Джекпот для миллиардера. Создана для тебя (СИ)

Глава 5

— Девочка моя, ты сводишь меня с ума.

Его пальцы скользили по линии скул, очерчивали мои губы. Я прикусила его палец, и кончик моего языка коснулся теплой подушечки.

— Маленькая моя, всё будет хорошо.

Руки скользили ниже, вдоль ключиц, к моей уже возбужденной груди. Я закусила нижнюю губу и выгнулась дугой, отдаваясь его ласкам, открывая все свои секреты.

Его губы обхватили мой сосок и втянули его в жаркую влажность рта, даря неземное наслаждение.

Я почувствовала, как земля уходит из-под ног и меня начинает раскачивать на волнах моего желания.

Волны усиливались и, судя по всему, грозили уже перейти в цунами. Стоп!

Я открыла глаза и огляделась.

— Да чтоб я сдохла!

Память услужливо прокрутила в голове ленту военной хроники вчерашней ночи, причём, зараза, задом наперед.

Я подняла голову вверх.

— Очешуеть! Спасибо, Господи, за то, что ты себе не изменяешь! — отсалютовала верховному пустой бутылкой.

Надо мной колыхался, как продолжение вчерашней безумной ночи, купол воздушного шара. Цепляясь за плетеные борта корзины, я с трудом подняла свою, еле стоящую на ногах тушку, в вертикальное положение и глянула вниз.

— Да твою же мать! — застонала я, оглядывая морской простор, над которым проплывал мой разноцветный цеппелин.

К горлу подступала тошнота, и страшно хотелось пить.

Я сползла на дно корзины и исследовала стоящие у стены кофры.

Через минуту вокруг меня выстроилась батарея из двух бутылок Ferrand, одной Tesseron XO и четырех Cristal.

— Ну что за люди, — бубнила я, — а бутылку «Боржоми» положить вот совсем не судьба? Или на всякий случай, хрен с вами, хрустальный графин водички из подледного озера в Антарктиде по сто долларов за каплю? Из-за ваших понтов я рискую или спиться, или сдохнуть от жажды!

Осмотрев ещё раз выстроенные в ряд бутылки, я расставила их по росту и громко скомандовала:

— На первый-второй расчитайсь!

Коньяки я отмела сразу, и очередная бутыль шампуня атаковала мой, радостно пищащий мозг.

Шар опять мотыльнуло. Я чебурахнулась, пребольно приложившись о борт корзины своей многострадальной головушкой.

— Что б тебя! Ну чего опять-то не так?

Зажмурив один глаз, я развела руки и, в ожидании грома и молнии, уставилась в небо.

— Вот и молчи! — буркнула я. — Не хочешь помогать, так хотя бы не мешай!

Очередной порыв ветра, и мое путешествие кубарем по корзине продолжилось уже в сопровождении батареи дорогущего алкоголя.

Дзыньк. Дзыньк. Бух. бух.

— Да твою ж! Чтоб тебя!

День катастрофически быстро переставал быть томным.

Пшшш. Пф-пф-пф.

Раздалось откуда-то сверху.

Прикрывая рукой глаза от палящего солнца, я посмотрела наверх.

Горелка, из которой вырывалось пламя, вошла в агональную стадию и, выпустив последние яркие языки, с легким шипением окончательно сдохла. Я икнула и вбулькала в себя остатки шампанского.

Так. Алексеева, вспоминаем курс школьной физики. Колесики с жутким скрипом задвигались.

Закон Ньютона? Не то. Сила трения? Вообще не с той оперы, но если я сейчас не вспомню то, что мне нужно, то этот закон, впрочем, как и Ньютона, я опробую на своей шкурке.

— Закон Архимеда, адаптированный к газу! — я с любовью посмотрела на пустую бутыль. — Благодарю тебя, Бахус! — чмокнув этикетку с надписью Louis Roederer Cristal Rose, я счастливо улыбнулась, восхищаясь своей находчивостью.

Итак, о чём там? Выталкивающая сила также называется архимедовой силой или гидростатической подъёмной силой. В общем, скоро газ остынет и перестанет быть таким легким. Таким образом, мы получали огромную проблему, в результате которой я, как «Интерстайлер», скоро нафиг приводнюсь в открытом море! Приняв в очередной раз вертикальное положение, я с тоской осмотрела бескрайний морской ландшафт. Сзади, на горизонте, маячила полоска суши, но мне от этого было ни жарко ни холодно. Шар опять мотыльнуло.

