Дочь дракона

Глава 22 Визиты, официальные и не очень

Ырам сидел на пороге своего шатра и курил трубку. Солнце уже взошло, и Кочевье наполнилось привычным шумом. Ырам пыхнул дымом и усмехнулся, это орочье поселение называли Кочевьем только из уважения к нему, шаману и вождю племени Острых Когтей. Старый орк снова пыхнул дымом, название своего племени большинство молодых орков уже и не помнит. Называют — орочий народ или степняки. Вот разве что степняки, потому что кочевниками уже и назвать трудно, орки уже совсем оседлый народ, земледельцы. По крайней мере, те, что живут на территории зелийского королевства. Хотя эти территории никогда королевству не принадлежали, да и Старой Империи они тоже не принадлежали. Это была степь, свободная и дикая. Отсюда на Империю накатывались волны лихих набегов, а сюда потом приходили карательные экспедиции. Железные легионы Империи огнем выжигали кочевья тех, кто не успевал вовремя уйти. Ну а потом те, кто уцелел, снова шли в набег, мстить. И так повторялось бесконечно, Ырам еще помнил те времена. А потом вечная Империя рухнула, рухнула не от удара внешних врагов, нет, ее развалили изнутри. И земли, граничащие со степью, стали принадлежать зелийскому королевству. Если сравнивать с Империей, то совсем слабенькому государству. И этому слабенькому государству удалось сделать то, на что была неспособна могучая Старая Империя. Замки приграничных баронов, построенные на развалинах имперских гарнизонных крепостей, сделали бессмысленными набеги. Нет, такой замок можно было взять, это не были твердыни северного приграничья.

Орки несколько раз успешно штурмовали баронский замок, но при этом несли очень большие потери. А пока орки осаждали приграничный замок, в котором укрылось все окрестное население со всем своим нехитрым скарбом, подходило подкрепление из глубины королевства. И налетчикам оставалось или принять бой, или быстренько отступить в степи, отступить почти без добычи. Потому как что взять с бедного люда, живущего вдоль границы? А какой же это набег, когда нет добычи? Да и какая может быть добыча с очень небогатого приграничья, да еще когда все жители баронства, заранее оповещенные дозорами, уходили со всем своим имуществом в замок? А те, кто побогаче, вообще бежали в глубь королевства. Вот и получилось, что если нельзя взять, так приходится необходимое выменивать, да и не только необходимое, вот и появляется торговля. А где торговля, там и общение все более тесное и тесное. Орки увидели, что с маленького поля семью можно прокормить не хуже чем с огромного пастбища, а орки, несмотря на всю свою воинственность, народ работящий. Вот многие и стали распахивать землю, распахивать поближе к границе с королевством: во-первых, местные покажут и научат, как лучше. Во-вторых, в случае чего можно к ним уйти в замок, там защитят от набега более диких сородичей. Вот так и стала эта земля земледельческой. А Ырам быстро смекнул, что под королевской рукой он получит защиту, в первую очередь от зелийских вельмож, а от своих сородичей он может и сам отбиться. Небольшая дань, или, как говорили королевские чиновники, налоги, сторицей возвращалась к оркам в виде подарков и государственных выплат — на содержание гарнизона, ремонт дорог, охрану границы. Ну а сам Ырам мог теперь на равных говорить с разными баронами и другими графьями, так как он теперь не Ырам Острый Коготь, а Ырам — барон Хрылак.

Старый орк снова пыхнул дымом, он откинулся на подушки, которые каждое утро выносят ему из шатра слуги, чтоб их вождь, барон Хрылак, мог вот так посидеть с трубкой, поразмышлять о вечном, и не только. Потом орк шел в свой дом, большой каменный дом, построенный гномами на заказ, это хоть и не замок, но уже почти дворец. Да и Кочевье называлось так по традиции, на самом деле это был городок, обнесенный уже каменной стеной, а шатер был только один, стоял он вне города, в нем никто не жил, тут лежали только подушки, тут Ырам размышлял, иногда вершил суд. Все-таки суд вершить на свежем воздухе куда приятнее, чем в душном зале, куда набьется куча народу.

Ырам докурил трубку, выбил ее о каблук сапога и уже собирался позвать охрану, которая, чтоб не мешать своему господину думать о вечном, была за шатром, как воздух перед ним потемнел, и прямо перед орком появился дракон. Очень красивый дракон, не такой, как обычные. Гораздо меньше их, изящнее и изумрудно-золотистого цвета. Ырам даже не понял, надо ли ему сразу пугаться или немного подождать, потому как дракон, широко раскрыв крылья, резко остановился, а потом сложил их. Со спины дракона спрыгнул молодой орк, он закричал:

— Привет, деда! Мы тут к тебе в гости!

Ырам узнал одного из своих внуков. Внука, на которого он возлагал большие надежды, недаром же этот внук учится в академии Магических Искусств, единственном учебном заведении, где при поступлении учитываются только личные способности и умения, куда не помогут поступить ни знатность рода, ни деньги. Старый орк неспешно склонил голову и степенно произнес:

— Здравствуй, Палым! А кто это с тобой?

Молодой орк представил своих спутниц, тоже спрыгнувших с дракона:

— Ее величество королева Зелии, Милисента! Ее высокопревосходительство, командующая войсками королевства, леди Саманта, герцогиня Грег!

Старый орк удивленно склонил голову, у него уже были эмиссары принца Варранта, они убеждали Ырама, что король серьезно болен и скоро умрет, и что королем станет именно принц Варрант. Предлагали принести присягу, убеждая, что принц, когда станет королем, за такую верность осыплет Ырама своими милостями. А оно вот-то как, похоже, гражданская война начинается.

Палым представил своего деда, представил по всем правилам как королевского, так и орочьего этикета:

— Великий вождь Острый Коготь, главный шаман великой богини Анурам, Хранитель границы степи, барон Ырам Хрылак!

Старый орк хотел благосклонно кивнуть, но так и застыл в недокивнутом положении, застыл от удивления. Дракон, вернее, дракончик, он был в несколько раз меньше обычных драконов, на котором прилетели гости, что само по себе уже было необычно, так как драконы никого на себе не возили, заговорил! Так вот, этот дракончик, до этого сидевший спокойно, вскинулся и обиженным голосом вполне членораздельно произнес:

— А меня! Меня представить!

Палым явно растерялся, тогда дракончик, сделав что-то наподобие придворного реверанса, представился сам:

— Листик! Золотой Дракон! Главный Повелитель и ужасная гроза всех окрестностей!

— Листик, — строго сказала леди главнокомандующая, — веди себя прилично!

— А что я такого сделала? — обиженно заголосил дракончик. — Как куда-то лететь, так — Листик! Как кого-то напугать, так опять Листик! А как почести оказывать, положенные по Повелительскому статусу, так сразу — «веди себя прилично»!

Эта тирада дракончика вогнала в ступор как Ырама, так и его охрану, выбежавшую на шум из-за шатра.

— Листик, не вредничай, я тебя мороженым угощу, — пообещала дракончику королева.

Старый орк только хлопал глазами: где же это видано, чтоб дракон так членораздельно разговаривал? Да еще чтоб от него мороженым откупались?

А дракон, оглядевшись, увидел большие, в рост человека, ритуальные барабаны. Ими созывали орков на совет. Или оповещали о важных событиях, такая вот дань традиции.

— О, барабан! — обрадовался этот странный дракон по имени Листик. Он схватил один из барабанов, сел и пару раз в него ударил — бумм, бумм. Видно, звук дракончику понравился, он захлопал длинными ресничками, у этого странного дракона были большие и пушистые реснички! Дракончик засмеялся и сказал:

— А можно я этот барабан себе возьму?

— Листик, ну зачем тебе такой большой барабан? Что ты с ним будешь делать? — спросила девушка, которая королева.

— Я буду лететь и бить в барабан! — ответил дракончик и счастливо засмеялся.

