Девочка (не) Джеймса Бонда

7 глава. Ангел ночного шоссе

— Жизнь у нас такая ужасная, — рыдая, продолжила бабушка. — Свободы эти все липовые. А в действительности знаешь что? Ничего не изменилось! Мы, женщины, по-прежнему зависим от мужчин. И всё ищем, к кому бы прилепиться, пристроиться, чтобы просто выжить. А мужчины это знают, поощряют, да еще и теоретическую базу под это подводят. Вот как в Писании сказано: "Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика". Нет здесь никакой тайны. Как врач говорю тебе: эволюционный принцип выживания. Что в пещерах с мамонтами, что в элитных поселках с пузатыми быками-завхозами. Я твою маму не осуждаю. Наоборот, мне сердце за нее болит. Она же мой ребенок! Но тебя я им не отдам, Аннушка! Люби, ошибайся, падай, поднимайся, только не цепляйся за таких вот Васяток!

— Ба, пожалуйста, не плачь! Я не могу видеть, как ты плачешь! — я отобрала у нее платок и принялась вытирать лицо.

Такое родное, такое красивое лицо с мелкими лучиками морщин! Даже морщинки у нее солнечные.

— Так… ну всё… минута лирики окончена, — бабушка улыбнулась сквозь слезы. — Бери телефон и звони своему этому Стальному.

— У меня нет его телефона, ба!

— Тогда звони Саше.

Я вытащила из кармана телефон и набрала Сашку.

— Зачем тебе телефон Кита? — удивился тот.

— Мне нужно… короче… спросить кое-что… важное.

Слова застревали сначала в мозгу, а потом в горле, неохотно выдавливаясь наружу.

Сашка замолчал, задышал в трубку и процедил сквозь зубы:

— С каких это пор у вас двоих есть что-то важное, о чем я не знаю, если вы познакомились только вчера?

Начинается! Тоже мне Отелло московского разлива!

— Ты дашь мне его номер телефона или нет? — разозлилась я.

— Сейчас на "Ватсап" сброшу, — нехотя произнес он. — В универе завтра будешь, Ань?

— Да.

— Я утром заеду за тобой?

— Не нужно, Саша!

— Значит, ничего не нужно, кроме номера телефона Кита?

— Да! — я еле сдержала себя, чтобы не нахамить ему.

Ну сказали же тебе: человек спешит, срочно нужно. Нет, он должен залипнуть намертво на пустом трепе и нудить, нудить, нудить.

— Ладно, споки-ноки!

— Споки!

Я нетерпеливо стучала телефоном о колено, ожидая пока он сбросит номер по "Ватсапу". Минуты тянулись, как жвачка, прилипшая к одежде. Он его рожает, что ли?

— Спокойно, Аннушка, — улыбнулась бабушка.

— Это ответ на вопрос, почему он мне не нравится, ба. Я не люблю тормозов!

Наконец телефон пискнул, принимая сообщение. Я поспешно набрала номер.

— Абонент находится вне зоны доступа, — радостно сообщил женский голос.

— Всё, ба! Опоздали мы. Если телефон закрыт, значит, он уже в аэропорту.

— Необязательно, Аннушка. Может быть, он прилег отдохнуть на полчасика перед дорогой. Многие так делают. Ладно, попробуем из дома еще раз позвонить, — бодро сказала бабушка.

Стальной

Стальной быстро собрал чемодан. Еще раз проверил: всё ли на месте?

Взял личный телефон, закрыл его, положил во внешний карман чемодана. При себе оставил только рабочий телефон. И с этого рабочего телефона набрал номер Наташи — главной исполнительницы его нынешней операции. Три звонка, четыре, пять — тишина. Стальной нервно потек затекшую шею, сжал зубы и набрал еще раз.

— Да, — отозвалась Наташа слабым голосом.

— Я за тобой скоро заеду. Ты готова?

— Никита, мне… плохо. Живот болит. Ноги дрожат.

— Ты с ума сошла, да? — возмутился Стальной. — И ты мне говоришь это в последний момент?

