Дионисов. За власть и богатство! – I

Глава 18 По кровавому следу

Какая-то тварь — а человек точно не был в состоянии такое сделать — разорвал мою вчерашнюю знакомую, красную шапочку, практически надвое.

Ангелина, покачнувшись, убрела назад, опираясь рукой о стену, а потом отличнейшим образом обблевала мне угол дома.

Лужа крови уже застыла, но кровавые следы огромных лап уводили в подлесок окружавшей дом рощи.

Не теряя бдительности, Рустам измерил пальцами оставленный след, покачал головой:

— Таких волков я дома не встречал. Большой. Тяжелый.

— Это колонии, — проговорил я, остекленелым взглядом глядя на останки, словно брошенные тут большой белой акулой. — Здесь хватает всяких чудовищ. Распустились… Нет, я не собираюсь уживаться здесь со всякой хищной поганью. Нет, только не я. Эта тварь на одной земле со мной жить не будет. И ни одна тварь не смеет убивать на моем пороге! Никто! Никогда! Никого! — кажется, я уже просто орал. — Убью! Убью скотину! И набью чучело! Или я не Дионисов.

Я видел, как слова этой клятвы отразились на лицах моих спутников. Они первый раз видели меня в таком настроении и состоянии, но всё поняли и были со всем согласны. И были готовы действовать, следовать за мной и делать всё, что я прикажу, ведь я поклялся, и стены эти будут свидетелями надежности моих слов.

— Рустам, — выдохнув и уже спокойно произнес я. — Есть идеи?

— Нам потребуется помощь, — произнес Рустам. — И снаряжение. И собаки.

— Сможешь купить всё, что потребуется?

— Это дорого. Это действительно, очень дорого здесь.

— Я уже говорил, Рустам. Эта тварь по одной земле со мной ходить не будет. Я вложу в это столько, сколько понадобится. Я загоню ее. Я её выпотрошу. Я набью из неё чучело. Никто не смеет убивать у меня на пороге. Никто.

Я прислушался к себе и спокойно кивнул. Да, я был в огненной ярости, но она быстро трансфомировалась в ледяную решимость. Теперь можно действовать.

Тварь убила мою девушку в беде. А я убью тварь. Девушку я не спас, а она наверняка бежала ко мне за помощью. Так что остается только удовлетворять кровавую похоть. Из нас двоих останется только один.

— Ты как? — спросил я Ангелину.

— А? — она не сразу отозвалась. — А, спасибо. Уже лучше. Вполне в форме. Да. Могу действовать.

— Хорошо, — отозвался я. — Днем у нас преимущество в дистанции боя. Пойдем по следу, посмотрим, куда он нас приведет.

— А что с ней, Платоныч? — Рустам кивнул на бренные останки жертвы.

— Занесем в дом. Может, встретим её родных.

Ангелина с пистолетом нас прикрывала, пока мы возились с останками, заносили их внутрь дома, сложив все, что могли, в найденный на чердаках джутовый мешок. Уже в доме она лила нам на руки воду из кувшина, бледная как смерть.

— Мы его найдем, — сказал я Ангелине вытирая руки. — Найдем и убьем.

— Хорошо-хорошо, — кивнула она.

Рустам собрал кое-какое барахло в ранец, также мы забрали фляги с водой, и все боеприпасы, что у нас были. Кто его знает, насколько затянется погоня, и чем она обернётся.

Тупай скрылся где-то на втором этаже дома и на глаза не показывался. Вот и хорошо, целее будет.

И мы пошли — пешком, потому что планировали прочесать окрестные поля и рощи.

Проверили сторожку в дальнем конце усадьбы. На двери замок. Вот же скотина. Возможно, девушка колотила ночью в эту дверь и потому не успела добраться до Фламберга.

Найду и изувечу, паскуду… Но сначала убью волка. Или кого там к нам черт принес.

Мы пошли по кровавому следу.

