Добрый

Глава 14

Глава 14

Волны, волны. Плавные, умиротворяющие волны. Как же приятно качаться на этих славных, расслабляющих и убаюкивающих волнах. Вот так бы целую вечность. И не париться. Качаешься себе вверх-вниз, вверх-вниз. Состояние всё из себя приятсвенное. На душе пичуги свирестелют. В ушах ветерочек посвистывает. Сердце бьётся так ровненько, монотонненько, адреналинчиком не разгоняемое. Лепота. Глаза открывать совсем не хочется. Вот так продерёшь глазик, ну хотя бы один, а лепоты совсем и нет. Испарилась она в мгновение ока и даже прощальную записочку с поцелуйчиками не оставила.

— Хватит дрыхнуть, ишь, разнежился.

Ну вот и всё. Абзац. Суровая реальность ворвалась хамоватым тоном, испоганив все сентиментальные поползновения.

— Хочу и дрыхну, — попытался я хоть как-то продлить минуты умиротворения.

— Может, его снова в болото зашвырнуть? Для профилактики наглого поведения.

— Себя зашвырни, ящерица-переросток, — огрызнулся я в ответ.

— Да оставь ты его в покое, Ног. Он и так чудом выжил, причём таким чудом, что даже я не понимаю, как это чудо могло случиться.

Так, и Мара тут, и даже ещё меня и не прибила. Значит, моя театральщина прокатила. Или девчонки затаились по-тихому и выжидают момент для сладкой мести? С них станется. Ещё свежи воспоминания. Пожалуй, расслабляться не стоит.

— Чудес, пушистая, не бывает. Дурит он тебе голову, — проворчал Ног.

Так, а вот сомнения летучей ящерицы мне сейчас совсем не нужны. Вот так поворчит задумчивым тоном и закинет зерно противоречий в неокрепший девичий разум. А Мара у нас девушка бойкая, начнёт ещё эксперименты ставить. Выберут озерцо поприличнее и начнут макать в него. А организм-то мой странным образом понахватался ихтиандорской дури и стал вольготно существовать в водной среде. И откуда только чего берётся? Короче, после того как откажусь я в воде захлёбываться, тут мне и настанет полный… Даже не хочу думать о том, что настанет. Но девчонки мне такой подлости не простят. И поэтому надо заткнуть пасть звероящеру, пока он не продолжил разлагающие неокрепшие умы философствования. Вот только затычки для этой пасти у меня в кармане не было. И даже за подкладочку не завалилась.

— Да перестань, Ног. Оставь его в покое. Жив — и хорошо.

— Добрая ты, пушистая, или глупая. Вот не ожидал от тебя такого.

— Ног, прекрати немедленно! Мне ещё от тебя сейчас не хватало выслушивать. Достаточно с меня Хлои.

— Вот только меня сюда не приплетай. Разбирайтесь со своей ящерицей сами.

В атмосфере запахло озончиком. Судя по всему, мои девчули решили снова побаловаться магическими фокусами. А эта фантасмагория как правило заканчивалась плохо только для меня. Пора было вмешиваться. Вот только вмешаться я не успел.

Под громогласный раскат меня в прямом смысле подбросило вверх, причём с нешуточным ускорением. Рядом со мной с визгами и отборным матом пролетели ещё два тела. Длилось это недолго. Уже под следующий раскат грома направление движения поменяло вектор на диаметрально противоположный, и я ринулся к земле с неизменным ускорением. Визги и мат за мной не устремились и зависли где-то на высшей точке моего пребывания. Я даже послушал бы на досуге столь занимательные словесные обороты, если бы не перспектива быть расплющенным об эту планету.

Стараясь вклиниться между не прекращающимися раскатами, я заорал что-то объединённое из трёх слов. Точнее, двух слов и одного звука. И самым цензурным из этого было слово «СПАСИТЕ».

Орал я целеустремлённо, с полной отдачей, плюя с высокой колокольни на возражения голосовых связок. Ибо, целостность эти связкам, за отсутствием живого меня, была вот абсолютно, ни к селу, ни к городу. И все усилия по тотальному издевательству над голосовыми связками увенчались успехом. Сначала меня ненавязчиво, но твёрдо подхватили под правый локоток. Потом не менее ненавязчиво и не менее твёрдо — под левый. И вот тогда, когда моё тело затормозило в воздухе настолько, что перестало свистеть в ушах, я решил сжалиться над уже похрипывающими связками, перестал орать и открыл наконец глаза.

— Привет, вкусненький, — весело подмигнула мне Мара, держащая меня под правый локоток. — Полетать решил?

— Или так тупо об землю расплющиться? — поддержала подругу Хлоя, держащая меня за локоть слева.

— Да, пшлв… — прошипел я в ответ.

— Видишь, Мара, он не исправим.

— Скорее, туповат, Хлоя. Летать не умеет, а хамить — всегда пожалуйста.

— А давай его отпустим? И пусть летит себе.

— А кто его потом отскребать будет?

— А зачем? Песочком присыпем, цветочков сверху понатыкаем. Умильный холмик получится.

— Далековато холмик получится. Цветочки поливать не набегаешься.

— Да, об этом я не подумала. Придётся плавненько на землю спускать.

— Кстати, а ты чего это магичить начала? Я же предупреждала.

— О чём предупреждала?

— Как о чём? У Нога аллергия на магию. Он же теперь до смерти апчихается.

— Прямо так и до смерти? Чихнёт и лопнет, а заштопать будет некому?

— Утрировать так не надо и язвить тем более.

— А никто и не утрирует. Прочихается твой Ног и полетит дальше. В крайнем случае в порыве яростного чиха снесёт верхушки паре-тройке деревцев и даже не заметит. Да не то что не заметит, даже кончик крылышка не занозит, скотина чешуйчатая.

— Но-но, полегче…

— Полегче?! То есть это мы его стряхнули со своего горба? Это мы его отправили в свободное падение? Это мы даже не удосужились сделать хоть одну попытку по спасению? Это мы обрекли на верную гибель вот того, кого мы сейчас из последних сил удерживаем под белые рученьки? Я ничего не упустила в этом перечне?!

— Перестань, Хлоя!

— Перестать, Мара?! Это ты меня просишь перестать?! Это после того, как твоя летающая чешуйчатая гадина прикинулась изнеженной барышней и демонстративно расчихалась от маленького свербения в носике?

— Ног тебе не барышня! И он не заслужил такого гнусного отношения.

— Ой, действительно, чего это я. А давай я Серёжу тебе оставлю. Догоню несчастную аллергическую ящерку. Покаянно чмокну её в носик. Расплачусь. И вымою своими слезами все остатки моего магичения из его нежнейшей носоглотки.

Последний монолог Хлои вывел меня из ступора и пробудил во мне жажду к действиям.

— Стоять! — рявкнул я! Наверное, даже чересчур сильно рявкнул, поскольку мои девчули мгновенно разжали свои лапки.

— Лови его, Мара!

— Не успеем, Хлоя!

И всё-таки они меня поймали. Поймали у самой земли. Точнее, в паре-тройке сантиметров от земли. А ещё точнее — в плюгавеньком, невзрачном кустике. Но, зараза, до чего КОЛЮЧЕМ!!!

