Дикая Омега

Глава 38

АЙВИ

Я почти бегу по лестнице к хозяйской спальне, сердце бьётся в горле. Я действительно только что пригласила всех четырёх этих альф трахнуть меня?

Течка явно жарит мне мозги.

Но одна мысль о том, что они будут метить меня и удовлетворять своими сильными телами, вызывает новую волну странного, незнакомого желания, которая накрывает меня так резко, что ноги подкашиваются. Бёдра сжимаются, дрожат, пока я вхожу в спальню.

Я нуждаюсь в этом, как бы безумно это ни звучало.

Комната роскошная: пушистые ковры на деревянном полу и огромная кровать, заваленная подушками и одеялами. Тэйн и остальные, должно быть, собрали все эти материалы заранее, пока я принимала решение.

Я прикусываю губу, неожиданно чувствуя себя застенчивой и неуверенной. В Центр «Перевоспитания» Ночные Стражи заставляли меня посещать «классы гнездования», чтобы сделать из меня правильную маленькую омегу-производительницу. По крайней мере, пока они думали, что для меня ещё есть «надежда».

Но я всегда их посылала. Всегда отказывалась слушать. И представить не могла, что когда-то сама захочу устроить гнездо. Тем более с намерением добровольно спариться не с одним альфой…

а с четырьмя.

И всё же инстинкты — где-то глубоко — были со мной всегда.

Я провожу пальцами по шелковистым пледам и искусственным мехам, представляя, как мягко и приятно будет ощущаться это на моей горячей коже. На этот раз я решаю поддаться этому побуждению. Зная, что всё это — временно. Короткий миг сладкого, будоражащего комфорта.

Собрав самые мягкие вещи в центре кровати, я формирую уютную выемку под своё тело — достаточно большую, чтобы и они могли поместиться. Подушки укладываю по краям, создавая границы, а декоративные ткани раскладываю вокруг в чередующихся цветах.

Это не такое вычурное гнездо, как те, что я видела у других, но… должно сойти.

Отступив, я критически оглядываю результат. Ну… нормально. Наверное. По крайней мере лучше того жалкого клубка жёсткой шерсти, который я слепила на базе. Я только надеюсь, что альфам понравится, когда они придут.

Жар вспыхивает у меня на лице.

Четыре сильных альфы, которые будут добиваться меня, чтобы загнать меня в сладкое забытьё, чтобы утолить это сводящее с ума желание между бёдер. Эта мысль должна бы пугать или отталкивать меня, но тело становится только горячее. Влажнее.

Ещё пару часов назад я от них бежала. И всё ещё собираюсь снова — когда представится шанс.

Но я солгала бы, если бы сказала, что нет части меня, которая хочет этого не только ради практичности.

Не только чтобы заглушить болезненный, бесконечный зов течки.

Может, если я поддамся — один единственный раз — то смогу выжечь эту слабость из тела и мыслей. Эту опасную тягу отдать этим альфам что-то большее, чем просто тело — альфам, которые упорно доказывают, что они не такие, как другие, те, что использовали и ломали меня всю мою жизнь.

Страшнее всего то, что часть меня начинает… верить им.

И хочет верить.

Сделав глубокий вдох, я зову:

— Я готова!

Пару секунд — тишина.

А потом по лестнице взрывается барабанный грохот шагов.

Тэйн и Виски врываются в комнату, не теряя ни секунды — оба с голыми торсами, мышцы играют под кожей.

Виски присвистывает низко, без стыда скользя взглядом по моему импровизированному гнезду.

— Ну-ну. Похоже, у нашей девочки всё-таки есть гнездовые инстинкты.

— Определённо, — роняет Тэйн, обходя кровать хищной походкой. Его чёрные, как ночь, глаза сверкают, замечая каждый штрих, не упуская ничего.

Я сглатываю, нервы вспыхивают. Вдруг им не понравится? Вдруг я облажалась?

— Мне нравится, — тихо произносит Тэйн, и что-то тёплое мерцает в его тёмной глубине, когда он встречает мой взгляд. Словно он слышит мои мысли.

