоздавшим — кости». Жидкая пища — еда простолюдинов. Благородные люди, на званых пирах, кушают мясо. Однако, принцип тот же — все куски на блюде, специально, — Ленка сделала паузу, — разные… Сочные и «мослы»… Большие и маленькие. Что бы участники трапезы — спешили, толкались, ругались. А кто замешкался или изображал неторопливость в пользовании хозяйской милостью (читай гордыню) — демонстративно пролетал. Ибо — «Жрите, что дают и быстро!»

— Угум… — поддержал спич завхоз, — Щепетильность, в форме уклонения от давки у кормушки — карается. Побрезговал? Не поскакал «на всех четырех» к раздаче? Теперь ходи голодным! Да, Галочка умеет подать «материал»…

Жить захочешь, ещё не так извернешься. За время вынужденно тесного общения с Львом Абрамовичем по кулинарным и близким к продовольственному обеспечению делам — устала удивляться его «житейскому нюху» и вниманию к совершенно неочевидным мелочам. Вот опять, на пустом месте, он обратил внимание на деталь существенным образом влияющую на моральный климат коллектива… В столовой нет очереди на раздаче. Как нет самой раздачи. Стандартные порции «сухомятины» просто выложены в общий доступ. И питьевой спирт… Баки с «горячим» — выставлены для самообслуживания посетителей, по принципу «шведского стола». Коммуна! Кажется, в болтовне наступил небольшой перерыв… Можно опять вставить словечко.

— Солидарное общество — это когда каждому гарантирована равная с другими порция. В случае же «общей миски», выгоду получает тот, кто дорвался до еды первым… или — кто быстрее машет ложкой. Зачем оно надо?

— Да понял я, — отмахнулся Соколов, — Кстати, и у нас в МЧС иногда встает вопрос о допустимости «пробы» из общего котла для повара во время готовки. Попадаются ухари, которые ныряют ложкой в кастрюлю на всех этапах варки, а «городские» (в вашей терминологии) — пробуют на конечной стадии и после каждой «пробы» ложку тщательно моют. Иногда — вообще не пробуют, готовят строго «по часам и весам». Прямо философия…

— Тут скорее этика! — запротестовала Ленка, — Наверное, из общей миски можно есть строго поровну, Но данный «этический компонент» — по сей день отделяет «ментальную деревенщину» от не менее «упоротых горожан».

— Цивилизационный барьер? — прищурился каудильо. Ох, я сейчас ему скажу…

— Именно! На пустом голом месте, после очередной «системной катастрофы» — всегда формируются два базовых типа общества. Условно — «патриархальное» (латинское слово «patria» — означает «семья») и «коммунистическое» (латинское слово «commune» — означает «содружество»). Первое — само собой возникает из семейных отношений, со строгой родительской иерархией. Второе — образуется в результате общественного договора между равными… Собрались взрослые люди, стали жить в одном месте. Добавлю, что вольно собраться могли лишь недобитые изгои без роду-племени. Потерявшие всё. Отчего отношения между ними — совершенно не семейные. В случае соратников Темучина (будущего Чингис-хана) это были бандиты, лишь позднее переименовавшие самих себя в «людей длинной воли». Отбросы тейповой морали! Кстати, семейные отношения Чингис-хан признавал, но абсолютно идеальными — не считал. «Коммунистический» принцип самоорганизации жизни ему был явно ближе. Нравится вам это или нет, но коммунизм — строй базирующийся на свободном объединении людей «с общей моралью». Кроме морали их ничто не связывает. А вот «патриархальное» общество сразу (!) повязано родством и прямо вытекающей из него иерархией (старшие, младшие, братья, сваты, ближние, дальние, примаки…). Что накладывает отпечаток. Человек в «патриархальной» системе ценностей — не значит ничего. Поэтому следующий шаг интеграции выглядит оригинально — семьи пытаются объединяться в «общину» (латинское слово «respublica» — как раз и означает «община»). Вольные Города (коммуны) и патриархальные деревни со строгой статусной системой внутри и замками лордов сверху (феодализм) возникают естественно и одновременно. Много раз, под разными именами и в разных районах мира. Но, коммунизм — общество изначально свободных, а феодализм — общество изначально зависимых. Никакой принципиальной разницы между лордами и сервами — нет. Единая иерархическая пирамида, где «младшие» в полной власти «старших» и никто не имеет личных прав. Поголовное рабство, так как рабы «высших категорий» — тоже имеют своих рабов. Естественно, что каждое из этих обществ пытается воспроизводить себя. Еда из «общей миски» — основополагающий ритуал «патриархальной семьи». Еда из отдельной посуды — обычная норма для коммуны. Не настолько в ней люди близки, что бы каждый день радостно хлебать соседские слюни. Тот и другой вариант питания — имеет важное воспитательное значение. Теоретически, сама по себе, ни еда из «общей миски», ни еда из отдельной посуды — чем-то предосудительным не является. Однако, застольный этикет — индикатор «типа социализации». Признак, отличающий «городского» (члена коммуны) от «деревенского» (члена «патриархальной» общины). Заодно провокация. «Селюк» частенько пытается «городскому» в тарелку смачно харкнуть — «шоб чистоплюй от народа не обособлялся»… А «городского», от одной картинки «патриархальной сельской трапезы из общей посуды» — в свою очередь искренне тянет блевать. Так понятно?

Раздражает, когда обсуждаемую тему приходится «жевать». Терпеть ненавижу! Хоть когда преподавала на семинарах для студентов-заочников (деньги не пахнут), хоть на совещаниях в более «высоких сферах». И тут…

— И всё?

— Желаете полный перечисления «духовных скреп» типичного «патриархального» общества? У писателей деревенщиков оно развернуто (хотя и иносказательно). Могу короче. Во-первых, каждый «крещеный общей лоханью» — инстинктивный манипулятор. Говорит одно, делает другое и думает третье… Кому-то «деревенская хитрость» может казаться умилительной. Однако, сами подумайте, есть ли смысл заводить дела с человеком который, по определению — недоговорноспособен и неблагодарен? Стоит ли поворачиваться к нему спиной? Во-вторых, для персон с «вертикальным» типом социализации (а иных «общая лохань» воспитать не может) — характерно полное безразличие к правам других людей. И это не «аморальность», как ныне принято считать. Это — тоже мораль! Попробуйте, на досуге, сами отыскать разницу между куртуазным «правом первой ночи» и вульгарным деревенским «снохачеством». Принцип-то един — «самые симпатичные самки, в первую очередь, принадлежат доминанту». Он древний, как сама аграрная цивилизация. Доминанту же — принадлежат жизнь и смерть всех домочадцев. И только попробуй вякнуть против… «Владение рабом или членом фамилии», согласно древнеримской юриспруденции (унаследованной Средневековьем) — это не «право», это «факт».

— Так это когда было… — протянул Соколов.

— Если у нас, то по историческим меркам — буквально вчера! — подключилась Ленка, — «Поднятую целину» — в школе проходили? Как на глазах у всей семьи Яков Лукич заморил голодом и жаждой собственную мать — помните? Это 30-е годы ХХ века, если чо… Дедушка полковника Смирнова — прямиком оттуда. Старательный провинциальный карьерист. В армии и спецслужбах — таких как он ценят и продвигают… Опора режима! Это для вас власть — не больше чем «инструмент» решения общественно важных задач. Попользовался, положил на место и вымыл руки с мылом… А «вертикальная» психология — постоянно пытается превратить власть в личный (в идеале наследуемый) «статусный символ», главный инструмент для беспощадного подавления неугодных.

— Галина? — каудильо, как всякий живой человек, не хочет верить в плохие новости… Или — «старости»? — В «Поднятой целине» действительно такое есть? Я в школе сочинения по хрестоматии писал… Не помню.

— Самое начало второго тома… Картинка с натуры… Читала разные социологические исследования. Сравнения нашего «дореволюционного», «довоенного» и «послевоенного» отечественного народного фольклора, на предмет отношения большинства населения к физическому насилию и чужой свободе. Всё печально. Для 90 % отечественного населения венец «патриархальной» житейской мудрости — «За битого двух небитых дают, да ещё и не берут» или «Я начальник — ты дурак». Власть доминанта — в «патриархальной» системе ценностей — абсолютная. Куда там жалким «божьим помазаникам». Шолохов просто напоминил то, о чем всего сто лет назад знали все — жизнь человека в «патриархальной» системе ценностей вещь эфемерная. Пока полезен — живи. Стал ненужен, бесполезен или вреден-опасен — извини. Никакого благородства и гуманизма. Старики, женщины и дети — идут «под молотки» первыми.

— Я процитирую, — чужим глуховатым голосом отозвалась Ленка, — Вам надо…

— «….Яков Лукич тяжело поднялся, снял с сундука небольшой замок, осторожно прошел в теплые сени и замкнул дверь горенки, где была его мать.

Старуха услышала шаги. Давным-давно она привыкла узнавать его по шагам…

Вот и теперь, заслышав его шаги, она спросила глуховатым, старушечьим голосом:

— Яша, это ты?

Сын не отозвался ей. Он постоял возле двери и вышел во двор, почему-то ускорив шаги. Сквозь дремоту старуха подумала: «Хорошего казака я родила и доброго хозяина, слава богу, вырастила! Все спят, а он на баз пошел, по хозяйству хлопочет». И горделивая материнская улыбка слегка тронула ее бесцветные, высохшие губы…

С этой ночи в доме стало плохо…

Старуха — немощная и бессильная — все же жила; она просила хоть кусочек хлеба, хоть глоток воды, и Яков Лукич, крадучись проходя по сенцам, слышал ее задавленный и почти немой шепот:

— Яшенька мой! Сыночек родимый! За что же?! Хучь воды-то дайте!

…В просторном курене все домашние избегали бывать. Семен с женой и дневали и ночевали во дворе, а жена Якова Лукича, если хозяйственная нужда заставляла ее бывать в доме, выходила, трясясь от рыданий. Но когда к концу вторых суток сели за стол ужинать и Яков Лукич после долгого безмолвия сказал: «Давайте пока это время переживем тут, в летней стряпке» — Семен вздрогнул всем телом, поднялся из-за стола, качнулся, как от толчка, и вышел…

…На четвертый день в доме стало тихо. Яков Лукич дрожащими пальцами снял замок, вместе с женой вошел в горенку, где когда-то жила его мать. Старуха лежала на полу около порога, и случайно забытая на лежанке еще с зимних времен старая кожаная рукавица была изжевана ее беззубыми деснами… А водой она, судя по всему, пробавлялась, находя ее на подоконнике, где сквозь прорезь ставни перепадал и легкий, почти незаметный для глаза и слуха дождь и, может быть, ложилась в это туманное лето роса…

Подруги покойницы обмыли ее сухонькое, сморщенное тело, обрядили, поплакали, но на похоронах не было человека, который плакал бы так горько и безутешно, как Яков Лукич…»

— Примерно так, — продолжила филологиня нормальным голосом, — выглядит на практике пресловутая «деревенская духовность»… Она по всему миру одинаковая, кстати… Фильм «Легенда о Нараяме» смотрели? И учтите, что если бы Яков Лукич принял решение убить другого (!) члена семьи — то старушка-мать точно так же восприняла бы это, как должное. Сидела бы за столом, пила и кушала, прислушиваясь, как рядом, запертый в комнате, мучительно помирает от голода и жажды живой человек. Родная кровь (!), что важно дополнительно подчеркнуть. Вовсе не чужак. В мировой культурологии, данная особенность «патриархальной морали» — подчеркивается специально. «Деревенским просто убить человека — мало, им обязательно надо — медленно замучить…»

— Есть такое дело, — поежился Лев Абрамович, — Попадались воспоминания про работу операторов немецких «душегубок». По инструкции — полагалось подавать в салон выхлопной газ (окись углерода) по чуть-чуть, что бы казнимые незаметно теряли сознания, но не пугались, не бесновались и не портили сиденья с обшивкой. Мало кто знает, что большинство «душегубок» — были «транспортом двойного назначения». Их в основном применяли для повседневной перевозки обычных людей… Так вот, замечено, что «сельские» по происхождению водители-эсэсовцы (в особенности, бывшие советские пленные с юго-запада СССР, украинцы и выходцы из казачьих районов) — соблюдали упомянутое правило четко. Выставляли минимальную подачу и потом — с интересом наблюдали за происходящим внутри, через окошечко кабины. Зато «городские», в нарушение любых инструкций (и наплевав на угрозу дисциплинарного взыскания) — сразу же давали «самый полный газ». Что бы «как можно быстрее закончить».

— Как замечал О'Генри — «Аграрии часто демонстрируют полное единодушие в зверском отношении к себе подобным», — подвел итог Соколов, — И полная покорность судьбе. Безблагодатно-с…

— Из чего следует, — прокашлял селектор, — что для подавляющего большинства людей, «свобода, равенство и братство» — были и до сих пор остаются пустым звуком. А уж если попытаться сформулировать сущность понятия «справедливость»… — динамик надсадно захрипел, — Я хоть и горожанин, но с деревенскими корнями. Приезжая в детстве к родне — не мог понять и принять принцип «быть как все»… то есть «не высовывайся». Деревенское «обчество», тщательно — «не таких» отслеживало… и карало. Избить пацана-горожанина силами деревенских пацанов… или выкосить ночью грядки огурцов у единственного в деревне деда решившегося их посадить… вломиться в дом к молодой одинокой бабенке для того чтобы не только изнасиловать, но и выпороть за страшную вину — «гуляла с командировочным», вместо траханья исключительно «со своими» — норма жизни. Делались исключения для председателя, агронома и ветеринара — они начальство. А начальство подобное принимало как должное. Разве справедливо работяге иметь заработок больший чем у его же руководителя? Даже, когда работяга работает по 16 часов в сутки, производя необходимейший сверх дефицитный продукт? Ему «больше всех надо» или он себя лучше других считает? Перебьется! Заработанное изъять и распределить среди более достойных! Причем, даже не в пользу руководства, а накинуть, например, «премию» заслуженной доярке 70-летнего возраста — типа, старость уважать надо! И пусть только попробует возразить… Со свету сживут! — новый приступ кашля, — Много позже я узнал главный принцип «артельного» труда — хороший работник, сделав свою норму, ждет работников поплоше. Попав на завод, увидел ту же систему — пусть со многими оговорками и допусками. «Обчество» — на страже равноправия (в смысле положенного шестка для каждого сверчка). Вплоть до снижения «расценок» для всего коллектива, при обнаружении таланта, способного превышать общие «нормы» в разы. Изобретатели и рационализаторы для подобного социума — враждебны. Зато принцип «вынь, боже, мне глаз, а соседу оба» рулит однозначно. Вот такой пережиток общинной психологии в психологии огромной страны. А Леночке огромное мерси, за цитатку… Могучая цитатка. Признаться, сам запамятовал. У вас она откуда? В школе ведь «Поднятую целину» — отменили?

— Аргумент… — неохотно откликнулась филологиня, — На литературном семинаре — пересеклась с Василием Беловым. Он там с юмором рассказывал, как они вместе с Шукшиным боролись против женского равноправия. И задала вопрос. Почему, среди «деревенщиков» — нет ни одной женщины? Ну, вы представляете… А он, мне не моргнув глазом, ответил — потому, что мы отлично помним, где бабье место. А вы, «городские» — это хотите забыть. И посоветовал читать Шолохова, как наследие классиков. Скотина…

Глава 43

На этот раз каудильо проняло. Выражаясь пошлым стилем позапрошлого века, «до самой глубины нутра»…

— Это… Народ! — он обвел собрание глазами, будто увидел в первый раз, — Чем мы тут вообще занимаемся?

— Реконструируем «психологический портрет» современного российского офицера, естественно, — изящно пожала плечами Ленка, — В конкретной привязке к личности вашего зама, полковника Смирнова. Решаем, чего от него следует ждать и отчего он вообще, последнее время, такой «энергичный и загадочный». Понравилось?

— Обалдеть! — выплюнул гражданин начальник, — Вылили, на разок оступившегося человека, тридцать три бочки дерьма и теперь довольны. Подумаешь — его воспитывал сельский дедушка… Подумаешь — провинциал…

— Вячеслав Андреевич, — ожил говорящий ящик, — Вот вы считаете, кандидатуру Смирнова, как начальника Проекта «Остров», утверждали на самом верху? Взвешивали его достоинства и недостатки на аптечных весах?

— Конечно, — не нашел что возразить Ахинееву каудильо, — Как говорили — добро дал сам министр обороны.

— И кто у нас, последнее время, министры обороны? При ком — прожженные предатели и карьеристы сумели сделать головокружительные карьеры? Вам ведь, всё готовенькое, буквально в рот положили! Реванш 1991 года — возник не на голом месте. Его корни, его главная «идея» — они там… В морально раздавленном «городской культурой», но ничего не понявшем, ничего не забывшем и ничего не простившем «патриархальном селе», затаившем лютую злобу на «сильно идейных». До сих пор, устами пресловутых «деревенщиков», люто тоскующем о «почтении к старшим и уважительности» (читай — ничем не ограниченном личном произволе доморощенных «патриархов»), рекламируется «возврат к истокам». Типа — «народ, айда назад, в родные пещеры»… Блин! Леночка, а моя информационная записка — у вас?

Филологиня нырнула рукой в нагрудный карман и выложила на стол перед Соколовым сложенную вчетверо бумажку. Тот, развернув и мимолетно взглянув — щелчком пальца отфутболил её в мою сторону… Хорошо, посмотрю… М-м-мдя! Ну, что тут сказать? Нету слов, одни слюни!

Ельцин Борис Николаевич. Президент России. Родился — 01.02.1931 года, в семье раскулаченного. Место рождения — село Бутка, Буткинского района Уральской области.

Грачев Павел Сергеевич. Первый министр обороны новой России. Родился — 27.12.1947 года. Место рождения — деревня Рвы Ленинского района Тульской области, в семье слесаря и доярки.

Родионов Игорь Николаевич. Второй министр обороны новой России. Родился — 01.12.1936 года. Место рождения — село Куракино Саратовской области, в семье потомственных крестьян.

Сергеев Игорь Дмитриевич. Третий министр обороны новой России. Родился — 20.04.1938 года. Место рождения — село Верхнее, Ворошиловградской (ныне Луганской) области Украинской ССР…

Однако… Яблочко от яблони, так сказать… Сроду о таких вещах не задумывалась. А вот народ — просек… И что?

— Про основы «деревенской морали» вам уже растолковали? — вкрадчиво осведомился говорящий ящик, — И что за упыри вырастают из таких вот «провинциальных карьеристов»? Кто за вас выводы делать будет?

— У меня, от ваших умозаключений — уже голова кругом… — совершенно по-детски пожаловался каудильо.

— Ладно, продолжу цитировать классиков военной мысли, — снизошел далекий Ахинеев, — «Из «деревенских» — выходят скверные солдаты и безинициативные боевые командиры, но очень хорошие службисты и каратели мирного времени…» Выше головы не прыгнешь! Советская армия, после войны — последний крупный «заповедник феодализма» в СССР. Клоака… Сначала — дерьмо там скопилось. Потом — почуяло вождя. Ельцин, по их «селюковским» понятиям — это же «настоящий мужик», природный доминант! А что пьет, как лошадь — так кто у нас не пьет? Поздравляю с обретением ценного кадра!

— С чем? — из Соколова словно выпустили воздух. То ли устал, то ли доканали мы его своими домыслами…

— Я… мы… — поправился невидимый оратор, — пытаемся вам дать полный разворот ситуации. Без «сахарных соплей»… и с рабочими рецептами, как в аналогичных случаях поступали добившиеся успеха. В 1918 году, взяв власть, большевики получили «в нагрузку» не народ, состоящий из ангелов, а вот такое… И честно работали… с тем, что есть 70 лет, пытаясь создать «общество аристократов». Это были великий труд и подвиг, но попутно — колоссальная трагедия. Разом «ломали через колено» больше ста миллионов взрослых (!), состоявшихся в какой-то степени людей. Из дикого феодализма Россию за советское время удалось выдернуть. Точнее выгнать. Однако, остались гнойники, в первую очередь армия, «органы», партия и «номенклатура». Аграрное общество формирует совершенно определенный тип людей «патриархальной морали». И воспроизводит его тысячи лет… Изменить данную мораль на некую другую — задача, сравнимая с Неолитической Революцией. Мы — живем как раз в такой период. «Интересное время», ага… Создаем общество с принципиально новой «продовольственной базой». Лично нам, ни сельское хозяйство (в его привычном виде), ни «крестьяне» — больше не нужны. Со всеми факта вытекающими из сего факта выводами. «Писатели-деревенщики» — почуяли «тенденцию» первыми… и взвыли. По человечески — оно понятно. С моральной точки зрения — ни чуточки не жалко. Ни их самих, ни их «деревенской морали». Только у нас — другая проблема. Плющит и таращит «господ россиянских офицеров». По сходной причине. Ни армия, ни государство, в том виде, как они привыкли и которые сложились за последние тысячелетия — нам совершенно ни к чему. Ни сейчас, ни в обозримом будущем… А Смирнов — он кто угодно, но только не дурак. Реакцию — наблюдаем…

— Аполитично рассуждаете! — подал голос Лев Абрамович, — Словно, прости господи, безродный космополит-марксист из позапрошлого века, которому ничто русское не дорого. Вот даже я, простой одесский еврей…

— Именно, — слегка ожил каудильо, — Должно быть на свете что-то святое? Родина, например… Смирнов — именует себя патриотом-державником. Так сказать — любит Россию в любом виде.

— Обижаешь, начальник! — откликнулся селектор, — Я не историк… Вообще, никаким боком… и даже не филолог… Но с японской историей, например, немного знаком. Так вот, можно сколько угодно ужасаться «свинцовым мерзостям» России, только почитав жизнеописания разных там Оду Нобунагу… или проделки персонажей типа Токугавы и его друзей… Пот ушанкой промокал, насколько крепко у них там был «вопрос поставлен»… После этакого чтения — история России, включая наиболее лютые времена (!), смотрится безобидными детскими комиксами про добродушных бородатых пацанов. Хотя, особого восторга — не вызывает… И желания целоваться в десны с современными «московитами» — тоже…

— О патриотизме — я отдельно скажу, — чуть поджала губы Ленка, — Он — особая тема.

— Я в обобщенном смысле, — чуть сдал назад Соколов, — Должна же быть у военных какая-то «великая цель»? Кроме жирной пенсии в 45 лет? Идея, настолько близкая и родная, что самый закоренелый в патриархальной дикости «селюк», — тут он поморщился, — ради неё — сиганет под танк с последней гранатой?

Ленка согнулась над столом, закусила кулак и, не произнося не звука — затряслась всем телом так, что в шкафчике, к которому она привалилась, начали тихонько звякать пробирки… Лев Абрамович неодобрительно на неё покосился, потом смерил каудильо особо многоопытным еврейским взглядом, глубоко вздохнул и отозвался:

— Молодой человек! Вы думаете, что у ментального гибрида Якова Лукича и барона Бертрана де Борна, вдруг завелось в душе что-то святое только потому, что к ему на плечи пришили полосатые картонки со звездочками? Поверьте слову уже довольно пожилого химика — с такими, это не может быть от слова никогда… И сдается мне, что на доказательство вам этой «теоремы», мы зря истратили совершенно чудесную зимнюю ночь. «Русский офицер мирного времени» — это не профессия, а диагноз…

— Галина? — снова мой выход…

— Видите ли… — очень трудно словами объяснять вещи, которые сама понимаю скорее интуитивно, — Идеи, за которую от чистой души, отдаст свою жизнь человекообразный «доминант» — не существует в природе. Нет такой опции в программе! И личную инициативу, и готовность нести личную ответственность из «селюка-карьериста» выбивают в далеком голожопом детстве. Отчего потом они так успешны… Заметных административных высот в «системе» — достигают самые искусные манипуляторы, но никак не герои и не энтузиасты… Просто любой «офицер мирного времени», по своей социальной роли — назначен «изображать героя». Ну, так оно во всех пособиях по прикладной психологии написано… В реальности, от любой опасности для себя — «селюк» яростно уклоняется. Вспоминаем сталинский приказ номер 270 и шок, который он вызвал… Какая ещё моральная ответственность? Вопль «Я — ни в чем не виноват! Я только выполнял приказы… У меня подчиненные есть, вот они — обязаны…» — обыденная реальность. В то же время имеются вещи, за которые такой «офицер» готов убить… или послать на смерть других… Это — личная власть, почести и безнаказанность…

— Bertran de Born, — подняла голову Ленка, — жил в разгар эпохи Крестовых Походов, Всю жизнь воспевал «рыцарскую» доблесть, подвиги и сражения. Но сам в Крестовом Походе — не был ни разу. Ещё он прославлял честь и верность, но изменял своим покровителям при каждом удобном случае, а затем снова втирался в доверие… Средневековая «рыцарская этика» — фальшива и ненатуральна, как любительская театральная постановка. Включая отношения «лордов» с высшими «доминантами» и богом… Фокус, когда перед самой смертью феодала (всю жизнь грабившего и убивавшего), наспех «постригают в монахи» и облачают в рясу — прелестный образчик такой «деревенской хитрости». Бога (вездесущего и всеведающего!), оказывается, совсем нетрудно обмануть простым переодеванием! А монахам — прощаются все грехи «мирской» жизни и автоматически даруется царство небесное… Думаете, Яков Лукич просто так, от плохого воспитания, заморил свою же родную мать голодом и жаждой? Мог бы быстро задушить подушкой… Мужик бывалый, воевавший, рука бы не дрогнула. Он ведь — тоже хотел обмануть бога! По деревенски… «А я тут — не при чем… А я — слова грубого не сказал, пальцем её не тронул. Она — сама умерла, вот!» Христиане, обнять и плакать… У полковника Смирнова, в послужном списке, три эпизода «измены Присяге» и два эпизода «измены Родине»… На что вы надеетесь?

— Хоть что-то позитивное я сегодня услышу? — тяжело вздохнул каудильо, с надеждой повернувшись ко мне… Зря! Я могу только дополнить… Например — рассказать, как «богобоязненные православные казаки», сто лет назад, ударно разворовывали стройматериалы для своего же войскового собора в Новочеркасске… Скорее всего, не забывая креститься и посещать церковные службы.

— Попробуйте глянуть на ситуацию отстраненно… Всё повторяется! В прошлом веке — «селяне», воспользовавшись голодом и разрухой Гражданской войны, построили «коммунизм для себя». От бедности — кривой, косой и придурковатый. Но, на фоне «города» — более-менее жизнеспособный. Собственно говоря, тогда, устремления «сельского» и «городского» населения страны — отразили друг друга, словно в кривом зеркале. Сперва «город» грабил деревню войной, реквизициями и вооруженными продотрядами. Потом — «ножницами цен»… А «деревня» — грабила «город» якобы «мирной» спекуляцией продуктами питания. «Мирной» — она была в кавычках. Рядом-то — маячила голодная смерть. Не менее реальная, чем боевое оружие в руках «городских заготовителей», вычищающих деревенские амбары. И каждая сторона — считала себя «правой», стремясь силой навязать свою «хитрую правду» оппонентам…

— У каждого человека — своя собственная правда… — поддакнул завхоз. В чем беда…

— Вечно нищее, вечно голодное и одетое в лохмотья русское село, с 1918 по 1928 год — оказалось сильнее «города». Просто потому, что могло обойтись без городских товаров (которые тупо перестали производить). Потому, что реально без них обошлось. Домотканой одеждой, самодельной посудой, кустарной ковкой и прочим рукодельем. Едва завершилась Гражданская Война (внешней угрозой спаявшая непрочный союз рабочих и крестьян), как «деревня» посчитала «город» вообще лишним на этой земле, не видя ничего трагического даже в его возможной гибели. Пример «солидарности трудящихся» — в полный рост… Для средневековых народных восстаний, кстати — крайне характерный… Под шумок борьбы с угнетением, «город» и «деревня» пытались унасекомить друг друга с незапамятных времен… Однако, наш «город», в начале 20-х годов — выжил. Трудно, но взял верх… И тогда «селюки» — сами устремилась из родных мест, с простодушным намерением «хорошо устроиться». Любой ценой «примкнуть к очередным победителям». Вот вам и вся «деревенская мораль». Наступают немцы — перебегаем к немцам… Наступают «белые» — перебегаем к «белым»… Наступают «красные» — перебегаем к «красным»… Опять наступают «немцы» — снова перебегаем к ним. Патриоты собственного брюха, в каком-то смысле — «тоже почти патриоты». Лишь бы прибиться к «теплому месту и непыльной работе».

— «Безыдейность» — как принцип жизни?

— Во времена Французской Революции данный тип людей звали «болото». Расчитывать на какие-то их «моральные принципы» — глупо. Но полезно использовать — вполне… Наполеон, например — смог… И «большевики» тоже смогли… и потом нацисты с националистами… А вот Троцкий — не смог.

— Есть какой-то секрет?

— Ага! — заговорщически ухмыльнулась Ленка, — Все великие революционеры, стремясь к идеалам — наступают на одни и те же грабли… Меряют людей «по себе». Насильно тащат «к добру и свету» широкие массы обывателей, которых от разговоров о «высоких материях» клонит ко сну. Нет бы, для начала, поинтересоваться у «наличного электората» — а чего вам, ребята, самим-то хочется? И по итогам — хоть чуть-чуть откорректировать свои «великие» планы в сторону реальности. А потом дико удивляются, обнаружив, что пока они геройствовали «болото» — везде пролезло, заняло видные посты и уже само диктует недавним пламенным революционерам «правильную политику». А кто уперся — убивает…

— Первый маршал Франции — пример редчайшего исключения?

— Не очень, но в принципе — да… Сравнимых по масштабу гениев, сумевших подмять и использовать «болото» в своих интересах, в мировой истории — можно пересчитать по пальцам. Трое из них, Ленин, Сталин и Гитлер — жили в ХХ веке. Начнем по порядку. Вы вот сказали, что Смирнов — «патриот»… А что оно за зверь такой?

— Ну… — чуть замялся каудильо, — Я тут общался… Сам-то полковник, определенно считает себя «имперцем», служащим великой и могучей державе. Думаю, что «патриот» с «имперцем», в его понимании — приблизительно синонимы… Когда произносим «Родина» — подразумеваем «Империя»…

— Надо же! — Ленка иронически подняла бровь, — А во всех словарях, «империя» — это не страна, а «форма правления». По простому — военная диктатура. Политический режим, при котором страной рулит армейская кодла. «Гориллы в погонах», словно в зачуханных «банановых республиках» Латинской Америки. «Император», в исходном латинском значении, лишь «военный вождь», под предлогом войны получивший всю полноту власти. Всё! Короче, «имперец» — синоним не «патриота», а «фашиста». Деятель, ведущий себя в своей стране, как иностранный оккупант. Собственно, в Древнем Риме — так и формулировали. «Империя» — не более чем организация особого режима вооруженного правления, надежно обеспечивающая «внутреннюю оккупацию». Добро пожаловать в концлагерь…

Повисла неловкая тишина… В вопросах языкознания, филологине — палец в рот не клади. Это не её родной кулак — сразу откусит по локоть! Напрасно гражданин начальник ступил на зыбкую почву идеологии…

— «Патриотизм», — снизошла она до объяснения, — слово греческое. В буквальном смысле означает «любовь к родным местам». Деревне или полису. Месту, где человек родился и вырос. Не более! Если ребеночка в нежном возрасте возили с места на место, то «патриот» из него никак не вырастает. На этом месте — у него «дырка» в мозгах… Природа протестует! Отчего, людям «кочевых профессий», причем не только в древнем мире, а и ещё относительно недавно в Европе с Америкой — отказывали в гражданских правах, как «апатридам». Читай, подозрительным типам, лишенным «чувства Родины»… Точно зная, что ни под какой танк они «за Родину» — с гранатой прыгать не станут… а с поля боя — сбегут первыми… Внутренняя мотивация воевать за «родную страну» — вообще отсутствует.

— Легко догадаться, что человек, которого всё детство протаскали то в Москву, то к деду в провинцию, то по местам отцовской службы, — ожил селектор, — «патриотом» в древнегреческом смысле — тоже быть не может. Там, как в песне — «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз». Поощряя «офицерские династии» — власти СССР сами отдали руководство советской армией в руки потомственных «апатридов»… Что характерно — с «деревенским менталитетом». Ловким провинциальным карьеристам «мирного времени». По сходной причине, в своё время, заживо морально сгнил Древний Рим.

— Поддерживаю! Именно в Древнем Риме, времен «поздней Республики», обнаружили, что его армия сохраняет верность не «народу Рима» (как можно было предполагать), и даже не Республике, а только своим собственным вождям и «военному сословию». Вот за «вождя», по латыни «императора» — легионеры охотно шли на смерть… — у Ленки загорелись глаза, — Для воспитанных в «патриархальной» традиции «апатридов», людей без «чувства Родины» — тот был натуральный царь, бог и свет в окошке.

— Судя по поведению Смирнова, — горько ухмыльнулся каудильо, — по его мерке, лично я — на «императора» не тяну? Так, князек из захудалых… А связи — нет… А Москва — далеко…

— Во всяком случае, радостно и добровольно умирать за вас — Смирнов не собирается. А другой «духовной опоры» достаточного крупного калибра рядом не видно, — тактично добавил завхоз.

— Открыто обсуждать «проблему апатридов» при Союзе было не принято, — продолжила Ленка, — Тем не менее, в художественной форме, примерно к 70-м годам прошлого века, пресловутая «ы-ымперская идея» среди «профессиональных» советских военных вполне созрела и выразилась в культовой кинокартине «Офицеры». Инициатором создания которой стал тогдашний министр обороны СССР — Андрей Гречко. Фраза «Есть такая профессия — защищать Родину» — первоначально была высказана именно им.

— До самого святого дотянулись… Разве «Офицеры» плохой фильм? — с вопросительной интонацией протянул каудильо.

— Скорее «знаковый», — не поддержала тона Ленка, — В культурном смысле, «Офицеры» — первый аккорд похоронного марша по еще бодрой и могучей стране. Сигнал осознания «корпоративного интереса» сословием его будущих могильщиков… Помните бесстыжий конформизм советских офицеров в декабре 1991 года, когда отменяли Союз? Для личной защиты годами, поминутно, к месту и не к месту поминаемой «любимой Родины» — ни один из из «военных профессионалов» не ударил палец о палец. Факт? Факт! Такое — нельзя понять или простить, это надо просто запомнить…

— Что именно?

— Ещё античные авторы прямо указывали, что «любовь к Родине» (как и вообще всякая любовь) — дело глубоко интимное. Нормальные люди о своей любви молчат. Им неудобно пачкать высокие чувства словами… Горло перехватывает. Умереть за Родину они готовы. Но вот публично болтать «про любовь к Родине» — способны исключительно «апатриды». Сами они никакого «патриотизма» не ощущают, меряют окружающих «по себе» и думают, что «любить Родину» можно «научить»… или заставить силой. На данном моменте, кстати, погорело в 17-м Временное Правительство. Мобилизованные деревенские мужики, сидя в окопах Первой Мировой, виртуозного краснобайства Керенского — просто не поняли… А вот крепко стоящие на земле «большевики» — сразу нашли для них простые и правильные слова.

— Что значит — «нельзя научить»? — удивился Соколов, — Ведь учат! В школе и потом.

— Элементарно! — откликнулся селектор, — В основе «чувства патриотизма» — лежит древняя биологическая программа. «Территориальный инстинкт». Накануне полового созревания, в 13–14 лет, у подростка словно «открывается окошко» и происходит «запечатлевание» окружающей местности. Потом — эти пейзажи, запахи и звуки он воспринимает, как «Родину». Если условия для «импритинга» неподходящие (например, частые переезды или просто нестерпимо отвратительная жизнь) — то «окошко закрывается» без отклика в душе и вырастает «апатрид». Будущее «перекати поле» или «человек мира». К такому — нужен совершенно другой подход. Как справедливо сказано «У пролетариата нет Отечества!» маршал Советского Союза Гречко — про указанную подробность — наверняка знал «по службе», получше многих и многих. По своему собственному опыту «апатрида», в том числе. Однако, сознательно врал…

— Точно? — ух, сколько сарказма… Видимо редко последнее время Соколов словесно пересекался с Ахинеевым.

— Леночка… — тоном делающего подсечку рыбака осведомился говорящий ящик, — Где моя информационная записка?

Смятая было за ненадобностью бумажка перекочевала в громадные лапы каудильо. Что-то ему там си-и-ильно не понравилось… Даже засопел. И раздраженным щелчком отправил «документ» обратно. Ну-ка, и мы почитаем… Ого, сколько там всякого!

Гречко Андрей Антонович. Министр Обороны СССР с 1967 по 1976 год. Родился — 17 октября 1903 года в слободе Голодаевка…

(значащий топоним, однако)

…ныне село Куйбышево, Куйбышевского района, Ростовской области, младший 13-й ребенок в крестьянской семье… Украинец…

(классический «селюк» и, судя по сверхуспешной дальнейшей карьере — «вертикально социализированный». Что ещё интересно?)