Немного пришедший в себя Ырам отметил, что дракончик ведет себя как ребенок, которому дали понравившуюся игрушку. А леди Саманта хмыкнула:

— Листик, ты обеспечишь подданным Милисенты сердечные заболевания, если не всем, то большинству!

— Это почему же? — Дракончик поудобнее уселся, поставив перед собой барабан.

— Потому что дракон, летящий по небу и при этом стучащий в барабан — это зрелище не для слабонервных. Тем более что этот барабан здесь стоит не для развлечения!

— А для чего? — спросил дракончик и, не дожидаясь ответа, сказал Ыраму: — Хорошо, я не буду брать барабан с собой, я здесь побарабаню. Можно?

И дракончик азартно забарабанил. Старый орк оглянулся на так и не пришедшую в себя охрану, сказал девушкам:

— Вообще-то этими барабанами созывают большое народное собрание, сейчас все орки побросали свои дела и бегут сюда.

— О Единый! — воскликнула девушка-королева. — Мы не хотели! Листик, прекрати сейчас же!

— Подумаешь, сбегутся все. Если на совет, так заодно и посоветуетесь, не прекращать же мне такую чудесную музыку из-за такой мелочи! Я почти как тут-тутщик!

— Тамтамщик, — машинально поправила дракончика Милисента и растерянно посмотрела на Ырама.

Тот улыбнулся и сказал:

— Может, это и к лучшему, может, так хотела Великая Анурам, и ваш дракон только выполнил ее волю, подтолкнув нас к правильному решению.

— Никого я не толкала! — снова обиженно закричала дракончик. — Ну вот, опять я виновата!

Ырам отметил, что о себе дракончик говорит в женском роде, значит, это дракон-женщина, или скорее уж девочка, если судить по ее поведению. Он снова улыбнулся и обратился непосредственно к дракону:

— О леди Листик, Золотой Дракон, гроза всех окрестностей, я умоляю вас, не надо больше барабанить. Вы прекрасно играете, ваша музыка услаждает мой слух, — при этих словах все присутствующие слегка скривились, единственным достоинством музицирования Листика на барабане была громкость, а старый орк продолжил: — Я подарю вам другой барабан, еще больший, чем этот…

— Правда? — обрадовалась Листик и поставила барабан на место.

А Ырам кивнул:

— Да, больший, чем этот, я прикажу немедленно начать его делать! И пусть этот барабан послужит символом нашей дружбы!

— Ага, — растроганно ответила Листик, — вам одному понравилась моя музыка! Пусть этот барабан будет у вас, я буду часто прилетать и барабанить на нем, чтоб вы могли меня послушать!

Орк обреченно кивнул, а его внук и девушки посмотрели на Ырама с сочувствием. Пока происходил этот разговор, на достаточно большую площадь перед шатром собирались орки. Они с некоторым удивлением рассматривали гостей вождя, то, что это уважаемые гости, было видно по тому, как Ырам к ним относился. Особый интерес вызывал изумрудно-золотистый дракон, сидевший по правую руку старого орка. Дракон улыбался, кивал, а некоторым отвечал на их приветствия взмахом своей лапки. Когда народ собрался, Ырам встал, поднял руку, призывая к тишине, а странный дракон несколько раз ударил в барабан. Когда гомон стих, орочий барон произнес:

— Свободный народ! Вы знаете, что к нам приезжали послы принца Варранта, они утверждали, что наш милостивый король болен и скоро умрет и что королем станет принц. Но разве доступно человеку такое знание? Знание, которым располагают только боги? Разве может один человек знать, когда умрет другой? Конечно, может, ответите вы, может лишь в одном случае — тогда, когда сам намерен убить этого человека! Так и произошло, принц подло убил милосердного короля Саеша Третьего, убил ударом ножа в спину…

— Откуда у твоего деда знание таких душераздирающих подробностей? — тихо спросила Палыма Саманта. Тот пожал плечами и так же тихо ответил:

— Ораторский прием, нужно подготовить народ к принятию правильного решения. Что делать, скажет дед, а вот делать ли это — решает народное собрание, и решает именно так, как скажет дед.

А народ, услышав от своего вождя такие ужасные подробности, заволновался, раздались гневные крики.

Ырам немного выждал и, когда шум толпы стих, продолжил:

— Но его коварным планам не суждено сбыться! Не быть подлому убийце нашим королем!

— Ого! — так же тихо сказала Саманта.

А орк продолжал, все больше распаляясь сам и накручивая при этом толпу:

— У короля Саеша есть дочь! И именно она достойна быть королевой… Она здесь! — Ырам обернулся и протянул руку Милисенте, девушка подала свою руку орку, и он торжественно вывел ее вперед.

В наступившей тишине раздалось:

— Ага! Достойна! — Сказавший это дракончик, нисколько не смущаясь всеобщим вниманием, направленным на него, высказал свою точку зрения: — Милисента — королева! А Ырам — добрый и хороший!

Народ пораженно замолчал, а дракончик, видно восприняв это молчание как неодобрение своему мнению, обиженно спросил:

— Разве это не так? — Изумленные орки так же продолжали молчать, тогда дракончик спросил уже сердитым голосом: — Или есть другие мнения? А? Давай выходи, кто не так думает!

— Да здравствует королева Милисента! Слава нашему мудрому и доброму вождю! Слава Ыраму! — раздались крики из толпы, сначала несмелые, а потом переросшие в общий восторженный рев.

Ырам улыбался и благосклонно кивал, Саманта сохраняла спокойствие, а вот Милисента немного растерялась — она не привыкла к такому восторженному проявлению верноподданнических чувств. А Листик радостно присоединилась к общим восторженным крикам, вызывая еще больший энтузиазм у орков. Ведь их вождь действительно велик, мудр и добр, если об этом кричат даже драконы.

Когда всеобщее ликование стихло, Ырам продолжил свою речь:

— Но подлый узурпатор хочет обидеть нашу королеву! Разве мы можем допустить это? Мы должны ее поддержать! Поддержать не только своим моральным одобрением, а и своими руками, вооруженными руками!

— Эк загнул, так он все степное приграничье поднимет в набег на центральные области королевства, — тихо сказала Саманта Милисенте, — хотя помощь с этой стороны нам не помешает.

— И мы выступим, завтра выступим! — закончил орк. Его поддержали с большим энтузиазмом, а он, еще больше усилив этот энтузиазм, объявил: — А сегодня в честь нашей королевы и ее друзей будет большой пир!

— Пир — это хорошо! — громко заявила дракончик, вызвав новые восторженные крики. — Пир — это замечательно! А мороженое будет? Я очччень люблю мороженое!

Тут растерялся Ырам, он посмотрел на дракончика и виноватым голосом сказал:

— Мы не ожидали вашего визита, леди Золотой Дракон Листик, поэтому не приготовили этот продукт.

— Мы можем обойтись и без мороженого, — прищурилась Саманта, но, глянув на расстроившегося дракончика, заговорщицки сказала вождю орков: — Но для Листика без мороженого пир — это не пир, она очень сильно расстроится, тогда одним барабаном дело не обойдется. Давайте пир перенесем на вечер, вы, уважаемый Ырам, распорядитесь, чтоб приготовили мороженое, а мы к вам завернем на обратном пути. Заодно и Палыма заберем, ведь он не откажется у вас денек погостить?

Оркский барон заверил, что это будет наилучший вариант, а Саманта невзначай обронила:

— Нам надо еще слетать в расположение пятого и третьего корпусов.

После чего, заверив, что они обязательно будут к пяти часам, девушки погрузились на дракончика, и тот с места стрелой взмыл в небо, вызвав новые восторженные крики.

— Дед, я думал, тебя долго уговаривать придется, и не выступить на нашей стороне, а просто сохранить нейтралитет, а ты сразу решил нам помочь, почему? — спросил Палым. Они уселись на ковер перед шатром, народное собрание разошлось по своим делам, охрана снова спряталась за шатер, чтоб не мешать беседе деда с внуком. Почему бы им не побеседовать, они давно не виделись, а все необходимые распоряжения по поводу пира Ырам уже сделал.

