Дикий кoт

ГЛАВА 5

Я шумно вдыхаю, как будто невидимый кулак только что ударил меня, в то время как моя дочь входит в дверь открытой танцевальной студии, держа за руку Эверли Синклер.

Эверли Синклер.

Моя Золушка.

Держит Керриган за руку.

Керриган, которая не любит незнакомцев. Которая ненавидит новых людей и места. Мне пришлось уговаривать ее ходить на уроки балета, обещая розовый купальник и поход в соседнюю пекарню за печеньем и горячим какао со взбитыми сливками.

Мои ноги подкашиваются и я с трудом сдерживаю комок, образовавшийся в горле, когда два моих мира сталкиваются. Тема детей не поднимались в то короткое время, которое мы с Эверли нашли для переписки после той ночи в «Уэст-Энде». О ее преподавании танцев здесь тоже как-то не упоминалось.

Бля-я-ять. Я гребаный беспорядок, когда дело доходит до свиданий.

Я еще даже не заставил ее согласиться хотя бы на одно.

Я уже должен был рассказать ей о своих детях?

— Все в порядке, мистер Уайлдер. Ваша дочь в хороших руках с моей дочерью, — как само собой разумеющееся, говорит женщина, стоящая за стойкой рядом со мной.

Я поворачиваюсь к ней лицом, и передо мной предстает чуть более взрослая версия Эверли. Я видел ее фотографии в Интернете, но они не отражают ее достоинств. Теплые карамельно-блондинистые волосы откинуты назад, обрамляя широкие зеленые глаза. Глаза, которые сейчас с любопытством изучают меня, когда она протягивает мне руку.

— Аннабель Синклер. Приятно познакомиться.

Моя рука поглощает ее, пока мы обмениваемся рукопожатиями.

— Кросс Уайлдер. Мне тоже, миссис Синклер.

Господи. Я снова превращаюсь в подростка, разговаривающего с мамой своей девушки. Вот только эта женщина в другой комнате — не моя девушка. Нет, Эверли — маленькая своенравная упрямица. На первый взгляд кажется, что она не такая, но первый взгляд может быть ошибочным. Она хочет увидеть меня снова, я знаю, но заставить ее согласиться на это… Это оказалось сложнее, чем я ожидал.

Более слабый мужчина отступил бы.

Менее уверенный в себе. Менее уверенный в том, чего он хочет. Менее готовый потрудиться.

Но я не слабак.

Я знаю, чего хочу и это по ту сторону окна.

Еще один родитель пересаживается ближе к стойке, чтобы поговорить с Аннабель и я, как запуганный подросток, испытываю облегчение от того, что не попал под горячую руку. Какого черта? Что-то в том, как она смотрела на меня, заставило мои нервы напрячься… Как будто она что-то знала но она не могла…

Золушка ни за что не рассказала ей о той ночи, верно?

Девушки ведь не рассказывают своим мамам о парнях, с которыми знакомятся в барах, так ведь?

Я смотрю через окно на комнату, полную маленьких девочек и все их глаза прикованы к женщине, стоящей спереди по центру. Ее золотистые волосы собраны в пучок. Гораздо лучше, чем тот то, что я сделал сегодня утром.

В следующий раз мне понадобится помощь Беллами.

Что бы ни говорила Эверли, маленькие девочки хихикают в унисон, а ее щеки окрашиваются в красивый розовый оттенок.

Черт, она великолепна.

Великолепная загадка.

Она выглядит такой чертовски нежной и невинной перед ними, в своем пушистом розовом свитере и маленькой черной юбке, едва прикрывающей ее идеальную попку. Попку, которую я держал в руках.

Мисс Эви кажется гораздо более милой и невинной, чем та женщина, которую я встретил.

Я бы хотел узнать ее получше. Если бы она только позволила мне.

Не успеваю я опомниться, как урок заканчивается и Керриган выбегает из комнаты в толпе маленьких девочек, направляясь прямо ко мне.

