Дети Арахна

Глава 21

- Вчера мы прервали разговор на том, что послушник Карута случайно признался улхурской царевне, что, невзирая на запрет, осквернил чистую душу любовью к какой-то женщине, - язвительно произнесла Немферис. Она выглядела бледной и измученной, словно свежий воздух вдруг скверно отразился на ее здоровье, или внезапная бессонница помешала отдохнуть этой ночью. Девушка злилась на попутчика с самого утра, пряча заплаканные глаза.

- Не знаю, чем я обидел вас, госпожа, - сдержанно ответил Ларенар. – Но если вчерашняя наша беседа так неприятна вам, лучше не возобновлять ее.

Арахнида неискренне рассмеялась.

- Боишься, что я поведаю кому-то о твоей греховной привязанности?

- Кому? В Арбоше это будет неинтересно. А в Антавии… Кто поверит там дочери зверя, который снова жаждет человеческой крови?

- Ты все меньше походишь на монаха, – зло парировала царевна. – Не упрекай меня за мою кровь, которая течет и в твоих жилах.

Они надолго замолчали.

Лес стал редеть. Все чаще встречались поляны, залитые солнцем. Сладко и тонко пахло цветами. Птичий щебет, не смолкая, звенел в высоких кронах и кудрявой зелени кустарника.

Но путники, погруженные в свои мысли почти не обращали внимания на окружающее буйство красок и оставались глухи к настойчивому зову самой жизни.

- Стой, – улхурка, что шла впереди, вдруг остановилась, осматриваясь. А мучившийся от ее странной враждебности наррмориец вернулся, наконец, в реальность. И сразу ощутил чье-то незримое чуждое присутствие.

- За нами следят, - тихо сообщил он.

- Не пойму, где они, - откликнулась арахнида.

- Всюду.

Солнечные потоки света заливали небольшую поляну, где остановились незваные гости. Как ни старались они, им не удавалось заметить темные фигуры, что окружили свободное от сосен пространство.

- Кто это? – не понимала царевна, ясно чувствуя близость каких-то существ.

- Корнуоты.

Один из них появился прямо перед пришлыми и в знак лучших намерений сразу склонил рогатую голову. За ним появились другие.

Едва завидев человека, на широкой обнаженной груди которого сиял княжеский знак, наследница прижала руку к груди и припала на одно колено.

- Приветствую тебя, властитель Арбоша, - проговорила она кротким голосом, после того, как послушник последовал ее примеру. – Мы осмелились ступить на твою землю, чтобы просить защиты от тех, кто преследует нас от самого Улхура.

- Кто ты?

Игла ревности вонзилась в сердце наррморийца - откровенное, глубокое восхищение засветилось в темном взоре молодого князя, когда глаза его остановились на лице юной арахниды.

- Я дочь Хефнет, Великой жрицы двух храмов Арахна, царевна Немферис.

Черные широкие брови корнуота дрогнули.

- Улхурская царевна? Я много слышал о твоей красоте, но не думал, что встречу такое божественное и гармоничное сочетание черт в дочери обитателя бездны. Но кто может желать причинить зло такой, как ты?

- Мои братья, марлоги.

- Ты искренна, - произнес князь, долго всматриваясь в глубокие, ставшие прозрачными, глаза царевны.

- В Арбош пришло зло, пришло по нашему следу, – сказала она. - И в твоей власти сейчас наказать виновницу бед, готовых обрушиться на эту мирную землю.

Корнуот, наконец, заметил спутника прекрасной Немферис, который случайно или намеренно звякнул мечом. Теперь на лице лесного господина отразилось изумление.

- Я узнаю тебя, наррмориец, - проговорил он, не понимая, почему так хмуро смотрит на него сын Магнуса, что радушно встречал его в Гонорисе. – Ты Ларенар, послушник Карута.

- Да, князь, – Ларенар поднялся на ноги. – Наша встреча с вами не случайна. Арахниды выполнили свою угрозу, брошенную на свадебном пиру. Несметные полчища черных воинов движутся через Хэм-Аиб к Арбошу.

Владыка нахмурился.

- Война? Сотни лет мой народ жил в мире. Мои дружинники почти забыли звук боевых труб.

- Так пусть вспомнят! Князь, на этот раз вам придется встретить врага лицом к лицу.

Тот низко опустил голову, увенчанную золотыми рогами.

- Нужно созвать совет, - проговорил он после глубокого раздумья, снова обращая ясный взор к гостям. – Пока же, прошу вас отдохнуть после долгого пути. Следуйте за нами.

