Добрый

Глава 15

Глава 15

Хлою привели в чувства далеко не сразу. Всё-таки приложилось она об дерево качественно, с чувством, с толком и с полным знанием дела. Как только выдержала её черепная коробка, ума не приложу. Впрочем, отделалась принцесса огромной разноцветной шишкой — прямо посередине лба. Получился этакий нахохленный, обиженный единорог. Ведьма, правда, предлагала свести сие украшение парочкой заклинаний, но Хлоя категорически отказалась, не озвучивая причин. Хотя я мог бы дать голову на отсечение, что она специально оставила его как немой укор за моё недавнее поведение. Именно немой, поскольку после того как Хлою привели в чувства, девчули уединились втроём и о чём-то живенько поболтали, бросая косые взгляды в мою сторону. Звуки до меня не долетали, но жесты были очень выразительные. Через пятнадцать минут они вернулись в моё общество. О моём поведении не было сказано ни слова. И хотя претензий мне никто не предъявлял, состояние стыда вернулось ко мне с удвоенной силой.

Стыдился я, уперев глаза в землю, настолько тщательно, что не сразу заметил пристального внимания к своей персоне со стороны Мары. Она прямо-таки поедала меня взглядом. Я сделал вид, что меня это не касается.

— Отойдём поговорим, — шёпотом предложила Мара, так и не дождавшись моего ответного внимания.

— Пойдём, — буркнул я в ответ. — Если только …

— Не будет никаких «если», — перебила Мара и, не оглядываясь, потопала к лесу.

Собственно, мне ничего не оставалась делать, как поплестись за ней, гадая, зачем я понадобился меховому комку. Раньше она себя не утруждала интимными разговорами тет-а-тет и резала правду-матку, не стесняясь посторонних.

— Значит так, Серёжа, слушай меня сюда, — резко начала внезапно тормознувшая Мара. — Я, конечно, не знаю, что с тобой происходит, но что-то очень часто ты стал влипать во всякие ситуации.

— Да, но я…

— Вот именно, что да, но ты, — не приняла моего оправдания Мара. — И именно из-за тебя мы потеряли целую кучу времени. А этого времени у нас как раз нет. Спешу тебе напомнить, что у нас не увеселительная прогулка с познаванием окрестностей и знакомством с местным населением. Если ты не помнишь...

— Да всё я помню! — огрызнулся я, перебивая Мару. — И нечего мне читать нотации как провинившемуся школьнику. Если у тебя разборки с Хлоей, то какого хрена ты потащила меня в них? Я, между прочим, тебя об этом не просил. Я вообще никого ни о чём не просил. Это вы меня выдернули из моего мира. Вы заставили меня выживать на вашей чёртовой планете. И всё это под ваши хиханьки и хаханьки. И главное, помощи от вас ноль целых хрен десятых. И после этого ты ещё смеешь предъявлять мне какие-то претензии. Ты мне ещё ультиматумы начни выдвигать.

— Чего выдвигать? — не поняла Мара.

— Того самого. Перестань строить из себя! Когда надо, всё понимаете и на слова из моего мира глазами не хлопаете. А, тут…

— Значит, по-хорошему говорить не желаешь, — перебила меня Мара на полуслове. — Придётся перейти к физическим методам.

— Вот, прямое доказательство моих слов, — произнёс я не столь уверенно и без должного запала, предусмотрительно пятясь назад. — Только и знаете, что конечностями махать направо и налево. А сесть поговорить, обсудить…

— Чего ты хочешь обсудить? — заинтересовалась Мара.

— Да всё то же, — неопределённо пожал я плечами. — Я тут уже чёрт знает сколько времени, а вопросов с каждым днём больше, чем ответов!

— Представь, у меня то же самое, — серьёзно сказала Мара. — Я до сих пор не понимаю, зачем ты здесь. И как ни стараюсь, но найти хоть маленькое логическое обоснование не могу. Зачем она тебя сюда притащила? — прямо в лоб спросила принцесса.

— А я-то почём знаю, — ответил я. — У неё спроси.

