Глава 16

Хуан так углубился в платформу «Джей-61», что ее сталь блокировала прием и передачу портативной рации. Возможно, он все равно не принял бы во внимание предостережение Хенли. Он слишком далеко зашел, чтобы теперь идти на попятный.

Нутро платформы было таким же путаным, как критский лабиринт: бесчисленные коридоры пересекались и делали петли. Маленький фонарик светил всего на полметра. Хуан несколько раз ударился головой о невидимые препятствия, получил синяки на голени и, возможно, вмятины на протезе.

Кабрильо обладал суперспособностью ориентации в пространстве. Он почувствовал, когда «Орегон» подошел и подтолкнул «Геркулес» ближе к ровному килю. Понимал, что его судно теперь терпит поражение, пытаясь удержать тяжеловоз на поверхности. Крен увеличился, и, когда платформа проскользила по палубе несколько футов, он понял, что его время завершается, однако не дрогнул и не задался вопросом, достаточно ли сделал и не пора ли уходить.

Он спустился по открытой лестнице, перескакивая через две ступеньки, придерживая поврежденную руку здоровой, чтобы ослабить толчки. На этой глубине платформа походила на стальной лес крестовых креплений, переборок и толстых колонн. Пол представлял собой голый металл, залитый тонким слоем пролитой сырой нефти, застывшей до консистенции смолы, скользкой и вместе с тем липкой.

– Линда? – громко закричал он.

В тишине, наступившей за его слабеющим эхом, будто что-то послышалось. Снова выкрикнул ее имя, еще громче.

Есть! Он услышал приглушенный, невнятный ответ. Побежал на голос женщины, зовущей на помощь. В дальнем углу пространства находилась закрытая комната без окон. Под дверь был вбит клин в виде дополнительной предосторожности, хотя ручка двери была заперта снаружи.

– Линда?

– Это в самом деле ты?

– Галахад пришел на выручку, – сказал он и сел, чтобы выбить клин протезом.

– Слава богу! – выдохнула Линда. – Тебе нужно вызволить нас отсюда!

– Нас? – переспросил Кабрильо между ударами.

– Солей Круассар провела здесь пленницей несколько недель.

Кабрильо, занятый их освобождением, напряженно думал. Логичной причины держать дочь под замком, а затем пытаться убить ее у Ролана Круассара не существовало. Она заложница и средство выполнить чье-то распоряжение. Смита? Хуан сомневался. Смит исполнитель, не босс. Значит, есть кто-то еще. Они провели бессчетные часы, изучая жизнь Круассара, только никаких зацепок по его целям не нашли. Кто-то другой за кулисами дергал за нити, и они понятия не имели кто. И если цель таинственного злодея – загадочная вещь из храма в джунглях, Круассар, скорее всего, ушел в мир иной, оставив Корпорацию ни с чем.

Наконец клин оторвался и отлетел в сторону. Кабрильо поднялся на ноги и распахнул дверь. Линда Росс бросилась к нему, не обращая внимания на то, что одна рука у него на перевязи. Крепко обняла, что причинило ему в равной мере боль и радость.

Позади Линды виднелась женщина. В слабом свете фонарика, после долгих лишений, она ухитрялась выглядеть поразительно красивой. Ее черные волосы были собраны на затылке в «конский хвост», оставляя открытыми большие карие глаза.

– Мисс Круассар, я Хуан Кабрильо.

– Qui, я узнала бы вас по описанию Линды.

Ее акцент был очаровательным.

– Нам нужно немедленно уходить отсюда.

Хуан повел их наверх по лабиринту нефтяной платформы. Он шел не раздумывая, веря, что память поможет найти кратчайший путь к свободе. Другая часть его сознания пыталась понять, кто скрывается за таинственным Джоном Смитом.

«Сведения у Солей выведаю потом, – размышлял он. – Может, у нее есть представление о том, что происходит».

Сейчас же Кабрильо опирался только на известные факты.

Приближаясь к основному настилу, он попробовал разговаривать по рации.

– Макс, слышишь меня?

После треска помех он как будто расслышал:

– Бы… десь.

– Макс?

– … десь… час.

– Мы уже почти вышли.

Когда они торопливо поднимались по последней лестнице, прием улучшился.

– Хуан, Гомес находится на вертолетной площадке, но у вас остается меньше минуты. Мы не сможем дольше удерживать платформу.

