Дети пустоты. Пройти по краю

Глава 16

Только сейчас, стоя в дверях своего номера, Женька поняла, почему Радужное лассо назвали «Радужным лассо». В пространстве между стеной и кроватью переливался портал выхода Людей ветра – темная дыра, окаймленная светящейся бечевой. Она и впрямь напоминала веревочную петлю. Петля тихо гудела, точно осенний ветер в проводах, и стремительно увеличивалась в размерах.

Едва призрачное лассо достигло человеческого роста в высоту, как темнота внутри него зашевелилась. В комнату, словно из столба черного дыма, шагнул Морок.

Первым начальника СКК поприветствовал щенок. Он взревел маленьким мотоциклом и попытался схватить гостя за носок коричневой туфли. Нападение закончилось ничем. Неуловимое, как бросок змеи, движение, и белый комок повис в воздухе, пойманный за шкирку.

– Да ты настоящий Бармалей, – улыбнулся Морок, разглядывая щенка. Тот урчал и извивался, стараясь куснуть Кирилла Михайловича за руку.

Неожиданно Морок изменился в лице.

– Это вардак? – жестко спросил он, обращаясь к дочери.

– Да, – растерянно ответила она. – Только маленький.

Цепкий взгляд отца уже изучал татуировку на ее щеке. Женьке вдруг показалось, что в наполненной солнечным светом комнате стало жутко холодно. Холодно и душно.

– Ты спускалась к Исси, – он не спрашивал. Он точно знал. В его голосе Женя различила странную смесь горечи и обреченности. – Это все, что они успели?

– Все.

– И как, нагар уже проснулся?

Женька снова кивнула. На этот раз очень медленно.

– Хорошо, – Морок отпустил щенка, решительно пересек номер и занял единственное кресло. Его лицо оказалось в тени. Друзьям не осталось ничего другого, как сесть на залитую полуденным солнцем кровать. Сытый Боров плюхнулся на пол у ног Федора, по-лягушачьи распластав окорочка. Вардак свернулся клубком на коленях хозяйки.

Те пару дней, которые Женя не видела отца, сильно его изменили. Черты лица заострились, виски побелели, а взгляд стал неприятно колючим. Точно Север встроил своему шефу в глазные яблоки устройство по считыванию мыслей.

– Как я понимаю, нам есть, что рассказать друг другу, – заговорил Морок. – Женя, я знаю, ты сбежала от Марата и Эдды, а потом, почти через сутки, появилась в «Четырех мирах». Между этими событиями вы с Бруно гостили в Большой Клоаке. Так?

Четверо подростков ответили молчанием. Женька пыталась сообразить, как обойти тему «Уст Истины». Слава Лунной кошке, она догадалась спрятать маску под тахту. Тимофей гадал, о чем можно рассказывать начальнику СКК, а о чем – не стоит. Бруно всем своим видом показывал, что вообще не обязан разговаривать с руководителем спецслужбы. И только на треугольной мордахе Федора не было ни капли сомнения. Юный целитель давно решил, как себя вести в сложных ситуациях: дать старшим самим разобраться. А он, если приспичит, потом раны заштопает.

– Да, мы были в Большой Клоаке, – наконец кивнула Женя.

– Не хочешь рассказать зачем?

– Нет, – твердо ответила она.

– Ладно, – неожиданно отступил отец. – Надеюсь, это никак не связанно с пятой расой.

– Не связано, – кивнула она и для убедительности добавила. – Клянусь.

Морок помолчал немного, изучая свою дочь, а потом перевел взгляд на притихшего Тимофея.

– Тим, сегодня ночью ты узнал, что Жене срочно нужна помощь. Кто тебе об этом сказал?

– Откуда вы…

– В Норном Братстве невозможно ничего скрыть. Там у каждой стены полно ушей.

– Ага, а еще шляпок и ножек, – пробурчал Тимофей. – Да нечего тут скрывать. Пока я штурмовал замки в Сети, со мной начал переписываться один тип. Сам нашел. На игровом форуме. Представился Хэнком. Сказал, что один из наших. Ну, из Края. Правда, расы не назвал, но я решил, что депфер.