Облегчение накрывает меня волной, так сильной, что ноги подкашиваются.

— Спасибо, — пробормотала я, чувствуя, как щёки пылают.

Повисает неловкая тишина — густая, тяжёлая от напряжения и желания. Я переминаюсь с ноги на ногу, не зная, что делать дальше. Снять одежду? Лечь и раздвинуть ноги в откровенное приглашение, как нас учили в Центре?

Заметив мой дискомфорт, Виски громко стонет и с драматичным вздохом падает на кровать, слегка подпрыгивая на матрасе.

— Ну? — протягивает он лениво, закинув одну руку на глаза, а второй делая широкий жест в сторону гнезда. — Мы тут молодеем, что ли? Давай уже, соблазняй нас, малышка.

Из меня вырывается короткий, ошарашенный смешок. Я тут же прикрываю рот рукой, глаза расширяются, но поздно — Виски уже улыбается так, будто только что украл сметану.

— О! Вот оно! — торжественно провозглашает Виски. — Наконец-то я выудил из нашей дикой кошечки смех.

Он приподнимается на локтях, а его наглая ухмылка становится ещё шире.

— Чёрт, надо это в рамку. Уверен, после всего, что было, это уже тянет на награду.

Тэйн фыркает, закатив глаза:

— Ты конченный идиот, знаешь это?

Но в его голосе слышна тень скрытой симпатии. У них двоих своя, особенная связь.

— Да-да, издевайся сколько хочешь, крепыш, — отстреливается Виски, подмигивая. — Зато я заставил нашу красивую омегу улыбнуться. Это же что-то вроде очков в романтическом зачёте, ага?

Я моргаю, ошеломлённая этим неожиданным тёплым подтруниванием. Во мне что-то оттаивает, что-то, о чём я и не подозревала раньше.

Странно чувствовать… связь. Пусть еле заметную, но всё же связь — с одним из тех, от кого я должна бежать. Особенно с тем, кто бесит меня сильнее всех.

Виски явно улавливает перемену. Он держит мой взгляд, и его фирменная ухмылка смягчается, становится… настоящей.

— Эй, — тихо зовёт он, похлопывая по месту рядом с собой. — Иди сюда, дикая кошка. Мы тебя держим. Обещаю.

Простые слова. Но во мне они отзываются глубоко, распутывая тугие узлы напряжения в животе.

Колеблясь, я подхожу к кровати.

И в ту же секунду Тэйн оказывается рядом, его большие ладони ложатся мне на бёдра, мягко направляя вперёд.

— Вот так, — его низкий голос обволакивает меня жаром, вызывая дрожь по коже. — Мы сделаем всё в твоём темпе.

Я киваю, внезапно захлёбываясь дыханием, глядя на его невероятно мужское тело. Жёсткие линии груди, жгуты мышц на руках, резкие углы резного подбородка…

Набравшись смелости, я шагнула в его объятия и положила ладони на горячую, будто печь, грудь. Под загорелой кожей — сплошные мышцы, словно высеченные. Моя абсолютная противоположность. Он замирает, его тёмные глаза прожигают меня насквозь, лишая воздуха.

— Я не хочу медленно, — выдыхаю я, едва слышно, но дрожащий голос выдаёт всё. — Я хочу тебя. Вас. Сейчас.

Брови Тэйна чуть сдвигаются, будто он ищет хоть какой-то след сомнения.

Но не находит.

Он просто кивает — и легко подхватывает меня на руки, укладывая в центр гнезда.

— Расслабься, милая, — шепчет он у впадинки между моих ключиц, прикусывая нежную кожу.

А потом его рот накрывает мой — жарко, требовательно, поглощающим поцелуем, от которого у меня выгибается спина. Я стону, пальцы вцепляются в простыни, пока он вламывается в мой рот с искусной яростью.

В комнате раздаётся низкое рычание.

Я отрываюсь от губ Тэйна, задыхаясь, и вижу над нами Виски.

Его глаза расплавленные, чернеющие от яростного желания.

