Добрый

Глава 16

Глава 16

— Нет, ты посмотри, Хлоя. Ты когда-нибудь видела двух таких счастливых существ в этом мире?

— Нет.

— А в том мире, видела?

— Нет.

— Блин, даже будить жалко. Как единое целое. Да я таких объятий вообще ни у кого не встречала.

— Тебе их будить жалко. А моих братьев тебе не жалко?

Вот, собственно, это было первое, что я услышал, выдравшись из объятий цепкого сна. Из объятий сна я практически выбрался, а вот из объятий… О, господи! Внезапно пришедшая мысль заставила широко распахнуть глаза. Хорошо, что не заставила подпрыгнуть. В эти самые широко распахнутые глаза прямо-таки бросилось прелестное личико смешно сопящей на моём плече ведьмы. Вот прямо так. Нос к носу. Рой мыслей пронёсся в моей голове и, естественно, остановился на самой… ну, вы поняли. А если учитывать тему нашего с ведьмой разговора, то поняли прекрасно.

Я снова быстро сомкнул глаза, пока никто не заметил. Поскольку принцессы были у меня за спиной, а ведьма крепко спала, то шанс оставить незамеченным своё пробуждение у меня был. Мне нужно время. Время на то, чтобы понять, было ли у нас что-то. И главное — время на то, чтобы выработать алгоритм действий. Да это же надо! Угораздило-то. И ведь ничто не предвещало. А если у них принято после этого жениться? Помнится, Мара мне что-то такое говорила. Причём даже не что-то такое, а гораздо меньшее и безобидное. Вот я попал. Ладно ещё, когда жена после свадьбы оказывается ведьмой. Приятного, конечно, мало, но случаев в истории пруд пруди. А вот чтобы так — по собственной инициативе. Точнее, из-за собственного раздолбайства. А ещё точнее, из-за собственной… Так было что-нибудь или не было?

— Всё, Мара, ты можешь любоваться на этих голубков, а я иду искать своих братьев.

— А ну стоять! Забыла, что ты у меня в плену? Искать она пошла.

— Сейчас не те обстоятельства, чтобы в плен играть.

— А, кто-то во что-то играл? Или я одна об этом не знаю?

— Мара, тебе же нужно знать правду. И ты сама предложила этот вариант.

— Да, действительно, что-то я расчувствовалась. Уж очень приятно на них любоваться. И будить жалко.

— А ты не буди. Пойдём вдвоём. Найдём братьев.

— А потом будем искать их. Слушай, Хлоя, а зачем ты его сюда притащила? Если, конечно, всё сказанное про его мир — правда.

— Жалко стало. Впрочем, ты же копалась в его голове. Не ври. Знаю, что копалась. Тогда должна понимать, сама всё видела.

— У него-то видела. А вот у тебя — нет. Может, всё-таки это любовь? И припёрла ты его сюда совсем не из жалости?

— Мара! Где логика в твоей меховой голове? Притащила из-за любви, а теперь бросаю его на болотах и по-тихому пытаюсь исчезнуть.

— Вот. Значит, всё-таки любовь.

— Да, досталась варам безмозглая принцесса. Настрадаются они от тебя.

— Ладно, хамство прощаю, понимая твои чувства. Увидеть любимого в объятьях другой — тут одного расстройства мало. Я бы прибила на месте. А ты готова просто уйти и оставить их наслаждаться друг другом. Это не просто любовь, это любовь по самые кончики волос.

Кто-нибудь сможет мне рассказать, что я сейчас услышал? Мало мне было одной напасти, и вот теперь сразу две. И ведь как этот пушистый комок всё разложил по полочкам. Причём разложил так, что комар носа не подточит. Значит, вот зачем, драгоценная Хлоя, ты меня сюда притащила. А тогда что происходило после того, как мы оказались тут? Почему не дала понять о своих чувствах? Да, в конце концов, она меня несколько раз чуть не прибила! Я слышал, конечно, что от любви до ненависти — один шаг, но прибить она меня пыталась конкретно и навсегда. Что-то не вяжется. Что-то не так. Или так? Или просто их мир не только сам вывернут набекрень, но и чувства они проявляют, как постояльцы психлечебницы?

