Джим Райан - рекордсмен из Уичито

Глава XIV. «Идеальный бегун на выносливость»

Предстоял новый сезон выступлений. В Лос-Анджелес должен был прибыть Кипчого Кейно и Джим хотел помериться с ним силами. Однако у Джима не былонастоящего опыта бега в закрытых помещениях, и 8 января он включился в соревнования Сан-Франциско Экзаминер, те самые, в которых два года назад упал на старте.

Джим взял с собой в Сан-Франциско семь учебников и большую часть своего свободного времени занимался. Он был хорошо успевающим учеником в средней школе, но так же, как и большинство первокурсников, обнаружил, что курс колледжа более труден, и поэтому должен был максимально использовать свое и без того ограниченное время.

В беге в закрытом помещении быстрый старт может избавить вас от необходимости обгонять других участников, что всегда является трудным делом из-за коротких прямых и крутых виражей. Тиммонс включил ряд стартов в тренировочные планы недели, предшествующей соревнованиям в Сан-Франциско. Первое, с чем обратился Джим к Тиммонсу после состязаний, было: «Как прошел мой старт?» И они оба усмехнулись, глядя друг на друга.

Бег в Сан-Франциско был труден для Джима по ряду причин. Во-первых, чтобы хорошо пробежать в закрытом помещении, нужен опыт. Во-вторых, Джим простудился, и простуда расстроила его бег в большей мере, чем он ожидал. «Я кое-что сегодня узнал,- заявил Джим после бега.- Нельзя выступать с такой простудой. Удержаться от кашля во время бега почти невозможно».

Третьей трудностью были его соперники. На деревянной дорожке выстроились в один ряд с ним такие бегуны, как Боб Дэй, чемпион НКАА на милю, быстро входивший в форму, и два олимпийских финалиста из Великобритании. Алэн Симпсон, бывший на Олимпиаде четвертым, имел результаты, близкие к результатам Джима, а Джон Уэттон был спортсменом, который, казалось,

специально приспособился к закрытой дорожке, проиграв из 23 встреч на ней лишь одну.

Первую четверть мили лидировал Дэй. Он прошел ее за 58,2. Бег в закрытом помещении проходит в более медленном темпе из-за крутых виражей на маленькой дорожке, окружность которой обычно составляет 160 ярдов. По этой причине начало Дэя в 58,2 можно считать эквивалентным началу в 57,5 или даже быстрее на открытой дорожке. Дэй не смог поддерживать взятый темп, и Джим перехватил лидерство, затратив на полмили 1:59,9 и на % мили 3:01,8. Он сначала оторвался от своих соперников на 10 ярдов, но из-за простуды, а также из-за энергичного финишного рывка Уэттона победил лишь с разрывом менее чем в три ярда и показал результат 4:02,1.

Головокружения и простуда прошли. Джим с Тиммонсом радовались приобретенному опыту бега на закрытой дорожке. Джим сказал: «Доски не так уж плохи. Многие ребята говорили, что у меня после пробежки будут болеть ступни и колени, но этого не случилось. Конечно, не обошлось и без происшествий: кто-то сзади наступил мне на туфлю».

Уэттон сказал о Джиме так: «Он великий... и вместе с тем просто большой мальчик. Я думаю, он удержит свою форму до Олимпийских игр 1968 года».

О том, какая неприятность произошла после соревнований, рассказывает Тиммонс:

«После забега мы с Джимом и еще несколько человек вышли из отеля куда- нибудь поесть. Джим был очень голоден, потому что последний раз ел около 2 часов дня, а было уже за полночь. Пересекая Вэн Несс, широкую дорогу в восемь рядов, мы вдруг увидели как цвет светофора поменялся с зеленого на красный. Мы были уже на середине перекрестка и решили попытаться проскочить на противоположную сторону, но сделали глупость. Автомобиль, непосредственношедшим рядом, затормозил, а водитель приближающейся машины в следующем ряду не видел нас до тех пор, пока не очутился у нас перед носом. Он нажал сразу на тормоз, однако остановился не раньше, чем Джим очутился перед правым передним крылом его машины.

