Дети дракона - моя тайна. Мастерская тортов

Глава 2

Конь осторожно пробирается сквозь толпу, придирчиво, тоненькой струйкой вдыхает воздух, будто пробует его на вкус. Теперь он стал бояться детей, мало ли, кто еще выкинет шалость у него под копытами? Не укусишь в ответ и не лягнешь.

Адриан переместился в седле поудобнее. Что ни говори, а о мостовую он приложился достаточно крепко. Плечо и то, что расположилось в седле, отчаянно ныло. Встретить двух малышей магов без присмотра посреди праздничной ярмарки — такое и придумать сложно. И главное, девушка, их мать, совсем не похожа на главу небольшого семейства. Тонкая, изящная, совсем девчонка, а в глазах дикий страх за малышей.

Признаться, Адриан и сам испугался. Нет, не взрыва и даже не сомнительной перспективы падения с лошади. Если уж быть до конца честным, Бусто он опрокинул сам, просто перетянув повод и свесившись не на ту сторону. Нарочно. Рискнул всем, что имел. Лошадью, своим телом, репутацией, в конце-то концов. Вывалиться из седла без особой причины — такое и нарочно не придумаешь.

Дракон боялся, что конь примет малышей за врагов и затопчет их насмерть копытами. Адриан не смог этого допустить. Бусто прошел многое. Кого он только не видел у себя под ногами. Его мощные, подкованные сталью, копыта нередко оставались последним воспоминанием в жизни нечисти. Боевой конь куда больше, чем друг. Продолжение руки, воли, всех чаяний и надежд. Огненными пульсарами, правда, в Бусто пока не кидались. Повезло, что все обошлось. Мальчик показался Адриану очень любопытным. С таким потрясающим достоинством держаться перед драконом, найти в себе силы, глядя в глаза, извиниться. Не каждому человеку это дано, а тут — ребенок. Он даже попытался загладить вину — стряхнул грязь со штанов своей теплой ручкой.

Сколько ему лет? Шесть, семь, десять? Адриан смутно разбирался в возрасте детей, в особенности, человеческих. Маленькие драконы зреют иначе, они вырастают раньше. Детьми они заметно крепче ровесников, да и крупнее. Этот мальчишка напомнил ему крошку-дракона. Даже отблеск драконьего пламени на секунду почудился в пронзительно голубых глазах ребенка. Глупость, конечно. Маленькие северяне часто напоминают драконов. Если не знать, можно легко ошибиться. Разве что у дракончиков годам к семи проявляются небольшие пятнышки по сторонам от лба — отражение шипов во второй ипостаси. Со временем они исчезают, когда проявляется зверь. Многие матери любят гадать по этим отметинам, какой масти будет дракон их ребенка. Белый, черный или огненно-оранжевый в металлических всполохах, такие появляются реже всего и потому ценятся особо.

Адриан вздохнул и привычным движением перебрал гриву жеребца. Конь ласково подставил шею под хозяйскую руку. Простил. Все правильно он сделал, теперь эти малыши будут учиться, станут хорошими магами. И девочка тоже. Перед внутренним взором встали широко распахнутые глаза малышки. Два неба. И сердце воина сжалось от невыносимой тоски. Ведь, если бы все сложилось иначе, у него могли бы быть дети. Если прикрыть глаза, то и вовсе легко представить. Такие же точно мальчик или девочка. Если бы…

Нет, не могло этого случиться. Чтобы родился ребенок, искорка магии в матери, ее дар, должен вспыхнуть от пламени дракона. Только тогда возможно зачатие. И дети обязательно станут драконами. Унаследуют магию человека и звериную ипостась отца. Среди драконов не так часто встречаются маги, поэтому браки с людьми совсем не редкость. Каждый мечтает оставить после себя сильных детей. Двойня — нет, это немыслимо, — Адриан тряхнул головой, словно отгоняя от себя эту мысль, и крепче сжал повод в ладонях, — Хоть и хотелось бы. Двойная награда — всегда звучит притягательно.

Но, увы, простолюдинки не беременеют от драконов. Такие браки всегда остаются бесплодными, нечему разгораться в ответ на драконов призыв, нет в них ни капли огня. Поэтому такие браки стараются и не заключать. Брак должен принести плод — так говорят книги. Адриан готов был с этим поспорить, сделать своей женой ту, единственную, желанную. Беловолосая, голубоглазая, тонкая, как лезвие меча, обжигающая. Совсем юная девушка, первое время он даже боялся к ней прикоснуться, боялся навредить. Зато потом…

Любовь вспыхнула как огонь, она была сильнее неба, более желанная награда, чем сама жизнь. Он утопал в ней, растворялся, видел в ее голубых бескрайних глазах отражение своего пламени. И ничто не имело значения. Ни то, что подумают люди из свиты, ни грядущее противостояние с родными. Адриан был достаточно уверен в своих силах. Он смог бы настоять на своем.