Ведьма, вдруг зашевелилась на моём плече, но, видимо, не желая расставаться со столь приятным сном, просто устроилась поудобнее.

Да, блин! Я так увлёкся решением дилеммы с Хлоей, что совершенно позабыл про болотную. А что, если она сейчас проснётся, чмокнет меня в носик и, схватив за… короче, за что-нибудь схватив, потащит под местный ведьмовской венец. И в это время Хлоя вспомнит про свои былые чувства, разъярённой фурией повыцарапает мне глаза, повыдерет ведьме космы и устроит тут мировую войну в масштабах местного болота. Есть, конечно, надежда на вмешательства пушистого комка в роли единственного миротворца. Но это если сильно повезёт. Да и справится ли она? Что-то мне подсказывает, что нет. А точнее, даже пытаться, скорее всего, не станет. В общем, куда ни кинь, то всюду жопа. Причём Жопа с большой буквы «Ж». И как из неё выбираться — совершенно не понятно.

— Всё, Мара, думай что хочешь, делай что хочешь, а я отправляюсь на поиски братьев. И не смей меня удерживать. Ничем хорошим это не закончится.

— И где же ты собираешься их искать? Или ты их чувствуешь?

— Нет, не чувствую. Но сидя здесь и любуясь на этих голубков вместе с тобой тем более не почувствую, и не найду.

— Стой, Хлоя.

Внезапный голос, раздавшийся возле уха, заставил меня вздрогнуть. Конечно, это был голос ведьмы, но прозвучал он очень неожиданно. Вот прямо очень-очень неожиданно.

— Братья твои у гургутов, — меж тем продолжила болотная, медленно поднимаясь с моего плеча и с наслаждением потягиваясь.

— Как у гургутов? — растерянно спросила Хлоя.

— А что тебя удивляет? — потянулась ведьма в другую сторону. — Болота их территория. Обходили дозором, наткнулись, подобрали в плен, в другой раз не будут шляться где не попадя.

Мара произнесла что-то нечленораздельное, но всем понятное по смыслу.

— И что теперь делать?

— Мара, это ты их погубила! — подорвалась Хлоя и со слезами и воплями бросилась на пушистый комок.

— …, — ещё не членораздельнее произнесла Мара, уворачиваясь от разъярённой принцессы. — Почему сразу я?

— Из-за тебя они здесь оказались! — Хлоя попыталась в прыжке достать Мару.

— То есть это я их сюда послала? — снова увернулась Мара.

— А кто нас скрутил на поляне и приволок к себе в замок? — в третий раз прыгнула на принцессу Хлоя.

— Вот и сидели бы в замке и не нужно было бы бегать по болотам, — в последний момент ушла из-под удара Мара.

— Убью, — прорычала Хлоя, застыв на месте, и сформировала в руках огненный шарик.

— Наивная, — ответила Мара, создавая такой же.

— На счёт «два» валишь Хлою на землю, — горячим шёпотом обожгла мне ухо ведьма.

— Да, но… — попытался возразить я.

— А я возьму на себя Мару, — продолжила Болотная, не слушая возражения. — И не попади под пульсар. Лучше кидайся в ноги, хватай под коленки и резко на себя. В крайнем случае словишь пару крепких словечек за отбитую пятую точку.

— А если…

— Уже «два»! Бегом!

Ведьма резко толкнула меня в спину в сторону Хлои, а сама рванула в сторону Мары. Как у неё получилось справиться с пушистым комком, я не видел. А вот у меня получилось плохо. Даже не то что плохо… Скорее, не по плану. Её — ведьменому — плану. Наверное, ускорение, преданное мне, оказалось слишком сильным и слишком резким. Короче, в ноги Хлое я не упал. И под коленки я её не дёрнул. Я тупо влетел в принцессу на полном ходу, не сбавляя скорости. Влетел, снёс её как шар для боулинга кеглю, с тем лишь отличием, что кегля от шара отлетает, а Хлоя же, наоборот, словно приклеилась ко мне. Вот так, вдвоём, мы в мох и рухнули. Хорошо ещё, что в момент моего контакта в принцессиным телом она уже делала замах пульсаром и рука было отведена в сторону. А то словил бы сгусток энергии прямо в лоб, и закончились бы мои дни с обугленным по краям третьим глазом.

