Джим Райан - рекордсмен из Уичито

Глава XX. Триумф в Беркли

Прозвучал выстрел, Джим вынес ногу вперед, перенес на нее свой вес и стал набирать скорость. Его начало не было быстрым, и он мог видеть, как Ван Рюден взял лидерство на вираже. Ромо также вышел вперед, и в молчании стадиона Джим слышал, как за его спиной работали трое остальных бегунов.

На прямую бегуны вышли тесной группой. Джим оставался на третьем месте, держась за Ромо вплотную, и старался как можно меньше расходовать энергии. 220 ярдов он пробежал за 29,3 - не так уж плохо, если принять во внимание, что он начинал бег с высокого старта. Если такой темп удержится, он должен пробежать первый круг что-нибудь около 58 секунд. По крайней мере, лидеры бежали не так уж медленно.

Однако Джим, забыв о том, что он стартовал не с колодок, подумал: «Ну вот, снова Комптон». Первые 220 ярдов за 29,3 - это в точности соответствовало тому, что было в комптонской миле, а тогда Джиму до мирового рекорда не хватило лишь одной десятой секунды.

На втором вираже темп бега слегка снизился, и Джим заволновался. Но теперь в дело включился Ромо. Он обошел ван Рюдена и первый круг закончил лидером. Через громкоговоритель над стадионом раздался голос Дуэйна Эспера, комментировавшего состязание, и трибуны слегка зашумели, выражая свое волнение.

Первый круг был пройден за 57,7. Это означало, что рекорд может быть побит. Джим удивился, услышав результат. Он чувствовал, что бежит в темпе 59 секунд или больше. Его несло по дорожке, и когда Ромо увеличил темп, он тотчас последовал за ним.

«На первом круге я хотел держаться вплотную к лидерам, чтобы меня не могли затереть позднее, как это часто со мной бывало».

На вираже ван Рюден стал отставать, и Джим быстро переместился на второе место. Его, в свою очередь, преследовал Белл.

«Начиная вторую четверть, Ромо изрядно повысил темп. Я заметно почувствовал эту перемену».

На 660-ярдовой отметке бегунам объявили промежуточный результат - 1:25,8. Третьи 220 ярдов Джим прошел за 28 секунд. Этот темп подходил для мили за 3:44,0. Слишком быстро!

«После 600 ярдов со мной случилось то же, что и в Комптоне. Я почувствовал какую-то тяжесть. Это не было усталостью, это была тяжесть в ногах. Я не мог понять, начал ли я уже уставать или нет».

Темп бега снизился. Теперь не прямой, завершающей второй круг, вперед вышел Белл. «Я был полон решимости оставаться с ним, пока смогу. Это был единственный шанс для меня»,- говорил Белл,

Преследуя Белла, Джим обошел Ромо. «Когда я увидел его впереди,- вспоминал Ромо,- понял, что он на верном пути. Он бежал впечатляюще сильно. Он бежал, как буйвол. И в то же время легко. Я понимал, что он своего добьется. Это было его высшее усилие».

Когда объявили промежуточный результат на полмили стадион загрохотал от волнения. 1:55,51 Джим определенно шел на мировой рекорд. Возбуждение 15 тысяч зрителей стало нарастать. Изумленный объявленным результатом, Джим вдруг почувствовал, что тяжести в ногах больше нет.

«Я снова воспрянул духом. Я не думал, что полмили будут пройдены так быстро. Это были приличные полмили. Я видел, как шел Белл. Он шел быстро, хорошо. Я не знал, что и думать. Наконец я решил оставаться с ним до тех пор, пока он не начнет сдавать».

Джим был взволнован и предчувствовал возможность установления рекорда. Но темп бега угрожающе падал. Еще полкруга в таком же темпе - и рекорда ему не видать. Как только поворот кончился, Джим обошел Белла и взял лидерство на себя. «Черт возьми,- подумал Белл в это мгновение,- у него необычно сильный рывок!»

«Перехватив лидерство у Белла, я почувствовал себя прекрасно. Это меня, в сущности, как-то взбодрило».

Джим повернул голову влево, затем вправо - его соперники были далеко позади. «Ребята быстро сдавали. Это меня здорово удивило. Я еще чувствовал себе хорошо и концентрировался на мысли, чтобы... финишировать».

Он был предоставлен только самому себе, а к этому Джим в соревнованиях не привык. Не привык бежать впереди так рано в крупных соревнованиях. Сможет ли он заставить себя бежать быстрее, чем это требуется только для заурядной победы? Значительно быстрее?