— А скажи-ка мне, почему ты встал на сторону этой девочки? Только честно скажи, — прищурился старый орк.

— Потому что она принцесса, она имеет все права на трон, ее признал Камень Истины, что в перстне королевского инспектора. Она сестра Листика, а Листик тоже говорит, что Милисента принцесса!

— Сестра этого дракона? Или драконы? — удивился Ырам.

— Нет, просто этого дракона зовут так же, как и баронессу Дрэгис, сестру принцессы Милисенты. Хотя они очень похожи.

— Что, баронесса такая большая, как этот дракон? Как женщина может быть похожа на дракона? Хотя должен признать, что что-то драконье есть в каждой женщине, — в раздумье проговорил старый орк.

— Нет, дед, Листик еще девочка, нельзя сказать, что совсем маленькая, но она еще ребенок, очень забавный и милый ребенок, но при этом хороший товарищ и великолепный боец! И она, и ее сестра учатся у нас в академии, на боевом факультете. Они уже сейчас очень сильные боевые маги и, мне кажется, самые сильные в королевстве. А уж когда выучатся…

— Хм, интересные у тебя знакомые: баронесса-ребенок, но при этом хороший боец, принцесса, уже почти ставшая королевой. И при этом они самые сильные боевые маги королевства. А если добавить к ним леди Саманту, воительницу и командира пятого корпуса, а это самое боеспособное подразделение королевской армии…

— Дед, она преподает у нас в академии! Она не может быть командиром…

— Она была командиром пятого корпуса, она им и осталась. И за ней пойдет не только пятый, а и второй, третий и четвертый. Только первый — королевская гвардия — это дворяне, не пойдет, да и то там четверть норвеи, а они-то как раз пойдут за леди Самантой, а следовательно, и за принцессой… Я ответил на твой вопрос, внук?

Палым склонил голову, признавая правоту деда, то, что он чувствовал сердцем, старый орк просчитал и как вождь своего народа выбрал самое верное, с его точки зрения, решение. Опять же устроить набег на законных основаниях, пограбить замки заговорщиков — это просто высшая мудрость политика!

Генерал Драмир Вилен разбирал бумаги. Что поделаешь, работа командира корпуса в мирное время — это сугубо административная работа. Правда, большую ее часть делает заместитель командира по хозяйственной части и начальник штаба, но командир все равно должен быть в курсе всех дел, должен контролировать их. За открытым окном раздавались команды — это сержанты обучали новобранцев. Проводили строевое занятие, впрочем, и ветераны в этом участвовали, умение держать строй — залог победы в сражении, даже для такого подразделения, как пятый корпус.

— Держать строй, сдвинуть щиты! Копьями коли! — командовали сержанты, и мерный топот солдатских сапог перекрывался грохотом сдвигаемых щитов.

Отвлекшийся генерал вздохнул и вернулся к документам. Но его снова отвлекли совсем не уставные крики со двора гарнизонной крепости. Сначала удивленные и несколько испуганные, а потом приветственные, даже восторженные. Генерал встал и пошел к окну, крики смолкли, и генерал услышал:

— Как вы держите щиты? Плохо держите! Руки напряженные, сильным ударом запросто можно щит выбить, вот так! — Раздался грохот упавшего щита, а голос продолжил: — А копья? Ну кто так держит копья?! И смотрите вы только вперед! А если враг сверху подкрадется? Вот как я, тихонько прилетит и внезапно нападет?

Подошедший к окну генерал увидел дракона, стоящего на задних лапах и читающего нотацию его солдатам. Солдаты молчали, не потому, что все, что говорил дракон, было верным, их поразило то, что этот дракон стоял перед ними на задних лапах, говорил связно и членораздельно. А дракон, поощряемый таким вниманием, размахивая передними лапами, как руками, говорил дальше:

— Вы должны ожидать нападения со всех сторон, сверху тоже! А если бы это не я прилетела, а коварный враг? Он бы вам коварно свалился прямо на головы!

— Коварный враг всегда коварно падает, прямо на голову, — раздался голос за спиной генерала. Он резко развернулся, на пороге стояли две девушки. Обе в брючных охотничьих костюмах, одна русоволосая, вторая с волосами цвета спелой пшеницы.

— Леди Саманта, — поклонился генерал и вопросительно посмотрел на вторую девушку, — леди?..

— Милисента, — подсказала Саманта, — только не леди, а королева! Королева Милисента, законная королева Зелии!

— Ваше величество! — еще раз поклонился генерал. А Саманта подошла к окну и закричала на дракона:

— Листик! Перестань! Ну что ты там устроила? Как тебе не стыдно!

— Провожу курс молодого бойца, — нисколько не смутившись, ответил дракон. — Совсем распустились! Щитами гремят, как кастрюлями, копья держат, как швабры, совсем неправильно! И вообще…

Что «вообще» — дракон не сказал, только горестно махнул лапой, видно совсем удрученный творящимися безобразиями в этой воинской части.

— Гм, — хмыкнул генерал, а Саманта, улыбнувшись, посоветовала ему:

— Драмир, не обращай внимания, Листик сейчас не в духе, барабан не дали, мороженым не угостили… Я-то знаю, что пятый корпус — лучший!

— Леди, вы мне льстите, славу лучшего пятому корпусу создали именно вы! Я, в меру моих скромных сил, стараюсь эту славу сохранить и…

— Драмир, у тебя это неплохо получается. Ты отличный командир! Не чета тем индюкам, что предлагал совет пэров. Кстати, я повстречала лейтенанта Гранмуса, он сколотил команду и занимается охотой на нечисть и нежить. По большим дорогам, — усмехнулась Саманта.

— Фарли! — вскричал генерал. — Он жив! А говорили, что он был убит, когда погоня его настигла!

— Не настигла, он тогда ушел, но тем, кто за ним гонялся, надо же было оправдаться перед начальством. Так оправдаться, чтоб Фарли больше не искали. Но теперь он под моей командой.

— Как в старые добрые времена, — с грустью проговорил генерал, — а я… Сейчас ценится не умение воевать, а умение красиво себя подать. Да и знатность рода ценится больше, чем личные качества… Я слышал, нас собираются расформировать?

— Думаю, королева этого не допустит, — очень серьезно ответила Саманта и сделала полупоклон в сторону Милисенты.

— Ваше величество, — снова поклонился генерал Милисенте. И, обращаясь к Саманте, сказал: — Командир, не просветите ли меня о сложившейся обстановке, а то тут сплошные непонятки. Только что отсюда уехали — даже не знаю, как их назвать, — представители-прихлебатели герцога Варранта, они утверждают, что король умер и теперь на трон взошел именно герцог.

Милисента улыбнулась, она отметила, что генерал Вилен назвал Варранта не принцем, а герцогом, как бы намекая на незаконность притязаний того на трон. Саманта тоже это отметила и одобрительно кивнула. В этот момент в окно кабинета, расположенного на втором этаже, всунулась голова дракона.

— Саманта! Они меня не слушаются! — обиженным голосом сообщил дракончик. — Я хотела их построить, а они не строятся!

— Ну зачем тебе строить солдат? — спросила Саманта.

— Как зачем? А как мне провести строевые занятия? А они все попрятались от меня!

— Листик, ты же не их командир! Потому они тебя и не слушаются!

— А когда я стану их командиром? — поинтересовался дракон.

— Когда академию закончишь, может, и станешь командиром, но для этого надо учиться и не приставать ко всем подряд! — строго ответила Саманта.

Дракон явно расстроился. Королева подошла к окну и стала гладить дракона по его обиженной мордочке:

— Ну Листик, ты же все понимаешь, почему же ты капризничаешь?

— Купаться хочу… — вздохнул дракон.

