Девять смертных грехов. Часть третья

Глава 14 Ученики

Стою и глупо улыбаюсь, потому что с той стороны лечебной палатки оказалась далеко не только Луиса де Наварра.

— Белый! — я подошел и крепко обнял Карлоса Асторгу.

— Пустышка! — следующие объятья достались младшей красноволосой франкийке.

— Эй, а меня ты не обнимал! — возмутилась Монашка, которая уже тоже пришла в себя и присоединилась к нашей небольшой компании.

— Значит, исправимся! — я крепко обнял Жанну Монтегю и заодно поделился парой новых капель королевской лилии.

Несмотря на бодрый голос, девушка была зажата. Похоже, еще вся в бою, в котором потеряла старый отряд, но голубые лепестки помогли перестать прятаться от боли. Монашка вздрогнула, принимая мой подарок, а потом отвернулась, вытирая глаза — мы еще обязательно продолжим с ней этот разговор.

— А со мной можно не обниматься, — Мария попыталась отгородиться от меня руками.

Но меня не остановил ни этот неуклюжий жест, ни покрывающие ее кровь и грязь. Еще один член моего отряда из Примеры оказался жив, оказался рядом со мной, и я не собирался сдерживаться.

— Ну, хватит, — усмехнулся Даниэль, который, как всегда, не отставал от своей госпожи. — У меня было не так много времени, чтобы собрать всех ваших, так что… Теперь тут те, до кого успел дотянуться, и, готовьтесь, на ближайшие несколько недель вы станете частью отряда Луисы де Наварра.

Дальше Даниэль долго и занудно рассказывал о том, что наша общая задача — двигаться параллельно с левым флангом основной армии, не давая врагам уйти в сторону и прикрывая тех, кому понадобится экстренная помощь. Вернее, прикрывать будет Луиса, ну а мы — следовать за ней и учиться.

— Вы же понимаете, — Даниэль важно поднял палец. — Большинству из вас никогда не подняться до уровня принцессы Астурийской, так что, наблюдая за ней сейчас, вы можете представить себя на вершине будущего могущества. Не упустите возможность, оцените, что у вас есть, чего не хватает, и скорректируйте план развития. Если будут сложности, то зовите меня, я обязательно помогу.

Он раздраженно поджал губы, но вся поза показывала, что отказываться от своих слов никто не собирается. Вот и открылась новая грань оруженосца принцессы: не только зануда и храбрец, но еще и просто хороший человек. Теперь понимаю, почему Луиса держит его при себе.

— Ты как? Готов? — пятая принцесса, долго наблюдавшая за нами со стороны, вопросительно посмотрела на меня.

Я кивнул. Сначала еще опасался, что неожиданно хорошее самочувствие может так же быстро и закончиться, но теперь стало очевидно, что все по-настоящему. Даже в запечатанном виде кровь загонщиц помогла мне восстановиться.

Принцесса еще несколько секунд изучала меня задумчивым прищуренным взглядом, а потом скомандовала выступать. Помимо нее, Даниэля и нашей небольшой компании отряд состоял из сотни идальго, переданных генералом из попавшегося под руку гвардейского полка. Почти все опытные, взрослые, в дорогой броне, они посматривали на нас свысока и держались сами по себе, лишь иногда бросая восхищенные взгляды на Луису. Попасть в отряд принцессы Астурийской считалось большой удачей.

Мы постепенно разгонялись на своих двоих, уходя в сторону от основной армии, которая после завершения сражения уже собралась в боевые порядки и была готова преследовать отступающую нежить.

— Расскажи мне о них, — я чуть отстал, чтобы оказаться рядом с Монашкой, и внимательно посмотрел на девушку.

— О ком ты? — та попыталась отвернуться.

— О тех идальго, с которыми ты служила.

— Они не идальго.