— Да еще утром себя нормально чувствовала. Потом с подружками поесть пошла. Наверное, шаурма была не свежая.

— Что ж ты, мать твою, шаурму жрешь в день вылета? Ну соображать же нужно!

— Да я как-то не подумала, Никита!

— Ладно, слезай с толчка, прими лекарства. Я приеду и укольчик тебе сделаю. У меня есть одно проверенное средство. Будешь, как живая. Жди! Выезжаю.

Стальной надел кашемировое пальто бежевого оттенка. Он терпеть не мог дорогие вещи. Тем более, все эти лейблы-шмэйблы. Но приходилось соответствовать легенде. Костюм от "Бриони", кашемировое пальто от "Гуччи". Стальной взял чемодан за ручку. Вроде всё. Он оглядел квартиру. Нет, не всё! Мелкая чебурашка. О ней ты забыл, Стальной. В чемодан ее не спрячешь. И твой план тащить ее с собой в Италию изначально провальный. Рухама специально забросила тебе наживку, ожидая, что ты, как карась, ухватишь ее и намертво насадишься на крючок. А если сделать вид, что тебе однофаллосно, то и ей будет от винта. Несмотря на то, что Рухама сделала Анке-пулемётчице документы на выезд, убедив всех, включая советника президента, что для операции необходима дублёрша, выцарапать малолетку у ее отчима будет непросто.

Стальной улыбнулся. С отчимом повезло и мелкой, и ему, Стальному. Рухаму ожидает жесткий облом. Такого на женские прелести не возьмёшь, потому что его, кроме водки с капустой, тупо ничего не волнует. Это явно видно по его багровой роже. И пока Рухама будет бодаться с этим армейским быком, Стальной спокойно запустит операцию с Наташей. Нужно только чутка времени выиграть. Сутки примерно у Рухамы займет, чтобы одолеть отчима Аньки. Пока то да сё. Сама Рухама к Рыкову не сунется. Показать скрепному вояке разлива 90-х стерлядную бабу с наглой физиономией и непонятным акцентом, которая еще и пытается мужиками командовать — всё равно что быку под нос сунуть красные трусы. Рыков ее забодает и с лестницы спустит. Это тебе, милая, не министр обороны Франции, перед которым ты чулками на столе светила. Перед Рыковым тебе бы пришлось стоять раком и прыгать боком, держа в зубах бутылку водки, а в лифчике — кадку с квашеной капустой, при этом громко распевая песни группы "Любэ".

Значит, Рухама, которая это прекрасно понимает, будет искать нужных людей в конторе. Потому что контора выше, чем минобороны. Придет к отчиму неприметный человек, объяснит, что карьера его драгоценная висит на волоске. Тихо так объяснит, душевно. Не борзея — как говорит наш дорогой президент. А кто Рыков без карьеры? Дед Пихто. Обгадится он и сдаст свою падчерицу.

Но Стальной в это время уже запустит выполнение операции. Ровно на сутки раньше, чем договаривались. Рухама этого не знает. По договорённости они все сегодня должны вылететь в Италию. Сутки на адаптацию и акклиматизацию. И только через двадцать четыре часа, послезавтра — начало операции. А Стальной начнет операцию завтра. И вот прилетает Рухама, волоча чебурашку на поводке, а поезд уже ушел. И придется ей малолетку держать в гостинице и никуда не выпускать. Чтобы под ногами не путалась. Так обычно поступают с дублерами. А Стальной через пару деньков тихо вывезет Аню на виллу к друзьям, в окрестности Рима. Подальше от всех. Она там понежится на итальянском осеннем солнышке, поест хорошего сыра и так и не узнает, для чего ее привезли.