Их провели в поселение рогатых людей, что уютно раскинулось под живописным утесом, на котором возвышался терем князя Луверика. Он казался полупрозрачным, объятым солнечным светом, своды его подпирали сосны, а высокая, будто хрустальная лестница, что вела к нему, подернута голубоватым туманцем.

Появление гостей не осталось незамеченным. Едва они вошли в городок – из каждого дома-шатра вышли жители Варда. Женщины и дети улыбались, протягивая чужестранцам цветы или ягоды, а мужчины смотрели с миролюбивым интересом. Лесные люди всегда были такими – открытыми, благожелательными и любопытными. Живя в естественной среде, не особенно стремясь улучшить быт, они сохраняли все законы леса, законы его обитателей. Когда то свободные дети лесов слыли воинственным народом и владели огромной территорией на севере Сульфура. Каждый житель Арбоша с самого детства учился прекрасно разбираться в лечебных и ядовитых травах. Поэтому, не было на земле лекарей мудрее, чем корнуоты. Как не было и опаснее убийц. Их яды и мечи считались непревзойденными. Смертоносные снадобья улхурских жриц готовились по рецептам лесных колдунов. Стальные ножи арахнитов – «зубы паука» – не могли сравниться с их мечами в прочности и легкости. А золотые украшения корнуотов лучшие мастера из Кифры называли «колдовскими дарами лесных демонов», так невероятно красиво, тонко и искусно они выполнялись. Дома князей назывались дивом во всей земле сульфурской. То были огромные лабиринты, со стенами из вековых сосен, сводами из хвойных лап, с множеством входов, таинственных галерей и залов, наполненных голубовато-серебристым светом, пением веселых ручейков и запахами хвои и ландышей. Только чародейством можно возвести подобные дворцы. Корнуоты и слыли чародеями, которых не одолела даже магия Улхура. Может поэтому Арбош не стал владеньями Кхорха, чего не могли простить рогатым сыны Арахна. Минули времена и лесные люди забыли о завоевательных набегах. Только не оставили они мечей, как данность, завещанную предками. В память о них и о былых победах корнуоты устраивали показательные бои, в которых принимали участие не только дружинники княжеств – все чаще на сборища приглашались антигусы. Причем, последние привносили в Арбош новшества. Теперь в шатрах лесных людей можно было заметить то книгу, то вышитый золотом платок или красивый витраж, а то и изваяние чужеземного божества. Но все это оставалось только сувенирами, подаренными на память о выигранном бое или завязавшейся дружбе. Обычаи предков корнуоты чтили свято.

Они поклонялись богу Солнца, равно как и многочисленным духам, что населяли чащи Арбоша. Светлому божеству Астуу-му лесные люди возвели золотой кумир, который поместили в священной роще. Золотому идолу молились, прося здоровья и мудрости, а для исполнения обетов следовало преподносить дары Великому князю, что имел божественное происхождение. Служителей или жрецов у корнуотов не было. Каждый почитал бога или лесного духа, как мог и умел.

Власть в Арбоше передавалась от отца к сыну или ближайшему сородичу по крови. Удельный князь был единственным господином той земли, где испокон веков правили его предки. Великий князь жил в Варде – престольном городе рогатых людей, и властители других земель считали его своим господином. Князьки платили ему дань и обязались поднимать дружины по первому его зову, а господин обеспечивал им защиту от внешних врагов. Ведь самое многочисленное войско содержал именно он. В княжескую дружину входили все представители сильного пола, потому как каждый корнуот, достигнув определенного возраста, владел боевым мечом. Четыре раза в год князья призывались на Совет, в котором принимали участие и варты – советники, избранные из числа знатных корнуотов всех княжеств. Рабов лесные люди не держали, а тех, кто проникал на их землю, грабя или причиняя иной вред - отпускали за выкуп золотом. Гость на их земле попадал под личную защиту владыки, и обидеть его, значило оскорбить самого властелина Арбоша.

Стольный град повелителя лесов, куда попали странники, считался самым красивым и богатым поселением, хотя и был небольшим, в полсотни дворов всего. Главным чудом его на все времена оставался сказочный терем владыки Арбоша и сына Солнца, бога Астуу-ма. Терем этот, по словам самих корнуотов, не имел границ, и таил в себе столько странного и таинственного, что гуляя по нему, можно ненароком оказаться в дебрях или на берегу Лакриса. По древнему преданию, его выстроил сам Хат – великий чародей леса. Это он навел морок на Вард, поэтому чужаку попасть в город великого князя было невозможно.