Практически погибший подо мной кустик от души утыкал меня острейшими колючками. Сказать, что было больно — это просто поиздеваться над той адской волной, которая накрыла меня. Наверное, не было такого определения, которое подходило бы сейчас для описания моих чувств.

— Ух, успели, — выдохнула Хлоя. — Ещё бы чуть-чуть, и конец.

— Рано радуешься, — скорбно возразила в ответ Мара. — На этот раз мы его точно потеряли.

— Да ладно паниковать. Сейчас иголочки повытаскиваем. Ранки заклинаньецами позатыкаем. К утру будет как новенький. Ящерицы твоей нет, чихать некому. Значит, мы в безопасности. Видишь, он даже не матерится, значит, не так и больно.

— Вот-вот. Он даже не матерится.

— Да что с тобой, Мара? Давай уже «ощипаем» его по-быстренькому.

— Да не спеши ты, Хлоя. Ему теперь уже всё равно. Хоть ощипывай его, хоть кожу заживо сдирай.

— Мара, а ты часом о своего чешуйчатого головой не приложилась, когда падала? Может, он тебя хвостом по темечку зацепил? Помогай, говорю!

— Хлоя, ты раньше на болотах у гургутов бывала?

— Да как-то желания не возникало. Жить, знаешь, хотелось.

— Значит, этот кустик видишь впервые?

— Да чихать мне на этот кустик и все кустики рядом с ними. Ты мне зубы не заговаривай.

— Значит, не знаешь о нём?

— Мара, не испытывай моё терпение.

— И конечно ты не в курсе, что в шипах этого кустика содержится яд, смертельный для всего живого, что есть в этом мире?

— Для твоих шуточек, Мара, вот сейчас именно место и время. Ещё и мордочку скорбную состроила. Ладно, считай, что я поверила. А теперь хватит придуриваться.

— Хлоя, ты меня слышишь? Я говорю, что от действия этого яда нет даже самых сильных заклинаний. Я уже не говорю о чём-то другом. Достаточно одного маленького укольчика. А он же истыкан, как…

— Мара, вот скажи, что пошутила. Я даже ругаться не буду. Пошутила, посмеялись, хоть и не смешно, и забыли про это.

— Хлоя, я бы сама отдала что хочешь, чтобы это была шутка, но увы. Спасти его сейчас не может даже чудо.

После этих слов меня должен был охватить ужас. И ещё, наверное, должна была начаться паника. Но вот что странно: ни того, ни другого не наблюдалось. Как будто не я лежал здесь истыканный смертоносными иголками. И как будто не меня должно было спасти какое-то чудо, которого, кстати, совсем не наблюдалось. И мне сейчас как-то начхать на то, умираю ли я или не умираю. То ли в яде этого представителя местной флоры содержалась внушительная доза пофигизма, то ли болтания по этой планете настолько осточертели мне, что по-тихому скончаться на этом «милом» кустике было для меня вселенской благодатью.

— Мара, а почему он молчит? Ведь ему же должно быть очень больно.

— Уже нет, Хлоя. Ему уже не больно. Яд мгновенно парализовал его. И он уже почти ничего не чувствует. Я даже сомневаюсь, что он слышит и видит нас.

— Нет! Я тебе не верю!

— Не кричи. Веришь ты мне или нет, это уже не имеет никакого значения. Тебе придётся это принять и придётся с этим смириться. Наверное, для тебя он что-то значил…

— Мара! — резко воскликнула Хлоя, попытавшись заткнуть принцессу.

— Да не перебивай ты меня! — осадила Мара. — Я не сопливая девчонка и прекрасно всё вижу. А также чувствую и понимаю. И если на миг предположить, что я поверила в твоё перемещение в другой мир и возвращение обратно, то что он делает здесь?

— Мара!

— Тебя заклинило на моём имени?

— Мара!

— Всё, не хочешь говорить вслух, о своих чувствах, не надо. Можешь поплакать о нём молча. Но, я думаю, ему было бы приятно узнать перед смертью, что не просто так ты его потащила с собой. Всегда легче умирать, когда ты твёрдо знаешь, что был не безразличен кому-то. Что есть на целом свете существо, которое любит тебя и будет оплакивать твою кончину. Я оставлю вас ненадолго, а ты подумай над моими словами. Подумай, Хлоя. Сними все маски.

Так. Вот зараза пушистая. А если всё это правда? Если Хлоя потащила меня сюда не просто из человеколюбия и из жалости. Если она действительно полюбила меня? Полюбила никчёмного человечишку, практически утопившего самого себя в тоннах алкогольного суррогата. Что если это всё на самом деле, а не просто её шуточки и подколочки? Как мне теперь прикажете умирать? Как умирать, когда я только начал жить? Как умирать, когда я начал любить? Я ведь никогда не любил по-настоящему. Увлекался — да. Много, много раз. А вот любить…

— Ты прости меня, Серёжа, — долетело до меня скорбное покаяние Хлои. — Не вовремя этот проклятый куст попался. Ой, как не вовремя.

А дальше повисла тягучая тишина. Не было ни слов, ни стенаний. На моё умирающее тело не упало ни одной слезинки. До меня даже не доносилось ни одного шороха. Я был уверен, что она здесь, она рядом, но её словно бы и не было со мной. А может, я просто перестал чувствовать. И всё, что у меня осталось, — это разум, потихонечку угасающий в умирающем теле. Просто больной, алкоголический, умирающий разум, так и не сумевший за всё своё существование полюбить по-настоящему.

— Он ещё дышит, Хлоя? — голос Мары разорвал в клочья эту гнетущую тишину.

— Да, Мара, он ещё дышит, — почти неслышно отозвалась Хлоя.

— Странно, мне говорили, что от этого яда умирают почти мгновенно.

— Кто говорил?

— Да какая от этого разница?

— Какая разница, — в голосе Хлои пробежали стальные нотки. — А ты не думала, что тебя могли банально обмануть?

— Меня не обманывали, — парировала Мара.

— А может, над тобой решили просто подшутить? — к стальным ноткам добавились ещё и издевательские. — Может, специально вложили в твою мохнатую головёнку всякие страшилки про эти кустики, чтобы ты их за тридевять земель обходила и лапки свои мохнатые к ним не тянула.

— А давай, мы просто возьмём и проверим, а не будем высказывать ложные обвинения. Кустиков вокруг предостаточно, возьми и уколись пару раз, и мы посмотри на реакцию твоего изнеженного самомнением организма.

Девчули ту же насупились и стали молча пожирать друг друга уничтожающими взглядами.

Вот только этого мне сейчас и не хватало для полного счастья. Нет, конечно, в роли вселенских плакальщиц они мне тоже не подходили. С детства ненавижу это мокрое дело. Бесит прямо. Но и в ролях уничтожительниц друг друга — это перебор. Хотя стоп! Откуда я всё это знаю? Ведь ещё пару минут назад у меня отказали все чувства. И вот на тебе. Про уничтожающие глаза я откуда-то взял? Или придумал? Или почувствовал каким-то три тысячи сто двадцать пятым чувством? Или это воспалённый бред погибающего организма?

— Всё, Мара, хватит. Перестань буравить меня взглядом. Дырку ты во мне всё равно не сделаешь, как бы тебе этого ни хотелось.