Можете себе представить наше состояние? К счастью Джим сумел ухватиться руками за край машины. В это время его ноги были в воздухе. Будь он на ярд ближе к противоположной стороне улицы, я думаю, была бы катастрофа. Переворачиваясь, он получил резкий удар по колену. К счастью, травма была не сильной; мы пересекли улицу и на той стороне поели».

В перерывах между семестрами Джим работал в фотолаборатории «Кэпитал джорнэл».

«В лабаратории,- говорит Кларксон,- несмотря на свой небольшой опыт, Джим превратился в хорошего печатника. Однажды вечером я дал ему задание сделать баскетбольные отпечатки. Негативы были сложными и требовали изворотливости. К большому удивлению фотографов, работавших в тот вечер, Джим получил настолько хорошие отпечатки, насколько это было возможно.

Я думаю,- продолжал Кларксон,- он обладает множеством талантов, и удивительная быстрота, с которой он может усваивать советы, указывает на его большие возможности. Джим запоминает основное быстрее, чем кто-либо, кого я видел. Он восприимчив и сообразителен, а это хорошие предпосылки для того, чтобы стать серьезным фотожурналистом».

В Лос-Анджелесе Джим из-за простуды не выступал, однако провел хорошую работу, выступив во встрече десяти команд студентов колледжей и университетов, состоявшейся в Лоуренсе 5 февраля. Он выиграл милю (4:04,5), полмили (1:53,2) и пробежал в эстафете 4 по 440 ярдов свой этап за 50,1.

По утрам Джима можно было видеть на пустынных улицах Лоуренса. Из-за мороза он бегал в перчатках и надевал куртку с капюшоном.

11 февраля он отправился на чемпионат Федерации, проводившийся на стадионе «Мэдисон-сквер гарден», в Нью-Йорке. Главным его противником был Джон Кэмиен, но Джим не стал на него ориентироваться. Первые 440 ярдов на 160-метровой дорожке стадиона он прошел за 58,6, а затем сбавил темп. Полмили были пройдены за 2:02,2, три четверти мили - за 3:05,5, а затем Джим почти спринтом пробежал последние 440 ярдов (56,1). Он выиграл у растерявшегося Кэмиена около 30 ярдов. Результат Джима 4:01,6 был его личным рекордом на дорожке в закрытом помещении.

Через неделю Джим возвратился в Нью-Йорк, чтобы принять участие в соревнованиях на милю, проводимых Нью-Йоркским спортивным клубом. Теперь его соперником был Джим Грелле. Не думая ни о результате, ни об остальной оппозиции, оба спортсмена следили только друг за другом. В процессе этой слежки они выпустили лидеров далеко вперед. Эд Дин, бегун не самого высокого класса, удивил всех, пройдя первые 440 ярдов за 59,2 и полмили за 1:59,6. В это время Джим и Грелле бежали в 40 ярдах сзади. Дин продолжал лидировать и, пройдя три четверти мили за 3:02,5, сохранил все тот же разрыв - 40 ярдов. Болельщики на трибунах недоуменно переглядывались. Им казалось, что Дин украдет победу у Грелле и Райана.

На девятом круге (бег проходил в «Мэдисон-сквер гарден» на 160-ярдовой дорожке) Райан сделал неожиданное ускорение и, обойдя Йозефа Одложила, переместился на второе место. Неожиданный маневр Джима отбросил Грелле на пять ярдов, и тот теперь отчаянно спринтовал. На этом круге Райан отыграл уДина 20 ярдов, а за полтора круга до финиша достал его. Грелле сократил разрыв, но у ленточки Джим был впереди на грудь. Оба показали 4:02,2.

«Я не знаю, почему отпустил Дина,- говорил Джим после бега.- Мне, конечно, не приходило в голову, что он придет к нам назад сам, но я все же следил за Грелле. Конечно, если бы впереди был Грелле, я бы бежал по-другому».

В Нью-Йорке Джиму представилась возможность посетить фотолабораторию журнала «Лайф». «Джим становился все более неравнодушным к фотожурналистике и начинал смотреть на это занятие как на карьеру,- говорил Кларксон.- Он проработал у нас внештатным сотрудником всю осень и зиму, несмотря на то что тренировочная программа, учеба и большая соревновательная нагрузка ограничивали его время.