Жилища других корнуотов выглядели необычайно, скорее из-за того, что находились высоко над землей. Вырубленные в толстых стволах высочайших сосен, они имели множество пристроек и соединялись между собой воздушными террасами – свитыми из гибких веток мосточков. К каждому из шатров вели отдельные лестницы, которые украшались священным у корнуотов янтарем. Из-за теплого климата в Арбоше, жители его не нуждались в каминах или печах, как антигусы или тмехты. Очаг, на котором готовили нехитрую пищу, устраивался на земле.

Внутри таких домов было на удивление просторно и светло. Зачастую стены в них покрывали шкурами. И, в общем, трудно было представить себе что-то более обыкновенное.

Чужеземцев проводили в один из шатров, поделенный на две половины чудесными нитяными занавесями, сплетенными из янтарных бусин. В нем пряно пахло смолой и травами, что выстилали пол. Предметы в комнатах пребывали в странном беспорядке, что удивило улхурскую наследницу, привыкшую к огромным открытым пространствам, где все залы казались пустыми. Здесь большую часть каждой из комнат занимали кровати, укрытые мягкими шкурами. Столики и комоды уставлены были посудой и теми милыми вещичками, что делают приятной жизнь лесных людей. Деревянные статуэтки, пучки сухих лечебных трав, шкатулочки, берестяные таблички с письменами и рисунками, гребенки, маленькие зеркальца, вышитые лоскутки, флакончики – все это располагалось в самых неожиданных местах. Платяные ящики не закрывались, представляя на обозрение весь нехитрый гардероб хозяев жилища. В углу белела чудная перламутровая раковина для умывания и кувшин с узким горлышком. Стены украшали боевые трофеи, которыми гордились в каждой семье корнуотов.

Красивая девушка, проводившая царевну на ее половину, подала большую и плоскую чашу с угощеньями. Хозяин, что отдал свой дом в пользование чужеземцам, счел нужным заглянуть в сокровищницу Варда, стремясь угодить юной царевне – поэтому в скромном жилище его появились и золоченые кубки, и тонкий фаянс из Кифры, и даже улхурские ковры, брошенные прями на травяной настил пола.

- Повелитель пришлет за вами, - сказала корнуотка на своем языке, который был знаком арахниде. – Отдыхайте. Если пожелаете еще что-нибудь – звоните в этот колокольчик, я сразу приду. Меня зовут Рута, – добавила она, добродушно улыбаясь и накручивая на пальчик кудряшку у виска.

- Благодарю тебя, Рута, - ответила Немферис.

Она с интересом осмотрела цветущего вида девицу, невольно восхитившись ее пышными формами и яркой красотой. Две толстые косы пшеничного цвета покоились на высокой груди, украшенной бусами из неизменного янтаря. Простого кроя льняное платье не скрывало загорелых колен, а кожаный поясок подчеркивал тонкую талию. Стройные ножки плотно облегали легкие кожаные сапожки, обнаженные руки стягивала сетка из какой-то гибкой красного цвета травы. Странно, но ее не портили даже небольшие загнутые назад рожки, кокетливо убранные крупными алыми цветами.

- Скажи, госпожа, - мило стесняясь, заговорила корнуотка, - тот, кто пришел с тобой – твой муж?

Царевна была наслышана о вольных нравах обитательниц леса, но откровенный вопрос смутил ее. Корнуоты позволяли себе сожительствовать друг с другом, часто не заключая браков, и совсем не гнушались связями с представителями других народов, (правда, крайне редко имея от них потомство).

- С чего ты взяла?

- Он смотрел на тебя, как муж.

- Нет, - Немферис сдержала тяжелый вздох, - он не муж мне.

Голубые глаза ее собеседницы округлились. Радостная улыбка засияла на залившемся румянцем лице.

- Он так красив! Мои подруги уже завидуют мне – ведь я прислуживаю ему!

- Иди, - холодно отозвалась царевна, - прислуживай. Наверное, он уже заждался.

- Ты сердишься на него, госпожа? – продолжала корнуотка с любопытством, которое уже раздражало скрытную, как все арахниды, Немферис. Ей неприятен был пробиравший до дна души гипнотический блеск глаз Руты. И зная способность некоторых корнуотов читать мысли собеседника, она старательно избегала взгляда лесной девы.