…В рядах Красной Армии — с 1919 года.

(удрал воевать в 16 лет, нахлебавшись прелестей жизни в родной Голодаевке)

…Участник Польского похода 1920 года. Закончил войну рядовым…

(читай, особых военных талантов — не обнаружил, такой же примерно пацан Гайдар, к своим 16 годам — уже командовавшего полком, но «слишком идейного» товарища Голикова — из РККА выпнули, а вот этого…)

— Что теперь скажете? — на том конце провода Ахинеев дождался, когда мы перестанем шелестеть бумагой.

— Повторяю, чем вам фильм-то не угодил? — отступил Соколов на последнюю линию обороны, жестко сменив тему беседы…

— Откровенной «имперской гнилью» и пропагандой морального перерождения офицерского корпуса, — рявкнул селектор, — Не зря его, первоначально, цензура «задробила». Один разговор, где культовая фраза — чего стоит! Это ведь «диалог поколений»! А как всё подано?! Юный взводный — ещё мечтает «про Мировую Революцию» (это же — смех один)… А с ним — спорит умудренный жизнью офицер. Уже несколько раз подряд изменивший Присяге «патриот-державник»… Потомственный (!) царский слуга. «Революционный романтизм», так сказать — против зрелого «государственнического» карьеризма. Причем, старый предатель оказался прав. С Мировой Революцией — как-то не заладилось. Зато «родину зачищать»… тьфу, простите, «защищать» — таки пришлось. В «имперском» смысле слова… А вслед за этими «чистками» (в понимании «вояки-апатрида», чей родной дом — казарма) — возродился и весь тот хлам, который уже было вымели железной метлой большевики. Боженька, сословные привилегии, золотые офицерские погоны. И скоро, как-то сама собой — завелась полноценная контрреволюция… Которую в позднесоветском обществе считали «жупелом» и устаревшим идеологическим конструктом. Дерьмом пахнет вся эта «мудрость великодержавных служак»… Несет от неё привычной для военного сословия изменой «наемников-профи»…

— Дедушка утверждал, — подключилась Ленка, — что самое «детство» Советской Страны, ранний период её существования — являлся пиком «революционного взлета», после которого… начался откат назад… Об этом — надо помнить всегда. Молодые и не очень бойцы, штурмовавшие Перекоп (в надежде раз и навсегда стереть с лица земли барей и золотопогонников) были гораздо честнее и умнее тех, кто научился заново носить те же самые (!) золотые офицерские погоны и стрелять (ради хотелок начальства… ах, простите, «родины», с маленькой буквы, или вовсе «ы-ымперии») — неважно в кого. Хоть — в своих голодных работяг, требующих еды и справедливости… Хоть — в иностранных «братьев по классу»…

— И всё равно, финальная песня — хороша… — Соколов уперся рогом.

— Угу, — согласилась Ленка, — Тоже знаковая. Отечественный «гимн легионеров». Или, если угодно, «песня апатридов»… Профессиональных убийц, для которых единственная «цель жизни» — это война и карьера. Чисто для сравнения — послушайте «С чего начинается Родина». Как говориться — найдите десять различий…

— Стоп! А как сочетается «патриотизм» с «типом социализации»? — каудильо принял какое-то решение.

— Никак! — отозвался говорящий ящик, — Их формирование — сильно разнесено во времени. «Социализацию» — ребеночек приобретает совсем маленьким, до 4–5 лет, зато «патриотом» (или «апатридом») — он становится, когда отрастает «хотелка» (после 13–14 лет). Причем у женщин — всё ещё более запутано…

— Я в расширенном смысле…

— Тот и другой признак — это «маркеры» личности, — услышала я собственный голос, — Они жестко «записываются» в определенные моменты жизни человека как «абсолютная истина» и никаким изменениям в дальнейшем — не поддаются. Хоть убеждай словами, хоть убивай… Своего рода «прошивка в BIOS» (от английского basic input/output system, что значит «базовая система ввода-вывода»). Но вопрос следует поставить иначе — чего можно ждать от человека с известным типом «социализации»?

— Продолжайте…

— «Вертикалы» — способность к самостоятельному творчеству утрачивают полностью. В миллиардном Китае, например, жестко воспитанном согласно «патриархальным традициям», крайне туго с талантами, способными создавать что-то оригинальное. Вот копировать уже готовое, своё или чужое — это да… Принцип «старший всегда прав», вколачиваемый в головы с раннего детства — отбивает у «младших» всякую охоту и возможность думать головой. Если можно так выразиться — «гасит искру божью»… Но зато — потом они, всю жизнь, послушные и старательные.

— Это плохо?

— Зависит от точки зрения и системы образования… — тут же встряла Ленка, — Мозг полностью формируется к 18–19 годам, когда переучивать (или перевоспитывать) человека уже поздно. Однако, выделить среди выпускников «массовой школы» старательного «зубрилку», будущего «гения» или «спасителя человечества» трудно. Если бы не маркер «социализации»… Среди реальных гениев — «вертикалов» нет. Вообще. Все настоящие таланты «одиночки» или — житейски наивные «горизонталы».

— Конкретнее…

— Ну, ответ зависит от поставленных задач… Для «патриархального» общества, мало-мальски серьезный «цивилизационный кризис» — это 100 % гроб с музыкой. Верхи — не могут, низы — не хотят, смерть — рядом, а предложить спасительный выход из ситуации — некому! Всех «сильно умных», выделявшихся на общем фоне — превентивно «зачистили». У китайцев, на нашем месте, кстати, согласно их обычной практике — уже давно бы началась бойня за право выжить. При всей цивилизованности, юго-восточные узкоглазые и в гораздо лучшей чем у нас ситуации — уже бы вовсю друг друга живьем жрали. Голодный каннибализм «конфуцианская традиция» добродушно позволяет. В обществе поголовно состоящем из носителей «патриархальной этики» (сельской общине), людоедство — «форсмажор в пределах допуска».

Соколов критически (налицо приобретенный опыт) осмотрел перед собой свободную часть столешницы и аккуратно хлопнул по ней ладонью… За отсутствием председательского молотка. Стол подпрыгнул. Посуда звякнула. Прения — смолкли… И что дальше?

— Аналогии между маршалом Гречко и полковником Соколовым и старшим лейтенантом Шимановичем — мне понятны, — заявил он, повернувшись к селектору, — Хорошие аналогии… Начиная с молниеносной карьеры «профессионально бездарей»… и заканчивая «специфическими» свойствами этих личностей, не позволяющими их использование в качестве боевых офицеров… — новый хлопок ладонью заглушил бормотание селектора, — Вижу, подготовились… Мне всех вас — не переспорить. Особенно — Галину с её графиками… И? Что в сухом остатке? Краткосрочный прогноз — Смирнов нам полезен… Среднесрочный прогноз — Смирнов нам полезен… Перебесится и угомонится. Краткосрочный прогноз по Шимановичу — тот же самый. И долгосрочный, на мой взгляд — писан вилами по воде… Раз не сбежали — пусть тянут лямку. Основной коллектив — здоровый. Постепенно перевоспитаем. Я что-то ещё упустил?

— Уточните, сколько лет вы готовы отпустить на их «естественное перевоспитание»? — благостно проворковал говорящий ящик… — Пять? Десять? Двадцать?

— В смысле? — насторожился каудильо, — шутить изволите?

— Вас Галина предупредила, что «вертикал» — это «пожизненно». «Апатрид» — тоже… Маршал Гречко — образцово-показательный пример. Данный «селюк» дожидался шанса проявить «ндрав» и устроить всё «по справедливости» (в своем «деревенском» понимании) — целых полвека! «Вертикальная социализация», как злокачественный рак мозга — ничем кроме пули не лечится!

— Похоже, специально на маршала «материал» собирали? За какую такую провинность?

— После «срочной», специально для себя, решил выяснить — какая сука развела в советской армии «дедовщину»? И особенно — с какой целью она её развела? — пробурчал селектор, — Раскопал! Делюсь информацией… Всё повторяется. Цели и методы — те же самые.

— Конспирология какая-то… — недовольно поморщился каудильо, — Зачем оно Смирнову?

— Биологическая программа! — пора мне вставить словечко, — Муравей, изолированный от муравейника, пчела лишенная улья и термит без термитника, в отсутствии привычного «социального окружения» — быстро и мучительно подыхают. Даже, если полностью обеспечены всем необходимым… От нервов… Человек — скотина крепкая, способен притерпеться к чему угодно. Но, сильно страдает… При малейшей возможности — старается найти «братьев по морали» и к ним прибиться. Как к «родным». Неудовлетворенный «социальный инстинкт», по отзывам, буквально разрывает душу изнутри…

— Можно вывезти девушку с хутора, но нельзя вывести хутор из девушки… — тут же прокомментировал мою мысль завхоз. «Революционная армия» военного времени — изумительно «плоская» структура с предельно эффективной ротацией кадров. Пока идет война… Простите, мы вас прервали…

— Нормально! — откликнулся говорящий ящик, — Так вот… Мне стало интересно, каким образом неудалый рядовой Гречко — свел личное знакомство с самим командующим Первой Конной армией?

— Знаю! Дед рассказывал, — подключилась Ленка, — У Буденного имелся «пунктик». Он страшно любил отмазывать от расстрельных приговоров нашкодивших «земляков». Формировал круг «лично обязанных»… А потом — подталкивал «спасенных» по служебной лестнице. Такими фокусами, под конец Гражданской войны, почти все наши «вожди второго плана» занимались… «Патриархальная этика»…

— Точно так! За попытки гнобить новобранцев (по примеру дореволюционной царской армии или кадетских училищ) в ранней РККА оборзевших «старослужащих» стреляли на месте, как собак. Допустивших «дедовщину» командиров, так же мгновенно снимали с должностей. До середины 60-х годов, целых пятьдесят лет (!), «дедовщины» в советской армии не было! Отчего бойцам страдающим «ранговым голодом», вроде рядового Гречко — служить там было крайне неуютненько… Его ведь боевые товарищи насквозь видели, отчего всю Гражданскую, при дикой нужде в толковых людях — будущий маршал не имел вообще никакого «служебного роста». Зато Буденный — его среди «залетчиков» приметил, спас и дал шанс подняться… как «брату по морали». «Уважительный хлопчик с командирской жилкой», однако…

— А там — пошло… В середине 20-х годов Гречко, среди таких же примерно «кадров», на командирских курсах — уже вовсю горланил песенку про «первого красного офицера», — процедила Ленка, — Имея перед глазами соблазнительный пример преподавателей из «бывших господ офицеров»…

— Чуть политическая обстановка устаканилась — сразу пошел «отрицательный отбор»?

— В полный рост! Во все руководящие структуры разом! — подтвердил говорящий ящик, — Дело житейское… Победоносную «революционную армию», за ненадобностью — быстренько разгоняем… И направляем в военные училища совсем других, «правильных», «удобных», «своих», «родных», «лично преданных»… И не важно, таланты они или бестолочи. Требуются-то уже не «солдаты революции», а надежные «боевые холопы» для внутренних разборок с политическими конкурентами. Пока презренные ЧОНовцы и шпаки-ополченцы (без окладов и практически на голом энтузиазме), все 20-е годы «держат» от врагов государственную границу — мы, начальники, внутри страны, готовим потихоньку Термидор…

Соколов поставил на столешницу локти, обхватил голову руками и словно стал ниже ростом… Правильно говорят — «всё познается в сравнении». На сей раз — сравнения зубодробительные.

— Зачем ему это всё… — сказано! Тихо, сквозь зубы, но вполне разборчиво…

— Базовая поведенческая программа, гражданин начальник! — браво рявкнул селектор, — «Человек рожден для счастья, как птица для полета». Полковник хочет быть счастливым!

— Поскольку, — встрепенулась филологиня, — «Для полного счастья — мало самому быть счастливым. Надо, что бы все остальные оставались несчастными». Вам этого не понять, а из военных училищ — других людей не выпускают. Курсант — личинка лейтенанта. Лейтенант — личинка полковника. Полковник — личинка генерала… Представляете ужас и отчаяние полковника, который уже никогда, — она сделала паузу и большие глаза, — не станет генералом? В автохтонной Московии такого звания — ещё нет, у нас тут — уже нет. Это же невообразимая трагедия! Крушение цели всей жизни. И ещё…

— Как я понял, — поднял глаза Соколов, — «генеральское счастье» тоже относительно.

— Угу! — согласился селектор, — Но Гречко это понял только пробившись в маршалы. А у гражданина Смирнова — ещё всё впереди… Мы с вами — сейчас изучаем «метаморфозу» в динамике.

— Вы мне лучше другое растолкуйте, — выпрямился каудильо, — Стремление непременно и люто гнобить подчиненных — это, для офицеров и гражданских начальников — «цель» или «средство»?

— Это «образ жизни»! Клопы должны сосать чужую кровь. Другой пищи они не знают, — опять Ленка…

— Галина? — уй, что бы такое «веское и академичное» привести в качестве аргумента?

— Как биохимик, — придумала на что опереться, — вынуждена согласиться. Но, слегка перефразирую — «По-другому жить они уже не могут». Так будет ближе к фактам. Базовый гормональный фон — диктует совершенно определенное поведение… Я же говорю, «вертикальная социализация» — она сродни «прошивке железа» компьютера. У людей «отравленных властью» стойко изменяется гормональный состав крови… То же самое — касается убежденных «горизонталов», в возрасте старше 17–19 лет…

— Настолько, что отличие можно обнаружить «приборно»? — мгновенно сделал стойку завхоз (если человек профессиональный химик — он химик до самой смерти).

— Ну, да… Собственно говоря, тест на содержание в крови окситоцина применяют уже лет двадцать. В основном, для контроля правильности подбора экипажей на атомных подводных лодках.

— Короче! — как перед броском на невидимого врага напрягся каудильо. Тоже почуял!

— Графики видели? — начальник машинально кивнул, — Резкую разницу показателей интеллекта между «основным составом» (от «срочников» до «космонавтов») и условно говоря «кадровыми офицерами» — заметили? Тот же самый результат (два не совпадающих списка фамилий) — можно получить элементарным анализом крови. Низкий уровень окситоцина — рангово голодные «вертикалы» (всякие начальники). Высокий уровень окситоцина — «умники». Ну, или «горизонталы»… У тех и других — это пожизненное «биохимическое клеймо».

— Почему именно «умники»?

— По факту. Окситоцин — это «гормон доверия». Что бы читать и хорошо запоминать книжки (предельно сконцентрированную информацию), надо искренне верить написанному… Кроме того, окситоцин — гормон любви и солидарности. Делающий для человека «психологически комфортной» жизнь в условиях «горизонтальных связей». «Окситоцинщик», от природы — не воспринимает «рангов». Например, он физически не способен есть на глазах у голодных… или — с удовольствием наблюдать за чужими мучениями… что для «вертикала» — абсолютно нормально и даже кайф. Вроде бы пустяк, но полностью определяет дальнейшую судьбу человека. Часто — крайне незавидную, при самых выдающихся задатках.

— А «вертикалы», по-вашему, принципиально необучаемы?

— Голод и лопата, — хихикнула Ленка, — творят педагогические чудеса… Англичане — до сих пор применяют в «частных школах» розги. Человеческого языка «вертикал» не понимает. Кстати, слово «педагог» («ведущий ребенка»), в первоначальном «античном» значении — это такой специальный раб, сопровождающий ученика в школу и обязанный его бить за скверную успеваемость. Представляете? Всё придумано до нас!

— Без физического насилия — никак?

— Почему? Человек — обезьяна подражательная. Просто для обучения детей с различной социализацией — эффективны разные «механизмы» мотивации, диктующие скорость, и качество обучения. Самообразованием, добровольным чтением «с листа» глазами — любая информация усваивается в 100–500 раз (!) быстрее, чем на лекциях. Но! «Вертикалы» — не способны к самообразованию. Прочно усваивают знания только «с голоса». Лучше «на личном примере». Обязательно, с «эмоциональным подкреплением».

— Галина? — не верит…

— Более 90 % курсантов военных училищ (!) не в состоянии учиться сами читая книжки. Текст учебного курса им обязательно должен наговаривать вслух «альфа-самец» в полковничьих погонах с хорошо поставленным «командным» голосом… Старая (ещё 20-х годов) статистика, собранная по всем ведущим странам мира… «Потерпевшие победу» в Первой мировой войне пытались понять — что это было?

— «Обезьяны, сэр!» — филологиня не может без вульгарных подколов.

— Кстати, именно принципиальной «разницей в обучаемости» (завязанной на биохимию) — объясняется факт, что «офицера мирного времени» — учат несколько лет, а совершенно ему идентичного (если не лучше) «офицера военного времени» — за три месяца готовят из толковых сержантов и рядовых с техническим образованием… Тоже — «феномен Первой Мировой». Побочный эффект внедрения массового школьного образования…

— Как ни перемешивай — оно расслаивается… Галина, а есть какие-нибудь таблетки?

— На мозги любые препараты действуют очень грубо. Для детей — они просто опасны…

— Только «натур-продукт»?

— Угу…

Забавно, насколько популярны в массах легенды о «гипнопедии» и «пилюлях для ума»…

— «Обезьянкам» критически необходим живой «образец для подражания». Причем, яркий харизматик! Желательно — самец. Вот почему они скучают, «отстают» и хулиганят в обычных школах… Вот почему им так уютно в армии… — видно, что для филологини эта тема больная, — Преподаватели в военных училищах старшие офицеры! Чему-то научить «вертикала» — может только суперавторитет, такой же «вертикал-доминант», но никак не вчерашний студент или близорукая пожилая училка. «Бабуин» всех низкоранговых — не видит в упор. Причем, даже в идеальном случае, под началом учителя-харизматика — «вертикал» способен усвоить максимум 5-10 % (реально 1–2%) от объема материала, который содержат учебники. То есть, для одной группы студентов, разброс итогового «уровня подготовки» — в десятки раз! Просто из-за отличия «типов социализации»… Мне дед жаловался… Трудно в такое поверить?

— Отчего? — жестко ухмыльнулся Соколов, — Сам видел. По больницам… Верю! Народ упорно пропускает мимо ушей любое знание, носитель которого не выглядит «авторитетно». Медсестер и санитарок, с их требованиями и рекомендациями, «уважающие себя» поциенты — посылают на хрен, а потом — мрут, от сущей ерунды (особенно в реанимации, после операций)… или остаются калеками… Я молчу про «межведомственные планерки», где вместо поиска решений проблем — сплошное гнутье понтов.

— Китайцы вопрос давно изучили, — снова захихикала Ленка, — У них чиновников бьют! Тупо молотят палками, за любые служебные упущения по причинам «неслужебного характера»… Даже в армии! Только помогает плохо… Понты «вертикалам» дороже жизни.

— Думаю, именно поэтому у нас нет и наверное, никогда не будет «заочного» военного образования. Без эмоционально насыщенного «личного контакта» (дрессировки, стимуляции насилием, манипуляции и «давления авторитетом») устраивающие власть и государство «надежные офицеры» (опора режима) не получаются… А «умников-горизонталов» к господской науке стараются не подпускать. Та же «школа двух коридоров».

— «Второй коридор» начинает работать в случае тотальной войны на истощение, когда массово требуются «боевые офицеры», — уточнил говорящий ящик, — «Пушечное мясо» для передовой — быстренько готовят на трехмесячных курсах, из «мотивированных гражданских»… Они — лишь «дешевый расходник», выполняющий за бар грязную работу. В мирной армии — таким места нет. Немногих случайно уцелевших, после войны — сразу гонят в шею, без мундира и пенсии… Причем, неизбежный процент выдвинувшихся на фронте «гениальных самоучек», на всякий случай — сразу отстреливают, как «особо опасных»… или надолго сажают… Власть всегда крайне напрягают выпущенные на свободу «идейные умники», успевшие повоевать и нахвататься боевого опыта. И не зря…

— Правильнее сказать — «несоциализированных»… — буду бороться за точные термины.

— Они на самом деле так опасны? — каудильо заинтересовался… или что-то вспомнил.

Ленка прыснула от смеха… Попыталась сдержаться, но в результате только радостно захрюкала. Нечеловеческим усилием попыталась вернуть серьезный вид, закусила было кулак… Однако, глянув на озадаченного Соколова — заржала в полный голос. До слез…

— А как иначе относиться к персонажам, способным, быстренько «пробежавшись по хозмагам», за полчаса — соорудить на коленках бомбу, которая разнесет в щебень городской квартал? Или — сварить тазик ядовитого зелья… после которого во всем городе не останется даже мокриц? На «гражданке» — их останавливало от таких фокусов только отсутствие привычки убивать. Вернувшись с войны, «привычку убивать» — они принесли с собой… А повод для обиды — «умник» найдет всегда…

— Опыт нашей Гражданской и Отечественной прозрачно намекает, — нахохлился завхоз, — кадровые армии, возглавляемые господами «профессиональными офицерами», что отечественными, что импортными, в первой половине ХХ века — два раза вынесли на пинках мобилизованные гражданские. Что характерно — большей частью не имевшие до службы никакого (!) военного образования. В значительной степени — недавние школьники (вроде экс-гимназиста Гайдара и советских «десятиклассников» 1941–1942 годов выпуска), — эх, опередили, но я всё равно доскажу…

— У буржуев — то же самое… — прохрипел селектор, — С поправкой на «национальную специфику». Помню, как один патриотичный австрийский художник, от избытка энтузиазма, добровольцем записался в кайзеровскую армию. Всю Первую Мировую войну — провел на Западном фронте… Посыльным, при штабе штурмовой части. Получил возможность изучить на месте и саму войну, и работу «кадровых офицеров», и непосредственные результаты их деятельности… в своих и чужих окопах… Приобрел, так сказать, по недосмотру и попустительству начальства, комплексное «заочное военное образование», хотя не вырос в чинах, дослужившись только до ефрейтора. Потом — это дело осмыслил…

— И через двадцать лет — познакомил со своими задумками остальной мир, уверенный в неизбежности новой «позиционной войны», — подхватила Ленка, — Посрамив «блицкригом» всю без исключения «академическую» военную науку. К сожалению, гражданской войны в Германии не случилось и недюжинный талант — пропал зря… «Армии мирного времени» — таланты и энтузиасты противопоказаны.

— Галина, — оживился каудильо, — а разве Гитлер, в рамках вашей терминологии, тоже был «окситоцинщиком»? Я слышал, что он наоборот — монстр и кровавый маньяк…

— А ещё — романтик и идеалист… Одно другому не мешало. Анализ крови фюрера — нам уже не взять, но анализ текста «Mein Kampf» — свидетельствует однозначно. В творчестве — человек раскрывается до глубин подсознания. «Великую Ясу» Чингис-хана и «Педагогическую поэму» Макаренко — тоже сочиняли «окситоцинщики», всерьез, без дураков, пытавшиеся исправить человечество. Гениальные самоучки — в своем репертуаре. Сами ставили перед собой и успешно решали «невыполнимые» задачи. Есть на тему «закрытые» статьи… для кадровиков «режимных организаций»… с рекомендациями… Из собственноручной анкеты или резюме, при умении, можно извлечь мно-о-го «интимных подробностей»…

— А другие примеры есть? — жадно подалась вперед филологиня, — Нам в универе такое не давали.

— Из литературы? Самых знаменитых «окситоцинщиков-общественников» с литературным даром — я перечислила. А из «окситоцищиков-одиночек», навскидку — могу назвать «Территорию» Олега Куваева и «Робинзона Крузо» Даниэля Дефо…

— Странно… — несколько озадачилась Ленка, — Каждая книжка, сама по себе — вещь. Но, вот так обобщать… С другой стороны, «Робинзона Крузо» можно применять, как «сепаратор». Одним людям — он безумно нравится, а других — корчит от ненависти. С самими «окситоцинщиками», по жизни — то же самое? Я не только авторов книжек имею в виду…

— Конечно! Во-первых, для начальства они «неуправляемы» (всё услышанное пропускают через голову и обдумывают приказы перед выполнением)! Во-вторых, почти не поддаются манипуляции, включая «боевую пропаганду», — для меня прописи, а для собравшихся кажется откровением, — Кстати, последнее — ещё один интересный эффект от избытка в крови окситоцина. Повышенная «эмоциональная настороженность» — обостряет «нюх» на попытку обмануть, и без того натренированный привычкой много думать. По той же причине «окситоцинщики» не любят театра и политики. В третьих, что у «гениальных дурачков» (вроде академика Сахарова, большую половину жизни прожившего в «башне из слоновой кости»), что у обычных «интеллектуалов» — практически отсутствует «стандартный комплекс» стадных рефлексов.

— В смысле?

— Познавательный инстинкт и жажда творчества — включились раньше, чем произошла «первичная социализация». По указанному признаку (восприятию не враждебных людей, а так же зверей, как «равных себе») — названная публика «психологически застряла» на уровне трехлетнего ребенка. Им до седых волос неинтересны «статусные игры» и коллективные соревнования, вроде футбола-хоккея. «Обычное общество» — их активно не понимает и не принимает. Особенно, зацикленное на взаимной работе локтями… Ну, про конфликт «тигров» и «шакалов» — тут уже вспоминали.

— Пока внезапно не получает пяткой в нос, — ухмыльнулся каудильо, — Как от Кима…

— Так «некультурно» лезть к человеку типа Кима — я вообще не советую, даже если он неказисто выглядит. При выяснении отношений в «статусных драках», что в детстве, что во взрослом возрасте — «окситоцинщик» бьет, как убивает. Ему не нужно стать «царем горы». Ему нужно, чтобы от него скорее отвязались. Желательно — навсегда. А ещё — «окситоцинщики» крайне злопамятны…

— «Невозможно жить в обществе и быть свободным от него»… — надо же, и Соколов цитатами заговорил.

— Общество, для «окситоцинщика» — только подобные ему по морали «горизонталы». Все остальные (включая государство) — «стихийные силы природы» или злобная «фауна». Полезный «ресурс» для задуманного дела или «бессмысленные твари», подлежащие разгону и уничтожению… Как правило, он старается добиться поставленной цели самыми простыми и быстрыми способами. Но, если «вертикалы конкретно достали» — может разработать «приспособу» или «хитрый план» (обычно — эффективные до нечеловеческой жестокости), чтобы гарантированно отвадить всех любителей самоутверждаться за счет тех, кого считает «своими». Как тихий и интеллигентный академик Сахаров, однажды до нервной икоты напугавший наших (а заодно «натовских») генералов, всерьез (!) выдвинув проект, позволяющий раз и навсегда «закрыть Америку»… Ха! Ленин, для борьбы с врагами революции — придумал «ужасную ЧК»… Сталин, «уничтожая одного своего врага другим своим врагом» — изобрел «необоснованные репрессии», как способ взаимной самоликвидации моральных уродов… А фюрер немецкого народа, например, считал, что ему угрожают жулики и банкиры «богоизбранной национальности»… и родил «окончательное решение еврейского вопроса»… Ни ранги, ни могущество, ни численность противника, в случае обострения конфликта — «умников» совершенно не смущают.

— Нормального «селюка», особо «высокорангового» — описанный «образ мыслей» глубоко шокирует, — подтвердила Ленка, — До истерики и нервного срыва. Как отставного большого начальника, которого «пролетарии» не пустили раньше себя в очереди за квасом… «Вертикальные» сообщества — в тюрьме, в «общаге» и «армии мирного времени», где осознанно поощряют «дедовщину», в самостоятельно сорганизовавшихся детских коллективах — строятся совершенно иначе: «альфа» — бьет, обманывает и обирает «бет», «беты» — бьют и обирают «гамм», а на несчастных «омегах» — вообще оттягивается каждый, кому не лень…

Похоже, методом проб и ошибок, каудильо оценил «допустимую силу» воздействия на эфемерную китайскую архитектуру «модуля» и привлек к себе внимание стуком по столу единственным пальцем.

— Вопрос! Читал про Юлия Цезаря… Ничего не зная о гормонах, просто как опытный полководец, в самых «надежных» воинских подразделениях он оставлял тех легионеров, которые при виде врага краснели. А тех кто бледнел — собирал в отдельные части и старался в первых рядах — до сражений не допускать… Это тоже связано?

— Про древних спартанцев — примерно то же самое писали, — вставил словечко завхоз.

— «Человек, в гневе краснеющий лицом — силён кровью, бледнеющий — костью, а никак не меняющийся — силён духом!» — моментально брызнула эрудицией филологиня, — старинная китайская мудрость, если чо… И ещё — «Воистину, страшнее дикого зверя тот, кто в гневе никак не проявляет себя — от него можно ожидать всего, чего угодно!» Я понимаю, что у древних сплошная эмпирика, но…

— Всё правильно. Примерно так проявляется «стрессовая» работа мозга у храбрецов, трусов и «пофигистов», для которых любая опасность — всего лишь очередной «острый опыт». «Трусы», в данном контексте — термин довольно неудачный. Внешняя робость — часто сменяется яростным броском загнанной в угол крысы. Но для «работы» в плотном пехотном строю — действительно следует подбирать людей одинакового психотипа. Античные полководцы — дело знали туго.

— Они и сейчас в теме, — поддакнула Ленка, — Знаете, как отбирали «срочную службу» для охраны экспедиции по эту сторону «дыры»? А мне солдатики рассказывали… Психиатры в погонах — далеки от «классических методов». Их способ экспресс-диагностики — «взять и закатать по сусалам… чтоб с копыт…» Скрючится и притихнет — оно. В строевую часть. Агрессивно полезет в драку — тоже оно. Годен в воздушный десант. Но, если встанет спокойно и спросит — «чё за хрень?» — не оно! Ну его, такого «вдумчивого» (точнее «несоциализированного» и следовательно плохо управляемого), куда подальше… Варнаков, например, именно так сюда и попал, если чо… Можно сказать — «отбраковка».

— Тогда, почему в старые времена, никогда не использовали этих ваших «бесстрашных пофигистов», например, как элитные войска?

— Так не было их! До эпохи урбанизации, породившей города-миллионники, «умники» — явление штучное. В «патриархальном» обществе — «окситоцинщики» до зрелых лет не доживают. Взрывной научный прогресс в Европе Нового Времени — результат достаточно уникального в истории человечества явления. Возникли и не оказались сразу же раздавлены Вольные Города, в которых появились «вольные» же (точнее «автономные от властей») Университеты. Но это — через 1,5–2 тысячи лет. Про китайских боевых монахов — молчу. А на все Афины, во времена Перикла, достоверно известен один единственный «несоциализированный умник» — Сократ… Настолько редкий зверь, что его даже враги в лицо узнавали!

— Как-то оно неправдоподобно… — устало нахмурился каудильо, — то у вас Гитлер — романтик-идеалист, то знаменитый античный философ — в какой-то степени «берсерк»…

— Можно! Можно я скажу! — завертелась Ленка, — Не засыпайте, там реально интересно!

— Галина? — мне-то что, пусть… Желание филологини восстановить авторитет понятно.

— Это… Тут верно сказали, что «умники» по жизни — отморозки. Страха — не ведают и берегов — не видят. Хорошо, что я с вами сюда увязалась! Так вот — приключился в Пелопонесской войне, между Афинским Союзом и Спартой, зачетный эпизод. Потерпевшее поражение афинское войско — разбежалось и бросило раненого главнокомандующего Алкивиада. Вообразите картинку: храбро удирающих (скорее быстро бредущих, в броне и со щитом особенно не побегаешь) паникеров — сомкнутым строем преследует прославленная спартанская фаланга. С длинными копьями, ага… Способная выдержать даже таранный удар тяжелой кавалерии… А против неё, защищая командира — остался единственный Сократ с дубьем (скорее всего — обломком чего-то деревянного). Ему — было по фиг! Реально — по фиг! Вообще на всё… На сограждан, на врагов, на собственную судьбу… Я даже не знаю с чем такое сравнить… Ну, как с одной бутылкой бензина — против танковой армии… Что особо интересно (отмечено во всех источниках) — стоял спокойно, не краснел, не бледнел и не кричал… Ждал… А спартанцы подходят. И ржут — оказывается, даже в Афинах нашелся хоть один приличный человек, не боящийся смерти в бою. Вблизи — Сократа узнали… Вся их Эллада — суть большая деревня. Дальше, — замялась филологиня, — мнения историков расходятся. Одни утверждают, что ни один спартанский воин не захотел себе сомнительной славы убийства или хотя бы ранения пожилого мудреца. Другие — пишут, что Сократ эту самую фалангу — разогнал своим дрыном… — она почесала нос, — А мой кадр считает, что спартанцы (известные прикололисты) отмочили «солдатскую шутку», в своем фирменном стиле. Гоняться за врагами в сомкнутом строю — занятие бесполезное. Фаланга ползет в разы медленее бегущих одиночек. Взять и прекратить наступление «просто так» — некошерно… Опять же, захват в плен командующего вражеской армии — равно «захвату знамени части». Страшный позор. Но — в бою. А когда командир лежит раненый и брошен своими — опять же «мало чести». И тут — дорогу загородил упертый старикашка… Не топтать же его? О, ха-ха — есть «отмазка»! Фаланга, стой, раз-два… Смир-р-рна! Мы победили! Вольна-а-а! Разойдись! Что видят зрители? Вражеский отряд — остановился, попятился и… рассыпавшись, уходит восвояси! Ничья. Формально, поле боя — осталось за Сократом… Последним не струсившим защитником Афин. Шутка юмора! Вышел безупречный (по античным «понятиям»), но от этого — не менее смачный плевок в рожу, как демократически избранным афинским политикам, так и всему афинскому народу…

— Спартанцы, если верить Фукидиду, обычно вообще не гонялись за отступающими, — оживился каудильо, — Логика простая — когда противник в бою твердо знает, что бегство гарантирует ему спасение — он побежит охотнее.

— Наверное, спартанцы просто рассыпались по полю — собирать трофеи. Тушка чужого командира их не интересовала. Пропагандный эффект и так превзошел ожидания, — добавил своё мнение завхоз, — Правда, храброму философу пришлось тащить раненого в расположение на себе…

— Но «осадочек» остался. Сократу, «доблестные сограждане», этот случай не простили до конца жизни, — ожил селектор, — А в ходе знаменитого суда — припомнили, отдельным «отягчающим вину эпизодом».

— Угу… — продолжила Ленка, — типа — «если бы Алкивиад погиб тогда, то он не смог бы вредить Афинам потом»…

— Патологическое отсутствие страха — тоже характерный признак не просто «умника с приветом», а явного «окситоцинщика»?

— Нет, их признак — сочетание полного бесстрашия (скорее, равнодушия к собственной судьбе) с творческим воображением. Черта, отличающая великих вождей… и великих авантюристов, — подумала и добавила, — Обыкновенных людей — она дико бесит.

— Почему?

— Поверить в чужую храбрость — трудно. А без этого — любые предложения «пофигиста» воспринимаются с раздражением, переходящим в ненависть. Гитлера, например, до сих пор зовут не иначе, как «бесноватым».

— Да у него биография, так сказать… — начал каудильо, — Ну, воевал… Так ведь — при штабе. Посыльным… Пока другие — честно в атаки ходили… И по жизни — «богема». Художник…

— Повторяетесь! — завхоз погрозил извилистым пальцем, — Это — вы уже про Сахарова говорили… Галочка-то права. Поверить в чужой героизм — трудно. Особенно, когда он вражеский…

— Посыльные на передовой, всю Первую Мировую войну — «одноразовые смертники», — захрипел селектор, — Бегают по переднему краю и «нейтралке» в разгар артподготовки, в промежутках между атаками, когда остальные прячутся в укрытиях… «Дешевый расходник» для командиров и «живая мишень» — для всех снайперов и пулеметчиков… Неблагодарная «собачья» служба и риск далеко за пределами здравого смысла. Но! Кто сам не воевал — этого никогда не поймет…

Соколов поерзал на своем месте, выпрямился насколько позволяли габариты «модуля» и вкрадчиво поинтресовался:

— Кстати, а какой процент «умников» — нормальный? Если «по науке»? Как-то оно всё зыбко получается…

— За мышление у нас отвечают два гормона-нейромедиатора: серотонин и дофамин. Оба вырабатываются мозгом (не только им, но это мелкие детали), оба — способны снести крышу напрочь, оба необходимы не только для мышления, но и вообще для того, чтобы жить и шевелить конечностями. Дофамин при передозировке (эндогенного производства, так как через гемато-энцефалический барьер он не проходит) иногда вызывает нервные расстройства, но при его нехватке связное мышление, обучение, мотивация и удовольствие от работы — вообще невозможны. Воля угасает, наступает безразличие… и каюк. Кроме того, дофамин — предшественник норадреналина. Поэтому к человеку, искренне увлеченному своим делом, лучше не лезть — зашибет ненароком. Серотонин — играет роль нейромедиатора и гормона разом. В избытке — тоже может наделать бед. Например — вызвать галлюцинации, судороги, тахикардию и даже убить. Но, когда мозг выделяет его чуть большем, чем обычно (для каждого человека — «норма» своя) — дарит всплеск вдохновения и «расширяет сознание». Позволяет запоминать и обрабатывать в разы больше информации, чем обычно. Ну, и тоже дает особый род счастья, отличный от дофаминового достигаторства, — знакомо, вот так объясняешь непонятные места другим и заодно сама проникаешься, — Сочетание высокого уровня дофамина с серотонином в одной голове — формирует очень продвинутую и одновременно — расположенную к отвлеченным размышлениям личность, не нуждающуюся для душевного покоя в обезьяньих «ранговых играх». Пить или колоть их синтетические аналоги — бесполезно (оба не проходят через гемато-энцефалический барьер), вводить препараты «агонисты» и препараты «допинги», повышающие каким-либо образом их содержание в мозге — палка о двух концах, вторым бьет по тому же месту, от нарушения циркадных ритмов до «глюков» и «фармо-привыкания», с последующими «ломками», — кажется, меня понесло, — Фокус в том, что без этой сладкой парочки — быстро растущий детский мозг не формирует (или формирует явно недостаточно) рецепторов воспринимающих окситоцин и таким образом задает «тип социализации».

