Дети Арахна

Глава 29

Плот, собранный эркайями, оказался на удивление прочным и не пострадал при переходе через пороги, что встретили странники на пути к полудню следующего дня. Нехинет получал указания от Заны – месяцы, проведенные в болотах, не прошли даром. И наряду с достаточно сильным мужчиной, она легко справлялась с длинным шестом.

Когда они выбрались, наконец, на спокойную воду, кифрийка присела возле госпожи, щурясь от яркого солнца.

- Устала? – тихо спросила Немферис. Глядя на размеренные движения мхара, она находила в них успокоение. Жрец напоминал наррморийца, что было приятно ей, хотя, она ни за что не призналась бы в этом. Особенно теперь, когда путь назад закрылся навсегда.

- Совсем нет, - отозвалась Зана, - я привыкла к трудной работе. Эркайи беспокойный и суетливый народ. Не проходило часа, чтобы они не затевали новую деятельность. С приходом большой воды, они стали с потрясающим упорством сооружать мосты и плотины. До этого мы бродили по болотам, как мне казалось, совершенно бесцельно. Но эркайи всегда что-нибудь искали и находили. Для них это казалось важным – возиться в руинах, оставшихся от прежних городов мхаров.

Нехинет усмехнулся:

- Эркайи, как дети. И их, как детей, восхищает всё, созданное родителями. Так они чувствуют себя причастными к ним, причастными к великому народу зодчих.

- Правда, - кивнула кифрийка. - Они целыми днями могли откапывать и рассматривать осколки из прошлого: элементы домов и храмов, испорченную посуду и какие-то странные предметы.

- Вижу, ты вспомнила человеческую речь, Зана, - заметил жрец. – И даже неплохо пользуешься трудными словами.

- Наша госпожа любила вести с нами мудрые разговоры, – радостно засмеялась рабыня, одарив Немферис благодарным взглядом. – И злилась, когда мы не читали книг, которые она приносила из библиотеки.

Нехинет уважительно взглянул на царевну.

- Не зря арахнид считают очень опасными женщинами, - сказал он. – Они всегда хотят превосходить мужчин во всем. Даже в желании убивать, что так не свойственно слабому полу.

- Испокон веков мужчины стремились к господству, прежде всего, над нами, женщинами, – ответила Немферис, как повторяют хорошо заученный урок. – Но отлично понимая свою зависимость, пытались, используя физическое превосходство, поработить нас.

- Каким же это образом? – лукаво поинтересовался Нехинет.

- Снисходительно позволив нам оберегать домашний очаг. Перестав развиваться духовно, женщина превратилась в низшее существо, способное только прислуживать своему господину - мужчине.

- Арахниды - другие?

- Да, - царевна пожала плечами. – Мы не хотим служить. Став мудрее, мы стали сильнее, перехватив у вас власть.

- Зана! – с притворным ужасом воскликнул он. – Не слушай свою госпожу! Нет ничего прекраснее, чем служить любимому мужчине, почитать его, заботиться о нем, рожать ему детей.

Немферис нахмурилась.

- Любимому – возможно, но не любому, как требуют того мужчины.

- Так, все-таки, возможно, госпожа?

Немферис отвернулась, не ответив. Но жрец остался очень доволен. Он бы многое отдал сейчас, чтобы вернуть послушника, хорошо понимая, что тот оставался единственным человеком, способным повлиять на безумную арахниду.

- Кто отец ребенка, которого ты носишь? – неожиданно задала она вопрос, обращаясь к кифрийке.

Та смутилась, потупив глаза.

- Так – кто он?

- Ни один из эркайев не смел прикасаться ко мне, госпожа, - тихо проговорила она, после продолжительного молчания.

Выражение лица царевны менялось тем больше, чем дольше она смотрела на Зану.

- Ормонд? – натянутым, как тетива, голосом выговорила она, наконец.

- Да, госпожа, – кифрийка смутилась до слез.

А мхар вдруг разразился заливистым смехом.

- Не понимаю, чему ты так рад? – оскорбленным тоном спросила Немферис.

- А я не понимаю, чем ты огорчена, милая царевна? Уж не ревность ли это? Но памятуя те чувства, что внушал тебе супруг …

- По закону моих предков, - прервала она его, - дитя, рожденное женщиной от мужчины, женатого на халтке, считается и ее ребенком.

