Следующие двадцать четыре часа прошли на борту «Орегона» в лихорадочных приготовлениях, а ошеломленный мир тем временем ждал вестей о положении жителей Лас-Вегаса. Запасов воды у них оставалось на два дня, были введены самые суровые ограничения в истории города. Если власти не сумеют привести в действие сложную систему труб и насосов, подающих воду через пустыню из озера Мид, скорее всего, будет отдан приказ об эвакуации. Чрезвычайное положение объявили вскоре после того, как насосы перестали работать по необъяснимой причине, и уже была вызвана национальная гвардия.
В Белом доме президент Соединенных Штатов смотрел телепередачу в немом ужасе, зная, что мог бы прекратить кошмар, но боялся цены, которую заплатит за это страна. Подобное решение пришлось принимать Аврааму Линкольну, когда назрел вопрос вступления в войну. Такие трудности испытывал Трумэн, раздумывая, сбрасывать атомную бомбу на Хиросиму или нет. Он боялся, что принять подобное решение у него не хватит смелости.
Хуан Кабрильо сомнений не испытывал. Он уже сделал выбор. Согласный или несогласный, всякий раз, когда американцы шли на войну, он считал, что они это делают для защиты идеи личной свободы, будь то их или другая страна. Здесь было то же самое.
После того как план был одобрен, в приготовлениях участвовали все члены команды. Из арсенала вынимали оружие, из складов доставали дополнительное снаряжение. Грузовик для перевозки оборудования и персонала был взят напрокат в одном из агентств соседней Ниццы, и под покровом темноты Гомес переправил на вертолете все, что нельзя было объявлять в таможенной декларации, и сложил в заброшенном фермерском доме.
Это была сильная сторона Корпорации – придумать стратегию и осуществить ее быстро и безупречно.
Штурмовая команда заняла позицию за пятнадцать минут из дневного графика Кабрильо. Не зная количества охранников у Бахара, он привел большой по их меркам отряд. В него входили Линда, Эдди, Линк, Макд и Макс плюс еще двое оперативников, Майк Троно и Джим О’Нил. Макс не стал бы лезть в бой, не будь в том крайней необходимости.
Майк и Джим плюс Линк, лучший снайпер команды, должны были действовать как отвлекающая группа. Они видели по снимкам, сделанным Адамсом с воздуха, что Бахар над входом в шахту построил бетонный бункер, судя по виду, способный выдержать бомбежку полной бомбовой загрузки самолета «В-52». Зная, что Бахар будет чувствовать себя под землей в безопасности, они были уверены, что, когда начнется отвлекающий маневр, он станет прятаться, а не бежать. Но Бахар не знал, что у Корпорации есть черный ход в его укрепленный бункер.
Этих троих высадили примерно в полутора километрах от места, где подъездная дорога к шахте соединялась с главным шоссе. Они пройдут через лес к своей позиции, у каждого будет примерно двадцать пять килограммов патронов к мини-«гатлингу» двадцать второго калибра. Как и у старших его братьев на «Орегоне», у этого пулемета было шесть вращающихся стволов, питаемых аккумулятором. Относительно портативной эту систему делала легкость сверхзвуковых пуль, их можно было брать тысячами. Линку, вооруженному пятидесятикалиберной снайперской винтовкой «барретт», поставили задачу не подпускать близко к «гатлингу» никого из охранников.
Команда будет находиться на постоянной радиосвязи между собой по безопасным, по крайней мере пока безопасным, рациям с ларингофонами. Кабрильо сомневался, что квантовый компьютер подслушивал разговоры по радио вблизи, но было решено свести общение к минимуму.
Кабрильо проезжал по главному шоссе, мимо закрытого воротами входа на шахту «Альбатрос». Металлические крестовины были покрыты ржавчиной и граффити. Шахта находилась ниже дороги, поэтому, проезжая, они не видели ее.
Через полтора километра в лесу была просека, граничащая с этим спокойным шоссе. Грунтовая дорога вела в сосновый лес, к поляне, где деревья были вырублены тридцать лет назад. Кабрильо проехал со своей командой по поляне и остановил грузовик среди сосен на дальней ее стороне. Позади них высились горы, на вершинах которых сохранились остатки снега.