— Да поняла я, поняла! — вцепившись в корзину, заорала я заплетающимся языком.

Нужно было срочно что-то придумать! Не придумав ничего лучшего, я откупорила ещё одну бутылку.

— Помирать, так с музыкой! Наливайте, братцы! — икнула я.

Шар дёрнулся и неумолимо начал снижаться.

Закрыв глаза, я представила первые страницы завтрашних газет:

«Жизнь цвета черных стрингов»

Таинственная смерть самой дорогой девственницы.

Утром, на берегу Черного моря, было обнаружено тело молодой женщины, перевернувший привычный мир аукционов и скандалов. Всего лишь сутки назад она была звездой, центром внимания всех тех, кто следил за продажей её невинности. Её имя было на устах каждого, кто следил за этим скандальным событием. Ставки были настолько высоки, что в это невозможно было поверить. И вот такой печальный конец. Но ещё больше загадок оставила её смерть. На теле, печально известной, Алексеевой ничего, кроме стрингов, не было!

Что это?

Может быть, это была её попытка сохранить хоть капельку достоинства в этом безжалостном мире. Или, быть может, это был её последний протест, последнее слово в борьбе за собственное тело и душу. Вот так гаснут звёзды!

«Её жизнь завершилась так же внезапно, как и началась — на пике славы, закончившимся таким унижением».

Барабанная дробь. Звуки овации. Надгробные речи. Слёзы. Занавес.

— Ну вот и всё, Екатерина Владимировна, — пробухтела я, — только ты могла так бесславно просрать свою жизнь! Ты даже трахалась только во сне! Просто идеальный герой для всех лузеров мира!

Пфффф.

Я вздрогнула. Так. Минус метров двадцать высоты.

— Думай, Алексеева, думай, мать твою! Я вывалилась наполовину из корзины и не поверила своим глазам.

Метрах в пятистах на волнах покачивалась яхта. Такая себе типичная миллиардерская яхта, судя по всему, больше полусотни метров в длину. Одна проблема, меня катастрофически относило совсем в другую сторону. Оставалось только одно. Набрав полные легкие воздуха, я заголосила:

— Помогите! Спасите! СОС! Эй, на яхте, чтоб вас всех! Ау!

Я вглядывалась, напрягая зрение, пытаясь увидеть хоть какое-нибудь шевеление на палубе. Но там ровным счетом ничего не происходило.

— Сволочи! Я тууут!

Очередной истошный крик вырвался из моих легких.

Горло пересохло. Наклон. Чпок!

Очередная терапевтическая доза Cristal полилась в мой желудок.

Шар опять дернулся и дал значительный крен вместе со мной, перекатившейся в угол корзины. Но в этот момент, о чудо, ветер сменил направление, и меня понесло в сторону яхты. С усилием поднявшись, я вцепилась в борта корзины, старательно вливая в себя алкоголь, так как страшно было до жути.

— Алексеева, или ты сейчас станешь Ихтиандром, или ты, как подбитый летчик, покинешь кабину пилота, катапультируясь в воду. — прошипела я, добулькивая для храбрости бутылку.

На яхте началось движение. Несколько человек махали руками и тыкали в меня пальцами. Кто-то побежал вниз. На верхней палубе замер человек с биноклем.

— Ааа! Страшно стало, сукины дети! Смотрите, смотрите, как я тут жизнью рискую!

Ффухх.

Очередной реверс. Я снова кубарем обследую дно корзины. Подскочив, я откинула спутанные волосы и ухватилась за веревки. Голова свесилась вниз. До поверхности воды оставалось метров пятнадцать, до яхты метров сто. Или сейчас, или некролог. Срывая ногти, я вскарабкалась на край корзины и с диким криком индейца племени апачи кулём полетела вниз.

Пребольно поцеловав поверхность воды своим задом, я ушла под воду, как подбитая подводная лодка. В голове победным маршем зазвучала бессмертная Yellow Submarine.

Вода сомкнулась над моей головой. Я открыла глаза и, делая руками хаотические гребки, попыталась вырулить на поверхность.

Бух! Очередная волна подхватила меня и потащила на дно, вращая, как бешенный волчок.

Угасающим сознанием я поняла, что сверху на меня приводнился воздушный шар.

Yellow Submarine сменилась реквиемом Моцарта. Из легких вырвался последний пузырек воздуха.

— Какая бесславная смерть в стрингах посреди моря, — пронеслось в моей голове.