— Удобно? — через некоторое время выдохнула мне жаркий вопрос прямо в ухо Хлоя.

— В смысле?

— Лежать на мне удобно? — снова с жарким дыханием поинтересовались Хлоя.

— Ну… — неопределённо выдал я нахлынувшее смущение.

В следующий миг мягкие, нежные, но твёрдые руки Хлои обняли меня за шею и настойчиво потянули мою голову к своей.

— Поцелуй меня, — настойчиво прошептала она.

— Но… — попытался сопротивляться я.

— Давай уже.

Я ещё что-то пытался шептать в ответ, избегая этого поцелуя. Даже пытался сопротивляться, упираясь руками в мох и до хруста в шейных позвонках напрягая мышцы. Но все мои попытки были банально проигнорированы настойчивой принцессой. В какой-то миг губы Хлои впились в мои, и меня охватила волна неистового жара. Уже через секунду я, отбросив все сомнения и терзания, отвечал на поцелуй со всей страстью, таившейся во мне многие годы. Надо отдать должное принцессе: такого поцелуя у меня не было никогда. Хотя их, этих поцелуев, в моей жизни, а точнее, в моей молодой жизни, было ой как немало.

Волна наслаждения накрыла меня, утопив во всех немыслимых, приятственных проявлениях чувственности. И я всё глубже и глубже нырял в эту волну, не желая выплывать в окружающую реальность. В какой-то момент мне стало мало только этого поцелуя, и я, не раздумывая, рванул за большим.

— Нет, — резко выдохнула Хлоя, отталкивая меня и каким-то неимоверным движением выкатываясь из-под моего тела в сторону. — Не сейчас, — остановила она мой порыв вернуться в её объятия. — Потом, — поставила она точку, молниеносно вставая на ноги.

И всё. Занавес. Мир обрушился. Наобещал с три короба. Размазал в пространстве неземные наслаждения. Увлёк меня в плавание по этим наслаждениям. И тут же взял и схлопнулся в одну точку. Я до боли закусил губу, чтобы не зарычать от этой вселенской несправедливости и уткнулся носом в мох. Пошли все… сдохну здесь… пусть им будет хуже…

— Да отпусти ты меня. Мы не настолько близко знакомы, — возмутилась Мара, отталкивая от себя ведьму.

— Рано, — спокойно отреагировала Болотная, крепко стискивая принцессу в объятьях. — Не все глупости ещё сделаны.

— Да не трону я её, — продолжала брыкаться Мара. — Сама видела, я защищалась.

— Ладно, — согласилась ведьма. — Но если что…

— Да-да, прибежишь «добренькая» ты и быстро накостыляешь всем по шеям.

— И всё-таки ты язва, — улыбнулась ведьма, отпуская Мару. — Мелкая, пушистая язва.

— Не мы такие, жизнь такая.

— Это ты от него нахваталась? — ведьмин палец замер в направлении меня.

— А тебе-то с чего знать? — в свою очередь поинтересовалась Мара.

— Ну, допустим, предположила.

— Так и будете выяснять отношения? — подала голос Хлоя. — Или, может, подумаем, как вырвать моих братьев из рук гургутов?

— О, очухалась, — Мара вновь обратила внимание на Хлою. — А мне казалось, что у тебя нашлись дела поважнее братьев.

Звонкая оплеуха, отвешенная ведьмой, заставила Мару подпрыгнуть на месте, словно резиновый мячик. Этакий резиновый, но шерстяной мячик. Естественно, бурный нрав принцессы варов не мог снести такого оскорбления и она, не раздумывая, пошла в атаку на Болотную.

— Да хватит уже, — не в силах больше терпеть этой перебранки, сказал я. — Прекратить собачиться. Такое ощущение, что попал в террариум к кобрам. Вам только капюшоны раздувать, шипеть, да кидаться друг на друга. И не сметь мне вякать в ответ. Все хороши.

— И ты? — насмешливо уточнила Болотная.

