Диверсанты Хроноса

Глава 7

Наполненный табачным дымом воздух был почти недвижим. Свет от цветных фонарей над стойкой бара проникал сквозь него с трудом и также с трудом обозначал столики у самой стены.

В это время бар уже был полон народу, и о том, что идет война, можно было лишь заподозрить из-за того, что большинство посетителей были в военной форме.

Как и сам арну.

На нем была форма лейтенанта королевских ВВС, и он сидел за самым дальним столиком самого приличного, как ему подсказали, кабачка в округе.

Он не спеша тянул томатный, чуть подсоленный, сок из высокого стакана и наблюдал за такими же, как и он посетителями.

Ну, может, не совсем такими. Ну уж точно не такими, каким был он сам всего три месяца назад, когда полковник Торстон сделал ему свое предложение.

Его отвезли на машине на военно-воздушную базу, где было множество военных и допотопных двухмоторных боевых машин, к которым, однако, Данг научился относиться с определенным уважением.

Один из подобных бомбардировщиков чуть не прикончил его самого.

Полковник Торстон оставил Данга на улице под присмотром лейтенанта, а сам вошел в двухэтажное здание, стоящее в центре небольшого гарнизонного поселка.

Это был, как потом узнал арну, штаб авиаполка, и Торстон был здесь абсолютным авторитетом. Это было видно по тому, с какой готовностью все встречавшиеся люди приветствовали его, вскидывая руку к правому виску, и делали это первыми.

Полковник отвечал практически на все приветствия, а с некоторыми офицерами здоровался за руку.

Данг автоматически отметил эту особенность в приветствии друг друга, которую он наблюдал у пленных землян.

Полковник пробыл в штабе несколько минут и вышел, сопровождаемый еще одним офицером.

— Капитан Дули, — представил он офицера, — штурман моего полка.

Капитан козырнул и Данг совершенно неожиданно для себя бросил руку к виску. Похоже, он потихоньку стал осваиваться в этом мире.

Капитан опустил руку и продолжал смотреть на Данга, словно что-то ожидая.

Данг понял, что должен представиться, но не знал, как это сделать, поскольку пока еще не понял, какую игру затеял полковник. Торстон сам пришел ему на выручку.

— Данное задание является секретным и в целях той же секретности имя лейтенанта-консультанта не разглашается.

Полковник со значением посмотрел на всех присутствующих при разговоре. Он был доволен, что идея с "засекречиванием" вовремя пришла ему в голову. Если все получится, то Данг со своими возможными способностями автоматически переходит в ранг военного секрета, а нет, так и вопросов лишних никто не задаст.

Они прошли вдоль строений, пока не вышли на окраину поселка и оказались на аэродроме. В начале взлетной полосы стоял двухмоторный бомбардировщик и раскручивал левый двигатель. Пропеллер крутанулся несколько раз и мотор, выбросив клуб дыма, взревел.

Капитан первым забрался в самолет, поднявшись по лесенке в нижний люк, и занял место штурмана. Торстон, проследив, как штурман скрылся в недрах бомбардировщика, раскрыл планшет и вынул из него карту.

— Это полетная карта, — полковник старался перекричать звук двигателя. — У штурмана такая же. На его карте обозначен маршрут нашего полета и он будет придерживаться его в точности. На маршруте есть контрольные точки, которые ты должен будешь проставить на своей карте по своим ощущениям. Все ясно?

— Да, — коротко ответил Данг.

Полковник внимательно посмотрел на него и поставил на карте карандашом точку.

— Сейчас наш самолет вот здесь.

Данг взглянул на карту и молча, взяв карандаш из рук полковника, поставил точку на полтора миллиметра левее отметки полковника.

— Так будет точнее, — спокойно произнес он, возвращая карандаш.

Полковник хмыкнул и, покачав головой, направился к самолету.

Арну последовал за ним и чуть было не потерял фуражку в тугом потоке воздуха, идущего от винтов. Он осторожно поднялся по металлической складной лесенке в кабину бомбардировщика и с любопытством огляделся.

Ноздри втянули запах органического топлива, железа и сгоревшего пороха. Это был боевой самолет.

Кроме него, полковника и ранее вошедшего штурмана, в самолете оказались еще двое, одетых в комбинезоны без знаков различия. Один из них, по-видимому пилот, был поглощен наблюдением за приборами и, сидя в пилотском кресле, щелкал тумблерами. А второй втащил за поднявшимся в самолет арну лесенку и закрыл люк. Затем он прокричал что-то пилоту и двинулся в заднюю часть самолета к пулеметной турели.

Полковник снял фуражку и надел кожаный шлемофон. Такой же шлемофон он протянул Дангу и, дождавшись, когда он натянет его на голову вместо фуражки, подсоединил шнуром к бортовой переговорной системе.

Шуметь стало меньше не намного, но голос полковника в наушниках раздался четко.

— Садись на парашют, — Торстон указал на укладку у борта самолета и сам опустился на такую же.

Данг уселся, всем телом ощущая вибрацию корпуса. Он не испытывал ни малейшей уверенности в том, что эта совокупность свинченного дерева и железа не развалится в воздухе. Но поскольку сидящий напротив него полковник не высказывал никаких признаков беспокойства, Данг решил просто отдаться течению событий и наблюдать.

Хотя, по сути, наблюдать как раз было нечего, кроме внутренностей самолета, нижней части тела, стоящего стрелка, торчавшего в турели и сидящего перед ним полковника. Они находились в глухом месте фюзеляжа, где не было возможности посмотреть наружу.

Вдруг двигатели завыли на одной синхронной ноте, и самолет, словно проснувшаяся гигантская птица, дернулся и, покачиваясь на неровностях, начал разбег.

Арну, привыкший и не к таким ускорениям, схватился все же за торчащий поручень. Слишком все это было необычно.

Самолет разогнался по полосе и наконец оторвался от земли. Сразу перестало трясти. Внизу что-то зажужжало, щелкнуло и успокоилось. Это пилот убрал шасси, и самолет ринулся в небо.

Пилот заложил вираж с набором высоты и лег на курс.