— Папочка… Ты меня видел? — тихо спрашивает она, я не уверен, что моя малышка знает, как быть громкой.

Я опускаюсь на корточки и сжимаю в ладонях ее маленькие плечи.

— Я видела тебя. Ты так хорошо справилась. Тебе было весело?

Она выразительно кивает головой вверх-вниз, когда Эверли входит в приемную и хлопает в ладоши.

— Вы все сегодня большие молодцы. Обязательно отработайте то, что я вам показала, и увидимся здесь в следующую субботу.

Некоторые родители останавливаются, чтобы поговорить с Аннабель, прежде чем покинуть студию, а другие направляются к Эверли. Легко понять, почему. В ней есть что-то магнетическое, словно она солнце и всем остальным повезло вращаться вокруг нее.

Но по какой-то причине вместо того, чтобы сосредоточиться на ком-то из них, ее озорные глаза находят мои и задерживаются… На мгновение они опускаются на Керриган и смягчаются, на губах появляется улыбка. Я поднимаю Керриган, сажаю ее на свое бедро и поворачиваюсь к Аннабель.

— Попрощайся с миссис Синклер, детка.

— До свидания, — едва успевает сорваться с ее губ, прежде чем она утыкается лицом мне в шею, чтобы спрятаться.

— Пока, милая девочка, увидимся на следующей неделе, — Аннабель говорит ей со своим собственным озорным взглядом, который напоминает мне ее дочь.

— Ты готова к печенью? — интересуюсь я.

— И какао? — спрашивает Керриган, оживляясь.

— Не может быть печенья без какао, не так ли? — добавляет Эверли, двигаясь рядом с нами.

— Вы идете в «Сладкие искушения»?

— Да. Таковы условия сделки. Керриган попробует что-то новое, а после мы получаем печенье.

Интересно, делает ли взятка меня дерьмовым отцом?

— Я постоянно подкупала девочек капкейками, — говорит мне Аннабель, словно читая мои мысли. — Это был единственный способ заставить их что-то делать в течение многих лет, — тихо смеется она. — Видимо, некоторые вещи никогда не меняются.

— Я виню тебя в том, что я сладкоежка.

Эверли улыбается матери, а та лишь пожимает плечами в свою защиту.

Керриган с любопытством переводит взгляд с Эверли на Аннабель.

— Капкейки?

— О, да, — Аннабель кивает.

— Хозяйка — одна из моих лучших подруг и она делает самые вкусные капкейки во всем Кройдон-Хиллз.

Затем она наклоняется ближе и понижает голос.

— Ты можешь попросить попробовать их тоже.

Глаза Керриган расширились от волнения, а затем она повернулась ко мне.

— Можно, папочка?

— Эверли, — говорит ее мама. — Почему бы тебе не пойти с ними и не показать Керриган, какой твой любимый капкейк.

— Мам, — отрезает Эверли, но Аннабель уже заложила семя и клянусь богом, кажется, она мне только что подмигнула.

Керриган закрывает руками мое ухо.

— Можно она пойдет с нами, пожалуйста?

Эверли краснеет, потому что впервые за все время Керриган не удается быть тихой.

Я целую дочь в щеку и улыбаюсь ее симпатичной учительнице танцев.

— Что скажете, мисс Эверли? У вас есть время для капкейков?

Она поджимает губы и на ее щеках появляются ямочки.

— Как я могу отказать? — Она бросает саркастическую ухмылку на свою мать, а затем снова переводит взгляд на меня. — Только пойду возьму свою сумку для танцев. Я сейчас вернусь.

Я смотрю, как она исчезает в коридоре, а затем поворачиваю голову назад, когда на мою руку ложится аккуратная ладонь.

— Вы ведь уже встречали мою дочь, мистер Уайлдер?

— Да, мы встретились однажды этим летом, — признаюсь я, немного нервничая, что она спросит больше.

— Ее не так-то просто узнать, но у нее самое большое сердце из всех моих детей.