– Почему? – спросил Морок.

– Сам не знаю. Наверное, из-за героя. Он у него будь здоров. Чтобы такого обучить, нужно ни один день в Сети просидеть. А из наших на это только депферы способны. Им же, обычно, делать нечего.

– Что дальше?

– Вчера он написал мне про Конклав. Мол, Марат собирается стать самым главным в Крае. Я сразу хотел об этом Северу рассказать. Он тогда только-только закончил испытывать таблетку и заверил, что с ней я могу подниматься на поверхность. Но вчера вечером дозвониться до него не получилось – у Чухоня на нижних ярусах со связью труба, а ночью Хэнк снова дал о себе знать.

– Это он тебе рассказал, что я у Исси? – Женька не могла понять, как она умудрилась не расспросить Тимофея обо всем раньше.

– Да. И про Исси, и про маячок у тебя на шее. Еще ссылку на программу слежения сбросил. Без нее мы бы тебя не нашли.

Услышав это, Женя машинально коснулась рукой синего камня.

– Я думала, он от тебя, – сказала она Мороку с укором. Женьке почему-то нравилось думать, что платье и камень подарил ей отец. И никто другой.

– Так и есть. От меня. И платье, кстати, тоже. – Неожиданно теплая улыбка смягчила лицо начальника СКК. Сдержанный Морок ненадолго уступил место Кириллу Михайловичу. – Подошло?

– Ну-у-у, вроде, да, – неловко улыбнулась в ответ Женька. – Но зачем тебе нужно было за мной следить?

– Как зачем? Чтобы знать каждого твоего кавалера в лицо.

– Чего? – опешила Женя.

Тимофей с Бруно хором крякнули. Федор прыснул в кулак.

– И еще я не хотел терять тебя из виду. Все-таки чужая страна, – Кирилл Михайлович ловко спрятал под напускной серьезностью грозившую выдать его улыбку. – Это украшение сделал для тебя Север. По моей просьбе, разумеется. В нем небольшое передающее устройство. К сожалению, как только ты покинула замок Ангела, оно потеряло связь со спутником.

– Значит, не потеряло, если мы по нему Женьку нашли, – встрял в разговор Федор.

– Значит, не потеряло, – эхом отозвался Морок. Он снова замолчал. Задумался. Его пальцы начали рассеянно выстукивать по кожаному подлокотнику кресла сложный ритм. Звук выходил звонкий, как удары дождевых капель по карнизу.

– Так о чем ты собирался нам рассказать? – не выдержала Женька.

Стук прекратился. В наступившей тишине Морок по очереди посмотрел на каждого из друзей. Точно раздумывал, не стоит ли кого-нибудь из них попросить уйти. Задержался на Бруно. Итальянец ответил начальнику СКК уверенным взглядом. Женьке померещился в нем вызов.

– Сегодня ночью лагерь «Синие камни» был захвачен, – наконец сообщил Морок. – Нескольким ребятам удалось бежать. Остальные находятся в серьезной опасности.

С минуту друзья молчали – переваривали услышанное, а потом почти одновременно спросили: «Кем?»

– Это была операция специальной бригады. Ее создали для войны с Краем. – Голос начальника СКК прозвучал почти равнодушно, но Женька уже достаточно знала отца, чтобы догадаться, чего ему это стоит. Из-за ворота его рубашки выглядывал фиолетовый платок. Значит, дела хуже некуда. По словам Кудая, в СКК давно вычислили: если шеф пришел в кашне последнего цвета радуги – контора находится на военном положении.

– Специальной бригады? СКК что ли? – уточнил итальянец. Даже младенец различил бы в его тоне недоверие.