- Иди, - снова повторила царевна. – Я хочу спать.

На этот раз корнуотка повиновалась, оставив гостью одну. И та, отпив немного воды из кувшина и совсем не притронувшись к еде, прилегла на мягкое ложе, сбросив сапожки и плащ. Она легко заснула, но видения ее были тревожны и томительны. Во сне царевна снова блуждала по топям, только теперь никого не осталось с ней рядом. Может, поэтому ей все никак не удавалось выбраться из болот, хотя избавление казалось таким близким…

Немферис пробудило появление в комнате Руты.

- Госпожа! – позвала та, несмело подходя к кровати. – Уже утро. И князь послал меня узнать о твоем здоровье и настроении.

- Что? – переспросила царевна, еще не придя в себя после глубокого сна. – Какой князь? Где я?

- Ты в Арбоше, – опускаясь на колени и принимаясь снимать с гостьи платье, напомнила корнуотка. – Я – Рута. Князь Луверик - мой повелитель - приказал мне служить тебе. Ты проспала закат и почти пропустила рассвет, – она заулыбалась. – Вчера были танцы в твою честь.

- Где Ларенар?

- Ах, госпожа, какой он злой! – голубые глаза Руты вмиг наполнились слезами.

- Кто? Ларенар? Почему злой?

- Он не позволил мне даже прикоснуться к себе, когда я хотела раздеть его.

- Что? – царевна расхохоталась. – Раздеть Ларенара? Зачем? Как можно было додуматься до такого!

- Почему ты смеешься надо мной? – обиделась корнуотка. – Очень даже можно. В Арбош приходило много таких, как этот антигус. И никто из них не был так груб со мной! Наоборот…

- Что? Продолжай, – Немферис никогда не призналась бы даже себе самой, но ее теперь очень волновала эта тема.

- Разве ты не была с мужчиной? – удивилась Рута, все-таки уловив ее интерес.

- Конечно, нет. Я жрица. Мне запрещено даже говорить с ними. Только исключительные обстоятельства вынудили меня путешествовать с … одним из них.

- Бедняжка. Ты – такая красивая и взрослая – должна скучать в одиночестве. Да еще рядом с таким, как этот … грубиян с внешностью лесного бога, – она помолчала. - Но ты-то разрешишь раздеть себя?

- Да, – царевна улыбнулась, признавая, что общество открытой и дружелюбной корнуотки весьма приятно ей. - Приготовь воды. Наполни эту раковину. Мне нужно искупаться.

- Здесь?!

- Нельзя?

Рута подумала и высказалась, устраняя тем самым собственные сомнения:

- Князь велел исполнять любую твою просьбу. Ты понравилась ему.

- Что значит - понравилась?

- Какая ты странная! – засмеялась она. – Не знаешь, как женщина нравится мужчине?

- На вашей земле все нравятся всем, – нахмурилась Немферис. Она с удивлением посмотрела на раковину, в которую Рута налила воды, и поинтересовалась:

- А где вы купаетесь, в этих лоханках? Здесь можно только умыться.

Корнуотка снова рассмеялась. Грусть ее улетучилась. Она опустила в прозрачную воду руку, любуясь своими розовыми ноготками.

- Нам хватает и этого. В каждое новолуние мы ходим к Лакрису, – добавили она, заулыбавшись, вспоминая, как весело проходят подобные омовения.

- Ну, так идем? – предложила гостья.

- Тебе нельзя! Озеро священно!

Немферис строго взглянула на Руту.

- Решила ослушаться князя? Почему нельзя купаться? Мне все нельзя? Нельзя лезть к чужим мужчинам, когда они не просят…

Корнуотка вдруг расплакалась, чем в очередной раз смутила царевну, которая впервые столкнулась с подобной пылкостью.

- Меня еще никто не обижал так! – воскликнула корнуотка сокрушенно.

- Да успокойся, Рута. Он не простой антигус. Понимаешь, Ларенар – послушник.

- Кто?

- Служитель Аспилуса.

- Кто это?

«Какая глупая!» - растерялась Немферис.

- У корнуотов есть божество, которому поклоняются только чистые духом и телом? – не зная, как объяснить, спросила она.

- Нет. Мы подчиняемся только закону природы.

- А ваши идолы?

- Им может служить каждый.

- А вот Аспилусу, богу антигусов – не каждый. Послушникам, что поклоняются ему, нужно оставаться невинными.

- Как жаль, - разочарованно отозвалась Рута. - И жениться нельзя, и заводить детей? Но для чего тогда жить?

