Дикая Омега

Глава 23

АЙВИ

Я глубже зарываюсь в своё скромное гнездо из потёртых шерстяных покрывал и выцветших подушек — грубые волокна царапают кожу, но ощущение удивительно… успокаивающее. Я даже не помню, когда в последний раз могла сама построить себе гнездо. Когда могла спрятаться в знакомых запахах и текстурах.

Гораздо более роскошные ткани, подушки и безделушки, сваленные в коробках по комнате, будто манят меня… но я отворачиваюсь от них.

Мне вполне хватает того, к чему я привыкла.

Толстый металлический ошейник всё так же давит на горло — тяжёлое, неотвратимое напоминание о моём пленении. Но сейчас… я почти могу притвориться, что его нет.

Почти.

Тихий стук в дверь мгновенно разбивает эту тонкую иллюзию. Я напрягаюсь, чувствуя, как к горлу подкатывает запах дыма и хвои.

Тэйн.

Дверь приоткрывается, прежде чем я успеваю ответить. На пороге — силуэт альфы, подсвеченный жёстким белым светом коридора.

— Айви? — его низкий голос прокатывается по мне вибрацией, от которой хочется сжаться. — Можно войти?

Я бросаю на него настороженный взгляд, но коротко киваю, готовясь к худшему. Тэйн входит, дверь закрывается за ним с глухим стуком, и комната погружается в полумрак.

— У меня для тебя брифинг, — начинает он без лишних предисловий. — Мы идём за олигархом, который гоняет нелегальное оружие во Внешних Территориях.

Я моргаю.

Миссия?

Меня — берут на миссию?

Будто почувствовав моё ошеломление, Тэйн продолжает:

— Совет приказал, чтобы ты пошла с нами. Они считают, что твоё присутствие будет… «стабилизирующим фактором» для команды.

Я фыркаю от смеха, прежде чем успеваю прикусить язык.

Я — стабилизирующий фактор?

Для стаи бешеных альф?

Совет окончательно рехнулся.

Тэйн поднимает бровь.

— Тебе смешно?

— Нет, — я качаю головой, пытаясь сдержать ухмылку. — Просто… не ожидала.

Он моргает, словно удивлён тому, что я вообще заговорила.

Не привыкай, альфа. Думаю я про себя.

— Я тоже не ожидал, — признаёт он, взъерошивая свои спутанные волосы. — Но приказы есть приказы. По мнению Совета, твой вид напомнит нам, ради чего мы дерёмся.

По позвоночнику пробегает холодок. Конечно. В их извращённой логике всё так и должно работать: привяжи козу перед стаей волков — и волки будут кусаться злее.

Я должна бояться. Должна дрожать от одной мысли о том, что меня потащат в самую пасть войны рядом с неконтролируемыми альфами.

Но на удивление… нет. Вместо страха я ощущаю странный укол возбуждения. Я выйду отсюда. Увижу небо. Смогу дышать. Пусть даже ненадолго.

— Ты не боишься? — Тэйн прищуривается, склоняя голову, выискивая в моём лице хоть какой-то страх. — Мы, конечно, не дадим тебе умереть, но там будет горячо. Это не прогулка.

Я поднимаю подбородок, не отводя взгляда.

— Я не боюсь ваших войн. Я видела хуже, чем то, что вы, альфы, можете придумать.

На его лице вспыхивает тень удивления — и тут же гаснет.

— Не стоит недооценивать обстановку, — хрипло предупреждает он. И в голосе слышится уважение, которое он не собирался показывать.

— Рискну, — говорю я ровно.

Тэйн долго смотрит на меня, изучая, взвешивая. Что-то мелькает в его тёмных глазах — одобрение? раздражение? признание?

Я не знаю.

Но он кивает.

— Ладно. Но знай: твоё присутствие станет отвлекающим фактором. Защищать тебя — будет чертовски сложно.

Моё тело вздрагивает от вспышки ярости… и правды. Он не ошибается. Независимо от того, насколько я сильна или умна — я не альфа и не солдат.

— Я могу о себе позаботиться, — бросаю резко. — Я не нуждаюсь в защите.

Уголок его рта дёргается.