— Хватит дразнить, — хрипит он, уже тянувшись к подолу моей тонкой рубашки. — Давайте снимем это с неё.

Всё происходит слишком быстро.

За миг я уже голая, полностью обнажённая под их голодными взглядами. Лицо вспыхивает, и я инстинктивно тянусь прикрыться, но Виски тут же перехватывает мои руки:

— А смысл? — мягко укоряет он, переплетая пальцы с моими и прижимая мои запястья над головой. — Ты охуенно красива, Айви. Даже не вздумай скрывать это сладкое тело.

Я втягиваю резкий вдох, пойманная в ловушку его горячего взгляда. Он удерживает меня там, давая словам впитаться в кожу.

А затем — с дьявольской улыбкой — наклоняется и начинает осыпать мою шею раскалёнными поцелуями, прижимая меня своим крепким телом.

— А этот запах… — рычит он мне в шею, языком скользя по солоноватой коже. — Солнце, грех и каждая мокрая фантазия, что у меня была.

Из меня вырывается сдавленный стон. Бёдра сами тянутся вверх, умоляя.

Он смеётся низко, игриво кусая мягкий край груди:

— Полегче, детка. До твоей сладкой киски мы ещё доберёмся.

Тэйн опускается на меня сверху, запирая между двумя мускулистыми стенами. Он снова накрывает мои губы поцелуем — требовательным, распаляющим, огненным.

Я таю под ним полностью, извиваясь, пока его рука скользит вниз, изучая каждый изгиб моего тела. Каждое прикосновение мозолистых пальцев по моей горячей коже взрывает удовольствие.

— Такая хорошая девочка… — шепчет он мне в губы, втягивая нижнюю в свой обжигающий рот. — Такая отзывчивая. Будто ты создана для нас.

Я стону в поцелуй, выгибаясь, когда его пальцы раздвигают меня.

Я уже мокрая от возбуждения, моя киска пульсирует в отчаянной потребности.

Тэйн рычит, низко, опасно — звук вибрирует внутри меня.

— Чёрт, Айви… — выдыхает он, разводя мои губы и проводя пальцами по моему мокрому лону. — Ты вся в соках, малышка. Это то, что тебе нужно? Хочешь, чтобы один из нас оказался в этой тугой, голодной киске?

Из меня вырывается жалобный стон, голова мотается по подушкам.

И Виски тут же накрывает мои губы поцелуем, пожирая мои крики, пока Тэйн беспощадно, искусно разрабатывает меня пальцами. Он безошибочно находит ту самую точку и снова и снова нажимает на неё, заставляя меня терять себя.

Это мучительно-восхитительно. Каждая клеточка тела горит, дрожит, вибрирует. Я полностью тону под их одновременной атакой.

Как только мне кажется, что я больше ни секунды не выдержу, Тэйн смещается между моих раскинутых бёдер. Толстая головка его члена упирается в мой вход, раздвигая мои горячие, набухшие складки в долгом, мучительно-наслаждающем скольжении.

Я жду, что он войдёт одним резким толчком — особенно после того, как он уже довёл меня до края, а Чума подготовил меня раньше.

Но он не делает этого.

Он держит свой ствол в руке, плавно проводя головкой по моим влажным, скользким складкам круг за кругом. Нежно. Терпеливо. И это сводит меня с ума ещё сильнее.

Когда он наконец начинает проникать, медленно, сантиметр за сантиметром, моё тело трясёт от потребности.

Это больно — он слишком огромный, иначе и быть не может, сколько бы он ни был осторожен и сколько бы я ни хотела этого — но блядь… это так хорошо.

Каждый миллиметр, которым его чудовищный член растягивает меня, — сладкое, жгучее пламя, раздувающее мой жар только сильнее.

Я стону ему в рот, выгибаясь, когда он продвигается глубже и глубже, пока не входит полностью — всё, кроме узла — утопив себя в моей сжимающейся, пульсирующей плотности.

— Тише, — мурлычет он, убирая влажную прядь с моего лба. — Просто дыши, малышка. Дай себе привыкнуть.