- Для бога! Как ты не понимаешь?

- Таким красивым нельзя жить для бога.

Царевна вздохнула, кивнув в знак согласия.

- Идем купаться, - сказала она. – Я не оскверню целое озеро. И давай больше не будем говорить о мужчинах и о богах.

- Но я люблю говорить!

Немферис, которая направилась уже к выходу, вдруг остановилась. Нужно было пройти через половину Ларенара, но она поняла, что не в силах этого сделать.

- Есть другой выход?

- Нет. Госпожа не желает видеть послушника? – спросила сочувствующим шепотом проницательная корнуотка.

- Не желаю, - согласилась та.

- Могу отправить его к князю, – Рута подмигнула и широко улыбнулась.

- А что, он уже ждет нас?

- Нет. Хозяин просил, чтобы мы дали хорошенько отдохнуть вам.

- Ничего не нужно, - набрав в грудь побольше воздуха, царевна решительно прошла к занавеске и шагнула в комнату наррморийца.

Но, вопреки ее опасениям, та оказалось пустой. Ларенар всегда отличался аккуратностью и никогда не оставлял за собой следов. Вот и теперь казалось, что здесь никто не ночевал.

- Не знаешь, куда ушел твой гость? – спросила Немферис тихо.

- Пусть идет, - махнула рукой Рута. – Зачем он тебе, госпожа?

- Да, искупаться можно и без него, - засмеялась царевна, которой передалось беспечно-счастливое настроение корнуотки.

Прихватив небольшую корзинку, одну из тех, что висели у выхода, девушки покинули шатер и вышли на высокую лестницу, с которой открывался вид на поляну. Теперь, без любопытных жителей, которые вчера дружно высыпали приветствовать гостей князя, она показалась Немферис еще огромней. Но на этот раз она не увидела чудесных шатров и терема. Только над очагами тонко курились столбики белого дыма.

- Куда все пропало? – изумилась царевна, всматриваясь в гигантские очертания сосен.

- Это морок, - весело отозвалась рогатая дева. – Ты привыкнешь и научишься видеть все глазами лесных людей.

- Какая красота, - тихо восхитилась Немферис, глубоко вдохнув ароматный воздух.

Над бором, что дымчато-фиолетовой стеной окружал поселок, еще стоял легкий туман. На востоке догорала заря, через румянец которой просвечивало лазоревое небо. Пахло мокрой хвоей и травой. Где то в кронах перекликались птицы – настойчиво и радостно.

- Пошли, - спустившись вниз, позвала корнуотка и направилась по широкой тропинке, выложенной разноцветными камушками. – Путь до Лакриса не близкий. А на обратном пути наберем грибов.

Вскоре девушки ступили под густую сень сосен, где было прохладно и тихо, и довольно долго шли по тропе, не разговаривая, словно стесняясь нарушить сонную тишину дремавшего леса.

- Смотри, госпожа, здесь кто-то был! – обрадовалась Рута, показывая на след в густой траве, когда они вышли на поляну. – Видишь, сбита роса?

И она бегом припустилась по следу, на лету хватая мокрые цветы.

- Подожди, Рута! – крикнула царевна и испугалась эха, ответившего ей.

- Скорее, госпожа! Когда солнце станет в зените, нам нельзя будет войти в воду!

Запыхавшись и смеясь неизвестно чему, они остановились на крутом берегу Лакриса, что неожиданно раскинул перед ними затянутые туманом воды.

- Туда! – корнуотка свернула в сторону и направилась к пологой косе, глубоко врезавшейся в озеро.

Там росли серебристые ивы, а земля под ногами была теплой и мягкой, укрытой плотным ковром яркой травы.

Немферис скинула с себя платье и бросилась в воду.

Рута осталась на берегу, весело захлопав в ладоши, с восторгом глядя на то, как плавает, резвясь, улхурская царевна.

- Разве дети паука не боятся воды? – спросила она, когда Немферис выбралась на берег.

- Я не боюсь, как видишь, - отозвалась та, подбирая тяжелый пояс с шелковыми накладками, с многочисленными флакончиками, и красивыми кошелями, прикрепленными к нему цепочками. Открыв один из флаконов, она вылила на ладонь немного ароматного масла и стала натираться им.

- Зачем ты это? – округлив глаза, поинтересовалась корнуотка. – И как вкусно пахнет! Так делала та черная госпожа, что приходила к Ильвигу.

Немферис насторожилась, но не подала вида.