– Нет, Бруно. Не СКК. По случаю чрезвычайной ситуации наши кураторы решили создать альтернативную структуру. И поставили во главе нее бывшего аналитика СКК. Некоего гражданина Озерова, уволенного мною неделю назад. Теперь у него есть подготовленные бойцы, которые знают, на что способны люди Края, и есть несколько блокираторов, изъятых из наших запасов. Достаточно, чтобы контролировать территорию одного лагеря.

– Но «Камни-то» им на что сдались? – Казалось, Бруно пытается уличить Морока во лжи. – Там же всего лишь дети!

– Дети – это отличный материал для изучения инорас. Со вчерашнего дня Край официально признан врагом человечества. А врага не принято жалеть. К тому же воспитанники лагеря – удобные заложники. Теперь любую из рас можно запросто согнуть в бараний рог.

– Что значит «материал для изучения»? Над ними опыты, что ли, собираются ставить? – испугалась Женя.

– Судя по первому отчету, уже ставят.

В обрушившейся на друзей тишине вопрос Федора, заданный шепотом, показался Женьке просто оглушительным.

– А сколько их там? Ну, в лагере?

– Пятьдесят семь детей от восьми до пятнадцати лет, и одиннадцать взрослых. Трое… – Голос внезапно изменил Мороку, – трое преподавателей, включая Тимура, руководителя лагеря, погибли при захвате.

Женя сразу вспомнила тот единственный раз, когда она видела наставника крыланов. В замке Людей ветра. Несколько учеников Тимура Сергеевича сдавали экзамен – заставляли летать по воздуху нагруженные едой подносы. Женька тогда страшно им завидовала. Она тоже хотела такого учителя – доброжелательного и терпеливого, а не взбалмошного, как Тимофей.

– А что говорят во фратриях? Марта, Чухонь, Марат, Владлена? Они уже знают? – Женька с ужасом представила, какой переполох сейчас, должно быть, творится в Башне кошек. И в замке крыланов. И в кочевом лагере депферов. И в городе Норного Братства.

– Да, знают. Они готовятся к войне, – мрачно ответил Морок. – Конклав, который собирали двенадцатого июня, перенесен на завтра. У нас совсем не осталось времени.

Для Дины совещание на вершине виртуальной горы было окончено. Ларс щелчком пальцев выкинул девушку из продуваемой ветром штаб-квартиры пятой расы. Раз – и кошка сидит в глубоком черном кресле перед раскрытым ноутбуком. Два – и экран погас.

Она машинально потрогала запястье, на котором минуту назад защелкнулся браслет. Ничего. Всего лишь иллюзия. Блокиратор она получит позже и при менее эффектных обстоятельствах, а это была всего лишь часть театрального шоу, рассчитанная на юнитов.

Игра. Опять эта чертова Игра!

– Ненавижу! – неожиданно выкрикнула Дина. Она согнулась пополам, точно от боли в желудке. Медленно сползла на пол и прильнула щекой к прохладному, пахнущему деревом и лаком, паркету. С ней творилось странное.

Наверное, так должен чувствовать себя мальчишка, втянутый в чужую проказу. Только что он вместе со всеми куда-то бежал, бил камнями соседские окна, швырял палки в бездомных собак и вдруг остался один. Стоит посреди улицы, слушает вой ушибленного пса и с ужасом думает: «Это сделал я? Да нет же! Никогда!»

Внимание Дины привлек струнный перебор. Она оторвала голову от пола. Прислушалась. Неужели Ларс закончил совещание и взялся за гитару? Сердце Дины сжалось от забытой нежности к белокурому руферу. Нет, звук шел снизу, с разочарованием поняла девушка. Кто-то из соседей оказался поклонником бард-рока.

Летом окна в многоэтажном доме круглые сутки держали распахнутыми настежь, поэтому различить слова не составило труда. Их проговаривал под размеренные удары по струнам хрипловатый мужской голос.

– Падаешь – падай… – повторила Дина вслед за невидимым исполнителем.

Она села, сложив по-турецки ноги, и попыталась навести порядок в своих мыслях. Что изменилось? Почему Игра, казавшаяся вчера таким важным и правильным делом, сегодня вызывает лишь приступ тошноты?

