Дети Арахна

Глава 28

Немферис очнулась от ощущения опасности. С усилием подняв тяжелую, охваченную огненной болью голову, она посмотрела туда, где последний раз видела проводника. Возле давно потухшего костра никого не было.

Стояла глубокая, тихая, звездная ночь.

- Сатт? - царевна попыталась подняться, но ослабевшие ноги не удержали, и она упала на разостланный плащ. Слыша оглушительный звон в ушах, и видя плотную темноту, в которой мелькали красные искорки, Немферис долго лежала так, приходя в себя и набираясь сил. Когда, наконец, прояснилось сознание, она нащупала на поясе нужный флакончик и жадно осушила его.

- Он все-таки перехитрил меня, - выдохнула царевна, когда эликсир согрел грудь и заставил работать дрожавшее сердце. – Скверно.

Ничуть не сомневаясь в том, что не обнаружит на себе амулета Сатаис, она перебрала те, что остались.

- Главное теперь понять – что делать дальше.

От этого зависело сейчас все, все, все и даже больше! Не поддаваться панике и решить, как исправить то, что произошло. Самой справиться невозможно. А значит, нужно вновь прибегнуть к помощи той, что всегда приходила на зов.

- Будь ты проклят, Нехинет, - сквозь стиснутые зубы процедила Немферис. – Пусть ярость Орх настигнет тебя в тот момент, когда ты будешь в одном только шаге от мечты…

Почему она не понимала этого раньше? Всё просто – демон хотел вернуть амулет, чтобы получить возможность вновь стать человеком! Камень, что он стерег много лет, наконец, оказался в руках у людей, обретя силу, способную изгонять духов. Как она – жрица - могла забыть об этом!

Царевна встала, подняла с земли плащ и с силой встряхнула его, не замечая того, как взвился ветер, и, разметав угли кострища, понесся туда, где сквозь туман уверенно двигался вперед человек, грея на груди холодный лал.

Немферис оглянулась.

- Огонь, теперь огонь соединяет нас.

Как и в ту ночь, когда пришла гроза, царевна разожгла костер, призывая дух великой жрицы.

- Помоги мне! Не оставляй меня сейчас! Задержи его! Пусть не достигнет Нехинет реки, пока я не смогу нагнать его! Дай мне зрение демонов, что видят сквозь тьму; дай слух духов бездны, что слышат сквозь многие года; дай нюх тех, что чувствуют того, который не имеют запаха!

Земля содрогнулась и застонала от удара гигантской молнии, расколовшей прозрачную черноту ночного неба. Вслед за ней сошли на землю серые смерчи и устремилист к реке.

Немферис направилась в топи, и шла, не останавливаясь до самого утра, пока сквозь лохмы тумана не увидела темную гряду – скалистый берег Аургуса. Она больше не чувствовала слабости, наоборот, тело звенело от небывалой легкости.

- Сатт! – взобравшись на скалистый выступ, царевна окинула взглядом открывшиеся окрестности. Вокруг громоздились вывернутые из земли серые громадные камни, обрамлявшие широкое русло Аургуса – бурлящего потока, не имеющего единого направления.

- Сатт! – она заметила пыльное кружение невдалеке. Еще не понимая, что это может быть, но уверенная, что именно там найдет предавшего демона, царевна поспешила туда.

Ощущения её не обманули.

На обширном, довольно ровном каменистом участке, не таком высоком и неприступном, каким являлся весь берег реки, стоял он - тот, кто теперь стал человеком. А перед ним, отделяя от воды, поднималась широкая пыльная вихревая стена. Едва он делал шаг - серая завеса уплотнялась, и из среды ее выдвигались гадкие огненные морды, с ревом кидаясь к изнемогающему Нехинету, обжигая и раня.

Немферис приблизилась:

- Что, Сатт, плохи твои дела?

- Отступись от меня, дочь демона! – прокричал он в отчаянии, уже измученный нечистью, что не подпускала к воде и не давала уйти с берега.

- Нет, Сатт, ты еще не получил сполна за то, что решил пойти против власти арахнид!

- Не подходи ко мне! – он выхватил меч, что долго болтался без дела в ножнах. – Я не так слаб, как ты думаешь!