А королева Милисента, продолжая гладить дракона, сказала:

— Хорошо, искупаемся, я тоже хочу, но нам же надо слетать еще в три места. А кроме тебя, нас с Самантой никто не отвезет так быстро, ну потерпи немного.

Генерал Вилен с удивлением посмотрел на Саманту, он, конечно, знал, что его командир на многое способна, но чтоб вот так оседлать дракона и летать по гарнизонам? Да, это могла сделать только Саманта Грег, воительница и полководец, живая легенда. Генерал поклонился обеим девушкам и произнес:

— Я полностью поддерживаю вас и готов поручиться, что весь мой корпус тоже поддержит. Если вы немного подождете, то я прикажу трубить общее построение. Пятый корпус принесет присягу королеве Милисенте!

— Сейчас не время, вернее, времени совсем нет! К столице собираются подойти дружины южных герцогов, тогда с узурпатором будет трудно справиться, — ответила Саманта. — Присягу ты, Драмир, и твой корпус принесете в торжественной обстановке, в столице. А сейчас ты поднимаешь свой корпус и идешь на столицу, нам надо создать там подавляющий перевес сил, тогда те, кто поддерживает мятежников, увидят, что это бесполезно, и не будут сопротивляться.

— А дружины южных герцогов, которые могут подойти? — спросил генерал Вилен. — Может, стоит двинуть корпус на их перехват?

— Югом займется барон Хрылак, — Саманта подняла руку ладонью вперед, пресекая возражения Вилена Драмира, — это не набег, у оседлых орков сейчас не те силы, это уже не орда, так что поднять всех у Ырама не получится. Пойдет только дружина барона, ударят по замкам самых мятежных, думаю, что и все остальные южане повернут свои дружины на защиту своих поместий. А грабить всех — я оркам не дам. Я буду их контролировать, сейчас у меня есть для этого возможности. — Саманта кивнула в сторону дракона и королевы. Генерал не понял, при чем здесь королева, но спрашивать не стал, если Саманта сказала, что так есть, то так оно и есть. — Ладно, Драмир, подымай своих орлов, а я в остальные корпуса слетаю. — Саманта протянула генералу руку, тот пожал ее, а потом, наклонившись, поцеловал. Королеве тоже поцеловал.

— А мне? — спросил опять всунувший голову в окно дракон.

Саманта и королева засмеялись, Милисента сказала:

— Тебе потом, в столице. Целование рук и мороженое.

— А можно, чтоб мне целование рук отдали мороженым? — спросил дракончик. Девушки засмеялись и прямо из окна, по очереди запрыгнули на дракона.

Высунувшийся из окна генерал проводил стремительно удаляющегося дракона взглядом, а потом скомандовал тоже глазевшим на исчезающую точку, офицерам своего корпуса:

— Трубить общий сбор! Корпус идет на столицу! Это приказ королевы Милисенты и леди Саманты!

Саманта сидела на берегу речки и наблюдала за купающимися Листиком и Милисентой. Девушки весело плескались в воде. Довольно-таки холодной воде. Но Милисенте, после того как она стала драконом, тоже стало нравиться купаться, и теперь они это проделывали с Листиком вдвоем при первой же удобной возможности, не обращая внимания на температуру воды. Саманта поежилась — уж больно холодной была вода в этой речке. Но если девочкам нравится, то пусть купаются. До вечера, а следовательно, и до пира, устраиваемого оркским бароном, еще далеко, а сделать сегодня успели все намеченное. Завтра два корпуса двинутся на столицу, а еще два — возьмут под контроль основные города центральных провинций. А вечером, вернее, ночью предстоит еще одно дело, но это после пира.

— Листик, а ты не пробовала уходить в межмировое пространство, не превращаясь в дракона? — спросила плескавшуюся сестру Милисента.

Листик пожала плечами, а потом задумалась, даже забыв очередной раз нырнуть, наморщив лоб, ответила:

— Нет, не пробовала и пробовать не буду, потому что нельзя! Ты разве не заметила, когда ты в межпространстве, то раскрываешь крылья, чтоб не упасть!

— Заметила, а еще я заметила, что крыльями махать не надо, что держишься в полете какой-то другой силой, а не крыльями! — Милисента встала напротив Листика, вода ей была по грудь, а девочке по шею. — Получается, что совсем не надо быть в виде дракона, чтоб путешествовать между мирами. Ведь ты же открывала межмировые тоннели, при этом была в ипостаси человека!

— Ну не знаю, драконом сподручнее, увереннее, что ли… — Пока Листик это говорила, Милисента раскинула руки и пропала.

— Мил! Ты куда?! — отчаянно закричала Листик и тоже исчезла.

— Девочки! — закричала с берега Саманта, он видела, что девушки не ушли под воду, а исчезли. Она вскочила и развела руками: — Ну что мне с вами делать? Все у вас какие-то эксперименты! Все не как у людей, даже не как у драконов!

Саманта опустилась на траву, обхватила колени, положила на них голову и стала ждать.

Граф Эрин Лирамен, главный королевский распорядитель церемоний, оглядел вверенных ему дворян и подчиненных слуг. Вроде все в порядке, дворяне правильно расположились согласно ранжиру в большом зеркальном зале, а слуги уже заканчивали наводить марафет. Завтра должна состояться коронация принца Варранта, поэтому все должно быть на высшем уровне. Принц лично предупредил, чтоб не было никаких неожиданностей. Поэтому граф Лирамен и устроил эту репетицию, конечно, многие дворяне возмущались, что их гоняли, как рекрутов на плацу, но граф пригрозил, что те, кто не подчинятся, не будут допущены на коронацию. Это заткнуло рот особо крикливым. Граф Лирамен едва заметно скривился, эти все дворянчики, придворные прихлебатели, — ни замков, ни хоть каких-нибудь поместий, а гонору! Живут на подачки королевского двора, участвуя в подобных церемониях, а требуют к себе отношения, будто они ровня ему, графу Лирамену. Конечно, более знатные, вернее, более богатые в этой тренировке не участвовали, это немножко беспокоило графа, а вдруг кто-то что-то не так сделает? Отвечает-то за церемонию он — граф Эрин Лирамен! Брезгливо поджав губы, граф объявил:

— Спасибо, господа, до встречи завтра!

Обрадованные дворяне потянулись к выходу. Выслушав доклад старшего из слуг и проверив их работу, граф отпустил и их. В зале остались только он, граф де Коэльяк и маркиз Галирамо. Еще присутствовал Патрик Угенья, дворецкий, который отвечал за порядок во дворце. Дворецкий посмотрел на хрустальный трон и вздохнул. Он переживал смерть короля, мало кто знал, даже во дворце, что король убит, официальная версия была — сердечный приступ. Помимо этой печальной вести была еще одна, всем — и дворянам, и слугам — была продемонстрирована кукла принцессы, найденная в покоях короля, при этом было объявлено, что сама принцесса умерла уже давно, а король таким вот образом это скрывал. Многие поверили, ведь они видели эту куклу на большом королевском приеме. Но то, что трон сверкал синими сполохами, приветствуя наследницу, когда на него села кукла, объяснить так никто и не смог. Старому Патрику было жалко принцессу, ведь девочка росла у него на глазах, пока не умерли от странной болезни ее старшие брат и сестра, тогда по приказу короля принцессу спрятали в одном из монастырей сестер карротинок. К находящимся в зале присоединился военный министр, герцог Марикант. Он огляделся и удовлетворенно кивнул. Зал был полностью подготовлен. Успешное покушение на короля произошло именно в этом зале, и его следы пришлось убрать заговорщикам лично, доверить это слугам просто побоялись. Ведь тогда бы слуги догадались, что это был за сердечный приступ у короля, поэтому пришлось убить бы и слуг, а такое количество смертей во дворце вызвало бы различные слухи. Поэтому следы покушения убрали сами заговорщики, убрали крайне неумело. Беспорядок в зале объяснили паникой, возникшей при смерти короля. А уж окончательный марафет наводили слуги.