– Макс, слушай внимательно. Приставь к Макду вооруженную охрану. Если он попытается говорить по телефону или по рации, застрелите его.

– Как? Почему? – От удивления голос у Хенли сорвался.

– Объясню, когда увидимся. Действуй.

Последние ступени были такими косыми, что они бежали словно через «павильон смеха», а когда наконец выскочили из двери на висящий над морем переходной мостик, все трое уперлись в поручень, потому что не могли остановить бег. Когда неслись по мостику, наклоненному больше чем на двадцать градусов, в тридцати метрах над палубой «Орегона», все поняли, что обещание Максом минуты было слишком оптимистичным. У них оставались секунды до того, как платформа повалится.

Гомес Адамс держал вертолет над площадкой, одна лыжа касалась настила, другая висела высоко над морем. Вертолет находился в ровном положении. Кренилась площадка. Концы лопастей винта едва не задевали настил.

– Быстрее! Быстрее! – крикнул Хуан.

Платформа под ними заскрипела снова, сила тяжести подтянула ее ближе к точке падения. Поручень «Геркулеса» погрузился в море, и платформа накренилась еще больше.

В оперативном центре Эрик Стоун вернул трубы откачивающего устройства на место и быстро повел «Орегон» прочь от валящейся на них стальной лавины. На борту опрокидывающегося тяжеловоза Эдди, Линк и Майк ухватились за поручни верхней палубы.

Кабрильо бесцеремонно затолкал обеих женщин в вертолет, когда Адамс стал подниматься, и запрыгнул вслед за ними, когда платформа полностью соскользнула с палубы. Нагрузка оказалась слишком большой для тонкой буровой вышки, и она отломилась. Искореженная сталь ломалась как прутики. Платформа застонала, раздававшийся звук походил на усиленную динамиком китовую песню.

Хвостовая ферма вертолета едва вышла за пределы площадки. Трое пассажиров с любопытством смотрели на разрушение, которого едва избежали. Платформа грохнулась в океан в нескольких метрах от гюйсштока спасающегося «Орегона» и создала громадную волну, поднявшую судно как игрушку в ванне и едва не захлестнувшую его нос. Эрик ловко развернул судно, словно серфингист у северного берега острова Оаху.

Платформа с тяжелым верхом перевернулась вверх стойками, когда полностью оказалась в воде, и заполненные воздухом понтоны смотрели в небо. Она раскачивалась почти весело. Избавленный от такой тяжести, «Геркулес» качнулся обратно и едва не встал на ровный киль. Потом инерция плещущейся в цистернах воды снова вызвала крен. Трое ухватившихся за поручень людей кое-как удержались.

Выпустив поручень, они заскользили на ягодицах по палубе, сохраняя умеренную скорость прижатием ног и рук в перчатках. Спустившись на нижнюю палубу, они просто шагнули в океан и поплыли прочь. Адамс зависал над ними, чтобы ориентировать шлюпку «Орегона».

Шлюпка подплыла к ним за секунды до того, как «Геркулес» покорился неизбежному и грузно повалился на бок. Его обросшее ракушками дно впервые повернулось к солнцу. Оставшийся в корпусе воздух вырывался через иллюминаторы и вентиляционные отверстия с громким, гневным шумом, словно старое судно боролось с судьбой.

И тут Кабрильо вспомнил, что это не окончание дела, а самое начало, и все его посторонние мысли исчезли.

– Гомес, доставь нас на судно как можно быстрее.

Макд Лоулесс предавал их с самой первой ночи в Пакистане, и Кабрильо хотел получить ответы.

Когда вертолет сел и шлюпка вернулась в гараж, Кабрильо приказал отвести «Орегон» от платформы и пройтись по ее ватерлинии очередью из крупнокалиберного пулемета Гатлинга. Глубина здесь не была оптимальной – команда «Геркулеса», должно быть, в спешке покидала судно, – но они находились над материковым склоном и «Джей-61» могла миновать подводный уступ и оказаться на раздавливающей глубине абиссальной плоскости.

Хуан хотел, чтобы не оставалось никаких следов этой диверсии. Тяжеловоз не продержался бы на поверхности и десяти минут, а когда они продырявят понтоны платформы двумя тысячами отверстий, она присоединится к судну на дне.

