Дочь рода

Глава 13

Ждать я никогда не любила. Кажется, время тянется особенно медленно, слуги двигаются еле-еле, даже ветер затихает и лениво шевелит штандарт, поднятый на время осады или военных действий.

Я вышла на улицу, обошла «песочницу» и задрала голову вверх. Тот же герб, что и на родовой печатке, реял над поместьем. Даже у ворот и над конюшнями развевалось полотнище с таким знакомым узором.

На среднем пальце левой руки теперь был тот же герб, с теми же горами и с теми же лепестками по кругу. Рада ли я тому, что теперь официально стала частью рода Войтовых? Не знаю… я до последнего гнала мысли, что алтарь может не принять меня, отвергнуть как самозванку, покусившуюся на родовую силу.

И даже не важно, хотела я получить ту самую силу или нет. Пока я не разобралась с тем, как устроены алтари, поэтому ритуал принятия в род меня удивил. Не знаю, что поспособствовало, но точно не амулет и не артефакт Макса. Дело в моих воспоминаниях? Предки поняли, что для меня значит семья? Я потеряла всех, кого любила… кому и доверить защиту рода, как ни мне?

Но предки не могли не увидеть, что я не справилась. Не защитила, не спасла.

Мысли в отличие от слуг не текли медлительно, они роились, носились с бешеной скоростью. Разом всплывали в памяти все оговорки, все подсмотренные и подслушанные разговоры.

Отец, Максимилиан, Кир-Ахшар, Ахашши, Алексей Наумов и Семён Аристов, мои высокостатусные подруги.

Я перебирала их имена, оценивала и изучала мысленным взором. Времени у меня сейчас было предостаточно, а занять себя нечем. Мне хотелось помочь хоть чем-нибудь, но меня оставили за главную, и всё, что я могу — ждать. Нарисовала на песке тренировочной площадки ёлочку носком кроссовка и подумала о том, что надо бы переодеться.

Нет, не то. Не об этом надо думать, Ярина.

Я совершила сразу несколько ошибок. Таких, которые могут стоить жизни. И теперь надо было хотя бы себе признаться в этом, набросать в голове список того, что я не учла.

Первое: я не удивилась, когда отец сказал про артефакт переноса. В моём мире такие игрушки были у каждого ребёнка просто для того, чтобы дети всегда могли вернуться домой.

Здешние артефакторы до такого ещё не дошли — достать артефакт переноса можно только из разлома. И только после переглядывания Алексея и Семёна в подземелье я поняла, что надо было промолчать… или хотя бы удивиться и спросить у отца, откуда же такое наследство в нашем роду.

Второе: в пещерах я оказалась не готова к битве. Привыкла, что дома не нужно было таскать с собой горсти семян, чтобы использовать силу. Дома к моим услугам был весь мир, все леса, болота и даже пустыни. Я всегда знала, что смогу дотянуться до любого дерева, до каждой травинки. Знала, что призову, и мне ответят.

Третье: я нацепила брошь, переданную мне в спа-центре. Не спросила, откуда она, кто её сделал и просил передать. Я просто решила, что это обещанный подарок Максимилиана. И сегодня эта брошь срезонировала с очередным артефактом от покровителя отца.

Четвёртое: я слишком легкомысленно повела себя с Кир-Ахшаром. Раскрылась и перед ним, и перед девочками. Они заметили наше сходство, сделали выводы, и при необходимости доложат Старшим рода. Намеренно выдавать не станут, в этом я была уверена, но как только возникнут вопросы, и Света, и Аня непременно вспомнят о том, что почувствовали.

Пятое: я никак не отреагировала на слова отца. Когда пробудился алтарь и отец заставил меня прийти в себя, он несколько раз повторил «Это не Хаос». А я снова промолчала. Снова приняла всё, как должное, потому что уже знала, что Хаос во мне с каждым днём становится сильнее.

И отец наверняка сложил все части головоломки и тоже сделал выводы.