Я думаю о тех немногих разговорах, которые мы с Эверли вели с июля и соглашаюсь с ее мамой. Определенно, это не самый легкий человек для знакомства. О большом сердце еще предстоит узнать, но я могу предположить, что это правда. А может, это просто потому, что я хочу так думать.

Эверли возвращается переодевшись в тренировочные штаны и сумкой перекинутой через плечо. Она целует маму в щеку.

— Во сколько сегодня ужин?

— Будь дома к шести.

Эверли кивает, потом смотрит на Керриган, а не на меня.

— Готова ли ты к лучшему капкейку, который когда-либо ела?

Керриган кивает головой вверх-вниз, ее беспорядочный пучок при этом бьет меня по лицу. Я опускаю ее на ноги и беру ее руку в свою, а затем следую за Эверли к выходу.

Десять минут спустя мы сидим за столиком в «Сладких искушениях» — пекарне, мимо которой я хожу уже много лет, но в которую никогда не заходил. Перед Керриган стоит горячий шоколад со взбитыми сливками размером с ее собственную голову, рядом — гигантское шоколадное печенье и розовый клубничный капкейк, увенчанный клубникой в шоколаде. Ее маленькие глазки горят, как на праздник Четвертого июля, когда она смотрит на гору сахара, пытаясь решить, с чего начать.

Когда позже сахарная лихорадка схлынет, придется столкнуться с последствиями, но я справлюсь с этим, когда это произойдет, потому что ее улыбка — это все в этот момент.

Словно почувствовав, что Керриган нужна помощь, Эверли проводит пальцем по такой же клубничной глазури, затем всасывает ее между губами и стонет.

Ебаные стоны… И мой член за две секунды превращается из полутвердого в полноценный стояк. Один этот гребаный звук — все, что нужно.

Прекрасно понимая, что она только что сделала, она одаривает меня ослепительной улыбкой, а затем обращает все свое внимание на Керриган, которая только что подражала действиям Эверли и теперь покрыла губы глазурью.

— Вкусно?

Моя малышка мгновенно улыбается, она кивает головой и снова проводит пальцем по десерту, а затем наконец берет капкейк и кусает его. Розовая глазурь покрывает ее губы, нос и щеки, и ей это нравится.

— Она очаровательна, Кросс.

Я возвращаю взгляд к богине, сидящей напротив меня.

— Спасибо.

— Наверное, мне все-таки стоило задать тебе несколько вопросов получше.

Эверли пробует еще одну порцию глазури и у меня возникает внезапное желание разукрасить этой глазурью все ее прекрасное тело.

— Наверное, да, — соглашаюсь я. — Знаешь, ты можешь задать их сейчас.

Эти аквамариновые глаза мерцают.

— Хорошо. Как насчет того, есть ли миссис Уайлдер, о которой я должна знать?

— Есть.

Я киваю и потягиваю кофе. Черт, это хорошо.

— Ты женат? — глаза Эверли вылетают из орбит, как я и думал.

— Нет, — качаю я головой. — Никогда не был женат. Миссис Уайлдер живет в Мэне с мистером Уайлдером. К ним мы приезжали летом, моя мама — единственная миссис Уайлдер. Она тоже довольно удивительная, — добавляю я, просто чтобы побыть мудаком.

Она качает головой в знак осознания, пряча улыбку облегчения, когда до нее доходит, что я имею в виду свою маму, а не жену. И вместо того, чтобы рассмеяться, как я ожидал, она еще раз проводит пальцем по глазури на кексе. Только на этот раз, вместо того чтобы поднести его ко рту, она наклоняется вперед и нападает, как змея, собирающаяся вымазать мое лицо глазурью.

Я ловлю ее запястье рукой и держу его в подвешенном состоянии над столом, затем наклоняюсь вперед и наблюдаю, как преображается ее прекрасное лицо, когда я слизываю глазурь с кончика ее пальца. По ее великолепной золотистой коже пробегает красивый розовый румянец, а на губах проскальзывает легкое «ох», прежде чем я убираю ее руку.