— Я спросил о проценте «умников»… — напомнил каудильо.

— Сейчас! Исходно высокий уровень серотонина и дофамина у новорожденного включает пара одновременно активных (влияющих на фенотип) рецессивных генов. В «равновесной» человеческой популяции вероятность рождения «умника-окситоцинщика» — примерно 1/16. Около 6,25 %… Эмпирически, (по тестам и наблюдениям за поведением) — в пределах 5–7%. Среди доживших до 5–6 лет, в результате общения с себе подобными «не братьями по морали» — поголовье «природных окситоцинщиков» падает… Насколько сильно — уже зависит от типа «взрослого социума» (мегаполис, маленький город, деревня, таежная заимка) вокруг подрастающего ребенка. Ну и от семейной атмосферы, разумеется…

— Маловато будет!

— На самом деле — всё не так уж плохо. Резервы мощности у формирующегося мозга — огромные… «Небитый» ребенок, выросший в хорошей дружной семье и относительно «культурной» среде (среди книг, домашней живности и умных игрушек) — мало отличается по способностям к «самообучению» от «природного гения». По мере роста благосостояния человечества, прослойка «умников» на Земле за ХХ век — постепенно возрастала и, по независимым оценкам, к концу 90-х годов — составила до 8-13 % среди выпускников средних школ (в тех 135 странах, где имеется стандартное среднее образование).

— А как определяли?

— По разному. Один из самых удобных тестов — знание географии. Науки, которую все учат и которая мало кому потом нужна… Примерно к окончанию школы — «избыточное знание» из головы выветривается и возникает резкая граница между «учившимися для себя» и «зубрившими для сдачи». На стене висит карта мира. Время на ответ — не ограничивается. Вопросы — достаточно простые. Покажите столицу своей страны… Покажите Африку (Австралию, Америку или Индию)… Покажите Тихий океан…

— Что, — удивился завхоз, — После окончания средней школы только 8-13 % выпускников способны найти на карте столицу собственного государства?

— Ага! — вылезла Ленка, — А 5–7% — знают карту мира наизусть. Причем, что те, что другие — это «хвостик шляпы Гаусса». Без балды — интеллектуальная элита! Разница между способными самостоятельно найти Атлантический океан (читая надписи) и теми, кто без всяких надписей покажет, как проходят Куросио и Гольфстрим — безусловно, очень резкая. Но основная-то «масса» — не уносит в головах из школы практически ничего. На подобном фоне — обе группы выглядят гениями. «В стране слепых — и одноглазый король»

— Так! — подался вперед Соколов, — А чем ещё отличаются эти «элитарии»?

В основном устойчивостью к «стрессам». Есть вещи, которые тренировке не поддаются. У природных «окситоцинщиков» — интеллект, грубо говоря, задавил физиологию. Этакие «монахи духа». Сдохнут под пытками, но не покорятся. Все остальные — в точности наоборот. Пугани — и вей веревки.

— Именно! — опять вылезла Ленка, — В древние времена — «образование» было доступно лишь немногим и стоило дорого. Отчего в Средневековье «грамотный» считалось синонимом слова «трус».

— Мир, за последние десятилетия — изменился радикально, а вот «методички» — нет…

— Галина, — каудильо разозлился, — Перестаньте говорить загадками. И так тошно…

— Да какие загадки? — жалко, опять придется начинать с азов, — «Наука управлять» — очень старая и довольно таки консервативная область знания. Каждая ошибка способна вызвать взрыв. Поэтому, любая элита готовит себе подчиненных (и собственную смену), расчитывая на стабильность. И даже война, голод и природные катастрофы — рассматриваются, как «удовлетворительные варианты» этой стабильности… «Неприемлимой» признается только смена формы правления, чреватая «зачисткой» элиты.

— Так это же банальность…

— Не-а… Банальностью оно было до Нового Времени. Хотя и потом, власть «уверенно держала бразды», точно зная, что «никакой альтернативы ей нет»… Благородные господа, получившие хорошее и дорогостоящее образование — незаменимы. Даже, если это дремучие «вертикалы», в которых обязательный французский язык и изящные манеры беспощадно вбивали палкой. Узенький ручеек выходцев из народа, до высших учебных заведений, дающих реальную возможность карьерного роста — не доходил. Хоть вешайся. А кто таки пробивался — в полной мере приобщался к социальной спеси «высших классов общества». Как уже упоминавшийся Бертран де Борн. Толку-то, что он «выходец из крестьян»… Барон! Аристократ! Господин! А примерно 100 лет — назад «случилось страшное». Женщин уравняли в правах.

— Так тоже нормально… Промышленная революция потребовала «демпинга» рабочей силы.

— Лев Абрамович, не перебивайте! — рыкнул каудильо, — Дальше…

— Понятно, что выброс на «рынок труда» необразованного женского контингента, за равный труд получающего заметно меньше мужчин, в дальнейшем обязательно приведет к попытке поднять уровень минимальной квалификации «пролетариата в юбках». Но, никто не ждал, что образование женщин и развитие методов контрацепции — вызовут глобальное потрясение основ «традиционного общества»…

— Я знаю! — обрадовалась Ленка, — Дедушка объяснял… Это сегодня у нас — «шляпа Гаусса» с двумя хвостиками-полями. А до женской эмансипации была «каска Гаусса» с одним козырьком. Пока барышень ценили за красоту и внешнее здоровье… или женились «по политическим соображениям» — элита с простонародьем жили душа в душу. Стоило сделать возможными массовые браки «по любви», как процент «несоциализированных умников», успешно доживших до совершеннолетия подпрыгнул многократно.

— С почти нуля, на заре ХХ века, до вполне весомых нескольких процентов — к его середине. Это в Советской России… В Западной Европе — то же самое случилось на 30–50 лет раньше. При случайном скрещивании — «умник» получается с вероятностью 1/16, так как оба гена отвечающие за интеллект — рецессивные. Но, подобное тянется к подобному и у двух «окситоцинщиков» — вероятность рождения «умника» — на порядок выше. И возможность, что он получит нормальное воспитание — тоже…

— В итоге, когда деточка подрастет, она неизбежно, рано или поздно заметит, что пресловутая «элита общества» — стадо скверно дрессированных, но распальцованных идиотов. Причем, не ошибется… — прокомментировал селектор, — Да, занятно!

— Первая же тотальная война (с массовой мобилизацией) — поставила вопрос ребром. А в «методичках для начальства» начала ХХ века, «прописей» на подобный случай не оказалось. Возникла абсолютно «нештатная» ситуация. И она до сих пор таковой остается! Опыт Третьего Рейха — оболган, опыт СССР — оплеван. Оба абсолютных лидера научно-технического прогресса, волевым решением «элит» из клуба победителей в Холодной войне — объявлены «аутсайдерами»… Ничего не было, забудьте!

— И что взамен?

А в «западных методичках» — опыт, прямо восходящий к «вертикальной организации» первобытного стада павианов, когда никаких «умников-окситоцинщиков» ещё нет и не было в помине. Он тоже рабочий, кстати. Просто звериный. Среднестатистический вождь павианов — всегда особь «альфа». Он хитер, в опасные драки не ввязывается, натравливая «шестерок». При настоящей опасности — первым удирает, бросая остальную стаю на произвол судьбы. Типа, если умные — держитесь за мною, устрашая врага голыми жопами! У павианов они ярко-красного цвета, причем — особенно яркие задницы у «альф», специально для того чтобы семафорить сородичам, когда пора линять. «Беты» — обычно не отстают от лидера «альфы». Самки с детенышами — не в счет. Их отступление защищают лопухи «гаммы», потому что нервы у них на пределе, адреналин зашкаливает и страх — в определенный момент перерастает в ярость загнанного в угол зверя. Убегают «гаммы» последними. И первыми гибнут… Для стаи павианов — они не потеря. Самок-то оплодотворяют, в основном, «альфы», иногда — «беты», и почти никогда — лохи-защитнички. Что там ещё говорить о формально причисленных к «омегам»? «Внеранговые герои» (вроде Сократа, Сахарова или Гитлера) — в описанную «схему правильного жизнеустройства» не лезут. Отчего в «элитных» раскладах не учитываются… Да кто они такие? Социологическая флюктуация… Глюк!

— Что-то мне подсказывает, — каудильо старается выражаться аккуратно, — не так они и плохи, обруганные вами «западные методички». Британия со Штатами — ещё нас всех переживут…

— А кто спорит? Разговор о другом — в рамках «англо-саксонского» менталитета, нам полагается максимально быстро (без лишних трепыханий) сдохнуть. Наработок по выживанию в «ледяной жопе мира» — у англо-саксов нет. Кто не верит — смотрим на заселенность Канады с Аляской… Мы ещё в сентябре об этом говорили. Социальный аспект «коллективной робинзонады» — в этих пособиях просто не рассматривается. Рекомендуется — давить сопротивление «низов», а «элите» — спасаться бегством.

— Так ведь глупо… — мысль о капитуляции перед стихией работнику МЧС явно претит.

— Это смотря, как взглянуть! — Ленка, слушая меня, победно оскалбилась, — Проводя описанную политику на протяжении тысячелетий — нельзя внезапно от неё отказаться… Самая близкая аналогия «борьбы за власть» — борьба с карантинными сорняками. Прадеды — их рвали руками, деды — пропалывали тяпками, отцы — травили гербицидами, наше поколение «решило вопрос» радикально — всё заливаем метровым слоем асфальта и не паримся… Знаете, чем это закончится? Рано или поздно — всё перечисленное придется делать разом, причем — в режиме аврала! Какая-то зелень сквозь асфальт всё равно прорастет. Жизнь всегда побеждает! И если дать ей шанс набраться сил — сожрет всё остальное. Потому, что по сравнению с нею — обленившиеся «выпалыватели» неконкурентоспособны. Пробить головой метр асфальта «из положения лежа» — им слабо. Как англосаксам — выжить без еды в зимней тайге…

— Так то, по отношению к «биологическим конкурентам». Логика «межвидовой борьбы»!

— Именно! Она самая! — каудильо странно на меня взглянул, — «Вертикалы» — мыслят в категориях «межвидовой борьбы». Для них «горизонталы» — другой биологический вид, случайно похожий на людей… Полезные животные, вроде двуногих собак, при любых заслугах — никакими «человеческими правами» по умолчанию не обладающие… Такое — нельзя понять, это — надо запомнить.

— «Омега», по понятиям обезьяньей иерархии, никто и нично, — процедила Ленка, — Им нельзя вообще ничего, даже обороняться оказавшись в смертельной опасности. Как говориться, «бьют и плакать не дают»… Инстинкт! А уж тем более — нельзя побеждать тех, от кого в страхе удрали свои собственные «доминанты»… Особенно — на глазах «шестерок» упомянутых «доминантов». Отчаянный героизм «омеги» — искренне воспринимается «низшими» членами иерархической пирамиды, как «претензия изменить статус», то есть — личное оскорбление и запредельная наглость «опущенного»…

— Она права! — захрипел селектор, — Когда в Афинах судили Сократа, то больше всего участников сборища взбесило напоминание, что город до сих пор ему должен. Он никак не награжден за давний подвиг, когда в одиночку (на глазах у всей Эллады!) — остановил спартанскую фалангу. Хотя, по закону, в честь героя — полагалось «дать обед» за счет казны. Думаете, кто-то хоть постыдился? Наоборот! Реплику расценили, как «грубое неуважение к суду». Про «уважение» обывателей к Сахарову (дважды, фактически личными усилиями — спасавшего СССР) — тут уже говорилось. Гитлер (доброволец, официально признанный негодным к строевой службе) — несколько лет (!) пробегал на передовой под вражеским огнем. Для понимания уникальности факта — «среднее время жизни» послыльного на Западном Фронте не превышало пары недель. И? Благодарная Германия оценила его беспримерный подвиг железным крестом и званием ефрейтора… «Опущенному» и того много! Гораздо позже, уже став государственным канцлером и главнокомандующим армией — фюрер немецкого народа весело (и злопамятно) троллил своим плебейским «ефрейторством» благородных господ немецких генералов, категорически отказываясь «расти в чинах»…

— И где тут, по вашему, справедливость? — опять помрачнел каудильо.

— «Но удивительный народ…» — пропела Ленка, — «…чем больше Гулливер дает — тем лилипуты злее!» Ну, не ищите человеческой справедливости в зоопсихологии. Я вам «Непослушное дитя биосферы» Дольника дам почитать. Нет и никогда не будет на Западе и на Востоке, или построенном по этим калькам сословном обществе, русской «справедливости». У буржуев и у дворян, «справедливость» — букет из самых разных понятий: «justice» (точность), «equity» (уравнивание), «fairness» («рыночность», Fair это — ярмарка), «truth» (правда), «correctness» (корректность). Короче, ни разу не русская бессословная или чингис-хановская «небесная справедливость». «Бабуины» — вообще подобными категориями не мыслят. У англичан «справедливость», скорее стоимостное — «validity» («по чём?», «скока оно стоит?»). Можете представить вопрос — «Сколько стоит ваша справедливость?» А в Британии легко — «Validity, please»… То есть, примерно — «По чём фунт вашей справедливости?» Нигде в «западных» словарях нет внятного перевода русской «справедливости» на английский язык. И на китайский, кстати… В «традиционном» обществе, от «элитных салонов» до «крестьянской общины» — просто не понимают базовой «идеи»… Верите?

В модуле повисла тяжелая, душная тишина. Сразу стало заметно, как запотели стекла и потускнели от мелких капелек конденсата пластиковые панели внутренней облицовки. И запах… С детства ненавистная атмосфера метро «осенне-зимнего сезона», где по подземным тоннелям — лениво струится тошнотворно теплый и влажный воздух, многократно прошедший через чужие легкие…

— Выводы? — растопыренная пятерня предупредительно заткнула собранию рты, — Елена первая! — логично, здесь какой-никакой, а военный совет и Ленка, во всех смыслах — «самая младшая».

— Что бы вы не совершили и как бы вы не старались — полковник вас ни «равным», ни тем более «самым главным» — никогда не признает. Это — глубоко «внутреннее». Я знаю, я в сословном обществе росла! В семье — только дедушка был нормальный… Это — мрак! Для «полковника в третьем поколении» и сына генерала — законом жизни и «божественным откровением» являются три принципа:

Что бы я не делал — имею полное право, как благороднорожденный. Зря ухмыляетесь…

Так заведено, было, есть и будет всегда — от начала времен и до скончания веков.

Даже если я не прав — никто, ничего и никогда не докажет. Особенно — всякое быдло.

— Ясненько… — каудильо поежился, — Теперь — Галина!

— Я не знаю, кто это всё организовал… — на самом деле догадываюсь, но упоминать Володю, в данном контексте, лишнее, — Очень похоже, что на нашу сторону «дыры» умышленно засылали как можно больше «отсортированных» по высокому содержанию в крови окситоцина. Думаю, это был такой экспромт… От полной безвыходности ситуации… с использованием межведомственной неразберихи…

— Смысл экспромта?

— Уникальное отличие «окситоцинщиков» от «нормальных» людей — способность сразу и без «статусных игр» устанавливать тесные доверительные отношения. Независимо от положения, которое занимали в прежней жизни. Они — не «играют», а живут естественно… Интеллект задавил физиологию! В «острой» ситуации — «горизонталы» способны мгновенно самоорганизоваться вообще без «слаживания коллектива». Под любую сиюминутную задачу! Надо — мигом устроят научную коференцию… А надо, тут же, не сходя с места, из того же самого контингента — сколотят банду вооруженных «отморозков»…

— В результате, начальство попавшее сюда обычным образом, по «московскому списку» — сейчас ощущущает себя обезьянами, угодившими вместо клетки зоопарка, в «человеческую» тюремную камеру… — уже без приглашения дополнил мою мысль завхоз, — Икебана ненависти, первобытного ужаса и абсолютной растерянности, — он выдержал значительную паузу, — И это замечательно, товарищи!

— Чем? — выдавил из себя каудильо.

— Растерянный и перепуганный «бабуин» — склонен забиться в уголок и сидеть тихо…

— Пока не выберет себе «образец для подражания» или не выяснит, кто «доминант», — Ленка слабо хихикнула, — Но сначала — он должен получить несколько «вразумляющих» затрещин. Если не от соседей по нарам, то от бдящего за дверью охранника, с пистолетом и электрошокером… Урок — должен быть быстрым и суровым. Надежно отбивающим всякие мысли о возможности гнуть понты…

— Раз уж, в качестве «действующей модели полковника Смирнова» вы вспомнили маршала Гречко — закончите свою мысль… — та-а-ак, это приглашение вступить в разговор далекому Ахинееву.

— Да песец ему! — отозвался селектор, — Хорошо, расскажу, как было в реальности… Маршал, в силу пунктика об «особой избранности», постоянно вступал в конфликты с окружающим миром. Например, в 1975 году, вышла на экраны картина «Они сражались за Родину» по роману Шолохова. Сразу пошли письма и звонки в инстанции: «почему, в фильме про войну, нет ни одного генерала?!». А время было — ещё то… Из редакций — пер сплошной поток «генеральской прозы». На киноэкранах — сплошные генералы, из теплых штабов храбро орущие в телефонную трубку — «Я приказываю стоять насмерть!»…

— Дедушка говорил, — вклинилась в паузу филологиня, — что смотреть «генеральские» фильмы — тоже надо. Это удобный способ понять, как воспринимает реальность «штабная сволочь».

— Так вот, — ожил селектор, — Гречко — генеральский вопль негодования поддержал и поднял «вопрос» на самом верху. И нарвался… Дорогой Леонид Ильич не всю жизнь просидел в высоких кабинетах. Он ведь, — селектор хрюкнул, — вроде вас, Вячеслав — «технарь». Не «кадровый офицер», а обычный «пиджак». Стал командиром после лейтенантских курсов. Причем, всю войну прошел «от звонка до звонка». На переднем крае и в самых гиблых местах. Тянул лямку, как все. Обижался на задержки с присвоением очередного звания. Занимая генеральские должности — он до конца 1944 года он оставался полковником… Но, терпел… И вот, настал миг торжества. Если высокопоставленные жалобщики видели в нем «такого же, как мы генерала» — то жестоко ошиблись. На всю страну грозно прозвучало — «Войну выиграли не генералы, её выиграли полковники!» После чего опальный фильм «Они сражались за Родину» с триумфом прошел по экранам отечественных кинотеатров.

— Это намек? — осведомился Соколов.

— Он самый… Для «кадрового генерала» Гречко, честно воевавший «пиджак» Брежнев — был и оставался «дешевым расходником». Наглым выскочкой, капризом судьбы занесенным на самый верх. Точно так же, учтите, к вам относится Смирнов… Примерно так, смотрели на «бесноватого ефрейтора» немецкие военачальники. Сделать ничего было нельзя… Назревала дальнейшая эскалация конфликта. На следующий год, в процессе обсуждения вопроса о присвоении генсеку звания маршала — Гречко пошел на обострение: «Брежнева в маршалы? Только через мой труп!» Взыграло ретивое. Зря он такое фронтовику-окопнику ляпнул… Через несколько дней — далеко не старому и ещё крепкому министру обороны СССР — пришлось срочно и загадочно помереть… А впечатлившемуся его безвременной кончиной «генеральскому лобби» — глубоко засунуть болтливые языки в задницы… Другого обращения — «вертикалы» не понимают!

— По-моему, вы товарища Брежнева задним числом демонизируете… — это каудильо зря.

— Нисколько! — радостно захрипел «говорящий ящик», — Дорогой Леонид Ильич не сразу стал добродушным и косноязычным маразматиком, каким его помнят по телевизионным выступлениям конца 70-х годов. В расцвете лет — это образцовый головорез «осназа» (руки по плечи в крови, а ноги — по яйца). Например, в июне 1941, Брежнев начальник «отряда особого назначения» Военного совета (мать, мать, мать!) целого Южного фронта. Численность подразделения — 600 человек. Все — добровольцы. Их вооружение — «автоматическое оружие, снабженное устройствами бесшумной и беспламенной стрельбы, с индивидуальной (!) подгонкой». Назначение отряда — «действия на коммуникациях в тылу противника». Читай — война без правил, море огня и горы трупов. Приятели у будущего генсека подстать. Дяденька, которому Брежнев напрямую подчинялся — живая легенда. Начальник разведки Южного фронта — Александр Филиппович Васильев. Разведчик и военный дипломат, кадровый сотрудник Главного разведывательного управления генштаба РККА и — личный секретарь-референт Сталина по военно-дипломатическим вопросам. После войны — представитель СССР в Военно-штабном комитете ООН (и один из отцов-основателей войск ООН). В «осназе» тогда тусили крутые мужики. Только с июля по сентябрь 1941 года — Брежнев трижды (!) представлен Васильевым к ордену Красного знамени и все три раза — «не утвержден»… «В связи с неоднократными дисциплинарными взысканиями, за грубость по отношению к вышестоящим командирам и политработникам». В предвоенных «абверовских списках», по состоянию на май 1941 года — наш Леонид Ильич упоминается среди лиц «особо опасных» и «подлежащих немедленному уничтожению»… «Сталинские молокососы» — все же прорвались к власти… Но, слишком поздно. Уже потерявшими задор стариками. И не справились… Короче, Гречко — сдуру нарвался. Тупо не прокумекал своим «селюковским» межушным ганглием, что для кадра с биографией Брежнева, тихо убить нехорошего человека — как высморкаться…

— Предлагаете вынести Смирнову приговор «расстрелять условно»? — хмыкнул Соколов.

— Можете ему вообще ничего не говорить, — пожала плечами Ленка, — Пускай сам себя накручивает. Если повезет — сляжет с инфарктом… Говорю, вы не понимаете сословной психологии! Та речь «по трансляции»… Ну, что после казни майора Логинова… По моему, и её — вполне достаточно.

— Коли так, то с какого бодуна этот поц кинулся с пистолетом на штурм «мавзолея»? — пробурчал себе под нос Лев Абрамович, — Сидел бы себе тихонько в уголке и не отсвечивал…

— Эт-то, как раз очевидно… — парировал селектор, — Клиенту — померещился шанс!

— А ещё, подвели инстинкты! — решительно продолжила филологиня, — Выражаясь феней — «щипаный фазан почуял хату без смотрящего и попер в бугры на голом базаре…» — м-м-дя, контакт с мокрушником Варнаковым заметно обогатил у барышни словарный запас, — «… на правильной зоне — ему бы, до конца дней из-под шконки кукарекать… Но и по новым понятиям — здоровья пассажиру осталось на один чих…»

— Кстати, — почему-то заинтересовался каудильо, — это что ещё за «новые понятия»?

Филологиня с завхозом переглянулись, говорящий ящик деликатно хмыкнул. Любопытно…

— Обычно, — Ленка непринужденно сменила уголовный лексикон на общечеловеческий, — в руководство успешнее всего выбиваются те, кто тратит силы не на самообразование, а на карьерные игры. Действует принцип Питера: «в нормальной иерархической системе каждый получает возможность подняться до уровня своей некомпетентности». Но, если жизнь с каждым днем всё хуже и нет писаных инструкций — выгодней стать альтруистом. В местах заключения отсутствует «пирамидальная иерархия» — там всем заправляет этакая сеть из «авторитетов». Это называется — «правильная зона». Если шишку за колючей проволокой держат администрация и назначаемые ею активисты — получается «красная зона».

— Гибрид между военизированной организацией ФСИН — с одной стороны решетки и неким подобием самоуправления — с другой… — кивнул каудильо, — Знакомо. Только… «правильная зона» по фене — «черная».

— Ага! — Ленка с воодушевлением тряхнула светлыми патлами, — А в нашем случае — ни того, ни другого, ни третьего, — она задумчиво прикусила нижнюю губу, и после паузы выдала, — Люди способные понимать друг друга без выяснений отношений, со стороны, выглядят сплоченной командой. У заключенных «на зоне» — командира нет. А жесткие законы взаимоотношений — есть. Они, как воздух… Или — дышишь, или — нет.

— Понимаемый без подсказки набор правил, — я тоже имею право вставить словечно, — программисты называют «интуитивным интерфейсом»…

— Во! — просияла филологиня, — И у меня на языке вертелось. Кто «в теме», доволен. Кто нет — сам дурак. Как выражаются солдатики, — она снова прикусила губу, — «… головастики, в натуре, друг дружку — нутром чуют, а гадов, на счет раз — затирают без следа…» Это они про всех вас, кстати. Для «бабуина в погонах», такая экстремальная схема взаимоотношений — «адская машина». Одно неверное слово — или током дернет, или — по стенке размажет… Блатные «понятия» в тюрьмах — действуют аналогично. Один серьезный косяк — и ты изгой… Второй косяк — уже труп… Опасный быт!

— Спасибо за сравнение, — без улыбки процедил каудильо.

— Не за что! — лучезарно сверкнула зубами Ленка, — Я знала, что вам понравится. В рамках «понятий», хоть блатных, хоть наших — за полковником «числится». А вы — пытаетесь втихую его «отмазать»… Не желая понимать текущих раскладов. Кончится тем, что его «затрут втемную»…

— Вячеслав! — ожил селектор, — Леночка права… Мы к тебе — со всем уважением, но завязывай жевать сопли. Вопрос назрел. И поциент — уже не просто «косячит», а потерял берега. Если пустить дело на самотек — получим «несчастный случай» и труп… или — «пропавшего без вести»… По твоему попустительству, между прочим.

— Вождь — отвечает за всё? — невесело усмехнулся Соколов, — За солнце, встающее утром… За дождь, за ветер, за снег, за конец зимы и начало лета? Он император, значит — должен?

— Прежде всего, вождь отвечает за людей, — не принял шутки Ахинеев, — Император он или князь — плевать. А твоим попустительством, в расположении появился «зашкваренный»… который метит перехватить власть. Ты со Смирновым, хоть раз, пробовал поговорить начистоту, по-хорошему? Меня-то — ихнее благородие в упор не видят…

— Бл…! — запарили мне стол ломать, и эта туда же — взяли моду кулаками стучать, — Да поймите же! — филологиня покраснела от волнения, — Каждый видит только часть картинки. А курса прикладной культурологии вам никому не читали. Между «природным аристократом» (которые встречаются редко) и «дрессированными казаться аристократами» (основной «продукт» военных училищ и «закрытых колледжей») — непреодолимая пропасть. Полковник — отлично вышколен. Другого бы сюда не послали. Но и перепуган, до потери рассудка. Отчего действует инстинктивно. «Бабуину» в человеческом обществе — места нет! Только над ним, только наверху «иерархической пирамиды». Так сказать — «Ноги на стол, господа офицеры!» Для «элиты по праву рождения», всякие там «понятия» — не указ.

— Да чаво нас бояться… — завхоз не замедлил процитировать старый анекдот о пугливой на покойников даме, вынужденной ночью прогуляться мимо кладбища…

— А вы на себя со стороны посмотреть пробовали? — чуть сбавила тон Ленка, — Это же африканская жуть! Чего стоит идея «отрыть выгребную яму хлоратитом, замешанном на сале повешенного предателя…» Ну, я не знаю, вообще-то, технически — может быть, это и «самое оно»… А по меркам людей с воспитанием как у полковника Смирнова — нечеловеческим чем-то повеяло, даже инопланетным…

— Там не глумление, — проворчал говорящий ящик, — а скорее жесткая рациональность. Что есть дохлый майор Логинов, с хозяйственной точки зрения? Куча мяса, сала и говна… с примесью костей… Хоронить его «нормально» — кто в мерзлом грунте станет яму долбить? И не много ли чести? Просто выкинуть тушку на корм хищным птицам — то самое глумление. Крематория нет. Газогенераторы — все маленькие. Единственная годная по размеру дыра — каменная яма у кухни для взрывной переработки частей скелета и непищевых отходов мяса. Эта же яма — источник жировой эмульсии для самодельной взрывчатки. Сами спросите у Кротова. Всё логично и технологично. Извините, за натурализм…

— А ещё — смертельно оскорбительно… — буркнула под нос филологиня, — Ни грамма уважительности к господину старшему офицеру. Для вас фигня, для «вертикала» — непереносимо. Тупик. А ещё — тут сработал эффект «uncanny valley» («зловещей долины»)… Это — такой график с «ямой»…

— По оси «абцисс» — степень похожести на «оригинал», — ожил говорящий ящик, — По оси «ординат» — степень эмоционального комфорта при общении. Провал там, где сходство максимальное (как у трупа и живого), но разница между «объектами» — принципиальная. По той же причине — публику до заикания пугают высококачественные восковые фигуры и самые удачные «человекоподобные роботы»…

— Очень похожи на людей, но при этом — не люди? — надо же, каудильо тоже в курсе.

— Вот именно. Любой «горизонтал» — точно знает, что все люди, такие же как он сам. Любой «вертикал» — точно знает, что он сам — замечательный и исключительный, а все остальные люди — почти не люди… так, говорящие животные… И дико пугается, нарвавшись на аналогичное обращение. Чувства, вызванные контрастом «а-ля зловещая долина» — сильные, причем стоят дешево. Что безбожно эксплуатируют в малобюджетных «ужастиках», где инопланетяне или чудовища — маскируются под обычные предметы, людей или животных… Ну, вы поняли. Лично убедиться, что «быдло» наловчилось обращаться с «благородными» господами так же бесцеремонно, как «благородные» привыкли обращаться с «быдлом» — невыносимо. И страшно, до поноса… Вот такое у нас сейчас вокруг кино.

— На хрен мне всё это знать? — каудильо понял, что поспать уже некогда и ругается.

— Когда начальник, вопреки советам, берет на поруки врага, — прохрепел селектор, — он ставит на кон не только авторитет, но и благополучие доверяющих ему людей. Часто — их жизни…

— С чего вы взяли, что полковник, теперь и на веки вечные — обязательно враг?

— Галочка, — дожила, теперь мною ещё и дистанционно командуют, — ваш выход…

— Это — просто. Как только Смирнов догадался, что «прям щас» его не расстреляют — он начал «работать по методичке». Той самой, от английских кураторов «рашки». У них богатый опыт…

— В смысле?

— Смысл жизни «вертикала» — захват и удержание власти. Всё время, когда он не ест, не спит и не отправляет естественные надобности — он занят борьбой за власть. Примите как данность.

— А если он «под погонами»? — каудильо пытается иронизировать, — Служба, она для всех — служба. Хоть в Англии, хоть в России…

— Ошибаетесь! — слабо хихикнула Ленка, — Я сейчас объясню «классическую английскую систему». До самого конца XIX века (!) в британской сухопутной армии было две категории офицеров. Пехотные и кавалерийские — считались джентльменами, а артиллеристы и саперы — джентльменами не считались. Джентльмены (в вольном переводе, «люди чести») — как правило, или покупали свое звание, или его наследовали. Система покупки/наследования офицерских званий — святая традиция военной элиты Британии. Заодно — одна из главных причин, отчего там давно нет сколько-нибудь боеспособной сухопутной армии. Родовитость, деньги, связи и манеры — для успешной карьеры значили больше, чем усердие и способности. А умение управлять людьми — ценилось многократно выше технических знаний и прочих «низких навыков, сходных с фабричным ремеслом»… Отечественным барам «английская система» (два разных народа в одной стране) — нравилась до неприличия, хоть при царях, хоть при генсеках, хоть при президентах. В итоге, вечно воюющей России — три века подряд приходилось содержать две армии. Одну «парадную» (чисто для «блатных») и вторую «нормальную», на случай войны. Прямо, как сейчас… Зато — политическая стабильность. Никаких военных переворотов… только «дворцовые»…

— Согласен, сомнительное преимущество… Что скажете, Галина? — я много чего могу сказать.

— Главный недостаток «английской системы» — она не годится в резко континентальном климате. Совсем! Смотрим на Канаду. Вторая по площади страна мира. И всего 30 миллионов населения. Причем, три четверти её жителей — обитают в полосе шириной 160 километров вдоль границы с США. Ну, не работает «английская система» севернее 50 широты! И сами англо-саксы про этот «цивилизационный барьер отрицательных температур» — прекрасно знают. Но столетиями (!), упорно учат наше начальство (русскую «элиту») жить «по-европейски». Обычно — регулярно получается нежизнеспособная «химера»…

— Применительно для нашего Проекта — решили совместить «элитного» руководителя и относительно нормальный коллектив научников под охраной по-настоящему «боеспособной» части?

— Угу… И сразу всё пошло в разнос. Для «элитария» управляемость личного состава — главнее всего остального. Поведение полковника — тому доказательство. Ведь не воевать его сюда послали, а присматривать за «умниками»… Он не уследил, но пытается исправить свою недоработку.

— Да что он теперь может?!

— Всё! — наверное, мне следовало смягчить, но тоже задолбало… Ленка права, если бы Смирнова пристрелили вчера, сегодня я бы уже нормально выспалась. И стала бы добрее. Да вот, не судьба, — История человечества — длинная. И наполовину состоит из фактов «перехвата управления» у слишком доверчивых или недостаточно подозрительных (зависит от точки зрения) «народных вождей». И это «умение», причем давно — целая наука. Чуть зазевался — на шею уже забрался наглый паразит…

— Но, как?!

— Лев Абрамович, заваривайте чайник… И всем добавьте настойки из во-о-он из той колбы с делениями. Да, зелененькой. Думаю, половину. Чисто для бодрости. Я постараюсь кратенько…

Глава 44

Аналитическая химия, при всей внешней сложности, после наработки минимальных навыков — интересна, как коробка с новенькими CD-дисками ещё не просмотренных фильмов… А что у нас вот это такое? А вот это? За один сбор «дикоросов» Прибайкалья, «здесь» — ещё абсолютно не тронутых «понаехавшими», а «там» (в недоступном XXI веке) чуть не повсеместно «выщипанных» старательными и молчаливыми «туристами» из стран ЮВА — по нормам статьи 228 УК РФ (она же — «Незаконное изготовление, приобретение, хранение, перевозка, пересылка и сбыт наркотических средств или психотропных веществ») — вся наша дружная экспедиция, по возвращении, просто обязана получить «от 7 до 15 лет общего режима с конфискацией имущества»… Поскольку разнообразные «интересные травки» — мне тащили все, поголовно. Конец лета — пора цветения. Да и осень… А особо ядреный сухостой сохраняет «свойства» даже после нескольких месяцев торчания на морозном ветру. Никакая местная скотина — его не жрет… Отрава! Понятно, что я сама выделить из «натур-сырья» реально забойную составляющую (или замутить собственный рецепт) — не в силах. Великие фармацевты китайцы, без особенных успехов — потратили на «острые эксперименты» с «человеческим материалом» тысячелетия. Причина обидная — чистое вещество всегда действует на несколько порядков сильнее, чем «естественная смесь» биологически активных веществ… Тут, как с мерзким деревенским самогоном… Один компонент — является противоядием от другого компонента… Утром просыпаешься похмельный, но вполне живой. А попробуй принять стопочку метилового спирта «о-натюрель»… Смерть! Этиловый спирт — простейший антидот при отравлении метиловым… и так далее… У нас нет развитой фармацевтической промышленности. И почти нет запаса сильнодействующих средств, из того разряда, что хранятся только в сейфах. Но, по паре доз наиболее дефицитных «препаратов» — я получила. Для анализа. Аппаратура-то — имеется. Причем, отличная. И методики полупромышленного разделения — тоже есть. А зная, сколько и чего содержится в «фирменном препарате» и что можно выжать из растущей вокруг эндемичной флоры — можно попробовать «нахимичить» самые необходимые «вещества» прямо на месте. Я вот, взяла и попробовала… О! Не замутненная здравым смыслом радость хакера, удачно взломавшего главный сервер Пентагона — знакома не только программистам! Мы и сами — не лаптем щи хлебаем. Мы им всякие зелья мешаем… Для пущей ядрености… Содержимое зеленой колбы — удачно «крякнутый» рецепт кое-каких прелюбопытных пилюлек. Понятно, что сходство — приблизительное, агрегатное состояние — не то, да и степень очистки — «на три с минусом», но эффект — мамочка, роди меня обратно. На себе попробовала — двое суток не могла заснуть. Вроде бы, без последствий… Дарья Витальевна — обозвала «продукт» замысловатым латинским матюком… и большую часть наработанного — уволокла в санчасть. Но, не всё. Пора и мне выходить с рецептом «на люди». Благо — подвернулась «репрезентативная выборка». Ну-с, посмотрим-посмотрим…

— Сразу предупреждаю — сахара кладите побольше. По совокупному эффекту — эта штука напоминает первитин. Только стоит раз в сто дороже. И ещё, теоретически — не вызывает болезненного привыкания… — общественность осторожно дегустирует подслащенный кипяток желто-зеленоватого цвета.