Ответ заставил Дину сгорбиться.

Потому что есть поступки, на которых игры заканчиваются. Ты можешь быть, кем угодно – хоть адмиралом космического флота, хоть императором Вселенной. Ты можешь запросто сжечь город, уничтожить целый народ и взорвать к чертям планету. Между сотней и миллионом человеческих жизней нет особой разницы. Это всего лишь строчки в столбце статистических потерь. Но когда в твоей руке нож, а рядом в судорогах корчится один-единственный человек, сложно воображать себя богом. Тебя выталкивает в реальность. И тут деваться некуда, приходится называть предательство – предательством, жестокость – жестокостью, убийство – убийством. Приходится делать выбор: поставить знак равенства между жизнью и игрой, или стать самой собой.

Ларс знал, что Дина рано или поздно окажется перед этим выбором. Поэтому решил сейчас проверить, сможет ли она дойти до конца.

Убить человека.

Убить Женьку.

Проигрыш между куплетами закончился, и голос внизу продолжил:

Едва заметное движение воздуха в комнате заставило Дину поднять глаза. На подоконнике, на фоне колышущейся листвы, сидела Лунная кошка. Сейчас, днем, ее тело казалось темной дырой в пространстве, подсвеченной по контуру голубым сиянием.

Глядя в узкие щели глаз богини, Дина потянулась за валявшимся на полу телефоном, нашла когда-то записанный номер и, с секунду поколебавшись, нажала на кнопку вызова.

– Это Дина, – бесстрастно сказала девушка в трубку. – Я хочу с вами встретится.

На протяжении короткого разговора Лунная кошка неотрывно наблюдала за Диной. Потом развернулась, оттолкнулась от подоконника и исчезла за карнизом.

– Я собираюсь сделать настоящую дикость, – Морок подался вперед, сцепив пальцы в замок. – Когда Край узнает об этом, появится еще один повод считать меня законченным засранцем. Причем заслуженно. Потому что я хочу втянуть команду подростков, один из которых моя дочь, в очень рискованное дело. Я прошу вас отправиться в Чехию, в лагерь «Синие камни» и вытащить ребят из беды.

Друзья возбужденно заерзали на своих местах, но Бруно всех опередил.

– Вы серьезно? Отправить тринадцатилетнюю девочку в лапы каких-то психопатов? Это же бред! – Он смотрел на Морока так, словно не понимал, как того вообще носит земля и держит кресло. – А что СКК? Пусть заложников освобождают ваши бойцы! Они же профи!

– У моих бойцов и бойцов Озерова общий заказчик – человечество. Мы по одну линию фронта. Тот, кто придумал и организовал захват «Синих камней», отлично знал, что я окажусь связанным по рукам и ногам.

– Я вам не верю! – отчеканил Бруно, раздувая ноздри. – Вы же на все готовы ради каких-то своих целей! Рискнуть жизнью дочери, превратить полсотни детей в подопытных кроликов, уничтожить целую расу…

Кровь прилила к Женькиному лицу. Наверное, сейчас оно пылало, словно раскаленный кусок железа на наковальне. Бруно не имел права так говорить с ее отцом! Не имел и точка!

– А я верю, – твердо сказала она. – Могу отправиться хоть сейчас.

– И я верю, – поддержал ее Тимофей.

– Ну, меня можно и не спрашивать! – беспечно махнул рукой Федор. – Я с вами!

Подбородок Морока едва заметно дрогнул. Между бровей появилась и тут же исчезла вертикальная складка. Женька внезапно ощутила, как много значит для него ее поддержка.

– Бруно, я тебя прекрасно понимаю, – мягко заговорил Кирилл Михайлович. – Возможно, на твоем месте, я тоже бы мне не верил. То, что ты отказываешься…

– Я не отказываюсь! – почти выкрикнул Бруно. Потом обернулся на оторопевших друзей и добавил спокойнее: – Я с вами. Мне плевать, кто это организовал, я иду с вами.