— И плевать, — я продолжал. — Они точно были хорошими воинами, иначе бы не оказались на переднем краю, и также точно были хорошими людьми, иначе бы ты о них не жалела. Отец всегда говорил, что не стоит держать злость, печаль и даже радость внутри, иначе они могут разрушить и самого сильного человека.

— Даже короля? — неожиданно зло усмехнулась Монашка.

— Даже королеву!

— Ты! — девушка покраснела, а потом бросила мне, словно оплеуху влепила. — Ты иногда несешь такую чушь!

— Расскажи мне о них! Так и тебе будет проще их отпустить, и им уйти… — я вернулся к тому, с чего начал.

И на этот раз Монашка больше не сопротивлялась. Сначала нехотя, потом все живее и живее она рассказывала, как ее приняли в отряде. Как признали ее силу, как они сражались вместе и помогали друг другу. Прошла всего пара недель, но война и постоянный риск для жизни сделали их настоящей семьей. И теперь Монашка ее потеряла.

Опять. Дома приказ короля забрал у нее прошлое, здесь — сила рыцаря смерти забрала настоящее. Слова и чувства вырвались из девушки, и с каждой произнесенной фразой ей становилось немного легче. А я смотрел, как тают окутывающие ее призрачные нити. Души ее погибших товарищей, которые питались этой ненавистью и могли превратиться в мстительных духов, в итоге получили совсем другие эмоции.

— Это ты хитро придумал, — оценил король-лич. — Хотя было бы проще убить их. Тем более, теперь для тебя это совсем не сложно.

— Они были хорошими людьми, ты же слышал, — я покачал головой. — И после всего они заслужили не полного уничтожения, а покоя. Мне хочется верить, что где-то там, за гранью нашего обычного мира, он точно есть.

Я проводил взглядом еще одну душу, которая после рассказа Монашки превратилась из неясного обрывка в почти человеческий силуэт. Тот самый бородатый старик, что прикрывал спину красноволосой франкийке. Он дольше всех не хотел уходить, даже когда отказался от мести, и только слова, что я присмотрю за девушкой, помогли ему решиться.

После Монашки я поговорил с ее сестрой и Асторгой. Они держались лучше, но и в их отрядах были смерти, и несколько душ невидимыми тенями теперь следовали за ними по пятам. Карлос чуть не погиб во время неожиданного обстрела. Пара ревенантов умудрились подобраться на дистанцию броска камня и, пока их не связали ближним боем, успели размазать несколько десятков воинов. Асторга мог бы оказаться одним из них, но неизвестный идальго из его отряда успел откинуть его в сторону. Карлос до сих пор так и не мог понять, чего тот хотел. Совершить подвиг, показать себя перед семьей гранда… Раньше он бы забыл о подобной мелочи уже через час, но за время нашего знакомства молодой маркиз успел измениться.

— И что ты решил? — спросил я у него, когда он закончил свой рассказ.

— Буду считать, что он хотел моей милости. И заслужил! — Карлос решительно рубанул рукой. — Найду его семью и помогу. И хватит улыбаться!

Асторга выругался и отошел от меня, но я видел, что ему стало лучше. Слова и тем более поступки на самом деле помогают.

У Пустышки была немного другая ситуация. Она старалась держаться, но множество смертей рядом с ней надломили девушку. Она реагировала на все вопросы с запозданием и не могла признаться даже самой себе, что же с ней происходит. В итоге я позвал Монашку и разрешил ей поделиться с сестрой каплями голубой лилии…

— Ловкий ход, — опять оценило мои успехи сердце нежити. — Лепестки королевского цветка Капетингов исцелят ее раны, а заодно напомнят о том, кто она такая. Два в одном.

— Три, — не согласился я. — Еще она вспомнит, что рядом всегда есть самый близкий человек, который никогда ее не оставит.

