Дочь дракона

Глава 11 Что такое кабаре и как стать его владельцем

За столом сидели Милисента и Ирэн, а Листик устроилась в своем гнездышке. Девушки молчали, они были заняты делом — кто читал свои конспекты, кто учебники. С начала занятий прошла уже неделя, новогодние праздники с их балами и приемами отошли в прошлое, теперь же шли суровые трудовые, в смысле учебные, будни. Милисента и Ирэн были примерными студентками, конспектировали все лекции и готовили все домашние задания. И если Листик пыталась отлынивать, раньше только одна Милисента призывала ее к порядку, то теперь к ней присоединилась еще и Ирэн. Нет, Листик не была лентяйкой, но почему бы не отложить скучные занятия на потом, когда можно поиграть с Кузей или повозиться с маленькими брауни. Вот и сейчас девушки время от времени строго поглядывали в сторону Листика, а та читала учебник и громко сопела, выражая этим свое усердие. На раздавшийся стук в дверь первой отреагировала Листик громким «Войдите!».

В комнату осторожно вошел Масин фон Крунув, конечно, он дружил с девушками, но мало ли что? Вот и теперь явно обрадованная Листик соскочила со своей кровати и подбежала к студенту:

— Масин! Как хорошо, что ты пришел! Я тут к завтрашнему занятию готовлюсь, ты мне поможешь?

— Я бы рад, но наши профессиональные профили несколько различаются, — тактично начал студент, но, увидев начавшую обиженно надувать губки девочку, быстро согласился. — Конечно, Листик, чем смогу, помогу!

— Ага! — повеселела девушка. — Вот скажи, Масин, если надо узнать важную информацию, которую скрывает противник, что надо сделать?

— Ну даже не знаю, — пожал плечами студент. — Я бы его поднял и допросил, если он, конечно, уже мертвый.

— Интересный подход, — засмеялась Милисента. — Сначала умертвить, а потом допрашивать!

— А что, можно по-другому? — удивился Масин. — Мы такого не изучали.

— Ага! Мы как раз изучаем! — кивнула Листик. — Сейчас я тебе покажу!

— Это как? — спросил студент, стараясь подальше отодвинуться от загоревшейся энтузиазмом девочки, та, наоборот, шагнула к нему поближе, приперев его к стенке.

— Сейчас я тебя буду допрашивать, а ты будешь мне отвечать!

— Что? Что отвечать?! — уже серьезно испугался Масин.

— Правду, чистую правду и только правду! — грозно ответила Листик, закатывая рукава.

— Это за… зачем? — начал даже заикаться Масин, настолько был грозный вид у девочки. — За… зачем?

Фон Крунув уже совсем прижался к стене и показал на закатанные рукава девочки, та, прищурив глаза, ответила:

— А вдруг ты не всю правду скажешь? Или вообще врать начнешь? Тогда я буду вынуждена применить к тебе воздействие!

— Какое воздействие! — почти закричал Масин, пытаясь то ли вжаться в стенку, то ли на нее залезть.

— Трехступенчатое! — пояснила Листик. — Сперва призываем тебя к добровольному сотрудничеству, потом применяем физические меры принуждения, а потом и магические…

— Э-э-э, я не согласен! — завопил студент.

— Ага! — обрадовалась Листик. — Злостно запираешься! Значит, первую ступень пропускаем, сразу переходим ко второй.

— Я вообще не согласен! Вообще не согласен принимать в этом участие! — Масин круглыми от ужаса глазами посмотрел на очень серьезную девочку. И шепотом добавил: — Убивают!

— Ну что ты так волнуешься! Ты же некромант, потом сам себя поднимешь! — утешила перепуганного студента Листик.

Масин поднял глаза и увидел хихикающих Милисенту и Ирэн.

— Листик, магистр Клейнмор, если бы это видел, точно поставил бы тебе зачет по этой теме! — засмеялась Милисента.

— Э-э-э, — сказал Масин, — вы что, меня опять разыгрываете?

— Не мы, это Листик! — тоже засмеялась Ирэн.

— Ну я бы немножечко, совсем чуть-чуть, — заявила Листик и, обратившись к Масину, обиженно спросила: — Ну что, тебе жалко было, да? Немножечко подопрашиваться?

— Фух, — выдохнул студент. — С вами не соскучишься. Говорят, самые большие юмористы — «некроманты»! Но со всей ответственностью заявляю — «некроманты» с вами и рядом не лежали!

— И правильно, я не позволю всяким «некромантам» тут лежать! — грозно сказала Листик. — А ты, Масин, ладно, можешь сесть! Вон туда, на стул, он вроде чистый.

— Спасибо! — серьезно поблагодарил студент и обернулся, чтоб посмотреть, что впивалось ему в спину, когда он прижимался к стенке. Повернулся, посмотрел и восхищенно охнул:

— Что это? Какая красота! Кто это?

— Это я! — гордо ответила Листик.

— Это Листик сделала! — быстро поправила сестру Милисента.

— Красивый какой! — еще раз повторил Масин, разглядывая вырезанного на камне дракончика. — Только вот таких драконов не бывает.

— Как это — не бывает? — возмутилась Листик и показала на стену с барельефом: — А это тогда откуда?

— Действительно, откуда? — переспросил Масин. — Листик, неужели эту красоту ты сама придумала и сделала? Да? Ты талант! Тебе надо не на боевого мага учиться, а на художника! Да что там — учиться! У тебя и так замечательно выходит!

Листик, покрасневшая от удовольствия, загордилась, а продолжавший ее хвалить Масин уже явно что-то прикидывал в своем авантюрно-коммерческом уме.