— Ещё один меня за дуру держит. Прямо так она взяла и всё рассказала. А если и расскажет, то я возьму и поверю. Нет, Серёжа, здесь это так не работает. И чем скорее ты научишься в этом всём существовать, тем безопаснее будет для тебя и окружающих.

— Можно подумать, что сейчас я для окружающих прямо вселенское зло.

— Подумать оно никогда не мешает. И чем больше задумываться…

— Хватит, — прервал я Мару.

— Вот именно — хватит. В общем, постарайся больше ни во что не влипать. Дай довести начатое до конца. Честно, спасать тебя уже настолько надоело, что в следующий раз даже не пошевелю лапкой.

Мара резко развернулась на сто восемьдесят градусов и, заложив эти самые лапки за спину, медленно направилась в сторону Хлои и ведьмы. Я поплёлся следом. А что ещё оставалось делать? На душе появилась какая-то пустота, перемешанная с обидой. Жутко захотелось нырнуть в спасительные объятия банального запоя, но предоставить мне такую возможность было некому.

— Ладно, перевернётся и на моей улице фура с коньяком, — выдал я просто в пространство.

— Наивный, — прошептал мне кто-то в ответ, но я так и не понял кто.

***

И снова полёт на дролонге. Размеренный, молчаливый полёт. В воздухе повисла какая-то гнетущая напряжённость. Все четверо, включая дролонга, ведьма с нами не полетела, не сговариваясь, ушли в себя и стали там что-то тщательно обдумывать. Мне иногда даже казалось, что я явственно слышу скрипение серого вещества, перемещающегося по черепным коробкам под настойчивым понуканием тяжёлых мыслей. Я даже не знаю, откуда вдруг появилось это неприятное состояние. Хотя вру, знаю. Перед вылетом Мара сказала, что до Хлоиных братьев нам лететь часа четыре, и вот именно понимание этого временного промежутка и явилось стартовым выстрелом для наших неподъёмных раздумий. Всё-таки я опять вру. Никаких раздумий лично у меня не было. Просто вот так взяло — нахлынуло, придавило, припечатало и зафиксировало в этом состоянии. Выходить из них — ни самолично, ни при помощи разговоров с принцессами или летающим ящером — не было никакого желания. Вот пусть оно будет так, как есть. Четыре часа — совсем не срок. А там, я чувствую, события ломанутся с такой скоростью, что дай бог удержаться в них, а не выпасть на обочину или отбросить коньки.

— Подлетаем, — сухо выдал в пространство Ног.

— Ага, — просто констатировала Мара.

— Куда лучше вас скинуть? — развил тему Ног.

— Да всё равно, — отозвалась Мара.

Оглядевшись, я понял, что перспектива про «всё равно» меня лично не устраивала. Болота с торчащей посреди них острой каменной громадой аж о трёх вершинах. В болоте я уже тонул, бр-р-р, больше не хотелось. Но с другой стороны, обдирать организм о казавшиеся бритвенно-острыми камни тоже не было желания. Это им конкретно пофиг, где свои проблемы решать, а я, как сторонний наблюдатель, желаю лицезреть это на сухоньком и, по возможности, мягоньком. Можно даже без поп-корна и без пивасика. Хотя за пивасик я сейчас отдал бы Хлою и Мару вместе взятых. Да в довесок бы ещё прибавил тушку дролонга, невзирая на его сопротивления. Вот только желающих для такого выгодного обмена не находилось.

— Вот там, на бугорочек, скину? — флегматично спросил дролонг.

— Давай, — заторможено ответила Мара.

— А может, лучше вот там? — без энтузиазма указала направление Хлоя.

— Можно и там, — покладисто согласился Ног.

— Или там, — махнула лапкой в другую сторону Мара.

— Или там, — не менее покладисто переключился Ног.

— Да вы что, совсем охренели?! — практически взвился я на месте, каким-то чудом не соскользнув с дракона в болото. — И где только пофигизма успели накуриться? А же с вами был. А ну засунули меланхолию… куда подальше.

— Наверное, Серёжа не хочет там, — не меняя тона, выдавила из себя Хлоя.