Стальной улыбнулся. Неужели ты думала, Рухама, что сможешь меня переиграть? Чего ты ожидала? Скандала? Криков? Драмы? Нет, милая. Я учился у лучших: у тебя. Мало того, что ты задохнешься от злости, так еще и опозоришься. Акелла наконец-то промахнется. Он взглянул на себя в зеркало. Улыбка от уха до уха украшала его физиономию. Ну и рожа у тебя, Стальной! Кирпича же просит! Чем ты так доволен? Тем, что мозаика якобы сложилась? Тогда вспомни, что каждый раз, когда она складывается, как ты хочешь, кто-то погибает. Нет, не то всё это. Слишком складно. Слишком ладно. У тебя так не бывает. Особенно когда речь идет о Рухаме.

Внутри скребло. Внутри ворочалось нехорошее ощущение, что его самого тащат на поводке. Доказать это было невозможно. Но и нельзя было избавиться от мерзкого чувства, что за спиной стоит невидимый кукловод.

Стальной задумчиво посмотрел на карман чемодана, открыл его, достал личный телефон и положил в карман пальто. Ему отчаянно захотелось услышать голос мелкой чебурашки. Позвонить и попрощаться? Так у него нет номера телефона. Пробивать времени нет. Можно проехать мимо ее дома. Посмотреть на зажжённые окна. Представить себе, как Аня, уютно свернувшись калачиком, спит на узкой девичьей кровати. Спит и не знает, что там, внизу, сидит в машине одинокий волк, с тоской смотрит на ее окна и воет на ее люстру, как на луну.

Черт! Он же не попрощался с Сашкой! Папаша называется. Дерьмо ты, Стальной! Он вытащил из кармана личный телефон. На экране высветился незнакомый номер. Перезвонить и узнать, кто это? Сюрпризы накануне операции Стальной не любил. Но и времени на ерунду тоже не было. По работе все звонят на второй телефон, служебный. Значит, это кто-то посторонний. Стальной набрал Сашку.

— Сань, улетаю. Вот попрощаться хочу.

— Кит, что у тебя с Аней? — раздраженно перебил его Сашка, даже не поздоровавшись.

Стальной растерялся.

— С какой Аней?

— Не изображай, что ты не понял. С моей подругой Аней. Она мне сейчас позвонила и попросила твой номер телефона, психовала, сказала, что это срочно. Вот я тебя и спрашиваю: Кит, чё за дела?

Нет, Стальной. Пожалуй, одного котла в аду тебе не хватит. Там целое отделение откроют специально для тебя. Грёбаный ты ж Винни-Пух!

— Слушай, Сань, — примирительно сказал Стальной, — у меня сейчас очень сложная ситуация на работе. Мне вот эта вся лабуда вообще не сдалась, понимаешь? Не знаю, чего хотела твоя девочка от меня, но я вернусь, и мы спокойно с тобой обо всем поговорим. Ну прости, что я такой засранец! Никогда меня нет рядом, когда тебе нужно. Не повезло тебе, пацан.

Сашке, действительно, не повезло. Родители погибли. Папаша из Стального был такой же, как из дерьма пуля. Сашка знал, где работает его дядя. Но вопросов не задавал. А Стальной предпочитал ничего не рассказывать. От чувства вины он откупался дорогими подарками. Но несмотря на то, что у Сашки было все и даже больше, Стальной понимал, что пацану несладко. Поэтому Стальной и не заводил семью. Нельзя таким, как он, ни к кому привязываться. Потом все страдают.

Сашка помолчал и ответил:

— Ладно, Кит. Береги себя, — его тон смягчился. — Всё путем!

— Точно?

— Отвечаю! — улыбнулся Сашка.

Стальной сбросил звонок и посмотрел на незнакомый номер. Значит, это номер Ани. Он несколько секунд пристально изучал длинный ряд цифр, запоминая его наизусть, а потом нажал на кнопку "удалить".

Аня

— Я приготовлю чай. Твою любимый, с ромашкой. А ты пока еще раз набери его, — бабушка суетилась на нашей крошечной кухне.

Я взяла телефон и в этот момент раздался звонок.

— Анна? Это Рухама. Ты вчера видела меня у Стального дома.

Я закусила губу, чтобы не спросить:

— Ааа… это вы та полуголая озабоченная тетка, которую Стальной послал куда подальше?

