Добрый

Глава 21

Глава 21

Утро нещадно щекотало солнышком и делало его, утро, совсем не добрым. Конечно, можно было просто отвернуться от надоедливого светила и насладиться несколькими минутами утренней полудрёмы. Когда ты уже не спишь, но усиленно делаешь вид, что ещё пять минут, — это то, что доктор прописал. Вот только повернуться мне не давала уткнувшаяся в моё плечо ведьма. Ей-то как раз солнышко не мешало, а моё плечо, было, видимо, самой желанной подушкой в мире. Во сне она даже улыбалась.

Будить Болотную почему-то не хотелось. Но и выносить яркий свет солнца не было желания. Зажмуривание, между прочим, до судорог на лице, не помогало. Пришлось накрыть глаза свободной ладошкой.

— Доброе утро, — прошептала мне в ухо ведьма, просыпаясь от моего движения.

Вот, всего лишь несколько лучей солнца под нужным наклоном, и для кого-то утро уже доброе. А кого-то бесило до невозможности.

— Не хмурься, мы решим твои проблемы с Хлоей, — по-своему трактовала мою насупленность Болотная. — Бабушка уже этим занимается.

— Бабушка?! — подскочил я как ужаленный, только сейчас понимая, что не видел старшую ведьму со вчерашнего дня.

— Да, — подтвердила Болотная. — Ей сейчас нужно быстро собрать высший магический совет. А быстро это сделать ой как непросто.

— Подожди, ты же вроде тоже в магическом совете?

— Нет, у меня личный интерес. Я не могу участвовать в совете. Правда бабушка тоже не может, но она может его собрать. А дело очень серьёзное.

— Совет. Личный интерес. Стоп! Стоп! Стоп! И всё это ради того, чтобы на свет появилась маленькая ведьма? Я надеюсь, совет у брачного ложа свечки держать не будет, перемежая интимные действия занудными песнопениями?

— Конечно нет, — фыркнула ведьма с таким видом, словно я её обвинил во вселенском непотребстве. — Ты за кого нас здесь держишь?

А вот не сюсюкающей она мне нравится больше. Не богиня, конечно, но… Ладно, дела интимные решим как-нибудь потом. Хорошо хоть всем аулом — тьфу ты! — советом в постель не потащат. Может, ещё отбрехаюсь. А с другой стороны, что я, с красивыми девчонками никогда? Да ещё как! И всегда. Жениться же не заставляют. И до алиментов тут ещё не додумались.

— И на кой тогда вам совет? — спросил я, чтобы отойти от темы алиментов даже мысленно.

— Хлоя, — просто сказала ведьма.

— Ты ж сама сказала, что не против «шведской семьи». Или как у вас это называется? А теперь значит что? Взад пятками? Решила использовать служебное положение для устранения конкурентки? В этом твой личный интерес?

— В этом, — подтвердила мои слова Болотная. — Только не устранение конкурентки. И именно поэтому не участвую. Ты же не один такой умный. А совет — ещё те подозрительные бабёнки.

— Вот никогда бы не предположил, что в тебе может быть столько ревности и чувства собственничества.

— Подожди, — остановила меня ведьма, — ты опять неправильно всё понял. Хлоя опасна. Она опасна для этого мира.

— Да всё я правильно понял! — огрызнулся я. — Под блага мира пропихнуть свои личные меркантильные интересы. Да Хлоя в сто раз честнее тебя! Она такой гадостью заниматься бы не стала!

— Она не стала?! А то, что она вытворила с тобой, забрав силу, это какая гадость?! Честная?!

— Между прочим, оттого, что она забрала мою силу, выиграли все, в том числе ты. И она могла забрать её по-тихому, я всё равно ничего не знал. Но Хлоя честно призналась мне в этом.

— Честно призналась после того, как сделала. Не спросила разрешения, а поставила перед фактом.

— Да вашему миру давно нужна встряска.

— Вот только решать это не Хлое.

— А кому решать?! Вашему магическому совету, который возомнил о себе невесть что?

— Да что ты знаешь о совете?

— Ничего, — честно признался я. — Но глядя на тебя, можно сделать вывод.

— Ах так!

— Именно так! Ты что думала, если магический совет, то все будут падать ниц и целовать вам пыльную обувь?

— Подожди. Тебя куда понесло? — удивилось Болотная.