- Давай, Сатт! Покажи свое мастерство! – Немферис рассмеялась. – Видишь, у меня даже нет оружия – а ты боишься меня! Ты стал человеком, Сатт? Каково это, снова чувствовать горячую кровь в иссохших жилах?

- Силою Орх, заклинаю тебя, не приближайся ко мне!

- Ого! Ты вспомнил о высоком покровительстве грозной богини?

Царевна остановилась:

- Видишь, слово твое крепко, Сатт!

Вихри, что стали почти незримыми при появлении Немферис, поднялись до самого неба, расширяясь и ревя, угрожающе наклонились над людьми. Быстро стемнело. Наэлектризованный воздух стал ледяным.

Лицо царевны изменилось – нежные черты заострились, искажаясь и приобретая облик восковых масок, что видел когда-то мхарский жрец в недрах пещеры вырытой на капище. Черные глаза стали огромными и глубокими, наливаясь красным огнем. Кожа помертвела. Посеревшие волосы разметались жесткими космами. Улхурская жрица запрокинула голову и развела руки, растягивая темные губы в злобной улыбке.

- Яви силу свою, та, что служит мне!

Ноги её оторвались от земли. И она обратила страшное лицо на съежившегося Нехинета. Меч выпал из его онемевших рук. Он с ужасом взирал на царевну, которая заговорила хриплым низким голосом:

- Ну что же ты, Сатт? Еще совсем недавно ты тайно желал смерти дочери Арахна. Что мешает тебе убить ее сейчас, когда она сама угрожает твоей жизни?

Закрыв лицо руками, и опустившись на колени, он низко поклонился Немферис.

- Прости, госпожа.

Она расхохоталась.

- Прости? Просто – прости? Как легко! Ты забрал у меня то, что больше не принадлежит тебе! Верни амулет!

- Нет.

- Нет?!

Неведомая сила оторвала Нехинета от земли и, подержав так, швырнула о камни. Страшный хохот раздался вновь, когда он, очнувшись, приоткрыл глаза. Тело его вновь повисло в воздухе.

- Все это слишком просто для такого, как ты, Сатт. Я покажу тебе то, что никогда прежде не видели глаза служителя Хепес. Смотри!

Он рухнул вниз, и под ним разверзлась земля, обнажив бездну, полную тьмы.

- Смотри, Сатт! – понесся за ним жуткий голос. – Смотри.

Из темноты, что стремительно мчалась ему навстречу, проступили кошмарные образы демонов. Раздались вопли радости и ликования:

- Иди, иди к нам! Мы давно ждем тебя, Нехинет!

- Нет! Нет, госпожа! – он отчаянно замахал руками. – Останови это, Немферис, я молю тебя! Останови!

Мерзкие твари устремились за ним, протягивая костлявые руки, пытаясь схватить его. Многим это удавалось. Грязные, острые когти вонзались в плоть, разрывая ее. Но Нехинет все продолжал падать, с пронзительным ужасом глядя вниз, где шевелилось, пробуждаясь, нечто огромное, уродливое и зловонное, источающее зло каждой порой.

- Тебе не уйти от господина духов Бебаи!

- Спаси меня, госпожа! – истошно закричал он. – Я отдам тебе амулет!

Все исчезло мгновенно.

Тяжело ударившись о камни, Нехинет затих. Опустившись, Немферис подошла к нему и заглянула в лицо.

- Очнись.

Он открыл глаза:

- Благодарю, госпожа.

Царевна выглядела прежней. Только глаза еще сохраняли блестящую черноту.

- Зачем ты противишься мне, жрец? Ты слаб.

- Я слаб. Прости, госпожа, – он пошевелился, поднимая руку и глядя на глубокие порезы. Следы демонов. Теперь он снова мог чувствовать боль, обычную, человеческую. И к нему вернулся страх, тот страх, который не ведом демонам.

- Они близко, Нехинет, – голос Немферис стал мягким. Влажные глаза смотрели прямо в душу. – Всегда помни об этом. Уже давно ты сбился с верной дороги, и тот путь, что избран тобою, ведет прямиком в когти безобразных существ. Не случайно они оставили на теле твоем эти страшные метки. Они ждут тебя, Нехинет. Теперь ты смертен. Амулет вернул жизнь, но не уничтожил проклятья. Ты слаб, как никогда. Ни демон, ни жрец – запутавшийся человек, утративший веру. Чего ты хочешь?