— И там, наверное, тоже не хочет, — в унисон добавила Мара.

— Тогда пусть скажет, где хочет, — подытожил реплики девчонок Ног.

— Я хочу комфортную посадку на сухонькой и мягонькой взлётно-посадочной полосе. С приличным трапом и встречающей стороной уровня не меньше VIP.

— А?! — впали все втроём в непонятки.

— Б! — не смог удержаться я от сарказма и, как оказалось, зря.

Нет, на скалы пикирующий ящер нас не вытряхнул. И даже на деревья не десантировал. И в болото не макнул со всего размаха. Он умудрился стряхнуть нас на небольшую моховую полянку, но, правда, с приличным ускорением. Мара, попрыгав, как мячик, не сказала ни слова. Хлоя, пропечатавшись о мох пятой точкой, только легонько шикнула. И лишь я, от души воткнувшись в зелёные насаждения, выдал душещипательную тираду, состоящую… ну, вы поняли, из каких слов. Впрочем, всё могло быть гораздо хуже. Видно было, что ящер старался от души и приземлил нас на наиболее комфортной площадке. Сам бы он здесь не сел ни при каких обстоятельствах. Летающая зверюга, конечно, впечатляла своими размерами и бронированностью, но для скал эти параметры были тьфу и растереть. В трясине он бы тупо потонул. А если бы попробовал заломать небольшую рощицу, то поистыкался бы аки дикобраз или ёжик, да ещё не факт, что поистыкался бы безобидно. Он хоть и бронированный, но и деревца выглядели не хиленькими кустиками. Короче, спасибо нужно было сказать, что стряхнул нас на этой крошечной полянке, да ещё и на максимально бреющем полёте. Девки бы, наверное, выжили в условиях и похуже. А вот я сто процентов отбросил бы коньки.

— Если что, зови, — прорычал Ног, описывая последний круг над нами.

— Угу, — буркнула Мара в ответ, уже занятая другими мыслями. — Ну и где твои братья? — обратилась она к Хлое.

— Что-то я их не чувствую, — рассеяно ответила принцесса, всё ещё потирая ушибленное при падении место.

— А тупо позвать никак? — вклинился в разговор я.

— Да я уже не то что зову, я кричу что есть мочи, — проворчала Хлоя.

— Открывает рыба рот, но не слышно, что поёт, — вспомнил я к месту детский стишок. — Голосом не пробовала?

— Серёжа, не идиотничай, — подхватилась Мара. — Орать в голос! Хочешь, чтобы сюда все гургуты сбежались?

— А чего? Нормальные парни. Вождь у них вообще рубаха-парень.

— Это откуда такие познания? — в унисон воскликнули принцессы.

— Поменьше меня в болота скидывать нужно. Такими темпами я этот мир скоро лучше вашего знать буду.

— Ладно, про познания мира потом поговорим, — сказала Мара. — Хлоя, и чего там с братьями?

— Нет их здесь, — вдохнула Хлоя. — И поблизости нет. Не чувствую.

— А вот это уже не смешно, — озадачилась Мара. — По времени они должны были притопать сюда задолго до нас.

— Это уже не просто не смешно, — всхлипнула Хлоя, — это уже…

— Без паники! — прервал я принцессу на полуслове. — Сопли жевать сейчас самое время. Поможет вот прямо всем. Особенно пережёванным соплям.

— Фу! — с омерзением воскликнула Хлоя и, кажется, отложила надвигающуюся истерику.

— Действительно — «фу», — поддержала принцессу Мара, незаметно подмигнув мне. — А мы его ещё считали приличным человеком.

— Для сомневающихся: я ещё и крестиком вышивать могу.

— Чем? — одновременно озадачились принцессы.

— Пусть это останется моим маленьким секретом, — не стал вдаваться я в интимные подробности. — Лучше обрисуйте мне план дальнейших действий.

— Ну… — впервые за всё время замялась Мара. — Наверное, надо…

Предложение она так и не смогла закончить, даже после двух мхатовских пауз. Да что там двух — трёх ей тоже не хватило.

Более того, после пяти пауз подряд, она смешно сморщила моську и молча дала понять, чтобы мы шли лесом со своими вопросами.