— Посмотрим. Сейчас — идём в тренировочный зал. Пора отработать базовую самооборону. На всякий случай.

Я усмехаюсь, поднимаясь.

— Я готова хоть сейчас.

Тэйн явно не ждал этого. Он задерживает взгляд на моём лице дольше обычного, будто пытаясь понять, блефую я или нет.

Что бы он там ни увидел, похоже, это его устроило.

С коротким, резким кивком Тэйн разворачивается и направляется к двери, не оглядываясь. Мне остаётся только подняться и идти следом — в его тени, как приговорённая.

Я следую за ним. Тусклые бетонные коридоры тянутся лабиринтом. Чем дальше мы идём, тем сильнее доносится запах пота, металла и старой резины, а также глухие удары по мешкам.

Мы проходим через массивные двойные двери и оказываемся в огромном помещении, выстланном матами и заставленном тренировочным оборудованием. Виски уже там — его красивое лицо и мощные руки блестят от пота, пока он обрушивает сокрушительные удары по тяжёлому мешку. Он рывком оборачивается, когда мы входим, и на лице вспыхивает кривая ухмылка.

— О, глянь-ка. Маленькая кусачка. Не верится, что эти дегенераты тащат тебя с нами.

Я сверлю его ледяным взглядом.

Но Тэйн рычит раньше меня:

— Хватит, Виски. Сегодня ты работаешь со мной. Мы обучаем Айви базовым приёмам. Держи язык за зубами хоть раз.

Виски хохочет и бьёт по мешку напоследок, так что тот едва не слетает с креплений.

— Как скажешь, босс. Только не прибегай ко мне, когда она откусит тебе кусок морды.

— Хотя знаешь, продолжай болтать, — холодно бросает Тэйн. — Она тебя ненавидит больше всех. Ты — идеальная мишень.

— Я ненавижу вас всех одинаково, — уточняю я.

Брови Тэйна на мгновение сводятся, и по его резким, словно высеченным чертам пробегает тень — что-то похожее на обиду — прежде чем привычная маска непроницаемого спокойствия вновь встаёт на место. Меня невольно забавляет, что мне удалось его зацепить, пусть даже лишь на секунду.

— Ну что ж, — произносит он, жестом указывая на открытую тренировочную зону. — Посмотрим, сможем ли мы выпустить часть этой злости, а? Виски, ты первый.

Крупный альфа закатывает глаза, но идёт вперёд — лениво, дерзко, с той самодовольной раскачкой плеч, которая выводит меня из себя.

Я расправляю плечи и выхожу на мат, не позволив его размерам запугать меня.

Мы начинаем кружить друг вокруг друга, изучая движения друг друга.

И тут Виски резко бросается вперёд — двигается он на удивление быстро для такого громилы. Я отшатываюсь, отбивая его хваткие руки, и нацеливаю удар ногой прямо ему в живот.

Он ловит мою лодыжку легко, почти лениво, с той же раздражающе самодовольной ухмылкой:

— Слишком медленно, куколка, — протягивает он, встряхивая мою ногу.

Белая ярость прорывается сквозь меня. Я рычу, закручиваюсь и наношу удар другой ногой — резко, хлёстко — и попадаю ему прямо в грудь. Он отшатывается, рыкнув, и отпускает меня. Я бросаюсь вперёд, не давая ему ни секунды восстановиться. Серия быстрых ударов — один, второй, третий. Жёсткий тычок попадает ему в челюсть, вбивая голову в сторону. Рёв вырывается из его груди, и вся игривость исчезает.

В одно мгновение он нависает надо мной. Его руки смыкаются вокруг моих рёбер, сжимая меня как стальные тиски. Он прижимает мои руки к бокам, и я не могу вырваться — как будто меня схватил настоящий медведь.

Я извиваюсь, рвусь, пытаюсь драться — бесполезно. Сбитое дыхание, горячая стена мускулов за спиной, удушающее ощущение собственной беспомощности.

Запах Виски накрывает меня с головой — тёплый, альфа-маслянистый, пропитанный потом, кожей, горячим воздухом и тем, что можно назвать чистой хищной силой.

Я пыталась бы укусить его, если бы могла дотянуться.