Несколько мгновений колебания - и вопрос остался неразрешенным. Более придирчивые зрители перестали кричать, переключив внимание на высокого бегуна в голубом. И вдруг почти сразу Джим принял решение. Он двинулся вперед, все более ускоряя свой бег. Со всех сторон неслись крики ободрения: «Давай, Джим?»

Со своим ускорением он прошел два с половиной круга за 2:25,6. Пятые 220 ярдов были преодолены за 30,3. Несмотря на быстрое решение пробиваться вперед в одиночестве и волнующий рывок, во время которого на 60-ярдовом отрезке Джим оторвался от следующего за ним бегуна на семь ярдов, рекордный результат, которого он добивался, был все еще под сомнением.

Джим был осторожен, чтобы не бежать слишком быстро за полтора круга до финиша, однако на последнем вираже третьего круга он удерживал быстрый темп. Зрители на трибунах поднялись со своих мест; выкрики нарастали с лихорадочной быстротой. Люди жаждали мирового рекорда. Они хотели этого, как всякие понимающие толк в беге, но именно этот рекорд они хотели еще и потому, что был бег на милю - самую популярную дистанцию, а быть свидетелями установления мирового рекорда на милю им еще не доводилось. И еще им хотелось, чтобы этот рекорд пришел в Соединенные Штаты, где не было мировых рекордсменов на милю почти 30 лет. Они изо всех сил тянули этого стройного юношу, покрывающего прямую, и голос диктора, объявлявшего результат трех кругов, почти не был слышен.

Когда все-таки результат был объявлен, крики на стадионе превратились в сплошной визг. Люди охрипли. Джим пробежал три четверти мили за 2:55,3! Теперь новый мировой рекорд казался реальностью, потому что для этого последний круг нужно было пройти за 58 секунд, а Джим никогда в больших состязаниях не пробегал последнюю четверть хуже.

Джим тоже услышал промежуточный результат. «Может быть, я пробегу милю за 3.50»,- мелькнуло в его голове

Но те, кто понимал толк в беге, возбуждаясь вместе с остальной толпой, все же относились к происходящему несколько настороженно. Они помнили, что случилось с Питером Снеллом, когда тот установил очень высокий темп на первых трех кругах. Пройдя три четверти мили за 2:54,3, Снелл смог пробежать последнюю четверть лишь за 59,8. Эту милю он потом называл труднейшей в своей жизни. А прошлой зимой в Новой Зеландии Юрген Май пробежал три четверти мили за 2:55,5 и смог финишировать лишь за 3:53,8, так и не побив мировой рекорд. Действительно ли Райан превосходит этих бегунов? Да, сейчас у него был шанс, но не было никакой гарантии, что он сможет сделать то, чего не смогли ни Снелл, ни другие великие бегуны.

Джим вошел в вираж последнего круга, не слыша, как ревела толпа. Он знал, что в течение этой минуты у него есть шанс добиться своей цели. Но наступало утомление.

«Я не чувствовал себя скованным, но у меня не было ощущения, что я бегу на последних ярдах сколько-нибудь быстрее. Мысль пробежать милю за 3:50 жила только до тех пор, пока меня не захватила усталость».

На вираже он работал энергичнее, чем обычно, потому что сейчас шла в счет каждая доля секунды. Джиму не хотелось снова упустить рекорд, не дотянув до него какой-нибудь десятой секунды. На предпоследней прямой, за 300 ярдов до финиша, Джим обычно начинал длинный спурт, на который способны только милевики самого высокого класса. На этот раз он этого не сделал.

«Я пытался увеличить темп, повторяя про себя: «Спринтуй, спринтуй», но ничего не выходило». Вспоминая об этом, он смеется: «Я сломался».

Темп на дистанции был очень высоким, и было ясно, что последний круг за 54 секунды пройден не будет. Вопрос заключался в том, что достаточно ли «сломался» Джим, чтобы выпустить из рук ускользавший рекорд?

На вираже и предпоследней прямой бег его был еще плавным, и зрители, глядя на него, неистовствовали. Отметку 220 ярдов до финиша он прошел с временем 3:23,3. Предпоследние 220 ярдов были пройдены за 28 секунд ровно. Теперь 220 ярдов за 30 секунд - и это все, что нужно для рекорда. Только один человек в мире пробежал три с половиной круга быстрее. Это был великий Херб Эллиот. Выступая на Олимпийских играх 1960 года, где он стал чемпионом на 1500 метров и показал при этом рекордное время, Эллиот на трех с половиной кругах имел результат почти на секунду лучше, чем у Джима. Но тогда на последних 100 метрах он сильно сдал. Темп бега его на последней прямой на Олимпиаде в Риме был слабее среднего на целую секунду.