— Не слишком заносись. Понадобится, так и сделаю. И никакие блоки тебе не помогут.

— Опять по новой. Мара! Выйди из состояния самоуверенной сопливой девчонки. Ты не во всём права. Прими это как должное.

— Зато ты у нас всегда и во всём права, — огрызнулась та.

— Не во всём и не всегда, — парировала Хлоя. — Но сейчас, наверное, права я. Он всё ещё жив?

— Жив.

— А это значит что?

— Что?

— А это значит то, Мара, что, возможно, он и не умрёт. По крайней мере мы можем попытаться ему помочь.

— Я не знаю, Хлоя, — в голосе Мары первый раз пробежали сомнения. — Наверное, ты и права.

— Да пойми ты, Мара. Мы просто обязаны ему помочь.

— Да что ты меня уговариваешь как девчонку? Как будто я не хочу ему помочь и активно этому сопротивляюсь. Просто, — Мара стушевалась и даже смущённо шаркнула лапкой, — я и вообразить не могу, как это сделать. А ведь он ещё и не из нашего мира.

— Вот именно, а я про что говорю. Он не наш, Мара. И на него наши законы не действуют. Или действуют, но по-другому.

— Но тогда вариантов нет вообще, Хлоя. Мы не сможем ему помочь.

— Это ещё почему?

Блин, как же достали их препирательства. Тут человек умирает, а они решают: поможем, не поможем; наш, не наш; законы, не законы. Ещё, того и гляди, до мордобойства дело дойдёт. Нет чтобы вот прямо так, по-простецки, по-свойски, взять и спасти человека, а уже потом разбираться, какие законы физики тут успел прописать местный Ньютон, а какие выкинул за ненадобностью. Жалко, речь отказала. Рявкнул бы сейчас для острастки и враз бы закончил это собрание юных любителей естествознания.

— Смотри, Мара, — Хлоя внезапно резко тряхнула принцессу за лапку, — у него взгляд стал осмысленным.

— И губы подрагивают, — остолбенело добавила Мара, — как будто он что-то нам шепчет.

Эх! Если бы вы слышали, какими словами я вам якобы шепчу! Этот шерстяной комок покраснел бы до кончика самой последней волосинки. А вот эта вот… с раздутым самомнением… просто бы жахнулась без чувств, не выбирая место падения.

— Может, он что-то просит, Мара? Может, он подсказывает нам, как ему помочь?

— А я с ним целую вечность не жила бок о бок и по губам читать не умею. Давай сама, Хлоя.

Да, эта прочитает. Вот только разбег возьмёт от кустика и сразу всё прочитает. Хоть бы воды догадались дать. А то чего-то пить резко захотелось. Аж мочи нет. А стакан воды перед смертью как всегда подать некому.

— Я не могу, Мара. Не понимаю, что он хочет.

Всё, приплыли. А ведь я когда-то без слов понял её с братцем. Понял и от смерти спас. И вот тебе ответочка. Как говорится, не делай добра…

— Хлоя, мне кажется, я придумала. Но это очень большой риск.

— Что ты придумала, Мара? Какой риск?

— Нет, наверное, это не получится. С ним не получится.

— Да не тяни ты. Говори толком.

— Понимаешь, чтобы понять, как ему помочь или не помочь, нужно стать им.

— Мара, ты точно ни обо что не билась в последнее время?

— Он же не маг, Хлоя. И значит, не может сам себе помочь.

— Вот прямо сейчас передо мной не принцесса варов, а сама королева очевидность.

— Хлоя, ты хочешь ему помочь или нет?

— Мара, покажи, каким местом ты ударилась. Я шлёпну по противоположному, и всё встанет на свои места. Ты перестанешь нести бред. Восстановишь умственные способности. И мы вместе придумаем выход.

— Да я всё уже придумала, не перебивай. Слушай. Ты магичка, он не маг. Это так?

— И?

— И это значит…

— Это значит, что у варов шизанутая принцесса. А поскольку она же будущая королева, то пушистому народу ой как не поздоровится.

— Это значит, — не обиделась на оскорбления Мара, — что кого-то в детстве плохо учили. Или этот кто-то внаглую прогуливал уроки магии.

— Ничего я не прогуливала. Ты можешь толком сказать, что за безумные идеи стадами вихров носятся в твоей пушистой голове?

— Венчание на крови, — многозначительно выпалила Мара и для убедительности шаркнула ножкой.

— Венчание на крови? — медленно переспросила Хлоя.

— Именно. Венчание на крови, — ровно и твёрдо повторила Мара. — И поверь мне, это наш единственный шанс. Если он, конечно, ещё есть.

— Но ведь он не маг, — тихо произнесла Хлоя.

— Я тебе об этом уже битый час твержу.

— И это значит, что он не сможет от меня закрыться.

— Конечно, не сможет. Он станет частью тебя, и ты поймёшь, как спасти эту часть.

Так, что-то я отвлёкся. Какое ещё венчание на крови? Это что, местная свадьба? Э, нет. Стой, раз-два. Меня, потомственного холостяка, да под венец. Да не родилось ещё то создание на свете. Пусть даже это создание и столь прелестно, как эта своенравная красотка. Нет, вздохи под луной, серенады под балконом, поцелуйчики, обнимашечки и прочая лобудень — это я всеми конечностями за. Логичное продолжение — всеми-всеми конечностями за. Но чтобы вот так прямо взять и жениться. Вот тут уж увольте. Да я лучше на это куст ещё раз сто пятьдесят наколюсь!

— Нет, Мара! Нет и ещё раз нет. Ты не понимаешь, о чём просишь.

— Прекрасно понимаю. Я, в отличие от тебя, уроки не прогуливала.

— А если ты их не прогуливала, то прекрасно знаешь, что венчание на крови это навсегда. Я уже не смогу себе выбрать мужа. И до последнего вздоха мы вынуждены будем быть вместе.

Шикарная перспективка. Вот попал так попал. Пил себе спокойно. Никого не трогал. И надо же было свалиться на мою голову. Всё. Не хочу. Верните меня на мой диван. Влейте в меня побольше водки. И дайте спокойно умереть в блаженной эйфории.

— Хлоя, перестань истерить. Ты же прекрасно понимаешь, что это единственный шанс. Ну не просто же так ты его сюда тащила. Да и мужем он станет вполне себе ничего.

— Ага, и променяет и меня, и всех моих подданных на пару бочонков спиртного.

Вот. Разумная мысль. Молодец, девочка. Не зря я к тебе всей душой и телом. Давай, разубеждай этого пушистого комка. Отменяй свадьбу к чёртовой бабушке. И даже если потом захочешь, можем с тобой пожить в гражданском браке, пока не надоест. Только без этого официоза. Или как его там? А, вспомнил! Венчания на крови.

— Хлоя, перестань нести чушь. Я прекрасно понимаю твои волнения и переживания. Молодая невеста, первый раз и всё такое, но… иди готовься к обряду.

— А давай ты, — Хлоя вцепилась в Мару мёртвой хваткой. — Ты же тоже магичка.

А вот это уже полный абзац. Вот это уже вот… слов нет. Вот матов таких ещё не родил ни один разум во Вселенной, чтобы передать сейчас моё душевное состояние. Мало того что жениться, так ещё и на пуховом шарике. Да не один самый извращённый извращенец не придумал бы такой сценарий. И это, если верить им, на всю жизнь. Да как я с ней… ну, это самое. Всё, верните Хлою. Хочу Хлою! Даже пить брошу. Наверное.