Следопыты что из меня, что из Ангелины оказались фиговые, но Рустам вел по следу как породистая ищейка, как индеец в прериях, шел ровно, не теряя следа, не колеблясь, но и не спеша, обстоятельно контролируя места возможных лежек зверя и внезапных засад. Не забывай, Саша, в эту игру могут играть обе стороны, эти твари из глубин неизведанного континента бывают весьма хитрыми и, весьма возможно, что в этом зеленом лесу охотимся не мы, а охотятся на нас…

Мы быстро выбрались за полуразрушенную ограду парка, и пошли вдоль ручья в сторону гор, куда-то на соседние участки, где я ещё не бывал и ничего не видел. След был ровный, уверенно различимый, брызг крови уже не встречалось. Зверь держался подлеска.

Мысль, что нам нужна помощь, меня посещала, но искать помощи было некогда, зверь уже шел по моей земле. А на моей земле я — и закон, и прокурор, и кавалерия, на появление которой все так отчаянно надеются. Ведь это я тот — самый кавалер от рождения, всадник на белом коне, рыцарь в доспехах, одолевающий драконов и прочую нечисть. Да и кроме меня и дружины моей здесь из бойцов запросто никого и нет до самых гор. Сокровенная долина вдалеке от населенных мест. Вот тварь и повадилась. Это и понятно. Не от мещан же трех статей ждать правильной загонной охоты? У них и оружия столько нет.

Но времена переменились. Теперь здесь все будет по-моему.

Мы достигли соседнего участка, с сельским домом за плетнем, и стало понятно, что зверь побывал и тут…

Похоже, отец семейства стрелял в темноту из смешной мелкашки на птиц, и зверя не отогнал, а только раззадорил. Зверь разворотил дыру в соломенной крыше мазанки и ворвался внутрь.

— Сколько их там? — спросил я у Рустама заглянувшего внутрь.

— Трое, — отозвался Рустам.

— Это разве обычное поведение для крупного хищника? — спросил я.

Рустам пожал плечами:

— Мы отогнали его от первой добычи. Не доел.

Не доел? Я скрипнул зубами. Эти трое теперь на моем счету? Я отогнал зверя от своего порога, но он пришел к другому?

— Нужно было идти за ним следом сразу, — сквозь зубы проговорил я.

— В темноте? — Рустам покачал головой. — Тут бы он нас и принял. Места незнакомые. Да и сегодня стоило бы до заката обернуться, Александр Платоныч. В каменном доме надежнее. Вона как он солому то разметал И он еще вернется.

— А что след? — спросил я.

— Зверь на дорогу вышел, там след теряется, — показал Рустам.

— Надо живых искать, — поморщился я. — Может, его видел кто.

Мы отправились на поиски живых.

Долина была нарезана на участки под отдельных землевладельцев, и потому тут не получилось деревни, или городка с явным центром, только несколько хуторов. Но крупный перекресток с мостом на противоположный берег был, около него стояло несколько домишек, чуть капитальнее той мазанки с соломенной крышей на окраине, что расковырял зверь.

Безлюдно и тихо. Двери заперты, ставни захлопнуты, хоронятся и помалкивают.

Мы стояли на перекрестке, настороже, с оружием под рукой озираясь, чувствуя на себе испуганные мимолетные взгляды.

— Эй, есть кто живой⁈ — поорал я.

Дверь домишка рядом на мгновение приоткрылась, чтобы седой старичок смог выскользнуть наружу и поспешить к нам в ужасе размахивая руками.

— Тише! Тише! — шипел он громким шепотом. — Вы чего шумите, господа! Живодера же навлечете!

За его спиной приоткрылись ставни и я даже отсюда расслышал голоса внутри дома:

— Гляньте! Матушка, гляньте! А это что за люди? Кто такие? Знаете вы таких? А чего им надо? Смотри-смотри, оружно, и грозные такие. Ты им в глаза то не смотри. Зачем только явились?