— Все готово, господа? — спросил военный министр.

— Как видите, ваше превосходительство. Все в лучшем виде, завтра никто и не пикнет, — немного развязно ответил маркиз Галирамо, распорядитель церемоний поморщился — вопрос герцога Мариканта был адресован ему, графу Лирамену. Но он смолчал, этот молодой наглец набрал большую силу при принце Варранте.

— Тогда, господа, пройдемте в малую гостиную, вас хочет видеть принц. — Военный министр сделал приглашающий жест, все направились к выходу. Патрик Угенья снова вздохнул.

— Не вздыхайте так душераздирающе, ваша принцессочка давно мертва и не услышит ваших стенаний, — ехидно заметил идущий рядом с дворецким маркиз Галирамо.

— Ошибаетесь, маркиз! — раздался голос за спинами уже почти вышедших из зала людей. — Очень ошибаетесь, услышу! И увижу, кто так желает моей смерти!

Резко обернувшиеся люди увидели стоящую у окна обнаженную девушку. С ее пшеничных волос, да и со всего тела стекала вода, собравшись у ее ног в приличную лужу. Девушка недовольно тряхнула головой, отчего ее волосы, частично прикрывавшие ее, разметались в разные стороны. Нисколько не стесняясь замерших у порога зала мужчин, она, шлепая босыми ногами, прошла к трону и села на него. Трон буквально взорвался сиянием синего света всех оттенков. Такое могло быть только тогда, когда на трон садился истинный король или королева. Девушка насмешливо обвела застывших в изумлении дворян:

— Ну? Что вы можете сказать своей королеве? Сразу покаетесь в предательстве и мятеже или подождете, пока из вас это признание вытащит палач? Железными клещами…

— Ваше величество! Простите! Простите! — упал на колени дворецкий Патрик Угенья, за ним точно так же опустился и Эрин Лирамен, остальные стояли, растерянно хлопая глазами. Они узнали в этой девице ту нахалку, что сидела на подлокотнике трона зимой, во время большого королевского приема.

— Встаньте, Патрик, встаньте, граф Лирамен! Ваша вина в случившемся минимальна, я прощаю вас. А вы, герцог Марикант!.. Ведь вы же считались другом моего отца, он верил вам! А вы его предали!

— Стража! Стража! — закричал герцог, выпучив глаза.

Но никакой стражи не появилось… А от двери раздался другой, очень испуганный голос:

— Мил! Как же ты меня напугала! Я еле тебя нашла!

Обернувшиеся на этот голос дворяне увидели рыжую девчонку, сопровождавшую принцессу на том знаменитом королевском приеме и повалявшую по полу графа Коэльяка и опозорившую на дуэли маркиза Галирамо. Она тоже была голой, и с нее также стекала вода.

— Листик, закрой дверь! — приказала сидящая на троне.

— Ага! — ответила рыжая и поискала глазами, чем бы заклинить большие закрытые двери, ведущие в зал, но, так ничего и не найдя, просто провела по ним рукой. Удары, раздавшиеся в двери с той стороны, показали, что двери уже закрыты, и закрыты хорошо.

— Вот, — удовлетворенно сказала девочка. Потом ехидно посмотрела на побледневшего графа Коэльяка, заулыбалась и произнесла:

— О, граф, и вы здесь! Специально, чтоб доставить мне удовольствие повалять вас по полу? Сейчас вы заслужили это гораздо больше, чем тогда!

Граф побледнел и отступил назад, а вот маркиз с рычанием двинулся на девочку, выхватывая свой меч. Широко замахнулся, чтоб ударить ее сверху, чуть наискосок, такой удар должен разрубить девочку на две половинки. Защититься девочке было нечем, в руках у нее ничего не было, да и из одежды тоже ничего не было.

— Гхха-а-а! — выдохнул маркиз Галирамо, опуская меч на голову девочки.

— Ага! — ответила девочка, она подняла руки и поймала меч маркиза, зажав его в ладонях у себя над головой. Маркиз, вложивший всю силу в этот удар, пошатнулся вперед, с недоумением глядя на улыбающееся лицо в рыжих веснушках. — Ага! — ехидно повторила девочка и показала маркизу язык. Тот, побагровев от ярости, дернул меч на себя и вверх, пытаясь вырвать его из захвата. Но вместе с мечом он поднял и девочку, та, качнувшись, как на турнике, заехала ногой ему в лоб. Маркиз закатил глаза и осел на пол, девочка, ловко отпрыгнув от своего падающего противника, показала язык застывшим дворянам.

— Листик, — строго сказала девушка, сидящая на троне, — оставь бяку, иди сюда!

— Ага! — ответила рыженькая и на одной ножке, оставляя мокрые следы, поскакала к трону. При этом она напевала: — В траве сидел кузнечик…

Допрыгав до трона, она, в прыжке легко совершив в воздухе разворот, плюхнулась рядом с девушкой на то место, которое обычно занимал наследник. Трон снова засверкал синими сполохами, будто приветствуя девочку. Так и не поднявшиеся с колен распорядитель церемоний и дворецкий в один голос выдохнули:

— Принцесса!

— Ага! — ответила рыжая девочка и, кивнув на сидевшую рядом девушку, сказала: — А Милисента — королева! И кто будет против, того мы не помилуем, правда, Мил?

При этом девочка зажгла на своей ладошке огненный шар и подбросила его, шар, увеличиваясь в размерах, поднялся почти да потолка и завис там, потрескивая и рассыпая искры.

— Правда, Листик, — ответила девушка и строго посмотрела на военного министра. Герцог Марикант не выдержал этого взгляда и тоже упал на колени:

— Помилуйте, королева! Помилуйте!

— А ты чего стоишь? — спросила рыжая девочка, ткнув пальцем в бледного графа Коэльяка. Огненная сфера под потолком качнулась и затрещала сильнее. Граф тоже рухнул на колени.

— Не-а, — отрицательно покачала головой девочка, — на колени добровольно, а ты должен распоростеретица ниц!

— Распростереться, — машинально поправила девушка.

— Ага! — согласно кивнула девочка. И грозно сказала графу Коэльяку: — Ну чего застыл? Делай, что сказали!

Граф распростерся, в это время, поддавшаяся ударам снаружи, но так и не раскрывшаяся, дверь рухнула. В зал ворвались разгоряченные гвардейцы. Ворвались и изумленно застыли от открывшейся перед ними картины — на полу перед троном, распростертые ниц, лежали граф де Коэльяк и маркиз Галирамо. Герцог Марикант, граф Лирамен и дворецкий Угенья стояли на коленях, а на троне, игравшем сполохами синего света, сидели две голые и мокрые девицы. Та, что с пшеничными волосами, смотрела очень строго, а рыжая ухмылялась во весь рот.

— Принцесса Милисента! — выдохнул кто-то.

— Королева Милисента! — поправила рыжая девица. И добавила: — Принцесса — это я! Принцесса Листик! Ага! — После чего показала всем язык. Потом встала, протянула руку второй девушке: — Пошли, Мил, у нас еще куча дел!

Вторая девушка тоже встала, но, перед тем как исчезнуть, погрозила пальцем ворвавшимся в зал: — Смотрите мне! Мы скоро вернемся!

Девушки исчезли, а в зал быстрыми шагами вошел принц Варрант в сопровождении свиты.

— Что здесь происходит?! — громко спросил он.

— Принцесса! — доложил один из гвардейцев.

— Какая принцесса? — удивился принц.

— Голая! — так же бодро отрапортовал гвардеец.

— Как голая? Почему голая? — не понял принц, а потом, уже начиная закипать, повысил голос: — Откуда здесь может быть принцесса?! И что это за принцесса?!

— Голая! — повторил гвардеец и сделал попытку объяснить: — голая и мокрая, наверное, из бани!