Но в этот момент бабушка вопросительно посмотрела на меня. Я пожала плечами и вышла из кухни, чтобы она случайно не услышала ничего лишнего.

— Что вам нужно? — ледяным тоном спросила я.

— Ой, как неприветливо, — рассмеялась эта старая нахалка. — Меня послал Стальной.

Мое сердце забилось в груди.

— И? — выдавила я из себя дрогнувшим голосом.

— Если ты хочешь лететь с ним, то решай сейчас.

— А почему он сам не позвонил? Причем здесь вы вообще?

— Он занят. Если ты согласна, то я заеду за тобой, чтобы отвезти к нему в аэропорт. Если, конечно, ты будешь поприветливей.

Ага, сейчас! Печеньками тебя угощу. Уже бегу за ними, волосы назад!

Я повернулась. Бабушка стояла у меня за спиной.

— Я согласна, да, — прошептала я, так как голос от волнения совсем пропал.

— Отлично! Тогда собирай чемодан. Я буду через час.

Я закрыла телефон.

— Ну не томи! — воскликнула бабушка. — Это он?

— Это не он, но от него. Это… ба, я лечу с ним, — я разрыдалась от счастья и волнения.

Бабушка обняла меня, поцеловала в макушку и сказала:

— Ты моя несчастная, но счастливая и влюблённая девочка! Всё будет хорошо! Вот увидишь! Ну чем тебе потрафить, мой кузнечик? — пропела она строчку из ее любимого романса Булата Окуджавы. — Я бы оладушков пожарила, яблочных. Так ведь времени нет! Ах ты, беда какая!

Я продолжала плакать на бабушкиной груди. Всё так смешалось! Мне было радостно. Но одновременно страшно, непривычно и волнительно!

— Так, а ну-ка перестань рыдать, — бабушка поцеловала меня в лоб и решительно отодвинулась. — А то приедешь в аэропорт вся опухшая. Это во-первых. Во-вторых, я сейчас сама зарыдаю. Мне и слово-то сказать некому будет, когда ты уедешь. А в третьих, — она всхлипнула, но тут же взяла себя в руки, — будем собирать вещи. Живо! Поторопись! Если хочешь быть настоящей женщиной, то умей одновременно рыдать и одновременно делать важные дела.

— Это как? — не поняла я.

— А вот так, девочка моя! Расстроилась, загрустила, пошла картошечку почистила. Слезки в кастрюльку кап-кап. Нос вытерла, всхлипнула, тряпку на швабру намотала и пошла пол драить, рыдаючи. А что делать? Нам женщинам без этого умения никак нельзя! — она потащила меня за руку в комнату.

Стальной

Стальной открыл входную дверь, но на пороге остановился. Чего-то не хватает. Что-то не так. Неправильно! На душе скребли кошки. Волчье чутье. Оно никогда его не подводило. Оно чуяло капкан за миг до того, как железная пасть ловушки захлопывалась на шее. И сейчас это волчье чутье скулило:

— Позвони, Стальной! Позвони!

Он взглянул на часы. Время еще позволяет. Он всегда выезжал в аэропорт заранее, на всякий случай. Стальной закрыл дверь, вытащил из кармана пальто личный телефон и по памяти набрал номер Ани.

— Я просто хотел пожелать спокойной ночи твоему чебурашке-рюкзаку.

— Малышу Йоде? — рассмеялась она.

— Ну не вам же, Анна Владимировна! — возмутился Стальной.

— Если у вас есть время шутить, тогда почему, Никита Ильич, вы не позвонили мне сами? А послали вашу эту… — она сделала паузу и почти выплюнула: —Рухаму.

Стальной замер, нервно сглотнул и тщательно продумывая каждое слово, сказал:

— Ну… как видишь, всё же нашел пару минут на разговор. А что тебе сказала Рухама?

— А вы разве не помните? Она сказала, что заедет за мной через час, чтобы отвезти к вам в аэропорт.