Данг четко ощущал, как уносится назад и вниз земля. Для его расы ощущение пространства и перемещения в нем было таким же простым и обычным делом, как для землянина за ухом почесать. Не требовало никаких осознанных усилий. Поэтому, когда штурман, внимательно следящий за курсом по приборам, карте и ландшафту внизу, махнул рукой, арну просто поставил вторую точку на карте.

Еще взмах, и еще одна точка.

Полковник сидел, полузакрыв глаза, и излучал едва уловимую степень недоверия, смешанную с готовностью поверить.

На седьмой точке Данг увидел, что самолет вырисовывает над землей какую-то ломаную линию.

Штурман, видимо стараясь максимально запутать "консультанта", один раз даже приказал что-то летчику, и тот бросил машину в резкое снижение со скольжением на левое крыло.

Когда самолет выровнялся, штурман вновь взмахнул рукой и появилась одиннадцатая точка, уже совсем близко от аэродрома.

И правда. Через несколько минут бомбардировщик коснулся колесами земли и остановился после короткого пробега.

Когда Данг вслед за полковником спустился на землю, там их уже ждал штурман со своей картой. Полковник забрал планшет у Данга и сравнил карту с картой штурмана.

Капитан через плечо полковника вперился в карты взглядом, и Данг, стоящий поодаль, заметил, как его брови поползли вверх от изумления.

Сам арну любопытства не проявлял. Он знал, что если на картах и имелись различия, то это будет неточность штурмана. Данг был просто не в состоянии ошибиться. Когда оба офицера подняли на него взгляд, он просто предложил:

— Могу проставить высоту полета в каждой точке относительно аэродрома.

Полковник в категоричной форме приказал всем, кто видел арну, закрыть рот на замок. Он посадил Данга в свой автомобиль и, сев за руль, поехал в город.

Данг понял, что добился того, что хотел. Его признали и воспринимают всерьез. И воспринимают не как врага, что очень важно.

Машина затормозила у двухэтажного особнячка, который оказался домом полковника.

— Прошу… — Торстоен открыл ключом дверь и пригласил Данг внутрь.

Едва Данг переступил порог, как на его плечо свалилось что-то большое, пушистое и, уцепившись когтями за китель, мяукнуло в ухо.

Арну не почувствовал агрессии, только доброжелательное любопытство существа и среагировал спокойно.

"Кошка", — вспомнил Данг название домашнего животного землян и поднял руку, чтобы снять животное с плеча. Но кот неожиданно лизнул ему пальцы горячим шершавым языком. Данг замер.

Он явно почувствовал, что существо улавливает его состояние не хуже, чем он сам чувствует эмоции людей.

Вот так дела! Похоже, земные кошки настоящие эмпаты. Жаль, что не люди. Хотя как сказать…

— Генри, как тебе не стыдно! — Торстон снял кота с плеча Данга. — Похоже, вы ему понравились.

Переступив порог дома, полковник неуловимо изменился и теперь воспринимался Дангом не как офицер с железной волей. А скорее, как пожилой человек, у которого есть прекрасный кот, любимец и родное существо.

Но в душе этого, уже не молодого человека арну различал все более разгорающееся любопытство.

В юности полковник явно был романтиком с тягой ко всему необычному и с верой в чудо. Жизнь и суровая профессия сделали свое дело и превратили романтика в прагматика. Почти.

И сейчас, и Данг это чувствовал, юный романтик рвался из-под завала из юношеских мечтаний, почти похороненных где-то глубоко в душе.

Внешне полковник оставался совершенно спокоен, хотя огоньки в глазах выдавали его волнение. Тут и эмпатом быть не нужно.

Они проговорили до самого рассвета. Полковник трижды набивал курительную трубку и несколько раз варил кофе. Для себя.

Данг отказался от кофе и табака. Попросил только воды.

Перед ним на столе лежали раскрытые книги из библиотеки полковника.

Когда Данг рассказал ему все, что посчитал необходимым о себе, и объяснил, для чего ему как можно быстрее нужно связаться со своим командованием, Торстон некоторое время смотрел на него, а затем молча встал и подошел к стене, уставленной стеллажами с книгами.

Перед арну на стол легли справочники, энциклопедии, книги по истории, газеты. С их помощью Торстон популярно объяснил Дангу, куда он попал.

Причем "ПОПАЛ" с заглавной буквы все слово.

Это не отсталая, деградировавшая планета Земной Федерации, а сама Земля! Только за шестьсот лет до рождения самого Данга. Великая Мать!

Он даже не где… Он — когда! Что же делать?

Попытаться предупредить свои предков, что через шестьсот земных лет не нужно начинать войну с землянами. Но как? Если на Земле еще только мечтают о полетах за пределы атмосферы.

Правда, здесь уже освоена передача информации с помощью электромагнитных волн. Радио.

Если создать мощный направленный излучатель, то можно попытаться. Одна беда. Радио — это не гиперсвязь, и сообщение будет идти те же шестьсот лет. Какой смысл?!

Данг разочарованно откинулся на спинку кресла. И вдруг его осенило.

Именно поэтому и есть смысл, потому что сообщение примут тогда, когда нужно! Через шестьсот лет, когда будет идти война. Или даже перед войной и поможет ее предотвратить.

А чтобы сообщению поверили, надо зашифровать его армейским кодом арну и закрыть своим личным ключом.

Арну напрягся, соображая. Нельзя чтобы сообщение пришло слишком рано, когда еще не было офицера космического десанта Данга и соответственно его личного кодирующего ключа. Иначе сообщение просто не смогут прочитать. Надо точно рассчитать время отправки сообщения.

Полковник не мешал. Он курил трубку и наблюдал, как пришелец (а то, что это пришелец, полковник не сомневался) сосредоточенно что-то обдумывает. Пускай думает, как жить дальше. А у Торстона на эту тему уже родились кое-какие мысли.

Жаль, конечно, что не удастся привлечь в союзники инопланетную цивилизацию с ее супертехнологиями, но и сам Данг с его феноменальными способностями кое-чего стоит

. Мысль оформилась в конкретную идею, и полковник, чуть улыбнувшись, выпустил целый клуб дыма под потолок.