Кабрильо после поисков Линды был весь в липкой нефти, поэтому отправился в свою каюту, а женщин повели в лазарет на осмотр. Как ни хотелось ему принять душ, он лишь разделся, бросив одежду в мусор, а не в корзину, и надел синий морской комбинезон и чистую обувь.

Через семь минут после того, как Адамс благополучно доставил их на «Орегон», он пришел в лазарет.

Там ждал Макс с озабоченным выражением на бульдожьем лице.

– Во-первых, я рад, что ты цел и невредим. Во-вторых, что здесь, черт возьми, происходит?

– Сейчас мы с тобой это выясним, – сказал Хуан и вошел в дверь, приглашая друга следовать за ним.

– Мне пора получить кое-какие ответы, – заметила с легким раздражением доктор Хаксли. – Почему мой пациент под охраной?

– Как себя чувствуют Солей и Линда?

– У них все хорошо. Солей слегка измучена этим испытанием, но пока нефтяная платформа стояла, о ней заботились. Хуан, как объяснить это?

– Круассара обманули так же, как нас, и это сделал один и тот же человек.

– Макд?

– Нет. Однако нужно поговорить с ним.

Хуан увидел, что охранник предпринял дополнительные предосторожности – привязал запястья Лоулесса к раме койки. Он отправил его с поста взмахом руки и несколько секунд смотрел на нового члена Корпорации, ставшего пленником.

– Я расскажу тебе историю, – начал Кабрильо. – Ты поправляй меня, если ошибусь. Если, когда закончим, я останусь доволен, то сам отвяжу тебя. Договорились?

Макд кивнул.

– В Афганистане, когда работал на «Фортран», ты подружился с местным жителем – очевидно, он младше тебя.

– Его зовут Аташ.

– Ты рассказал ему о дочери в Новом Орлеане, не предполагая, что этот парень – член террористической группы и что сведения, которые ты сообщил ему, будут использованы против тебя.

Лицо Лоулесса залила краска.

– Эта группа отправила людей в Штаты, чтобы похитить ее. Похищение каким-то образом подтвердили и сказали тебе, что, если не будешь выполнять их задания, ее убьют. У тебя не было выбора. Они устроили фиктивную засаду, чтобы переправить тебя в Пакистан, и слегка покалечили, чтобы твое пленение не вызывало сомнений. В ту ночь, когда они знали, что мы наблюдаем за деревней, тебя демонстративно привезли туда, вынудив нас вызволять тебя одновременно с похищением этого мальчика, Сетиавана. Я всегда считал, что уехали из той деревни мы очень легко, – продолжал Кабрильо. – И миновали засаду на дороге. То была отдельная группа, не имеющая понятия, что происходит. Но людям в деревне было приказано выпустить нас с минимальным шумом.

– Постой, – удивленно уставился на него Макс. – Ты же говорил, по автобусу стреляли.

– Да, парочка джихадистов стреляла по нам. Но они либо промахивались, либо метили в крышу, чтобы никого не задеть. Это был спектакль с целью убедить нас, что мы совершили величайший побег в истории. Пыль в глаза, как говорится. Потом, когда мы миновали дорожное заграждение, «предатор» выпустил по нам ракету. Я не видел ее, но Макд видел и двигался быстрее спринтера-олимпийца. Он спас нам жизнь. Впечатляющий подвиг для человека, избитого до полусмерти талибами и проведшего несколько дней в багажнике машины. Ты не смог бы так быстро двигаться. Твои повреждения были в основном лишь видимыми.

Лоулесс не отрицал.

– Я не понимаю, – упорствовал Хенли. – Откуда они знали, что вы собираетесь вызволить мальчишку?

– До сих пор не сообразил? – спросил Хуан. – Мальчишку не требовалось вызволять, так как отец отправил его в Пакистан с целью заманить нас в ту деревню.

– Я, должно быть, совсем тупой. Зачем заманивать нас туда?

– Все было подстроено, чтобы мы взяли Макда к себе. Гунаван Бахар спланировал все, что выпало на нашу долю в последние две недели. Он хотел внедрить на «Орегон» шпиона, поэтому нанял нас «выкрасть» его сына у талибов и подсунул человека, дочь которого находится в его власти, чтобы мы выкрали и его. Блестящее сбивание с толку. Как только Смит обманул нас в Мьянме, все подозрения, естественно, пали на Круассара. Никто не думал, что ко всему причастен еще кто-то и что Круассар никак не мог контролировать его действия.