- Не знаю, госпожа.

- Я не госпожа тебе, Нехинет. Амулет у тебя.

- Возьми его, – он снял с окровавленной шеи заветный камень. – Возьми, – но глаза его вдруг снова наполнились паническим ужасом, но обращены были не на царевну. Поджав ноги, Нехинет лихорадочно задергал ими, пытаясь отползти дальше и только сильнее прижимаясь к скале, стискивая и прижимая к груди холодный амулет.

Немферис обернулась, тоже почувствовав опасность.

Бурлившие воды злого Аургуса взорвались, выпуская сущностей, зависших над поверхностью на расстоянии локтя. Струи потоками лились с них, а когда вода спала, испуганные люди увидели четырех жрецов Ахвэма.

- Вызывая тех, кто должен находиться вне земли, ты нарушаешь Равновесие, Немферис. Это стало слишком опасным, поэтому, мы сочли нужным вмешаться, пока ты не натворила непоправимых бед. Хефнет предупреждала тебя, Немферис! – Стражи говорили одновременно. Голоса их звучали словно из-под воды, но были необыкновенно благожелательны. – С момента исхода в небытие Кхорха, равновесие добра и зла стало колебаться. И твои усилия, дочь Арахна, перетягивает чашу весов. Остановись, Немферис! Загляни в сердце – желает ли оно того, к чему стремится твоя гордыня?

Царевна поднялась, и, вскинув голову, проговорила:

- Я дочь своего Отца. Я жрица Улхура, так же, как и моя мать. И я обязана идти к своему богу – так велит мне моя душа.

- Твоя мать была княжной Энгаба, погибшей в скорбях на чужой земле, среди чужого народа, наследницей которого ты теперь являешься. Услышь нас! Услышь зов крови! В твоих руках находится предмет, слишком важный и ценный для народов Сульфура. И в твоей власти распорядиться им во благо … либо во вред всем нам. То, что затеяла ты – обернется страшной бедой для тысяч людей.

- Я отдана Темному. И ничего уже нельзя изменить.

Жрецы замолчали, склонив головы. Лица их стали печальны.

- Ты бросаешь вызов самой себе, Немферис, - грустно сказал один из Стражей. – Внутри тебя идет непрестанная борьба, исход которой неведом даже тебе самой.

Сердце царевны дрогнуло. Голос и лицо жреца показались знакомыми. Она отступила, растерявшись и с тревогой всматриваясь в него.

- Твое сердце видит лучше глаз, госпожа, - вновь заговорил он. – Я лишь хочу, чтобы ты доверилась ему. А я не оставлю тебя, как обещал когда-то, помнишь?

Горечь и боль, внезапно вернувшись, заполнили душу Немферис. Горячие слезы проступили на глазах. Она снова чувствовала себя одинокой. Как в день смерти матери. Как в тот день, когда ушел Ларенар.

- Нет. Я больше ничего не помню. Все решено. И решено не мной одной.

- Пусть будет так, госпожа. Пусть будет так. Ты сама сказала это. Но запомни – об этом твоем решении я вынужден рассказать тому, о ком ты вспомнила сейчас, и кого обвинила. Он будет знать, что ты идешь в Улхур.

- Не в нашей власти остановить тебя, Немферис, - снова сказали жрецы одновременно. – Но в наших силах вмешаться в ход событий, происходящих на земле. Мы долго скрывались. Теперь, и наше время пришло. Ты идешь в Улхур? Что ж, иди. Под Арбошем уже льется кровь. Твои братья сеют смерть. Мы, жители Маакора не можем оставаться в стороне.

Царевна оглянулась. Скалистый берег не был пустым, как раньше. С камня на камень карабкались, перебираясь ближе, многочисленные обитатели топей.

- Не бойся, Немферис, они не повредят тебе. Эркайи призваны, чтобы помочь, соорудив плот, на котором ты легко доберешься до подземелий. Они – бедные дети Маакора - не станут больше безропотно ожидать участи, избранной для них другими. Эркайи вступят в войну с марлогами!

- Пусть будет так, жрецы!

- Пусть будет так, дочь Арахна.

Стражи быстро погрузились под воду, и только один задержался чуть дольше, бросив последний, долгий взгляд, сохраняя в памяти ее образ.