— И я, — слегка потупился я в ответ, прекрасно понимая, на что она намекает. — Всё, девоньки, давайте замнём для ясности. И перейдём к практической деятельности. Куда вы там собирались? Братьев от гургутов спасать? Вот и вперёд — действовать.

— Я никуда не собиралась, мне и тут хорошо, — проворчала в ответ Болотная ведьма.

— Вот я сейчас пристукну одну расфуфыренную особу, — по-своему вняла моим советам Мара, — а потом пойду спасать Хлоиных братьев с чувством выполненного долга.

— Брейк! — выкрикнул я, пытаясь словить Мару в полёте. — Хватит собачиться.

— А чего ты её держишь? — с наивным видом поинтересовалась ведьма, разве что ножкой не шаркала. — Отпусти. Я же не Хлоя. Пульсарами кидаться не буду. А буду кидаться этим пуховым шариком. Интересно, он от деревьев как отскакивает?

Понятно, что после таких слов сдержать Мару мог, пожалуй, только Гималайский хребет. Но в имени моем ничего гималайского не было. Да, я даже смотреть на это не стал. Просто отвернулся и, закрыв ладонями уши, побрёл куда глаза глядят, только бы подальше от места болотного побоища. Скорее всего, Хлоя тоже будет втянута в эту катавасию, случайно или намеренно, неважно. Чью сторону она примет? Или, может, останется сама за себя? Или попытается всё разрулить, а эти две склочницы вдруг помирятся и вдвоём нападут на неё? И почему, собственно, меня волнуют эти вопросы? Почему конкретно Хлоя? Почему не ведьма? Мару, вон, вообще забыл, даже в своих вопросах.

— Гуляем? — прозвучавший в воздухе вопрос отвлёк меня от тяжких размышлений.

— Прогуливаемся, — ответил я неизвестному.

— И как настроение? — не унимался собеседник.

— Припоганнейшее, — всё столь же меланхолично выдал я.

— Вот и я прогуливаюсь, — продолжил незнакомый голос. — И настроение не очень.

— Бывает, — подытожил я, давая понять, что на долгий диалог не расположен.

— Есть предложения? — не желая отставать, спросил собеседник.

— Есть, — не меняя интонации в голосе, озвучил я.

— Интересно, — оживился незнакомец. — И какие?

— Я бы даже сказал какое. Оно одно. Зато очень интересное. Каждый идёт своей дорогой. Как раньше. Такое предложение подойдёт?

— Скучно, — сник собеседник. — А, другого нет?

— Другого нет. Аривидерчи.

— Ну вот. Раньше как-то повеселее было. А сейчас — своей дорогой.

— Это когда — раньше? — уточнил я.

— Да вот совсем недавно, — неопределённо обозначил собеседник.

— В смысле? — не понял я и огляделся.

— Нашёл?

— Нет, — честно признался я, никого не обнаружив .

— Да, гургута на болоте обнаружить не каждый сможет. Практически никто.

— Гургута?! — чуть было не раскрыл я рот от удивления. А если честно, то именно раскрыл.

— Ладно, чувствую, хватит в таинственность играть. Видишь кустик справа?

— Какой ещё кус…

Закончить фразу я не сумел. Причём не сумел по чисто физиологическим соображениям. У меня, натурально, отпала челюсть. Отпала и повисла на коже и мышцах, болтаясь в свободном полёте. А как бы поступила ваша челюсть, если прямо на ваших глазах из кустика, который находился в паре метров от вас, материализовался гургут? И не просто гургут, а прямо-таки вождь гургутов! Собственной великолепной персоной.

— Привет, — улыбнулся вождь во все свои, не знаю, сколько там зубов.

— Здрасьте, — ответил я, восстановив на месте челюсть.

— По стриптизику? — подмигнул мне вождь. — Или сначала по винцу?

— По… — начал было я, но тут же осёкся. В самом деле, что мне вождь-то сделал конкретно сейчас, чтобы так грубо его посылать? — По-о-одожду пока, — выкрутился я. — Настроения нет.

— Да, действительно, какое будет настроение с такими бабами, — понимающе ухмыльнулся он.

