Догонялки. В постель к незнакомцу

Глава 12

Я стаю у панорамного окна, и смотрю на город, сейчас он горел пламенем как никогда. Солнце опускалось, стараясь схватиться последними лучами за зеркальные стены высотных зданий, окрашивая их в красно-оранжевый цвет. Город полыхал, неестественным пламенем, под прощальными лучами, уходящего на ночной покой солнца. Я чувствовала это пламя, касаясь теплого, нагретого за день стекла, я чувствовала его в себе, в самой серединке груди, пол ложечкой, и почему-то чувствую себя не комфортно.

Зачем согласилась остаться, может нужно сказать, что мне хочется уйти. Он отпустит, я знаю, не будет даже уговаривать или спорить. Просто меня, что-то гложет, просто я не могу понять, что это, просто я не умею понимать. Мне бы передышку, мне бы чуть тишины, мне бы в свой парк, туда где солнце не жжёт, отражаясь от мертвой поверхности стекла, а там, где оно мягко рассеивается в прозрачной глади озёрной воды, где день прощается с тобой подмигивая лучами в ветвях деревьев. Мне бы бежать по тропинкам, чувствую ветерок в волосах, и не думать, отключиться, забыться, спастись. И я сбегаю в ванную комнату, в единственное место где могу побыть наедине с собой, как только из её показывается Волк.

Из комнаты доноситься музыка, которую включил мужчина, а я воспользовавшись ситуацией набираю Лариску.

— Привет, я быстро, — почти шепчу, — ты можешь говорить.

— Да, — отвечает подруга, озабоченным голосом, — ты где? С тобой всё в порядке? Мне не следует волноваться или может уже пора вызывать полицию.

— Нет, ничего такого, — я вздыхаю и выпаливаю всё как на духу. — Я с Волком, в гостиничном номере.

— Боже, он что-то сделал, ты в опасности.

— Да, не перебивай ты, у меня не так много времени, — шикаю, на подругу. — Ничего кроме приятного, он мне не сделал. — та сдавленно смеётся в трубку. — Он уговорил меня провести здесь весь день и ночь, а я не знаю. Всё вроде и хорошо, но мне как-то не комфортно, что ли. Лар, может мне уйти, время давно уже кончилось.

— А ты сама, чего хочешь, уйти или остаться.

— Трудный вопрос, — я задумалась, — это вроде всё не по правилам…

— А кто установил эти правила?

— Игра?

— Ты спрашиваешь или утверждаешь?

— Спрашивая, — выпаливаю правду, но тут же тушуюсь, — утверждаю.

— Нет, Лисичка, игра вам лишь прописала правила, догнал, не догнал. Дальше регламент, ваших отношений устанавливаете вы сами. Не хочешь быть там, оденься и уходи, хочешь продолжение, оставайся.

— Ну тут, как бы, не всё так просто, как ты описываешь.

— В чём сложность?

— Он платит за номер, он оплатил наш обед, это как…

— Как что, Алиска, как нормальный мужик.

— Он может и нормальный мужик, только я не его женщина.

— Господи, Божички ты мои. — мне кажется я даже вижу, как она закатывает глаза. — Человек аналитик, тебе нужна определённости, так получай её. Статус ваших отношений, сексуальный, ты набираешься опыта, он получает хороший секс.

— Про хорошей, это спорно.

— Ну ему виднее, раз он попросил оставил на целые сутки. — мои щёки краснеют. — Он как мужчина предоставляет территорию, для этого секса, оплачивает издержки в виде обеда, ну и то, что вы можете сломаете в порыве страсти. У вас не любовные отношения, вы не пара, у вас просто хороший секса. Всё? Так понятно? Так тебя устраивает?

— Думаю да, — помолчав добавляю. — я пойду к нему и приятно проведу это время, у меня целые сутки в компании потрясающего мужчины. И хороший секс.

— Удачи, — желает подруга и отключается.

Я выхожу из ванной, когда наш обед уже стоит на столике, а Волк, откинувшись, сидит в кресле и что-то просматривает в своём телефон. С определением статуса мне стала комфортнее рядом с ним, поэтому я без стеснения подхожу и забравшись на колени, целую. Целую, как сама хочу, трогаю и глажу где хочу, я расслабилась, я так хочу, хочу удовольствия.