Это утверждение было не совсем верно. После пребывания в Инсейне у Кабрильо появилось гложущее сомнение. Он не знал, относительно чего, но догадывался, что какие-то сведения получил не случайно. То была интуиция, но за долгое время он научился ей доверять и, увидев Солей на нефтяной платформе, догадался, что от него ускользало.

– Прояснил все, – продолжал Кабрильо, – расчет времени, когда нефтяная платформа должна пойти ко дну. Бахар знал от Лоулесса, что мы бежали из тюрьмы Инсейн, знал и о местонахождении Линды благодаря чипу слежения. Потому и увеличил конечный срок затопления «Джей-61» до нескольких дней или недель. Окончательное решение было принято, когда Макд поднялся на мостик сегодня утром. Он знал, что мы идем полным ходом, но не имел понятия, какую скорость способен развивать «Орегон». Покинув мостик, он тут же позвонил своему связнику, видимо, Смиту, потому что тот старался произвести благоприятное впечатление, когда мы были в джунглях. Сказал ему, что мы нагоним «Геркулес» через несколько часов, а не дней. «Геркулес» еще не дошел по Палаванской впадины, но время поджимало. Они открыли кингстоны и сели в спасательные шлюпки. С целью не только убить Линду и Солей, но и скрыть тот факт, что на этой платформе находилось самое большое собрание компьютеров за пределами правительственных лабораторий. Я прав? – обернулся он к Макду.

Не успел Лоулесс ответить, как оглушительный грохот сделал разговор невозможным. «Гатлинг» дырявил громадные понтоны нефтяной платформы. Частая дробь выстрелов продолжалась целую минуту, проделав три тысячи отверстий величиной с кулак. В течение часа платформа должна была затонуть.

– Что скажешь? – напомнил Хуан, когда стало ясно, что Марк Мерфи закончил свое дело.

– Все правильно.

– Теперь мне ясно! – воскликнул Макс. – Круассар действовал по принуждению, потому что Бахар похитил и его дочь. Сведения на ее веб-сайте о том, что она отправляется в Бирму, были фикцией. Должно быть, они сами безуспешно пытались добраться до этого храма и поручили Круассару нанять нас, откуда-то зная, что мы выполним эту миссию.

Кабрильо кивнул.

– И Бахар от Смита и его шпиона в команде регулярно получал сведения о наших успехах.

– Все это кажется чересчур сложным. Зачем втягивать в это Макда? Зачем хитрить? Бахар мог просто нанять нас для задания в Мьянме.

– Ничего не вышло бы, – ответил Хуан. – Нет мотивации. Заниматься гробокопательством мы бы не стали. Ему требовалась такая миссия, от какой, как он понимал, мы не откажемся. Он уже нашел у нас слабость к заблудшим детям, поручив нам спасти его сына, и снова использовал ту же хитрость, используя как наживку дочь Ролана Круассара. Потом, получив то, что находилось в том мешке, он позвонил своим друзьям в правительстве, чтобы те ликвидировали нас.

– Почему было не привлечь правительство с самого начала? – удивился Макс.

– Не знаю, но одна причина существует. Иначе он не стал бы вообще с нами связываться. По-моему, он привлек военных в последнюю минуту. Макд, есть какие-то соображения?

– Нет, сэр. Мне не сообщали никаких сведений. Только принимали их.

– Значит, не имеешь понятия, что было в том мешочке, который мы обнаружили на трупе в реке?

– Ни малейшего. И пока вы не спросили, я даже не знал, кому подчиняется Смит. Я знал, что не он заказывает музыку, но не знал, кто стоит за ним.

– Раскрыта еще одна тайна, – обратился Макс к Кабрильо, – взрывы в том отеле.

– Что? Это не было случайностью?

– Бахар считает нас такой угрозой, что счел нужным внедрить своего человека в нашу команду, но еще попытался уничтожить нас в Сингапуре, чтобы покончить с этой угрозой пораньше.

Хуан немного подумал и покачал головой.

– Не думаю. Как я уже говорил, почему было не поручить Смиту застрелить нас, как только мы вошли в номер?

На лице Хенли появилась злобная усмешка.

– Потому что он знал, что остальные члены Корпорации обыщут землю от края до края в поисках убийц. Но если бы нас прикончили взрывники-смертники, за кем охотиться?