Он наклоняется так близко, что чувствую на ушной раковине его дыхание и щетину.

— Сдавайся, маленькая омега, — ворчит он низко. — Ты никуда не уйдёшь, пока я не разрешу.

По позвоночнику проходит дрожь — не от страха. От злости. От того, как он это говорит. Я оскаливаюсь, рыча, и бросаюсь в новую волну яростных попыток освободиться. Виски только смеётся. Глухо, глубоко, низко. И это — самое раздражающее.

Стиснув зубы, я давлю на эту вспышку жар внутри и сосредотачиваюсь. Его руки блокируют мои плечи. Его грудь зажимает мою грудь. Но его бёдра — давят на мои, оставляя мне свободу для… Я резко поднимаю колено — и врезаю прямо в его пах.

Глаза Виски на мгновение выпучиваются так, что это почти комично. Он издаёт странный сдавленный звук, складываясь пополам, хватая ртом воздух. Его хватка ослабляется — достаточно, чтобы я вывернулась и отпрыгнула назад.

— Ты маленькая психопатка, — выдыхают его губы, когда он выпрямляется, скривившись от боли. В его взгляде — чистая, дикая ярость.

Прежде чем я могу отреагировать, он бросается на меня снова. Я уклоняюсь, но его пальцы цепляют мою руку, тянут, разворачивая меня. Он поворачивает меня лицом к стене — и только его рука на моём горле не даёт мне впечататься лицом в бетон.

Почти нежный жест.

Почти.

Остальное его тело давит мне в спину — горячее, тяжёлое, необоримое.

— Шах и мат, дикарка, — шипит он мне в ухо.

— Достаточно! — голос Тэйна разрывает воздух, как хлыст. — Сейчас же отпусти, Виски.

Ответом ему служит низкое рычание — предупреждающее, первобытное. Виски сжимает меня сильнее, будто напоминая, кто здесь сильнее.

И я понимаю: да, я ударила его по больному месту. И да — его гордость пострадала куда сильнее, чем яйца.

Потом всё происходит одновременно. Тяжесть его тела исчезает. Я наваливаюсь вперёд, хватая воздух, опираясь руками о стену. Тэйн отрывает Виски от меня так, как будто тот весит вдвое меньше, чем есть, и швыряет на мат. Альфы сталкиваются с хрустом костей и глухими ударами, звериными рыками. Удары летят как ураган. Они двигаются как два монстра — каждый по-своему смертельно опасен. Тэйн — грациозный, точный, как клинок. Виски — неудержимый, как разъярённый бык.

Они одновременно и дерутся, и… сдерживаются?

Это пугает больше всего.

Я должна была бы бежать. Использовать шанс, пока они отвлечены. Но я стою, не в силах оторвать взгляд от жестокой, хищной красоты схватки.

В конце концов они всё-таки отрываются друг от друга, оба альфы тяжело дышат, покрытые целой россыпью новых синяков. Виски хватается за плечо, на лице проступает гримаса боли — хотя я почти уверена, что это единственное место, куда я так и не попала.

Стоп… он что, уже был ранен?

Неудивительно, что Тэйн первым делом отправил меня драться именно с ним.

Пламя в глазах Виски тускнеет, спрятанное глубоко внутрь под оболочкой едва удерживаемого самообладания. В какой-то момент они просто смотрят друг на друга в тишине Воздух между ними густеет, пропитывается несказанным вызовом и остаточным напряжением, будто малейшее слово может снова взорвать всё вокруг.

Почти незаметно, едва заметным движением подбородка, Тэйн кивает, и Виски отступает.

Оба всё ещё стоят на ногах. Оба целы. Никому ничего не оторвали. По мату не разбросаны конечности, как я почти ожидала секунду назад.

Эта мысль выбивает почву из-под ног. Потому что, насколько бы сдержанными они ни казались, насколько бы «человечными» ни выглядели в этот миг, я знаю правду.

Альфы всегда останутся альфами.

Жестокими, властными хищниками, которые даже не моргнут, используя свою силу, чтобы сломать того, кто слабее. Я не имею права забывать об этом.

Никогда.

Какие бы редкие вспышки контроля они ни позволяли мне увидеть.