Данг держал в памяти галактические координаты всех значимых объектов, как своих, так и землян. Пересчет координат в световые года занял несколько минут, и результат его несколько удручил.

До момента отправки сообщения нужно было еще дожить, так как в расчетах по местному летоисчислению вырисовался 1974 год. Еще 30 земных лет от сего момента. Данг мысленно вздохнул и обратился к полковнику.

— Я нашел решение.

…Дым под потолком колыхнулся. Это открылась входная дверь, пропуская очередную порцию посетителей.

Натуральный сок приятно освежал вкусовые рецепторы необычными ощущениями. Данг медленно потягивал напиток, наслаждаясь каждым мелким глотком, подолгу смакуя сок на языке.

Что ж. Ему придется познавать этот мир, поскольку шансов вернуться на шестьсот лет вперед он не видел.

И ему придется воевать.

Воевать за одних землян против других землян. И статус военного, похоже, единственный легальный статус, который позволит ему жить почти свободно и может быть хоть что-нибудь узнать о Таши.

Если она конечно на Земле и… если жива.

Особого желания воевать у него не было, но полковник Торстон твердо решил использовать его способности на благо своей страны.

И он поставил условие.

Он сводит Данга с людьми, которые обеспечивают передачу сообщения в космос через 30 лет, а инопланетянин воюет за Англию, наводя бомбардировщики на цели в Германии, в условиях нулевой видимости в тумане, в облаках или же в полной темноте.

Арну попросил сутки на раздумье.

А ночью был налет германской авиации.

Местное солнце только поднималось над горизонтом, когда Данг вышел из машины полковника возле дома миссис Стоун. Точнее, возле того места, где дом был еще вчера. Прямое попадание авиабомбы просто смело небольшое здание.

Женщина, спасшая его и назвавшая его своим именем, ушла к Великой Матери. Но ушла не по своей воле.

Данг принял предложение полковника.

Начались пробные полеты. Торстон указывал точку на карте, а Данг, переложив карту на свое восприятие пространства, выводил самолет в данную точку, командуя пилоту высоту, скорость и направление.

Попутно выяснилось, что карта, напечатанная на бумаге, может давать не точное пространственное расположение цели в реальности. И чем больше расстояние, тем больше может оказаться ошибка.

Но если Данг хоть раз побывал в районе цели и видел ее хотя бы издали, то наведенные им бомбардировщики укладывали бомбы в пятидесятиметровый пятак, что для 227-килограммовых бомб считалось попаданием в точку.

И тогда была организована "экскурсия".

С самого скоростного бомбардировщика "москито" сняли все, что возможно, чтобы облегчить самолет. Оборудовали подвесными баками и за час до рассвета стремительный двухмоторный силуэт взмыл в сереющее небо.

На месте штурмана сидел Данг и "впитывал" несущееся на него пространство.

Над Ла-Маншем их встретили истребители сопровождения. Четыре новейших "мустанга" Р-51, тоже оборудованных подвесными баками для увеличения дальности полета. Они должны охранять разведчика на протяжении всего полета.

Ведущий четверки с номером одинадцать на борту приветливо качнул крыльями и увел истребители наверх. Оттуда удобнее осуществлять контроль за воздушной обстановкой.

Задача была на первый взгляд несложная. На максимальной высоте пройтись зигзагом над вражеской территорией с заходом в глубину на триста километров.

В течение полета арну "запоминает" пространство, а затем составляет собственную точную карту, опираясь на которую можно будет водить бомбардировщики дальше на территорию противника.

А пока и в этой трехсоткилометровой зоне целей достаточно. До них Данг доведет самолеты хоть с закрытыми глазами в буквальном смысле слова.

Маршрутную высоту в восемь тысяч метров набрали уже над французским побережьем. Шли в полном радиомолчании. Рано или поздно их все равно засекут, но лучше все-таки поздно. И приближать этот момент не стоит.

А и когда обнаружат, то надежда только на скорость, которую может развить "мосскито", ну и на истребители эскорта, конечно.

Температура за бортом на этой высоте была двадцать пять по Цельсию ниже нуля, и Данг ощутимо мерз, несмотря на меховой комбинезон и подбитый мехом шлемофон.

Сидеть приходилось практически без движения. И если бы не электрообогреваемые перчатки, запитанные от бортового генератора, было бы вообще тоскливо.

Острозаточенный карандаш сделал на карте очередную отметку с указанием величины ошибки положения ориентира на карте и его же, проплывающего далеко внизу.

Данг аккуратно делал все пометки, но делал это скорее для штабистов. Его память не нуждалась в записях.

Прошло чуть больше двух часов, когда самолет чуть вздрогнул и несколько увеличил скорость. Это пилот сбросил опустевшие баки и вздохнул с облегчением.

Пока им везло, и полет проходил тихо, без эксцессов.

Внизу, прямо по курсу, сквозь утреннюю дымку атмосферы показался производственный комплекс, застроенный ангарами, и домами для персонала.

С такой высоты его можно было накрыть ладонью. На карте он был обозначен жирным крестом. Сам полковник начертил его химическим карандашом перед полетом и, ткнув пальцем, сказал:

— Это завод по производству синтетического бензина. Наша основная цель. Прикрыт зенитной артиллерией и истребителями, поэтому пройдете стороной на максимальной скорости. Просто "зафиксируй" его визуально издали и уходите на всех парах.

Полковник знал, о чем говорил.

Небо по курсу стало покрываться разрывами зенитных снарядов. И почти сразу же в наушниках раздался голос командира эскорта истребителей:

— Лидер, я одиннадцатый, ниже тысяча на два часа звено сто девятых. Разворачиваются на нас. Надо уходить.

— Понял, одиннадцатый, — ответил пилот "москито", — хрен они нас догонят.

"Москито" практически не уступал истребителям по скорости, а с запасом высоты он имел все шансы уйти от преследователей, спешно стремящихся набрать высоту и соответственно теряющих скорость.