— Хлоя, ты в своём уме? Посмотри на меня, а теперь на него. А теперь ещё раз, только внимательно. На меня. А теперь на него. Ничего не смущает?

— Да, какая разница, Мара. Смущает, не смущает. Ты же тоже хочешь его спасти. Вот и спаси. Ну, станет он королём варов, делов-то. При твоём авторитарном правлении никто даже пикнуть не посмеет. Ты даже дролонга приручила. А тут всего лишь твои личные подданные. Нет, поворчат, конечно, немного, да и попривыкнут. Давай, Мара, не теряй времени. Не трать драгоценные минуты на препирательства.

Нифига себе речугу толкнула. И главное, так убедительно, что даже я почти согласился. Хоть сейчас на самом себе женись. А эта пушистая ещё и сомневается.

— Хлоя. Не пори ерунды. Мы с ним разных видов. А правление страной — это не только королевское самодурство, но и… Да, собственно, чего я тебе объясняю, ты и сама всё знаешь. Не будет у меня наследниц, и страна варов погрязнет в пучине междоусобных войн в борьбе за трон. А какие у меня могут быть наследницы, если он не вар?

Да, действительно, чего это я тут расчувствовался? Даже с комком чуть кровно не обвенчался. Похоже, эта ведьма Хлоя ещё и гипнозом владеет. Иначе с чего это я? А вот Мара молодец.

— А с чего это ты взяла, что у тебя не будет наследниц? Что, во дворце красивые вары перевелись? Или тебе прочитать лекцию о дворцовых фаворитах? Или венчание на крови подразумевает только супружеские отношения? Или…

— Хватит, Хлоя! — перебила принцессу Мара, повысив голос.

Да, действительно. Прикрой-ка свой ротик. А то, вишь, сводня выискалась. Ещё толком и не расписались, а она уже мою потенциальную супругу в чужие постели запихивает. Нет, я, конечно, подразумевал, что моральные принципы — это ненужная шелуха для этой красавицы, но чтоб вот так… да ещё при живом мне… да ещё и так цинично.

— То есть, Мара, ты отказываешься его спасти?

— А ты, Хлоя, какого воротишь свой царственный носик? В конце концов, ты его притащила в этот мир. И именно ты в ответе за его жизнь. И потом, — Мара щёлкнула коготками перед носом Хлои, — можно не утруждаться поисками фаворитов.

Всё, девки, достали вы меня до последней степени. Или дайте спокойно умереть, или венчайте быстро с кем-нибудь. Нет больше сил выносить эти препирательства, замешанные на женской логике.

— Ладно, Мара, поскольку договориться у нас не получится, предлагаю банально бросить жребий. Кому выпадет, та и венчается. Только без всяких истерик и отнекиваний.

— Это кто из нас ещё истерит? — огрызнулась Мара.

— Значит, согласна?

— А даже если и нет, есть у меня варианты? Тебя заставить я не могу. Венчаться на крови нужно только по согласию. А помочь ему мы сможем только таким способом. Если вообще сможем.

— Ну или одна из нас станет вдовой.

Хорошенькая переспективка. Ещё под венец не успели выскочить, а уже во вдовы записываются. С таким цинизмом можно по сотне раз в году венчаться, пока колом поперёк горла не встанет.

— Ну что, Хлоя, монетку кинем или…

— Монетку, говоришь? А у тебя монетка есть?

— Да вот как-то не запаслась. А у тебя, Мара?

— Да вот тоже в шёрстке не запрятала.

— Ну давай намагичим.

— Нет, Хлоя, ты не исправима. Я тебе сколько раз говорила, что не надо держать меня за маленького ребёнка или за полную дуру. Намагиченная монетка будет выполнять все приказания того, кто её сотворил.

— Так я и предлагаю сотворить её вместе. По-честному.

— Хлоя, не виляй. В магии сотворения вещей гелы всегда были сильнее варов. Как ни старайся, монетка, в конце концов, примет твою сторону. А я ведь тебе сначала поверила. Я же тебе не предлагаю погадать, в какую сторону полетит птица, которая сидит вон на той ветке. Ты прекрасно знаешь, что как бы ты ни старалась, после сомнений и раздумий птица полетит в ту сторону, в которую укажу я.

Вот ведь блин. Не быть мне ни живым, ни женатым. Не договорятся эти две… даже название для них сразу на ум не приходит. Да что же в их мире всё через одно место-то. Куда ни плюнь — в правду хрен попадёшь. Всё намагичено, фальсифицировано, перевёрнуто с ног на голову и окрашено в подобающий цвет.

— Чего сидим скучаем?

Голос, возникший из неоткуда, заставил даже меня вздрогнуть.

— А мне показалось, будто вы мой вопрос расслышали, — попеняла незнакомка. — Не хотите отвечать — как хотите. Но вот тот, кто лежит перед вами, до утра не протянет. Он и так уже задержался на этом свете.

— А вы откуда знаете? — растерянно спросила Хлоя.

— А ты вообще кто? — в унисон в Хлоей вставила свой двадцатикопеечный вопрос Мара.

— Знаю, девоньки, знаю. И про кустик, на который вы его скинули. И про решение ваше, которое ни одна из вас не решится выполнить. И про…

— Подглядывала, — бесцеремонно перебила Мара.

— Больно надо, — обиделась в ответ обладательница голоса.

— Тогда откуда такая осведомлённость? — поддержала подругу Хлоя.

— Смешно, — ухмыльнулась незнакомка. — А ещё магички. Монетки, птички, полетит, не полетит. А пообширнее взглянуть зрение не позволяет?

— Хлоя, мне сейчас одной показалось или нам кто-то хамит?

— Не будь такой мнительной, Мара. Ничего тебе не показалось.

— Ну а если не кажется, тогда я сейчас быстренько подправлю самомнение одной слишком всевидящей особе.

— Правильно, а я буду в этом активно участвовать.

С этими словами девчонки дружно ринулись вымещать внезапно вспыхнувшую обиду, но не тут-то было. Куст — тот самый смертельный куст — внезапно ожил, обвил щиколотки незадачливых ведьмочек гибкими ветвями, а незадействованные ветви поднял на уровне глаз своих пленниц и угрожающе выставил колючки.

— Советую постоять спокойно. Не стоит его провоцировать, иначе на собственном опыте проверите ядовитость этого милого создания.

На это информативное нравоучение девчули ответили шипением, но до откровенной матершины решили не опускаться или просто не рискнули. Кто его знает, что на уме у этого растения.

— Ну что, порыв поправить моё самомнение иссяк или ещё остался?

Мара что-то неразборчиво пробурчала в ответ. Но это что-то было явно негативно окрашено. Хлоя же многозначительно промолчала.

— Что ж, если явная антипатия ещё не ушла, то кустик пока вас подержит, а я поведаю вам, зачем я, собственно, сюда явилась. Возражения есть?

На этот раз промолчала даже Мара. Хотя было видно, что они прикладывают магические усилия, чтобы изничтожить проклятый куст, но на все их старания злосчастное растение плевало с высокой колокольни.