Хлоя же просто пожала плечами и погрузилась в раздумья. Причём, судя по эмоциям на её моське, тараканы в её голове опять целенаправленно, стройными рядами двинулись в сторону истерики.

— Поскольку гениальных наполеоновских планов у правящих династий не наблюдается, предлагаю поселиться здесь, среди девственных болот. Выгрызть пещерку в этой скале. Пересесть на диету из жуков и болотной ряски. И, проводя время в глубокой медитации, ждать божественного озарения. Как предложение?

— Я сейчас чей-то умной головой выдолблю эту желаемую пещерку, — огрызнулась Мара. — А потом пущу на корм тем самым жукам, чтобы жирнее были. Как тебе такое предложение?

— Перестань, Мара, — влезла в начинающуюся перепалку Хлоя. — Серёжа прав.

— Прав в чём? — уточнил пушистый комок.

— Прав в том! — начала заводиться Хлоя.

— Прелестно, — проязвила Мара. — И ведь самое главное — как информативно. Вот так вот — в том, и всё. Всем понятно, все довольны.

— Надо идти к гургутам, — неожиданно даже для самого себя сказал я предложение.

— Куда?! — в унисон крикнули ошарашенные принцессы.

— К гургутам.

— А что ты там говорил про пещерку? — елейно произнесла Хлоя.

— В любом случае, лучше нам есть жуков, чем жуки будут питаться нами, — философски поддержала её Мара.

— Да не бойтесь вы, — попытался я ободрить принцесс.

— Правильно, чего боятся-то. Мало согласиться на свою смерть, до неё ещё нужно доскакать своими лапками по болотам.

— Мара, хватит изображать из себя кисейную барышню. Гургуты не столь опасны, как вы там себе нафантазировали. Я даже с их вождём на короткой ноге. Мы там такой стриптиз-бар открыли, что любо-дорого посмотреть. При желании можно и мужской стриптиз организовать, а то у вас тут с развлечениями как-то не очень.

— Я вот вроде тебя не первый день знаю, но мне всё больше кажется, что вижу тебя впервые, — подозрительно приподняла одну бровь Мара. — Мало того, что ты утверждаешь, что был у гургутов и ушёл от них живой, ты ещё с их вождём организовал какое-то непотребство. Хотя, — махнула она лапкой, — чего ещё можно ждать от такого извращенца, как ты. Гургуты, небось, сразу почуяли в тебе родственную душу.

— Не знаю, что почувствовали во мне гургуты, — огрызнулся я, — а вот из тебя извращенство прямя через мех сочится.

— Прибью, — клятвенно пообещала Мара.

— Себя прибей, — не стал пасовать перед угрозой я. — Как можно охарактеризовать принцессу, хоть и меховую, которая любое непонятное слово или действие записывает сразу в извращенство, непотребство, площадную ругань и вообще чёрт знает во что, но с явно отрицательным знаком.

— Всё, Добрый. Сейчас жуки тебя по мелким кусочкам будут потреблять. И им даже откусывать не придётся. В клочки порву!

С этими словами, Мара, как, собственно, она и умеет, прямо с места, без разбега прыгнула в мою сторону с явным намерением нашинковать меня на молекулы. Движение это было настолько быстрым и резким, что я не то, что всю жизнь свою не успел пересмотреть, с самого рождения, я даже испугаться то по-хорошему не успел. И как оказалось, не зря. Прыгнуть-то она прыгнула. А вот долететь не смогла. Прямо как в фильмах. Главный герой сигает в огроменное окно, чтобы в эффектных брызгах стекла вылететь из помещения, кишмя кишащего смертельными неприятностями. А стекло такое раз — и бронебойное. Короче, жуткий блямс. На стекле — лепёшка из тела с перекошенной и расплющенной рожицей. В данном случае ещё и меховая лепёшка. И эффектное сползание по стеклу с омерзительным скрежетом. Вот как пенопластом провели. Один в один.

— Вот ни на минуту оставить нельзя, — укоризненно выдохнула материализовавшая в воздухе ведьма. — Прямо как дети малые.