Арну разглядел след выхлопа, тянущийся за лезущими вверх "мессершмитами", до предела форсировавшими свои моторы.

Вдруг справа что-то полыхнуло, самолет тряхнуло и чуть не завалило на крыло. Пилот, смачно ругнувшись, спешно изменил курс и выровнял машину. Затем двинул ручку управления двигателями вперед до отказа, и моторы запели на пределе мощности.

— Штурман, как ты там?

Данг, рассматривая свежеобразовавшееся отверстие в остеклении кабины, сквозь которое теперь свистел ледяной ветер, не сразу сообразил, что пилот обращается к нему.

— Все в порядке, а у тебя?

Пилот секунду оценивал показания приборов и реакцию рулей.

— У меня тоже все о'кей, только обшивку осколками посекло. Чуть ведь не накрыли, сволочи, — и добавил еще несколько слов в адрес немецких зенитчиков, смысл которых Данг уловил очень смутно, но зато их эмоциональная нагрузка ничего хорошего этим зенитчикам не обещала.

Пилот снова изменил курс, выполняя противозенитный маневр и затрудняя прицеливание наводчикам зенитных батарей. Но те свое дело знали крепко. Снаряды стали рваться вокруг "москито" в опасной близости, так, что пролетая через не успевшее рассеяться облако разрыва, Данг успевал почувствовать запах сгоревшей взрывчатки, который проникал сквозь пробоины в стекле под дыхательную маску.

Но внезапно зенитный огонь резко ослабел, а через несколько секунд прекратился вовсе.

"Вырвались", — облегченно подумал Данг и тут же понял, что не угадал. Мимо к земле промчался горящий "мустанг" и в наушниках возник полный напряжения голос "одиннадцатого":

— Лидер, нас атаковали. Немедленно уходите.

Данг насколько смог вывернул шею и посмотрел назад вверх сквозь прозрачный фонарь кабины.

Пятьюстами метрами выше кипел нешуточный бой, из которого вывалился еще один "мустанг" с оторванной плоскостью и, беспорядочно вращаясь, задымил к земле. Оставшиеся два P-51 схлестнулись с двумя "фоке-вульфами" сто девяностыми, пытаясь сдержать их натиск и не допустить к "москито".

Но взаимодействие у немцев было отработано что надо. Один из "фоккевульфов" длинной очередью с большой дистанции пресек попытку "мустанга" атаковать напарника с хвоста и заставил резко уйти вверх, а второй резким разворотом вышел в лоб другому "мустангу".

Сымитировав атаку на встречных курсах, он вынудил противника свернуть. Но не погнался за ним, как следовало, а с переворотом ринулся вниз и вышел из боя.

Пилот "мустанга" яростно выругался и в сердцах, забывшись, сплюнул в дыхательную маску, заметив, что противник отрывается с явной целью догнать и атаковать пытающийся уйти "москито".

С запредельной перегрузкой он развернул свой истребитель и, пользуясь преимуществом в скорости, стал быстро нагонять "фоккевульф". Он уже практически вогнал сто девяностый в прицел и так увлекся, что на мгновение забыл о присутствии в воздухе второго немца.

А вспомнил о нем, когда его самолет вздрогнул от попадания снарядов авиационных пушек.

Пилот второго "фоккевульфа", воспользовавшись заминкой своего противника, выкроил пару мгновений и накрыл второй "мустанг" длинной очередью из всех своих огневых точек.

В результате, прошедший сквозь стальной шквал "мустанг" задымил и со снижение пошел на запад. Его двигатель работал с перебоями, то и дело выбрасывая полосы черного дыма.

С начала боя прошли считанные секунды, а "москито" остался без прикрытия истребителей. "Одиннадцатого" арну не видел. Либо тот был сбит или вышел из боя.

Данг наблюдал всю картину, нещадно вывернув шею, и вовремя заметил бросившийся за ними в погоню "сто девяностый".

— Немец на хвосте, — доложил он пилоту, — дистанция шестьсот.

— Вижу, — отозвался пилот. — А вот хрен тебе…

Последнее относилось видимо к вражескому летчику. Чуть подав штурвал вперед, пилот "москито" перевел машину в пологое пикирование, наращивая и без того предельную скорость.

— Пятьсот метров, — оценил расстояние Данг, бросив взгляд назад.

За "фоккевульфом" тянулся серый выхлоп от работающего на форсаже двигателя. Его пилот всеми силами пытался сократить расстояние до удирающего противника. Он хотел бить наверняка.

Но легкий скоростной разведчик тоже выжимал все из своих двух моторов. А скорость уже перевалила за 700 и продолжала расти.

Самолет стало трясти. Сказывалась близость звукового барьера на этой высоте. Трясло все сильнее. Пилот еле удерживал самолет от срыва в неуправляемое пике.

Одно радовало, что немецкому пилоту сейчас не лучше. Он кажется достиг своего предела скорости и более не приближался. Даже стал понемногу отставать.

Наблюдающий за ним Данг поспешил доложить эту новость шипящему от физического напряжения пилоту.

— Отрываемся, — крикнул он, поворачиваясь к пилоту.

Уводя взгляд от вражеского самолета, он боковым зрением схватил вспышки, вдруг возникшие на капоте и крыльях "фоккевульфа".

Мгновения, пока его голова поворачивалась к пилоту, хватило, чтобы снаряды, выпущенные с истребителя, догнали самолет-разведчик.

Они все прошли мимо. Слишком велик был разброс из-за большой дистанции.

Все, кроме одного двадцатимиллиметрового снаряда, который, пробив сзади прозрачный фонарь кабины, прошел в миллиметре над бронеспинкой кресла пилота.

Голова пилота рванулась вперед. Сорванный с нее внезапным ударом шлемофон ударился в пробитое пролетевшим кабину насквозь снарядом лобовое стекло и сполз тяжелой кровавой массой на приборную доску.

У пилота отсутствовала верхняя часть головы примерно до переносицы.

Данг, наблюдавший всю картину с расстояния вытянутой руки, подавил возникший было спазм в горле и вытер перчаткой со своего лица мягкие брызги крови и мозгов.

