Джунгли

Глава 21

Кабрильо и Линкольн нагнали «Орегон» в Порт-Саиде, после того как судно миновало Суэцкий канал. Как ни хотелось им добраться до Гунавана Бахара и его подручного Смита, сначала нужно провернуть операцию на роскошном курорте Монте-Карло.

Эмир из Объединенных Арабских Эмиратов всякий раз, когда путешествовал, хотел, чтобы Корпорация сопровождала его как дополнительная охрана. Не важно, что у него не было ни единого врага на свете. Он чувствовал себя спокойнее, зная, что Кабрильо и его люди присматривают за ним, когда он греется под солнцем на берегу моря, на борту тридцатиметровой яхты или ставит в казино сумасшедшие суммы.

Эта идея пришла ему в голову, когда он услышал от кувейтского эмира рассказ о том, как люди Корпорации предотвратили убийство, к которому были причастны несколько человек «Аль-Каиды» из Сомали.

Когда зафрахтованный вертолет высадил их на палубу «Орегона» и полетел на юг, в портовый египетский город, двигатели судна заработали, и вскоре за судном потянулся кильватерный след. Бросив вещмешок в свою каюту, Хуан сразу пошел в оперативно-командный центр, где распоряжалась Линда.

– С возвращением, – приветливо улыбнулась она. – У всех на душе полегчало при вести, что Макд вернул свою дочь.

Хали Касим сидел на своем обычном месте за пультом связи.

– К твоему сведению, я контролировал местные средства массовой информации в Новом Орлеане. Все называют случившееся пожаром, связанным с наркотиками. Тела не опознаны, подозреваемых нет.

– Там и опознавать уже почти нечего, – заметил Кабрильо. – Как наша пассажирка?

Солей Круассар все эти несколько недель на борту «Орегона» была, в сущности, заключенной, хоть и в обитой бархатом камере. Она оставалась в своей каюте и смотрела на море с верхнего переходного мостика. Даже ела в своем убежище. Оплакивала отца и обдумывала свое похищение. Доктор Хаксли, выполняющая обязанности судового психиатра, несколько раз беседовала с ней, но заметного успеха не добилась.

– Представляешь, она вышла из этого состояния, – сообщила ему Линда.

– Правда?

Хуан удивился, потому что Солей не выказывала ни малейшего улучшения, когда он прощался с ней несколько дней назад.

– И знаешь благодаря чему? Эрик и Мерф ухаживают за ней больше, чем за той девушкой, что мы спасли с тонущего круизного судна…

– Дженника Дал, – вспомнил Хуан. – Единственная спасшаяся с «Золотого рассвета».

– Да-да. В общем, у этих двоих появилась блестящая мысль приспособить одно из гибких крыльев, которые мы используем для выброски десанта, к кормовой лебедке, чтобы планировать на буксируемом парашюте. К их чести, это оказалось увлекательным, и мы почти все испробовали новое развлечение. Но Солей все было мало. Я говорила об этом с Хакс, и она напомнила, что Солей помешана на адреналине. А сейчас ей требуется постоянная встряска для подтверждения, что она жива.

Линда нажала несколько клавиш компьютера, встроенного в подлокотник командирского кресла, и обращенная к корме видеокамера высоко на надстройке передала изображение. Разумеется, там были Мерф и Стони с Солей Круассар. Она уже надела черные парашютные ремни, и мужчины пристегивали ее к тонкому, тянущемуся от лебедки тросу. Под их взглядами Солей влезла на транец, держа в руке тормозной парашют. Глядя прямо перед собой, сказала что-то с широкой улыбкой Марку и Эрику и бросила маленький парашют в кильватерную струю. Купол главного парашюта раскрылся и высоко поднял ее.

Линда видеокамерой следила за Солей на фоне голубого неба. Она, похоже, поднялась метров на пятьдесят над палубой. При нынешней скорости судна она унеслась бы еще выше, если бы не трос.

