Дневник дерзаний и тревог

Современный театр и Островский

27 февраля 2006 года.

На веб-страницах, посвященных театру, слова «современная пьеса», кроме «Театра современной пьесы» или «Школы современной пьесы», звучат столь часто, звучат, как заклинание, чуть ли не как возглас: «Сезам, отворись!». Устраиваются конкурсы современной пьесы, фестивали современной пьесы... Какая бурная театральная жизнь, не правда ли? Но, судя по названиям пьес, отмеченных жюри конкурса, это скорее всего однодневки, нечто житейски-примитивное и уродливое по содержанию, что вполне соответствует практике современных театров с выпячиванием жестов и телодвижений, с раздеванием и т.п., вместо речи и действия, исполненных поэзии и правды.

Что такое «современная пьеса»? Это всего лишь новая пьеса? Или новая пьеса на современные темы? Возможно, под «современной пьесой» имеют в виду прежде всего разрыв с советским театром и с советской пьесой, - времена изменились совершенно, - разрыв, вместо преемственности, что вряд ли плодотворно. Поэтому современная пьеса, как и песня, весьма низкого пошиба уже на уровне языка, без диалога, без характеров, требующих перевоплощения, что так важно для актера, как заявила где-то Анна Ковальчук.

Многие театры нашли выход из положения - обратились к Островскому, который многие годы казался весьма старомодным по сравнению с Чеховым. Поскольку Россия, отвергая советский период русской истории, повернула вспять, при этом имея в виду преимущества рынка и цивилизации Запада, а тут нет новизны, все, как во времена Шекспира или Островского, оказалось, пьесы русского драматурга XIX века отображают современные реалии точнее и полнее, чем современная пьеса. Те лица, коих поспешили назвать «новыми русскими», оказались нашими знакомцами из пьес Островского, как «новая Россия» - стародавней. Феномен в истории редчайший, фантастический, поэтому, очевидно, современное состояние России столь ужасающе и угрозающе карикатурно, с коррупцией, разъевшей государство, с десятками тысяч банкротств...

Александр Николаевич Островский (1823-1886) в истории русского театра сыграл роль Шекспира в истории английского, поскольку и исторические условия, когда жили драматурги, были сходны. Островский поступил в Московский университет, на юридический факультет по настоянию отца, закончившего в свое время семинарию в Костроме и Духовную академию в Москве, но выбравшего карьеру чиновника и весьма успешно ведшего частную юридическую практику в Замоскворечье, так что он с обретением потомственного дворянства нажил также и состояние, и мечтал о такой же судьбе для своих сыновей. Брат Островского Михаил дослужится до министра государственных имуществ.

Но Александр не одолеет и второго курса университета, увлекаясь театром и литературой с предчувствием призвания. Устроенный отцом служить поначалу в Московский совестной суд, а вскоре в Московский коммерческий суд, более перспективный для карьеры, Островский заводит друзей из молодых актеров и литераторов, в числе которых будет и Аполлон Григорьев, поэт и критик, которые, кроме театра, проводят время в трактирах, увлекаясь русской и цыганской песней, - русские песни они сами поют под гитару, пишут стихи, а к ним музыку.

Я откуда-то знал эти слова еще в раннем детстве, не ведая, что это припев песенки, которую сочинили в компании молодого Островского. Может быть, из фильма «Без вины виноватые»?

Так что, можно сказать, не только новая русская музыка, но и драматический театр начинается с русской песни, заключает в себе ее мотивы и темы. Первая же пьеса Островского «Банкрот, или Свои люди - сочтемся» имела успех, правда, литературный, - опубликованная в журнале «Москвитянин», но запрещенная для сцены. В комедии высочайшая цензура увидела оскорбление сословной чести купечества; за автором был учрежден полицейский надзор и даже секретный жандармский.

Вторая пьеса «Бедная невеста» была разрешена цензурой к постановке, но столь замарана, с изъятием последнего акта, что автор решил не ставить ее (а ведь репетиции уже было начались), для дебюта он заканчивает другую пьесу, мелодраму «Не в свои сани не садись», которая и прошла с громадным успехом (14 января 1853 года). Тут соединились новая драматургия, молодое поколение актеров и демократическая театральная публика - и произошло чудо, начало новой эпохи в развитии русского театра, с эстетикой, вполне осознанной лишь к концу века К.С.Станиславским.