— А принцесса-то ничего, — заметил еще один гвардеец и осекся под тяжелым взглядом принца Варранта, — может, и не из бани, может, просто вспотела.

— Да разве ж можно так вспотеть! — возразил первый гвардеец, указывая товарищу на мокрый трон и многочисленные лужи, но тоже осекся под взглядом принца.

— Берегись! — закричал еще один гвардеец, показывая на затрещавший огненный шар под потолком, закричал и прыгнул, сбивая принца с ног. Навалившись на принца, гвардеец закрыл его своим телом. Огненный шар с грохотом взорвался. Раздались крики обожженных людей. Ожоги получили все, кроме принца, прикрытого гвардейцем, и людей, так и оставшихся стоять на коленях, хотя взрыв произошел именно над ними. Принц брезгливо оттолкнул обугленное тело гвардейца в сторону и поднялся. Поморщившись, он сказал:

— Прелестно, я еще не успел стать королем, как появляются какие-то голые принцессы-самозванки и начинают на меня устраивать покушения.

— Почему вы, ваше высочество, считаете, что это покушение было именно на вас? Ведь пострадали же все? — спросил один из дворян, составляющих свиту принца, который, морщась, пытался оторвать дымящийся рукав своего камзола.

— Посмотрите, — принц хладнокровно указал на обугленный труп гвардейца, — если бы он не принял на себя весь удар, то я вряд ли выжил бы. А вы все получили лишь незначительные ожоги.

— Да не такие уж и незначительные, — заметил тот же дворянин, указывая на тех, кто получил более серьезные ожоги, чем он.

— Но согласитесь, герцог Наразак, что основной удар был все же направлен на меня! — криво улыбнулся принц.

— Королева Милисента строга, но милостива! — проговорил так и стоящий на коленях дворецкий. — Тех, кто признал ее, огонь, вызванный принцессой, обошел стороной!

Все присутствующие уставились на троих, стоящих на коленях, на них действительно не было никаких следов огня. Взрыв их не тронул, хотя они стояли точно под огненным шаром.

— Просто воздействие заклинания имело направленную форму. Вот поэтому огонь их и не тронул! — скривил губы герцог Наразак.

Принц молча указал на дымящуюся фигуру человека, лежащего между стоящими на коленях. Второй лежавший ниц не пострадал.

— Окажите ему помощь! — приказал герцог Наразак, ткнув пальцем в обгоревшего. — Он тоже был здесь, может, расскажет нам, что все-таки здесь произошло? И поднимите того, второго лежащего, его вроде не задело. Или кто-то из вас расскажет? — Наразак обратился к поднимающемуся с колен герцогу Мариканту. Тот, отряхнувшись, ответил:

— Нас посетила королева Милисента, артефакт признал ее. — Марикант указал на трон. И, обратившись к Варранту, сказал: — Вы, принц, больше не являетесь претендентом на престол, так как артефакт не только признал Милисенту королевой, но и вторую девушку тоже признал — наследницей.

— Какую девушку? — спросил принц.

— Ее сестру, она была зимой на балу в дворянском собрании. Они там втроем были — леди Саманта, Милисента и та, третья, ее Листик зовут. Она еще на дуэли побила маркиза Галирамо, она и сейчас его побила, — наябедничал поднявшийся граф Коэльяк.

У поднятого гвардейцами, слегка обгоревшего маркиза Галирамо на лбу красовался огромный синяк. Маркиз с трудом открыл глаза и проговорил:

— Ваше высочество, враги проникли во дворец!

— Это я и сам вижу, — хмыкнул принц. — Хотел бы я знать — как? Пошлите за мэтром Ригозо! Пусть подойдет в синюю гостиную! Этих, — принц ткнул пальцем в военного министра, дворецкого и распорядителя церемоний, — под домашний арест. Здесь в зале начать уборку и ремонт. Ыратх фырарт и грымуз! Придется перенести церемонию коронации. О появлении самозваной принцессы никому ни слова! Вы, граф Коэльяк, следуйте за мной!

Принц быстрыми шагами вышел из зала, за ним поспешили его свита и граф Коэльяк. Арестованных тоже вывели. Два гвардейца подняли погибшего товарища.

— Вот-то оно как, Тарахин-то каким карьеристом был, а погиб, принца защищая! — сказал один.

— Карьеристом был, карьеристом и помер, шарик-то маленький был, не должен был так взорваться. Ты на войне-то не был, не видел боевых пульсаров. Вот Тарахин и подумал, что этот тоже не сильно лопнет, и кинулся принца закрывать, мол, принц увидит, кто его спасал, отметит, приблизит…

— Так спас же!

— Спас, но только ему теперь все равно. Судьба… — вздохнул второй гвардеец, более старший. Они подняли погибшего и понесли к выходу из зала.

Перед Самантой, сидевшей на траве, склонив голову на колени, возникли две девушки. Саманта подняла голову и укоризненно сказала:

— Ну где вас носит, я тут совсем извелась! Так волнуюсь, так волнуюсь…

— А это что? Следы волнений? — Милисента указала на груду оружия, лежавшего перед Самантой, оружие было так себе, гнутое, частично покрытое ржавчиной, видно было, что за ним не очень ухаживали.

— Да вот разбойники мимо проходили, целая банда. Приставать начали.

— Так видно ж, что у тебя грабить нечего! — всплеснула руками Милисента.

— А твои штаны? — спросила Саманта, ехидно так спросила. — Если бы не я, ты так голой бы и ходила, ограбили бы тебя разбойники!

— Спасибо, что сберегла! — ответила Милисента, быстро одеваясь. — Так уж им мои штаны и приглянулись!

— Ну может, не только твои штаны, может, они и от меня чего хотели…

— Саманта, ты их всех поубивала? А трупы куда дела? В речку сбросила? — спросила Листик, рассматривая оружие. — Прямо с одеждой?

— Листик, дались мне их вонючие обноски! И не бросала я их в речку, сами убежали.

— В зомби превратила! — ахнула девочка.

— Да не убивала я их, так, по шее надавала и прогнала, а оружие вот забрала, чтоб разбойничать было не с чем.

— Дубины выломают и снова на дорогу выйдут, — заметила уже одевшаяся Милисента. — Что теперь с этим железом делать? Не в речку же бросать? Русалки обидятся.

— Мил, а ты теперь в речке русалок видишь? — спросила Листик, она не одевалась — не во что было, сюда же она прилетела драконом.

— Ага, — совсем как Листик ответила Милисента, девушки засмеялись. Отсмеявшись, Листик показала куда-то в глубь кустов и спросила:

— А там? Там, Мил, что ты видишь?

— Ой, кто это? А ну вылазь!

Из кустов вылезло существо, напоминавшее брауни, только его шерсть была грубее и какого-то грязно-ржавого цвета, темные, глубоко посаженные глаза смотрели очень испуганно. Существо скривилось и запричитало:

— Ой, Хозяйка, не губи-и-и… Дети малые плачут, голодные, некормленые-э-э… Пропадут малыши-и-и… Не со зла мы то колесо съели-и-и, от голода-а-а! Не было на нем защитных ча-а-ар! Людишки жадные-э-э… Поскупились!

— Так не только колесо, но и ось вы тоже съели!

— Хозяйка-а-а! Не губи-и-и!

— Не ной! — строго сказала Листик. — Сейчас я над тобой суд творить буду, строгий, но справедливый!

— Кто это? — спросила Милисента.

— Ржавик, — ответила Листик, — они всегда железо грызут, только живут вот в диких местах, люди их чарами отгоняют.

— Это корозлин, они дальние родственники гремлинам. Только те грызут разные механизмы, чем сложнее — тем вкуснее, а эти простое железо. Если не чистить и не защищать заклинаниями, то железная вещь как бы ржавеет, только очень быстро. Железный обод колеса за ночь в труху превращается, видно, у кого-то погрызли недавно, — пояснила Саманта.