«За 200 ярдов до конца, когда во мне обычно пробуждается собственный Питер Снелл и я взрываюсь, я не взорвался».

На последнем вираже Джим старался удержать прежний темп, но с каждым шагом эта задача становилась все более трудной. Теперь у него в резерве оставалось только одно, чтобы продолжать бег. У него оставалась еще замечательная способность спринтовать в условиях крайнего утомления. Это был его счет в банке физической готовности, на который он вносил вклады почти каждый день на протяжении четырех лет в морозные утренние часы канзасской зимы и в изнуряющую жару канзасского лета, когда люди стараются не выходить из дому...

«Я мог только поддерживать темп. Но хоть это я все же мог. Множество бегунов могли здесь сдать».

Дж. Д. Эдмистон сказал: «Сущность бега - в страдании». На последнем вираже Джим заставлял работать свои отяжелевшие, усталые ноги. Не было и каких-либо признаков того, что темп бега снижается. При выходе на последнюю прямую засекли время Джима на 1500 метров - 3:36,1! - лишь на полсекунды хуже мирового рекорда Херберта Эллиота. Теперь по последней прямой бежал уже рекордсмен Соединенных Штатов на 1500 метров, и его рекорд был вторым в мире результатом на эту дистанцию за всю историю бега.

Это в некотором роде было неудачей, потому что, рекорд Эллиота можно было побить, но, с другой стороны, последние 100 метров по виражу Джим пробежал почти на полсекунды лучше, чем Эллиот последние 100 метров по прямой в Риме. А Джим бежал еще свободно. Теперь мировой рекорд на милю был обеспечен. Ничего нельзя было разобрать в реве стадиона, когда Джим вышел на финишную прямую. Люди на трибунах прыгали, как дети, хлопали друг друга по спине в восторге и орали во все горло. Одетые в голубые официальные костюмы, судьи сорвали с себя белые козырьки и размахивали ими над головой.

Но Джиму не нужна была поддержка со стороны. Он стремился к рекорду.

«Ноги были в порядке. Перед этим они долгое время были как студень. Я чувствовал теперь, что смогу еще бежать быстро». И все же это утверждение только относительно верно. В более откровенном разговоре Джим сказал: «На последней четверти я должен был напряженно бороться. Я продолжал бег со всем напряжением, на какое был способен, и заботился только об энергичной работе рук - в надежде, что не «сяду».

Он и в самом деле энергично работал руками: широкие маховые движения словно вели его одеревеневшие ноги.

«Одно из средств, которое мне сильно помогает,- это использование рук, когда наступает утомление. Мой успех зависит исключительно от моих рук. Это звучит глупо... но если вы двигаете руками, то ваши ноги тоже начинают двигаться».

Джим подстегивал себя до самой ленточки, черпая энергию из глубоких резервов, накопленных во время бега на тренировках, в работе с отягощением для рук.

«Сразу же после бега я почувствовал некоторое утомление, но не большее, чем после других соревнований. Я мог ходить, это было почти все, что я мог. Я чувствовал, что выбежался до конца. На последней четверти меня беспокоило, сумею ли достаточно хорошо финишировать».

Джим медленно обошел вираж, и в это время вокруг него сновали репортеры, непрерывно щелкая фотоаппаратами, а на стадионе не прекращались рукоплескания. Некоторое время он ничего не слышал и не видел.

«После финиша у меня не было никаких мыслей, я просто шел по дорожке слегка ошарашенный».

Когда он вышел на прямую, противоположную финишной, судьи объявили официальный результат - 3:51,3. И когда стадион ответил на сообщение овацией, он поднял руки высоко вверх.

«У меня вдруг возникло волнение и ощущение счастья. Я сделал дело, ради которого трудился долгое время».

Он подошел к пьедесталу, по дороге пожимая руки своим соперникам. Когда он оказался на высшей ступеньке, диктор Дуэйн Эспер объявил, что в Америку снова возвратился мировой рекорд на милю. Последним американцем, державшим этот рекорд, был Глени Канимгхэм, тоже из Канзаса. Его рекорд был побит 29 пет назад После этого стадион поднялся, и целую минуту люди стоя аплодировали девятнадцатилетнему юноша Джиму Райану, совершившему то, о чем говорил Дуэйн Эспер

Результаты

1. Джим Райан, «Канзас-Фрош» 3:51,3

2. Кэри Вейзигор, Сан-Диего 3:58,0

3. Ричард Ромо, Техас 4:01,4

4. Пэт Трейнор 4:02,6

5. Том ван Рюден, Оклахома 4:11,1

6. Уэйд Белл, Орегон 4:19,3

Время Райана на отрезках: 440 ярдов - 57,9; 880 - 1:55,5; % мили - 2:55,3; 1 миля - 3:51,3.