- Тоже арахнида? – словно, между прочим, спросила она.

- Да, только не такая красивая, как ты. Со злющими глазами, как у ведьмы! И с бледной кожей мертвеца.

- Ты что-то путаешь, - немного натянуто засмеялась царевна. – Арахниды не бывают в Арбоше.

- Нет, госпожа, бывают. Ты же пришла. А не так давно здесь была та, другая. Я не знаю ее имени, только знаю, что она любовница нашего колдуна. Я сама видела!

- На ней был такой знак? – Немферис показала на свое плечо, где горело клеймо Арахна.

- У тебя лиловый рисунок, а у нее - черный. И на платке, красоты неописуемой, были вышиты такие же, только золотом.

«Валаис! Не может быть!»

- Расчеши мне волосы, - попросила она, вставая и отдавая Руте гребень.

- Арахниды такие хрупкие, как цветы, выросшие без солнца, - проговорила та, без стеснения рассматривая свою царевну. – Но ты так красива, что… твой послушник наверняка, забывает своего бога, глядя на тебя.

Не отвечая, Немферис заплела косы, укладывая их вокруг головы венцом, и прополоскав платье, прямо мокрым одела его.

- Простудишься! – испугалась корнуотка.

- Я привыкла к холоду и влаге в маакорских топях. Скоро станет жарко и все это быстро просохнет.

- Тише! – Рута вдруг насторожилась, вслушиваясь.

- Что? – шепотом поинтересовалась царевна.

- Плеск. Слышишь? Кто-то вошел в озеро по ту сторону ив. Посмотрим? – прозрачные глаза рогатой сверкнули озорством. Махнув рукой, она стала осторожно пробираться сквозь заросли.

Подобрав длинный подол, Немферис последовала за ней.

- Твой послушник! – сдавленно воскликнула корнуотка, присаживаясь, и потянув за собой царевну, которая тоже уже заметила наррморийца.

Он был по пояс в воде, а одежда его лежала на берегу.

- Ты сумасшедшая! – смеясь и закрывая лицо руками, выговорила она.

- Ты – тоже, если отказываешься смотреть на него. Нужно спрятать одежду и дождаться, когда этот недотрога выберется из воды.

- Он не простит нам такого!

- Тебе простит, не бойся. А на меня ему плевать. Пошли.

- Постой…

- Да смелее же! – засмеялась отчаянная корнуотка. – Думаешь, он не подсматривал, когда прелестная его госпожа плескалась в озере? Для выросшей под землей, ты слишком витаешь в облаках. Убей меня, если твой святоша не сходит по тебе с ума!

Но послушник уже направился к берегу. И Рута, при всем желании, не успела бы добраться до одежды первой.

- Пусть, мы все равно увидим его.

Немферис бросило в жар, и тут же охватило нервным ознобом.

- Ваши боги, видимо, насмехаются, сведя вас вместе и наделив нелепыми добродетелями, – глухо рассмеялась лесная дева. - Посмотри, как он сложен! Я расскажу о нем подружкам, которые будет приходить на этот берег каждый день только для того, чтобы увидеть самого великолепного мужчину на нашей земле.

- Хватит. Идем, – царевна вытащила упирающуюся Руту за ивы. – Приди в себя. Ополосни лицо в святых водах.

- Как можешь ты думать о святости? К чему она, когда рядом такой мужчина?

Немферис сверкнула глазами.

- Этот чудесный мужчина предназначен другой! – проговорила она, тщетно пытаясь не давать волю чувствам.

- Как это? – не поняла Рута. – Сама говорила, что он…

- Говорила. И сама не понимаю! Я видела его у алтаря с женой!

Доверчивая корнуотка ахнула:

- У какого еще алтаря? Он же – монах!

- Мне дан дар провидения, как всем потомкам мхаров, – Немферис подавила тяжелый вздох. Этот ее мучительный сон приходил слишком часто, чтобы не верить в него. И она поверила.

- Ты мхарка?! – изумилась лесная дева, в голосе которой прозвучали уважение и даже робость.

- Мхарка. Наполовину. Мои видения не бывают лживы. Придет время, когда послушник захочет взять в жены девушку кифрийских кровей. И будет уже не служителем Аспилуса.

- Но ведь не пришло еще! – махнула рукой Рута. - Пока он - твой.

- Что ты можешь знать, корнуотка!

Она лишь на время забылась, но рогатой деве этого оказалось достаточным. Светлый взгляд проник в душу арахниды.