Милисента кивнула, а Листик продолжала допрос:

— И много у тебя деток?

— Трое, тут на бескормице хоть бы этих прокормить!

— Зови! — строго сдвинув брови, скомандовала Листик.

— Ой, не губи, хозяйка-а-а… — снова заныл ржавик.

— Не ной, знаешь же, что от меня не убежишь! Зови! — еще строже сказала Листик. Рыдающий ржавик посвистел, и из тех же кустов вылезли еще четыре существа — одно чуть меньше ржавика и три совсем маленьких.

— Ой, какие маленькие, — умилилась Листик, — голодные, наверное?

Малыши жалобно запищали, Листик широким жестом указала на груду железа:

— Угощайтесь, маленькие, это все ваше!

Малыши с радостным писком набросились на оружие, Листик кивнула ржавику и его жене, те тоже присоединились к пиршеству, урча от удовольствия.

— Вот так, работаешь тут, трудишься, добываешь железо, а слава щедрой хозяйки другим достается, — проворчала Саманта. Потом спросила у Листика: — А откуда ты знаешь, что они и ось съели, не только колесо?

— Так голодные же, а телега не была защищена заклинанием, а удержаться они вряд ли могли, вот и грызли все, до чего дотянулись, — пожала плечами Листик. — А тебе, Саманта, надо было у разбойников не только оружие забрать, а и одежду тоже.

— Что, тут есть кто-то, кто и одежду ест? — поинтересовалась Милисента.

— Не-а, — ответила девочка, — просто те разбойники без одежды не пошли бы грабить, даже с дубинами.

— Ну тебя-то это не останавливает, — усмехнулась Саманта.

Листик гордо ответила:

— Я дракон! Я не разбойник! Я не граблю!

— А в фонд помощи дракончикам кто без спросу лазает?

— Ну что, мне каждый раз спрашивать? Зачем мне эта бюрократическая волокита? Я же не их чиновник, потом же — я не все взяла, а только чуть-чуть! — ответила девочка. Повернулась к чавкающим и урчащим ржавикам и сказала: — Я тут к вам наведываться буду. А вы тут смотрите за теми людьми, что в лесу живут. Когда они снова всякого железа насобирают, я у них заберу и вам отдам.

Ответом Листику был радостный писк. Саманта некоторое время наблюдала за пирующими ржавиками, потом спросила Листика:

— Они что, это все съедят?

— Не-э-э, этого им надолго хватит, они это все с собой утащат в норку, туда, где живут.

Саманта кивнула и потребовала:

— А теперь рассказывайте, где вы были и что еще успели натворить?

Девушки наперебой начали рассказывать о том, как они перемещались по межмировому пространству, куда попали, что там видели и что делали. Саманта слушала и только кивала, понятно, что Милисента во дворец перенеслась спонтанно, она до сих пор переживала смерть отца. Ну а Листик просто шла по ее следу, она беспокоилась о сестре. Но то, что девушки сначала смотрели, куда выйти, а потом уж выходили из межмирового пространства, совсем было не похоже на телепортацию магов Старой Империи, те могли строить переходы только в те места, координаты которых они знали, то есть уже там побывали. Когда девушки закончили рассказывать, Саманта некоторое время сидела молча, а потом сказала:

— В связи со вновь открывшимися обстоятельствами…

— …наши планы меняются! — хором закончили Милисента и Листик. И все трое засмеялись.

Граф Клари, начальник тайной стражи, потер виски. Он уже не спал столько времени, вернее, спал короткими урывками. Его терзала вина за то, что он проворонил заговор, и это стало фатальным для короля Саеша и канцлера королевства, герцога Грега. Еще его терзала неопределенность, ведь наследница трона, за которую он нес ответственность, была где-то на севере. Одно его утешало: что с ней была леди Саманта, которой он успел послать магическую весточку. Сейчас бы это ему не удалось, мэтр Фиранто был ранен и был очень плох, ему становилось все хуже. Деятельная натура графа страдала еще от неопределенности обстановки — он и королевский маг, вместе с норвеями, оставшимися верными трону, хотя где сейчас, тот трон, были осаждены в казармах гвардии. Норвеи составляли примерно четверть от всего численного состава первого корпуса — королевской гвардии. Остальные поддержали заговорщиков. К заговорщикам примкнули дружины герцогов Наразака и Вэркуэлла. Граф знал, что к столице подтягивали свои силы и южные герцоги, утешало только одно: теперь граф Клари знал, кто стоял во главе заговора. Но это знание сейчас было бесполезно. Норвеи не могли прорваться из казарм гвардии, их было слишком мало, но вполне достаточно, чтоб эти казармы удерживать. Еще давила неопределенность — кого поддержит армия, все четыре армейских корпуса. Главнокомандующий, военный министр, герцог Марикант был довольно популярен в войсках, он мог повести за собой армейцев. А на чьей он стороне, граф Клари так и не понял.

— Мы отбили две попытки штурма, отбили с минимальными потерями. Но время играет против нас, мы в осаде, казармы взяли в плотное кольцо. Прорвать его у нас просто не хватит сил. У противника пятикратное превосходство в людях. Правда, нет боевых магов, но боевых магов нет и у нас. Граф, нельзя ли как-то связаться с академией? Вы говорили, что ректор академии, господин Канвио, на нашей стороне. — Капитан Кунгнем, старший над норвеями, вопросительно посмотрел на графа Клари. Кроме него на графа смотрели и четыре лейтенанта, весь военный совет, собравшийся в одной из канцелярий рот.

Граф просто не знал, что ответить, люди смотрели на него с надеждой, но он же не маг! Как он может связаться с академией Магических Искусств? Граф опустил голову и тяжело вздохнул. В наступившей тишине стало слышно, как что-то заворочалось в большом шкафу, стоящем в углу комнаты. Взоры всех присутствующих переместились на шкаф, там что-то зашуршало сильнее, а потом постучало изнутри в дверцу. Норвеи выхватили оружие, а из шкафа хрипловатым голосом спросили:

— Можно войти?

— Входите, — машинально ответил капитан Кунгнем.

Дверца шкафа приоткрылась, и оттуда высунулась рыжая голова.

— Здрасте! — поздоровалась рыжая обладательница курносого веснушчатого носа и зеленых глаз. — Я тут, знаете ли, мимо проходила, дай, думаю, загляну на огонек…

— Листик! — сказал кто-то внутри шкафа, но тут обладательница лохматой рыжей головы буквально вывалилась из шкафа. На ней был жилет женского охотничьего костюма, прикрывавший ее ноги до середины бедер, так как жилет явно был ей великоват. За рыжей девочкой из шкафа появилась леди Саманта, в штанах в тон с жилетом и белой рубашке. Жилет, надетый на девочке, был явно от ее костюма. Последней из шкафа, перед изумленными норвеями и графом Клари, появилась Милисента. Она была одета в полный охотничий брючный костюм. Милисента аккуратно закрыла за собой дверцы шкафа.

— Здравствуйте, ваше высочество, здравствуйте, леди Саманта, здравствуйте, госпожа баронесса! — опомнился первым граф Клари.

Один из лейтенантов подскочил к шкафу и распахнул дверцы. Там никого больше не было — только темное и тесное пространство, ограниченное стенками.

— Тесно там и пыльно, — сказала Саманта, после чего чихнула и поздоровалась: — Здравствуйте, господа!

Милисента тоже поздоровалась. А Саманта поправила графа Клари:

— Только не высочество, а величество! Камень Истины королевского инспектора признал в ней наследницу, ей принесли присягу бароны севера, а орки восточного приграничья, это которые под бароном Хрылаком, и армейцы собираются принести в ближайшее время. Мало того, она уже успела посидеть на троне в большом зеркальном зале.

— Если это так, то приношу свои извинения, ваше величество! — поклонился граф Клари, вслед за ним поклонились и все офицеры.