Грымыхыр Уралам сидел за столиком в самом углу зала трактира и грустил. Мечта всей его жизни накрывалась медным солдатским котелком. Тяжело вздохнув, Грымыхыр обвел взглядом большое помещение, которое должно было быть главным залом его кабаре, но…

Уралам был полуорком, а куда податься полуорку? Только в наемники. И тридцать лет своей жизни из сорока он был наемником, хорошим наемником. Поэтому он сумел, правдами и неправдами, скопить достаточную сумму денег, чтобы выкупить в столице большой трактир. Прежний хозяин этого трактира находился на грани разорения, поэтому он с радостью продал свое убыточное заведение. Почему убыточное? Потому что этот трактир не блистал ни интерьером, ни изысканностью кухни, и гостиницы при нем не было. А находился этот трактир в крайне неудобном месте — на границе района, где жили аристократы, и района купцов. Понятно, что аристократы ходили в рестораны, которых было даже слишком много в их районе, а купцы ходили в таверны и другие подобные заведения в своем районе. А в это пограничное заведение общепита ходила в основном молодежь, и то только для того, чтобы подраться и побуянить. Понятно, что такие клиенты много прибыли не принесут. Кроме того, эта территория между районами, как и всякое приграничье, контролировалась третьей силой — криминальной группировкой, подчинявшейся ночной гильдии. И вот только Уралам вступил во владение, как к нему явились накачанные мужички и потребовали плату за «охрану»! А от кого они будут охранять? От самих себя, что ли? Бывший наемник был неробкого десятка, он мог постоять за себя в любой драке. Но молодцы из ночной гильдии не устраивают честных поединков — обычно нож под лопатку, и все. Грымыхыр снова вздохнул, а какие были планы! Ведь он всегда любил музыку! Пусть наемнику и нечасто удавалось ее послушать, но, когда это случалось, Грымыхыр блаженствовал.

Бывший наемник даже знал ноты, правда, не все, вот, например, нота соль. Хорошая нота, нужная, и название у нее подходящее, к ней бы идеально подошла нота «мясо», но такой ноты, к сожалению, не было. Зато была нота ре — очень непонятная нота, и непонятно что означающая, так Грымыхыр думал до последнего времени. Пока не услышал это благозвучное название — кабаре! Первая часть, понятно, происходит от слова «кабак», а вот вторая — это точно нота! А нота — это песня! Значит, кабаре — это кабак, где поют или слушают песни. Слушают выступающих певцов. И вот мечта о своем кабаре гибла на корню. Ведь мало было купить помещение, надо было его еще и оформить в соответствующем стиле! Да и название придумать подходящее, тут фантазия полуорка дальше «Пьяного тролля» или «Дырявой кастрюли» не шла, он все-таки воин, а не менестрель! Пока кабак, так и не ставший кабаре и не имевший названия, работал в прежнем режиме, режиме питейного заведения средней руки. Благо повара и официантки перешли по наследству к новому хозяину от прежнего. Заходили в него в основном пьяньчуги и местная голытьба, правда, третьего дня зашел благородный, как оказалось, студент из неподалеку расположенной вроде как магической академии.

Тренькнул колокольчик на двери, и в безымянный трактир (старую вывеску Грымыхыр снял, а новой еще не повесил) вошел давешний студент. Бывший наемник сразу подобрался — нет, студент его не впечатлил, а вот его сопровождающие четыре девушки… Если черноволосая была обычной, то три других… По тому, как они двигались, Грымыхыр сразу опознал в них бойцов, и очень опасных!

— О! Друг Грымыхыр! — вскричал увидевший Уралама студент. Подойдя ближе, он проговорил: — А я тебе нашел художника-оформителя, вот познакомься, Листик! А это ее подруги — Милисента, Саманта и Ирэн!

Саманта, когда узнала о том, что предлагает студент Масин фон Крунув девушкам, решила их обязательно сопровождать, при этом строго приказав Масину никому не говорить ни о том, куда они идут, ни о ее статусе преподавателя академии Магических Искусств.

Орк немного расслабился, если девушка — художник, то, может, сразу в драку не полезет и сильно бить не будет. Грымыхыр велел принести кувшин вина и предложил девушкам. Масину не предложил, потому как знал, что тот может выпить много, тем более на халяву, а от много выпившего — толку не дожешься.

Поскольку девушки не пили, а обиженный Масин (а как же — выпивкой не угостили!) попрощался и ушел, при этом, правда, не забыв получить с полуорка свое вознаграждение за найденного художника, за разговором Грымыхыр один выпил весь кувшин. И хмелеющий полуорк рассказал девушкам все: и про свою жизнь наемника, и про свою мечту, и про трудности, у него возникшие. Девушки оказались хорошими слушательницами, они внимательно слушали Грымыхыра, сочувственно кивали в нужных местах, а полуорк все говорил и говорил, видно, ему просто надо было выговориться. Когда Грымыхыр закончил, младшая рыженькая девушка протянула ему платочек — у полуорка по щекам текли слезы.

— Какая у тебя поэтическая натура, — сказала рыженькая, — даже ноту придумал новую — «мясо»! Интересно, а как она звучит? Девочки, а давайте ему поможем, а? Будет здесь кабаре, а Грымыхыр будет его директором!

— Вот только имя, — задумчиво произнесла девушка с пшеничными волосами, — как-то не очень подходит для директора кабаре — Грымыхыр!

Грымыхыр насупился:

— Это имя дали мне родители, правда, отца я вообще не знал, а мать, отрядная маркитантка, пьяница и… — Что «и», Грымыхыр не стал уточнять.

— Я же не предлагаю тебе сменить имя, возьми сценический псевдоним, так все творческие люди делают, — пожала плечами девушка. Но, увидев полное непонимание на лице полуорка, пояснила: — Все артисты, ну те, которые поют и играют на музыкальных инструментах, придумывают себе красивые запоминающиеся имена. Понял?

Орк закивал и задумался, после нескольких секунд напряженного размышления он выпалил «красивое и запоминающееся имя»:

— Я буду «Стальная кувалда»!

— Ты же не на состязаниях по боевым единоборствам выступать собираешься, надо что-то менее агрессивное, а то так ты всех посетителей своего кабаре сразу распугаешь, — засмеялась девушка. А рыженькая предложила:

— Дядюшка Грым!