— Ха! — король-лич почему-то расхохотался. — А тебе не кажется, что ты в последнее время стал меньше махать мечом и больше работать головой? Почти как король…

Я отмахнулся от глупых шуток; оставался еще один человек, с которым мы пока не поговорили. Мария издалека наблюдала за мной с загадочным выражением лица. Тоже странно, но рядом с ней не было мертвых душ, и я решил, что оставлю ее напоследок. Наверно, это была ошибка. Когда я, наконец, подошел к девушке, то в ней почти не оставалось ничего привычного. Гордости, уверенности в себе, силы и готовности ее применить. И как я не заметил этого с самого начала? Потому что просто был так рад видеть Марию, что смотрел на образ из прошлого, а не на настоящее?

— Что… — я так и не смог сформулировать правильный вопрос.

— Мне не нужна твоя жалость.

— Мы же друзья, мы обещали помогать друг другу.

— Глупые детские обещания, — война что-то надломила в девушке. И совсем не так, как в остальных. Благодаря голубой лилии я лучше чувствовал эту разницу. Что же могло случиться?

Я смотрел на Марию, и в моем взгляде отразилась бушующая внутри ярость на того, кто ее до такого довел. Девушка даже вздрогнула, на мгновение стала прежней собой и резко отпрыгнула в сторону. Учитывая, что мы продолжали бежать по лесу вслед за пятой принцессой, столь резкие маневры чуть не закончились столкновением с деревом. Чистота Марии сверкнула в воздухе, помогая ей удержаться на ногах и уйти в сторону… Чистота? У ученицы братства?

Я всмотрелся в звездный рисунок затухающего сияния, и все неожиданно встало на свои места.

— Я его убью, — вырвалось из меня. Искренне и с чувством.

Глаза Марии расширились.

— Белый! — заорал я, подзывая Карлоса, который словно специально бежал не так далеко. — У меня к тебе важный вопрос: как ты относишься к членам своей семьи?

— Ну, мы стараемся использовать ресурсы друг друга для общего успеха рода, — осторожно ответил тот.

— Я собираюсь убить одного из ваших и хочу заранее договориться о цене, — злые слова продолжали вырываться наружу.

— Да что случилось? — Карлос тоже начал злиться.

— Давид Асторга из побочной ветви твоего рода… — я назвал имя клинка Золотого купола, который объявил меня своим личным врагом.

Мы давно не виделись, и я успокоился, когда решил, что теперь мне хватит сил, чтобы с ним справиться. Но он поступил подлее — ударил не меня самого, а тех, кто был мне дорог.

— Его можешь, — Карлос разом успокоился и пожал плечами. — После жалобы от принца Астурийского около года назад отец проводил расследование, и там столько всплыло. Мы вычеркнули его из списков рода. Давид, правда, старается этого не признавать, но ни один Асторга больше не назовет его своим.

Стало понятно, почему этот нервный боевик чистой церкви так меня невзлюбил. Не только из-за призвания, но и из-за тех неприятностей, что в итоге наша встреча принесла ему самому. Жалоба принца Астурийского — это же явные последствия столкновения с принцессой под Валентией.

— Тем лучше, — я искренне улыбнулся и пожал Карлосу руку.

— Знаешь, Счастливчик… — тот на мгновение задумался, а потом крепко ответил на рукопожатие. — Спасибо, что не стал нападать на того, кого считал моим человеком, у меня за спиной.

— Мы же товарищи, — две улыбки появились разом, а потом я повернулся к Марии, которая наблюдала за всем происходящим с вытаращенными глазами. — А теперь ты! Лови…

Все это время я формировал отражение меча скверны и, как только тот обрел форму, тут же бросил его девушке. Та невольно поймала гладкую, словно вытертую сотнями ладоней рукоять, и в тот же миг ее охватило серое пламя.

Марии хотелось разреветься, как когда-то в детстве…

Сначала война ничем не отличалась от охоты и путешествий вместе с учителем Айяллой, и она ослабила бдительность. Забыла, что враг может оказаться и среди своих. И когда неделю назад ее подловил Давид Асторга, девушка не смогла ничего сделать. Клинок прижался к ямочке на шее, чужая чистота спеленала по рукам и ногам, не давая добраться до пилюль скверны. В этот момент девушка, наверно, согласилась бы и на помощь голоса, что иногда звучал в ее голове, но граали убийцы чистой церкви оказались настолько сильны, что отрезали Марию от ее поднимающего голову безумия.

