Дети Арахна

На каменном алтаре Хепес, покровительницы земной любви, горел жертвенный огонь - это верховный жрец принес богине Луны святые дары. Из серебряной чаши восходил благовонный дым. Нехинет, воздев руки к статуе Хепес, просил богиню о любви и милости ко всем, кто служил ей.

Он был молод и очень красив.

Богиня Хепес благоволила к нему, посылая удачу его судьбе, и щедро одаривала земными благами. И добродетельный жрец, несомненно, заслуживал их верным служением.

Ритуальное действо подходило к концу, и уже догорал на алтаре огонь, когда Нехинет покачнулся, едва не упав, и ухватился за жертвенный камень, прервав хвалебную песнь.

В храме стало темно и тихо. Серебристый свет луны, что проникал в святилище через купол, померк. Охваченные смятением и страхом жрицы, опустились на колени вокруг алтаря, моля светлую богиню вернуться.

Черная тень мелькнула за спиной Нехинета и коснулась его. Судорога пробежала по лицу служителя и диким огнем вспыхнули глаза. Он снял с пояса нож, изогнутый и старый, который взял у пленницы, томившейся в темнице храма.

- Уйдите, – приказал он перепуганным служительницам, а сам, накинув капюшон на голову, отправился в подземелье …

- Дай мне ключи, - охрипшим, чужим голосом просил Нехинет стража.

- Но, святейший, - попытался возразить тот.

Жрец нетерпеливо прервал его:

- Отдай ключи и уходи.

И страж не посмел возражать, пораженный чудным блеском в глазах Нехинета, который, оставшись, наконец, один, отворил заветную дверь и быстро вошел в темницу.

Тесная и сырая комнатка освещена была двумя факелами, метущийся свет которых падал на прикованную к стене обнаженную девушку. Прочные цепи удерживали ее за связанные запястья и щиколотки. При появлении Нехинета, она подняла голову и встряхнула черными длинными волосами.

- Ты пришел, демон? – темные глаза пленницы сверкнули дикой радостью. Красные, искусанные губы растянулись в торжествующей улыбке. Девушка была безумной.

Нехинет подошел совсем близко и, обмакнув тряпицу в чашу с водой, омыл пленнице лицо. Оскалив белые мелкие зубы, она недовольно замотала головой.

- Позволь облегчить твои страдания, Сатаис, - мягко заговорил жрец.

Девушка замерла, потом взглянула на Нехинета с любопытством. В темных, диких глазах засветился, наконец, разум.

- Дай мне еще воды, жрец, – попросила она тихо.

Нехинет дал ей напиться и пленница, утолив жажду вновь с интересом посмотрела на него.

- Нехинет, - страдальческим голосом заговорила она. – Нехинет, я благодарю тебя. Ты добр. И Хепес вознаградит тебя за милосердие.

- Богиня уже наградила меня, - тихо отозвался жрец, - она дала мне возможность видеть тебя, слышать твой голос.

Девушка посмотрела ласково.

- Сегодня, в ночь тринадцатой луны, ты можешь ожидать особых милостей от своей богини.

- Каких же? – удивился Нехинет. – И откуда ты знаешь о тринадцатой ночи?

- Здесь не знают, кто я?

- Ты служишь Темному богу.

- Я служу богине, которой служили твои предки. Но теперь забыли её. И … она прогневалась.

- Орх?

- Тс-с-с. Тихо. Она слышит.

«Несчастная снова бредит», – решил Нехинет.

В подтверждении его догадки, Сатаис сникла, тяжело повиснув на цепях, но тут же снова встряхнула волосами и устремила на жреца мутные, бессмысленные глаза. Когда она заговорила, голос ее изменился, сделавшись грубым и хриплым, словно говорила уже не она.

- Великая богиня вселится в тело безумной, – кожа пленницы высветилась бледно-зеленым. - Богиня вселится в тело смертной девушки, чтобы принадлежать тому, кто будет служить ей.

Железные цепи упали к ногам Сатаис, к которой снова вернулись разум и сама жизнь. Она была свободна. И, томно потянувшись, легко откинула с лица спутавшиеся волосы, и призывно взглянула на Нехинета.

- Люби меня. - Трепетные руки обвили шею жреца, а жаркие уста зашептали: - Пусть твое сердце вечно горит от страсти к Сатаис. Пусть сердце Сатаис будет вечно живо от любви Нехинета.

- Верни ей разум! – взмолился он. – О, могущественная и мудрейшая Хепес, помоги мне!

- Это твоя богиня говорит моими устами. К кому взываешь ты?

- Дай мне знак, чтобы развеялись мои сомнения, чтобы не свершилось святотатства, – продолжал шептать Нехинет.

- Только твоя богиня могла внушить мне любовь к тебе, – повторила Сатаис.