— Я имперский земельный дворянин де Онисов, — раздраженно обратился я к старику. — Что здесь происходит?

— Так вы из Фламберга, новые господа? — переспросил старик. — Так вы не знаете ничего! Снова зверь явился с земель проклятых, кровь и плоть ядящий, погибель наша. Больше полугода о нем не слышали, а вот, снова вернулся, целую семью, говорят, новых переселенцев приговорил, как уже бывало, опять земля по выморочному праву в казну отойдет, снова безлюдье и запустение, ох горе…

Да уж, подумалось мне, ну и диалект.

— Так вы чего, по домам сидите? — хмуро произнес я. — Давно собрали бы большую охоту и загнали уже дикую тварь.

И я услышал, то, что пожалуй уже готов был услышать.

— Так как же, пойдем мы? — удивился старик. — Лошадей мало, машины старые, у пары человек, и ни оружия справного. Всё у господ, а они по крепостям сидят. А пули его не берут. Нанимали мы вольного стрелка, со всех дворов имперок ему собрали, так он не взялся, задаток вернул, говорит, простые пули не берут зверя, о шкуру плющатся. Он нас сам задерет скорее, Живодер же.

— Собаки тут есть? — хмуро спросил я.

— Так их первыми передавил Живодер ненасытный, а потом и за людей взялся, — старик только рукой махнул. — Нет тут собак, и с иной живностью туго. Может в Номоконовске, у старого графа остались. А прочие, кто мог, сбежал уже, а мы вот прячемся. Молодой господин Замойский собирал охотничью партию в прошлом годе, зверя отогнал, но вот нет их светлости уж дома как полгода, вот Живодер снова к нам повадился.

— А вы сами? — хмуро спросил я.

— А что мы сами? — удивился старик — Видели ли вы того зверя? Пасть как ворота, от поступи его вода в чашках дрожит, вой его выстужает кровь…

— Да ладно! — удивился Рустам. — Что прям, зверь такой?

— Такой, такой! — дед, энергично закивал головой. — Князь наш, бывало, пришлет всадников эскадрон быстрого реагирования, или мотострелков, так зверь скроется в холмах, а как уйдут они, возвращается. Так и сейчас будет. Ну да, мы в домах схоронимся, чего и вам советуем. Ужас живой — вот зверь, извержен из западных долин мертвых силой нечеловеческой и рука простого человека его не поразит.

— Ладно, — процедил я. — Это мы еще посмотрим, кто кому тут паразит. Где тут дорога на Номоконовск? Там?

Старик только руками замахал:

— Да неуж-то вы зверя не боитесь?

— Пусть он нас боиться, — процедил я, со смешанными чувствами глядя на старого дурака, понадеявшегося ужиться со своим страхом. Вот не думаю, что получится.

— Там Номоконовск, — старик указал пальцем. — Пять вёрст, через перевал, только это не дорога, а так, тропа козья. А если по проезжей дороге — вокруг хребта тридцать вёрст. А лучше бы вам, славные господа, с улицы уйти хоть до заката. Мало вас с ним совладать, от чистого сердца предупреждаю.

— Идите в дом, — произнесла вдруг Ангелина. — Теперь это наше дело.

Старик какое-то время смотрел, как мы уходим, а потом снова скрылся в доме. Надеется переждать лихо за деревянными ставнями.

— Нда, — протянул Рустам. — Такой вот, так вот по темным углам хоронясь, тихой сапой возьмет и всех вокруг переживет.

— У него там женщины, — произнесла Ангелина. — И дети.

— Это да, — не стал спорить Рустам.

— Ладно, — строго произнес я. — Раз тропа, пойдём пешком. Поспешим. День скоро к вечеру. Скоро закат, а там и ночь.

Да. И вернется зверь. Нужно собрать всё, что можем, до заката. Противник нам выдался нешуточный. Любая помощь будет кстати. Надеюсь, мы её на том берегу найдем.