Он бросил взгляд назад. "Фоккевульф", выпустивший наудачу шквал снарядов, прекратил преследование и резко ушел вверх, проваливаясь в высоту. А "москито" продолжал нестись к земле, потихоньку увеличивая угол пикирования. И только воистину мертвая хватка мертвого пилота не позволяла ему перейти в глубокое последнее пике. Земля приближалась.

Данг отстегнул привязные ремни, дотянулся через тело пилота до сектора управления двигателем и убрал обороты. Затем переместил рычаг управления закрылками в боевое положение и почувствовал, как самолет вздрогнул, обретя дополнительное сопротивление воздуху, и чуть приподнял нос.

Но все это лишь отсрочит неизбежный конец лишь на несколько секунд, и всего этих секунд сорок или пятьдесят. Не больше.

А мертвый пилот вцепился в штурвал так, что сразу не оторвать.

Когда решение пришло в голову, руки Данга уже вовсю действовали.

Рванул красную рукоять, и прозрачный фонарь кабины сорвало потоком и унесло в небо. Оглушительный ураган ворвался в кабину, выбивая из глаз слезы.

Арну сдвинул на глаза летные очки со лба и дернул пилота за замки привязных ремней.

Замки поддались легко.

Тело пилота качнулось, выставляя напоказ полупустой череп, но Данга это уже не трогало.

Секунды утекали с бешеной скоростью.

Толкнув труп в плечо, он рывком вытащил из-под него парашют и, нащупав кольцо, дернул. Укладка раскрылась, выдав облако невесомого шелка. Данг подхватил его и швырнул вверх из кабины.

Бешеный поток воздуха взорвал шелк белым куполом и вырвал тело мертвого пилота из кабины. Рвануло так, что один утепленный сапог с мертвой ноги так и остался в кабине.

Арну мигом перебрался на пилотское место и, вцепившись в штурвал, потянул его на себя. Тянул изо всех сил, до хруста в мышцах спины, пока вдруг не почувствовал нарастающую перегрузку и увидел ползущий вниз горизонт.

Он вышел из пике на двухстах метрах.

"Одна секунда", — прикинул Данг, оценив высоту. Секундой позже и он бы взрыхлил своим телом эту планету.

Тогда ему удалось добраться до английских берегов и посадить самолет на свой аэродром…

— Господин офицер, что-нибудь еще? — женский голос вывел его из задумчивости.

Перед ним стояла девушка в белом накрахмаленном переднике и блокнотом в руках. Она буквально излучала симпатию. И эта симпатия была направлена на него.

Данг с огромным трудом подавил рефлекс вскочить перед женщиной на ноги и произнести традиционную для арну фразу приветствия и почитания.

Он никак не мог до конца принять, что в этом мире женщины имеют не то значение и положение, к которому он привык в своем мире. А женщина, прислуживающая мужчинам в баре, ставила его понимание мира буквально с ног на голову. Но здесь так было принято, и все этим, кажется, были довольны.

Данг старался осознать это своим умом, но всякий раз, когда какая-нибудь девушка или женщина пыталась с ним заговорить, его душа наполнялась сладкой истомой. Ведь женщина обратила на него свое внимание.

— Спасибо, — мягко ответил Данг, — мне ничего не нужно.

Она чуть огорчилась. Данг почувствовал этот короткий всплеск. Видимо девушка очень хотела хоть чем-нибудь ему услужить.

— Но я обязательно что-нибудь закажу попозднее, — добавил он, глядя девушке прямо в глаза. Так было принято у арну.

Девушка игриво повела бровками и улыбнулась ему уже совсем открыто.

— Меня зовут Джессика, — она поправила и без того идеальный воротничок. — Если вдруг вам захочется еще чего-нибудь, то просто позовите Джессику.

Она развернулась на одной ножке, так что юбка, крутанувшись, поднялась значительно выше колен и пошла к стойке бара, собирая по пути со столов пустые кружки. Но она не просто шла, а показывала как она идет именно ему, Дангу.

Он чувствовал, что все ее внимание до сих пор направлено на него. И еще ему показалось, что в слова "захочется еще чего-нибудь" она вложила дополнительный смысл.

На авиабазе, где среди персонала тоже работали молодые женщины и девушки, он почувствовал на себе такой мощный поток женского интереса, что поначалу растерялся.

В его мире мужчина добивался расположения женщины, совершенствуя себя духовно и физически. Чтобы стать одним из нескольких мужей одной женщины.

А здесь сразу несколько женщин искали его благосклонности, и он, честно говоря, не знал, что с этим делать, пока одна из девушек-картографов по имени Мари решительно не подошла к нему и прямым текстом пригласила его к себе на ужин.

Арну видел, что эта странная земная девушка почему-то говорит ему неправду, и мысли ее совсем не о еде, но согласился. По другому и быть не могло, раз женщина чего-то от него хочет.

Вечером, во время работы над штабными картами Данг спросил у полковника Торстона, что ему делать в данной ситуации, чтобы не нарушить каких-либо земных законов и обычаев. На что полковник, подумав несколько секунд, ответил:

— Поверьте, Данг. Эта война уже нарушила все, что только можно было нарушить.

И, секунду помолчав, добавил:

— Главное, человеком оставаться…

Ту ночь Данг впервые провел не в доме полковника, а в скромной комнате Мари. Конечно же, об ужине не было и речи. Волна симпатии возбуждения, исходящая от девушки, ощущалась так мощно, что Данг подумал о возможности сексуального слияния.

Но тут же мысленно оборвал себя. Какое может быть сексуальное слияние, если еще не произошло духовное!

В его мире мужчина, избранный женщиной, многие часы проводил с ней в беседах и медитациях, и лишь потом женщина арну, ощутив истинное единение с мужчиной, сливалась с ним телесно.

Здесь же Данг лишь на несколько секунд закрыл глаза, чтобы мысленно произнести ритуальную мантру, означающую начало процесса духовного слияния, как почувствовал, что тонкие нетерпеливые пальчики расстегивают пуговицы на его рубашке и уже добрались до брючного ремня.