— Нет, «дядюшка» и «Грым» как-то не сочетаются, — задумчиво проговорила русоволосая, — совсем не сочетаются… А ну встань!

Было что-то командное в голосе этой девушки, такое, что Грымыхыр вскочил и вытянулся как перед отрядным сержантом и отрапортовал:

— Ефрейтор Грымыхыр Уралам!

— Ого! Вот это голосина! Прямо громовая голосина! — восхитилась черноволосая. — Таким голосом на плацу скомандуешь — сразу все новобранцы от испуга попадают!

Грымыхыр польщенно улыбнулся, а рыженькая захлопала в ладоши:

— Вот! Дядюшка Гром! Звучит и ласково, и строго! Дядюшка Гром!

— А что, неплохо, подходит и под голос, и под комплекцию, — кивнула русоволосая, оглядывая большую и упитанную фигуру бывшего ефрейтора, — очень подходит! Как тебе такое имя? Нравится?

— Рад стараться! — снова рявкнул Грымыхыр.

— Саманта, ты его совсем запугала, — засмеялись остальные девушки. А та, что с пшеничными волосами, добавила:

— Вот что значит — военная косточка! Саманта, он в тебе сразу командира почувствовал!

— Вольно, ефрейтор, можешь сесть, — скомандовала Саманта, и полуорк сел на свое место. А девушка обратилась к своим подругам: — Ну что, девочки? Возьмем шефство над вновь создаваемым кабаре?

— А как мы назовем это кабаре? — спросила рыженькая и тут же предложила: — А давайте — «Золотой Дракон»! А?

— Э-э-э… леди, — несмело начал полуорк, — но деньги! Я все деньги потратил на покупку, и у меня уже почти ничего не осталось. А тут надо еще вложить, раза в три, если не больше!

— Это не страшно, мы достанем, — сказала девушка с пшеничными волосами. — Давай так, то, что ты уже вложил, пойдет как твоя доля в нашем совместном предприятии. За тобой остается пост директора и общее руководство, дядюшка Гром. А мы будем помогать в меру своих сил. Вон Листик будет заниматься оформлением, Ирэн знает много оригинальных рецептов разных блюд, это тоже привлечет посетителей.

— А как рецепты привлекут посетителей? — спросил полуорк. — Это же не аптека!

— Если здесь будут готовить блюда, каких не будет во всем остальном городе, то посетители и без музыкального оформления обеспечены, а если тут будет еще и хорошая музыка, то вообще, только за вход деньги брать можно!

— Это очень хорошо, но не забывайте, что вам еще и учиться нужно, — вмешалась русоволосая девушка, строго посмотрев на своих подруг.

— Саманта, я же не говорю, что мы здесь все время заняты будем, — возразила девушка с пшеничными волосами. — Ирэн просто один раз покажет и запишет рецепты — как готовить. Листик будет только рисовать эскизы, а для оформления мы наймем художников, не мастеров, но таких, чтоб могли по этим эскизам работать. А Листик будет только осуществлять надзор, скажем, по вечерам или во время обеденного перерыва в занятиях, заодно и пообедаем. Тут же совсем близко к академии! Ну дядюшка Гром, как вам наши планы?

Полуорк улыбнулся, ему нравились эти девушки, особенно младшая, рыженькая. Старшая хоть и внушала опасения, но он с ней чувствовал себя как со строгим, но справедливым командиром, который накажет сам, но своих в обиду не даст никому. Грымыхыр встал и протянул руку, сверху на нее легли четыре девичьих ручки.

Девушки весело засмеялись, к их звонкому смеху добавился бухающий хохоток полуорка.

— Это все хорошо, даже замечательно, но раз вы вошли в долю с хозяином этого заведения, то обязаны выплатить по его долговым обязательствам. А поскольку вас как хозяев теперь больше, то и сумма выплат увеличивается вдвое, — вкрадчиво проговорил невысокий серый человечек с малозапоминающейся внешностью. Он и подошел так, что дядюшка Гром этого не заметил.

Саманта вроде как и не удивилась появлению этого персонажа, она приподняла бровь и вежливо спросила:

— А позвольте узнать, что это за долговые обязательства? И почему мы должны платить не только по ним, а и непонятно за что и от себя?

— Охрана данного заведения стоит очень дорого, — развел руками человечек и сокрушенно добавил: — Такие затраты, такие затраты…

— А если мы откажемся от вашей охраны? — еще вежливей спросила Саманта.

— Тогда у вас будут очень большие проблемы, причем начнутся они прямо сейчас! А мне бы так не хотелось, чтобы пострадало это замечательное заведение и вы лично, а это обязательно произойдет, если мы вас перестанем охранять.

Полуорк опустил плечи, все так хорошо началось, и вот эти шакалы тут как тут, сейчас эти девушки откажутся от своей затеи, ведь даже им, по виду неплохим бойцам, будет не под силу справиться с бандой этих грабителей, а в том, что сюда пришла вся банда, Грымыхыр не сомневался.

— Какая прелесть! — пропела девушка с пшеничными волосами. — Рэкет! Самый настоящий! И вам не стыдно грабить бедных девушек? А если у нас нет с собой такой непомерно большой суммы денег?

Серый человечек поморщился:

— Ну что ж, мы можем подождать, пока одна из вас принесет требуемую сумму, остальные останутся с нами, так сказать, гарантом лояльности. Я бы рекомендовал вам поторопиться, потому как наше терпение не безгранично, и мы можем вас, девушки, заставить отрабатывать свой долг. А такие красивые девушки могут отработать только одним-единственным способом.

— Листик?.. — спросила девушка с русыми волосами.

— Восемнадцать в зале, восемь блокируют окна снаружи, по два на каждое. Десять перед входом. Этого хмыря не считаю, у него только нож, — широко улыбаясь, ответила рыжая девочка.

— Милисента?.. — снова спросила русоволосая.