Возможно, это было единственное хорошее в этой ситуации. Давид поместил в грудь девушки свой грааль, а потом залил в горло почти целый флакон черной вонючей скверны. Гораздо резче и злее, чем та, что обычно использовали в пилюлях. Мария неожиданно оказалась в ситуации, когда только чужая чистота отделяла ее от смерти. Ее сила стала ее слабостью, чужая воля стала надеждой. Это было унизительно, девушке очень хотелось гордо вскинуть голову и покончить с собой и планами убийцы. Но ей не хватило воли…

Нет! Страха не было, и еще несколько месяцев назад она бы только рассмеялась в лицо убийце, но сейчас Мария не могла избавиться от одного глупого и бесполезного чувства. Веры, что Счастливчик сможет разобраться и помочь ей. Именно поэтому она согласилась со словами Давида, согласилась шпионить, согласилась носить его чистоту… А потом Счастливчик действительно появился, но ничего не понял. Полез обниматься, полдня говорил со всеми кроме нее. А когда Мария сама хотела открыть рот, чужая чистота брала ее под контроль, и язык замирал, словно безвольная тряпка.

Именно в этот момент девушка осознала, что теперь даже умереть сама не сможет. Ее жизнь больше не принадлежала ей, и никто не был способен ей помочь. Поверив в Счастливчика, она сама, по собственной глупости, отказалась даже от такой мелочи, как возможность расстаться с жизнью. А этот идиот даже сказать ничего не мог! Или… Глаза парня стали синеть, и Мария неожиданно поняла, что нужно сделать. Приметила острый сук и попыталась на всей скорости на него налететь. Чужая чистота привычно остановила попытку покончить с собой, показавшись всего на пару мгновений, но этого хватило.

Счастливчик каким-то образом узнал ее. Хотя почему каким-то? Он же алхимик, он же Счастливчик! И он пришел в ярость. Его гнев разжег внутри девушки надежду, от которой она почти отказалась. А потом вместо того, чтобы помочь, он зачем-то позвал Белого, стал спрашивать у него разрешение… Драгоценные мгновения утекали одно за другим. Надежда начала гаснуть, отступившая было чужая чистота снова расползлась по всему телу.

И в этот самый момент Счастливчик бросил ей меч. Серый, как будто немного прозрачный — очень странный. Девушка ухватила его, и в тот же миг скрытая в ней скверна взревела, словно обезумевшее море. Боль, жар прокатились по телу, растворяя в себе каждую частичку чужой чистоты. Верная смерть, но зато она смогла остаться собой. Мария улыбнулась Счастливчику, собралась попрощаться, но потом неожиданно поняла, что не умирает.

Скверна, которой хватило бы на несколько десятков пилюль, которая должна была бы убить ее, вместо этого покорно колыхалась под сердцем, ожидая приказов. И только тогда Мария осознала, что за меч ей дали подержать. Восьмой клинок смертных грехов. Меч скверны, оружие невероятной силы, которое помогло ей выжить, несмотря на все хитрости Давида Асторги.

— Ты тут? — девушка вспомнила про иногда разговаривающий с ней голос. Если выпала такая возможность, так почему бы не разобраться еще и с ним.

— Тут…

— Кто ты?

— Я это ты.

— Я — это я, — не согласилась девушка и повторила вопрос. — Кто ты?

— Я та половина тебя, которую ты сдерживаешь, но которая могла бы сделать тебя великой, — голос отвечал монотонно и спокойно. В нем не было привычных вкрадчивых ноток, и ему больше не хотелось верить.

— Ты скверна? То, что пробудили во мне пилюли?