Что происходит, к чертям? Рухама решила не обрабатывать отчима Ани? Или уже обработала? Нет, вряд ли. Рыков точно бы Стальному что-то сказал. Хотя… может быть, поэтому отчим спустил его с лестницы, фактически, что у него уже побывали люди Рухамы и пояснили, что забирают девочку с собой? Тогда вся его речь об отцовском долге была просто спектаклем? Возможно. Значит, отчим не такой уж одноклеточный, как думал Стальной. Вернее, не так. Одноклеточный, хитрый, прожжённый гад, который выживает не умом, а инстинктами. Как животное. И именно эти инстинкты подсказали его дубовой башке и бетонной заднице, что его карьера, на которую он убил половину жизни, сейчас висит на волоске от его седых причиндалов.

Или сама Рухама предупредила Рыкова, что Стальной к нему явится и даже научила, что сказать. Чтобы он, Стальной, подумал, что переиграл Рухаму, успокоился и сел задом на лавры, которые оказались крапивой. Твою ж дивизию!

— Помню, конечно! — бодро соврал Стальной. — Это просто проверка связи. До встречи! — он выключил личный телефон, схватил служебный и набрал своего помощника Сергея.

— Да, Никита, — помощник отозвался уже на втором звонке.

— Сережа, дуй ко мне, бери мои вещи, бросай в машину. А потом вези их к Ёптаферу. Я туда приеду.

— Но вам же нужно в аэропорт, Никита… вы…

— Успею, — перебил его Стальной. — Жди меня у Ёптафера, слышишь? В аэропорт поедем вместе. Пальто мое не забудь. Оно на чемодане.

Он сбросил пальто, положил на чемодан. Метнулся к шкафу, открыл его, достал старую кожаную куртку-"косуху". Не дожидаясь лифта, бегом скатился с лестницы на подземную стоянку. В дальнем углу его ждал старый и верный байк "Харлей Дэвидсон".

— Ну привет, чувак! — прошептал Стальной и любовно погладил байк.

"Харлей" много лет пылился на стоянке. А раньше Стальной был с ним неразлучен. Когда-то Стальному было нужно так мало! Крутой байк, ветер в ушах, "косуха" и ночная трасса. И "Ария". Тогда еще не пришло время Цоя. Потому что еще не было усталости, чужого неба над головой и группы крови на рукаве погибших солдат. Был "Ангел" — гимн всех байкеров.

И жизнь казалась ровной и прямой. И потери были где-то там, за углом. Прятались в темноте, которую беспощадно вспарывали фары "Харлея". Стальной летел по горящей огнями Москве, ведя за собой ночных волков. Он поднимал кулак, давая молчаливый приказ следовать за ним, и волки на байках послушной стаей мчались за ним. И, казалось, что так они и въедут в рай. Длинной вереницей байков по адреналиновой дороге. И всё было просто, ясно и кайфово. Драйв — вот что было главным. А теперь он ушел, этот драйв. Вместе с ночными волками, которые плохо переносят ясный день, солнце, рыночную экономику и серую реальность.

— Грёбаный ты ж Винни-Пух! — прошептал Стальной, заводя байк.

"Харлей" заревел и настроение Стального резко пошло наверх, как стрелка спидометра. Мы еще повоюем с тобой, Рухама! Она сказала Ане, что будет через час. На байке Стальной доберется до дома мелкой чебурашки за пятнадцать минут. Значит, сорок пять минут будут в запасе. Если, конечно, Рухама, не соврала в очередной раз.

Через пятнадцать минут Стальной затормозил на углу, напротив дома Ани. Не может быть, чтобы Рухама не выставила наружное наблюдение. Машин возле подъезда не было. Да и незачем. Рядом с подъездом малолетки уютно светилась витрина стеклянного кафе. Лучшего наблюдательного пункта не придумать! Стальной вглядывался в лица посетителей.