- Хороший закон, – кивнул Нехинет. – Но ты – арахнида.

- Моя мать была степнячкой!

- Да понял я, понял. Ну что ж, тогда поздравляю тебя, царевна! Скоро на свет появится новый наследник Кхорха!

Немферис не ответила, глубоко задумавшись. Спутники не мешали. Тем более, у каждого из них тоже было над чем поразмышлять.

Между тем, плот их вошел в воды, омывающие золотоносные берега Гефрека. Царевна очнулась и стала пристально всматриваться в прибрежные скалы.

- Поворачивай к берегу, Нехинет, – приказала она.

- Зачем, царевна?

- Ты будешь спорить со мной?

Зана забеспокоилась:

- Для чего мы пристаем к берегу, госпожа моя?

- Так нужно, – твердо сказала царевна тоном, не терпящим возражений.

Плот легко стукнулся о присыпанные мокрым песком камни.

- Отсюда мы пойдем пешком, - сказала Немферис, легко перебираясь на сушу. – Идите за мной. Я знаю дорогу.

- Хотел бы я знать – откуда? – пробормотал жрец.

Но, только подтверждая свои слова, царевна уверенно шла вперед.

- Это дорога к каменоломне, госпожа? – со страхом спросила невольница.

- Да, Зана. Но не стоит бояться, тебя никто не заставит работать.

Они стали взбираться и остановились на самом верху невысокой гряды, вид с которой открыл грандиозную картину.

- Туда, – распорядилась Немферис, указывая рукой в сторону деревянных строений внизу.

- Весь Гефрек, как на ладони! – восхитился мхар. – Но до подземелий путь не близкий.

- Мы почти достигли их, Нехинет, - тихо сказала Немферис. – И войдем в Улхур через тайный ход, известный немногим.

- Отлично! – с энтузиазмом воскликнул он.

- Но прежде устроим Зану.

- Что значит – «устроим»?

- Госпожа!

- Идем. Не станем терять времени.

Храня молчание, они прошли небольшое ущелье, что вывело их к карьеру, замеченному ранее. Это было мрачное место – огромнейшая дыра в горной гряде, выдолбленная человеческой рукой. В отвесных стенах зияли пещеры, с подпертыми балками сводами. Здесь добывали черный мрамор невольники, несшие повинность. Сейчас работы приостановились из-за войны с Арбошем. Но карьер не казался заброшенным. Всюду виднелись свежие следы в серой мраморной пыли. Валялись вещи и инструменты.

- Эй, кто-нибудь! – громко позвала царевна, осматриваясь.

Каждый звук рождал сильное эхо и оно отзывалось странным ломаным многоголосьем.

Прошло какое-то время, прежде чем из ближайшей шахты появился высокий, сутулый человек, несший в руках улхурскую лампу.

- Кто здесь? – грубо и хрипло крикнул он на архэ.

- Я Немферис, наследница Кхорха, - назвалась царевна, когда он подошел, недоверчиво и злобно глядя на пришельцев.

Старик долго и внимательно рассматривал ее, потом неуклюже опустился на колени, но тут же, кряхтя и отряхиваясь, снова поднялся, демонстрируя полное неуважение. Но при этом, он имел такой жалкий, потрепанный вид, был грязным и, судя по всему – голодным, что вызывал невольную жалость. Тяжеленная глыба, что уронили однажды рабы на этого жестокого господина, превратила его в калеку. Но это не изменило крутого характера арахнида. Все, кто оказывался в карьере, вызывали в нем презрение и неистребимое желание пустить в ход хлыст со стальным наконечником, что болтался сейчас на его поясе.

- Ты Каюс, надсмотрщик?

- Да, а что? – не очень любезным тоном ответил он.

- Мне нужен Малвус, ваш управляющий.

- Нужен? – арахнид прищурил глаза, сморщив лицо, темное от въевшейся пыли. – Какое мне дело до того, что тебе нужно?

- И этого мужчину ты призывал меня почитать, жрец Нехинет? – тихим, но уже задрожавшим от злости голосом поинтересовалась царевна. И, вдруг, сорвав с пояса надсмотрщика хлыст, с размаху ударила им Каюса. – Как смеешь ты, ничтожество, говорить со мной таким тоном?!

Арахнид отшатнулся, загораживая исказившееся от боли лицо. Но это не спасло его. Новый меткий удар сорвал со щеки кожу.