В общем он понял, что у землян ритуал сексуального слияния не требует предварительного духовного единения, но со своей стороны постарался отдать девушке все, что мог и умел.

В результате ее первый оргазм почти поверг его в шок. Он ощущал, как бьющаяся в конвульсиях наслаждения девушка выбрасывает огромное количество жизненной энергии и даже не делает попыток собрать ее обратно.

Он быстро, не останавливая процесса, привычно ощутил облако энергии, исходящей от девушки, мысленно представив, как он через точку над переносицей как бы всасывает эту драгоценную энергию, втянул ее в себя и, медленно выдыхая, направил ее по своему телу вниз, возвращая расточительной владелице.

Но это привело всего лишь к следующему, еще более сильному оргазму у девушки, и Данг понял, что она просто не владеет техникой вытягивания сексуальной энергии. Техникой, которой все арну обучаются с детства.

Тогда Данг взял весь процесс под свой контроль и остаток ночи превратился для Мари в сливающуюся череду оргазмов, не столь острых, как первые два, но зато более глубоких и длительных.

Волны восторга, исходящие от девушки, убедили Данга, что он все делает правильно, но с первыми лучами солнца он все же решил дать девушке немного поспать.

Но она неожиданно властно взяла инициативу в свои руки, и только стук в дверь дежурной по общежитию, сообщавший, что пора на службу, заставил ее с сожалением оторваться от Данга.

В штабе, в центре руководства полетами, а после и в офицерской столовой Данг ощущал на себе троекратно возросший интерес всего женского персонала. Да и для полковника Торстона ночное времяпровождение космического гостя, похоже, не было большим секретом. Вечером того же дня он позвонил кому-то, и вошедший в кабинет комендант базы вручил Дангу ключи от комнаты в офицерском общежитии.

— Пора тебе обживаться, — сказал Торстон, когда комендант вышел из кабинета. — Ты, похоже, уже совсем освоился у нас.

Данг переехал от полковника на следующий день. Последний вечер он посвятил выяснению вопроса о представлении землян об энергетике человека и сексуальных отношениях.

Он перерыл всю библиотеку и сделал ужасающий вывод.

Земляне вступают в сексуальное слияние друг с другом в основном для получения телесного удовольствия. При этом духовная сторона этого слияния не рассматривается как обязательная составляющая, а рождение детей — это результат скорее случая, чем плод великого слияния двух сущностей противоположного пола в единое духовное существо в момент зачатия.

Правда, он наткнулся на упоминание об одном трактате, написанном в стране Китай, бывшей колонии Великобритании, где излагались соответствующие учения, но, как понял Данг, это было скорее экзотикой, чем принятым образом жизни.

В общем, было непонятно, почему земляне не выродились, как разумные существа и еще смогли расселиться по галактике. Точнее, смогут, через шестьсот лет.

Шум в дальнем конце дымного зала отвлек Данга от размышлений.

Изрядно подвыпивший упитанный и лысоватый пехотный капитан пытался усадить Джессику на колени. Девушка явно не желала этого и пыталась вырваться из его рук, стараясь при этом не расплескать пиво в огромных кружках, которые она несла на соседний столик.

Но когда рука капитала ухватила ее за ягодицу, она взвизгнула, и целый водопад янтарного пенного напитка пролился на лицо и мундир капитана. Его не менее пьяные друзья за столом просто покатись со смеху.

— А ты, сучка! — вмиг побагровевший капитан вскочил, разбрасывая пенные брызги во все стороны, и залепил девушке пощечину. Голова девушки мотнулась от удара, а из глаз брызнули слезы.

Данг не помнил, как он преодолел расстояние от своего столика до капитана. Кажется, по пути перемахнул через чей-то столик. И занесенная для нового удара рука пьяного капитана оказалась жестко блокирована и начала неестественно выворачиваться. Данг дожал еще чуть-чуть, и капитан, хрюкнув от удивления и боли, упал обратно на свой стул.

Данг выпустил его руку из захвата и, посчитав инцидент с капитаном исчерпанным, повернулся к девушке. Он успел увидеть, как ее глаза, глядящие ему за спину, расширились от ужаса. Оттолкнул ее в сторону и развернулся, одновременно уходя с линии возможной атаки. Початая бутылка с виски просвистела возле его уха и, едва задев плечо, разбилась об угол стола.

В руке разъяренного капитана оказалось горлышко бутылки с торчащими острыми краями. Похоже, тот совсем потерял контроль над собой.

Его глаза налились кровью, и он бросился на Данга, метя ему в лицо режущими гранями разбитой бутылки.

— Сейчас, красавчик, ты у меня станешь еще красивее, — слетело с его губ вместе с пеной.

Данг постарался не нанести ему никакого физического вреда, хотя хотелось очень.

Он коротким ударом руки в основание предплечья противника заставил разжаться руку, сжимавшую опасный предмет, и нокаутировал капитана тычком сведенных в пучок пальцев в затылок в чувствительную точку за правым ухом.

Капитан рухнул как мешок, и Дангу пришлось его взгромоздить обратно на стул. Едва он пристроил капитана, как вдруг кто-то обхватил его сзади длинными жилистыми руками и стал отрывать от пола.

"Приятели капитана", — сообразил арну, вспомнив офицеров, вскочивших из-за стола.

Он как-то про них забыл. Пришлось резко ударить головой назад в лицо нападавшего. А затем, вздернув руки вверх и высвободившись из захвата, нанес короткий удар локтем в солнечное сплетение. По звуку понял, что попал точно, но оборачиваться не стал, так как нужно было встречать третьего. Тот уже размахнулся стулом, и Данг просто оглушил его прямым ударом открытой ладони в потный лоб.

Бесчувственно тело перелетело через стол, а стул Данг поймал и поставил на место.

Больше никто не нападал. Данг вдруг заметил, что все посетители бара собрались в круг, как бы ограничив собой зону действий, и с любопытством наблюдали за происходящим.

— Браво, лейтенант, — раздалось вдруг сзади.