Вот девушка и парень лет тридцати цедят вино за столиком, уткнувшись в телефоны. Эти точно нет. Обычно разнополых оперативников посылают изображать влюблённую пару. Если эти ребята были бы от Рухамы, то они бы страстно сосались, не сводя глаз с подъезда. А у этих двоих просто обычное свидание: сидят боком к дому Ани, зады вплотную на сдвинутых стульях, морды в телефонах. Ставят друг другу лайки в Стограмме. Кстати, попа девушки, облаченная в белые брюки, совсем неплохая. На месте этого парня Стальной бы ей поставил забойный лайк в туалете заведения. Или наглядно продемонстрировал любимую загадку про тапочки из журнала "Мурзилка" 80-х годов: "Сзади подошел, вставил и пошел"*. А этот ее придурок будкой к айфону прилип. Тьфу ты, ёлки-палки!

Так, едем дальше. Три девчонки с безалкогольными коктейлями, напротив них — четыре подружки бальзаковского возраста с "Мохито". Явно разогреваются перед клубом. В клубе дороже, поэтому лучше закинуться по дороге. Типичная бухгалтерия, всё просчитали. И гульнуть хочется, и семейный бюджет не опустошить. Иначе любимый супруг Федя-Петя-Вова потом не купит шубу. Скажет: "Пробухала денежки, так ходи в пуховике".

Возле самой витрины два фотографа. Один другому показывает ночной улов на камере. А второй… стоп! А второй сидит спиной к своей дорогой камере. Положил ее на стул и даже не оборачивается. Это при том, что профессиональные папарацци даже когда на бабу взбираются, камеру кладут рядом и придерживают одной рукой. Ну, привет, пацаны! Чисто внешне вы, как никто другой, заслуживаете гордо носить почетное звание "Ангелов Рухамы".

Для оперативной работы и наружного наблюдения Рухама всегда подбирала высоких накачанных ребят со смазливыми физиономиями и крепкими, как орех, попами.

— У Чарли были свои ангелы, — объясняла Рухама, — а я чем хуже? "Ангелы Рухамы" звучит гораздо лучше.

Она любовно шлёпала мальчиков по попе и шептала:

— Ух вы мои орешки для Золушки!

Ладно, по плану не вышло. Будем импровизировать. Стальной объехал здание с торца, проехал через подворотню и остановился, оглядываясь. Черного хода нет. С одной стороны плохо, с другой очень даже хорошо. Если бы был, здесь бы тоже уже дежурили ангелы Рухамы. А вот и подарок от архитекторов: пожарная лестница, что прилепилась к стене. Ржавая, старая, но всё же подспорье. Стальной подошел к лестнице и оценил расстояние до первой перекладины. Высоко. Он подпрыгнул, ухватился за перекладину, подтянулся, забросил на лестницу одну ногу, попробовал перекладину. Вроде держит. Он поднялся наверх, до окна подъезда на втором этаже, отвернулся, локтем вышиб стекло. Осколки посыпались внутрь. Осторожно, стараясь не зацепиться "косухой", Стальной протиснулся в узкое окно и спрыгнул в подъезде.

Посмотрел в пролет вниз — никого. Поднялся этажом выше — пусто. Расслабилась Рухама. Подумала, что мальчики стерегут вход, а Стальной уже не тот мальчик, что когда-то гулял, как кошка, по-парижским крышам. А зря, милая. Есть еще ягоды в ягодицах! Стальной подошёл к двери Ани, оправил куртку, пригладил волосы и позвонил.

Дверь открыла бабушка.

— Серафима Андреевна, — Стальной церемонно поклонился, — простите за позднее вторжение и беспокойство. Я за Аней.

— Никита Ильич, а разве вы не в аэропорту? Ваша приятельница или подчиненная, уж не знаю точно, кто она, сказала, что вы очень заняты. И поэтому она приедет, чтобы отвезти Анечку к вам.

— Серафима Андреевна, — укоризненно покачал головой Стальной, — ну разве я могу доверить Анну подчиненным? Вы же знаете, как это бывает: ни на кого нельзя положиться. Всё приходится делать самому.