— А зачем? — каудильо послушно загружает в свою порцию ещё одну ложку глюкозы.

— Прочищает мозги… Обостряет память… Снимает усталость… Повышает либидо…

— Предупреждать надо! Ладно, потерпим…

— Тогда — начали. Вопрос на засыпку — на чем основан успех «социального паразита»?

— На умении казаться нужным и полезным, а в идеале — незаменимым, — завхоз хлебает свою порцию микроскопическими глотками, но у него и масса поменьше, — Ключевое слово — «казаться».

— Сами же объясняли, на сытых «умников» черная магия государственной пропаганды не действует… — а вам бы, гражданин самый главный начальник, на данную тему — молчать в тряпочку.

— Полковник Смирнов ещё жив?

— Угу…

— Значит — действует! Другого, за десятую часть сделанного — уже давно бы пришибли.

Соколов поперхнулся… Закашлялся, затрясся, но удержал чашку в руках и жидкость в себе. Надо понимать — дошло. На некоторые вещи сам не обращаешь внимания, пока не ткнут пальцем…

— Вячеслав Андреевич, — поспешила утешить каудильо Ленка, — так оно и должно было быть! Государство всегда стояло и стоит на привычно неосознаваемых электоратом «мозговых блоках».

— Классика жанра «Приключения Чиполлино» Джанни Родари, — подтвердил завхоз, — «А как же мы будем воевать без генерала? У нас нет ни одного генерала!» Макаронник зрел в корень. Не даром, из пламенного фашиста — он после войны полинял в не менее пламенного коммуниста… Опытный!

— Следующий шаг к захвату власти — приобретение весомого авторитета, — а Ленка в ударе… или мой препарат начал действовать? — Способ — не важен… Профессор Радек придумал, как передавать «малявы» на Большую Землю? Немедленно взять его под контроль! «Срочная служба» страдает от «сухостоя»? Организовать и возглавить «поход за бабами»! И не важно, сколько убитых и раненых такой поход будет нам стоить… Сколько удастся раздобыть баб… и кому они в итоге достанутся…

— Точно так, — поддакнул Лев Абрамович, — Главное — в пику вам и обязательно опираясь на «единодушное одобрение большинства».

— Плюс — негласно нагнетаемый «фон террора»… — подал голос селектор, — По Оруэллу… Нижние чины — должны страдать сами и мучить друг друга, а разбирать конфликты между военнослужащими, по закону — имеет право и обязан непосредственный начальник, а не гражданская власть… Удобный способ продемонстрировать подчиненным свою «строгую справедливость».

— Наговариваете…

— Информируем! — в голосе Ленки лязгнул металл, — Классика жанра — «divide et impera», по латыни — «разделяй и властвуй»… Сами проговорились, что полковник в душе «имперец»?

— Но, зачем?

— Хотите, для расширения кругозора, — захрипел селектор, — я расскажу, как и зачем маршал Гречко на рубеже 70-х годов принудительно внедрял в советской армии «дедовщину»?

Интересно живем, товарищи… До совместного распития стимулятора — речь удаленного собеседника воспринималась нормально. А теперь — кажется, что он тянет слова. Не меняя тембра, как оно получается при скоростном прокручивании звукозаписей, а так — словно между каждым звуком в его словах добавляются маленькие паузы… Мелочь, но раздражает… Ладно, для науки придется потерпеть.

— Хохма состояла в следующем. На протяжении жизни одного поколения, с 1918 по 1968 годы, население советской России (включая и самого Гречко) — три раза подряд получило возможность лично пронаблюдать, как в случае серьезного военного конфликта «профессиональная армия», в лице её офицерского корпуса — предает, разбегается или демонстрирует полную недееспособность, а героически противостоят врагам и затем побеждают — самые обыкновенные гражданские мужики, зеленый молодняк и примкнувшие «научные очкарики». В Гражданскую войну — этот факт удивил всех (феноменальные успехи французской «революционной армии» начала XIX века — уже успели забыться). На полях сражений Второй Мировой столкнулись две армии «революционного типа». Со стороны условного Запада, «вермахт» (перед тем походя раздавивший всё «обычные» буржуазные армии). Со стороны условного Востока — избиваемая, отчаянно сопротивляющаяся и реформируемая на ходу РККА… Фейерверк «неправильных побед» — поразил мир. Честно признаться, что главной причиной стало глубокое непонимание сути конфликтов (за «войну государств» — современники приняли столкновение принципиально разных цивилизаций!) — тогда не решился никто… В результате, итоги Первой и Второй мировых войн, у нас и на Западе — подверглись беспощадной «идеологической правке». Пропаганда и искусство (литература, кино, СМИ), с обеих сторон, постарались всё подогнать под устоявшиеся нормы «священного канона»…

— Тойнби пытался писать, что «Россия — не страна, а цивилизация», — поспешила возразить Ленка, — Даже ему — мигом заткнули рот… Политика!

— Что вы считаете «третьим разом»? — набычился Соколов.

— Мало кто знает (а тем более помнит), каким шоком для советского руководства стал опыт вторжения в Чехословакию. Глядя со стороны, с чисто военной точки зрения — это была блестящая операция. Полумиллионная группировка союзных войск стран Варшавского Договора, при поддержке около 5000 единиц бронетехники (для сравнения, у Гитлера, в июне 1941 года, на весь «восточный фронт» не было и 4000 танков), за считанные часы и дни — захватила полный контроль над приличных размеров государством в самом центре Европы. Слаженность и мастерство действий советских войск — заставили вспомнить времена «блицкрига» и нашествия монголов. Минимум своих потерь, ничтожные жертвы среди «гражданских» и полная деморализация противника, внезапно осознавшего, что «против лома нет приема». Это — если смотреть с «парадной» стороны. Но, имелась и «теневая». Как обычно — «первой жертвой любой войны становится её первоначальный план». Я, как связист, знаю… Операция «Дунай», началась, шла и завершилась — в обстановке дикого, невероятного, вообще ни на что не похожего бардака… Управление войсками было потеряно сразу, причем безнадежно… И при этом — наступление развивалось фантастически успешно, за счет… — Ахинеев тяжело вздохнул, — прилично работавшего бортового радио и отчаянной импровизации на ходу частей и подразделений «низового звена». Той самой «боевой смычки», точнее, «неформальных» горизонтальных связей, за которую теперь принято ругательски ругать «безбашенный немецкий вермахт».

— А что в этом плохого? — подал голос каудильо.

— Сразу видно, что вы не администратор… — снисходительно разъяснил селектор, — В условиях полной потери управления войсками (!) и, в значительной мере, утраты взаимной связи между штабами (в точности, как грозным летом 1941 года!), бронированная советская армада «образца 1968 года» — вдруг (!) легко и непринужденно перешла в режим «оперативного самоуправления». И принялась решать возникающие проблемы без согласования с высшим командованием. Майоры и капитаны, лейтенанты и сержанты-сверхсрочники (а местами — и «срочники») — самоуправно подменяли жидко обделавшихся в непривычной (после тишины штабных кабинетов) боевой обстановке «господ старших офицеров». Брали на себя ответственность, организовывали разведку, работали с картами, смело делегировали друг другу полномочия и нагло отдавали приказы противоречащие (!) приказам «сверху». Например, массу жизней спасли требования «низовых» командиров (в большинстве своем фронтовиков) — открывать огонь «на поражение» в случае малейшего вооруженного сопротивления или иных форм явного противодействия. Вопреки (!) трусливым пожеланиям «не поддаваться на провокации» и «не вступать в перестрелки». Если кто помнит, как в 1990–1991 годах рушили Союз и как в 1994 году, типа «вводили войска» в Чечню — тот поймет разницу сразу. Видели же, как солдатиков за ноги с бронетранспортеров стаскивали? Господа «россиянские офицеры» не могли найти в себе силы скомандовать — «огонь!»…

— Что-то ещё не так? — насторожился каудильо.

— Ничего… Представила ситуацию. Там ведь была не простая военная операция, а как бы «противодействие вражеской идеологической диверсии»… Логично было задуматься — что случится в СССР, если сходные с «Пражской весной» идеи овладеют широкими массами уже у нас? И на чьей стороне окажется «общенародная» советская армия, уже тогда (!) не особо охотно реагирующая на заведомо идиотские «руководящие указания»? Главный пропагандистский мем «народ и армия — едины», это ведь палка о двух концах… Военный переворот — главная страшилка российских властей с екатерининских времен! Отчего, после восстания декабристов и до наших дней система военного образования построена так, чтобы «кадровое офицерство» было физически неспособно к самостоятельной деятельности. Пример — политическая деятельность «белых» генералов, которую иначе, как головожопием даже назвать сложно. А исключение из правил — «офицеры военного времени» Первой Мировой, которые не проходили «отбора на лояльность» и жесткой дрессуры… Войдя в зрелый возраст — они увлеченно крутили заговоры в 20-30-х годах… Потом — шашни с немцами… Пока закономерно не упокоились в расстрельных рвах…

— Верно, девушка, — захрипел селектор, — Уже осенью 1968 года, по ходу «разбора полетов» завершившейся операции — в Министерстве Обороны СССР грянула серия чудовищных скандалов. Что интересно, когда один из участвовавших в обсуждении генералов сослался на сталинский Приказ N 270, как пример удачного решения вопроса оперативного управления войсками, при полной потере связи с высшим командованием — упоминавшийся маршал Гречко закатил дикую истерику… Вам такое знакомо?

— Знакомо, — не вдаваясь в подробности, сухо отозвался Соколов, — Чем закончилось?

— Руководство СССР, вдруг, стало до неприличия бояться войны. В итоге были приняты меры по, так сказать, «снижению избыточной боеготовности армии в новой международной обстановке». Миру-мир, взаимное доверие, «разрядка напряженности», то да сё… «Несокрушимой и легендарной» — начали аккуратно и целенаправленно «вырывать зубы и стачивать когти»…

— Например?

— Не отходя от кассы, прямо в том же 1968 году, были спешно ликвидированы полковые школы младших командиров. Сержантов начали готовить в «учебных дивизиях». С точки зрения практики — полковые школы имели огромные преимущества. Там готовили младших командиров «для себя»… По всем требованиям индивидуального подбора. Кандидатов в сержанты — отбирали из призывников «поштучно», прямо на месте службы. Не прерывалась связь будущего сержанта со своим подразделением. В казарму — он возвращался признанным лидером, сочетающим отличную профессиональную подготовку с «командной»…

— И какой обнаружился недостаток?

— Только не смейтесь… Внезапно, после четверти века успешной практики, полковые школы сержантов признали «угрозой для армейского единоначалия». Не более и не менее! Это не особо распространенная информация, но персонально вам — знать такие вещи надо. Сами этим же грешите…

— Нарушение базового принципа «вертикали власти», — включился в дискуссию завхоз, — Командир полка — не имел права присваивать офицерские звания и произвольно назначать на должности офицеров. Но имел возможность отбирать способных «срочников», присваивать им звания сержантов и… назначать на любые должности! В том числе — исполнять обязанности отсутствующих по штату офицеров.

— Так это до сих пор — обычная практика… Сам так служил… Да и здесь… — Ленка от размышлений каудильо вслух снова невоспитанно хихикнула, — Вот, сижу на полковничьей должности.

— Опыт вторжения в Чехословакию, наглядно показал, что почти любое подразделение советской армии, в случае замены всех офицеров исполняющими их обязанности сержантами и солдатами — полностью сохраняет свою боеспособность, — подвел итог селектор, — Лучшая в мире система среднего образования — выдала невиданный в мире результат. Любой более-менее способный выпускник школы или техникума, после трех-четырех месяцев «военной подготовки» — мог нормально выполнять обязанности лейтенанта. А при наличии высшего образования и производственного опыта — даже старшего офицера…

— И что оказалось особенно неприятно, — мне тоже есть, что сказать, — «культурный уровень» и средняя профессиональная подготовка выпускников военных училищ, получивших офицерские погоны официально, начиная с конца 50-х годов (!), неизменно оказывались заметно ниже, чем у их же солдат-подчиненных с гражданским образованием. Служить в армию «мирного времени» — хорошие люди не идут! «Отрицательный отбор» — в полный рост… Графики оценки уровня интеллекта — вы видели сами.

— Возникла предпосылка к «революционной ситуации»? «Верхи не могут, низы не хотят».

— Так точно! — браво грянул говорящий ящик, — Когда, в 1975 году, капитан третьего ранга Саблин поднял мятеж на БПК «Сторожевой» — из офицеров, его действия поддержали только трое лейтенантов. Это не помешало ему полностью перехватить управление кораблем, расставив на все посты мичманов и матросов «срочников». Между прочим, реакция на эти события маршала Гречко — отдельная пестня… Там, судя по всему, было что-то очень-очень личное, так как Министр обороны СССР, в ходе ликвидации ЧП впадал то в прострацию, то в приступы зоологической ярости, приказывая — «догнать и уничтожить» мятежников… Что характерно — «не вступая в переговоры»…

— Классическая реакция дорвавшегося до власти» бабуина» на обнаруженного «умника».

— Безобразную сцену в «мавзолее» — вы тоже видели, — вставил словечко завхоз…

— Мы тут вроде бы говорили о «дедовщине»… — одернул всех каудильо.

— О ней, родимой, — радостно отозвался селектор, — Ради «divide et impera» — всё и затевалось. Надо было необратимо разрушить возникающее в частях «боевое братство». С ликвидацией полковых школ младших командиров — сержантский состав «срочной» службы потерял всякое влияние в казарме. Фронтовиков «сверхсрочников», на рубеже 70-х годов — принялись массово увольнять в запас. В результате — исчезла возможность «смычки» сержантов и офицеров, ранее обеспечивающая эффективное самоуправление воинского коллектива в боевой обстановке… Изменился морально-нравственный климат! Понимаете?

— Не особенно…

— Можете загибать пальцы, — язвительно отозвался говорящий ящик, — Сами «срочную» служили? Я понимаю, что со времен Гречко — прошло двадцать лет, но система-то осталась та же самая.

— Естественно…

— Выпускников из «сержантских» учебок, в непосредственной близости наблюдали? — на лице каудильо возникло странное выражение. Папа с таким лицом иногда созерцал стремительный бег по наборному паркету нашей квартиры (хоть и не центр, но таки «старый фонд», с дореволюционных времен там и сям сохранились остатки роскоши) откормленного рыжего таракана (опять таки — что делать? Во всем «старом фонде» — гнилые коммуникации, дырявые воздуховоды с дымоходами — тараканье царство).

— Ну…

— Разницу между ними и нормальными людьми — замечали?

— Что именно?

— Пресловутую «командирскую жилку», — неожиданно сквозь зубы процедила Ленка, — В учебки для «сержантов», после ликвидации полковых школ младших командиров — начали набирать не по принципу «способности к управлению людьми», а по признакам «вертикальной социализации». Как ранее — в «суворовские» или просто военные училища… Дед половину жизни по «точкам» и полигонам мотался, насмотрелся… Жаловался — куда-то внезапно делись «нормальные», технически грамотные сержанты. Осталась «деревенщина» и «бабуины»… До примерно 1970 года, говорит — было в точности наоборот.

— Дальше — больше, — прохрипел селектор, — С 1969 года — в армию начали призывать шпану. Под тем предлогом, что «снятая судимость» — считается отсутствием «судимости»… Обратите внимание! Даже у нас, вот тут — найдется пара десятков «срочников» с несомненно уголовным прошлым.

— Я в курсе…

— Приблизительно к 1972 году армию «очистили» от бывших фронтовиков, дослуживавших на низовых должностях «сверхсрочниками». Боеготовность сразу просела… В качестве паллиатива — в систему званий вернули прапорщиков. Этаких «недоофицеров» для технических и хозяйственных работ…

— Тоже «английская система»?

— Дайте закончить… — поняла, что меня сейчас напрягло… Ахинеев «зеленый чай» с нами не пил (отчего выполняет сейчас роль «контрольной группы»). Он устал и продолжает выражаться многословно… А мы все — начали «бодро лаять» короткими фразами, — Примерно до 1970 года, каждый вернувшийся из армии советский дембель — был более или менее выучен воевать и убивать (причем, без балды). «Чехословацкий поход» — данный факт ярко продемонстрировал. Чиновная и военная знать, уже тогда (!) настроенные вполне антисоветски — забеспокоилась. И? Было решено «вырвать дракону зубы» — как можно быстрее превратить «общенародную» армию в «сословную»…

— Так невозможно же… — начал каудильо, — и голословно… Да кто опросы проводил?

— Они сами не скрывали! — поддержала оратора Ленка, — Кем был в 1968 году будущий Виктор Суворов (а тогда — Резун)? Вчерашний выпускник военного училища. Паршивый лейтенантишка. Но даже ему, по тексту, взгляд комсомольского активиста, из рядовых, угрожающе сверлил спину. «Братья по оружию», ага… «Рассказы освободителя» — у нас в электронной библиотеке есть. Вам распечатать?

— Важно, не как называется, а что оно на самом деле, — селектор выдержал паузу, — Обратите внимание, что к новоявленным «прапорщикам» — сразу возникло негативное отношение и среди солдат, и среди «настоящих офицеров». Что и требовалось… В обстановке внутренней розни — «боевое братство» не возникает… Точно такое же отношение возникло в частях по отношению к «присланным из учебки» сержантам (отобранным по принципу «вертикальной социализации»). Сами себя они считали уже не совсем рядовыми, этакой «элитой»… Хотя, ни авторитетом, ни профессиональной подготовкой среди личного состава «срочной» службы практически не выделялись. В отличие от «сверхсрочников», которым на «ранговые переплясы» было откровенно плевать. То есть, сословная спесь оказалась распространена на ранее однородную солдатскую среду. Сокращение продолжительности «срочной» службы с трех лет до двух — стало пусковым механизмом «стратификации на ранги» всех рядовых. Так родилась «дедовщина»…

— И маршал Гречко — её главный виновник… — язвительно продолжил каудильо, — Ему больше делать было нечего, как ради своего удовольствия солдат мучить…

— Не просто солдат! — рявкнул селектор, — Эта скотина превратила армию в постоянно действующий концлагерь. Из психически нормального, в достаточной мере «идейного» парня — «срочная» служба в условиях «дедовщины» делает, как минимум циника, а в большинстве случаев — подонка. Затея поголовно «опомоить»… — говорящий ящик сердито прокашлялся, — мужское население СССР посредством принудительной «вертикальной социализации» в армейской казарме — могла быть реализована только при самом горячем сочувствии этому начинанию офицерского корпуса и высшего командования армии… Через эту живодерню — прошли десятки миллионов. Она стоила стране сотен тысяч искалеченных физически или морально. Это не говоря про «идеологический эффект». Какие там, после «дедовщины», высокие идеалы.

— Психологически достоверно! — вынесла вердикт филологиня, — Гречко определенно, с юных лет, затаил в душе обиду на «слишком правильных» и «чересчур грамотных»… Для «селюка» — оно типично. Пятьдесят лет дождался удобного момента… и наконец отыгрался, «на всех сразу». Бывает…

— А я думаю, что маршала «играли в темную», — подал голос завхоз, — С учетом его натуры, естественно. Слишком уж капитально всё проработано… Не похоже на старческий каприз.

— Дедовщина, к сожалению — это не более чем «видимая вершина айсберга». По факту — стояла задача ликвидировать саму возможность появления в СССР «революционной армии», способной к спонтанной самоорганизации. Печальный опыт 1991 года (и далее двух Чеченских войн) показал — она была успешно решена. Страна рухнула тихо… Без единого выстрела, не говоря о боях на баррикадах…

— Вот это — вероятнее! Что скажете, Галина?

— У меня несколько специфическое видение вопроса. Что такое «революционная армия»?

— Насколько я в курсе, — захрипел говорящий ящик, — наша послевоенная советская армия «призывного типа» — интереснейший гибрид «революционной» и «кадровой» армии. Идею «концепта» приписывают генералу Слащеву, в 20-х годах теоретически обобщившему собственный и чужой опыт комплектования предельно боеспособных войск «из чего попало»… по итогам Гражданской войны.

— А что там такого?

— Государство, сцуко, умеет бесконечно делать дивизии взамен сточившихся. И людей, и технику, и структуры всякие. Гидра… Но есть всякие тонкости. Наполеон — тоже думал, что умеет. Битва при Ватерлоо показала — ошибался… Хотя именно он лично создал самую первую «революционную армию» Нового Времени. Разные табориты, это всё же — ещё Средневековье. Адольф Алозиевич, кстати, наработки Слащева — активно использовал. А нашим генералам в 70-х годах — они оказались поперек горла. Подозреваю, потому, что ещё ни один советский генерал или маршал — не были, по итогам своей деятельности, разжалованы в рядовые. А генерала Слащева — Врангель таки разжаловал. И острый опыт значительно обогатил его внутренний мир… Плохо мы умеем мотивировать высший командный состав! Либеральничаем…

Тэ-э-экс! Очевидный эффект от принятого «допинга» — в полный рост. Последний спич Ахинеева каудильо почти демонстративно пропустил мимо ушей. Достаточно заметно со стороны, кстати. Не проигнорировал, а выслушал не вникая, как информационный шум. И — развернулся в мою сторону…

— Излагайте свою «специфику».

— С точки зрения биохимии, «английская система» — это химера типа «одна нация — два народа». В мало-мальски кризисной обстановке — нежизнеспособная.

— «Агрессивеные вертикалы» — сверху, это раса господ, все остальные — снизу. Ясно.

— Поправка! — быстрое мышление — не всегда правильное мышление, ошибки совершаются так же быстро, — В условиях экстремальной обстановке, такая «система» самоубийственна. Её взрывают внутренние противоречия. Война — уравнивает всех. Это не шутка. В результате возникает динамически уравновешенная «двухэтажная армия» с социальными лифтами. А если потери велики и списочный состав частей за одну компанию обновился несколько раз подряд — «одноэтажная» или «революционная» армия…

— Как-то слишком витиевато…

— Если по простому, в обстанове тотальной войны, «передовая» работает сепаратором. Поступающая на фронт масса мобилизованных «стачивается» неравномерно. «Социки» — умирают быстро, а вот «умники» (они же «окситоцинщики») — постепенно накапливаются. Как уже было замечено, посыльный по фамилии Гитлер — несколько лет пробегал под огнем там, где «средний срок жизни» рядового — две-три недели. Эффект был известен и ранее. Феномен, под названием «старый унтер» (ветеран множества компаний, по возрасту годящийся в отцы большинству солдат) известен в любой активно воюющей армии мира. Что особенно характерно, это именно «люди войны», опытные, абсолютно бесстрашные и при этом практически не рвущиеся к чинам и званиям…

— Любопытно…

— Если по какой-то причине удается «снять второй этаж» (издать «Приказ N 1» или буквально перебить всех офицеров) — такая армия становится «революционной»… в полном смысле этого термина, — подключился селектор, — За всю историю Великобритании, «армию нового типа» (напоминающую упоминавшуюся «революционную») — удалось создать только Кромвелю. И всё…

— А если «отключить социальный лифт», вскинулась Ленка, — как это от большого ума учудил Наполеон или наши «бывшие унтеры», за первые годы Советской власти выбившиеся в командармы — «революционной армии» быстро настает задница. Неясно почему, кстати. Ведь талант — везде талант…

— «Окситоцинщики» не пригодны делать карьеру самостоятельно. Таких могут забросить во власть только внешние причины. Основная стихия — «интересное дело» и хороший коллектив, а не руководящая «должность» или высокое звание. Наверх — «горизонталов» приходится загонять пинками. И поддерживать, что бы не сожрали «вертикалы»… Оптимально, когда две структуры «не пересекаются». При Союзе — параллельно существовали официальная наука и битком набитые наивными гениями «закрытые города»… делавшие большую часть «наукоемкой работы» и не получавшие особенных «плюшек»…

— Если я вас правильно понял, — медленно начал Соколов, то послевоенный институт солдат и сержантов «сверхсрочников», почти до седых волос живущих с новобранцами в одной казарме и едящих с ними из одного котла…

— …это — такая «параллельная структура» и одновременно «раскаленная сковородка», которую хитрый Сталин держал под задницами своих блудливых генералов, не давая им ни «забуреть», ни ощутить себя «новыми Бонопартами», — захрипел селектор, — Хрушев, судя по множеству признаков — описанной «сковородкой» тоже не пренебрегал. И периодически — применял. Никаких шансов на заговор у «генеральской оппозиции» — при описанном раскладе не было. Возможность в любой момент (!) отдать приказ, «через головы» офицеров — непосредственно младшим командирам — очень сильное и безотказное средство контроля армии. Гитлер — им пользовался вовсю… Де Голль — похожим способом подавил путч 1960 года.

— Запутали вы меня с этими «этажами»… — каудильо прав, много слов — мало толку.

— У вас, в силу малого опыта общения с буржуями, нет ощущения «разрыва культур», — поспешила нам на помощь филологиня, — В фольклоре и народных сказках какой угодно страны Западной Европы, «солдат» — существо страшное. Где-то в промежутке между лесным разбойником и злым отчимом.

— Сказочный мем «русский солдат» — реально уникальное явление! — Лев Абрамович тоже оживился, — Сразу — и добрый, и храбрый, и умный, и ни разу не начальник. Сделал дело и ушел.

— Галина? — опять, как что — так сразу Галина…

— Правильно отмечено. В период XVIII–XIX веков, когда формировалась современная русская устная традиция — армия комплектовалась рекрутами. Рекрутов — предоставляла крестьянская община. А община, в первую очередь, стремилась избавиться от «не таких, как все люди». От бобылей, от нелюдимых «умников», от всех плохо вписавшихся в местные «патриархальные порядки». Я же говорю — в прифронтовых условиях «опасного быта» — из «окситоцинщиков» получаются идеальные «люди войны». В постоянно воюющей армии — они представляют её «золотой фонд». И одновременно — страшную угрозу…

— Кому?

— Всем, кто считает окружающих и особенно подчиненных — «расходным материалом»…

— А они про эту угрозу знают? — иронизировать изволите, ваше будущее сиятельство?

— «Вертикалы» считают угрозой всякого, кто не подчиняется их влиянию и не встроен в «иерархическую пирамиду», но при этом — самостоятелен, умен и независим в суждениях. Ещё сто лет назад — автостабилизации «общества угнетения» очень помогал «культурный код», непроходимой стеной разделяющий «бар» и «мужиков» друг от друга. Они почти не понимали друг друга. Эпоха просвещения — всё опошлила…

Если Ленка юлой завертелась на месте, самое разумное дать ей высказаться. Благо — тема «культуры» для филологини родная. Интересно, что она нам сейчас выдаст? А я пока — усугублю:

— Есть железное правило — любая «иерархия» существует только в головах социальных животных. Поэтому «доминанты» вечно настороже, всюду ищут угрозу и готовы отстаивать свои «права». Только у людей иерархия пытается отрицать свою «вымышленность» и провозглашается «естественной и необходимой».

— Социальный инстинкт?

— Он самый. Причем, ранговый голод сильнее страха смерти, — ну, Ленка открыла рот.

— С глубокой древности — иерархию прославляли, как «священную и дарованную свыше», доказывая, что рабство — не человеческое изобретение. Хаммурапи ссылался на волю богов, Аристотель утверждал, что раб — обладает «рабской природой», а свободный человек — «свободной природой»…

— А потом — настал ХХ век, эпоха массового просвещения, войн и революций…

— И оказалось, что на самом деле иерархия выполняет только одну, хотя очень важную социальную функцию. В рамках общей иерархии, люди, при первой встрече, сразу понимают, как им друг с другом обращаться. Не надо тратить время и силы на личное знакомство. Бернард Шоу в «Пигмалионе» показал — Генри Хиггинсу не надо знакомиться с Элизой Дулитл, чтобы выяснить, как строить с нею отношения. Достаточно было услышать ее акцент. Всё понятно — барышня из низшего сословия… Можно поступать с ней, как вздумается. Например, поставить деньги, словно на карту в игре: он-де сумеет выдать цветочницу за герцогиню. «Социальные коды» — разнообразны. Мы мгновенно отмечаем, кто как одет, какого он возраста, как себя ведет, цвет кожи и прочее.

— В результате, человек игнорирующий «социальный код» — воспринимается, как враг?

— Первоначально — как «чужак»… Врагом он становится позже, если «социальный код» его не устраивает… и особенно — если он активно пытается как-то его изменить… или — оспорить…

— Так, — похоже, у каудильо родилась идея, — А бывают примеры мгновенного перехода от «взаимного обнюхивания» социальных животных к взаимной смертельной атаке? Понимаете, о чем я?

— Естественно… — филологиня изящно пожала плечами, — Любимая книжка полковника Смирнова — «Три мушкетера». Там это в каждой главе, местами — на каждой странице. «Культурный код» общий, а его трактовка у каждого — чуть-чуть отличается. В таких случаях — убивают за косой взгляд и неосторожную шутку. Средневековые аристократы — в «индивидуализм» не верили… Ценность человека определялась местом в «социальной иерархии» и репутацией среди людей. Быть высмеянным — это самое страшное унижение. Аристократы учили детей защищать свое доброе имя, хотя бы и ценой жизни…

— Не пойму, в чем проблема-то? Кто Смирова высмеивал? Кто его оскорблял?

— «Похождения бравого солдата Швейка» Гашека — читали?

— Естественно… Смешная и могучая по смыслу книжка.

— Можете представить его появление до Первой Мировой войны, например, в XIX веке?

Соколов глубоко задумался. Слава богу — стучать пальцами по столу и ломать мебель не стал. Просто ушел в себя…

— Я читала отзывы на «Швейка» середины 20-х годов, — смирно дожидаться ответа Ленка не стала, — Тогда, что показательно, во всем мире (!), роман воспринимался, как колоссальной мощности «идеологическая бомба» и «подрыв самых основ» таких общественных институтов, как армия и государство. Не «критика с улыбкой», как в «Пигмалионе», а громовой хохот над стадом идиотов!

— «Кто в армии служил — тот в цирке не смеется…» — прокомментировал селектор.

— Гашек взломал европейский «культурный код», — поддакнул завхоз, — Того уровня глумления над «святым и вечным», которого он добился в своем «Швейке» — ранее не достигал никто и никогда. Полагаю, что бледное подобие мог бы выдать «наше всё» (Александр Сергеевич Пушкин). Если сдать его «в солдаты» (годика этак на три-четыре)… И после — возвратить обратно «в свет»… Я бы почитал! Хотя трудно представить, что поэта тупо не забьют во время «солдатчины» шомполами… или не сгноят, за слишком острый язык… Биография Эзопа, знаете ли, в данном случае — верх оптимизма.

— В каком смысле «взломал код»? — словно очнулся каудильо…

— «Бравого солдата Швейка», — солнечно улыбнулась ему Ленка, — написал человек, который в нормальном обществе, — она значительно округлила глаза, — никогда не попал бы в армию. Просто по ознакомлению с материалами «личного дела», как политически неблагонадежный «подрывной элемент». Феномен «первый юморист Австро-Венгерской империи — служит рядовым на Восточном фронте» — никому бы и в голову не пришел! На что они рассчитывали? Знаменитого сатирика, убежденного атеиста и анархиста — поймали на улице и загнали погибать в окопы Первой Мировой. Ну-ну…

— А что тут такого? У нас — многие талантливые поэты-писатели в армии отслужили.

— Разменяв четвертый десяток, по интеллекту и культурному уровню — рядовой Гашек был на голову выше большинства старших офицеров в своей части. А с ним обращались, как с обычным полуграмотным новобранцем. Занудно требовали отдать жизнь ради лозунгов убогой «патриотической» пропаганды…

— Это настолько критично? — зря Соколов упирается…

— Традиционную «сословную» армию — такие люди разлагают мгновенно. И превращают её в «революционную». А вот обратный переход — уже технически невозможен. Этакая «система ниппель»…

— Рядовые «революционной армии» — не считают своих командиров высшими существами, — прохрипел селектор, — Стоит такое допустить — и всё! Поезд истории — обратно не возвращается. Но, начальникам и командирам, во все времена — ужасно хочется «поставить наглого умника на место»… В «революционную» Красную Армию, кстати, богемный тусовщик Гашек — вписался легко и непринужденно. Проявил себя как храбрый боец, талантливый организатор и дисциплинированный командир. Даже побывал комендантом Бугульмы…

— И когда же, по вашему, советская армия вдруг перестала быть «революционной»?

— Хотите, я вам стихи прочту? — понизив голос предложила филологиня, — Про это самое…

— Это что? — слегка опешил каудильо…

— Это — «Стих о разборчивых девушках», — гордо подбоченилась Ленка, — будущего диссидента Войновича (в 1951–1955 годах служившего «срочную» в авиации). Впервые напечатан, в лохматом 1957 году, газетой «Московский комсомолец». Позднее — перепечатан (частично) самой главной военной газетой СССР, именуемой «Красная звезда». В качестве примера «идеологической диверсии»… Как выразился по данному поводу лично министр обороны СССР маршал Малиновский — «Эти стихи стреляют в спину советской армии… «

— Намекаете?

— Информирую! Если военная верхушка экспедиции, посреди зимы вдруг затевает речи о «походе за бабами» — не ради рядового состава она старается, а свой хитрый умысел имеет… Вам, как служившему солдатом, стыдно не понимать очевидного!

— У нас такого вообще не было, — думая о чем-то своем невпопад отозвался Соколов.

— Знаю! Солдаты — отдельно, офицеры — совсем отдельно. Потому, что «культурный код»…

— Тоже изучали вопрос? — подозрительно прищурился каудильо (теперь — он и с Ленкой на равных общается, господи, что творится-то)…

— Конечно! — словно Жанна д'Арк, выпятила вперед подбородок филологиня, — Дедуля меня не зря усиленно инструктировал. И не он один… «Армия мирного времени» и «боевое братство» — явления несовместимые… Маршал Малиновский — точно знал разницу, полковник Смирнов — её чует, а вот вы… крутите носом. Вопрос вонючий, но решать-то его — вам!

Дергать тигра за усы — вредное для здоровье занятие. А если медведя? Соколов — аж всхрапнул от негодования… Что особеннно жутко — на вдохе… Как неведомое науке пещерное чудище.

— Некоторые, — не моргнув глазом продолжила Ленка, — считают «культурологию» видом интеллигентской болтовни. На самом деле — это метод, как вести себя с людьми, которые за неверное слово — могут сразу убить. Кое-что — «под грифом». А в основном — надо просто много запоминать…

— Некогда! — вполголоса рявкнул Соколов.

— Пример с «Бравым солдатом Швейком» — вам понятен? — каудильо молча кивнул.

— А пример с Войновичем — требует комментария. Он себя возомнил «новым Гашеком», попытался сочинить отечественный вариант «Швейка». Ещё в 60-х годах — накропал «Приключения Ивана Чонкина». И жидко пернул в лужу. Поскольку не воевал и не владел материалом. Хотел роман-анекдот. Получился — гнилой пасквиль. Юрий Никулин, к например, при таланте юмориста на уровне Гашека — о войне развязных шуток избегал… Потому, что воевал сам. На Финской и на Отечественной. Пояснить?

Соколов с завхозом — переглянулись. Говорящий ящик — утвердительно хрюкнул.

— Известен «культурный феномен». Отечественную Войну 1812 года русское дворянство считало «своей». А вот русское население — относилось к ней достаточно равнодушно.

— Точно! — прокомментировал селектор, — Если бы тогда всех бар унесли черти… или перебили французы, мужики бы — только облегченно перекрестились. Причем — не снимая шапок…

— Первую Мировую войну — в России рядовые мобилизованные «своей» тоже не считали. Великую Отечественную войну, а до того Гражданскую — наоборот. Большинство населения СССР их обе — считали «своими». Зато господа и ответственные товарищи, кадровые офицеры и примкнувшие к ним начальники — в точности наоборот.

— Что-то такое слышал…

— Разрыв «культурного кода»! У советской номенклатуры, тема Отечественной войны — крайне не популярна… «Враги сожгли родную хату», в этой страте общества — сроду не пели. Отсюда все странности поведения более-менее высокопоставленных аборигенов «позднего совка». Особенно — у детей этих аборигенов. В том числе — наблюдаемые у Смирнова… Вы меня извините, но я сама оттуда.

— Бред!