— А мне, мне тоже извинения! — потребовала рыжая девочка. — Я теперь принцесса! Моя же сестра — королева! И мне все извинения мороженым! И целование рук — тоже мороженым!

— Непременно! — поклонился девочке граф Клари и вопросительно взглянул на Саманту.

Та кивнула Милисенте:

— Ваше величество, расскажите о своем сегодняшнем визите во дворец.

Милисента и Листик рассказали о том, как они ворвались в зеркальный зал и как посидели на троне, их рассказ вызвал улыбки у графа и присутствующих офицеров. Потом Саманта рассказала о своих визитах в армейские корпуса и к оркам восточного приграничья.

— Таким образом, все четыре армейских корпуса на нашей стороне, а орки барона Ырама Хрылака не дадут южанам прийти на помощь заговорщикам, мало того, я думаю завтра перебросить сюда часть дрэгисской дружины, — закончила свой импровизированный доклад Саманта.

Лица присутствующих просветлели, положение, еще полчаса назад казавшееся безнадежным, становилось выигрышным.

— Милисента, приведи Марту к мэтру Фиранто, надо ему помочь. У Марты это должно получиться. Листик, ты поступаешь в распоряжение графа Клари. Граф, у вас же осталась агентура в городе, вы с Листиком пробежитесь по явкам. Листик это сделает так, что никто и не заподозрит ничего. Только все надо сделать быстро, у нас полтора часа, к оркам опаздывать нехорошо, могут обидеться.

Когда Милисента и Листик с графом Клари скрылись в шкафу, капитан Кунгнем спросил:

— Леди Саманта, а как вы думаете перебросить своих воинов сюда, тоже через шкаф?

— Нет, капитан, королева откроет портал прямо во дворе казармы, и дружина пройдет через него походным порядком, как через раскрытые ворота.

Фарли Гранмус выстругивал уже тридцатую за сегодня свистульку, вокруг него стояли маленькие змеелюды и ждали завершения работы. Конечно, детей было намного больше, чем сотня свистулек, что наемник выстругал за три дня, но у змеелюдов была на удивление дружная ребятня, поэтому в каждую готовую свистульку дети дудели по очереди. Свист и трели не прекращались ни на секунду. Матери-змеелюдки косились на Фарли, но ничего не говорили. А Фарли, выстругавший ради потехи первую свистульку, стал очень популярным у маленьких змеелюдов.

Гранмус и его отряд так и стояли лагерем на той поляне, около которой расположился временный лагерь змеелюдов. Дети жили тут, ожидая, пока взрослые подготовят постоянные жилища в глубине леса. А отряд Фарли выполнял роль кордона, отсекая слишком любопытных путешественников от стоянки змеелюдов, люди уже проезжали по новому тракту через лес в большом количестве. Известно, что людей манит все необычное, а уж страшное — тем более. Но сегодня утром появилась Саманта, прилетевшая на золотистом драконе, и скомандовала наемнику подготовить его отряд к переброске в столицу. Как она собиралась это сделать, Фарли не понял, но раз Саманта сказала, что надо, остается ответить — есть! — и быть готовым, потому что будет так, как сказала командир.

Фарли отдал выструганное изделие и показал, что на сегодня все. Действительно, уже стемнело, и за детьми пришла взрослая змеелюдка. Она что-то гортанно прошипела, и дети послушно пошли за ней. Сколько Фарли ни слушал непонятный язык змеелюдов, не переставал удивляться. Вроде и шипящих звуков много, но и гортанных тоже много. Интересный язык, стоило бы выучить. Фарли уже давно подумывал выйти на покой, завести свою ферму, а может, трактирчик, а тут еще и одна змеелюдка стала ему оказывать явные знаки внимания, между прочим, симпатичная змеелюдка. Ну и что, что с хвостом? Змеелюды не ползают, а как будто парят над землей, за ними можно часами наблюдать. Тем более что леди Саманта сказала, что у людей и змеелюдов могут быть общие дети. А раз могут быть дети, значит, может быть и все остальное, не из совместно же выращенной капусты дети появятся?

Две крылатые тени закрыли звезды, это было особенно заметно в такую безлунную ночь, как сегодня. Казалось, все замерло, любуясь тем, как на поляну один за другим сели два дракона. Это были не громадные тяжеловесные туши обычных драконов, а очень пропорциональные, грациозные и даже хрупкие фигурки, но эта хрупкость необыкновенным образом сочеталась с какой-то могучей силой, проступавшей в каждом движении этих прекрасных созданий. Фарли почувствовал, что перестал дышать, только тогда, когда начал задыхаться, ему хотелось так стоять и любоваться. Из созерцательного транса его вывела Саманта:

— Фарли, твои люди готовы? Проинструктированы? Все всё помнят? Не забыли, что ваше дело — только разведка? Ну еще и распускание слухов, потихоньку. Раз все понятно, строй людей, с собой только самое необходимое, деньги всем выдали? Отлично. Листик, Милисента, открываем портал.

Оба дракона встали, образовав ворота, потом их фигуры исчезли. Появились снова, а между ними заклубился туман. Когда туман рассеялся, один из наемников не выдержал и тихо выдохнул:

— Пусть меня повесят, если это не улица Медников! Это же столица!

— Разговорчики! — прошипел Фарли Гранмус. И скомандовал: — Вперед!

Наемники быстрым шагом устремились в портал, выходя с той стороны, они быстро, по двое, по трое расходились.

— Удачи, Фарли, — напутствовала Саманта наемника, — и до встречи!

Фарли хмыкнул, встреча была назначена на послезавтрашний вечер, в кабаре «Золотой Дракон». Об этом кабаре наемник ничего не слышал, видно, его построили уже после того, как он последний раз был в столице, но место, где стояло это кабаре, было знакомое. Гранмус кивнул и тоже шагнул в портал.

— Присмотри за ними, хорошо, Листик?.. — попросила Саманта.

— Ага, — ответил дракончик и исчез.

Забулдыга Гим сидел у забора на улице Медников. Звали его Гим, фамилии никто не помнил, фамилией стало прозвище — Забулдыга. Улица Медников — хорошая, тихая улица. Здесь стража не будет гонять пьянчужку, устроившегося под забором, но и шпаны нет, которая может позариться на бутылку дешевого вина. А у Забулдыги сегодня была целая бутылка! А то, что ночь безлунная, так он же не из стакана пить будет! А горлышко бутылки всегда попадет так, чтоб ее содержимое перетекло в свое горлышко. Забулдыга не был пьяницей, пьяницы просто пьют, и все, а Гим пил интеллигентно, каждый подход к горлышку предварял тостом. Забулдыга поднял бутылку и тихонько произнес:

— Ну за почин!

Жидкость булькнула, перетекая из горлышка бутылки в горло человека. Забулдыга крякнул:

— А-аха, хорошо пошла, за это и выпьем!

Когда до дна бутылки оставалось совсем немного, в заборе напротив открылись ворота. Забулдыга точно помнил, что перед ним был глухой забор, ведь место выбиралось специально такое, чтоб никто не помешал культурному досугу. Забулдыга потряс головой, из ворот высунулась голова дракона, огляделась и подмигнула Забулдыге. Тот снова потряс головой и закрыл глаза, потом осторожно приоткрыл один, левый. Из ворот выходили люди в темной одежде и быстро расходились вправо и влево. Гим снова закрыл глаза. Открыл — перед ним был глухой забор.

— Ух, я думал, все, белочка пришла, — облегченно выдохнул Забулдыга и поболтал бутылкой — там еще было. Он закрыл глаза, когда же открыл, ворота снова были на том же месте. Из ворот выглядывала голова дракона, она снова подмигнула Забулдыге, тот быстро закрыл глаза, когда открыл — забор опять был на своем месте, и никаких ворот! — Точно, белочка, — проинес Забулдыга, — за это и выпьем!

И, не закрывая глаз, чтоб из забора опять чего не вылезло, Гим быстро допил остатки.