— Походу ваше собрание в ванной прошло в мою пользу. — спрашивает мужчина, шаря своими руками по моему телу. А я напрягаюсь от его слов, неужели он слышал, подслушивал?

— С кем мне проводить собрание, — спрашиваю, прикинуться дурочкой.

— Ты и твои тараканы, что решили по поводу меня?

— Ааа, — с облегчением выдыхаю. — Мы решили, что ты хороший и славный. Ты даришь нам удовольствие, и мы хотим этого. Мы хотим хорошего секса. А у нас хороший секс? — вопрос вылетает из моего рта быстрей, что я могу его обдумать, и я опять краснею. А Волк тихонько смеётся.

— У нас хороший секс, — он шлёпает мне по попе и снимает с колен, усаживая в кресло рядом. — И как только мы поедим, я покажу вам насколько он отличный.

Наш отличный секс после обеда ненадолго откладывается, потому что съедаю я столько, что не могу даже пошевелиться. Салат, стай из сёмги, пробую принесённую пасту с морепродуктами, и ворую пару кусочков говядины у Волка. Его салат я тоже пробовала, но он мне не понравился. Всё это я заедаю двумя из трёх десертов. В какой-то момент мне становиться невыносимо стыдно за съеденное.

— Обычно, я столько много не ем, — оправдываюсь.

— Мне нравятся девушке с хорошим аппетитом. Не люблю наигранность в виде, не ем после шести, я на диете, на здоровом питание, хуже только вегетарианка по выходным. Я люблю вкусно поесть и не люблю наигранности и лжи.

— Я тоже не люблю наигранности и лжи. Люблю вкусную еду и люблю готовить. Люблю бегать с наушниками в ушах. Люблю чёткость и определённость во всём. Не склонна к авантюрам.

— Это говорит человек, который играет в секс догонялки. — беззлобно смеётся мужчина.

— Представь себе да. Это не я, это мои подруги, решили, мне не хватает опыта в сексуальной жизни и после… — я запинаюсь, понимая, что говорю уже о личном.

— Хорошо, я тебя понимаю, без личного. — мы смотрим друг другу в глаза, понимаем всё без слов. — меня тоже подписали на игру друзья, но я всегда был склонен к авантюрам.

Перебираемся в постель и ещё долго болтаем, он рассказывает мне о своих друзьях, о своем детстве и учёбе в универе. Я делаю тоже самое, ничего личного и откровенного, никаких имён и названий, никаких упоминание о прежних отношениях, ничего о наших. Просто непринуждённая болтовня.

А потом он снова берёт меня, показывая какой отличный у нас может быть секс. Ставит на колени, кладёт мои руки на изголовье, свои, поверх моих, и долго, медленно, с оттяжкой, подводит к краю, но не даёт преступить за него. К моменту наступления оргазма я была вымотана и до придела возбуждена. Он шептал мне милые пошлости, насколько они вообще могут быть милыми. Я краснела, покрывалась мурашками и мечтала, чтобы этот огненный шар, наконец, лопнул, прокатившись лавиной по каждой моей, венке. А дальше только убаюкивающие объятья, и быстро засыпающий организм, измотанный такой перегрузкой.

Ночью меня будят невесомая ласка сосков и неожиданное вторжение, в почти неподготовленное лоно. Я кривлюсь и всхлипываю. Он двигается медленно, позволяя мне привыкнуть и увлажниться.

— Прости, маленькая моя, твоя попка так призывно упиралась в меня, прости. — нашёптывает он при каждом неглубоком толчке. Оргазма я не достигаю, находясь в полудрёме, но приятная нега растекается по всему телу, и крепкие объятья продолжают баюкать.

Следующее пробуждении было куда приятней предыдущего. Наглые пальцы исследовали мою плоть, почти невесомо, и только когда Волк понял, что я уже проснулась, начал действовать настойчивей. Про себя я отметила, что особый пыткой становиться его кружение вокруг уже мокрой дырочки, все равно чем, языком или руками. Лона сжималось, прося заполнить себя, хоть чем-нибудь. Войди в меня и меня разорвёт, разметает на кусочки удовольствия. И это случается, как только два пальца проникают глубоко, а большой нажимает на клитор, как на кнопку пуск. Меня нет, я не здесь, я улетела, я в другой вселенной.