Кабрильо это не очень нравилось. Несколько лет назад им пришло в голову, что можно заниматься вейксерфингом на ходу судна, используя линь, протянутый от правой стороны шлюпочного гаража. Минут десять все шло хорошо, потом Мерф упал и выпустил рукоять. Пришлось останавливать «Орегон» и спускать шлюпку, чтобы спасти его.

Марк предложил протянуть от гаража спасательную сеть для очередной попытки. Хуан запретил все предприятие.

Но если буксировка на парашюте поможет Солей вернуться к жизни, наверное, это неплохо.

– Думаю, – сказал Кабрильо, понаблюдав за ней, – если беспилотник у нас выйдет из строя, можно будет поднимать наблюдателя в этой штуке.

– Попробуй подняться сам, – подстрекнула Линда. – Это захватывает.

– А пока они развлекаются, как идет поиск?

– Nada[12], – ответила Линда. – Бахар по-прежнему недоступен радару, и мы не можем найти ничего, что хотя бы отдаленно связывало его с преступной или террористической деятельностью. Хотя погоди. Есть одно: та нефтяная платформа. Она имеет отношение к проекту «Оракул». Мерф обнаружил это в бухгалтерском файле корпоративного компьютера Бахара. Однако больше не может получить к нему доступ. Появилась новая защита, он ее пока не пробил.

– Я нахожу это невероятным.

– Он тоже. У меня хорошая новость. Звонил Лэнгстон. Говорит, у него есть работа для нас.

Хуан удивился и обрадовался. Он уже начал думать, что ЦРУ больше не воспользуется их услугами.

– Что за работа?

– Китайцы построили новый разведывательный корабль по последнему слову техники. Сейчас он находится у побережья Аляски. Лэнгстон хочет, чтобы мы убедили китайцев вернуться домой. Говорит, вы придумаете что-нибудь без последствий, ведущих к международному инциденту. Я сказала, нам нужна неделя.

Кабрильо случайно взглянул на видеоэкран. Солей в диапазоне охвата камеры не было. Он передвинул камеру и увидел, что Солей спускают на палубу. Марк и Эрик наблюдали с беспокойством, и Кабрильо подумал, не случилось ли чего. Оказавшись на «Орегоне», Солей дернула за стропу парашюта, выпустила воздух с той стороны и погасила купол. Эрик помог ей собрать парашют, в этом ему мешал ветер. Марк бежал к надстройке.

Хуан перевел видеокамеру и стал наблюдать, как нос судна рассекает Средиземное море. Прошло десять минут. Мерф не появлялся в оперативно-командном центре, и председатель позвонил ему в каюту.

– Все в порядке?

– Хуан, я занят, – ответил Мерф и положил трубку.

Чтобы не ждать эксцентричного гения, Хуан спустился в большой передний трюм: его использовали как хранилище, когда везли законный груз с целью прикрытия, или, если он пустовал, как сейчас, – для укладки парашютов. Солей была там одна. На его вопрос, где Эрик, ответила, что он последовал за Марком чуть ли не бегом.

– Это похоже на лихачество, – упрекнул Хуан.

– Не так захватывающе, как во время прыжка с Эйфелевой башни, но весело.

Разложив парашют на деревянной палубе, она расправляла стропы. Было ясно, что это дело ей хорошо знакомо.

– Сколько прыжков вы совершили?

– С утеса или с самолета? Первых десятки, вторых сотни.

Он видел, что затравленное выражение, туманившее глаза и придававшее лицу землистый цвет, почти исчезло. Только улыбка ее больше походила на попытку улыбнуться, словно Солей считала, что не заслуживает ни минуты счастья. Кабрильо вспомнил, что испытывал те же чувства, когда убили его жену, но думал, что оскорбляет ее память шуткой или удовольствием от просмотра фильма. Это самонаказание за то, в чем нет его вины, прошло со временем.

– Прыгали когда-нибудь с моста через ущелье Нью-Ривер?[13]

– Конечно, – ответила Солей как о чем-то само собой разумеющемся. – А вы?

– Когда проходил тренировки для организации, в которой работал, прыгал в составе группы.