Варх! Как не вовремя этот обвал. И где? Опять Варданова гряда, в которой не было ни единой шахты. Этот участок гор был бесполезен для разработок. Род Войтовых рыл шахты, обеспечивал Империю железом для оружия. Наши заводы перерабатывали тонны металла, добывая тот самый редчайший сплав, благодаря которому авиапромышленность перешагнула очередной рубеж.

Я вздрогнула и по памяти восстановила карту наших земель. Варданова гряда была на самой границе, дальше начинались земли Свиридовых. Очень богатый по меркам баронства род. И Людмила Свиридова, чёрная вдова, прибравшая к рукам несколько заводов и шахт.

Неужели шутка про ронант в наших горах оказалась не шуткой? Или кто-то специально пустил слух, чтобы наш род начали проверять на прочность. Если не можешь защитить свои земли, то кто ты после этого? Или кто-то решил избавиться от нас из-за варховых фульгуритов…

В таком свете на ситуацию я не смотрела. Ловушка, направленная на Николая, могла сработать. Его друзья — мальчишки на политической арене, они даже не сообразили, что произошло. Знать бы ещё, чья была идея прогуляться в пещеры Вардановой гряды!

На Николая и его друзей напали твари. И можно было сделать только один вполне закономерный вывод: где-то в толще гор открывались и закрывались разломы. И это приводит нас к тому, что там могут быть фульгуриты. Даже не просто могут, они точно там есть.

Как только об этом станет известно, горы разберут по камешку, просеют через сито то, что останется, а потом на всякий случай проделают это ещё раз. От нашего рода и от наших земель избавятся так стремительно, что через пару лет никто и не вспомнит о Войтовых.

Почему молчал отец понятно — он не мог противиться клятве, данной покровителю. Ему приказали начать разработки и искать фульгуриты, и он начал это делать. Но девочки в спа говорили только о вершинах гор. Никому не придёт в голову искать фульгуриты в толще камня. И отец смог умолчать о том, что почувствовал внизу пустоты и пещеры.

Если уж я видела оборудование для добычи фульгурита, Николай не мог о нём не знать. Зачем он потащился в горы, да ещё и с друзьями? Алексей и Семён начали задавать вопросы, и он решил от них избавиться?

— На-ка, Яринка, надень, осень не лето, — изрёк очередную мудрость Матвей, накинув мне на плечи куртку. — Набегалась, вспотела, как бы не простыла.

Я вздрогнула от неожиданности, нахмурилась и обернулась к наставнику. Кому я могу доверять в этом мире? Матвей служит отцу, он не остановил меня, когда я отправилась в пещеры. И всё же, он — тот, кто вытащил меня из горящей машины, принёс на руках домой и караулил у кровати, пока не прибыл целитель.

— Ирида передала, — ответил он на мой вопросительный взгляд, хмыкнул и показал пальцем на Ахашши, который вышагивал рядом с ним. — Она и зверушку твою погулять выпустила.

Кивнув, я сунула руки в рукава и застегнула молнию до подбородка. И вправду успела озябнуть. Руки совсем ледяные. Я потёрла ладони, размяла пальцы и закусила губу. Обвал кто-то спровоцировал, зная, что отец и брат ринутся туда с половиной гвардии.

— Сколько… — пришлось прокашляться — голос охрип. — Сколько людей осталось в поместье. Гвардия, армия, слуги?

— Так слуги все тут, почти два десятка домашних и дюжина дворовых, — ответил Матвей, коверкая слова и причмокивая.

— Перестань изображать деревенщину, — приказала я.

Если Ириде я могла простить простоту и сельский говор, то наставник явно издевался. Каждый раз, когда я серьёзно спрашивала что-то, он делал вид, будто перед ним неразумное дитя, с которым и разговаривать не о чём.

— Отряд в полсотни гвардейцев из личной гвардии Войтовых, две роты солдат и командиры, — чётко сказал Матвей, вытянувшись в струну. Опять переигрывает.

— Итого три сотни человек на поместье, — проговорила я, задумчиво погладив морду хамелеона. Ахашши развалился в ногах, тщательно изображая тупую скотинку.