Решили не возвращаться за машиной — дорога была не самой простой, и ушатать свежекупленную «Антилопу» и лишиться техники перед возможно затяжной битвой со зверем было бы не самым разумным решением. Мы перешли мост, поднялись вверх по дороге по склону, почти до линии деревьев на низком перевале и отсюда открывался возможно, лучший, самый впечатляющий вид на Долину Духов. Солнце висело прямо над несущейся вниз среди белых откосов Лаурой, мерцая на склонах среди отчаянно яркой зелени на берегах.

И похоже, я видел то, чего пока никто здесь не замечал.

— Ого, — произнес я озирая свой край. — Внезапно.

— Что там? — Ангелина резко обернулась. Рустам тоже повернулся, но не спеша, он знал, что рядом опасности нет.

— Что ты видишь, Ангелина? — произнес я показывая ей сияющую под нами долину в чаше меж невысоких гор.

— Реку. Холмы. Лес. Что еще? — Ангелина понимала, что ее предположения либо неверные, либо не полны. И ждала верного ответа.

— Я вижу речную долину среди меловых холмов, с достаточным плодородным слоем, отличной инсоляцией и обилием воды. Я бывал в Солнечной долине в Крыму, и в долине Массандры. Доводилось, видеть долину Роны… — Я не стал упоминать, что было это не в этой, а в предыдущей жизни, и чуть не проговорился ещё и про долину Напа в Калифорнии и Австралийский Баррос. — Я вижу виноградный край, Ангелина. Благодатнейшую землю для произрастания виноградной лозы, в общем. А в меловой толще, вроде этой, сооружаются лучшие винные погреба.

— Когда вы это все успели увидеть?.. — удивился Рустам, но спорить не стал.

— Действительно? — удивилась Ангелина. — А почему тогда здесь ничего такого не выращивают? Я видела только рапс и персики. И овцепасов. Сухой закон же только ввели?

— Нет, тут что-то другое, — проговорил я, с вожделением глядя на мою, да черт бы все побрал! Мою долину! — Мы все выясним и с этим разберемся.

Какая же мощь — и просто под ногами. Вся сила Земли и Неба, Огня и Воздуха сходится в этом месте. Напитки этой земли способны концентрировать выход всех Протоэлементов. Я знаю, я чувствую. Не зря я учился в моей Альма Матер, я способен узнать плодоносную территорию, увидев ее. Это могучая сила, способная повергать Империи, и вот она передо мной, девственная и открытая, приходи и бери!

И я возьму её, уж не сомневайтесь. И Сухой Закон мне не указ. С тем, что я смогу вырастить на этой земле, я сам себе сюзерен и самодержец.

Начнем с производства, потом со сбыта, и когда пойдут продажи, я решу любую финансовую проблему. Я построю бизнес-империю. Вина Шато де Онисов, вина Сокровенной Долины, вина владения Фламберг, брендинг будет на любой вкус. Уж это я умею, строить корпорации.

— Ты будешь моей, — прошептал я, чем слегка смутил и даже напугал стоящую рядом Ангелину.

Ну да, ничего здоровый румянец Ангелине к лицу.

Когда я приберу к рукам каждый клочок сей благословенной земли, я построю здесь свое королевство. А может и империю. С той мощью, что эта земля мне обещает, я буду живой атомной бомбой, почти бог. Чем я не основатель могучей династии?

Вот убью только волка, так сразу и начну.

Мы шли долго. Уже когда показались крыши Номоконовска, живописного городка за низким перевалом, зверь показался нам при свете дня.

— Ах, тыж, твою же мать, — не сдержался Рустам, вдруг обернувшись — Да он же за нами по следу идет!

Мы все развернулись, подняв оружие, и я впервые ясно увидел зверя Живодера, бич Сокровенной долины. Твари, низвергнутой нечеловеческой силой, об шкуру которого бессильно плющатся пули.

И судя по тому, что я видел перед собой, зверь был тварью именно из таких.