Если бы я мог ответить на этот вопрос. Но, увы, ответа у меня не было. Мой язык молол всякие гадости и останавливаться не собирался. Мой мозг не только не препятствовал моему языку, но и, похоже, вступил с ним в сговор. Точнее, не вступил, а изобразил помутнее рассудка с полной потерей контроля над происходящим.

Потом, когда я пытался оценить произошедшее, понять, почему я так поступил и что это вообще было, ответом послужило только одно объяснение. Это был не я. В меня явно кто-то вселился и управлял моим разумом для достижения своих целей.

В общем, с Болотной я разругался вдрызг.

Как мы не поубивали друг друга (точнее, она меня), остаётся загадкой до сих пор. В какой-то момент я просто понял, что стою один посреди гургутских болот и пытаюсь что-то доказать на повышенных тонах несуществующему собеседнику.

Плюнув с досады, я, естественно, поплёлся к роднику. Ноги сами понесли меня туда, а я им вовсе не противился.

Родник меня встретил искрящейся на солнце водой и полнейшей пустотой. Главной обитательницы здесь тоже не наблюдалось.

Чувство тоскливого одиночества плотно взяло меня в свои объятия и решило провести со мной остаток отпущенных мне дней.

Наверное, я бы даже попробовал утопиться, если бы на секунду позабыл, что у меня есть скрытые жабры, и утопленичество мне не грозит.

Жизнь продолжала быть до омерзения пустой и до брезгливости противной.

Всё, что оставалось, — проклинать этот мир, который даже не способен лишить меня жизни.

Но даже проклинать мне было мерзко.

Вот, именно так выглядит ноль, помноженный на бесконечность, или поделённый, абсолютно без разницы.

***

— Не думала, что твоё настроение передастся мне. Печальное добавление к подаренной силе.

Хлоя материализовалась практически из воздуха и просканировала меня очами с придирчивостью аппарата МРТ.

— Это кто же тебя довёл до такого состояния?

— Ты, — просто ответил я.

— Так. Уже интересно.

— А мне — нет.

— Ещё интереснее. Подробностями поделишься?

— Нет, — отрезал я, не желая поддерживать разговор.

— Не думала, что мне будет не всё равно, — прошептала Хлоя, наверное, больше для себя.

— Зря, — бросил я кратко в пустоту.

— Да, действительно, зря я тебя оставила у гургутов.

— Зря ты меня вытащила в этот мир.

— Ты же понимаешь, что у меня не было выхода, — стала оправдываться принцесса.

— А у меня теперь нет себя.

— А в твоём мире уже не было бы в живых.

— Зато я умер бы сам с собой.

— Не понимаю, — честно призналась Хлоя.

— А теперь представь, каково это — жить без самого себя целую вечность.

— Всё равно не понимаю.

— Зато я понимаю. Ты пришла сюда, чтобы не лишиться меня. Лишившись меня, перестанешь быть и ты. Вот это чувство привело тебя сюда. И имя этому чувству…

— Смерть, — медленно произнесла Хлоя.

— Только я уже умер, — закончил я её догадку. — Осталось оформить это визуально.

— Перестань молоть ерунду.

— Вспомни своё состояние, когда власть не перешла к тебе от матери. Что ты тогда почувствовала?

Хлоя задумалась, но так и не родила ответ.

— Вот.

— Но потом я нашла выход! — возбуждённо возразила принцесса.

— И я нашёл, — спокойно произнёс я. — И этот выход не искать никакого выхода.

Наверное, Хлоя не придумала, что возразить, поскольку повисла тягучая, звенящая, всепоглощающая тишина. Длилась она долго, очень долго. Что за это «долго» думала и переживала принцесса, мне было неведомо. Да и было абсолютно всё равно.

В какой-то момент — я даже не заметил в какой — Хлоя очутилась рядом со мной. Прижалась, крепко обняла за плечи и молча стала смотреть в глубину озера, как это делал я.

Вот так мы и сидели. Две молчаливые статуи, придавленные вселенской скорбью.

И если бы не те события, которые произошли именно на этом месте несколько часов назад, если бы не та богиня, которая забрала моё сердце, «утопив» его вместе с собой в этих водах...

Хотя… что «если»? А Болотная?

Вот то-то.

— Знаешь что? — внезапно очнулась принцесса. — Не нужен мне этот мир. И власть мне эта не нужна. Я, конечно, не могу отдать тебе твою силу обратно, но…

— Остановись, — перебил я её. — Не нужно умирать вместе со мной.