— Разбираем по пунктам, — эта снисходительная улыбочка меня конкретно выбешивает, — Зачем после Революции массово побежали к «красным» всевозможные «рангово озабоченные селюки» — мы обсудили. Но, главная сверхзадача «красных» — построение нового мира и воспитание нового человека. Создание на основе русского народа, ни много ни мало — «нации аристократов». После победы над эксплуататорами, в голодной и разоренной стране — моментально началась «революция в культуре».

— Которая новоявленных «красных бар» — уже совершенно не интересовала, — хмыкнул селектор, — Да, вы правы, разрыв «культурного кода»…

— Интересно стало уже в ранних 20-х годах… В каждом городе, в каждом поселке, на каждом крупном предприятии — для народа начали открываться «Дома Культуры». Куда не плюнь — «Дом культуры профсоюзов», «Дом культуры металлургов», «Дом культуры речников», «Дом культуры Красной Армии»… — в «модуле» повисла тишина.

— Это, который в Москве? — периодически каудильо удивительно наивен.

— Это, которые везде, — отчеканила филологиня, — Были! До войны… После 1945 года, на их месте — везде стали «Дома офицеров». Почувствуйте разницу.

— Так офицеры после войны и появились…

— Офицеры появились в 43-м году, — в голосе Ленки звякнул металл. «Дома офицеров» — только после массовой демобилизации… Причем, вплоть до самого конца 60-х годов — они считались общедоступными для всех категорий военнослужащих. А до уничтожения института «сверхсрочников» — реально и были. У Войновича, в том стихотворении — как раз зафиксирован переходный этап. «Боевого братства» — больше нет, но говорить об этом вслух — в СССР всё ещё считается неприличным. Рушится иллюзия «равноправия». Но ещё живы те, кто видел, как «золотопогонников» штыками топят в сортирах.

— Простите, какое равноправие может быть между рядовыми и командным составом? — у завхоза тоже «порвало шаблон»… забавно…

— Самое обыкновенное. Право на культурное проведение досуга. Право на всестороннее развитие личности. Право почитать умную книжку, послушать хорошую музыку… со знакомой девушкой потанцевать. Даже для конца XIX века — согласна, дикость. Для 20-х годов — совершенно нормально.

— Эх, не служили вы девушка в нашей армии… — обиделся всезнающий Лев Абрамович.

— Зато, книжки читала! Это безобразие — задолго до войны началось, между прочим… Сейчас вспомню! У одного мемуариста, из «бывших», в воспоминаниях о Черноморском флоте 20-х годов, явление описано где-то примерно так:

— «… эта категория унтер-офицеров и «офицеров военного времени», 1890–1900 годов рождения, выходцев из среды среднего крестьянства, с «начальным» или, изредка, «неполным средним» образованием, в 20-30-е годы — составила основную часть командного состава Красной Армии, а к 1940 году — и основную массу генералов. Чисто мужицкая цепкость и неуёмное стремление пробиться наверх, хоть бы и по чужим головам, а тем более, не считаясь с числом чужих отдавленных ног — сочетались у «красных командиров» с присущим русскому зажиточному крестьянству подобострастием к начальству и глубоким презрением к нижестоящим. Всё это, вкупе с низким уровнем общего и военного образования и фельдфебельско-унтерским «типом личности», делало их малоспособными к самостоятельному повышению собственного культурного и военно-профессионального уровня. Их основные интересы — лежали далеко за пределами воинской службы, сводясь к «самоутверждению», посредством усиления внешних признаков власти… В фондах Музея героической обороны и освобождения Севастополя — хранится машинописный текст воспоминаний Цальковича, который в 1925–1932 годах был начальником управления берегового строительства Черноморского флота. Между прочим, тот отмечал, что к середине 20-х годов командный состав ЧФ поделился на две равные части. Одна состояла из бывших кадровых офицеров царского флота, другая — из бывших кондукторов, флотских фельдфебелей, унтер-офицеров и боцманов. Обе эти части беспощадно враждовали друг с другом и единственное, что их объединяло — стремление выжить матросню из Севастопольского дома военморов им. П. П. Шмидта (до того — бывшее Офицерское собрание)».

— В Одессе 20-х — творилось то же самое, — присоединился завхоз, — Рассказывали…

— Зачем? — невпопад пробормотал каудильо.

— «Культурная революция», о неизбежности которой в СССР «большевики» всех честно предупреждали — состоялась, — обернулась к нему Ленка, — Поголовное среднее образование — меняет тип цивилизации. Командный состав РККА, при своей жизни — подобного эффекта явно не ожидал. Точно, как наполеоновские маршалы, искренне полагавшие, что цель Революции — возведение их лично в ранг новых аристократов. Бывшим «краскомам» — пришлось хуже. Им довелось узнать, что жить в «обществе аристократов» — совсем не то, что «корчить из себя аристократа» среди забитых жизнью односельчан.

— М-м-да… — раздумчиво крякнул селектор, — К 60-м годам, «сиволапая деревенщина» как-то очень быстро быстро сошла на нет. И тогда благородные господа советские офицеры — поспешили заняться «анальным огораживанием» мест своего «гнездования». «Дабы вонючие мужики…» — последней цитаты я не опознала.

— Нам, в МЧС — было некогда маяться фигней, — пробурчал Соколов, — Мы — работали!

— Повезло! — безжалостно отрубил говорящий ящик, — А мы — служили! И это выглядело довольно противно… Могу поделиться опытом.

— Проблема «взлома культурного кода» в условиях реформы образования, на самом деле вечная, — смягчила тон диспута филологиня, — Вопли ужаса и отчаяния, звучащие в периоды торжества системы «массового образования» — во все века одинаковые, — Ленка попыталась придать лицу скорбное выражение, — «Воистину, настали последние времена! С богами и начальниками — все обращаются, как с простыми людьми!», — провыла она трагическим тоном, — Между прочим — это текст одной из древнейших расшифрованных записей в человеческой истории… Аж на папирусе Додинастической эпохи… Всё и всегда повторяется.

— Так не убивать же за это?! — натурально простонал каудильо.

— Историческая практика показывает — убивают! — меланхолично буркнул завхоз.

В говорящем ящике забулькало. Видимо, Ахинеев тоже решил чем-то промочить горло…

— Слушайте, как оно бывает на самом деле… — наконец раздалось из селектора, — В 80-х годах — «мобильников» ещё не было. Одни разговоры в технических журналах. Домашние телефоны — имели лишь отдельные счастливчики или особо избранные. Штатно — начальники. В нашем учебном полку было шесть авиа-эскадрилий. Каждому командиру эскадрильи — «полагался» домашний телефон и звание полковника. И вот однажды, меня, рядового «срочника», отправили на квартиру к такому счастливчику. Ставить ему домашний телефон от полкового узла связи… По случаю присвоения звания и назначения на должность…

— Ты поясни «градацию статусов телефонов», молодежь ведь не понимает, — процедил Лев Абрамович.

— Это просто. Чем больше у начальника в доме разных телефонов — тем он круче. От обычного телефона городской АТС, конечно, никто не отказывался. Но телефон «военной» АТС позволял иметь «прямую» связь со всеми гарнизонными объектами. Телефон «коммутатора» (без номеронабирателя) позволял напрямую общаться по «выделенным сетям» всей страны (через «позывные»), подключаться к занятым номерам «военной» АТС, а ещё бесплатно звонить по «межгороду» через ведомственную систему связи. В кабинетах крупных шишек — стояло по десятку телефонов. Самые-самые крутые — с гербом СССР на номеронабирателе (АТС ЗАС)… правительственная связь или знаменитая «вертушка».

— Видела… — прервала словесный поток Ленка. Я тоже такое видела, но промолчу…

— Ну, явился… Протянул линию через крыши соседних пятиэтажек до нужного балкона. Звоню… «Здра-жла, тащ полковник! Я телефон пришел ставить. Пустите на балкон!» Смеется — иди! М-м-мдя… Дверь — открывается, но выйти на балкон — нельзя. Он целиком, под самые перила, заставлен штабелем пустых водочных бутылок. Видимо — хозяину было их лень сдавать и жаль выбрасывать. Вот и складировал. Ладно, дотянулся до заброшенного с крыши мотка «полевика», пробурил дырочку в косяке, прикрутил к стенке розетку. Спросил, где удобнее. Естественно, что на самом видном месте, рядом с телефоном «городской» АТС. Два телефона от разных сетей, в доме — признак «крутизны»… Подключил, проверил, принял контрольный вызов… Осматриваю квартирку. Ничего… Паркет, ковры, полированные гарнитуры, хрусталь, в каждой комнате — по цветному телевизору, видеомагнитофон… всякие цацки, хорошие дорогие тряпки… И — ни одной книжки. Ни простой художественной, ни по технике. Вообще… Нигде… Ясно, что «культурные развлечения» жильцов — телевизор и водка.

— Ещё газеты должны были быть, — не согласился завхоз, — Их заставляли выписывать в принудительном порядке… «Красную звезду», «Правду» и прочие. В целях поддержания «политической грамотности».

— Прессы — особо не замечал. Зато, во всех квартирах командного состава — видел огромные горы дефицитного барахла. Телевизоры, ковры, мебель, хрусталь, магнитофоны и дефицитные импортные шмотки…

— Это да, — подтвердила Ленка, — Это характерно. Квартиры отставников, до сих пор — этакие «музеи дефицита». Правда, теперь — все они утверждают, что в СССР офицеры жили плохо…

— Уровень жизни офицера при Союзе — превышал «средний» многократно. Уже на уровне лейтенанта, сразу после училища, вчерашний курсант, «в материальном смысле» — был как минимум в 3–4 раза (!) богаче, чем его гражданский ровесник инженер, вчерашний студент. К сожалению, на офицерский «культурный уровень» — это повышенное благосостояние никак не влияло. Тип психики — «паразиту всегда мало».

В селекторе снова забулькала жидкость. Послышался глоток, удовлетворенный вздох…

— Хозяин — мне работать не мешал, но, наверное — присматривался. Через зеркало в передней. Чуть я разогнулся и начал крутить головой — появился. И что-то для себя решил… Через неделю — мы пересеклись, уже на аэродроме. В учебном классе на КДП (ну, на командно-диспетчерском пункте, с которого управляют полетами). В занятиях перерыв, курсанты бродят вольно… Вот и я тоже просочился. Проверить, почему не идет вызов по линии. Нашел обрыв, устранил. А полкан — уже рядом. Видимо, он хотел что-то для себя выяснить… или решил меня «пощупать» и «опустить». Вдруг — этак гордо, заявляет:

— А погляди-ка, умник — сколько всего надо знать боевому летчику! — и взмахом руки показывает на стены аудитории, сплошь расписанные формулами. Черт меня дернул за язык… Отвечаю:

— Вижу! Одну и ту же формулу Жуковского и четыре действия арифметики… — вокруг, сразу — тихо. Сколько народа рядом шлялось, все разом замолчали. Не понравилось сказанное. Полкан — цедит, уже с угрозой:

— Для тебя — сильно просто? — мне его подколы до фени, тут ещё, до конца дня, три неустраненных «повреждения» висят.

— После «Теории связи» и гиперболических косинусов, — отвечаю, — не бином Ньютона.

— Курсант! — тычет «комэск» к ближайшего слушателя, — Что такое — гиперболический косинус? — тот мнется и молчит, — Стоять! — а народишко вник и попытался срочно рассосаться, — Кто знает, что такое гиперболический косинус?! — мертвая тишина… Из задних рядов блеют насчет «надо глянуть в справочнике»… Быстренько выдернули из стенного шкафа несколько справочников по высшей математике. Они там стопой лежали. Такие небольшие, толстенькие… Тащ полковник, — докладывают, — никаких гиперболических косинусов — в оглавлении нет!

— На понт меня хотел взять, салага?! — рычит полкан. Чую, что моё дело дрянь… А в том классе — книжек полно. Похоже, что их для «практических занятий» держат. Курсанты ходят на занятия с «офицерскими» планшетками. Учебники — в них носить неудобно. Была не была… Подхожу к шкафу, пробегаю взглядом литературу разных годов издания и степени сохранности. Повезло! Надеялся обнаружить капитальный переводной «Справочник по математике» Корна и Корна — нету. Но увидел среди кучи дермантиновых переплетов, «Справочников» Рывкина и Рывкина с Хреновым, потертый матерчатый корешок со знакомым зеленым шрифтом. Старое издание, Бронштейн и Семендяев… У меня самого такой, из букинистического магазина.

— Вот, тащ полковник! Страница 193, раздел — «Гиперболическая тригонометрия»…

У рассказов Ахинеева есть свойство. Даже когда он повествует о совершенно мутной и никому не интересной хрени, то ухитряется показать в ней азарт, интригу и человеческие страсти. Вот сейчас — слушаем, разинув рты… Как на том конце линии, опять, отдуваясь пьют что-то жидкое…

— Полкан — крутит справочник в руках. Спорить не о чем! Лезет на титульный лист… Дата издания — 1953 год.

— Что это значит?! — вопрос в пустоту, но меня — бес опять дергает за язык.

— При Сталине, тащ полковник, высшую математику преподавали лучше! — зал грохнул…

— Чему было смеяться? — не врубилась Ленка.

— Отличительное свойство «вертикалов» — мгновенно присоединяться к победителю. Это инстинктивная реакция. Курсанты — психологические двойники своих начальников. Если бы я произнес — «учили», то они бы восприняли мою реплику, как личное оскорбление. Но, я сказал — «преподавали». Получилось, что виноваты, в данном случае — отцы-командиры и можно дистанцироваться. А они сами — жертвы плохого обучения…

— Результат? — холодно осведомился каудильо.

— Полкан — получил новую кличку «Гиперболический Косинус»… А я — смертельного врага. Так, прилюдно, мне и было заявлено — «Да я тебя, салабон — задрочу!»

— И что? — завхоз аж подался вперед, словно с его места селектор плохо слышно.

— А ничего… На матерном собеседовании у командира полка — гражданина просветили, что хотя мой срок службы — пятый месяц, я уже — «временно исполняющий обязанности начальника узла связи»… За отсутствием в гарнизоне другого военнослужащего с нужным профильным образованием. По высоте служебной иерархии — примерно на одном с ним уровне. Хотя, обыкновенный рядовой «срочник».

— Так вы, получается, в армии по специальности работали, — разочарованно протянул Соколов.

— Ы-ы! — возмущенно промычал говорящий ящик, — «Работа» — когда «равная оплата за равный труд»… А когда, в одиночку, пашешь за начальника узла связи (в зависимости от рода войск и уровня подчиненности — «должностной диапазон» от старшего лейтенанта до подполковника), инженера-конструктора, трех дежурных техников (обязанных присутствовать на узле круглосуточно), кабельшика-спайщика и линейного монтера… Причем, получаешь в месяц — те же семь рублей солдатской получки, что и весь твой призыв… Это, однозначно — «служба»!

— Чем закончилась ссора с полковником? — нетерпеливо перебила Ленка.

— Полтора года «вендетты»! С привлечением к «боевым действиям» подчиненных с обеих сторон, сочувствующих, непосредственных начальников и «гражданской массовки». Ничего интересного, девушка… «Тлеющая» партизанская война, со взаимными гадостями и реальными жертвами. Чудом ушел на «дембель» живым… Здесь — никому «дембеля» не ожидается, поэтому, Вячеслав — играет с огнем.

— У нас, в МЧС — «срочникам» даже за квалификацию доплачивали…

— Шойгу вас специально баловал и прикармливал. Для поздней советской армии — такое поведение руководства не характерно. Принцип: «я начальник — ты дурак», везде соблюдался железно.

— И чего теперь ждать? — да уж, испортить настроение Ахинеев умеет.

— Логика «вертикалов» простая — «кого невозможно подчинить и контролировать — надо уничтожить».

В селекторе закашлялись, каудильо испустил вздох, более приличествующий умирающему мамонту. Неприятный момент. Но кто-то должен был сказать это первым.

— Понимаете, Вячеслав, — снова захрипел говорящий ящик, — Наше современное, более или менее устойчивое положение — висит на тонком волоске. Грязная работа сделана, а дележ «плюшек» и получение выгод — привилегия «благородных господ». Настало время показать «мавру» на дверь… Вы хоть задумывались, что если «аномалия» откроется, то кому-то одному, Смирнову или вам — не жить?

— «Незаменимых — нет!» — каудильо криво усмехнулся, — Замена лично мне, находилась всегда… Что из этого?

— А выражение «Живой, потому, что пока нужен» — слышать не доводилось? — хмыкнул селектор, — Вижу, что нет. А мне пришлось отведать этой «господской справедливости» на собственной шкуре. Я описывал свое, так сказать должностное положение, в армии? Пока тянул службу за десятерых и спал по 4–5 часов в день, в родном батальоне меня «прикрывали». Пока готовил себе «сменщиков» да натаскивал «молодое пополнение» — одобрительно хлопали по плечу… Но, настал последний день… И буквально за час до получения увольнительных документов в строевом отделе — тихонько предупредили, что «Гиперболический Косинус» всё ещё жаждет мести и поклялся — живым и здоровым меня на «дембель» не отпустить. Причем, не он один… Помогать ему хотят достаточно многие. «Барская солидарность», дык… Опять же, за словом в карман я никогда не лез, а победить дурака в честном споре — значит получить врага на всю оставшуюся жизнь. Ночь надвигается… на всех выходах из гарнизона — меня ждут. И никому-то из командиров только что уволенный в запас сержант Ахинеев — более не интересен. Просил собственных начальников — «вы же все на машинах, ну, подвезите, хоть до вокзала». Мнутся, жмутся, строят глазки… Узнают! Ты — уедешь, а нам — тут ещё с «полковыми» служить и служить… Уроды… Только что выпущенный на волю «дембель» — практически беззащитен. Он ведь ещё беспаспортный, но формально уже не военнослужащий. Искалечь или даже убей — солдатика никто и не хватится… Спасибо родному взводу — перекантовался на поролоновом матрасике в «секретке» узла связи. И угадал, нашу «агрегатку» — ночью таки проверили «комендантские». Короче утром, не дожидаясь восхода, ушел по-партизански, тропинкой через лес, прямиком на междугороднюю трассу. Мимо городских улиц и всяких там вокзалов с патрулями… Ловить грузовую попутку… Ясно?

— Что мне должно быть ясно?

— После всего здесь случившегося… — скрипнул селектор, — полковник Смирнов, до конца своих дней, будет пытаться реализовать в отношении вас программу из трех пунктов — «Публично унизить, задрочить и убить»… Никого особо не стесняясь и пользуясь вашей житейской наивностью. В случае открытия «дыры» — непременно попытается провернуть всё «по-быстрому» и перехватить власть.

— Доказательства! — в полный голос гаркнул Соколов.

— Уже! — осадил начальника завхоз нехорошим казенным голосом, — Чуть зажглась над крышей «мавзолея» лампа — Смирнов, тут как тут. Что характерно — с пистолетом. Нам просто повезло.

Спорить тут не о чем, хотя каудильо смолк, сделав над собой нечеловеческое усилие.

— Леночка, — обманчиво ласковым голосом заворковал говорящий ящик, — что показали ваша «прослушка» и личная «работа с электоратом»?

— Все последние дни, под различными предлогами, с личным составом «срочной» службы затеваются разговоры о несправедливости, когда у некоторых есть женщины, у кое-кого — даже две, а большинство постится… или вынуждено в укромных углах «любить Дуньку Кулакову»… Прощупывается общественное мнение на предмет «похода за бабами». Скоро вопрос поставят на общее голосование…

— Я буду категорически против! — отрезал каудильо.

— После чего, вполне вероятно — публично окажетесь «в меньшинстве», а то и «под подозрением»… «Опомоить» человека, которому завидуют — нетрудно. Главное, предложить «массам» то, что им сейчас хочется, а злое начальство — не дает, — Ленка сделала предостерегающий жест, что ещё не закончила, — Люди мерят окружающих по себе. «Масса» всегда, неблагодарна и желает больше, чем ей способны реально дать. И всегда готова ради «хотелок» выбежать на «майдан»… Представили?

— Глупости… Если бы полковник действительно это готовил — я бы наверняка знал.

— Какой полковник? — сделала круглые глаза филологиня, — Никто тут не слышал ни о каком полковнике! Затея проталкивается, как «глас народа» и «инициатива с мест»… Если бы Смирнов всерьез интересовался половыми проблемами собственных подчиненных — он бы озаботился вопросом ещё на Новой Земле.

— Так бред собачий, — потревоженным медведем заворочался каудильо, — все ближайшие стойбища тунгусов — за десятки километров. По снегу, с бездорожьем… Буряты — ещё дальше… Да и сколько там женщин? Мы половину личного состава потеряем больными и обмороженными, ещё не вступая в боестолкновения. Только войны с аборигенами нам тут, для полного счастья и не хватало. Это же — провокация, чреватая катастрофой!

— Молодец! Дошло… — кратко констатировал селектор, — А теперь — посмотрим на то же самое дело с точки зрения Смирнова. Теория профессора Радека о зависимости состояния «аномалии» от течения исторических процессов в параллельных мирах вам известна? Пока расхождения минимальны — «дыра» открыта. И наоборот… Вывод? Чем меньше нас останется в живых — тем выше вероятность, что проход на Новую Землю спонтанно восстановится. Наука, мать её! Причем, много народа тут больше не надо. На существующих запасах, в готовом «фаланстере», за кольцом минного поля — «элитной группой» можно продержаться до-о-олго…

— Они думают, что я такое допущу?

— Они достаточно хорошо вас изучили, для организации примитивной «трехходовки»… Сначала, толпа жаждущих экзотического секса — уходит «в поход за бабами»… Потом — отправляется подмога (не думаю, что туземцы сдадутся без боя и откажутся от войны на коммуникациях). В лесу, мы против них — как дети. Потом, некий «опущеный» товарищ — опять бросится всех спасать. По привычке.

— И, к моменту «стачивания» избыточного населения Базы «в ноль» — восстановится историческая предопределенность. «Аномалия» — открывается… Родина — встречает уцелевших героев…

— Вячеслав, — включился в дискуссию завхоз, — вы таки плохо представляете «военную логику». Жертвовать сотнями и тысячами рядовых, ради спасения горстки «командного состава» — для господ офицеров, во все времена, норма! Главное, правильно мотивировать заранее обреченных на убой.

— Считаете, что у них получится? — ага, каудильо тоже не железный, — «Зверь» своё возьмет?

— Поступает противоречивая информация… — деликатно отвела в сторону глаза филологиня, — Есть, например, экспертное мнение, что «поход за бабами» — вообще не нужен. Если мы «правильно себя поведем» — то, ближе к лету, местные девки начнут сбегаться сами. Толпами… Ради товаров, «ништяков», хоть одним глазком «посмотреть кино» и живого человеческого общения. Тунгусски, в этом отношении — абсолютно без комплексов. Полная эмансипация…

— «Эксперт» — это Голдан? — Ленка кивнула, — А сам Смирнов в курсе?

— Скажем деликатно, — филологиня улыбнулась во все свои зубы, — ему постеснялись об этом доложить. Зачем специально нервировать пожилого испуганного человека? А теперь — вообще…

— А как вы представляете себе «правильное поведение» при общении с туземцами. Ведь нет и не было с ними никакого контакта! Прячутся они от нас…

— Есть контакт! — ещё шире оскалилась филологиня, — Просто, он пока «безличный»…

Каудильо попытался вскочить. Стол пошатнулся, «модуль затрясся», диванчик жалобно заскрипел… Я и сама с трудом на месте усидела. Предупреждать надо! Подобные новости — нельзя озвучивать этак мимоходом, да ещё в пятом часу утра…

— «Безличные контакты» — это, что-то из фильмов-боевиков и детективов про шпионов?

— Ага! — и радости полные штаны, — Правила «лесного общежития» надо или соблюдать, или — копать могилки. Кто нарушает «понятия» — долго не живет. Азы культурологии! Мы вот тут, для разведгрупп, целую «памятку» составили. Нельзя трогать чужие ловушки, особенно если туда попалась добыча. Нельзя трогать чужие вещи, если они лежат открыто. Первобытные племена выработали довольно строгую этику поведения. Они так даже торговать умудряются! Раскладывают свой товар… И уходят… Потом — забирают чужой… Всё работает десятилетиями, на взаимном доверии и уважении чужих прав.

— «Контакт» — штука двусторонняя, — насупился Соколов, — Всякие личные контакты с местными — строжайше запрещены. Во избежание жертв… А вы говорите, фактически — они уже есть.

— Ребята, — словно не слушая, продолжила Ленка, — по своим маршрутам, ходят далеко и давно… Отмечаются. Где-то — родничок обустроили. Вымостили камнем площадку рядом, трубку для стока воды приладили, кружку поставили… По деревенски, но миленько. Несколько «схронов», вроде полуземлянок, оборудовали. Накат из бревен, прочная дверь, прозрачное окошко, нары, печка-каменка, штабель дров, топор, жестяные банки для воды. Заметили — тунгусы всё эти схроны посещали и руками внутри трогали, но ничего с собой не забрали. Есть отпечатки пальцев…

— Почему не докладывали?! — так, начальство определенно изволит гневаться…

— Кому? О чем? — словно маленькая девочка захлопала ресницами филологиня, — Вы в России или где? Сказано — низ-зя, значит — низ-зя, — и невоспитанно показала язык, — Своей волей — под молотки никому не охота.

— И что думает «эксперт»?

— Говорит — пока, всё нормально. А вот с местнуми бурятами, заводить связи «по понятиям» — уже скорее бесполезно. Скотоводы!

— И что с того?

— «Тейповая мораль». Ну… — поправилась Ленка, — «первобытный расизм». Только я и мои родственники — настоящие люди, достойные уважительного отношения. Соседи — уже скорее враги. А все остальные двуногие — максимум, говорящие животные и законный объект угнетения… С нами — они обязательно попробуют вести себя «по беспределу». Нашкодить и смыться верхами. Без стрельбы — там не обойдется. Номады — всегда считали себя более привилегированными, чем любые оседлые народы, за счет «транспортного бонуса» и «свободы передвижения». Те же «вертикалы», только вид с боку…

— Можно про схроны, чуть подробнее? — ожил говорящий ящик, — Тунгусы туда заходили чисто «для посмотреть» или, хоть иногда, пережидали внутри непогоду?

— Это как раз и непонятно, — филологиня пожала плечами, — Ребята рассказывали, что свежей золы в печке — не замечали. Дрова — тоже не тронуты. Зато рядом с топором, на пустых нарах — в последний раз валялась вязанка шкурок… Как раз позавчера вернулись. Сегодня — опять группа пойдет.

— Ша! Всем молчать, слушать сюда! — откуда в тощеньком и невысоком Льве Абрамовиче взялось для крика столько воздуха, что мне уши заложило — сокровенная тайна еврейского народа, — Вы все, уже сдурели, да? И нечего на меня так смотреть! — а зрелище ещё то, от своего первобытного вопля завхоз — даже не побледнел, а поголубел, как свеженький покойник, — Некоторым, — он окинул собрание горящим взглядом пророка Моисея и схватился за сердце, — что бы просрать своё счастье — не надо вешать зеркало в туалете… Азохен вей!

— Тунгусы предлагают менять топор? — первым догадался далекий Ахинеев, — На шкурки?

— Ты, толстый, вообще заткнись! — неожиданно ощерился наш хозяйственник, — Сколько раз вам говорил о производства для нужд «обменного фонда»? И где оно теперь, я всех спрашиваю?! А кто обещал, к ноябрю, сделать «тумбовый» светильник, с двухнедельным сроком горения? Полюбуйтесь-ка, на него — под задницей уже вовсю полыхает, а у него… вашу мать… наверняка, ещё ничего нет!

— Заготовки есть, — недовольно загудел селектор, — раз горит, к вечеру один соберу.

— Я тебе устрою — «к вечеру»! — буквально взвился под потолок завхоз, — Что б этим же утром! До выхода рейдовой группы! Надо создать в схроне условия цивилизованного товарообмена… Что за люди?!

— Мне спать когда-то надо, или нет? — ещё более недовольно отозвался селектор…

— Некогда! В могилах отдохнем! — загребущая лапа ухватила с полки заветную склянку стимулятора, — Конфисковано, на нужды Мировой Революции! — и тут же прошипел селектору, — Даже не надейся! Я к тебе сейчас лично забегу. Тут Галочка нахимичила замечательное средство от лени…

— И что на это скажет Смирнов? — прервал завхоза каудильо.

— Вот сами у него и спросите! — Лев Абрамович сгреб со стола пистолет и деловито рванулся к выходу, — Если сильно понадоблюсь… — он покосился в мою сторону, — я на узле связи! Галочка, не обижайтесь, вам зачтется. Хотите песцовую шубу? — в затылок дунул ветер со снежинками, щелкнул дверной замок… В помещении «модуля» стало просторнее и ощутимо холоднее.

Каудильо некоторое время угрюмо созерцал опустевшее место сбежавшего оратора. С одной стороны — (и скорее всего) — Лев Абрамович врубается в ситуацию глубже всех. И счет времени действительно идет на часы и минуты. Бизнес — он и в средневековом Прибайкалье бизнес. День год кормит…

— Меня уже в упор не видят? — вопрос законный, хотя и чисто риторический…

— Вячеслав Андреевич! — обворожительно оскалбилась Ленка, явно кося под ведущую популярного телешоу, — Мы вас просто обожаем! Сказали, что Смирнов будет жить? Всё, вопрос закрыт!

— Просто, — язвительно продолжил за неё каудильо, — пока он сидит под замком, всех остальных поставят перед фактом «злостного неисполнения приказа»… И это сойдет с рук. Прецедент!

— Мы тихонько, — посерьезнела Ленка, — А то, в самом деле, вместо «великого похода за бабами» — начнутся попытки самоволок. Со вшами и обморожениями… Если честно — в скорый успех контакта — я не верю. Тунгусы запуганы насмерть. От выходов к рыбным ловам и луговинам, годным под пастбища — буряты их уже давно отжимают. Причем, беспощадно. И тем не менее — Лев Абрамович прав!

— Посмотрим, сказал слепой, — саркастически оценил последний спич говорящий ящик…

— Что там ещё за «тумбовый светильник»? — сразу вспомнило про Ахинеева начальство.

— Таежная этика! В местах общественного пользования, полагается либо — оставлять в кострище-очаге тлеющие угли, либо — класть на видном месте спички. Зимой, в тайге и «на северах» — огонь, это жизнь. Кто поступает иначе — жлоб, грубо намекающий, что «зимовье» его и только его…

— Про спички аборигены не знают. Да и откуда у нас спички. А что значит постоянно горящий огонь? — от внимательности у филологини раскрылся рот.

— Огонек в ночи — это знак, «приглашение к очагу». Общемировая культурная норма…

— Голдан про такое не рассказывала…

— Мелкая, ишшо, патамучта, — добродушно отозвался селектор, — У них сейчас — война на уничтожение. Не до этики. На открытых местах «маяки» ставить нельзя. В лесной глуши — вполне…

— А вдруг их перестреляют, из засады? — Соколов смирился с фактом дипломатической активности подчиненных и принялся профессионально оценивать риски.

— Сомневаюсь, — снова разулыбалась Ленка, — Тунгусы — это единственный сибирский народ, который очень долгое время (практически, до XVIII века), принципиально не пользовался оборонительным вооружением. Им не надо! Друг с другом — они не воюют, а убивать, даже чужаков, из засады, в спину, хитростью или ядом — считают недопустимым. За что постоянно страдают… И очень хорошо, кстати, что у наших мальчиков нет ни кольчуг, ни касок.

— Типа — признак наивного миролюбия? — поперхнулся остатками моего зелья каудильо.

— Вроде того… В состоявшейся истории, тунгусы только через век-полтора общения с нашими «землепроходцами» (когда стало некуда убегать) — начали ковать себе нагрудные ламеллярные доспехи, по образцу трофейных. Но, по прежнему «с открытой спиной»! Хотя, для степных кочевников Средней и Восточной Азии, полные кольчужные доспехи «круговой защиты» — привычная деталь одежды с начала местного Железного Века.

— Вас послушать — все зверьё, одни тунгусы — «белые и пушистые». Сущие лапочки… Чего же они тогда людей жрут?

— С голодухи… — не поддержала тона филологиня, — «Право на каннибализм» в случае угрозы голодной смерти — до сих пор самый скандальный из элементов так называемого «естественного права»… Причем, все в курсе, что иногда встает выбор — подохнуть всем или съесть кого-то одного.

— Знаю… — убавил пафоса Соколов, — Чем экстремальнее образ жизни, тем вероятнее попасть, как кур в ощип. Ваши любимые англичане к слову, перестали автоматом оправдывать «по суду» вынужденных людоедов (моряков потерпевших кораблекрушение) только в 1884 году. С закатом парусного флота — вопрос потерял актуальность… Последний громкий случай людоедства после аварии самолета — семидесятые годы ХХ века. Прогресс! Тем не менее, в Новом Орлеане 2005 года — людей жрали вовсю…

— Не будем уподобляться! — впервые в жизни заткнула рты сразу двоим собеседникам.

— В смысле? — несколько оторопел каудильо.

— Если считать полковника Смирнова — «самоликвидатором проекта» (а это так), ваше решение оставить его в живых, гм… спорно. Первый звоночек только что звякнул. «Поход за бабами» — отменяется. Война с тунгусами тоже. А если кто-то попробует перехватить эту инициативу, сработает правило — «никогда не отдавай приказ, если сомневаешься, что его выполнят».

— Зачем это говорите? — обиделся… Эх, мужики…

— Кризисов впереди много. Каждый — угроза перехвата управления и смены политики.

— Банальность… Думаю, выкрутимся.

— Не факт! Совсем не факт! Специально для вас рассказываю, как такие фортели проделываются хорошо обученными специалистами…

Глава 45

Стимулятор — не водка. Действие спиртного удается отслеживать по привычным (иногда приятным, а иногда нет, но различимым) «симптомам». Эффект от настоящего «мозгового допинга» иной. В голове чисто и ясно, мысли возникают неизвестно откуда, сразу в отточенной до совершенства форме

— Сами говорите, что у нас зарождается новая цивилизация…

— Большинство новорожденных цивилизаций гибнет от «заняшивания» — выдала Ленка…

— Это ещё что? — удивленно хрюкнул селектор.

— Политический жаргон. По японски «ня» — это русское «мяу». Звукоподражание. Идея в том, что если враг силен, осторожен и неуязвим для силового давления, то его всё равно можно подчинить хитрой манипуляцией. Для начала — мирно приласкаться, втереться в доверие, обнадежить, прикинуться полезным, а ещё лучше — создать впечатление «незаменимости»… Потом — получить доступ к распределению жизненно важных ценностей… или регулировке их потребления. Обычно — достаточно…

— Угу, врубился, новая вариации на тему — «если не можешь уничтожить — возглавь»…

— А ещё, — к филологине вернулся апломб, — «Краткая история ВКП(б)» в одной фразе.

— Переведите…

— Партия нового типа, как именовали себя «большевики», к 1917-му году, состояла из 30–40 тысяч упертых энузиастов. Треть — в тюрьмах, треть — в эмиграции… Однако, она побеждала, побеждала, побеждала… В основном, за счет отмороженной упоротости основного «ядра». Все лозунги, которые конкуренты робко провозглашали (надеясь привлечь на свою сторону электорат), «большевики» — нахально выполняли (пусть, частенько, и через пень колоду). В результате — электорат бежал к ним. Это была зубодробительная тактика. На ней, почти с голым задом, «большевики» выиграли Революцию с Гражданской войной и на десятилетия вперед получили от населения колоссальный кредит доверия…

— Так это же хорошо.

Проблема состояла в том, что к победителям — всегда примазываются «попутчики». Те, кто «честно проиграл», но продолжал надеяться «урвать у судьбы кусок»… уже нечестно… К концу Гражданской войны, многократно разросшаяся численно и заматеревшая ВКП(б) — стала пародией на саму себя. Из партии «яростных борцов с государством», вдруг превратилась в партию «государственников». Внезапно, ага… А потом, под прикрытием привычных «довоенных» лозунгов, понеслось всякое-разное.

— Например?

— Ветераны «борьбы за новый мир» (успешно пережившие тюрьмы, ссылки и опасности Гражданской войны — начали пачками попадать под машины, падать на лестницах, тонуть на рыбалке, помирать от «осложнений» после пустяковых операций… Пресловутый «освобожденный народ» — вздохнув от гнета, почему-то решил, что «воля, это теперь навсегда», радостно развесив уши для пропагандной лапши… А ещё не всем «жизнь в новом мире» понравилось. Успели в количестве накопиться «обиженные и недовольные». Многомиллионный электорат с «обманутыми ожиданиями» — это сила!

— Я думаю, — обиделся каудильо, — что у нас есть основания быть вполне довольными.