Таким чистым воздухом Кабрильо дышал редко. Температура его колебалась около пятнадцати градусов по Цельсию, но к ночи должна была опуститься.
Они надеялись найти заброшенный вход в старый форт «линии Мажино» и на рассвете начать атаку.
Поскольку вся эта земля представляла собой часть национального парка, существовала вероятность встреч с туристами, тут ничего не поделаешь. Но поскольку они сами были одеты как туристы и оружие спрятано в тонких, моментально рвущихся мешках, они не вызвали бы подозрений, если охрана Бахара выставлена так далеко.
Они шли через лес колонной по одному, растянувшейся на шестьдесят метров: Кабрильо направляющий, Эдди замыкающий. По земле, усеянной сосновыми ветками, беззвучно идти было почти невозможно. Если не считать Лоулесса. Как несколько недель назад в Мьянме, этот человек шел мягко, словно кошка.
Вдали послышался шум разбухшей от дождей реки Арк. Питаемая высокогорными ледниками, она охлаждала воздух: они ощутили это, спускаясь к ее берегу. А когда глянули сквозь деревья, увидели воду бирюзового цвета из-за осадка, сохранившегося в древнем льду.
Они подошли достаточно близко к нужной цели. Команда, сохраняя интервал между людьми, двинулась к шахте «Альбатрос», постоянно высматривая вход в подземный форт почти восьмидесятилетней давности.
Кабрильо шел ближе всех к реке, поэтому первым заметил двоих людей. До них было около трехсот метров, они стояли на берегу и осматривались в бинокли. Хуан бросился за выкорчеванный пень, но один из наблюдателей увидел его и похлопал напарника по плечу. Они были одеты в одежду для отдыха, но их поведение ничем не напоминало охотников. Винтовок у обоих не было, но это не означало, что они безоружны.
Парни побежали к Кабрильо. Один из них вытащил из сумки на поясе черный прямоугольный предмет. Хуан не сомневался, что это рация, и понимал: если о нежеланных гостях сообщат, элемент внезапности исчезнет. Понимал также: если поднимется стрельба, звук ее разнесется по долине на много километров.
Хуан положил винтовку на землю и, поднявшись на ноги, сделал вид, будто застегивает «молнию» на брюках, словно справлял в лесу малую нужду. Эта уловка обычно снижала настороженность противника. Теперь он видел: это действительно рация и парни – не случайные туристы, а патруль охраны Бахара. Кабрильо проклял свое невезение: ведь независимо от исхода их план нарушен.
Когда патрульные приблизились, он увидел, что у обоих смуглые лица, густые брови и черные волосы. Один указал на Кабрильо, потом махнул ему рукой, словно прогоняя.
– Есть проблема? – спросил он по-испански, сомневаясь, что французский язык для кого-то из них родной.
– Ты уходить, – сказал один и указал в дальнюю сторону долины.
– Allez[19], – буркнул другой. Его сильный акцент подтвердил правоту Кабрильо.
– Эй, дружок, в чем дело? – Линда Росс, появившись из леса, держалась как заблудившаяся туристка.
Оба охранника повернулись к ней. Кабрильо прыгнул. Саданул ребром ладони по запястью того, кто держал рацию, отчего она отлетела, и тут же изо всей силы ударил другого в челюсть. Когда тот упал на землю, закатив глаза, его партнер оправился и полез под куртку за оружием.
Линда достала его в прыжке. Ударила высоко между плечами, используя свою значительную инерцию и не столь уже значительный вес, чтобы повалить его в грязь. Схватила попавшийся под руку камень величиной с кулак и врезала патрульному по виску.
Через несколько секунд оба потерявших сознание патрульных получили уколы снотворного, обеспечивающего сон на двадцать четыре часа. Им заткнули рты, связали по рукам и ногам. Хуан взял их рацию, а пистолеты бросил в реку. Патрульных уложили под упавшим деревом и забросали обрубленными сучьями так, что их не стало видно.
– В шахте насторожатся, когда не получат от них сообщений, – заметил Макс.
Кабрильо понимал это. Он расслабил пальцы, чтобы слегка умерить боль, и снял чехол со штурмовой винтовки. Поручил Эдди связаться с Линком и его командой, сообщить, что график нарушен и нужно быть готовыми к чему угодно. Линкольн ответил двойным пощелкиванием по микрофону.