Кабрильо подумал, что его старый друг, возможно, прав, но сомнение оставалось.

– Сейчас нам нужно сосредоточиться на Бахаре. Надо выяснить, что он планировал. Это что-то, чему он видит в нас угрозу, и связано с тем, что они взяли из храма.

– Это уж точно, – усмехнулся Макс.

– А как быть с моей дочкой? – спросил Макд со всем достоинством, на какое был способен. – Теперь, когда Смит или Бахар знают, что меня разоблачили, они убьют ее. Они позволили мне поговорить с ней по веб-камере. Ее охранники носят пояса со взрывчаткой. Они взорвут мою малышку.

– Кто сказал, что Смит и Бахар знают, что мы разгадали, почему ты здесь?

– Не понимаю.

– Все очень просто. Ты будешь связываться со Смитом как положено и сообщишь, что платформа затонула до нашего появления.

– Ла-а-адно, – протянул Лоулесс, словно вкладывал в это слово дополнительный смысл.

– А потом мы вызволим твою дочь, выясним, что затевают эти сукины дети, и пригвоздим их к двери ближайшего сортира.


После самого долгого стояния под самым горячим душем, какого давно не принимал, Кабрильо отправился на поиски Линды Росс. Она напишет полный отчет о своих испытаниях, но он хотел узнать основные факты побыстрее, чтобы с их помощью избрать очередной образ действий. Сперва он вошел в ее каюту и обнаружил там Солей, только что вышедшую из душа. Одним полотенцем девушка окуталась и подоткнула его под мышки, другое обернула тюрбаном, закрыв волосы.

– Снова застаете меня не в лучшем виде, – произнесла она с застенчивой улыбкой.

– Так у меня всю жизнь, – ответил Хуан. – Выбор времени удачен во всем, кроме дам. Линда не проводила вас в одну из кают для гостей?

– Проводила, но ваш выбор женских туалетных принадлежностей несколько ограничен. Она любезно позволила мне попользоваться своими.

– Я скажу стюарду, – пообещал Хуан, потом спросил с искренней озабоченностью: – Как чувствуете себя?

В ее галльских глазах пробежала тень. И так же быстро исчезла.

– Приходилось и хуже.

– Я читал о нескольких ваших достижениях, – кивнул Кабрильо. – И они поразили меня. Однако хуже всего, когда тебя задерживают против твоей воли. Несвобода и контроль кого угодно выведут из себя. Бессилие, должно быть, самое худшее ощущение на свете.

Она открыла рот, словно собираясь заговорить, потом внезапно бросилась на кровать Линды и уткнулась лицом в ладони. Сперва всхлипывала тихо, потом все сильнее, и в конце концов все ее тело затряслось от рыданий. Хуан был не из тех, кто не может терпеть женских рыданий, во всяком случае, когда для них есть причина. Притворные слезы раздражали его, но это откровенное выражение страха он прекрасно понимал.

Хуан сел на кровать подле Солей, но не прикасался к ней. Если девушке хочется человеческого контакта, начать должна она. Интуиция его в подобных случаях была безошибочной. Через несколько секунд Солей уткнулась ему в плечо. Хуан обнял ее и просто ждал, когда она перестанет плакать. Не прошло и минуты, как Солей выпрямилась и шмыгнула носом. Хуан взял несколько бумажных салфеток из коробки на ночном столике и протянул ей. Она утерла глаза и высморкалась.

– Pardonnez-moi[10]. Это не к лицу воспитанной женщине.

– Теперь у вас будет все хорошо, – успокоил Хуан. – Я вижу, вы сильная женщина, но слишком долго не давали эмоциям выхода. Думаю, вы никогда не выказывали слабость своим тюремщикам.

– Non.[11] Ни разу.

– Но это не значит, что у вас не было эмоций. Вот они и нахлынули в конце концов. Ничего страшного.

– Спасибо. – Голос ее окреп, в уголках губ заиграла легкая улыбка. – И спасибо за то, что спасли мне жизнь. Линда очень верила в вас, ни на секунду не сомневалась в нашем спасении. Я была не так уверена. Но теперь… – Улыбка стала шире. – Теперь думаю, вам все по силам.

– Вот только получу свой красный плащ из химчистки.

– О… вы Супермен…

– Да, только не устраиваю трудных ситуаций. – Хуан посерьезнел. – Мне нужно задать вам несколько вопросов. Если для вас это трудно, можно заняться этим в другое время.