Запоздало нахлынувшие на меня эмоции приобрели настолько явственный окрас благодарности к Болотной ведьме, что я готов был задушить её в объятьях и расцеловать во все места. Нет, нет. Чисто по-братски. И чисто за спасённую ей хамоватую душу. А вы что подумали, извращенцы?

— И по какому поводу его убиваем? Что могло поменяться за пару часов и сделать из страдающих, хнычущих спасительниц хладнокровных, разъярённых фурий-убийц? Хотя, — ведьма на секунду задумалась, будто что-то вспоминая.

— Отпусти, — проскрежетала зубами Мара, приходя в себя. — Изничтожу это существо, потом по порядку всё расскажу.

— У меня братья пропали, — выдала в пространство Хлоя. — А он к гургутам предложил идти. Потом Маре хамить начал. Она и не сдержалась.

— Да чего ты ей рассказываешь? — взвизгнула уже пришедшая в себя Мара. — Ей уже болота всё доложили. Вплоть до последней травинки. Не зря же она здесь появилась. Пусти, говорю.

— То, что способность мыслить возвращается, это хорошо, — ровно произнесла ведьма. — Но вот отпускать ещё рано. А тем более убивать за здравый смысл. Это даже и на самодурство не тянет. Это…

— Какой здравый смысл? Хамство какого свет не видывал. Да за это не то что убить, за это каждый день убивать по три раза нужно. И каждый раз в разных формах. Знаешь, что он мне сказал? Хотя… знаешь.

— Допустим, знаю. Но ты же первая начала. Или тебе как принцессе можно всё?

Опаньки. А вот это уже интересно. Болотная ведьма встала на мою защиту. Да ещё как встала, прямо всей грудью. Такой прямо скажем грудью... ум… но сейчас не об этом. Я уже начал сомневаться, та ли это ведьма, которая ещё недавно сама пыталась меня прибить, или умертвить мучительной смертью, примотав в лесу к ветке. А теперь прямо приходите глядеть. Мать Тереза в ведьминском обличье. Или в этом мире ведьм как собак не резанных? Особенно болотных. Эта, которая на птицу похожа, — раз. У гургутов — два. Теперь — три. Завтра четыре, пять, шесть. А через месяцок, глядишь, и в трёхзначных цифрах считать будем. А чего, болота большие, можно даже ведьм в штабеля не укладывать — места всем хватит.

— Подумай пока, — меж тем продолжила ведьма. — А мне с вашим объектом убийства парой слов перекинуться нужно. Надеюсь, возражений нет? Вот и прекрасно. Пойдём, Серёжа, пообщаемся.

Что-то у них прямо повальное увлечение разговорами с моей персоной и именно наедине. Мара мозги вправляла. Сейчас эта начнёт мозги вправлять. Как же меня они все задолбали со своим миром. Одно мозгоправство. Вот красивая вроде баба, всё при всём. А любовь получается только с моим мозгом. И дальше — ни-ни. Оно мне надо?

— Что тебе надо, на твоей похабной роже написано, — ответила на мой немой вопрос ведьма, когда мы отошли на достаточное расстояние. — А вот надо ли воплощать в действие эту «надпись» мне. Может, поинтересуешься? Чего молчишь-то?

— Значит, та самая ведьма, если мои мысли читаешь. А уж понадеялся, что другая.

— Значит, та. А ты хоть бы устыдился для приличия. Или тебе это чувство совсем не знакомо?

— А если та, — продолжил я, оставив без ответа её вопрос, — то должна была и услышать про любовь к моему мозгу, про моё к этому отношение и про то направление, в котором вы должны идти. Все идти, включая тебя.

— Да, не зря тебя Мара прибить хотела. Видимо, ты такое желание у всех вызываешь.

— А можно вместо прибить просто оставить меня в покое? Я тут наблюдал, какая ты супер-пупер, прямо охренительно способная. Всю живность, как одушевлённую, так и не одушевлённую, себе подчинила. Даже воздух, и тот по щелчку твоих пальчиков в бронированное стекло превратился и мехового комка об себя расплющил. И прочее, прочее, прочее. Можно меня одного в мой мир на диван закинуть, помахать мне ручкой и забыть? Я даже на прощальном поцелуе настаивать не буду.