— Я часть тебя. Тебя попросили забыть… Вспомни, как ты стала чтецом, как ты стала частью братства…

И Мария действительно вспомнила. Ей было всего десять. Их было семеро, тех, в ком так и не пробудилась чистота, и кто решил пойти другим путем. Они тренировались почти три года, а потом хозяин замка, вторая великая тень, отвел их в пустующую деревню у дальнего леса. Ушел и оставил, а из дома, откуда разило свежей кровью, медленно выбрался иелчу. Дух полз к ним с перебитыми ногами, но они все равно не могли от него убежать. Вторая тень окружил деревню кольцом черного пламени, и очень быстро Мария поняла, что из этой ловушки выйдут или они, или иелчу.

Даже после этого дети тянули со сражением почти всю ночь, бегая от покалеченного духа, но в итоге, когда силы стали их покидать, решились. Напали все вместе. И тут же потеряли Филиппа — несмотря на рану, тварь вырвала ему горло одним ударом. Все тут же забыли про тактику, про план, просто налетели на иелчу и принялись рубить его со всех сторон. Дико, исступленно, изо всех сил.

Мария помнила, как кричала, как мелькал ее меч, а потом что-то черное отделилось от иелчу и растворилось у нее в груди. После этого она потеряла сознание, но скверна, затаившаяся внутри — нет, и сейчас она показывала, что было дальше.

— Сила иелчу приняла двоих из них, — слуга тени разложил потерявших сознание детей перед своим повелителем, и тот по очереди коснулся их лиц.

— Трупы — сжечь, тех, кто не справился — вернуть в семьи, их память стерта, они ничего не вспомнят.

— Выжившие?

— Прелат Айялла хотел взять новых учеников. Вот и подарим ему эту пару, думаю, после этого он на какое-то время обо мне забудет. Старик, конечно, великий воин скверны, но его правила… Как же они раздражают.

Воспоминания закончились. Мария тряхнула головой, приходя в себя, и первым, что она увидела, было склонившееся над ней лицо Карлоса Асторги. Не то лицо… Она ожидала Счастливчика. Взгляд девушки скользнул в сторону, и она увидела уже его. Он сражался! Ее Счастливчик под крики остановившихся и возмущенных идальго напал на одного из сопровождающих принцессы Астурийской.

— Это… — догадалась девушка. — Это Давид Асторга?

— Точно, — кивнул Карлос. — Мы сразу поняли, что если он взял тебя в оборот, то будет поблизости. Дальше я просто помог вычислить Счастливчику его маску, и он тут же бросился в бой.

— Надо ему помочь.

— Уверен, он сам справится. А вот прикрыть спину от остальных, пока они не разобрались, что тут происходит, будет нелишним, — Карлос протянул руку, помогая Марии подняться.

Еще мгновение назад все мысли девушки были заняты размышлениями о том, кто же она такая. Человек или переселившееся в нее древнее чудовище. Сейчас это казалось совершенно неважным! Девушка покрепче сжала меч скверны, а потом они вместе с Карлосом решительно двинулись к Счастливчику. Отодвинули плечами пару идальго-офицеров, а потом замерли между ними и сражающимся другом.

С другой стороны к ним подошли сестры-франкийки. Они вообще не знали, что тут творится, но не задали ни одного вопроса, а просто вытащили мечи, готовясь в случае чего прикрывать своего командира. Мы никогда не будем одни…

— Что ты творишь⁈ — статный капитан с модными подкрашенными усами заорал на Счастливчика. — А ну-ка, бросьте мечи!

Он выпустил чистоту, добавив в нее пару граалей и рассчитывая разом остановить почему-то сцепившихся идальго. Мария бросила взгляд вперед — принцесса только сейчас остановилась, заметив, что ее отряд почему-то отстал. А чистота капитана уже летела вперед, прямо в спину Счастливчику. Случайность или нет, но именно он первый окажется под ударом, и у клинка Золотого купола появится пара мгновений, чтобы добить своего врага.

