Дикий кoт

ГЛАВА 22

Два дня спустя я встречаю Линди и риелтора перед старым белым двухэтажным магазином в викторианском стиле на углу Мэйн-стрит. Он находится в нескольких кварталах от «Le Désir» и в одном квартале от маминой студии. Я попросила Линди встретиться со мной здесь, потому что это здание принадлежит ее семье. Оно пустует уже несколько месяцев, и Линди уже упоминала, что по нему заключили контракт с одним высококлассным архитектором, но контракт сорвался.

Она пристегнула Гриффина к груди в какой-то безумной на вид штуке, и малыш пинает своими ножками, радуясь жизни. У меня сердце болит за Джексона, которого оставила с миссис Эшберн сегодня утром, пока Кросс на физиотерапии с Бринн. С головой у него вроде бы все в порядке. Но со зрением по-прежнему проблемы.

Как только риелтор открыл дверь, мы вошли внутрь, и меня сразу же поразило естественное освещение и красивые формы здания. Закругленная остроконечная башенка на торце здания — идеальное место для того, чтобы подчеркнуть любой дизайн, который захочу. Окна представляют собой огромные прямоугольники. А фасад здания просто потрясающий. Широкие деревянные полы и высокие потолки высотой в десять футов[xxix].

— Это один из немногих особняков, сохранившихся со времен основания Кройдон-Хиллз, почти сто пятьдесят лет назад, — говорит нам риелтор, и я переплетаю свои пальцы с пальцами Линди и тащу ее за собой.

Мы с трепетом проходим по всему первому этажу, затем поднимаемся наверх, и я останавливаюсь и смотрю на нее.

— Линди… пожалуйста, скажи мне, что твоя семья продаст мне это здание.

Моя лучшая подруга улыбается.

— Послушай, я предложу тебе сделку. Я уговорю Кинг Корп. продать тебе здание, если ты позволишь мне работать на тебя. Я не выношу, когда не работаю, и я еще не поняла, чем хочу заниматься. Но, Эви… это. Это я могу сделать. Позволь мне заниматься деловой стороной бизнеса, а тебе — дизайном. Нам не нужно быть партнерами. Я буду работать на тебя. Но дай мне шанс показать тебе, чем я могу помочь.

— Ты серьезно? — спрашиваю я в шоке от того, что она вообще рассматривает возможность работать со мной.

Она наследница. Буквально миллиардерша.

— Мне еще многому предстоит научиться, Линдс, — говорю ей, а затем практически задерживаю дыхание. — Я бы предпочла иметь партнера, а не сотрудника.

— Правда? — кричит она. — Я не привнесу в дело тонну опыта, но мой вклад может стать в сфере стройки.

— Линди, я не могу тебе этого позволить.

— Нет, можешь. Это моя инвестиция, — она тащит меня в одну из комнат наверху. — Смотри, это может быть твой кабинет, с большими окнами, выходящими на парк. А та, что сзади, может стать моим. Может быть, мы даже превратим одну из этих комнат в детскую, и я смогу нанять няню, чтобы она приходила сюда несколько дней в неделю.

Я улыбаюсь шире, думая об этом.

— Это отличная идея. Вау. Мы действительно собираемся это сделать?

Она взволнованно кивает.

— Кто знает? Может, ты и Джекса или Керриган иногда будешь приводить.

— Может быть, — мягко соглашаюсь я.

— Ходят слухи, что ты не ночуешь в пентхаусе.

Я выдохнула.

— Слухи, да?

— Противные штуки, — она ухмыляется, и я качаю головой.

— Это не официально. Я не переехала или что-то в этом роде. Пока нет, — добавляю, не уверенная, какого черта мы с Кроссом делаем… пока нет.

— Это «пока» важно, — говорит она мне.

— Ага, это «пока» важно.

После обеда забираю Кросса с физиотерапии, и он ухмыляется как сумасшедший.

— Как прошла физиотерапия, здоровяк?

Он садится в машину, и его улыбка растягивается от уха до уха.

— Мне дали добро. Я собираюсь вернуться на лед к открытию сезона завтра вечером.

Мое сердце взмывает вверх, а затем опускается.

Первая игра.

Он будет играть в матче с «Питтсбургом».

В игре против Кита.

Он бросил это все после нашей ссоры в воскресенье вечером, но мы оба знаем, что это значит.

— Это фантастика, Уайлдер, — говорю я своим лучшим взволнованным голосом чирлидерши. — Но, пожалуйста, будь осторожен. Мне нравится твой мозг таким, какой он есть.