– Non. Я всеми силами постараюсь ответить.

– Или могу прийти, когда вы оденетесь.

– На мне полотенце. Этого достаточно, – сказала она с европейской практичностью.

– Слышали вы что-нибудь во время вашего заключения? Что-то, что может подсказать, зачем все это.

– Нет. Ничего. Меня похитили из дома в Цюрихе. Двое мужчин вломились в мой дом и набросились на меня, пока я спала. Пока один меня держал, другой сделал укол. Я потеряла сознание. Очнулась в той камере, где вы меня нашли. Я даже не знала, что это нефтяная платформа, пока не услышала от Линды. Знаете, ей тоже ввели наркотик. Но она говорит, что очнулась в вертолете, летевшем над морем.

Хуан знал, что Линда, как и он, придя в себя, останется неподвижной, чтобы понять, где находится. Этой уловке научил ее он.

– Представляете, почему вас похитили?

– Полагаю, это связано с моим отцом, – ответила Солей. – Он богатый и могущественный человек.

– Я познакомился с ним в Сингапуре, когда он нанял нашу команду искать вас в Бирме.

– Это правда, я собиралась отправиться в Бангладеш с другом в пешее экстремальное путешествие.

– Мы знаем. Человек, который организовал ваше похищение, поработал над вашим веб-сайтом так, что создалось впечатление, будто вы туда отправились. Они хорошо замаскировались. Есть какие-то сведения о вашем отце? О какой-нибудь недавней сделке?

– Мы не особенно близки, – печально призналась Солей.

Кабрильо понимал: вскоре ей придется сказать о том, что ее отца, скорее всего, нет в живых. Бахар получил то, что нужно, поэтому Ролан Круассар стал помехой. Конечно, они будут его искать, но шансов, что швейцарского финансиста оставили в живых, мало.

– Ну ладно. – Хуан поднялся. – Отдохните, потом поговорим еще.

– Я хотела бы позвонить. Отцу, друзьям…

– Могу сказать вам сразу: ваш отец исчез. Мы несколько дней пытались связаться с ним, но тщетно. И боюсь, пока не разберемся получше с этой ситуацией, придется делать вид, что вы погибли на нефтяной платформе.

– Мой отец? Исчез?

– Когда его видели последний раз, с ним был человек, который, скорее всего, похитил вас в Цюрихе.

Вина, страх, гнев сменяли друг друга в ее глазах в калейдоскопе эмоций. Она сидела неподвижно, как статуя, красивый манекен с искалеченной душой.

– Мне очень жаль, – вздохнул Хуан.

Он сожалел, что Солей заговорила о звонках. Она не была готова получить подобные новости. Так сразу.

Наконец Солей посмотрела на Хуана. Он вздрогнул внутренне – столько открытой ранимости было в ее глазах… Теперь он оказался на территории, где чувствовал себя очень неуютно, потому что Солей напоминала ему о собственной утрате. Ему не сообщали о смерти жены, пока он не вернулся со спецоперации для ЦРУ, когда она уже несколько недель лежала в могиле.

Он с облегчением увидел, что Солей взяла себя в руки, развернула плечи и глаза ее посуровели.

– Думаю, мне нужно одеться и погулять по палубе, если можно. Я давно не видела заката, не дышала свежим воздухом.

Она указала на чемодан, стоящий у двери ванной. Кабрильо узнал появившийся из гардеробной секции магазина «Мэджик шоп». Линда и Кевин Никсон уже приодели ее.

– Можно, конечно, – быстро согласился Хуан. – Если что-нибудь потребуется, обратитесь к любому члену команды. Хотя мы не нашли вас там, где ожидали, все чувствуют облегчение, зная, что вы в безопасности.

– Спасибо вам за все.

– Коктейли в кают-компании в шесть. Одежда повседневная, но ради вас я надену свой плащ.

Солей слегка улыбнулась этой попытке шутить, и Кабрильо ушел. В конце концов он отыскал Линду. Она была в спортзале с Эдди Сенгом. Оба, в традиционной одежде занимающихся боевыми искусствами, боролись на матах.

– Недостаточно физических нагрузок для одного дня? – пошутил Хуан.

Линда вспыхнула.

– Этот мерзавец Смит одолел меня в джунглях, и я хочу, чтобы Эдди показал мне мои ошибки.