— Не бывает «вполне довольных», — захрюкал говорящий ящик, — Одни только «вполне недовольные» попадаются. Правильно Смирнов нащупал узкое место. Вы вот полагаете, что «основной контингент» экспедиции должен быть вам глубоко благодарен… за теплое жильё, сносную кормежку и безопасность, что все вообще живы остались… А у большинства — баб нет… У некоторых есть, а у кого-то лично — нет… Почему?! Кто в этом виноват? Опять же, пора заметить, что ваши «эффективные методы» работы — плодят врагов пачками.

— Смирнова вам мало?

— Он — частный случай. Людям, оказавшимся в полной жопе, всегда почему-то кажется, что другие (специально обученные профессионалы) — обязаны доставать их из этой жопы не просто «за спасибо», но вдобавок — «бережно, вежливо и с уважением». Вот вы по основной работе — «спасатель». Занятие, по определению — неблагодарное. Признавайтесь — свежеспасенные писали на вас жалобы? Подавали в суд? А начальство и коллеги с подчиненными — часто подсиживали? Про банальные доносы и анонимки «по инстанции» — скромно молчу.

— Жаловались — через раз… — неопределенно хмыкнул Соколов, — Подставляли часто…

— Кого-нибудь, удалось потом припереть к стенке и задать в лоб вопрос — за что?

— Представьте, да! — каудильо саркастически усмехнулся, — Если в двух словах — «Ты конечно неплохой мужик, но нас всех, — он рубанул ребром ладони по горлу, — уже вот так достал!»

— Аналогично… — селектор старчески закряхтел, словно на том конце провода тоже вспоминают нехорошее, — Хотя я, чисто для себя, раскопал вопрос до конца. Кратенько, беда выглядит так: Представьте, что у вас — талант и любое дело спорится. А что чувствует рядом с вами тот, кто такой же человек, но «без искры божьей»? Завидует и страдает… А я тоже — хочу! А я тоже достоин! За что всё достается одному? Работать рядом с живым талантом — тяжелейшее испытание для самолюбия. Подчиняться таланту — выше сил человеческих (обезьяна внутри организма буквально встает на дыбы). Грызет невербальное ожидание — когда же наглец себе шею свернет?! Если подобные мысли овладевают массами, зависть становится материальной силой. И? После любого промаха, ЧП (часто подстроенного), несчастья с вами лично, окружающих (вместо сочувствия) — охватывает приступ радостного оптимизма. Навернулся проклятый выскочка! Так ему и надо… Ну, а теперь мы и сами! А теперь — мы и без него! Подумаешь, «незаменимый гений», нашелся… Да вот-вот мы… да вот-вот щас! И что потом?

— В большинстве случаев, рабочий проект — летит в задницу, — без обидняков подбил итог каудильо, — Причем, «виноватых» в провале — уже не найти никогда. Да их обыкновенно и не ищут… «Виновны все», по умолчанию — значит «никто». В смысле — «коллективная безответственность».

— Причем, молча подразумевается, что «на самом-то деле» виноват тот единственный, кто заварил кашу и всё тянул в одиночку, пока его коллективно не оттерли. Поэтому, извиняться за провал — не обязательно… «Коллектив — всегда прав!» Ну, разве, в виде исключения, «посмертно». Тогда можно… — продолжил хрюкать селектор, — Оправдание собственной неблагодарности — отыскать нетрудно.

— Давайте о деле.

— Я кх-х-хакрас, — закашлялся селектор, — о нем, родимом. Жаловать рядовых чинами, старая забава… У Наполеона Бонапарта — было, как минимум, пятеро маршалов из рядовых солдат. Так маршал Мюрат, которому считали честью дать бой наследные принцы и князья — когда-то мечтал сделать головокружительную карьеру от слуги на постоялом дворе до владельца трактира. Корсиканец разглядел военно-административный талант в трактирном слуге Мюрате, в результате чего тот оказался маршалом, герцогом и неаполитанским королем… Итог? В глубине души — поциент так и остался мелким торгашом, готовым удавиться ради сиюминутной выгоды. Любил пышно наряжаться и позировать художникам… Начал выпендриваться по каждому поводу и без… При первой удобной возможности — предал Наполеона. Пару лет «искал в политике пятый угол»… Быстро лишился всего, бежал, был пойман, опознан и расстрелян на месте… Скорость моральной деградации — ошеломляет. Легендарный герой, ещё несколько лет назад личным примером увлекавший полки на вражескую картечь, перед казнью жалобно канючил — «Только не стреляйте в лицо!» Чего ему не хватало? Денег? Славы? Почестей? А ведь нашли же враги Наполеона ключик к душе маршала. Распознали «тайные хотелки» и вовремя им подыграли… И не у его одного…

— Типичная история из разряда «Буратино, ты сам себе враг», — не согласилась Ленка.

— И это тоже. Человек дела — плюет на условности и чувства окружающих. Карьерист — умеет нравиться. И чаще всего — этого достаточно! Люди несовершенны — «приятное впечатление» они, как правило, ценят выше «деловых качеств». Вдобавок, в отличие от фанатиков дела — душка-карьерист хорошо управляем. Наполеон сознательно приближал к себе и возвышал карьеристов… Расчитывая на их благодарность. Ошибся… Не в самих карьеристах, а в глубинных мотивах их поведения, заставлявших людей определенного сорта искать государственной службы. А потом удивлялся несправедливости судьбы.

— А как же народ? Он ведь — тоже того… часто не оправдывает высокого доверия…

— Народ, вещь в себе, — хихикнула филологиня, — В XIX веке русские «народовольцы», считавшие себя защитниками крестьянства, точно и однозначно сформулировали «идеал государственной жизни», составленный из крестьянских наказов: «Податей царю не платить, рекрутов — не давать, а самим — жить по собственному мужицкому разумению». Оценили юмор «народной хотелки»?

— Государство, при таком раскладе — существовать не может… — хмыкнул каудильо, — И кто будет охранять-обеспечивать идеальную жизнь «по мужицкому разумению» — совершенно непонятно..

— Правильно, — кивнула Ленка, — Что интересно, сами мужики это хорошо понимали, а вот «народовольцы» нет. Впрочем, у мужиков шуршали в головах свои тараканы. Как там, у Булгакова, в «Белой гвардии»?

«… мыслишки о том, что никакой этой «панской» сволочной реформы — не нужно, а нужна — та вечная, чаемая «мужицкая» реформа:

— Вся земля — мужикам.

— Каждому — по сто десятин.

— Чтобы никаких помещиков — и духу не было.

— И чтобы на каждые эти сто десятин — верная гербовая бумага с печатью — во владение вечное, наследственное, от деда к отцу, от отца к сыну, к внуку и так далее…

— Чтобы никакая шпана из Города не приезжала требовать хлеб. Хлеб мужицкий, никому его не дадим, что сами не съедим, закопаем в землю.

— Чтобы из Города привозили керосин…»

— Правильно Булгаков издевался. Совместить несовместимое — физически невозможно! Разрыв логики!

— Именно… — подтвердил селектор, — Считалось, что никакая сила и никакая власть такой «мужицкой реформы» провести не может. Но Ленин — сделал. Сбылась, так сказать, вековая мечта русских землепашцев… А заодно политиков-маргиналов из крошечной партии «большевиков», которую, всего за несколько месяцев до Октября, никто не принимал в расчет. Первая реакция на пресловутый Октябрьский Переворот семнадцатого года — тотальный шок «прогрессивной общественности». Поняв, что неведомый Ленин и его выскочившая из ниоткуда «партия», ни с кем не собираются делиться «поднятой с мостовой» властью — на войну с большевиками поднялись все, включая союзников по захвату Зимнего, эсеров. В итоге — все проиграли. И Гражданская война, и начало НЭПа — сплошная серия невероятных чудес… Складывалось впечатление, что Ленину — плевать на реальность. К удивлению всего мира, собственных соратников и врагов (включая немцев и Антанту), наполовину парализованный, располагая жалкими крошками «официальной власти» — он гнул эту самую «реальность» во все стороны, как сам того хотел. Буквально «на отвязном базаре», раз за разом, спасая «диктатуру пролетариата» от неминуемого краха… За что, собственно, его и держали.

— Галина нас на эту тему уже просветила…

— Гм-м-м… Вячеслав, а она вам говорила, что вы тоже — руководитель «ленинского типа»?

— В смысле?

— Пофигист божьей милостью, свободно делегирующий людям власть и ответственность, — подозреваю, что для каудильо такой комплимент — «на грани оскорбления». Вот если бы его сравнили со Сталином…

— Сталин мне импонирует больше… — я же говорила!

— Сталин никогда не пускал важные дела на самотек. И гораздо меньше Ленина доверял потенциальным врагам.

— Вот такой я гнилой интеллигент… А чем плох «ленинский стиль»?

— Он идеально годился для подпольного периода, ситуации «революционного шторма» и общества фанатиков-идеалистов. Вся отечественная «движуха» первых послереволюционных лет держалась на тончайшей прослойке — люто битых судьбой «штучных» кадрах с «дореволюционным партийным стажем» и опытом подпольной работы. Но, как только в движение включились широкие народные массы… Короче, может быть даже хорошо, что Ленин вовремя умер… В первую очередь — для него самого.

— Галина, вы серьезно?

— НЭП, при всех его выгодах — сигнал, что у «старой ленинской гвардии» (признаемся честно — шайки международных авантюристов) больше не осталось рычагов для удержания контроля над вышедшим за время Гражданской войны из многовековой спячки крестьянским «большинством».

— Всегда полагал, что РСДРП — была если не самой многочисленной, то одной из самых влиятельных политических сил.

— «Влиятельность» любого движения — критически зависит от «текущей обстановки»… Напомню, что Ильич сдрыснул из России в тихом 1908 году. После нескольких лет отсутствия лидера, к началу 1914 года, «пока ещё сытого и мирного» — дела РСДРП(б) были не просто плохи, а феерически ужасны. В её московском отделении, например, числилось всего девять человек. Причем, семеро (!) из них — были агентами охранки, — о любимой политике Ахинеев способен трещать бесконечно, — А всего через четыре года — жизнь изменилась радикально. Желающих срочно записаться в «большевики» считали сотнями тысяч. ВКП(б) жестко контролировала шестую часть земного шара. По приказу Ленина шли в бой миллионные армии. От каждого его слова — трясло биржи по всему миру. Успех идеи — требует точного попадания в «окно возможностей», благоприятного времени и места. Ленин отработал свой исторический шанс «на ять». Победил, начал и углубил, — селектор изобразил незабываемый ставропольский акцент, — А вот дальше — началась «непаханная целина». В первую очередь — «кризис мотивации». Настроенных в духе «рабочей солидарности» культуртреггеров из города — «деревенские» тупо посылали на хрен… И страшно удивлялись, когда «городские» обвиняли их в черной неблагодарности. «Деревенская» этика!

— Галина, поясните… — чего тут пояснять.

— Для ста миллионов русских крестьян, тирания отца семейства — естественно верный, понятный и органичный социальный уклад. Лишившись «отцовской фигуры», архаическая часть населения России пошла в разнос («царя нет — теперь всё можно»)… Накануне НЭПа — попыталась физически вырезать «передовую прослойку» нового советского общества, как «чрезмерно умных»… И продолжало держать за пазухой топор, выжидая случая повторить попытку. Именно к кровавому «моменту истины» — спешно готовился в 20-х годах Сталин, почти не отвлекаясь на политические игрища «вождишек второго плана». Он успел! Готовая взбеситься «патриархальная масса», после «коллективизации» и «примерного вразумления» голодом — вернулась обратно в стойло. Ощутила на загривке привычную хозяйскую хватку. А потерявших почву и берега «великих революционеров» (или, если угодно — «старых большевиков») он, под аплодисменты трудящихся и фотовспышки зарубежных корреспондентов — преспокойно дорезал в годы Большого Террора… Это нормально, кстати, «патриархальное» общество — не признает «прав слабого». Не признает благодарности за уже оказанную услугу. Не склонно соблюдать договоренности с «чужими».

— Есть мнение, — захрипел селектор, — что дедушка Ленин сам приближал собственную смерть. Просто в силу политической неопытности… В тюрьмах он был, в ссылке был, за границей и в подполье — тоже был. А вот публичным политиком — совершенно не… Опыт работы в правительстве — у Ленина (бессменного председателя Совнаркома РСФСР и СССР) нулевой! Опыт ведения политических игр — отрицательный. Опыт ведения политических дискуссий… — говорящий ящик закашлялся, — Каждым своим словом и опубликованной статьей, каждой военной победой и хозяйственным успехом — Вовочка Ульянов плодил смертельных врагов. Просто потому, что постоянно оказывался оскорбительно прав. За что бы ни брался… Типа — гений.

— Я не гений, — авторитетно пробасил Соколов, — Предлагаю на эту тему не умничать.

— У вас с Ленином — одинаковая манера решения вопросов… — моя очередь говорить, — Выяснить, кто сечет в проблеме, свалить на него все полномочия с ответственностью… и забыть…

— Разве это плохо? — каудильо покраснел, неужели смущается? А на вид — флегматик.

— Это отлично! — всплеснула руками Ленка, — Просто другие так не могут. Но хотят…

— Вот-вот, — поддакнул говорящий ящик, — Самое страшное для публичного политика — нереализованные «хотелки» ближайших сподвижников. Есть правило — «трудная работа, сделанная чужими руками — всегда кажется простой и легкой». Почести и власть — текут мимо. Как? Я тоже хочу и могу!

— Достаточно… — отрезал Соколов.

— Я закончу, — не согласился селектор, — Каждая революция — освобождает миллионы вакансий «начальников». В партию «большевиков» и «советские» учреждения, после 1917 года, кинулись миллионы проходимцев. «Социальные лифты» — милы двуногим макакам сильнее, чем кому бы то ни было. Нельзя их однажды включить и оставить, как есть… особенно в начале 20-х, когда многие «вожди» и «начальники» — свободны от реальной работы, в силу занятости подготовкой «Мировой Революции»…

— Вы хотите намекнуть, что Смирнов… с этим дурацким планом «похода за бабами»…

— Плоть от плоти родной «административно-командной системы», хотя и выучен скорее по «английским методичкам», — влезла филологиня, — Всегда и любыми способами — готов «подчинить и возглавить»… А как решаются у нас подобные «кадровые проблемы» — могу напомнить. Ленин — строил коммунизм. До самого конца, превозмогая болезнь — изобретал «безгосударственные методы» управления обществом и способы сокращения административного аппарата. Того самого «поголовья начальников». И? Сильно его сверхуспешная самодеятельность радовала «руководящих партийных товарищей»?

— Вы, молодежь, в институтах многое не учили, — радостно заскрежетал селектор, — А нас — конспектировать заставляли. Пример: Поздно вечером, 23 декабря 1922 года, дежурный секретарь Ленина Мария Володичева, передала Сталину, у которого гостили Бухарин и Орджоникидзе, машинописный экземпляр «Письма к съезду». Получив листок обратно со словами — «Сожгите это». Соратники — стали противниками. Утром 24 декабря — вышло постановление об изоляции больного Ленина. Разумеется, под предлогом заботы о его здоровье. Изоляция Ленина — соблюдалась неукоснительно, до самой смерти. Ни один член ЦК, с этого момента его не посещал и с ним не беседовал. Публикация в «Правде» 25 января 1923 года статьи «Как нам реорганизовать Рабкрин», по свидетельству делегатов ХII-го съезда, дала в партии эффект разорвавшейся бомбы. О степени смятения «вождей» говорит такая деталь — член ЦК Валериан Куйбышев предложил напечатать статью в номере тиражом в один экземпляр — лишь для Ленина. 27 января — во все губернские комитеты партии ушел секретный циркуляр, по поводу плана изложенного в статье. Основная мысль — не берите в голову, это не Ленин пишет, это говорит его болезнь. Ленин — не у дел. Ему не посылают документов Политбюро и не поддерживают с ним никаких отношений. Но раз он не в состоянии жить без работы, то диктует «дневник», отдельные части которого по его настоянию печатают в «Правде». Циркуляр подписали Андреев, Бухарин, Дзержинский, Калинин, Каменев, Куйбышев, Молотов, Рыков, Сталин, Томский, Троцкий… Все члены Политбюро и Оргбюро ЦК, находящиеся тогда в Москве. Самого Ленина начали усиленно лечить специально обученные доктора, в результате чего он не протянул и года… Так что — берегите здоровье, Вячеслав, а то мало ли что кому придет в голову…

— Пардон, а что там, в последних письмах, содержалось криминального?

— «Рабкрин» — это «Рабоче-Крестьянская Инспекция». Средство народного контроля за органами власти… Объективные критерии оценки человеческого поведения — главная цель и средство построения коммунизма, — когда же Лев Абрамович (с моей настойкой) наконец дошкандыбает до узла связи? Чужое многословие «под стимулятором» — раздражает неимоверно, даже когда по делу, — Борьба с «имитаторами» — вообще величайшая проблема человеческой цивилизации. Особенно — с «имитаторами таланта»… Зато гнобить и убивать таланты — «имитаторы» умеют просто замечательно. Паразиты-с!

— Вот уж от кого я не ждал буквального повторения «перестроечной» пропаганды…

— Имеете в виду сталинский «культ личности»? — из динамика селектора послышались долгожданный звук. Топот ног, обивающих снег. Надо использовать момент, — Вот и напрасно! «Культ личности» — только инструмент. Самому Сталину, кстати, он сильно мешал. Но, как способ «перехвата авторитета» в сознании народных масс — себя полностью оправдал. Спасибо доброму доктору Бехтереву.

— Вы говорили про «английские методички»…

— Не то место, не то время…

— Почему?

— В «патриархальной» России — нужно было за считанные годы произвести «культурную» и одновременно технологическую революцию… Мы знаем, как это проделали лорды, будущие английские буржуи — сгоняли с земли или уничтожали всех, кто противился нововведениям и на «выжженом грунте» — создавали «новое общество»… Так возник британский капитализм. В своё время — наиболее передовой и прокачаный на планете. Через «огораживание», виселицы на перекрестках для «бродяг» (согнанных с земли), смертную казнь за кражу носового платка, «работные дома» — для тех же «бродяг» и тотальную колониальную экспансию, понижающую социальное напряжение внутри страны и направляющую копящуюся агрессию «наружу»… Договариваться, объяснять, как-то просвещать собственный народ — лорды даже не собирались.

— Какой-никакой, а положительный опыт…

— В послереволюционной России, с поголовно вооруженным «активным» населением… в том числе — миллионами обученных убивать вчерашних фронтовиков — «огораживание по-английски» никак бы не проканало. Население следовало без стрельбы «по-хорошему убедить», что власть — кругом права и желает ему добра. Даже, если пока всем больно и трудно. Благодаря гаврикам из «Института Мозга» — убедили… На доступном крестьянам и недавним выходцам из деревни наборе «понятий». Кстати, когда у Гитлера в Германии возникли сходные трудности и он тоже немцев убедил… И тоже — через «культ личности». Хотя и помягче сталинского. А до него — фокус провернул Муссолини. А после него — Мао с Ким Ир Сеном. Увы…

— Это самое дело теперь и называется «заняшиванием»…

Специфический талант Ленки вводить в оборот новые словечки (сама она называет его врожденным «чувством языка») уже несколько раз вызывал в экспедиции смятение умов. Чего стоит её инициатива называть современное XVII веку русскоязычное образование на севере Евразии — Московией. Не Русью (их тут десятки), не Россией и не Российской империей, а именно «идеологически чуждым» польским термином, придуманным в ходе Смуты, как оружие политической борьбы, за право объединения восточных славян. И ведь прижилось! Подозреваю, от лени. «Московское царство» — долго выговаривать.

Методики покорения и подчинения — в подавляющем большинстве носят неблагозвучные и длинные названия. Живые люди такими словесными конструкциями не пользуются. Эх, будем приобщаться к культуре…

— Ладно, пусть будет «заняшивание», — а что, термин не хуже прочих, — Согласитесь, что «метод построения иерархического общества средствами словесной манипуляции, с подкреплением в форме пищевых ограничений» — это длинновато. А «метод дедушки Дурова», для людей — оскорбительно…

— Дрессировка без битья, что ли?

— Сами назвали английский опыт «положительным»? Теперь не жалуйтесь. На самом деле он не «английский», а бог знает какой древности «ближневосточный». Оседлое земледелие практически неотделимо от «патриархальной» общины… или выросшего на её основе «патерналистского» государства.

— Слово «патер» — означает «отец»? — уроки английского пошли каудильо на пользу.

— Ближе по смыслу — «глава рода», — оживилась Ленка, — То и другое — варианты так называемого «патриархального рабства», когда субъектом считалась «семья», а любой её член — только элементом семьи, по сути «семейным имуществом». Рабы (включая бывших военнопленных) входили в эту семью на правах «младших детей» и полностью зависели от милостей «старших в роду». Очень простая, логичная и устойчивая «иерархическая пирамида»… «Социальным животным» там психологически уютно.

— «Английские методички» — концентрированный экстракт приемов, как быстро и верно превращать свободных людей в рабов. Первый шаг — получение вождем «кредита общественного доверия». Второй — получение реальной возможности контролировать распределение или потребление еды… Всё! Диктатура паразита «де факто» возникла, состоялась и укрепилась. Своеобразная «система ниппель»…

— Какая-то ерунда, — поморщился Соколов, — Ладно — посадить на цепь военнопленного или несостоятельного должника. Или — заложника в яму… Но, почему не разбегались рабы «вольного содержания» — я удивлялся ещё со школы… Особенно, ещё совсем недавно свободные люди. Там секрет?

— Секрет! — век бы не знать этих «секретов», которые передавались по наследству от фараонов к феодалам… от коммунистов к «новым русским»… — Грамотная эксплуатация древнейших поведенческих программ, «прошитых» в подсознании, — оценила недовольный вид главного слушателя и добавила, — Распространена почти у всех видов «социализированных» животных, начиная с муравьев… Они тоже держат рабов. Сто миллионов лет гарантии!

— Муравьи даже слова такого не знают…

— И не надо. Всё элементарно. Захваченного в плен — некоторое время морят голодом. Как Робинзон Крузо своего первого козленка на необитаемом острове. До полусмерти… Потом — дают немного покушать. Ласково, из рук… Потом — ещё… Голод — могучий стрессовый фактор, взрывающий биохимический баланс организма. Если грубо — все «старые» поведенческие программы, голодающий мозг вынужден поставить под сомнение и перейти в состояние, сильно напоминающее период раннего детства. Возникает стимул пересмотреть прошлый жизненный опыт. Обостряется способность к учебе, запоминанию принципиально нового набора социальных навыков, хоть как-то позволяющих выживание. Через жестокую голодовку — самого свирепого хищника можно загнать обратно в «состояние неразумного ребенка» и под этим соусом сменить «мозговые блоки». Насильно приучить к «наивной покорности». Действует хоть на безмозглое насекомое, хоть на «царя природы». Принудительно «переписывать» у человека значительную часть «поведенческих программ» и условных рефлексов — «те кому положено» научились давным давно…

— Для «кряка сознания» используется системный глюк высшей нервной системы?

— Ну, можно сказать и так… Природа не предвидела, что опасный социальный паразит способен имитировать поведение «лидера-патриарха» в том смысле, что не просто отнимает питание, а потом его же (строго дозируя) раздает обратно, вырабатывая у полуголодных эксплуатируемых на диво стойкий «рефлекс благодарного подданного».

— Про «монастырское смирение» вспомнилось… — ещё заметнее огорчился каудильо, — Это — тоже оно? Строгие посты, молитвы, опять посты… Только, почему «воспитуемые» не взбунтуются?

— Против кого? — какие смешные наши «крутые мужики», — Когда к чему-то принуждают болью и насилием, кто «враг» очевидно. А если «просто заперли» и морят голодом? Тогда кто виноват?

— В каком смысле?

— Конкретно, я имею в виду. Пол? Потолок? Стальная дверь камеры или стены каменной ямы? Для «первой сигнальной системы» человека, которая обычно пробуждается в состоянии смертельной опасности — сложные абстрактные понятия недоступны. Зато лично спасающий от смерти, дающий воду и еду полмертвому от голода и жажды — абсолютно конкретен и автоматом «прописывается» в подсознании, как «особь сверхвысокого ранга». Спаситель, благодетель, «доминант», «отец родной», «падре»… Недосягаемо мудрый, могучий, властный и оттого — заслуживающий безоговорочного подчинения. Да — классическое «укрощение по методу Дурова», но работает безотказно! Хуже, позволяет «надстраивать этажи»… Любые высшие социальные животные (например, собаки) — способны воспринимать «ступенчатую иерархию». Различать, кто их всего лишь кормит, а кто — «приказывает кормить». Так же поступает и человеческое подсознание… Представляете?

— «Крестного отца» Марио Пьюзо читали? — Ленка, как обычно, нашла книжный аналог, — Там — главный герой дрессировал потенциальных подданных точно такими методами. Сначала — чужими руками создавал «объекту усмирения» ситуацию, что «хоть в петлю головой»… А уже затем, публично и собственноручно, его «выручал». Не забывая, впрочем, поддерживать ощущение «угрозы»… Просто для верности. Неизменно превосходный результат! Новая норма поведения прописывается прямо в BIOS…

— Читал, — как от зубной боли поморщился Соколов, — Фильм тоже смотрел, но там всё смазано. Хотел сказать другое. Поодиночке — можно сломать кого угодно. А если надо большую толпу?

— А вот это и есть самая суть «английского метода»! — на самом деле жизнь сложнее, но не будем затягивать «ликбез», — Шаг первый — лишить народные массы средств к существованию. Нет возможности ни убежать, ни прокормиться самостоятельно, ни защитить свои права силой… Какие ещё права? Виселицы для «бродяг» — на каждом перекрестке большой дороги. Бегай, пока ноги носят… Кто виноват? Конкретно — никто… Просто «не повезло»… Шаг второй — довести «вразумляемый электорат» до состояния полного отчаяния… Больше нету возможности выжить самостоятельно, вот просто нет и всё! «Протестантская этика» — очень способствует… «Милости от ближнего» — там ждать бесполезно. Англосаксы, «an mass», посейчас искренне убеждены, что «неудачник — это заразно»… Шаг третий — загнать потерявшее надежду на спасение голодное человеческое стадо в «работные дома». И уже там — дать немного покушать и выспаться под крышей… Всё, «режим» — свою «функцию усмирения» обеспечит. Назад, на волю — дороги нет. Вы когда-нибудь слышали про бунты в английских «работных домах»?

Вместо ответа — каудильо вопросительно покосился на филологиню. Та отрицательно мотнула светлыми патлами.

— С 1553 года, когда Эдуард VI передал городу Лондону старый замок Генриха VIII, для принудительного содержания «нарушителей общественного порядка, в 1556 году ставший первым и всемирно знаменитым «работным домом» Брайдуэлл (по-английски Bridewell) — ни одного восстания… Хотя, заведение известно тем, что заключение в нем считалось «хуже смерти»… Человек терял себя. Названный «работный дом» — благополучно просуществовал до 1864 года, когда был мирно снесен в силу ветхости. Его название стало синонимом полицейских участков и мест содержания под стражей по всей Великобритании и Ирландии. Опыт его управления — изучался виднейшими учеными современности.

— Типа, всё делалось по науке?

— Угу, — подтвердила Ленка, — Заведение стояло на самом острие научного прогресса. Уже в 1700 году, всего через полтора века после открытия, там (впервые в мире!) учредили должность тюремного врача… Культура, гуманизм! Позже, согласно «Закону о бедных» 1834 года, запретившего пособия, в «работные дома» принудительно помещались любые лица неспособные прокормиться и хоть однажды обращавшиеся за общественной помощью (пытавшиеся просить милостыню). Образец для зависти и подражания остального мира.

— Феодализм и рыночная экономика «с человеческим лицом» — в одном флаконе… — сам себе под нос буркнул Соколов.

— Именно! Сдохнуть — не дадут. Жить — тоже. Главное «средство вразумления» — даже не палка или «режим», а рацион питания. Но пример этих «вразумляемых» — наука для окружающих.

— Три века Брайдуэлл считался лучшим «воспитательным заведением для сирот и детей бедняков», — филологиня подлила масла в огонь, — Опытные педагоги-дрессировщики, по новейшим методикам, прививали там буйному простонародью «хорошие манеры» на всю оставшуюся жизнь.

— Вертится на языке книжка английского автора, про мальчика-бродягу, попавшего в один и «работных домов» XIX века, — нервно потер лоб каудильо, — Какое-то «колбасное» название…

— У Диккенса, в романе «Оливер Твист», бидль популярно объясняет, что мальчиков нельзя кормить мясом, поскольку они от этого «становятся дерзкими». Только каша на воде… — мигом среагировала филологиня, — Вы не думайте, всё было исключительно грамотно организовано… Британцы до сих пор считают себя «самыми свободными людьми» и искренне гордятся многочисленными правами.

Ленка прокашлялась, сделала выражение лица маленькой пай-девочки, выступающей на школьном утреннике и с чувством затянула тоненьким детским голоском:

— Главный патриотический гимн Соединенного Королевства — «Rule, Britannia!»…

— «Правь Британия волнами, британцы никогда не будут рабами!» — тихо, как для себя перевел гордый припев гнусавых островитян каудильо, — В принципе — правильно. Или, я опять чего-то не важного понимаю?

— «Да здравствует наш Карабас-Барабас…» — тем же детским голоском пропела Ленка.

— Выражаясь на современном жаргоне, — мой голос, по контрасту, звучит безобразно хрипло, доболталась, — примерно так и выглядит результат «жесткого няша» населения целой страны… Полный контроль власти над жизнью, смертью и любыми источниками средств к существованию — позволил воспитать «рабов, считающих себя свободными». Британия на триста лет опередила тоталитарные режимы континента. Страна — маленькая, бежать — некуда, сопротивляться — бесполезно. Кто боролся — погиб. А кто выжили — выучились находить в своем подневольном положении повод для самодовольства. Король добрый, трепать языком в пабах и исполнять хвастливые песенки — разрешается. Та же Северная Корея, только вид сбоку… — выражение лица у каудильо скептическое. Ну, да, «Англия — свободная страна».

— В смысле? — рассказывать Соколову про особенности «британской политической кухни» бесполезно, зайдем с козырей.

— Вам кто-нибудь говорил, что юридически, с нормандского завоевания и по сей день, даже в XXI веке, королевские подданные в стране Великобритании, поголовно «крепостные»? Что любое приносящее доход имущество там до сих пор, прямо, косвенно или опосредованно, принадлежит Короне?

— Как?!

— Обыкновенно! — подключилась филологиня, — Там нет ни свободных землевладельцев, ни вольных пахарей. Вся страна — собственность Короны. В первую очередь — сельхозугодья. Строения — считаются «движимым имуществом», а так сказать «гордые хозяева» полей, лесов, заводов, домов и замков, на самом деле — жалкие арендаторы или государственные служащие, полностью обязанные Короне фактом своего существования, жизнью и смертью, возможностью есть и дышать… Оккупационный режим!

— Английская аристократия — тоже «крепостные»?

— Поголовно! Захватив Англию в 1066 году, Вильгельм разделил её территорию на 60 215 земельных ленов, для раздачи своим вассалам. Хохмочка заключалась в том, что «старых» тэнов — вырезали, а «новые» лорды — получали земли только под условие службы королю и только отдельными участками, разбросанными по стране и не образующими компактных владений. В силу чего, наравне с простыми йоменами, так сказать «аристократы» по сей день остаются в полной власти монарха. У них много «прав» по отношению к нижестоящим, но нет и не было никаких «вольностей»…

— Не складывается… Всё же Англия — конституционная монархия. Колыбель западной демократии… Лидер мирового научно-технического прогресса…

— С прогрессом — просто, — хихикнула Ленка, — Как писал сам Дефо: «Нужда изощряет изобретательность». Когда, как следует, зажали русских — они тоже начали фонтанировать открытиями и изобретениями… Под сенью самой демократичной на тот момент в мире «Конституции 1936 года».

— Я лучше другой аргумент приведу, — у меня тоже есть что сказать, — На четверть територии современной Великобритании — полностью отсутствуют документы. То есть — их вообще нет. И никакого земельного кадастра в «метрополии» нет. Первую и последнюю в истории «кадастровую опись» Англии составил ещё Вильгельм Завоеватель. Ага, ту самую «Книгу страшного суда»… Для сравнения, в Германии, Бельгии или Франции — взят на учет, измерен и обсчитан каждый квадратный метр грунта.

— В смысле? Не может быть! — ага, проняло. По роду деятельности, Соколов наверняка вынужден регулярно сталкиваться с геодезистами и понимает, что данный малоизвестный факт означает.

— Орлы мух не ловят. В смысле, английской Короне плевать, сколько, где чего растет или построено, если всё это — принадлежит ей. На таком несокрушимом базисе — можно и в демократию поиграть, и «права человека» позащищать, и выше всех поднять «знамя свободы». Никто не пикнет…

— Зачем мне это знать?

— Затем, что у взятых за горло государством «гордых бриттов» — отношение к власти исключительно лояльное. Знатно вышколили, за девятьсот с хвостиком лет… Когда коренной лондонец проезжает мимо Букингемского дворца, он от всей души радуется, видя поднятый над ним флаг — «ах, королева сегодня дома». А как они поют государственный гимн… — Ленка мечтательно зажмурилась, — Куда там нашим «сталинистам»! Это надо видеть. Взрослые и дети, абсолютно искренне, со слезами на глазах… — и опять затянула тоненьким детским голоском:

— Это у них «культ личности», что ли? — думай, гражданин начальник, думай…

— Это — «жесткий няш»! То, что для России и любой другой развитой страны является исключением, в британском «тысячелетнем рейхе» — повседневная норма. Вообще, Англия — интересный цивилизационный проект. Химически чистый экстракт феодализма, сразу и на века построенный, как цельная система. Всё необходимое и ни одной лишней детали… Многие завидуют, но повторить — никто не сумел… А скорее — не захотел.

— Я слышал, что «британская модель» политического устройства считается уникальной. Единственная страна Европы, «элита» которой настроена патриотично, — Соколов сделался серьезным, — Никаких тебе легальных «прогерманских» или «профранцузских» партий при дворе… Тоталитаризм!

— Когда государство каждого держит железной хваткой за глотку, позволяя вдохнуть кислорода только ради исполнения очередного куплета роялистского гимна — крайне трудно оставаться нелояльным, — Ленка явно вознамерилась продолжить. Пускай. У меня от разговоров уже во рту саднит.

— Там было интересно! Начнем с того, что исходно, Великобритания — это заморская колония Франции (в XI веке бывшей на пике политического могущества). Есть там провинция Бретань… Вся английская аристократия — потомки французских оккупантов. Французский язык, триста лет после норманского завоевания — главный язык «элиты». Принципы управления, о которых пел Bertran de Born (кстати, современник событий, именно его дружки и коллеги за Каналом создавали «английский режим», внедряя в жизнь идеал «дисциплины голода») были реализованы в логически полном, — она подчеркнула последнее слово, — объеме. Без «блата», поблажек родственникам и приятелям. Опыт интересен именно сопоставлением. Если Францию (с остальной Европой) непрерывно трясли войны и внутренние смуты, то Англия (на их фоне) — выглядит, как «оплот абсолютной стабильности». Вот что значит вовремя взять всех ближайших соратничков за хрип и задницу одновременно. Без земельной собственности, на птичьих правах «доверенных управляющих» государственным имуществом и «проектами» — любая «элита» шелковая.

— Что было потом я и сам знаю. Галина говорит, что «заняшивание» делается быстро, — так и есть, «стебное словечко» усвоено и пошло в народ, — Теперь объясните, как усмирить голодом огромную толпу до зубов вооруженных средневековых рыцарей? Ведь не складывается картинка…

— Ещё как складывается! — интересно, у филологини — от природы луженые голосовые связки или существуют какие-то профессиональные приемы поддержания работы речевого аппарата? — Я уже говорила, что желающему пробиться в «доминанты» достаточно получить возможность контролировать распределение или потребление еды. «Распределение» — предполагает физическое насилие. А ограничить потребление — можно обыкновенным словесным внушением. Вам знакомо слово «церковный пост»?

— Черт!

— Правильно, но аполитично. Высшим авторитетом, «абсолютным доминантом» у христиан считается бог. «Пост» — это способ через воздержание в приеме пищи заслужить «царство небесное»… Тоже шантаж, если вдуматься. Но, угроза божественной кары — тысячелетиями действует даже на самых харизматичных лидеров. Никто не хочет умереть, а особенно «просто так», как лишенная души скотина. Отчего «религия рабов» крайне популярна. А методы принуждения к покорности те же самые, «рабские». Голод, физические лишения и «промывание мозгов». В совокупности — «мягкий няш»… На выходе — раб.

— Ну, не до такой же степени!

— Степень «заняшивания» всегда только одна — потеря способности мыслить логически. Переход бывшего «субьекта» в жизненно важных вопросах под «внешнее управление».