Знать бы ещё, чего ждать. Кто на нас нападёт? Я не сомневалась в том, что у наших недоброжелателей есть и связи, и возможности, чтобы согнать сюда орду разломных тварей. Скорее всего, так и будет. Объявлять войну не станут — слишком много волокиты и проволочек. Канцелярия Императора не даст разрешения на открытую войну, Войтовы очень полезны для Империи.

— Объявить военное положение. Перестроить гвардию, — мои команды звучали хлёстко, властно — тем самым тоном, который не терпит неповиновения. — Самых слабых — на дозорные вышки, одарённых — на защиту поместья. На каждые две пятёрки по магу. Включить сирену, всех слуг — в дом.

— А ведь их сиятельство Андрей Войтов не далее как полчаса назад из поместья выехал, приказы раздал. В том числе и одной мелкой пигалице. И приказ был — ожидать и быть готовыми выдвинуться на помощь, — медленно протянул Матвей, глядя на меня прищуренным взглядом.

— Оспаривать приказы будешь в другое время, — разозлилась я. Не хватало ещё, чтобы люди Войтовых перечили своим господам. — Я сказала — ты делаешь.

— И кто же на нас нападёт? — тоном для детей и душевнобольных спросил наставник.

— Скорее всего — разломные твари, — тихо ответила я, покачав головой. — Отца не просто так выманили из поместья.

— Думаешь, ты умнее его? Думаешь, он не подумал об этом, когда рванул к Вардановой гряде с первым наследником? — теперь голос Матвея источал патоку и мёд, ласковый, почти нежный. Будто мне пять лет, и я только что сморозила глупость.

— Он уже отдал приказ? — полувопросительно сказала я, понимая, что действительно сглупила. Да, растерялась и решила, что отец мог не учесть вероятность нападения.

— Конечно. И тебе нужно просто ждать возвращения Главы. Мы разберёмся, — Матвей сурово сжал губы и указал на дом. Не хватало только пинка под мягкое место, чтобы я точно поняла, где моё место. — Идите в поместье, ваше сиятельство, ванну примите, пообедайте, почешите своей тварюшке пузо.

И я пошла. Гордо задрав нос и чеканя шаг, будто на малом приёме. Если бы у нашего разговора были свидетели, мне пришлось бы спорить, показывать Матвею, как он не прав. Но… мы были одни. Слуги уже давно дома, гвардия рассредоточилась по территории.

— Хаш, кажется, я дура, — прошептала я едва слышно. Хамелеон услышал бы меня и так, но мне хотелось сказать это вслух. — Пойдём, что ли, в сад заглянем…

В саду было спокойно, тихо и так привычно, что я отвлеклась на несколько минут. Сосущее в груди чувство росло. Это не Хаос, не влияние алтаря. Опасность. Я почти слышала удары палочек друг о друга. Мы что-то упустили. И я, и отец.

Я горстями ссыпала в мешочек семена и корешки, рассортировывая их по степени полезности. Пора уже перестать быть такой тупой. В следующий раз, когда на меня нападут, я уже не буду беззащитной, не буду просить чужой меч и не буду высматривать в темноте отблески когтей.

Мой зимний сад — это моё оружие. Все травки, корешки, семена — всё здесь росло не просто так, для красоты или лечебных настоек.

Горнянка — горит долго и взрывается при подаче нужного импульса. Шипик — может вырасти до четырёх метров в высоту и сжать в кольцо маленькую армию. Мелия — красива и ядовита настолько, что один только аромат, испускаемый цветами этого кустарника, способен привести к необратимым последствиям. Сонная трава — очень крепкий и долгий сон, переходящий в кому.

Я перебирала своих питомцев, словно карточки в библиотеке, сортировала и отбирала нужные. Та же энергетическая лиана годится не только для энергетического коктейля, она вытягивает энергию из всего. Если вовремя не прореживать и не обрезать листья, эта хищница уже высосала бы защитные купола над бенитой и орахилисом, а потом принялась бы за охранную систему поместья.