"Семя дракона не должно орошать бесплодную землю. Любовь дракона должна быть плодовита. Приведи в дом только ту, что продлит нашу ветвь" — так напутствовали его дома. Эрика — так звали ту девушку. И казалось, что невозможного нет, счастье так близко. Протяни руку и ухватишь его, сожмешь в кулаке навсегда, — дракон поморщился, словно от боли. Той боли, которую невозможно утолить, она никогда не исчезнет. Он был готов заключить бесплодный брак, привести любимую в свой дом, возвысить. Обещал ей самой вернуться после победы.

Он вернулся к ее порогу через три месяца и никого не застал. Пустая деревня, заросшие сорной травой огороды. Уцелевшие чудом местные рассказали, что Эрика подалась на юг. Адриан прошел всю дорогу, искал свою любовь в каждой деревне на пути. И нашел тот самый кулон, который он ей подарил. На пепелище сожженной орками деревни. Серебряная лилия в окружении аметистов. Родовая вещь, не имеющая цены. Знак великой любви.

В стотысячный раз Адриан напомнил себе, прочитал по памяти, словно молитву. "Эрика — ее больше нет. С этим надо смириться. Нет, и никогда больше не будет. Нужно жить дальше. Продолжить свой род. Невеста давно назначена, достойная девушка, от нее в будущем родятся крепкие дети. Ты их полюбишь. Счастье — удел других, мое вместе с пеплом разнес по миру северный ветер". Увы.

А этим малышам он поможет, почему бы и нет? Когда своих детей нет, легко позаботиться о других. Они славные и обязательно вырастут хорошими магами. Странно, откуда вообще у этой простолюдинки взялись такие дети. В памяти всплыла хрупкая фигурка незнакомки, светлые волосы с легкой рыжинкой, зеленоватые глаза. Как будто она ему смутно напомнила кого-то. Мало ли, все может быть. Северянка. Как у нее мог родиться такой крепыш? Да еще двое детей за раз. Огненные маги. Мало какие семьи способны похвастаться этим даром, все они наперечет. Может быть, дети и вовсе не ее? Не родные, приемыши? Всякое в жизни бывает, в особенности, теперь. Надо бы узнать. Хорошо будет, если найдется родня у малышей. Девушке нужна поддержка. Одной ей не справиться.

Я с усилием провернула большой медный ключ в замке. Домик у меня небольшой, дверь и вовсе старинная. Неплохо бы ее смазать. И замок, и петли. Но, с другой стороны, бывает удобно, когда дети сами не могу провернуть ключ. Хоть никого не впустят, пока я разношу заказы. Случись что, сами они смогут вылезти в окно. Оно довольно узкое, но даже Марек пролезет.

Всегда страшно оставлять деток одних. Обычно я прошу соседку посидеть с малышами, если приходится отлучиться надолго. Но и за полчаса дети умеют сотворить многое. Шалуны. Один раз они опрокинули полную крынку молока и пускали в луже кораблики, в другой раз ловили несчастную мышку, которую сами же перед этим и заманили в дом. Было дело, опрокинули шкаф на себя, повезло, что никого не ударило. Они оба оказались запертыми внутри, как в ящике. Как вспомню тот свой ужас, до сих пор перехватывает дыхание. Тогда я испугалась по-настоящему. Пригласила соседа на помощь, он прибил к стенам всю крупную мебель. И шкафы, и комоды, и даже раскидистую вешалку. Не знаю, как я стану это объяснять, когда буду продавать дом, но пусть уж лучше так, чем останусь без детей. Еще бы печку чем-то понадежней закрыть. Замок на нее не привесишь, а колечко из проволоки они уже легко разжимают, причем оба, даже София.

Дверь раскрылась и в нос всем нам троим ударил запах сдобного теста и булочек. У моих притихших малышей заурчали животы. Оголодали, пока мы ходили по рынку.

— Сегодня на обед у нас каша. Мойте руки и переодевайтесь перед едой.