— Галина? — ох, грехи мои тяжкие…

— Не скажу за католиков, но подсчёт «православных» постных дней, считая все посты, включая среду и пятницу — дает аж двести восемьдесят один «постный» день в году… и восемьдесят четыре «не постных». Ревностно соблюдать все посты, значит, жить вечно полуголодным и периодически совсем голодным. Только не в нашем климате. Даже самые заядлые веруны осиливают пару сотен постов в год. А не соблюдать — это чувствовать себя «всегда виноватыми». Удобно! Чисто ради поддержания дисциплины. В психологии — это называют «моральный террор». По дореволюционным данным, большинство населения «постилось» без всякой религиозной составляюще, просто голодало. Это не считая «разовых» кар и церковных наказаний за мелкие «грехи», налагаемых на прихожан по месту жительства…

— За католиков — скажу я, — Ленка приняла гордый вид, — Старый католический «пост» отличается от православного не регулировкой набора продуктов, а полным запретом приема пищи. Что резко повышало его «воспитательный эффект». Разные послабления постепенно стали вводиться только в XIV–XV веках… На фоне быстрого обнищания народа. И ещё… Между прочим, любой английский монарх — одновременно «царь и батюшка». По совместительству — высший глава государственной церкви страны. Что как бы намекает… «Хоть совой об пень, хоть пнем по сове…»

— Договаривайте… — Ленка молчит и косится на меня. Эх, бедное моё горлышко…

— Христианство задумывали и создавали, как технологию «мирного подчинения» людей, которых не вышло загнать в физическое рабство силой. Подсознанию человека, или «первой сигнальной системе» — совершенно безразлично, под каким предлогом заставляют голодать… Просто не кормят, не дают прокормиться самостоятельно или приказом запрещают брать в рот доступную к употреблению пищу. Видели дрессировку служебных собак? Хозяин сказал «Фу!» и бедная животина воротит нос от кусочка лакомства. Готова сдохнуть, но выполнить приказ своего «абсолютного доминанта». Такие дела…

— Тот кто имеет возможность своей волей ограничивать рацион, кормить или наоборот не кормить, приказывать или запрещать есть — подсознательно воспринимается как «самый главный». Его приказ — высший закон. Причем, ни особого ума, ни таланта, ни каких-то особых деловых качеств для достижения такого положения не требуется. Хватает «родовитости» или умения «изображать власть».

— Обратите внимание, что искренние любовь и преданность «народных масс» — мерзавцу гарантированы. В отличие от…

Достали мы начальника… В четыре глотки задавили интеллектом. Без всякого «няша». Вон, сидит и понуро вертит в руках пустую чашку. Из селектора доносится приглушенная перебранка…

— Так! — на этот каудильо собрался с мыслями потрясающе быстро, — Опять картина не складывается. Вы мне описали события, которые, даже внешне, выглядят, как спецоперации «Холодной войны», между сверхдержавами ХХ века. Циничные и глубоко продуманные «многоходовки», в исполнении абсолютно бесжалостных и высоко квалифицированных специалистов. Что в Англии, что на Руси… Не верю! Не бывает, что бы неграмотные бандиты, без серьезного образования и опыта, добивались всех перечисленных результатов… А средневековые феодалы — именно такие бандиты.

— Так там и были «спецоперации», — как само собой разумеющийся факт, выдала Ленка.

Что интересно, оба, не сговариваясь уставились на меня. Проверяют реакцию. Нашли себе «универсального эксперта»… А я — ничего… Сижу, молчу, жду продолжения…

— Откуда вам такое знать? — не дождавшись моей реплики затравленно выдавил Соколов.

— Её спрашивайте! — мотнула в мою сторону светлыми патлами филологиня, — Я — было сунулась… Писала заявки в «Ленинку». А они — в «спецхране» и строго «для служебного пользования».

— Хроники тысячелетней давности — лежат на «спецхранении»? — усомнился каудильо.

— Не-а… «Оригиналы» в свободном доступе. Под «грифом» — более-менее современные отчеты по их исследованию. Там много… Перекрестные анализы «источников», на современном языке, например… Культурологическая экспертиза, графологическая экспертиза, контекстный анализ фактов. Вы вот в курсе, что, по последним данным — «Слово о полку Игореве» написано самим князем Игорем?

— Галина? — ох, зря надеялась на передышку…

Вот уж никогда не думала, что мои упражнения в старофранцузском, при наличии ничем не ограниченной возможности заказывать любые аналитические материалы на события «ранее XVII века», дадут столь неожиданный «выхлоп». Для себя читала (нагло злоупотребляя служебным положением). Там, в бездонных «закромах Родины», мно-о-о-го… Кто бы предсказал, что выпадет случай этими знаниями поделиться…

— Она чистую правду сказала. И про «признаки зарождение новой цивилизации». И про угрозу «няша», в момент её формирования. Всё повторяется. «Английский» и «русский» цивилизационные проекты X–XI веков новой эры не просто почти одновременны. Тот и другой, в равной степени — тайные спецоперации византийской дипломатии. Реальные примеры «прогрессорства», как его понимали братья Стругацкие. Тысячу лет назад (считая от «нашего» времени) Византия ещё пребывала на пике развития. И беззастенчиво компенсировала нехватку военной мощи интеллектуальным превосходством. Перекраивала исторические судьбы народов Европы к собственной выгоде. Вся современная разница между Россией и Великобританией, тысячу лет спустя (!), очень легко объяснима элементарной «привязкой к местности» стандартной «рабочей схемы». Оба эти государства (теперь, враждебные цивилизации) кроили по одним и тем же «лекалам». Отличие только в масштабах. Аборигенов Великобритании удалось быстро раздавить грубой силой безземельных французских рыцарей… Там — убежать некуда. А прячущихся в непроходимых лесах жителей Восточной Евразии, с наскока, подчинить не вышло. И со второго — никак. И с третьего тоже… «Христианизация» Руси — заняла несколько веков. Причем, шла с переменным успехом. «Будущих русских» пришлось скорее «брать измором», чем завоевывать. Мирно соблазнять «высокой культурой»… Вот почему у нас не работают «анхлийские метохички». Хвои хобственные имеются… Кх-х..

Амба… Голос — сел окончательно… Вместо нормальной речи — сип и хрип… Кипяток кончился… Встретилась глазами с филологиней. Та, пожав плечами, вытянула из карманчика куртки и протянула мне упаковку леденцов с яркой импортной этикеткой. Так и знала, что у неё что-то есть! Уф-ф-ф… Нёбо — обдало морозной свежестью, в носу защипало, на глазах выступили слезы. Куда руки тянешь? Ещё одну штуку — вот сюда. В пробирку с притертой пробкой. Для анализа… Остальное держи!

— Докажите! — вот и у Соколова голос сел.

— Вам тоже надо! — это правильно — поделись конфеткой с начальником. Только, зачем ему язык показавать? Человеку без того трудно. Не выспался, горло сорвал, а весь день — впереди…

Впрочем, себя насчет леденцов Ленка тоже не забыла. Сидим молча. Сосем иностранное снадобье, явно придуманное для профессиональных «тружеников языком». Продавцов, рекламных агентов, консультантов по торговому залу в супермаркетах. Размышляем, каждый о своем. Организму легчает…

— Видите ли, Вячеслав Андреевич, — после леденца словно открылось второе дыхание, — Ни одна страна мира, по вполне понятным политическим соображениям, сроду не признается, что много-много веков назад, её сначала выдумали из головы, а потом — искусственно создали в каких-то мутных целях хитрые и бессовестные иностранные шпионы. Такие «факты» принято отрицать или подразумевать. Хотя, Византия тысячелетней давности, по цинизму и дипломатической беспринципности — мало уступала современным державам «первого мира». Достаточно сказать, что в разных секретных организациях — там числилось от трех до пяти процентов (!) взрослого мужского населения… Настоящая «империя тайных агентов». Можно реконструировать некоторые события, но точно — вам уже никто ничего не расскажет.

— Представляю, что навыдумывают, лет через пятьсот, про нас с вами… — оптимист!

— Нам легче. Мы уже третье столетие живем в «информационном» обществе. Каждый наш шаг порождает нехилый шлейф документов, а с середины ХХ века — ещё и на «электронных носителях»…

— Всё равно, хотелось бы каких-нибудь объективных сведений. Не домыслов и слухов.

— Это даже я могу, — лениво процедила Ленка, — Сравнивайте! Вильгельм Завоеватель, в «исходнике» — William I the Conqueror, William the Bastard… По староанглийски — Вилли Бастард, Вилли Незаконнорожденный… Сын наложницы самого плебейского происхождения, дочери кожевника. Наш Владимир Креститель — сын домашней рабыни, ключницы. Ни тому, ни другому, по «понятиям» или любым средневековым законам (хоть христианским, хоть языческим) — ничего не светило. А ребятишки были умненькие, оба с твердыми характерами, причем «по-жизни обиженные» и с раннего детства (благодаря травле сверстников) — злые на весь мир.

— Не придумываете? — Ленка опять энергично замотала своей модерновой стрижкой, — В голове не укладывается. Обычно всё наоборот. Хотя, будущего Ивана Грозного тоже маленьким обижали.

— Там всё необычно. Во-первых, оба получили аномально качественное по тем временам образование, хотя точных сведений о их юности не сохранилось. Во-вторых, рядом с обеими постоянно крутились некие анонимные ученые греки. В-третьих, их отцы, вынужденные прервать все отношения с матерями фигурантов — продолжали заботиться об опальных барышнях. Неофициально. Короче, там и там наверняка была большая любовь. В-четвертых, когда ребятишки повзрослели, у них неожиданно нашлись друзья и влиятельные сторонники. Зато всем их соперникам, мешающим унаследовать положение отцов — пришлось туго. Кто-то — погиб сам, а кому-то — «случайно помогли»… Характерно, что оба всю жизнь опирались на небольшую группу очень близких друзей, полностью оправдавших их доверие… В отличие от Наполеона — ни Владимира, ни Вильгельма — ближайшие соратники никогда не предавали. И они их — тоже… Этакие «братья по морали», светлое пятно в царстве дикого феодального беспредела.

— Окситоцинщики? — опять вопрос не в бровь, а в глаз. Филологиня пожала плечами…

— Скорее всего, да, — моя очередь «сливать информацию», — Причем, складывается впечатление, что на обеих пацанов какие-то анонимные силы «положили глаз» с довольно таки раннего детства, безошибочно выделив среди десятков им подобных «на первый взгляд ничем не хуже». А затем, посильно изолировав от разлагающего влияния «придворного окружения». Характерный «византийский» стиль. Перспективных «агентов влияния» — там умели создавать «из ничего» и воспитывали «в духе»…

— Неизвестно столько лет потратить только на подготовку «кандидатов в агенты»… — пробурчал Соколов, — С минимальными шансами на успех… — и глубоко задумался.

Вот не хотела поднимать эту тему, а придется. Я бы и не знала ничего, но папочка, столько раз, с придыханием и детским восторгом рассказывал о своем пребывании в «Орленке». Теперь этот кусочек информации прочно сцеплен в голове с множеством других, а тогда, в начале 90-х годов — он реально бесил… Своей сказочной невозможностью…

— Про эти дела всё начали вспоминать, когда «Бастард Вилли» стал могучим и на диво удачливым «Вильгельмом Завоевателем». А ведь в детстве парня травили по черному. Следы чудовищных подростковых «комплексов» он пронес через всю оставшуюся жизнь… Юность будущего английского монарха была жуткой. Значительно страшнее и обиднее, чем даже у Ваньки Грозного. Тот хоть книжки в библиотеке читал… Вовочке Святославичу, впрочем, детство выпало ещё хуже, чем Вилли. В языческом обществе (ещё не «христианском»), раб — вообще не человек. У него даже души нет! Представляете?

— Дразнили?

— Скажем так, даже десятилетия спустя, за одно лишь упоминание, что он сын рабыни — повзрослевший Владимир убивал на месте. Иногда — зверски унижал предварительно. Иногда — вырезал всю родню оскорбившего. Иногда — вместе с остальным городом. Не считаясь с политическими осложнениями, его статусом и личными выгодами.

— Думаю, что Крестителя больше подкалывали за малолетство на высокой должности. В патриархальном социуме — это тяжкое преступление, — каудильо снова задумался.

— Не-а… — возмутилась Ленка, — При должной «родовитости» это никого не волнует. Но, с «родовитостью» у обоих фигурантов — было туго. Сверстники и окружающие определенно устроили им «желтую жизнь». Да такую, что равнодушные к «ранговым играм» ученые греки — показались пацанам лучшими друзьями и наставниками, чем любые «свои». Так и вербуют агентуру. На «личных симпатиях». Ещё подростками… Чистая, высококвалифицированная работа.

— По себе судите? — это он зря…

— Вячеслав Андреевич, не издевайтесь. Во все времена так делалось! Не случайно уже очень пожилые немцы, по сей день, с тоской и любовью вспоминают Гитлерюгенд (куда принимали далеко не всех детей и только после тщательной проверки личности каждого кандидата). А наши, кто хоть раз побывал в «Орленке» и советском ещё «Артеке» (немного пожил среди «братьев по морали», в награду за отличные успехи в учебе и так далее) — даже став комсомольцами (!), упорно носили под рубашками пионерские галстуки, аж до десятого класса, — когда-то это казалось смешным, но не сейчас, — По их отзывам, «Орленок», после мертвящей школьной атмосферы и позднесоветского «пионерского формализма» был как глоток воздуха… после попытки утопить в сортире… Папа говорил, что «поколению Пепси» — такого не понять. Анклавов «моральной чистоты», подобных «Орленку» — в современной Рашке Федерашке больше нет.

— Устанешь ждать результата… — повторил Соколов.

— На Востоке — время не учитывается! — сходу напомнила Ленка старинную поговорку.

— Получается, что и меня — тоже… — это он ещё о чем? Или — каудильо догадлив не по годам, или — вспомнил о чем-то своем, глубоко личном… — Галина, вы хоть немного в курсе?

— Без комментариев. Просто не знаю, — честно! Подробностями своих планов Володя со мною не делился. И тонкие детали уже случившегося — он объяснял редко, — Не думаю, что вы когда-нибудь узнаете правду.

— Понимаю… — Соколов тяжело вздохнул, — Убедили. Следующий вопрос — в чем тогда принципиальная разница «цивилизационных проектов», на которую вы так упираете? — Ленка хихикнула…

— Если в двух словах, то открыв цивилизационный проект «Россия» византийцы, тысячу лет назад, наступили на те же грабли, что англичане в XIX-ХХ веках, когда пытались нас «закрыть». Ни христианство, ни «европейский» марксизм, в качестве идейного обеспечения «заняшивания» в России не годились. «Субтропические идеологии»… Однако, более ядреного «единственно верного учения» — в запасе не было. И? Посланцы к диким варварам — получили разрешение «творчески импровизировать». Результат — вокруг нас. В отечественных палестинах «классический марксизм», а за тысячу лет до того «каноническое христианство» — быстро, необратимо и почти до неузнаваемости «обрусели». По сравнению со своими же «исходниками» — сделались «ересями»…

— Чуть понятнее можно?

— Есть много раз подтвержденный европейской наукой факт — «в России жить нельзя». Существует мнение, что раз мы тут всё же живем, то это безобразие надо поскорее прекратить… и всё… Пусть земля отдохнет…

— Мотивация?

— Устранение цивилизационных конкурентов. Ну, — она закатила глаза к потолку, — В противном случае — проклятые русские ещё и Антарктиду освоят… Или космос… Или — другие миры… Государство — стремиться заполнить всё окружающее его пространство, а не создавать «отдушины» или «лазейки» для побега недовольных от себя любимого. Россия — плохой пример. Нет рабовладения.

— Противоречите сами себе.

— Не-а… — Ленка победно оскалилась, — Просто вы мыслите навязанными штампами. У нас школьникам вбивают, что «крещение Руси» — событие исторического масштаба. Тщательно обдуманное и подготовленное. А на самом деле — это такая же афера и талантливый экспромт, как и «норманское завоевание Англии». «Религию рабов» использовал, как оружие в борьбе с врагами и конкурентами, человек ненавидевший слово «раб». Перед тем, ничуть не менее рьяно (причем, буквально накануне), насаждавший культ Перуна…

— Совсем без религии обойтись нельзя?

— Можно! Просто, это уже высший пилотаж. Некий Темучин — показал пример. Весь мир — до сих пор икает от ужаса, вспоминая этого атеиста. Ведь кто он был? Выросший в страшной нищете. После смерти отца, затравленный родственниками и ровесниками изгой, первый раз убивший обидчика — не то в десять, не то в двенадцать лет… За что его и сделали рабом, кстати. Потом — беглый раб, преданный самыми близкими… Человек не верящий в богов, он считал высшим законом справедливость, — Ленка стала серьезной, — «Чингис-хан», в буквальном переводе с монгольского — «Справедливый хан».

— Откуда известно, что над будущим Чингис-ханом в детстве сильно издевались?

— От верблюда! — филологиня нахмурилась, — Этого — ещё ни в одном художественном фильме не показали… И не покажут. Потому, что настоящий, «исторически достоверный» Темучин — был высоким, рыжим и зеленоглазым «европеоидом». Представьте-ка себе этакую «белую ворону» в социуме, полностью состоящем из низкорослых брюнетов-тюрков, вроде наших диких и неграмотных татар-казахов. Как умеют глумиться над беззащитным «чужаком» без влиятельной родни, азиаты с «тейповой моралью» — объяснять надо?

— Он ещё и умный был, — проворчал каудильо, — Странно, что вообще живой и здоровый остался…

— Историки тоже удивляются, — Ленка снизила тон, — После гибели отца — Темуджин с матерью долго вели нищенское существование. Будущий Потрясатель Вселенной — голодал, замерзал, пил из луж. Великую Ясу сочинил человек, который своими силами поднялся с самого дна и прекрасно знал людей…

— Вы говорили, что «Монгольский Проект» в условиях России показал себя лучше всех, — повернулся ко мне Соколов.

— Угу… — восхитительное чувство свежести во рту не проходит, но как говорить не хочется! — В нашей климатической зоне, севернее «линии отрицательных среднегодовых температур» — только Россия с Монголией. Уже в Финляндии среднегодовая температура — «плюсовая». Поэтому с любой религией, постулирующей святую незыблемость «иерархии от земли до неба» — у нас дело плохо. Любое более «теплолюбивое» общественное движение (христианство, ислам и буддизм) — это максимум «проекты обиженных». Обязательно делящие людей на «высших» и «низших». Бастард Вилли, например представлял свою «справедливость», как порядок, при котором несправедливо униженные (в его понимании) — силой оружия доказывают своё благородство и тем подтверждают право на высокое положение. И всё у него, в общем, получилось… А вот Вовочка Креститель столкнулся с проблемой. В «стране недобитых» — для устойчивой иерархической пирамиды отсутствует кормовая база. Требуется что-то более «солидарное». В духе вашей любимой справедливости…

Ленка захихикала, героически попыталась удержаться… и вцепилась зубами в кулак…

— Так я и не скрываю, — поморщился Соколов, — Моя задача — спасать людей и давить бардак. Ну, и ещё, — он слегка замялся, — устраивать всё «по справедливости». Что в этом плохого?

— «Справедливость — у каждого своя!» — отсмеялась Ленка, — Сами же видите, как от неё народишко — за пистолеты хватается… кое-кто готов пешком бежать через половину континента…

— Вы же языкатые… Так помогите им объяснить, что скоро всё будет нормально!

Глава 46

Так, а разговор-то пошел совсем серьезный… Настолько серьезный, что не ожидала…

— Вячеслав Андреевич, я задам несколько неприличных вопросов… — ответит или нет?

— Жду…

— Скажите, когда несправедливо обижают, издеваются или насмехаются — вам ведь, до смерти, хочется доказать оскорбителям свою правоту?

— Конечно! Особенно, если начальству, или по работе. Но и так… — он сглотнул, — всякое бывало…

— И как, пробовали доказывать? Проверили на прочность аксиому «Правда — всегда победит»?

— Угу… — каудильо понял, куда я клоню и поскучнел.

— Сколько раз — получилось? Особенно, в споре против руководства или большинства?

— Ни разу ничего не доказал. Чужая правда никому не нужна. Она вообще не подлежит обсуждению. Ни как «теорема», ни как «гипотеза». Что это меняет? Сказано — «Приступая к делу — не нуждаюсь в надеждах. Упорствуя в начатом — не нуждаюсь в успехах…»

— Хотите, открою страшную тайну? Вы зря старались… В «статусных спорах» — ничего никому доказать невозможно. Если своя» справедливость» (как внутреннее мироощущение) не совпадает со «справедливостью» в понятиях окружающих — словами спорить бесполезно. Тем более — «одиночке»…

— Вы вообще о чем?

— Главная из привилегий государства — «100 % монополия на правду и справедливость». Всех, кто открыто оспаривает его правоту — государство убивает беспощадно. На автомате…

— Глупость же…

— Не скажите. Подавляющее большинство с навязанной им чужой «справедливостью» тихо смиряются. В «патриархальном» и «иерархическом» обществах, понятия «справедливость» — нет вообще. Слово «справедливость» — есть, а смысл — утерян. Однако, известен другой феномен. Если как следует замордовать «окситоцинщика» — он срывается с нарезки и принимается устанавливать «справедливость» сам. Как её понимает лично. Обычно — шагая по трупам… И разрушая государства… Нет и никогда не будет другого способа доказать моральную правоту и утвердить «свою правду», кроме «поубивать всех несогласных». Пример Чингис-хана практически эталон. Любые успешные «солидарные проекты» в истории Земли всегда начинались с яростной резни. Даже один «окситоцинщик», попавший в «интересное время» — это скальпель, с размаху воткнутый в огромный, уже готовый лопнуть нарыв. Фонтан крови и гноя до небес — обеспечен…

— Зачем, Галина, вы страшные вещи говорите?

— Экономлю чужое время. Обычно, на осознание факта, что «доказывать правду словами бесполезно» — человек вашего типа тратит 15–20 лет жизни… долго, больно и бессмысленно стучась головой о непрошибаемые стены закона и «общественного мнения». А успеха — добились только те, кто однажды плюнуть на чужие «законы» и начал силой гнуть мир под себя. Рискуя жизнью… и не считаясь с жертвами… Каждый очередной «цивилизационный рывок» человечество начинало с того, что кто-то заявлял — «Я заставлю вас жить по совести!» Вместо бесплодных попыток «убедить словами» — собирал банду единомышленников… или сколачивал «партию нового типа»… Что бы начать с нежелающими знать правду войну на уничтожение…

— А как-нибудь помягче? — поежился самый главный начальник, — Мирно, по хорошему?

— Господа, мы в России! — провозгласила филологиня, — Оба наших Вовочки доказали — не надейся… Считаешь себя правым «по справедливости» — не спорь с противниками, а сразу убивай. Иначе — глупо погибнешь… Или, зря потеряешь кусок жизни. Ленин, например, вполне это осознал только после расследования покушения на себя… в 1918 году… И Яшка Свердлов сразу скоропостижно скончался от «испанки»… Сталин — прозрел после 1927 года. До того, при хождении по городу, его сопровождал (если сопровождал) максимум один охранник… «Двуногих бабуинов» — много. И пробовать договориться с рвущимися к власти обезьянами «по хорошему» — только зря тратить время.

— Религию тоже вводить собираетесь? — надо же, проглотил пилюлю стоически. Кремень мужик…

— Чисто светские обряды, — утешила его Ленка, прежде, чем я успела открыть рот, — Деда Мороза, на ёлках, изображали? Готовьтесь! Новогодние подарки — будете раздавать обязательно. Какие-нибудь ценные призы, на соревнованиях… Надо! Египетские фараоны не от нечего делать, сутки напролет, не щадя рук, на всю страну хлеб ломали… Люди понимали меру своей ответственности!

— Если всё так просто — зачем Владимиру понадобилось устраивать «Крещение Руси»?

— Он не сразу решился, — по серьезному объяснила филологиня, — Он, довольно долго, сопли жевал. Доказывал окружающим свою «вятшесть» военными победами… Капища строил. И один черт — в глазах населения (и подчиненных) — оставался не более чем «сыном рабыни». Когда наконец дошло — взялся за ум… Точнее — за идеологию.

— Так ведь христианство, даже официально — «религия рабов». Человек — «раб божий».

— До Московского собора 1666 года, в русских богослужебных книгах, писалось, что человек — «отрок божий», — отрезала Ленка, — В смысле — «сын» или точнее — «потомок». Все русские православные христиане, изначально — «братья и сестры по Христе». Не рабы! Ересь, но сработало…

— Что-то слышал… Вроде — «нельзя быть одновременно рабом бога и рабом человека».

— Угу… Набраться храбрости и исправить «постулат» (сознательно вбитый Владимиром Крестителем в российское богословие), привести церковную терминологию в соответствие с «греческим эталоном» наши власти сумели только через семьсот лет (!) после «Крещения Руси», когда государство в Центральной России сочло, что достаточно окрепло. Да и то — полыхнуло нехило. На «спецкурсе» нам читали «Историю Раскола». Некоторые, ходили в церковь — уточнить детали. Попы — аж плевались…

— А что с этой движухи имели византийцы? Я в развернутом смысле, — каудильо опасно широко взмахнул руками, — Ведь, в конечном итоге, Рим взял верх…

— Ну, например, военную поддержку. К концу 80-х годов X века Византийская империя оказалась на пороге краха. Военная катастрофа на болгарском фронте 886 года, плюс мятеж, поднятый знаменитым полководцем Вардой Фокой (в 987 году объявившим себя императором), вынудили императоров-соправителей Василия II (будущего «Василия Болгаробойцы») и Константина VIII обратиться за помощью к русским. По условиям русско-византийского договора, заключенного отцом Владимира Святославом, кстати… Владимир пообещал помощь, но взамен потребовал от императоров руки порфирородной сестры. Распальцованные правители Ромейской державы данное неслыханное и унизительное оскорбление от вождя язычников — схавали молча. И согласились на брак, при условии крещения Владимира. В 987-м году или в самом начале 988 года — Вовочку окрестили. В качестве «бесплатного приложения» он получил новое погоняло Васька, данное, вероятно, в честь одного из византийских императоров. В дальнейшем — он никогда «подарком» не пользовался… Шеститысячный конный корпус, который послал Владимир будущему родственнику — разом переломил баланс сил… Да и во время Крестовых Походов… — пожала плечами Ленка, — В таких делах сиюминутные выгоды даже не рассматривают. Идет «долгая игра на полутонах».

— Хорошо смеется тот, кто смеется последним…

— Так насчет «конечного итога» — можно поспорить. Например, ни в одной из стран, где работали византийские «прогрессоры» (Британия, Болгария, Россия) — не случилось ни «Городской Революции», ни тем более Вольных Городов. Сразу жесткая «вертикаль власти». Довольно страшненькое государство — в окончательно готовом виде. Минуя «начальный период проб и ошибок»… А римская курия — бодалась с Вольными Городами много-много столетий. До самого «Вестфальского мира»… Итог — не радостный.

В «модуле» повисла вязкая тишина. За окнами предутренняя темнота. Ждем. Или крика петуха (это вряд ли), или — появления нечистой силы… Самое время чертям резвиться… Бр-р-р!

— Не понял… Ихний Вилли, с нашим Вовочкой — честно отвоевали себе по «суверенной поляне». Где подстава? В чем заключался пресловутый «няш»?

— Оба получили по более-менее централизованному ранне-феодальному государству, — отчеканила филологиня, — Крошечному, слаборазвитому, подчиненному чужому идеологическому влиянию и не особенно справедливому… Пар — ушел в свисток. Для сравнения — представьте территории, всего через 200 лет охваченные «Монгольским Проектом»… От Тихого и Индийского океанов — до Адриатики, Балтики и моря Лаптевых. Почувствуйте разницу в подходах!

— Хоть намекните…

— Ребята они были способные и старались изо всех сил… только КПД от их трудов и таланта оказался близок к нулю. Вместо воплощения «мечты о правде и справедливости» (как они сами думали) — в мире стало на пару злобных иерархических пирамид больше… А правды и справедливости — даже убавилось. Считая себя свободными, вдохновляя друзей и окружающих — оба выполняли чужую волю.

— Главный признак «няша»?

— Ага! Их пример с тех пор и по сей день используют в качестве «заманухи», охмуряя талантливый «молодняк». Смотрите! Хорошие мальчики — слушали опытных наставников, верили в бога и многого добились! «Священный канон!» Образцовые герои хроник. Муха не пролетит! А на самом деле…

— Вы таким тоном говорите… — опасливо протянул каудильо.

— Тема печальная, — огрызнулась Ленка, — Когда Вилли с Вовочкой (окситоцинщики чувствуют лажу инстинктивно) удостоверились, что не «борются за правду», а де факто — «работают на дядю» (точнее на государство), безликого и беспощадного демона политической целесообразности — они начали брыкаться. Ан, поезд уже ушел. Подросли собственные детки, воспитанные «в духе». Сложилась организационная структура. Нужда в самобытных талантах, ведущих за собой идеалистов-энтузиастов — пропала. А государство — всегда неблагодарно и мстительно к «правдоискателям». Люди — тем более… Вильгельм Завоеватель — полгода умирал медленной мучительной смертью, больше похожей на специально организованную пытку. При каких обстоятельствах и как погиб Владимир Креститель — сегодня не знает никто…

— То есть? — возмутился Соколов, — Ничего не слышал! В музее — его иконы висят…

— Достоверные изображения Владимира Крестителя домонгольского периода неизвестны. Что резко контрастирует с огромным количеством сохранившихся изображений князей-страстотерпцев, Бориса и Глеба. На его иностранных портретах тех времен, предметом яростных споров являются одежды Владимира Святославича — там не русские плащ или шуба, а хламида античного патриция, — она сделала паузу, — с таблионом, характерным для деисусных изображений мучеников… Попы темы тоже не любят.

— Логично, — каудильо опять прикинул что-то про себя, — Жил — как хулиган и умер — хулиганом. Хотя стремился к мечте. А летописи, ради благопристойности, потом и подчистить можно…

— Ещё никто, из заключивших сделку с демоном государства, не получил обещанной ему мечты. Некоторым — повезло. Они умерли раньше, чем об этом догадались и оболганы уже после смерти.

— Получается, образ Чингис-хана тоже изуверски «канонизирован»? — сам себя спросил Соколов. Я бывал в Монголии… Это — что-то с чем-то! Там, везде и всюду, у него форменный «культ личности»…

— И что представляет из себя сегодня «Великая Монголия»? — вопрос можно было и не задавать.

— Бедная и отсталая «жопа мира», естественно… Как и до Ченгис-хана. Кумовство, коррупция, бардак…

— И государство… — добавила Ленка, — Потомки Потрясателя Вселенной — дело его жизни предали и оклеветали… Хотя, продолжают кичиться с ним родством. Плохо быть великим вождем. Современные фильмы про Чингис-хана видели? Не могли не видеть, последнее время их много снимают… Заметили странности?

Каудильо открыл было рот, осекся и медленно перевел взгляд с филологини на меня.

— «Ленин в кепке»? Я имею в виду, что про детство и юность нашего Володи Ульянова, за советское время — тоже не написано ни одной книги и не снято ни одного фильма. При всем размахе официальной «Ленинианы»… Нет в «открытом доступе» ни воспоминаний одноклассников, ни рассказов друзей по гимназии… Ну, кроме невнятных упоминаний, что «в классе его считали самым умным».

— Так точно, экселенц! — вместно бравого щелчка каблуками Ленка просто грохнула обеими ногами в пол (так и «модуль» разнести недолго), — Настоящий Вовочка Ульянов — в «священный канон» никак не лезет, а сочинять про него «официальный миф» — не сочли нужным. Культурологический феномен, кстати… Один мой препод на эту тему диссертацию накатал. Несколько поколений советских школьников — призывали брать пример с «хорошего мальчика», не описывая этого самого «примера»…

— Плохо быть «слишком умным»?

— Не то слово! Полный ассортимент «любви ближних» — обеспечен. Друзей у гимназиста Володи — не было. Слишком уж хорошо он учился… и слишком обижал окружающих говоря то, что про них думал. Да так, что «не в бровь, а в глаз»… По воспоминаниям сестры — в гимназии Володя вечно с кем-то конфликтовал… Причем, ничего не боясь — спорил с преподавателями, старшими по возрасту, или — выступал «один против всех». Легко ввязывался в драки, причем — всегда бил, как убивал, «по-взрослому», больно и беспощадно, в полную силу. Верховодить — не лез, но часто заступался за тех, кого считал несправедливо обиженными. Правдоруб! Окситоцинщик! Смутьян! Если бы не связи отца…

— Вылетел бы из учебного заведения пулей. Как тогда водилось «с волчьим билетом», за поведение… — удовлетворенно продолжил Соколов, — А у будущего Чингис-хана — отец погиб рано.

— Отчего тема «Детство Чингис-хана» — в мировой культуре строжайше табуирована… Никогда не снимут, например, фильм, как после смерти его отца Есугея род откочевал на другое место тайком, «забыв» семью Темучжина, но зато — прихватив весь их скот и лошадей… Заступиться-то за ограбленную родственниками вдову стало некому. Согласно традиции — «неудачников» бросили умирать голодной смертью.

— Впервые слышу… — филологиня только деловито кивнула.

— Мать будущего Чингис-хана, Олуэн — тогда проявила не женские решительность и стойкость. Никто не погиб. Дети охотились на крыс и ящериц, ловили рыбу в реке. В итоге, согласно монгольским «понятиям» — бывшие скотоводы опустились на самую низкую ступень социальной лестницы.

— Ясненько…

— Про лютую травлю Темуджина сверстниками — в фильмах ничего, — продолжила Ленка, — Про стальную волю и несгибаемую гордость мальчишки, которому приходилось пить из луж, в которые специально ссали «добрые соседи» — ничего. Про то, как его мучили в рабстве, ломая личность — тоже ничего… Зато, и много — про славные битвы, победные пиры, богатые дары и «отношения» с сильными мира сего.

— Это да… Это — узнаваемо. А смысл?

— «Официальные святцы» на восточный манер… Кто бы ни снимал, наши, японцы или американцы. Правда о настоящем Потрясателе Вселенной, во все времена — «нежелательная информация». Хорошо, хоть не довели «канонический образ» до христианского маразма «господь терпел и нам велел».

— Я другое заметил, — Соколов почесал нос, — В любом фильме, Чингис-хан монголоид. Классический. Черноволосый и узкоглазый. Хотя, какой он был на самом деле — все монголы прекрасно знают. И ещё, в кино — он очень вежливый и почтительный со старшими и всякими «начальниками». Оно?

— Ага! Хотя в реальности — такого просто быть не могло. «Кому нужна ваша правда, если она мешает нам жить?» — лучше пока никто не сказал.

— Галина, вы о чем?

— Ченгис-хан, на юго-востоке Евразии — давно не человек, а «бренд». Каждый пятый мужчина в Средней Азии числит себя потомком Чингис-хана. Враньё, конечно. Настоящих его потомков, по данным генетической экспертизы — там едва-едва 8 %… но, цифра тоже впечатляющая. Естественно, что образ долговязого рыжего пофигиста, никому не кланявшегося и вообще ничего не боявшегося, для нормальных аборигенов региона — оскорбителен. Почему это он не похож на нас? Да и как «воспитательный пример» для юношества, «борец за правду Темучин» — в Азии педагогически чужд. Мыслимое ли дело — публично презирать родственные связи, беспощадно убивать «уважаемых людей» за воровство, предательство и глумление над беззащитными?

Каудильо некоторое время молча возился в своем углу, покашлял… и снова ошарашил.

— Откуда известно, что Чингис-хан лично пил воду из луж, в которые другие ссали?

— Из «Великой Ясы», естественно… — пожала плечами Ленка, — Она — его собственное сочинение. За любую форму порчи годной для питья воды (а в Монголии её мало) — назначена смерть… Те кто мочится в открытую воду (читай — озерца, степные ручейки и лужи) — в «Ясе» упомянуты особо.

— А про половые извращения — в «Ясе» что-нибудь есть? — филилогиня дернулась…

— Тоже самое, мужеложцам — назначена смерть… Что-то не сходится?

— Да всё сходится, — вздохнул главный начальник, — Я даже его внуков, запретивших текст «Ясы» — теперь понимаю. Высшей власти в человеческой истории добился не просто «недобитый», а «опомоенный» и скорее всего «опущенный». Могу ошибаться, проконсультируйтесь у своего Варнакова.

— Я уже спрашивала, — тихонько отозвалась Ленка, — Он согласен… Что это меняет?

— Почему вы назвали Чингис-хана пофигистом? — это уже ко мне обращаются? Вроде нет.

— Потому что, — чуть приободрилась Ленка, — Он считал себя равным всему остальному миру. И свои представления о «правильном и неправильном» не пропагандировал, а вколачивал пинками. Думаете, когда «Монгольский Проект» приобрел размах — вокруг него не вились «духовные авторитеты»? Поговорить «за жизнь» с самим Чингис-ханом — неоднократно пробовали первые мудрецы континента… И никто его ни в чем не переубедил. Уникальный в своем роде, был мужик… Вдобавок, «черный» юморист.