«Актеры стоят вполне в уровне с автором, - писал Василий Боткин Тургеневу, - более артистической игры я не видал нигде; правда, натура, жизнь - так и охватывают».

Премьера пьесы «Не в свои сани не садись» прошла и в Петербурге с успехом. На одном из спектаклей присутствовал Николай I. Теперь он знал, кто Островский, первую пьесу которого самолично запретил; царь остался доволен. Казалось, теперь он разрешит поставить на сцене и «Банкрота». Но Островский отказался от мысли хлопотать за него у цензуры. Ведь нет худа без добра. Он шире взглянул на русскую жизнь и нашел свой прежний взгляд «молодым и слишком жестким», «пусть лучше русский человек радуется, видя себя на сцене, чем тоскует. Исправители найдутся и без нас».

«Согласно новому своему настроению, - пишет В.Лакшин, - соединяя «высокое с комическим», в «Бедности не порок» автор перенес на сцену изрядно подзабытый к середине века, особенно в богатых московских домах, мир народного святочного веселья - песен, плясок, обрядов «русского карнавала».

Исследователь лишь не замечает, что и широта восприятия действительности, и карнавальная традиция, и сочетание трагического с комическим - это свойства ренессансного театра.

Следующая пьеса «Доходное место» была запрещена царской цензурой. Умер Николай I, потерпев поражение в Крымской войне, - плачевный итог тридцатилетнего царствования; взошел на престол Александр II, воспитанник Жуковского, ждали послаблений, нет, ничего не изменилось, теперь правительство вступилось за честь оскорбленного чиновничества.

И при таковых обстоятельствах Островский пишет свою знаменитую пьесу «Гроза», в которой драматург выводит уже не типические фигуры купечества, чиновничества, а кого же? Это была первая мещанская драма на русской сцене, в которой человек предстает вне сословной личины, во всей своей индивидуальной неповторимости, соответственно, и судьбы.

Зрителей потрясает не просто трагический сюжет, а правда - как открытие жизни во всей ее непосредственности, во всех ее проявлениях, с тем приходит осознание себя, каков ты есть, каков мир перед тобой. В поэтике «Грозы» есть символика, подтекст, что будет вскоре осознано Чеховым как новый язык драмы.

Гроза пронеслась и над драматургом, степенным отцом уже немалого семейства: в ходе работы над пьесой и репетиций, - автор выступал как режиссер в современном его значении, разумеется, по своей воле, без оплаты, да и за пьесу от дирекции театра он ничего не получил, поскольку предназначил ее для бенефиса актрисы Косицкой, - Островский, зная ее давно, неожиданно полюбил ее, на ужине после премьеры их не было, но все же актриса не отозвалась серьезно на его чувство, и ему понадобилось несколько лет, чтобы придти в себя, как после страшной, упоительной грозы.

По случаю - пожара в Большом театре - дирекция, чтобы занять балетную и оперную труппы на сцене Малого театра заказывает Островскому пьесу. Он пишет «Снегурочку» на мотивы народных сказок, а Чайковский - с увлечением музыку к спектаклю, который, правда, прошел не очень успешно. Странно, новая пьеса-сказка не понравилась ни Некрасову, ни Льву Толстому, лишь Чайковский от нее был в восторге, да Римский-Корсаков, который позже напишет на текст Островского оперу.

Так театр Островского и новая русская музыка, которая непрерывно занималась музыкальной интерпретацией почти всех созданий Пушкина, встретились, обнаруживая общие корни в русской песне и сказке.

Говорят, сегодня пьесы Островского идут в 18-ти театрах Москвы. Это же фестиваль, не приуроченный ни к какой дате. Нетрудно представить, как ставятся пьесы Островского ныне, - как современные пьесы со всем надрывом и уродством, когда у него веселье и поэзия, помимо бед и тревог бытия. Конечно, режиссеры еще очень далеки от осознания, что театр Островского не бытовая драма, а высокая сфера искусства. Мир векселей и акций, мир коррупции и банкротств, со всеми современными реалиями, возникая из прошлого, с оживающими мертвецами из могил и склепов, не созидает, а рушит настоящее и будущее, что мы и наблюдаем ныне воочию.

Этот мир возникает на сцене не для зеркального отражения, а преображения действительности, когда в душу проникает предчувствие новой жизни и красоты.

Словом, повернув вспять, нельзя там остаться; это, как окунувшись в море, нельзя не всплыть, нельзя не вернуться в будущее; его можно исказить, но отвергнуть нельзя.