— Нет! — скверна, собравшаяся внутри Марии, вырвалась наружу. Из самого сердца, сквозь меч, блестящим черным потоком. Она встретила чистоту и, несмотря на усиление граалями, спокойно сожрала ее. С легким хрустом и причмокиванием.

В этот же самый момент Давид Асторга запнулся, подвернув правую ногу, и тогда же черный клинок Счастливчика пронзил его сердце. Они опять справились с клинком Золотого купола, но что будет в следующий раз?

Несмотря на завершившуюся дуэль, Мария и не подумала опускать меч. Взрослые идальго из их отряда не опускали же свои. Наоборот, после удара скверной и убийства того, кого они считали товарищем, гвардейцы приняли учеников Примеры за настоящих врагов и сейчас расходились в стороны, чтобы не дать им сбежать.

— Вот и все, — Счастливчик, почему-то все это время державший меч в сердце убийцы, наконец, вытащил его, а потом подхватил того за шкирку и показал всем остальным. — Прежде чем вы начнете сражение со своими, присмотритесь. Это точно ваш товарищ⁈ Или, может, кто-то вспомнит, что происходит с теми, чьи лица крадут перевертыши из клана Асторга?

— А ну, всем опустить мечи! — это пятая принцесса разобралась, что ситуация свернула куда-то не туда, вернулась и без лишних слов врезала по всем своей чистотой.

В отличие от удара капитана ее граали просто сожгли всю выпущенную Марией скверну, и девушка обессиленно рухнула на колени. С одной стороны, были приятно избавиться от бомбы замедленного действия у себя под сердцем, с другой, было жалко силы, которую она давала.

Вслед за Марией на колени рухнули и все остальные. Ученица прелата Братства оценила силу пятой принцессы Астурийской — та точно развила свой грааль не меньше чем до шестого-седьмого уровня. Невероятная мощь! И тем удивительнее, что один из идальго смог остаться на ногах. Счастливчик отбросил убитое тело Давида Асторги и с улыбкой смотрел на недовольно поджавшую губы Луису де Наварра.

Это было очень тяжело. Не остановиться, когда понял, что случилось с Марией, а действовать, думать… Именно это и позволило понять, что контролировать свою чистоту на слишком большом расстоянии невозможно, а значит, Давид Асторга должен был находиться где-то недалеко. А дальше события закрутились. Спасение Марии, дуэль с клинком Золотого купола.

На этот раз я не уступал ему в скорости. Еще не переработанная чистота после победы над рыцарем смерти позволяла контролировать поле боя, и тело словно летело на этих волнах. Один раз в блеске столкнувшихся клинков я увидел, как пожелтели мои глаза. Мышцы словно пронзил разряд молнии, тело ускорилось еще больше. А тут как раз могильные насекомые подточили чистоту в правой ноге Давида Асторги. Тот пошатнулся, на долю мгновения утратил контроль, и я пронзил сердце настойчивого убийцы.

— Жалко только, что он опять сбежит, — пожаловался я сердцу нежити. Была надежда, что первый меч смертных грехов сможет упокоить Давида Асторгу окончательно, но без активации, увы, он не особо отличался от обычной стали. Тем не менее, я держал его в сердце врага до последнего.

— Или нет, — неожиданно возразил мне король-лич.

Душа или личность Давида Асторги, которая уже почти исчезла, неожиданно замерла на месте и начала покрываться морозной корочкой. Я невольно бросил взгляд по сторонам, пытаясь понять, кто же это делает, и только потом понял… Это я!

Вот и еще одна глава закончилась. Последняя в этом году, больше уже точно не успеем.

Очень надеемся, что история Ману и мира смертных грехов вам понравилась, а продолжение… Давайте, прям первого числа, прям в полночь и выложим. Если захочется передохнуть или отвлечься, пусть рядом будет немного хорошей книжки.

А пока… С Наступающим! Будьте счастливыми!