— Листик — за двери и занимается теми, кто на улице, не дает им уйти. Я по часовой, ты против часовой, встречаемся у дверей и выходим к Листику.

— Принято, — кивнула русоволосая и обратилась к серому человечку: — Может, мирно разойдемся, вы уходите — и мы о вас забываем, а?

— Девушка, вы не поняли. И времени у вас не осталось, видно, придется вам отрабаты…

— Листик, — спокойно сказала девушка.

Сидящая за дальним концом стола рыженькая девочка неуловимым движением оказалась рядом с серым человечком, и тот сложился пополам.

— Гром, прикрой Ирэн! — скомандовала русоволосая, и полуорк задвинул черноволосую девушку себе за спину, а остальных девушек уже около него не было — размытые тени с невероятной скоростью перемещались по залу, здоровые мужики падали на пол и застывали в нелепых позах, впрочем, некоторые из этих мужиков тоненько подвывали. С улицы пару раз раздался яростный рев, переходящий в дикий визг.

Полуорк достал свой нож, но уже все было кончено. Русоволосая девушка, стоящая посреди зала, скомандовала:

— Гром, теперь этих, — девушка брезгливо кивнула на разбросанных по залу рэкетиров, — на улицу.

— Может, связать? — спросил полуорк.

— Зачем? — усмехнулась девушка. — С такими переломами не поозоруешь.

Грымыхыр дал команду слугам-мужчинам заняться переноской «тяжестей», а сам спросил у черноволосой Ирэн:

— Кто они?

— Боевые маги, — ответила Ирэн.

— Да? — удивился Грымыхыр. — А почему же они тогда магию не применили?

— Зачем, если они и так справились. А может, они размяться хотели. Думаешь, чего на улице этих бандюков Листик так долго гоняла, она с ними просто игралась.

— Со здоровыми мужиками, умеющими драться, и хорошо драться, эта девочка игралась как кошка с мышкой! — тихо и с благоговением произнес Грымыхыр.

— Ага! — совсем как Листик подтвердила Ирэн.

— Ыратх фырарт и грымуз! — начал привычно выражать свои чувства полуорк, но Ирэн замахала на него руками и зашептала:

— Тише, тише, уважаемый Гром! Не дай Единый, Листик услышит!

— А то что? — тоже шепотом испуганно спросил Грымыхыр.

— Не отстанет, пока все подробно не объяснишь, еще и показать попросит!

Полуорк представил, что он проделывает все то, о чем говорится в таком привычном ему оркском ругательстве, и в первый раз в жизни покраснел.

Перед безымянным трактиром, будущим кабаре, возле стонущих и слабо шевелящихся тел, сваленных в кучу, вышагивала Листик. Девочка выглядела очень расстроенной, ведь все так быстро кончилось. За ней с улыбкой наблюдали расположившиеся на крыльце этого трактира Саманта и Милисента. Саманта сказала, что сейчас должна будет подойти городская стража и что ей надо сдать эту банду. Чтоб в дальнейшем не возникло проблем с этими бандюками, да и остальных припугнуть, чтоб и не думали о возможных наездах на новое кабаре. Хотя в помещении сработано было быстро, но на улице Листик, гонявшая бандюков, наделала много шуму, — здоровые мужики сначала ревели от ярости, а потом визжали как поросята. Саманта не ошиблась, появился усиленный патруль городской стражи.

— Что здесь происходит? — грозно спросил капитан городской стражи, присмотревшись к бандитам, лежащим кучей. А потом еще более грозно спросил: — Что это?! Кто посмел напасть на почтенных горожан?!

Саманта усмехнулась, оказывается, эти бандиты делились частью денег, полученных от рэкета, с городской стражей, с конкретным ее капитаном. Девушка вышла вперед и сказала:

— Эти бандиты вымогали деньги с почтенного Грымыхыра, владельца этого ресторана. А потом они напали на нас! Бедных, слабых и беззащитных девушек! Пришлось их успокоить.

— Да кто ты такая? — заорал капитан, оглядывая невысокую девушку в брючном костюме. — Как ты посмела вообще…

Что «вообще», он не договорил, к его уху наклонился человек из патруля, но этот человек был в штатском, и зашептал:

— …леди Саманта… воительница… та самая!

Чтоб полностью развеять все сомнения офицера, Саманта подошла к нему и показала какой-то значок. Оба, офицер и человек в штатском, побледнели, причем человек в штатском прошептал:

— Тайная стража!

— Я передаю всех арестованных мною вам, господин капитан, — ехидно улыбаясь, произнесла Саманта, — надеюсь, сил вашего отряда хватит, чтоб препроводить их в городскую тюрьму. Рапорт о количестве задержанных и степени их вины я направлю по инстанции. Эти бандиты должны быть наказаны! Выполняйте, капитан!

— Так точно! Будет исполнено! — вытянулся командир патруля, выкатив глаза в порыве служебного рвения. И уже своим подчиненным отдал команду: — Обыскать, связать и выстроить в колонну по трое!

Когда колонна арестованных двигалась по улицам к городской тюрьме, невысокий серый человечек с малозапоминающейся внешностью обратился к капитану городской стражи:

— Тезимус, может, ты нас отпустишь, а? Я увеличу твою долю в два раза, так как?

— Вашша, ты знаешь, с кем связался? Это Саманта Грег, воительница, боевой маг! Кроме того, она имеет полномочия от «тайнушников», ты понимаешь, что это такое? Она могла тебя и всю твою банду там просто сжечь, и никто ничего ей бы не сказал! И рапорт она направит, рапорт! А там количество арестованных! Если хоть одного не будет хватать — это неминуемое служебное расследование! Так задницу порвут, мало не покажется! А мне, знаешь ли, она очень дорога, моя задница!

— Так поймай на улице кого-нибудь, а меня отпусти! Количество же будет совпадать! — попросил главарь, при этом остальные члены его банды глухо зароптали.