— Прости за ночь, маленькая, — опять этот шёпот, вот что он со мной делает. — Надеюсь я искупил свою вену.

Он продолжает нежно гладить, теперь уже только половые губки, не позволяя себе их раскрыть и проникнуть в только что сотрясённый организм. И целует, шею и спину, покусывает мочку уха, нашёптывая как я прекрасно, как он сильно хочет меня, какая я нежная девочка, его девочка. Возбуждая и будоража не только моё тело и душу. Утягивает меня за собой в иргу страсти, и берёт, так как захочет, не встречая сопротивлений, немного грубо, но заставляя простить ещё и ещё, сильней, быстрей, жёстче.

Мы покидаем номер в обед, и ни какие заверения, что я могу добраться до дома сама на Волка, не действуют. Прошу остановить его у магазина, в который, в любом случае, собиралась зайти перед поездкой на дачу к родителям. Он нежно целует меня, прощаясь до следующей встречи. Покидаю машину, и слышу, как он отвечает на звонок, «слушаю, Волк». Волк, он действительно Волк, что это имя, привет от креативных родителей, или фамилия.

Мне так хорошо, в теле необыкновенная легкость и усталость одновременно. Настроение на максимуме, что даже не хочется его портить поездкой и встречей с матерью. Долго настраиваюсь, но все же еду, я и продуктов уже купила, какие она просила. Приеду ближе к вечеру, завтра утром свалю обратно, можно сослаться на срочные дела.

— Приехала, наконец, Алисочка, — услышать от матери Алисочка уже само собой настораживает, — а у нас гости, только тебя ждём. — вот я так и знала, где-то был подвох.

— Здравствуй мама, — я отдала ей пакеты с продуктами и последовала за ней в дом.

— Зачем столько накупила, у нас всё есть, — причитала та, так и хотела сказать, всё по твоему списку. Но войдя в кухня так и обомлела, глядя на гостя.

— Олег, что ты тут делаешь.

— Здравствуй, Алиса.

Дмитрий

— Слушая, Волков. — отвечаю, на вызов с незнакомого номера.

— Дежурный, 109 отделения полиции, Руцкого района. Нами был задержан гражданин Титов, он указал вас, как своего адвоката. — дальше я, почти не слушаю, только вежливо уточняю адрес отделения и мчу к моему «подзащитному», мать его… попутно набирая Ромку.

Мы проводим в отделении не менее трех часов, и мне кажется, над нами издевались. Ромыч даже предлогал бумажную благодарность кому-нибудь сунуть, ага, сейчас, не с тех поиметь хотели. Никиту весьма помятого, после ночи в камере и выпитого на кануне, выводят к нам. Передаю из рук в руки, отчитывают, как нерадивого ребёнка, берут обещание вести себя хорошо и больше к ним не попадать. Сам дебошир в глаза не смотрит, и молча усаживается на заднее сиденье моей машины, Ромка, вперёд.

— Ты чего на не на своей. — спрашиваю друга, трогаясь со стоянки.

— Так меня вырвали буквально из-под девушки, — говорит он и косится на Ника. — я уже успел глотнуть, не критично конечно, но в полицию с перегаром на своей не рискнул.

— Куда тебя.

— Куда и вас, поехали к Нику, посмотрим, чего там натворил.

Квартира встретила нас разрухой, разбросанными вещами, пустыми шкафами и разбитыми бутылками. Запах стоял ужасающий. Вся эта картина маслом, сопровождалась кровавыми пятнами от разбитых рук Никиты.

— Ну рассказывай, как ты докатился до жизни такой.

— Олеска сука, — прорычал он.

— Вы как хотите, а я вызываю клининг, — морщился Ромка. — Здесь даже сесть не где.

— Делайте что хотите, — ответил хозяин квартиры, и приложился к горлышку последней целой бутылке.

— Харэ бухать, — я вырвал бутылку из его рук, — рассказывай давай.

— Чего рассказывать то, и так всё знаете из протокола.

— Ну уж очень хочется послушать твою версию.