Они продолжали идти вдоль берега реки в поисках бункера или хотя бы дота, но и вели наблюдение, не появятся ли другие патрули. Прошли четверть километра, и Макс издал странный птичий свист. Он находился на середине склона. Хуан, подойдя, увидел то, что французы называет «cloche», или «колокол».
Это была бронированная пулеметная башенка с бойницами, дающими пулеметчикам широкое поле для ведения огня. К сожалению, броня была слишком толстой, чтобы ее вскрыть, а бойницы слишком маленькими, чтобы их расширить. Стояла башенка на грязном, с ржавыми потеками бетонном основании. Она была такой старой, что, казалось, слилась с лесом.
– Раз есть одна, – пробормотал Хенли, – должны быть еще.
И действительно, они нашли еще два дота до того, как наткнулись на бункер. Вход в него представлял собой две толстые металлические двери в бетонной раме, выступающие из склона холма будто ворота в землю. Над дверями виднелись поблекшие, написанные карандашом цифры, которыми это сооружение обозначалось. Остатки дороги, некогда ведшей к бункеру, были едва различимы, но при небольшом воображении можно было увидеть, что она поднимается над краем холма и переваливает через него.
Двери были заварены грубым швом, шедшим сверху донизу.
– Всем рассредоточиться и вести наблюдение, – приказал Кабрильо. – Макс, принимайся за дело.
Хенли поставил рюкзак на землю у дверей и стал рыться в нем, а остальные члены команды заняли позиции для наблюдения, не появятся ли еще патрули. Макс обмазал похожей на замазку массой сварной шов, накладывая ее ровно столько, чтобы расплавить металл. Действовал быстро, минуты через две закончил работу и установил детонатор.
– Готово, – сообщил он по рации.
– Осмотреть периметр и доложить обстановку, – приказал Кабрильо.
Создаваемый химической реакций дым явно будет заметен, поэтому важно, чтобы вокруг никого не было. На это ушло четверть часа, но он почувствовал облегчение, узнав, что они там одни.
Когда поступило последнее донесение, он приказал Максу сжигать шов.
С шипением и ярким, как солнце, пламенем гипертермическая смесь въедалась в шов. Расплавленный металл потек вниз каплями, быстро превратившимися в поток. Едкий белый дым, густой, как сахарная вата, клубился над входом в бункер, но дующий по долине ветер относил его от шахты «Альбатрос», находящейся в миле вниз по течению. Когда все кончилось, шов светился красным.
Макс был готов к этому и обрызгал его жидким азотом из машинного отделения «Орегона», который припас в вакуумной фляжке. Металл был еще горячим, но в толстых перчатках сварщика Макс без опаски коснулся его. Правая дверь душераздирающе заскрипела, когда он раскрыл ее, и из земли пахнуло влажным холодом. За дверью оказалась белая бетонная стена и непроглядная тьма.
– Вход открыт, – сообщил он.
Члены команды подбежали трусцой. Кабрильо – последним.
– Хорошая работа.
– Разве были сомнения? – Макс поднял мясистые руки напоказ остальным. – Ничто, сделанное человеком, не может им противостоять.
– Да, да, да. Пошли.
Едва Хуан собрался шагнуть через порог, рация патрульных запищала, затем послышался голос:
– Малик, есть о чем докладывать? – спросил кто-то по-арабски.
Кабрильо нажал кнопку ответа.
– Не о чем.
– Почему не позвонил в назначенное время?
– Желудок не в порядке, – ответил Хуан.
– Покажись врачу через час, после смены.
– Обязательно. Связь окончена. – И отбросил рацию. – Через час они узнают, что мы здесь. Давайте используем это время. Линк, слышишь меня?
– Говори.
– Через шестьдесят минут поджигай.
– Понял.
Кабрильо мог только надеяться, что к этому времени они доберутся до шахты, иначе все окажется впустую. А потом начнется вторая часть операции, та, о которой Макд сообщил по секрету после возвращения из Монте-Карло. Это было нечто выходящее за рамки закона, но выгоды брали над осторожностью верх. Он проклял имя Оверхолта и повел людей внутрь.