Данг обернулся и увидел седоусого майора-кавалериста, который встал из-за своего стола (кажется, через него арну перемахнул не глядя, когда спешил на помощь к Джессике) и поднял бокал над головой, приветствуя победителя.

То тут, то там среди посетителей раздались аплодисменты и вскоре все свидетели инцидента так или иначе выражали свой восторг.

Данг повернулся к Джессике, не пострадала ли она во время драки. Но девушка уже куда-то убежала. Хотя эмоции окружающих, направленные на арну, были в абсолютном большинстве положительными, ему расхотелось здесь находиться.

Он расплатился с барменом, заплатив в том числе и за разбитую посуду, и вышел на улицу.

До офицерского общежития было недалеко, и он не спеша отправился пешком. Но стук догоняющих его каблучков заставил его обернуться.

Джессика на ходу с помощью носового платки и зеркальца приводила в порядок глаза, поправляла прическу и пыталась удержать в руках раскрытую сумочку. А еще она при этом крутила головой, выглядывая Данга.

Увидев его, она застучала каблучками еще быстрее, опасаясь, что он уйдет, и не удержала сумочку в руках. Содержимое весело рассыпалось и покатилось по мостовой.

Девушка остановилась, не зная, что предпринять, и в отчаянии переводила взгляд то на Данга, то на рассыпавшиеся дамские сокровища.

Арну подошел и, собрав все раскатившиеся вещи в сумочку, подал ее девушке.

Несмотря на заплаканные глаза и припухшую после пощечины левую сторону лица, она успела привести себя в порядок и смотрела на Данга без особой робости.

Принимая сумочку из рук Данга, она заговорила быстро, словно боясь, что ее прервут:

— Я позвонила домой маме, что сегодня останусь ночевать у Кэрол. Не могу же я в таком виде прийти домой. Мама замучает меня вопросами, а еще хуже приедет и устроит скандал. А Кэрол как назло уехала на неделю к родным. Поэтому мне негде ночевать, и я могу остаться на ночь только у вас.

Данг открыл дверь в свою комнату, и Джессика вошла первой.

Женщина попросила у него приюта и защиты! И арну с радостью был готов предоставить ей все то немногое, что было у него. От этого ощущения радость теплом разливалась в его груди.

Тут он вспомнил, что Мари, которая все чаще оставалась ночевать у него, может прийти и сегодня.

Кровать, хоть и широкая, с комфортом могла бы вместить двоих. И арну решил, что если вдруг Мари придет, то женщины вполне разместятся на кровати, а он переночует в кресле.

Но спать ему практически не пришлось. Джессика вцепилась в него и не отпускала от себя почти до утра, сходя с ума от умений Данга.

А утром в замке входной двери провернулся ключ, и в комнату вошла радостная и возбужденная ожиданием встречи Мари.

Рука, отработанным до полного автоматизма движением, передвинула сектор газ на ноль и щелкнула тумблером зажигания.

Он тупо смотрел, как винт его FW-190 несколько раз резанул воздух по кругу и остановился. Заруливать на стоянку он не стал. Персонал отбуксирует. Не зря же они свои дойчмарки получают.

Марк почувствовал, что начинает беспричинно злиться на всех и вся.

Хотя причина была. Английский разведчик ушел к своим берегам, помахав ему напоследок хвостом.

Он стянул с головы кожаный шлем и почувствовал, как вроде бы теплый ветер охлаждает почти лысый вспотевший под шлемом череп с редкими пучками отрастающих волос.

Недавно он заметил, что волосы стали потихоньку отвоевывая все больше места на изуродованной огнем голове. Да и шрамы становились не такими страшными. Из под уродливой коры ожогов стало постепенно проглядывать человеческое лицо.

Но сейчас он думал не о лице, а о вражеском самолете-разведчике, которому удалось от него уйти.

Почему это его так зацепило, он не понимал. Ну не сбил очередной самолет и что из того! Да и почему он так уверен, что не сбил? Ему показалось, что далеко в низу он заметил купол парашюта.

С сопровождением из четырех "мустангов" попытались разобраться быстро.

Первого завалили сходу. Американец узнал, что атакован лишь в момент, когда снаряды Марка прошили бронеспинку его пилотского кресла.

Второго подловил Ульрих на коротком вираже и короткой очередью отстрелил ему левую плоскость. Но третий "мустанг" с номером одиннадцать, совершив почти невероятный кульбит, оказался у него за хвостом и в любую секунду мог открыть огонь.

Марк, уже поймавший было в прицел четвертый, ринувшийся на него истребитель, вынужден был вскинуть нос своего "стодевяностого" и дать очередь из всех стволов по курсу "одиннадцатого". Попасть он не надеялся, но напугать, сбить с прицела…

Он прекрасно представлял, что чувствует летчик, когда курс его самолета вдруг пересекает густой рой трассирующих снарядов. В большинстве случаев тело срабатывает рефлекторно, подчиняясь инстинкту самосохранения.

"Мустанг" с двумя единицами на борту метнулся в высь, стараясь уйти от столкновения со смертоносным ливнем, и потерял цель. Но третий американец упрямо пытался пристроиться к Марку снизу.

Процесс затягивался, а двухмоторный разведчик, врубив форсаж, ринулся к побережью.

Главная цель уходила.

На запредельной перегрузке Марк вывернул в лоб настырному третьему на такой дистанции, что тот резко свернул в сторону, избегая лобового столкновения с сумасшедшим фрицем, и пропал из виду.

Что и требовалось на данный момент.

Довернув истребитель на уходящий "москито", Марк двинул газ на максимум и устремился в погоню. Так увлекся, что не заметил, как ему в хвост пристроился недавний противник. И если бы не ведомый, гореть бы ему в синем небе чадящей звездой.

А Ульрих сегодня был явно в ударе. Подловил "одинадцатого" на восходящей и из положения "в верх брюхом" всадил ему в двигатель короткую очередь. У того мгновенно заклинило пропеллер. "Мустанг" не загорелся, но это был уже не боец.

Ульрих окинул взглядом вставший с ног на голову горизонт в поисках командира и увидел, как истребитель ведущего бросился за разведчиком. Но на хвосте у того повис последний, четвертый "мустанг" из прикрытия "москито".