- Прощай, госпожа, - тихо обронил он.

- Прощай, - ответила она.

Вновь клокотал, беснуясь, злобный Аургус. А царевна продолжала смотреть туда, где все еще виделись ей черные фигуры мхарских Стражей.

Из оцепенения ее вывел грохот, раздавшийся на берегу. Это эркайи стаскивали к воде огромные бревна, стягивая их канатами из трав.

- Что станешь делать, госпожа? – подал голос мхар, удивив Немферис новыми, странными нотками.

- Отправлюсь в Улхур, как только будет готов плот. Верни мне амулет, - добавила она сухо.

Он повиновался.

- Ты пойдешь со мной, Сатт? – без выражения поинтересовалась она. – Теперь ты свободен и можешь беспрепятственно вернуться в Тэ-Тахрет.

- Я пойду с тобой, госпожа, - отозвался мхар. – Не знаю, что заставляет людей служить тебе, Немферис. Но я не могу сейчас просто уйти. Я чувствую, что должен быть в Улхуре.

- Не надо льстить и если снова попытаешь обмануть меня, Нехинет, - я накажу. Как – ты знаешь.

- Да, госпожа. И, благодарю, что теперь называешь меня настоящим именем.

- Будь его достоин.

Она спустилась к воде, и присев на берегу стала глядеть в пенившуюся стремнину. Заметив, что жрец направился к эркайям, которые радостно приветствовали его, царевна стала наблюдать за спорой работой болотных людей. Пока внимание ее не привлекло замызганное существо. Оно стояло невдалеке, переминаясь с ноги на ногу, и неотрывно смотрело на Немферис. Что-то знакомое было в его несуразном облике.

«Как настойчиво сегодня прошлое напоминает о себе», - подумала она, неприязненно рассматривая излишне любопытную особу.

И вдруг страшная догадка осенила ее.

- Зана?!

Та ринулась прочь.

- Зана! – вновь позвала царевна и кинулась следом.

Но догнать кифрийку оказалось не простой задачей. Та была шустрее, далеко отбежав от копошащихся у воды людей, и спрятавшись между камней.

Только Немферис не оставила попытки разыскать ее. Внимательно осматривая скалы и вслушиваясь, она стала обходить берег, зовя невольницу. И уже совсем отчаявшись, она услышала тихий плач, идущий от самой воды. Осторожно став на камни, и заглянув в обрыв, царевна увидела, наконец, несчастную, вдавившуюся между валунов.

- Зана!

Та подняла к ней чумазое лицо и попыталась отстраниться. Но камни не пускали ее.

- Дай мне руку, Зана, и не надо бояться.

Рабыня пробормотала нечто нечленораздельное и вдруг разразилась рыданьями.

- Перестань, Зана, – ласково заговорила Немферис, неотрывно глядя в маслиновые глаза кифрийки. – Неужели ты забыла меня? Неужели хочешь и дальше оставаться с эркайями, превратившими тебя в пугливое животное. Ты – дочь Золотых Песков. Неужели тебе милее гиблые болота?

Зана покачала головой, притихнув и напряженно вслушиваясь в речь госпожи, уже почти забытую среди неразумных сожителей.

- Пойдем со мной, – продолжала царевна с нежностью. - Через пару дней мы будем в Улхуре. Ведь ты всегда хотела вернуться, помнишь?

Обхватив камень грязными руками, кифрийка горько расплакалась, и плакала долго и безутешно, пока Немферис, рискуя упасть в воду, не спустилась к ней сама.

- Зана, - проговорила она с состраданием, - Зана, не плачь. Ты надрываешь мне сердце, – она стала нежно гладить рабыню, тихо запев одну из тех песен, какие напевали кифрийки, когда хотели рассказать о любви и преданности госпоже.

Невольница замерла, и не дыша, слушала красивый голос Немферис, что возвращал ее, наконец, из того холодного, мокрого и темного кошмара, в котором она жила все это время. Зана разжала руки, поворачиваясь к царевне.

- Ты не забыла свою рабыню, госпожа? – не слишком внятно, но все-таки понятно, произнесла она, робко всматриваясь в Немферис.

- Конечно, нет, - та дотронулась губами до лба невольницы. – Я очень скучала без тебя, дорогая моя.