— Я и не собиралась, — опешила Хлоя.

— А как называется то, что ты сейчас делаешь? Ты только что послала к чертям свинячим свою самую главную мечту. Более того, все годы, которые провела у меня, ты просто взяла и похоронила. И после этого ты мне говоришь, что не собиралась умирать. Что это, если не смерть?

— А почему тогда умер ты?

— Я умер уже давно. Ещё там, у себя. Считай, что попытки воскресить меня в этом мире не увенчались успехом.

Да, возможно, я ушёл от ответа на этот неожиданный для меня вопрос довольно коряво. Но с другой стороны, что я должен был сказать? Что некая водяная богиня в один миг забрала мои сердце и разум и, нырнув в водную гладь, притопила там всё это за ненадобностью?

Наверное, Хлоя почувствовала фальшь в моём ответе, но не стала заострять на этом внимания.

— Хорошо, давай откопаем мою мечту и вместе её осуществим. Ты же всё равно умер, и у тебя масса свободного времени. А потом можно попробовать ещё какой-нибудь способ воскрешения тебя.

Я молча кивнул в ответ на это предложение. Действительно, заняться мне было особо нечем. Даже напиться я не мог по причине отсутствия алкоголя в пределах досягаемости.

Что она говорила по поводу моего воскрешения?

Я даже на секундочку зажмурился, чтобы представить картинку в красках.

Хлоя в качестве моей персональной свахи идёт ко дну вот этого вот водоёма, чтобы сосватать мне водяную богиню. Интересно, она её сразу хвостом под зад на берег выпроводит или подождёт, пока та нахлебается?

Вид с визгом вылетающей из воды Хлои нарисовался в моём воображении настолько ярко, что я даже прыснул в кулак, не в силах сдержать эмоции.

— Для покойника ты слишком бодр, — сощурившись, сказала принцесса. — Не поделишься смешинками?

Слово «смешинки» подействовало на меня, как бензин на тлеющий костёр. Уж не знаю, что в нём было такого смешного, но я заржал в голос.

— Ржать в одно лицо. — Хлоя насупила бровки и одновременно надула губки. — Эгоист!

Казалось бы, что такого — естественная мимика. Но именно она заставила меня смеяться сильнее. Хлоя же, видимо, по-простецки решила дать мне банальную затрещину и даже занесла для этого руку, но в последний момент остановилась. Лёгкий смешок сорвался с её теперь уже плотно поджатых губ, и это было той каплей, которая прорывает плотины. Уже в следующую минуту мы вдвоём катались по мягкому мху, заходясь в приступах поистине лошадиного ржания. Естественно, я ржал как заправский орловский жеребец, принцесса заняла нишу изящного пони.

Не знаю, сколько мы вот так смеялись, наверное, продолжительное время, поскольку сил у нас не осталось никаких. В конце всего этого ржачно-валялищного периода мы просто уткнулись лицами в мох и в изнеможении похрюкивали.

— Ох, и побегал я за вами, — вывел нас из оцепенения голос, который ни с каким другим нельзя было спутать. — Хорошо хоть порознь — не нужно собирать.

Дальше он ещё что-то говорил, на что-то сетовал, даже о чём-то пытался беседовать с Хлоей. Я их уже не слушал. Сами договорятся, мне влезать в сепаратные переговоры на высшем уровне не было никакой нужды. Я уже дал согласие на своё участие в переделе этого мира. Пользуйтесь. Большего от меня ведь и не требовалось.

Я даже отошёл от венценосной парочки, чтобы не мешать им вырабатывать стратегию порабощения этого мира. И не заметил, как ноги сами меня занесли к роднику, впадающему в памятное озерцо.

Мысленно усмехнувшись своему подсознанию, руководившему моими ногами, протоптавшими тропинку именно сюда, я в последний раз взглянул на водную гладь и, решительно повернувшись, потопал прочь.

Какое-то сто пятидесятое чувство, находящееся на затылке, уведомило меня о чьём-то облегчённом вздохе. Но я не удостоил его должным вниманием. Точнее, вообще никаким не удостоил. Просто проигнорировал.

***

Парламентские переговоры двух сторон уже давно миновали стадии взаимных соглашений. Все вердикты были вынесены. Заверения о намерениях подписаны. Стороны вели разработку совместной стратегии боевых действий.