Шесть пулеметов "браунинг" пятидесятого калибра вмонтированные в крылья американского истребителя готовы были изрыгнуть смертельный ливень крупнокалиберных пуль. Но за секунду до этого по крыльям и фюзеляжу американца ударили снаряды Ульриха. Тот не стал тратить время на переворот своего фоке-вульфа в нормальное положение и открыл огонь как был, вниз головой.

Вообщем справились с горем по полам, но вот разведчик, ревя форсированными движками, продолжал уходить все дальше к побережью.

Поначалу Марк даже сократил дистанцию метров до четырехсот, но за штурвалом "москито" сидел настоящий псих.

Разведчик резко увеличил угол пикирования, рискуя вызвать срыв воздушного потока с плоскостей. Если бы это произошло, то тогда пике стало бы просто последним.

Ревущий вокруг плоскостей воздух стал кромсать обшивку с капота правого двигателя "москито".

Марк определил это по ошметкам, летящим ему навстречу. Его истребитель вибрировал всеми плоскостями и тоже вот-вот был готов развалиться.

Он решил более не испытывать судьбу.

До цели было слишком далеко, но Марк поймал удаляющийся самолет в прицел и дал очередь из всех стволов.

И вот тут он почувствовал, что все внутри него внезапно воспротивилось этому выстрелу. Воспротивилось на столько сильно, что он, прекратив огонь, чуть не бросил рукоять и как-то судорожно потянул ее на себя.

Тело мгновенно стало свинцовым, кровь отхлынула от мозга, и он едва не потерял сознание от возникшей предельной перегрузки. "Фоке-вульф" взмыл в высь, стремительно набирая столь желанную высоту.

Там его поджидал Ульрих, справедливо рассудивший, что догнать командира он не сможет, а контролировать ситуацию лучше сверху.

Марк, так и не покинув кабину, пронаблюдал за ведомым, зашедшим на посадку вслед за ним. И продолжал бы сидеть и дальше, если бы подошедший к его самолету механик с беспокойством не окликнул его.

— У Вас все в порядке, герр Рудель? Вы не ранены?

Марк посмотрел на своего механика долгим взглядом и лишь потом ответил.

— Все хорошо, Фридрих. Спасибо.

Он выбрался из кабины и, оставив потрепанный самолет на попечение техперсонала, двинулся к штабу.

Ульрих догнал его и молча зашагал рядом. Обычно они после каждого вылета, едва покинув кабины, обсуждали все моменты прошедшего полета. Но сейчас командир молчал и ведомый решил отложить разбор полетов на более удобное время.

Полковник находился на своем рабочем месте. У стола с разложенной на нем картой района ответственности авиаполка. Глядя в листок бумаги в левой руке, он водил карандашом по карте и так увлекся что не сразу заметил вошедших в комнату летчиков. А когда заметил, коротко приказал.

— Докладывайте.

Марк сжато доложил о результатах патрулирования. Коротко обрисовал бой с "мустангами" и свою попытку догнать "москито".

Полковник кивал, не отрывая взгляд от карты, а потом повернулся к Марку.

Ваши действия заслуживают всяческих похвал, но… — он твердо взглянул Марку прямо в глаза, — расстреливать в воздухе пилотов противника, пытающихся спастись с парашютом, не в традициях нашей части.

Марк молча смотрел на полковника.

Но Ульрих молчать не стал. И в его голосе неожиданно прорезались твердые нотки и готовность постоять за честь своего командира. Да и за свою честь то же.

— Не я, не господин обер-лейтенант не стреляли по раскрывшимся парашютам.

Полковник обошел стол и поднял с него еще один лист бумаги.

— В этой телефонограмме сообщается, что спустившийся на парашюте

английский летчик был мертв, и у него отсутствовало половина головы. Как еще вы можете объяснить это?

Марк машинально прокрутил в голове момент стрельбы по самолету-разведчику, и на него снова накатило, как тогда в кабине истребителя.

Ульрих снова попытался что-то возразить, но Марк перебил его.

— Что с самолетом? Где он упал?

Полковник нахмурился.

— В том-то и дело, что нигде. Похоже, он дотянул до Англии.

При этих словах Марк вдруг почувствовал такое облегчение, словно в том самолете находился его близкий друг или родственник. Видимо это как-то отразилось на его лице, поскольку взглянувший на него полковник нахмурился еще больше. Да и Ульрих кинул на командира удивленный взгляд.

Марк не мог понять, что с ним происходит, но настроение его улучшилось и объяснение этому он дать не мог. Словно внутри него было что-то, что воспринимало окружающий мир по-другому, иначе, чем он, Марк Рудель. Или просто "крыша сдвинулась".

Последняя мысль показалась Марку наиболее логичной, но, как не странно, настроение ему не испортила.

Все еще продолжая хмуриться, полковник вытащил из папки еще одну, уже третью по счету, бумажку и подошел к летчикам.

— Обер-лейтенант Рудель. За проявленное мужество и летное мастерство вы представлены к железному кресту с дубовыми листьями, и повышены в звании до гауптмана. Поздравляю Вас гауптман Рудель.

Он крепко пожал Марку руку.

— Унтер-офицер Мецке. За проявленное мужество и летное мастерство вы представлены к железному кресту и повышены в звании до лейтенанта.

Пилоты одновременно вскинули правую руку в воинском приветствии

— Во славу Рейха!

Полковник кивнул.

— За наградами поедете в Берлин, когда удастся выкроить время для вас. А пока, хауптман Рудель, срочно принимайте эскадрилью. Разведка сообщает, что в Англии концентрируются значительные силы новейших бомбардировщиков В-17. Налеты могут начаться со дня на день. Мы должны быть готовы. Вы свободны.

Полковник уж было снова углубился в изучение карты, когда Марк сделал шаг вперед.

— Господин полковник, у нас с унтер… с лейтенантом Мецке есть соображения по методам атаки больших и плотных групп бомбардировщиков.

И, не спрашивая разрешения, он взял со стола карандаш.