— Нет, — коротко ответила ведьма. — Про свой мир можешь забыть. И ещё: можешь попытаться выжить в этом мире. Именно попытаться, потому что просто выжить у тебя плохо получается.

— Ты вроде умная баба. Вот скажи мне, чего вы все со мной носитесь? Хлоя эта меня сюда притащила зачем? Я бы понял, если бы чувства…

— Чувства? У Хлои? К тебе? — усмехнулась ведьма.

— Ну, знаешь! И эти люди мне ещё о хамстве говорят, — надулся я не по-детски.

— Не обижайся, просто ты себя со стороны видел?

— Любовь зла, — огрызнулся я в стиле моего мира.

— Полюбишь и козла, — закончила фразу ведьма. — Слушай, а кто такой «козла»?

— Не козла, а козёл, — на автомате поправил я. — Так, стоп! С чего это ты покидываешься словами из моего мира, значений которых не знаешь? Значит, бывала там и слышала? А меня туда закинуть самолюбие не позволяет?

— А у некоторых память короткая? Некоторые забыли, откуда у него знания об этом мире появились? А ничего, что мы ими обменялись? Ты мне, я — тебе. Такой закон равновесия. Хотя да! Откуда нам помнить! Ты же тогда другим был занят! Ты же тогда меня пытался…

— Не ори, — угрожающим шёпотом перебил я ведьму. — Принцессы услышат.

— Да пусть слышат! Пусть знают, с кем имеют дело! — прибавила децибелов болотная.

— Ладно, каюсь, — примирительно попытался я заткнуть рот ведьме. — Не удержался. А ты поставь себя на моё место. Знаешь, сколько я был один? А тут такая красавица. Да ещё обнажённая. Да ещё и, кажется, не против.

— Не могу.

— Что «не могу»?

— Поставить себя на твоё место.

— Опять гордость не позволяет?

— Просто не могу, и всё.

— С фантазией туго?

— Замяли эту тему. Так у вас говорят?

— Нет, проясним для ясности. Вот так у нас говорят.

— Закончили на этом.

— Нет, не за… — договорить мне не дало внезапное озарение. — Так ты что… ещё ни с кем?..

— Не твоё дело, — раздражённо перебила меня ведьма.

— Опачки! Охренеть. Убейте меня и снова родите. И чего, так бывает?

— Заткнись! Убью!

— Не, не, не, я понимаю — все миры разные. Но на вид ты далеко не малолетка. Да что там далеко, твоё малолетство даже в ближайшей истории не прогладывается — извини, конечно, — и чтобы вот так. Да при такой внешности. Да с таким умом. Нет, этот мир обречён на вымирание.

— Да что ты понимаешь в этом мире?

— А вот что ты в меня вложила, то и понимаю.

— Владеть информацией — ещё не значит уметь ей пользоваться.

— Ага, как ты с козлом?

— Как я с козлом! — выпалила ведьма и, замявшись на долгую секунду, рассмеялась в ладошку. — Как я с козлом. Я, кажется, поняла, кто такой козёл.

— Да ни черта ты не поняла, — захрюкал я в ответ, сдерживая смех. — Зато я, кажется, понял.

— И ты ничего не понял, — сквозь смех стала убеждать меня ведьма.

— А чего это мы такие непонятливые? — всё больше веселился я.

— А чтобы понять это, надо быть понятливыми, — не уступала мне в задоре ведьма.

Дальше мы ржали в обнимку, уткнувшись друг другу в плечи. Ржали с толком, с чувством, на пике эмоций. Ржали практически беззвучно, поскольку голосовые связки в какой-то момент отказались озвучивать проявления нашего эмоционального безумия. И ржали, скорее всего, даже в те минуты, когда серое вещество наших черепных коробок, дабы не скончаться в эмоциональных муках, тупо вырубило наше сознание, погрузив нас в ржачный сон. Но это не точно. А спросить было не у кого.