Вещей у моих малышей не так много, те, что на выход, приходится беречь. Дети растут и всё время надо что-то перешивать, докупать ткани. С Софией проще — подол платья не тяжело удлинить, на рукава всегда можно придумать манжеты, да и растет она немножечко медленнее. Марека приходится одевать основательно. Рубашки, жилеточки, куртки. Штаны он не успевает поносить толком, как рвёт до дыр. София носит вещи аккуратнее, бережет.

— Но мама! — попытался возмутиться Марек, его тут же одернула моя дочь.

— Маме и так сегодня из-за нас пришлось извиняться. Пойдем, — дети скрылись в банной комнатке. Она маленькая, но зато в ней есть настоящий котел, который подает теплую воду.

Я прошла на кухню. Здесь я готовлю для семьи и пеку на заказ торты. Поэтому шкаф стазиса — редкость в сельских домах — для нас необходимость. Но масло придется спустить в ледник. Пока мы шли, оно успело подтаять. Тем более, что деира Люсия не может хранить его в холоде, пока торгует на рынке.

Спуск в ледник начинается прямо из кухни, что тоже удобно. Всего три ступеньки и сразу плотно закрытая дверь, заходишь за нее и чувствуешь себя дома. Мягкий холод прикасается к разгоряченной коже, успокаивает, наводит воспоминания о былом.

Я составила горшки на широкую деревянную полку. Пусть стынут, ждут своего часа. Здесь, в леднике, меня никто не увидит, можно на минутку дать волю чувствам. Только бы не расплакаться, дети заметят. Тогда я все сделала правильно. Нельзя было оставаться, просто нельзя. Мне удивительно повезло, сами боги были на моей стороне.

Как сейчас помню ту девушку в таверне соседнего городка. Красивая! Янтарные глаза, приятные обводы тела, серебристо-платиновые волосы. Герб рода Адриана на петличке дорогого платья, кольца на тонких пальчиках, розовые губы. Небольшой животик, почти такой же, как и у меня. Я уже знала, что беременна. Знала, от кого ношу под сердцем ребенка, не знала только, что их будет двое.

Адриан был моим первым мужчиной, никаких сомнений и быть не могло в том, кто отец. Других мужчин кроме него я тогда не познала. Подошла, мы познакомились. Девушка, ее звали Лейла, позволила мне присесть рядом с собой. Она очень по-доброму ко мне отнеслась, прошло столько лет, а я до сих пор вспоминаю ее. Мы сидели, как настоящие подруги, до темноты, до самого вечера. Хоть я и знала, что дороги уже пустынны, и мне возвращаться одной будет страшно.

Лейла меня предупредила, о том, что грозит детям в будущем, если о них кто-то узнает. Драконы никогда не женятся на простолюдинках. Адриан меня обманул. Даже если бы он хотел жениться, то все равно не смог бы. Детей, рожденных вне брака, запирают в монастыре, он находится высоко в горах. Там будущим драконам суждено раскрыть крылья. Полукровки и те, у кого нет второй ипостаси, погибнут. Каким родится мой малыш, никто не знает, и предположить сложно. Лейла тогда положила свою ладошку на мой крохотный животик. Надо же, сколько лет прошло, а я все еще это помню.

Если бы только Адриан узнал, о том, что я беременна, мне было бы не суждено увидеть моих малышей. Их бы унесли сразу после рождения и никогда бы мне не отдали. Малыши могли бы просто погибнуть. Лейла сдержала свое слово. Ну а я? Я на следующий же день продала свой огромный дом и пешком ушла на юг по старой дороге. Ночевала, где придётся, то в придорожных трактирах, то в домах у селян, убегала от опасностей, пару раз чуть не погибла. На дорогах тогда было очень опасно.

Кулон, подарок Адриана, я оставила на сохранение в таверне. Боялась, что его могут у меня в пути отобрать. Да и мало ли что могло случиться. Слишком приметная вещь, как объяснишь, откуда такая взялась в руках у селянки? Драконово сердце, в котором заперли лилию. Адриан говорил, что это родовое украшение, которое дарят один только раз. Символ великой любви, все, что у меня было в память об Адриане. Я уперлась головой в стену. Хватит себя жалеть. У меня дети есть в память об этой любви. Это самое главное.

— Мама! — крикнула моя малышка с кухни, — У Марека сыпь. Он опять сладкого объелся, наверное.

— Где? — нам же еще идти в приличное место, выбирать все для школы. Я даже мечтать об этом боюсь, вдруг дракон передумает? Дети должны быть опрятными, чистыми.

— На лбу. Две шишки. Но их почти не видно под челкой. Ой!