И только потом я понимаю — он буквально мурлычет.

Я знала, что альфы тоже так могут, хотя делают это редко, не так часто, как омеги. Но я никогда не слышала этого раньше. И не думала, что это вызовет такой взрыв расслабляющего тепла, прокатившийся по моему телу.

Это… новое.

Я киваю дрожащим подбородком, сглатывая порванные, рваные вдохи, пока мои внутренние мышцы трепещут вокруг его толщины. Я давно не чувствовала себя настолько заполненной, настолько… принадлежавшей.

Но боли больше нет.

И страха нет.

Есть только глубокое, всепоглощающее удовлетворение — меня берут альфы, которые не вызывают во мне отвращения.

Злят — да. Часто.

Но не пугают.

Виски прижимается лицом к моей шее, оставляя мягкие поцелуи вдоль линии челюсти.

— Посмотри на себя, — шепчет он с благоговением. — Как же ты охуенно его принимаешь. Чувствуешь, как он тебя заполняет, да?

Я снова киваю, из груди вырывается дрожащий стон. Бёдра сами толкаются вверх, жадно ища трения. Тэйн шипит сквозь зубы, его пальцы впиваются мне в бёдра.

— Вот так, маленький кролик, — рычит он, первые мелкие толчки вызывают вспышки удовольствия по всему телу. — Насаживайся сама. Возьми то, что тебе нужно.

Я вскрикиваю, двигаясь ему навстречу, тело само подстраивается под его медленные, но глубокие движения. Пальцы впиваются в ткань гнезда, спина выгибается, когда волны блаженства нарастают, смыкаются, поднимают меня всё выше.

Виски снова накрывает мои губы голодным поцелуем, проглатывая мои стоны. Его ладони странствуют по телу, обхватывают грудь, пальцы сжимают соски резкими, шкодливыми щипками.

Я вскрикиваю в его рот и, не выдержав, обрушиваюсь в сильный оргазм.

Экстаз накрывает меня, будто волна, раз за разом. Моё тело дрожит, внутренние мышцы судорожно сжимаются вокруг члена Тэйна, который не перестаёт двигаться.

Он рычит глубоко, его губы едва касаются моей брови — неожиданная, пугающая нежность.

— Хорошая девочка, — сипло шепчет он, удары становятся жёстче, требовательнее, глубже. — Такая хорошая… Возьми всё, Айви.

Я цепляюсь за его плечи, утыкаясь лицом в мощную дугу его шеи, пока он двигается во мне — резко, безжалостно, но… без угрозы.

Виски осыпает мою шею поцелуями, его пальцы опускаются к моему пульсирующему клитору и начинают натирать его тугими, безжалостными кругами.

Это почти слишком. Слишком много. Слишком быстро.

И именно в этот момент я чувствую набухание его узла.

Н-нет. Такое я точно не выдержу. Пока нет.

К счастью, он чувствует это — и не пытается войти узлом. Даже альфы в Центре знали, что за узел их накажут — ведь это может создать брачную связь.

Так что у меня были только кошмары и воображение, чтобы представить, каково это.

Но… что-то новое поднимается внутри меня.

Любопытство.

Никогда в жизни я не ощущала ничего подобного к… узлу альфы.

И часть меня хочет пройти через это, чтобы погасить жар окончательно.

Тэйн весь напрягается надомной, низкий рёв прорывается из его груди. Его толчки сбиваются, член дёргается, наполняя меня тёплой, горячей спермы.

Он падает на меня, лбом касаясь моего, оба тяжело дышим.

Я вскрикиваю, тело трясётся в спазмах возбуждения, всё внутри сжимается вокруг его всё ещё глубоко утопленного члена.

— Блядь… — хрипит Виски, его пальцы замирают на моём набухшем клиторе. — Это было, наверное, самое охуенное, что я видел.

Тэйн фыркает, его дыхание касается моей щеки.

Он поднимается на локоть, проводит костяшками пальцев по моему разгорячённому лицу.