А старший стражник скривился:

— Чем ты слушаешь, Вашша? Я же тебе сказал, что та девка — боевой маг! На вас наверняка стоят магические метки! И если я приведу вместо тебя человека без такой метки, то не только задницу порвут, но и голову оторвут!

Через четыре месяца на месте безымянного трактира стояло совершенно новое здание, вернее, старое, но основательно перестроенное. Разрешение на перестройку у городских властей выбила Саманта, беззастенчиво воспользовавшаяся своими полномочиями сотрудника тайной стражи. Деньги на все работы принесла Листик. Когда была составлена смета необходимых работ, то полученная сумма всех впечатлила: она была в несколько десятков раз больше, чем изначально планировалась. Милисента предложила занять у короля, то есть взять деньги из королевской казны, но Саманта отговорила подругу от этого шага. Ведь об этом станет многим известно, а это нарушит конспирацию, возникнет вопрос — почему это из королевской казны простой баронессе, пусть и приближенной к принцессе, выделяют такую большую сумму. У Саманты тоже не было таких денег, у Ирэн тем более. Тогда Саманта предложила взять ссуду в гномьем банке, но там были большие проценты, опять же — требовались гарантии. Дать гарантии можно было от дрэгисского баронства, но тут возразила Милисента: прижимистые гномы потребовали бы пересмотра ранее заключенного договора. Тогда Листик предложила просто ограбить гномий банк, а Саманта ей это категорически запретила делать. Но в тот же вечер Листик пропала, вернулась только утром, с большим мешком золотых монет. На вопрос — где взяла? — девочка хитро улыбнулась и заявила:

— Там еще есть!

Мешок явно был банковской упаковкой, Листик выслушала от Саманты нотацию на тему — как плохо брать чужое. Но когда Саманта потребовала вернуть туда, откуда взяла, Листик наотрез отказалась, заявив, что там столько, что пропажу одного мешка никто не заметит. Потом за девочку взялась Милисента, она сказала, что если Листик признается, где взяла, то ей ничего не будет.

— Я дракон, так? — спросила Листик. Все с этим согласились, девочка продолжила свою мысль: — А у драконов всегда есть сокровищница, так? И если я дракон, то у меня тоже есть сокровищница, так? Вот из этой сокровищницы я и взяла!

— А те, кто эту сокровищницу наполняют, знают, что она твоя? — спросила Саманта.

— Не-а, — помотала головой Листик, — зачем им эти ненужные знания? А то еще наполнять перестанут! Люди такие жадные! Им же будет жалко пару монеток для бедного маленького дракончика!

В гномьем банке, куда мешок отнесли на следующий день, определить, какого государства эти монеты, не смогли и приняли золото по весу. Саманта сделала вывод, что это золото Листик утащила из другого мира. Золото перевели в местную валюту и открыли счет в том же гномьем банке. В итоге оказалось, что денег хватит на все расходы, и еще много останется. Появившиеся деньги пустили на реконструкцию трактира, для этого наняли мастеровых-строителей. Под руководством приглашенного архитектора, который использовал какой-то свой старый проект, быстро переделали большой зал в еще бо́льший. Установили сцену, а вокруг общего зала расположили отдельные кабинеты, наподобие театральных лож. Зал был спланирован так, что в любом его месте великолепно было слышно все, что произносили на сцене, но то, что говорилось за столиками, а тем более в ложах, соседям было почти не слышно. Внешне трактир тоже преобразился, теперь это было нарядное трехэтажное здание, по всему фасаду которого шла надпись — «Кабаре „Золотой Дракон“». А над ней Листик выжгла прямо на каменной кладке симпатичного дракончика. Приглашенный художник раскрасил его золотой краской. Листику расцветка не очень понравилась, но ее убедили, что так лучше в рекламных целях.

Кабаре уже две недели работало в режиме ресторана, по крайней мере днем. Великолепные блюда по оригинальным рецептам сразу привлекли гурманов из всех сословий. Но особой фишкой были блюда, приготовленные из горного козла с Хасийских гор. Свежее мясо этого животного было изысканным деликатесом. Но довезти его свежим до столицы не представлялось возможным даже с помощью магии. Каким образом оно попадало в «Золотой Дракон» — не знал никто, тем более что и здесь оно было редкостью. На столики в дни, когда такие блюда появлялись в меню, записывались заранее. И не всем доставались места, хотя такие блюда стоили очень дорого.

Листик, когда увидела в меню название блюда — «седло горного козла», — сказала Грымыхыру:

— Дядюшка Гром, ты что, сначала седлаешь козла, а потом его жаришь? Почему тогда седло подается отдельно от козла? И если есть седло, то тогда и стремена должны быть! Вот тут в меню, сразу после седла, должен быть пункт — «стремена горного козла»!

Саманта и Милисента долго смеялись, а потом объяснили девочке, что это за блюдо.

В «Золотом Драконе» устроили три зала: большой, со сценой, где и должны выступать разные артисты; малый зал, для особо важных персон, где и подавали особо изысканные блюда, в том числе и из горного козла; третий зал был побольше зала для особо важных персон, но меньше зала кабаре, там обычно была публика попроще, туда стали ходить и студенты из академии Магических Искусств, ведь в «Золотом Драконе» готовили вкуснее, чем в академической столовой.

На второй день после открытия сцену опробовала Листик, спев свою любимую песню про кузнечика. Ее выступление слышал один из менестрелей, случайно обедавший в зале, он оценил акустические свойства зала и попросил разрешения выступить. Дядюшка Гром с радостью ему разрешил, и этот менестрель дал пару концертов. А поскольку на время таких выступлений была введена «музыкальная надбавка» на все подаваемые блюда, то менестрелю выплатили гонорар за его пение. И в новое кабаре теперь выстроилась очередь из желающих там выступить. Всего за две недели работы «Золотой Дракон» приобрел большую популярность в городе. Дядюшка Гром был счастлив — сбылась его мечта. Девушек, которые это все организовали, он готов был носить на руках, особенно младшую, рыженькую. Правда, старшую девушку, Саманту, он не перестал побаиваться. А нанятые им швейцарами-вышибалами бывшие наемники — орки Турым и Пурым, полуорки Марадор и Фрыст — вообще при виде Саманты вытягивались по стойке «смирно». Саманта и девушкам спуску не давала, для Милисенты и Листика она увеличила учебную нагрузку почти вдвое. За Ирэн тоже приглядывала, но та и так училась очень хорошо. Учеба и хлопоты по созданию кабаре совсем не оставляли девушкам свободного времени, а Листик еще и в Хасийские горы летала по ночам, не каждую ночь, но довольно часто.