- Остановись, госпожа! – вскричал мхар. – Что ты делаешь? Я был уверен, что ты изменилась!

Царевна швырнула к ногам Каюса его оружие, и хлестанула по Нехинету бешеным взглядом влажных глаз.

- Ты ошибался, Сатт.

Сдерживая стоны, и зажимая рану на лице, арахнид повалился ей в ноги.

- Прости, госпожа, – жалобно произнес он. – Новая хозяйка сказала нам, что ты нечиста. И велела гнать тебя с улхурской земли.

- Гнать меня? – повторила царевна грозно, и, наклонившись над ним, добавила, недобро усмехаясь:

- Смотри, дух подземелий покарает тебя, арахнид.

Надсмотрщик задрожал, Зана вскрикнула, зажав рукой рот, а жрец с посмотрел с удивлением.

- Так где Малвус? – повторила Немферис притворно ласковым голосом.

- Новая хозяйка забрала его, госпожа. Она всех забрала, оставив меня с этими … женщинами, которые теперь все висят у меня на шее, бездельничая да еще требуя пропитание!

- Это кстати, - заметила царевна. – Проводи нас к ним.

Каюс поспешно поднялся, уже не кряхтя и показывая отличную физическую силу. Он больше не выглядел жалким калекой.

- Разумеется. Прошу, госпожа, – он ловко подхватил брошенную лампу, и поспешил к пещере, из которой появился.

- Нет, госпожа, нет, - запричитала вдруг Зана, хватая её за руки. – Я не хочу, я не хочу оставаться с рабынями! Нет, госпожа, сжалься, возьми меня с собой!

- Я не могу, Зана, – строго сказала Немферис.

Кифрийка заплакала.

- Не заставляй меня приказывать, Зана. Пойми, так будет лучше тебе и твоему ребенку.

- Нам будет лучше в мраморных шахтах? – с тоской воскликнула она, останавливаясь.

Царевна тоже встала, и, повернув её к себе лицом, мягко произнесла:

- Да пойми же ты. Я не могу рисковать жизнью матери будущего наследника. Пока Улхур принадлежит Валаис, там опасно находиться.

- Тогда, зачем мы идем туда? – вставил Нехинет.

- Так нужно, - упрямо повторила Немферис.

- Тебе?

- Не задавай своих вопросов!

- Но он прав, госпожа! – подхватила рабыня с надеждой.

- Не прав. Послушай меня, Зана! – царевна серьезно и значительно посмотрела в глаза невольнице. – Я заберу тебя, как только пойму, что нам уже ничего не будет угрожать. Я обещаю тебе, слышишь, Зана? Теперь мы связаны навсегда. Я не оставлю тебя, не забуду. Никогда. Только поверь мне сейчас. Веришь?

- Да, - успокоившись немного, ответила та. – Я сделаю, как ты хочешь. И буду ждать, пока ты не позовешь меня.

Они снова пошли за надсмотрщиком, терпеливо поджидающим их у входа в пещеры. И скоро достигли глубокого и широкого грота, в центре которого горел костер. Возле него сидели и ходили кифрийки разных возрастов.

- О, боги, как их много, – изумилась Зана.

- Тем лучше. Среди них наверняка найдутся те, что будут добры к тебе.

- Госпожа! – вдруг воскликнула одна из женщин. – Ты не узнаешь меня? Когда то я хорошо служила тебе.

Та, что заговорила с царевной, была грязной и очень худой. Одежда ее, сшитая из дешевой и грубой материи, уже износилась. Длинные волосы спутались, и в них проглядывала ранняя седина. Ничего общего с теми беспечными красавицами, что ухаживали за ней в доме Хефнет в этом существе давно не осталось. Но Немферис узнала ее.

- Аша? – вырвалось у изумленной царевны. – Аша!

Рабыня кинулась в ноги госпоже и, схватив руку, покрыла ладонь сухими поцелуями.

- Встань, дорогая моя, встань, - остановила ее Немферис. – И послушай меня.

- Да, госпожа! – растроганная кифрийка быстро утерла слезы.

- Аша, я не понимаю, почему ты оказалась в этом ужасном месте, ведь я отправила тебя в Кифру, к отцу?

- Да, только Валаис приказала сослать меня в шахты.

Царевна стиснула зубы.