— Мы ещё не закончили, маленький кролик. Тебе всё ещё нужен узел, чтобы выйти из жара.

У меня подкашивается сердце. Новая волна возбуждения увлажняет член, который всё ещё покоится во мне.

Это… только начало?

Я не уверена, что переживу это.

Я сглатываю, бросая взгляд мольбы на Виски.

— Что я могу сказать? — лениво тянет он, расправляя плечи — каждая мышца перекатывается под загорелой кожей. — Мужик дело говорит. А теперь моя очередь попробовать эту сладкую киску.

Тэйн мрачно смеётся, выползая из меня с влажным, непристойно громким звуком, от которого мои щёки пылают.

Он откидывается на подушки, расслабленно, почти небрежно, вся сила его тела сияет в полумраке, пока он наблюдает, как Виски устраивается между моих распахнутых бёдер.

— Да пожалуйста, — ворчит Тэйн, его большая рука находит мою грудь и начинает играть с твёрдым от возбуждения соском. — Посмотрим, щенок, сможешь ли ты не отстать.

Виски оскаливается в хищной, наглой ухмылке, уже подводя толстую головку своего члена к моему входу.

— А ты просто сиди и записывай, — мурлычет он, и одним мощным толчком вгоняет себя в меня до упора, одним длинным, влажным, скользким движением.

Моя спина дугой выгибается, из горла срывается сорванный, ошеломлённый крик.

Он такой же огромный, как Тэйн — тот же варварский, неумолимый объём, растягивающий меня так широко, что кажется, будто меня сейчас разорвёт пополам.

Если бы не жар… если бы не эта безумная, неостановимая потребность… я бы никогда в жизни не смогла принять его.

Он замирает, полностью утонув во мне, давая мне пару секунд, чтобы привыкнуть к этому восхитительному, ошеломляющему наполнению.

— Вот так, — мурлычет он, наклоняясь, чтобы языком кругами пройтись по моему затвердевшему соску. — Блядь, какая ты… Как будто специально для меня создана.

Он снова накрывает мои губы жгучим поцелуем, не давая мне даже сформировать мысль в ответ, проглатывая мои всхлипы, пока начинает двигаться.

Его толчки — плавные, мощные, безжалостно глубокие.

Каждый кач его бёдер вгоняет его член всё дальше, пока я уже не понимаю, где заканчиваюсь я и начинаешься он.

Мои пальцы вцепляются в его руки, плечи, в его огромный торс — цепляюсь за каждую выпуклость мышц, за каждый шрам на его загорелой коже.

Он не такой рельефный, как Тэйн, но он больше. Шире. Тяжелее.

Он нависает надо мной, упираясь в матрас своими столбами-руками, и его вес прижимает меня к мягким подушкам так плотно, что голова кружится от одного ощущения.

Чёрт. Это как если бы меня трахал медведь.

И мне… нравится.

Рука Тэйна опускается ниже, его пальцы снова находят мой пульсирующий клитор и начинают поглаживать, дразнить, терзать его — пока Виски членом вторгается в меня.

И эта двойная атака делает меня абсолютно беспомощной. Меня разрывает на куски от удовольствия — мысли исчезают, исчезает воздух, исчезает чувство реальности.

Их руки. Их рты. Их тела, прижимающие меня, тискающие, царапающие, кусающие. Я утопаю в них. В двоих альфах сразу.

Меня швыряет всё выше и выше, они гонят меня к новым вершинам, снова и снова, пока мир перед глазами не вспыхивает белым.

А потом я чувствую это.

Узел Виски.

Опасно близко. Слишком близко.

— Ну что, босс? — хрипит Виски, дёргая бёдрами чуть глубже. — Думаешь, она готова к узлу?

— Только один способ узнать, — рычит Тэйн, голос такой же низкий и хриплый.

Я резко втягиваю воздух. Внутри меня одновременно борется страх и жажда.

Опускаю взгляд вниз, насколько могу — хотя он всё ещё глубоко во мне, и разглядеть сложно — но… я вижу узел.