С одной стороны, я пытался насколько возможно одобрить его деятельность в этом направлении, но с другой - у меня возникали сомнения, стоит ли направлять его на этом пути. Решение может примять только он сам, и ему самому предстоит взвешивать всевозможные «за» и «против».

На следующей неделе Джим выступил в Канзас-Сити в специальной миле во время чемпионата крупнейших университетов в закрытом помещении. Не имея конкуренции, он рассчитывал пробежать каждые 440 ярдов за 60 секунд. Он обнаружил отличное чувство темпа, показав на отрезках 440, 880 ярдов и три четверти мили соответственно 59,7; 2:01,3; 3:01,0. Последний круг он пробежал за 58,6, и в итоге его время составило 3:59,6. Лучше в Америке милю в закрытом помещении пробежали только Том О'Хара и Джим Битти; его же результат был мировым рекордом для мили в закрытом помещении, разбитой на 12 кругов.

Джим закончил зимний сезон без поражений. Он выиграл с результатом 4:00,5 милю в Лоуренсе, затем показал 4:03,3 и был первым в специальных соревнованиях НКАА в Детройте. Эта встреча проходила 12 марта. 19 марта в Манхэттэне, штат Канзас, он пробежал этап в одну милю за 4:02,2 в смешанной эстафете, затем, также в эстафете, показал великолепные 1:47,3 на полмили и наконец, в эстафете 4 по 440 ярдов прошел свой этап за 48,5.

Никакой другой бегун на средние дистанции не подвергался таким нагрузкам в один день.

Первым летним соревнованием Джима было выступление в Остине 2 апреля на милю. Зрители-техасцы надеялись, что будут показаны хорошие результаты, однако Джим жестко тренировался всю неделю перед соревнованием и не планировал пробежать дистанцию в высоком темпе. Он обыграл на последнем круге (54,7) Джона Кэмиена почти на 10 ярдов. В итоге - 4:03,9.

Один техасский газетчик набросился на Джима за то, что он пробежал в «бледном» темпе. Реакция Джима была такова: «Это меня не волнует, мне все равно. Пусть себе пишут всякую дрянь, если им это по душе. Дело в том, что от меня теперь склонны ожидать слишком многого. Ведь была первая миля сезона и хотели, чтобы я пробежал ее из 4 минут! Об этом абсолютно не могло быть и речи. Я читаю, что пишут в газетах, но обычно меня это не трогает».

В Лафайетте, штат Луизиана, Джим впервые в сезоне принял старт на две мили. Пробежав последний круг за 56,4, он побил Джона Лоусона, показав 8:47,4.

Через неделю, 16 апреля, у Джима был горячий денек в соревнованиях Эмпория-Рилейз. Он пробежал этап в эстафете 4 по 1 миле за 3:58,0, этап в % мили - за 3:07,2 и 440 ярдов в эстафете - за 47,9.

Незнакомые люди, обращавшиеся к Джиму между тренировками, соревнованиями и учебой, весьма досаждали ему. Каждый день он получал письма с требованиями выслать автограф, или фотографию, или еготренировочные планы. Иногда на рассвете его будили телефонные звонки. Звонили репортеры со всех побережий.

«Люди забывали о разнице во времени,- говорил Джим,- но во всяком случае я с ними разговаривал».

«Каждый день приносит что-нибудь новое,- говорил Тиммонс.- Кому-то нужно повидаться с Джимом, кому-то поговорить или взять у него фотографию. Мы благодарны за это внимание. Однако я опасаюсь, что иногда на плечи Джима ложится слишком большое бремя».

Но каков бы ни был нажим со стороны публики, Джим оставался по натуре добрым и общительным. Джин Мак Клейн говорит: «Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь распространялся о Джиме не в его пользу. Вы понимаете, что всегда в команде могут быть парни, о которых все говорят. Но вы никогда не услышите, чтобы кто-то сплетничал насчет Джима. И я также никогда не видел кого-либо, кто завидовал ему».

Со времени обучения на последнем году средней школы произошли большие перемены. В то время Джим был слишком робким и замкнутым. Теперь же он принимал участие в обычных развлечениях первокурсников.

«Он - наш человек»,- говорил Майк Петтерсон, один из двух спортсменов, которые помогли Джиму больше всего (вторым был Дайрол Берлесон). «Мы работаем очень напряженно на тренировках... и на соревнованиях»,- вспоминал, в свою очередь, Джим о Майке Петтерсоне.