— Может, ты захочешь пойти? — спрашивает он, но даже без энтузиазма, я уверена, что он знает, что я ни за что не пойду. И уж тем более на эту игру.

— Я бы не хотела. Может быть, на другую игру? — предлагаю, когда мы возвращаемся домой. — Но я посмотрю ее по телевизору.

— Да? — в его голосе звучит надежда, и я чувствую себя сукой. Но это лучшее, что могу сделать.

— Да. Посмотрю, может, кто из девочек захочет. Я знаю, что Линди идет на игру, но остальные могут и не пойти. А может, посмотрю ее с мамой. Она всегда ищет повод, чтобы провести время вместе.

— Все будет хорошо, детка, — успокаивающе говорит он.

— Я знаю. Хочешь послушать о новом магазине? — спрашиваю, меняя тему разговора на ту, от которой меня не тошнит.

— У тебя уже есть название для него?

Я качаю головой.

— Пока нет.

— Ты можешь назвать его Эверли Амелия. Сделать эту фишку с двумя именами. Как Ральф Лорен или Донна Каран.

— Впечатлена, что ты вообще знаешь кого-то из этих дизайнеров, — я имею в виду, что мой мужчина хорошо одевается. Но он совсем не разбирается в моде.

— Я внимателен, — когда качаю головой в его сторону, он смеется. — Я внимателен в отношении тебя, не моды.

— Я люблю тебя, детка, — хихикаю, когда мы сворачиваем на подъездную дорожку.

— Эй. Что здесь делает Грейси? — выпрыгиваю из машины и смотрю на ее автомобиль, стоящий на подъездной дорожке.

Кросс пожимает плечами.

— Пойдем узнаем.

Когда мы заходим внутрь, она сидит на диване в тиаре с Керриган и Аресом. Да, Арес тоже в тиаре. О, черт. Мне нужно это сфотографировать.

— Привет, ребята. Что вы смотрите?

— «Золушку», — говорит нам Керриган своим милым, тихим голосом.

В комнату вбегает Беллами, поправляя свою корону, со спящим Джексом на плече.

— Не начинайте без меня.

— Посмотришь с нами, Эви? — спрашивает Керриган, и мое сердце теплеет.

— Конечно, детка— обхожу диван и сажусь рядом с Керриган. Затем Кросс также обходит диван с другой диадемой в руках. Он улыбается и надевает ее мне на голову.

— Золушке нужна своя диадема, правда, малышка?

Керриган хихикает.

— Правда, папочка.

Затем он опускается передо мной на одно колено, и я перестаю дышать.

— Ей нужно кое-что еще, — он достает из кармана голубую коробочку от Тиффани, и у него заслезились глаза, когда он открыл ее. — Детка…

— Да, папочка?

Кросс смеется над своей дочерью, но не сводит с меня глаз.

— Моя жизнь сложна. И любить меня — значит любить не только меня. Но это значит, что ты будешь любима мной.

— И мной, — вставляет Керриган. — И Джексом тоже, — добавляет она с таким воодушевлением, что я чувствую, как на глаза наворачиваются первые слезы. На этот раз хорошие слезы.

— Я люблю тебя, Эверли Амелия Синклер. Окажешь ли ты мне честь выйти за меня замуж и любить нас?

— О, Кросс, — я опускаюсь перед ним на колени и беру его лицо в свои руки. — Я уже люблю всех вас. Да. Я выйду за тебя замуж.

Он приникает к моим губам, и Керриган хихикает, прежде чем Кросс отстраняется и надевает мне на палец великолепный бриллиант-солитер круглой огранки.

— Идеальная посадка, — говорит он, проводя пальцем по кольцу.

— Оно совершенно, Кросс, — вздыхаю я и безуспешно пытаюсь сдержать слезы.

— Ну, Грейси, возможно, помогла в этом, — говорит он, и моя сестра улыбается.

— Спасибо, что позволил мне присутствовать при этом, — отвечает она со слезами на глазах.

— Эверли Уайлдер, — говорю я.

— Ты возьмешь мое имя, детка? — шепчет он, чертовски счастливый.

— Да. И это будет название «Эверли Уайлдер Дизайн».

И когда Керриган, моя тихая девочка, подпрыгивает на диване, раскидывает руки и объявляет: «И жили они долго и счастливо», мое сердце замирает так, как никогда раньше.

Я должна была знать, что все будет не так просто.