— В смысле?

— Давай твою увлекательную игру в лишние вопросы закончим, — предложил Великий вождь. — Не стриптиз, не увлекает.

— Допустим, — согласился я.

— Может, по винцу?

— Давай. И в твою игрушку «съезжать с темы» тоже играть не будем?

— Не хочешь по винцу, давай на сухую. — Великий вождь прокашлялся, и продолжил: — Я видел всё.

— Да ладно, — удивился я. — Вот прямо всё, всё, всё?

— Всё, — коротко подтвердил он.

— И даже как рожает самка комара?

— Чего-о-о-о?

— Вот, а говоришь всё видел, — с издёвкой подытожил я. — Самонадеянно, товарищ Великий, очень самонадеянно.

— Напомни мне, почему ты до сих пор живой?

— Наверное, потому, что я внёс в твои серые и безрадостные будни частичку радостного света надежды.

— Давай по винцу, — практически приказал вождь.

— Уговорил, языкастый, давай. Только с одним уговором.

— Это ещё с каким?

— Честно расскажешь, какого ты здесь гуляешь и кто причина этих гульбищ самого Великого вождя.

***

— Вот ты мне скажи, какого эти, недотягивающие до высокого звания благородных институток, ведут себя как последние…

— Бабы.

— Вот, я к ним всей душой, всем сердцем, всем… а они как…

— Бабы.

— Я же им не игрушка какая, не тварь бессловесная, не пилочка из их косметички, вот чего они как…

— Бабы.

— А давай выпьем за…

— Баб.

— Нет, за женщин. И стоя.

Собственно, наше с вождём «по винцу» продолжалось уже третий час. Само собой, Великий вождь один по болотам не гуляет, а гуляет в сопровождении приличной свиты. А эта свита таскает кое-что на все случаи жизни. Поэтому полянку с пикничком нам организовали быстро. И, как говорится, понеслась мужская «за жизнь». То есть не просто пьянка, а философская пьянка с глубоким погружением во все всплывающие темы. Да-да, именно про баб. Пардон, про дам. А куда без них?

— Ты мне скажи, Великий, какого они вот так? Да что они вообще себе возомнили?

— Слушай, — вполне трезвым голосом произнёс Великий вождь, — вот там, откуда ты, у вас кто всем верховодит?

— Президент, — ляпнул я первое, что пришло в голову.

— А этот ваш президент — это кто?

— Мужик, — снова выдал я.

— Вот, — одобрительно произнёс вождь, протягивая мне очередной кувшинчик с вином. — Выпьем за президента мужика.

— Не буду.

— Почему?

— По личным мотивам.

— То есть у вас великий вождь тот, за которого ты даже пить не хочешь? И как же вы живёте?

— Не напрягай. Вот сейчас испортишь всю прелесть момента, и будет безумно жалко впустую потраченного времени. Всё, про политику ни слова.

— Про что?

— Проехали, давай ещё по одной, а то я даже протрезвел от полноты воспоминаний.

Мы снова накатили по кувшинчику, молча закусили, слегка потупили, рассматривая окрестности, накатили ещё. Короче, отпустило меня только после третьего. Сильно догадываюсь, что вождь поддержал мою волну чисто из солидарности. Да и нравился он мне всё больше и больше. И содержимое кувшинов тут совсем ни при чём.

— Так что ты там мне хотел сказать? — решил продолжить я задушевные речи, поскольку затянувшаяся пауза стала конкретно напрягать. — Перед президентом. Сразу после баб.

— А ты попробуй эти две вещи не разделять, — посоветовал Великий вождь.

— В смысле?

— Ты спрашивал, почему они так к тебе относятся. А вот именно потому.

— То ли вина мало, то ли без водки у русского человека понималка работает в экономном режиме. Нет, надо научить вас гнать самогон. А то так и будете прозябать, не вкусив всей полноты жизни. Давай по пунктам. И по возможности медленно.

— Попробую, — кивнул вождь. — Вот смотри. Варами правит кто?

— Мара, — не задумываясь, ответил я.

— Пока ещё не правит. Но в дальнейшем будет именно она. А гелами правит кто?

