Джекпот для миллиардера. Создана для тебя (СИ)

Глава 49 Катя

Я сидела и смотрела на него во все глаза. Он должен был понять, что я всегда, всегда выбираю его. Он должен сделать этот шаг. Черт с ним со всем. В конце концов, он был женат на Ларисе. И в любом случае у них был ребенок. Я знала, на что она способна, я чувствовала её боль, но знала также и то, что теперь мы связаны с нею навсегда, наверно не так, как с Алексом, но не менее прочной связью.

И эту ситуацию, если быть уж совсем откровенной, я приняла давным-давно. А самое главное, я любила его. Любила безумно, и знала, что он любит меня так же.

— Иди ко мне, — мысленно позвала я его.

И он сделал этот шаг. Подошел и сел рядом со мной на кровать. Его рука потянулась к моей голове и провела по волосам.

— Катюш, — прошептал он, — дороги обратно не будет, ты понимаешь?

— Я знаю, Саш. — улыбнулась я. — Я так соскучилась по тебе.

Я взяла его руку и положила на свою грудь. Сорочка сразу же намокла. Он вздрогнул.

— Катька, прекращай! Я сейчас взорвусь к херам и всё! — хрипло прошептал муж.

«Муж». Я мысленно произнесла это слово, пробуя его на вкус. Оно обозначало, что этот мужчина мой. Я протянула руку и положила её на его бедро, и провела по нему кончиками пальцев, до самого паха. Он накрыл мою ладонь своей рукой.

— Что ты творишь! Тебе нельзя, дуреха! Ты хоть понимаешь, что тебе операцию сделали! Я лично спросил у врача. Половой покой минимум полтора месяца! Всё понятно? — его голос срывался.

Я вздохнула и убрала руку.

— Тогда просто полежи рядом со мной, Саш. — тихо сказала я, еще дальше отодвигаясь к стенке.

— Хорошо, родная.

Он встал, быстро разделся и закрыл палату на ключ. Подошел к боксу, где кряхтела Маруська, наклонился и поцеловал её. Грудь тут же выстрелила порцией молока от этого зрелища.

— Прекращай, Кать. — тихо сказал он, бросая на меня взгляд через плечо.

— Я не нарочно, Саш. — еле сдерживая горечь прошептала я, глядя на то, как он выпрямился и подошел к кровати.

Она прогнулась под его тяжестью.

— Иди сюда.

Он вытянул руку и положил на неё мою голову, притянув меня к себе. Поцеловал в висок и уставился в потолок. Его теплая рука поглаживала мою спину и расслабляла меня. Прижавшись к нему, я первый раз за эти полгода уснула спокойно.

Через неделю меня с дочкой выписали, было решено, что первые несколько недель мы с Алексом поживем у меня в моём домике в Булатниково. Всё шумное семейство с гиканьем ломанулось к нам. Маргарита Павловна, как же я этого боялась, подошла ко мне и обняла, расплакалась и сказала, что о лучшей дочери и мечтать не смела. Но что-то как-то мой здравый смысл на эту тираду премерзко так хихикнул и сказал:

— Алексеева, сопли по тарелке не размазывай! Драконихи не меняются. Слышишь, чегой-то там скрипит? Это она ногти подпиливает, чтобы потом твой глупый, безизвилиционный мозг выколупывать.

— Какой мозг? — хихикнула я, чем вызвала недоумение как у Сашки, так и у Екатерины Великой.

— Действительно, какой? Ау! Алексеева, у тебя их что, несколько? Чудо-Юдо ты наше безголовое! Без извилин который, дурында! — хмыкнул здравый смысл.

Я загадочно улыбаясь ушла в детскую.

Сказать, что Сашка расстарался, это значило бы ничего не сказать. За неделю, что я провалялась в больнице, он сотворил с домом настоящее чудо.

Полностью оборудовал детскую, привел в порядок ванную и туалеты. Везде сделал ремонт и отциклевал весь паркет. Ну не то чтобы он сам, но люди, нанятые им, судя по всему, работали не просто круглосуточно, а для них специально были выдуманы сутки часов этак по тридцать шесть. Была завезена новая мебель, установлена новая кухня. Единственное, что осталось нетронутым, так это моя спальня, и я знала почему. И от этого постоянно краснела, как девочка под его откровенно жадным взглядом. Я видела, как он зашел к моему лечащему врачу. Они долго там сидели, и когда он вышел, женщина была красная как рак, но загадочно улыбалась, прикусывая губу и теребя в руках телефон. Я зашла в детскую и прикрыла за собой дверь, Маруська начинала просыпаться, грудь заныла, чувствуя приближение времени кормления.

— Маленькая моя. — Я склонилась над колыбелькой.

Она открыла глаза, потянулась, как положено, пукнула, тут же вытянув свои губки трубочкой и приподняв удивленно бровки. Я улыбнулась. Протянула руки и взяла её. Она сразу начала тыкаться в грудь, ища сосок. Сев в кресло, я подняла майку, и она ухватила твердую вишенку, жадно работая ртом и помогая себе ручками.

Теплую волну я почувствовала сразу же, он ещё даже не зашёл. Дверь открылась, он тихо вошел в комнату, закрыв дверь и провернув в ней ключ. Подошел и сел рядом с креслом, глядя на меня снизу вверх.

— Ну как мои самые замечательные девчонки? — тихо спросил он, гладя Маруську по головке.

Она тут же выплюнула сосок и улыбнулась ему, подаваясь всем телом навстречу его руке.

— Дай её мне, малыш.

Я аккуратно передала дочь ему. Он взял её на руки и, гукая, отнес её к окну.

— Смотри, сахарок, весна начинается. — шепнул он, разворачивая её к себе спинкой и поддерживая под головку.

Я встала и подошла к ним, положила голову ему на плечо.

— Саш, она ещё голодная. — тихо сказала я.

— Да ладно? Мы ещё голодные, сахарок?

Маруська радостно улыбалась беззубым ротиком, полностью опровергая моё утверждение касаемо её голода.

— Вот видишь, мамочка, мы совсем не голодные, в отличие от папочки, который на самом деле очень голодный.

Меня кинуло в жар. Он пристально посмотрел на меня.

— Рано, родная. — хриплым голосом прошептал он, не отводя взгляда от майки с расплывающимися тёмными кругами. — Я разговаривал. Ещё неделя, родная. Можно не всё, но мы с тобой справимся, вот увидишь.

Я судорожно облизнула вмиг пересохшие губы.

Алекс повел носом. Я хихикнула, почувствовав непередаваемое амбре от Маньки. Отступая назад, я двинулась к дверям, увидев панику в глазах Сашки.

— Катя! Нет! — одними губами сказал он.

На что я ответила ему так же:

— Памперсы, салфетки и присыпка в ящике под пеленальным столиком.

— Катя!

Однако, его бровки домиком меня абсолютно не тронули. Хихикнув, я развернулась и, помахав ему в воздухе ручкой, ретировалась из комнаты.

Заскочив на кухню, я схватила огромное зеленое яблоко и буквально вцепилась в него зубами. Есть хотелось страшно. Зная, что на смену подгузника нашему умному папочке потребуется максимум минут десять, я толстым сайгаком ломанулась на второй этаж в мою спальню, юркнула под одеяло и затихла там, полностью заблокировав свой мозг от него.

Через десять минут я уже спала, сладко посапывая во сне, как Манька, слава богу, хоть не пукая.