- Плохи твои дела, госпожа, - проговорила она, тряхнув косами. И вздохнула. – Есть много видов отношений между женщиной и мужчиной. Они, как болезнь. Влечение подобно простуде, с внезапной горячкой, от которой легко излечиться. Она проходит сама собой. Бывают болезни сложнее. Их излечивает время. Или горькая микстура ведунов. Но иногда в человека вселяется зараза, так глубоко впуская в него споры, что не отпускает даже за порогом смерти. Ты смертельно больна, госпожа. Даже страшная магия подземелий не поможет. Твоя любовь пройдет за тобой через все жизни.

- Хватит!

- Ты прости меня, – Рута опустила рогатую голову. - Никто из моих ветреных сестер не захочет даже думать о твоем послушнике. Обещаю тебе.

- Я боюсь только Кифру, - тихо отозвалась Немферис. – Но мне уже ничего не дано изменить…

- Если будешь вести себя, как … холодная рыба – все останется по-прежнему. Но ты не забывай – перед тобой земля вольных корнуотов, которые любят жизнь. Это мрачные шахты держали в плену твое сердечко. Но под теплым дыханием Астуу-ма оно оттает. И если князь не тронет твою душу, то первые шаги к своему послушнику ты должна сделать сама. Иначе он никогда не узнает о твоей любви и все закончиться алтарем в Кифре.

Царевна усмехнулась.

- Самой? – повторила она. – А если он не поймет меня?

- Может, твой наррмориец и служит богу, но не болванчик же он каменный? Хочешь, я научу тебя, как нужно вести себя?

- Не обижайся, Рута, но, кажется, твое умение не принесло пользы тебе самой.

- Я не могу сердиться на тебя – ты так наивна в вопросах любви! Но теперь, я и на него не держу зла – что мог он ответить лесной деве, зная, что рядом его божество? А мне хватило лишь короткого взгляда послушника, чтобы понять, что он уже не господин своего сердца.

- Как сладко ты говоришь!

- Не смейся! – корнуотка протянула ей ладошки. – Оставим пока этот разговор. Видишь, как высоко стоит солнышко? Пора заняться делами. А их у рогатых не мало. Пошли, я покажу тебе, как живут люди в лесах.

Девушки покинули Лакрис и углубились в прохладу соснового леса, где деловитая Рута стала рассказывать о свойствах тайных травок, что попадались им, в то время как главной ее целью стали грибы. Выросшая под землей царевна и не подозревала обо всем разнообразии того, что произрастает на поверхности. Увлеченная азартом, что охватил корнуотку и передался ей самой, Немферис с удовольствием приняла участие в тихой охоте, радуясь каждому обнаруженному грибу и веселя лесную деву.

- Они бывают крайне опасны, смотри, - объясняла она арахниде, - вот это покрывальце на его ножке может стать твоим смертным саваном. – Только дети леса знают, сколько нужно взять, чтобы яд стал лекарством.

- Ты научишь меня?

- Конечно!

Скоро они набрали достаточно для приличной трапезы и направились к городку.

- Я покажу тебе, как готовить угощения, достойные Великого князя, - щебетала довольная Рута.

Царевна на все была согласна. Даже на предложение корнуотки остаться навсегда в Арбоше.

- И куда денется твой послушник, когда сам владыка лесов подарит ему роскошный шатер с молоденькой женой в придачу?

- Неужели не устоит, Рута? Какое чудо! – смеясь и шутя, удивлялась арахнида, словно не принимая ее слова всерьез, и восторгаясь бабочками, что подпускали достаточно близко и давали полюбоваться своими радужно-перламутровыми крыльями.

- Пусть попробует! Арбош – волшебный край, совсем не похожий на туманный и сырой Карут. А уж если рядом будет такая черноглазая красотка, так о чем еще можно мечтать?

- Какая красотка? – чуть краснея, будто не понимая, Немферис поддерживала игру лесной девы, чтобы еще хоть на мгновение продлить то волнующее ощущение счастья, которое щедро рисовала перед ней Рута.

Та задорно и звонко смеялась в ответ, уже предвкушая, какой доброй соседушкой станет для этой хорошенькой - пусть и без рожек - новой жительницы Варда.

- Вон видишь, - показала корнуотка, когда они подошли к поселению. – Тот шатер, где возле огня сидит девчонка в красном платье – и есть мой дом. Идем, нас ждут.