— Это как? — кстати, да… Анекдотов «от Чингис-хана» — я тоже никогда не слыхала.

— Ну, например… — закатила глаза к потолку филологиня, — У него, с первой женой Бортэ — любовь с первого взгляда и на всю жизнь. Она — его семь лет ждала… Приняла нищего изгоя, сразу после бегства из рабства… Говорите, что вы с азиатами общались? Представляете их реакцию?

— «Опущенному» и «опомоенному», по монгольским «понятиям», жениться не полагалось. Был набег. Самого Темуджина — убить не удалось, но невесту — украли и хором обесчестили… После отчаянной вылазки — Бортэ удалось вернуть. В итоге — родился мальчик, не похожий на отца, которого назвали Джучи, то есть, Гость. Публично было объявлено, что молодая забеременела ещё до похищения. В дальнейшем — «Потрясатель Вселенной» свою жену ни разу за этот эпизод не упрекнул. Однако, шила в мешке не утаишь. Когда маленький Джучи особо сильно шалил — любящая мама бранила его «меркитским недоноском»… А официальный папа слушал и только добродушно усмехался — «зато, последний в роду».

— В чем соль шутки?

— Племя меркитов, молодежь из которого которое науськали совершить тот злосчастный набег — Чингис-хан приказал вырезать поголовно, включая самых дальних родственников. Он вообще был сторонником «принципа коллективной ответственности». И не ленился проконтролировать исполнение…

— Это только верхний «смысловой слой»… — Ленка глянула на каудильо уважительно.

— А, скорее всего, там примешана ещё и «бытовая магия». У тейповых народов, «род» — живое существо. «Последний в роду» с одной стороны — сирота, а с другой — объединяет в себе всю магическую силу исчезнувшего «рода», как последний наследник. Точнее не знаю. У местных спросим…

— Предлагаете брать пример? — филилогиня словно подавилась, — Галина, что скажете?

Вообще-то, после бессонной ночи, накануне нового трудового дня и под воздействием стимулятора — я могу сказать мно-ого. Минимум, на трех языках… Ленка завела привычку материться по английски (типа, «высокая культура»). Фу ты, ну ты… А хотите, щас загну по старо-французски?

— Она другое имела в виду, — как же тяжело переводить мысли в точные формулировки, если «исходник» доступен лишь в виде графики, — Бывают в истории редкие моменты, когда абсолютную власть вырывают у государства как раз вот такие персонажи. Изгои, отщепенцы, маргиналы и нелюди. С раннего детства — озлобленные, не по людски жестокие, ещё совсем недавно — беспощадно преследуемые и презираемые. И все окружающие принимают их правду без возражений. Точно зная (не «понимая», даже не «догадываясь», а именно зная), что иначе — им всем погибать. А кто этой правды не понимает (или не хочет её знать) — те умирают. Быстро, часто — крайне больно и необычно. Делайте ваш выбор!

— Это ясно, — буркнул Соколов, — До поры, «умнику», удачно подхватившему власть — списываются любые грехи. Зато после, задним числом, когда опомнятся, ему же — припоминают «всё что было и чего не было»… Наши ближайшие перспективы представляете?

— Дело случая, — пожала плечами Ленка, — Как сами впишемся в «окно возможностей»…

Каудильо саркастически хмыкнул… Помолчал и развернувшись ко мне поинтересовался:

— Есть у вашего «окна возможностей» какие-нибудь материальные, измеряемые приборно или осязаемые руками «ограничители»?

— А вам зачем? — насторожилась филологиня.

— Забодало, если честно, раз за разом, оказываться «крайним» точно в тот момент, когда самая грязная работа — уже сделана, а виновные — ещё не назначены… Что там говорит наука? Или, всё опять — «совершенно секретно»? — определенно, камушек в мой огород…

— Да какие теперь секреты… — гори всё огнем, «вы фактов хотите, их есть у меня».

— Вот такую картинку, например, видели? — график совершенно легальный. Колебания численности населения Санкт-Петербурга — Петрограда — Ленинграда и снова Санкт-Петербурга за XX век. Плавный рост с почти вертикальным спадом в 1918 году… плавный рост (с характерным «пичком» панической эвакуации первых месяцев войны) и вертикальным обвалом в 1941 году… плавный рост до начала 1992 года… — Так выглядят «цивилизационные катастрофы» с точки зрения демографии. Питер — это самый «северный» мегаполис мира. Можно сказать — «образцовый индикатор» любых социальных катаклизмов. Пока во всем остальном мире — оно «ещё», у нас — «уже»…

— Так Первая и Вторая Мировая война…

— Войны — тоже следствия, а не причины. Можно найти аналогичный график для земного шара целиком. Он похожий, только зависимость менее резкая. Причина войн — не в людях, даже не в экономических или политических противоречиях, а — там… — интересно, насколько мне удался «многозначительный взгляд» в небо, через потолок.

— Солнечная активность? По Вернадскому?

— Плюс — законы движения Земли по орбите вокруг «центра масс» Солнечной системы, а он далеко не всегда совпадает с Солнцем… Плюс — влияние более удаленных космических объектов… С точки зрения постороннего наблюдателя, человечество — это микробы в наглухо запечатанной «чашке Петри». Потеплело — бесятся с жиру, создают «ы-ымперии» и выстраивают «иерархии». Чуть похолодало — принимаются бороться за выживание, «правду» и «справедливость». Потом — всё заново… Обидно?

— Пока — интересно… Вторую картинку глянуть можно?

— Пожалуйста!

Привязка ключевых событий истории цивилизации к «тепловому режиму» северного полушария планеты Земля

— Видите две мелкие «зазубрины»… в правой части графика-диаграммы? Похолодания. Конец «десятых» и начало «сороковых» годов ХХ века. Мелочь, а каков «социальный эффект»! Две самых страшных войны в истории человечества… Последние полвека — мир балансирует на грани. Достаточно одного «неосторожного чиха», со стороны Солнышка — и «ляжем уси»… Отсюда, кстати, панические прогнозы относительно «ядерной зимы». Наиболее вероятно, что очередное похолодание наступит в 30-х годах XXI века… Извините, здесь, для нас, в разгар Малого Ледникового периода — уже не актуально.

— Откуда сам график?

— Результат совмещения данных исследований ледяных кернов из Гренландии и анализа археологических артефактов радиоуглеродным методом. Как видите — взаимосвязь совершенно прозрачна.

— Научная гипотеза является таковой, только если она обладает «предсказательной» силой… — проворчал каудильо, так и сяк разглядывая цветную распечатку, — И что отсюда следует?

— За время последнего межледникового периода, в просторечии Голоцена — наметилась четкая тенденция. Когда среднегодовая температура падает — жизнь с каждым днем становится страшнее и хуже, а население массово вымирает. Немногие уцелевшие — берутся за ум… Государства — рушатся. Рождаются общественные движения исповедующие «солидарную мораль». В периоды глобальных потеплений — наоборот. Численность населения — растет, новые государства — возникают как грибы, а «солидарные» общественные проекты — вырождаются в так называемые «конкурентные». Подобно христианству. «Символы веры», терминология и все элементы культа-идеологии, порожденной катастрофой — сохраняются. Зато первоначальная идея «свободы, равенства и братства» — умело выворачивается наизнанку. Ещё вчера — «братья и сестры», сегодня — уже «рабы божии»… завтра — «рабы государства»… «Няш»!

— И надолго хватает?

— До очередного похолодания, естественно… Нас — забросило в эпоху, где «средняя температура» на градус с лишним — меньше привычной по XXI веку. Это — если «в среднем»… Кое-где гораздо холоднее. Зажравшаяся и разложившаяся цивилизация из теплого XXI века, посреди «маундеровского минимума» — не жизнеспособна! Все привычные нам законы и нормы — летят в задницу. И «социальная линька», радикальная «пересборка» общественных отношений — неизбежна.

— Какая-то дурная предопределенность…

— Ну, вообще говоря, даже небольшие перепады температур — уже много раз уничтожали величайшие цивилизации древности. Оно быстро! Год без урожая, второй… Война, голодный мор, бунт, коллапс государственной власти, разруха, забвение… На руинах иногда возникает что-то «новенькое» и более приспособленное к новой реальности. Как в Египте или Китае… А ещё чаще — не возникает…

— Через заданное «небесными процессами» количество веков — цикл повторяется… Но, пока всё беспросветно плохо — «гуляй, ученая рванина»?

— Ага… Ответить на ваш вопрос можно и так — пока катастрофа продолжается, пока с каждым днем становится всё хуже, пока холодно, голодно и кругом враги — «умники» с окситоцинщиками могут «рулить» спокойно. «Бабуинов», желающих подсидеть и занять их место — не сыщется… Но стоит обстановке хотя бы стабилизироваться — извините. Уроды «а мы тоже имеем право» — мигом полезут из всех щелей… А накануне… — график с демографией Петербурга-Ленинграда я готовила для другого, но получилось многофакторное наглядное пособие, — государство отчаянно трепыхается, пытаясь любой ценой «сохранить управляемость»… даже, ценой потери «электората».

Соколова передернуло от знакомого словосочетания… Терпите, «ваша светлость»…

— Как и почему «колбасило» Россию с февраля по ноябрь 1917 года — представляете?

— В смысле, период массового мора и социальных революций (он же — время «торжества справедливости» и «научного прогресса») длится, пока температурный график круто пикирует вниз?

— Примерно… И вы правильно заметили. Сначала — голод и тотальная война. После — «борьба за правду и справедливость»… С государством или его остатками. Потом — «технологическая революция». И лишь затем, наконец, очередная стабилизация, постепенный рост численности населения, преодоление «барьера Данбара»… и формирование новой «вертикали власти»… с постепенным отказом от «высоких идеалов»…

— Какая прелесть! Жалко, что нельзя деду показать…

Ленка бесцеремонно утянула красочную распечатку на свою сторону стола, принялась так и сяк её разглядывать. И озадачила…

— А что, все «технологические революции» обязательно совпадают с «температурными минимумами»?

— По современным археологическим данным — да. В условиях «климатических катастроф» выживают только те, кто способен смело говорить «страшную правду», быстро и эффективно придумывать что-то новое. Пока открыто «окно возможностей», разумеется… а государство не способно всё давить.

— Без исключений?

— На коротких временных промежутках — прогресс семимильными шагами идет во время войн. Власть снисходительна к «правдорубам» и «умникам» только пока балансирует на грани падения и смерть дышит начальникам в затылок… В более благопролучные эпохи — «за правду» обычно убивают.

— Галина, — каудильо возвратил себе график и зябко над ним ссутулился, — Тут везде даны приблизительные оценки убыли населения. Откуда дровишки? Кто тысячи лет назад тех покойничков считал? — резонное замечание…

— По аналогии! Известно, какой процент населения гибнет от климатических катастроф при разном типе хозяйственного уклада. Охотники-собиратели частенько вымирают поголовно. Ещё в XIX веке такие случаи описаны. Вместе с крупными хищниками, как «верхушка пищевой пирамиды». Аграрии — живучие. Даже в ранних сельскохозяйственных формациях обычно сохранялось порядка 10 %… за счет запасов. В раннем индустриале (на рубеже нашей эры) — «живучесть» сильно выросла за счет развития транспорта. Мирных беженцев и продовольствие — научились перевозить. Сначала — морем… Последние два столетия — сушей… Хрестоматийный пример — XIX век и массовое бегство голодающих ирландцев из Великобритании в США.

— Римская Империя и «ханьский» Китай — теперь считаются «ранним индустриалом»?

— А как их ещё классифицировать? — пожала плечами Ленка, — Во всех современных монографиях написано, что по основным цивилизационным параметрам (плотности населения, урожайности зерновых, густоте дорожной сети, душевом потреблении воды и так далее), современная Европа догнала Древний Рим аккурат незадолго до Первой Мировой войны… Транспортная связность — была на уровне.

— Так просто? — теперь Соколов уставился на график с «ленинградской демографией», — Простая блокада путей сообщения — объективно отбрасывает общество обратно на целые тысячелетия?

— Естественно… Цивилизация, в некоторых отношениях — штука хрупкая.

— Хм… Мы, сейчас, получается — тоже в блокаде? Открылись «ворота в неолит»?

— Ну, да… Деваться-то некуда. Или — «по пещерам», или — «к звездам». Выбирайте. Обратно — дороги нет.

— Так какого беса Смирнову надо? Откуда ему вдруг померещился «заговор ученых»?

— Он ему не померещился… — наглядность всему голова, — Смотрите на график! Вот — климатическая температурная кривая резко пошла вниз… Что и в каком порядке за этим происходит?

— Неурожаи, засухи, голод… тотальный мор… — каудильо сглотнул комок, — Если верить вашим «аналогиям» — сокращающий население примерно на порядок… Или — больше… Что ещё?

— Потом — гибель государства. «Потеря управляемости»… — бр-р-р, ну у Соколова и взгляд! — Государство живет за счет контроля производства, сбора и распределения продовольствия. В условиях глобальных климатических катастроф (сюрприз!) — выживают только те, кто никак не зависит ни от этого самого «контроля», ни от «централизованного распределения». Кто они, представляете?

— Начальство, хозяева складов, какая-то часть армии, спецслужбы… — он замялся, — ну, и всякие враги государства, «независимые партизаны», как-то сумевшие увильнуть от мобилизации и тотальной «продразверстки»… Вроде самых упертых «зеленых» в 1918 году. Так?

Глава 47

Мысленно вытираю честный трудовой пот…

— В сумме, данные категории, как раз и составляют 7-10 % первоначальной численности населения… Остальной «мирняк» — сразу ёк… Или — разбежался из революционного Петрограда, или — протянул ноги в блокадном Ленинграде… Кто остался живой и при памяти — начинают «на воле пихать прогресс», создавать «с нуля» принципиально новый уклад жизни. Эти усилия — детонатор для взрыва очередной «технологической революции». Право на жизнь — не дают, а берут!

— Намекаете?

— Информирую… Мой график — «лупа времени». Позволяет изучать процессы, для прямого наблюдения за которыми не хватит человеческой жизни.

— Офигеть! — Ленка снова потянула бумажку к себе, — «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой!» В натуре….

— Подавляющее большинство людей — слепо верит власти. Власть — их верой пользуется по полной… обещая «покровительство в случае чего». Во время катастрофы, таким обещаниям — грош цена. Государство, как любой нормальный паразит, начинает спасать себя любимое, более не заботясь о судьбе своего «носителя». Но «веруны» поумнеть не способны! Они продолжают надеяться на мудрость начальства… и гибнут. От эпидемий, технологических катастроф, произвола бандитов, холода… Как бы «случайно», в рамках мероприятий по сокращению «протестного электората» — тоже мрут. Происходит сепарация «по уму». И кто обычно остается? Ученые! Ну, специалисты, привыкшие думать только своей головой… Понимающие, что вокруг происходит… А вот когда и они (!) перестают доверять властям — государству однозначно настает хана. Всё давным-давно известно. Смирнов просто озвучил неприятную ему мысль на «командном жаргоне»…

— Значит, непременно «заговор»? — настойчиво повторил каудильо.

— Вячеслав Андреевич! — взмолилась филологиня, — Вы как с Луны свалились. Неужели, в вашем МЧС, за столько лет работы «силовиком», так и не привыкли к «военно-административному» стилю мышления?

— В смысле?

— Лекции по «боевой психологии», а особенно — по правилам поведения в чрезвычайных ситуациях, вам читали?

— Разумеется… МЧС — военизированная организация.

— Процитируйте — как рекомендуют армейские «методички» формировать ударную группу офицеру, оказавшемуся в безвыходном (примерно как наше) положении? Кто, на что (и почему) годен?

— Я могу и дословно воспроизвести, только там с матами…

— Не запугаете! — Соколов прищурился, вспоминая…

— На вопрос, с кем из «психотипов» предпочтительно пробираться вдвоём через тайгу, ради успешного выхода к людям, лектор ответил так: «С «альфой» мы бы сразу договорились о порядке подчинения (он — главный) и действовали бы совместно. «Бету» — пришлось бы регулярно опиздюливать, чтоб он не терял берегов и не пробовал меня «на слабину» (главный — уже я). Зато «гамму», если он конкретно под эту ситуацию заранее не надрессирован, проще сразу убить и рискнуть идти одному, чем ожидать, что он выкинет в самый неподходящий момент. Без него — шансов выбраться больше. «Омега» — просто пошёл бы за мною следом, ловя каждое слово, смотря в рот и вообще не доставляя проблем…» — филологиня плотоядно ухмыльнулась…

— Замечательно! Вы озвучили простодушный до наглости взгляд «вертикала в погонах» на способ выживания в чужом враждебном мире. Без «иерархии» — он себе «выживания» не мыслит, — она предупреждающе подняла палец, — Причем, термин «гамма», для «вертикала», не то, что вы думаете, а наукообразное обозначение положения в иерархии «умника» (который в начальники — не лезет, но вечно норовит замутить чего-то своё, без приказа). Ему начальник не нужен. Оказавшись в полном отрыве от цивилизации — «умник» может вообще начальника «послать». Ну, как такое можно терпеть? Однозначно — проще убить! Ведь для «вертикала» святая аксиома — «начальник всегда прав»… а «начальник» — всегда он.

— В чем моя ошибка?

— Не «ошибка», — Ленка сделала круглые глаза, — Специальная «подмена понятий»! Для вас «психотип» — краткая характеристика морально-деловых качеств лица, работающего с окружающими в одном коллективе. А для профессионального офицера, «психотип» — эквивалент должности или звания. Грубое соответствие терминологии — «Альфа» — офицер, «бета» — унтер-офицер, «гамма» — рядовой исполнитель, «омега» — этакий «новобранец», мальчик на побегушках, не имеющий никаких прав. Если рядовой вдруг перестал подчиняться офицеру в чрезвычайной ситуации — это мятеж, подавляемый силой.

— Позвольте, «гамма» — в стадной иерархии обезьян и есть рядовой… Всё правильно.

— Дело за малым: найти вот прямо здесь, посреди заснеженной Сибири, стадо обезьян.

— «Гамма», — завелся Соколов, — в коллективе, далеко не всегда «умник», а обычно — человек склонный к стереотипному неосмысленному поведению! В непривычной обстановке — поступит как привык… и сделает всё как можно хуже. В гараже зажжёт спичку, чтоб посветить в бочке с бензином.

— На «гражданке» — да… — неожиданно легко согласилась филологиня, — Наверное, в армии «мирного времени» — тоже. Не служила… Но, там где реально опасно — «вертикалов» нету. Одни так не нравящиеся вам «гаммы». Честные пахари, принципиально не боящиеся ни смерти, ни начальства.

— А что нам Галина скажет? — вот зануда…

— Согласна. «Вертикал» высокого ранга — воспринимает всех окружающих рассаженными по пронумерованным жердочкам. Каждый не опускающийся низко, но и не рвущийся вверх, причем «сильно себе на уме» — для него «гамма». Более точно — он «в сортах говна не разбирает», — Володя, прости меня за цитату… — То, что под «гаммами» начальник разумеет всех «горизонталов», без различия — часто опускается. И напрасно! Поскольку настоящий «внеранговый умник» — такой «кот в мешке», что способен отколоть любой номер…

— В целом, выходит, — нахмурился Соколов, — рекомендация «мочить гамму» — дельная?

— Наверное, ведь чем выше «качество человеческого материала», тем труднее добиться наивного доверия. Отчего приходится срочно изобретать «дубинку для слишком умных», — поежилась филологиня, — И «заговор ученых» — отличный способ превентивно заткнуть рты «научной оппозиции». Власть требует только одного — слепо подчиняйтесь! А когда-нибудь потом — разбирайтесь, после нас — хоть потоп…

— Получается, полковник Смирнов — считает меня «гаммой»? — не то спросил сам себя, не то констатировал факт каудильо…

— А кем ещё прикажете? — совершенно обнаглела филологиня, — Это вы «методические указания» — сначала пропускаете через голову. А для настоящего служаки, они — святая истина. Не?

— Буря в стакане воды, блин! — недовольно заворочался Соколов, — Кипят африканские страсти… Нас тут — капля в море, а туда же…

— Почему — «капля»? Вполне репрезентативная выборка. Всё по науке! Пропорционально возможностям, в микромасштабе, проходим «бутылочное горлышко эволюции»… От «системного кризиса власти» до попытки остановить местную «технологическую революцию» — уже благополучно пританцевали.

— Разве уже начавшийся катаклизм подобного масштаба можно остановить?

— Запросто! Если уцелело государство… — криво усмехнулась Ленка, — Например, в Китае XII–XIII веков до новой эры — государство ухитрилось задавить Железную Революцию! Бронзовый Век там затянули почти на тысячу лет дольше, чем в других развитых районах мира. Глобальной войны, мгновенно разносящей технические новинки — не случилось. А в спокойные времена — и знания, и новые технологии распространяются очень медленно…

— Со скоростью 10–15 километров в год… — чего уставились? — Тоже измеряли. В 50-х годах ХХ века, например, именно с такой скоростью после войны (когда население чуть разбогатело) расходились по Центральной России новые приемы рыбной ловли, основанные на «магазинных» снастях. Скажем — специальный крючок «на сома»… О-о-очень ме-е-едленно… От рыбака к рыбаку, от деревни к деревне… Веком раньше — примерно так же ме-е-едленно распространялась по России коса «литовка» современного типа. Это всё — при невероятной для нас трудоемкости заготовки корма для скота старой косой «горбушей». Такое — нельзя объяснить логически, это — надо просто запомнить…

— А в современном городе? — каудильо умеет спрашивать…

— Если работает связь — со скоростью передачи сигнала… Если связь не работает… Там — всё совсем грустно. Горожане мало общаются с собственными соседями.

— Не увиливайте! Опять что-то «совершенно секретное»? — ну, если настаиваете…

— Скорее — оскорбительное… для горожан. Хотите пример? Работники Ленинградского Ботанического сада, с первых дней Блокады, проявили возмутительное благоразумие. В виду отсутствия внятных перспектив и «рекомендаций свыше», самовольно перешли на подножный корм. Вместо «пафосного превозмогания» — они скромно заготавливали желуди в ближайшей лесо-парковой зоне и корни дикоросов на прилегающих заболоченных участках. Инициативно приспособили пустующие помещения и оранжереи для выращивания съедобных растений, а здания не годные для теплиц — под плантации шампиньонов. Заняв все доступные площади, кстати. Там, где после обстрелов уцелело остекление — росли «светолюбивые» культуры. А в домах и павильонах с выбитыми стеклами — проемы рам заклеивали в два слоя обычной просмоленой крафт-бумагой (которую всем бесплатно раздавали для устройства «светомаскировки» окон). И разводили там грибы… Шампиньонам свет не нужен.

— Интересно, откуда они брали тепло?

— Оказалось, что затемненные «эрзац-парники» — можно отапливать простыми кострами, из любого мусора, «по-черному»… Главное — отсутствие сквозняков. Тем же способом, обогревая «по-черному», шампиньоны выращивали в неотапливаемых технических подвалах и даже служебных помещениях Ботанического сада! В самые страшные дни гладомора 41–42 годов — продукция из этих парников шла в госпитали… и на стол самим ученым… Благодаря чему, даже критически недоедая (по «нормам» — все они считались «иждивенцами», как не привлеченные к работе по обороне города), «ботаники» уберегли себя и родных от смертельной «алиментарной дистрофии». Пробавляясь «научным рационом», содержащим посильный минимум калорий, незаменимых белков и витаминов — первую «блокадную зиму» пережили даже те, кто от слабости не мог передвигаться. Про них потом удивленно говорили — «перележавшие голод». На стандартном «пайке иждивенца» — такое чудо было невозможно.

— Никогда не слышал…

— Эти подробности Блокады, во времена СССР — никогда не публиковали и не обсуждали открыто. Я цитирую современные воспоминания детей сотрудников Ботанического сада. В 1941 году — их совсем маленькими кормили кашей из желудей, сдобренной «грибным пюре» и киселями, из разваренных корневищ тростника-камыша. В результате, спасли почти всех… Точно зная, что и почему надо делать.

— Кроме работников Ботанического сада, про съедобность грибов в подвалах и корней камыша на болоте — больше никто не вспомнил? — хороший вопрос…

— «Заговор ученых» (якобы раскрытый НКВД) — позволил заткнуть рты специалистам… А большинство простых ленинградцев — «ничего не хотело знать» и слепо верили государству. Сначала — искренне, потом — упорно, наконец — с отчаянием обреченных. Обыватели, как безумные, надеялись на пресловутое «централизованное снабжение»… Зря! Как только, примерно с ноября 1941 года, основным продуктом питания горожан сделался «блокадный хлеб» (с пустым кипятком) — Ленинград начал вымирать на глазах… По прежнему — надеясь не на свои силы, а на государство, советскую власть, магазины, карточки… короче, на помощь со стороны! И власти — своих слепо верующих рабов не разубеждали. Зачем? Благодаря этим обманутым надеждам — современный Петербург украшает величайшая гекатомба планеты. Памятник истории и культуры. Туда — теперь толпы туристов водят. Есть чем гордиться, чо…

— В чем же тут оскорбление?

— Когда, ранней осенью 1941 года, в Ботаническом саду закипели инициативные работы по сбору желудей, копке-сушке корней камыша-тростника (деревяшки, сорняки!) и подготовке плантаций шампиньонов — цивильные горожане смотрели на «ботаников», как на полных идиотов. Никто не хотел ни помогать, ни брать с ученых пример… А ближе к зиме, когда данные меры дали зримый эффект — ни о корнях-желудях, ни о тем более шампиньонах, уже нельзя было никому говорить. За любую еду — просто убивали. Хорошо, что грибы растут в темноте. Повезло, что окруженный военными частями Ботанический сад многими считался «режимным объектом», а со стороны — ничего не было видно. Хохма в том, что на следующий год — история в точности повторилась! Самостоятельно перенимать чужой опыт, марать руки в компосте или болотной грязи — никто из «культурных» ленинградцев так и не захотел! Только в 1942–1943 годах — «Лениздат» выпустил серию брошюр, благодаря которым «передовой опыт» сбора съедобных дикоросов в городской черте и выращивания грибов «на дому» — хоть как-то начал распространяться… крайне неохотно… фактически, «по приказу сверху»…

— Единичный случай…

— Не-а… Просто самый вопиющий. «Ан-масс», городские обыватели — патологически глупы, ленивы и нелюбопытны… — сразу вспомнились кое-какие питерские знакомые, — Шесть с лишним десятилетий слышно одно и то же: «Для самообеспечения Ленинграда продовольствием там не было очень многого…» Говорящим оно кажется аксиомой, а на самом деле — это слюнявая интеллигентская попытка быстренько свалить с себя ответственность за свою собственную жизнь. Всего было вполне достаточно. Многого — даже в избытке. Просто, до последнего момента «за чужой щекой зуб не болит». А после уже поздно. Общемировая практика! Выброшенные из привычной обстановки «городские телепузики» — дохнут.

— Спорное утверждение… — хе, у каудильо, от моей максимы, сперло в зобу дыхание.

— Я — в теме… Я знаю, что такое большой современный мегаполис. И что такое — его коренные обитатели. Например, очень большой ущерб во Вторую Мировую войну наносили пожары. Лондон, начала 40-х годов — горел от немецких зажигательных бомб «как рождественская елка»… И? Заставить лондонцев ударить палец о палец для профилактики возгораний — правительство так и не смогло. Все — надеялись на могучие королевские ВВС… А потом — на страховку и помощь погорельцам от государства.

— А что могли противопоставить вражеским налетам обычные люди?

— В прифронтовом Ленинграде, самые «обычные люди» — смогли вымазать все деревянные перекрытия зданий разведенным в воде суперфосфатом… При минимальном организационном содействии, практически без напряга. Власти массово привлекли «мирняк» — и всё… Кое-кого — административным принуждением. Кого-то, поначалу, пинками, не без того… Результат? Немцы потом, долго и искренне удивлялись — «Город не горит».

— Я читал эту статью в «Химии и жизни»… Но, проводить далеко идущие параллели…

— Что мешало точно так же, пусть добровольно-принудительно, организовать «мирняк» на решение продовольственных проблем — вопрос века. Работать квачом и мазать стропила огнезащитным составом — многие «культурные ленинградцы» тоже не умели. Однако, после пары-тройки вдохновляющих поджопников — мигом научились, м-м-дя… Жрать с голодухи старые обои и столярный клей — они тоже потом научились быстро… Ведь взрослые, образованные и высококультурные люди были… по слухам… Умели правильно держать нож с вилкой, в тон выбирать галстук и свободно шпрехать на нескольких языках…

— Не помогло?

— Когда государство «якобы позабыло» (!) о минимально-необходимой для поддержания жизни калорийности, витаминной и белково-жировой составляющей ежедневной «нормы питания» людей — самостоятельно поинтересоваться этой жизненно важной информацией ленинградцы так и не удосужились.

— На мой взгляд, — нахмурился каудильо, — Подобные вещи должны оценивать не абы кто, а опытные специалисты. Врачи, например… Вы вот мне графики в нос тычете… А у буржуев что-либо подобное лениградскому гладомору бывало? Как они там выкручивались? — спрашиваете, отвечаем!

— Середина 40-х годов ХХ века оказалась голодной во всем мире. Британская Империя, отчасти, развалилась в 1947 году именно по этой причине. Лорды не захотели тратить на колониальную войну скудные ресурсы… Европа — сидела на карточках и страшно недоедала… Немцам — приходилось хуже всех. Развал пищепрома, репарации и потоки беженцев — превратили отстатки ещё недавно сытого Третьего Рейха в зону гуманитарной катастрофы.

— Думаю, после Нюрнбергского Трибунала, это мало кого волновало…

— Как сказать! В том же 1947 году, немецкие врачи подняли хай. В скандальной форме сообщили миру о массовой гибели от голода гражданских лиц в «Западной зоне оккупации». Взрослым — там назначили «паек», эквивалент 600–800 килокалорий на человека в день (примерно соответствующий ленинградской норме для рабочих)… с ожидаемым результатом… В послевоенной Германии — вспыхнул гладомор. Демографические потери от «искусственного голода 1947 года» — сами немцы оценивают в 5–6 миллионов человек. И? Вот-вот… Тамошние медики — молчать не стали… Они, немедленно и дружно — обвинили «державы-победительницы» в умышленном геноциде мирного населения «заведомо смертельным рационом питания»! Поставили на уши европейский «Красный Крест», настучали в ООН… Не побоялись и не постеснялись. В том числе, вероятных репрессий со стороны оккупантов. Хотя, как на подбор, все германские медицинские светила, в конце 40-х годов — числились, как «недобитые фашисты»… Пример?

— И многого они добились?

— Всего, что хотели. Американцам пришлось срочно подсуетиться с «планом Маршалла».

— Логично… Для немцев послевоенный режим был «чужим». Чего его косяки покрывать?

— Не передергивайте… Врач — только тогда специалист, когда выполняет свой долг перед обществом, а не покрывает мутные «хотелки» начальства. Не помалкивает в тряпочку, а говорит страшную правду, не взирая на лица, вопреки собственной выгоде. Замутить голодный мор в блокадном Ленинграде без деятельного и поголовного соучастия в подготовке и проведении «операции» городских медработников (всех, от районных терапевтов до академических светил) — было технически невозможно.

— Между прочим… — солидно вклинилась Ленка, — согласно международным конвенциям, это crimes against humanity. Есть три варианта перевода с английского — или «преступление против человечности», или «преступление против человечества», или «преступление против гуманизма». Закон имеет обратную силу. Даже по современному УК РФ — это статья 357, «Геноцид». Карается пожизненным заключением или смертной казнью… Без срока давности…

— Если вы намекаете… — кажется, дяденька начал догадываться об очень нехорошем.

— Расспросите Дарью Витальевну, почему ленинградские медики времен Блокады дружно засунули языки в задницу, что бы не сболтнуть о происходящем чего лишнего, — и вот нечего на меня глазами сверкать, — Причем, молчали до последнего… Никто из «корифеев медицины» не прорвался на радиостанцию… и не написал донос в Москву… Они молчали при Сталине и при Хрущеве, при Брежневе и при Горбачеве… А через шестьдесят лет после Победы — эстафету молчания переняли уже российские медики. По поводу правовых реалий Блокады отечественные доктора, по сей день (!) продолжают стойко держать языки в жопе. Типа — всё там было нормально. «Светлый подвиг», «героическое превозмогание» и те де. Штука называется «корпоративной медицинской этикой»… которая, всегда — «заговор против непосвященных» и источник заработка «касты избранных». Сравнивая масштабы содеянного — сам великий и ужасный доктор Менгеле нервно курит в углу…

— Ваш пример мне сильно не нравится. Дарья — не только врач, но и боевой офицер… А «под погонами» — не забалуешь. Приказы в армии — не обсуждаются, а выполняются.

— Вот только их «четкое выполнение», потом — иногда квалифицируют, как «военное преступление»…

— Как прикажете понимать?

— Буквально! Уже в сентябре 1941 года, норма хлеба по карточкам — была официально установлена втрое (!) меньше физиологического минимума. И что? А ни одного официального протеста. Наоборот! Когда так называемым «специалистам», — последнее слово я подчеркнула голосом, — стало окончательно ясно, к чему идет дело — корпорацию ленинградских врачей охватил холуйский энтузиазм. Целая шобла потерявших совесть докторишек, возглавляемая известным местным терапевтом, профессором Михаилом Черноруцким, предложила начальству «рацуху». Писать в документах вместо честного (и тогда общепринятого) диагноза — «смерть от истощения» (вариант — «смерть от голода»), лукавый термин — «алиментарная дистрофия»… Оцените их «профессиональнализм»… Учитесь, господа бывшие товарищи, как надо правильно оформлять служебную отчетность!

— А что они могли сделать? — это хороший вопрос.

— Ну… Если честно, уже в сентябре 1941 года, едва прочитав новые «нормы выдачи» продуктов питания — все ленинградские врачи обязаны были выскочить на улицу и там, стуча палками в тазы с кастрюлями, хором орать — «Люди, вас хотят убить!» Клятва Гипократа, и так далее… Было?

— Нет, разумеется… Но, почему?!

— В стране «победившего социализма», голод — считали неприемлемой, клеветнической, выдуманной злобными «врагами народа» причиной убыли населения. Всю войну, официально, в блокадном Ленинграде — «никакого голода не было»! Совсем! В качестве медицинского заключения, «смерть от истощения», в 1941-42 годах — вообще не упоминалась. В сводках Совинформбюро — тем более… Предсмертные вопли мучительно умирающих ленинградцев, за пределами «блокадного кольца» — никто не услышал. Для всей остальной страны и мира — им заткнули рты намертво.

— Зачем мне это надо знать?

— Например, для представления о пропасти между «неуправляемым умником» и «лояльным специалистом» с медицинским образованием» по мнению назначенного государством начальника. «Умник», в случае катастрофы — пытается «спасать людей и давить бардак»… — услышав цитату из самого себя, каудильо нервно дернул усом, но промолчал, — зато «специалист» — точно и своевременно «выполняет руководящие указания». Любые! Включая откровенно людоедские. Поскольку — безупречно вышколен…

— Это — я уже и сам понимаю… А ещё?

— Для расширения кругозора… Людей, привыкших во всем полагаться на государство, не желающих пошевелить своими мозгами и добровольно ударить палец о палец (даже ради собственного спасения) — спасать бесполезно. А если государству деятельно помогают «оптимизировать численность населения», так сказать, «опытные медработники» (дружно положившие совесть в карман и все как один на государственной службе), то и практически невозможно…

— Что ещё скажете, Галина?

— Сами видите, — распечатка на виду, — «Управляемость» — конечно, святое. Только, после вымирания «доверчивых» — социальная база государства — мгновенно исчезает. Обычно, вместе с государством. «Умникам» — оно не нужно. Прежнюю элиту — как правило, «зачищают в ноль». А у нас — чистый случай сепарации «сливок общества». Сюрприз! Весь гарантированно законопослушный электорат остался с той стороны «дыры»… или уже похоронили… Случайно, конечно. Вот Смирнов и заметался…

— Отпала необходимость делать бесполезное и невозможное? — язвить изволите? Зря!

— «Нет ничего невозможного для того, кто не обязан делать это сам!» — моментально встряла Ленка, — Зачем метать бисер перед свиньями?

— Привычка, наверное, — насупился каудильо, — Между прочим, по себе знаю, что чем больше «эффективных менеджеров» на одного специалиста — тем больше вероятность, что всё рухнет. И что ни один «эффективный менеджер» — за провал отвечать не будет. Специалист, впрочем — тоже… Он, скорее всего, погибнет при попытке предотвратить катастрофу. Так что, его просто обвинят во всём случившемся задним числом и на этом основании — откажут семье в выплате компенсации…

— Не забалтывайте тему! — эту распечатку я держала наготове давно, — Вот вам пока дополнительная «информация к размышлению». К вопросу об «опытных специалистах» мы едва приступили.