— Да, и не тратьте свои силы понапрасну. Кустик магии неподвластен. По крайне мере чужой магии. Как, собственно, и все здесь. Так что по поводу птички ты, Мара, погорячилась. Если бы она и услышала твой властный призыв, то подчиняться бы ему не стала ни в каком виде. Поэтому на птичку могли кидать жребий свободно.

— Я что-то не припомню, чтобы мы где-то встречались, — проворчала удивлённо Мара, — и совсем точно припоминаю, что не представлялась тебе.

— А, это… это просто. Я за вами наблюдаю с момента вашего здесь появления. И за это время вы не раз обзывали друг друга собственными именами. Но даже не это главное. Так получилось, что у меня есть доступ к архивам памяти одного забавного существа, а там не только ваше подробное описание, но и превосходные ваши проекции в различных видах и ситуациях. Поэтому я с вами прекрасно знакома, а вот теперь и вы познакомились со мной, хотя и без собственного на то желания. Ладно, не буду вас томить. Зовите меня просто — Болотная ведьма. По крайней мере все, кто меня знает, именно так ко мне обращаются.

Вот тебе раз. То-то я думаю, что голос знаком. Значит, и сюда притащилась. Мало было тешить своё самолюбие в издевательствах надо мной, так ещё на мою несвоевременную кончину припёрлась полюбоваться. Гоните её в шею. Хотя чем гоните? Одно неверное движение, и две принцессы лягут рядом со мной в объятия костлявой.

— И всё-таки ты подглядывала, — выдохнула Мара, смиряясь со своим бессилием.

— Скорее принимала информацию от всего того, что вас окружает. От той же птички и даже от этого кустика. А поскольку мне всё происходящее здесь совершенно не понравилось, пришлось вмешаться.

Это какая информация ей не понравилась? То, что не издох до сих пор? Или нет. То, что не издыхаю в жутких муках и конвульсиях? В лесу, помнится, она меня на мучительную смерть обрекла, конкретно примотав к дереву.

— Что-то я не слышала про Болотную ведьму, — меж тем привлекла к себе внимание Хлоя. — Правда, меня долгое время не было, но, судя по Мариной удивлённой мордочке, она тоже находится в глубоком неведении.

— Ты права, Хлоя, — поддержала принцессу Мара, — мне это имя не знакомо. А судя по тому, как здесь всё лебезит перед нею, подглядывая и докладывая, таких мощных магичек можно перечесть по коготкам одной лапки. В крайнем случае — двух. И обо всех них есть достаточно информации. Сдаётся мне, Хлоя, что нам конкретно пудрят мозг.

— А вот мне сдаётся, что у вас двоих слишком большие пробелы в образовании. Хотя, действительно, откуда вам знать про жизнь гургутов? Это же закрытый для вас народ.

— Можно подумать, это мы от него закрылись, — фыркнула Мара.

— Да и как-то ещё жить хочется, — поддержала подругу Хлоя.

— С этим мы разберёмся попозже, а сейчас действительно времени мало. То, что он ещё жив, это заслуга его происхождения. Яд кустика, просто попав в непонятный ему организм, был прилично шокирован и удивлён. Но шок постепенно проходит, а значит, скоро Сергей покинет нас…

— Это тебе яд кустика рассказал? — перебила на полуслове ведьму Мара.

— Нет, это я только что сочинила для полноты ощущений, — огрызнулась ведьма и внезапно замолчала.

Значит, всё-таки пора отправляться на тот свет. Странно, но именно сейчас этого делать не хочется. Вот только представить на секундочку, что раз — и никого нет. Ни этой эгоистичной Мары, ни красавицы Хлои, никого. А ведь я к ним уже привык и даже полюбил в какой-то степени.

— Девчонки, предлагаю перемирие, — очнулась после продолжительной паузы ведьма. — Давайте сейчас попробуем его спасти, а уже после или разбежимся по разным сторонам, или выясним отношения до конца.

— Как будто у нас есть выбор, — проворчала Мара. — Ладно, я принимаю перемирие.

— Согласна, — откликнулась Хлоя. — И какие будут наши действия?

— Да и кустику своему скажи, чтобы он убрал от меня свои наглые ветки, — посетовала Мара. — Я, конечно, девушка не стеснительная, но его ползанья по мне уже переходят всякие границы.

При этих словах Мары ведьма легонько щёлкнула пальчиками, и куст, медленно отпустив своих пленниц, отполз на незначительное расстояние. По нему было видно, что делает он это с большой неохотой.

— Молодой ещё. Любознательный, — едва улыбнулась ведьма. — Да и вары для него в новинку.

— Кинуть бы в него пульсарчик за его любознательность…

— Хватит, — перебила Мару Хлоя. — Подумаешь, полапали немного. Давайте уже Сергея спасать.

— Да, действительно, — спохватилась Мара, сразу позабыв обо всех кустах мира. — И как мы его будем спасать?

Ну, Болотная, и как ты меня будешь спасать? Я умирать устал. Меня тут уже и оплакали, и чуть не обвенчали, и …

— А вот для этого, девоньки, мне нужно ментально покопаться кое у кого в организме, —перебила мои немые вопросы Болотная ведьма. — Я сейчас быстренько в астральчик сгоняю, а вы пока тихонько постойте и не давайте повод кустику.

— Мы, кажется, перемирие заключили? — не удержалась от язвительного вопроса Мара.

— Осторожность — она во всех ситуациях не лишняя, — парировала ведьма. — А то я тут недавно понадеялась на порядочность одного… а он оказался далеко не безобидным кустиком.

Вот ведьма — она ведьма и есть. Ничего не случилось, а фантазий на целую непотребную оргию. И главное, всё обставлено так, будто я во всём виноват. Я похабник, насильник и прочее, прочее, прочее. А она вся такая из себя послушница института благородных девиц.

— Как ты думаешь, Мара, она нас сейчас слышит? — тихонько спросила Хлоя, косясь на ведьму, сидящую в позе лотоса.

— Гарантии нет. Может, слышит, а может, и не слышит. А ты вот сейчас с какой целью интересуешься?

— Да просто странно всё это. Слишком непонятно она свалилась на нашу голову. Как будто специально ждала и появилась в самый подходящий момент.

— Вот вернётся в этот мир из своего астрала, а ты ей прямо в лоб и задашь этот вопрос.

— Всё язвишь, Мара? А дело-то серьёзное.

— Вот тут я с тобой спорить не буду. Серьёзное дело лежит перед нами в образе умирающего Сергея. А вот на остальные дела мне начхать с громким звуком. И так же мне абсолютно начхать на всё и всех, лишь бы вытащить Сергея из лап смерти. А всё прочее можно решить. Поэтому выброси из головы терзания и давай дождёмся результата.

— И всё-таки я не понимаю тебя, Мара. Ты либо совсем безбашенная, либо…

— Тихо, — перебила Хлою пушистая принцесса. — Она, кажется, возвращается.

Принцессы дружно позахлопывали ротики и в четыре глаза уставились на болотную ведьму. Та действительно широко распахнула глаза, но вот взгляд назвать осмысленным было нельзя. Создавалось впечатление, что при выходе из так называемого астрала ведьма наткнулась на что-то из разряда вон выходящее, и теперь банально зависла, впитывая и переваривая информацию. Причём этот процесс явно подзатянулся и уже превосходил все мыслимые критерии ожидания.