— Хлоя.

— И тоже пока не правит, а должна была именно она. Не улавливаешь сходства?

— Что обе не правят, а должны были. Да, похоже.

— Ай, — скривился Великий вождь. — Сходство в том, что обе бабы. И править будут именно они. Хотя и у той, и у другой есть братья.

— Ты мне тут чего, с таким умным видом про матриархат втираешь?

— Про что? — переспросил Великий.

— Про то, — передразнил я. — Когда правят бабы и только бабы. В моём мире это называется матриархат.

— Вот. А не задумывался почему?

— Не знаю. Устои, традиции, прямое распоряжение богов или просто когда-то у кого-то левая пятка так зачесалась.

— Зачесалась, — усмехнулся вождь. — Только не пятка.

— А что? — не понял я.

— Что-то между пяток, — рассмеялся Великий своей же шутке.

— То есть ты хочешь сказать, что матриархат у вас не испокон веков?

— Ай, молодца! За это надо выпить.

— Собственно, почему и нет. Поехали.

Мы с вождём слаженно подняли по графинчику и практически синхронно осушили их до дна.

— И давно у вас такая лажа с женским феминизмом?

— А попонятней изъясняться? — посетовал вождь.

— Я говорю, бабы давно к власти пришли?

— Везде по-разному. У гелов и варов уже прилично правят. У гургутов попытки были, но успеха не имели.

— И это поэтому вас выперли на болота? — догадался я.

— Давай выпьем, — грустно предложил Великий.

— Давай, — согласился я.

— Правда, полностью без бабского участия и у нас не прошло, — продолжил вождь, даже не закусив.

— Это ты на Болотную ведьму намекаешь? — снова проявил я чудеса догадливости.

— Да, на неё родимую.

— Да, смотрящий у вас классный получился, — улыбнулся я ъ воспоминаниям. — Прямо такой «ух»!

— Это для вас, гелов, «ух!». А для нас — неприятная помеха.

— Пристукнуть не пробовали? Как муху.

— Поначалу пробовали. Да только, кто же её пристукнет. Особо рьяные давно в болоте сгнили. А потом забросили это дело. Главное, за границы болот не выходить. А к нам и так никто особо не рвётся. Так что и ведьма появляется у нас всё реже и реже. Если бы ты на голову не свалился, то эту ведьму нынешнее, молодое, поколение и в глаза бы не видело.

— Значит, она из-за меня притопала?

— Сам же говоришь — смотрящая. Вот и явилась посмотреть, что да как. Чего от тебя ожидать.

— Ну, можно, конечно, устроить восстание угнетённых гургутов и скинуть оковы ведьминского надзирательства.

— Можно-то оно можно, — проворчал Великий вождь, — да вот только нужно ли.

— За власть свою боишься, — понимающе констатировал я, подмигнув вождю. — Не будет ведьмы — гургуты снимутся с болот и пойдут войной. А на войне всякое бывает. Кто смелее, тот и правит.

— Дурак ты, — не обиделся вождь. — Война — это смерть. А вождь не за власть должен держаться, а за народ свой. Чем лучше народу, тем лучше вождю.

— А если победа? — не унимался я. — Представляешь, какие дивиденды получат твои гургуты, да и ты вместе с ними?

— Чего получат?

— Дивиденды, — на автомате повторил я. — А вот интересно, почему ваш фирменный, встроенный в меня переводчик переводит не все слова?

— Давай выпьем, — предложил вождь, удручённо вздохнув.

— Давай, — легко согласился я, поднимая кувшин. — А с переводчиком я потом разберусь, на трезвую голову.

Я оторвался от кувшина и узрел статуйность всех представителей фауны, находящихся вокруг меня, и даже не удивился. В эту игру мы уже играли. Причём играли совсем недавно. И кто был инициатором и основным массовиком-затейником, мне было тоже хорошо известно.

— Надеюсь, победила дружба? — сказал я в пространство.

— А что, не терпится сходить поплакать на остывающие трупы? — вопросом на вопрос ответили мне.

— Значит, трупа целых два? — не унимался я.

— А сам как думаешь?