— Прихожу я значит домой, а эта бл* вещи собирает, в Дубай. Я ж главное ей сук* сказал, без меня ни ногой, а она. — он делает попытку вырвать у меня бутылку, я не отдаю, и Ник продолжает рассказ. — а дальше всё как в протоколе, я запер её в комнате, напился, открыл поговорить, она меня ударила по голове, чем-то и понеслось. Соседи вызвали ментов. — он тяжело вздохнул. — Нет, главное по голове она врезала, а закрыли меня.

Я отдал бедолаге бутылку, он сделал пару глотков и упал на диван. Мы с Ромычем, обошли квартиру, инспектируя масштаб бедствий, и дождались клининг. Никита не спал, он лежал с закрытыми глазами и беспрерывно вздыхал. Почти все вещи Олеси отсутствовали, она ушла. Не знаю понимал это Ник до конца или нет, ему предстоит тяжёлое принятие. Эта женщина его одержимость, нет, по мне так любовь точно проявляться не может. Это зависимость.

Я буквально силком утащил друга во вторую комнате, не позволив ему войти в уже бывшую, их общую спальню. Эту ночь решили побыть у него и не прогадали. В середине ночи, раздались удары, треск, и отборный мат. Этот придурок, проспав пол дня, ночью решил всё же наведаться в семейное гнёздышко и не обнаружив там вещей «любимой», сломал шкаф.

— Всё, всё, всё, — мы держали стокилограммового мужика, пытаясь скрутить.

— Никитос, бл*, если не прекратишь, я тебя в дурку пропишу, на пару месяцев. — угрозы подействовали, он немного успокоился. А потом прикончив недопитый мной и Ромкой с вечера коньяк, вдруг разревелся, как маленький ребёнок.

— Сук*, заколдовала она его что ли, — ворчал Ромка, и впервые, видя, как плачет мой неубиваемый друг, я этому верил.

— Никит, послушай, — я присел рядом с ним на пол, — вам обоим нужно время, прийти в себя после всего. Отпусти её, поживите отдельно, ты успокоишься, она успокоится, и вы нормально поговорите.

Ник кивал, но мне казалось он ещё плохо соображал. Увести его обратно мы не смогли, он лег на свою постель обняв подушку Олеси.

— Ник, — позвал его Ромка, тот приподнял голову и посмотрел на друга. — Я торчу тебе сотку, Диман её поймал.

— Я в тебя верил, брат, — заулыбавшись, ответил тот.

Караулить бедолагу реши ещё несколько дней, и загрузить бы его ещё работай не помешала, чтобы на всякую ересь времени не было, вообще. Мое «дежурство» выпало на выходной, Ромке достался понедельник. И вот что за странная штука случилась в понедельник вечером, я вдруг понял, что мне совершенно нечего делать. Наверное, впервые в жизни, было скучно и даже одиноко. Я было даже подорвался поехать к друзьям, но остановил себя. Надо для разнообразия побыть одному, мне завтра к Нику.

Я стал рассуждать, что я делал до этого понедельника, почему мне некогда не было так скучно. Женщины, у меня всегда была любовница, когда я не был перегружен работай я ехал или к любовнице, или к друзьям. Сейчас у меня таковой не было, точнее сказать была, но раз в неделю. Спорт зал, это святое, но в него по понедельникам я не ходил, потому как всегда бурно проводил выходные. И это я говорил, что человек в большом городе всегда найдёт, чем себя занять? Мне б сейчас в деревню, за конями и коровами убирать или на сенокос, дурь из головы выбить. Зажрался ты Дмитрий.

Я завалился в кровать и представлял, что бы мог делать со своей Лисичкой, если бы она была рядом. Я б мог сводить её на ужин, или на любое светское мероприятие куда меня таскали бывшие любовницы. Со своей тонкой фигуркой она бы умопомрачительно смотрелась в длинном вечернем платье. А потом, я бы, с удовольствием, его снял. Я бы целовал эти худенькие плечики, тонкую шейку. Я бы играл с её сосчками и слушал тихие стоны. Я бы прижимал к себе её тонкую талию, такую хрупкую, что она может почти сломаться в моих объятьях. Через пять минут фантазий, я обнаружил свою руку сжимающую член через ткань домашних штанов. Это надо прекращать. Я взрослый мужчина. Я встал и направился в прохладный душ, продолжу там.