- Вот как …

- Но все равно, теперь я стану благодарить судьбу за то, что дала мне возможность снова посмотреть в твои прекрасные глаза, госпожа!

Немферис, закусив задрожавшие губы, положила ладонь на склоненную голову любимой рабыни.

- Позаботься о Зане, Аша, - со слезами в голосе проговорила она. – Зана родит мне ребенка.

- Тебе, госпожа? – кифрийка вскинула голову, и рука, легко гладившая волосы, бессильно опустилась.

- Да, Зана носит под сердцем ребенка моего покойного мужа.

Аша отступила, недоверчиво глядя на царевну.

- Как круто изменилась твоя жизнь, госпожа.

- Ты и представить себе не можешь – насколько круто, Аша. Когда-нибудь я расскажу тебе о том, что случилось со мной, с тех пор, как мы расстались. Только, сейчас мне нужно идти. Снова куда-то идти, моя дорогая. А я так устала. И утешает лишь одно – путь мой, наконец, подходит к концу, – она опустила голову, сдерживая слезы. Потом снова посмотрела на своих невольниц. – Не плачьте обо мне. Молитесь за свою госпожу, и надейтесь на лучшее. Очень скоро все изменится, и вы уйдете из этих пещер навсегда. Берегите друг друга, – царевна стала отступать к выходу. – И берегите того, кто скоро должен родиться.

- Зачем ты обманываешь тех, кто верит тебе? – спросил Нехинет, когда они вышли из шахты и покинули карьер, прихватив с собой по лампе, что во множестве стояли у входа.

- Я не обманула здесь никого. Я знаю, что вернусь за ними.

- Знаешь? А знаешь ли ты, что ждет тебя в Улхуре?

Немферис задержалась, с раздражением осмотрев мхара.

- В который раз ты задаешь мне этот вопрос? К чему это упорство? Никто не может предугадать то, что ждет его в следующее мгновение.

Жрец засмеялся.

- Но не ты, царевна. Ты-то знаешь!

- Нет. Поверь мне – нет! Я знаю только одно – жизнь больше не принадлежит мне. Ведь вы все этого хотели? Все, кому я верила и к кому хотела прийти, наконец, из плена подземелий, все говорили мне – всё изменилось. А изменилось лишь одно – меня не стало. Не стало любимой дочери Арахна, жрицы Главного алтаря, но не стало и Немферис, переставшей бояться солнца, и… - она зажмурила глаза, не в силах произнести слов, что жгли губы. Признаться жрецу, погубленному любовью, в том, что и улхурскую наследницу постигла та же участь? – Я больше не верю никому из людей, – продолжила она. – Ты хочешь знать, для чего я пришла в Улхур? Отомстить за мать, и за себя. Нас обеих предали. И у меня не осталось ничего, кроме веры и долга. Остался только Арахн – начало и конец всему для любой арахниды. Поэтому я спущусь в Колодец, разобью сигиллу, и уничтожу Валаис. Вот мой план.

- Очень непростой, - заметил Нехинет сумрачным голосом. – Но ты лжешь, хотя бы в том, что касается злосчастного диска. Невозможно разбить то, что уже разбито. Поэтому, или твой план никуда не годится, или… ты лжешь! И, не пойму, Немферис, кто тебя предал? Ну, хорошо, - поймав выразительный взгляд, согласился он, - я. Кто еще? Твой муж? Ты сама его порешила, а ведь могла бы смириться и уйти с ним в Дэнгор. Гродвиг? Благородный воин Антига всегда был на твоей стороне. Ва-Йерк? Он помогает, как может, хотя вы и по разные стороны добра и зла. Ларенар? А кто оттолкнул его, кокетничая с корнуотом?

- Я? – возмутилась царевна. – Я кокетничала? А он?.. – она осеклась, но тут же продолжила. - У нас с ним разные дороги! Ты прав, мхар! Прав во всем! Это он предал меня! И это из-за него я вернулась в Улхур!

- Не надо кричать, царевна, – хмурясь, сказал жрец недовольно. – Может, что-то ускользнуло от моего внимания, но разрази меня гром – я не помню когда и как бедный послушник предал свою госпожу!

Немферис пошла дальше, не ответив. Она и сама сейчас не могла поверить, что Ларенар может полюбить другую. Но останавливаться было слишком поздно. А главное – гордость не позволяла ей услышать и понять мудрого жреца.