— Слушай, хватит играться в свою невидимость. Проявись давай уже. Ведь не просто же так ты впечатала их в воздух, как мух в янтарь, а меня оставила. Значит, о чём-то поговорить со мной хотела. А мне с пустым местом разговаривать ой как не хочется.

— Не слишком ли много требований для одной маленькой меня?

Мне пришлось приложить огромный усилия, чтобы не рассмеяться в ответ. Если бы она ещё сказала что-то про слабенькую, то ржать бы мне пришлось долго и надрывно. Видел я, как эта маленькая, слабенькая и беззащитненькая ведёт себя хотя бы с теми же гургутами. О себе вообще молчу. Меня она пинает как… да-да, именно тот матрац. Причём делает это не напрягаясь и не потея.

— Так будешь проявляться в видимом эфире или пойдёшь лесом?

— Куда пойду? — хихикнула ведьма.

— Не «куда», а «откуда». И при уходе не забудь мне вождя вернуть, мы ещё с ним не допили.

— Эх, говорила я тебе, не бухай. Добром не кончится.

— Пока добром не заканчиваются только общения с такими пацифистками, как ты и те две принцессы. А вот конкретно этот застывший вождь мне ничего плохого не сделал.

— Хорошее слово «пока».

— Так, хватит, — начал закипать я. — Давай быстренько говори, чего припёрлась, и вали на все четыре стороны. Надоело мне вести бесполезные дискуссии.

— Надо бы тебя, конечно, проучить немного за хамство, только времени жалко.

— Вот и не трать его понапрасну, — огрызнулся я в ответ.

— Помниться, совсем недавно было всё по-другому, — вздохнула невидимая ведьма.

Помнится ей. Мне тоже помнится. Пристыдить меня решила. Ну что, у тебя это получилось. Вот только тебе я этого не покажу. Не дождёшься от меня такого счастья. Как ни старайся, а вот не дождёшься, и всё тут. Буду я ещё растекаться лужицами чувственной мимимишности перед всякими болотными. Тьфу, слово-то какое поганое, мимимишность.

— Ладно, перестань лицо напрягать, — прервала мои терзания ведьма, становясь видимой. — Маску зловредного женоненавистника ты больше на себя не приклеишь.

— С чего это?

— Да в присутствии меня не приклеится, — заверила ведьма. — Впрочем, в присутствии двух пощипанных принцесс тоже.

— Так они живы?

— Более чем. Живы, стоят ровно, ходят почти уверенно, дышат через раз. Правда, Хлоя при этом чуть подсвистывает. А Мара головёнку всё больше вправо поворачивает, чтобы обзор улучшить.

— В смысле?

— У одной пары зубов не хватает. А у другой правый глазик заплыл. Но в остальном почти такие же, как и были.

— Вы что там, до уличного мордобоя опустились?

— Я бы сказала, до болотного. С улицами здесь, сам понимаешь, не очень.

— И ты уделала этих двоих исключительно врукопашную без грамма своего болотного колдовства?

— А вот это как раз — как ты называешь? — болотное колдовство и помогло в том, чтобы они своё колдовство против меня не использовали.

— Допустим. И даже предположим, что Хлоя против тебя соплячка. Но Мара… вот ни за что не поверю. Да ещё если они вместе…

— Не забывай, — остановила мои измысления Болотная, — я живу среди гургутов. А на одного гургута таких Мар штук пяток надо.

— Ой ли? — усомнился я с издёвкой.

— По крайней мере три, — поправила саму себя ведьма. — Так, не морочь мне голову!

— Да ты что? Ни в одном глазу. Хочешь честно? Мне вдруг стало как-то абсолютно по барабану, фиолетово и до лампочки. Надеюсь, переводчик, который ты хакерским образом качнула у меня, сейчас правильно растолковывает значения этих простейших русских выражений. Так вот, идите вы всей своей троицей в свой задрипанный матриархат! Или куда подальше. А я ведь к вам чувства начал… впрочем, сейчас не об этом. Так вот, вы идёте… идёте… короче, идёте. А я иду к гургутам. И очень надеюсь, что дороги наши больше не пересекутся. Мне тут Великий поведал, что пока я не появился здесь, ты к ним нечасто заскакивала. Можешь вообще не появляться. Гургуты с болот носа не высунут. Оно им нужно как вихру пятая нога. И я теперь их очень понимаю. И не надо сейчас заливать сказки о том, что я верю не тому, и прочую ересь. Гургуты славные парни, правда, немного с придурью, как, впрочем, и все вы здесь. Но мне их придурь ближе, понятнее и для сердца пользительнее. А в ваши игры мне играть порядком надоело. Всё, нет больше желания, да и не было никогда.