После церемонии награждения Джиму предложили пробежать круг почета. Смущенный, он обратился к Сэму Беллу, главному распорядителю встречи: «Я никогда не бегал таких кругов. Что мне делать?»

Джим босиком обежал вокруг поля в очень медленном темпе. Как он себя в это время чувствовал?

«Дурацки,- отвечает Джим.- Вы знаете, меня это совсем не трогало. Этот круг меня заставил пробежать Сэм Белл, но это мне не доставило радости. Не поймите меня неправильно: я был счастлив».

Когда он медленно пробегал мимо трибун, болельщики аплодировали ему и выкрикивали поздравления. Джим не мог удержаться от улыбки.

Последние три четверти мили Джим пробежал 2:53,4 - беспрецедентный случай. Последние 120 ярдов - за 15,2, за то же самое время, что и Жази в день установления своего мирового рекорда (3:53,6). Эллиот в Риме закончил последние 120 ярдов за 15,7, однако в рекордной миле за 3:54,5 пробежал их за 14,9. В знаменитом беге в Ванкувере, когда в конце мили Роджер Баннистер оторвался от Лэнди и впервые в истории показал результат лучше 4 минут (3:58,8), последние 120 ярдов были пройдены за 16,6! Таким образом, Джим финишировал со скоростью, сравнимой со скоростью на финише лучших милевиков в мире, и это несмотря на то, что их итоговые результаты на милю были значительно ниже. У второго бегуна в списке лучших за всю историю бега милю Джим выиграл бы 18 ярдов.

Джим был самый юный из всех бывших рекордсменов на милю. Ему было в тот день 19 лет, 2 месяца и 18 дней. Эллиот в день установления им мирового рекорда на милю (3:54,5) был на 15 месяцев старше.

Теперь Джим стал первым в списке лучших за всю историю бега на милю. В беге на 1500 метров он с шестнадцатого места переместился на второе. В добавление к своему мировому рекорду на милю он установил и новый рекорд США на 1500 метров.

Национальный тренер США Стэн Райт сказал: «Это было невероятно. Райан настолько велик... лучший из великих. Мне жаль тех, кто не видел рекордного бега. Им должно быть стыдно. Они упустили по-настоящему стоящее зрелище. Этот бегун - физиологический феномен. Ему предстоит быть величайшим бегуном всех времен».

Уэйд Белл заметил: «Джим - величайший милевик в мире. Я жалею только о том, что не мог в этом беге оставаться с ним дольше».

Газетные репортеры не скупились на похвалы. Даррел Уилсон из «Сан- Франциско Кроникл» писал восторженно: «Это самый превосходный бег из тех, что проводились на земле Америки, и по историческому значению его следует поставить сразу же после первого в истории забега в 1954 году, где англичанином Роджером Баннистером был сломан четырехминутный барьер на милю».

Боб Спрингер из «Сан-Франциско Экзаминер» спросил одну женщину, покидавшую после соревнований стадион, каковы ее впечатления: «Я не разбираюсь в беге, но этот бежавший мальчик поднял меня на ноги, и я болела за него».

Журнал «Трэк энд филд ньюс» в отчете об этом соревновании писал: «Под спокойной приятной внешностью молодого Джима Райана горит огонь, такой же сильный, как во всяком герое, известном миру. Сегодня мы увидели его пламя, которое сожгло начисто мировой рекорд Мишеля Жази».

Тотчас же после круга почета Джиму пришлось давать интервью.

Один репортер поинтересовался, тяжело ли ему было. «К концу мили я был утомлен,- сказал Джим,- но не больше, чем в других соревнованиях, где мне приходилось выступать. Мировой рекорд всегда стоит усилий и времени. Сейчас мне кажется, что я мог бы пробежать милю быстрее. Когда я побеждаю, у меня всегда возникает чувство, что я мог бы бежать быстрее». И точно в раздумье, отвечая самому себе, он добавил: «Я очень доволен сегодняшним днем».

Вспоминая тот памятный дань, Джим говорил.: «Было немного странно, потому что я думал и раньше о дне, когда побью мировой рекорд. Но раньше я не знал по-настоящему, что это такое. Я разобрался в этом лишь после того, как соревнования закончились. Это было странное чувство».

Никто, в том числе и сам Джим, не мог осознать вполне того, что Райан начал пожинать плоды тренировочной работы, длившейся более четырех тысяч часов.