— Хлоя, тебя не посещает мысль, что лимит проблем на сегодня резко увеличился вдвое?

— В смысле? — не поняла Хлоя.

— А в том смысле, что раньше у нас на руках был один умирающий. Теперь к этому умирающему прибавилась, ушибленная астралом на всю голову. Можно, конечно, исключительно из чувства сострадания толкнуть её на ей же любимый кустик, но, боюсь, колоть он её не будет.

При упоминании своего имени, точнее, названия, а ещё точнее — вида, куст встал в угрожающую позу, давая понять, что живыми уйдут отсюда все вместе (с ведьмой). Либо вообще никто.

— Вот, — подытожила Мара. — Что и требовалось доказать. Спасать нам теперь, Хлоя, нужно уже двоих.

— Да уж, — проворчала Хлоя. — Не было печали — свалилась помощница на нашу голову.

— А сколько гонору было, прямо такая вся из себя, — поддержала принцессу Мара.

Нет, то, что эта болотная впала в ступор, меня определённо радует. Вот хрен его знает, что у неё там на уме было на самом деле. Может, действительно добить меня пришла. Да вот только девчонки под руками мешались. А с другой стороны, хотела бы добить — давно добила бы. Даже если у гургутов постеснялась или побоялась, то в лесу была масса возможностей. И даже мою могилку никто бы не нашёл. Но если она действительно хотела помочь меня спасти? Она же хоть и ведьма, но баба. Ладно, пардон, женщина. А женская логика — это…

— Значит, решили на кустик меня скинуть? — укорила принцесс внезапно очнувшаяся ведьма. — А мы, кажется, заключили перемирие.

— Перемирие мы заключили с нормальной ведьмой, — проворчала в ответ Мара. — А вот с прибабахнутой я что-то такого соглашения не припомню.

— Хватит цапаться, — попыталась разрулить ситуацию Хлоя. — Есть хотя бы какие-то результаты от прогулки по астралу?

Да, Болотная, хорош тянуть. Слезай уже со своего конька таинственности и загадочности. Не у гургутов, поди. Тут человек помирает, а ты всё в дешёвые понты играешься. И так уже все на пределе, а я умирать устал ещё часа два назад.

— Результаты, конечно, есть. Вот только как их применить, я пока не очень понимаю.

Ведьма сделала задумчивое лицо. Казалось, она вот-вот снова провалится в свой астрал.

— Стоп, стоп, стоп, — попыталась тормознуть Болотную Мара. — Хватит астральных обмороков. Скажи толком, чего ты там увидела?

— Как-то не совсем понятно, — неуверенно начала ведьма, — и многое, конечно, смутно и туманно. Но явно видно только одно — спасти его сможет ребёнок.

— Какой ребёнок? — нетерпеливо взвизгнула Мара.

— Мы должны принести в жертву ребёнка? — ужаснулась Хлоя.

— Его ребёнок, — ещё тише произнесла ведьма. — Его родной ребёнок.

— Час от часу не легче! И где мы сейчас найдём этого ребёнка? — Мара заломила лапки до хруста в суставах. — Хлоя, ты с ним жила, где его ребёнок?

— Ты сейчас на что намекаешь? — не задумываясь, с места в карьер припустила Хлоя.

— Да успокойся ты! Скажи хоть, девочка или мальчик?

— Нет у нас ни девочки, ни мальчика, — отрезала Хлоя. — И взяться неоткуда.

Так, мало того, что ведьму астралом прибило, так теперь ещё и Мара двинулась на почве зоофилии. Ведь она же не на полном серьёзе считает, что я мог допиться до сожительства с кошкой? Или на полном? Или всех под себя мерит?

Хлоя, деточка, похоже, только на твой оставшийся разум у меня одна надежда. Врежь этим двум чокнутым дурам, да посильнее. Может, встанут у них остатки серого вещества на место. Хотя я уже сильно в этом сомневаюсь.

— Да, тьфу на тебя, — наконец сообразила Мара. — Я вообще про его детей. У него были дети? Ты же с ним столько прожила.

— Да не было у него никаких детей, — огрызнулась Хлоя. — За всё время, что я там находилась, даже упоминания о детях не было.

— Тогда всё ещё хуже, — сникла Мара. — Можно складывать погребальный костёр.

— А если бы даже и были, — проигнорировав фразу про костёр, продолжила Хлоя, — как бы ты их сюда вытащила? Молчишь? Вот-вот.

— Нет, детей у него нет точно, — подытожила Болотная ведьма. — Но спасти его может только ребёнок. Не знаю, как и что, но явно вижу, что в момент его появления Сергей исцелится каким-то чудесным образом.

— А тебе точно в астрале ничего в голову не прилетало? — ехидно поинтересовалась Мара. — Какого рождения? Откуда что возьмётся? Он почти труп. И даже если случится чудо, как уговорить его организм прожить ещё долгое количество времени до рождения ребёнка?

— А кто говорил о рождении? Достаточно будет просто зачатия. Вот только как это сделать? — озадачилась ведьма.

— Значит просто зачатие? — поинтересовалась Мара.

— Просто, — подтвердила ведьма.

— И сразу исцелиться? — не унималась Мара.

— Должен, — твёрдо стояла на своём ведьма.

— И всего-то и надо, чтобы он смог это зачатие произвести?

— Да, но в твёрдом уме, здравой памяти и дееспособный. По-другому не получиться.

— Ясно, — потёрла лапки Мара. — Хлоя, ты готова стать матерью?

— Какой ещё матерью? Что ты несёшь? — огрызнулась в ответ Хлоя. — Ты не видишь, что он почти труп?

— На несколько часов я обеспечу ему прекрасную форму, как физическую, так и умственную.

— Это каким, интересно, образом? — чуть ли не в унисон поинтересовались Хлоя и ведьма.

— Так, а ведь кто-то обзывал меня сопливой девчонкой, которая ничего не умеет, ничего не знает и прочее, прочее, прочее. А сами?

— Что сами? — продолжили Хлоя и ведьма, так же в унисон.

— Ладно, — не стала вдаваться в подробности Мара. — Потом поквитаемся. А сейчас нужно действовать. Тем более он уже на подлёте.

— Кто он? — не поняла Болотная ведьма.

— Мой дролонг — внесла ясность Мара. — И если вы обе не знали, то капля крови дролонга способна поставить на ноги любое существо, если в нём хоть на малую толику теплится жизнь.

— Так чего же ты молчала? — накинулась на подругу Хлоя. — Мы тут весь мозг сломали, думая, как спасти Сергея, а у неё ходячий эликсир жизни куда-то полетать отправился.

— Не обижай Нога. Тут не всё так просто. На несколько часов он будет живее всех живых, а вот потом…

— Что потом? — с нетерпением перебила Хлоя.

— Мгновенная смерть потом! — резко ответила Мара. — Просто в одну секунду — раз, и всё. И как будто он уже несколько часов мёртвый.