— Это у тебя желания не было? Да ладно, не смеши меня.

— И даже не собирался. Дежурным шутом назначишь кого-нибудь другого. А с меня хватит. И я сейчас абсолютно не шучу. Всё, растворись в воздухе и не забудь вождя вернуть в естественное состояние.

— Значит, вот как заговорил.

— А как с вами ещё разговаривать? Сюсюкаться как с умалишёнными мне отсутствие опыта психврача не позволяет. Других способов общения с вашей фиминистическо-прибабахнутой компанией я не знаю. Поэтому — гургуты, гургуты и только гургуты, как завещал великий вождь.

— Нет, всё-таки не понимаю, — задумчиво изрекла ведьма в пространство.

— Что, опять началось?! — раздражённо оборвал её я.

— Какого тебя Хлоя сюда припёрла? — продолжила Болотная, не желая обрываться.

— Опять двадцать пять. Иди зубы ей восстанови, она, может, на радостях тебе и поведает. А вот мне это совсем не интересно.

— Вот прямо совсем-совсем не интересно?

— Ни капельки. Слушай, давай начистоту?

— Давай, — согласилась ведьма.

И вот тут повисла МХАТовская пауза. А что я, собственно, хотел ей высказать начистоту? Что я хотел добавить к тому, что я уже обозначил до этого момента? Может, то, что девчонки мне всё ещё интересны, причём именно как девчонки, как представительницы противоположного пола? Но об этом я бы не сказал Болотной даже в предсмертном желании. А то бог его знает, как поведёт себя ведьма, услышав это признание. Тем более опыт тесных, я бы даже сказал, интимных отношений у меня уже был. И давать ход этим отношениям у меня не было никакого желания, по крайней мере сейчас.

— А вот не буду я тебе ничего давать. Не обязан, знаете ли. И нечего на меня глаза пучить…

— Значит так, — перебила меня Болотная ведьма, — сейчас собираешь всего себя в горсть и быстрым шагом следуешь за мной.

— Это с какого такого перепугу? — взбеленился я в ответ. — Я не помню, чтобы в рабство нанимался.

— Кто куда нанимался, мы разберём попозже. Повторюсь: сейчас времени жалко. И неизвестно, появится ли у нас снова это время или нет.

— Если тебе своего времени жалко, то вот мне своего — нисколечко. Поэтому давай рассказывай с чувством, с толком, с расстановкой. И постарайся не пропускать ничего, а то я здесь уже хренову тучу времени нахожусь, а всё тыкаюсь как слепой котёнок. Пора что-то менять. Или тебе так не кажется?

— Вот знаешь, совершенно не кажется. Да и, пожалуй, рассказывать тебе я ничего не буду.

— Значит, не будешь?

— Не буду.

— Вот и вернулись к тому, с чего начинали. Порядок действия повторить?

— Какой ещё порядок?

— Да всё тот же. Ты исчезаешь в пространстве. На все четыре стороны. А мы с вождём — вернуть его не забудь, кстати, — продолжаем под винцо о бабах, мировых проблемах, и прочей, задушевной лабудени. И не затягивай, а то я уже трезветь начал.

— Видит бог, я этого не хотела, — со вздохом произнесла ведьма.

Чего она, собственно, не хотела, я узнать не успел. Я даже вопрос озвучить не смог. Просто в моём сознании реальность будто перестала существовать. Словно выключателем щёлкнули. Раз, и всё. Да и сознание меня почти покинуло. Вот именно — «почти». Где-то там, на задворках души, что-то теплилось. Но лишь для того, чтобы дать мне понять, что я ещё существую в этом мире.