XII

Похоронили Чиабера в фамильной усыпальнице. Лишь на третий день разъехались гости, плакальщики и дальние родственники. Католикос со свитой переехал в Гудамакари. Все четыре епископа сопровождали его. Бесчисленные толпы народа встречали Мелхиседека по дорогам и перекресткам, по тропинкам и проселкам: На холмы, на деревья и ограды взбирались челобитчики. Католикос останавливался и выслушивал их. Он открывал закрытые церкви, назначал церковных служителей, крестил детей, вкушал хлеб-соль и снова продолжал свой путь вверх по крутым тропам.

Лиственный лес кончился, коричневые вершины гор уперлись в небесную лазурь. Вспугнутые топотом людей, орлы, расправив крылья, взмывали к облакам.

За горами, покрытыми дремучей чащей елей и пихт, высились голые скалы. Турьи стада спокойно спускались к соленым источникам, не страшась черного воинства.

В прохладных и безлюдных горах мало было поживы для упитанных монахов. Недавно отпраздновали пасху. В деревнях в это время питались бараниной и хинкали. Епископы и «братья из князей» не ели мясного. Католикос питался черствым хлебом. Послушникам и служкам было трудно соблю дать столь строгий пост, и когда их посылали в деревню за съестными припасами, они, заполучив окорок или сушеное мясо, лакомились им тайком.

В селениях, лепившихся по расселинам окал, католикос и «братья из князей» стали питать лишь черемшой и щавелем. Все выше в горы поднимались они. Все тяжелее становилось Мелхиседеку. Изголодавшийся и обессиленный, он изнемогал от приступов сердечной болезни, ему не хватало воздуха. Но фанатичный католикос не боялся смерти.

Два раза падали под ним мулы, но их сменяли. Третий тоже изнемог и едва передвигал слабые ноги по тропинкам, узеньким, как спина-ослика.

У трех епископов пали лошади. Трое послушников уступили своих мулов епископам и продолжали пешими свой горестный путь.

Мелхиседек то и дело падал в обморок. Монахи Гаиоз и Стефаноз подхватывали его, снимали с мула, терли грудь мокрым полотенцем. Затем у первого ручья закидывали сети, вылавливали мальков, давали их католикосу живыми и, приведя его в чувство, продолжали путь.

Шествие достигло Кветарского эриставства.

Колонкелидзе успел вернуться в Кветари. Он выслал своих послов навстречу Мелхиседеку к самому ущелью

Боконца. Они привезли католикосу убоину, бочки с медом и просили его пожаловать в Кветарский замок.

Испуганными глазами смотрели пховцы на крест животворящий в руках крестоносца. Обнажали головы, крестились и целовали край одежды католикоса.

В конце первого тысячелетия в христианских странах ждали второго пришествия. Как осиновый лист, трепетали Византия, Италия и Франция. Монахи в Грузии клялись Эфутом и грозили народу концом света.

Как раз в день прибытия Мелхиседека в замок Кор-сатевела в Нокорнском монастыре заговорил схимник Эвдемон. Он объяснял опоздание второго пришествия тем, что католикос Грузии занят объездом страны. «Он едет в Пхови и везет туда животворящий крест, чтобы окрестить пховцев до судного дня и послать кару божью На осквернителей святой церкви» — так говорил схим-пик.

Обстоятельства смерти Чиабера смутили Талагву Колонкелидзе, и потому предсказания Эвдемона поколебали его. Он поспешил в Кветари, чтобы достойно встретить Мелхиседека.

Когда свита католикоса приблизилась к замку, в дворцовой церкви ударили в било.

Талагва Колонкелидзе со свитой выехал встречать католикоса за двенадцать верст.

Воины в панцирях, сняв шлемы, стояли на коленях вдоль шоссе. Колонкелидзе накинул на шею веревку в знак покаяния. Он поцеловал край одежды католикоса, затем руку его и приложился к ларцу с животворящим крестом.

Всю неделю метались, как оглашенные люди во дворце Колонкелидзе. Напуганные смертью Чиабера, они со дня на день ждали смерти эристава. Домочадцы бодрствовали все ночи, служители церкви читали ему молитвы, а сам эристав, осеняя себя крестным знамением, каждое утро возносил благодарность богу за дарованный ему еще один день жизни.

Виски и борода Колонкелидзе поседели от страха. Он достал дедовские молитвенники, утром и вечером слушал чтение часослова, заучивал псалмы, убрал дворцовую церковь иконами и водрузил крест на башне Кветарского замка. А Мелхиседек тем временем восстанавливал храмы и монастыри, назначал служителей церкви. Окрестив свыше двух тысяч детей и старцев, он возвратился в замок Корсатевела.

Талагва Колонкелидзе поехал в, Нокорнский монастырь и принес благодарственную жертву за избавление от кары животворящего креста.

Пховцы дивились спасению Колонкелидзе…

Сам же эристав был уверен, что ему помогла накинутая на шею веревка…

Загрузка...