- Правда? – застенчиво заулыбалась Зана, словно очнувшаяся от бредового, болезненного сна.

- Правда, - засмеялась довольная царевна. – Давай-ка, выберемся отсюда и поговорим.

Они так и сделали, и Немферис была удивлена тому, насколько сильной и ловкой, как зверь, стала кифрийка с тех пор, как они расстались.

- Как ты жила здесь? – спросила она, сама разжигая костер и видя, что та стала бояться и огня тоже.

- Страшно, страшно, госпожа, – Зана по-привычке пугливо заозиралась, втягивая голову в шею.

- Не бойся, слышишь? – строго произнесла царевна. – Больше никого не бойся! Тебя никто не посмеет обидеть!

- Да, госпожа. Хочешь, я наловлю рыбу для тебя? – кифрийка поспешно вскочила, готовая снова служить обожаемой госпоже.

- Хочу. Пойдем вместе.

Немферис чувствовала в себе потребность находиться возле рабыни, не отдавая себе отчета в том, что Зана стала важной, как связующее звено с прошлым, безвозвратно утраченным теперь. Оставшись на берегу, она с интересом смотрела, как невольница, бесстрашно нырнув в воду с высокой скалы, добралась до прибрежных камней, и стала ловко хватать что-то малоразличимое, складывая это себе в подол.

- Молодец, Зана! – крикнула она. – Молодец!

Они позавтракали втроем с Нехинетом, который теперь тоже нуждался в пище, что казалось странным ему самому. Он был молчалив, против обыкновения, и внимательно присматривался к кифрийке, а когда та отошла набрать воды в глиняный кувшин, заметил озабоченно:

- Досталось бедняжке! Ты ничего не замечаешь в ней, госпожа?

- Ее невозможно узнать!

- Не только болота изменили Руту, – он нахмурился.

- О чем ты? – с тревогой спросила Немферис.

- Тебе, как задумавшей стать матерью, наверное, это будет интересно, - сверкнув глазами, проговорил мхар. – Наша Зана ждет ребенка.

Царевна замерла, ошарашено на него глядя.

- Значит, - с усилием выдавила она из себя, - значит, я не могу взять ее в Улхур.

- Почему? – Нехинет в упор посмотрел в испуганные глаза царевны и повторил зло и настойчиво:

- Почему? Родив ребенка, ты займешь особое положение среди жриц. Зана – твоя рабыня, и значит, тоже будет иметь вес не только среди невольниц, но даже среди твоих сестер. Что ты молчишь? Объясни, чего ты боишься в Улхуре? Зачем идешь туда? Только за тем, чтобы уничтожить сигиллу? Тогда откуда этот страх? Обладание маакорским диском дает тебе большую власть.

- Я очень рискую, Нехинет, - после продолжительного молчания, заговорила она. – Подземелья больше не принадлежат мне, в них господствует Валаис, которая люто ненавидит меня!

Мхар стиснул кулаки.

- Царевна! Все это из-за наррморийца? Из-за того, что он ушел в Кифру? Но ведь, он ушел не от тебя!

- Молчи, Сатт! – так же зло выкрикнула она. – Я запрещаю тебе говорить так со мной!

- Не хочешь слушать правду? – опустив плечи, Нехинет с сочувствием взглянул на неё. Потом невесело усмехнулся.

- Я сам любил, Немферис. Любил вопреки воле богов, за что был проклят. Ты видишь, что злобные боги сделали со мной. Но будь у меня шанс прожить жизнь снова – я не изменил бы в ней ни минуты! Уверена ли ты, что делаешь правильный выбор? Стоит ли изменчивое благоволение существа, сокрытого в колодце того, что живет в твоем сердце?

Царевна молчала, задумчиво глядя на язычки пламени, лизавшие сухие ветки. Она понимала, о чем говорил Нехинет, и, может быть впервые, сомневалась в верности и нужности своего решения.

… Темные воды разошлись перед послушником, подошедшим к берегу Аургуса ополоснуть лицо. Поднявшийся маакорский жрец, скрестил руки на груди в знак приветствия. Ларенар узнал его.

- Вы, Ог Оджа?!

- Торопись. Она идет в Улхур наперекор судьбе.

- Но, может – это и есть ее судьба?

- Ее судьба – ты…