Именно эту картину я увидел, когда вернулся к принцессе и вождю.

Глаза обоих горели пламенем грядущих перемен. Речь ушла в стадию бессвязности для окружающих и оставалось понятна только им. Внешний вид выдавал принадлежность к вождизму мировой революции.

Впору было искать художников, чтобы с натуры запечатлеть исторический момент под лаконичным названием «Начало».

— У вас тут никто не рисует? — поинтересовался я на всякий случай у ближайшего гургута.

Ответом мне был тяжёлый взгляд. Я понял сразу: не рисуют.

— Вот и я не рисую, — пробурчал я себе под нос. — Придётся потомкам верить на слово.

Гургут, если и согласился с моей трактовкой веры для потомков, то решил не произносить это вслух, не давая развить дискуссию. Доставать же философски молчащего воина не было желания. Хотя вру: было желание подоставать хоть кого-то. Моя внезапно свалившаяся ненужность сильно била по психике. То вот с тобой все носились как… а тут раз — и никому никакого дела. Не знал, что за какой-то небольшой отрезок времени я настолько привыкну к вниманию. Вот прямо до зуда в конечностях и до чесотки в интересных местах. Но приставать к этому гургуту совершенно не хотелось. Кто его знает, что крутится в гургутских мозгах? Может, он не в курсе, что я весь такой из себя гургутский мессия? Да и вообще, не нравится он мне.

— Серёжа! — внезапно окликнула меня Хлоя. — Можно тебя?

— Что, совет в Филях зашёл в тупик? — проворчал я в ответ недовольно, хотя был готов вилять хвостом, как радостная собачонка. — Нужен совет бывалого стратега?

— А ты ещё и стратег? — удивился Великий вождь.

— А то. «Век империи» на самом сложном уровне проходил, — многозначительно заявил я. — Пока компьютер не пропил, — добавил я уже практически бесшумно и себе под нос.

— Ну тогда слушай, — усмехнулась принцесса. — Как ты знаешь, моя матушка сейчас ведёт войну с варами. Как пояснил мне Великий, — Хлоя посмотрела в сторону вождя и, дождавшись его кивка, продолжила: — Военные действия практически не ведутся.

— Но, Мара утверждала, что там гибнет масса её подданных, — перебил я Хлою.

— Мара маленькая лгунья, — припечатал принцессу варов Великий.

— А зачем ей лгать?

— Гугргутам не интересны мотивы вранья варской принцессы, — многозначительно произнёс вождь.

— А что, кроме снобизма, интересно гургутам?

— Великий мессия мог бы и знать, — уел меня вождь.

— Ты можешь послушать спокойно? — остановила нас двоих Хлоя, обращаясь только ко мне. — Какая разница, почему соврала Мара. Потом у неё сам спросишь.

— Значит, никакой войны нет?

— Война есть, — ответил на мой вопрос Великий. — Жертв нет.

— В смысле?

— Вары и гелы стоят друг против друга большими армиями, — продолжил вождь. — Периодически вступают в схватки. Есть даже раненые. Убитых нет.

— Как нет убитых? — поразился я. — На войне так не бывает.

— Именно, не бывает, — подтвердил мои слова Великий. — Но, мои лазутчики облазили всё. Ни одной свежей могилы.

— Так, может, они их сжигают или в болоте топят? — предположил я.

— Тело гела должно быть предано земле, — почти в унисон ответили Хлоя и вождь.

— Это закон, — добавила Хлоя.

— Тогда на родину обозами возят? — не сдавался я.

— Тела должны быть преданы земле до заката, — внесла существенные поправки принцесса.

— И у варов так же, — подытожил Великий.

— Вот всё с вашим миром через одно место. А теперь ещё и выясняется, что даже воевать вы нормально не научились.

— Я бы попросила! — возмутилась Хлоя раньше вождя.

— Опачки! А это что-то новенькое! Просить? Хлоя, побойся бога. Это не твой метод. Приказывать — это да. Или ещё проще: подчинить себе и диктовать условия.

— Перестань, — перебила меня принцесса.

— Ну давай, это же так просто. Щёлк пальцами, и перед тобой безвольная кукла.

— Не паясничай, — медленно произнесла Хлоя. — Тебя попросили помочь.

— Пока меня ни о чём не просили, — тихо произнёс я, понимая, что вскипел на ровном месте, но не осознавая почему.