— И чем нам это поможет? — фыркнула Хлоя. — Разве что дадим ему столь желанной водки да напьёмся вместе с ним, как в том, его, мире, чтобы умирать не страшно было. Обычно у них это заканчивается пьяным забытьём. Потом все дружненько очнёмся. Мы с головной болью. Он на том свете. Красота…

— Хватит истерик, Хлоя! — оборвала принцессу Мара. — Вы же сами сказали, как только зачастся… тьфу слово-то какое! Короче, как только появится намёк на ребёнка, Сергей сразу исцелится. Значит, повода умирать у него не будет. Ведь правда, Болотная? — закончила монолог Мара и резко повернулась к ведьме.

— Ну-у-у-у, — потупилась ведьма, затягивая паузу. — Теоретически да. А вот практически… я и про кровь дролонга только сейчас узнала. И как это будет на самом деле, мне совершенно не ясно.

— А ты сгоняй в астрал, — предложила Мара, не скрывая издевательские нотки. — Посоветуйся там. Пусть тебя просветят. Подтянут базовые знания.

— Перестань, Мара! — снова оборвала принцессу Хлоя.

— А ты готовься стать матерью! — огрызнулась в ответ Мара. — И молись всем богам, которых ты знаешь, чтобы у тебя всё получилось с первого раза. Второго, как ты понимаешь, у тебя просто не будет.

— В принципе, должно получиться, — обращаясь в никуда, произнесла ведьма. — Кровь дролонга теоретически просто даёт вспышку всем жизненным силам. И если существо здорово, то после этой вспышки оно будет чувствовать ужасную усталость. А вот если силы на исходе, то они быстро иссякнут и наступит смерть. Просто чем меньше этих сил, тем короче будет эта вспышка.

— Видишь, как излагает, — почти зааплодировала Мара. — Не зря в астрал сбегала. Наверное, я даже с ней подружусь, но после. А теперь, Хлоя, твой выход. Ты готова?

Всю эту бурную дискуссию я не мог ни мысленно прокомментировать, ни до конца осмыслить. Я уже давно позабыл о том, что умираю. Мне было глубоко начхать на это. Всё, чего мне сейчас хотелось, — глотнуть крови летающего ящера и, получив мифические способности, собственными руками растерзать всех троих, невзирая на то, что они особи женского пола.

Записать меня в какого-то колхозного быка-производителя! Да никаких эмоций не хватит, чтобы выразить всё то, что я сейчас о них думал.

И где шляется дролонг? Этот мир явно хочет потерять двух принцесс и одну ведьму.

— Так, Хлоя, слушай мои инструкции, — меж тем наставляла Мара. — Сейчас Ног прилетит. Я быстренько стребую с него бокальчик крови. Ты вольёшь её в Сергея и убедишься, чтобы он её проглотил. Нас, естественно, рядом не будет. Мы же не извращенки какие, чтобы подглядывать. А вот тут самое главное. Слышала, что ведьма сказала? Никто не знает, сколько у вас будет времени. И вполне возможно, что на всякие ухаживания времени не будет совсем. Поэтому сделать ты должна всё по-быстрому…

— И с полного его согласия, — дополнила ведьма.

— Вот, — подняла коготок вверх Мара. — Принуждать в грубой форме не надо. А то шарахнешь по нему заклятием любвеобильности.

— Нет, нет, нет, — снова встряла ведьма. — Без всякой магии. Он должен сам этого захотеть, а то не сработает.

— Постойте, — наконец нашла лазейку в словесном потоке Хлоя. — Я ещё даже не согласилась. Может…

— Не «может»! — перебила Мара. — Ни я не может. Ни она не может. Ни даже куст не может. Хватит ломаться. А то я не видела, какими глазами он на тебя смотрел. Да в них любви было столько, что сотню таких, как ты, утопить можно. Поэтому… быстренько сделали свои дела. Ты быстренько забеременела. Он быстренько спасся от смерти. И всё стало хорошо. Обещаю вашего ребёнка на дролонге покатать, когда сидеть сможет.

— Но я …

Закончить Хлое не дал почти свалившийся на голову дролонг. Далее события закрутились как ошалевшая белка в колесе.

Мара ловко вбежала на дролонга, прямо на голову. Шепнула ему что-то на ухо. И, почти не дожидаясь ответа, вонзила свой коготь куда-то за ухо, в которое говорила.

Дролонг даже не успел обиженно рявкнуть, а Мара уже кубарем скатилась с него с бокалом крови в лапках.

Откуда взялся бокал и как она умудрилась его не расплескать при скатывании, осталось загадкой. Хотя бокал, судя по чиху Нога, она намагичила.

Не дав дракону чихнуть второй раз, Мара пинком задней лапки отправила его на взлёт и, не удосужившись взглянуть на результат своих действий, уже через мгновение стояла перед Хлоей.

— Всё, Хлоя. Теперь твоя очередь. Держи бокал. Мы с ведьмой тебя вон в том лесочке подождём.

Не дав опомниться принцессе, Мара ухватила за руку Болотную ведьму и почти галопом припустила к указанному лесочку. Не прошло и пары минут, как их фигуры скрылись в листве. Хлоя же в нерешительности застыла на месте, уставившись на меня немигающим взглядом.

Ну, девочка, давай, не тяни. Лей в меня эту драконью кровь. И закончим с этим.

— Прости меня, Серёжа, — тихо прошептала Хлоя.

Опять двадцать пять. Про «прости» я уже слышал. Вот сейчас глотну кровушки и прощу всех и сразу.

— Я хотела совсем другого, — продолжала Хлоя.

Хотела она. А меня кто-нибудь спрашивал, что хочу я? С тех пор как ты со своими братцами выдернула меня из моего мира, желания мои помножились на ноль. Я только и делал, что был игрушкой в ваших руках. И как вы только надо мной не издевались! Перечислять противно. Да даже более терпеливый человек на моем бы месте давно поубивал бы вас к чёртовой бабушке. А я терпел. Но всякому терпению приходит конец. И за всякое деяние нужно держать ответ. Лей давай, хватит сопли размазывать.

Меж тем, Хлоя действительно стояла, и молча рыдала. Причём именно рыдала, и именно молча. Слёзы градом катились из её глаз и обильно капали на песок. Выглядело это настолько жалостливо, что даже кустик, спрятав ядовитые шипы, подполз и обвил ноги Хлои.

— Ну что, так и будем стоять? — от внезапного вопроса Мары, подпрыгнула не только Хлоя, но и я, хотя и мысленно. — Вот ничего доверить нельзя.

Мара ещё раз пристально посмотрела Хлое в глаза, ухмыльнулась и вдруг резко рванула из её рук бокал, при этом умудрившись не пролить из него ни капли. В следующий момент она одним движением подпрыгнула ко мне, двумя коготками расцепила мои зубы и тоненькой струйкой вылила содержимое бокала мне в рот. Убедившись, что драконья кровь была мною проглочена, Мара, резко развернувшись на пяточках, рванула в направлении леса, смешно перескакивая попадавшиеся на пути кусты.

А Мара-то была права. Кровь дролонга — это ещё тот энергетик. В меня в одну секунду как будто вселились миллион драконов. Хотелось мгновенно воспарить над землёй. Расправить кожистые крылья. Жахнуть тягучей струёй пламени по двум опостылевшим принцессам и одной ведьме. И уйти в свободный полёт, даже не посмотрев на результаты содеянного. Вот только крылья у меня почему-то не проросли, а вместе с ними не проросла возможность победить силу притяжения. И внутриутробный огнемёт не мутировался в моём теле из какой-нибудь слюной железы. Значит, придётся поквитаться, используя то, чем одарила природа-матушка. Рука у меня была тяжёлая, а драконья кровь, текущая сейчас в этой руке, делала её камнедробительной.