Они подошли, и девочка, что ворошила пылавший хворост, проворно поднялась. Поклонившись, как учили, она не спускала глаз с удивительной гостьи, подмечая и необычные черты и диковинный наряд.

- Это Тала – моя сестричка, - представила Рута, и спросила: – Как мама?

- Лежит, - стесняясь и трогая грязным пальчиком румяную щеку, ответила девочка. Она была похожа на старшую сестру, только на ее кудрявой головке не видно было рожек.

– Иди, Тала, побудь с ней. Мы справимся без тебя. Мама больна, - поймав недоуменный взгляд царевны, пояснила она.

- Чем? Прости, мне жаль, но я думала, корнуоты – никогда не болеют и умирают в глубокой старости.

- Нет, - грустно улыбнулась лесная дева, - мы тоже болеем. Но я не хочу об этом говорить.

Голос ее задрожал от слез. Она быстро стряхнула собранные грибы прямо на землю, и присела на корточки, пряча лицо.

- Можно мне посмотреть на нее? – тронутая ее горем, спросила Немферис.

- Нет, – корнуотка покачала головой, кистью руки убирая кудряшки со лба.

- Рута, – царевна присела рядом и заглянула ей в глаза. – Не думай, что мне просто любопытно.

- Знаю. Только маме не хочет помочь даже Ильвиг.

- И что же? Может ради этого твоего Ильвига мне отказаться от помощи духов смерти?

Рута вскинула испуганные, потемневшие глаза.

- Духов смерти? – выдохнула она.

- Да. Я велю им отпустить душу твоей матери. Если боги не призывают ее, оставляя на земле, значит, возможно вымолить свободу. Только мне нужно принести жертву.

- Нет, что ты! – еще больше ужаснулась ее собеседница. – Что ты!

- Но ведь у вас есть домашние животные, - в свою очередь поразилась Немферис. - Неужели ради матери ты пожалеешь овцу?

- Овцу? – облегченно, но немного нервно рассмеялась Рута. – Я думала…

- Человека? – закончила за нее царевна. – Этого не потребуется. Человеческая жертва – огромна и…

- Если нужно – можете отдать своим духам меня.

Детский напряженный голосок заставил царевну вздрогнуть. Она оглянулась, встретив бездонные, полные страха и отчаянной готовности глаза маленькой корнуотки.

- Тала! – старшая сестра вскочила, бросаясь к девочке. – Как некрасиво подслушивать разговоры взрослых! Госпожа совсем не это имела в виду.

Но та увернулась от ее рук, вдруг страшно побледнев, и продолжала упрямо смотреть на арахниду темным и лихорадочным взором, причиняя той почти физическую боль.

Немферис встала.

- Боги вознаградят тебя за мужество, - тихо проговорила она.

- Чьи боги, чьи? – вскрикнула Тала, с силой отталкивая сестру. – Мои – наслали на нее проклятье! Из-за меня! Так пусть твои вернут ее! Пусть заберут меня! Пусть! – она заплакала навзрыд, позволяя, наконец, Руте обнять себя.

- О чем она говорит?

- Ах, госпожа, я потом все объясню. Уйди сейчас. Видишь, девчонка не в себе.

- Так уведи ее, - голосом, утратившим вдруг мягкость, произнесла царевна. – Погуляй с ней по лесу, успокой. А лучше – зайдите в гости к хорошим людям. Мне нужно время, – та, что говорила сейчас с притихшей и взволнованной корнуоткой, совсем не походила на милую улхурку, которую она увидела вчера – черты лица ее заострились, глаза налились вязкой и холодной чернотой.

- Пойдем, милая, пойдем, - дрожа, сказала Рута сестренке, что все еще продолжала всхлипывать.

- Возвращайтесь к закату! – крикнула им вслед юная жрица.

Бесшумно ступая, она поднялась в шатер, где стоял тяжелый запах больного человека.

- Ты, дочка? – донеслось из полумрака, который едва рассеивала одинокая свеча.

- Не бойтесь, - тихо проговорила царевна, подходя к низкому ложу. – Не бойтесь, я не причиню вам боли.

- Кто ты? – слабым голосом отозвалась женщина. Появление незнакомки встревожило ее. Но в глазах не было страха. Она устала ждать и бояться.

- Тот, кто держит вашу душу, сказал мне, что вы сами позволяете ему мучить вас. Не вините себя в том, над чем не властны, – поднеся к лицу корнуотки тонкий окровавленный нож, Немферис начертила на лбу ее магический знак. – Я отпускаю тебя…