— Просто не успели, — вступил в разговор Великий. — У тебя есть мысли по этому поводу?

— Ну-у-у-у, — откровенно задумался я. — Может, твои разведчики просто не обнаружили места захоронения? Гургуты — парни здоровые, не мыши совсем, не везде проскользнуть могут.

— Не… кто? — переспросил вождь.

— Ну, мыши. Хлоя объясни ему. Это было по твоей части.

Хлоя фыркнула, когда я напомнил ей о её кошачьем прошлом. Она одарила меня уничтожающим взглядом. И стала растолковывать вождю о мышах.

Я же, в свою очередь, проигнорировав принцессин взгляд, глубоко задумался. Вот было бы классно сейчас сходу взять и выдать обалденную теорию, почему нет трупов. Но где эту теорию взять?

— Да, — влез в мои размышления Великий, — гургуты, конечно, далеко не мыши. Но могил там нет. И трупы никуда не вывозили.

— Вот откуда такая уверенность?

— Были посланы лучшие разведчики. И я верю своим людям, — отрезал Великий.

— А если эти могилы попытались скрыть? — не собирался сразу сдаваться я. — Какими-нибудь магическими чарами.

— А смысл? — вступила в разговор Хлоя. — Ты хоть представляешь, сколько усилий нужно, чтобы что-то скрыть?

— Конечно нет, — ласково ответил я принцессе. — У меня ведь магические силы отобрали, так и не дав ими попользоваться. Откуда же мне знать?

— А до этого кто мешал пользоваться?! — огрызнулась Хлоя.

— А до этого в моём руководстве по эксплуатации не было ничего написано об этих возможностях. Но сейчас не об этом. Вы мне скажите, почему у вашей магии такие избирательные возможности? Как молниями и пульсарами бросаться — так работаете почище атомных электростанций. И энергии на всё хватает, и силы не иссякают. А как сделать что-нибудь простейшее, бургер там или туманчиком местность прикрыть, так все сразу сдуваются до бутафорских фокусников?

— Атом… бургер… Хлоя, о чём он говорит?

— Это сейчас к чему? — пристально посмотрела на меня принцесса, проигнорировав вопрос Великого.

— Понять хочу, — честно сказал я. — И пока не пойму, всё в этом мире будет для меня через…

— Одно место, — перебила меня Хлоя. — Это мы уже слышали. Только, зачем тебе это понимать? Прими как должное. Да, мне проще засандалить шаровую молнию, чем создать кусок сыра. Маре проще наложить невидимость…

— Стоп! — перебил я Хлою. — Что значит проще наложить невидимость? Может, и с вашими трупами на войне так?

— Ты не понимаешь, это невозможно.

— Да чего уж проще! — отмахнулся я от принцессы.

И незаметно над нами повисла гнетущая тишина. Даже гургутские воины, расположившиеся на приличном удалении от нас, прочувствовались моментом и позахлоповали свои гургутские рты.

Великий смотрел вдаль задумчивым взором.

Хлоя нервно покусывала губу.

Я же пытался запустить мысли на поиск хоть какого-то логического предположения. Мысли честно запускались в нужном направлении, но буквально через пару мгновений начинали отвлекаться на всякую чушь и в итоге забывали, куда и зачем их отправили.

— Надо идти на войну, — резко поднялся вождь гургутов и для весомости даже хлопнул себя по коленкам.

— Вот именно, — поддержала Великого Хлоя. — Здесь мы ничего не добьёмся.

— Подожди, воитель, — уцепился я за вождя, — ты про мировую войну слышал?

— Про какую войну? — заинтересовался вождь.

— Не время сейчас, — попыталась протестовать Хлоя.

Но разве возможно отвлечь истинного воина от рассказов о сражениях и баталиях? И даже если ты будущая властительница мира, у тебя ничего не получится.

— Ну, допустим, про первую, — неопределённо начал я.

— А что, были и ещё?

— Ещё была вторая, — загадочно произнёс я.

— Ты ему ещё про холодную расскажи, — иронично попыталась остановить меня Хлоя, бывавшая в нашем мире и смотревшая телевизор, пока я его не пропил. А поскольку я не выключал никогда, даже представить невозможно, чего она там насмотрелась.

— А холодная — это как? — не поддался на иронию принцессы Великий.