- Ты утомил меня, мхар, – только и сказала царевна, мучимая противоречивыми чувствами.

В полном молчании они преодолели внушительный отрезок пути. Уже наступил вечер, и на синем бархате неба проступили звезды. В горах было тихо. Черные тени медленно выползали из расщелин, неся с собой ночную прохладу. Немферис все чаще посматривала на небо, проверяя дорогу по звездам, как учил Абеус. Никто в Улхуре не знал, даже Хефнет, что царевна не раз выбиралась на поверхность в сопровождении хранителя и неплохо изучила окрестности.

- Здесь, – войдя в неглубокую пещеру, она остановилась перед люком, закрытым круглым камнем, с едва различимыми письменами и рисунками. Однажды они прошли с Абеусом этим путем до самой пещеры Горон.

Проведя пальцами по центру каменного диска, царевна надавила на скрытый механизм, от чего камень пришел в движение, и, испустив облачка пыли, отъехал в сторону, обнажив узкий проход. Они с осторожностью вошли, неся лампы на уровне груди. Внутри старого хода было очень темно и сыро, пахло затхлым. Со стен и сводов свисала паутина.

- Мы в Улхуре, - негромко проговорила царевна. – Будь осторожен. Хотя, я почти уверена, что в подземельях не осталось ни одного марлога. Но это место само по себе очень опасно. В этих пещерах обитают черные духи.

- Это верхний уровень?

- Да, скоро начнутся лестницы. Держись ближе ко мне.

- Куда мы идем?

- К храму. По его внешним лестницам легче спуститься в Горон.

Нехинет чувствовал себя ужасно – страх и небывалая слабость становились все сильнее. Временами ему казалось, что разум покидает его, сознание ускользает, а в сердце и голову вторгается нечто невыносимо злобное, враждебное самой человеческой природе.

- Царевна, - останавливаясь, и хватаясь за голову, пробормотал он, - у меня нет сил, я хочу, но не могу идти.

- Ты должен, Нехинет, должен. – Голос Немферис звучал будто издалека. – Неужели не понимаешь, что именно здесь суждено нам получить освобождение? Призови все силы души, и думай о том, что было самым главным в жизни, и даже после нее. И то, что владело тобой все это время, может, наконец, оставить тебя.

- О чем ты, госпожа?

- Иди за мной. Я обещаю – если случится самое страшное, я не оставлю тебя.

- И после смерти?

- Если хочешь. Но разве Нехинету не надоел еще этот мир?

Жрец невесело засмеялся.

- За три сотни лет я привык к нему.

Они вошли в просторную галерею с грубыми колоннами и неровным, многоуровневым полом с глубокими трещинами. Здесь возле каждого прохода горели факелы. В полумраке грота чудилось беспрерывное движение.

- Что это?

- Не бойся, Нехинет. Это встречают нас обитатели надземного Улхура.

Сгустилась темнота, и в её глубине замелькали черные тени и яркие, как метеоры искры. Шипя, они приближались, замирая и обретая человеческие черты, созданные из черных теней, что тянулись шлейфами за светящимися сферами.

Немферис приостановилось, и в смятении опустила глаза: она узнала их – то были преданные Арахну души - жрицы и улхурская знать, арахниды, рабыни, чужеземцы, принесенные в жертву, даже марлоги, убитые по воле отца.

Долог и страшен оказался этот путь сквозь смотрящих бесплотных сущностей, на призрачных лицах которых и в безжизненных глазницах светились страх и мольба. Они, эти забытые между двумя мирами создания, ждали, просили, напоминали, и вбирали, всасывали в себя силы живых, недостающие им самим.

И чем дальше шли царевна и жрец, тем тяжелее им становилось. Пустели души, слабели тела.

- Нехинет, я не могу больше, - с усилием выговорила царевна, чувствуя смертельный озноб и тошноту. – Стой, жрец…

Они появились неожиданно. Мхар даже не успел извлечь меч из ножен, когда острие кривого улхурского ножа вдавилось в кожу на шее.

- Без глупостей, пес, - пропел в самое ухо бархатистый голос кифрийки-воительницы.

- А ты сними с себя все амулеты, - проговорила другая, держа копье со сверкающим наконечником у груди Немферис. – И следуй за нами. Тебя уже ждут…