Пальцы дрожали, ощущение в груди стало почти нестерпимым. Новый артефакт заставил меня вспомнить, что я натворила. Вспомнить, кем стала. Тогда я в первый раз впустила Хаос в свою душу, отвергла Всевидящего и все дары, которыми он щедро нас наградил.

Сейчас Хаоса во мне лишь капля. И я сознательно глушила его тренировками с даром и на полигоне. Там в пещерах я поняла, что смогу поднять оружие на живое существо. Смогу убить. Нужно лишь позволить Хаосу занять место магии.

Хаос или магия? В этом мире было запрещено использовать Хаос, но я-то пришла из другого. Из того, который я сама уничтожила.

Сигнал тревоги оглушил на миг, нарушив привычную тишину моего сада. Сирена выла и звала в бой, но это не моя битва, не моя война. Бамбуковые палочки ещё не звучат. Шаманы давно мертвы — рассыпались в прах и ушли на перерождение. Не моя битва…

Я сжала зубы и вцепилась в край стола, на который рассыпались приготовленные травы.

Не моя война!

Не думать!

Не сейчас!

Дур-ра! Какая же я дура…

Выбегала из сада я полностью готовой к бою. Мешочки с корешками и семенами приятно оттягивали пояс, беговые кроссовки скрипели по кафелю, а куртка болталась на плечах. Переодеться я не успела, но мой тренировочный костюм вполне подходил для того, чтобы свободно пронестись через всё поместье. Я ворвалась в командный пункт, расположенный в правом крыле, бросила взгляд на мониторы и приготовилась слушать отчёты.

Гвардия отца меня не заметила. Командиры были так увлечены действиями на мониторах, что не обратили внимания на Ярину Войтову. Хотя, казалось бы, в царстве угольно-чёрных усиленных защитных костюмов и бронежилетов я выделялась так, будто оделась специально ярко для контраста. Никого не смутил кислотно-зелёный цвет крутки, неоново-розовые кроссовки и лимонно-жёлтая олимпийка.

Да, я выбирала для тренировки те цвета, которые будут заметны издалека. И это было продиктовано той же самой безопасностью, которую отец вдалбливал в головы всем своим детям.

«Яркая одежда, несвойственная природным цветам, привлекает внимание. Если вы сломаете ноги, вас похитят и бросят в горах, лесах или пустыне — эта одежда может спасти вам жизнь».

И я как послушная дочь беспрекословно исполняла повеления отца. На самом деле, он был прав. Надень я такой комплект в горы — меня вытащили бы гораздо раньше. Да и в той аварии… Ярина бунтовала, отвергала все предложения родителей, дулась на братьев и… оделась в маскировочный костюм для охоты.

— Прорвались за вторую линию защиты, третья пала, — вещал переговорный аппарат.

— Потери личного состава…

— Твари сметают ограждения и вышки…

— Они жрут защитные артефакты!

— Энергии не хватит!

— Потери… потери…

— Теряем людей…

— Одарённых жрут первыми, их манит магия!

В принципе мне уже всё было ясно. Разломных тварей кто-то сильно подстегнул, что они так рванули в нашу сторону. Я смотрела на мигающие точки на мониторах. Они гасли одни за другими. Где-то сразу пачками по пять за раз, где-то поодиночке.

Отец даже не позаботился о том, чтобы включить защиту поместья. Да, наш алтарь слаб для этого, но ведь можно было что-то придумать! Можно было не подставляться так глупо. Чего он добивался?

Я выскочила из командного пункта раньше, чем успела сообразить, что делаю. Привычные действия, привычные цели. Не моя война, да? А чья тогда? Чьи люди и чей дом?

Рычание прорывалось сквозь выдохи, я скалилась и сжимала кулаки. Выглядела безумно, скорее всего, но кто меня увидит? Зеркала отец убрал из общих комнат уже давно — они были очень хрупкими и всегда осыпались мелким крошевом. Зеркала я ненавидела ещё больше, чем войну. Ведь там отражалась девочка, во взгляде которой не было жизни.