Все это занимает секунд двадцать, но время кажется чуждым понятием, когда речь идет об Эверли. Может быть, когда-нибудь я выясню, почему.

Она бросает взгляд на Керриган, чье восхищенное личико все еще покрыто глазурью. Печенье уже у нее в руке, а половина капкейка исчезла.

— Вам нравится, маленькая мисс?

Глаза моей малышки снова расширились, как будто она удивилась, что Эверли с ней разговаривает. Ее маленькая головка кивает вверх-вниз, а довольная улыбка становится все шире с каждым мгновением.

— Держись меня, ребенок. Я покажу тебе все лучшие сладости в городе.

Эверли потягивает свой кофе, который сам по себе может быть десертом, затем снова поворачивается ко мне.

— Ладно, значит, никакой миссис Уайлдер. А как же? — Она посмотрела на мою дочь, потом на меня. — А как же ее М-А-М-А? — шепчет она буквы, вместо того чтобы произнести слово.

— А что с ней? — я скрежещу зубами при мысли о Хелен. — Я ничего не слышал о ней с тех пор, как она уехала несколько месяцев назад. Она отдала свои права на… — Я наклоняю голову в сторону Керриган. — И на Джекса, — добавляю я.

— Джекс? — спрашивает Эверли, явно смущенная.

— Джекс — мой младший брат, — говорит Керриган, не поднимая глаз от своего горячего шоколада.

— Младший брат? — Эверли прикусывает нижнюю губу. — Ого, двое детей?

— Да, двое детей и мои брат и сестра тоже живут со мной. Можно сказать, что у меня полно дел.

Я не стану винить ее, если она сейчас сбежит.

Черт, да ей, наверное, стоит держаться от меня как можно дальше.

Ей двадцать три, молодая и красивая. Перед ней весь мир и я почти на десятилетие старше, с двумя детьми и багажом, достаточным для того, чтобы набить ее шкаф. Вместо того, чтобы убежать, она снова наклоняется через стол и проводит пальцем по шоколадной глазури на капкейке «Смерть от шоколада», который заставила меня взять Керриган.

— Наверное, это хорошо, что у тебя большие руки.

Она проводит пальцем между губами и закрывает глаза на чертовски жаркую секунду, затем открывает их и прижимает меня взглядом.

— Ты все еще хочешь пригласить меня на свидание, Кросс?

— Я уже говорил тебе, Эверли. Я скажу тебе, чего я хочу, а ты дашь мне знать, подходит ли тебе это, а то, чего я хочу, не изменилось.

Потому что я хочу ее.

— Завтра в час дня у меня футбольный матч. Как насчет того, чтобы заехать за мной в шесть?

— Я могу это сделать.

— Папочка… У меня липкие руки.

Керриган поднимает свои покрытые розовой глазурью пальцы и мы с Эверли смеемся.

— Да, малышка, так и есть. Пойдем умываться.

Я встаю, вынимаю Керриган из кресла, а Эверли, хватает свою сумку.

— Надеюсь, тебе понравился капкейк, Керриган.

Она улыбается, обходя стол в моем направлении и убирает светлый локон с лица моей малышки.

— Увидимся на следующей неделе, маленькая мисс.

— Пока, мисс Эви, — шепчет Керриган.

— Увидимся завтра, Золушка.

Ее симпотичное личико снова розовеет, прежде чем она направляется к двери.

— Мисс Эви больше похожа на Спящую красавицу, чем на Золушку, папа.

Я снова поворачиваюсь лицом к своему ребенку, когда за Эверли закрывается дверь.

— Да?

Она взволнованно кивает.

— Но мисс Эви красивее, — говорит она с невинным благоговением в голосе.

— Да, детка. Мисс Эви определенно красивее.

Тайные мысли Эверли

Иногда забота о себе заключается в чтении книги при свечах в теплой ванне с пеной. В других случаях это значит послать кого-нибудь ко всем чертям. Зависит от дня.