Толстый. Набухший. Красный, как головка его члена. Ужасно… пугающе огромный.

Первый инстинкт — паника.

Привычный, выученный страх: узел удержит меня, зажмёт, лишит возможности вырваться; даст ему шанс укусить, впервые… связать меня навсегда.

Истории других омег были ужасами.

Боль.

Кровь.

Альфы, которые забывали слово «остановись».

Но… сейчас не так, правда? Эти альфы — не такие. Не совсем. В каждом их движении… в каждом прикосновении… ощущается сдержанность. Забота. Какая-то странная нежность, которой от альф я никогда не видела.

Виски будто чувствует мою тревогу. Он останавливается. Полностью. Берёт моё лицо рукой, удерживая взгляд.

— Тише, маленькая дикая кошка, — шепчет он, и его глаза… становятся мягче. Настолько, что дыхание сбивается. Его мурчание усиливается — низкое, ровное, обволакивающее — и по моему телу разливается очередная волна тёплой, вязкой доверчивости. — Мы не причиним тебе вреда. Мы просто хотим, чтобы тебе было хорошо. И чтобы ты вышла из жара. Вот и всё.

Я глотаю воздух. Медленно киваю. Он говорит правду.

Я чувствую это.

Воодушевлённая этим внезапным ясным пониманием, я выгибаюсь навстречу ему.

Мои стенки судорожно сжимаются вокруг толстого основания его члена.

— Пожалуйста, — выдыхаю я, хрипло, уже не стесняясь. — Я хочу попробовать.

Тэйн низко, одобрительно ворчит, его губы касаются моих влажных локонов у виска, опять удивительно ласково.

— Вот умница. Такая смелая для нас. Сделай глубокий вдох и расслабься. Пусти его. Откройся красиво.

Я послушно дышу, заставляя себя расправить мышцы, один за другим. Мои бёдра сами тянутся вперёд, скользят по Виски, заставляя его набухший узел подбираться ближе к входу.

Тупая, тянущая боль. Жгущее растяжение. Я готовлюсь впустить его — насколько смогу. Но всё равно слишком туго. Слишком рано для такого объёма.

Виски глухо рычит, его руки напрягаются, мышцы вздуваются — он борется с собой, борется с инстинктом просто взять, просто продавить.

Я вижу, как в его глазах бушует битва: зверь против человека.

И на мгновение мне кажется, что он всё-таки сломается. Что продавит узел, не слушая меня, пока я не порвусь под ним.

Но потом — шокирующее.

Он… смягчается.

Все напряжённые линии его тела размягчаются, плечи опускаются.

Он выдыхает дрожащим, удержанным дыханием.

— Тише, тише, — шепчет он, проводя шершавыми подушечками пальцев по моей раскалённой щеке. — Не нужно гнать себя дальше, чем ты готова. Пока нет.

Мои веки дрожат, я поднимаю взгляд — и вижу в его грубоватых чертах не ярость, не нетерпение, не то разочарование, которое я привыкла видеть у альф, когда я «недостаточно» хороша.

А что-то… другое. Голое, неприкрытое восхищение. Будто он сам не верит, что я доверила ему это.

— Ты всё сделала охуенно, малышка, — мурлычет он, склоняясь, чтобы поцеловать меня в лоб. Нежно. Так нежно, что у меня перехватывает дыхание.

Я дрожу под ним, разрываясь между разочарованием и огромным, всепоглощающим облегчением.

Какая-то древняя, безумная часть меня жаждет быть полностью захваченной. Чтобы меня выгнули, растянули, наполнили до предела. Чтобы я принадлежала им до последней дрожи.

Но более трезвая часть понимает — я не готова. Не сейчас.

Я киваю, благодарная ему за то, что он остановился. За то, что услышал меня.

Он подмигивает в ответ — и его бёдра снова подкатываются вперёд, в долгом, влажном перетекании, и мы оба срываем стон.

— Вот умница, — рычит он, его толстый, горячий член легко скользит в моих глубинах. — Просто ложись, расслабься. Дай нам позаботиться о тебе, да?