Маэстро Илларэинни, оглядев место будущего выступления своей труппы, остался очень доволен. Зал был красиво оформленный, с отличной акустикой, ее даже не надо было подправлять магией, что довольно часто приходилось делать в других местах. Стены зала были украшены рисунками, выполненными очень профессионально и с большим вкусом, даже по эльфийским меркам. Маэстро был эльфом, очень хорошим менестрелем, но он уже не выступал. Он выполнял в группе роль импресарио и художественного руководителя. Основным исполнителем был молодой менестрель, пение которого маэстро услышал в одной из придорожных таверн. У парня был талант, большой талант! Он прекрасно играл на гитаре, сам сочинял слова и мелодии к своим песням, а его голос! Красивый сочный баритон не оставлял слушателей равнодушными. Маэстро предложил этому менестрелю присоединиться к его труппе, тот согласился, и оба не прогадали. Группе маэстро Илларэинни с тех пор неизменно сопутствовал успех. Его группа менестрелей стала лучшей!

Маэстро еще раз с удовлетворением оглядел место будущего выступления, его взгляд остановился на рисунке, находящемся чуть выше и справа от сцены. Это, несомненно, была нотная линейка, с нотами. Рисунок, выполненный в немного абстрактной манере, но какое-то несоответствие резало глаза опытного музыканта.

— Уважаемый мастер Гром, а почему у вас на том вон рисунке изображена лишняя нота? — спросил удивленный маэстро.

Мастер Гром важно пояснил:

— Это недостающая нота, но она должна быть!

— Что же это за нота? — удивился музыкант и композитор, маэстро Илларэинни сам сочинял музыку, поэтому в незнании нот его трудно было заподозрить.

— Это нота «мя»! Вообще-то я хотел, чтоб ее полное название было «мясо»! Но Листик сказала, что для ноты такое название не совсем подходит, и предложила вот такое имя. А вы, маэстро, как считаете, для ноты имя «мя» подходит? — спросил мастер Гром.

Маэстро Илларэинни задумчиво потер подбородок, ну что он мог сказать? Не объяснять же этому орку, или полуорку, основы нотной грамоты. Поэтому он только кивнул. Если хозяин этого кабаре хочет, чтоб над сценой была нарисована лишняя нота, пусть так и будет. А полуорк, ободренный молчанием маэстро, продолжил:

— Вот посмотрите сами! Эту ноту Листик нарисовала, очень симпатичная нота получилась! С зубками!

Маэстро присмотрелся, действительно нота улыбалась, при этом сверкала белоснежными зубами! Маэстро еще раз потер подбородок и спросил у хозяина кабаре:

— Уважаемый мастер Гром, дело в том, что все ноты имеют звучание, — и маэстро пропел: — до, ре, ми, фа, соль, ля, си! А как звучит ваша нота?

Лучше бы он этого не спрашивал, видно, полуорка уже кто-то просветил о звучании нот, и тот продумал этот вопрос. Набрав полные легкие воздуха, мастер Гром проревел:

— Мыяа-а-асо-о-оу-у-у!

Оглушенный эльф потряс головой, пытаясь, избавиться от звона в ушах. Да, эта нота в исполнении этого полуорка впечатляла! Быстро попрощавшись с хозяином кабаре, ведь условия завтрашнего выступления уже были оговорены, маэстро Илларэинни пошел в гостиницу, где остановилась его труппа.

Новый менестрель труппы маэстро Илларэинни поднялся в свой номер, на третий этаж. Гостиница находилась в купеческой части города, поэтому была довольно приличная. Отличная кухня, чистота номеров и обеденного зала, высокие потолки светлых комнат, большие окна в комнатах пропускали много света. Вот такое большое окно менестрель и открыл, он с удовольствие вдохнул свежий весенний воздух — воздух, который имеет неповторимый аромат пробуждающейся от зимней спячки природы. Полюбовавшись багровыми красками заката над крышами домов, менестрель оставил окно открытым и прошел в глубь комнаты, следовало проверить свою гитару. За четыре дня дороги с ней могла произойти любая неприятность. Труппа маэстро Илларэинни прибыла в столицу третьего дня, и маэстро уже нашел зал, где можно выступить, причем и условия предлагались довольно неплохие, фиксированный гонорар и процент от выручки с продажи билетов. Труппа маэстро Илларэинни хоть и выступала до сих пор в провинции, но ее слава, возникшая с появлением нового исполнителя песен, докатилась и до столицы. Для первого выступления найденный маэстро зал был очень неплох. Последнее предложение музыкант, задумавшись, проговорил вслух.

— Ага! — подтвердил чей-то голос.

Голос был смутно знаком и пробудил неясные воспоминания. Менестрель быстро повернулся на его звук, на подоконнике сидела рыжая девочка. Она, заложив ногу на ногу, совершенно не стесняясь своей наготы, с интересом рассматривала музыканта.

— Знаешь, когда ты без той своей железной панамки, то гораздо лучше выглядишь! А когда не дудишь в тот ужасный рог — так вообще симпатяга! — продолжила девочка.

— Листик! — воскликнул менестрель. — Как ты здесь оказалась? Да еще в таком виде! Прямо посреди города! А где леди Ирэн и принцесса Милисента?