Его обманули нежные слова. Нехинет слышал сердцем. Но сомнения все еще терзали его, потому что он знал, что Хепес никогда не приходила в этот мир в образе земного существа.

- Хепес! Ты всегда слышала меня. Услышь и сейчас! Дай Сатаис то, что она просит. Одари ее темную душу светом своей благодати. Подари любовь ко мне.

- Да будет так, – вдруг раздался ним серебристый голос. – Пусть будет. Навеки.

Та, к которой взывал он, сжалилась над служителем. Но она была не властна над коварным демоном, в плен которому попал Нехинет.

А он почувствовал вдруг, как напряглось тело Сатаис. Ее руки, лежавшие у него на плечах, сжались, и острые ногти вцепились в кожу.

- Сатаис!

Девушка отпрянула. Упала, не удержавшись на ногах. Густые волосы покрыли ее вздрагивающее тело. Рыча, она медленно поднялась, хватая перед собой почерневшими руками. Посеревшие локоны, ставшие лохмами, сползли с ее лица. И Нехинет не удержался от крика ужаса. На него смотрело уродливое существо, походившее на человека, обгоревшего в страшном пожаре. Лицо Сатаис превратилось в безобразный лик демона. Тело раздулось, скрючившись. С боков свесились недоразвитые лохматые лапы, на концах которых прорезались острые, загнутые когти.

- Нехинет, - прохрипело существо.

Он попятился к закрытой двери, лихорадочно пытаясь найти связку ключей. Тварь наступала, ощерившись в жутком оскале.

- Нехинет, возлюбленный мой, что же не хочешь обнять ты свою Сатаис?

- Прочь, – простонал он. – Прочь, исчадье бездны!

Безумный хохот огласил темные лабиринты подземелий храма Хепес.

- Проклят! – завизжало страшное создание. – Ты проклят навеки! И обречен охранять тело той, которая вымолила бессмертие своей греховной любви!

Оно бросилось на него.

- Именем Всемогущего, создавшего небо и землю! – выкрикнул жрец, загораживаясь от когтей твари. - Властью Безымянного, я приказываю тебе, Орх, оставить тело Сатаис!

Острые зубы почти дотянулись до шеи Нехинета, когда слабеющая рука его нащупала рукоять арахнидского ножа. Дико крикнув, он вонзил почерневшее от пламени алтарных костров лезвие в грудь кошмарного существа.

Издав истошный вопль, демоница рухнула к его ногам.

Дрожа, Нехинет с омерзением смотрел, как жизнь покидает уродливое тело, бывшее некогда прекрасной Сатаис. Застыло отвратительное лицо. Потух красный бесовский огонь в глазницах. Из ощеренного рта вытекла черная жидкость. Легкая дымка пошла по скрюченному трупу у ног зарыдавшего жреца. А когда он снова взглянул на мертвое тело, увидел на холодных камнях темницы юную арахниду. Нож, убивший тварь, не тронул тела улхурской жрицы.

- Сатаис! – Нехинет кинулся к девушке, неподвижно лежащей на полу и, приподняв ее, заглянул в бледное лицо.

Она тихо открыла глаза:

- Нехинет?

- Ты жива, Сатаис!

- Я мертва, – печально ответила она. – Меня убила ярость Кэух, которую в Маакоре зовут черной Орх. Но сердце мое навсегда останется нетленным, становясь живым в человеческих руках. Вечно живое сердце, с вечно живой любовью в нем. Такова воля богов. Исполни и ты их волю …

Утратившего разум Нехинета нашли над бездыханным телом прекрасной арахниды, пришедшей в Тэ-Тахрет с проклятием своего черного божества.

Осквернившего себя убийством заточили в ту же темницу. Никто из служителей храма не осмелился лишить жизни несчастного. Ведь он был избран самой богиней Хепес и на челе его сиял серебряный обруч, символ любви лунной богини.

Но спустя множество дней разум вернулся к нему. И он смиренно принял наказание. И те, кто приставлены были охранять его, дивились его кротости. Почти не прикасаясь к пище, Нехинет без устали шептал молитвы, распростершись на каменных плитах подземелья.

- Он раскаялся и, как и прежде, свят, – говорили многие, желая вернуть жреца лунной богине, прятавшей с тех пор светлый лик за облаками.

И двери темницы открылись перед Нехинетом.

Страшен был узник, вышедший из подземелья, где умерла на его руках Сатаис. Страшен. Худ. Бледен. Красным огнем горели его глаза.

- Позвольте мне видеть её, – попросил он.

Кто мог отказать ему?

И когда, войдя в темницу, где лежало нетленное тело его возлюбленной, Нехинет вынес её на руках, никто не отважился остановить его.

Ведь над храмом Хепес тогда снова взошла опаловая луна.

А прежний жрец, душой которого все также владел ужасный демон, удалился с драгоценной ношей на древнее капище.