Сенг имел регалии в нескольких стилях единоборств и был инструктором Корпорации.

– Это подождет. Нам надо поговорить.

Линда поклонилась Эдди и пошла по матам босыми ногами.

– Могу сказать сразу: Смит ничего не выдал. Доставил меня в Янгон и ввел мне наркотик.

– И ты очнулась в вертолете, летевшем к нефтяной платформе.

– Откуда ты знаешь? – спросила она, приподняв одну бровь.

– Я Супермен. Только что говорил с Солей.

– Просто говорил?

Хуан не попался на эту удочку.

– Был Смит вместе с тобой в вертолете?

– Да. С тем самым рюкзаком. Рюкзак лежал на полу между ним и летчиком. Перед тем как мы сели, он открыл его. Там были кристаллы рубина, большие. Около тридцати сантиметров длиной, уже ограненные, отполированные. Я в жизни ничего похожего не видела.

Кабрильо не мог поверить, что все это сложный план контрабанды. Здесь наверняка что-то еще.

Линда продолжала говорить.

– Когда мы сели, я продолжала разыгрывать из себя одурманенную. Меня сразу повели в камеру, где находилась Солей, поэтому я не знаю, оставался ли Смит там до конца.

– Полагаю, нет. Бахар много потрудился, чтобы получить этот мешок. Камни были ему нужны как можно скорее. Позволь спросить кое о чем. Я обнаружил, что целых два яруса этой платформы были заставлены компьютерами. Тысячами соединенных друг с другом компьютеров. Есть догадки?

– Обратись в мозговой трест. Марк и Эрик помешаны на компьютерах.

– Разве мы не должны называть их информационными технологами?

– Значит, я неполиткорректна. Возбуди дело против меня. Серьезно, тебе нужно спросить их. Меня сразу же затолкали в эту черную яму Калькутты.

Кабрильо нашел Марка с Эриком в каюте Стоуна. Они рубились в видеоигру на громадном плоском экране, представляющем собой четыре собранные в квадрат панели. Хуан понимал, что некоторые игры повышают квалификацию, но не видел смысла в том, что они гоняют карикатурную машину, водитель которой походил на африканского муравьеда.

– Вы, ребята, наверное, еще не слышали.

– Не слышали чего?

– На той нефтяной платформе была и дочь Круассара. Его использовали, чтобы связаться с нами. А Макд Лоулесс был шпионом.

– Что? – воскликнули они хором.

– Настоящий злодей – Гунаван Бахар. Это он все задумал. Ваша первоочередная задача проникнуть в каждую часть его жизни. Мне нужно знать, кто он в действительности, что ему нужно. Когда мы пытались справиться о Бахаре у Оверхолта, он сказал, что Бахара нет на радарскопе ЦРУ, поэтому вам самим придется копать как можно глубже.

– Постой-постой, – сказал Марк. – Макд шпион? Чей?

Кабрильо рассказал запутанную историю и закончил тем, что они с Максом сочли, что Бахар видит в Корпорации прямую угрозу тому, что он задумал.

– И два последних сообщения, – добавил он. – Линда видела отполированные большие рубины в рюкзаке, который мы нашли в Мьянме, и я обнаружил, что два яруса платформы были превращены в один громадный сервер. Есть соображения?

Молодые гении уставились друг на друга, словно приводя в соответствие мысли. Наконец Марк заговорил.

– Это не могли быть рубины. Корунд, основной материал рубинов и сапфиров – разницу создают примеси придающих цвет минералов: рубину – хрома, сапфиру – железа или титана – имеет шестиугольную кристаллическую структуру, но она пластинчатая, а не линейная.

Кабрильо сохранял бесстрастное выражение лица, а внутри у него все кричало: «Говори понятней!»

– Он говорит, – перевел Стоун, – что рубины не растут в длину, как изумруд или кварц, так что Линда не могла видеть рубины такой длины. Это какой-то иной тип кристаллов.

Это подкрепляло версию Хуана о том, что это не контрабанда драгоценных камней, но не приближало к истине.

– А компьютеры?

Марк ответил:

– Очевидно, Бахару нужно было разобраться с большими числами, но без дополнительных сведений о нем и его целях невозможно точно сказать для чего и зачем.

– Тогда вы получили приказ. Мне нужны ответы.

– Ясно, босс, – ответил Стоун.

Загрузка...