– Линда говорит, вы служили в ЦРУ.

Хуан кивнул.

– Это увлекательно? – Солей посмотрела на него внимательно.

– Большей частью скучно, как любая кабинетная работа. В других случаях до того пугающе, что ладони постоянно потели.

– Думаю, это настоящая опасность, – кивнула девушка. – То, что делаю я, – просто игра.

– Ну, не знаю. Пуля пограничника или гашение парашютного купола на высоте три тысячи триста метров приводит к тем же результатам.

Ее глаза слегка оживились.

– Только у меня есть запасной парашют.

– Вы знаете, что я имею в виду.

Она понимающе улыбнулась.

– Хочу сказать, я иду на риск ради своих интересов. Вы делаете это ради других. Я очень эгоистична, а вы великодушны.

Хуан отвел взгляд от ее глаз и сунул руки в карманы.

– Послушайте… – Он замялся на секунду и сменил тему. – Неприятно об этом говорить, но ваша помощь нам бы не помешала. Я уверен, ваш отец – заложник обстоятельств. У него есть что-то нужное Бахару.

Он говорил о ее отце в настоящем времени, хотя понимал, что Круассар, скорее всего, мертв.

– Мы просмотрели его электронные файлы, касающиеся всего, над чем он работал в прошлые годы, – продолжал Кабрильо. – Пока что ничто не бросилось нам в глаза. Я подумал, может, вы посмотрите, не привлечет ли что-то в них ваше внимание.

Солей снова посмотрела ему в глаза, ее красивое лицо было серьезным.

– Он мертв, так ведь?

– Не могу подтвердить, но, думаю, да. Мне очень жаль.

– Моя помощь поможет покарать этих людей?

– На это мы и рассчитываем.

Солей неторопливо кивнула.

– Попытаюсь. Но думаю, я упоминала, что мы не были близки. Я почти ничего не знаю о его сделках.

– Просто попытайтесь сделать все возможное. Я всех прошу только об этом.

Вечером, когда Кабрильо находился в своей каюте, раздался стук в дверь.

– Это мы с Эриком, – послышался голос Марка Мерфи.

– Входите.

Они вошли с нетерпеливостью щенят.

– Мы поняли это, когда Солей парила на парашюте в воздухе, и, думаю, подтвердили, – взволнованно начал Марк. – Компьютеры на той нефтяной платформе служили для альфа-испытания того, для чего Бахару понадобились кристаллы.

– Для бета-машины с оптическими лазерами, – встрял Эрик.

– Альфа? Бета? – спросил Хуан. – О чем вы говорите?

– Бахар построил массивный параллельный процессор, возможно, одну из пяти самых мощных компьютерных систем в мире, а потом небрежно выбросил ее, так ведь? – поинтересовался Мерф.

– Да, – осмотрительно согласился Хуан.

– Почему?

– Почему построил или почему выбросил?

– Вопроса два, ответ один. Она была построена, чтобы создать ей замену. Добившись успеха, Бахар выбросил старую. Мне подсказала это непробиваемая защита, возникшая два дня назад. Программ, каких мы не можем взломать, не существует. Мы испробовали все известные хитрости и ничего не добились. Это нечто такое, чего мы не видели раньше, и это не софтвер.

– Новый компьютер? – спросил Кабрильо.

– Новый тип компьютера, – возразил Мерф.

– Квантовый компьютер, – добавил Эрик.

– Объясни, что это, – велел Хуан.

– Это машина, которая мыслит единицами и нулями, как обычный компьютер, но еще использует эффект квантовой суперпозиции, поэтому способна распознавать данные и анализировать то, что в классической науке считается невозможным. Поскольку у нее больше выбор обозначения информации и обработки, она работает быстро. Как вспышка.

Заговорил Марк:

– Поскольку ему нужны были эти кристаллы, мы полагаем, что машина Бахара вместе с тем и оптический компьютер. Это означает, что для информационной системы нет электронного сопротивления. Она эффективна на сто процентов и, возможно, в миллиард раз мощнее, чем любой компьютер на планете.