Вместе с командой бегунов Джим живет в Оулин Темплин Холл. В общежитии Джим совсем обычный первокурсник. Он участвует в сражениях, где студенты обливают друг друга водой.

«Вы пустите в него лишь тоненькой струей воды,- смеется Мак Клейн,- а он в ответ выльет на вас ведро». Что ж, все, что Джим ни делает, он делает хорошо.

Петтерсон и Мак Клейн любят вспоминать о дне, когда студенты кидали друг друга в озеро Поттер Лэйк в университетском городке. Джим вместе с другими утащил Петтерсона с баскетбольной игры и бросил в воду.

Друзья Джима утверждают, что он интересуется девушками, как обычный человек, и Джим этого не отрицает. Однако большую часть времени по вечерам он работает над учебниками.

«То же самое делают и другие студенты,- говорил он.- Они учатся, как и я, но мне приходится вставать в половине шестого для тренировки, потому что в 7:30 надо уже быть в аудитории».

Весной 1966 года Джим познакомился с девушкой из Лоуренса по имени Кэти Фаррьер. Их фотографии помещались в журналах, и была даже просьба из французского журнала выслать фото, на котором они изображены вместе. Но и встречаясь с Кэти, Джим не пропускал ни тренировки, ни учебу.

«Я никогда не урезывал время от занятий, чтобы пораньше с ней увидеться. Вы знаете, существует мнение, что у того, кто бегает, не остается времени для свиданий. Весь вопрос, однако, в том, что вам трудно начать встречаться. Как только вы познакомились с девушкой и начали с ней встречаться, у вас остается гораздо больше свободного времени. Если у вас назначено свидание, вы до него занимаетесь усерднее, потому что знаете: вечер у вас будет занят. То, что не понимают многие, состоит в том, что очень трудно встречаться с девушкой с вашего же курса. Просто спросите других студентов, и вы узнаете, что они этого не делают. Мы с Кэти встречались один или два раза в неделю».

Перед соревнованиями Канзас-Рилейз Джим особенно волновался, потому что ему предстояло бежать на глазах у земляков, а они хотели, чтобы онпробежал хорошо. Тиммонс сократил тогда недельный объем тренировок почти вдвое, и Джим почувствовал себя отдохнувшим. «Джим уставал в беге, поэтому нам пришлось немного сократиться,- говорил Тиммонс.- Нам не хотелось бы видеть его сейчас не в форме».

В четверг Джим пробежал заключительный этап в одну милю за 3:59,0 в студенческой комбинированной эстафете, и благодаря этому результату его команда «Канзас-Фрош» установила рекорд страны для первокурсников (9:50,4). Последний круг на своем этапе Джим преодолел за 53,5.

В субботу Джиму предстояло выступать в Канзас-Рилейз, и, наблюдая эти соревнования в пятницу из ложи репортеров, он слегка беспокоился за исход своего предстоящего состязания. После полудня пошел дождь, и дорожка превратилась в кашу.

«Ну вот,- сказал Джим,- подумать только, теперь все труды напрасны».

Утром в субботу в комнату Джима в общежитии пришел его отец и развернул перед ним номер газеты «Уичито Бикен». Вверху спортивной страницы стояла шапка:

«Райан замахивается на мировой рекорд». Джим пришел в бешенство. «Джим проклинал все на свете»,- вспоминает его отец.

«Это было не оттого, что они тиснули статью с таким авансом,- говорил Джим.- Меня вывел из себя ее идиотизм».

В ночь с пятницы на субботу шел дождь, и рабочие прогревали и пропаривали дорожку, чтобы высушить ее для соревнований в субботу. Было сыро и облачно, однако прохладная погода нравилась Джиму. Он чувствовал, что хочет бежать.

Старый соперник Джима по средней школе Том Ергович специально для него установил темп, пройдя первые 440 ярдов за 57 секунд. Джим отставал от него на 0,6 секунды. Однако еще не кончился второй круг, а Ергович начал сдавать, поэтому за 30 ярдов до виража Джим вышел вперед. «Побей его, Джим!» - прокричал ему вслед Ергович.