— Отвечаю по порядку: мимо проходила, увидела открытое окно и зашла. В таком виде потому, что так удобнее всего заходить в открытые окна. Ирэн и Милисента будут на вашем выступлении. И запомни хорошо: Милисента моя сестра, а не принцесса, понял?

Менестрель кивнул.

— Вот и хорошо! Не забудь, Милисента теперь — баронесса Дрэгис. Почему так? Потому что так надо! Лишних вопросов не задавай! И вообще, неплохо выглядишь, я вроде уже это тебе говорила? Ну не такой худой, как раньше. Ну пока, до встречи! — Закончив говорить, девочка перевесилась через подоконник наружу, в воздухе мелькнули ее ножки.

— Постой, Листик! — кинулся к окну менестрель. Мимо него вверх метнулась большая тень, слабо различимая в вечерних сумерках. Музыкант непроизвольно поднял голову вверх, но там уже никого не было, посмотрел вниз: двор был пуст, если не считать одного слугу, который тащил бочонок в здание гостиницы. Наверное, если бы кто-то упал сверху, этот слуга заметил бы.

Подпрыгивая, Листик бежала по коридору общежития. Она несла пирожные на ужин. После посещения менестреля она зашла, вернее, залетела в «Золотой Дракон», там, на чердаке, она оборудовала себе комнату, окно этой комнаты выходило на крышу. А крышу, вернее, ее небольшой кусочек, защищенный от посторонних взглядов стеной брандмауэра и дымовыми трубами, девочка использовала как площадку для взлетов и прилетов. Вот и сейчас, прилетев в кабаре, она спустилась к дядюшке Грому, уже в виде девочки. Грымыхыр, не чаявший в ней души, с гордостью рассказал о презентации своей ноты. Потом собрал Листику большой кулек с пирожными и другими лакомствами, и девочка побежала в академию. Уже в академическом общежитии, резко выскочив из-за поворота, Листик налетела на кого-то очень большого и от неожиданности выронила кулек. Но ничего не рассыпалось, и кулек, и сама девочка были подхвачены чьими-то сильными руками.

— И куда это ты так спешишь? — прогудел знакомый голос.

— Привет, Ыргиз! Я вот на ужин спешу! У меня тут пирожные! Семь видов! Мы будем чай с ними пить!

— Ну-ну, не так быстро, конечно, ужинать одними пирожными — это здорово, — добродушно прогудел орк, — тем более когда их семь видов! Сколько ж у тебя этих пирожных? А? Сладкоежка!

— Я не считала! Зачем их считать, только расстраиваться оттого, что их так мало в кулек вошло! Слушай, Ыргиз, пошли к нам чай пить, мы с тобой пирожными поделимся, хотя тут только семь видов! — не переставая тараторила девочка.

— Ну хоть одну девушку сегодня вижу, которая расстраивается из-за нормальных вещей, малого количества лакомств, а не из-за завтрашнего выступления менестрелей. — Орк поставил девочку на пол и передал ей кулек с пирожными, который ненамного уступал ей размерами. Она потому-то и на орка налетела, что кулек закрывал ей обзор.

Листик выглянула из-за кулька и спросила:

— А почему расстраиваются? И при чем здесь выступления?

— Ты что, не слышала? Завтра в «Золотом Драконе» выступление группы менестрелей под руководством знаменитого маэстро Илларэинни. У него, говорят, появился новый солист, опять же говорят, что это менестрель от богов! Многим не досталось билетов, ну и билеты дорого стоят, не всем по карману. Вот девушки и рыдают.

— Где рыдают? Кто рыдает? — удивилась Листик.

— Да вот, сама смотри, — кивнул орк, они с девочкой уже вышли на лестничную площадку. Там в темном уголке рыдала девушка, а вторая старалась ее утешить, но было видно, что и она тоже вот-вот заплачет.

— Аррима! Ты чего плачешь? Пошли чай пить! С пирожными! У меня их вот, целый кулек! Семь видов!

— Ы-ы-ы, — еще громче заголосила девушка, а вторая, увидев, что у первой появился утешитель, тоже зарыдала, — у-у-у.

— Так! Идем! — Листик передала свой ценный кулек Ыргизу и ухватила обеих девушек под руки. — Аррима, Иззелла! Идем, там расскажете! — Листик потащила девушек по лестнице на свой шестой этаж.

Большой зал кабаре «Золотой Дракон» был полон народу. Тесно сдвинутые столики, это все-таки было кабаре, а не концертный зал, вдвое больше стульев около столиков, чем во время, когда кабаре работало в режиме ресторана. По узким проходам, оставшимся между столиками, сновали официантки, разнося прохладительные напитки и шипучее вино. В кабинеты вокруг основного зала набилось народу вдвое, а кое-где и втрое больше против обычного. Даже галерка, обычно пустовавшая, была полностью заполнена, там напитков не разносили, там была публика попроще, но и туда билеты стоили по три золотых.

Магические светильники убавили свой свет, а сцена осветилась ярче. Выступление открыли две эльфийки, они спели несколько песен, при этом еще и танцевали. Потом на сцену вынесли барабаны, связанные странным образом. К ним вышел коренастый упитанный человек, эльфийки взяли в руки арфы. Вышел еще один эльф, у него в руках было что-то среднее между трубой и охотничьим рогом. Зарокотали барабаны, зазвучали арфы, запела труба, полилась нежная мелодия. На сцену вышел молодой худощавый юноша с гитарой, он тронул струны и запел. Его глубокий сочный баритон просто завораживал, песня, вернее, не песня, а баллада заставила всех замереть, затаить дыхание. Баллада, которую исполнял менестрель, рассказывала о драконе, который влюбился в принцессу и похитил ее. Об их любви, о том, как обстоятельства и боги препятствовали их счастью. Кончилось все, как всегда, очень печально — принцесса умерла, отравленная злодеем, не желавшим ее счастья, а дракон поднялся в небо и бросился на скалы. В общем, сюжет довольно избитый и банальный, но вот исполнение…

Менестрель Бертран, выйдя на сцену, попытался найти своих знакомых девушек в зале, но не нашел. Потом он начал петь, и, как обычно, баллада его захватила, он отдался ей полностью. Когда же он закончил, со стороны столика, стоявшего почти у самой сцены, но сдвинутого почти к самой стене, раздался громкий всхлип. Это послужило сигналом, и почти вся женская половина слушателей тоже начала выражать свои чувства подобным образом. Но Бертран уже увидел — за столиком сидели Ирэн, Милисента и еще три незнакомые девушки, а кроме них за столиком еще был гигант орк. Листику места уже не хватило, но она с комфортом устроилась на коленях у орка. Теперь же и она всхлипывала. Бертрану вспомнилась драконья пещера, точно так же всхлипывающая Листик и ее неожиданное: «Дракончика жалко!»