Я тихо вскрикиваю, прогибаясь, когда это сладкое, тянущее удовольствие снова начинает расти.

Мои пальцы морщат простыни. Пальцы ног сводит. Тело снова накаляется, как струна, готовая лопнуть.

Тэйн одобрительно урчит сбоку, его широкая ладонь ложится на мой живот — тёплая, тяжёлая, уверенная. От одного этого прикосновения у меня по бёдрам стекает новая волна сладкой, прозрачной жидкости, мышцы внутри начинают лихорадочно сжиматься.

— Посмотри на неё, — хрипит Тэйн, голосом, похожим на дым. — Она просто светится, ёбаный ты пёс.

Щёки вспыхивают от его слов, но мне всё равно — потому что из груди вырывается жалобный, голодный звук.

Я тянусь к Виски, цепляюсь за его грудь, выгибаюсь навстречу каждому толчку.

— Пожалуйста… — умоляю, не в силах остановиться. — Мне… мне нужно…

Но я не успеваю договорить — он знает. Конечно знает.

Его большой палец находит мой клитор — и первое же ледяное касание по оголённому нерву выбивает из меня крик.

Он усмехается, низко, грязно, проводя круг за кругом по мучительно чувствительному месту, балансируя на грани «слишком много».

Это… слишком. Это потрясающе. Это разрывает меня на части. Каждое движение его бёдер выбивает у меня воздух. Каждый круг его пальца разламывает остатки моего контроля. Я таю, растворяюсь между ними, превращаюсь в дрожь и желание.

Оргазм взрывается внутри ярчайшей вспышкой — меня накрывает волнами, тело выгибается дугой, мышцы пульсируют вокруг его члена, затягивая его глубже, сильнее, горячее.

Я кричу, почти плачу, захлёбываясь этим сладким, разрушающим блаженством.

И только когда я полностью выгораю, обмякнув под ними, я чувствую, как у Виски сбивается ритм.

Он захлёбывается.

Грудь ходит ходуном. Бёдра ударяются о мои короткими, отчаянными толчками. Я никогда бы не подумала, что он тот альфа, который даст омеге кончить первой. Тем более — несколько раз.

Но вот он. Его лицо, искажённое сладкой агонией.

Он запрокидывает голову, выдыхая животным рыком, его член дёргается внутри меня, пульсируя, выплёскивая горячие струи глубоко внутрь.

Я снова вскрикиваю — чувствительность настолько острая, что грани реальности расплываются. Моё тело жадно сжимается, словно пытаясь выжать из него всё, что он даёт.

Он оседает сверху, тяжёлый, горячий, мокрый от пота. Его вес полностью придавливает меня к матрасу. Я лежу, ошеломлённая, дышу рвано, чувствую, как в горле поднимается мурлыканье. На этот раз я даже не пытаюсь его подавить.

Сердце колотится так сильно, что кажется — я слышу его в ушах. Мне больно в тысяче мест — сладко, приятно, по-живому.

И… я действительно…получила от этого удовольствие?

Крошечная часть меня хочет захлебнуться стыдом.

Другая — облегчением.

Но сейчас…

Сейчас я просто хочу лежать здесь.

Я тихо всхлипываю от послешоковой чувствительности, моё тело дёргается, и Виски мгновенно перестаёт двигаться.

Он наклоняется, целует меня — неожиданно мягко.

— Потише, маленькая дикая кошка, — шепчет он. — Отдыхай. Жар закончится только когда хоть один из нас всадит тебе узел в эту маленькую узкую киску.

Я краснею до корней волос, но… он прав. Как бы хорошо ни было сейчас… Я уже чувствую, как угли жара шевелятся внутри.

Желание вернётся. Сильнее.

Я вздыхаю, позволяю векам опуститься, и погружаюсь в тепло их тел.

Запутанная в руках.

В запахах. В тяжести и безопасности, которых я никогда раньше не знала.

И маленькая, тайная часть меня не хочет, чтобы это заканчивалось.

Не сейчас.

Еще нет.