Того места страшились все мхары. Там воздвигли арахниды свой алтарь, поклоняясь страшному духу Кэух, которую знали первые мхары и приносили ей дары. В том самом месте оплакивал Нехинет смерть любимой. И, томимый иссушающей тоской, призвал, наконец, дух кровожадной Орх, что держала в руках Жезл смерти.

Так долго взывал к ней безумец, и так неистова была его мольба – лютая Орх явилась.

Открылись мертвые глаза Сатаис, проклятой жрецами Хепес, и хладные уста прошептали:

- Я пришла к тебе, мой Нехинет. Как холодно мне было там, откуда ты возвратил меня. Холодно и одиноко. Согрей меня.

И Нехинет прижал к груди возлюбленную. И были они вместе, пока не скрылась за тяжелыми тучами светлая луна. Тогда Сатаис оттолкнула его и стала вновь темна и страшна лицом. И снова услышал он тот страшный злобный голос, который не мог уже забыть.

- Я – Орх. Я пришла к тебе, когда ты звал меня. Я вернула из царства теней ту, за которую ты просил. За это тебе нужно исполнить волю мою. Твой народ отвратился от меня. Он не служит мне, как прежде служил. И не боится гнева моего. Я оскорблена! И твой нард скоро познает силу карающей длани! Ибо я сильна! Ты, просивший меня придти, станешь служить мне, чтобы и впредь слышала я твой голос и голос той, которую вернула я из небытия для раба своего. Ты исполнишь волю мою, как говорила тебе Сатаис. Это плата за жизнь ее. Нехинет, ты выстроишь мне, богине Орх, храм на капище этом, где прежде служили мне твои предки. Ты станешь служить, как черный Хранитель Орх. И будешь называться Саттом, что должен приносить мне жертвы, какие приносили прежде, до того, как изгнали неблагодарные предки твои тех, кто поклонялся мне. Твой народ обречен, Нехинет. Уже в черном чреве Иктуса пролилась первая кровь на алтарь мой. Уже скоро придет в этот мир Арахн, к которому сойдут улхурские девы, чтобы зачать и дать ему сыновей, которые принесут смерть в ваши города. Но тебе, Нехинет, уготована иная судьба. Ты сам избрал ее. Ты станешь вечно служить мне, пока любимая дочь Арахна не освободит тебя. Это моя награда. Теперь же я отдаю тебе Сатаис, любовь к которой возбудила в сердце твоем Хепес. Но прежде ты выстроишь храм мне.

И Сатаис, чьими устами говорила с ним сама Орх, ушла за каменный алтарь, где раньше покоилось ее мертвое тело.

Как одержимый принялся Нехинет за строительство храма. Нашлись и те, которые помогли ему поднимать из праха тяжелые камни, воздвигая прочные стены.

Спустя год святилище было построено.

И снова стоял пред древним алтарем поседевший Нехинет. И снова взывал он к страшной богине.

И был услышан.

Тихо поднялась дева, которую злая Орх обратила в статую, пока не будет исполнено обещанное. В час полной луны пришла она к Нехинету, и чистая земная любовь горела в ее глазах.

- Моя Сатаис! – воскликнул жрец-отступник и протянул к ней руки. – Ты вернулась ко мне! Ты любишь меня!

Арахнида, улыбаясь, шагнула к нему. Но едва коснулись друг друга влюбленные, как черная тень поднялась между ними.

Нехинет похолодел. В лицо ему смотрел бледный лик смерти.

- Я пришла за тобой, – прозвучал бесстрастный голос. Ты исполнил свой завет. Орх исполнила свой. Сатаис снова жива. Ты же обещан мне.

И горько зарыдала несчастная арахнида над лишенным жизни Нехинетом, и взмолилась к той, которой служила.

- Услышь меня, услышь, богиня темной бездны! Верни свою посланницу, забравшую моего возлюбленного! Для чего мне жизнь, купленная такой непомерной ценой! Для чего мне жизнь, в которой нет теперь моего Нехинета! Верни меня в унылое царство теней, по которому уже бродила неприкаянная душа моя. Позволь мне быть там, где обитает теперь бесценная душа Нехинета!

- Ты услышана, - прозвучал глухой голос Неведомой. – Да свершится то, о чем ты просишь. Душа Нехинета больше не принадлежит мне, я отпускаю ее. Пусть останется она вечно плененной стенами этого храма. Твое бессмертное сердце вечно будет биться рядом с Нехинетом. Но тело его уже тронуто тленом. Пройдут века, прежде чем его дух снова обретет подобие живой плоти, чтобы служить детям темного демона. Но до той поры душа жреца Хепес будет охранять то, чего так жаждал он – тело Сатаис и сердце ее, которого не смею коснуться я, потому что освещено оно духом божественной Хепес.