И тут я понял, что попал. В двух-трех словах про три войны, включая холодную, я вождю не расскажу, а если не расскажу, то он от меня не отстанет. А если не отстанет, то с этого места мы просто не сдвинемся. Убийственный взгляд Хлои был мне наградой. И я понял, что это заслужил.

Тяжело вздохнув, я начал краткое повествование о земных баталиях. Каждое слово увлекало меня и окружающих всё больше и больше. И с каждым словом я понимал, что не будет у меня счастливой семейной жизни с Хлоей. Этот экскурс в земную историю она мне не простит по гроб нашей вечной жизни.

Шикарная перспективка — жить не прощённым целую вечность. Да что там вечность — целую бесконечность. Интересно, а можно жить на приличном удалении друг от друга, вне пределов взаимной пересекаемости? Нужно будет спросить при случае, когда у принцессы чуть отпустит. Мы же не мазохисты в самом деле, чтобы получать удовольствие от взаимных страданий. Не стерпелось, не слюбилось — да и хрен с ним. Разбежались по разным сторонам и остались друзьями. Можно даже пару-тройку поздравлялок в год друг другу отправлять. На день рождения, на Новый год, и на День Победы. Хотя стоп. Чего я несу?! Какой День Победы? Может, ещё 23 февраля здесь ввести? Хотя для принцессы больше подойдёт 8 марта. Да и остальные будут не против.

— А хорошая мысль, — шепнула мне на ухо Хлоя. — Надо будет ввести несколько праздников из вашего мира. Новый год и 8 марта обязательно.

— Про мужиков не забудь, — буркнул я, недовольный тем, что Хлоя читает мои мысли.

— У нас матриархат, любимый, — тихо пропела принцесса уже в другое ухо и чмокнула меня в него же до оглушительного звона.

Наверное, вы думаете, что я разразился площадной бранью, нагромождая этажи нецензурщины до пределов дубайских небоскрёбов? А вот и нет. Я прекрасно понимал, что это месть за «мировые войны», и осознавал, что очень легко отделался. Поэтому всё, что мне оставалось, — это обворожительно улыбнуться и нежно выдохнуть:

— И я тебя очень сильно люблю.

Выражение лица принцессы было непередаваемо.

Этот раунд остался за мной.

Но о будущем можно было не думать. Зачем терзать себя заранее придуманными пытками? Достаточно просто знать, что они непременно придут и в пути не затеряются.

Мысленно отмахиваясь от нехороших мыслей, я вдруг осознал, что совершенно позабыл про вождя, и, как ни странно, он совсем не вмешивается в наши с Хлоей, «любовные» препирательства. Создаётся ощущение, что его здесь нет. И отчасти это было правдой. Нет, физически вождь, конечно, никуда не делся. Он всё ещё был тут. Его можно было потрогать. Но мысленно Великий вождь гургутов был сейчас в моём мире. И не просто в моём мире, он был в истории моего мира. В его правом глазу разворачивалась трагедия Хиросимы, а в левом — трагедия Нагасаки. Именно об этих двух ядерных бомбардировках я успел ему поведать перед тем, как мысленно сбиться на Хлою.

Пожалуй, стоило остановиться на столь впечатляющей ноте. Вон, как вождя зацепило и пробрало. Глядишь, пара-тройка таких рассказов перед сильными мира сего, и в одном отдельно взятом мире можно будет ввести глобальный пацифизм со мной в роли главного миротворца…

— А у нас такое оружие сделать можно? — вернулся в реальность Великий вождь.

— У вас нельзя, — отрезал я, проклиная свою наивнос3ть.

— Жаль, — искренне вздохнул вождь.

— И слава богу, — пробурчал я себе под нос тише тихого. — А то не дай бог.

— А если магов подключить? — не сдавался Великий.

— А у вас есть маги под названием физики-ядерщики? Так сказать, для начала.

— Про таких не слышал, — честно признался вождь.

— Ну, на нет и суда нет, — поставил финальную точку я.

— Чего нет? — недопонял Великий.

— Ничего нет. Забудь.

— Такое забудешь, — проворчал вождь, вспыхнув двумя ядерными взрывам в своих глазах.

Да, надо поосторожней с рассказами, а то вот так подашь идею, а какой-нибудь местный Эйнштейн состряпает водородную бомбу при помощи парочки заклинаний и какой-то матери. Хотя нет, это Сахаров создал. Эйнштейн по матери не мог. А это неотъемлемая часть процесса создания.