— Что происходит? Здравствуйте! — Аня вышла в коридор, держа в руках туфли, кофточку и еще какие-то цветные тряпочки, в которых Стальной метким взглядом опознал микроскопические трусы.

— Аня, где ты воспитывалась? — прошипела бабушка, делая страшные глаза и сверля глазами белье.

— Ой, простите! — Аня поспешно спрятала руку с трусами за спину.

— Анна Владимировна, давайте-ка быстро! Труба зовет! Я приехал за вами, времени нет совсем!

— Да, но Рухама сказала, что у меня еще час в запасе… начала было Аня.

— Она перепутала, — перебил ее Стальной. — Где ваш чемодан?

— Я только половину сложила, — Аня пошла в комнату.

Стальной поспешил за ней.

— А как же чаю на дорогу? — бабушка семенила за Стальным, нервно дыша ему в спину.

— Серафима Андреевна, — Стальной обернулся, остановился и сложил руки на груди, — я вам обещаю: как только вернемся, немедленно приеду к вам на чай. Привезу хорошие итальянские конфеты, и будем разговаривать обо всем на свете.

— Я поняла вас, Никита Ильич, — смиренно потупила глаза бабушка. — Я поняла. Аннушка, давай-ка живее.

Стальной подошёл к чемодану, который лежал на узкой девичьей кровати. Решительно захлопнул крышку и запер замки.

— Все, что вы не успели взять, мы купим там. Я выдам вам аванс, Анна Владимировна, обещаю!

— Присядем на дорожку! — бабушка суетливо метнулась к кровати, взяла Аню за плечи, усадила рядом с собой.

Стальной присел на стул возле стола и оглянулся. Розовая девичья комнатка. Тапки с опушкой под кроватью. Маленький письменный стол, на нем учебники, компьютер и тысячи девичьих мелочей. Плюшевые мишки, розовые резинки для волос, карамельки в разноцветных обертках, фломастеры и ванильный запах духов. И рюкзак-чебурашка. У него сжалось сердце. Твари мы все! Всех бы порвал! Себя самого в первую очередь. Куда ее такую? К кому?

— Ну всё, — бабушка решительно хлопнула себя по коленям и встала. — Долгие проводы — лишние слезы.

Стальной поднялся, старясь не смотреть ей в глаза. Аня повисла на бабушке, обнимая ее двумя руками. Да японский же бог! Стальной закусил губу и вышел в коридор.

— Никита Ильич, — бабушка вышла за ним в коридор и осторожно притронулась к его плечу.

Привстав на цыпочки, заглянула ему в глаза и прошептала:

— Берегите, пожалуйста, мою девочку!

— Не волнуйтесь, — мягко сказал Стальной и погладил ее по маленькой, сухой, но очень горячей руке. — Ручаюсь: с ней всё будет хорошо!

Он взял чемодан подмышку и вышел на площадку. Аня вышла за ним, на ходу забрасывая на плечи рюкзак-чебурашку.

— Это брать обязательно? — насмешливо поднял бровь Стальной. — Может, чебуратор пока дома отдохнет?

— Малыш Йода поедет со мной, — Аня сняла рюкзак с плеча и прижала его к груди, крепко обхватив двумя руками. — Почему вы вечно над ним смеетесь? Он вам мешает?

Стальной устало улыбнулся и промолчал. Пойди ей объясни, что рядом с этим рюкзаком он себя чувствует старым павианом и еще большей сволочью, чем обычно. Лучше бы ты вибратор с собой тащила, ей-богу! Одно радовало: он успел ее выцарапать из рук Рухамы.

— Акелла не промахивается! — всегда повторяла Рухама.

На этот раз ты не просто промахнулась, а красивой физиономией тюкнулась в большую и грязную лужу. Вот там и оставайся!

Стальной и Аня зашли в лифт. Бабушка вышла на площадку за ними, и начала мелко и суетливо крестить закрывающиеся двери.

* Ответ на загадку: тапочки, источник: советский журнал "Мурзилка", рубрика "Загадки", 80-е годы.