Вырвавшись на улицу, я впервые столкнулась с кем-то. Ага, Матвей. Он ухватил меня поперёк туловища и потащил обратно. Силы у него побольше моего, но сейчас мне было плевать.

Я подала импульс в руки, перехватила Матвея за торс и отшвырнула от себя. Импульс в ноги — и я отпрыгиваю в сторону. Наставник бросается на меня, пытаясь поймать, но сейчас я быстрее и сильнее. Ещё один импульс, почти на грани, — я перехватываю его руки и заламываю их назад. Удар носком под колени — и мужчина падает на землю, а я валюсь следом.

Матвей перевернулся и оседлал меня. В глазах изумление и недоумение. Он прижал мои руки к земле и склонился очень низко. Наши взгляды встретились, и наставник вздрогнул. Да, мой боевой оскал страшен на вид, мне говорили…

Очередной импульс в руки, и я прижимаю наставника к себе. Получилось почти объятье. Блокирую локтями руки Матвея, ударяю в подмышки по очереди, подав пучок энергии. Руки наставника безвольно повисают, а я отталкиваюсь согнутыми ногами от земли и укладываю его на лопатки.

Калечить или делать больно я не хотела. Не важно, осталось ли клеймо на моей душе, или его стёрло перерождение. Я больше не хочу убивать. Не хочу повторять пройденный путь. Я могла бы ударить импульсом в сонную артерию или пережать её и погрузить Матвея в сон. Но не стану.

— Я иду защищать свой дом, — сказала я наставнику, сидя на нём. — Ты остаёшься здесь.

— Ярина… ваше сиятельство, вам нельзя. Госпожа…

— Это мой дом, мои люди и мой род, — я говорила тихо, горло сжималось от боли.

Моя суть восставала против насилия. Безобидная девчонка должна сидеть в комнате и ждать, пока твари уничтожат всё, что дорого. Этого ты хотел, Всевидящий⁈ Это я заслужила, убивая твоих врагов в моём мире?

Вставала я медленно и очень аккуратно. Непривычное к энергетическим импульсам тело шатало. Ноги чуть не подкосились, но я сцепила зубы и ударила себя кулаком по бедру. Ну же! Чувствительность не вернулась, и я ударила ещё раз.

Боль тихим отголоском пришла откуда-то издалека. Сначала покалывание, будто я отсидела ноги, потом жжение и наконец спасительная боль. Пока болит — я жива. В груди боль тоже нарастала. Хаос боролся с магией, но я сильнее и той и другой Великой Силы.

Мой разум цельный, тело крепко, воля сильна. Я цельная, крепкая, сильная.

Мантра помогла на этот раз, я улыбнулась Матвею, хрустнула затёкшей шеей и поковыляла к воротам. Там за второй линией защиты мои люди погибают, не справляясь с волной разломных тварей. Там мои люди. Мои…

Около ворот я обернулась. Матвей уже поднялся, его руки свисали вдоль тела, но ноги крепко упирались в землю. Он простит. Потом. Когда поймёт, что его ученица справилась с ним без оружия. Разве может быть что-то отраднее для наставника, когда его превосходит тот, кого он учил?

Я отправила импульс в ноги, подпрыгнула вверх и уцепилась руками за выпирающие лесенкой камни на стене. Открывать ворота опасно — какая-никакая, а всё же защита.

Забравшись на стену, я всмотрелась вдаль. Данные с мониторов наложились на местность, я почти видела, как гаснут мигающие точки. Твари пришли с севера, как и ожидалось. Обвал на Вардановой гряде растревожил их, а потом кто-то погнал эту толпу в нашу сторону.

Я спрыгнула вниз, напружинивая ноги и смягчая удар перекатом. Ну что, вот и пришло время проверить свои силы в этом мире. Я сунула руку в мешочек с семенами и достала первую щепоть. Дунула на раскрытую ладонь, вливая магию.

Семена полетели дальше, подхваченные ветром. Импульс я задала верный, осталось только подождать, и первые всходы прорастут на этой благодатной земле.

На земле моего рода. На моей земле.