– Я думал, до такого еще далеко.

– Десять лет назад до них было пятьдесят лет, – уверенно заявил Марк. – Восемь лет назад – тридцать. Пять лет назад – двадцать. Сейчас лучшие умы в этой сфере говорят – десять. Но я думаю, Бахар сделал это раньше.

– Какие у него возможности с квантовым компьютером? – спросил Кабрильо.

– На свете нет такой сети, в которую он не может проникнуть и полностью ее контролировать. Банковские документы и передача акций становятся открытыми книгами. Лучшие шифры АНБ будут раскрыты за несколько пикосекунд. Секретные военные сообщения можно будет мгновенно читать открытым текстом. Квантовый компьютер способен анализировать все данные в сети, едва они попадут туда. Ничего закрытого. Открыта любая электронная почта, любая радио– и телепередача. Открыто все, черт возьми. Эта способность дает Бахару безграничную власть, и никто ничего не может с этим поделать.

Всех словно пронзил озноб.

– Насколько ты уверен в этом? – спросил Кабрильо, мозг которого лихорадочно работал.

– Абсолютно уверен, босс. У нас был очень легкий доступ к деловым файлам Бахара, теперь его нет. Эти файлы все еще хранятся в памяти. Мы только не можем добраться до них. Что-то резко изменилось два дня назад, и единственное объяснение – он создал до того совершенный компьютер, что суперсервер на платформе «Джей-61» оказался устаревшим. Квантовый.

– Нужно сообщить об этом Лэнгстону Оверхолту. ЦРУ не имеет понятия, с чем ему предстоит столкнуться.

– Плохая мысль, – произнесли в унисон компьютерные гении.

– Почему?

– Так или иначе, Бахар видит в нас опасность, – ответил Марк. – Если мы свяжемся с кем-то по этому поводу, он узнает. Любая передача, как бы мы ни зашифровали ее, будет перехвачена. Нельзя, чтобы Бахар узнал о том, что нам известно о его новинке.

– К тому же квантовый компьютер способен с блеском пройти тест Тьюринга, – добавил Эрик.

– Я слышал об этом, – кивнул Хуан. – Это что-то о компьютере, способном подражать человеку.

– Дай человеку сигару. Он слушает нашу техническую галиматью от случая к случаю. Этот тест предназначен для проверки, может ли машина убедить кого-то, будто он общается с настоящим человеком. Мы с Марком обсуждали, способен ли квантовый компьютер изображать индивидуальность, не просто безликого человека. Мы считаем, запросто.

«Да, – подумал Кабрильо, – перспектива жуткая».

– Вы утверждаете, что я мог бы разговаривать по телефону с Оверхолтом, хотя на самом деле общался бы с компьютером?

– И проверить это можно было бы, только спросив о том, что знаете лишь вы двое. Все известное машина уже переварит и сможет отвечать.

– Может эта штука имитировать президента?

– Вероятно. Но не беспокойся, она не в силах запустить ядерные ракеты. Это требует личного подтверждения.

– Есть догадки, для чего Бахар будет использовать этот компьютер?

– Мы обсуждали это. Дело не в деньгах, хотя он может опустошить любой банковский счет за две секунды. Дело в политике. Он может уничтожить всю нашу компьютерную инфраструктуру, как только его машина будет включена, так что ему нужно что-то другое. Мы думаем, он хочет подчинить своей воле наше правительство.

– Согласен. Рекомендации?

– Постараться выяснить, где находится компьютер, и уничтожить его. Пока мы не знаем где. Он может быть где угодно.

Кабрильо провел ладонью по подбородку, ощутив отросшую за день щетину.

– Думаю, дело сводится к Солей. Бахар охотился за ее отцом не без причины – значит, в его прошлом должно быть что-то, чего мы не видели или не поняли значения этого. Давайте молиться, чтобы она смогла догадаться.

– А если не сможет?

– Тогда мир, который мы знаем, станет другим.