Я одним лёгким движением поднялся, распахнул глаза и улыбнулся Хлое улыбкой чеширского кота. Не знаю, то ли в глазах у меня что-то такое проблёскивало, то ли с зубами в улыбке было что-то не так, а может, объятия, распахнутые мною перед принцессой, были чересчур «радушными». Короче, вместо жарких поцелуев и волнующей близости, которую мне тут недавно гарантированно обещали, я услышал ушезакладывательный Хлоин визг. А через секунду увидел сверкающие Хлоины пятки. Улепётывала принцесса вслед за Марой с такой скоростью, что не только догнала последнюю, но и пришла к опушке леса явным фаворитом гонки. Наверное, и дальше бы бежала, вот только удачно подставленная ведьмой подножка стала одновременно и финишной чертой, и стартовым трамплином для недолгого полёта в ближайшее дерево. Я даже, кажется, видел искры, когда Хлоина прелестная головка воткнулась в ствол. Впрочем, не уверен. А вот в чем на тот момент я был точно уверен — в том, что Хлоя отбросит свои царственные сандалики, увы, без моего участия. Такой удар не пережить никому. Даже череп гургута, и тот бы раскололся, наверное.

Так, одной меньше. Пора браться за остальных.

Перепрыгнув с места сразу через три куста, я неспешным шагом направился в сторону оставшихся девчушек. Правда, моя неспешность напоминала походку по Луне. Шаг, и несколько метров позади, ещё шаг… вы поняли. До места назначения я добрался шагов за тринадцать. Даже как-то пожалел о такой скорости. Передвигаться таким способом было очень приятственно. И была бы моя воля, я бы часик-другой погонял кое-кого по пересечённой местности. Вот только эти кое-кто гоняться не возжелали. Одна, которая Мара, бросилась к Хлое. Вторая, которая ведьма, встала как вкопанная и уставилась на меня широко распахнутыми глазами. Наверное, забыла, что местные гляделки на меня давно не действуют. Ладно, пусть позабавится напоследок. Дам ей, пожалуй, пару минут.

Лёгким прыжком я очутился перед Болотной ведьмой и, сложив на груди руки, уставился в её широко распахнутые глаза. Уставился и даже залюбовался. И ведь было чем. Глаза ведьмы искрились таким цветовым разнообразием огненных сполохов, что любой пиротехник отдал бы полжизни, чтобы повторить хоть маленькую этой красоты толику в своих салютах. Пожалуй, дам ей целых три минуты, пускай покинет этот мир красиво. А заодно и я полюбуюсь. Где ещё такую красоту случиться повидать?

Увы, Болотная ведьма дала мне только одну минуту. Одним взмахом ресниц она погасила огненную вакханалию в своих глазах и почти без замаха влепила мне оглушительную пощёчину.

— Даже не думай, — тормознула она меня на ответном замахе и влепила звонкую оплеуху уже с другой руки.

— Да ты… — задохнулся я на полувздохе, так и не подобрав достойного ругательства.

— Да, это я, — издевательски подтвердила ведьма. — Ещё добавить для возвращения в себя или достаточно?

— Себе добавь, — огрызнулся я в ответ.

— Тогда для профилактики, — сказала ведьма и шлёпнула меня по лбу раскрытой ладошкой.

Никогда не думал, что такой простенький и незамысловатый удар может обладать сокрушительной силой. Меня буквально оторвало от земли! Перекувыркнувшись пару раз в воздухе, я плашмя упал на землю. Наверное, ещё и колданула зараза. Хотя хрен их тут поймёшь! Может, она и от природы так развита.

— Ну ты и гадина, — констатировал я.

— За гадину получишь в следующий раз, — пригрозила ведьма. — Что-то мне подсказывает, что ждать долго не придётся.

— Да хватит его колошматить! — одёрнула ведьму материализовавшаяся около неё Мара. — Кровь дролонга действует не вечно.

— К счастью, да, — подтвердила ведьма.

— К какому счастью?! — возмутилась Мара. — Хлоя в отрубе. Ты его колошматишь почём зря. От побоев дети не появляются.

— Это ты сейчас на что намекаешь? — поинтересовалась Болотная.

— Ты Хлою вырубила, тебе и ответ держать.

— И ответ держать, и детей рожать, — в рифму пропела ведьма.

— Не ёрничай, — огрызнулась Мара.

— И даже не думала, — честно заверила ведьма. — Только вот дети отменяются.

— Если ты на меня сейчас намекаешь, — прищурилась Мара, — то это зря. У нас может и не получиться. А рисковать мы не имеем права.

— Я сейчас не намекаю, а говорю открытым текстом: потребность в детях отпала за ненадобность. Поэтому можно расслабиться.

— Поясни?

— Я думаю, вся проблема в том, что он не наш.

— Нам это и без тебя известно, — не унималась Мара.

— А что конкретно ты знаешь про кровь дролонга? — в свою очередь спросила ведьма.

— Она даёт всплеск жизненных сил, а затем выкачивает их до последней капельки. И всё. Смерть.

— Это работает с жителями нашего мира, — спокойно продолжила ведьма. — И то не точно. А в его случае кровь дролонга стала сильнодействующем лекарством. Настолько сильным, что он помолодел раза в два. А уж справиться с ядом куста теперь для его организма как чихнуть пару раз. Поэтому дети отменяются.

— Ты уверена? — засомневалась Мара.

— Более чем, — подтвердила ведьма. — Он сейчас живее всех живых. А вот то, что мы ещё живы, — удачное стечение обстоятельств. Я все слова правильно произнесла, а, Серёжа?

Ответом Болотной ведьме было моё молчание. Да и что я мог сказать? Эта эстрасенсиха местного разлива рылась в моей голове как в своей дамской сумочке, которой у неё никогда, наверное, и не было, и листала мой мысли как свой ежедневник — вот его точно не было. Конечно, она там прочитала про непонятно откуда взявшуюся жажду убийства. И то ли она её погасила своим взглядом, то ли эта жажда сама куда-то улетучилась, но сейчас мне было очень стыдно. Так стыдно мне не было, наверное, никогда. Я даже чувствовал, как хлынувшая в голову кровь разогревает меня до температуры плавления стали.

— Ты сейчас про что? — медленно спросила Мара, стараясь поймать взгляд ведьмы.

— Да так, — неопределённо ответила Болотная. — Показалось. Сейчас это уже неважно.

— Неважно, так неважно, — не стала настаивать Мара. — Пойду Хлою в чувства приводить. Интересно же узнать, чего она ломанулась, как вихр, ужаленный в интересное место.

— Спасибо, — одними губами прошептал я слова благодарности, когда Мара удалилась.

— Надеюсь, это было действие яда куста. В противном случае… — ведьма сделала многозначительную паузу, но, видимо, передумав, договаривать не стала. Развернувшись, она отправилась к Хлое и Маре.

— И за это спасибо, — прошептал я вдогонку.