Бертран помахал девушкам, те помахали ему в ответ, зал разразился аплодисментами, присутствующие приняли приветствие Бертрана на свой счет. Потом менестрель исполнил еще пару баллад, потом пару песен дуэтом с эльфийками. Зал неистовствовал. А когда выступление закончилось, менестрель поднял руку, призывая зал к вниманию, и сказал:

— Я хотел бы спеть любимую песенку одной моей хорошей знакомой. Она присутствует в зале, именно благодаря ей и ее подругам я выбрал этот путь, путь менестреля!

Менестрель начал наигрывать простенькую мелодию, ее подхватили эльфийки на своих арфах, барабанщик стал отбивать ритм, и менестрель запел:

— В траве сидел кузнечик…

Песенка была простая и незамысловатая, можно сказать, детская. И повернулся менестрель к столику, за которым сидела Листик с подругами, так что ни у кого не осталось сомнения, для кого же предназначена эта песенка — улыбающаяся и подпевающая девочка была самой юной в этой компании. Менестрель спрыгнул со сцены и закончил петь у столика девушек. Потом, пока Листик представляла незнакомых ему девушек, он галантно целовал им руки. Среди остальной женской части зала, да и не только женской, слышались завистливые вздохи. Присутствующие узнали из шести сидящих за столиком девушек четверых, известных по большому королевскому приему и новогодним балам.

— О, Хосе! Привет! Ты таки стал тут-тутщиком? — поприветствовала подошедшего барабанщика Листик.

— Листик, Хосе не тут-тутщик, он тамтамщик, его барабаны называются — тамтамы, — пояснила Ирэн.

— Ну как же они там, когда они тут! — удивилась Листик.

Засмеялись все, и подошедшие эльфийки тоже. Бертран представил их:

— Познакомьтесь, это наши солистки Валиолла и Энариолина.

— Леди Листик, — начал объяснять Хосе, — эти барабаны называются тамтамы, такое у них название!

— Ага, — кивнула Листик, — только все равно неправильно, они же разные, есть большие, а есть маленькие. Вот! Значит, если большой барабан — тамтам, то маленький должен быть тут-тут! А ты, Хосе, должен быть там-тутщиком!

Все снова засмеялись, а тоже подошедший к столику маэстро Илларэинни спросил у девочки:

— Скажите, леди, а не вы ли нарисовали вон ту зубастую ноту? — Маэстро указал на ноту «мя».

— Я! — гордо ответила Листик. И забеспокоилась: — А что, разве неправильно нарисована? Наверное, зубов мало, надо было больше добавить!

— Да нет, зубов в самый раз, и звучание у нее… А не вы ли, леди, подсказали, как звучит эта нота, почтенному хозяину этого гостеприимного кабаре? — улыбнулся маэстро и поведал о презентации этой ноты, которую устроил ему хозяин кабаре. Общий смех пошел по второму кругу, а польщенная Листик предложила:

— А давайте я вам покажу, как она звучит?

— Не надо, — выставил руки вперед маэстро Илларэинни, — я уже слышал! Конечно, в вашем исполнении она, наверное, звучит более мелодично. Но прошу вас, не надо!

— Прошу вас, господа, пройти в другой зал, — пригласил всю компанию появившийся хозяин кабаре.

— Нам с Иззеллой как-то неудобно, — тихо сказала Аррима Милисенте, — вы нас сюда провели, и менестрелей знаете, да и хозяин кабаре…

— Какие глупости, Аррима, — ответила Милисента, — идем!

Когда вся компания, провожаемая завистливыми взглядами, поднималась в зал для особо важных персон, одна из эльфиек тихо спросила у барабанщика:

— Хосе, а почему ты обижаешься на нас, когда мы тебя называем барабанщиком, а не тамтамщиком, а на эту девочку нет?

— Это же Листик! — ответил Хосе, как будто этим все объяснил, но эльфийка все равно не поняла.

— Дядюшка Гром, на всех нас целый зал слишком много, нерентабельно! Организуй входные билеты для всех желающих, в стоимость включи два бокала шипучего вина, остальное пусть покупают, причем с концертной наценкой! — тихонечко сказала хозяину кабаре отставшая от всех Милисента.

— Но как же вы, леди… — попытался возразить Грымыхыр, но Милисента объяснила:

— В зале мест много, нам хватит нескольких сдвинутых столиков. Остальные тоже хотят продолжить праздник. Так почему бы им это не устроить, за соответствующую плату? Кабаре должно приносить доход, так? Давай действуй!

— Слушаюсь, леди Милисента! — ответил хозяин кабаре и побежал отдавать соответствующие распоряжения.

— И в кого ты такая хозяйственная, Милисента? — спросила услышавшая разговор Саманта.

— Должна же я, как старшая сестра, заботиться о благосостоянии младшей? Хозяйство не должно страдать!

— Милисента, а у тебя среди родственников брауни или гномов нет? — хихикнула Саманта.

— Не-а! — совсем как Листик ответила Милисента. — Нет, это я точно знаю. А вот драконы точно есть!

Обе девушки звонко засмеялись.