Джим не разобрал слов, но понял их смысл. Его цель была установить новый американский рекорд. Ом закончил полмили за 1:58,7 и тотчас услышал рев трибун. Никогда еще за все свои выступления он не начинал так быстро.

Джим бежал в одиночестве. Джон Кэмиен был далеко позади. Три четверти мили Джим прошел за 3:00,7.

Теперь для мирового рекорда ему нужно быпо пробежать круг лишь чуточку лучше 54,0, но он контролировал свой темп сам и слегка сбавил на следующих 210 ярдах. На последних 220 ярдах Джим спринтовал и показал 26,0. Но, увы, последний круг был пройден только за 55,1.

Время Райана на отрезках: 440 ярдов - 57,4; полмили - 1:58,7; % мили - 3:00,7; 1 миля - 3:55,8.

Он упустил рекорд, но был столь счастлив, что с его лица долго не сходила улыбка. Он радовался тому, как легко прошел бег.

Рич Кларксон, фотографировавший Джима после бега вспоминает: «Я был просто изумлен; таким я его не видел ни до, ни после этого. Когда он проводил заминочный бег и расхаживал по дорожке, то все время улыбался, словно у него была какая-то счастливая тайна. Он старался не поднимать глаз, точно пытаясь погасить улыбку, но она появлялась в них снова и снова. В течение первых десяти минут после финиша, если не считать многочисленных «спасибо» тем, кто поздравлял его, единственными его словами были: «Я думаю, Рич, в этом году прорежутся неплохие результаты».

Позднее Джим проанализировал свой бег так: «В конце дистанции чувствовал себя хорошо, тяжести не было. Это указывало на то, что я могу бежать значительно быстрее. Темп был хороший. Впервые в тот раз я использовал задающего темп. Такой бег совсем не похож на состязание с Берлесоном и не напоминает обстановку, когда за тобой висит Грелле. Все шло как планировалось. Получилось просто замечательно. Я не мог желать лучшего темпа. Дорожка была хорошей, правда, в некоторых местах мягкой».

Бег Джима наблюдал Уэс Сэнти, бывший американский рекордсмен на милю. После этого он сказал: «Если бы можно было создать идеального бегуна на выносливость, он бы очень походил на Джима Райана. У Райана самые подходящие для милевика рост (185 см) и вес (72 кг), у него хорошая быстрота, огромное желание работать и самые мощные бедра из тех, какие мне когда-либо доводилось видеть у бегуна на выносливость».

Тиммонс заявил: «Как и всякий, я восторгаюсь большим успехом Джима на миле, но еще больше меня радует то, как показал себя Джим на последнем этапе в эстафете первокурсников 4 по 440 ярдов. Он пробежал его за 46,9 (!) и вывел свою команду на первое место.

Оба результата - выдающиеся, но я всегда с радостью вспоминаю о доброте Джима и его способности думать о других людях. В знак оценки помощи, которую оказал ему Том Ергович в установлении темпа в начале мили, Джим подарил ему свой приз - часы, полученные за победу в Канзас-Рилейз. А это был первый приз Джима в соревнованиях Канзасского университета. Я был так тронут его поступком, что, пожав ему руку, быстро повернулся и зашагал прочь, боясь, чтобы он не увидел ни моих слез, ни шаткой походки».

Результаты

1. Джим Райан, «Канзас-Фрош» 3:55,8

2. Джон Кэмиен, Нью-Йоркский легкоатлетический клуб 4:04,8

3. Джефф Даксбери, личный зачет 4:08,0

4. Робин Лингл, личный зачет 4:09,6

5. Ларри Вижорек, Айова 4:13,6

6. Том Ергович, Канзас сошел

Джим знал, что находится в великолепной форме, на пороге больших событий в беге, и он жаждал встретиться с ними.

Сжигая огромную энергию во время бега, Джим остро нуждался в углеводах и ел почти все. Иногда он съедал пирог за обедом, а вечером часто «нагружался пышками».

«Единственное, чего я избегал,- это есть пирог непосредственно перед соревнованиями».

Бегунам нужен также и достаточный сон: «Я люблю ложиться в восемь вечера, если есть возможность,- говорит Джим.- Если я не высыпаюсь ночью, то стараюсь поспать в течение дня между занятиями».

Это было счастливое время для Джима.